**

Я чуть не подавился смехом, когда увидел выходящего из подъезда Сашку — на нём была тёмно-зелёная футболка с надписью "Tajikistan".

— Это ты для кого так нарядился? — спросил я, когда снова смог говорить.

— Как? — оглядел он себя, явно не понимая, в чём проблема.

— Ну... по-рабочему, — пояснил я, указывая на футболку.

— Одна чистая была, — пожал он плечами.

— Откуда ты её вообще взял? — поинтересовался я, не представляя, как такая вещь могла оказаться в его гардеробе. — Её же по паспорту должны выдавать!

— Не знаю, — пожал он плечами. — Оказалась.

— А я теперь не знаю, как с тобой ходить, как бы не доебались, невзирая на рожу твою рязанскую, — сказал я, представляя, чем кончится наш вечер после встречи с подвыпившими поборниками чистоты.

— Да кто? — удивился он, не разделяя моих опасений. Конечно, он крупный, ему не страшно.

— И те, и эти! — ответил я, понимая, что объяснять ему бесполезно.

— Да о ком это ты?! — простодушно допытывался Шура, явно не улавливая логических связей между моими страхами и своей футболкой.

Я отмахнулся от него, предложив вернуться к амбициозной, но достижимой цели нашей встречи, так неожиданно осложнённой новыми обстоятельствами. Теперь надо было смотреть в оба, чтобы не попасться на глаза плохим компаниям.

Шура, всё ещё озадаченный, некоторое время шёл молча, но потом чело его просветлело, и к нему вернулось обычное беззаботное настроение.

— Сегодня днём я был атакован командой сисек! — смачно произнёс он, вытянув руку и будто сжимая в ней одну из встреченных красавиц.

— Это как? — не понял я.

— Ну как. Иду, мне навстречу две тёлки. Молодые, но по фигуре как тётки. Особенно титьки, что у одной, что у другой. Прямо... во! — показал он где-то у пупа. — Идут такие. Я сначала глазами к ним на грудь упал, а потом чёт смутился, стал мимо смотреть. Ужасно хотелось ещё раз на них глянуть! Реально огромные у обеих были! Это я тогда так думал! — Шурик мечтательно помолчал. Потом продолжил. — Прошёл, иду воодушевлённый, а навстречу третья бежит. Прямо бежит, слышь! — Шура схватил меня за руку, остановив, глаза его смотрели перед собой, но меня он явно не видел, весь был в воспоминании. — Сама невысокая, а грудь под футболкой, мама дорогая, ну реально дыня! Две дыни! И она, слышь, бежит, груди как яйца слона у неё в разные стороны болтаются! Я офигел! Тут уж не стал глаза отворачивать, не смог, пялюсь. Она меня увидела и на шаг перешла, руки подняла, типа закрывает. Там надо щит Капитана Америки, даже два, чтобы всё прикрыть! Мимо прошла, глазами так сверкнула недобро. А я что, сначала отрастят, а потом не смотри на них! Вот как всё было, — закончил он со вздохом.

— Скорее, это не атака была, а презентация! — пошутил я.

— Как по мне, так самая настоящая атака. В один день и столько титек сразу! Я сколько времени уже вспоминаю!

— Да... — мечтательно представил я. — Титьки — это волшебная штука. Особенно когда их сразу две.

— Или шесть, — подтвердил Шура.

Мы вышли на большую дорогу и двинулись к цели нашего собрания, когда это произошло. Девчонки, молоденькие и непафосные, шли нам навстречу, как к своей судьбе, старательно делая вид, что нас не замечают. Симпатичные, на мой взгляд. Одна была пониже, плотненькая, в облегающем светло-коричневом костюмчике, напоминающем спортивный, бликующем на свету в выпуклых местах. Вторая, повыше, худая, в чёрных расклёшенных штанах и тонкой блузке на голое тело. Под тканью, хоть и непрозрачной, указывая прямо на тебя, топорщились и подпрыгивали при каждом шаге небольшие островерхие груди, царапая изнутри ткань твёрдыми сосками.

Шурик, до того размахивавший руками, рассказывая про сиськи, замолчал и уставился на приближающиеся груди, как заворожённый. Соски высокой на каждом шаге описывали пируэты, рисуя под тканью гипнотические круги, в которые взгляд друга безвозвратно проваливался. Это была ещё одна атака сисек.

Девки, потупившись и старательно разглядывая трещины на асфальте, прошли мимо. Мы же, не сговариваясь, развернулись за ними.

У меня было предчувствие ещё до этого. Когда только собирался. Сговорились сходить за пивом, посидеть у Шуриковского бати в гараже, пока тот в больничке. Шура и ключи по-тихому умыкнул.

Вроде, подумаешь, пиво. А собираясь, я зачем-то побрился, помылся и не стал дрочить на дорожку. Будто что-то чувствовал, витало в воздухе какое-то напряжение, мираж возможного соития, которое всегда подстерегает таких, как мы, красавцев, если они показывают нос из дома с небольшими сбережениями. Будто провидение говорило другим людям: смотрите, он вышел из дома, наполните же это редкое появление незабываемыми впечатлениями! И те стараются, наполняют.

И эти две девчонки, выйдя на обычную свою прогулку, до этого столько раз заканчивавшуюся безрезультатно, когда, устав от бесцельных блужданий и разговоров, размокнув от предчувствий и фантазий, они ни с чем возвращались домой и, лёжа в собственных постелях, обречённо раздвигали ноги и ласково скользили тонкими пальчиками по влажным щелям, размазывая густую слизь по чувственным складкам и набухшим клиторам; и тогда в фантазиях разгорающегося желания в них возникали неясные картины любовников, которых они ещё не встретили, и которые любят их, отбрасывая их пальчики от розовых писек, наполняя их тела могучими собой; они, увидев нас, поняли, прочувствовали, что с этой встречей сейчас, в эту минуту, для них что-то поменялось, сгустилось и приобрело новую далеко идущую перспективу.

