Написанона основе реальных событий. Всем персонажам исполнилось 18 лет. Литературный стиль выбран сознательно.

* * * * * * * * * * *

Первые лучи солнца, пробиваясь сквозь щель в тяжелых шторах, бросали золотистую полосу на белоснежный меховой плед, что укрывал два уставших тела. Воздух в комнате пропах вчерашним безумием: сладковатой смесью коньяка, кофе и секса.

Моя рука онемела, но я боялся пошевелиться. Иришка спала, прижавшись ко мне всем своим маленьким, горячим тельцем, раскинув черные волосы на моей груди. Личико девушки казалось удивительно безмятежным. Длинные ресницы лежали веером на чуть зарумянившихся щечках. Розовые, слегка припухшие губки полуоткрыты, и ровное, теплое дыхание щекотало мою кожу. «Спящая красавица», — пронеслось в голове, и я невольно улыбнулся, любуясь милым созданием.

Осторожно, чтобы не разбудить, я попытался освободить руку, но едва сдвинулся, как Иришка потянулась во сне, недовольно сморщила носик и прижалась еще сильнее. Тонкая девичья ручка, лежавшая у меня на животе, сжалась в кулачок, вцепившись в мою футболку. Я мысленно усмехнулся, окончательно смирившись с участью живой подушки. Легкая дрожь пробежала по её телу. Я натянул плед повыше, укрыв спинку и ощутил под ладонью мурашки от утренней прозлады. Она вздохнула еще раз и затихла.

В тишине отчетливо слышался стук наших сердец. Я разглядывал эту маленькую очаровашку: изгиб брови, тень от ресниц, крошечную родинку в уголке губ… Как же она все-таки прекрасна. Её кожа казалась хрупкой керамикой, которая блестела в лучах света. Воспоминания вчерашней ночи всплывали в памяти – слезы, неуверенность, потом робкий, но обжигающий огонь страсти, дикие стоны и… та боль, которую я причинил. Отголосок чувства вины, острый и неприятный, кольнул мое еще сонное сознание. Не много ли я на себя взял вчера, не навредил ли используя её растерянность, её боль из-за того козла Игоря?.. Но я же помогал! Я показал ей, что всё может быть по-другому. Что она заслуживает нежности. Да, в конце было… резко. Но так лучше. Одним разом. И она же сама просила! «Возьми меня!» — голос, ставший ниже от нескрываемого желания, снова прозвучал у меня в ушах. И я не устоял. Мы все всего лишь людьми, мы все ищем тепла и ползем на него как слепые котята. И вчера мы оба нашли друг друга для того, чтобы согреться.

Я замер, боясь дышать, но желание прикоснуться, ощутить эту нежность снова, росло как снежный ком. Кончиками пальцев я едва коснулся линии скул, провел по шее к ямочке у ключицы. Иришка вздохнула глубже, и её губы зашевелились, будто в начале улыбки.

Моя вторая рука, действуя осторожно, легла ей на бедро и не останавливаясь скользнула под край пледа. Кожа под пальцами была шелковой и теплой на ощупь. Я провел ладонью вверх, к талии, ощутив под тканью майки изгиб тонких ребер. Она пробормотала что-то невнятное во сне, скинула большую часть пледа и снова замерла.

Кружево черных трусиков мелькнуло перед моим взором, когда девушка сменила позу. Кровь ударила в голову с новой силой. Вчерашнее пламя, что казалось погасшим, лишь тлело, ожидая своего часа. Член, предательски ожив, напрягся в тесных боксерах.

Чуть выждав, чтобы не разбудить мою гостью, а продолжил изучать её формы. Вот край ребер. Вот нежное предгорие бюста… Пальцы коснулись нижнего изгиба маленькой, но такой соблазнительной груди. Теплый сосок мгновенно отозвался на мое прикосновение, став твердым камешком. Иришка тихо застонала сквозь сон, но так и не проснулась. А может, уже проснулась, но не подаёт вида? Её дыхание сбилось. Я продолжил путь, осторожно накрыв ладонью всю грудь, ощутив вес и упругость. Большим пальцем провел по фактурному ареолу. Иришка снова ахнула, уже явно придя в сознание, но не открывая глаз. Длинные ресницы едва заметно шевелились выдавая маленькую плутовку.

— Максим… — её голос был сонным и слабым, но казалось в нем уже можно было расслышать эхо вчерашних желаний. — Ты так рано...

— Доброго утра, — прошептал я, наклоняясь к уху в поцелуе. — Ты маленькая бессовестная соня.

Я легонько прикусил мочку и она притворно вскрикнула, наконец открыв свои большие карие глаза.

— Я не… — начала она, но я перекрыл её протест долгим поцелуем, не оставляющим сомнений в моих намерениях. Её губы мгновенно ответили и приоткрылись навстречу мне. Рука Иришки выпустила футболку и заползла в мои волосы, притягивая меня все ближе.

— Ну ладно, вижу, что уже проснулась, — я оторвался на секунду, глядя ей в глаза. В них светилось и смущение, и озорство, и та самая, уже знакомая мне жажда. — …и кажется не только ты проснулась, да?… — Моя рука под майкой сжала грудь чуть сильнее, пощипывая затвердевший сосок.

Ирочка закусила губу, но кивнула, пряча лицо у меня на груди. Её бедро невольно потерлось о мой набухший, вставший колом член.

— А что мы будем делать? — прошептала она, и в её голосе снова зазвучала та самая смесь невинности и любопытства, что вчера сводила меня с ума.

Я перевернул её на спину, навис над ней, отбрасывая ненужный уже плед. Утренний свет ласково касался юного тела, скрытого под белой майкой и теми самыми черными трусиками. Вид был чертовски соблазнительным.

