По календарю шла середина весны. Яркое солнце золотило крыши домов, играло бликами на лужах и щедро заливало комнату светом, проникая сквозь тонкие шторы. Во дворе уже вовсю зеленел газон, на деревьях набухали почки, готовые вот-вот лопнуть и выпустить первые листочки, а птицы радостно щебетали, переливаясь серебристыми трелями и празднуя приход тепла. На детской площадке, окружённой со всех сторон однотипными панельными многоэтажками, звонко смеялась детвора, громко переговаривались мамочки с колясками — весенняя пора манила всех на улицу.

С тоской поглядывая в окно, Миша не обращал внимания на разбросанные по столу тетради и никак не мог заставить себя приступить к урокам. В такую погоду трудно думать об учёбе. Гораздо заманчивее было погонять мяч на стадионе у школы, а потом заскочить в магазин за пачкой чипсов, выбросить из головы все заботы и провести вечер за компьютером. Ещё недавно для него было привычно часами рубиться в "Доту" или "Fortnite", забывая о времени, уроках и еде, выстраивая стратегии и радуясь каждому эпичному ходу. Но теперь всё иначе. С недавних пор он мог позволить себе это удовольствие только два раза в неделю. Многие одноклассники считали его раздолбаем — что, надо признать, было чистой правдой, но если Миша давал слово, то всегда держал его, чего бы это ни стоило. Это условие входило в часть сделки, которую они заключили с мамой. Нарушать её не хотелось ни при каких обстоятельствах, а поскольку ещё одним пунктом было не забывать про уроки, оставалось побороть одолевающую лень и открыть учебник.

— Как посчитать коэффициент трения, если масса тела известна, а угол наклона нет? — поинтересовался он, но Оля, видимо, была слишком занята, чтобы отвечать на столь скучный вопрос.

Чуть скрытая от него за высоким стеллажом, который делил комнату на две половины, сестра сидела на краю кровати, осторожно зажав виолончель между коленями и слегка покачиваясь в такт неслышной мелодии. Туго переплетённая густая коса плавно колыхалась за её спиной, следуя ритму движений головы. Невысокая даже для девушки, тоненькая и стройная, Оля уделяла чрезмерное внимание светло-русым волосам, считая их своим главным достоинством. Тщательно расчёсывала и выпрямляла каждое утро, то заплетая в аккуратную косу, то собирая в замысловатую причёску, неизменно оставляя одну прядь струиться вдоль усыпанного веснушками лица. Веснушки всегда проступали особенно ярко, если ей приходилось краснеть или злиться. Первое случалось редко, второе — гораздо чаще.

Закрытый характер, изящные манеры и лёгкая грация делали её похожей на героиню диснеевских мультфильмов. К счастью, образ "девочки-ромашки" она надевала лишь на людях и при острой необходимости, ловко скрывая свою истинную натуру. Ей нравились пошлые шутки, интимные разговоры и даже эротические фильмы. Забываясь, Оля могла начать красноречиво размахивать руками и вставлять в речь столь грубые слова, что даже у него "вяли уши". Недостатки у неё тоже имелись. Куда уж без них? Например, она совершенно не интересовалась компьютерными играми и мангой. Но Миша ей это прощал — идеальных девчонок всё-таки не бывает.

У Оли имелось множество увлечений, которые менялись каждый год, но её единственной и настоящей страстью всегда была только музыка. Год назад она поступила в музыкальное училище при Московской государственной консерватории, где теперь часами оттачивала мастерство игры на виолончели. Играть дома было строго запрещено — соседи жаловались на шум, поэтому оставалось только имитировать. Тёмно-вишнёвый инструмент с мягким блеском лака уютно покоился в её руках, а его шейка слегка касалась плеча. Погружённая в мелодию, которую слышала только в своей голове, Оля водила смычком над струнами, не касаясь их, а левой рукой плавно перемещалась по грифу, беззвучно нажимая на лады.

— Что тебе такого наобещала мама, что у тебя теперь здоровенный стояк на уроки? — вздохнув, она бережно прислонила виолончель к кровати и пристально посмотрела на него, слегка прищурив глаза. — Ты мне больше нравился, когда проводил целый день за компьютером.

— Ну, я просто решил взяться за голову, — осторожно ответил он, усаживаясь рядом с ней на кровать. — Знаешь, если так подумать, то учёба всё-таки важна...

