Wedding Bell Blues / CousinDupree

Итак, вы хотите узнать предысторию. Я не стану рассказывать вам все, это запрещено правилами приличия. Я расскажу большую часть, но вы должны понимать, что я рассказываю историю через призму своих собственных глаз, а мои глаза многое упускают. Вот так я и оказался в своей маленькой драме. Полагаю, свадьба - самое подходящее место для начала.

Моя долгожданная свадьба должна была состояться во вторую субботу июня. Дату выбрала моя невеста, Дженнифер. Я не мог поспорить с ее выбором. Свадьба в середине июня удачно вписывалась в промежуток между майскими выпускными в колледже и нашим запланированным переездом в Чикаго для начала занятий в юридической школе осенью. Мы ожидали, что погода в июне в нашем родном городке в среднем Висконсине будет почти идеальной, хотя я с радостью женился бы на Дженн в самый несчастный день, который только могли придумать боги. Дождь, ливень, торнадо, ураганы, землетрясения, наводнения, саранча, лягушки - что угодно. Пусть будет так! Как выяснилось, боги придумали просто душераздирающий день. Шторм пятого класса, достойный феерии спецэффектов Джей Джей Абрамса. Представьте себе Красное море, обрушившееся на возниц Рамзеса в «Десяти заповедях», в сочетании с уничтожением планеты Вулкан в перезагрузке «Звездного пути».

Если отбросить недоброжелательность богов, погода была даже лучше, чем можно было надеяться. Если когда-либо и существовал день с открытки, то это был именно он. Даже утренний воздух пах хорошо, что не всегда бывает в городке средних размеров, расположенном посреди висконсинской сельской местности и молочных ферм. Предзнаменования были хорошими. Никогда не верь предзнаменованиям.

Я проснулся раньше обычного, около шести часов, что не удивило меня, учитывая подземные стрессы, которые накладывает свадьба. Тем не менее мне хотелось насладиться каждой минутой, предшествующей церемонии, поэтому я пролежал в постели добрый час, размышляя о своей незаслуженной удаче и снова и снова представляя себе тот момент, когда я подниму фату Дженн и впервые поцелую ее как свою жену. Моей женой! Я уже говорил, что был влюблен?

Мама оторвала меня от предсвадебных размышлений.

— Томми! Томми! Ты не спишь? Уже почти семь часов, а ты должен быть в церкви к десяти!

Мама была на взводе, даже для нее. Ее голос отскакивал от стен лестничной клетки и гулко разносился по моей спальне на втором этаже. Не то чтобы это имело значение. Сегодня я готов был забыть обо всем. Почти. Я дал ей понять, что слышу ее, иначе она начнет подниматься по лестнице, а потом будет трепать мне уши о миллиарде свадебных мелочей, которые уже были обговорены до смерти. Я старался кричать достаточно громко, чтобы она услышала меня, а затем продолжить то мелкое безумие, которое владело ею в данный момент. В последнюю неделю или около того это было естественным порядком вещей. И хотя я никогда бы в этом не признался, мне это нравилось. Все это. Я знаю, что свадьба - это день невесты, но готов поспорить, что я был увлечен всем этим даже больше, чем Дженн. Я уже говорил, что был просто сражен наповал?

Я сказал маме, что спущусь через несколько минут. Пора собираться. Куда пойти, что посмотреть, на ком жениться.

Первым делом нужно было снять нагрузку с мочевого пузыря. Я допоздна играл в покер с моим другом детства и шафером Стивом и еще одним шафером, Энджелом, с которым я познакомился несколько лет назад на стройке. Мы с Энджелом оба работали на его отца, Алехандра, который начинал с торговли, а в итоге стал владельцем собственного быстрорастущего строительного бизнеса. Как оказалось, мы с Энджелом учились в одном университете, но поскольку он был студентом по двум специальностям:электротехнике и инженерному делу, а я - нет, мы никогда не встречались в школе. На работе мы начали с дружеских споров о достоинствах наших любимых спортивных команд, а через несколько месяцев стали близкими друзьями.

Мой дядя Джим, брат моего отца и тоже жених, ушел раньше, потому что сказал, что будет чувствовать себя «не в своей тарелке с кучей детей». Стив предложил потусоваться несколько часов в топлесс-заведении в часе езды или около того, чтобы я мог в последний раз взглянуть на то, что вскоре станет недоступным для меня до конца жизни. Я отказался, потому что, как мне показалось, это было бы неуважительно по отношению к Дженн. Так что мальчишник, каким он был, в основном состоял из издевательств друг над другом и уничтожения нескольких ящиков LaBatt и Moosehead в течение нескольких часов игры в покер и бильярд в нашей отделанной подвальной игровой комнате. Мой отец особенно любил свою игровую комнату.

Представьте себе «Пэкерс» и «Брюэрс», вплоть до одной стены, расписанной фресками с изображением стадиона «Ламбо Филд» в день игры. Меня чуть не назвали Винсентом Бартлеттом. Отец установил здесь полностью оборудованный бар, убойный домашний кинотеатр, обязательный стол для покера, бильярдный стол и даже стол для шаффлборда профессионального качества. От него несло тестостероном.

Так что мы остались дома и пили до упаду. Правда, никто не напился по-настоящему. Дженн бы обиделась, если бы кто-то из нас явился с похмельем, а я хотел быть на все 100 %, чтобы насладиться всей церемонией с ясной головой. Я скатился с кровати и с голыми ногами побрел в ванную. Помню, как в голом виде я размышлял о том, что Дженн будет моей единственной девушкой до конца жизни. Меня это вполне устраивало, и, кроме того, Дженн достаточно хорошо заботилась о моих потребностях. Я уже говорил, что был до одури влюблен?

Переодевшись в ближайшую попавшуюся под руку одежду, я направился на кухню. Знакомые запахи стандартного среднезападного завтрака заполнили весь нижний этаж. Мама и моя сестра Даниэль - мы все звали ее Данни - увлеченно болтали. Как обычно. Папа почти молчал, просматривая утреннюю газету и потягивая кофе. Как обычно. Он смотрел на меня через газету с задумчивым выражением лица. Не как обычно.

— Ты и твоя команда вчера засиделись допоздна. Надеюсь, у вас осталось достаточно бензина в баке, чтобы пережить этот день, - заметил мой отец. Его кривая улыбка говорила о том, что он просто издевается надо мной, но нотки в его голосе намекали на реальное беспокойство.

— Да, папа, все отлично. Мы отрубились около трех, а до этого я перестал пить. Кроме того, я прекрасно могу работать на адреналине.

Моя беззаботность вызвала у Старика тоскливое выражение лица и усмешку.

— Да, я помню, как сам был способен на это, когда мне было 22 года.

Замечание отца вызвало небольшую вспышку гнева со стороны моей матери, суть которой сводилась к тому, что это чудо, что мой отец веселился всю ночь и едва дотянул до церемонии, не упав.

Дэнни, конечно же, сделала свое фирменное драматическое шокированное лицо в ответ на это откровение.

— Папочка, ты же не упал! Правда? О Боже!

Ее руки взлетели вверх, чтобы прикрыть рот, чтобы добавить визуальный восклицательный знак к ее притворному шоку. Как Дэнни не стала театральной актрисой и не превратилась в ведущую ток-шоу, остается загадкой.

Моего отца ничуть не беспокоили драматические выходки Дэнни. Спустя 20 лет он знал, когда Данни играет со своей аудиторией. Он улыбнулся Дэнни, а затем бросил косой взгляд на маму.

— Мне кажется, мы справились без проблем, не так ли, Сьюзан?

Мама покачала головой в насмешливом недоверии, едва скрывая ухмылку. Дэнни и мама вернулись к своей болтовне о цветочных композициях и трудностях с покраской туфель под цвет платьев подружек невесты.

Мой отец, всегда отличавшийся практичностью, отложил газету и устроил мне дружеский допрос по поводу различных мероприятий, за которые я отвечал.

— Том, я знаю, что ты уже взрослый и все такое, но давай проверим все по списку, хорошо?

Я знал, что это произойдет. Мой отец был инженером-технологом и пилотом, поэтому контрольные списки были неотъемлемой частью его работы. Могу поспорить, что у него был контрольный список и для того, чтобы сходить в туалет. Я покорился неизбежному. Отец собирался к отцу.

— Ладно, Стив заедет за тобой в 9:30, так что у тебя будет достаточно времени, чтобы добраться туда к 10:00, верно?

Я прогнал по памяти свой собственный контрольный список.

— Точно, Стив будет здесь к 9:30. Дядя Джим и Энджел тоже знают, что им нужно быть там к 10:00.

Папа кивнул.

