ОКЕАНЫ ч.2/2

Oceans (c) StangStar06

От переводчика:

— это не отдельный рассказ, а продолжение. не читавшим первую часть рекомендуется её прочесть, прежде чем приступать ко второй

— цифрами в скобках обозначены примечания и разъяснения, размещённые после окончания рассказа.

— ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

«Я узнала, что произошло на стенде Денни, только позже. Хлоя рассказала мне, что после того, как шум у Денни немного утих, Легс подошел к её стенду. Сначала он выглядел разозленным, но, взглянув на ее работы, улыбнулся и кивнул. Она сказала, что за ним следовала женщина, которая оказалась его помощницей. Он бросил ей меч и сел с Хлоей, чтобы поговорить о её работе. Он сказал, что она должна сохранить эти работы для открытия банка, потому что он был уверен, что там она получит за них гораздо больше. Он спросил её, сколько работ она выставляет, и она ответила, что две, потому что это было все, что я ей разрешила".

«Он сказал, что я, вероятно, не знаю об изменениях в церемонии открытия, и что она может принести не менее восьми работ. Он также думал, что шоу станет отличной отправной точкой для её карьеры. Тем утром он изменил дату шоу, сообщив, что оно будет отложено на две недели из-за Денни, но не стал углубляться в подробности. Ему нужно было внести несколько изменений в свое произведение. Он также сказал, что хотел бы поговорить с ней о её карьере после шоу».

«Я была в бешенстве. Я понимала, что Легс мог что-то изменить, если он был недоволен, но он должен был сначала прийти ко мне. В конце концов, он формально был частью моего агентства. Я выглядела дурой, когда узнавала, чем занимается мой муж, от своих клиентов. Хуже всего было то, что мне пришлось спросить у другой женщины, где находится новая студия моего мужа».

«Больше всего меня злило то, что Леголас, похоже, пытался ткнуть меня носом в то, чем я должна была заниматься, делая это сам. Вся эта чушь, которую он ей наговорил о том, что хочет поговорить с ней о ее карьере, была похожа на то, как я разговаривала с некоторыми из своих клиентов, чтобы заставить их подписать со мной контракт».

«Я была уверена, что после выставки он останется с ней наедине и скажет, что если ей понравилось шоу, то она сможет участвовать в нем и дальше. Все, что ей нужно было сделать, - это быть очень милой с ним. Я злилась все сильнее. К тому моменту я была уверена, что он трахал Дану, а теперь устал от нее и хочет кого-то нового. Как он вообще смеет притворяться, что расстроен из-за моих измен, если делает то же самое?»

«В следующие несколько недель все стало еще хуже. Мой брат столкнулся с Легсом, и они поговорили. Брат спросил меня, что, черт возьми, происходит. Он сказал, что Легс был похож на пациента реанимации. Я узнала о том, что произошло на художественной ярмарке, только от моего брата».

«Брат отправился на ярмарку, чтобы разобраться с Денни, как по поводу того, что он назвал меня шлюхой, так и по поводу того, что он сказал на радиошоу. Он ждал подходящего момента, когда он, как и все остальные, услышал самый громкий рев мотора, который когда-либо слышал. Красный Shelby Легса въехал на парковку на полном ходу. Легс сделал пару "пончиков"(2) и вышел из машины. Как только люди узнали его, они последовали за ним. Очевидно, Дана тоже была там».

«Мой брат — типичный мужчина. Он описал её как милую и чувственную, что означает, что у нее большие глаза, большие сиськи и большая жопа. Я все еще думаю, что она некрасивая и толстая».

«Он сказал, что она вышла из машины и пошла прямо за Легсом. Люди начали задавать ему вопросы по пути. Когда они подошли к киоску Денни, Легс отдал свой меч Дане и снял куртку. Брат спросил, почему его ни разу не арестовали за ношение этих мечей. Мне пришлось сказать, что знаменитостям на удивление многое сходит с рук».

«Леголас подошел к городскому пейзажу, который нарисовал Денни. Это была самая большая его работа. «Нравится?» — спросил Денни у Легса.

«Легс улыбнулся и сказал "Нормально". Затем Легс спросил, сколько он хочет за это. Толпа начала разглядывать другие работы Денни. Денни уже решил, что сейчас продаст все свои работы».

«Две тысячи долларов», — сказал он Легсу. Легс полез в бумажник и начал отсчитывать купюры».

«Денни был почти в восторге. «Теперь это мое, да?» — спросил Легс. Денни кивнул».

«Да, ты купил оригинальную картину Денни Уэйнрайта», — сказал он. «Куда ты ее повесишь? Она, наверное, будет хорошо смотреться в...»

Это было все, что он успел сказать, прежде чем Легс поднял картину и обрушил её на голову Денни. Денни рухнул, словно мешок с картошкой. Легс плюнул на него и сказал, что в следующий раз, когда он что-нибудь скажет о его жене, он не будет таким милым. Он начал говорить всем присутствующим, что у Денни нет таланта, а его картины ничего не стоят. Все, кто смотрел на картины, отошли.

«Денни окликнул Легса, когда тот уходил, и сказал, что как художник Легс слишком старомоден, а он более новый, более современный художник. Он соединил технологию и искусство, а Легс просто завидовал».

«Думаю, я была так зла на Хлою, что даже не пыталась узнать что-то еще. Хлоя была первым клиентом, которого я потеряла. Я узнала, что больше не представляю её в день выставки в Commerce Bank-е. Целых три недели, начиная с того момента, как он отправился в свой рекламный тур, я не видела и не слышала своего мужа. Я думала, что он просто сосредоточился на всех последних изменениях статуи. Я знала, что он злится на меня, и уже придумала несколько способов, как нам преодолеть наши проблемы. Мысль о том, что мой брак закончился, никогда не приходила мне в голову».

«Я очень много работала в эти недели, потому что решила попытаться продать свое агентство. Это встало между Легсом и мной, и я не могла позволить этому продолжаться. Если бы я снова занялась всеми его интересами сама, у него больше не было бы нужды в Дане. Я также была уверена, что с Хлоей пока ничего не произошло».

«За эти несколько недель я этого не заметила, но в нашем доме произошли изменения. Может быть, он сделал это перед тем, как отправиться в тур, я не знаю. Может быть, я была так занята собой, что не замечала того, что было прямо передо мной».

«Утром, в день шоу я проснулась от шума снаружи. Я выглянула в окно и увидела два эвакуатора, длинномерных, которые могут перевозить несколько автомобилей. У Легса в то время было пять «Мустангов». Похоже, он вывозил все свои машины из гаража. Это был плохой знак. Мое сердце колотилось так, что мне казалось, будто я умру. Я выбежала из дома и увидела, как один грузовик отъезжает. На мне был только халат, который я накинула на себя, и ничего под ним».

«Я едва догнала водителя второго грузовика, закреплявшего машину Легса. Я спросила, куда он везет машины. Он показал мне заказ-наряд с подписью Легса. У него были фотокопии документов на все машины и письменное разрешение владельца на их перемещение. Я ничего не могла с этим поделать. Он также не сказал мне, куда направляются машины. Он был очень вежлив и очень профессионален. Я схватила его за руку и немного распахнула халат».

«Он сразу заметил. Я умоляла его сказать мне, куда он везет машины. Я сказала, что мы с мужем можем развестись, если я не смогу с ним поговорить. Он посмотрел на мою грудь. Я распахнула халат немного больше. «Их перевозят в большой транспортный и складской комплекс в центре города», — сказал он. Я спросила, как он называется. В центре города было несколько мест для хранения машин. Он просто ухмыльнулся и снова посмотрел вниз. Я распахнула халат полностью».

«Он ахнул, когда посмотрел на меня. Он мог видеть все от моего лица до ступней. Он провел много времени, жадно глядя на мою киску, прежде чем ответить. «Доусон Интернешнл», — сказал он.

«Я спросила его, есть ли способ не забирать машины. По его взгляду я поняла, что есть. Покачав головой, я пошла обратно к своему дому. Я никогда этого не сделаю. Ладно, я уже это делала, но это было другое. Я верила, что это были грехи, которые я уже совершила, но никогда не собиралась повторять».

«Вернувшись в дом, я позвонила в Dawson International, и мне сказали, что они не дают никакой информации ни о клиентах, ни о транспортных средствах без разрешения клиента».

«Я начала осматривать дом. Почти все мечи Легса исчезли. Не осталось ни одной его картины, кроме той, что висела над нашей кроватью, — картины со мной, которую он написал до нашей свадьбы. Она по-прежнему была нашей любимой работой. Тот факт, что она все еще была там, означал, что все еще есть надежда».

«Казалось, что я сейчас умру. Мне так нужно было с ним поговорить».

Керри остановилась и посмотрела на нас. Думаю, она хотела оценить нашу реакцию на то, что она сказала. Анна была в восторге. Все это было для нее в новинку, и Керри очень расплывчато описывала то, что она сделала. Отец Керри сидел с открытым ртом. Годами он думал, что это я плохой парень. Он считал, что я бросил её без причины или потому, что она мне просто надоела.

«Чушь», — сказал я. «Керри, ты выдаешь свою версию того, что произошло».

«Это правда», — настаивала Керри.

«Это правда, искаженная таким образом, чтобы то, что ты сделала, казалось не таким уж плохим или бессмысленным», — ответил я.

«Ты также многое упустила», — продолжил я.

«Например?» — спросила она.

«Ты почти говорила правду, пока не дошла до части о своей измене», — сказал я. «Но ты слишком многое опустила. Может, ты об этом не знала, или просто не понимала. Так что, сделай одолжение и дай немного поговорить мне».

«Во-первых, — начал я. — Ты пытаешься создать впечатление, что искусство всегда было главным в моей жизни. И говоришь, что у нас был грандиозный план покорить мир искусства. Все это совершенно не соответствует действительности. На самом деле, я не хотел быть художником. И искусство никогда не было для меня таким важным, как ты это пытаешься представить».

Все в комнате были в шоке. Даже у Керри отвисла челюсть.

«Керри, единственное, что ты правильно поняла, - это то, что с первого дня, как я тебя увидел, ты стала для меня самым важным существом на свете. Когда мы учились в школе, я никогда не был самым большим в классе или самым умным. Я не был ни самым быстрым, ни самым крутым, ни самым красивым, я был никем. Мне нечего было предложить тебе. Я был совершенно ничем не примечателен. Это напомнило мне слова старой песни, в которой говорится: «Не спрашивай, в какой я форме. Я не умею петь, я некрасива, и у меня худые ноги».