— Продолжим твое обучение, милашка, — сказал я с легкой хрипотцой, целуя её шейку. — Сегодня урок номер два… урок нежности… и как правильно будить своего мужчину…

Её красивые глазки уставились на меня с доверчивым любопытством. «Урок нежности»… Эти слова, произнесенные мной с нарочитой серьезностью, казалось, одновременно и смущали, и заводили Ирочку. Я видел, как под тонкой тканью, напряглась трепетная грудь, а соски стали двумя отчетливыми горными пиками.

— И что мне нужно делать? — прошептала девушка и её пальчики неуверенно коснулись моей груди. Этот робкий, исследующий жест заставил мое сердце испытать невесомость как от падения в бездну.

— Для начала нужно расслабиться, — я намеренно говорил тихим, бархатистым голосом, как будто делюсь великой тайной. Моя рука, все еще накрывающая её грудь начала медленные круговые движения. Подушечка указательного пальца осторожно натирала набухший сосок.

— Чувствуешь как приятно? Забудь обо всем… забудь всё за пределами этой комнаты. Сейчас есть только ты и мои руки.

Девушка зажмурилась, слегка прикусила губу в сладостном предвкушении. Бедро снова потерлось о твердую выпуклость в боксерах, на этот раз уже осознанно. Маленькая развратница стремительно просыпалась в ней.

— Максим, — позвала она тихим шепотом. — Я хочу… чтобы ты меня ласкал как вчера… Пожалуйста?..

Это «пожалуйста» прозвучало как признание окончательного поражения и упованием на милость победителя. Я не мог отказать. Да и не хотел.

Осторожно, чтобы не спугнуть мою райскую кареглазую птичку, я приподнял край майки. Белая ткань поползла вверх, обнажая сначала плоский, гладкий животик с милой ямочкой пупка, потом - рельефные ребра, и наконец… её совершенные маленькие груди. Гладкая кожа манила к себе беззвучным пением сирен. Сосочки, темно-розовые, твердые, как неспелые еще ягодки, тянулись к моим пальцам. Я заметил, как у Иришки перехватило дыхание от напряжения между нашими наэлектризованными телами.

— Боже, как ты красива… — вырвалось у меня на выдохе. Я склонился и коснулся губами сначала одной набухшей вершины, потом другой. Легко, едва ощутимо. Она вздрогнула всем телом, издав тихий стон. Я почувствовал, как её пальцы впились в мои плечи. — Вот так… Расслабься… Дай мне любить тебя…

Накрыв жадными губами один сосок, я начал нежно посасывать, играя кончиком языка с его чувствительной зоной. Одновременно с этим пальцы свободной руки скользнули вниз, к поясу тех самых черных кружевных трусиков. Иришка инстинктивно попыталась прикрыться кистью руки, но я мягко отвел её в сторону.

— Не мешай, лапочка, — прошептал я, целуя подтянутый животик чуть ниже пупка. Мышцы девушки напрягаются под моими губами. — Доверяй мне. Я хочу подарить тебе только удовольствие…

Её рука ослабела и отступила перед моей настойчивостью. Я почувствовал влажное тепло исходящее от её лона, даже сквозь ткань трусиков. Под кружевами нашлось то, что я искал – манящий, горячий, чуть приоткрывшийся бутон разгоряченной девушки. Я осторожно провел кончиком пальца вдоль щелочки, почувствовав, как её нежная кожа мгновенно отозвалась легкой дрожью. Иришка сдержано застонала и непроизвольно приподняла бедра навстречу моему прикосновению.

— Да… вот так… — шептала она, уже полностью отдавшись ощущениям. Её глаза были закрыты, лицо выражало блаженную истому. Я продолжал ласкать языком грудь, терзая и покусывая трепетную плоть. Пальцы нежно, но настойчиво исследовали горячее преддверие. Продолжая свой путь я нашел маленькую, твердую горошинку клитора. От контакта с ним Иришка вскрикнула, резко выгнув спину:

— Ой! Там так…

— Чувствительно? — я улыбнулся, понимая, что нашел золотую жилу. — Всё хорошо, солнышко.

Всё моё внимание сжалось в одну пылающую похотью точку. Легкими круговыми движениями я массировал клитор между раскрывающимися передо мной бедрами. Потом чуть более сильные и уверенные нажатия. Я чередовал их с поглаживаниями мокрых губок, чувствуя, как они набухают под моими пальцами. Иришка откинула голову на подушку, её стоны становились громче и отрывистее. Юное тело ерзала подо мной, руки бесцельно скользили по простыне, сжимаясь в кулачки. Я чувствовал, как её интимные мышцы начали периодически сокращаться вокруг моего пальца, который я осторожно ввел внутрь, всего на одну фалангу.

— Макс… я почти… — она задыхалась, превращая тело в подобие натянутой струны. — Сейчас! Еще чуть-чуть!

Я ускорил движения пальца на клиторе, одновременно чуть глубже вводя его внутрь. И тут девушку накрыло стремительным яростным цунами. Её крик перерастал в рычание. Не в силах больше сдерживаться, гостья затряслась в конвульсиях удовольствия, бедра с силой сомкнулись, подчиняясь инстинкту. Я чувствовал, как её влага щедро орошает мои пальцы, как судорожно сжимаются стенки влагалища. Это было дико! Первобытно, завораживающе и невероятно красиво. Моя маленькая ученица оказалась способной на такие мощные, неконтролируемые разряды от которых у меня самого перехватывало дыхание.

Когда спазмы стали стихать, она обмякла тяжело дыша. Взгляд её был расфокусированным, полным блаженной отрешенности. Я осторожно вынул пальцы, поднес их к своим губам и продегустировал капельки её сладковато-терпкого нектара. Хотя, кажется, эта деталь ускользнула от внимания девушки.

— Урок усвоен на отлично, — прошептал я, целуя её влажный лоб. — Ты невероятная.

Она слабо улыбнулась, еще не в силах говорить, и потянулась ко мне для поцелуя. Её губы были горячими и немного сухими. Она жадно исследовала мой рот своим язычком, а рука потянулась вниз, к моим боксерам, к тому самому месту, где напряженный член уже рвался наружу, не в силах больше терпеть непрекращающиеся ласки.

