Моя дочь меня соблазнила. Причем, напористо, решительно и даже цинично. Ну, а чего еще ожидать от этого поколения?

Началось все месяц назад. Как раз тогда в один прекрасный момент, совершенно неожиданно для себя, я осознал, что моя дочь, Ирочка, превратилась в писанную красавицу, округлившуюся во всех интересных местах. Нет, тогда я был далек от мысли заняться с ней сексом – это было примерно то же самое, как собраться с вояжем на Луну. Однако почти сразу после этого я стал замечать, что Ира слишком откровенно одета дома: белые маечки или футболки, под которыми свободно трепыхаются упругие девичьи груди; велосипедки, предельно откровенно обтягивающие попку орешками, и что самое главное – и щелку, словно облитую белой, голубой или розовой краской. При этом дочь явно замечала мои полные ужаса и осуждения глаза, но в ответ только улыбалась загадочной улыбкой.

Разговор с женой не вышел – только тряпкой получил со словами: «Ты куда дочери смотришь, охальник?! Пускай ходит, как ей удобно, а ты не смотри!».

Дальше различные эпизоды посыпались один за другим!

Для начала я сидел на кухне, жена суетилась у плиты. Дочь зашла, как обычно в непристойном виде – майка на два размера меньше облекала, словно вторая кожа, упругий высокий бюст так, что бугорки сосков отчетливо выпирали из белой ткани. Я, кряхтя, не успел перевести взгляд, чтобы с осуждением и возмущением, констатировать, что и велошорты откровенно очерчивают внешние половые губы – Ира приземлилась рядом и, что-то рассказывая матери, вдруг... оперлась мне на пах ладонью! Не просто оперлась, а словно в такт своим словам (другие-то попросту взмахивают рукой в подобных случаях) принялась сжимать пальчики и елозить ими.

Я был настолько шокирован, что поначалу впал в ступор. Это оказалось роковой ошибкой! В короткое время полного отупления мой член встал! Полностью, достигнув окончательной эрекции! Вот что мне оставалось делать? При жене отповедь Ире в сексуальных домогательствах не дашь – ведь стояк даст повод обвинить именно меня в недопустимом влечении к собственной дочери! Начнешь отталкивать – опять-таки жена может обратить на нас внимание, а там и до обнаружения вопиющего факта недалеко...

Кроме того, сама по себе ситуация жутко напрягла – как может организм отца так реагировать на прикосновения дочери? Не должно такого быть при любом раскладе! Но вот же – образовалась железобетонная эрекция! Которую, причем уверенно, очерчивают через ткань тонкие, но такие настырные пальчики моей собственной дочери! И, бля, как же приятно! Бля-бля-бля!..

Недопустимое наслаждение от Иркиных манипуляций стоило еще нескольких секунд промедления. Но в конце концов я очнулся и перехватил руку дочери. Мы начали возиться – Ирина с улыбочкой (показавшейся мне наглой и неоправданно снисходительной) пыталась прорваться к моему паху, а я вполне успешно отбивался.

И тут на нашу возню обратила внимание жена. Я бодро ей улыбнулся – типа, у нас дружеская потасовка (хотя пару раз во время нее дотронулся до упругой девичьей груди, отчего меня словно током пробивало). К счастью жена неожиданно пришла мне на помощь:

— Ирина! А ты что здесь делаешь? Бардак в комнате убрала? Есть не получишь, пока у себя порядок не наведешь. Брысь отсюда!

На этот раз тряпкой получила моя дочь, а я с облегчением (мой твердый «секрет» остался секретом) выдохнул, когда та, фыркнув, высочила из кухни.

Н-да, с моей женой не забалуешь. Не скажу, что я подкаблучник, но в основном мне пофиг, поэтому главенство в семье прибрал тот, кто более инициативен и неравнодушен. Хотя и у меня характер не подарок, так что иногда находит коса на камень, и мы ругаемся так, что стекла дрожат. Впрочем, быстро остываем, скрепляя заключенный мир сексом. И, что я особенно ценю в своей супруге, она часто признает свою неправоту, начинает ластиться и зачастую вечером в постели старается искупить вину продолжительным минетом. Но, да, в остальном управляет семьей железной рукой.