— Ага, конечно! Ври дальше! — фыркнула Оля. — Давай, показывай уже свою задачу!

Едва пробежав глазами по условиям задачи, она моментально выдала правильный ответ, после чего на удивление быстро и понятно разобрала решение. Ей всегда подозрительно легко давалась учёба, особенно если речь шла о технических предметах. Жаль только, что у неё крайне редко возникало желание делиться своими знаниями в области математики и физики.

— Как думаешь, у мамы с этим Юрием Владимировичем уже всё серьёзно? — Оля так неожиданно сменила тему, что он не сразу нашёлся с ответом.

— Они просто общаются, ну, обсуждают книги там всякие. Что у них может быть? Он ведь старый уже, да ещё и на моржа похож, — говоря это, Миша старался смотреть исключительно в свою тетрадь, потому что знал за собой дурацкую привычку округлять глаза при вранье.

Он знал намного больше, но мама просила пока ничего не говорить сестре. Правда, Оля и сама могла давно обо всём догадаться. Ещё два месяца назад им приходилось экономить буквально на всём, а теперь финансовое положение заметно улучшилось. Новая виолончель, которая стоила дороже айфона, — наглядное тому доказательство. Чудес в этой жизни не бывает, никто не будет платить просто за общение. Да, они действительно общались и обсуждали книги, но, кроме того, Юрий Владимирович делал маме массаж ног. Признаться, Мише было трудно его за это порицать. Мама по секрету сказала, что её начальник уже давно утратил интерес к женщинам, так что поласкать ножки — последнее доступное для него удовольствие. А если он готов за это платить, то что в этом плохого?

— На моржа? Для мужчины внешность совсем не главное, как и возраст. А ты знал, что у него квартира в Хамовниках? В Хамовниках, Миш! — повторила Оля, видимо, для пущего эффекта, подразумевая, что если у мужчины квартира в элитном районе, то он имеет полное право быть старым и выглядеть как морж. — Жарко как сегодня! — добавила она, откинувшись на кровать и вытянув ноги.

Оля принялась возиться с застёжкой бюстгальтера, пытаясь расстегнуть её через тонкую ткань халата. Наконец ей это удалось, она просунула руку в пройму рукава и вытащила лифчик, небрежно бросив его на спинку стула. Нельзя сказать, что в этом действии был какой-то эротический подтекст, но организм всё равно моментально отреагировал соответствующим образом. Мишу сильно взволновала сама мысль, что он сейчас сидит рядом с девушкой без лифчика, хотя халат плотно всё прикрывал, и ему, при всём желании, ничего бы не удалось увидеть.

— Если мама вдруг начнёт намекать, что у них что-то завязывается, ты уж не возражай, ладно? — попросила Оля, перебрасывая косу с одного плеча на другое. — Для нас это билет в новую жизнь! Мне уже надоело жить в этой квартире, в одной комнате с тобой, — подытожила она.

Они уже почти год жили у дяди Вадима — старшего брата мамы, который недавно перебрался в Красногорск. Миша не хотел никуда уезжать, его всё устраивало. У него была своя комната, пусть и общая с Олей, а школа находилась в двух шагах от дома. Но было очевидно, что это ненадолго, рано или поздно им придётся снова куда-то переезжать.

***

Лёжа на массажном столе, обтянутом мягкой искусственной кожей, Даша подложила руки под голову и блаженно щурилась, словно довольная кошка. С каждым разом массаж нравился ей всё больше — казалось, ещё немного, и она начнёт урчать от удовольствия. Юрий Владимирович сосредоточенно массировал её стопы, попутно рассказывая о времени, проведённом в Китае, но ей было слишком хорошо, чтобы внимательно слушать. Массаж всегда начинался с расслабляющих поглаживаний с использованием ароматического масла, плавно переходя к самой интенсивной части — массированию свода стопы от носка до пятки и обратно к пальцам. Движения рук Юрия Владимировича были выверенными и умелыми, сразу чувствовался его огромный опыт.