«Короче говоря, я был неудачником. Я бы сделал все, что угодно, чтобы ты меня заметила. Когда мы ходили на уроки рисования, я вкладывал все силы в создание чего-то приятного. Не ради оценки или потому что мне нравилось искусство, а ради тебя, Керри. Я знаю, это звучит странно, потому что в том возрасте я еще даже не интересовался девчонками, но я знал, что ты мне нравишься. Ты мне нравилась так сильно, что мне хотелось кончить каждый раз, когда я тебя видел. Когда я подарил тебе ту дурацкую картинку, и она тебе понравилась, это и заставило меня начать заниматься искусством. Все это было сделано для того, чтобы привлечь твое внимание. Мужчины с начала времен совершали глупые поступки в надежде угодить женщине».

«Честно говоря, я бросил бы искусство в ту же секунду, если бы оно тебе не нравилось. В первые дни я мог рисовать или писать картины, только если был сосредоточен на тебе. В то время, когда мы были вдали друг от друга, все, что я делал, было потому, что я знал, что когда-нибудь мы снова встретимся. Я начал заниматься боевыми искусствами, потому что я не большой и мне нужно было иметь возможность защитить тебя. Где-то по пути я увлекся культурой самураев. Я перестал заниматься рукопашным боем и сосредоточился на мечах и фехтовании».

«В японском языке есть поговорка. «Катана ва буси но тамашии», „Меч - душа самурая“. Ко мне это не относилось, потому что Керри, ты была моей душой. Но пока я не найду тебя снова, меч будет хорошей заменой».

«Ближайшим эквивалентом самураев в нашей культуре были, конечно, ковбои. Думаю, ковбойский менталитет каким-то образом перерос в менталитет «Мустангов». Даже в средней школе, когда я узнал, что одна из моих одноклассниц живет через дорогу от тебя, я съел кучу дерьма, чтобы подружиться с ней и она могла отправлять тебе сообщения. Все, что я когда-либо делал, было лишь для того, чтобы стать ближе к тебе».

«Я уже давно начал задумываться о нашем будущем. И снова единственное, в чем я был хорош, нравится мне это или нет, - это искусство. Я никогда не хотел быть врачом, юристом или кем-то еще. Наверное, будь моя воля, я бы стал ковбоем или самураем. Но в наше время все, что я мог бы получить, - это обязательства, поэтому я взял карты, которые мне выпали, и сделал все, что мог».

«Через некоторое время ты так увлеклась искусством, что я уже не мог остановиться. К тому же казалось, что мы сможем зарабатывать этим на жизнь. Мне было все равно, будем ли мы богаты, лишь бы мы были вместе. Я решил, что буду заниматься этим, пока не заработаю достаточно денег, чтобы быть счастливыми, а потом брошу. Но через некоторое время ты стала рулить, и все, что мне оставалось - это держаться».

«Я не возражал против этого. На самом деле, мне, наверное, даже нравилось, что люди хотели видеть мои работы. А быть одним из лучших в чем-то — это действительно заводит. Но в центре внимания всегда была ты».

«Не знаю, когда я почувствовал, что что-то не так. Думаю, это случилось, когда я обнаружил, что все время сижу дома, рисую или что-то делаю, чтобы подготовить следующую работу к следующему шоу, а тебя просто не бывает рядом. Ты представляла кучу других парней, и всегда проводила время с ними, вместо меня. Я знаю, это звучит так, будто я был ревнивым ребенком, и я признаю это, так оно и было».

«Пожалуйста, не забывай, что мы оба были сломанными игрушками: ты с недостающими частями, а я, казалось, был неспособен ничего сделать без твоей поддержки. Думаю, в каком-то смысле нам обоим нужно было повзрослеть. Нам обоим нужно было столкнуться с реальностью».

«Мне казалось, что я больше не важен для тебя, как и наш брак. Если у тебя никогда не было времени на меня или на нас, то и мне незачем было возвращаться домой. Поэтому я стала проводить больше времени в новой студии. Я перестал рассказывать тебе о том, что происходит, потому что тебе, похоже, все равно было неинтересно».

«Я практически стал затворником. Наверное, у меня была какая-то депрессия. Я ходил, словно один из тех детей-готов. Я одевался во все черное каждый день. Я носил только свой черный меч и ездил на своем черном Shelby GT 500».

«Я стал больше полагаться на Дану во всем. Она всегда была рядом со мной. Но тебе тоже нужно кое-что понять. Дана, несмотря на то, во что ты хочешь верить, действительно красива. У нее внешность той самой горячей девчонки по соседству. Это отличается от твоего типа красоты, Керри. Но многие люди сочли бы её более привлекательной, чем ты».

«Есть так много типов красоты и так много красивых женщин. Дана - девушка с соседнего двора. Керри, ты всегда выглядела как эльфийка-панк, как Аманда. Анна - классическая красавица. Но все это не имеет значения. В конце концов, ты влюбляешься в человека, а не в его внешность».

«Но ты всегда упускала из виду, Керри, что мы с Даной никогда не были больше, чем просто друзьями. Я никогда не был влюблен в нее. У нас не было секса. Единственным человеком в моем сердце всегда была ты. Твоя нелепая ревность к Дане была напрасной».

«Мы усилили охрану вокруг новой студии из-за ценности статуи. Тебя не включили в список, потому что ты все равно не следила за моей работой, даже когда я еще работал из дома, в предыдущие месяцы».

«Были и другие причины для переезда. Статуя была огромной, и там было определенное оборудование, такое как краны и леса, которые просто не поместились бы в доме».

«Честно говоря, в каком-то смысле мне это нравилось. Я приходил в студию и оставался наедине со своими мыслями. Дана ненавидела это. Она называла новую студию моим логовом депрессии. Ко мне несколько раз заглядывали друзья, а Аманда и Раф приходили часто. Думаю, один из их визитов заставил меня понять, что происходит, и что это не просто моя ревность. Они пытались убедить меня, что наши отношения больше не приносят мне пользы. Чтобы сохранить рассудок, мне нужно было либо что-то изменить, либо просто уйти и начать все заново».

«То, что я сказал Аманде, когда она спросила меня, почему я тебя терплю, было похоже на слова моей любимой песни «Oceans» группы Evanescence».

* * * * * *

Не хочу быть тем, кто уйдет.

Но я не могу вынести мысли о еще одном дне.

Кажется, я наконец-то понял, что значит быть потерянным.

Не могу найти дорогу, которая выведет нас отсюда.

За миллион миль от того места, где мы сожгли мост.

Не могу продолжать притворяться, что все будет хорошо.

Когда весь мир рушится на меня.

* * * * * *

«Работая над статуей, я включал эту песню снова и снова. Казалось, она точно передает мои чувства. Иногда она заставляла меня грезить наяву во время работы. Я представлял себе самые разные вещи. Но они всегда вращались вокруг тебя».

«Помню, мне привиделось, что я нахожусь на борту пиратского корабля. Мы плыли очень быстро, ветер дул нам в спину. Мы гнались за другим кораблем по бурлящему океану. Все это казалось таким реальным, будто я был там на самом деле».

«Я чувствовал, как ветер обдувает лицо. Я чувствовал вес тесака в своей руке. Я отдавал приказы ставить больше парусов, даже рискуя переборщить с парусами в шторм. Ничто не имело для меня значения - ни мой корабль, ни моя команда. Даже моя жизнь, казалось, не имела для меня такого значения, как поимка этого ебаного корабля».

«Час за часом мы приближались к этому кораблю. Когда мы оказались на расстоянии пушечного выстрела, мой первый помощник приказал зарядить пушки. «Оставить!», - закричал я, толкнув его на палубу. «Любой, кто откроет огонь по этому кораблю, будет иметь дело со мной!»

«В подзорную трубу, я увидел, что кто-то привязан к мачте. Конечно же, это была ты, Керри. Незадолго до полуночи мы их догнали. Они обрушили на нас свои пушки. У них не было причин не стрелять, в отличиеот меня. С первым залпом я потерял треть экипажа. Второй нанес моему кораблю такие повреждения, что удивительно, как он вообще остался на плаву».

«Они собирались дать третий залп, который, вероятно, отправил бы мой корабль на дно, когда мы бросили абордажные крюки. Мы подтянули наш корабль к их кораблю, пока не оказались бок о бок. Теперь два корабля сцепились в смертельной схватке посреди океана».

«Я был одним из первых на их борту. Сабля в моей руке звенела, сея смерть каждым взмахом. Между мной и мачтой, к которой ты была привязана, встал здоровенный матрос в униформе. Он нацелился мне в горло, заставив меня отвести от тебя взгляд меньше чем на секунду. Я парировал его удар и с размаху полоснул его по ногам, нанеся глубокую рану в верхней части бедра. От боли он схватился за ногу, что стоило ему головы».

«Вторым ударом я отрубил ему голову, покатившуюся по палубе. К несчастью для меня, пока я расправлялся с ним, они уволокли тебя на нос. Я пробежал по палубе так быстро, как только мог, но все было напрасно. Они сбросили тебя за борт. Я знал, что вода слишком холодная, чтобы выжить тебе или мне, но все равно нырнул».

«Я нырнул в холодную, словно лед, воду, но не мог тебя найти. Я нырял снова и снова и, наконец, выловил тебя, но было слишком поздно. Я кричал от боли и разочарования. Так или иначе, я проиграл. Меня втащили обратно на борт, стучащего зубами. Я уже начал впадать в шок от пребывания в ледяной воде».

«Прежде чем потерять сознание, я приказал убить всех выживших. Когда во сне мои глаза закрылись, я очнулся весь в поту в своей студии. Передо мной стояла Дана, а в руке я держал шлифовальную машину. Шлифовальный круг жужжал, а я просто смотрел в пространство».

«Дана спросила, все ли в порядке. Я кивнул, сказав, что просто погрузился в мысли. Пожав плечами, я снова принялся шлифовать статую. Как, черт возьми, я мог объяснить ей, что мысленно пересек океан, чтобы попытаться спасти тебя?»

«Керри, в тот момент у меня не было никаких сомнений, что я найду способ исправить то, что с нами было не так. Думаю, у нас с тобой была одна и та же идея. Мы оба считали, что мне просто нужно закончить скульптуру Commerce Bank-а, и тогда мы сможем попытаться наладить наши отношения. Думаю, в своей версии я планировал сделать большой перерыв в работе. Пройдут годы, прежде чем я снова буду работать, если вообще буду. Я винил то, что мы так много работаем, в том, что отдаляемся друг от друга. В этом не было никакой необходимости. У нас было больше денег, чем мы могли потратить, и они продолжали бы поступать еще долгие годы».

