Я всегда считал себя человеком, который умеет держать свои фантазии под контролем. Но в глубине души, там, где прячутся самые сокровенные мысли, я часто ловил себя на том, что представляю свою жену в объятиях другого мужчины. Иногда эти образы становились еще более смелыми — я видел её не с одним, а с несколькими партнёрами, и эта картина, как ни странно, будоражила меня. Это было не просто мимолётное любопытство, а что-то глубже, почти навязчивое желание, которое я сам не до конца понимал. Однако наша семейная жизнь с Машей была слишком хороша, чтобы рисковать ею ради таких фантазий. Мы любили друг друга — искренне, нежно, без оглядки. Каждое утро начиналось с её тёплой улыбки, а каждый вечер заканчивался тихими разговорами на кухне за чашкой чая. Я боялся, что, озвучив свои мысли, разрушу этот хрупкий мир, который мы так бережно строили. Что, если она посмотрит на меня другими глазами? Что, если между нами вырастет стена, которую уже не разрушить? Эти страхи заставляли меня молчать, прятать свои мечты глубоко внутри, как тайный клад, который лучше не трогать.

Но жизнь, как это часто бывает, любит подбрасывать сюрпризы, когда их меньше всего ждёшь. Однажды всё изменилось — не по моей воле, не по плану, а просто потому, что так сложились обстоятельства.

У меня есть давняя традиция: время от времени я собираюсь с друзьями и мы идём в баню. Не в какую-то там городскую, шумную и переполненную, а в мою собственную, уютную, спрятанную в уголке загородного дома. Этот дом я купил несколько лет назад — небольшой, но крепкий, с просторным участком, окружённым соснами и берёзами. Баня там — настоящее сокровище: маленькая, но продуманная до мелочей. Парилка отделана липой, от которой исходит сладковатый древесный аромат, а стены комнаты отдыха обшиты сосновыми досками, потемневшими от времени и пара. В углу стоит старый дубовый стол, за которым мы обычно пьём пиво и травим байки, а рядом — потёртый диван с мягкими подушками, на котором так приятно растянуться после жаркой парилки. Это место стало для меня своего рода убежищем, где я мог расслабиться, забыть о делах и просто побыть собой в компании старых приятелей — Сани, Дениса и Марка. Мы собирались там нечасто, раз в месяц или два, но каждый такой поход превращался в маленький ритуал: жаркий пар, холодное пиво, смех и разговоры до полуночи.

Обычно я никогда не брал Машу с собой на такие посиделки. Не потому, что не хотел её присутствия — просто мне нравилось иметь это время для себя, отдельно от семейной жизни. Без неё я чувствовал себя свободнее, мог пошутить пожёстче, выпить чуть больше, чем следовало, и не думать о том, что кто-то ждёт меня дома с укоризненным взглядом. Она это понимала и никогда не возражала. Но в тот день всё пошло иначе.

Был конец октября, воздух уже пах морозцем, а листья на деревьях за домом пожелтели и облетели, устилая землю золотисто-рыжим ковром. Я собирался в баню с ребятами, как обычно: бросил в сумку полотенце, шлёпанцы, пару бутылок пива для себя и пачку чипсов для общего стола. Маша крутилась рядом — то заваривала себе чай, то перебирала какие-то бумаги на кухонном столе. И вдруг она подняла на меня глаза — большие, карие, с лёгкой искоркой — и сказала:

— А можно я с вами поеду?

Я замер с сумкой в руках, не зная, что ответить. Она продолжила, не дожидаясь моего согласия:

— Я в баню с вами лезть не буду, не переживай. Просто посижу в доме, приготовлю что-нибудь вкусное, на стол накрою. В городе уже тошно сидеть, стены давят. Хочу хоть на вечер на природу вырваться. Ну пожалуйста!

Её голос был мягким, но в нём чувствовалась какая-то настойчивость, почти детская просьба. Я посмотрел на неё: в старом свитере, с растрёпанным хвостиком на затылке, она выглядела такой родной и уютной, что отказать было невозможно. Да и спорить не хотелось — настроение у меня было хорошее, лёгкое, предвкушение бани уже грело душу. Я пожал плечами и буркнул:

— Ладно, собирайся. Только быстро.

Она просияла, будто я подарил ей билет в кругосветное путешествие, и через пятнадцать минут уже сидела в машине, сжимая в руках пакет с какими-то продуктами, которые решила взять для ужина. Я бросил её вещи в багажник рядом со своими, завёл мотор, и мы поехали за город. Дорога была знакомой до мелочей: сначала пыльный пригород с разбитым асфальтом, потом шоссе, окружённое полями, а ближе к лесу — узкая грунтовка, петляющая между деревьями. В машине было тихо, только радио что-то бормотало про погоду, а Маша смотрела в окно, улыбаясь своим мыслям. Я краем глаза заметил, как она поправила выбившуюся прядь волос, и подумал, что, может, и неплохо, что она едет. Пусть проветрится, отдохнёт от городской суеты. А я всё равно буду в бане с мужиками — никто мне не помешает.

