Внимание. Нижеприведённый текст, содержит сцены жестокости и насилия (Я серьёзно. Тут всё очень-очень плохо, и мерзко). Если вы чувствительны к подобным эпизодам, я рекомендую воздержаться от прочтения. Ответственность за различные психологические травмы после прочтения - будет полностью на вас. Я предупредила.

О том, что происходило, пока я спал, жена рассказывала мне с большой неохотой. Быть может, она стыдилась: когда угомонилась похоть и возбуждение спало, нам часто бывает стыдно за себя и свои действия. А может, просто решила поберечь мои нервы. Выпытывать подробности не было необходимости, она мне их выдавала, мозг дорисовывал детали.

Я не мог ни сказать, ни уж тем более понять своих чувств после услышанного и увиденного потом. Нет, я был совершенно спокоен и просто твердил себе, что это то, чего она действительно хотела сама, это был её выбор.

Когда я ушёл, Сергей ещё какое-то время истязал Юлю. По её словам, боль она испытывала только в самом начале. Они добавляли смазку, и дальше дело пошло лучше. Она даже кончила, неожиданно для себя. Мужчина оказался ненасытным и заканчивать не собирался: нечасто выпадает шанс трахнуть шлюху в самом начале её «карьеры», да ещё и такую симпатичную и ухоженную, поэтому он вертел Юлей как хотел.

Он будто бы пытался утолить голод, который, сколько ни ешь - не проходил бы. Он трахал её на столе, на лавке, лёжа на спине, на животе…

Девушка уже порядком выбилась из сил, и он это прекрасно понимал, приближаясь к завершению, но финал её несколько разочаровал — аналогичным образом любил заканчивать и её муж. Только в этот раз Юля не стала ласкать себя, покорно встав на колени перед Сергеем, чтобы принять на грудь и лицо изрядную порцию его семени.

Пытаясь отдышаться после такого марафона, мужчина завалился на одну из лавок и закурил. Юля же возле умывальника пыталась устранить последствия. Влажными салфетками и скудным количеством воды она кое-как убрала сперму с лица и волос, а вот сорочка уже хорошо пропиталась выделениями, и девушка решила ничего с этим не делать.

Негигиенично, но что-то в этом было. В какой-то момент она поймала себя на мысли, что ей даже приятно ощущать грудью эту влажную и липкую ткань. Приятное ноющее чувство внизу живота… Её пальцы скользнули по влажным половым губам, легко вошли внутрь, где было очень горячо, мокро и необычно свободно. Кожа отзывалась на прикосновения лёгким раздражением, но ей всё равно было приятно. Пальцы поймали нужный ритм, скользя внутри и легко касаясь клитора. Юля шумно выдохнула, и на её глазах по какой-то причине навернулись слёзы. Она улыбнулась, шмыгнув носом, ещё раз умылась и вернулась за стол, усевшись напротив Сергея.

— Дай сигарету, — попросила она. Мужчина поднял голову. Его тело влажно блестело, член уже совсем опал, скрывшись где-то между ног, а в выражении лица читалось умиротворение.

— Не видел, чтобы ты курила. — Он толкнул пачку сигарет в её сторону. — Бери.

Юля с готовностью взяла одну и закурила, закашлявшись.

— До беременности курила. Десяток лет прошёл. А сейчас приспичило. — Девушка выпустила дым под потолок. — Хорошо.

— Будет ещё лучше, — подмигнул Сергей, поднимаясь на ноги. Он начал собирать с пола свою одежду, неспешно одеваясь. — Отдохни полчасика, а там я кликну мужиков. С половиной связи нет, так что тебе будет попроще - они будут позже. Справишься? Не поздно уехать ещё.

— Всё нормально, — задумчиво ответила Юля. Пальцы держащие сигарету дрожали.

— Хорошо. Можешь тут… — Сергей оделся, неопределённо махнул рукой, — похозяйничать. Перекуси, сделай чай.

— Я бы ещё выпила.

— Там, в нижних полках, должно что-то оставаться. — Не оборачиваясь, он вышел на улицу, и до Юли донёсся звук двигателя его машины.

