Это продолжение, прошу ознакомиться с предыдущей частью.

Кузница разума

Часть 2. Где реальность?

Лена стояла на пороге квартиры, ключ врезался в ладонь, как напоминание о боли.

Для чистоты эксперимента Денис отпустил ее.

— Проверь сама, — слова Дениса эхом гудели в голове. — Но ты никогда не узнаешь, где ты.

Она рванула ключ, дверь скрипнула, открывая её старую жизнь — или её копию.

Телефон зазвонил, разрывая тишину.

— Дочка?! — голос матери дрожал. — Где ты была? Мы думали, ты за границей!

Лена сжала трубку, её пальцы побелели.

— Я... вернулась, — голос был слабым.

Радость родителей, их слёзы, их вопросы — всё казалось настоящим. Но что-то было не так, или ей так казалось.

Работа исчезла.

— Ваша должность занята, мисс Соколова, — HR-менеджер не поднял глаз, его голос был механическим.

— Недостаточно опыта, — пятый отказ за день.

— Может, бар? — знакомый ухмыльнулся, его взгляд скользнул по её груди оценивая объект.

Лена кивнула, её разум был пуст.

Ночью она заказала набор: чёрные дилдо, анальные шары, стимулятор для клитора. Кончила трижды, растягивая себя до боли, но оргазмы были пустыми. Она рыдала в подушку, её тело всё ещё требовало.

Первый день в баре «Рай» был как сцена из симуляции. Коллеги пялились на её соски, неестественно торчащие под тонкой блузкой, их взгляды были липкими. Клиенты «случайно» задевали её в узких проходах, их пальцы оставляли следы.

Хозяин, ухмыляясь, предложил «доплату» за услуги в подсобке. Его глаза блестели. Лена не отказалась — её тело знало, что делать, даже если разум кричал не надо.

В подсобке она сосала с забвением. Ее горло жаждало этих живых проникновений. Натренированные анус и вагина могли вместить в себя по два члена сразу. Её движения были автоматическими, запрограммированными на удовольствие месяцами в аду Дениса. Когда всё заканчивалось, она возвращалась за стойку, выглядя как всегда идеально.

Лена ущипнула себя — боль была острой. Даты в телефоне совпадали, сообщения от родителей казались реальными. Но когда пьяный клиент под стойкой засунул в нее руку, а её тело взорвалось оргазмом за секунду, она поняла— неважно, реальность это или симуляция.

Её тело было удовлетворено, запрограммировано на подчинение. Её разум, не мог отличить код от жизни. Она стояла за стойкой, её взгляд был, как чёрный экран, а внутри — только эхо страсти и желания, которые она не могла заглушить.

В 3:14 ночи телефон завибрировал, экран мигнул, как сбой. Сообщение:

«Нравится новая жизнь, игрушка? Д.»

Лена не удивилась. Его голос, его власть всё ещё жили в ней. Она раздвинула ноги, её пальцы потянулись к самому большому дилдо из набора, чёрному, как её безнадёжность. Она начала долбить им себя по матке до боли, губы выворачивались на изнанку. Она не сопротивлялась. Тело знало, что делать и бедра двигались в темноте, а стоны смешались с тишиной.

Лена собирала доказательства цепляясь за надежду. Старые фото — её соски всегда были такими? Медицинская карта — ни слова об имплантах, как будто её тело не переписывали. Звонок подруге детства: «Ты всегда была скромницей», — голос звучал искренне, но казался эхом из другой программы.

Но вечером в баре всё рухнуло.

Денис присел за её столик, его пальцы обхватили бокал с виски.

— Скучаю по своей свинке, — его голос был мягким и соблазнительным. — Пойдём в туалет?

Лена задрожала, гнев вспыхнул в груди.

— Отвали, — прошипела она, её глаза горели, от ненависти.

Его улыбка не дрогнула.

— Очень жаль, — он встал, растворяясь в толпе.

Тёмная аллея по пути домой была ловушкой. Трое в балаклавах возникли из теней. Первый удар в солнечное сплетение выбил воздух, её лёгкие сжались в спазме.

— Денис передал привет, — шёпот одного из них был холодным, как команда.

Руки заломили, одежда затрещала, разрываясь. Удар ногой в лицо, выбитые зубы. Бутылка вошла в анус с хрустом, боль разорвала. Ножницы щёлкнули у сосков, плоть хрустнула. Штопор вошел в матку, и рука выдернула ее из нутра. Лезвие скользнуло по горлу, тёплая кровь хлынула на асфальт, заливая её сознание. Последним был смех Дениса.