Когда мы подъехали к деревне около восьми вечера, летнее солнце ещё не собиралось сдавать свои позиции, окрашивая небо широкими мазками розового и золотистого на горизонте. Воздух был тёплым, напоённым ароматом скошенной травы и цветущих лип вдоль дороги, а до настоящих сумерек оставалось часа два. Машина мягко покачивалась на грунтовке, пока мы не остановились у загородного дома — старого, но ухоженного, с потемневшими бревенчатыми стенами и широким крыльцом, где я любил сидеть по утрам с кофе. Дом встретил нас тишиной и запахом сырого дерева, а чуть дальше виднелась небольшая уютная баня из светлого бруса, с маленьким окошком, затянутым паром от прошлых посиделок.

Ребята подъехали следом: Саня на своём старом "Ниссане", Денис с Марком на одной машине, громко споря о чём-то ещё на подъезде. Мы выгрузились, поздоровались, похлопали друг друга по плечам, и я заметил, как они удивлённо переглянулись, увидев Машу. Она стояла у крыльца с большим пакетом продуктов, в простом голубом сарафане с тонкими бретельками, который слегка колыхался на ветру, и махнула им рукой, улыбнувшись:

— Привет, мальчики! Не бойтесь, я вам мешать не буду.

Саня, крепкий омоновец с короткой стрижкой и вечной ухмылкой, хмыкнул и подмигнул мне:

— Ну ты даёшь, семейный вечерок решил устроить?

Я отмахнулся:

— Да ладно тебе, она в доме посидит. Пошли, пар пора разводить.

Мы скинули верхнюю одежду в прихожей, где пахло старым деревом и немного сыростью, переобулись в шлёпанцы и направились в баню. Маша осталась хлопотать: сбросив сандалии, она босиком закружилась по комнате, доставая из пакета картошку, банку солёных огурцов, мясо для жарки, зелень и пару помидоров. Её движения были быстрыми и уверенными, и вскоре на плите уже шипело, а по дому поплыл аппетитный запах. Я слышал, как она напевает себе под нос, пока мы с ребятами топили печь. Дрова потрескивали, дым поднимался в небо, а я думал, что вечер обещает быть спокойным и привычным. Но что-то в глубине души подсказывало мне, что эта ночь будет совсем не такой, как я ожидал. И это предчувствие, смутное и тревожное, оказалось верным.

Мы вернулись в дом, где всё было просто, но уютно: большой стол посреди комнаты, потёртый диван, пара стульев с выцветшими подушками и старый шкаф в углу. Ребята распаковали сумки: Саня достал бутылку водки и пару банок пива, Денис, худощавый и жилистый, выложил чипсы и солёные орешки, а Марк, спокойный, с густой шевелюрой, принёс колбасу и хлеб. Я вытащил шампанское для Маши, зная, что она предпочитает что-то лёгкое. Через полчаса стол был накрыт, и мы уселись, поднимая тосты за лето, за дружбу, за отдых. Маша, сидя рядом, держала бокал с искрящимся шампанским и смеялась над очередной Саниной шуткой. Водка обжигала горло, пиво приятно холодило, а закуска — мясо, огурцы, хлеб с колбасой — быстро исчезала с тарелок.

После ужина мы решили немного размяться. На улице ещё было светло, хотя солнце уже опустилось к горизонту, окрашивая небо в глубокий оранжевый цвет. Мы взяли старый мяч, который валялся в сарае, и устроили импровизированный футбол на лужайке перед домом. Саня, как всегда, играл жёстко, с напором, будто это был не дружеский матч, а чемпионат; Денис носился по полю, ловко уворачиваясь от подножек; Марк больше смеялся, чем бегал, но всё же пару раз удачно пнул мяч. Я тоже включился, чувствуя, как алкоголь слегка кружит голову, но добавляет куража. Маша наблюдала за нами с крыльца, сидя на ступеньках с бокалом в руках, и время от времени подбадривала нас весёлыми возгласами. Час пролетел незаметно, и к десяти вечера, когда небо наконец начало темнеть, а баня уже была натоплена, мы решили, что пора переходить к главному пункту программы.

Оставив Машу в доме, мы спустились к бане. Её маленькая комната отдыха встретила нас знакомым теплом и запахом нагретого дерева. Стены, обшитые светлой сосной, блестели от влаги, а вдоль одной из них тянулась длинная скамья, потемневшая от времени и частого использования. В углу стояла печь, от которой исходил жар, а рядом — ведро с водой и веники, аккуратно связанные и замоченные заранее. Мы разделись, оставив одежду на крючках у входа, и, завернувшись в полотенца, зашли в парилку. Нас было четверо: я, Саня, Денис и Марк — все крепкие, подтянутые, с телами, закалёнными годами спорта и физической работы. В парилке было жарко, воздух обжигал кожу, а пар поднимался густыми клубами, оседая на стенах и потолке. Мы расселись на полках, подложив под себя полотенца, и минут десять молча наслаждались теплом, чувствуя, как пот стекает по спине, а напряжение уходит из мышц.