«Наверное, в тот период я много грезил наяву, но при этом работал до изнеможения, пытаясь доделать статую, чтобы снова соединить наши жизни. Я ужасно скучал по тебе. Вплоть до того момента, когда мне пришлось отправиться в тур для рекламы принтов некоторых из моих ранних работ. Принты приносили большие деньги. Мы также лицензировали фотографии, обои, темы для видеоигр, обои для компьютеров и даже коробки для завтраков. Хотя, конечно, принты ни шли ни в какое сравнение с важностью работы для банка».

«Я был взволнован еще и потому, что ты должна была поехать с нами в тур. Дана четыре раза звонила тебе из аэропорта. Она звонила тебе три раза накануне. Наконец, мы сели в самолет и улетели в тур. Это было началом конца».

«Когда ты позвонила во время записи шоу Леттермана несколько дней спустя, после окончания шоу Дана сообщила мне, что ты звонила. Но я был слишком зол, чтобы даже думать о разговоре с тобой».

«В тот вечер я назначил Дану моим новым агентом. Не нужно было подписывать никаких контрактов или отправлять тебе уведомления, потому что я никогда не подписывал контракт с твоим агентством. Твое агентство просто выросло вокруг меня».

«После того, как Дана пошла спать в свой номер, я лежал в постели и думал о том, как низко мы с Керри пали».

«Не успел я опомниться, как оказался в другом сне. На этот раз я находился на каком-то современном судне, выглядевшим довольно дешево. На мне была военно-морская форма. Я огляделся и понял, что нахожусь на торпедном катере посреди океана. Мы направлялись к острову, который находился недалеко от нас. Мы плыли медленно и без огней, будто прятались от чего-то».

«Поговорив с людьми на судне я понял, что снова командую кораблем. Я также понял, что идея бесшумного движения была моей. Мы обогнули остров и нашли место, где можно было сойти на берег, не привлекая внимания его обитателей».

«Через несколько минут я покинул корабль в сопровождении четырех человек. Мы шли вброд по пояс глубиной, потому что не осмеливались подвести судно ближе. На самом деле, как только мы перебрались через борт, судно отошло еще дальше в бухту».

«Я посмотрел на карту и отправился легкой, но быстрой трусцой через густые джунгли. Примерно в двух километрах дальше вглубь острова мы наткнулись на группу зданий. Вокруг зданий были разбросаны патрули, и я сразу понял, что было не так даже во сне. У меня был пистолет. Я ни черта не знал об оружии. Я понял это, увидев людей, против которых мы выступали. Очевидно, это была фантазия на тему Второй мировой войны, потому что люди, охранявшие здания, были японскими солдатами. Я огляделся в поисках офицера и заметил одного за зданием слева».

«Это здание было самым подходящим местом для начала. Мы обошли его кругом. Мы подошли к людям, охранявшим здание и молча расправились с ними, используя ножи и удушающие приемы. Затем мы вошли в здание. После того, как я взял меч офицера, я почувствовал себя гораздо лучше. Меч, морской образец Кю Гунто, был изготовлен на заказ. Обычный клинок меча, изготовленный на станке, был заменен клинком, который, вероятно, был одним из фамильных клинков офицера».

«При входе в здание нас заметила другая группа солдат. Мы протиснулись в здание и забаррикадировали за собой дверь. Я оставил трех бойцов сдерживать атаку и продолжил путь в здание. На втором этаже я перерезал электрокабели, погрузив здание во тьму. Проходя по зданию, я убивал всех, на кого натыкался».

«Когда я добрался до последней комнаты на втором, самом высоком этаже здания, свет снова зажегся. Передо мной стоял самый большой человек, которого я когда-либо видел. Он посмотрел на меня и рассмеялся».

«Я вытащил пистолет и поднял его. Я мог бы... Я должен был выстрелить в него. Сорокапятикалиберный проделал бы в его голове дыру размером с кокос. Но, опустив его, я поднял меч. Он кивнул и поднял свой собственный клинок. Он замахнулся на меня, выполнив великолепный удар от снизу вверх. Я резко отпрыгнул назад, уклоняясь от удара».

«Он снова кивнул, признавая мое мастерство. В отличие от киношных, настоящие самураи избегали контакта клинков друг с другом, когда это было возможно. Два тонко отточенных клинка, лязгающих друг о друга, как в «Горце», лишь разрушали оба. Я начал собственную атаку. Разница была в том, что моя атака была всего лишь финтом. Она не была предназначена для попадания. Он решил отступить, чтобы избежать моего удара, и это ему удалось. Его ошибка была в том, что он оценил мои навыки и подумал, что я использую приемы кендзюцу или кэндо. Прежде чем его ноги приземлились после его легкого прыжка назад, я сделал молниеносное движение вперед и выпад, очень распространенный в европейском стиле фехтования. Мой клинок пронзил его грудь, пригвоздив его к стене позади него».

«Сквозь воздух, вырывающийся из его схлопывающегося легкого, я услышал, как он снова смеется надо мной. Я пнул дверь и вошел в комнату. На этот раз я опоздал еще больше. Все, что я нашел, — это тело Керри. Оно было изрублено на куски. Я беспрерывно кричал так громко, как только мог».

«Следующее, что я помню, это Дана, которая стояла у моей кровати и тормошила меня со страхом в глазах. Я видел все, что она хотела мне сказать. Она боялась, что я слишком много работаю. Она не хотела, чтобы стресс довел меня до крайности. Я сказал ей, что это всего лишь кошмарный сон, и не стоит беспокоиться. Она неохотно вернулась в свою комнату, оставив меня разбираться, что за хуйня творится у меня в голове».

«Я всегда верил, что есть вещи, которых люди просто не понимают. Призраки, духи, ангелы, я верил во всю эту чушь. Я был уверен, что эти сны пытались мне что-то сказать. Я думал, что разгадал это. Сны пытались мне сказать, что Керри в опасности, и только я могу её спасти. Я должен был спасти её, несмотря ни на что. Я ещё более укрепился в решимости поскорее закончить статую и просто отправиться с ней вместе на поиски того, что мы потеряли».

«Следующий день должен был стать последним днем нашего рекламного тура. Я должен был раздавать автографы и общаться с людьми на выставке местных художников. На следующий день мы улетим обратно, и я смогу вернуться к работе над своей статуей».

«Дана принесла мне радио, потому что один из парней, с которым Керри пыталась подписать контракт, предположительно был гостем на шоу. Дана пыталась держать меня в курсе того, что делают другие художники и что происходит на арт-сцене в нашем районе».

«Этот парень, Денни Уэйнрайт, показался мне придурком. Он должен был рассказывать о какой-то ярмарке искусств, проходящей в парке, но он все время пытался превратить это в шоу «Жизнь Денни Уэйнрайта».

«Ведущий, похоже, держался молодцом и задал несколько острых вопросов. Он спросил Денни, как он сравнивает себя с Амандой, и я рассмеялся, прежде чем парень успел ответить. Пройдут годы, прежде чем его можно будет отнести к классу Аманды, если это вообще можно. К моему удивлению, парень сказал, что он лучше. Я чуть не выдернул наушники из ушей. Люди вокруг начали на меня оглядываться. Затем ведущий начал сравнивать его со мной. Я надеялся, что он тоже скажет, что он лучше меня. Это поставило бы меня в одну категорию с Амандой. Поскольку она была вроде как моим героем, мне бы понравилось это сравнение».

«Но он этого не сделал. Из речи Керри вы все знаете, что он сказал. Я немедленно встал и приказал Дане собираться. Мне нужно было вернуться в Нью-Йорк немедленно».

«Мы вылетели в тот же день и вернулись в город к вечеру. Дана пыталась меня успокоить. Керри, ты даже звонила мне пару раз тем вечером, но я злися на тебя еще больше. Одно дело, когда ты просто проводишь больше времени с другими клиентами, чем со мной, но я всегда думал, что между нами есть что-то особенное. Я действительно верил во всю ту чушь, которую мы несли, когда говорили, что будем вместе вечно. Твой секс с другими мужчинами все испортил. Наверное, я был слишком изолированным, слишком замкнутым в своем маленьком мирке, чтобы даже подумать об этом. Наверное, я был глупым или невежественным, а может, просто слишком сильно тебя любил и думал, что ты любишь меня так же. Я НИКОГДА не смог бы сделать то, что сделала ты, Керри, НИКОГДА».

«В любом случае, Дана думала, что успокоила меня той ночью, но мы все знаем, что она ошибалась. Я выехал рано утром следующего дня, но Дана затащила меня обратно в студию. Я был одет с ног до головы в черную кожу,  держал в руках свою катану Paul Chen Golden Oriole и водил свой затемнённый Mustang GT. Все в этой машине черное. Даже тормозные диски анодированы черным. Значки и надписи тоже черные. Единственное, что не черное в этой машине, — это две противотуманные фары. Они очень жуткого желтовато-зеленого цвета. Они торчат из всей этой черноты, как два глаза».

«Вы все знаете, что случилось на ярмарке, я вышел из себя и отделал этого идиота. Но вы не знаете, что произошло потом. Я велел Дане сообщить всем в маленьком художественном сообществе, что я не буду иметь никаких дел с любой галереей или музеем, которые выставят работы Денни. Когда Аманда сделала то же самое, карьера Денни в искусстве закончилась. Неделю спустя он не смог бы получить даже работу по покраске домов. Никто не подпускал его даже близко к кисти».

«Наверное, я должен чувствовать свою вину за то, что разрушил карьеру человека. Возможно, я должен был переживать из-за того, что отнял у него все, чего он добился и за что боролся как раз в тот момент, когда он только начинал. Но, честно говоря, я не чувствовал ни черта. Все, что я чувствовал, это гнев. Думаю, я винил Денни в том, что он разрушил мой брак, хотя на самом деле он был всего лишь гонцом. Денни причинил мне гораздо меньше боли, чем ты, Керри, или даже чем конюшня твоих мальчиков-художников».

«Если бы я действительно хотел отомстить, я должен был нанять следователей и выяснить, со сколькими и какими парнями ты трахалась и разрушить их карьеры. Я должен был встретиться с тобой лицом к лицу и сделать тебе так же больно, как ты мне. Но я так сильно любил тебя, и на самом деле я все еще был в шоке. Я не знал, что делаю, я не думал, я просто реагировал».