Щелчок ремней.

Лена дёрнулась в кресле виртуальной реальности, её пальцы метнулись к горлу — целое. К груди — соски на месте, но вытянутые, как в кошмаре. К животу — ни следа ударов.

— На колени, — голос Дениса резанул тишину.

Лена рухнула на пол, её дыхание было рваным, как повреждённый сигнал.

— П-почему... — её голос сорвался, слабый, как помехи.

Денис наклонился, прижав пистолет к её виску, холодный металл был якорем в её страхе.

— Потому что ты моя, — его шёпот был убедительным — Даже если это реальность, ты всегда будешь чувствовать мой нож у горла.

Её пальцы, дрожа, потянулись к его молнии, как будто тело знало, что сопротивление — лишь новый цикл боли. Она открыла рот и начала глотать его мочу, как избавление.

Вечером, Лена стояла перед зеркалом, её пальцы дрожали, касаясь холодной пластины ошейника. Гравировка «Собственность Дениса» врезалась в разум. Она провела ногтем по буквам — металл был настоящим, или так казалось.

— Это... реальность? — её голос хрипел, всё ещё чувствуя фантом лезвия на горле.

Денис, завязывая галстук у другого зеркала, не обернулся.

— Ты всё ещё спрашиваешь? Ущипни себя. Или боишься, что не проснёшься?

Он шагнул к ней, сжав её подбородок, заставляя смотреть в его глаза.

— Правда в том, что даже если это сон, ты не выберешься, — его голос был ядом. — Продавай квартиру. Переезжай. Надень это.

Он кивнул на латексный корсет, лежащий на кровати, с прорезями вместо сосков, как насмешка над её телом. Лена опустила взгляд. Гнев умер в ней, оставив лишь усталое смирение.

Стрип-клуб "Грех" встретил её аплодисментами. Денис за руку провел ее сквозь толпу. Гримёрка была клеткой из зеркал, отражавших её со всех сторон: бёдра в сетчатых чулках, грудь, покрытая серебряной краской, клитор, оттянутый цепочкой к пирсингу на животе. За дверью гремела музыка, голос конферансье резал воздух:

— Встречайте — божественная Лилит с эксклюзивным шоу!

Шторы разъехались, свет ослепил, заставив зажмуриться. Толпа взревела. Денис в первом ряду барабанил пальцами по столику, его взгляд, управлял её движениями.

Лена — нет, Лилит — шагнула вперёд. Она обвилась вокруг шеста, холодный металл лип к потной коже. Пальцы скользнули между ног, дразня, но не освобождая. В финале она опустилась на корточки, раздвинув бёдра перед сценой. Два отверстия зияли, приглашая в свою пустоту.

Щелчок.

Механизм под сценой ожил, выдвигая вибрирующий, двойной дилдо, утыканный пластиковыми шипами. Толпа взорвалась криками.

— Прими его, как хорошая девочка, — шепнул Денис, его язык скользнул по губам, заметный только ей.

Лена насаживалась медленно, каждый сантиметр разрывал её изнутри. Когда они вошли в нее она развела ноги в шпагате и осталась сидеть на двух основаниях, как бабочка, нанизанная на иглы. Боль, унижение, жгучее удовольствие слились в одно. Когда она кончила, захлёбываясь криком, зал взорвался овациями. Денис поправил галстук, его улыбка была победной. Его проект был завершён.

Хозяин, как теперь она его называла, решил обновить гардероб для игрушки.

Их совместный шопинг заключался в посещении магазинов для взрослых. Денис выбрал для нее несколько латексных боди с дырками вместо сосков, разнообразные анальные пробки со стразами под вечерние платья, туфли-копыта на 20-сантиметровой платформе.

— Ты будешь носить это на ужине с моими инвесторами, — он шлёпнул её по оголённой заднице прямо в бутике.

Продавщица сделала вид, что не заметила.

Сначала он демонстрировал её друзьям:

— Смотрите, как она глотает!

Засовывал член до упора и опорожнялся, видно было только глотательные движения ее горла.

Потом сдавал в аренду:

— Тысяча в час, две — если помочишься ей в желудок.

Затем ее стали использовать как пепельницу и плевательницу. Некоторые тушили о нее окурки, а затем наблюдали как она пережёвывает их и глотает.