Надо сказать, что мы с ней далеко не скуфы. Оба спортивного телосложения, выглядим довольно молодо и, наверное, достаточно привлекательны для противоположного пола. Увы, продолжительный брак привел к тому, что супружеский долг не вызывает во мне особенных эмоций – чисто либидо ублажить, не чаще одного-двух раз в неделю...

Следующий эпизод произошел на следующий день.

Я шел по коридору из кухни в спальню, чтобы уже завалиться под бочок жене, как вдруг из ванной выскочила Ирина... Такое впечатление, поджидавшая меня в засаде. Как всегда, в нескромной маечке и, на этот раз, в крохотных шортиках. С неожиданной силой для изящной конституции она прижала меня к стенке, зашептав с каким-то обвиняющим прищуром:

— Пап, ну ты же хочешь меня трахнуть! Я вчера это хорошо прочувствовала. Так что тебе мешает? Не бойся, я уже давно не девственница...

При этом она, привстав на носочках, пыталась впиться в мой рот пухлыми сексуальными губами. А уж натиск стройного тела, особенно упругих, твердых девичьих грудей, был чрезвычайно напорист. Из-за боязни привлечь внимание супруги, наверняка еще не уснувшей окончательно, я не рискнул бороться с дочерью в полную силу. К тому же она периодически пыталась пропихнуть руку под резинку моих спортивок...

М-да... В результате, бля, у меня снова встал! Как это вообще возможно? Я – отец, но у меня второй раз образовывается стояк на собственную дочь! Да еще с такой реактивной скоростью! К тому же Ирина, по-прежнему напирающая, его почувствовала. Ее глаза округлились, и она удовлетворенно сообщила:

— Пап, ну, вот ты и готов меня трахнуть! Пойдем скорее в мою девичью спаленку...

Пора было применять экстренные меры. Никогда физически не воздействовал на дочь, но сейчас возмущение, шок от ее действий и собственной реакции на них сделали свое дело. Я схватил Иру за горло и прижал к противоположной стенке. Мимолетно мне стало ужасно стыдно за этот прием на грани фола, но хватка была не слишком крепкой, и дочь, подтвердила, что я не делаю ей больно, прохрипев:

— О, да, грубый самец, ты хочешь сделать это жестко? Давай, вперед!

Я от шока поперхнулся, но при этом уже немного пришел в себя – ведь напора стройного тела уже не чувствовал:

— Ирина! Где ты этого нахваталась?! Нет, не хочу знать! Но скажи, чем тебя не устраивают сверстники?

— Они все придурки, а мне нравятся постарше.

— Почему не другие мужчины, а я? Ты вообще соображаешь? Понимаешь недопустимость этой связи?

— Постарше – козлы и бабники, да еще подхватить чего-нибудь не хватало... А твоего возраста – едут с ярмарки. А тут – чистенький член, да еще выносливый: думаешь я не слышу, как вы с мамой закатываете концерты в своей спальне? По 30-40 минут... Ох, пап, твоей дочери тоже хочется...

И она, расстегнув шортики, забралась себе между ног. Да, что ж ты будешь делать?! Я не смог отрешиться от представления того, как тонкие пальчики скользят по нежным, влажным, аккуратным складочкам, и член, уже начавший увядать, снова приобрел деревянную жесткость.

— Значит, так! – прошипел я в лицо дочери, как ни в чем ни бывало, мастурбирующей при отце. – Твой цинизм зашкаливает. Ты перешла все рамки, поэтому: хоть один намек, и я тебя высеку. И мать не поможет...

— Слушаю и повинуюсь... Но...

Ирка как-то особенно соблазнительно улыбнулась и проворковала, хоть этому и мешали мои пальцы на горле:

— Папа, неужели ты не хочешь хотя бы попробовать, какая я мокренькая в ожидании твоего члена?

— Ирина!!!

И я поспешно ретировался. А ведь едва не залез ей в шортики после этого призыва: как же трудно удержаться в рамках с железобетонным стояком в штанах и в присутствии сексуального тела, полностью в моей власти!..