«Я собирался наброситься на Денни, пока он лежал и корчился на земле, но Дана снова пришла мне на помощь. Она оттащила меня от него и отвела к машине через черный ход, пока все продолжали пялиться на Денни. Я немного успокоился, пока мы шли, и тут столкнулся с Хлоей. Не было никакой преднамеренности, встреча с ней не была частью какого-то плана. На самом деле, единственная причина, по которой Хлою не сняли с шоу Commerce Bank-а, была в том, что я никогда о ней не слышал. Я даже не знал, что ты подписала контракт с женщиной, пока Дана не проболталась мне об этом».

«Хлоя сама рассказала мне, что она выставила пару работ на мероприятии банка. Мне очень понравились как её работы, так и она сама. Она так отличалась от всех пресыщенных художников, с которыми вы обычно сталкиваетесь. Я сказал ей... Ну, эту часть вы тоже уже слышали».

«Чего ты не знаешь, так это того, что я не просто хотел физически навредить Денни, не только разрушить его маленькую карьеру с точки зрения бизнеса. Мне нужно было нанести удар и по его самолюбию. Поэтому я сказал Дане отложить открытие. На следующий день я также встретился с людьми в банке, чтобы объяснить, что происходит и какие изменения я задумал для своей статуи. Я запросил с них еще три четверти миллиона долларов и позвал некоторых из моих особых друзей. В тот вечер, пока я ждал их приезда, я разрезал свою статую на части. Дана плакала, когда пришла в студию, потому что не знала, что я задумал».

«В течение следующих нескольких дней, с помощью команды специалистов, я лихорадочно работал, чтобы завершить статую. Я знаю, что ты несколько раз пыталась дозвониться до меня, Керри, но было уже слишком поздно. Большая часть моего гнева к тому времени была направлена на тебя. Думаю, мы оба поняли, что с нами не так. Если послушать тебя сейчас, то становится ясно, что ты догадалась, что я знаю, и отчаянно пыталась поговорить со мной. Но, слушая тебя, я также понимаю, что даже тогда ты не осознала, что ты наделала, и как сильно это меня ранило».

«На самом деле, даже сейчас, годы спустя, я все еще не думаю, что ты понимаешь это. Так что позволь мне объяснить тебе. С того самого момента, как мы впервые увиделись, я полюбил тебя. Я провел большую часть своей ебаной жизни, пытаясь угодить тебе. Я отдавал тебе все, что у меня было, пока мы были вместе. Ты была не просто моим сердцем и душой, ты была ВСЕМ. Так что разговор с тобой не входил в меню. Если бы мы поговорили, ты могла бы заставить меня принять твою точку зрения, потому что я так сильно тебя любил. Я был словно пациент наркологического центра. Единственный способ избавиться от зависимости — это бросить раз и навсегда. Поэтому в те недели, пока я модифицировал статую, я не выходил из студии. Туда приходило и уходило много людей, но я не вышел ни разу».

«В то время я работал тяжелее, чем когда-либо, чтобы сделать статую такой, какой она должна была стать. Мы пахали целыми днями, и часто глубоко за полночь. Дана была единственной постоянной. Хлоя приходила несколько раз, чтобы спросить о работе, над которой она трудилась, и мы стали своего рода друзьями. На самом деле мы до сих пор общаемся. Но, поскольку ты не общалась с ней с тех пор, как она подписала контракт с Даной, ты об этом не знаешь и не беспокоишься».

«За три дня до открытия было сделано все, за исключением некоторых мелких доработок и косметики. Я все еще полировал и обрабатывал швы, потому что было крайне важно, чтобы они были не видны. И, как и ранее, я позволил своим мыслям блуждать и оказался где-то в другом месте. На этот раз мне казалось, что я находился в больнице и бежал по коридорам, пока не добрался до комнаты, к которой бежал. Это был, как обычно, мостик, и снова оказалось, что я на корабле. На этот раз на космическом корабле».

«Один из парней за пультом управления говорил со мной, но я не мог его понять. Парень рядом со мной указал на экран, на котором были видны часы, отсчитывающие обратное время, и ещё один пульсирующий корабль. Он что-то поправил на моем воротнике, и я стал их понимать. У нас было лишь короткое время, в течение которого их оборона будет ослаблена. После этого мы не сможем попасть на другой корабль».

«Хотя я был чертовски зол на тебя в реальном мире, Керри, во сне я все равно должен был попытаться спасти тебя. Не говоря ни слова, я последовал за парой мужчин, и мы быстро пробежали по кораблю. Сон снова был настолько реальным, что я чувствовал, как горят мои легкие. Я едва удерживал равновесие, когда корабль снова и снова сотрясался от взрывов».

«В конце концов мы добрались до какого-то стыковочного отсека. Мы быстро пересекли пневматическую трубу, которая была натянута между двумя кораблями. Когда мы приблизились к ней, труба начала вибрировать. Я быстро пробежал по трубе, чувствуя, как она cотрясается от каждого моего шага. За мной по трубе следовали мои люди, помогавшие мне достичь цели».

«Прежде, чем мы прошли через трубу, она начала отсоединяться от другого корабля. Вакуум космоса начал высасывать из трубы воздух, и нас засосало вместе с ним. Собрав последние силы, я бросился к посадочному отсеку другого корабля».

«Я напрягся изо всех сил, затаив дыхание. Кислород, вырывающийся из трубки, и отсутствие гравитации словно сговорились против меня, и мой импульс замедлился. На кратчайшую секунду меня посетила мысль о неудаче. В эту секунду я не беспокоился о возможности умереть в бесконечной пустоте космоса, Керри. Я беспокоился только о том, что снова подвел тебя».

«Затем, словно из ниоткуда в меня врезался первый из моих людей. Его импульс дополнил мой, и я добрался до посадочного отсека. Следующий человек врезался в него, и я смог протянуть руку и вытащить его на отсек. К сожалению, второй человек был слишком далеко, чтобы мы могли до него дотянуться. Из-за недостатка кислорода в трубе мы даже не услышали его криков, когда его унесло в пустоту космоса».

«Дело не в том, что я не ценил его жертву, Керри, скорее в том, что на этот раз я был намерен спасти тебя любой ценой. На этот раз не было ничего, чем бы я не хотел рискнуть или пожертвовать. В том числе и от своими людьми, следовавшими за мной, как бы плохо это ни выглядело».

«Я быстро пробежал через стыковочный отсек другого корабля, а мой оставшийся союзник следовал за мной. Когда мы добрались до конца коридора, за нами погнались несколько человек, похожих на штурмовиков из «Звездных войн».

«Они все выходили из одной двери. Чтобы добраться до нее, мне нужно было пройти через них. Я оглянулся и увидел, что мой союзник стреляет в них из лазерного пистолета. У меня не было оружия, поэтому я не мог ему помочь. Он оглянулся на меня через плечо с выражением «да ну» и указал на мой пояс».

«Я посмотрел на пояс и впервые заметил, что на нем висит. Это было похоже на цуку, рукоять катаны. Я вытащил его и уставился на него. На рукояти была кнопка. Я нажал на нее, и да, это был световой меч. В голове закрутились разные вопросы, например, как, черт возьми, лазер просто останавливается в определенной точке. В отличие от тех, что показывают в фильмах, этот лазер, казалось, изгибался, как лезвие катаны».

«Как, черт возьми, они заставили лазеры изгибаться? Мой союзник постукивал по запястью, словно по часам, что, как я понял, означало «эй, тупица, поторопись». Поэтому я бросился к мужчинам. Один из них прицелился в меня, и все, что я смог сделать, - это поднять световой меч. Я был потрясен до глубины души, когда он отразил удар. После этого я, как в старые добрые времена, врезался в толпу. Я пробился сквозь них и повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как падает мой единственный союзник».

«Я подошел к человеку, который стрелял в него, и разрубил его на две части, прежде чем пройти через дверной проем».

«Когда я переступил порог, я услышал стук клапанов. Я оглянулся и увидел его: вся эта броня, дыхательный аппарат, полный комплект. Я не шучу, это был ебаный Дарт Вейдер».

«Вдохновляющее выступление», - сказал он, поднимаясь со своего места. Над ним, на лестнице, я увидел Керри. На этот раз она была жива и дышала. Она даже улыбнулась мне. Я был уверен, что она знает, что на этот раз я ее спасу».

«Я снова нажал на кнопку, и лезвие моего светового меча ожило. Лезвие сабли Вейдера тоже раскрылось. Его лезвие было темно-красным. Мое же излучало чистый черный свет».

«Он замахнулся на меня своим клинком, и хотелось верить, что со всей своей мощью. Если бы это было не так, я был в беде, потому что даже дуновение воздуха от его удара было мощным. Вряд ли у меня хватило бы сил, чтобы блокировать сам удар. Я отпрыгнул назад, уклоняясь от его удара, и нанес ответный удар, который он заблокировал. Я это предвидел, поэтому отстранился и снова ударил, прорезав борозду в его броне вдоль ребер. Крови не было, и он продолжал двигаться так же, как и раньше, поэтому я был уверен, что не причинил ему ни малейшего вреда».

«Я мог сказать, что он не привык к ударам. Я удивился больше, чем он сам, когда он снова заговорил со мной».

«Мы что, обязаны сражаться? Разве нет другого выхода?» - спросил он.

«Если ты позволишь Керри просто уйти отсюда, то нет», - сказал я.

«С ней все в порядке. Она здесь по своей воле. Это место, где она хочет быть. ОНА создала это», - сказал он. Его голос становился громче с каждым предложением, и это хриплое дыхание начинало действовать мне на нервы».

«Прости за неверие, но я хочу услышать это от нее», — ухмыльнулся я. Но в глубине души я ему поверил. Я направился к Керри и, кажется, позвал ее, прежде чем он снова встал между нами».

«Меня беспокоит твое недоверие», — сказал он, и снова обнажил свой клинок. Я сделал то же самое и направился к нему. Я сделал финт влево, а затем метнулся вправо. Когда он попытался перекрыть эти два движения, я сделал глубокий выпад в центр и погрузил клинок в портативный вентилятор или что там у него на груди».

«Я поднял клинок, чтобы атаковать снова, но он поднял руку, прося меня подождать.

«Что теперь, Вейдер?» спросил я. Я просто хотел покончить с этим».

«Ты проиграл», - сказал он. «Все закончилось еще до того, как началось». Ему было трудно дышать, из его грудной клетки вылетали искры, но он говорил мне, что я проиграл? Я подумал, что он пытается обмануть меня каким-то джедайским трюком».

«Ну», - спокойно сказал я. «Мой папа всегда говорил мне, что ничего не кончено, пока не...»

«Люк!» - перебил он меня. «Я твой...»

«Кто, черт возьми, такой Люк?» спросил я.