Задумчиво, она курила. Глаза заволакивала пелена. Хотелось плакать. В помещении было тихо, из открытой двери доносились звуки леса. Залетающий в кухню тёплый летний ветер обнимал её за плечи. По лицу катились слёзы, подбородок дрожал.

На полках, указанных Сергеем, действительно нашлось несколько бутылок алкоголя. Юля пробежалась глазами по этикеткам и взяла первую попавшуюся. Коньяк жег горло, желудок. Организм будто хотел тут же исторгнуть из себя выпитое, но она изо всех сил держалась, вливая в себя стопку за стопкой.

Когда она рассказывала об этом, на меня напала такая дикая тоска, но мне не оставалось ничего, кроме сожалений о том, что я не был рядом. Читая мой взгляд, Юля сказала, что в тот момент ей никто и не был нужен. Это, в некотором смысле, удивило меня. Чтобы моя жена, в одиночестве, переживая, очевидно, один из самых трудных в моральном плане моментов своей жизни, не хотела бы, чтобы кто-то был рядом… Это не укладывалось в голове. И мне не хотелось давить на неё, допытываться, почему так. Я специально переводил фокус внимания на события. В груди возникло странное чувство. Нет, это была не ревность, а что-то иное. В моём случае ревность распаляла, заводила, а здесь… будто прижимало к земле.

А сейчас, когда моя жена достаточно напилась, она снова закурила и вышла на улицу. К телу тут же начали липнуть комары, мошки путались в волосах. Пошатываясь, она присела на корточки у крыльца и начала мочиться.

Полуденное солнце грело спину, ветер нёс за собой приятный терпкий запах хвои.

Закончив свои дела, Юля неуверенно поднялась в вагончик, где спал я, и заглянула в уютный полумрак. Наверное, она хотела меня разбудить и сказать что-то. Быть может, даже хотела предложить вернуться в грузовик и уехать отсюда… Но, судя по моему храпу, разговора бы не получилось, и она вернулась на кухню.

Через непродолжительное время (телефона и часов с собой она не взяла) в помещение начали заходить люди. Шторм в голове девушки поутих, хоть странный шум в ушах и не давал вникнуть в суть их разговоров. Она выхватывала только отдельные фразы.

— О, тут уже обед подали! — воскликнул кто-то в дверях. Голосов было несколько. Юля слышала звуки шагов, звон ремней, молний, но не оборачивалась. Её голова упёрлась в ладонь, а взгляд был направлен в переполненную пепельницу.

— Нарядная какая… Ты смотри… — Чья-то рука коснулась её волос, ощупала сорочку и дёрнула колено в сторону. — Да её тут уже неплохо обработали.

— Серый, наверное, — ответил другой голос. — Не мог нас подождать…

— А где Машка? Эй, спишь, что ли? — Юлю сильнее дёрнули за плечо. Неуверенно она подняла взгляд и осмотрела незнакомцев. Их было трое: двое крупных мужчин средних лет и один, будто бы лет двадцати, самый низкорослый и молодой. — Ты откуда такая тут взялась?

— Да я… вместо этой буду сегодня… шлюха… — Юлин голос был хрипловат и казался чужим. Она ответила так, как ей показалось правильным в этой ситуации. Что-то дрогнуло внутри, но не задело. Будто она надела маску, сделавшую из неё совершенно другого человека. Сожаления, детский смех, тёплые объятия мужа… От всего этого она будто отстранилась. Как из той шутки, где у человека должна быть страничка в социальной сети для общения с родственниками и друзьями, а вторая — для всяких непотребств. В данный момент, под действием алкоголя, Юля чувствовала себя страничкой номер два.

— Это понятно, к нам другие и не заходят, — сказал один из тех, кто постарше.

— В отпуске Машка. Видать, неслабо её отделали в прошлый раз, раз она замену нашла. Думал, в посёлке таких молодых и не осталось. — Мужчины разулись, сняли спецовки, развесив одежду по вешалкам, а что-то просто побросали на пол неподалёку от входа.

— Жрать никто не хочет, что ли? — спросил самый молодой.

— Ване только бы пожрать. Иди пожри, если хочешь, а я лучше поебался бы.

Ваня отправился к холодильнику.