Не заметить, как мы сменили курс, выстроив его точно им в корму, было невозможно. Они пытались как ни в чём не бывало продолжать разговор, смеялись своими звонкими девичьими голосками, перешёптывались, прыская в ладошки. Но, думаю, их женские аппараты уже ощущали приближение неизбежного для них сегодня пенетраха и по-своему готовились к предстоящему!

Мы шли молча, выровняв шаг, как две робособаки. Шурик закурил, не отрывая взгляд от впереди идущей задницы той, что повыше, ну хоть кто с кем мы не сговариваясь определились сразу. Попочка мелкой, обтянутая блестящей тканью, упругая, с круглыми ровными полушариями, подмигивала мне на вечернем летнем солнце бликами, взбивая внутри моих яичек густой кисель предстоящего извержения. Я поправил слегка налившийся член, уложив его направо, в сторону своей цели.

— Девчо-о-онки! — ну, бейте меня теперь ногами, поливайте помоями, презрительно фыркайте вслед, не придумал я ничего более удачного и свежего!

— Девчо-о-онки!

Прошагав по инерции ещё пару метров, парочка впереди притормозила и, не размыкая рук, синхронно обернула к нам свои головы, изобразив на лицах досаду.

— Ну чо?! — спросили они.

— Привет! Я Сеня, а это Саня! — отрапортовал я.

Девчонки прыснули.

— Сеня?! Разве это не ругательство?! — смеясь, спросила та, что пониже.

Что хотите мне говорите, но женщины чувствуют, кто с кем, не хуже парней, на подсознательном уровне. Пока вторая вероятная парочка молчала, мы уже с маленькой начали строить свой далеко идущий диалог.

— Можешь меня так ругать, — милостиво разрешил я. — Какие планы, куда идём?

— Да просто, гуляем... — пожала плечами мелкая.

— А как хоть зовут?

— А вам зачем?

— Хотели в гости пригласить!

— Мы в гости к незнакомым не ходим!

— Так вот и давайте знакомиться!

В общем, мы перепирались так пару минут, пока не выяснилось, что малую зовут Рита, а ту, что повыше, — Лена. Потом, как и положено, я красочно рассказывал им о преимуществах нашего гаража, но они стойко изображали нерушимое целомудрие и никуда, где стены могли укрыть их грехопадение, идти не желали.

Пришлось разделить необходимый путь до их тел на два отдельных этапа. Ещё нескольких минут мне хватило, чтобы в качестве альтернативы уединению в гараже предложить им простую прогулку, смазанную бутылочкой лёгкого алкоголя.

На это они, переглянувшись и пошептавшись, согласились и уже заботливо сопровождаемые нами по бокам дошли до ближайшего магазинчика.

Мы, как и планировали, набрали в крепкий пакет пива и закусок. Но девицы наотрез отказались от угощения и любых наших предложений, купив на двоих один пивной коктейль со вкусом вишни.

На таком горючем мы с ними точно далеко бы не уехали. Отведя Шурика в сторону, я дал ему поручение, а сам вывел парочку из магазина, продолжая нести словесную ерунду, без которой эта дичь вообще не ловится.

Друган появился через несколько минут со вторым пакетом и, заговорщически мигнув мне половиной лица, дал понять, что всё в порядке.

Дальнейший путь по тенистым улочкам нашего городка описывать не имеет смысла. Я прикалывался над Шуриком, описывая его с лучшей стороны. Он грозно молчал, в особо обидные для него эпизоды показывая исподтишка кулак. Рита вторила мне, рассказывая о нелёгкой жизни и глобальных планах закончить шарагу и сделать карьеру в банке. Лена скупо поддакивала, иногда вставляя свой комментарий.

Они ловко тянули свою бутылочку добрых полчаса, по очереди прикладываясь к ней своими нежными губками, запрокидывая голову и вытягивая шею, чем вызывали у нас мгновения чистого визуального экстаза.

Но вот заветная бутылочка закончилась, и Рита, задумчиво покачав её на просвет, с сожалением бросила в ближайшую мусорку. Всё шло к тому, чтобы расходиться.

Даже на лицах наших новых подруг возникло замешательство и сожаление: вечер складывался, но их бухлишко закончилось, и предугадать это они не смогли. Тут-то Шурик по моей команде жестом фокусника достал из второго пакета такие же коктейли и презентовал каждой под удивлённые и обрадованные возгласы. Никогда ещё поразить девушку не стоило так мало!

Отказываться они уже не стали, и вечер продолжился. Ещё дважды мы повторяли этот номер, нагружая девушек жидкостью с примесью афродизиака и нагружаясь сами. Разговор становился всё развязнее, пошли намёки на размеры и позы. Дважды мы отлучались по нужде и, хихикая, возвращались на нашу тропу. Которая, о чём знали только мы с Шуриком, вела нас точно в сторону гаражей.

— Фух, я уже устал ходить! — завёл я свою главную песню, когда мы оказались достаточно близко. — Может, зайдём хоть на полчасика, посидим, а потом мы вас по домам проводим, хорошо, девчонки?! — безразличным тоном предложил я.

— А куда?! Я бы тоже отдохнула, — призналась Рита.

— Да тут, недалеко, у Шуриковского бати гараж. Да там такой гараж, как у других хата! Второй этаж пристроен, диван, всё путём! Зайдёте хоть глянете. Мы же приличные, ничего такого! Обещаем!

