Вдвоём. (Жара продолжение)

Летние каникулы Тёмы текли неспешно, как река, что омывала их тайный пляж. Дни, пропитанные запахом трав и жарким солнцем, казались бесконечными, но мысли Артёма неизменно возвращались к Елене Викторовне. Её улыбка, её подернутые сединой волосы, её зрелая, живая красота будоражили его, заставляя сердце биться быстрее. Вчера вечером она поймала его у подъезда и, с привычной искоркой в тёмно-зелёных глазах, сказала: «Зайди завтра, Тёма. Посидим, поболтаем. Только не спи до обеда, как все студенты». Он кивнул, чувствуя жар на щеках, и всю ночь ворочался, представляя её тёплый голос и мягкие изгибы тела.

Утро было свежим, роса блестела на траве, и Артём, встав с первыми лучами, отправился в поле за домом. Он нарвал огромный букет полевых цветов — ромашки, васильки, колокольчики, смешанные с пушистыми травами. Цветы пахли летом, и он, держа их, чувствовал себя неловко, но счастливо. Его худощавое тело, в белой футболке и шортах, хранило лёгкий загар, а карие глаза блестели от предвкушения. Его член, напряжённый от мыслей о ней, не давал покоя, и он, одёргивая шорты, мысленно ругал себя за эту реакцию.

Елена Викторовна жила на первом этаже, в квартире, утопающей в зарослях сирени. Артём постучал, сердце колотилось. Дверь открылась, и она появилась на пороге, явно не ожидая его так рано. На ней был лёгкий хлопковый халат, чуть распахнутый, под которым угадывались её полные, мягкие формы. Её грудь, пышная и естественная, не скованная лифчиком, слегка колыхнулась, когда она отступила, пропуская его. Почти седые волосы были распущены, и мягкими волнами ложились на плечи, а тёмно-зелёные глаза расширились от удивления, сменившегося тёплой улыбкой.

— Тёма, ты что, с петухами встал? — рассмеялась она, её голос был тёплым, с лёгкой хрипотцой, от которой у Артёма пробежали мурашки.

— Я... не хотел опаздывать, Елена Викторовна, — пробормотал он, протягивая букет. Его щёки пылали, руки дрожали. — Это Вам. Подумал, что Вам понравится.

Её пальцы коснулись его ладони, когда она брала цветы, и этот лёгкий контакт заставил их обоих замереть. Она поднесла букет к лицу, вдохнув аромат, и её взгляд смягчился. «Ох, Тёма, какой ты... настоящий. Спасибо. Давно мне никто не дарил таких букетов», — сказала она, её голос был мягким, почти ласковым, подчёркивая их разницу в возрасте и добавляя разговору игривой интимности.

— Проходи, Тёма, — пригласила она, отступая. — Я только кофе поставила, даже не причесалась толком.

Он шагнул в уютную квартиру, пахнущую кофе и домашним печеньем. Халат задрался, когда она повернулась, чтобы поставить цветы в вазу, приоткрыв округлую попу. Её движения были непринуждёнными, а тело, зрелое и гармоничное, излучало уверенность. Ваза с цветами заняла место на столе, добавив комнате летнего света.

— Ты голодный, небось? — спросила она, наливая кофе. — Садись, Тёма, не тушуйся. Мы с тобой уже... не совсем чужие.

Артём, краснея, сел, прячась за столом, чтобы скрыть своё возбуждение. Его член, твёрдый и пульсирующий, не давал покоя, и он старался сосредоточиться на кофе, а не на её фигуре. Елена Викторовна устроилась напротив, поджав одну ногу, и халат слегка сполз, обнажив мягкую кожу бедра. Она заметила его взгляд, но не поправила ткань, только улыбнулась шире.

— Ну, рассказывай, Тёма, — сказала она, откусывая печенье. — Что ты делал после нашего... приключения на пляже? Небось, всё время о том дне думаешь?

Артём поперхнулся кофе, но её звонкий смех заставил его расслабиться. «Думаю, Елена Викторовна, — признался он, глядя в кружку. — Постоянно. Вы... как будто в голове поселились».

Она наклонилась ближе, её грудь, полная и мягкая, легла на стол, а в глазах загорелась тёплая искорка. «Это хорошо, Тёма, — тихо сказала она. — Значит, тот день был не просто так. Но ты не строй из меня мечту. Я живая, настоящая. И мне... мне тоже о тебе думается».

Её слова ударили его, как тёплая волна. Он поднял глаза, и их взгляды встретились — её, полный тепла и лёгкой уязвимости, и его, полный восхищения и желания. «Елена Викторовна, Вы... такая... я не знаю, как сказать», — выдохнул он, и его слова, искренние и дрожащие, заставили её улыбнуться ещё шире. Она протянула руку, коснувшись его пальцев, и этот жест был одновременно дружеским и обещающим.