— Я — Саня. Это — Андрюха. Его лучше слушаться, а то он у нас опасный. — Саня взял Юлю на руки, просунув одну руку под колени, и поднял из-за стола, пропуская товарища занять место у окна, а сам сел рядом с ним, усадив девушку себе на колени.

— Чё это я опасный? — не понял Андрей.

— Машке очко порвал в прошлый раз, та неделю сидеть не могла, стояла вон по углам, в жопу раненая.

— Случайно вышло.

— У тебя всё случайно выходит, поэтому опасный. — Саня грубо исследовал Юлино тело, раздвинув ей ноги и уложив её спиной себе на грудь. Ягодицами она ощущала его мягкий член, лобковые волосы приятно кололи кожу. Андрей тоже был голым и, облокотившись на стол, просто смотрел на происходящее. — Сисек-то нет. Тебе, девочка, годиков-то сколько?

— Тридцать… почти… — сдавленно ответила Юля. Левая рука мужчины лежала у неё на шее, чуть сдавливая, и у неё закружилась голова.

— Почти тридцать, а сисек нет. Непорядок.

— Зато жопа мощная, — отметил Андрей.

— Если выбирать между жопой и сиськами…

— Жопу можно ебать. Нечего выбирать.

— Сиськи тоже можно, но не такие. — Саня задрал Юлину сорочку так, что та оказалась у неё на лице. Влажная часть ткани тут же прилипла к коже, резкий запах спермы ударил в нос. Два пальца мужчины грубо протиснулись в её и без того пострадавшее лоно и начали ритмично двигаться. Грубая кожа его рук скользила по клитору, было неприятно, Юлины ноги чуть дёргались в такт движениям.

— Какие выросли, — подвёл итог спора Андрей и, схватившись за сосок, резко потянул на себя. Девушка взвизгнула, подскочив. Член, на котором она сидела, стал крепче и скользнул между её бёдрами.

— Что, хочешь её и без этих оставить? — хохотнул Саня. — И так плоская, а ты ещё и остатки оторвёшь. Дай эту… хуйню.

— Держи хуйню. — Андрей протянул ему флакон со смазкой, и мужчина щедро выдавил большую порцию на Юлины бёдра. Вернув флакон, он поднял ноги девушки, разведя их ещё шире и положив на стол, и принялся распределять смазку по всей её промежности. Остатки стекали ниже, оставаясь на его члене, который был заметно меньше, чем у Сергея, но уже был готов.

Юля молчала и старалась вообще не шевелиться, полностью подчинив своё тело воле окружающих её мужчин. Она почувствовала, как горячая головка коснулась её бедра и легко вошла в киску.

— Смотри-ка… эта со звуком. Машка орала только когда её в жопу ебали, — отметил Саня, легко двигая бёдрами. Девушку чуть подбрасывало, а член проникал ещё глубже, что было уже совсем не больно. Приятное чувство тепла растекалось по её телу, Юле нравилось ощущать себя такой мокрой, грязной… без особого стеснения раздвинувшей ноги, демонстрируя подпрыгивающую в такт движений грудь. Хоть её лицо было скрыто сорочкой, она видела, как тот третий мальчик, Ваня, стоял напротив и с интересом изучал её тело взглядом. Юля зачем-то несколько раз лизнула ткань, пропитанную спермой Сергея. Вкус был не очень приятным, а осознание того, что она это сделала, — вполне. «Вторая страничка» брала верх.

— Эта да, погромче. Ну ничего, тут у нас соседей нет, никто жаловаться не будет. — Андрей подвинулся ближе. Его руки неспешно перемещались то к груди девушки, то к бёдрам, шершавые пальцы грубо щипали её нежную белую кожу, тянули и крутили соски, которые тут же начали менять цвет и гореть. Места щипков на бёдрах также стремительно краснели. С каждым новым прикосновением Юля стонала всё громче, её грудь вздымалась сильнее, и через какое-то время стоны сменились короткими вскриками.

— Орёт — значит, нравится, — заключил Саня. Его толчки становились более резкими, а правая рука переместилась к клитору, сжав нежную плоть. Юля закричала ещё сильнее, хоть и не предпринимала попыток остановить это или вырваться. Она только покорно смотрела в потолок сквозь белую ткань, а в голове не осталось ни одной мысли. Порой там появлялись какие-то обрывки фраз, но тут же исчезали, не оставляя за собой ничего.