Девчонки переглянулись.

— Ну если только на полчаса!

— Да само собой! Нам и самим домой пора! — сдерживая радость, подтвердил я.

Путь в гаражи, конечно, в сумерках, испугал бы любую девушку. Поэтому я как мог шумел и отвлекал, чтобы они не решили, что два маньяка ведут их на задворки. К счастью, в гаражах были люди, мы с ними здоровались, они отвечали, и это должно было их успокоить.

Внутри было всё так, как я и обещал. На первом стояла машина, но мы просочились назад и наверх по сваренной железной лестнице, оказавшись в настоящей блатхате.

Могу понять мужиков, устраивающих себе такое буквально под носом у семьи. Идеальное место! «Куда ушёл? В гараж!» А что ты там делаешь так часто и так долго, всегда найдётся объяснение. Если ты не дурак. Вот и батя Шурика был не дурак. Небольшая кухонька, с раковиной и сливом куда-то в овраг на задворках, туалетик, со сливом туда же, стол, с комплектом деревянных, ручной работы, табуреток, два дивана не первой свежести, но вполне приличного вида. Небольшое окошко, занавешенное цветастой занавеской, выходило всё на тот же овраг, но если не опускать взгляд слишком низко, открывался неплохой вид на окрестности.

Говорю же, идеальное место. Шурик включил небольшой пыльный телек и убавил громкость. Обстановка стала окончательно домашней. Попьяневшие девчонки сразу размякли и притихли, развалившись на диване.

Но наши с Шуриком заботы только ширились. Мало привести девушку домой, надо ещё много чего предпринять, чтобы она не решила, что её насилуют. То есть внутри своего молодого тела по отдельности они готовы были дать ещё два часа назад, лишь нас увидев, но воспитание, наличие свидетельницы в виде своей подруги, которая не преминет назвать за глаза вторую давашкой, не давало им этого сделать. Тут либо вдвоём, либо никак.

Поить до беспамятства — не вариант. Поэтому только брачные игры. А для них нет ничего хуже, чем верхний свет, наличие другой пары за столом и собственных штанов.

Ну недаром женщины должны ходить в юбках! В этом есть огромный эволюционный смысл! А штаны — это барьер, часто непреодолимый! Хорошо, когда в порыве страсти постоянная девушка сама срывает их, оставаясь в тонюсеньких изящных трусиках, так соблазнительно подчёркивающих её попку и изгиб бёдра. Их даже можно не снимать, сдвинуть в сторону, обнажив тёмные складки, между которыми уже парит и гостеприимно сочится. Потому что любовница шла к тебе и думала о тебе, и она уже готова, так что только сунь!

А тут незнакомый парень, чужой гараж на отшибе, подружка с видеофиксацией и штаны, которые мама наказывала до свадьбы не снимать. И миллион времени передумать, забояться, остановить, заболтать парня, пока он будет пытаться с тебя их стащить.

И это препятствие сейчас таращилось на нас острыми коленочками с дивана.

Теперь, находясь к ним лицом к лицу, удалось разглядеть их получше. Лена, со светлыми, волнистыми, похоже, от природы, собранными в широкий хвост волосами, вытянутым бледным лицом, худая и долговязая, фигурой из-за этого не блистала. Конечно, пройдут годы, нарастёт масса, и всё станет красиво и плавно. Вдобавок к правильному лицу с ровным носом и чуть поджатыми строгими губами она оформится в полноценную холодную красавицу. Но сейчас это был угловатый нескладный птенец.

Рита же, уже сейчас, была полный огонь, смуглая, крепко сбитая. Крепкая попка сзади, округлые плотные бёдра, узкие плечи на контрасте, а спереди, сжимаемые лифчиком, теснились полные полушария влекущей груди. Тёмное каре обрамляло её живое курносое личико, а полные губки со стёршейся наполовину помадой постоянно останавливали на себе мой взгляд.

Эти штаны! Надо было двигаться вперёд. Мы оставили гостей ненадолго под предлогом перекура и вышли посовещаться на улицу.

— Надо их разделить, так ничего не выйдет, — начал я оперативный брифинг.

— Как? — не помогал мне Шурик.

— Может, ты свою выведешь что-нибудь в машине показать? — предложил я.

— Что показать? — продолжал не помогать друган.

— Ну не знаю... Музыкальный центр!

— Не, у меня ключей нет!

У меня оставался последний аргумент, и я его применил:

— Блять, Саня, так надо!

Шурик мгновение подумал, а потом согласно кивнул головой. Сигареты были потушены, и мы вернулись к нашим дамам. Те горячо спорили, но, заслышав наши шаги на железной лестнице, ведущей наверх, замолчали. Нас встретили одна пара озабоченных глаз и одна — совсем пьяная. Всегда в паре подружек одна отвечает за разумное поведение. Здесь это была Лена. Ритка была уже хорошенькой, и настрой на блядство угадывался во всём её теле невооружённым глазом.

Девчонки чувствовали приближение неотвратимых пенисов и от того беспокоились и ёлозили.

Я предложил выпить ещё по одной и потанцевать. Второе предложение не прошло:

— Тут?!

Тогда я заменил его на просмотр фильма. Для этого мы должны были выключить свет и сесть на одну сторону, и девки, смекнув то же, что и мы, милостиво согласились. Когда голова работает вразнобой с половой системой, постоянно такие шаманства. У нас же с Шурой всё работало в одну сторону. Мы, потеснив девчонок на диване, присели каждый со стороны своей, встретившись закинутыми на спинку руками. Шура, пощёлкав, включил СТС. Там шёл какой-то боевик.