Она не сопротивлялась, а отдавалась полностью. Её брали как мужчины, так и женщины. Всем нравилось использовать безотказную игрушку. Однажды какая-то женщина забрала ее в дамскую комнату, засунула руку в анус и вывела ее в толпу схватив за вывернутую прямую кишку. Теперь часто гости просили, чтобы Лена ходила на приемах только так. А потом Денис показал, как она умеет чистить обувь и теперь в конце вечеринок редкий гость уходил с невычищенной обувью. Она не возражала — лишь бы Денис был доволен.

К концу месяца её тело стало функцией: рот, растянутый до предела, зевал без движения губ; клитор, отвисший на 7 сантиметров, требовал чехла; анус — дряблое кольцо с вывалившейся кишкой, бесполезный без фиксаторов. И отметины от окурков его знакомых.

— Лучшая мочепроводная система! — бизнес-партнёр Дениса хлопал его по плечу, расстёгивая ширинку.

Лена опускалась на колени, принимая мочу от его партнеров на автомате.

Поздним вечером, когда гости уходили, Денис редко касался её. Вместо этого он включал вибратор-швабру и заставлял: мыть полы в комнатах, полировать ботинки языком, зашивать костюмы нитями, продетыми через соски, чистить языком унитаз.

— Ты совершенна, — он целовал её лоб, как дрессированную собаку.

Лена улыбалась, её глаза были наполнены преданностью.

Жизнь вошла в русло. График как обычно. Работа в клубе. Обслуживание друзей. Пока ей на телефон не позвонили с неизвестного номера. Телефон завибрировал в сумочке, звук был слабым. Лена, стоя на коленях перед очередным «клиентом», с членом во рту едва уловила его, переживая чтобы моча не перелилась через край. Мужчина в костюме, ухмыляясь, шлёпнул её по губам, его рука была тяжёлой.

— Кто разрешал отвлекаться, шлюха?

Он отвесил еще подзатыльник. Она продолжила дальше.

Позже звонок повторился. Лена потянулась к телефону, её пальцы дрожали.

— Денис Морррис подозревается в промышленном шпионаже и виртуальном рабстве, — голос в трубке был чётким, без эмоциональным. — Вы согласны дать показания?

Лена замерла, её дыхание сбилось, но она пошла к очередному гостю, который уже докуривал сигарету.

Пентхаус гудел от смеха и звона бокалов. Денис, окружённый бизнес-партнёрами, поднял свой:

— За послушных сучек!

В Лену в это время засовывали, новые бутылки для разлива.

Дверь с треском распахнулась. Полицейские в чёрной броне ворвались, разметая гостей.

— Денис Моррис, вы арестованы! — голос офицера не оставлял никаких иллюзий.

Денис медленно повернулся, его глаза сузились, найдя Лену в толпе.

— Это... ты? — его шёпот был угрожающим.

Она опустила взгляд, её сердце колотилось, а бутылки грозились выпасть.

Комната допросов была стерильной.

— Наклонитесь над столом, — полицейский в перчатках щёлкнул замком наручников, его голос был механическим.

Лена подчинилась, её тело знало протокол.

— Расслабьтесь, стандартная процедура.

Холодный металл коснулся её растянутого ануса. Карабин вошёл с лёгкостью, до курка. Полицейский наклонился ближе.

— Привет от Дениса, — его шёпот был копией его голоса.

Щелчок курка. Выстрел. Дробь разорвала её, боль взорвалась, отрывая голову. Тьма поглотила всё.

Яркий свет хлынул в глаза. Лена дёрнулась в кресле виртуальной реальности, ремни впились в кожу. Её пальцы метнулись к горлу — целое, но память горела: взрыв боли, ощущение, как череп разлетается, тьма, в которой она тонула.

Денис склонился над ней, поправляя запонку.

— На колени, — его голос был командой, вшитой в её плоть.

Лена рухнула на пол, её тело дрожало, помня всё — боль, смерть, надежду, которую он раздавил.

— Никто не придёт за тобой, — его палец скользнул по её дрожащей губе, и он плюнул ей в лицо попав в глаз. — Даже твоё предательство было частью сценария.

Лена, как сломанная игрушка открыла рот и начала глотать.

После очередного провала Лена потеряла надежду отличить реальность от симуляции — всё повторялось, как зацикленный код. Клуб остался в прошлом, но наказание Дениса стало хуже: конюшня, где летний закат заливал стены кровавым светом, а её тело, привыкшее к боли, дрожало от щелчка бича.

— Расслабься, сучка, — Денис потянул за кольцо в её анусе, привязывая его к холодной стойке. — Публика любит твой страх.

