ВНИМАНИЕ! В данном тексте присутствуют сцены жестокости и насилия. Если для вас это не приемлемо, воздержитесь от чтения.

Привет! Меня зовут Катя. Я студентка. 3 года назад я пережила ужасное унижение и насилие, которое навсегда изменило мою жизнь. Все эти годы я молчала, не могла никому об этом говорит. Сейчас я работаю с психологом. Но даже сейчас, мне трудно рассказывать о случившимся глядя кому-то в глаза. Это слишком стыдно. Психолог дала мне совет - описать все произошедшее в виде рассказа. И я попыталась это сделать.

Вот моя история...

Я была обычной девчонкой — не из тех, что крутятся перед зеркалом, красят губами и томно вздыхают над мальчиками. Нет. Я жила в книгах. В тех, где любовь — это трепетные взгляды, дрожащие руки и клятвы при луне. Где первая близость — это что-то нежное, робкое, святое.

Моё тело... оно уже сформировалось. Грудь выросла большой — слишком большой, как мне иногда казалось. Я не была худышкой, не была и пышкой — просто... нормальная. С бёдрами, с мягким животом, с округлостями, которые внезапно стали притягивать взгляды. Но я этого не понимала. Вернее, понимала, но будто бы не про себя. Как будто это всё происходило с кем-то другим.

Мои подруги в уже шептались о парнях, о сексе, о том, "как это было". Я слушала и морщилась — мне казалось, они говорят на каком-то чужом языке. Я не смотрела порно, не представляла себя в этих сценах, не мечтала о прикосновениях. Может, я просто отстала? Или, наоборот, переросла всё это?

Летом я уезжала к бабушке на дачу. Мама часто была в командировках, и я оставалась одна — с книгами, с запахом нагретой солнцем травы, с тишиной. Рядом, через забор, снимал дом мужчина. Олег. Лет сорока, обычный. Ничем не примечательный — просто человек. Иногда он кивал мне через забор, спрашивал что-то о погоде. Я отвечала вежливо, но без интереса. Он был... частью пейзажа. Как дерево у дороги.

То утро ничем не отличалось от других на даче. Бабушка, поправив платок, взяла свою плетёную сумку и объявила, что едет в город за продуктами и подарком для подруги — завтра у той день рождения. Подруга жила в том же посёлке, но далековато, идти минут двадцать пять по пыльной дороге.

Я вызвалась проводить бабушку до станции. Мы шли не спеша, и я ловила себя на мысли, как приятно хрустит под ногами мелкий гравий. Воздух пах нагретой хвоей и скошенной травой.

Когда мы проходили мимо соседнего участка, от калитки отделилась знакомая фигура. Олег, как часто бывало, стоял у забора.

— Здравствуйте, — сказал он ровным голосом.

— Здравствуйте, — ответила бабушка, чуть ускорив шаг.

Я лишь кивнула, не вдаваясь в подробности. В тот момент он не вызывал у меня ни страха, ни интереса — просто сосед, каких много.

На станции я долго смотрела вслед удаляющейся электричке, пока её не скрыла поворотом роща. Возвращаясь, заметила, что Олег по-прежнему стоит у калитки, теперь будто чего-то ожидая.

— Надолго бабушка уехала? — спросил он, когда я поравнялась с его участком.

— До вечера, — ответила я.

Он стоял у калитки, положив руки на забор. Солнце било мне в глаза, и я прикрыла их рукой.

— Наверное, скучно тебе одной, — сказал он. Голос у него был обычный, будничный. — Читать любишь? Я видел тебя с книжкой.

Я молчала, переминаясь с ноги на ногу. В воздухе пахло нагретой смолой.

— У меня книжки есть. Хочешь посмотреть?

Я кивнула. Просто кивнула, не задумываясь. Даже не представляя, что это за книги и зачем они мне.

Сделала шаг вперед. Всего один шаг — через калитку, на его территорию.

Тот шаг, который изменит всё.

Я вошла в его комнату. Воздух был тяжелый, пахло старыми вещами и затхлостью. Он махнул рукой вниз:

— Вон книги. Смотри.

Я наклонилась к полке, разглядывая потрепанные корешки. В этот момент что-то мягкое, но невероятно прочное обхватило мою шею. Галстук? Ремень? Я не успела понять.

Мое тело вздрогнуло от ужаса. Сердце застучало так громко, что, казалось, он должен его слышать. Я вцепилась пальцами в эту петлю, но она только сильнее впивалась в кожу.