Завтрак, кофе, печенье — всё это вдруг стало неважным. Артёму безумно хотелось ощутить её тело в своих руках: её мягкие, большие груди, широкие, упругие бёдра, лёгкие волосики на лобке, которые он помнил с того дня на пляже. Елена Викторовна, словно прочитав его мысли, посмотрела на него с той же искоркой, что была на берегу. Не говоря ни слова, она поднялась, её халат чуть сполз, открыв мягкий изгиб плеч, и, взяв его за руку, повела в спальню, затенённую от утреннего света плотными шторами.

Комната была уютной, с мягким светом и запахом лаванды, исходившим от постельного белья. Кровать, застеленная светлым покрывалом, казалась приглашением. Елена Викторовна остановилась у кровати и повернулась к нему, её глаза блестели в полумраке. «Тёма, ты чего такой напряжённый? — спросила она, её голос был тёплым, с лёгкой насмешкой. — Не бойся. Это же я».— Елена Викторовна,

—Вы... я так хочу Вас, — выдохнул он, его слова были почти мольбой, и это заставило её дыхание сбиться.

Артём быстро стянул футболку, обнажив худую грудь с лёгким загаром, и сбросил шорты, оставшись нагим. Его член, твёрдый и напряжённый, выдал его желание, и он, не прячась, шагнул к ней. Его руки, дрожащие, но решительные, прошлись по её плечам, груди, и он начал развязывать пояс её халата. Ткань скользнула вниз, открывая её тело — зрелое, полное, с мягкими изгибами. Её груди, большие и естественные, слегка покачивались, а кожа, тёплая и гладкая, казалась почти светящейся. Её широкие бёдра, упругие и тёплые, манили его, а лёгкий седой пушок на лобке напомнили ему о том дне на пляже.

Он притянул её к себе, его руки скользнули по её спине, ощущая мягкость её кожи, а затем легли на её груди, сжимая их с нежной жадностью. Они были тяжёлыми, тёплыми, и он, наклонившись, коснулся их губами, чувствуя, как её дыхание становится глубже. Елена Викторовна, тихо выдохнув, зарыла пальцы в его волосы. «Тише, Тёма... не торопись», — шепнула она, её голос был ласковым, но полным желания.

Она опустилась на кровать, её движения были плавными, уверенными, и, лёжа на спине, она раздвинула ноги, открывая себя ему полностью. Её бёдра обрамляли её интимные складки, тёплые и влажные, с лёгкими седыми волосиками, и это зрелище — открытое, уязвимое, но такое уверенное — заставило Артёма замереть. «Смотри сколько хочешь, Тёма. Я же вижу, как тебе это нравится», — сказала она, её голос был мягким, приглашающим.— Елена Викторовна... Вы... я не могу отвести глаз, — выдохнул он, его голос дрожал, а член, напряжённый до предела, пульсировал.

«Иди ко мне», — шепнула она, и он опустился между её ног, его руки легли на её бёдра. Его член коснулся её складок, и он, задержав дыхание, медленно вошёл в неё. Елена Викторовна выдохнула, её бёдра напряглись, а руки обхватили его плечи, притягивая ближе. Он начал двигаться, медленно, но с нарастающей страстью, чувствуя, как её тело отвечает ему. Их близость была не просто физической — это была свобода, доверие, страсть.

Когда её тело содрогнулось в оргазме, её стоны заполнили комнату, а пальцы впились в его плечи. Артём, чувствуя её пульсацию, достиг пика, его оргазм был мощным, и он, с хриплым «Елена Викторовна», растворился в ней. Они замерли, их дыхание смешалось, а тела, переплетённые, медленно расслаблялись.

Они лежали, обнявшись, её рука покоилась на его груди, а его пальцы перебирали её седые волосы. Елена Викторовна, улыбнувшись, коснулась его щеки. «Тёма, ты... неисправим», — шепнула она, и он, всё ещё тяжело дыша, ответил: «Елена Викторовна... я никогда не чувствовал ничего подобного». Она поцеловала его, их поцелуй был нежным, полным доверия.

Их руки лениво ласкали друг друга, и она, глядя на него, тихо спросила: «Тёма, ты когда-нибудь говорил с кем-то... о таких вещах? О том, что тебе нравится, чего ты хочешь?» Артём, слегка покраснев, покачал головой. «Вы... первая, — признался он. — Я даже не знал, что можно так говорить».

— А ты любопытный, — хмыкнула она. — Знаешь, я тоже давно ни с кем так не говорила. С тобой я будто снова живая. Могу быть собой.

Она поцеловала его, их губы слились в медленном, глубоком поцелуе, и она продолжила: «Тёма, расскажи... чего бы ты хотел? Не бойся». Артём, подбодрённый её открытостью, тихо сказал: «Елена Викторовна... я хочу узнавать Вас. Как Вам нравится... ну, когда мы... Мне нравится, когда Вы открытая, как на пляже. И я хочу попробовать всё, что Вам нравится».

Её дыхание сбилось. «Тёма, ты меня балуешь, — шепнула она. — Хочешь знать, что мне нравится? Мне нравится, когда ты настоящий. И... мне нравится, когда меня ласкают долго, медленно. Особенно... ртом, язычком. Везде». Говоря это, она инстинктивно приподняла ногу, оголив её влажные, слипшиеся складки, и Артём, заметив это, почувствовал, как его возбуждение возвращается.

