Лязгнул затвор и дверь Катиной камеры отворилась, разбудив тем самым женщину. На пороге стоял и улыбался Игорь Алексеевич. В руке у него уютно расположилась полицейская дубинка.

— Ну что, блядь безмозглая, как я и обещал, привёл вам ментов! Я своему слову хозяин. А ну, бегом из апартаментов!

Женщина закряхтела и с трудом стала поднимать изрядно потрёпанное за вчерашний вечер тело с нар, но делала она это на взгляд Игоря Алексеевича слишком медленно, за что получила дубинкой по жопе и удостоилась новых "комплиментов":

— Живее, корова жирная! Уважаемых людей ждать заставляешь!

Екатерина засуетилась и шустро, но согнувшись, выскочила из камеры в широкий бетонный коридор. Её дочь Кристина уже стояла у серой стены спиной к той, руки за спиной, словно арестант. Выглядела она на удивление бодро: раны от порки почти зарубцевались, а синяки уже стали желтеть. Даже ухо почти приросло на место.

— "Удивительно живучая, крепкая девка! Вся в меня!" - поразилась мать виду дочери.

Но больше, чем дочь, внимание женщины привлекла другая пленница, стоящая по правую руку от Кристины.

Та была заметно выше ростом, стройнее, на голове у неё криво сидел всклоченный, грязный блондинистый парик длиной чуть ниже плеч. Девка была явно пьяна, на лице у неё вульгарно размазалась косметика. На ней были надеты короткий розовый топик с рисунком радужного пони, под которым угадывался лифчик нулевого размера, обтягивающая джинсовая мини-юбка, чёрные рваные чулки без пояса и только одна туфля на высокой платформе, отчего шлюха была вынуждена держать левую ногу чуть согнутой. Руки её были скованы за спиной наручниками.Она кого-то сильно напоминала Екатерине, но как следует её разглядеть не удалось, так как мать поставили по левую руку от дочери, перекрыв обзор жирной голой тушей.

— Хорошие шлюхи, но слишком потрёпанные и грязные, - похвалил их высокий мужчина средних лет в полицейской форме и погонах майора.

Он стоял перед этой блядской троицей и внимательно их рассматривал, деловито скрестив руки на животе. Справа от него в мрачном полумраке каземата угадывалось ещё несколько фигур в форме.

— Щас мы их сполоснëм! - уверенно предсказал Игорь Алексеевич и не слишком сильно ударил Екатерину дубинкой по левому бедру, - Напра-во! Шагом-арш!

Троица неуклюже повернулась направо. Таинственная блондинка при этом оступилась и потеряла и вторую туфлю, оставшись, как и остальные, босиком.

— Вот ведь неуклюжая тварь! - воскликнул один из молодых ментов и отвесил высокой шлюхе смачную оплеуху.

— У-у-у!... - провыла та слишком низким для женщины голосом.

После чего засеменила вперёд, а Кристина с Екатериной за ней.

Путь их лежал в помывочную: холодную комнату пять на пять метров с покрытым и кое-где отвалившимся древним кафелем полом и голыми плесневыми стенами. В углу наблюдалась сливная дыра, а на полу валялся зловещий чёрный шланг.

— Первая пошла! - рявкнул Игорь Алексеевич на высокую шлюху, предварительно освободив её от наручников, - Только разденься сначала.

Шлюха хмыкнула и стала раздеваться. Под топиком и лифчиком у неё обнаружилась абсолютно плоская грудь с по-мужски маленькими сосками, а под юбкой - полное отсутствие трусиков и гладко выбритый, небольшой вялый пенис.

— Андфей?! - воскликнула беззубым ртом Екатерина, узнав в шлюхе младшего брата.

— Он теперь не Андрей, а Анютка! - возразил майор и громко заржал.

Катя конечно знала, что её двадцатипятилетней братик любит переодеться в женские шмотки и что балуется иногда в ротик и попку, но что он превратился в такую же конченую шалаву как она сама и её дочка, понятия не имела!...

Да, это был тот самый Андрей, которого в юности отымел по полной отец его лучшего друга и теперь он стал самым популярным петушком на районе по кличке Анютка.

"Анютка" хмыкнула, а потом громко взвизгнула от того, что на неё обрушилась мощная струя ледяной воды.

— Помойся как следует! - прикрикнул на транса молодой сержант и швырнул в него кусок хозяйственного мыла, - Мы грязнуль ебать не любим!

После того, как Анютка тщательно помылась и сделала клизму тем же шлангом над сливной дыркой, настала очередь Кристины принимать водные процедуры.

— Давай-давай, корова тупорылая, лучше мойся! - подбадривал воющую от напора ледяной воды молодую сисястую шлюху Игорь Алексеевич, - Пизду, сиськи, сральник хорошо прочисти!