Я, наклонившись и прижавшись боком к своей очаровашке, наконец в первый раз почувствовал её упругое юное тело так близко от себя. Оно было горячим, волновалось, шевеля грудью под блестящей натянутой тканью и тоже будто бы прижалось ко мне. Пахло чем-то цветочным, но сквозь дешёвый парфюм проступал истинный запах здорового молодого тела, сладковатый и возбуждающий. Я сразу представил, как пахнет её писечка, и окончательно и бесповоротно возбудился. Теперь мой стояк мог разрешиться только в одну сторону, и, кажется, Ритка это поняла, задышав часто и поверхностно.

Мы делали вид, что смотрим в экран, но моя рука спустилась со спинки дивана, как санки с горы, проследовала пальцами по вздрогнувшему плечику, пощекотала шею и ушко, а потом, съехав непозволительно низко, самую малость прихватила сбоку туго стянутую грудь Риты.

Девушка не отреагировала, по крайней мере внешне. Я глянул на ту сторону: Шура овладел рукой Ленки и водил пальцем по её ладошке. Тоже вариант. Но лучше бы по кончикам пальцев, как мой взгляд. Подушечки у них очень чувствительные, а если ещё делать на них круговые движения, то это им кое-что напоминает, и возбуждение приходит рефлекторно.

Глаза девушки были мне хорошо видны, остекленевшие, устремлённые глубоко внутрь, на свою нижнюю волнующуюся, как гейзер, чакру, лицо застыло, сосредоточенное и взволнованное.

Блядские штаны, как они ни к месту! Сейчас бы вторую руку положить на коленки и поползти пальцами по бедру, всё выше и выше, но нет, контакт через ткань совсем не тот, и результат соответственно расплывчатый.

Я чуть прижал Ритку к себе, она в ответ подняла на меня глаза, и я, наклонившись, поцеловал её в лоб. Она хмыкнула и лицо не убрала, и тогда я склонился ещё ниже и нащупал губами её губы. Она старательно открыла рот, как птенец, и мне пришлось занырнуть туда своим языком.

Её язык оказался бойчее и сильнее, и уже она стала вращать им в моём рту, как венчик миксера, я только пучил глаза, стараясь удержать в себе слюни, а девчонка навалилась и жадно сосала и глотала меня, тяжело вдыхая одними ноздрями. Руки её шарили по мне, с явной направленностью, будто невзначай касаясь взбухшего бугра. Всё шло отлично. И я открыл один глаз, скосив его на вторую пару.

Видимо, увидев наше безобразие, Шурик тоже решился, и теперь его руки сграбастали и мяли худенькое тельце девушки, пока она водила головой, соединившись с ним в тесном и глубоком поцелуе. Рука его спустилась, прихватив натянутые чёрные штанишки и сжав плосковатый зад. Но и тут никаких возмущений не последовало.

Теоретически, для нас с Шуриком, проблем разложить их тут же, вдвоём, не было, но как к этому отнесутся гостьи, мы не знали. Я не знал. Посоветоваться с приятелем мы сейчас не могли. Поэтому я продолжил мять мою партнёршу, ощущая её быстрое приближение к идеальному состоянию для вставления, и надеялся, что Шурик вспомнит своё обещание.

Для молодых девчонок вот так вот пососаться и свалить, сбросив возбуждение в собственных кроватках — идеальный выход. И есть что вспомнить, и что представить, и полная безопасность. Но вкусивших члена этим не проведёшь. Когда барьеры пали, этого ждут обе стороны с не меньшим желанием.

Шурик прихватил Ленку за зад и лёгонько приподнял её с дивана, направив в сторону лестницы. Она, похоже, после поцелуев плохо соображала и, пьяно качаясь, пошла в указанную сторону. Шура оберегал её, пройдя вперёд и придерживая слабо переставляющую ноги фигурку.

Я запустил руку Ритке под спортивный верх. Грудь и спина были стянуты нещадно бельём, так что я прочувствовал под пальцами только вдавленный в ткань сосок.

Я потянул кофту вверх, Ритка поняла и, оглянувшись на отсутствующих, покорно подняла руки. Тут мне бы следовало напеть дифирамбы её груди, тяжело выехавшей мне в лицо в спортивном облегающем топике, но я только восхищённо задохнулся и накрыл эти подушки ладонями, снова притянув девушку к себе.

Та не осталась в долгу и тоже лишила меня футболки. За дальнейшее уже можно было особо не беспокоиться. Вёрткое тело то прижималось ко мне, обдавая женскими ароматами, то отодвинулось, шаря руками по ремню. Я, оторвавшись от неё, помог и сам расстегнул и снял штаны.

Только трусы теперь отделяли мой агрегат от волнующейся дамы. Она накрыла его ладошкой, интимно сжимая в дружеском приветствии, и произнесла «ого».

Из этого следовало два вывода, но вы их и так знаете. Не выпуская её из рук, я навалился и повалил на диван. Она со вздохом повиновалась, раскидав руки: «делайте со мной что угодно». Оставались штаны. Они слетели гладкой тканью, улетев куда-то за спинку. Остро пахнуло девичьей щёлкой. В отличие от взрослых женщин, этот запах был совсем другим: тоньше, слабее и, наверное, слаще, даже не спрашивайте. Я потянул за трусы, и, закрыв глаза, Рита приподняла попку, помогая мне с ними.

А потом, удовлетворённая не меньше моего, раскидала ноги в безмолвном, но красноречивом приглашении. Теоретически можно было просто лечь и взять. Для первого раза этого вполне хватило бы. Потом, после, можно было уже варьировать с порядком и способами, и никаких возражений уже бы не возникло — дала раз, даст и десять, если с первым всё прошло удачно.