— Ну что ж, хорошо. С финансами все в порядке?

Я был готов и к этому.

— Ага. У меня есть чаевые для распорядителя в конверте, и это в кармане моего смокинга, проверено визуально. Отель на сегодня и завтра предоплачен, и бронь подтверждена на поздний приезд. Авиабилеты предоплачены, и все наши брони подтверждены. Курорт подтвердил получение депозита за номер-люкс на неделю. Мои кредитные карты очищены почти до нуля, и у меня есть 2500 долларов наличными на всякий случай.

Отец одобрительно кивнул.

— Ты все еще думаешь, что это хорошая идея - сообщить Дженнифер, что ты собираешься провести медовый месяц в Нассау, а не на Гавайях?

Мой отец не был большим поклонником сюрпризов. Если этого не было в контрольном списке, значит, этого не должно было быть, и все всегда должны быть на одной волне. Он выступал против любых ненужных отклонений от плана. Он относился к отступлениям от плана с той же любовью, с какой вампиры относятся к солнечному свету.

— Да, это действительно так. Дженн была на Гавайях со своей семьей, и она часто шутила, что поездка на Гавайи - это так «типично» для медового месяца. И я знаю, что она всегда хотела отдохнуть на Багамах.

Моего отца это не убедило.

— Ну, тебе лучше знать.

Это было папино выражение, означающее «Ты совершаешь ошибку, но я не собираюсь настаивать на этом». Он продолжил читать свою газету.

Завершив папин контрольный список, я закончил завтрак и направился наверх, чтобы побриться и принять душ. Мужчины, участвующие в свадьбе, решили переодеться в свадебные наряды в церкви, так что у меня было более чем достаточно времени, чтобы привести себя в порядок, прежде чем Стив заберет меня.

Я использовал это время, чтобы прорепетировать свадебную клятву, хотя уже запомнил каждое слово и каждую паузу. Дженн очень хотела, чтобы мы произнесли свои собственные клятвы в дополнение к той, что произнесет священник. Я сел в свое любимое удобное старое мягкое кресло в гостиной наверху и тихо произнес про себя клятву по памяти. По крайней мере, я пытался. Мне не удалось произнести больше нескольких слов, потому что мой взгляд привлекла Дэнни, которая бегала взад-вперед между своей спальней и ванной комнатой наверху, примеряя платье подружки невесты уже в тысячный раз. Господи, Данни выглядела потрясающе! Атласная ткань кораллового цвета идеально облегала ее стройные изгибы. В этом платье каждый ее шаг выглядел так, будто она плывет.

Я всегда считал Данни красивой девушкой, даже если она была моей младшей сестрой. Она превратилась из милашки в 13 лет, красотки в 16 и сногсшибательной в 20. Она действительно выглядела как молодая версия мамы, или, возможно, именно так, как выглядела мама в 20 лет. Метр 68, около 50 кг. Вороные волосы с легкими естественными завитками, спадающие чуть ниже плеч, и невероятные голубые глаза. Если бы она не была моей сестрой, я бы нашел способ заставить ее пойти со мной на свидание. Думаю, и Стив, и Ангел хотели пригласить ее на свидание, но встречаться с сестрой друга считается дурным тоном. К тому же мне пришлось бы их убить, а этого никто не хочет.

Я подождал, пока Данни выйдет из ванной, принял душ и собрал свои вещи в дорожную мини-сумку.

Дверной звонок раздался в 9:30, как раз в это время. Если Стив говорил, что будет где-то в определенное время, то по нему можно было сверять часы. Я схватил сумку, в которой лежал смокинг, и дорожную сумку, в которой были остальные вещи, и направился вниз. Крикнув никому конкретно, что я ухожу, мы со Стивом направились в церковь. Стив не удержался и сказал мне, что однажды я пожалею, что упустил свой последний шанс открыто поглазеть на какую-нибудь незнакомку.

— Я исправлю это сегодня вечером, придурок, - сказал я ему. Он пожал плечами и поехал дальше. Но Стив, будучи Стивом, не оставил это без внимания.

— Я все еще думаю, что ты должен был ухватиться за свой последний шанс окунуться в первоклассную тусовку.. Не факт, что она узнает.

— Я бы знал.

— Как скажешь.

Стив погрузился в размышления.

— Помню, после развода моих родителей отец сказал, что то, что он думал, что знает, заполнило библиотеку, а то, что он знал на самом деле, заполнило только книгу.

Откуда это?

— И к чему вы клоните?

— Да ничего особенного. Наверное, ваша свадьба напоминает мне о разводе моих родителей. Он стал окончательным несколько недель назад. «Ничего не принимай как должное - вот его новый девиз».

— Сожалею об этом, чувак. Это отстой. Ты в порядке, раз все официально?

— Да, я в порядке. Я все еще злюсь на маму за то, что она сделала, но я не могу ее ненавидеть. А вот мой отец до сих пор сходит с ума, только услышав ее имя.

Мы свернули за угол на церковную парковку.

— Мы приехали, - сказал он, торжественно объявив об очевидном. Давай устроим тебе свадьбу с самой сексуальной крошкой, ты, недостойный мудак.

По обычаю, мы должны были пожениться в церкви Дженн. В огромном старинном здании было оборудовано приличное по размерам помещение, предназначенное для переодевания жениха и его сопровождающих. Для невесты и ее контингента была отдельная комната, разумеется, гораздо более красивая, и мне сказали, что она стратегически расположена так, чтобы исключить вероятность того, что жених случайно пересечется с невестой перед церемонией.

Существует старое суеверие о том, что жениху не повезло увидеть невесту прямо перед церемонией. Я проверил. Когда браки заключались семьями, жених и невеста часто никогда не видели друг друга раньше, и если невеста была некрасивой, никто не хотел, чтобы жених отшатнулся, увидев ее перед церемонией. Так и родилось суеверие о плохой примете. Конечно, я видел гораздо больше, чем лицо Дженн, так что не стоило беспокоиться о том, что ее внешность может стать решающим фактором. На мой взгляд, каждый ее дюйм был идеален. И все же, кто хочет возиться с суевериями? Только не этот ковбой.

Один из многих приятных моментов в том, что переодеться в смокинг не так сложно, как в платье подружки невесты или свадебное платье, так что я был готов с запасом времени. Нанеся последние штрихи на свой галстук и перекинувшись парой колкостей с женихами, я решил пройти на кухню церкви, чтобы выпить стакан воды. На самом деле мне не нужна была вода, и мне не нужно было идти на кухню, чтобы получить ее. Мне нужно было избавиться от нервного напряжения в последнюю минуту, вот что. Я подумала, что отвлечение от работы и поход на кухню помогут рассеять мою нервную энергию.

Несмотря на то что я уже бывал в церкви Дженн на воскресных службах, я не слишком хорошо знал это здание. Поэтому, конечно, я растерялась, пытаясь найти кухню, и в итоге пошел не по тому коридору. Я оказался в старой, неиспользуемой части здания. Впрочем, не совсем неиспользуемой, по крайней мере, в то утро, потому что из комнаты в конце коридора доносился безошибочный звук траха. Энергичного траха. Траха жеребца и кобылы. Вы прекрасно знаете, к чему это приведет. Я понятия не имел, кто этот парень, но насчет девушки сомнений не было. Мне был более чем знаком голос Дженн и ее заикающиеся звуки «о-о-о-о-о-о-о», которые она издавала, когда ее долбили.

У меня забурчало в животе, а ладони вспотели. Мои колени буквально подкосились. В буквальном смысле. Мне хотелось бежать как можно дальше и быстрее, желательно на середину оживленного шоссе. Но я не побежал. Я должен был убедиться в этом сам, своими собственными глазами. Я должен был быть абсолютно уверен, хотя у меня не было никаких сомнений. Я тихо крался по коридору, пока не оказался за дверью. По какой-то причине дверь не была закрыта до конца, поэтому я отчетливо слышал их. Слишком отчетливо.

— Вот так, Дэйв, вот так! Дай мне его!!! - кричала Дженн.

— Дай мне этот большой толстый член! Трахни мою маленькую тугую пизду!

Потом снова охи-вздохи.

Я осторожно заглянул в приоткрытую дверь, стараясь, чтобы меня не увидели и не услышали. А увидел я немало. Дженн сидела на старинном деревянном столе, левым боком к дверному проему. Ее голый зад лежал на самом краю стола, а свадебное платье было задрано выше бедер и собрано сзади. Кружевные белые трусики свисали с лодыжки. Парень - Дэйв - стоял, согнув колени, между гротескно раздвинутыми бедрами Дженн. Он сбросил штаны на пол, одна нога все еще оставалась в брюках, а другая - на свободе. Он держал ноги Дженн, ухватившись за нижнюю часть ее коленей и приподнимая их вверх. Сукин сын с остервенением всаживал в Дженн весь свой член, и она принимала каждый толчок с безудержным ликованием. Ликование было вполне объяснимо. Этот Дэйв был с членом коня.

