В комнате Кирилла стояла гулкая тишина, нарушаемая только бешеным стуком его сердца и прерывистым дыханием. Запах собственной спермы в шортах смешивался с пылью и запахом старого паркета. Парень стоял, прислонившись к двери, кожей ощущая вибрацию голосов из кухни – приглушенный смех Димки, низкий воркующий голос матери, невнятное бормотание Стёпы. Звук льющейся воды, шарканье ног.

Сын Светланы гадал, чем же троица сейчас занималась: они убирали беспорядок после себя или обсуждали только что случившееся? Его тело горело от стыда и возбуждения одновременно. «Они только что... а она... и я видел... и кончил...» - мысль кружилась в голове, как оса в стеклянной банке. Рука снова потянулась к ширинке, но он сжал кулак. «Нет. Хватит».

Вдруг раздались шаги в коридоре: тяжелые, мужские – Димка, и быстрые, нервные – Стёпа. Затем донеслись голоса из прихожей:

— . ..ну ты даешь, Свет! Я в ахуе!

— Тише, Дим... Кирюха-то где?

— Да хрен его знает... В своей норе, наверное. Понял всё пацан!

— Уедем?

— Ага... Пойдем, Стёпка... Здесь уже ловить нечего.

Потом парнишка услышал приглушенный смех, звук открывающейся и захлопывающейся входной двери, а после наступила тишина.

Кирилл замер, прислушиваясь. Теперь в квартире оставались только он и она – мама, Светлана, женщина, которая только что... Его тело снова напряглось.

Но тут парень услышал ее шаги – неспешные, похоже, босыми ступнями по паркету коридора. Они приближались, и Кирилл понял, что мать направлялась не к ванной, а к его двери.

Сердце парнишки прыгнуло в горло, он лихорадочно метнулся от двери к кровати, плюхнулся на край, схватил наугад книгу с тумбочки, уткнулся в страницы, не видя букв. «Она не зайдет. Не может зайти. Зачем ей?» - в панике подумал Кирилл, но шаги остановились прямо за его дверью.

Пауза. Тишина, натянутая как струна. Потом – тихий щелчок. Ручка повернулась и дверь медленно открылась.

Светлана стояла на пороге совершенно обнаженная.

Ее сын вскинул голову, и его взгляд наткнулся на нее, как на стену. Воздух в легких тут же перехватило, парнишка не мог оторвать глаз от прекрасного зрелого тела, ее мог даже моргнуть.

Женщина вошла, оставив дверь приоткрытой. Свет из коридора окутывал ее силуэт, подчеркивая каждую линию, каждую деталь только что пережитого буйства страсти. Света была высокой, пышной, мощной – статуя Венеры, сошедшая с пьедестала после оргии. Ее каштановые волосы, раньше собранные в небрежный пучок, теперь были растрепаны, несколько влажных прядей прилипли ко лбу и шее. Лицо – все еще красивое, с высокими скулами и яркими, чуть припухшими губами – было усталым, но спокойным, без тени смущения. Глаза – чуть блестящие, как после слез или сильных ощущений – смотрели на сына прямо, оценивающе, с легкой усталой улыбкой в уголках.

Но Кирилл видел не только лицо - он видел все.

Огромные, тяжелые, с широкими темно-розовыми ареолами и крупными, набухшими сосками сиськи. Они слегка подрагивали при каждом вдохе женщины. На левой груди, чуть выше соска, виднелось небольшое красное пятно – след страстного поцелуя или прикусывания, а правая была влажной, блестящей – то ли от пота, то ли от слюны Стёпы.

Плоский, упругий животик с глубоким пупком, по белой коже которого стекали тонкие дорожки пота, исчезая в темных завитках волос на лобке.

А там - аккуратная, ухоженная темная стрижка, выбритая треугольником. Кожа вокруг была покрасневшей, чуть припухшей.

Но самое завораживающее и шокирующее располагалось между полных бедер матери – ее вульва, которая выглядела растянутой, приоткрытой. Розовые, чуть отечные половые губы были влажными, блестящими, испачканными густым белым кремом – спермой Стёпы. Капли и подтеки кончи были видны на внутренней стороне бедер, на коже у входа во влагалище. Сама щель казалась рыхлой, уязвимой и бесконечно манящей.