— Теперь моя очередь, да, учитель? — прошептала она, разрывая поцелуй, и в её глазах зажегся тот самый хитрющий огонек. Её пальцы нащупали пульсирующий стержень под тканью нижнего белья.

— Я хочу попробовать то, что ты показал вчера… можно мне?

Я только застонал в ответ, когда маленькая, но удивительно уверенная рука проникла под резинку боксеров и обхватила меня. Думаю этого ей показалось достаточно в качестве моего ответа.

Цепкие пальчики стянули ниже на бедра мои темные-синие трусы. Утренний воздух прохладой коснулся пышущей жаром кожи, но это мгновенное облегчение сменилось новым витком напряжения, когда она уверенно обхватила ладошкой мой ствол. Бесовка хорошо усвоила вчерашний урок. Движения были еще немного неуверенными, но уже не робкими. Она поглаживала меня сверху вниз, изучая каждую выпуклость вен, каждую реакцию моей плоти на её прикосновения. Я откинул голову на подушку и стиснул зубы, чтобы не застонать слишком громко от запредельной чувствительности.

— Вот так… — прошептала она, больше себе, чем мне, сосредоточенно наблюдая, как член пульсирует в её руке. — Ты такой… горячий… и твердый… как камень.

Она подняла на меня взгляд своих сияющих глаз и мне открылся азарт первооткрывателя, смешанный с искоркой вчерашней "развратницы".

— Ириш… подожди… — я попытался приподняться на локтях, пока волна, что нарастает слишком быстро, не настигла меня. Я хотел продлить эти чувства, насладиться её сладкими попытками. — Лапочка, я сейчас… я совсем близко…

Я знал, что не смогу сдерживаться долго, если она и дальше будет действовать так уверенно. Но Ирочка только лукаво улыбнулась уголком рта и, блеснув прищуренными глазками, продолжила терзать меня.

— Понимаю, — кивала она, но её рука не остановливалась. Наоборот. Она наклонилась ниже, и теплое дыхание коснулось головки. — Но я хочу попробовать всё…

И прежде чем я успел что-то сказать или предупредить, её мягкие, чуть припухшие губы обхватили меня. Не глубоко, осторожно, но… влажно и невероятно горячо. Я ахнул, сжимая пальцами простыню. Острый язычок пламенем скользнул по самой чувствительной части - под уздечкой. Искры невероятного наслаждения брызнули из моих глазах.

— Ириша, тебе не надо… — я бормотал это бессвязно, теряя контроль под натиском её рвения.

Иришка на мгновение оторвалась и посмотрела на меня снизу вверх. Её губы блестели от слюны.

— Надо, — тихо, но с непоколебимой уверенностью сказала она. Во взгляде не было ни сомнения, ни брезгливости. Только жажда довести начатое до конца и принять всё, получить то, что она, видимо, считала важной частью "урока". — Я хочу.

Кончик её языка начал описывать медленные круги под самой головкой, там, где кожа была особенно нежной. Она ласкала вену, пульсирующую у основания, скользила по уздечке, заставляя всё моё тело напрягаться в сладостной муке. Непослушная чертовка работала языком настойчиво, с наивной старательностью. Каждое движение вызывало новый прилив крови, новый виток возбуждения. Губы плотно обхватывали ствол, создавая мягкое, но ощутимое давление. Её голова начала ритмично двигаться, щеки втягивались, добавляя ощущения вакуумной ловушки внутри. Я видел, как черные волосы рассыпались по моему животу, как напрягается нежная шейка… Это зрелище, её полная, сознательная отдача, её желание принять меня полностью – разрывали в клочья все мои границы.

Знакомое напряжение внизу живота и жар разливаются по всему телу. Яички напряглись и поднялись чуть выше, готовясь к финишу.

— Ириш... лапочка... стой... — с трудом проговирил я, пытаясь осторожно отодвинуть её голову. — Я сейчас кончу...

Но вместо того чтобы отпустить, Иришка только крепче сжала губы. В её глазах, поднятых на него, мелькнуло звериное ненасытное желание. Девушка опустила голову еще ниже, ноздри раздулись, а пальцы обхватили основание налитого кровью члена. Язык не прекращал своих гипнотических кругов над головкой, ускоряя ритм.

Ослепительно белый, сокрушительной силы взрыв! Я зарычал, выгибаясь, чувствуя, как спазмы выталкивают из меня горячие, густые потоки прямо в её послушный ротик. Она не отпрянула, но тело напряглось. Я почувствовал, как горло сжалось спазмом, пытаясь справиться с неожиданным напором.

Самоотверженная девушка даже не пыталась сопротивляться, пусть даже глаза на миг расширились от неожиданности ощущений. Её горло судорожно сглатывало, а пальцы продолжали сжимать скользкий от обилия слюны член. Маленькая фея напряглась, стараясь полностью принять мой подарок. Она держала в плену пульсирующую плоть до последней капли, пока я не рухнул на подушку, обессиленный, вздрагивающий, с бешено стучащим сердцем.

Иришка поперхнулась не справляясь к бурным потоком. Легкий, влажный кашель сотряс её, но она продолжала держать меня во рту, отчаянно стараясь выглядеть опытнее, чем она была на самом деле. Часть густой жидкости, не успевшая быть проглоченной, выступила у неё из уголков сжатых губ. Если бы я физически мог, то сейчас испытал бы второй оргазм при виде этой картины, настолько это было одновременно пошло и пронзительно красиво.

Когда наконец она оторвалась, её лицо было раскрасневшимся, а губы влажно блестели. Девушка отчётливо сглотнула, смахнула непослушную прядь волос со лба и посмотрела на меня. Взгляд выдавал усталость и безмерную гордость. Иришка инстинктивно поднесла ладошки к подбородку, ловя вырывающиеся наружу капли, стараясь уберечь белый плед. Щеки пылали, глаза покраснели, а в их уголках глаз показались непрошеные слезинки.