У меня пересохло во рту и горле, хотя на глаза навернулись слезы. Меня затошнило так, что едва не стошнило. Кислый привкус полупереваренного завтрака подкарауливал меня у задней стенки горла, заставляя быстро глотать слюну, заливавшую рот, чтобы сдержать желчь, поднимавшуюся из моего бурлящего желудка.

Когда я наблюдал за тем, как конский член трахает Дженн, мое потрясение перешло в печаль, а затем и в ярость. Никогда в жизни я не испытывал такого первобытного негодования. Первой моей мыслью было ворваться в дверь и дать им понять, что они попались. Мне пришло в голову, что персонаж Дэйва будет застигнут врасплох и окажется в крайне невыгодном положении, так что я, вероятно, смогу надрать ему задницу, как это делают в сценах избиения в боевиках. Моя ярость обеспечит то, чего не смогут сделать мое довольно среднее телосложение и недостаток опыта кулачных боев.

Я уже собирался войти в дверь и получить свое удовольствие, когда мое внимание привлекло обручальное кольцо Дженн. Бриллиант сверкнул, когда она подняла руку со стола, чтобы притянуть этого Дэйва к себе для небрежного поцелуя с языком. В висках запульсировало так сильно, что я подумал, что у меня случится инсульт. Я чувствовал и слышал, как кровь стучит у меня в ушах, почти заглушая звуки их возни.

Именно тогда у меня случилось то, что люди описывают как «момент прояснения». Мне казалось, что я понимаю, что означает эта фраза, но это было не так. Но это была ясность. В тот момент мне стало абсолютно ясно, что любовь и привязанность, которые я испытывал к Дженн, полностью исчезли и никогда не вернутся. Пути назад быть не может. Это было невозможно восстановить.

Это произошло из-за обручального кольца. Мы с Дженн потратили несколько недель на поиски идеальной, по ее мнению, оправы. Я работал месяцами, выкраивая сверхурочные на стройке, чтобы найти дополнительные деньги на безупречный бриллиант в две карата, чтобы вставить его в эту идеальную оправу. Не потому, что Дженн попросила об этом, и не для того, чтобы похвастаться. Я сделал это, потому что любил ее и хотел, чтобы у нее был такой же безупречный бриллиант, как она сама. И вот теперь я наблюдал, как она трахается с каким-то другим парнем в свадебном платье и с моим обручальным кольцом.

Я считал себя человеком, который старается жить достойно и относиться к другим достойно. Теперь уже нет. Правила поведения, которыми я руководствовался в своей начинающей взрослой жизни до этого момента, были отменены. Я решил, что с этого момента карты буду раздавать я. Мир может поцеловать мою белую задницу. Если месть - это блюдо, которое лучше подавать холодным, то блюдо, которое я намеревался подать, будет холоднее поверхности Плутона. А возможные последствия? К черту последствия. Не стоит беспокоиться о последствиях, когда ты готов сжечь деревню дотла и высыпать соль на землю.

Прежде всего. Не должно быть конкурирующих историй. Никаких опровержений. Я достал из кармана смокинга мобильный телефон и установил приложение камеры на съемку в высоком разрешении. Найти удачный ракурс для съемки их траха оказалось проще, чем ожидалось. Главное - не попасться. Это разрушило бы грандиозный план, который я придумывал на ходу.

Мне повезло, как бы то ни было. Дженнифер и парень Дэйв продолжали трахаться, как сумасшедшие ласки, не обращая внимания ни на что, кроме его члена. Писк Дженн прекратился, и она откинула голову назад, ее рот сложился в широкий беззвучный крик. В ту же секунду ноги Дженн затряслись, а шея затекла, как это часто бывает после хорошего оргазма. Ее голова откинулась назад, и она пробормотала что-то похожее на

— Трахни меня этим большим членом, детка. Просто продолжай трахать.

Парень Дэйв наконец замедлился, чтобы сообщить, что он уже близко.

Он выплевывал слова между неровными вдохами.

— Дженни... Я должен... вытащить..... Я собираюсь... кончить.

Ублюдок. И что это за обращение к ней «Дженни»? Она действительно ненавидела, когда ее так называли. Так она мне говорила. С другой стороны, через 30 минут она должна была дать торжественную клятву всемогущему Богу любить, чтить и лелеять меня, так что вопрос с «Дженни» был мелким. И все же, WTF! Кто был этот самозванец и что он сделал с моим невестой?

То, что произошло дальше, едва не заставило мою голову отвинтиться от шеи и взорваться, как звездопад Четвертого июля.

— Нет! Не выходи! Кончи в меня!

Выражение лица Дженн было диким. Я никогда не видел, чтобы ее глаза так горели. У нас были хорошие трахи, или я так думал, но это был совершенно другой уровень.

Дэйв с нетерпением продолжал входить и выходить из киски Дженн.

— О, блядь, да! Но... как насчет... Тома? Разве он не захочет... не захочет... трахнуть тебя... перед... приемом?

Дженнифер рассмеялась. Мерзкий, пренебрежительный смех, пронизанный презрением.

— Я смогу задержать Томми до того, как приведу себя в порядок. Он ничего не узнает. Он никогда не знает. А теперь трахни меня!

Он никогда не узнает? Ты что, охренела? Он никогда не знает?? Значит, это было не в первый раз! И тут до меня дошло. Конечно, это был не первый раз! Это была не случайная, мгновенная встреча. Это был очередной трах в длинной череде трахов. Так было только с этим парнем или он был лишь одним из многих, с кем она трахалась? Мои мысли были чернее угля. Я кипел. Господи, что я сделал Дженнифер, чтобы заслужить такое? Что я сделал кому-либо на всей планете, чтобы заслужить такое? Бог должен был объяснить мне не больше, чем Иову, но я все равно считал, что заслуживаю ответа, поскольку с головой погрузился в свой собственный ад.

Дэйв был обязан моей бывшей невесте. Он впился в нее так, словно это была последняя пизда в его жизни. Мой мобильный телефон запечатлел, как он выливает свою сперму в раздвинутую пизду Дженн. Он медленно отстранился и встал между ног Дженн, которые безвольно свисали с края стола. Я считал себя с достаточно длинным членом, но этот Дэйв легко превосходил меня по крайней мере на 8 см, и он уже уменьшался. В нем должно было быть 22 см, а может, и больше. Так ли это? Неужели моего члена среднего размера было недостаточно для нее? Очевидно, нет. Может, дело было не в моем относительном размере. Может, я просто плохо трахался. Очевидно, что я не справлялся с работой.

Я уже собирался остановить запись и броситься прочь, пока меня не заметили, но то, что произошло дальше, возмутило меня еще больше. Дженнифер медленно сползла со стола и подняла свое свадебное платье, чтобы оно не слишком сильно соприкасалось с неубранным полом. Она опустилась на колени и провела языком по сокращающемуся члену Дэйва. Она полностью взяла его в рот, и по движениям ее щек я понял, что ее язык хорошенько отхлестал его по члену. Она отпустила его со звуком хлопка, а затем провела языком по кончику, продемонстрировав такой финал, что порнозвездам стало бы стыдно. И вот я, парень, который умолял не идти в стриптиз-бар из уважения к чувствам моей невесты. Неужели на планете Земля есть больший болван, чем вы?

Она одарила Дэйва распутной улыбкой.

— Вот! Один из нас теперь весь в чистоте.

Дженнифер медленно встала и стянула свои кружевные белые трусики с бедер и свежевыбритой пизды. Оставшаяся пушистая шерстка блестела и блестела, и теперь была скрыта французским кружевом. Она похлопала по трусикам и развратно улыбнулась Дэйву. Она была в полном восторге от себя. Черт возьми!

Дэйв, напротив, забеспокоился.

— Эй, тебе лучше найти время почистить зубы и найти ополаскиватель для рта, а то Томми учует запах моего члена в твоем дыхании. Или ты планируешь дать ему попробовать меня на вкус, когда наступит момент «Теперь ты можешь поцеловать невесту»?»

Он усмехнулся собственной шутке.

Это замечание нанесло более глубокое оскорбление моему достоинству, чем я мог себе представить. Мне пришло в голову, что всего несколько часов назад я представлял себе, как приподнимаю фату Дженнифер и совершаю наш первый супружеский поцелуй. Теперь же от одной мысли о поцелуе меня чуть не стошнило завтраком. От одной мысли о прикосновении к ней меня тошнило. Я даже не хотел дышать с ней одним воздухом.