Но этот запах манил меня и звал, потому я, целуя раздвинутые ноги от коленей и выше, стал ползти губами к её выпуклой, гладкой и сомкнутой в аккуратную щёлочку с парой высовывающихся лепесточков, поглаживая руками смуглые ноги и ягодицы.

Что вам ещё рассказать, чего бы вы не знали? Например, что девушкам не нравится, когда в них, туда, вниз, суют пальцы. Члены — да, после тренировки, конечно, а вот пальцы — нет. Может, если их помыть и надеть стерильную перчатку, они, поморщившись, и позволят, представляя себя на осмотре у гинеколога. Но вот так, после пива и чипсов, обтерев о джинсы — точно нет. Поэтому снаружи — да. Их пальчик там уже все дорожки набил, а внутрь — после дополнительного согласования. Если у вас рот занят, чтобы согласовывать, просто воздержитесь. На девушке столько мест, куда можно пристроить руки, зачем же ограничиваться только самым сладким?! Для этого есть язык!

Носом потянув близкое благоухающее естество и лишний раз убедившись в его первозданной свежести, я зарылся ртом в пряные сладости. Лизнул снизу вверх, ещё и ещё. Так что Ритка охнула и затихла.

Руками я придерживал подскакивающую попку, насаживая на свой упругий язык её мокрый пирожок. Хоть она молчала, но тело, животрепещущее и подрагивающее, было красноречивее слов. Ей нравилось!

Когда ты в такой щекотливой ситуации, всегда возникает новый вопрос. Если всё получается, идти до конца или, вызвав максимальное возбуждение и нетерпение, перейти к диптраху? Лично я, если удаётся, лижу до конца. С одной стороны, слизывать собственную сперму — занятие на любителя, с другой — доведя партнёршу до водопада и сбросив с горы, становишься для неё самоотверженным человеком, и молва о тебе пойдёт в бабские массы, как очередная байка о прекрасном принце. Поэтому я настроился надолго. Присел поудобнее, облокотился, и расслабился, чтобы шея не затекла, удерживая голову собственным носом, расплющенным о девичий лобок.

Вкус девушки, сначала терпкий и яркий, по мере того как она вытекала, становился всё более слащавым и слабел. Теперь Рита, напрягаясь и подскакивая спелой попкой у меня в руках, надолго задерживалась в верхней точке, замешивая густеющие ощущения. Мне и самому казалось, что вот-вот, ещё секунда, и она разрядится, но всё никак не шло. Замерев и повиснув в воздухе, попка каменела, висела так, а потом обессиленно опускалась обратно на диван, разочарованно расплющиваясь. Но я не отступал, и, меняя скорость, место, силу, снова заставлял её, подпрыгивая, ловить ускользающее завершение.

— Иди ко мне! — в конце, смирившись с неизбежным, произнесла она, протянув руки к моей голове.

В полной тишине гаража с нижнего этажа вдруг раздался отчётливый девичий стон, настолько протяжный и томный, что о причине, его вызвавшей, не могло быть двух мнений. Кто-то только что кончил, и, судя по голосу, это был не мой приятель. Молодец, а я тут прохлаждаюсь.

Рита нетерпеливо вихляла бёдрами, помогая мне укладываться на неё. Сама схватила обнажённый и уже перегретый член, сама приставила и сама же подалась навстречу, сползая пониже. Лицо её оказалось в области моей груди, и она прижалась к ней щекой, горячо дыша в подмышку. Я ощутил влажный от собственных слюней вход и, надавив, довольно легко овладел узкой горячей дырочкой.

Рита прижалась телом, сильно охватив меня руками, и задрожала, как от озноба. Я, сдерживаясь, медленно стал двигаться, разглядывая её темечко.

Девушка шумно дышала, покряхтывала, удерживая на себе моё немаленькое тело, я изо всех сил старался облегчить её положение, поднявшись на локтях. Двигался я неспешно, и на то было целых две причины.

Прежде всего, меня заботило одно обстоятельство, к которому по непонятной причине Рита отнеслась легкомысленно. Она была так поглощена процессом, что мне совсем не улыбалось получить такую легкомысленную маму моего первенца. Поэтому, невзирая на аппетитное тело и плохо сдерживаемые стоны партнёрши, так и подгоняющие мой конец, я крепился изо всех сил.

Нужно было сменить позу, но я испугался пускать эту пьяную девушку сверху, чтобы окончательно не потерять над своей спермой контроль. Поэтому спустился перед диваном на колени, перевернув девушку поперёк дивана. Так я видел её, распростёртую, юную и сладкую, доверчиво раскинувшуюся передо мной, и полностью контролировал силу и глубину погружения, в надежде выдернуть, когда приспичит.

Тонкие лепестки её малых губок скользили по моему погружающемуся члену, тот блестел и лоснился в свете забытого телевизора. Такая тугая сначала, дырочка подстроилась и ласково сжимала меня всеми стеночками. Поглощённая ощущениями, Рита задрала ноги повыше, расставив их на сиденье.

Жаль, что такое сладкое и короткое мгновение перед разрешением навсегда им и остаётся, не превращаясь во что-то действительно длительное. Задержишь его, и что-то пойдёт не так. Кончишь раньше времени, и вообще всё испортишь. Вот так, балансируя между собственным и её удовольствием, в страхе последствий и предвкушая заслуженный финал, мы сплетались нашими чувственными органами, предаваясь самой древней из известных игр.