— Елена Викторовна... я хочу это попробовать. Для Вас, — выдохнул он.

Она рассмеялась, её смех был счастливым. «Тёма, ты меня сведёшь с ума. Мы попробуем всё, что захотим». Артём, осмелев, взял её ладонь и повёл ею по своему телу — по груди, по животу, и, наконец, к своим ягодицам, худым, но упругим. Она сжала его булочки, её пальцы были тёплыми и уверенными. «Тёма, какие у тебя... сладкие», — хмыкнула она, поглаживая и снова сжимая их, и он, закрыв глаза, выдохнул от удовольствия.

Гладя его ягодицы, она заметила, как его член снова напрягся, его вены проступили, а влажная головка приоткрылась. «Тёма, ты посмотри на себя... такой готовый, — шепнула она. — Я хочу твоих ласк, хочу отдаться тебе всем телом, но... сначала я хочу снова ощутить тебя в себе».

Она раздвинула ноги, её складки, всё ещё влажные, манили его, и он, опустившись между её бёдер, вошёл в неё. Её руки сжали его ягодицы, и она, заметив, как ему это нравится, скользнула пальцами ниже, нащупав его тугой анус. Она коснулась его осторожно, и Артём, задрожав, выдохнул: «Елена Викторовна... ещё... туда... пожалуйста!» Она, улыбнувшись смочила пальчик слюной, медленно ввела его, и тело Артёма пронзила волна сумасшедшего возбуждения.

Как в туманной дымке он двигался все резче и жёстче пока пик наслаждения не опустился на него.

Он кончал много и долго, его оргазм был мощнее, чем когда-либо, и он, обессилев, опустился на её грудь, шепча: «Елена Викторовна... спасибо... за всё».

Она, обняв его, провела рукой по его волосам. «Тёма, ты... невероятный», — шепнула она. Они лежали, их тела покрытые тёплыми росинками пота блестели в лучах пробирающегося сквозь шторы солнца, и она, глядя на него, сказалас милой улыбкой: «Тёма, а ты разве не знал, что у многих людей особо чувствительные места находятся вокруг ануса? А у мужчин ещё есть простата. Если знать, как ласкать, это... ты сам почувствовал».

Артём, кивнув, ответил: «Елена Викторовна... я хочу знать больше. Хочу, чтобы Вам тоже было так». Она улыбнулась. «Тёма, я ведь говорила, что люблю, когда меня ласкают долго, медленно. Особенно... язычком. Хочешь попробовать?»

Он сел, его глаза загорелись, и она, откинувшись на подушки, слегка раздвинула ноги, позволяя ему любоваться собой. Артём начал с её груди, его язык и губы оставляли влажные дорожки вокруг её сосков, которые напряглись под его касаниями. Елена Викторовна тихо выдохнула, её пальцы зарылись в его волосы. Когда она подняла руку, обнажив гладкую подмышку, он, повинуясь импульсу, скользнул туда языком, лаская её кожу. Она хихикнула, но не отстранилась, явно получая удовольствие.— Тёма, ты... неугомонный, — шепнула она, её голос был полон смеха и тепла.

Его губы продолжали путешествие по её телу, оставляя следы на её животе заглянув в глубокий пупок. Сделал короткую остановку на её бёдрах, и двинулся дальше. Он опустился к её ногам, целуя колени и ниже к её ступням, его язык скользил по её пальцам, и она, тихо постанывая, подалась ему навстречу. Стоя на коленях у её ног, он смотрел на неё сверху вниз, её тело было для него целым миром. Он опустился ниже, устраиваясь между её бёдер, и начал свои ласки. Его язык скользнул по её влажной вагине, находя её самые чувствительные точки. Елена Викторовна выдохнула, её рука легла на его голову. «Вот так, Тёма... медленно», — шепнула она. Он послушался, его губы и язык двигались мягко, но настойчиво, наслаждаясь её вкусом, её теплом. Твёрдый клитор просился между губ. Артём слегка посасывая его, теребил во рту чувствительную точку самым кончиком язычка.

Её стоны становились громче, и вскоре её тело содрогнулось в первом оргазме. Она выгнулась, её пальцы сжали его волосы, и Артём, не останавливаясь, продолжал ласкать её, доводя до второго пика. «Тёма... о Боже...», — выдохнула она, её тело дрожало. Он, подняв голову, улыбнулся, его губы блестели от её влаги. «Елена Викторовна... Так... хорошо?» — спросил он.

Она рассмеялась, её смех был слабым, но счастливым. «Тёма, ты даже не представляешь, как хорошо», — шепнула она, притягивая его к себе. Они поцеловались, их поцелуй был долгим, нежным, полным их связи. Они лежали, обнявшись, а спальня хранила их секреты. Елена Викторовна, ощущая, что с этим милым парнем она может быть собой, чувствовала эйфорию. Артём, впервые открывая такие интимные грани, понимал, что с ней он становится кем-то большим. Их близость, их разговоры, их ласки обещали, что это утро — лишь одна из многих глав их истории.

2481   36 13383  2   3  +10 [4]