— Не беспокойся об этом.

Дженнифер была совершенно безразлична.

— Все, что мне нужно, лежит в моей сумке на ночь в раздевалке. То, что Томми не знает, не имеет значения. Но мне нужно сменить трусики. Твоя сперма вытекает из меня, и я не хочу, чтобы твоя засохшая сперма была на моих бедрах во время приема, не так ли? Томми может увидеть пятна спермы, когда будет снимать с меня подвязки.

Она кокетливо поморгала глазами, чтобы подчеркнуть свое удовольствие от издевательства надо мной.

Но то, что последовало дальше, было еще хуже, если такое вообще возможно.

— Кроме того, - добавила Дженнифер небрежно, - это не первый раз, когда он неаккуратно пользуется секундами.

И тут я впервые в полной мере осознал смысл другой избитой фразы: «Достаточно безумен, чтобы убить». Я был настолько безумным сумасшедшим, что чувствовал себя способным лишить человека жизни. Честно говоря, воспоминания об этом чувстве до сих пор пугают меня.

Дженнифер наклонилась вперед и поцеловала Дейва глубоким поцелуем с языком, от которого он почему-то быстро отстранился.

— Я уже ухожу. Подожди несколько минут, чтобы никто из тех, кто может нас здесь увидеть, ничего не заподозрил, хорошо? Мне нужно привести себя в порядок и перестроиться.

На прощание она чмокнула его в щеку и направилась к двери.

— Увидимся после моего возвращения с Гавайев! - весело сказала она и снова подмигнула.

Это был мой сигнал двигаться. Я сунул телефон в карман и помчался по коридору к мужской раздевалке. Мне не потребовалось много времени, чтобы проследить за своими шагами. Когда я вошел в комнату, Стив и дядя Джим уже смеялись над шутками. Энджел тоже смеялся над шутками, возился со своим телефоном. Они перестали смеяться, как только я вошел. Они уставились на меня, откинув челюсти.

Стив заговорил первым.

— Том! Чувак! Что за хрень! Ты выглядишь как сумасшедший, который не принимает лекарства!

Я не стал тратить время на объяснения. В данном случае видео стоило 10 000 слов.

— Ребята, я расскажу вам все подробности позже. А сейчас я покажу вам то, что только что записал на свой телефон. Клянусь вам, что я не планировал этого. Я ни о чем не подозревал. Я узнал об этом чисто случайно. Ну, знаете, в нужном месте в нужное время. Вот. Смотрите.

Трем моим женихам пришлось встать плечом к плечу, чтобы видеть маленький экран. Я встал напротив них и нажал на значок «play». Я не стал смотреть вместе с ними. Было неприятно просто слышать это снова. Дядя Джим все время моргал и качал головой, совершенно ошарашенный. Рот Стива был открыт в шоке. Энджел снова и снова качал головой, тихо повторяя «Madre de Dios!». Ни один из них не мог смотреть на меня, когда запись закончилась.

И снова Стив заговорил первым.

— Что это творится с женщинами? Сучки-изменницы! Что ты хочешь сделать? Что ты хочешь, чтобы сделали мы? Хочешь, чтобы мы надрали этому парню задницу?

Энджел тоже был не против.

— Да, брат. Мы можем хорошенько надрать ему задницу. Он заслуживает хотя бы этого.

Идея была заманчивой, но у меня были другие планы. Временные, на ходу, идиотские планы. У меня не было времени на составление схемы.

— Нет, не трогай его. У меня есть другая идея, как с ним поступить, но позже.

Сначала я обратился к дяде Джиму.

— Дядя Джим, могу я попросить вас забрать моего отца из святилища и привезти его сюда? Мне может понадобиться твоя помощь, чтобы взять его под контроль, когда он узнает, в чем дело. Ты же его брат. Ты же знаешь, каким он может быть, когда у него на уме.

Дядя Джим похлопал меня по спине, а затем обнял за плечи.

— Ты справишься, сынок. Я разберусь с Джоном.

Дядя Джим опустил глаза к своим ногам. - Мне так жаль, что это происходит, - пробормотал он, а затем бодро вышел из комнаты.

Стив и Энджел были следующими.

— Джентльмены, как только я введу своего отца в курс дела, я хочу поговорить с отцом Дженнифер. Только с ним, а не с ее матерью. Я буду очень признателен, если вы оба останетесь здесь для этой небольшой беседы, потому что я вижу, как все быстро становится очень неприятным.

И тут мне в голову пришла другая мысль. Поймите, я и впрямь все это затеял.

— Планы изменились. Энджел, я попрошу Стива привести сюда Фредриксона. Могу я попросить тебя привести преподобного Мартенса? Думаю, его нужно ввести в курс предстоящих событий. Хотя лишний хаос может развлечь, но я не хочу, чтобы он сделал что-то непредсказуемое и сорвал мои планы. Они оба пробормотали «Конечно» или что-то в этом роде.

Мой отец вскоре последовал за дядей Джимом в гримерную. Отец был начеку. У него был такой же вид, как и тогда, когда во время полета в Виксбург на арендованном самолете Beech Twin Bonanza несколько лет назад сработал главный сигнал тревоги. Все поведение моего отца было таким: «Что-то случилось, это нехорошо, это нужно решить немедленно, а паника означает смерть». Как и следовало ожидать, мой отец перешел в свою личность командира. Если у моего отца и был недостаток, так это то, что он был на 100 % предсказуем. Однако лучше всего в мире иметь рядом с собой человека, попавшего в дерьмовую бурю.

— Томас, очевидно, что возникла проблема. Что происходит? Поговори со мной.

Ага, прямо и по делу, как и ожидалось.

— Папа, просто послушай, пожалуйста. Я объясню все тебе и маме позже. А сейчас ты должен знать, что свадьба отменяется навсегда. Чисто по счастливой случайности, или как это еще назвать, минут десять назад я застал Дженнифер трахающейся с каким-то парнем. В свадебном платье, не меньше.

Я решил на этом остановиться, иначе не было бы никакой возможности остановить отца от того, чтобы он не стал родной прямо в церкви. Это нарушило бы грандиозный план, который разворачивался в моей голове.

Обычно румяный цвет лица отца побледнел, а челюсть стала твердой. За двадцать два года я видел его только в гневе. Это был совершенно новый уровень негодования. Он начал говорить сквозь стиснутые зубы, но я как мог мягко остановил его.

— Папа, дай мне закончить. Кроме дяди Джима, Стива, Энджела и теперь тебя, никто за пределами этой комнаты не знает, что я видел. Даже Дженнифер. Пока нет. Я собираюсь поговорить с ее отцом. Я не хочу, чтобы вы присутствовали при этом, потому что это будет дополнительным осложнением, которое мне не нужно. Пожалуйста, позвольте мне разобраться с этим по-своему. Я запутался в этой женщине и собираюсь распутаться. Сейчас мне действительно нужно, чтобы вы доверили мне разобраться с этим. Я знаю, это большая просьба, но это то, что мне нужно от тебя. И будь рядом с мамой. Это убьет ее.

Мой отец молчал, казалось, целую вечность. Он одновременно впитывал и оценивал. Когда он наконец заговорил, его голос звучал так, словно доносился из какого-то отдаленного уголка Ада. Я узнал этот уголок, потому что именно в Аду я находился в тот момент.

— Томас, ты делаешь то, что должен делать. Но если я увижу, что ты позволяешь им переступить через себя, не жди, что я буду молчать. Понял?

Я пожал отцу руку, а затем обнял его. Мне было 22 года, но в тот момент я нуждался в объятиях отца не меньше, чем любой раненый ребенок.

— Не волнуйся, этого не случится. Пожалуйста, побудь с мамой. Церемония должна начаться через двадцать минут, а я до сих пор не поговорил с отцом Дженнифер.

Мой отец медленно шел обратно в святилище вместе с дядей Джимом. Я молился, чтобы он сохранил спокойствие. В конце концов, я был в церкви, так что молитвы казались уместными, хотя я сомневался, что Бог одобрил то, о чем я молился. «Подставить другую щеку» не получилось.

Стив был готов к следующему заданию. - Хочешь, чтобы я пошел за ним сейчас?

Время проверки нутра. Действительно ли я собираюсь это сделать? Чертовски верно.

— Да. Пожалуйста. Не говори, что что-то не так. Просто скажи ему, что мне нужно с ним поговорить и что это очень важно, хорошо?

Стив отрывисто кивнул. - Ты понял.

Энджел тоже был готов.

— Я позову преподобного.