— Любовь к китайской кухне я сохранил на всю жизнь, но в китайские рестораны не хожу — предпочитаю готовить сам. Если найдёте время заглянуть ко мне на выходные, непременно угощу. Возьмите с собой Мишу и Олю, буду рад с ними познакомиться, — сказал Юрий Владимирович, неожиданно надавив на точку в центре пятки, отчего она едва не закатила глаза от блаженства. — Китайцы любят сочетать, казалось бы, несовместимое. Вы когда-нибудь пробовали утку по-пекински? Это тонкие ломтики хрустящей утки, которые подают с блинчиками, соусом хойсин и свежим огурцом. А ещё у меня есть отличный рецепт жареного баклажана в соусе юйсян — с чесноком, имбирём и острым перцем. Это веганское блюдо, вам оно точно понравится!

Юрий Владимирович — директор и главный врач частной стоматологической клиники — был старше её лет на двадцать, лыс, как колено, невысок, круглолиц и порядочно упитан. Этакий колобок с усами, как у сыщика Эркюля Пуаро. Даша уже второй год работала у него секретарём, исполняя нехитрые обязанности: вела бумаги, варила кофе, отвечала на звонки. Вполне приличная работа, да только Москва — город дорогой, а ей приходилось одной воспитывать детей. Родители помогали по мере сил, но было неловко раз за разом полагаться на их поддержку. Но самое главное — жилищный вопрос, острый и болезненный, как заноза, давно требовал решения.

Нельзя вечно гостить у старшего брата, пусть даже Вадим постоянно твердил, что ему это не в тягость. Может, и так: он жил и работал в Красногорске, возвращаясь в Москву только раз в два месяца, но у него и своих забот хватало. Две бывших жены и четверо детей методично тянули из него все жизненные соки. Племянников Даша знала не слишком хорошо, зато с племянницей, Альбиной, сталкивалась нередко. Та явно не могла смириться с тем, что квартира отца, которая должна была достаться ей по праву, превратилась в приют для "бедных родственников". Прямо она этого не говорила, но её взгляд красноречиво выдавал раздражение.

Пару месяцев назад Даша нашла дополнительную работу, планируя устроиться на вечернюю смену в маникюрный салон. Если ужаться сильнее, то, с учётом небольших накоплений, этих денег могло хватить на съём квартиры. Пусть маленькой, но всё-таки своей. Опыт в маникюре у неё имелся, оставалось только договориться с начальником, попросив разрешить уходить с работы на час раньше. Зайдя в его кабинет в тот день, она даже не могла предположить, какой оборот примет разговор и к чему в итоге всё приведёт.

— Маникюр? — удивлённо переспросил он, а когда Даша всё рассказала, неожиданно сделал встречное предложение, пообещав платить в три раза больше. — Работа у вас будет совсем простая, надеюсь, в определённом смысле даже приятная. Вы просто будете два раза в неделю приходить ко мне домой на пару часов. Вас это устроит?

Поняв, куда он клонит, Даша сильно разочаровалась. Юрий Владимирович представлялся ей приличным мужчиной, который никогда не бросал похотливых взглядов, хотя, как ей самой казалось, у неё имелось на что поглазеть. Он был всегда приветлив, общался очень уважительно и исключительно на "вы".

— Я не буду с вами спать, мне даже думать об этом противно, — процедила она сквозь зубы, сразу пожалев о своих словах. Ведь ему ничего не стоило её уволить. И что тогда делать?

— А я вам этого и не предлагаю, — он ни капли не смутился. — Обещаю, между нами не будет такого интима, какой вы подразумеваете. Мы будем с вами просто беседовать в неформальной, так сказать, обстановке, а ещё я буду делать вам массаж ног. — Вздохнув, Юрий Владимирович провёл рукой по лысой голове. — Я одинокий мужчина, Дарья Александровна, не самый привлекательный, конечно, но... Это всё-таки лучше, чем каждый вечер пилить ногти взбалмошным дамочкам.

— Массаж ног? — Она ожидала услышать что угодно, но только не это. — Вы что... Как это называется? Фут-фетишист, что ли?

— Давайте назовём это иначе, — он издал короткий смешок. — Я всего лишь большой ценитель женских ножек и особенно стоп. А у вас, Дашенька, самые красивые стопы, которые я когда-либо видел. Мне кажется, это будет честная сделка. Полчаса вашего удовольствия в обмен на несколько минут моего, а ещё вы поправите своё финансовое положение и сохраните свободные вечера.