Снизу снова отчётливо застонали. Теперь это был стон удивления и даже восхищения. Чего это Шура там с ней лепит такого, чего никак не получается у меня тут?! Здоровая зависть ещё немного отвлекла меня, позволив продолжить чуть энергичнее. Рита снова начала свою игру в зависания, поднимая и напрягая попку. Ей чего-то не хватало, но чего, я не знал. В растерянности я задрал Ритке бюстгальтер, выпустив её роскошные груди. Соски тут же заскакали в такт нашим движениям. Я сжал один между пальцев, чуть крутнув, и услышал сдавленный, но обнадеживающий стон. В следующую секунду её соски были в моих руках, и я стал нещадно теребить и сжимать их, выуживая из Риты стоны всё громче и отчётливее. Наконец, в очередной раз зависнув напряжённой попкой над диваном, получив внутрь мой член куда-то глубоко за матку, моя подружка затряслась и, стиснув зубы, издала мучительный и протяжный звук, знаменовавший нашу общую победу в этой погоне за простым женским счастьем.

Для меня это тоже было сигналом, и, вогнав в извивающуюся в припадке девушку член ещё несколько раз, я торопливо вытащил его и стал брызгать на плоский смуглый подрагивающий живот.

— Ты что, ж! — запротестовала Рита, открыв глаза и резко протрезвев.

— Ничего, тут вода есть, обмоемся, — успокоил я её.

— Ну неси тогда! — брезгливо размазывая сперму между пальцев, скомандовала она, как-то сразу преобразившись.

Я поднялся. Тут послышались шаги, и, подталкиваемая снизу, как буксиром, механически переставляя ноги, как свежевырезанный Буратино, на этаже появилась Ленка. Она была не в себе. Голова её понуро болталась, тело, практически обнажённое, с блузкой вместо юбки, без штанов, в одних узких трусиках, еле шевелилось, а источником его движения выступал Шурик, который тащил всё это хозяйство перед собой на руках. Снова бросились в глаза острые, как конусы, титьки девушки. Даже в слабом свете телевизора на бледной коже крупные соски с набухшими ареолами болтались в такт движениям.

Шура довёл Ленку до дивана и бережно уронил рядом с Ритой. А потом отошёл ко мне, всё ещё стоящему с членом наперевес посреди комнаты.

— Ты чего, там чудеса на виражах устроил? — вполголоса спросил я.

— Да какого, это она сама!

— Что сама?

— Да как с цепи сорвалась, извивалась и исцарапала всего, всю сидушку в машине залила, — повернулся он ко мне боком, демонстрируя густо-малиновые полосы на спине.

— Ты её в машине, что ли?

— А куда мне её? Не на капот же!

— И что она?

— Да как дикая, я только присунул, и понеслось, как обезумела. Сначала извивалась, потом сверху забралась и давай скакать, как индеец в прерии. Думал, сломает мне член. Да вон, смотри!

И правда, услышав из телека какую-то музыку, полуголая Ленка вскочила и начала извиваться, покачиваясь на свободном от обстановки месте, задирая худые руки вместе с потянувшимися вслед тощими шатрами грудей, как морская капуста в прибое.

Рита подбадривала её, не покидая места, а та, закрыв глаза и поймав драйв, крутила тощим задом с обёрнутой вокруг талии блузкой.

Лично мне было хорошо, да и Шура, побитый и изнеможённый, кажется, готов был прерваться, но девчонки только разогрелись. По всему выходило, что нам грозил второй тайм.

— Ну что вы, мальчики, поддержите девушку, — ободряюще прикрикнула на нас Рита. Мы нерешительно двинулись к Лене.

Та, открыв глаза и увидев перед собой Шурика, кинулась к нему на грудь с диким животным стоном страсти. Я видел в этот момент его лицо, полное ужаса и просьбы о помощи. Я положил руки на Ленкины бёдра и попытался оттащить её от друга. Но не тут-то было, та как пиявка впечаталась в него всем своим тщедушным телом, напоминая Чужого из второй части. Открытым ртом мыча и стеная, она прямо сейчас отправляла личинку в пищевод несчастного Шурика, который пучил глаза и вертел ими.

Надо было спасать парня, и я, присев, сдернул с Ленки трусы. Мелькнула бледная жопка, тёмный контур письки в темноте бёдер. Ленка взбрыкнула ногами, но от лица Шурика так и не оторвалась. Я запустил пятерню ей в пах. Невысохшее с предыдущего раза там всё сочилось и хлюпало, как в подтекающем кране. Мягкая, почти жидкая на ощупь, она нежно играла под моими пальцами. Но Ленка вместо того, чтобы переключить внимание на меня, ещё сильнее всосалась в несчастного Шуру. Он пятился назад, я держал Ленку, охватив за талию и оттаскивая от друга, а Ленка, вцепившись руками и губами в парня, растягивалась, сгибаясь пополам. Может, это никому ничего не напоминало, но мне очень даже да. Надо было идти на крайние меры, и я, вздохнув и обнажив орудие, почти без задержек, одним глубоким движением насадил девушку на себя.

— Ы-ы-ы-ах, — громко выдохнула Ленка из себя и резко распрямилась, отпустив, наконец, Шуру. Потерявшиеся руки шарили в воздухе в поисках опоры, голова запрокинулась, тело выгнулось дугой.

Я двинул ещё раз.

— Ы-ы-ых! — поддержала Ленка.

Я развернул её дезориентированное тело и направил к столу. Поддавая сзади с неизменным «ы-ы-х» в ответ, мы дошли до него, и руки девушки крепко вцепились в опору, наподдав мне теперь в ответ требовательно и решительно задом.

— Ы-ы-ы-х, ях! — сообщила Ленка и замолотила своими тощими ягодицами по моим бёдрам. Мне оставалось только держаться, чтобы тайфун страсти не снёс меня нафиг. Я стоял, цепляясь за острые кости Ленкиного таза, удивляясь, откуда в этом тщедушном хлипком теле столько энергии.