Энджел и добрый преподобный Мартенс появились сразу после того, как Стив ввел отца Дженнифер. Пол Фредриксон был в целом приличным парнем. Как только он преодолел обычные сомнения отцов по поводу парней, которые встречаются с их дочерьми, мы отлично поладили. На самом деле мы с Фредриксоном были в очень хороших отношениях, и у меня сложилось впечатление, что он знал, что я искренне люблю Дженнифер, и был счастлив, что я собираюсь жениться на его дочери. Поэтому я немного раскаивался в том, что собирался вывалить на него, но теперь уже ничего не поделаешь. Слезы, гнев и упреки должны были быть, несмотря ни на что. Кроме того, настало время, чтобы весь мир поцеловал меня в задницу. И это было самое подходящее место для начала.

Преподобный Мартенс был не дураком. Он уже догадывался, что происходит что-то очень плохое. Естественно, первым его побуждением было попытаться задействовать меня в качестве пасторского советника. Я прервал его, выпустив ладонь прямо ему в лицо.

— Преподобный, это мое собрание. Слово предоставляется мне. Я пригласил вас сюда из вежливости, но вы должны вести себя тихо и слушать. Если вы не можете этого сделать, тогда получите по пяткам и ногам.

Он заметно попятился назад. Вероятно, он не привык, чтобы с ней разговаривали подобным образом. Думаю, она предвидел, что травмы этого дня только начинаются.

Я померился силами с отцом Дженнифер. Он тоже не был болваном. По его лицу было видно, что он знает, что свадьбы не будет, но не догадывается, почему. Несмотря на это, он не был в состоянии паники. Пока нет. Но он будет.

Я посмотрел Полу Фредриксону прямо в глаза и прочистил горло.

— Мистер Фредриксон, вы должны знать...

Его прерывание было ожидаемым.

— Что значит «мистер Фредриксон»? Том, это я, Пол. Я... »

Я снова вмешался. Я должен был сохранить контроль над разговором.

— Пожалуйста, не перебивайте.

Преподобный Мартенс снова попытался вклиниться, но я заставил его замолчать своим лучшим взглядом «не перебивай меня» и выразительным движением ладони по ее лицу, всего в нескольких дюймах от носа. Он выглядела искренне испуганной. Хорошо. Мне нужно было быть самым большим, самым злым, самым жестким, безжалостным злодеем в джунглях, чтобы справиться с этой задачей.

— Мистер Фредриксон, около 15 минут назад я совершенно случайно наткнулся на Дженнифер и парня по имени Дэйв, которые трахали друг другу мозги в неиспользуемой комнате в конце коридора от церковной кухни.

Глаза Фредриксона расширились, и он тяжело сглотнул. Мартенс побледнел, и цвет буквально исчез с его лица.

— Я видел это своими глазами. В том, что я видел, нет никакой ошибки. Дженнифер не может отрицать, что это произошло, потому что я смог записать это на свой мобильный телефон». Я потянулся в карман смокинга и продемонстрировал свой мобильный телефон. Добрый преподобный сделал шаг от меня в сторону Фредриксона, словно пытаясь восстановить баланс сил. Удачи вам, сэр. Как ни странно, даже имея на руках все карты, я все равно был в проигрыше.

— И когда я говорю, что Дженнифер и этот парень трахались, это самое скромное описание. Предательство Дженнифер выходит далеко за рамки простого секса. Можете посмотреть видео, если не верите мне, но я думаю, что вы будете жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Фредриксон собрался с силами. Он прикидывал, как лучше спасти личное достоинство от этой ситуации и придумать, как сделать так, чтобы его семья не была унижена. Наконец он выдавил из себя несколько невнятных слов.

— Очевидно, что свадьбу придется отложить, чтобы мы могли все уладить. Преподобный Мартенс, не могли бы вы сделать объявление, чтобы...

Я снова вскочил, чтобы восстановить контроль.

— Свадьба не откладывается. Она отменяется. Навсегда. И преподобный Мартенс не будет делать двусмысленных заявлений, которые позволят человеку, предавшему меня, сорваться с крючка. Моя семья и наши гости, сидящие там, не будут строить догадки о том, что произошло. Не будет никаких слухов о том, что я в чем-то виноват, или что я струсил, или что Дженнифер меня бросила, или еще какой-нибудь ерунды. Им скажут, что это я остановил свадьбу, и именно поэтому.

Фредриксон зашипел. Струйки пота стекали по его вискам и впитывались в жесткий воротник рубашки-смокинга. Бедный ублюдок этого не заслужил. Никто не заслужил, кроме прогорклой шлюхи, на которой я едва не женился. Я продолжил свою наспех продуманную речь. Я был уже далеко над лыжами, заглядывал за кончики и думал, как больно мне будет, когда я врежусь в землю внизу.

— Вы не поверите, но из уважения к вам и потому, что вы хорошо ко мне относились, я предлагаю вам сделать объявление. Но вы должны четко понимать, что свадьба отменяется потому, что ваша дочь была поймана на измене мне в этой самой церкви. Если вы попытаетесь подстраховаться, уверяю вас, я сделаю свое собственное объявление, и я буду до боли ясно объяснять, почему я отменил эту мерзость. Черт возьми, я выведу видео на большие мониторы в церкви. Несправедливо, что это выпало на вашу долю, но лучше уж вы это сделаете, чем я. Не думаю, что я смогу себя контролировать.

Правила выживания в джунглях были суровы. Прости, Пол.

Фредриксон пошарил у себя за спиной, чтобы найти стул, на который можно было бы упасть. Преподобный Мартенс снова попытался взять под контроль то, что должно было превратиться в эпическую катастрофу.

— Нет! Я не могу этого допустить! Я этого не допущу! Это дом Божий, а не место, которое вы можете осквернить местью!

Он не понимал. Речь шла не только о мести. Речь шла и о справедливости. Речь шла о том, чтобы я вернул себе хоть какую-то толику личного достоинства. Но да, в основном речь шла о мести, и я еще не закончил. Причинение боли было в порядке вещей.

— Честно говоря, преподобный, я не вижу, как вы сможете меня остановить. Кроме того, план Б включает в себя сжигание вашего дома Божьего дотла и мочу на дымящиеся угли, так что, возможно, вам лучше довольствоваться планом А.

Я оглянулся на Фредриксона, который теперь сидел, сгорбившись на коленях, положив голову на руки.

— Церемония уже почти началась, - сказал я ему.

— Люди начнут проявлять любопытство. У тебя есть десять минут, чтобы сообщить новость Дженнифер, твоей жене и твоей семье. Но к 11:55 тебе лучше стоять на кафедре и делать объявление. И не вздумайте отлынивать. Я сделаю то, что обещал. Если ты попытаешься уклониться от ответа, как я уже сказал, я передам запись на телевизионные мониторы в святилище. И уже завтра Дженнифер и ее дружок-трахальщик станут интернет-сенсацией.

Фредриксон резко встал. Он выглядел так, словно мог убить меня голыми руками, но он знал, что я держу руку на пульсе. К счастью, я вспомнил об обручальном кольце, прежде чем он вышел за дверь.

— И еще одно, - щебетал я.

— Я верну обручальное кольцо, и оно будет у меня в руке до того, как ты сделаешь свое заявление. Это не обсуждается. Если Дженнифер начнет суетиться, сообщите ей, что на видео запечатлена ванна с языком в сперме, которую она устроила члену своего дружка-трахаря сразу после того, как он отсосал у нее в киске, причем и видео, и звук - вещательного качества.

Фредриксон наконец поклонился. В его голосе звучало презрение. - Откуда мне знать, что вы не выложите это видео в Интернет?

— Вы не знаете. Даю слово, что не выложу, если только ты и моя бывшая шлюха-невеста полностью выполните все требования. В любом случае, у тебя нет выбора. Осталось девять минут. Тик-так-- тик- так.

Это вывело преподобного Мартенса из пассивного состояния.

— Пожалуйста, прекрати выражаться подобным образом, Томас. Это церковь, а не раздевалка!

Негодование доброго преподобного показалось мне поистине комичным, учитывая куда более насущный вопрос о том, что его вызвало. Я даже рассмеялся вслух.

— Ну, черт возьми, сэр, я заглянул в Книгу Порядка, но не нашел там подходящей формулировки, когда вы обнаруживаете, что ваша невеста-шлюха трахается с каким-то парнем, а потом вылизывает его член прямо перед свадебной церемонией, поэтому я импровизировал. Что-нибудь еще на уме? Есть еще какие-нибудь границы хорошего вкуса и поведения, которые я переступил?

Я сделал паузу для драматического эффекта. - О, подожди. У меня закончились трахи. Так что отвали.