Немного смущенный Кирилл перевел взгляд на мощные бедра, сильные, с легким мускульным рельефом. Ягодицы – высокие, круглые, упругие. На правой, ближе к верху, отчетливо виднелись красные отпечатки пальцев – явно след сильной хватки Димки. Кожа на попке была чуть покрасневшей, как будто ее хорошенько отшлепали.

Ноги длинные, сильные, с изящными лодыжками, на коленях – легкие красные пятна от давления на твердую поверхность кухонного стола.

А еще мама пахла, но не духами - сексом. Смесью пота, мужской спермы, ее собственных выделений и едва уловимого, знакомого запаха ее бархатной кожи. Этот запах ударил Кириллу в ноздри, смешался с его собственным возбуждением, с оставшимся запахом его спермы. Его член, который только начал успокаиваться, снова резко набух, упираясь в ткань шорт, и парень почувствовал, как горит его лицо, как холодеют пальцы.

Светлана остановилась в метре от кровати, даже не пытаясь прикрыться. Ее взгляд скользнул по зажатой в руках книге, по напряженной позе сына, по явной выпуклости в его шортах, и усталая улыбка чуть тронула женские губы.

— Ну вот, – сказала она спокойно, ее голос был чуть хрипловатым, как после крика. – Уехали твои друзья.

Пауза. Мать смотрела парню прямо в глаза:

— Вылезли из своих норок, как милые кротики, выебали меня на кухне и уползли восвояси.

Кирилл сглотнул комок в горле. Звук был громким в тишине. Он пытался что-то сказать, но язык не слушался. Его взгляд снова упал на ее испачканную письку, на следы спермы. «Димка... Стёпа... В ней...» - мысль жгла мозг ядом похоти.

— Шокирован, сынок? – женский голос был почти нежным, но с ледяной ноткой. Она сделала маленький шаг вперед, и Кирилл невольно отпрянул.

— Небось подсматривал? Из щелочки? С балкона? - Светлана кивнула в сторону балконной двери. - Видела, как тень мелькнула. Димка тоже заметил. Он не дурак.

Парнишка почувствовал, как земля уходит из-под ног. «Они знали!» - стыд накрыл его волной, и он опустил голову, уставившись в узоры ковра, чувствуя, как уши горят огнем.

— Не парься, – сказала Светлана, ее голос снова стал обыденным, как будто она обсуждала погоду. – Мужчины они, чего уж, всегда подглядывают.

Она вздохнула, положив руки на бедра. Это движение заставило ее грудь колыхнуться. Кирилл не мог не поднять взгляд.

— Димка – напористый кобель. Хороший язык, надо отдать должное. Довел меня знатно. А Стёпа... – женщина усмехнулась, – Робкий парень, но член у него приличный, крепкий. Кончил в меня, как милый.

Парнишка снова сглотнул, его пальцы судорожно впились в край матраса. Он пытался представить: язык Димки на ее клиторе, член Стёпы, входящий в мамину вагину, ее крики – и с каждым новым образом жар в паху становился нестерпимым.

Светлана смотрела на сына сузившимися глазами, будто изучая его реакцию. Потом она сделала еще один шаг, подойдя вплотную к кровати. Теперь парнишка видел каждую пору на ее коже, каждую капельку пота на прекрасном теле, каждую деталь ее измятых, использованных сексом гениталий. Пьянящий запах усилился.

— Знаешь, Кирюша, – сказала женщина тихо, наклоняясь чуть вперед. Ее груди оказались на уровне лица сына. Он видел тонкие прожилки на коже, крошечные бугорки вокруг сосков, капли влаги в ложбинке между ними. – Я для тебя кое-что приберегла.

Кирилл замер. Его мозг отказывался понимать.

Она улыбнулась – медленно, осознанно соблазнительно:

— Свою попку. Задницу. Очко. Называй, как хочешь, - ее рука скользнула вниз по животу, по бедру, коснулась ягодицы, погладила округлость. - Они хотели... Димка особенно сильно ныл, но я не дала. Сказала – это только для моего мальчика. Для тебя.

Кирилл почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Его член пульсировал так сильно, что стало больно. «Попку? Для него?» - мысль была одновременно невероятно запретной и дико возбуждающей. Парень представил мамины ягодицы, упругие, круглые, ту самую дырочку ануса между ними...