За оградой толпились зрители — фигуры в масках, с шампанским, их глаза блестели фиксирующие шоу. Лена закрыла глаза, но грохот копыт, визг подков по бетону и рёв жеребца над ней разорвали тишину. Толпа взорвалась, когда жеребец вошел в нее. Она была подготовлена, но не настолько. Видно, было как конь смещает все внутренности и его пенис проступает через живот, когда тот входит до конца. После боли начало приходить удовольствие. Когда конь кончил, ее живот был похож на глобус. Желающие могли подойти и выдавить сперму из Лены. Хуже было когда конь входил в попу. Уже несколько раз приходилось зашивать разорванный анус, в конце концов ей просто удалили все мышцы и теперь если ее не затыкать отходы просто вываливались из нее.

Дела шли так хорошо, что Денис купил особняк за городом — храм его власти: подземные камеры для «гостей», конюшни с модифицированными стойлами, её комната — позолоченная клетка с бархатными подушками, насмешка над свободой. Он вручил ей телефон — «чтобы не сойти с ума», — его слова были ядом, замаскированным под милость.

Однажды ночью, после того как Денис, как обычно, использовал её рот, он вытерся и спросил, его голос был ленивым, но острым, как лезвие:

— У тебя есть красивая подруга? Худенькая, знаешь, свежая...

Лена замерла, её сердце сжалось, как повреждённый процесс.

— Нет, — солгала она, но страх выдал её дрожь.

— Хорошо подумай, — его пальцы сжали её подбородок, глаза сузились.

Лена задрожала, её разум метнулся к старым фото. Мила — хрупкая, как тростинка, с наивными глазами, как у куклы, студентка виртуального дизайна. «Она поверит», — мысль резанула, как ток.

Денис выхватил телефон, увеличив её снимок.

— Эта подойдёт, — он подмигнул ей. — Она хочет попробовать виртуальную реальность?

Лена рванулась, но его рука сжала её клитор, заставляя выгнуться от боли.

— Нет, она...

— Наивная? Доверчивая? Идеальная? — его шёпот был командой. — Пригласи её. Скажи, что у меня есть эксклюзивная VR-система.

Лена закусила губу, кровь смешалась с её страхом. Она кивнула, её разум, подчинился.

— Привет, это... Лена, — её голос дрожал.

— Лена?! Где ты пропала?! — голос Милы был лёгким.

— Я... работаю над проектом. Хочешь попробовать новую реальность?

Тишина в трубке, затем смешок:

— Если ты там... Я в деле!

Лена опустила телефон, её глаза были пусты. Она предала Милу, как предала себя. Денис улыбнулся, наливая вино.

Лаборатория встретила их холодным светом неоновых ламп. Два кресла виртуальной реальности стояли рядом, готовые поглотить разум.

— Садись, Мила, — Денис указал на ближайшее кресло, его голос был сладким, как сон. — Хочешь попробовать настоящий прорыв в технологиях?

Мила, с наивной улыбкой, устроилась в кресле, её тонкие пальцы скользнули по подлокотникам.

— Выглядит круто! А что за программа? — её голос был лёгким, ничего не подозревающим.

Лена стояла, как замороженная. Она подумала: «Два кресла, а зачем меня погружать, если это не реально?» Впервые за месяцы её разум вспыхнул ясностью — это реальность, а не симуляция. Она почувствовала Милу, её невинность, и свою вину.

— Нет! — крик Лены разорвал тишину.

Она бросилась на Дениса, её ногти впились в его лицо, царапая кожу. Но удар его ноги в промежность согнул её пополам, боль взорвалась внутри.

— Крепкая сучка, — Денис пнул её снова, её слюна смешалась с кровью. — Поняла, что это реальность? Жаль. Пора преподать последний урок.

Он связал её проводами от аппаратуры, их пластик впился в кожу, приковав к трубе. Лена рванулась, но путы надежно держали.

Мила, уже подключённая, смотрела широко раскрытыми глазами, её голос дрожал:

— Лена, что происходит?!

Нож блеснул в руке Дениса. Один разрез — и кровь Милы хлынула на пол, её крик оборвался, как перерезанная струна. Он продолжал пока в его руке не осталась голова Милы. Её тело обмякло в кресле.

Лена завизжала, её голос был рваным. Затем ее начало рвать.

Денис поставил голову Милы напротив лица Лены.

— Ну, свинья, теперь твоя очередь, — Денис поднял дрель, её жужжание ожило.

Холодный металл коснулся ушной раковины Лены, ввинчиваясь с медленной жестокостью.