— Вот так... — прошептала она, облизывая губы. — Тебе понравилось?

“Почему ты такая милая?!” - звучало у меня в голове при виде этой трогательной и такой наивной заботы. Я не мог говорить. Просто протянул к ней руки. Она поняла без слов. Легко, как перышко, на меня, прижавшись всей своей теплой, нежной грудью к моему вздымающемуся от тяжелого дыхания торсу. Её кожа пахла сном, нами и… чем-то новым, солоновато-мускусным. Мной.

Я обнял её крепко, прижимая к себе, чувствуя, как колотится маленькое сердце, как мелкая дрожь пробегает по её спине. От переполняющей меня нежности я поцеловал чуть взмокший лоб, потом веки. Соль слез примешалась ко вкусу сегодняшнего утра. Потом кончик носа – такой милый, чуть вздернутый. Наконец, я добрался до мягких спелых губ. Я целовал её медленно, показывая насколько я ценю то, что она сполна насладилась моим оргазмом. Не было сомнений. Была только благодарность. И какая-то новая, глубокая близость.

Согрев меня своей горячей щекой прижатой к груди, Иришка села на кровати и смотрела на меня в нерешительности, что делать дальше. Смущение еще не совсем ушло, но в её глазах светилось доверие и робкие лучики смелости.

— Ну… вот… — прошептала она, пытаясь улыбнуться. — Как-то так.

— Ты была потрясающей ученицей, — похвалил я, приподнимаясь на локте. — Лучшей, о которой только можно мечтать.

— Это было… не так страшно, как я думала, — призналась она улыбаясь. — И… приятно. Потому, что это был ты. Я хотела чтобы тебе было хорошо. До конца. Без остановки.

Её рука нежно погладила мою щеку.

— И я рада, что ты не оттолкнул меня. По-настоящему рада.

Я просто обнял её, гладя по спине, по шелковистым волосам.

Солнечная полоса на пледе поднялась выше, освещая нас. Шум города за окном казался далеким и ненужным. Здесь, в этой комнате, наполненной нашими откровенными желаниями, утренняя "учеба" открыла новую, невероятно интимную главу. И моя маленькая развратница показала себя смелой и самоотверженной ученицей.

Магия момента, это теплое обволакивающее чувство, где были только мы двое, солнце и вкус друг друга на губах, постепенно растворялись в реальности. Из-за двери спальни донесся приглушенный, но отчетливый грохот – будто кто-то уронил пустую бутылку. Потом голоса. Сонные, хриплые и такие бесцеремонные. Димка что-то кричал про кофе, кто-то громко зевал, а еще один неопознанный мужской голос матерился, споткнувшись о разбросанную обувь в коридоре. Праздник заканчивался. Вернее, начинался его утренний похмельный финал.

Иришка мгновенно встревожилась. Её глаза, только что сиявшие удовлетворением и нежностью, расширились от нарастающего беспокойства. Она инстинктивно прижалась ко мне в поисках защиты.

— Ой! Все проснулись. — прошептала она, и в голосе снова зазвучали нотки той вчерашней неуверенности, которую я разбирал по кирпичику всё это время.

Я прислушался. Да, компания оживала. Стук посуды на кухне, шарканье ног, смешки – они явно собирались завтракать остатками вчерашнего и, судя по тону, не спешили уходить. Мысль о том, что кто-то из них, особенно Димка с его острым языком или любопытная Надя, может начать ломиться в спальню, заставила меня напрячься. Иришка всё ещё в майке и черных кружевных трусиках… с моими следами на коже… Её хрупкий мир, который мы только начали выстраивать сжался от страха и волнения.

— Не бойся, лапочка, — я крепче обнял её, целуя в макушку. — Замок на двери закрыт. Все будет в порядке. Ты останешься здесь. Тише воды, ниже травы, ладно? А я пойду на разведку, разберусь с ними и выпровожу по-хорошему.

Она кивнула в ответ. Я быстро встал с кровати, натянул вчерашние джинсы и футболку, смятую где-то на полу. Встроенный замок при повороте щелкнул язычком. Открыв дверь ровно настолько, чтобы проскользнуть, я вышел в коридор и тут же закрыл её за собой на ключ.

Хаос. В зале кто-то пытался собрать разбитое стекло, на кухне шумно лилась вода, а из ванной доносилось бодрое, фальшивое пение. Воздух густо пах вчерашним перегаром, табаком и подгоревшей яичницей. "Дети, блин", — снова мелькнуло в голове, но уже без снисходительности, а с легким раздражением.

— О, Макс! Живой! — Димка, бледный, но бодрый, с сигаретой в зубах, появился из кухни, неся тарелку с чем-то неаппетитным. — Где ты там всю ночь прятался?.

Он хитро подмигнул.

— Места знать надо, — буркнул я, стараясь ничем себя не выдавать. — И вы, пацаны, девчата, не задерживайтесь сильно, хорошо? У меня планы на сегодня.

— Да мы уж собираемся! — заверила Надя, проходя мимо в одном бюстгальтере, из которого почти вываливалась пышная грудь, едва прикрытая сетчатой тканью. Она бросила на меня оценивающий взгляд. — Спасибо за хату, Максим. Весело было.

Пока гости шумно доедали остатки, собирали раскиданные куртки и сумки, я незаметно сновал между кухней и залом, делая вид, что помогаю убрать мусор. На самом деле, я готовил операцию "Завтрак". Нарезал остатки колбасы и сыра, нашел почти целую булку хлеба – сгодится для бутербродов. Кофе был обязательным священным ритуалом. Я поставил турку, насыпал ароматного молотого зерна, налил воды. Пока оно закипало, три раза снимая пену, как учил меня еще дед, я чувствовал, как тревога за Иришку смешивается с предвкушением – увидеть её снова, принести ей это скромное утреннее угощение. Маленькие радости жизни.