«Туда?» Он никогда не пробовал даже с девчонками, это казалось чем-то из порно, а не из реальной жизни. И уж точно не с матерью.

— Я... я... – парнишка попытался выдавить хоть слово, но голос превратился в слабый шепот.

— Не бойся, сынок, – голос мамочки был теплым, обволакивающим, как мед. Она положила руку сыну на плечо - прикосновение ее теплых пальцев к его футболке было как удар током. – Я все покажу. Научу. Тебе будет хорошо. И мне...

Светлана погладила его плечо, потом медленно отвела руку.

— Встань.

Он подчинился на автомате, как загипнотизированный, и встал, чувствуя, как дрожат ноги. Кирилл был практически такого же роста, но чувствовал себя маленьким мальчиком.

Светлана отошла на шаг, освобождая пространство перед кроватью. Потом, не сводя с сына глаз, она медленно повернулась к нему спиной, и Кирилл ахнул. Вид ее спины, узкой в талии, расширяющейся к мощным плечам, плавно переходящей в потрясающий изгиб поясницы и затем – в эти великолепные, высокие, круглые ягодицы, был еще более шокирующим, чем вид спереди.

Между ягодицами – темная щель, в глубине которой угадывалась крошечная розовая звездочка ануса – та самая заветная дырочка. Кожа вокруг нее была чуть темнее, выглядела нежной, уязвимой. На правой ягодице краснели отпечатки пальцев Димки. Поясница была испачкана – тонкие белые потеки спермы (Стёпы?) спускались из межъягодичной щели вниз. Запах смеси ее соков, пота и мужской спермы стал еще отчетливее.

— Видишь? – спросила женщина тихо, слегка поворачивая голову через плечо. – Она твоя. Ждала только тебя.

Потом, плавно, как в замедленной съемке, Светлана наклонилась вперед. Она уперлась руками в край его кровати, расставив локти, и ее спина выгнулась дугой, подчеркивая изгиб позвоночника. Ягодицы приподнялись, раздвинулись, открываясь взгляду парнишки полностью.

Теперь Кирилл видел все: влажную, растянутую письку внизу, испачканную спермой, и чуть выше – ту самую розовую, сморщенную звездочку ануса. Она выглядела крошечной, тугой, совершенно не готовой принять что-либо. Между писей и сфинктером был влажный, блестящий от соков промежуток кожи. Мамины ягодицы были напряжены, мышцы играли под кожей - это была поза абсолютной подчиненности, абсолютного предложения.

— Подойди, Кирилл, – женский голос донесся снизу, приглушенный. – Не бойся, сынок, смотри. Трогай.

Она слегка покачала бедрами, заставляя ягодицы колыхнуться:

— Видишь дырочку? Вот она. Маленькая. Твоя. Я приберегла ее. Никто не трогал сегодня. Только для тебя.

Кирилл стоял как вкопанный, его дыхание стало прерывистым, в висках стучало, а возбуждение достигло предела. Он видел капли пота, стекающие по маминой спине в межъягодичную щель. Видел, как мышцы ануса чуть сжимаются и разжимаются. Видел следы чужой спермы на ее самом интимном месте.

«Моя мать. Предлагает мне свою задницу. Как шлюха», - мысль должна была вызывать отвращение, но она вызывала только дикую, животную жажду, и рука парнишки сама потянулась вперед, дрожа.

— Да... – прошептала Светлана, почувствовав его движение или просто угадав женской интуицией. – Подойди ближе. Посмотри, какая она нежная. Потрогай пальчиком...

Кирилл сделал шаг, потом еще один. Он оказался прямо за матерью. Запах ударил сильнее – смесь ее возбуждения, пота и чужой спермы. Парень наклонился, его рука медленно потянулась к аппетитным ягодицам. Кончики его пальцев мелко дрожали.

Сын Светланы коснулся кожи чуть ниже талии - она была горячей, влажной. Он провел пальцем по изгибу поясницы вниз, к началу межъягодичной щели - кожа там была еще горячее. Кирилл почувствовал напряжение маминых мышц под пальцем.

— Ниже... – прошептала женщина, слегка раздвигая ягодицы сильнее. – К дырочке...

Его палец скользнул вниз по влажной коже между ягодиц, и парнишка почувствовал влажность, липкость – смесь ее соков и спермы Стёпы. Потом его палец наткнулся на что-то теплое, упругое, морщинистое - на сам анус. Он был крошечным, горячим, пульсирующим под его прикосновением.