Стопы у неё были маленькие и аккуратные, но ничего необычного или выдающегося в них определённо не было. Гордость не позволяла ей принять такое предложение, но всё-таки... Не считать каждую копейку, иметь возможность купить Мише хороший телефон, а Оле новую виолончель, о которой она так мечтала... Почему нет? Пусть этот старый дуралей дрочит на её ноги два раза в неделю, а гордость можно на время засунуть куда подальше. В жизни ей приходилось делать вещи и похуже.

— Мне будет очень приятно с вами работать, — сказал Юрий Владимирович, скромно глядя в стол, чтобы не смущать её прямым взглядом. — Думаю, вам и самой это понравится. А если нет — вы всегда можете отказаться от этой дополнительной работы, разумеется, сохранив при этом основную.

Даша согласилась, но до конца так и не поверила в его намерения, не исключая, что рано или поздно он проявит свою мужскую сущность и всё-таки начнёт желать её по-настоящему. Однако Юрий Владимирович честно выполнял условия сделки. Они мило беседовали за бокалом лёгкого вина, обсуждая книги, искусство и другие темы, после чего неспешно приступали к массажу. При этом он действительно проявлял интерес исключительно к её ногам, ни разу даже не коснувшись выше колена, а сам массаж не имел никакого эротического подтекста, больше напоминая лечебный. После нескольких сеансов Даша даже отбросила ложную скромность и начала раздеваться до нижнего белья. За фигуру ей стыдиться не приходилось: регулярные занятия йогой помогли не только обрести душевное равновесие, но и с помощью силовых асан натренировать мышцы, сделав тело подтянутым и упругим. Да, после окончания массажа Юрий Владимирович непременно радовал и себя, совершая фрикции между ее сомкнутыми стопами или подколенной ямке, предварительно попросив согнуть ногу, но особого отвращения это не вызывало. Всё занимало не больше минуты, а она просто закрывала глаза и думала о своем.

— Теперь уделим внимание лодыжкам, — Юрий Владимирович взял ещё немного ароматического масла, растирая его между ладонями.

Даша, давно запомнившая весь процесс массажа, без подсказок чуть согнула ноги, позволяя лодыжкам свободно расположиться в свешенном положении. Крепкие руки Юрия Владимировича нежно обхватили область вокруг каждой лодыжки, выполняя круговые поглаживания, чтобы разогреть кожу и суставы. Затем он перешёл к лёгким разминаниям, уделяя особое внимание связкам и сухожилиям.

— Лодыжки часто держат много усталости, — заметил он, не прекращая движений. — Чувствуете, как они оживают?

Да, она чувствовала! Пульс участился, а соски под лифчиком болезненно напряглись. Даша задышала глубже и почти перестала реагировать на вопросы, мечтая забыть об условностях, положить пальцы на клитор и удовлетворить свои бесстыдные порывы. Никаких изысков, ей просто очень хотелось кончить.

— Ну вот, пожалуй, достаточно. Если вам не сложно... — Юрий Владимирович кашлянул, давая понять, что пришла его очередь получать удовольствие. — Я постараюсь сделать всё очень быстро.

— Что-то мне не хочется, — сказала Даша, встав с массажного стола и сладко потянувшись. Она ощутила, как всё тело наполнилось удивительной лёгкостью.

— Вам не понравился массаж? — разочарованно спросил он. — Возможно, я немного перестарался. В следующий раз подберём технику полегче, чтобы вам было комфортнее. Конечно, если вы хотите, то можно на этом закончить, да и...

— Сегодня ты слишком много болтаешь! — перебила она, и такая фамильярность, учитывая момент, показалась ей уместной.

Даша завела руки за спину и расстегнула лифчик. Юрий Владимирович смущенно крякнул и как-то очень нервно зашевелил усами, уставившись на налитые груди с напряженными сосками. Кажется, ему нравились не только её ножки — знакомство с сиськами для него тоже в радость. Окрыленная его реакцией, она обхватила правую грудь снизу, будто поддерживая, и неторопливо провела кончиком указательного пальца вокруг соска, несколько раз обведя по кругу. Затем, не теряя времени, опустилась перед своим начальником на колени и мгновенно стянула с него брюки вместе с плавками. Даша ни разу не видела его мужское достоинство, поскольку предпочитала закрывать глаза, пока он пыхтел, практикуя с ней интерпедальный или поплитеальный виды секса, но по ощущениям предполагала, что у него, если не длинный, то точно очень толстый член. И правда, перед ней оказалась настоящая дубина с узлами вен и крупным наконечником.