Потом стало слишком жарко, и мы вышли в предбанник, усевшись на скамью вдоль стены. Полотенца слегка сползли, но никто не обращал на это внимания — мы были слишком расслаблены, чтобы стесняться друг друга. Саня потянулся, хрустнув суставами, Денис вытер пот со лба, а Марк просто откинулся назад, закрыв глаза. И тут в дверь постучали.

Это была Маша. Мы поспешно натянули полотенца потуже, хотя в этом не было особой нужды — она и раньше видела меня в таком виде, да и ребятам, кажется, было всё равно. Дверь скрипнула, и она вошла, держа в руках три холодные бутылки пива, которые достала из холодильника в доме. На ней была простыня, небрежно накинутая на плечи, словно тога, и я заметил, как её босые ноги оставляют влажные следы на деревянном полу. Она протянула нам пиво с лёгкой улыбкой:

— Вот, мальчики, освежитесь.

Её голос был мягким, почти игривым, и я не успел ничего сказать, как она, не снимая простыни, шагнула в парилку и закрыла за собой дверь.

Мы переглянулись. Саня хмыкнул, откупорив бутылку, Денис пожал плечами, а я заметил, как у Марка под полотенцем что-то шевельнулось. Сначала я подумал, что мне показалось, но потом увидел, как он неловко сжал ноги, пытаясь скрыть возбуждение. Саня и Денис тоже заёрзали, явно стараясь отвлечься, но было поздно — напряжение в комнате стало почти осязаемым. А я... я вдруг почувствовал, как во мне самом просыпается что-то дикое, необузданное. Видимо, алкоголь, жара и эти фантазии, которые я так долго прятал, смешались в один взрывоопасный коктейль. Я скинул полотенце, не обращая внимания на друзей, и рванул в парилку.

Маша сидела на средней полке, свесив ноги вниз. Простыни на ней уже не было — она лежала рядом, смятая, а её обнажённое тело блестело от пота в тусклом свете лампы. В руках она держала веник, которым лениво похлопывала себя по спине, и её движения были такими естественными, такими расслабленными, что я на мгновение замер, любуясь ею. Её кожа, чуть покрасневшая от жара, казалась бархатистой, волосы прилипли к шее, а грудь поднималась и опускалась в такт дыханию. Я шагнул к ней, не говоря ни слова, и, поддавшись импульсу, вошёл в неё одним резким движением. Она ахнула, но тут же улыбнулась, обхватив меня руками и ногами, и начала двигаться в такт, подстраиваясь под мой ритм.

Маша всегда была громкой в постели — её стоны, звонкие и бесстыдные, разносились по всему дому, и этот раз не стал исключением. Парилка наполнилась звуками: её голос, шлепки тел, хриплое дыхание. Я перевернул её на живот, уложив на полку, и вошёл сзади, чувствуя, как жар и алкоголь толкают меня к краю. Это было быстро, почти яростно — возбуждение накатило волной, и через пару минут я кончил, излившись прямо в неё. Обессиленный, я сел рядом, а она осталась лежать на животе, тяжело дыша, с растрёпанными волосами, прилипшими к спине.

— Что это ты так разошёлся? — спросила она через минуту, повернув ко мне лицо. Её щёки горели, глаза блестели.

Я усмехнулся, всё ещё приходя в себя:

— Не только я. Там у пацанов, похоже, члены уже дымятся.

Она рассмеялась, а я, подстёгнутый новым приливом возбуждения и хмелем от выпитой водки, наклонился к ней и тихо спросил:

— Хочешь их?

Маша посмотрела на меня внимательно, словно проверяя, серьёзно ли я это говорю, и ответила:

— А ты хочешь?

— Очень, — выдохнул я, чувствуя, как сердце колотится в груди.

Она кивнула, сползла на нижнюю полку и встала на ней на четвереньки, упёршись руками в дерево. Её голос был твёрдым, почти командным:

— Зови.

Я вышел из парилки в предбанник, где мои друзья — Саня, Денис и Марк — всё ещё сидели на длинной деревянной скамье, прижавшись плечами друг к другу. Их взгляды скользили по стенам, обшитым потемневшими от времени сосновыми досками, но никто не смотрел мне в глаза. Воздух в предбаннике был тяжёлым, пропитанным влагой и жаром, который просачивался из парилки через щели в двери. Запах нагретого дерева смешивался с лёгким ароматом берёзовых веников, сложенных в углу, и терпким привкусом мужского пота. Тусклая лампа над входом отбрасывала мягкий свет, выхватывая из полумрака блестящие от влаги тела ребят. Их полотенца, небрежно накинутые на бёдра, топорщились, выдавая возбуждение, которое они тщетно пытались скрыть. Было очевидно, что они слышали всё: страстные стоны Маши, ритмичные шлепки тел, моё хриплое дыхание, доносившееся из-за двери. Их лица пылали — смесь смущения, любопытства и нарастающего желания читалась в каждом жесте.