— Финальный урок, — его шёпот был ядом, заглушающим её крик.

В первую секунду тело Лены содрогнулось, как от тока, кровь брызнула, глаза залили алые круги.

На пятой секунде звук кости, крошащейся под буром, смешался с её воплем. Мозг пронзило сталью, пальцы судорожно сжали воздух, из второго уха хлынула пена.

На десятой - сознание вспыхнуло белым и погасло, утонув во тьме.

Яркий свет хлынул в глаза. Щелчок ремней. Лена дёрнулась в кресле виртуальной реальности, её дыхание было рваным. Она коснулась уха — целое, но память горела: хруст кости, боль, голова Милы, её собственная агония.

Денис стоял над ней, поправляя рукава.

— Ну что, игрушка? — его голос был низким, как гул серверов. — Теперь поняла или нужен еще урок?

Его пальцы скользнули по её неповрежденной мочке. Лена подняла дрожащие руки к лицу, её пустые глаза, отражали только его.

— Ты мне надоела и сегодня ты сделаешь выбор, — его голос был низким и злым.

Старый дом кряхтел, доски под ногами Лены стонали при каждом шаге. Её латексный костюм скрипел, обтягивая тело. Денис провёл рукой по панели управления.

— Сейчас ты увидишь, как исчезает мир.

Стены задрожали, обои отслаивались, растворяясь в цифровой пепел, пиксели сыпались, как пепел в ветре. Пол под Леной провалился в черноту, её ноги скользили, как по краю сбоя.

— Если хочешь жить — убей себя сама, — Денис бросил нож к её ногам, лезвие блеснуло в темноте бесконечности.

Лена уставилась на металл, её дыхание было неровным. Выбор — иллюзия или реальность?

Денис вытянул ее из саркофага. Жужжание отключаемых систем затихло. Он отмыл, высушил, переодел и усадил ее в кресло виртуальной реальности.

Затем он ее разбудил.

— Добро пожаловать назад, — шепнул Денис.

Холод металла ножа всё ещё горел в её памяти

Её тело осталось тем же: соски, неестественно вытянутые, проступали под ее старой одеждой; между ног пульсировала чувствительность; тонкие шрамы от ошейника на шее, жгли кожу.

Лена открыла глаза, её взгляд метнулся по комнате — стерильной, но слишком знакомой.

— Это... реальность? — её голос был слабым.

Денис наклонился, его губы почти коснулись её уха.

— Тебе решать.

Её пальцы сжали подлокотники, но ответа не было — только его улыбка и её отражение в его глазах.

Телефон дрожал в руке Лены.

— Дочка? Ты... действительно вернулась? — голос матери звенел от счастья.

Лена смотрела в окно, где Денис разгружал её вещи из машины.

— Да, мам. Всё... хорошо, — её голос был пустым.

Продажа квартиры прошла за день, как транзакция в системе. Лена подписала бумаги, не глядя, её разум был заперт в цикле его воли. За окном новая жизнь — или её симуляция — ждала, как очередной уровень.

Утро начиналось с протокола: приготовление завтрака — строго по рецепту, в латексном костюме, где каждый ингредиент был частью его системы; уборка с помощью приспособлений закрепленных в ее отверстиях — полы блестели, как зеркала, отражая её подчинение; утреннее обслуживание, поглощение спермы и мочи — его «кофе с молоком», ритуал, вбитый в её тело.

Вечером его голос резал тишину:

— Раздевайся. На четвереньки.

Его пальцы знали её тело лучше, чем она сама. Руки входили в нее по локоть, вызывая многочисленные оргазмы только от самой мысли, что Хозяин с ней. Лена подчинялась, её разум был стёрт, оставив только рефлексы.

Особняк у озера был храмом его власти. Подвал скрывал модернизированную ФАК-машину, её гул был как сердцебиение системы. Гардеробная ломилась от латексных костюмов, каждый — новая маска для её унижения. Спальня с зеркальным потолком отражала её тело в моменты экстаза.

Лена научилась любить эту жизнь. Её разум, принимал клетку за дом, а боль — за норму. Она двигалась по особняку, как кукла и её улыбка, была частью программы.

И вот опять, ночью, после того как Денис, как обычно, использовал её рот, он вытерся и спросил, его голос был ленивым, но острым, как лезвие:

— У тебя есть красивая подруга? Худенькая, знаешь, свежая...

Лена замерла, её сердце сжалось. Де-жа- вю.

— Привет, это... Лена, — её голос дрожал.