— Вам вовсе необязательно так утруждаться, — прохрипел Юрий Владимирович, но по его глазам было видно, что он желает совсем другого.

Дотянувшись до тюбика с маслом, она выдавила несколько капель себе на грудь, решив таким образом решить проблему со смазкой, и запустила пальцы в густую поросль жестких паховых волос Юрия Владимировича, взвешивая и массируя другой рукой тяжелые яички. Набухшие орешки нервно дергались, перекатываясь под грубой кожей. Перед тем как наконец коснуться члена, Даша подняла глаза и поймала зрительный контакт, который так нравится мужчинам. Очерчивая раздувшиеся вены, она прошлась по всей длине горячими мокрыми губами, отметив про себя, что даже при желании не сумела бы принять целиком в рот столь внушительный размер. Правда, таких планов у неё пока и не было. Минет никогда не являлся её сильной стороной, да и ей казалось, что сюрприз, который она приготовила для Юрия Владимировича, порадует его даже больше.

Ощущая себя невероятно раскрепощенной и даже немного развратной, Даша стрельнула глазами и прикусила нижнюю губу, подвигаясь ближе. Втиснув разгоряченную плоть между полными грудями, она плотно сжала их с обеих сторон. Член, заключенный в тесный плен, принялся кататься по ложбине, как по маслу — в самом прямом смысле, доставляя своему хозяину неземное удовольствие. Да и ей, надо признать, было приятно. Твердые соски соприкасались и терлись друг о друга, отчего по коже бежали мурашки, а всё тело охватило странное томление. Дело шло легко и гладко: толстый жезл утопал и выныривал, обнажая набрякший красный наконечник. Иногда она касалась его языком, отчего Юрий Владимирович закатывал глаза и сопел, с шумом выдыхая воздух из носа. Любой парень на его месте уже давно бы кончил, но этот крепыш продолжал держаться.

Не хотелось его торопить, но у неё уже затекли руки, а масло немного жгло кожу, поэтому пришлось ускориться. Даша начала надрачивать раскалённый ствол между грудями в бешеном темпе, и это наконец принесло результат. Юрий Владимирович напрягся, задёргал животом и даже попытался вскочить, но не успел отвернуться. Выплеснув прямо на неё сгустки молочно-белой субстанции, он залил её с ног до головы. Сперма стекала по щекам, губам и подбородку, капала на грудь и живот. Грузно опустившись на место, он тяжело дышал, словно только что взобрался на крутую гору.

— Вы не возражаете, если я ещё раз приму душ? — спросила она, продолжая сидеть у его ног.

— Конечно! — Юрий Владимирович закивал головой. — Ванная комната в вашем полном распоряжении, Дарья Александровна! Там, в шкафчике, есть полотенца, шампуни и даже банные халаты. Чувствуйте себя как дома!

Даша с трудом сдержала смех. Со стороны эта сцена наверняка выглядела потешно. Юрий Владимирович так утомился, что был не в силах даже натянуть брюки, продолжая сидеть с поникшим, но всё ещё раздутым членом. А она, в одних трусиках и вся перепачканная спермой, устроилась на полу, облокотившись на его волосатые ноги. При этом они сохраняли галантность, продолжая обращаться друг к другу на "вы", словно ничего необычного между ними не произошло.

***

Когда мама позвонила, сообщив, что немного задержится, Оля опять принялась расспрашивать про Юрия Владимировича, хотя Миша почти ничего о нём не знал, да и вообще видел всего один раз, когда ходил в его клинику лечить зуб. Вроде нормальный мужик, уж точно лучше того унылого бородача, с которым мама недолго встречалась год назад. Тот был надменным, да ещё и болел не за "Спартак", а за ЦСКА — этого было достаточно, чтобы Миша сразу его невзлюбил. А Юрий Владимирович, пусть и похож на моржа, сразу располагал к себе добрым нравом. Ну да, ему нравится массажировать женщинам ноги, а потом, так сказать, использовать их для собственного удовольствия, но что поделать, если у него такой фетиш? У всех есть свои фетиши, разве не так?