Андрей стянул сорочку с её лица и, взяв Юлю за волосы, отвесил несколько звонких пощёчин. Это на некоторое время вернуло её к реальности.

— Давай её вон на пол, в мастерскую, — сказал Саня, вынимая член. — Надо перекурить.

С той же лёгкостью он поднял девушку и понёс в закуток слева от входа. Бесцеремонно скинув её на пол, как кучу тряпья, он вышел на улицу совершенно голый и босиком. Андрей шёл следом, но на улицу выходить не стал, остановившись возле пытающейся сесть Юли. Она подняла взгляд и сквозь спутавшиеся волосы видела только висящий на уровне её глаз член мужчины. Видимо, это тот, у которого «проблемы», подумала она в тот момент.

Андрей молча включил настольную лампу, погремел какими-то железками и вытащил из одного из многочисленных ящиков цепь. Кольца были тонкими, поэтому довольно сильно впивались в кожу Юлиных запястий. Два оборота, щелчок замка. Сам замок оказался зажат тисками, и девушка невольно повисла возле верстака с задранными кверху руками.

Мужчина отошёл в сторону, оглядывая результат, и, удовлетворённо хмыкнув, подошёл ближе и не без труда начал мочиться. Первые несколько капель упали на уже утратившие свой первозданный цвет чулки, ставшие какими-то серыми, с чёрными грязными пятнами. Следующие попали на живот, грудь, ткань становилась мокрой и тёплой, по коже побежали ручейки. Рука взяла её за волосы, подняв лицо кверху. Юля не открывала глаз, чувствуя, как горячая моча изливается ей на лицо и волосы.

— Рот открыла, — коротко приказал мужчина, и она повиновалась. — Язык вытащи.

Полусидя, она принимала в рот солоноватую жидкость. Команды о том, что её нужно глотать, она не слышала, поэтому просто неподвижно замерла, и когда поток иссяк, сплюнула то, что скопилось во рту, прямо себе на ноги. Голова безвольно повисла, мокрые волосы налипли на лицо. Её тошнило, спазмы подкатывали к горлу, но желудок был пуст, и из её приоткрытого рта вырвалась короткая отрыжка и тонкая струйка слюны.

— Вот и славно, — сказал Андрей и вышел в кухню.

На Юлю накатила слабость, и заснуть ей не давала только боль в запястьях да неудобная поза в целом. Она пыталась разместить ноги как-то более удобно, но они тут же начинали затекать и болеть. Сев боком, она попыталась расслабиться.

Я не высказывал какой-то конкретной реакции на услышанное. Просто отвернулся к окну. Да и что я мог сказать? Нет, я не стал любить её меньше в этот момент. Да, это уже выходило за рамки, но я был предупреждён, как и она… Какой-то ненависти к этим людям я не испытывал. Наверное, в глубине души я надеялся, что с ней будут обходиться помягче, но получилось как получилось. Сама же Юля не давала никаких оценок произошедшему, совершенно спокойно делясь подробностями.

— Он и её обоссал… — сказал кто-то неподалёку. — Машку обоссал, эту… Ты на свою жену тоже ссышь? В чём прикол-то, я не понимаю? Или у тебя недержание, что ли?

— Да забей ты на него. Обоссал и обоссал. На нас же не ссыт, и на том спасибо.

— Вся кухня его ссаниной провоняла.

— Отмоет, не проблема. — Кто-то ослабил тиски, и Юлины руки, связанные цепью, упали ей на колени. — Надо её туда перенести, места тут нет вообще.

Две пары рук подхватили её, и в глаза ударил солнечный свет. Юля открыла глаза — двое обнажённых мужчин вынесли её на кухню, оставив на полу посреди помещения. Девушка беспомощно оглядывалась по сторонам, видя перед собой новых людей, совершенно незнакомых. В кухне неожиданно стало тесно, видимо, прибыли остальные рабочие.

Ближайшие несколько часов для Юли слились в какую-то полосу, из которой память выхватывала только отдельные события, а всё остальное было словно в тумане.