«Неважно», - прохрипел он, задыхаясь. «Ты все равно проиграл. Посмотри туда». Он указал на место, где сидела Керри. Двое штурмовиков стояли рядом с Керри, держа оружие наготове».

«Я вздрогнул, и мой клинок ожил, но я, как и он, знал, что не успею преодолеть расстояние, прежде чем один из них или оба выстрелят в нее».

«Ты все еще можешь выполнить свою миссию», — задумчиво сказал он. Его голос был почти умоляющим.

«Как?» — прошипел я. Он указал на шахту, ведущую к одному из вентиляционных отверстий. Она была очень глубокой. Я был уверен, что не переживу падения».

«Прыгай, и я даю тебе слово, что она не пострадает», — сказал он. К тому времени подоспели еще его солдаты. Один даже прикрепил кислородную маску к его лицу. Не сказав ни слова, я спрыгнул».

«Падая, я пытался сгруппироваться. Я также пытался, но не смог, перекатиться в момент приземления. Я чувствовал, как от удара мои ноги сломались, словно веточки, и хрустнула спина. Удар также повредил внутренние органы. Придя в сознание, я обнаружил, что все мое тело горит от самой сильной боли, которую я когда-либо испытывал».

«Мечник, с которым я сражался на пиратском корабле, стоял надо мной, качая головой. Рядом с ним сидел огромный японский солдат. Дарт Вейдер тоже подошел ко мне. «Неудивительно, что ты художник», — сказал он. «Единственное, для чего ты годишься, — это рисовать картинки, не имеющие ничего общего с реальностью».

«Я надрал тебе задницу», — выплюнул я сквозь окровавленные губы. «Я надрал задницы всем вам ».

«И что это тебе дало? Ты каждый раз проигрывал. Ты выиграл все битвы, но проиграл войну. Ты идиот. Ты перепробовал все, кроме того, что должен был сделать». Вейдер начал смеяться и снял шлем. Вейдер вовсе не был им. Он, пират и благородный японский солдат - все они были Керри».

«Я снова проснулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Дана снова смотрит на меня. Уверен, она подумала, что я схожу с ума. На заднем плане все еще звучала моя музыка. Я улыбнулся и сказал Дане, что со мной все в порядке, а она повернулась и пошла в офис».

«Что-то в этой песне затронуло мой мозг, я схватил пульт от стереосистемы и снова прокрутил припев».

«Пересечь океаны в своих мыслях. Найти в себе силы сказать «прощай».

«Внезапно все это обрело для меня смысл. Я уронил полировальную машинку на пол и уселся поудобнее, чтобы посмотреть на статую. Она была закончена. Больше я ничего не мог с ней сделать. Ранним утром следующего дня я со своей командой установим ее в банке, оставив под прикрытием строительных лесов и тяжелого брезента, что позволит подключить её вдали от глаз клиентов банка».

«Позже, тем вечером, все богатые или имеющие связи любители искусства в городе соберутся там, чтобы поучаствовать в главном событии сезона в мире искусства. После этого они все будут гадать, что я сделаю дальше, чтобы превзойти это. И, как сказал этот идиот Денни, я собираюсь изменить искусство и смешать его с технологиями. Ничто уже не будет прежним».

«В ту ночь я заснул безо всяких снов. Мне было грустно, потому что я понял, что, как и мир искусства, моя жизнь изменилась. На следующее утро я проконтролировал транспортировку статуи и периферийного оборудования на место, и позволил команде приступить к её установке».

«Я отвез Дану к моим юристам, велев ей подписать документы, что она и начала делать. Думаю, она считала, что подписывает какой-то контракт, по которому она становится моим деловым представителем. Когда она узнала, что я фактически передаю ей ВСЕ, она впала в ярость».

«Ты... Ты уходишь, да?» - заплакала она. Я печально кивнул.

«Дана, я не бросаю тебя», - сказал я ей. «Мы все еще будем на связи. Обещаю. Мы даже будем видеться. Мы будем видеться часто, но мне больше нет необходимости заниматься этим».

«Я могу... я хочу поехать с тобой», - всхлипывала она.

«Дана, я даже не знаю, куда пойду», - сказал я. «И кто-то должен остаться здесь, чтобы позаботиться о моих деловых интересах и моем наследии. Здесь слишком много денег, чтобы просто так уйти».

«А как насчет Керри?» - спросила Дана. «Она могла бы это сделать».

«Керри слишком занята своим агентством», — сказал я. «С ней все будет в порядке. Я оставил кучу денег на наших совместных счетах. Она, вероятно, даже не заметит, что меня больше нет».

«Но она звонила тебе без остановки последние несколько дней. Она пыталась попасть в студию, чтобы увидеться с тобой».

«Слишком мало, слишком поздно», — грустно сказал я.

«Мне нужно, чтобы ты сделала кое-что для меня», — сказал я ей. Она кивнула.

«Если ты сделаешь что-то для меня взамен», — сказала она. Я ухмыльнулся и кивнул.

«Ты права, Дана. Пока это не помешает моим планам, я сделаю все, что ты хочешь», — сказал я ей.

«Я быстро объяснил, что она должна сделать. Она позвонила охранникам снаружи студии и попросила одного из своих помощников сбегать в студию за пропуском на мероприятие».

«Потом она звонила Керри, а я слушал. Похоже, за все эти годы я не заметил, что милая девушка, в которую я влюбился, превратилась в стерву. Это деньги сделали её такой или она всегда была, а я просто не замечал?»

«Как только ты взяла трубку, ты была настолько груба, насколько это вообще возможно. Ты спросила её, где я, а узнав, что меня нет, вышла из себя. Дана сохранила самообладание и спросила, планируешь ли ты присутствовать на мероприятии этим вечером. Ты снова устроила истерику, и она спокойно напомнила тебе, что ты не приходила ни на одно из моих мероприятий уже больше месяца, поэтому мы не были уверены, что ты будешь и на этом».

«Тогда ты замолчала, потому что, видимо, поняла, что она говорит правду. Она объяснила тебе, что охрана была усилена из-за статуса мероприятия и некоторых людей, которые на нем присутствуют».

«Ты тут же разразилась тирадой по поводу того, что мы исключили твоих мальчиков-халявщиков не только из показа экспонатов на мероприятии, но и из посещения. Она ответила, что это было мое решение, и она ничего не могла с этим поделать. Ты сказала, что ты, как мой представитель, должна была утвердить любые изменения. Дана проигнорировала это. Готов поспорить, ей очень хотелось сказать, что тебя уволили. Но она придержала язык и продолжила заниматься делом».

«Она объяснила тебе, что с учетом принятых нами мер безопасности тебе нужно немедленно забрать свой пропуск, и сделать это лично. Без пропуска тебя не пустят внутрь».

«Ты снова разозлилась и спросила, почему пропуск нельзя оставить на входе. Дана объяснила, что никто из охранников тебя не знает. И что мы оба, и она, и я, будем слишком заняты, чтобы тебя там дожидаться».

«Ты снова начала кричать, но я добился, чего хотел. Тебе пришлось выйти из дому, чтобы получить мое сообщение. Керри, с моей стороны это было некрасиво. Это было по-детски и ниже моего достоинства. Я пожалел об этом несколько лет спустя, но к тому времени уже не было возможности вернуть все назад».

Тогда Керри прервала меня. Она плакала и вытирала глаза. Она даже не могла говорить, настолько была подавлена.

«У меня так много вопросов, Легс», - сказала она. «Я ничего этого не знала. Я имею в виду, я знаю, что ты сделал, и это не просто послание для меня. Это чуть не уничтожило меня. Это заставило меня понять, что ты не просто злишься на меня. Это дало мне понять, что есть вполне реальный шанс, что у нас могут быть проблемы. Но даже тогда...»

«Что он сделал?» - спросила Анна.

«Да», - отозвался Дэн. «Я вообще ничего не знал. Я все еще пытаюсь смириться с тем, что Керри так долго нам всем лгала».

«Помнишь мой портрет, который он нарисовал перед нашей помолвкой?» - спросила Керри.

Анна посмотрела на меня. «Ларри... эмм, Леголас, я никогда не привыкну к этому имени».

«Мой отец был поклонником Толкиена», — сказал я, пожав плечами. «Эй, все могло быть и хуже, я мог бы быть Арагорном».

«Ты ведь не продал её любимую картину?» — спросила Анна.

«Ты должна помнить, Анна», — начал я. «Я был в отчаянии. Мне было больнее, чем когда-либо в жизни. Она была для меня всем на свете, и потерять её — это просто...»

«Он не продал ее», — продолжила Керри. «Хотела бы я, чтобы он это сделал. Он оставил мне на счетах более миллиона долларов. Я могла бы выкупить ее обратно. Я вышла за пропуском на мероприятие, а он пошел домой. Он взял картину...» Керри заплакала.

«Он вынес её на террасу позади дома. Её, и свой любимый меч. Тот, который я купила ему на первое Рождество, когда у нас появились деньги. Он везде носил с собой этот хуев меч. Он сломал его и... сжег мою картину». Даже сейчас, годы спустя, Керри с трудом произнесла это вслух.

Глядя на нее, я, наверное, должен был почувствовать себя плохо, но мне казалось, что она гораздо больше расстроена из-за потери картины, чем из-за потери меня.

«Я тогда так на тебя разозлилась», — сказала Керри. «Вот почему я так ужасно выглядела на открытии. Я до сих пор не могу пойти в этот чертов банк без слез. Даже проезжать мимо больно».

«Вы оба в шоке», — сказала Керри. «Но вы понятия не имеете, что означала его маленькая увертюра. Когда у самурая ломается меч, это просто событие, меняющее жизнь или карьеру. Если он сам его сломает, это будет означать, что он просто сдался. Он больше не будет сражаться. Свяжите это с тем фактом, что он также сжег единственную нарисованную им картину со мной. Картину, которая для меня всегда символизировала его любовь ко мне, стала переломным моментом. Его послание было ясным. Он больше не будет бороться за наши отношения. По его мнению, ему нужны были перемены».

«Это означало, что мы не сможем отправиться в отпуск, чтобы возродить нашу близость. Это означало, что если мы собираемся быть вместе, мне придется самой бороться за нас».

«Я пошла на его мероприятие злее, чем когда-либо. Я была полна решимости потребовать разговора с ним. Я собиралась встретиться с ним лицом к лицу и сказать, что мы были вместе слишком долго, чтобы позволить какой-то глупости разлучить нас. Я бы признала, что была неправа и потеряла голову, но это никогда не означало, что я его не люблю. И если он любил меня так сильно, как всегда говорил, если он был готов сделать для меня все, как он всегда говорил, тогда он наверняка мог бы простить меня, хотя бы раз».