— Ленка, проститутка, парня увела! — пьяно и злобно посетовала Рита. Она, никого не стесняясь, села поудобнее и, широко расставив ноги на диване, чтобы всем было видно, стала лёгонько водить пальчиками вдоль своей узенькой, хотя и мною старательно расширенной щёлочки, с вполне явными намерениями. Шура, только освободившись от одной, как кролик на удава, заворожённо уставился на это бесстыдное представление.

Ленка ускорилась неимоверно, издав свой коронный и знакомый победный рёв, затряслась и кончила, прекратив на секунду свои лихорадочные движения. Дёрнув задом, сжав и чуть прогнувшись в коленях, она тряслась, как лист на ветру, дёргаясь и закидывая голову. Но вскоре снова набычилась, схватилась поудобнее и, чувствуя, что я никуда не делся, возобновила свою скачку.

Теперь я воочию представлял, что творилось на сиденье машины. По ногам девчонки сочилось. Её смазка, конча Шурика, смешавшись в белёсую жидкость, потоком текла, в том числе и по моим яйцам, отчаянно хлюпая и слипаясь.

Влагалище Ленки после оргазма ещё расширилось, и я летал там, как плевок в воздухе.

— А, а, а, — однотонно стонала девушка, не открывая глаз и полностью сосредоточившись на ощущениях. Я наклонился к её спине и поймал ладонью прыгающую грудь. Мягкая и небольшая, она упёрлась в меня широким пузырьком соска, который я схватил и зажал между пальцев.

— Ы-ы-ы-ы, — вырвалось у Ленки, и она снова начала кончать. Как и сам секс, кончала она однотипно, повторяя свой коронный вскрик и дёргаясь.

Дождавшись, пока её перестанет трясти, я вышел и, перевернув безвольное, пьяное тело, уложил её спиной на стол, пододвинув к самому краю. Если сзади была какая-никакая задница, спереди, кроме тощей груди, меня ожидали только острые выступы тазовых костей, обтянутых бледной кожей, в свете телека казавшихся почти синими. Я представил, что трахаю самку оматикайя, и чуть не потерял весь настрой.

Теперь всё из Ленки потекло на задницу. Может, и не зря. Я проверил пальцем её попку, теперь обильно смазанную всем подряд. Нащупав не очень крепкий жом, я чуть надавил и прошёл внутрь на пару фаланг, вызвав у Ленки свежий вариант стона: «Ох!»

— Можешь спокойно туда, она везде даёт, — услышал я позади голос Риты. Подруга, что надо! Навалившись на полуголого Шурика и не выпуская руку из своей собственной щёлочки, она откровенно пялилась на нас с подружкой, не преминув прокомментировать мой интерес.

— А ты? Поиметь загорелую симпатяшку в попец мне бы хотелось куда больше.

— Не, я пас! Пробовала, больно. Лучше так, — и она, схватив болтавшийся перед её носом член с жаром, заглотила его большую часть. Шура охнул и выгнулся, закатывая глаза.

А я вернулся к своей потерпевшей. Пальцем я буравил её задик, после первоначального сопротивления теперь расслабившийся и склизкий. Потом добавил второй палец, сперва с трудом присоединив к первому. Ленка, болтая потухшей головой, приняла это без эмоций. А я внутри её снова так напрягся, что почувствовал все стенки и внутренности, несмотря на обильную смазку. Это заметила и партнёрша, собравшись с силами и снова кончив. Да уж, электровеник.

Пока она дёргалась и стонала с последнего раза, я выхватил мокрый член из её раздолбанной щёлки и заменил им пальцы пониже, приставив, надавив и почти без сопротивления загнав головку ей в кишку. А прыгающая в оргазме девушка довершила моё начинание, подскочив и рухнув обратно, при этом глубоко приняв бойца в себя.

Обратно подскочить я ей уже не дал, вцепившись в её ноги и прижав к столу. Член ощущал, как сокращаются Ленкины кишки, ходят ходуном внутри мышцы, и от таких ощущений я был готов кончить немедленно. Но, выдохнув, перетерпел и отвлёкся на парочку на диване.

Рита оседлала Шуру. Теперь, крепко уцепившись в плечи моего приятеля руками, её аппетитный крепкий и круглый задик подпрыгивал, шоркаясь, прижимаясь лобком к парню. Титьки вжимались в него, а он водил ртом, пытаясь поймать её сосок.

Ленка уже затихла, пьяно вращая глазами и постанывая. На пробу я двинул членом внутри. Конечно, ощущения другие. Сдавливало только у корня, а внутри было совсем свободно. Но, к моей радости, ничего постороннего там мне не попалось, и я ощутил новую волну возбуждения, потому, прихватив девушку за зад половчее, задвигал на всю ширину.

— Блять, — выдавила из себя Ленка и прогнулась. То ли пытаясь освободиться, то ли от избытка чувств. Несколько качков, и я ощутил, что никакого сопротивления внутри у неё не осталось — ровная широкая дорога.

Ей это тоже заходило. В беспамятстве она опять заметалась, схватила руками собственные носки ног и, распрямив в коленках, развела их прямыми максимально широко, как ножницы, ввернув мне свой зад на полное растерзание. Такого у меня ещё не было. Поза была фантастической. Мокрая писька, растянутая и сочащаяся, была перед носом, член вонзался ниже, среди белых бледных холмов ягодиц.

Я приобнял Ленку снизу, прижавшись к её промежности животом, и стал активно двигать тазом, вгоняя член до упора, шлёпая липкими выделениями о её зад. Она негромко, но всё усиливаясь, тонко и односложно выла. Но я уже не следил за ней, полностью отдавшись собственным ощущениям. Это было тело, кусок мяса с дырками, и я пихал в него член, имел, овладевал им полностью и без остатка огромной и мощной палкой, заполняя своим желанием и диким нетерпением.