После того как её вынесли на кухню, с неё сорвали сорочку, скомкав и выбросив куда-то ко входу. Одна туфля беспомощно болталась на грязной ступне. Воздух сотрясала музыка — играла какая-то попса из 80-х–90-х, песня была знакомой, но девушка не слышала слов.

— Она к нам на один раз! — крикнул кто-то из мужчин. Юля только сейчас поняла, к чему это было сказано, проводя параллели с Машкой. Ту берегли, потому что она была частой гостьей на том участке. А раз эта тут «поработает» и слиняет, групповой разум принял решение особо не церемониться.

Юлины руки освобождать не стали. Кто-то сзади грубо поднял её за волосы и насадил голову на крепко стоящий член, сразу же перекрывший девушке доступ к кислороду. Она невольно вскрикнула, но наружу вырвалось только какое-то приглушённое блеяние, прерываемое толчками пухлой головки, которая пробивала путь в её горло. Когда её рот становился свободным, в него тут же влетал другой член, и всё начиналось сначала. Слюна обильно текла из её рта, размашисто разлетаясь по груди от резких толчков. Во время очередной передышки кто-то из мужчин вынул толстый кожаный ремень из брюк и несколько раз стегнул им Юлины бёдра. Она закричала, но крик тонул в музыке, голосах. Бёдра горели, стремительно проявляя на себе широкие красные полосы. Она пыталась сопротивляться, выкручивая руку, державшую волосы, но смогла лишь перевернуться на живот, и с оглушительными шлепками ремень переключился на её ягодицы, которые упруго подпрыгивали от ударов, также краснея. Из-за Юлиных попыток встать или отползти в сторону чулки изорвались, а на грязных коленях появились ссадины.

Когда одна пытка кончилась, началась другая. Ремень исчез, а на её ноги сел кто-то очень тяжёлый. Грубые руки раздвигали ягодицы, пальцы растягивали колечко ануса, и только холодная смазка, коснувшаяся нежной кожи, самую малость облегчала боль. Юля всё так же брыкалась, но тщетно — её всё ещё держали за волосы, чуть приподнимая голову над полом, пока кто-то не сел на пол перед ней и не воткнул ей в рот очередной член.

Девушка обесиленно расслабилась — её голову трахали и без её участия, а в попу уже рвался член мужчины, что придавил её к холодному линолеуму. Когда головка вошла в неё, от острой боли Юля кричала снова и снова, но крик членом грубо заталкивали ей обратно в горло.

Когда её зад оказался нанизан, ей казалось, что в неё засунули полено. Мужчина сверху шумно пыхтел, капая на её спину потом, ритмично взбивая её внутренности, изо всех сил сдавливая её пострадавшие ягодицы, которые постепенно приобретали фиолетовый оттенок.

Изредка до неё доносились приказы, гулко, откуда-то сверху, звучавшие как раскаты грома. Самого первого она ослушалась, едва разбирая слова, уткнулась лицом в пол, скользя влажной щекой по линолеуму, усыпанному песком с обуви. За это ремень снова несколько раз встретился с её горящей попой. Эти удары были особенно чувствительны, но кричать она не могла — в зад снова вставили член, который сразу задвигался в нём с неистовой силой, выбивая весь воздух из грудной клетки.

— Рот открыла, — приказ прозвучал снова. Юля подняла голову, как смогла, и как можно шире открыла рот, куда тут же скользнул член Андрея. Он уже солидно окреп и был кислым на вкус. Рвотные позывы распирали её изнутри, но изо рта текла только пузырящаяся слюна.

Судя по резким толчкам сзади, в её попу кто-то кончил, впервые за несколько лет, наполнив её изрядным количеством горячего семени. Как только член сзади покинул её, оно тут же потекло наружу, мешаясь со смазкой и потом.

Следующий мужчина перевернул её на спину и бесцеремонно ворвался уже в её киску, которая резко заныла после дневного марафона. Тянущее чувство гулко отзывалось где-то в глубине, но Юля всё ещё не могла двигаться, только беспомощно болтая ногами. В её рот снова вставили член так, что яйца мужчины скользили по её лицу, размазывая слюну, которая попала в глаза, лишив девушку возможности видеть, — глаза-то протереть она не могла. Она думала, что это всё ещё был Андрей — больно знакомый вкус на языке… Он начал кончать ещё когда его член был в Юлином горле, а остатки слил ей на лицо. Она так и осталась лежать с открытым ртом, чувствуя, как горячее семя течёт к глазам, забивая ноздри.