Следующие пару дней дочь воздержалась от своих притязаний, хотя абсолютно не поменяв гардероб. И только посматривала с хищной улыбочкой, мол, куда ты денешься, папочка? А меня буквально раздирало от противоположных эмоций: я окончательно понял, что хочу собственную дочь! Мои грезы и мысли вращались только вокруг воспоминаний о ее пальчиках, очерчивающих под тканью мой член; о ее грудках, прижимающихся к моему торсу; о ее наверняка влажных половых губках, которые ей явно нравилось теребить передо мной. В то же время недопустимость сексуальной связи с собственной дочерью стояла передо мной высокой бетонной стеной, которую не перепрыгнешь и не прошибешь.

А в субботу мы поехали на дачу. Или, скорее, в свой загородный дом – мы ничего не выращивали, только жена повсюду сажала свои цветы, на которые даже дышать было нельзя под страхом смертной казни. Я же там подправлю, там подстучу, там подмажу, иногда пройдусь по газонам триммером – необременительное времяпровождение, когда есть время и искупаться, и позагорать, и посидеть в гамаке с книжкой и пивом. Да и футбол посмотреть – тарелка спутникового ТВ имелась в наличии.

Было на участке и укромное местечко, где хоть голышом загорай: с трех сторон пятачок 3х3 укрыт подстриженными кустами, а со стороны дома его закрывает высокая стенка небольшого бассейна. Вот уж не думал, что абстрактное «хоть голышом загорай» примет такие реалистичные формы...

Жена сказала, чтобы я позвал Ирину обедать. И я, совершенно без задней мысли, обогнул бассейн – видел, как она удаляется в секретное местечко.

И замер столбом.

Моя дочь, абсолютно голая, лежала на искусственной травке. Ее глаза были закрыты, ноги широко разбросаны, а... рука лениво скользила по аккуратным розовым складкам!..

И я, несмотря на противоестественность своего поступка, не смог сбежать, впитывая зрелище чуть ли не кожей: стройное девичье тело с легким загаром; длинные ножки распрямлены в виде буквы «V»; молодые грудки направили соски почти точно в зенит; а тонкие пальчики неспешно перебирают нежные половые губки, влажно поблескивающие в лучах яркого солнца.

Я никак не мог оторваться от этого захватывающего зрелища, и... ужасно, но член тут же сделал стойку на голое тело, лежащее передо мной в совершенно развратном, но в то же время таком притягательно-красивом, виде.

И тут Ирина подняла голову и взглянула на меня:

— О, папка пришел меня трахнуть!

Слова отповеди застряли у меня в горле: вправе ли я с твердым колом в шортах порицать дочь? Ладно она – воспитанная на вседозволенности при полном отсутствии наказаний, но я-то? Я-то, интеллигент, потомственный инженер в третьем поколении, у которого член встает на собственную дочь?

Между тем Ирина призывно улыбаясь, полностью уверенная в себе, словно и не лежала перед отцом в непристойном виде, еще и согнула колени, широко разведя бедра, и, уперев пальчики ног в покрытие, слегка приподняла попку... И раздвинула вилочкой указательного и среднего пальцев нежные складки.

— Ну, пап! Смотри, как течет моя девочка, как она хочет то, что затвердело у тебя в шортах. Иди скорее ко мне. Или хочешь еще полюбоваться своей дочерью, приглашающей себя отведать?

Конечно, кровь в основном прилила к неподобающим частям тела – неподобающим при виде абсолютно голой дочери в позе прожжённой порнозвезды. Но и ударила в голову. Я зарычал, готовый сорвать шорты, и...

И тут раздался голос жены:

— Негодники! Вы, что, там купаться вздумали? Всё остынет! Разогревать не буду!

Этот крик от летней кухни отрезвил меня. Я бросил взгляд на дочь, все еще приглашающе раскрывающую свою влажную дырочку, но уже обиженно выпятившую нижнюю губку. Ох, если бы она знала, что была на волосок от изнасилования собственным отцом! От того, что я едва не набросился на нее с гнусными намерениями, грубо взяв покорное, трепещущее, страстно вздыхающее тело... Бля! Что за эпитеты непрошено возникли по отношению к собственной дочери?!