«Я провела весь день, плача из-за того, что ты сделал, и что это значило», — сказала Керри. «У меня всегда была одна мысль в голове, превыше всего остального. Она была в том, что, что бы ни случилось, ты всегда будешь любить меня, и мы всегда будем вместе. Я действительно думала, что ты расстроишься, но в конце концов поймешь. Конечно, тот, кто провел почти месяц, снова и снова рисуя на картине выражение моего, поймет мои поиски». Мы все посмотрели на нее, удивляясь, как можно быть такой тупой. Она все еще не могла понять, что то, что она считала духовным поиском, было просто простой и очевидной изменой.

«Но трагедия была в том», — закричала Керри - «что я искала то, что у меня уже было. Легс, я была дурой. Я продолжала думать о нас как о равных. Я думала, что мы должны быть одинаковыми. Но мы никогда не были созданы такими. Мы были созданы, чтобы дополнять друг друга, быть недостающими частями. Ты был моим художником, а я твоей музой».

Я рассмеялся и покачал головой. Она все еще не понимала.

«Легс, именно это говорили все твои сны. Тебе не нужно было бороться за то, что у тебя уже было. Даже я это вижу».

«Это даже близко не то, Керри», — сказал я. «Прости, что сжег картину. Мне тоже было больно. И у меня никогда не было меча, который я бы любил так сильно, чтобы постоянно носить его с собой».

«Ты хочешь продолжить или это сделать мне?» — спросил я. Она тихонько плакала, поэтому я начал снова».

«В любом случае, после того, что я сделал, я бы, наверное, тоже проплакал весь день, но случилось кое-что еще. Я пошел в студию и увидел там Дану, она тоже плакала. Я взял ее на руки, обнял и сказал, что все будет хорошо».

«Дана поцеловала меня. Не неуверенным, пробным первым поцелуем. Она поцеловала меня крепко и полностью в губы. Она вложила в этот поцелуй все свои силы, а у меня не было секса уже больше месяца. Я также никогда не занимался им ни с кем, кроме тебя, Керри».

«Ты месяцами трахалась со своими мальчиками-игрушками, стоило им захотеть. Ты дала им то, чем, как я думал, мы делились только друг с другом. То, что произошло в тот день с Даной, во многом придало мне сил попрощаться с тобой».

«Пока я был в шоке от того первого поцелуя, Дана пошла в атаку. Она подтащила меня к одному из больших удобных диванов, расставленных по всей студии».

«Она обхватила меня ногами и начала тереться об меня своей киской. Ее язык был на вкус, словно свежая клубника. Следующее, что я помню - я покусываю ее уши и шею, а мои руки блуждают по всему её телу. В первый раз мы не могли достаточно быстро снять одежду. Ее тело было изумительным. На ней не было ни грамма жира. Она была крупнее Керри, но очень пропорциональна. Это было ТАК по-другому».

«У Керри груди почти нет, только небольшая припухлость с соском наверху. У Даны были шикарные сиськи. Они были такими мягкими и сочными. Я сосал их, наверное, полчаса, прежде чем перешел к другим частям тела».

«Она стонала и извивалась еще до того, как я прикоснулся к ее киске. В тот единственный день я не думал о Керри. Я не думал об искусстве. Только о Дане. Я решил, что если её губы и сиськи так хороши на вкус, то мне не терпится попробовать ее киску, прежде чем я все испорчу.

«Я начал вылизывать дорожку по её телу сверху вниз, но она сказала «Нет!», что она просто хочет, чтобы я был внутри нее. Вы знаете парней, которые говорят что-то вроде: «В темноте все женщины одинаковы», - они жестоко ошибаются. Дана была невероятна. То, как она двигалась, то, что она говорила, было невероятно. То, как она подмахивала, просто подстегивало меня, а ее влагалище, казалось, пыталось выдоить из меня всю сперму. Первый раз был жестким и быстрым и оставил нас мокрыми от пота».

«Может, хватит?» — сердито рявкнула Керри. «Я не хочу тратить время, слушая, как ты ебал Дану из чувства долга за её годы службы. Даже если бы я знала, как это произошло, я бы простила тебя. Это было тем же, что мое время с парнями. Это ничего не отняло у нас, Леголас. Это был всего лишь секс. Ты даже не был инициатором, это сделала она. Это не имело значения».

«Бесит, Керри, не правда ли?» — спросил я.

"У меня есть на то причины. Нелегко слушать, как твой муж описывает свои сексуальные похождения с жирной секретаршей", - огрызнулась она. "А ты, блондиночка, ты меня правильно поняла. Мы все еще женаты".

«Но... я... мы», — начала Анна.

«Заткнись, блондинка», — огрызнулась Керри. «Ты так сильно его хочешь, что я чувствую запах твоей пизды даже отсюда. Скажи мне, что я не права».

Анна просто остолбенела. «Ты ошибаешься», - сказала я, заметив, что Анна снова замолчала. «Во-первых, то, что произошло между мной и Даной, было гораздо больше, чем просто секс. Первый раз, как я уже сказал, был диким и безумным, но потом мы сбавили обороты, и все стало еще лучше. Глядя в ее глаза, когда мы занимались любовью, я испытывал то, чего не испытывал уже очень давно. Это давало мне надежду. И это действительно что-то значило, Керри. Это означало Арию. Мы подарили друг другу один день. Мы отдали друг другу маленькую часть себя, и результатом стал чудесный ребенок в соседней комнате. »

Я посмотрел на Керри, которая придвинулась ближе ко мне, и спросил ее: «А что осталось после времени, что мы были вместе, Керри? Даже сейчас, думая о тебе, я чувствую только боль. Боль от того, как ты меня обидела, стирает все годы наших хороших воспоминаний».

Она выглядела так, словно получила пощечину. Думаю, в её понимании все то время, что мы были в разлуке, не имело значения. Она все еще жила воспоминаниями о тех временах, когда у нас все было хорошо. Похоже, она так и не смогла отпустить и забыть.

«Керри, если тебе не нравится то, что я говорю, можешь вернуться к своей версии этой истории», - сказал я. Она кивнула и заговорила снова. Но говорила она медленнее и гораздо менее уверенно, чем раньше.

«В общем, перестав плакать, - начала Керри. «Я оделась и отправилась в банк. Там было множество людей. Я увидела Аманду. Я окликнула её, но она даже не взглянула на меня. Я попыталась подойти к ней, но её телохранители, хотя и знали меня и называли по имени, не подпустили меня. А ты хорошо подготовил Дану. Пропуск, который она мне оставила, позволял только присутствовать на мероприятии. Я не могла попасть на сцену. Я не могла попасть в VIP-зону. Я пыталась уговорить знакомых пустить меня туда, но никто не пускал»

«Я увидела и Хлою. Она обсуждала с людьми свои картины. Взволнованная и улыбчивая, она выглядела прекрасно. Она, по крайней мере, помахала мне рукой, но, очевидно, была слишком занята, разговаривая с теми, кто мог бы захотеть купить или выставить ее работы».

«Это я должен быть там, черт возьми. Это я должен показывать свои работы», - раздался голос у меня за спиной. Это был Денни, и он был в бешенстве. Он ныл мне о том, что все выставки и все галереи, с которыми он подписал контракт, отказались от него. Он ничего не продавал неделями и винил во всем меня. Теперь я понимаю, что винить он должен был именно тебя. Он называл меня вавилонской блудницей и утверждал, что я отрезала ему волосы, как Самсону. Он не мог понять, что хотя бы отчасти сам виноват в том, что с ним произошло. Во всем всегда был виноват кто-то другой».

«Он сказал, что твоя статуя - отстой, и никому нет до нее дела, и при этом весь мир лишен возможности увидеть его работу. Это просто трагедия». Потом вступил конферансье. Я видела, как вы вчетвером вышли из-за кулис. Ты вышел с Амандой и Рафом по бокам от тебя. Дана шла позади. Она выглядела печальнее, чем я когда-либо видела».

«Тогда мне хотелось убить её. Но теперь мне так её жаль. Мне было достаточно плохо. Ты был со мной большую часть моей жизни, и я не собиралась тебя отпускать. Я уверена, она понимала, что после этой выставки мы снова будем вместе. Я была уверена, что она грустит, потому что она вот-вот потеряет свое место в твоей жизни в самый важный момент твоей карьеры».

«В реальности все оказалась еще хуже. После всех этих лет тайной любви к тебе, пока ты не замечал ее, она, наконец, получила тебя на один короткий день и так и не смогла забыть».

«Кроме того, я понятия не имела, что должно произойти, а она знала. И что еще хуже, ты заставил её помогать тебе спланировать свой уход от неё. Это было слишком холодно, Легс. Это все равно, что заставить кого-то рыть себе могилу».

«Ты начал говорить, но я уже слышала эту речь. Ну, на самом деле не слышала, а читала. Я заметила, что ты убрал те части, где упоминал меня. И очень разозлилась, когда ты назвал Дану своим агентом вместо меня. Но в основном, я сосредоточилась на различиях в тебе. В тебе было что-то не так. Мне потребовалось время, чтобы понять это. Твоя одежда не была черной, и у тебя не было с собой меча. Мало того, что твой любимый меч валялся сломанным на нашей террасе, у тебя его вообще не было».

«Затем ты открыл статую. Толпа была в восторге. Она была огромной и прекрасной. Это была статуя того пирата, которого Commerce Bank использует в качестве своего символа. Он был запечатлен в классической позе мыслителя. Сверкали сотни фотовспышек. Люди вокруг говорили о том, насколько реалистична статуя. Никто не мог в это поверить. Даже Денни был потрясен и молчал».

«И тогда ты это сделал, Легс. Ты вернулся к микрофону, и навсегда изменил мир искусства. При этом ты затронул Денни, даже не упомянув его». «Недавно один очень глупый и непоследовательный человек говорил о том, что нужно смешать технологии с искусством, чтобы модернизировать и изменить и то, и другое», - сказал ты. Толпа почувствовала, что сейчас произойдет что-то грандиозное, но они просто не были к этому готовы. Даже я не была готова к этому, Легс».

«Ты кивнул головой, и зазвучала музыка. Музыка, казалось, убаюкивала толпу, вселяя в нее ложное чувство безопасности. Это была танцевальная музыка. Это была не какая-то тягостная классическая пьеса с трагическим подтекстом. Толпу до смерти напугало, когда эта шестиметровая фигура встала и начала танцевать. Когда она топнула ногой и указала в сторону толпы, несколько человек, стоявших впереди, решили, что она нападает, и бросились назад. Когда они поняли, что это не ремейк фильма о Годзилле и что статуя - это просто большой робот, который не может сдвинуться с места, они начали кричать и аплодировать».