Фредриксон поспешил выйти за дверь, прихватив с собой преподобного Мартенса. Я бы заплатил серьезные деньги, чтобы увидеть лицо Дженнифер, когда Фредриксон сообщил ей, что ее буквально поймали на месте преступления. Тем временем орган заиграл стандартные свадебные мелодии. Я подумал, не переключится ли органистка с до-мажорной прелюдии Баха на «You're No Good» Линды Ронстадт, если я подкину ей лишние 50 баксов.

Стив нарушил молчание.

— Чувак, это было крутое дерьмо. Молодец! Ты крут!

Он слегка хихикнул, когда сказал это, и это было как раз то, что мне нужно, чтобы сбросить внутреннее давление. Я рассмеялся вместе с ним. Почему бы, черт возьми, и нет? Для слез потом будет много времени.

Энджел был практичен. Он протянул руки и обхватил своими толстыми ладонями верхнюю часть моих плеч.

— Мано, ты же понимаешь, что между семьями может возникнуть неприятная ситуация, когда дерьмо попадет в вентилятор, верно?

Он был прав.

— Это правда. Но именно поэтому я держу вас, головорезов, рядом, чтобы вы вмешались, если дискуссия перейдет на парковку.

Дядя Джим решил подыграть нашим абсолютно дерьмовым заявлениям о браваде мачо.

— Эй, я, может, и на двадцать с лишним лет старше вас, молодых парней, но я все еще могу отвесить вам пару тумаков.

Не думаю, что я когда-либо был так счастлив, что Джим был моим дядей.

— Да, старик. Вот чего бы хотела тетя Дженис - чтобы ты участвовал в драке и в понедельник пришел в комнату для совещаний в департаменте шерифа с подбитым глазом или двумя. Отличный у тебя план карьерного роста. Будет здорово, когда вы будете баллотироваться на переизбрание. А как насчет того, чтобы мой отец не попал в больницу или тюрьму?

— Ты понял, сынок.

Мне очень нравилось, когда он называл меня «сынок». Конечно, я не был его сыном. Но дядя Джим всегда обращался со мной так, словно я был его собственным сыном, а с Данни - как с одной из его собственных дочерей. Мой отец точно так же относился к дочерям дяди Джима. Думаю, отец любил кузин Сару и Кейти так же сильно, как и Данни. Они были по-настоящему хорошими людьми.

Прошло меньше минуты, прежде чем мы услышали смешанные крики, доносившиеся из женской раздевалки в конце коридора. Затем плач, еще больше криков и еще более громкий плач. Мы могли слышать его из нашей раздевалки, но из-за органной музыки и того, что святилище находилось еще дальше по коридору, я сомневался, что кто-то из сидящих на скамьях слышал его.

Я не мог разобрать, что именно говорилось, но не было сомнений, что и мать Дженнифер, и младшая сестра Дженнифер, Хейли, рвались к Дженнифер, как бешеные волки. Если я слышал слово «шлюха» один раз, то слышал его дюжину раз, в основном от отца Дженнифер. Ее мать в основном повторяла: - Как ты могла!, а Хейли предпочитала эпитет «тупая сука». Дженнифер постоянно повторяла: - Прости, прости!.

На ум сразу же пришла старая поговорка: «Ты не жалеешь, что сделал это, ты жалеешь, что тебя поймали». Кажется, я слышал, как отец Дженнифер говорил о ее репутации, его репутации, репутации семьи, о том, что ему стыдно, униженно и отвратительно. Да, стыд и отвращение были бы уместны. Но я уже занял место на рынке унижений.

Вдруг стало намного тише, а затем раздался тихий стук в дверь нашей гримерки. Я осторожно открыл дверь, потому что понятия не имел, кто ждет за ней. Насколько я знал, это был отец Дженнифер и кто-то из клана Фредриксонов, пришедший избить меня до полусмерти. Что меня вполне устраивало. Мне не терпелось вступить в физическую схватку, даже если я, скорее всего, окажусь в проигрыше.

Но вместо этого пришла сестра Дженнифер, Хейли. Она была просто катастрофой. Она явно плакала. Ее глаза были опухшими и красными, а тушь потекла по лицу, оставляя неровные черные полосы. Теперь ее макияж выглядел так, будто его накладывала пьяная обезьяна. Еще одна жертва эгоистичных похождений Дженнифер. И моей мести. Несмотря на то, что меня якобы не волновали последствия моей мести, я пожалел, что причинил Хейли боль.

Хейли не смотрела на меня. Она просто стояла в дверях, склонив голову и опустив глаза. Но даже с таким видом там стояла красивая молодая женщина. И я не мог не заметить, что в платье подружки невесты она выглядела потрясающе, хотя в остальном была совершенно несчастна. Мне было искренне жаль ее, ведь она не сделала ничего плохого, кроме того, что имела несчастье быть сестрой Дженнифер и согласилась стать ее подружкой невесты. Я почти чувствовала себя виноватым за то, что решил разобраться с этой неразберихой. Но не настолько, чтобы изменить курс. Дженнифер все еще не получила денег.

Пока я стоял и думал, что сказать, Хейли заговорила почти шепотом, так тихо, что я почти не слышала ее.

— Мой отец попросил меня принести вам это.

Хейли протянула руку и раскрыла ладонь. Это было обручальное кольцо. Красивое, сверкающее, дорогое кольцо, ставшее финалом ужасно плохого космического розыгрыша о любви, обязательствах, верности и доверии. Хейли не смотрела мне в глаза.

— Давай, - прошептала она, не поднимая глаз, - возьми его.

Медленно протянув руку, я взял кольцо с ладони Хейли, используя только кончики пальцев, стараясь избегать контакта с ее рукой. Любой физический контакт казался неуместным. Я сказал «Спасибо», убирая кольцо в карман. Я подумал, смогу ли я продать его хотя бы за половину того, что за него заплатил. Ну и пусть, подумал я, кому сейчас до этого есть дело? В голове мелькнула мысль использовать бриллиант в кулоне для мамы, но этот дорогой, сверкающий кусочек углерода теперь был грязным. Он не годился для того, чтобы прикасаться к тем, кто мне дорог.

Хейли начала поворачиваться от дверного проема, потом остановилась и наконец подняла голову, чтобы посмотреть на меня прямо.

— Я хочу, чтобы ты знал: я считаю, что то, что сделала Дженнифер, просто ужасно. Мы все испытываем отвращение и стыд за нее. Но мои родители теперь ненавидят тебя.

Она окинула меня оценивающим взглядом, словно оценивая меня.

— Я не ненавижу тебя, но я думаю, что ты мудак, раз так поступаешь. И я думаю...

Она остановилась на полуслове, собираясь с мыслями. Или, возможно, решая, не собирается ли она сказать то, что говорить не следует. Прошло несколько секунд неловкого молчания, прежде чем она продолжила.

— И я думаю, что если бы ты поступил со мной так, как поступила с тобой моя сестра, я бы поступила с тобой хуже, чем ты поступаешь с ней сейчас. Так что, наверное, я тоже сволочь.

Мое любопытство взяло верх.

— Хейли, что именно, по-твоему, сделала Дженнифер?» Я был уверен, что Фредриксон не рассказал жене и дочерям все, что знал. Это сделало бы его объявление прихожанам более сложным, учитывая условия моего ультиматума. Это была его проблема, а не моя.

Хейли выглядела неловко, но все равно ответила на мой вопрос. «Мой отец сказал, что вы застали Дженнифер за сексом с каким-то парнем здесь, в церкви, и что вы записали это на свой телефон. Кстати, это очень отвратительно и жутко с твоей стороны. Он сказал, что ты шантажируешь его, чтобы он рассказал всем, что сделала моя сестра, или ты выложишь видео в интернет, что, по-моему, делает тебя огромным куском дерьма. И он сказал, что есть еще кое-что, но об остальном он расскажет только потом».

Я принял еще одно решение на ходу. Возможно, оно было ошибочным, но последние несколько лет моей жизни были чередой гигантских ошибок в суждениях, так что какого черта.

— Хейли, я когда-нибудь лгал тебе или вводил тебя в заблуждение?

— Нет, насколько я знаю, - резко ответила она.

— Тогда поверь мне, когда я скажу, что произошло гораздо больше, чем просто Дженнифер устроила проводы за моей спиной.

— Так ты говоришь.

Теперь никаких шепотов. Она скрестила руки перед собой, полная праведного гнева и неповиновения.

— Отлично, - ответил я, - я хочу, чтобы ты посмотрела запись. То, что я делаю, станет для тебя намного понятнее.

Я ожидал, что она скажет мне, чтобы я шел в жопу, и уйдет. Но она этого не сделала. Вместо этого она шагнула в комнату и закрыла за собой дверь. Краем глаза я заметил дядю Джима, Стива и Энджела. Они выглядели так, словно сидели в первом ряду на поединке за звание чемпиона UHC. Тон Хейли был вызывающим, непреклонным.