Мне стало стыдно так, что я едва не провалился под мощеную дорожку, ведущую к кухне...

Я провел остаток дня, как в тумане. Хорошо еще, что вода в бассейне была холодновата – окунаясь в него я хоть как-то мог на какое-то время усмирять взбунтовавшееся либидо. Да еще Ирка, хитро поблескивая глазками, крутилась рядом в откровенном купальнике... Который хотя бы надела снова!

Увы, вечером жена отказала в близости, сказав, что почему-то глаза «просто слипаются». Я уже хотел было спуститься в летний душ и подрочить, как во времена молодости, но, видимо сказалось нервное напряжение этого дня, и меня сморила дрёма, хотя сквозь нее я почувствовал, как одеяло было сдвинуто, и мой член, все еще привставший, захвачен мягкими губами. И полная эрекция тут же восстановилась до каменного состояния...

Остатки дремотного состояния покидали меня, и я улыбнулся – жена все же нашла в себе силы, чтобы угостить меня, по крайней мере, минетом. Когда все еще затуманенный взор нашел светлую головку, энергично кивающую у меня в паху, я ласково провел по волосам, благодарный супруге за возможность сбросить напряжение последних часов...

И тут...

И тут я с ужасом понял, что она посапывает рядом! Покрутив головой направо и «вниз», я окончательно удостоверился, что мне сосет не жена!!! Последние остатки дремоты разлетелись, как осколки брошенной в стенку чашки.

Я схватил за светлые волосы, дёрнул вверх и охнул, бессильно опустив руку. Мне! Отсасывала! Собственная! Дочь! Довольно улыбающаяся дочь с поблескивающей на губах смесью моей смазки и собственных слюнок! Мой шок был настолько силен, что я только хлопал глазами, пока Ирина, ловко переместившись, положила голову мне на живот и щелкнула вспышкой, сделав селфи с торчащим в потолок членом и моим лицом на заднем плане.

А потом, скользнув обратно, снова принялась за свое вопиющее дело, столь неподобающее в разрезе отношений «отец-дочь», но и столь восхитительное! Наслаждение было каким-то запредельным. Бля! Как же это улётно – когда нежные губки скользят колечком по стволу, а шустрый язычок иногда игриво порхает по головке! И в тоже время меня обуял ужас – а если сейчас проснется жена?! И увидит, как дочь увлеченно отсасывает мужу!

Я наконец преодолел свои похотливые, недостойные желания и во второй раз оторвал Ирину за волосы от своего члена... Едва снова не насадив светловолосую головку на вздыбленный кол – настолько возбуждающе было зрелище протянувшейся, серебристой в свете луны, ниточки от дырочки в навершии до чуть припухших от минета губ...

— Ну, пап, - обиженно надула губки Ирина, - я подмешала маме снотворного, так что... Но перестань сопротивляться... Ты, конечно, шаришь в гаджетах, но никогда не найдешь нынешнюю фотку. А я скажу, что ты заставляешь меня сосать, да еще делать селфи при этом.

В шоке от цинизма дочери я отпустил ее волосы (увы, продолжения мне хотелось даже больше, чем все это закончить раз и навсегда), и мягкие, нежные губы вновь завладели моей деревянной эрекцией.

Не знаю, сколько продолжалось это сладчайшее действо. Ирина, к моему облегчению, не была слишком опытна, больше налегая на то, чтобы покрывать раздувшуюся, раскаленную головку поцелуями ласковых губ. Или чтобы исследовать острым кончиком язычка каждую складочку. Но и скользила колечком по стволу, заглатывая член не очень глубоко... Но это было так восхитительно!..

И тут вдруг она задергалась, жалобно постанывая и закинув голову чуть ли не на лопатки. Бля! Моя дочь кончила! Кончила, всего лишь отсасывая своему отцу! Эта мысль была столь нетривиально-возбуждающа, что я, рыкнув, выпустил первую затяжную струю, хлестнувшую вдоль шелковистой щечки по скуле. Ирина вздрогнула, но тут же, сама еще вибрируя в оргазме, накрыла ротиком сокращающийся член, чтобы высосать сперму досуха!