«Затем робот опустил свою гигантскую металлическую руку, ты сел ему на ладонь, и он поднял тебя над толпой. Это было невероятно. Ты был словно рок-звезда. Люди подбегали ко мне и просили уговорить тебя сделать статуи для их бизнеса. Другие хотели картины, а третьи умоляли меня привести тебя на телешоу. Я чувствовала себя великолепно. Я снова была переполнена властью, пока не вспомнила, что я не только больше не контролирую твою карьеру, но и не являюсь ее частью. Это только усилило мою депрессию. Очевидно, новость о том, что меня заменили, еще не стала достоянием общественности».

«Я заметила, что Денни просто стоял, разинув рот. Он был вне себя. Он начал нести чушь как о тебе, так и об Аманде. Он пытался бросить тебе вызов своей ерундой о том, что это он должен был стать следующим шагом в будущем искусства. Он чувствовал себя дураком. Это было написано у него на лице. Живое воплощение старой поговорки: Не играй с огнем».

«Даже Аманда и Раф были удивлены. Не думаю, что они имели представление о том, что ты задумал. По сути, ты просто и непринужденно перевернул мир искусства. Единственным человеком на сцене, который не кричал, не ликовал и не радовался, была Дана. Это просто не укладывалось в голове. Став твоим новым агентом, она должна быть вне себя от радости. В будущем она сможет требовать за твои работы все, что захочет, а твои гонорары за выступления взлетят до небес. Я не могла понять, почему она была несчастна. Потом мне стало страшно. »

«Прямо там, посреди всего этого хаоса, я позвонила Дане по телефону. Я сказала ей, что знаю, что что-то происходит. Я не знаю почему, возможно, потому, что у нас двоих было что-то общее - мы обе любили тебя. Она велелала мне подойти ко входу в VIP-зону. Я подошла туда, она просто кивнула охранникам, и те пропустили меня. Когда я подошла к ней, она уже плакала».

«Какого черта ты несчастна?» — спросил я ее. «Ты должна быть счастлива». Она просто покачала головой.

«Где Легс?» — спросила я. «Мне нужно поговорить с ним, Дана».

«Они с Хлоей ушли, чтобы поговорить о ее карьере вдали от всего этого безумия», - грустно сказала Дана. «Я собираюсь стать ее новым агентом».

«О, черт, я и забыла об этом», - сказала я. «Не расстраивайся так, Дана, это всего лишь секс. Хотя я не могу поверить, что он покинет здание, когда толпа так громко его поддерживает. Будет бунт, если он не вернется. Он мог бы подождать немного, прежде чем трахнуть её».

Дана вдруг перестала плакать и повернулась, чтобы посмотреть на меня. «Ты действительно самая тупая сука, которую я когда-либо встречала», - сказала она. «Он не собирается заниматься с ней сексом. Он отдает ей свою студию. Там даже есть квартира, в которой она может жить, пока работает. Он делает все возможное, чтобы помочь ей начать карьеру».

«Это здорово», — сказала я. «То есть он снова будет работать из нашего дома?»

Она просто посмотрела на меня, как на умственно отсталую. «Он закончил, Керри. Он больше не будет работать. Он ушел».

«Ее слова не имели для меня никакого смысла. Все вокруг кружилось. Мне нужно было сосредоточиться на чем-то, чтобы не потерять равновесие и не упасть. Я посмотрела на огромную, словно живую, статую, стоявшую молча и неподвижно, с вытянутой рукой, словно приглашая людей в банк».

«Знаешь, сколько денег он выбрасывает на ветер?» — спросила я. «Она кивнула и ответила, что они ему не нужны».

«А как же его искусство?» — спросила я. Она просто сердито посмотрела на меня. «Керри, он никогда не хотел быть знаменитым или богатым. Он никогда не хотел ничего этого. Он делал все это ради тебя. И после всего этого ты его предала. Ради своего же блага ему просто нужно уйти от всего этого и от тебя. Он просто хочет начать свою жизнь заново, где-нибудь в другом месте».

«А как же... мы?» — спросила я вслух. Я не ожидала, что Дана мне ответит, но она все равно ответила».

«Ты проебала все для себя и нас, во всех смыслах», — сказала она. «Желая заполнить свою маленькую дырку ты, оставила огромную дыру в своей жизни, моей жизни и во всем мире искусства. Можешь ли ты представить, чего он мог добиться? Ты все просрала, Керри. Каково это?»

Я была слишком близка к слезам, чтобы ответить, поэтому просто повернулась и ушла, хотя и знала, что она права. Кроме того, что я лишила себя единственного мужчины, которого любила, я лишила весь мир произведений искусства, которые Легс мог бы ещё создать. Я чувствовала себя хуже, чем ужасно».

«Я тут же выбежала из банка. Я прыгнула в машину и позвонила ему. Он не взял трубку. Я ехала по улицам как сумасшедшая, пытаясь добраться до студии до его отъезда. Он сильно меня опередил. Когда я добралась туда, место выглядело заброшенным. Свет горел, поэтому я постучала в тяжелую дверь. Я колотила в неё так сильно, как только могла, пока не услышала шаги, приближающиеся к двери. Я увидела, как открылся глазок охраны, а затем, немного спустя, открылась и сама дверь».

«Привет, Керри», — сказала она мне. «Я хотела поговорить с тобой, но сегодня все просто ускользнуло от меня. Леголас продал все выставленные мной работы. И я получила за них вдвое больше, чем запрашивала. А потом он просто отдал мне здание, в котором я могла работать. До встречи с ним на той художественной ярмарке в парке, я была типичным голодающим художником. В основном голодающим. Теперь у меня есть собственное здание, новый агент, который, кажется, может все сделать за меня, и моя репутация сделала гигантский шаг вперед. И все это благодаря твоему мужу». Она улыбалась от уха до уха.

«Рада за тебя», — сказала я. «Леголас здесь?»

«Нет», — сказала она. «Он привез меня сюда, показал все и ушел. Он, должно быть, один из самых щедрых людей, которых я когда-либо встречала. Я имею в виду, кто просто так дарит кому-то, кого едва знает, здание. Сначала я думала, что за всю помощь, которую он мне оказывал, будут какие-то условия... Знаешь, как обычно принято. И я подумала, какого черта. Он симпатяга. Но он не пытался этого сделать и даже не намекал на это. Думаю, на свете все же осталось несколько хороших людей. Но он выглядел каким-то грустным».

«Я не могла стоять там и слушать, как она говорит о том, какой замечательный парень мой муж. Я и так знала, какой он замечательный. Мне просто нужно было его найти».

«Ты видела, как люди реагировали, когда статуя начала двигаться?» — спросила она. «Этот человек гениален».

«К тому времени я уже шла обратно к машине, поэтому её слова остались без ответа. Открыв дверь, я заметила, что мой телефон звонит. Я взяла трубку. Это была Дана. Судя по всему, она не хотела, чтобы он уезжал, еще больше, чем я. Её желание, чтобы он остался, перевешивало даже ее ненависть ко мне. Она сказала мне, откуда он уезжает. Он не улетал, как я предполагала. Он уплывал на судне, а не на большом шикарном круизном лайнере. Это было большое грузо-пассажирское судно. На нём не было таких удобств, как на круизном лайнере, но я подозревала, что он выбрал его, чтобы перевезти свои чертовы автомобили».

«Я снова понеслась по улицам и добралась до пирса, с которого, как сказала мне Дана, он уходил, как раз, чтобы опоздать. Когда я, задыхаясь, подбежала к пирсу, корма корабля удалялась в неизвестном направлении».

«Будь я атлеткой, я, наверное, смогла бы запрыгнуть на корабль. Но с моей спортивной формой мне светило лишь захлебнуться».

«Тогда я заплакала. Я плакала не так, как Дана. Это были глубокие, душераздирающие рыдания. Потом зазвонил мой телефон. Я ответила. Невероятно, но это была ты, Легс».

«Пожалуйста, вернись», — рыдала я в трубку. «Нам нужно поговорить об этом. Я не могу жить без тебя. Прости меня. Я больше никогда так не сделаю, обещаю».

«Слишком поздно, Керри», — тихо сказал он. Он не орал на меня, не называл меня шлюхой или чем-то подобным. Он был просто очень спокойным».

«Почему мы не можем начать все сначала?» — спросила я. «Почему ты не можешь простить меня? Просто дай мне еще один шанс».

«Как мы сможем начать все сначала?» - ответил он. «Мы так далеко ушли от того, чем были раньше. Ты никогда не найдешь того, что искала. Тебе нужно что-то, что заполнит пустоту и восполнит пресловутые недостающие части тебя. Я долгое время надеялся, что это буду я. Я любил тебя всем, что у меня было, Керри. У меня никогда не было никого, кроме тебя. Я никогда не мог представить, что буду с кем-то, кроме тебя. И я действительно верил, что ты думаешь так же. Но все, во что мы верили, оказалось ложью». После этого телефон замолчал. Я просто выронила трубку и опустилась на землю.

«Проходивший мимо мужчина как-то странно посмотрел на меня. Он спросил, не опоздала ли я на судно. Я кивнула. Он сказал, что это еще не конец света. Я ответила, что для меня это конец. Что мое сердце и душа уплывают на этом корабле».

«Он улыбнулся и спросил, сколько я готова дать, чтобы добраться до судна. Я ответила, что заплачу столько, сколько он попросит. Он схватил меня за руку, и мы побежали через причал. Он привел меня к небольшому зданию, пристроенному к причалу, представив меня еще более пожилому человеку с бородой и трубкой. »

«Он протянул руку, и я открыла сумочку. «Сколько?» — спросила я.

«Просто отдай все, что у тебя есть», — сказал он мне. Я отдала ему все наличные, которые были в моем кошельке. Там было около восьмисот долларов».

«Сэм - капитан лоцманского судна. Он выйдет через десять минут, чтобы вывести из бухты судно, на которое вы опоздали. Он часто берет пассажиров, опоздавших на корабль, чтобы доставить их на борт. Но мы впервые получаем за это столько денег».

«Мы сели на сравнительно небольшое судно, пахнущее старым дизельным топливом и сардинами. Сэм вывел нас на воду и быстро догнал и перегнал более крупное судно. Он переговорил по радио, и команда судна была готова помочь мне подняться на борт. Я обыскала весь корабль. Ни Легса, ни его машин на борту не было. Он был там всего за несколько минут до моего прибытия. Мне даже показали фотографию, которую он сделал с некоторыми членами команды. По-видимому, он поднялся на борт судна, а затем в какой-то момент покинул его. Думаю, это был всего лишь способ для отвода глаз от того, куда он на самом деле направлялся».