— Боже! Где ты пропадала?! — голос Милы был лёгким.

Лена сжала телефон, её пальцы побелели.

— У меня... предложение. Хочешь попробовать уникальную VR-систему?

Тишина в трубке была как пауза в симуляции. Затем:

— Конечно! — Мила рассмеялась, её наивность резала Лену, как лезвие.

Лена опустила телефон, её глаза были пусты. Денис улыбнулся, поправляя галстук. Она предала подругу, как предала себя.

Подвал особняка встретил их холодным светом неоновых ламп. Два кресла виртуальной реальности стояли, готовые поглотить разум. Мила, с наивной улыбкой, устроилась в одном, её тонкие пальцы скользили по подлокотникам.

— Вау! Это так круто! — её голос был лёгким.

Лена села рядом, её пальцы дрожали. Вина резала её, но страх был сильнее.

— Начинаем, — Денис запустил систему, его движения были точны.

Экраны мигнули, тьма поглотила комнату. Новый мир родился — или очередной цикл ада. Мила, новая жертва, улыбалась, не зная, что её ждёт. Лена, та же Лена, смотрела на неё, её глаза отражали только его власть. Они обе погрузились в кошмар.

Белый свет растворился. Лена сидела в кресле виртуальной реальности, пальцы судорожно вцепились в подлокотники. Рядом с ней стояло пустое кресло виртуальной реальности, провода свисали, как сброшенная змеиная кожа, ещё храня тепло.

— Мила?.. — её голос дрожал.

Денис стоял в стороне, вытирая руки. Его взгляд, изучал её.

— Где она? — Лена сглотнула, её вопрос был слабым, как помехи.

— Ты действительно хочешь знать? — его голос был ядом, замаскированным под любопытство.

Он бросил полотенце на пол, и в углу мелькнуло что-то металлическое — дверь, скрытая в тенях, которую она никогда не замечала. Лена замерла, её сердце колотилось, предчувствуя новый цикл его игры.

Они спустились вниз. За стеклом, в прозрачной жидкости, плавала Мила, её тело — неподвижное, как кукла в витрине. Тонкие пальцы изредка шевелились, словно подёргиваемые невидимыми нитями, глаза были закрыты, но лицо хранило тень сна.

Лена прижала ладонь к стеклу, её пальцы дрожали, оставляя размазанные следы. Холод поверхности был реальным — или казался таким.

— Это... реальность? — её голос был хриплым, как помехи в эфире.

Денис обнял её сзади, его руки были теплыми. Его губы коснулись уха.

— Разве это важно? — его голос растворял все её сомнения.

Его пальцы скользнули вниз и проникли в нее. Лена задрожала, её взгляд был прикован к Миле, и разум уже не знал, где граница между реальностью и его игрой. Стекло отражало её лицо.

Не вынимая пальцы, второй рукой Денис провёл ножом по горлу Лены не нажимая.

— Она станет такой же послушной, как ты, — его голос был гипнотическим. — Или... хочешь снова войти в виртуальность и попрощаться?

Лена посмотрела на Милу за стеклом, её тело плавало в питающем растворе, пальцы подёргивались. Затем на нож, его блеск был как граница между жизнью и симуляцией. И, наконец, на свои руки, которые, дрожа, уже потянулись к ширинке Дениса, как будто тело знало ответ раньше разума.

Выбор был иллюзией. Её пальцы расстёгивали молнию, и рот уже вбирал его член, влагалище сократилось от удовольствия. Вина за Миланию резала её, как лезвие, но страх — его нож, его мир был сильнее.

Денис включил ФАК-машину, её низкий гул заполнил лабораторию, как сердцебиение системы.

— Теперь у тебя есть почти сестра, — шепнул Денис.

Лена, подключённая к ФАК- машине, задрожала, её глаза закатились, лицо исказилось в смеси принудительного удовольствия, когда два огромных стержня начали долбить ее. За стеклом Мила плавала в прозрачной жидкости, её пальцы касались стекла, где ладонь Лены оставила размазанный след.

Их пальцы — так близко, но разделённые — были как отражение её вины. Лена не могла отвести взгляд, её тело подчинялось машине. Денис наблюдал, конец игры был его триумфом, и Лена, как и Мила, стала частью его бесконечного цикла.

Лена больше не видела Милу и не спускалась в подвал. Дни летели в неопределенности, когда Денис снова решил заняться ее преображением под свою фантазию идеала.