— Ух, ты! Это было так классно! - промурлыкала дочь, наконец оторвавшись от отцовского члена. – Жаль, пап, ты меня не трахнул, но зато как феерично дал в рот! Но у нас все еще впереди.

И она многозначительно покачала в воздухе смартфоном, который цапнула с простыней. А потом соскочила с постели и пошла к дверям на первый этаж. Одеждой она, похоже, изначально не заморочилась и только пару раз обернулась, игриво контролируя, слежу ли я за ее голой попкой, белеющей в лунном свете и выписывающей размашистые восьмерки.

Я же закрыл ладонями лицо. Но никак не мог заставить себя стыдиться тем, что собственная дочь мне сосала, а я кончил ей и на мордашку, и в ротик – настолько восхитительно было только что произошедшее, такого возбуждения и наслаждения я не испытывал уже много-много лет...

Следующие несколько дней прошли довольно спокойно. Ирина больше не домогалась, и я, испытывая, увы, слабое чувство вины, уже стал строить планы: как бы мне трахнуть собственную дочь. Впрочем, не совсем спокойно – Ирина часто смотрела на меня с заговорщицким видом, а один раз, когда жены не было на кухне, задрала футболку и, высунув язычок от усердия, принялась катать соски между пальцами. Я едва из штанов не выпрыгнул, но вернулась супруга, футболка была возвращена на место, и дочка снова стала примерным послушным ребенком... разве что, соски все равно просвечивали сквозь ткань, будоража мое воображение...

Трахнул жену. Да с таким юношеским пылом, что после она прижалась ко мне словами: «Ты у меня просто зверюга»...

И вот в среду жена собралась в театр. Я его на дух не переносил, поэтому даже речи не шло, чтобы взять меня с собой. А я чуть по потолку не бегал, зная, что сегодня обязательно трахну собственную дочь.

Едва входная дверь, которую я запер на собачку, закрылась за супругой, я едва ли не на крыльях, полетел в девичью спаленку.

И в очередной раз замер в ступоре, на этот раз со знаком «плюс»: дочка стояла раком, попкой к дверям и, прогибаясь в спинке, снова раздвигала половые губки вилочкой пальчиков.

— Пап, - протянула она, выглядывая из-за плеча, - ну что ты так долго? Я уже все извелась без твоего члена! Ты даже не представляешь, какая моя девочка мокренькая!

Я сглотнул, наслаждаясь видом аккуратных складок, прижатых ярко красными ноготками, и ниточкой смазки, свешивающейся с уголка.

— Или сначала ротиком поработать? – вновь раздался серебристый голосок.

— Не надо! – зарычал я.

Мой член, уже приподнявшийся от одних мыслей о теле дочери, мгновенно приобрел полную эрекцию при зрелище, которое я застал.

Быстро освободившись от одежды, я взлетел на кровать и положил ладонь на попку дочери, ощутив гладкость и шелковистость кожи. Несмотря на всю решимость оставался последний грамм сомнений, и я осторожно, словно решаясь, провел головкой по нежным губкам, вызвав вибрирование прогнувшегося стройного тела передо мной.

— Папа, - жалобно пролепетала дочь, - не мучь меня!

И я разом отринул все моральные установки, разом разбив всяческие рамки, разом ворвавшись в тесное влагалище твёрдым до невозможности членом, разом насадил на него покорное моей воле тело.

— О, да! Пап! Какой горячий и твердый у тебя хуй!

Услышать подобное из уст молоденькой, нежной девушки... Ух, в данный момент это освободило меня от оков родственных чувств окончательно, и я, взявшись за стройные бедра, принялся насаживать дочь на свой член, забивая его во влажно всхлипывающую дырочку с размаху, с оттягом.

— О, да! Еби меня, папочка, своим хуем! Еби!

Я превратился в зверя, безжалостно терзающего свою жертву, впрочем, саму поддававшую бедрами навстречу. Иногда я за волосы поднимал Ирину и принимался тискать молодые грудки так, что, наверняка, на них остались красные отметины, или сильно плющил твердые набухшие соски. А дочь стонала, слегка крутя попкой:

— О, как мой любимый толстый хуй ворочается в мой девочке!..