Я опустился на скамью рядом с ними, чувствуя, как деревянная поверхность холодит кожу, и взял бутылку пива, которую прихватил из дома. Сделал пару глубоких глотков — холодная, чуть горьковатая жидкость приятно скользнула по горлу, но не смогла остудить тот внутренний огонь, что всё ещё полыхал во мне. Мой член, всё ещё напряжённый после недавнего, пульсировал под полотенцем, и я ощущал, как кровь снова приливает к нему, стоило мне только вспомнить, что сейчас будет. Я бросил взгляд на друзей: Саня, широкоплечий и мускулистый, нервно теребил край полотенца своими крупными, загорелыми руками, покрытыми тёмными волосами; Денис, транслировать, худощавый и жилистый, уставился в пол, его лицо пылало, а пальцы слегка дрожали; Марк, крепкий и коренастый, сглотнул так громко, что звук эхом отразился в тишине. Они молчали, но напряжение в воздухе было почти осязаемым.

— Вставайте, — сказал я, стараясь держать голос ровным, хотя внутри меня всё клокотало — смесь возбуждения, лёгкой ревности и странного, почти болезненного удовольствия. — Если хотите её трахнуть, снимайте полотенца и идите.

Мои слова повисли в воздухе, словно удар. Они замерли, будто не веря своим ушам. Саня кашлянул, словно пытаясь что-то сказать, но звук застрял у него в горле. Денис отвёл взгляд ещё дальше, уставившись на свои колени, а Марк сглотнул снова, его кадык дёрнулся, но никто не шевельнулся. Тишина стала невыносимой, и я почувствовал, как во мне закипает раздражение. Я резко встал, подошёл к двери парилки и распахнул её настежь. Волна горячего, влажного пара вырвалась наружу, окутав предбанник густым облаком. Сквозь пар я видел силуэт Маши, всё ещё стоящей на нижней полке, её тело блестело в полумраке, а волосы свисали мокрыми прядями.

— Шевелитесь, она ждёт, — бросил я, и в моём голосе прозвучала нотка нетерпения, почти приказ.

Они переглянулись, и наконец Саня первым поднялся, стянув полотенце с бёдер одним резким движением. Его член — толстый, с крупными венами и багровой головкой — подпрыгнул, освободившись, и слегка покачивался при каждом шаге. За ним встал Денис, его длинный, тонкий член с гладкой кожей и чуть загнутой вверх головкой выглядел почти изящно. Марк поднялся последним, его член был самым внушительным — широкий, с тяжёлыми яичками, которые колыхались, пока он неуклюже двигался к двери. Они толкались плечами, входя в парилку, и я закрыл за ними дверь, чувствуя, как сердце бьётся в груди всё быстрее. Сев обратно на скамью, я прислушивался, затаив дыхание. Сначала было тихо — слишком тихо, и я уже подумал, что они передумали, что всё сорвалось. Но через минуту тишину разорвал резкий вскрик Маши, полный удивления и удовольствия, за которым последовал ритмичный шум — шлепки тел, скрип полок, приглушённые стоны, которые становились всё громче.

Я не выдержал. Поднялся, подошёл к двери и осторожно приоткрыл её, заглядывая внутрь. Свет в парилке был тусклым, пар висел густым, почти осязаемым облаком, но я разглядел всё, что хотел. Маша стояла на нижней полке в позе раком, её тело блестело от пота, кожа покраснела от жара, а длинные тёмные волосы свисали мокрыми прядями, прилипая к спине и плечам. Её полная, упругая грудь колыхалась в такт движениям, соски — тёмные, затвердевшие — выпирали, словно умоляя о ласке. Саня пристроился сзади, его большие руки сжимали её бёдра так крепко, что на нежной коже оставались красные следы, а пальцы впивались в её плоть. Он вгонял в неё свой член мощными, быстрыми толчками, каждый раз входя до упора, и её тело сотрясалось от ударов. Её стоны — низкие, гортанные — смешивались с его хриплым дыханием, и я видел, как она подмахивает ему бёдрами, отдаваясь полностью.

Марк сидел на полке выше, его ноги были широко расставлены, а Маша цеплялась за его мускулистые ягодицы, чтобы удержать равновесие. Его член — толстый, длинный, с широкой головкой — был у неё во рту, и она сосала его с жадностью, её губы скользили по стволу, оставляя влажные следы. Её щёки втягивались, когда она брала его глубже, а язык кружил по головке, вызывая у Марка низкие, протяжные стоны. Его руки запутались в её волосах, слегка направляя её голову, и он то и дело шептал что-то вроде: «Да, вот так... ещё...» Денис стоял чуть в стороне, его рука медленно двигалась по своему члену, поглаживая его от основания до кончика, и его глаза, полные вожделения, не отрывались от Маши. Его дыхание было тяжёлым, прерывистым, и я видел, как его грудь вздымается всё быстрее.