Если Миша и любил что-то больше компьютерных игр, то только мангу и аниме. Особенно сильно на него произвела впечатление "Nozoki Ana" — работа автора Хонны Вако, где главный герой обнаруживает отверстие в стене своей квартиры и начинает подглядывать за соседкой. Он полагал, что именно после прочтения этой манги у него развился навязчивый интерес к вуайеризму. Пожалуй, если бы ему на выбор предложили посмотреть на голую девушку или подсмотреть за ней, он бы без раздумий выбрал второе. Правда, никакого практического опыта в подглядывании у Миши не имелось, если не считать случай на даче, когда подружка сестры как-то раз решила позагорать без лифчика. У неё была очень привлекательная грудь, но с его позиции почти ничего не удалось разглядеть.

Других возможностей долгое время не предоставлялось. Конечно, всегда можно было попытать удачу с Олей, но это почему-то никогда не вызывало особого интереса. А подглядывать за мамой Миша никогда бы не решился. Пусть он и озабоченный, но не настолько. И всё же ему повезло. С недавних пор к ним довольно часто стала приезжать на выходные Альбина — дочка дяди Вадима от первого брака. Довольно сварливая девушка, которая явно была сильно недовольна тем, что они поселились в квартире её отца, а ей приходится обитать в студенческом общежитии. Миша просто не мог позволить себе упустить такой шанс, ведь помимо тяжёлого характера, двоюродная сестра обладала яркой внешностью и невероятно соблазнительной фигурой, за которую можно было всё простить.

Как и во многих домах старой постройки, в квартире имелось небольшое вентиляционное окно с решёткой между кухней и ванной комнатой. Вроде бы их устанавливали из-за наличия газовых колонок, которые имели привычку иногда взрываться, а окно могло ослабить взрывную волну и уменьшить разрушительные последствия. Колонок в квартирах уже давно не было, а окно осталось. В него Миша и подсматривал, пока Альбина вечерами принимала душ. Увы, ей почему-то не приходило в голову как-то разнообразить водные процедуры, но всё равно было приятно поглазеть, как она намыливает тело, уделяя особое внимание своим округлостям.

Миша специально засиживался допоздна на кухне, делая вид, что выполняет уроки, а сам ждал Альбину. Дальше оставалось просто погасить свет, забраться на стол, немного вытянуть шею и наслаждаться бесплатным представлением. У него было три удачных попытки, а на четвёртой случился полный провал. Кажется, в тот поздний вечер Альбина наконец надумала его порадовать — уж очень яростно она натирала себя между бёдер мочалкой. Удалось ей осуществить свои намерения или нет, для Миши так и осталось неразрешённой загадкой. Затаив дыхание, он продолжал за ней наблюдать, когда вдруг послышался тихий шорох.

— Можно узнать, что ты там делаешь? — спросила мама, прислонившись спиной к дверному косяку.

— Что делаю? Да я... — Все произошло так неожиданно, что найти вразумительный ответ у него не вышло.

Сделав один неверный шаг назад, он зацепил сушилку с посудой, закачался и очень неудачно приземлился, но тут же вскочил. Ногу пронзила такая сильная боль, что пришлось снова опуститься на пол. Лодыжка сильно ныла и даже опухла, но ему хорошо запомнилось, что никакая физическая боль не могла в тот миг заглушить жгучее чувство стыда. Уж лучше бы его застукала Оля, с ней всё прошло бы проще, они только посмеялись бы, а потом обсудили сиськи своей двоюродной сестры. Пока мама колола лёд и искала эластичный бинт, Миша примостился на табуретке, пытаясь придумать хоть какое-то объяснение.

— Я делал уроки, а потом вдруг Лина пошла в ванную, — начал он, когда мама опустилась рядом с ним, прикладывая лёд к лодыжке. — Не то чтобы я хотел за ней подсматривать, просто... какое-то напряжение... И я подумал, что в плане опыта... — Миша запутался, не сумев точно выразить мысль. — Но я почти ничего не увидел. Ничего, кроме пара. Она всегда очень горячий душ принимает.

На кухне было темно, только тёплый свет, пробивающийся через вентиляционное окно, немного освещал потолок, а ещё было слышно, как журчит в ванной вода. Они говорили тихо, почти шёпотом. Оля, наверняка, уже давно легла спать, а Альбина продолжала принимать душ, но всё же надо было соблюдать осторожность.