Подбрасывая Ленкин зад своими ударами, я ничего уже не видел, ощущал только гладкую длинную трубу, в которую сейчас вколачивал собственный член. «Уй, уй, уй», — тихо пищала Ленка, жамкая руками краешек стола.

И вот член разбух ещё, стал неимоверно огромным, надулся с конца и рванул, выстрелил смачной горячей струёй, наполняя мой мир вокруг долгожданным беспредельным наслаждением. У меня потемнело в глазах, и я почти перестал видеть, только дрожал телом, сбрасывая сладкие остатки накопленного запаса. Я почти не видел, как Ленка, вцепившись в свою киску, лихорадочно тёрла её ладошкой, стараясь меня догнать. Только когда снова её начало подбрасывать надо столом, только тогда мой ослабевший член выскользнул из разбухшей задней дырки, увлекая за собой новые порции мутной жижи.

— Блять, — пьяно поднялась на ноги девушка, озираясь. — А как же я, кто меня додолбит?! — развела она руками, озвучивая потребности.

— Да я и додолблю, — согласился я, протягивая к ней руку. Она встала обратно к столу, выпятив зад. Я нащупал её мокрый вход, перемазанный соками и вытекающей из зада спермой. На пробу пихнул пару пальцев ей во влагалище. Та расставила пошире ноги и упёрлась руками в край стола.

— Ну, сильнее! — скомандовала она. Я запихнул пальцы поглубже, начав трахать её сложенными вместе, с явственным и смачным чавканьем.

— Да, ещё, — подгоняла девка, подыгрывая мне своим задком. Она насаживалась на мои пальцы яростно и жадно.

— Ещё! Ещё! — выгибалась Ленка. Я щёлкнул её по заду свободной рукой, и она выгнулась дугой от удара, застонав. — Ещё!

Я щипнул ещё раз, оставив на белой ягодице покрасневший отпечаток.

— Да, да, а-а-а-а! — Ленка вцепилась в свой передок, сжав его рукой, потом стала яростно тереть себя ладонью, напрягшись всем телом.

— А-а-а-а! Еб вашу ма-а-а-ать! — проорала она и, сложившись пополам, стала кончать, дёргаясь, как на электрическом стуле.

— Ты блин, проститутка, — высказала Ритка своё мнение, всё ещё подскакивая на Шуре. — Ты скоро кончишь? — осведомилась она.

— Отсоси, — предложил тот.

— А так?

— Не могу, — пожал плечами друг.

— Эх, — перекидывая ногу, заключила Рита и, выпятив круглую жопу, склонилась над пахом парня, поймав член губами.

Чёрт, с выпяченной жопой и отвисшими титьками она смотрелась просто великолепно. Что-то щёлкнуло у меня в башке, и я кинулся к ним, присел сзади девки и, вцепившись в её мягенькие ягодички, растянул их, обнажая сморщенный анус. Он манил меня, и я зарылся в него языком.

— Чё, бля. Ах, ну отстань! — задрожала Рита, вытащив член Шуры изо рта. — Не надо... — просила она. Но я, как добравшийся до водопоя лев, лихорадочно гонял свой язык по её тугой дырке. Рука моя нашла её влагалище, тоже пристроив туда пару пальцев.

— Бля, ну что ты делае... — Шурик воткнул ей член обратно в рот, и та, протестуя, замычала. Мы имели её с двух сторон, пока друг не выкатил глаза и, прижав Риткину голову к себе, сдавленно застонал. Ритка пыталась вырваться, но он держал крепко, спуская ей в рот. Я чувствовал, что и она сама на подходе, так активно она подмахивала моим пальцам и языку. И я не отступал.

Выпустив ослабший ствол изо рта, уткнувшись Шуре в живот, Рита выпустила из себя сдавленный крик, вцепилась в парня и дёрнулась несколько раз всем телом, после чего поспешно прогнала мои руки.

Ленка молча взирала на это, сидя полуголой на соседнем стуле.

Оприходовав таким образом обеих, мы теперь думали только о том, чтобы спровадить их восвояси. Сил уже не оставалось, а девки только раззадорились. Начали плясать, соблазняя нас всякими пикантными позами, ничуть не стесняясь больше своей наготы, даже выставляя её на обозрение специально. Но нам всё это было до фени. Мы пресытились.

С большим трудом нам удалось унять разгулявшихся девиц, намекая то на время, то на потерявших их родственников, но перешедшие грань стеснения девчонки теперь были готовы продолжать непотребства хоть всю ночь.

Неужели это были те же девушки, которые вечером не соглашались пойти с нами в гаражи, а потом на двоих цедили одну бутылку слабого алкоголя?! Трансформация была решительной и даже немного пугала.

Наконец, они были кое-как одеты и выпровожены на улицу. Рита цеплялась за меня, норовя поцеловать, тёрлась титьками и подсовывала под руку свою мягкую задницу. Ленка вела себя чуть спокойнее и пьяно доказывала Шуре, что «она не такая», и он ею воспользовался, потому что она опьянела, и теперь он должен с ней встретиться ещё раз, но на трезвую голову.

С горем пополам мы развели расписных девчонок по домам, и, только оставшись вдвоём, закурили и расхохотались. Это был замечательный вечер, а пьяные девки сделали нам его.

— В гости к незнакомым не ходят, — покатывался Сашка.

— Если только на полчасика, — вторил ему я, сгибаясь от смеха и кашляя дымом.

Мы хохотали до слёз и с трудом успокоились. Шли молча, поглядывая по сторонам. Дошли без приключений и разбежались по домам.

***