Наконец, последний гость – Димка, выпровадив за дверь уже заметно протрезвевшую Катю, крикнул из прихожей:

— Макс, мы тоже сваливаем! Спасибо огромное! Ты – человечище! — Он сделал многозначительную паузу и уже тише добавил. — И передавай привет, той что заперта у тебя в спальне! — Его хохот прокатился по коридору, прежде чем дверь захлопнулась.

Черт, он все таки видел. Или догадался. Но сейчас это было уже не важно. Главное, что они ушли. Тишина, наконец, воцарилась в квартире, нарушаемая лишь тиканьем часов. Я быстро собрал два еще теплых бутерброда на тарелку, налил в большую кружку крепкий, дымящейся кофе, добавил сахар и захватил пару печений на всякий случай.

Открыв замок, я заглянул внутрь. Иришка сидела на краю кровати, поджав под себя ноги, укутанная в белый меховой плед до подбородка. Она смотрела на окно, но взгляд был рассеянным. Услышав скрип двери, она обернулась, и на её лице расцвела такая искренняя улыбка облегчения, что у меня екнуло сердце.

— Ушли? — спросила девушка.

— Все, — улыбнулся я, привнося в комнату аромат кофе.

Я поставил поднос с едой на миниатюрный столик у кровати. Иришка радостно захлопала в ладоши, совсем как ребенок, и тут же сбросила плед, чтобы пододвинуться поближе. Майка при этом съехала на одно плечо, обнажив гладкую кожу и тонкую лямку черного бюстгальтера, который она, видимо, надела, пока меня не было. Но больше всего мое внимание приковали… те самые трусики. Черные, кружевные, пикантно контрастирующие с бледностью её кожи. Они так соблазнительно облегали низ живота, напоминая о каждом прикосновении, о каждой ласке этой невероятной ночи. Этот кадр, что останется навечно выбитым в моей памяти, будет действовать на меня сильнее любого афродизиака.

Перехватив мой взгляд Иришка решила еще раз меня поблагодарить:

— Они такие удобные! И красивые… Спасибо тебе еще раз.

— Тебе идет, — пробормотал я, отводя взгляд к бутербродам, чтобы скрыть нахлынувшие воспоминания. Её стоны, молодое упругое тело, выгибающееся под моими пальцами и губами. Горячие поцелуи. И особенно – утро. Её смелость, желание угодить, то, как она смотрела на меня снизу вверх, когда…

"Остановись", — приказал я себе мысленно, протягивая кружку.

Мы устроились рядом, плечом к плечу. Иришка с жадностью набросилась на бутерброд, запивая его горячим сладким напитком. Я же больше смотрел на нее, чем ел. На то, как она жмурится от удовольствия, пробуя кофе. На её длинные пушистые ресницы, на изгиб шеи, где вчера оставлял следы своих губ, на плавную линию плеча под майкой. И снова – на черное кружево, выглядывающее из-под края на бедрах.

— Что? — спросила она, заметив мой пристальный взгляд. Она покраснела, но не опустила глаза.

— Просто любуюсь, — честно признался я. — Ты так красива с утра. Даже лучше, чем при ночном освещении.

Она непринужденно засмеялась.

— А… ты вспоминаешь. — тихо произнесла моя принцесса, кокетливо опустив глаза.

— Такое я уже не смогу забыть, — прошептал я. — И ночь, и особенно утро.

Я поднес её пальцы к губам и поцеловал миниатюрные суставы.

— Спасибо, Иришка.

Мы доели завтрак в тишине, но это была теплая, комфортная тишина, наполненная пониманием и воспоминаниями о только что пережитых часах страсти и нежности. Сигналы машин за окном, остатки вчерашнего хаоса в квартире – ничто не могло нарушить этот маленький, уязвимый, но такой уютный островок нашего уединения.

После завтрака Иришка покрутилась перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон.

— Макс, а можно мне в душ? — попросила она тихо. — Я вся… ну, вчерашняя… И после того…

Я провел Ирочку в ванную, показал, где чистое полотенце, гель для душа с нежным цветочным ароматом, нашлась даже новая нераспакованная зубная щетка. Девушка стояла посреди маленькой кафельной комнатки и снова показалась мне хрупкой и немного потерянной в чужом пространстве.

— Всё есть? — уточнил я.

— Да, спасибо. Я быстро.

Дверь ванной закрылась оставив меня наедине с шумом льющейся воды, который вскоре наполнил квартиру ровным, успокаивающим звуком. Под этот саундтрек я принялся наводить порядок в эпицентре вчерашнего апокалипсиса. Собирал пустые бутылки и банки, гремя ими в мусорном пакете, сметал осколки той злополучной бутылки, поднимал с пола забытые носки, зажигалку, пару сережек. Каждый раз, когда поток воды за закрытой дверью менял свое звучание, я невольно представлял, что делает Иришка в этот момент. Мысленно видел струи воды, стекающие по её гибкому стану, по темным волосам, в которые я вчера запускал пальцы, по упругой круглой попке… Я тряхнул головой, пытаясь прогнать слишком яркие образы, и взялся вытирать липкий от пролитых напитков стол.

Комнаты постепенно приобретали вид, отдаленно напоминающий человеческий. Беспорядок отступил, уступив место относительной чистоте и лишь легкому запаху вчерашнего веселья, который не могла перебить даже свежесть от открытого окна. Я уже подумывал, не заварить ли еще кофе, когда шум воды наконец-то угас. Еще минута… и вдруг из-за двери ванной раздался её громкий голос:

— Максим? Ты там один? Никого больше нет?

Я улыбнулся настолько неожиданному вопросу.

— Абсолютно один! — крикнул я в ответ чуть громче. — Только ты и я.

За дверью послышался её тихий смешок. Потом – щелчок замка. Дверь приоткрылась совсем чуть-чуть. Из щели потянуло паром и свежим ароматом шампуня. А потом появилась она.