А чистенькую и мокренькую Анютку тем временем заставили опереться руками о стену, прогнуться и раздвинуть ноги пошире.

— Бреешь жопу? - спросил её майор, расстëгивая ширинку и извлекая наружу свой не очень длинный, но толстый хер.

— Да, товарищ майор! Я везде бреюсь, чтобы быть как настоящая девочка!

— Ха! Скажешь тоже - девочка! Да ты прóблядь конченая! - усмехнулся товарищ майор и влепил звонко своей могучей пятернëй по упрогой белой попке, оставив на ней красный след.

— Ох, да, я такая сучка! - простонала Анютка и покрутила пятой точкой, соблазняя ментов.

Долго ей ждать не пришлось. Майор правой рукой взялся за её аппетитную румяную булочку, а левой - за основание своего могучего хуя и приставил залупу к пульсирующему розовому анусу ебливого пидорка.

— А-а-ахххх!..- простонал пидорок, ощутив внутри себя такую жаркую и такую желанную мужскую плоть.

— Ух! - ухнул майор, положил вторую руку на жопку Анютки, раздвинул её пошире и резко вогнал хуй до упора, соприкоснувшись своими большими волосатыми яйчищами с маленькими голыми яйчишками.

— О-о-о! О-о-о! О-о-о! - выла смазливая членодевка, получая крепкие толчки от здоровенного мужика.

— Завали сосальник! - рявкнул на неё крепкий рыжий лейтенант, взял за шею, оторвал от стены и повернул к себе, - Он не для того у тебя, чтобы стонать, а для того, чтобы сосать!

И Анютка с радостью наклонилась, схватилась за его длинный кривой хуище и ловко направила его в свой блядский ротик, повидавший на своём веку не одну сотню хуëв.

Тем временем завершилась помывка Кристины.

— Пшла сюда! - велел ей майор, продолжая бодро и с оттяжечкой ебать её деденьку.

Чувствовалось по голосу и лицу, что он скоро кончит.

Мокрая и жалкая Кристина пошлëпала в его сторону, а её непутёвая мамка стала намывать своё блядское побитое тело.

— Лезь сюда! - приказал майор, указывая под Анютку, - Бери в рот.

Кристина пролезла под согнутого под ровным углом дядю, встала на колени и взяла его небольшой, но уже торчащий от жопной стимуляции колышек в рот. Ей даже не пришлось двигаться, так как майор долбил задницу Анютки с такой интенсивностью, что хватало и ей.

— У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у!... - взвыла членодевка, кончая в рот племянницы, за что получила по хребту от лейтенанта.

— Сука, блядский ро-от! - проревел тот, заливая глотку Анютки обильной порцией спермы.

— Выплюнь гадость! - приказал майор Кристине, доставая хер из неприлично чавкнувшего ануса.

Жирная шлюха послушно снялась с дядиного хуйца и сплюнула его сперму на пол. И тут же рот её заполнился толстой шнягой майора, а в глотку ударила мощная, горячая, терпкая струя!

— Глотай, блядина, всё глотай!!! - заревел майор и врезал с левой в бок Анютке, от чего та отлетела в сторону и чуть не упала, но хуй лейтенанта изо рта не выпустила.

Тот уже отстрелялся и предложил:

— Что-то тут не особо уютно, холодно, мокро. Может, есть местечко получше?

— Найдём, - ответил Игорь Алексеевич, отобрал шланг у слишком завозившейся над сливной дыркой Кати и ещё раз окатил её водой с головы до ног.

— В пытошную? - уточнил майор у хозяина казематов.

— В неё, родимую, в неё.

— Отъебись ты, бля, надоела! - раздражённо обратился лейтенант к Анютке и дал ей смачную оплеуху, от чего та выпустила его увядающий хуй изо рта и врезалась боком в стену.

— Ой! - пискнула шлюшка, за что получила затрещину от майора.

К ней подошёл невысокий, но широченный прапорщик, обхватил в районе пояса и ловко закинул на плечо так, что лицо Анюты оказалось как раз напротив его ширинки.

— Соси, - спокойно приказал прапор.

Дважды эту ебливую потаскушку просить не пришлось. Она ловко расстегнула ширинку и извлекла на свет божий толстую вялую колбасень. После чего смачно её поцеловала в самый кончик, облизнула залупу и направила хер прямиком в свой шаловливый слюнявый ротик.

— Мффф!... - промычала Анютка сквозь вставший хуй, ощутив кончик резиновой дубинки на своём разъëбанном очке.

— Это чтобы жизнь малиной не казалась, - прокомментировал данный момент майор, загоняя дубинку всё глубже и глубже и заставляя хуесоску мычать всё громче и громче.

— Какой же он растянутый! - удивился сержант.