«Я вернулась на лоцманский катер с Сэмом. Он, похоже, очень переживал, в основном за то, останутся ли у них деньги. Перед тем как мы снова причалили, у меня зазвонил телефон. Я ответила, и он сказал два слова: «Прощай, Керри».

«До сегодняшнего дня я больше ничего о тебе не слышала и не видела. Как сказал тебе мой отец, я потратила кучу денег на частных детективов, пытаясь найти тебя. Я также пыталась удержать на плаву свое агентство, но, как сказала Дана, оно не выжило бы без денег, которые ты в него вкладывал. Без коммерчески успешных артистов я не могла его поддерживать. И когда я поняла, что больше твоих денег не будет, я была вынуждена закрыть его».

«Через некоторое время я подумала о продаже некоторых твоих не проданных картин. Я не могла попасть в студию Хлои. Она работала над чем-то и не хотела, чтобы ее беспокоили. В конце концов я узнала, что ты очистил студию, а права на все, что ты оставил, принадлежали Дане. Я пыталась обратиться в суд, чтобы получить контроль над активами как твоя супруга, но ты оставил подписанные контракты, в которых было указано, кому что достанется в твое отсутствие. »

«Один из моих адвокатов был очень умным человеком. Он сказал, что мне следует развестись с тобой. Тогда я получу половину супружеского имущества. К сожалению, твой адвокат оказался умнее. Ты составил опись всех своих картин и всего остального имущества. Ты подарил картины Дане, поэтому они не подлежали разделу. Ты также оставил мне половину наших денег на момент ухода. Любой суд в любом случае отдал бы мне только половину имущества, так что все было чисто».

«Мы с Даной никогда не ладили. Когда я попросила её о кредите, она отказала. Она, похоже, винила меня в том, что ты ушел. Больше года мы не виделись. А однажды я вошла в её кабинет, и увидела там ребенка. Я не из тех, кто любит материнство, но я помнила твои глаза, Легс. Я точно знала, чья Ариа. После этого, хотя Дана и не дала мне кредит, мы стали почти друзьями. Я знала, что рано или поздно ты узнаешь об Арии и приедешь к ней».

«Меня до сих пор удивляет, что Дана никогда не рассказала тебе об Арии. Она ни с кем не встречалась после того, как ты ушел. Она просто управляла агентством и заботилась о вашей дочери. Сегодня я узнала, что вы с ней часто разговаривали по телефону, но она никогда не рассказывала тебе об Арии».

«Я узнала об этом только тогда, когда она умирала в больнице. Это была любовь, Легс. Она хотела, чтобы ты снова обрел себя и либо вернулся к ней по собственной воле, либо позвал ее, чтобы она пришла и была с тобой. Она не хотела приковывать тебя к себе или заставлять быть частью чего-то против твоей воли. Это было полной противоположностью того, что сделала я».

«Она думала только о тебе, Легс. Она просто хотела, чтобы ты был счастлив. Я же, напротив, сходила с ума. Я не могла приспособиться к жизни без тебя. Сначала я пристрастилась к бутылке, а потом впала в депрессию. Я всегда была на грани депрессии. Но теперь, когда я нашла тебя, все наладится».

«Теперь, когда ты меня нашла, мне снова придется уехать», — ответил я. «Это действительно отстойно. Я начал по-настоящему любить это место и свою жизнь здесь. Мне нравятся эти люди и моя работа».

«Тебе нравится преподавать искусство детям?» — спросила Керри. «Хорошо, мы будем жить здесь».

«Нет, Керри», — резко ответил я. «МЫ не будем жить нигде. Мне потребовалось много времени, чтобы найти это место, и еще больше, чтобы найти себя. После ухода из мира искусства, я провел шесть или семь месяцев в доме Аманды во Франции. Некоторое время я мотался по Европе. Мне понравилась культура и люди. Они настолько больше жизнерадостны, чем мы здесь. Кажется, здесь все сводится к пожизненному поиску и накоплению долларов. Так мало людей любят то, чем занимаются. А здесь мне нравилось. Но я найду другую жизнь и другую работу. И заберу свою дочь, Керри».

«Легс, почему мы не можем попробовать еще раз?» — спросила она меня. «Я никогда не переставала любить тебя. И я знаю, что ты все еще что-то чувствуешь ко мне. Даже те сны, о которых ты рассказывал, говорили, что мы должны быть вместе. Почему ты не можешь перестать упрямиться и просто смириться с этим? Мы должны были быть вместе».

Я посмотрел на неё и покачал головой. «Керри, ты не поняла смысла моих снов", - сказал я. "Ты думала, что сны означают, что мне не нужно бороться, потому что у меня уже есть то, что я ищу. Это было не так".

« В первом сне я пытался спасти тебя, атакуя изо всех сил, но у меня ничего не получилось. Во втором я пытался действовать исподтишка, плывя по течению, и у меня ничего не вышло. В третьем я пожертвовал собой, чтобы спасти тебя, и потерпел неудачу. Сны пытались сказать мне, что у меня нет способа спасти тебя. Как бы я ни старался, у меня ничего не получалось, потому что в конце концов мне пришлось бы сражаться с тобой. Единственным способом победить было просто уйти и спасти себя и свой рассудок. Я любил тебя, Керри, всем, что у меня было. Но если ты предпочитала ебстись с кучкой нахлебников - ради бога. У меня не было способа остановить тебя. И узнать, что ты это делаешь, было так больно, как я никогда даже не мог представить. Каждый раз, когда я тебя вижу, я представляю тебя, ебущейся с каким-то парнем, который раньше был художником, а теперь работает в Wendy's».

«Одной из самых важных вещей в нашем мире было то, что мы всегда были только вдвоем. Это было нечто магическое и потустороннее. Как только ты привела в него других людей, волшебство исчезло. Мы стали похожими на другие пары. Ты постоянно искала то, чего тебе не хватало? Так было и со мной, когда я узнал, чем ты занимаешься. Было ощущение, что мы потеряли что-то, чего уже не вернуть».

«И то, что тебе кажется, что ты видишь во мне, это не то, что ты думаешь. Я больше не люблю тебя, Керри. Ты видишь лишь угасающие угли того, какими мы были раньше. Но то, что ты сюда пришла, — это хорошо. Это позволило мне увидеть, что все не совсем так, как я думал. Я всегда считал, что больше никогда не влюблюсь или даже не захочу этого. Я всегда клялся, что для меня больше никого не будет, Керри. Теперь я вижу, что слишком долго держался за эти угасающие угли. Пришло время двигаться дальше и жить своей жизнью».

«Я пересек океаны в своем сознании, чтобы найти в себе силы попрощаться с тобой, Керри. Но я никогда не говорил этого в лицо. Я прощался по телефону, но это был трусливый и очень дешевый способ. После всего, что мы пережили, ты заслужила, чтобы это было так». Я встал, подошел к ней, поднял и нежно обнял.

«Прощай, Керри», — сказал я с улыбкой. «Наслаждайся оставшейся жизнью. Найди себе кого-нибудь другого».

«Леголас», — грустно сказала она, и крупные слезы текли по ее щекам.

«Кто?» — спросил я. «Меня зовут Ларри. Ларри Мартин. Я учитель рисования».

Дэн схватил Керри и потащил ее прочь от моего дома. Прежде чем они вышли за двери, я остановил их. «Когда Дана умерла, контроль над моим произведениями искусства и моими активами вернулся ко мне. Завтра я подам на развод, на всякий случай, если решу снова жениться. Я дам тебе немного денег, Керри, но не трать их в этот раз, потому что больше их не будет».

Когда они уехали, мне стало лучше. Анна подошла ко мне сзади и обхватила меня за талию. «Ты правда здесь остаешься?» — спросила она.

«Да, в какой-то момент нужно перестать бегать», — ответил я.

«Так ты действительно говорил правду, когда сказал ей, что, возможно, снова женишься?» — спросила она.

«Да», - сказал я. «Мне нужно растить дочь. Ей нужен пример для подражания и, возможно, братья и сестры».

«Есть кто-нибудь на примете?» - спросила она.

«Ну...» промычал я. «Кажется, что мама Мелиссы Крейн очень несчастна в браке»

"Не-а" - усмехнулась она. - У миссис Крейн нет сисек. Вспомни, что тебе нравилось в Дане".

«О да», — сказал я. «Мне придется найти кого-то. Но это должен быть кто-то, кто меня любит. Я не могу жениться на ком-то только потому, что у нее есть сиськи. Ты знаешь кого-то такого?»

«Ну, мне это может быть интересно», — сказала она, расстегивая блузку. «Но прежде чем ты спросишь меня, тебе придется кое-что для меня сделать».

«Что именно?» - спросил я, следуя за ней по коридору.

«Я хочу картину», - сказала она, стягивая с себя брюки и отпихивая их ногой.

«У меня осталось пара штук», - хмыкнул я. «Можешь взять любую из них, какую захочешь».

«Нет», - улыбнулась она. «Я хочу новую. Я хочу особенную. Помнишь картину Керри, где ты запечатлел выражение ее лица сразу после того, как занялся с ней любовью? Я хочу такую же».

«Но нам придется...» начал я.

«Именно», - сказала она, потянулась к моей молнии и потянула меня вниз на кровать.

Мы с Анной поженились, и у нас родилось еще двое детей, мальчик и девочка, помимо Арии. Анна всегда относилась к Арии как к своей дочери. Они особенно близки. За эти годы мы виделись с Керри несколько раз, пока она не умерла в возрасте всего сорока лет. Она так и не смогла смириться с окончанием нашего брака. Хотя я не рад ее смерти, я рад, что она, наконец-то, обрела покой. Всю жизнь она была беспокойной душой. Может быть, в загробной жизни она найдет эти недостающие части.Через несколько лет после рождения младших детей произошла одна странная вещь. Мы с Анной поехали с детьми в Нью-Йорк, чтобы посмотреть музеи и познакомить их с моими работами. После того как мы вышли из последнего музея, мы зашли в Wendy's. Парень, готовивший там картошку фри, показался мне очень знакомым. Когда он уставился на меня, я понял, что это точно Денни.

Я уверен, что он найдет способ совместить приготовление картофеля фри с искусством и зажжет мир искусства. Просто дайте ему время.

КОНЕЦ

Примечания:

2. Пончик (Donut) – Водитель жжет резину на задний колесах, заставляя машину вращаться вокруг передних колёс.