— Давай посмотрим, что делает то, что ты делаешь с моей семьей, приемлемым.

Я поднес телефон к лицу Хейли так, чтобы она могла хорошо видеть и слышать, и нажал кнопку «play». Почти сразу же Хейли заметно напряглась, а потом начала плакать. Злые, а не грустные слезы. Я что-то упустил. Она прослушала всю гнусную запись до самого конца. К моменту окончания записи Хейли выглядела еще хуже, чем когда я впервые ее увидел, а я и не думал, что такое возможно.

После того как я убрал телефон в карман, она вытерла с глаз новое скопление слез и макияжа и понеслась к двери. Но вместо того чтобы открыть дверь и уйти, она повернулась и взяла обе мои руки в свои. Ее голос снова перешел на шепот.

— Мне нужно вернуться. Нам действительно нужно еще поговорить. Но не сейчас. Она крепко сжала мои руки в своих.

— Том, я хочу, чтобы ты позаботился о себе. Я серьезно.

И с этими словами Хейли открыла дверь и быстрым шагом направилась по коридору за угол.

На этот раз первым заговорил Энджел.

— Это было странно. Что, блядь, происходит?

Я пожал плечами.

— Ты меня поймал. Понятия не имею.

Энджел был прав. Что на самом деле происходит?

Поверь Стиву, он не забывает о времени.

— Джентльмены, сейчас 11:55. Пришло время для следующего раунда.

Стив показал мне большой палец вверх и слегка наклонил голову, как бы спрашивая, готов ли я.

— Да, давайте сделаем это.

Я не чувствовал себя так уверенно, как это звучало.

Энджел был прямо за нами.

— Да, давай сделаем это.

Он выглядел больным.

Дядя Джим присоединился к нам и пошел с нами по коридору к святилищу. В коридоре был ряд окон, выходящих на улицу. Дженнифер, ее мать и подружки невесты садились в лимузин, который должен был отвезти свадебное торжество в зал для приемов. Мне стало интересно, куда они направились вместо этого. Данни, конечно же, с ними не было. Да и кто мог винить Дженнифер и ее команду за то, что они разыграли Гудини и уехали как можно дальше?

Пол Фредриксон уже стоял на том месте, где во время церемонии должен был стоять преподобный Мартенс. Мартенс стоял неподалеку, в нескольких футах позади него. Эмоциональная поддержка, предположил я. Фредриксон развел руки в стороны, как это делают политики, когда хотят утихомирить толпу во время речи. Прошло некоторое время, прежде чем болтовня 150 или около того человек прекратилась. Внезапное отсутствие органной музыки усугубило неестественную тишину.

Мы с шаферами стояли в отдалении, но нас все равно было видно некоторым гостям в первых рядах напротив нас. Несколько человек указали на пустые передние скамьи, где обычно сидели ближайшие родственники жениха и невесты. Все присутствующие уже знали, что свадьба провалилась.

Фредриксон несколько раз прочистил горло, прежде чем начать.

— Все, у меня несчастливое объявление. Свадьба не состоится.

По святилищу прокатился ропот. Фредриксон снова жестом попросил гостей замолчать.

— Потому что я чувствую, что вы должны получить какое-то... ах, ну, объяснение...

Фредриксон замялся. Когда он посмотрел направо, то увидел, что я и моя команда уставились на него. Он снова прочистил горло и продолжил, все еще склонив голову.

— В общем, дело обстоит так. Моя дочь была замешана в неосторожном поступке, который ее жених не мог оставить без внимания. Поэтому мы все, ах, согласились, что...

Черт бы его побрал! Мой голос прогремел на все святилище.

— Стоять на месте!

Я направился прямо к Фредриксону, остановившись всего в нескольких футах от него. Преподобный Мартенс попытался вмешаться, но Энджел и Стив вскочили и преградили ему путь. Теперь уже я хлопал руками, чтобы утихомирить толпу. Я прошептал Фредриксону под нос

— Я вас предупреждал.

— Леди и джентльмены, я хочу, чтобы вы все знали, что именно произошло, потому что не хочу, чтобы ходили слухи или рассказы о том, что я каким-то образом виноват в разрыве.

На меня смотрела каждая взрослая душа в святилище. Родители шикали на маленьких детей. Многие достали мобильные телефоны, очевидно, записывая мое унижение для потомков. Любимое хобби дня. Люди обожают пикантные истории, когда они происходят за чужой счет.

Я уже собиралась поведать о плотском энтузиазме и оральных навыках своего бывшего жениха, когда периферийным зрением увидела, как на глаза Фредриксона навернулись слезы. Он был почти готов окончательно сломаться. Моя решимость начала слабеть. Действительно ли это правильный поступок? Я решил продолжать. Будь прокляты торпеды, или что-то в этом роде.

— Неосторожность заключается в том, что моя невеста совсем недавно имела сексуальные отношения с другим мужчиной. Я узнала об этом только сегодня, не прошло и часа. Многие из вас, наверное, хотят узнать сочные подробности. Ну, подробности...

И тут я заметил, что Хейли стоит одна, наполовину спрятавшись за колонной возле кафедры. Я думал, что она уйдет вместе с остальными, но, очевидно, этого не произошло, что показалось мне странным. Она стирала с лица осыпавшуюся косметику. Она почти незаметно покачивала головой взад-вперед, а ее глаза умоляли меня не описывать феерию траха и сосания Дженнифер. Как там писал Шекспир?

— Качество милосердия не напряжено, оно падает, как мягкий дождь с небес.

Еще одно мгновенное решение. Я продолжил с того места, где остановился.

— Детали не так уж важны. Но брак и так непрост в идеальных условиях, и у него нет ни единого шанса, если все начинается вот так. Моя бывшая невеста больше не пользуется ни моим доверием, ни моим добрым мнением. Так что нам с ней конец. Это ее действия, но мое решение.

Кажется, я видел, как Хейли произнесла «Спасибо», но я был слишком отвлечен, пытаясь придумать, что сказать дальше, чтобы быть уверенным в том, что я видел. Я решил закончить.

— Спасибо вам всем за то, что пришли. Ваше присутствие здесь сегодня оказало мне честь. Если вы принесли подарки, пожалуйста, заберите их, когда будете уходить. Остальные подарки мы вернем в ближайшие недели, когда разберемся с делами. И наконец, прошу вас, давайте не будем устраивать никаких инцидентов среди семей и гостей. Этот день и так достаточно плох. Самое большое доброе, что вы можете для меня сделать, - это мирно уйти.

Я действительно собирался на этом остановиться, пока не увидел Дэйва, который сидел практически в одиночестве на одной из скамей далеко в заднем ряду. Должно быть, до него не дошло, что их с Дженнифер обнаружили, и, видимо, у него не хватило здравого смысла улизнуть, когда Фредриксон начал свое обращение к гостям. Ну и хрен с ним. У милосердия есть пределы, что бы там ни думал Шекспир.

— И еще одно. Если кому-то из вас интересно, что за парень трахал неветсу, а потом имеет наглость заявиться на свадьбу, то он там, в последнем ряду скамей, в голубой рубашке и коричневом спортивном пиджаке, старается выглядеть незаметно. Да, засранец, я тебя вижу.

Я указал прямо на него и не переставал указывать, пока все собравшиеся гости не повернулись, чтобы посмотреть на него. Маленький трусишка побелел как простыня и в панике бросился к выходу.

Святилище наполнилось разговорами, гости начали покидать скамьи и выходить из церкви. Моя мать прижалась к отцу в дальнем углу, в то время как родственники и друзья семьи подходили, чтобы выразить соболезнования и сочувствие в связи с несчастливыми обстоятельствами. Отец бросил на меня короткий взгляд и кивнул, что я воспринял как одобрение того, как я справился с ситуацией. Хейли присоединилась к отцу, пока я разглядывал толпу, окружившую моих родителей. По пути к нему Хейли обошла меня сзади и быстро и нежно сжала мою руку. Что с ней такое?

Теперь, когда худшее осталось позади, Фредриксон выглядел гораздо лучше. Или он так думал. Уклонение от обещанной мною пули безжалостного позора, должно быть, придало ему сил, потому что он имел наглость вывалить на меня порцию дерьма о своих проблемах. О проблемах, которые, по его мнению, были вызваны моими проблемами.

— Надеюсь, теперь ты счастлив! - рявкнул он.

— Что, простите? Счастлив? Как это я должен быть «счастлив»? Пытливые умы хотят знать.

У Хейли хватило ума попытаться заставить отца отвязаться.