Кирилл едва коснулся ее самым кончиком.

— Ох... – выдохнула Светлана, ее тело слегка дрогнуло. – Да... вот так... Не бойся. Она твоя.

Она снова покачала бедрами, подставляя сфинктер под палец сына:

Погладь ее... Кончиком пальца... Кружочками...

Кирилл, завороженный, повиновался. Он водил кончиком указательного пальца по сморщенному колечку ануса. Кожа была невероятно нежной, бархатистой, она судорожно сжималась при каждом прикосновении, потом расслаблялась.

— Чувствуешь, какая она тугенькая? – женский голос был хриплым от возбуждения. – Ее нужно подготовить, сынок. Смазать хорошенько. Чтобы не больно было ни тебе, ни мне.

Она выпрямила одну руку и потянулась куда-то вниз, к полу. Кирилл увидел, как ее пальцы нащупали что-то на ковре возле кровати. Это была маленькая прозрачная баночка с силиконовой смазкой – видимо, упала из кармана Димки или Стёпы, а мама заметила. Женщина выдавила на свои пальцы густую прозрачную жидкость.

— Вот, – Света протянула руку назад, к сыну, не разгибаясь. На ее пальцах блестел густой гель. – Возьми. Намажь свой член. Обильно. И мою дырочку... Внутри тоже. Пальцем.

Кирилл взял густой шлепок лубриканта трясущейся рукой и расстегнул ширинку шорт, стянул их вместе с трусами до колен. Его член тут же выпрыгнул наружу – напряженный, толстый, с натянутой кожей, темно-красной головкой, с которой сочилась прозрачная капля.

Парнишка размазал меж ладоней холодный, скользкий гель и начал намазывать его на свой пенис. Ощущение прохладной слизи на горячей коже члена было странным и возбуждающим. Кирилл обмазал ствол, головку, сделал густо и скользко.

— Теперь... меня... – прошептала Светлана, еще шире раздвинув ягодицы. – Пальцем... внутрь моей попки... Смажь хорошенько...

Кирилл собрал порцию геля на указательный палец и почувствовал, как его колени дрожали. Он снова коснулся маминого ануса кончиком смазанного пальца. Кольцо мышц сжалось, и парень надавил чуть сильнее.

— Расслабься, мам... – он сам удивился, что смог заговорить. – Свет...лана...

— Да... – она выдохнула, и анус под пальцем сына чуть расслабился. – Вводи... Медленно...

Кирилл надавил, и кончик пальца провалился внутрь. Попка была невероятно тугой, горячей, обжигающе плотной, она сжалась вокруг его пальца, потом немного поддалась. Парень ввел палец до первой фаланги. Внутри было узко, влажно, пульсирующе горячо.

— Ох... боже... – застонала Светлана, слегка прогнув спину. – Да... Вот так... Чувствую... Теперь... води... Медленно... Крути...

Кирилл начал медленно двигать пальцем внутрь и наружу, вращая его, а смазка делала движение скользким. Он чувствовал каждую складку, каждое сжатие маминых внутренних мышц. Это было непохоже ни на что - невероятно интимно и порочно. Парнишка ввел палец глубже, до второй фаланги, и женщина застонала громче:

— Да... Готовь меня... для своего члена... – ее голос прерывался. – Она твоя... Вся твоя...

Кирилл вынул палец - он блестел смазкой и маминой внутренней влагой. Его член, смазанный и пульсирующий, был готов, и парнишка подошел вплотную к приподнятым ягодицам матери. Головка пениса уперлась в крошечное, сжатое колечко ануса - оно было мокрым от смазки и его пальца, но все равно казалось слишком маленьким, чтобы принять стояк внутрь.

— Медленно... – прошептала Светлана, упираясь руками в кровать. – Дави... но не резко... Дай ей привыкнуть...

Кирилл взял свой член у основания, направил головку точно к центру ануса. Он почувствовал упругое сопротивление, и надавил чуть сильнее - кольцо мышц напряглось, сопротивлялось.

— Расслабься... – прошептал парень, не узнавая свой голос.

Женщина глубоко вдохнула, выдохнула. Анус под давлением члена сына чуть подался, растянулся вокруг самой широкой части головки. Было невероятно туго, горячо, плотно - Кирилл застонал.