"Нет, нет, нет!" - пронеслось в голове. Я попыталась кричать, но из горла вырвался лишь хрип.

Он держал меня с нечеловеческой силой. Я чувствовала, как его горячее дыхание обжигает шею. В глазах поплыли черные пятна, тело стало ватным.

Последней мыслью было: "Боже, я не хочу умирать".

Потом - ничего.

Очнулась. Не знаю, через сколько времени.

Очки слетели с лица — всё вокруг расплывалось, как в тумане. Голова гудела, в висках стучало.

Я сидела на полу возле дивана.

Попыталась пошевелиться — тело не слушалось, будто ватное.

Опустила взгляд.

Юбки на мне не было.

Футболка — снята, валялась где-то рядом. Бюстгальтер спущен, грудь вывалилась наружу.

Я дернулась, пытаясь прикрыться руками, но движения были медленными, неуклюжими.

Только тогда заметила его.

Он сидел рядом, смотрел.

— О, блядь, очнулась, — усмехнулся.

Я прошептала сквозь слезы:

— Отпустите меня, пожалуйста...

Слезы текли сами, горячие, соленые. Он резко дал мне пощечину — ладонь жутко хлопнула по щеке, голова дёрнулась вбок.

— Заткнись, сука! — прошипел он, хватая меня за подбородок. — Думаешь, так можно? Своими сиськами каждый день под окнами трясти, блядь? Тварь!

Его пальцы впивались в мою кожу. Я попыталась отстраниться, но он держал крепко.

— Ты меня спровоцировала, шлюха. Сама виновата. — Его дыхание пахло перегаром и чем-то кислым. — Ты так просто не уйдёшь. Будешь послушная — выйдешь живая. Поняла?!

Последнее слово он выкрикнул прямо в лицо, брызгая слюной. Я кивнула, не в силах выдавить ни звука. Страх сковал горло.

Его грубые руки впились в мою грудь, так что под кожей вспыхнула тупая боль. Пальцы скользили по телу, оставляя красные полосы.

— Какие классные сиськи, — хрипло прошептал он, — рожа у тебя прыщавая, но это ничего... Сперма помогает. — И захохотал, этот звук резал уши.

Я попыталась отстраниться, но он тут же сжал мои соски, выкручивая их между пальцами. Боль пронзила тело, заставив вскрикнуть.

— Не дёргайся, сучка! — он шлёпнул меня по груди, оставив горящий след. — А то хуже будет.

Мне хотелось кричать, бить его, бежать. Но страх сковал сильнее верёвок — я боялась, что он действительно убьёт. Поэтому просто лежала, стиснув зубы.

Вдруг он оттолкнул меня, лицо исказилось гримасой раздражения. Жестко вцепился в волосы — боль пронзила кожу головы, заставив вскрикнуть. Рывком поставил на колени. Пол впился в голую кожу, но это было ничто по сравнению с тем, что происходило дальше.

Его пальцы расстегивали ширинку.

— Нет... — вырвалось у меня хрипло.

Удар. Еще один. Голова дергалась в стороны, щеки горели.

— Заткнись, — его голос стал тише, но от этого только страшнее. — Делай, что говорю, если жить хочешь.

Он притянул меня ближе.

Его руки впились в мои волосы, притягивая лицо ближе. Я зажмурилась, но это не помогло — перед глазами всё равно стояла его голая промежность, отвратительная и чужая. Член торчал прямо перед губами, тёплый, с резким запахом пота и мочи.

— Открывай, — прошипел он.

Я сжала зубы, но он ударил меня по уху, отчего в висках загудело. Пальцы впились в челюсти, ногти царапали кожу, пока он насильно не разжал мне рот.

Первое ощущение — солёная кожа, скользкая и липкая. Потом — удушье, когда он резко втолкнул его глубже. Я закашлялась, слюна потекла по подбородку, но он не останавливался.

— Попробуй укуси — прибью тут же, — его голос звучал спокойно, и от этого было ещё страшнее.

Я никогда не целовалась.Представляете? И вот вдруг какой-то незнакомый мужик засунул мне в рот свой мерзкий хуй!

Я никогда даже не представляла, что это может быть так... так мерзко. Член упирался в нёбо, вызывая рвотные спазмы. Слёзы текли по лицу, смешиваясь со слюной, но он лишь глубже засовывал его, наблюдая, как я задыхаюсь.