Хирургические лампы заливали операционную ослепительным светом. Лена лежала на столе, её тело, подчинённое наркозу, дышало ровно. Её кожа была холстом, готовым к новому коду.

Денис, поправил маску он наблюдал за Доктором, движения которого, были точны. Доктор взял скальпель, лезвие блеснуло.

— Начнём с груди... Пятый размер будет в самый раз, — его голос был лишённым эмоций.

Металл скользнул по коже. Кровь проступила тонкой линией, но Лена не дрогнула — её разум, похороненный под слоями наркоза не сопротивлялся. Она была объектом, материалом, переписываемым под его проект. Доктор работал методично.

Лена очнулась под холодным светом операционной, её тело было тяжёлым. Грудь, увеличенная до неестественных размеров, давила на рёбра, каждый вдох отзывался болью. Кольца — двенадцать на половых губах, два на языке, шесть на сосках, одно на клиторе— покачивались при малейшем движении, их металл звенел мягкой музыкой. Татуировка «Собственность Д.М.» на спине горела, словно игла всё ещё вгрызалась в кожу, но Лена лишь стиснула зубы.

Денис провёл рукой по её горячей, воспалённой коже.

— Теперь ты совершенна, — его голос был мягким.

Её тело, стало объектом.

Денис сидел в полумраке особняка, его пальцы лениво потягивали металлические кольца на теле, что украшали Лену, — как будто играя с пультом управления.

— Хочешь в клуб?

Лена кивнула, её тело напряглось, металл кольца, казалось, пульсировал в такт её страху.

— Ты будешь нашим... живым экспонатом.

Первая ночь в клубе была как сцена, созданная для её унижения. Лена стояла на возвышении, её руки были разведены в стороны, зафиксированы невидимыми путами, а тело дрожало под импульсами электростимуляторов, подключённых к её коже. Каждый разряд заставлял её вздрагивать на потеху толпе. Затем пришла очередь грузов. Под их весом кожа почти рвалась. Затем ее привязали за груди и подняли над полом.

Клиенты — тени в масках, с бокалами в руках — платили, чтобы прикоснуться к татуировке на её спине, их руки проникали внутрь и ощупывали все ее органы. Самые удачливые умудрялись засунуть палец в матку.

Финал наступил, когда Денис вывел её со сцены, держа за поводок, как трофей, а толпа плевала в нее. Слёзы с плевками текли по её лицу, смешиваясь с потом, её тело было истощено, но удовлетворено. Толпа аплодировала.

Лена знала: это не просто клуб. Это его мир, где она — лишь экспонат.

Утро заливало комнату серым светом. Лена стояла перед зеркалом: кожа, покрытая следами его власти, язык, отягощённый новым пирсингом, тело, ноющее от вчерашнего испытания в клубе. Её глаза, однако, горели огнем, и на губах застыла улыбка.

Денис обнял её сзади.

— Ты наконец поняла своё предназначение?

Лена повернулась, опустилась на колени, и открыла рот.

Грузовик с затемнёнными стёклами подкатил к особняку. Лена стояла на крыльце, её латексный корсет скрипел при каждом вдохе, а 15-сантиметровые шпильки врезались в камень, как якоря, удерживающие её в мире. По спине пробежал холодок.

Дверь кузова распахнулась с металлическим лязгом.

— Мила? — Лена невольно прикрыла рот рукой, её сердце сжалось.

— Хрю-хрю, — её голосок, всё ещё звонкий и милый, странно контрастировал с телом: груди были размером с арбузы, болтающиеся до пупка, задница, круглая, как бочка, с вживлённым хвостиком-пробкой, а вот личико — всё такое же детское, с веснушками и бантиками в розовых волосах.

Лена вдруг осознала — она больше не на дне иерархии.

— Можно... можно я её помою перед тем, как отправить в хлев? — робко спросила она.

Денис ухмыльнулся:

— Ты научилась просить правильно.

Лена водила жёсткой щёткой по розовой спине Милы, наблюдая, как та дрожит под струёй ледяной воды.

— Ты... помнишь меня? — прошептала она.

Мила подняла голову, и в её глазах на секунду вспыхнул узнаваемый свет:

— Ты... ты же обещала, что это просто игра...

Лена резко дёрнула за кольцо в её носу:

— Хрюкай правильно, свинья.

Денис щёлкнул хлыстом:

— Новая свинка будет жить в хлеву, — сказал он командным голосом. — Кормить дважды в день.

Мила радостно захрюкала и бросилась бежать на четвереньках, её огромные груди колыхались, оставляя мокрые следы на плитке.