Саня ускорил темп, его движения стали резче, почти яростными. Он наклонился вперёд, прижавшись грудью к её спине, и я заметил, как его губы шевелятся у её уха. «Тебе нравится, да?» — прошептал он хрипло, и Маша кивнула, её стоны стали громче, почти криками. Она выгнула спину, подставляясь ему ещё сильнее, и я видел, как её пальцы вцепились в деревянную полку, оставляя царапины на поверхности. Внезапно Саня издал громкий, звериный стон, его тело напряглось, мышцы на спине и руках вздулись, и он вбился в неё несколькими резкими рывками, кончая глубоко внутри. Его лицо исказилось от удовольствия, глаза закатились, а руки сжали её бёдра так сильно, что кожа побелела под его пальцами. Он задержался в ней на мгновение, тяжело дыша, затем медленно вышел, бросив на меня короткий взгляд — смесь удовлетворения и неловкости — и молча покинул парилку, хлопнув дверью.

Едва Саня отошёл, как к Маше тут же придвинулся Денис. Его член, длинный и тонкий, скользнул в неё легко, благодаря сперме, которую оставил Саня, и он начал двигаться с той же энергией, его худощавые бёдра хлопали о её ягодицы с влажным звуком. Маша застонала ещё громче, её голос эхом разносился по парилке, и я видел, как её тело дрожит от каждого толчка. Она чувствовала себя на грани — смесь наслаждения, усталости и какого-то дикого, первобытного восторга переполняла её. Её грудь подпрыгивала, соски тёрлись о деревянную полку, и она то и дело выгибалась, словно пытаясь взять ещё больше. Марк всё ещё был у неё во рту, его пальцы мяли её грудь, сжимая соски между большим и указательным пальцами, и она извивалась под их ласками, её кожа блестела от пота, а волосы липли к лицу, закрывая глаза.

Я смотрел, как Денис долбит её, как её тело сотрясается, и чувствовал, что возбуждение захлёстывает меня с новой силой. Мой член встал, твёрдый и горячий, и я невольно начал поглаживать его через полотенце, ощущая, как пульсация усиливается. Маша выглядела одновременно уязвимой и всемогущей — её стоны были полны удовольствия, но в них слышалась и нотка подчинения, как будто она полностью отдала себя этому моменту. Через несколько минут Денис напрягся, его дыхание стало рваным, и он кончил, издав протяжный стон, который смешался с её криками. Он вынул член, и я увидел, как из её влагалища вытекает белёсая струйка, стекая по её бёдрам. Он вышел, тяжело дыша, и я остался наедине с этой сценой, которая врезалась мне в память навсегда.

Наконец-то Маша осталась свободной, и я подошёл к ней, чувствуя, как сердце колотится в груди, словно пытается вырваться наружу. Я встал сзади, ощущая жар её тела, исходящий от её кожи, и медленно вошёл в неё. Её вагина была горячей, влажной, растянутой после двух мужчин, и я чувствовал, как она обхватывает меня, мягкая и податливая. Но едва я начал двигаться, Маша остановила меня — её рука скользнула вниз, обхватила мой член и направила его выше, к её анусу. Между её ног всё было мокро — смесь её соков и спермы друзей сделала кожу скользкой, и мой член вошёл в её попку плавно, как по маслу. Ощущение было невероятным: теснота, жар, мягкость, которая обволакивала меня со всех сторон. Я застонал, чувствуя, как её мышцы сжимают меня, и начал двигаться, медленно, наслаждаясь каждым сантиметром.

Маша издала тихий, протяжный стон, её тело расслабилось, принимая меня глубже. «Да... вот так...» — прошептала она, её голос дрожал от удовольствия, и я почувствовал, как она подмахивает мне, чуть выгибая спину. Её чувства были сложными — она наслаждалась этим, ощущала власть над ситуацией, но в то же время отдавала себя полностью, доверяя мне. Я ускорил темп, мои руки легли на её бёдра, сжимая их так же крепко, как это делал Саня, и каждый толчок отзывался в ней новым стоном. Но меня хватило ненадолго — через три минуты напряжение стало невыносимым, и я кончил, изливаясь в её задний проход. Оргазм был мощным, почти болезненным — моё тело содрогнулось, ноги подкосились, и я едва не упал, держась за её бёдра.

Я вытащил член, чувствуя, как он всё ещё пульсирует, и жестом показал Марку, что пора меняться местами. Он кивнул, поднялся с полки, и я занял его место, усевшись так, чтобы Маша могла дотянуться до меня ртом. Она тут же наклонилась, её губы обхватили мой член, ещё влажный от её соков и моей спермы, и начала сосать его с жадностью. Её язык скользил по головке, обводя её кругами, а губы плотно сжимались вокруг ствола, слизывая всё до капли. Я смотрел на неё сверху — её глаза, полные любви и какой-то дикой страсти, встретились с моими, и она улыбнулась, не выпуская меня изо рта. Тем временем Марк вошёл в её попку, и по её стонам — приглушённым, но глубоким — я понял, что он долбит её с той же силой, что и раньше. Его движения были резкими, почти грубыми, и Маша дрожала под ним, её тело сотрясалось от каждого толчка.