Иришка стояла на пороге абсолютно обнаженной. Вода еще не успела полностью стечь с розовой кожи. Капельки блестели на плечах, скатывались по хрупким ключицам, задерживались в ложбинке её упругого бюста. Тонкие струйки воды рисовали дорожки на гладком животике, исчезая в темном треугольнике аккуратно подстриженного лобка. Мокрые черные волосы были зачесаны назад, открывая прелестное, сияющее свежестью лицо. Она выглядела невероятно чистой, фарфорово-утонченной и соблазнительной до головокружения.

Я замер в дверном проеме соседней комнаты, не в силах оторвать взгляд. Сердце, набирая темп, переходило на галоп. Наши взгляды встретились и Иришка улыбнулась в ответ. Не стесняясь, не прикрываясь, озорно и с вызовом.

— Ну что? — спросила она, заведя руки назад и слегка покачиваясь. — Теперь я чистая тебе нравлюсь?

Вопрос не требовал ответа, он и так читался в каждом моем вздохе. Но она ждала, что я произнесу это вслух.

— Ты прелесть! — выдохнул я, делая шаг вперед.

Этого было достаточно. Внутри неё словно взорвалась новогодняя хлопушка и Иришка сорвалась с места. Она легко и стремительно пересекла коридор, прежде чем я успел понять, что происходит, и запрыгнула на меня! Её сильные ножки обвились вокруг моей талии, руки вцепились в короткие волосы на голове. И губы, влажные, прохладные, пахнущие мятной зубной пасты, нашли мои в страстном, требовательном поцелуе.

Я инстинктивно подхватил её за точеные бедра, чтобы помочь удержаться на весу, ощущая всей ладонью их гладкую, в каплях воды кожу. Казалось, что она ничего не весит, но этот напор, эта внезапная выходка после утренней нежности… Это снесло мне крышу. Я не пытался больше контролировать никого из нас. Отвечая на поцелуй с такой же жадностью, я отступил на пару шагов и прижал девушку спиной к прохладной стене в коридоре. Наша связка – она, обвившая меня, и я, крепко держащий её за ягодицы – казалась неразрывной. Мы дышали друг в друга, губы сливались и разрывались только для того, чтобы снова найти свою цель. Тело, скользкое от воды, терлось о мою футболку, о мои джинсы, заставляя возбуждаться всё сильнее и сильнее.

Лихорадочный шепот, соблазнительный, дрожащий от желания проникал прямо в мозг:

— А можно мы еще раз? Как вчера?.. — Она чуть отвела голову назад, чтобы посмотреть на меня своими карими глазами исполненными надежды. — Только, может… не так быстро? Я хочу снова почувствовать тебя внутри…

В попытках осмыслить услышанное мой мир проваливался в черную бездну, а сознание тонуло в липком неоново-розовом приступе всепоглощающего желания.

Я ответил ей обещающим всё, чего она захочет, поцелуем. Крепко сжимая её бедра, я нёс моё желанное сокровище обратно в спальню, где нас ждала незастеленная кровать. Мы были единым извивающимся клубком страсти, что тут же рухнул на постель.

Не прерывая поцелуя, наши руки нашли друг друга у самой резинки моих трусов. Эта последняя преграда была тут же отправлена на пол. Напряженный и подрагивающий, багровый от горячей крови, орган вырвался на свободу, встав между нами.

Мои пальцы легли на влажную щель, чуть раздвигая нежные, уже приоткрытые лепестки. Я откровенно наслаждался тем, как Иришка выгибалась всем телом и глубже вжималась в меня своим поцелуем. Осторожно приподнимаясь на коленях, я направил возбужденный член между её бедер.

Пунцовая и гладкая как полированный камень, головка коснулась самой верхней точки её истекающей дырочки. Замирая на мгновение, упиваюсь контрастом между жаром молодого тела подо мной и прохладой воздуха на своей коже. Медленно, с почти церемониальной нежностью, провожу набухшей головкой вниз по всей длине её щели. От нежного бугорка клитора, спрятанного в капюшоне складок, вдоль влажных, бархатистых губок, к самому входу во влагалище, собирая на себя блестящие капли её возбуждения.

Каждый раз, когда головка проходила мимо чувствительного клитора, Иришка тихо постанывала, а её пальцы крепче хватались за мои плечи. Соки обильно смазывали член, делая скольжение легким, почти невесомым, но чертовски приятным. Она была готова. Её тело кричало об этом каждым содроганием, каждым прерывистым вдохом.

— Вот так, солнышко. — прошептал я губами у её виска. — Расслабься… Я с тобой.

Иришка сама плавными движениями бедер подалась навстречу. В этот миг сопротивление было сломлено. Блестящая от смазки головка уперлась в наполненный влагой вход и… медленно, с трепетной заботой начала погружаться внутрь.

Её влагалище обхватило твердый поршень обжигающе-горячим, невероятно тугим бархатным кольцом. Стенки, эластичные и сильные, сжимались вокруг входящего стержня, вызывая приятное сопротивление. Я чувствовал каждую складку, каждый изгиб её внутреннего пути. Глубокий, сдавленный стон вырвался из груди девушки, которая обвила ногами мою поясницу, а пяточками упиралась в ягодицы, помогая войти глубже.

Я двигался медленно, позволяя ей привыкнуть, растянуться и принять меня полностью. Сантиметр за сантиметром член погружался в наполненную жаром тесноту. Её дыхание стало частым, поверхностным, глаза закрылись в сладостной истоме.

Погрузившись на всю длину, ощущая её короткие мягкие волоски на основании члена, я замер прижимаясь лбом ко лбу. Наше дыхание смешалось. Бешеный стук сердца моего порочного ангела ощущался будто внутри меня. Комната наполнилась прерывистыми вздохами и влажным бесстыдным хлюпающим звуком слияния.

— Да, Макс! Так! — вырвалось у девушки, что после прикусила губу, заглушая следующий звук.

— Не сдерживайся! — прохрипел я, ускоряя темп, подмечая, как её мышцы начинают непроизвольно сжиматься. — Кричи! Я хочу слышать!