— Тут не растянутый, а растраханный. Вернее - растраханная. Настоящая шалава! Смотри, очко даже сжаться не может, - прокомментировал майор Анюткины таланты.

А та и рада была! Для неё подобные эпитеты и издевательства были кайф!

— А вы хуле встали, лошади?! - взревел Игорь Алексеевич на двух других голых барышень, - А ну бегом-марш в другой конец коридора!

Девки суетливо побежали трусцой в коридор, а по пути им досталось несколько смачных пинков, затрещин и бодрые наставления:

— Живей, бляди! Шире шаг, сукины дочери! Не заставляйте нас ждать!

И девки побежали, сверкая голыми пятками, тряся жирными синими жопами и сиськами в сторону камеры для экзекуции.

Последними в неё вошли широкий прапор с Анюткой на плече, изо рта которой торчал толстенный хуище, а из жопы - рукоять полицейской дубинки.

Помещение пыточной было гораздо просторнее душевой и не было так запущено. Стены были облицованы красным кирпичом, плитка на полу даже не потрескалась, никакой грязи и пыли. Видно было, что за комнатой смотрели. Смущали разве что тëмные пятна на стенах, похожие на засохшую кровь. Вообще, обстановка действительно напоминала камеру пыток: разнообразные станки, крюки, цепи, столы и полки со всевозможным, жуткого вида, инструментом, тусклое освещение.

— Ух, бляа-а!... - прохрипел прапор, снимая Анютку с плеча и больно грохая её спиной на обтянутую красной кожей лавку.

Шлюшка охнула, но хуй изо рта не выпустила. Прапор взял её за уши и стал неспешно ебать прямо в глотку, наслаждаясь видом то бугрящейся, то вновь опускающейся кожи на шее.

— А у шлюхи-то стояк! - заметил Игорь Алексеевич, подошёл к лавке и пристегнул к ней Анютку встроенными кожаными ремешками в районе живота и груди.

Руки он тоже пристегнул встроенными по бокам наручниками. Теперь девка с торчащим члеником была надёжно зафиксирована и готова к ебле. Двух её родственниц тем временем зафиксировали на деревянных Х-образных крестах, после чего придали им горизонтальное положение на уровне пояса, чтобы удобнее было пользоваться ихними блядскими дырками.

— Есть желающие? - спросил Игорь Алексеевич разведя ноги Анютки пошире и согнув их в коленях.

После чего резко вытащил дубинку из раздолбанного ануса и больно врезал ей по рëбрам плоскогрудой шлюхи, оставив на них лиловое пятно.

— Не откажусь, - крякнул младший сержант, здоровый малый с бритым черепом, расстëгивая ширинку и извлекая на свет божий свою воистину феноменальную, стоящую елду.

Феноменальность её заключалась не столько в длине или толщине (хотя они тоже внушали уважение), а толстенной залупе и бугристости от загнанных под кожу шариков. Младший сержант взял эту елду в руку и пристроился между податливо раздвинутых, почти женских ножек.

Он очень легко проскользнул в очко Анютки, почти как во влагалище многоопытной текущей бляди, смазанное обильно выделяемой слизью. Внутри "девочки" было просторно, уютно, тепло, мышцы сжимались еле-еле, стараясь то ли обхватить, то ли вытолкнуть проникший орган, уткнувшийся в естественную преграду. Цепи, связывающие руки, бряцнули и задрожали, но у пленницы просто не было сил, чтобы дëргаться, она была будто насажена на два кола.

— Да, ебать - она извращенка хлеще проститутки в борделе! - заметил обладатель бугристого хуя и стал нещадно ебать этим самым хуем податливую шлюху, принося той дикую смесь боли, унижения и наслаждения.

— На, сучара, глотай! - взревел прапорщик, извергая в пищевод Анютки огромную порцию спермы.

При этом он крепко придушил смазливого пидорка чуть ниже бугрящейся от залупы кожи, не давая тем самым ни дыхнуть, ни сплюнуть. Лицо его приобрело багровый оттенок и покрылось обильно потом.

— Давай, кончай уже, я следующий, - обратился лейтенант к младшему сержанту, надрачивая свою елду.

Прапорщик уже закончил свою миссию и освободил тяжело дышащий, хрипящий рот Анютки. И его тут же занял хуище Игоря Алексеевича.

А в обильно залитой спермой прапорщика попке уже орудовал хер лейтенанта. Членодевка уже не дергалась, лежала спиной на лавке и содрогалась, мычала, смаргивая слёзы и сжимая кулаки так, что едва не вспарывала ладони ногтями, стараясь отрезвить себя.

Двух других блядей всё это время также нещадно ебли во все дырки, лупили и унижали. А те в ответ хрипели, мычали, визжали, но терпели. А когда все их дырищи были обильно залиты спермой, их сняли с крестов, взяли за руки-ноги и уложили жирными потными пузенями поперек тела на туловище Анютки.