— В плане опыта? — переспросила мама, подняв глаза. — И какой по счёту это был опыт? С тех пор, как Альбина стала к нам приезжать, ты стал подозрительно часто делать уроки на кухне до позднего вечера. Полагаю, это был далеко не первый раз?

— Четвёртый, — признался Миша, зная, что она умеет безошибочно отличать ложь от правды, просто глядя в глаза. — И точно последний, обещаю.

— Кажется, припухлость уже проходит. Сейчас обмотаем лодыжку бинтом, а когда ляжешь спать, обязательно подложи под ногу подушку. За Олей, в плане опыта, ты тоже подсматривал? — как бы между делом поинтересовалась она, сделав два витка бинтом вокруг лодыжки.

За день до этого Оля пошла в душ перед Альбиной, когда он уже занял свой выжидательный пост. Скорее ради любопытства, Миша всё-таки решил рискнуть и немного понаблюдать за ней. Сестра целую вечность драила зубы электрической щёткой, будто желая содрать с них эмаль, а потом долго разглядывала себя в зеркале, даже не подумав раздеться. Устав ждать, он так ничего интересного и не увидел.

— Нет, конечно! Зачем? — Его тогда сильно расстроило, что мама, кажется, не поверила.

— Меня гораздо больше беспокоит другое, — продолжила она, решив не заострять внимание на предыдущем вопросе. — Ты весь день сидишь за компьютером, почти не занимаешься уроками, а ещё это анимэ. Это ведь оттуда идёт, все эти твои странные интересы? Я как-то полюбопытствовала, что именно ты читаешь, а там сплошной вуайеризм, да ещё инцест попадается...

— Это манга вообще-то, а не анимэ, — поправил он, — и мне больше совсем другие жанры нравятся, но иногда там действительно попадаются несколько необычные темы, которые, конечно, лучше игнорировать. Просто в Японии любят такие сюжеты, это как бы часть их культурной свободы... Но я согласен, найду себе другие увлечения и буду больше времени уделять урокам. Это я тоже обещаю.

Мама поднялась и посмотрела в окно, о чём-то размышляя. У неё немного распахнулся халат, под которым виднелся светло-розовый лифчик в горошек и кулон на тонком шнурке, удобно лежащий в неглубокой дорожке между грудей. Миша специально уставился в другую сторону, полагая, что это может быть проверка. Он не сразу заметил, что волнение, откровенный разговор или распахнутый халат вызвали у него просто дикую эрекцию. Чтобы окончательно не усугубить ситуацию, пришлось забросить ногу на ногу и глубоко вздохнуть, надеясь, что от этого член если и не опадёт, то хотя бы не будет торчать так откровенно. Лодыжка опять начала ныть, но это позволило немного успокоиться и остыть.

— Напряжение так и не отпускает? — спросила мама, очевидно всё-таки заметив. И улыбнулась. Её улыбка как-то сразу всё упростила.

— Нет, — он развёл руками, как бы говоря, что тут уж ничего не поделать.

— Миш, а давай заключим сделку? — предложила она. — Ты пообещаешь, что больше никогда не будешь подсматривать за Альбиной и, разумеется, за Олей, как и за любой другой девушкой, если, конечно, она сама тебя об этом не попросит. Будешь больше времени уделять учёбе и меньше играть в компьютер. — Говоря это, мама загибала пальцы, словно считая все пункты. — А ещё закончишь на этом своё увлечение мангой, во всяком случае... Как ты там сказал? На темы, которые так любят в Японии.

— Ладно, договорились! — моментально согласился он, решив, что довольно легко отделался.

— А если ты будешь соблюдать условия нашей сделки, — ещё тише продолжила она, — то я помогу решить твои проблемы... с опытом и напряжением. Скажем, в последнюю пятницу каждого месяца. Идёт?

— В каком смысле поможешь? — У Миши возникло предположение, но слишком фантастическое, чтобы в него поверить.

— Сейчас узнаешь. — Мама прикрыла дверь кухни и прислонилась спиной к тумбе с раковиной. — И ещё одно условие: мы никогда не будем об этом говорить, будто ничего не было или это был просто сон. Наша сделка в силе, только пока ты соблюдаешь все правила.