Мой приказ сработал как спусковой крючок. Из её уст полились стонущие, сладкие звуки наслаждения, громкие, откровенные, подстегивающие меня к безумию. Я пил её удовольствие большими глотками, будто хотел захлебнуться. Только редкие, почти случайные поцелуи Иришки возвращали меня в реальность и помогали мне замедляться, чтобы стремительными толчками не навредить моей сказочной юной фее.

Насытившись этими ощущениями мы сменили позу. Я сел у изголовья, и она, понимая без слов, взобралась на меня сверху, плавно опускаясь на мой член пока наши бедра не сомкнулись. Теперь она задавала темп – поднималась почти полностью, замирая на мгновение, и снова медленно падала на меня, запрокинув голову и раскачивая мокрыми волосами. Я держал её за талию, любуясь плоским животиком и тем, как подпрыгивает вверх и вниз небольшая грудь. Нескрываемое наслаждение сочилось из молодого раскаленного тела.

— Ох, Боже… я снова… — застонала она и движения стали резкими, сбивчивыми. — Макс, больше не могу… сейчас!..

Вся она затряслась в мощных конвульсиях, закричала дико и протяжно, впиваясь пальцами мне в грудь. Скользкие стенки сжались вокруг меня как стальные тиски, выжимая, высасывая из меня всё досуха.

И в этот миг я понял, что уже прошел точку невозврата. Сейчас. Прямо сейчас! Мысль об этом прорезала остатки сознания словно луч маяка туман нашей дикой страсти.

— Ириш… сейчас! — выдохнул я, руки инстинктивно схватили её за бедра, пытаясь приподнять, вырваться из этой райской ловушки.

Но она всё еще находилась в обволакивающем трансе настигнувшего её оргазма и не понимала, что я от нее хочу. Исполненные наслаждением глаза приоткрылись и девушка наклонилась ниже, поймала мои губы в жаркий отчаянный поцелуй, прижимаясь ко мне в объятии.

— Нет… — прошептала она умоляющим голосом. — Останься внутри, пожалуйста, Максим… Я хочу чувствовать тебя.

Сжимая меня в сладостных судорогах, Иришка неумолимо двигалась к своей цели. Все мое естество было порабощено её мольбой, её доверием, её безумной смелостью. Я не мог ей отказать. Я не хотел ей отказывать.

— Черт, Ир-р-р… — простонал я, и так звучало моё отчаяние. Руки, только что пытавшиеся приподнять Ирочку, теперь стиснули с силой бедра, прижимая её к себе. Я потерял контроль.

И тогда это случилось. Неудержимо, мощно. Глубокий, ревущий стон вырвался из моей груди. Я почувствовал, как спазмы острыми иглами прошивают мое тело от затылка вниз по спине к члену, как я извергаюсь, горячими, густыми потоками, прямо в её сжимающее трепетное лоно. Оргазм накатывал волна за волной, выталкивая сперму глубоко внутрь, смешиваясь с её собственными соками. Мой орган, будто живой, инстинктивно продолжал мелкие, судорожные толчки в обжигающе горячей, невероятно мокрой дырочке, извергая из себя последние капли, в то время как её внутренние мышцы все еще ритмично сжимались вокруг меня, продлевая каждое мгновение наслаждения.

Каждый из нас ощущал накатившую усталость, потому было неожиданностью, когда обессиленная Иришка, снова напряглась всем телом.

— А-а-ах! Блядь! — голос звучал жалобно, словно я мучительно пытал прелестницу.

Её нутро сжалось с невероятной, почти болезненной силой. Это был второй, более слабый оргазм, спровоцированный выбросом семени внутри нее.

Два тела, слипшиеся от пота, спермы и смазки, дрожащие в отголосках тотального опустошающего экстаза, тяжелым дыханием заполняли немую комнату.

Я всё еще был внутри неё, чувствуя последние обоюдные пульсации. Тело девушки обмякло и та безвольно уронила голову мне на плечо.

Мы просто лежали, прижимаясь друг к другу, слушая, как утихают наши сердца. Дрожь постепенно проходила, сменяясь глубокой, приятной усталостью. Иришка пошевелилась первой, медленно подняв голову. Она посмотрела вниз, туда, где наши тела были еще соединены, и где моя сперма медленно вытекала из щелки, смешиваясь с влагой на моих бедрах.

Проказница перевела взгляд на меня и тихо рассмеялась. Легко, смущенно, но с той самой лукавинкой.

— Ну вот... — вздохнула девушка, указывая подбородком на липкие следы. — Теперь мне снова надо в душ.

В мурлыкающем голосе звучали нотки иронии. Я тоже рассмеялся, коротко и глухо, притягивая её ближе и целуя в висок. Она легонько стукнула меня кулачком по груди, но прижалась крепче.

Так мы и лежали, переводя дыхание и прислушиваясь к звукам с улицы. Постепенно приходя в себя я замечал настырную мысль, что начинала холодной змеей душить меня. “Она же такая юная, такая неопытная. Она так просто сказала - останься внутри. И я повелся, не стал больше ни о чем думать. А я должен был сперва подумать, а потом еще и сдержаться. Всё уже сделано и она не выглядит испуганной, но нужно сейчас же что-то предпринимать. Теперь она под угрозой из-за моей минутной слабости.”

— Ириш... — начал я с виноватой интонацией. — Солнышко... нам надо подумать что теперь делать. Я был настолько возбужден, что не… Нужно поговорить о последствиях.

Сложно было подобрать деликатные слова, чтобы объяснить это девчонке, которая только что отдалась мне без остатка, что я очень сильно облажался и теперь у неё могут быть большие проблемы.

Тем временем Иришка внимательно слушает меня, приподняв голову, пристально смотрит и начинает улыбаться. Я всё таки пытаюсь продолжить и договориться о следующий дествиях, но её реакция выбивает меня из седла.

— Ох, Макс, — она наиграно надувает губки и тычет пальчиком мне в грудь. — Я же не вчера родилась. Знаю я про твои "последствия".

Она снова улеглась на мою грудь, прилипая щекой к коже.