Вечер окутал особняк, Лена, уже в шелковом неглиже, подала Денису бокал вина, пока тот наблюдал на мониторах за Милой: свинья радостно валялась в грязи, её груди волочились по земле, а кольца на сосках цеплялись за траву. Латексный костюм плотно облегал ее тело выставляя напоказ ее жирные складки. От девочки осталось только лицо которым она хрюкала.

Лена смотрела на монитор, вина за предательство Милы смешивалась со странным облегчением — она больше не была на её месте и Лена, к своему ужасу, почувствовала благодарность.

— Спасибо, — прошептала она, опускаясь к его ногам, её губы коснулись его туфли, как ритуал подчинения. Он подставил подошвы, и она вылизала их до чистоты.

Затем погладил её по голове.

— Теперь ты понимаешь, — он задумчиво посмотрел на нее, — я мог сделать с тобой гораздо хуже.

Лена кивнула. Она ненавидела себя за эту благодарность, но страх перед судьбой Милании был сильнее. В его новой реальности она была не жертвой, а частью системы, и это было единственным, что держало её от падения в ту же тьму.

Камин трещал в гостиной, его пламя отбрасывало тени на стены, Лена сидела у ног Дениса пока он использовал ее рот как пепельницу, её тело, украшенное пирсингом, было напряжено. Металлические кольца на её коже поблёскивали в огненном свете, когда его пальцы неожиданно скользнули по татуировке на её спине.

— Я хочу, чтобы ты родила мне детей, — сказал он, стряхнув пепел в рот.

Лена замерла, её дыхание сбилось, глаза, широко раскрытые, отражали смесь страха и непонимания.

— Но... как? — её рука непроизвольно потянулась к низу живота, пальцы потрогали пирсинг, как напоминание о её переписанном теле. — В таком виде... с детьми?

Денис улыбнулся. Он достал медицинский шприц со спермой.

— Ты будешь выглядеть скромнее, а всё остальное останется нашим секретом., — и затушил сигару о ее язык.

Лена сглотнула, она знала: это не предложение, а команда.

Медицинский стол холодил кожу Лены. Она лежала неподвижно, пальцы сжимали края стола. Свет операционной резал глаза.

Денис стоял рядом. Он держал медицинский инструмент, его блеск был холодным, как его намерения.

— Ты моё самое прекрасное творение, — шепнул он ей на ухо. — И наши дети будут совершенны.

Лена сжала края стола, когда игла вошла в шейку матки. Впервые за долгое время она почувствовала не только его власть, но и свою роль в его плане, и это чувство, поселилось в её груди.

Прошли недели, каждая тянулась, как зацикленный код. По утрам Лена склонялась над унитазом, её тело бунтовало, но она принимала это. Днём она сидела в комнате, заставленной его дарами, её пальцы неуклюже вязали детские пинетки, а скромное платье, выбранное им, скрывало следы на её теле. По вечерам Денис склонялся к её животу, его губы шептали:

— Моя хорошая девочка.

А в хлеву Мила-хрюшка стонала от похоти по ночам, но Лена больше не подходила к ней.

В УЗИ-кабинете свет монитора высветил будущее.

— Близнецы, — улыбнулся врач.

Денис сжал руку Лены. На обратном пути они остановились у магазина, где купили: две колыбельки — чёрная и розовая, игрушки, и новый ошейник для Лены, украшенный бриллиантами с гравировкой «Мать».

— Ты довольна? — спросил он, застёгивая ошейник.

Лена кивнула. Впервые за долгое время она не солгала.

Эпилог: "Абсолютная гармония"

Закат окрашивал поляну в золотые тона. Мила лежала на свежей соломе, её массивные бёдра дрожали в послесладостной истоме. В последнее время Денису надоела жирная свинья и он заставил убрать ее живот, впрочем, еще более увеличил груди и бедра.

— Хрю-хрю-хрю! — её звонкий смех эхом разносился по двору, пока Денис застёгивал ширинку после того, как трахнул и помочился ей в задницу...

Лена наблюдала из окна кухни, одной рукой поглаживая округлившийся живот, другой — помешивая суп.

— "Довольна?" — обнял её Денис сзади.

В ответ она лишь улыбнулась, глядя как Мила радостно перекатывается в грязи, а её груди колышутся как желе и глаза сияют детским восторгом.

Все обрели своё место.

Денис — бога. Лена — царицы. Мила — блаженство.

P.S. В хлеву теперь всегда пахнет жасмином и сексом.