Мама потянула за пояс и повела плечами, позволяя халату с лёгким шорохом упасть на пол, и замерла на пару секунд. А он задышал, как после марафона, широко раскрыв глаза и не моргая, переводя взгляд с крепких ног и широких бёдер на светло-розовый бюстгальтер с простыми хлопковыми чашечками без кружева или украшений, который плотно охватывал грудь. Ему уже приходилось видеть её в нижнем белье — на пляже, например, или когда в их старой квартире они все спали в одной комнате, — но это было совсем другое. От нахлынувшего волнения Миша даже прикусил язык до крови и пропустил момент, когда мама расстегнула лифчик.

Ему почему-то запомнилось, что в этот момент по двору проехала машина. Свет от фар заскользил по потолку кухни от правой стены до левой. Он невольно проследил за ним, набрал в лёгкие воздух и задержал дыхание. Когда полная, словно налитая молоком грудь с тёмными сосками заколыхалась прямо перед его лицом, у него свело все мышцы, а в боку закололо от напряжения. Грудь поднималась и опускалась в такт частого дыхания, отчего зрительно казалась ещё больше. Очень хотелось положить на неё ладони, чтобы потрогать и зафиксировать на одном месте.

Какой бы волнующей ни была представшая перед ним картина, Миша с трудом сдерживался, чтобы не попросить её раздеться полностью. Но даже заикнуться о таком у него никогда бы не хватило смелости. Прислушавшись к шуму воды из ванной, мама сделала шаг вперёд, опустилась перед ним на пол и, приподняв его футболку, провела ногтем по животу, несколько раз надавив на пупок.

— Расслабься и глубоко дыши, — подсказала она. — Если хочешь, закрой глаза и представь, что на моём месте сейчас Лина.

Ну, нет! Этого представлять ему совсем не хотелось, а расслабиться Миша не мог вовсе не из-за страха, смущения или паники — просто это был единственный способ не кончить до того, как всё началось. Оставалось крепиться и не дышать. Мама постоянно бросала взгляд на закрытую дверь кухни, опасаясь, наверное, что Альбина может в любой момент выйти из ванной. Это почему-то возбуждало сильнее всего. Когда она потянула за резинку трусов, выпуская на волю перенапряжённый член, тот упрямо закачался из стороны в сторону, как маятник метронома, и прекратил движения лишь после того, как тёплая ладонь обхватила его у самого основания. После этого Миша не выдержал и наконец выдохнул, сразу запыхтев, как кузнечные мехи, но при этом закрыл глаза. От переизбытка эмоций или нехватки воздуха вся кухня с мебелью закружилась, словно после долгого катания на карусели. Сделав несколько вращательных движений, мама обвела большим пальцем головку, слегка оттянула кожу и принялась скользить снизу вверх.

Впоследствии Миша долго пытался, но так и не смог вспомнить, что именно чувствовал в тот момент. А если бы и вспомнил, то всё равно не нашёл бы слов, чтобы всё описать. Вроде это ничем не отличалось от того, что он регулярно делал сам по несколько раз в день, но ощущения были в тысячу раз ярче. Жаль, что всё промелькнуло так быстро. Он наслаждался каждой секундой, пытаясь продлить удовольствие и мысленно умоляя маму не торопиться, но всё-таки не стерпел. В животе всё сжалось, а в паху пронеслась волна жара. Член дрогнул и запульсировал, извергая мощным напором струю спермы в её ладонь, принося облегчение, смешанное с лёгким разочарованием от того, что всё закончилось. Мама не сразу убрала руку, продолжая поглаживать липкие лобковые волосы, из-за чего без всякого перерыва захотелось продолжения. Особенно после того, как Миша заметил, что сгустки семени каким-то образом попали ей на правый сосок и неспешно стекали по груди на живот. Но продолжения не последовало. Неторопливо ополоснув руки, она подобрала с пола лифчик, набросила халат, поцеловала его в мокрый лоб и ушла к себе.

Миша добросовестно подошёл к условиям сделки: никакой манги, меньше игр и больше уроков. У него настолько улучшились оценки, что он сумел закончить прошлую четверть всего с одной тройкой, что можно было считать настоящим подвигом. Ему удалось выполнить и самый главный пункт — никогда об этом не говорить и воспринимать всё просто как сон. На воспоминания строгих оговорок не было, поэтому Миша думал об этом каждый день, считая дни до заветного события. Как жаль, до него было ещё больше недели...