— И про "волшебные таблетки" знаю. Даже покупала их.

— Ты покупала?! — переспрашиваю я с нескрываемым удивлением.

— Угу, — она кивает, не открывая глаз. — Для Надьки. Пару раз. Она вечно забывала. А я ответственная. Так что не парься. Сегодня же куплю. Знаю, какие и где.

Я делаю глубокий выдох с чувством приятного облегчения. Словно гиря свалилась, хотя стыд за свою оплошность никуда не делся. Иришка вдруг показалась мне куда взрослее и практичнее, чем я представлял себе.

— Прости меня. — попытался я извиниться, обнимая её и крепче прижимая к себе. — Прости, что не подумал в тот момент.

— Ничего, я же сама попросила. А ты меня послушал…

После этих слов Иришка потянулась к моему уху и уже шепотом поделилась со мной:

— И если честно, то я давно хотела так попробовать… ну, ощутить в себе… Так что спасибо тебе. — она быстро целует меня в щеку. — Это было очень приятно.

Мне показалось это чрезвычайно милым то, как она поделилась со мной своими ощущениями. Кажется моя гостья нравится мне всё больше и больше.

Буквально через несколько секунд, без видимой, казалось, причины её глаза растерянно забегали, а улыбка замерла, сменившись выражением легкой тревоги.

— Ой, телефон! — воскликнула она, хлопнув себя по лбу с такой милой театральной драматичностью, что я невольно улыбнулся. — Я же его выключила вчера вечером, когда... ну, когда все началось. Мама наверняка с ума сходит!

Она юркнула куда-то под кровать, где оставила свою маленькую сумочку. Через мгновение я услышал характерный звук включения. Тишина длилась несколько секунд, а потом раздался целый каскад звуков – вибрации, гудки, мелодии пропущенных вызовов. Много. Очень много.

Иришка держала в руке сверкающий всеми цветами радуги смартфон и быстро прокручивала экраны. Её лицо было бледным, глаза округлились от наползающей на нее паники.

— Пропущенные… с полуночи… Мама, папа… бабушка… Игорь… — она пробежала пальцем по экрану, пока губы беззвучно шевелились. — Боже, мне надо срочно! Прямо сейчас! Они уже, наверное, заявление в полицию пишут! — В её голосе звенела настоящая истерика.

Она бросилась обратно в ванную. Слышно было, как льется вода, как она что-то роняет торопясь. Через пару минут Иришка выскочила оттуда, уже почти одетая – в те же узенькие шортики и футболку, волосы были влажными и небрежно стянуты в хвост. Лицо вымытое, но без следа макияжа, отчего она казалась еще моложе и беззащитнее. В руках она сжимала свою сумочку и те самые черные кружевные трусики, аккуратно свернутые.

— Максим, мне правда надо бежать, — она металась между прихожей и коридором, ища, куда деть трусики, в конце концов сунула их в карман шортиков.

Встревоженная девушка остановилась в прихожей напротив меня. В её поведении читались растерянность и неловкость. Иришка сделала маленький, неуверенный шаг ко мне. Она вскользь посмотрела на мои губы. Я видел, как она хочет поцеловать меня на прощание. Хочет, но боится. Боится снова запутаться, боится этой новой, необъяснимой связи, которая возникла так внезапно. Боится, что поцелуй снова затянет её в водоворот, из которого уже не выбраться без потерь.

Я не хотел настаивать, не стал наклоняться к ней первым. Она и так получила за эти сутки больше новых впечатлений, эмоций и физических ощущений, чем, возможно, за всю предыдущую жизнь. Ей нужно было время, чтобы разобраться во всём этом. Я просто мягко улыбнулся и положил руку ей на плечо.

— Беги, лапочка. Такси вызвать? Или до метро?

— До метро, я добегу! — она махнула рукой, уже натягивая кроссовки без шнурков. — Спасибо тебе… за все. Правда.

Она посмотрела на меня, и в этом взгляде была целая гамма чувств – благодарность, смущение, остатки страсти и наивное доверие. Потом резко развернулась, дернула дверь и выскочила на лестничную площадку. Дверь захлопнулась за ней, оставив меня в неожиданно гнетущей тишине опустевшей квартиры.

Я еще какое-то время стоял в прихожей, прислушиваясь к затихающему топоту её шагов по лестнице. Потом медленно прошел на кухню. Автоматическими движениями поставил турку, насыпал кофе, налил воды. Пока кофе закипал, я подошел к большому окну в гостиной. Внизу, на тротуаре, мелькнула знакомая фигурка в коротких шортах. Она бежала не оглядываясь, растворяясь в утреннем потоке людей и исчезла за углом.

Я пил свой горячий из большой кружки и снова всматривался в пейзаж за окном, прислонившись лбом к прохладному стеклу. В квартире пахло её духами…

И только сейчас, в этой тишине, меня накрыло. Я не взял у нее ни номера телефона, ни контакта в соцсетях. Ничего. Только мимолетное имя – Иришка. И воспоминания. Яркие, обжигающие, до мельчайших деталей. Я хотел увидеть её снова. И дело было вовсе не в физическом желании повторить всё еще и еще раз.. А чтобы… поговорить. Узнать. Услышать её смех, когда она расслаблена и исполнена доверия. Увидеть, какая она в обычной жизни, вне этого пузыря страсти и водоворота эмоций.

Но сомнения грызли изнутри. Она такая юная и я просто случайно оказался с ней в одной квартире. Между нами целая пропасть. Вчера и сегодня – это был взрыв, побег от проблем, от родителей, от этого Игоря… Этот невероятный вечер и упоительное безумное утро должны остаться именно тем, чем они, вероятно, и были для нее – феерической, запретной, разовой авантюрой, интересной приключенческой книгой, которую прочитали за одну ночь и закрыли навсегда, с трепетом вспоминая особо яркие страницы.

Я допил остывший кофе с горьким послевкусием.

…просто невероятная приключенческая книга. Для нас обоих.