Тело дрожало от унижения, но я не сопротивлялась. Потому что знала — если попытаюсь вырваться, он сделает хуже.

Он вёл себя как животное – грубо схватил за волосы и начал насаживать мое лицо на себя. Каждый толчок загонял его лобковые волосы мне в ноздри, этот грязный, кислый запах въедался в сознание. Его яйца хлопали по подбородку, липкие и горячие.

Я задыхалась. Слюна пузырилась в уголках рта, смешиваясь со слезами. Он ускорялся, член скользил по горлу, вызывая рвотные спазмы.

— Только попробуй блевануть — заставлю всё назад заглотить, — хрипло сказал он.

Я боролась с тошнотой, а он просто насаживал мою голову на свой член.

"Хлюп-хлюп-хлюп" – этот мерзкий звук до сих пор звенит в ушах. Как будто кто-то шлёпает по мокрому мясу. Его стоны, хриплое дыхание, мои хрипы – всё слилось в один отвратительный хор.

Когда он входил особенно глубоко, у меня перед глазами плыли чёрные круги. Я цеплялась пальцами за его бёдра, но не могла оттолкнуть – только оставляла красные царапины.

"Соси, шлюха!" – он рычал это сквозь зубы, впиваясь пальцами в мои виски. А я... я просто существовала. Стала куском мяса, который он использовал.

Вдруг его толчки стали резче, живот напрягся. Он всадил член глубже, до самого горла, а пальцы так впились в волосы, что кожа на голове заныла.

— Глотай, сука. Всё до капли.

Густая теплота хлынула в рот. Горькая. Солёная. Липкая масса облепила язык, прилипла к нёбу, полезла в горло. Я подавилась — тело выгнулось от рвотного спазма, но сглотнула. Раз. Потом ещё, сквозь тошноту, сквозь ком в горле.

Он выдернул член — мокрый, блестящий.

— Хорошая соска, - он усмехнулся и провёл им по моим волосам, втирая остатки спермы в пряди... Холодная капля сползла по щеке, оставляя мерзкую дорожку.

Он откинулся на диван, тяжело дыша, веки дрожали от напряжения. Я застыла на коленях — оцепеневшая, с липкими волосами и трясущимися руками.

Тише мыши, потянулась к майке. Подобрала её, прижимая к голой груди, и поползла к выходу на четвереньках. Пол холодил колени, но это не имело значения.

— Куда собралась? — его голос рубанул тишину. — Мы ещё не закончили.

Лёд пробежал по спине. Пальцы вцепились в ткань майки так, что суставы побелели.

— Ты думала, отсосала — и всё? — Его голос прозвучал издевательски. Он поправил ремень. — Нет, дорогая. Сейчас я тебя трахну по-настоящему.

Я инстинктивно закрыла руками промежность, прижавшись спиной к стене.

— Нет! Я девственница... Пожалуйста, не надо! — Голос сорвался на визг. Для меня это было важно. Страшно важно. — Я всё сделаю! Всё, что скажете! Только не это...

Он наклонился, лицо его исказила усмешка.

— Девственница? Ну смотри, шлюха... Твоё обещание запомню.

Его рука впилась в моё бедро.

— Тогда в зад.

Я не поняла. Совсем. "В зад?" Это звучало как-то... нереально. Чудовищно. Разве так бывает?

Но он уже тащил меня к дивану. Я упала лицом в подушку, почувствовав, как его пальцы впиваются в резинку трусов.

— Нет! Стойте! — Я забилась, но он придавил меня коленом, прижимая к дивану.

И тогда до меня дошло.

Он собирался... Нет. Этого не может быть.

— Пожалуйста, не надо... — мой голос дрожал, руки судорожно цеплялись за трусы.

— Ты же сказала — всё сделаешь, — он наклонился, и я увидела в его глазах что-то пугающе спокойное. — Вот я и хочу в задницу. Раздвигай.

— Нет!

Удар. Пощёчина огненной волной разлилась по щеке. Он схватил меня за волосы, дёрнул вверх — боль пронзила кожу головы. Ещё удар. Затем шлепок по голой заднице, звонкий, унизительный.

— Сейчас, сука, задушу, если не заткнёшься, — прошипел он, швырнув меня на диван.

Я лежала, не дыша, понимая: сопротивляться бесполезно.

На сегодня это все...