— Папа, пойдем! Давай уйдем.

Хейли взяла его за руку и потянула за собой.

Фредриксон не сдвинулся ни на дюйм. Ему не терпелось вступить со мной в схватку, и чтобы оттащить его, потребуется гораздо больше, чем 50 кг Хейли или около того.

— Вы без нужды унизили мою дочь и мою семью. Моя жена, которая никогда не относилась к вам плохо, опустошена и не может утешиться. Я считал вас членом своей семьи, а вы нанесли мне удар в спину. Сегодня здесь были мои самые близкие друзья и деловые партнеры, и я не знаю, как мне с ними встретиться.

Я был не в том настроении, чтобы терпеть чью-то неловкость.

— Если вы хотите кого-то разорвать, то сосредоточьтесь на своей дочери. Ничего этого не было бы, если бы она не предала всех нас. Радуйся, что брак удалось пресечь в зародыше, до того как у нас появились дети, а ПОТОМ я узнал, что женился на двуличной шлюхе.

Преподобный Мартенс снова решил, что настало время добавить свои два цента.

— Даже те, кто любит нас больше всего, могут совершать серьезные ошибки, Томас. Если мы любим их, мы преодолеваем обиду и прощаем. Мы должны ненавидеть грех, но любить грешника.

Я не мог поверить своим ушам.

— Пережить обиду и простить, да? Послушайте, даже если я смогу однажды простить Дженнифер, я никогда не смогу забыть. Н-и-к-о-г-д-а. Неужели вы думаете, что в моей супружеской жизни когда-нибудь наступит день, когда я не буду вспоминать об этом? Даже если бы я смог простить предательство, я никогда не смог бы заниматься с ней любовью, не так, как должен заниматься муж. Это всегда будет стоять между нами, во всех сферах нашей жизни и нашего брака. Да и сама мысль о физической близости с ней вызывает у меня отвращение. По правде говоря, я никогда больше не смогу ей доверять. Если вы этого не понимаете, то вам стоит подумать о том, чтобы попробовать себя в другой сфере деятельности. Так что засуньте свои пасторские советы и консультации себе в задницу, большое спасибо.

Фредриксон решил нанести еще несколько уколов.

— Ну а мне придется собирать осколки того, что вы, дети, разнесли в пух и прах. Флористу нужно сказать, что делать со всеми этими цветами, а поставщику еды в приемной - что нужно приготовить на 150 человек, которые не придут. А еще есть зал для приема гостей и оркестр. Я потерял как минимум 25 000 долларов. Все впустую!

Если он искал сочувствия, то не получил его от меня.

— Эй, по крайней мере, у тебя будут вкусные объедки в течение следующего месяца. Если деньги тебя беспокоят, пожертвуй еду в приют для бездомных и получишь налоговый вычет. Неважно. Если мы собираемся подсчитать потраченные впустую деньги, то мне хватит двух авиабилетов в оба конца, недельного пребывания на четырехзвездочном пляжном курорте и всего остального. Я не собираюсь проводить медовый месяц в одиночестве, а они не возвращают деньги. Так что плачьте, что я остался без денег.

Не знаю, откуда она взялась, но в моей голове появилась идея. По прихоти я решил забросить длинный мяч. Как я уже говорил, я придумывал свой грандиозный план на ходу. Ни к кому конкретно не обращаясь, я размышлял вслух.

— С другой стороны, рейс для молодоженов улетает только в понедельник утром. Полагаю, я смогу найти попутчика на замену.

Я посмотрел прямо на Хейли, прежде чем продолжить.

— Если тебе интересно, ты приглашена. У нас будет курортный домик прямо на частном пляже на всю неделю, и это не будет стоить вам ни цента. Но поймите, это будет не просто солнце, песок и прибой. Это будет солнце, песок, прибой и секс. Много секса. Дженнифер уже потрахалась и даже больше в день своей свадьбы, так что я буду играть в догонялки.

Я приготовился к тому, что Хейли влепит мне сильную пощечину. Или, скорее всего, действительно даст мне пощечину. По правде говоря, я был удивлен, что она этого не сделала. Но мне было все равно. Я был в состоянии войны с цивилизованным поведением.

— Спасибо за приглашение, но я не думаю, что это будет уместно, - сказала она со здоровой долей сарказма.

Интересно. Это было «нет», но не «нет, черт возьми, и за какую шлюху ты меня принимаешь, чтобы я согласилась на это?». Но все же ни в коем случае не «да». Даже намека на «да» не было. Вот вам и мой длинный мяч. А чего я ожидал от нее? Прыгнет на это предложение прямо здесь? Глупо, Том, глупо. Как я уже сказал, я был на взводе и слишком зол, чтобы беспокоиться.

Фредриксон был не столь дипломатичен.

— Ты действительно мудак. Держись подальше от моей дочери. Держись подальше от обеих моих дочерей. Держись подальше от всей моей семьи.

С этими словами он схватил Хейли за руку и почти волоком вытащил ее из церкви.

Мне ничего не оставалось делать, как отправиться домой. Я убедил Стива и Энджела, что со мной все будет в порядке и что они тоже должны идти домой. Нам всем хватило веселья и восторга на один день. Они предложили посидеть вместе, но я действительно не хотел компании. Пришлось потрудиться, но мне удалось убедить их, что мне просто необходимо какое-то время побыть в одиночестве. По моему настоянию отец уже уехал с мамой и Дэнни, поэтому дядя Джим предложил отвезти меня домой. Он даже согласился заехать по дороге в винный магазин, чтобы я мог купить несколько бутылок бурбона, под мое торжественное обещание, что я не выйду из дома, пока не протрезвею окончательно.

— Нет проблем, дядя Джим. Я собираюсь быть небрежно пьяным к восьми часам, совершенно пьяным к девяти и спящим к десяти.

Я позвонил отцу, чтобы сообщить, что мы уже в пути.

Я боялся возвращаться домой. Мама и Дэнни захотят, чтобы я поговорил с ними об этом, а мне меньше всего хотелось говорить об этом. Я должен был быть в приемной прямо сейчас, праздновать со своей невестой. Разрезать свадебный торт. Переходить от стола к столу, навещая родных и гостей, и чтобы все говорили, какой я счастливый человек. Я целовал свою невесту каждый раз, когда гости начинали опрокидывать бокалы. Начать нашу совместную жизнь. Вместо этого главным событием моего вечера стало бы напиться настолько, чтобы отгородиться от мыслей о том, что моя невеста трахается с каким-то другим парнем, и посмеяться над тем, как она в миллионный раз выставит меня дураком. Никаких планов на следующую ночь, да и на следующую неделю тоже, не было. Это будут нелегкие месяцы. Или лет.

Мама и Дэнни разговаривали на кухне, когда мы с дядей Джимом вошли в дверь. Они, конечно же, переоделись в свадебные наряды. Оба бросились обнимать меня, как только я вошел на кухню. Конечно, снова слезы, хотя, как ни странно, ни одна из них не была моей. На смену гневу пришло оцепенение, изолировавшее меня, как броня. Отец и дядя Джим отправились в папин кабинет. Судя по приглушенным крикам отца из-за закрытой двери, я догадался, что дядя Джим посвящает отца в самые неприятные подробности. Лучше уж брат, чем сын. Дядя Джим привык сообщать семьям ужасные новости.

Потом начались вопросы от мамы и Дэнни. Да, я застал Дженнифер трахающейся с каким-то парнем, и да, она делала это в церкви, будучи в свадебном платье. Нет, я ничего не подозревал. Да, я застал их совершенно случайно. Нет, я не знаю этого парня. Да, я записал кое-что из этого. Нет, я не стал бы пытаться наладить отношения с Дженнифер. Да, я вернул обручальное кольцо. Нет, я не собирался ехать в Нассау один. Да, я все еще собирался начать учебу в юридической школе осенью. Нет, я не нуждался в компании и не желал ее. Да, я собирался напиться. Нет, мне не нужен был собутыльник. Да, сегодня я останусь дома. Нет, я не собирался сегодня быть в порядке. И не надолго, черт возьми.

У них было еще много вопросов, но я убедил их, что слишком измотан, чтобы продолжать. Данни еще раз обняла меня и прошептала на ухо.

— Просто чтобы ты знал, сегодня вечером я собираюсь сжечь в костре платье, туфли и прочее подружки невесты, а пепел отправлю ей домой.

Наконец-то есть над чем посмеяться.

— Я тоже тебя люблю, сестренка.

Закончив с допросами, я отправилась наверх. Я сдержал слово, данное дяде Джиму. К десяти часам я полностью выложился. Мне даже не пришлось открывать вторую бутылку. И хорошо. Она пригодилась бы на следующий день.