Марк кончил быстро — через пару минут он издал низкий, хриплый стон, его руки сжали её ягодицы, и он замер, тяжело дыша. Он вышел из парилки, оставив нас вдвоём, и Маша продолжила сосать мне, её движения стали медленнее, нежнее. Она смотрела мне в глаза, и в её взгляде было столько тепла, столько преданности, что я почувствовал, как внутри меня что-то сжимается. Я кончил ещё раз, изливаясь ей в горло, и она проглотила всё, облизав губы и нежно поцеловав головку, прежде чем отстраниться.

Я вышел из парилки, чувствуя лёгкую слабость в ногах, и увидел своих друзей, сидящих на скамейке в предбаннике. Они потягивали пиво из бутылок, курили, выдыхая сизый дым в потолок, но в глаза мне никто не смотрел. Их лица всё ещё были красными, а взгляды — виноватыми, как у нашкодивших школьников. Я сел рядом, взял свою бутылку, сделал глоток и закурил, чувствуя, как никотин успокаивает нервы. После долгой паузы я заговорил:

— Не переживайте, всё хорошо. Классно отдохнули. Главное — если хотите, чтобы наша дружба не кончилась и такие встречи иногда повторялись, вы не должны никому об этом говорить. И ещё: поймите, то, что сегодня произошло, не значит, что я тупой рогатый муж, а Маша — какая-то шлюха. Мы просто решили попробовать, добавить остроты. И всем было хорошо — и ей, и мне, и вам.

Мои слова повисли в воздухе, и я видел, как напряжение на их лицах постепенно спадает. Саня хлопнул меня по плечу своей тяжёлой ладонью: «Всё супер, Даня. Никаких проблем не будет, слово даю». Денис кивнул, впервые подняв на меня взгляд, а Марк буркнул что-то вроде «Да, нормально всё», и они заулыбались. Мы посидели ещё немного, допивая пиво, смеясь над какой-то ерундой, и когда из парилки вышла Маша, завёрнутая в простыню, её появление вызвало новый взрыв хохота. Она выглядела уставшей, но довольной — её щёки пылали, глаза блестели, и она улыбнулась нам, поправляя мокрые волосы.

Напряжение окончательно ушло, но воздух снова начал искрить — мы все чувствовали, что готовы продолжить. Полотенца ребят снова топорщились, мой член тоже встал, и я решил не тянуть. Подойдя к Маше, я стянул с неё простыню одним движением, обнажив её тело — влажное, покрасневшее, с лёгкими следами пальцев на бёдрах и груди. Посадил её на себя, чувствуя, как её горячая, влажная вагина обхватывает мой член, и она начала двигаться, прыгать на мне, её грудь колыхалась перед моим лицом. В одной руке я держал бутылку пива, делая глотки между её стонами, а другой мял её грудь, сжимая сосок до тех пор, пока она не вскрикнула. Она двигалась всё быстрее, её бёдра шлёпали о мои, и я чувствовал, как она сжимает меня внутри, пока я не кончил, издав низкий стон.

Едва она слезла с меня, выдоив до последней капли, Саня потянул её к себе. Она села на него так же, её стоны заполнили предбанник, и он долбил её снизу, его руки сжимали её ягодицы. Потом была очередь Дениса — он взял её нежнее, но всё равно быстро кончил, шепча ей что-то на ухо. Наконец, Марк посадил её на себя, и она прыгала на нём, пока он не застонал, изливаясь в неё с громким рыком. После этого мы все, обессиленные, но довольные, разошлись спать, оставив за собой ночь, которую никто из нас не забудет.

Проснувшись утром — хотя правильнее сказать, уже днём, ведь часы показывали почти двенадцать, — я ощутил, как тело приятно отяжелело после бурного вчерашнего вечера. Солнечные лучи пробивались сквозь тонкие занавески, заливая комнату мягким золотистым светом, который ложился на деревянные стены и пол, покрытый старым ковром. Я лениво потянулся, чувствуя, как мышцы слегка ноют от усталости, а в голове ещё кружатся обрывки воспоминаний о прошедшей ночи. В доме стояла почти полная тишина, лишь из соседней комнаты доносилось тихое бормотание телевизора, да за окном щебетали птицы, приветствуя новый день. Натянув на себя лёгкий халат, я спустился вниз, в гостиную, где уже собрались мои друзья — Саня, Денис и Марк.

Они расположились вокруг большого круглого стола, который занимал центр комнаты. Стол был завален следами вчерашнего пиршества: тарелки с остатками закусок — кусочками сыра, подсохшими ломтиками колбасы, недоеденными бутербродами, — пустые бутылки из-под пива и водки, грязные стаканы с засохшими следами напитков. В воздухе витал густой запах табачного дыма, смешанный с ароматом алкоголя и чем-то сладковатым, что всегда появляется после таких долгих посиделок. Ребята выглядели расслабленными, но в их глазах читалось ожидание — они явно не собирались просто так заканчивать этот уикенд.