— Уф! - едва не подавилась она хуем, ощутив на себе два тяжёлых потных тела.

При этом её колышек так приятно тëрся о мягкий живот сестры, что она тут же кончила, брызнув несколько жиденьких капелек.

— "Почти как выебал!" - обрадовалась пидорша, ощущая, как её саму ебут, словно порноактрису.

И шлюшечья часть её душонки восторженно выла на обильное заполнение, на разношёрстные запахи и сливаемую сперму разных мужчин, на тела любимых родственниц!...

— Мммм! Ммммм!! Ммммм!!!... - беспрестанно выла Анютка, охуевая от боли, тяжести и неимоверного удовольствия!

Один крупный анальный оргазм у неё переходил в мелкие, частые, наслаивающиеся друг на друга под безжалостно теребящими вялый членик поглаживаниями мокрого и скользкого от её пота и собственной молофьи живота сестры. Колени сильно дрожали под подобием судороги в теле от гиперстимуляции!...

— Ух, шалава! Ну и дырки! Не жопа, а колодец! Настоящая блядь! Пидорша!... - радовали душу Анютки восклицания мужчин.

А ещё эти две жирные блядские туши, которых тоже драли во все дыры и хуячили по спинам, головам и жопам дубинами. Конечно, и молодой пидорше тоже доставалось!

Удовольствие это было режущее, хлещущее по нервам со смесью боли и отторжения. Это не должно было ощущаться хорошо, не должно быть приятным даже на жалкие мгновения! Но сознание обтачивалось потребностями и души, и тела, и потихоньку вырабатываемыми жуткими привычками!...

Поэтому, когда два тяжелых сальных тела сползли, наконец, с неё, побои были прерваны, а оковы сняты, Анютка не убегала, не пыталась отползти, пока её не сбросили на пол, а вернее - на валяющуюся в луже спермы на спине племянницу, лицом между её ног, грудью на живот, носом чуть выше лобка. Левое колено при этом больно ударилось об жёсткий пол и разодралось в кровь.

Вместе с легко выскользнувшим из ануса очередным хуем раздался громкий чвак, а влажная залупа напоследок прижалась к раскрытому анусу и слила остаток спермы просто чтобы пометить и унизить шлюху ещё побольше.

— Оближи блядину! - последовала команда майора и пинок берцем по лицу, от которого из носа и верхней губы Анютки брызнула кровь.

Она ойкнула, всхлипнула, подвинулась чуть ближе к бритой, краснючей, залитой спермой, раздолбанной пиздище Кристины и принялась с аппетитом лизать и сосать этот блядский и ароматный спермоприëмник. Племянница в ответ тихо застонала и переместилась полностью под дядю в позу "69".

— Нравится? - усмехнулся майор, взяв Анютку за загривок и тыча в мокрую пиздень Кристины.

— Офень! - ответила пидораска, с наслаждением высасывая из жирной молодой бляди мужские соки вперемешку с женскими.

— А так?! - уточнил он, помогая остальным ментам уложить поверх Анютки её сестрёнку Катю.

Жирное мягкое пузо той легло на затылок братика, а разбитый беззубый рот оказался как раз на уровне его шлюшечьего очка.

— Поработай там языком, - приказал ей Игорь Алексеевич, снимая со стены длинные кожаные ремни, и Катя принялась слюнявить без особого удовольствия дырку, шириной и глубиной ничуть не хуже своих собственных.

Весь этот "гамбургер" из двух жирных булочек и пидористической котлетки начали связывать ремнями, а майор приказал Кристине:

— Суй ей кулак в жопу. Да, так, глубже! Ещё глубже! Не стесняйся, она вместительная! Вот так, по локоть. Ещё глубже! Хорошо... Ух, вся вошла!

И после того, как рука полностью скрылась в блядской жопке молодого пидорка, фиксация ремнями была завершена.

— Ни хуя себе - мясное изделие! - воскликнул прапор и заржал вместе с остальными.

Да, теперь дружная семейка представляла из себя нечто розовое, похожее на колбасу "Вязанка", хрипящее, мычащее, стонущее и воющее.

Младший сержант подогнал большую тележку - рохлю с поддоном, мужчины дружно взялись за это блядское изделие и погрузили его на неё.

— Куда их? - спросил младший сержант и больно пнул отчаянно воющую, но продолжающую неистово лизать пиздятину племянницы Анютку в уже синий бок.

— Сначала в помывочную, а потом домой, пускай дальше стримят, - отдал распоряжение Игорь Алексеевич и оно тут же начало приводиться в действие.

С этого дня дружная блядовитая семейка станет ещё дружнее и ещё блядовитее!...