Он надавил еще, проталкивая головку внутрь, и кольцо анальных мышц растянулось до предела, обжимая венчик его члена невероятной, обжигающей теснотой.

— Ааах... – вскрикнула Светлана, ее тело напряглось, ноги слегка дрогнули. – Боже... Больно...

Кирилл замер, испугавшись:

— Остановиться?

— Нет! – голос матери был резким. – Не останавливайся! Толкай... Медленно... Но толкай!

Парнишка сжал зубы, сконцентрировался, и напряг мышцы живота и бедер. Медленно, миллиметр за миллиметром, он вдавливал свою головку в тугую, сопротивляющуюся плоть маминой попочки.

Ощущение было неописуемым – невероятная теснота, жар, волна сопротивления, которая вдруг поддавалась, пропуская его глубже. Кирилл слышал прерывистое дыхание матери, ее сдавленные стоны.

Наконец, головка прошла самое узкое место и погрузилась внутрь.

Парнишка почувствовал, как мамина прямая кишка обжимает его член, как горячая, влажная, невероятно тугая перчатка. Он замер, наслаждаясь этим ощущением полного входа, невероятной плотности вокруг самого чувствительного места своего пениса.

— Ох... вошёл... – выдохнула Светлана, и ее тело слегка расслабилось. – Чувствую... Какой ты большой...

Она слегка пошевелила бедрами:

— Двигай... Медленно...

Кирилл вытащил член почти до головки, чувствуя, как стенки прямой кишки цепляются за него, не желая отпускать. Потом так же медленно вогнал обратно - глубоко, до самого основания. Смазка хлюпнула, Светлана застонала – на этот раз не от боли, а от ощущения заполненности.

— Да... вот так... – она прогнула спину сильнее, подставляя попку лучше. – Сильнее... Не бойся... Она твоя... Трахни свою мамку в задницу...

Слова подействовали как удар хлыста. Кирилл забыл о робости, о стыде - осталась только жгучая потребность, дикое возбуждение, ощущение невероятной власти и запретной близости. Он схватил мать за бедра, пальцы впились в упругую плоть ягодиц – и начал двигаться.

Сначала медленно, вдумчиво, ощущая каждую складку маминой прямой кишки, каждый сантиметр движения своего члена внутри этой обжигающе тугой, влажной трубы. Кирилл вытаскивал пенис почти полностью, оставляя в попке только головку, чувствуя, как анальное кольцо сжимается в тщетной попытке удержать его. Потом мощным толчком бедер вгонял крепкий стояк обратно до упора, чувствуя, как его яйца хлопают о мамину промежность, о влажную, растянутую письку внизу.

С каждым движением теснота немного ослабевала, но жар и влага только усиливались. Смазка смешивалась с маминой внутренней слизью, создавая громкие, влажные хлюпающие звуки с каждым его толчком. Шлепок бедер парня о женские ягодицы отдавался по комнате ритмичным эхом.

— Да! Кирюша! Да! – стонала Светлана, упираясь лбом в покрывало на кровати, ее спина выгнулась еще сильнее. – Вот так! Долби мамину попку! Сильнее! Глубже! Она вся твоя!

Ее слова подстегивали его, и парнишка ускорился. Толчки стали резче, глубже, мощнее. Сын трахал мать в анус с силой, о которой даже не подозревал. Его руки держали ее бедра, направляя, притягивая к каждому удару, он видел, как его член, смазанный и блестящий, исчезает в ее розовой, растянутой попке и появляется вновь. Чувствовал, как ее вульва внизу подрагивает в такт его движениям, как из нее сочится ароматная влага. Запах секса, пота, вагинальных соков и смазки заполнял комнату.

Кирилл смотрел на мамину спину, на напряженные мышцы, на капли пота, на красные следы от пальцев Димки на ее ягодице. И это зрелище – следы другого мужчины на теле его матери, которую он сейчас трахал в задницу – подстегивало его ярость и страсть. Парень вгонял в мать свой член еще сильнее, еще глубже, желая стереть эти следы, заявить свои права.

— Чья попка? – рычал Кирилл, сам удивляясь своей наглости. – Чья?

— Твоя! Сыночка! Твоя! – закричала Светлана в ответ. – Ты ее ебешь! Только ты! Ааах!