Маша, моя жена, кружила вокруг стола, словно заботливая хозяйка, стараясь угодить всем нам. Она наливала чай из старого, потёртого чайника, который мы привезли из города, — его металлическая поверхность была покрыта мелкими царапинами, а ручка слегка шаталась. На ней была моя серая спортивная кофта с капюшоном, немного великоватая для её изящной фигуры. Кофта едва доходила до середины бёдер, лишь слегка прикрывая её попку, и когда она двигалась или наклонялась, чтобы поставить чашку на стол, взглядам открывались её обнажённые ягодицы — округлые, упругие, с едва заметным загаром, оставшимся после лета. Она решила не надевать трусы, и это было невозможно не заметить: её свежевыбритая киска, розовая, гладкая и манящая, мелькала при каждом шаге, заставляя кровь быстрее бежать по венам. Её длинные, стройные ноги ступали босиком по деревянному полу, оставляя едва заметные следы на пыльных досках. Тёмные густые волосы Маши были небрежно собраны в высокий пучок, из которого выбивались пряди, падая на её лицо и шею. Несмотря на бессонную ночь, она выглядела свежо: её кожа сияла, а в глазах горела какая-то внутренняя искра, смесь игривости и желания.

Друзья сидели молча, но их взгляды говорили красноречивее слов. Саня, крепкий парень с широкими плечами, короткой стрижкой и вечной ухмылкой, нервно теребил край скатерти, его пальцы слегка дрожали, выдавая нетерпение. Денис, худощавый, с острыми скулами и жилистыми руками, делал вид, что сосредоточен на своей чашке чая, но его глаза то и дело поднимались, украдкой скользя по Машиным ногам и тому, что мелькало под кофтой. Марк, спокойный и коренастый, с густой шевелюрой, сидел, откинувшись на спинку стула, но его дыхание было чуть учащённым, а руки крепко сжимали подлокотники, словно он сдерживал себя. Напряжение в комнате нарастало с каждой минутой — то самое напряжение, которое мы все ощутили ещё вчера в бане, когда Маша стала центром нашего внимания. Я видел, как их члены уже топорщили штаны, и понимал, что они ждут продолжения. И я решил их не разочаровывать.

— Мне нужно съездить в город по делам, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и небрежно, как будто это была самая обычная фраза. — Вернусь через пару часов.

Маша бросила на меня быстрый взгляд, её брови слегка приподнялись, а в глазах мелькнула искра понимания. Она ничего не сказала, лишь слегка улыбнулась уголками губ и продолжила наливать чай. Я вышел из комнаты, спустился в гараж, где стоял мой старый внедорожник, сел за руль и завёл мотор. Двигатель заурчал, и я выехал на грунтовую дорогу, отъехав всего метров двадцать от дома. Остановившись у обочины, я заглушил машину, достал сигарету и закурил, глядя, как дым медленно поднимается в ясное небо. Вокруг было тихо, лишь где-то вдалеке лаяла собака, да ветер шелестел листвой деревьев. Я выждал минут пятнадцать, затягиваясь сигаретой и прислушиваясь к своим мыслям, а затем развернулся и поехал обратно, стараясь двигаться как можно тише.

Вернувшись к дому, я припарковался чуть дальше, чтобы шум мотора никого не выдал, и прокрался внутрь. Поднявшись на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице, я остановился у двери спальни, где оставил Машу с друзьями. Прислушавшись, я уловил приглушённые голоса, смешки, а затем — знакомые звуки: громкие стоны, тяжёлое дыхание, шлепки тел друг о друга. Сердце забилось быстрее, и я осторожно приоткрыл дверь, заглядывая внутрь.

Комната была залита солнечным светом, который лился через большое окно, отбрасывая длинные тени на пол. На полу лежали матрасы, застеленные мятыми простынями, и на них разворачивалось зрелище, от которого у меня перехватило дыхание. Марк лежал на спине, его мускулистое тело блестело от пота, мышцы напрягались под кожей, пока он двигал бёдрами вверх. Маша сидела на нём верхом, её стройные бёдра ритмично поднимались и опускались, насаживаясь на его толстый, твёрдый член. Её голова была запрокинута назад, длинные волосы, выбившиеся из пучка, разметались по плечам, а из приоткрытого рта вырывались громкие, протяжные стоны, полные наслаждения. Её грудь, среднего размера, с тёмными затвердевшими сосками, подпрыгивала в такт движениям, кожа покрылась мелкими капельками пота, блестящими в солнечном свете.

Денис стоял на коленях позади неё, его худые, но сильные руки сжимали её ягодицы, раздвигая их пошире. Он медленно входил в её попку, его член — длинный и слегка изогнутый — скользил внутрь, растягивая её тугое отверстие. Лицо Дениса исказилось от удовольствия, глаза были полуприкрыты, а дыхание вырывалось короткими резкими выдохами. Саня стоял перед Машей, его толстый, набухший член был у неё во рту. Она сосала его с жадностью, её полные губы плотно обхватывали ствол, скользили вверх и вниз, а язык обводил головку, оставляя влажные следы. Её руки упирались в бёдра Сани, чтобы держать равновесие, пока трое парней одновременно имели её во все дырочки.

Увидев меня в дверях, Саня замер, его член выскользнул из Машиного рта, и он пробормотал, слегка заикаясь:

— Даня... она сама нас попросила...