И только дергалась и взвизгивала, если я прилагал чрезмерные усилия к упругим округлостям или шелковистым, нежным бугоркам, явно не привыкшими к такому обращению. Но при этом импульсивно поддавала бедрами назад, вскрикивая:

— Ух! Этот хуй сейчас проткнет мой животик!

Наконец, Ирина простонала:

— Пап, я хочу видеть, как ты меня ебешь!

Я замер в некотором недоумении – что она имела ввиду? Но дочь снялась с отцовского члена и буквально упала на спину, призывно раскрывшись передо мной, без стеснения демонстрируя влажную, уже не закрывающуюся щелочку:

— Папочка, иди скорее ко мне! Возьми свою девочку.

Этот этап был наполнен в основном нежностью. Мы целовались взасос, а я медленно двигался во влажной дырочке, ощущая, как член ребристо входит в узкое девичье влагалище. Иногда я скрючивался и теребил губами и языком нежные, но упруго набухшие соски. Иногда упирался лбом в подушку и ласкал ладонями шелковистую попку.

А иногда дочь пришпоривала меня пяточками, и я, встав на кулаки, принимался наносить жесткие удары – такие, что попка Ирины отрывалась от постели. А сама она, упираясь маленькими ступнями в мои бедра, подмахивала с новыми вскриками:

— Что ты со мной делаешь, пап?.. Как же хорошо, когда ты меня ебешь своим хуем!

Потом опять ласковое обладание друг другом, и наши языки сплетались в нежной схватке. При этом, если я побеждал, то дочь сосала мой язык, словно маленький член...

На следующем этапе я лег на спину, а Ирина, пару раз насадившись ротиком на торчащий вверх член, потом направила его в себя с глубоким удовлетворенным стоном:

— Какой горячий хуй!

И порывисто заскакала на нем, вскрикивая и перебрасывая светлые волосы из стороны в сторону. А я с замиранием сердца наблюдал как подпрыгивают девичьи грудки в красноватых полосках от моих пальцев с пляшущими в разные стороны набухшими сосками.

Не знаю, сколько времени прошло, но в один прекрасный момент я понял, что мне требуется еще больше. Тогда я схватил дочку за милую попку железными крючьями пальцев и принялся поддавать бедрами вверх, с рыком засаживая словно железный кол в податливое влагалище. Ирина даже и не двигалась, упав мне на грудь и вскрикивая при каждом ударе мне почти в ухо:

— Да, сделай это! Кончи своим хуем прямо в мою девочку! Она полностью твоя!

И очень скоро какая-то неправдоподобно сладкая и затяжная струя ударила куда-то глубоко-глубоко в мою дочь. Я почему-то не сомневался, чувствовал, что ей только этого и не хватает для окончательной разрядки. И моя девочка оправдала все мои надежды: она взвизгнула, накачиваемая спермой отца, и забилась на моей груди...

— Юух, - пролепетала она, когда без сил буквально стекла на постель рядом со мной. – Папка, даже не думала, что ты у меня такой брутальный, необузданный самец! Думала потрахаемся для здоровья... А тут... Ничего лучше со мной не случалось!

— А ты, - я, просто плавящийся от гордости и самодовольства, привлек стройное тело, лежащее светловолосой головкой на моей руке, - моя самая желанная дикая штучка. Матершиница...

Ирина слегка покраснела:

— Тебе не понравилось?

— Наоборот. Когда кукольный ротик такой нежной, красивой девушки извергает такие грязные эпитеты – это жутко заводит.

Дочка еще теснее прижалась ко мне, жарко прошептав:

— Мы с тобой, пап - грязные извращенцы. Ведь так? Теперь будем всегда грязно друг друга домогаться и заниматься грязными играми. Ведь так?

— Все так, дочка...

Я глядел в потолок, обнимая стройное женственное тело, и думал, что в дальнейшем не смогу отказаться от близости с собственной дочерью. И будь что будет!