Ритм стал бешеным. Кирилл трахал маму в анус как одержимый, теряя контроль. Ощущение было сказочным – невероятная теснота, жар, скольжение, женские стоны, ее полная подчиненность. Волна нарастала где-то в самом низу живота парнишки, сжимая яйца, бежала по стволу члена. Он чувствовал, что кончит сейчас.

Сейчас!

— Свет... я... – Кирилл захлебнулся.

— Да! Кончай! – женщина крикнула, резко оттолкнувшись ягодицами навстречу его последнему, самому мощному толчку. – Кончай в мою попку! Влей в мамку свою сперму! Глубоко!

Это было последней каплей.

Кирилл вогнал член до предела, почувствовав, как его головка упирается глубоко в мамину прямую кишку. Тело парня напряглось в дуге, яйца подтянулись, сжались. Он издал хриплый, звериный стон, и из него вырвался мощный поток горячей спермы.

Струи били глубоко внутрь маминой прямой кишки, заполняя ее. Кирилл толкался еще несколько раз, вливая в мамочку все новые и новые порции, чувствуя, как ее анус судорожно сжимается вокруг его члена, выжимая последние капли.

Парень обмяк, тяжело дыша, все еще вросший в мамку, его руки дрожали на ее бедрах. Светлана тоже тяжело дышала, ее спина была мокрой от пота. Она медленно опустила ягодицы, заставляя член сына выскользнуть из ее растянутой, покрасневшей задней дырочки.

Пенис вышел с хлюпающим звуком. Кирилл увидел, как из маминого ануса вытекает белая густая жидкость – смесь его спермы и смазки. Капли падали на пол между женских ног.

Светлана медленно, с трудом выпрямилась, и повернулась к нему. Ее лицо было усталым, покрасневшим, но удовлетворенным, глаза блестели. Женщина не пыталась прикрыть свою испачканную семенем спереди и сзади наготу. Кирилл стоял перед ней, опустив глаза, его член, полувялый и липкий, болтался между ног. Шорты были спущены, и парень чувствовал опустошение, стыд, дикую усталость и - странное, глубокое удовлетворение.

Светлана подошла к сыну вплотную, и ее пальцы коснулись его щеки. Прикосновение было неожиданно нежным.

— Ну вот, сынок, – сказала она тихо, глядя ему прямо в глаза. Ее голос был серьезным, без тени игривости. – Теперь ты настоящий мужчина. Понял, на что способен. Понял, какая твоя мать на самом деле.

Женщина погладила сына по щеке:

— А теперь запомни самое главное.

Она наклонилась чуть ближе, ее губы почти касались сыновьего уха. Запах ее тела, смешанный с запахом их секса, окутал парнишку.

— Ни слова твоему отцу. Никогда. Ни полслова, – каждое произнесенное матерью слово было отчеканено, как сталь. – Это наш секрет. Твой и мой. Понял?

Кирилл посмотрел в мамины глаза: в них не было просьбы - только требование и обещание чего-то еще... чего-то, что только начиналось.

Он кивнул. У парнишки нужных слов не было, но кивка оказалось достаточно.

Светлана улыбнулась – устало, загадочно. Потом повернулась и пошла к двери, ее обнаженная спина, испачканная спермой и смазкой, и ягодицы были последним, что парень увидел перед тем, как дверь за матерью закрылась.

Кирилл стоял посреди комнаты, со спущенными трусами. Запах секса висел в воздухе, на полу у кровати темнели капли. Его член снова начал потихоньку набухать.

Поправив одежду, парнишка подошел к окну, выглянул: на улице горели фонари. Он не знал, что будет завтра, но знал одно: мир перевернулся, и в этом новом, странном мире, полном запретного жара и их с матерью тайны, Кирилл чувствовал себя не школьником, а кем-то другим.

Кем-то сильным. Кем-то... взрослым.

И это чувство, смешанное с виной и стыдом, наполняло парнишку неожиданным, горьковатым, но упругим оптимизмом. Жизнь только начиналась. По-настоящему.

Благодарю за внимание. Если тебе понравилось и ты готов окунуться в Темную сторону, то приглашаю тебя почитать продолжение и другие мои истории на моем бусти:

https://boosty.to/misterbraun

Но будь осторожен, поскольку мои рассказы могут тебя шокировать.

До встречи, Дорогой Читатель.