Остальные тоже заметили меня: движения Марка замедлились, Денис остановился, всё ещё находясь внутри неё, и все трое уставились в мою сторону с лёгким замешательством. Маша, прервавшись на мгновение, повернула голову ко мне. Её губы, влажные от слюны и предэякулята, растянулись в лёгкой улыбке, глаза блестели от возбуждения. Не выпуская член Сани из руки, она продолжила двигаться, извиваясь между ними, и её стоны снова заполнили комнату. Я улыбнулся в ответ, давая понять, что всё в порядке, и мои друзья, расслабившись, принялись трахать мою жену с удвоенной энергией.

Я стоял в дверях, наблюдая за этой сценой, и чувствовал, как мой член твердеет, натягивая ткань спортивных штанов. Раньше я думал, что выражение «лопаются ширинки» — это просто фигура речи, преувеличение для красного словца. Но сейчас, глядя, как Марк вгоняет свой член в Машину киску, как Денис долбит её попку, а Саня трахает её рот, я ощутил, что мой член стал настолько твёрдым, что шов на штанах действительно разошёлся с тихим треском. Маша стонала всё громче, её тело сотрясалось от мощных толчков, грудь подпрыгивала, соски торчали, а кожа блестела от пота. Её пальцы впивались в простыню, сжимая ткань, пока она балансировала на грани боли и наслаждения.

Через несколько минут эта слаженная «пирамида» распалась. Маша слезла с Марка, её ноги слегка дрожали, но она тут же встала на четвереньки, призывно задрав попку вверх. Её киска, растянутая и влажная после Марка, блестела от соков, а попка, только что оттраханная Денисом, слегка покраснела. Я подошёл к ней сзади, стянул свои разорванные штаны, и мой член, освободившись, подпрыгнул, готовый к действию. Я вошёл в неё одним резким движением — её вагина была горячей, скользкой, пульсирующей. Схватив её за бёдра, я начал трахать её, чувствуя, как она сжимает меня внутри. Наклонившись к её уху, я прошептал:

— Ты моя шлюха, да?

Она закричала в ответ, её голос был хриплым от страсти:

— Да, я твоя блядь! Трахай меня сильнее!

Её слова подстегнули меня, и я ускорил темп, вгоняя член глубже, шлёпая её по ягодицам, оставляя красные следы на коже.

К нам присоединились друзья. Саня лёг на пол перед Машей, его член стоял вертикально, толстый и готовый. Маша села на него сверху, медленно опускаясь, пока он полностью не вошёл в её киску. Она застонала, чувствуя, как он растягивает её ещё больше, и начала прыгать на нём, её бёдра двигались вверх-вниз, а ягодицы хлопали о его ноги. Марк и Денис встали по бокам, и Маша взяла их члены в руки, обхватив пальцами твёрдые стволы. Она дрочила их уверенными движениями, сжимая головки, её пальцы скользили по влажной коже, пока они стонали от удовольствия. Я встал так, что Саня оказался у меня между ног, а мой член — у Маши во рту. Она жадно обхватила его губами, её язык закружился вокруг головки, а горло расслабилось, принимая меня глубже. Её глаза, полные похоти и счастья, смотрели на меня снизу вверх, и я видел, как ей нравится быть в центре, удовлетворять нас всех одновременно.

Периодически она выпускала мой член изо рта, чтобы прокричать:

— Я ваша шлюха! Ебите меня все!

Эти слова заводили нас ещё сильнее, и мы двигались в бешеном ритме, наполняя комнату звуками стонов, шлепков и тяжёлого дыхания. Маша извивалась, её тело дрожало от напряжения, и я чувствовал, как она приближается к оргазму. Её мышцы сжались вокруг Саниного члена, она закричала, её голос сорвался на визг, и она кончила, сотрясаясь в конвульсиях. Её киска пульсировала, соки стекали по бёдрам, а лицо исказилось в экстазе.

Когда мы насладились этой позой, мы поставили Машу на колени посреди комнаты. Она тяжело дышала, её грудь вздымалась, волосы прилипли к мокрому от пота лбу. Мы окружили её, держа свои члены в руках, и начали махать ими перед её лицом. Она смеялась, пытаясь поймать то один, то другой ртом, её язык высовывался, слизывая капли предэякулята. Наконец, напряжение достигло пика, и мы кончили практически одновременно. Саня излился ей на лицо, его густая сперма брызнула на её щёки, нос и подбородок, стекая вниз. Денис попал на волосы, оставив белые липкие следы в её тёмных прядях. Марк кончил ей в рот, и она проглотила всё, облизав губы с довольной улыбкой. Я, кончая, направил струю на её грудь, и сперма стекала по её соскам, капая на пол. Маша стояла перед нами на коленях, ловя языком последние капельки, её лицо светилось от счастья.

— Это был лучший уикенд в моей жизни, — прошептала она, глядя на нас с благодарностью. Мы рассмеялись, обняли её, чувствуя, как усталость и удовлетворение смешиваются в тёплой волне эмоций.

Продолжение рассказа:

https://boosty.to/admtg555/donate

https://t.me/+1mTgsLVnLM05MzZl