— Блядина ёбаная, — прозвучало где-то возле уха.

— Я — блядина ёбаная, — на автомате повторила Юля.

— Зовут тебя как?

Она назвала своё имя.

Говорить было трудно, потому что внутри неё всё ещё бесновался чей-то член, колотясь в матку практически без перерывов.

— Дети есть у тебя?

— Да, сын.

— Муж?

— Да…

— Что же ты их с собой не взяла? Вот они посмотрели бы, как их мамку тут разделывают… — мечтательно сказал голос.

— Я… я… — Юля хотела что-то ответить, но необычайно яркий оргазм накрыл её ровно в тот момент, когда она подумала про меня и нашего сына. В её голове возник яркий образ: как посреди всего этого бардака мы стоим рядом, озадаченно изучая картину происходящего. Её била крупная дрожь, а изо рта вырывалось бессвязное мычание.

— Во-во. Ты ебанутая, мать. Раз от такого кончаешь.

Голос куда-то пропал. Юля хотела что-то возразить, но не нашла нужных слов. Накачивая её киску семенем, очередной мужчина сделал несколько особо мощных толчков и поднялся, отойдя в сторону. Кое-как подняв затёкшие руки, она попыталась сесть и очистить глаза. Их щипало, но зрение было частично восстановлено. Она запуганно огляделась — видимо, это были все рабочие на данный момент. В кухне оставалось только пара человек, но те сидели за столом, общаясь друг с другом, не обращая никакого внимания на Юлю.

— Эй… — сдавленно позвала она и закашлялась. Один из мужчин обратил на неё внимание, а она потрясла связанными руками. — Можете снять?

Мужчина неохотно поднялся, взял ключ со стола и открыл замок. Цепь со звоном упала на пол, и Юля принялась тереть посиневшие запястья, сидя голым задом на грязном полу в луже различных выделений.

— Сиди смирно. — Кто-то подошёл сзади, и на её и без того грязную спину полилась очередная струя чего-то тёплого. На этот раз акт был менее продолжительным, и моча только слегка омыла её спину и плечи.

— Да ёбаный ты ж насрал… — кто-то крикнул с улицы. — Андрюха! Мы же жрём в этой комнате, хули ты и тут всё обоссал?!

Стряхнув последние капли Юле на волосы, Андрей молча удалился.

Не зная, что делать дальше, Юля просто неподвижно сидела на полу, тупым взглядом изучая свою промежность, из которой продолжало вытекать семя. Кажется, она снова начала плакать, но по какой-то причине ей совершенно не было обидно или неприятно. Может, самую малость, разве что. Она вдыхала свой запах, не испытывая отвращения, тошнота давно прошла.

Юля смотрела на дверь, за которой уже давно село солнце. Холодный воздух стелился по полу, и она начала замерзать. Она попыталась подняться, но дрожащие ноги разъехались в стороны.

— Так, что, все поучаствовали? — На кухню зашёл Саня. Его лицо она запомнила. — Кто ещё не был?

— Диман, но он на тракторе ещё. К утру вернётся только, — ответил кто-то из мужчин сзади.

— Дак пусть сама к нему сходит…

— Лоси затопчут. Да потеряется… Такая жопа пропадёт.

— Ладно. — Саня упёр руки в бока. — Деньги все оставили на столе и спать. Завтра вывозка будет. А ты — за мной.

Он помог Юле подняться, попробовал поискать оставшуюся туфлю, но ничего не нашёл, предложив надеть резиновые сапоги, стоящие у входа. На плечи он накинул ей куртку.

— Немного прокатимся, тут недалеко. Димка просил подождать его, но мы тебя отошлём раньше, надо заканчивать праздник. И вот ещё что… — Мужчина остановился, взяв девушку за плечо. — Когда его увидишь, ну, Димона, скажи, что заблудилась. Не знаю почему, его это вставляет. Всё, идём-идём.

Юля молча следовала за мужчиной, который уже был одет и как тень маячил где-то впереди. Он привёл её к знакомому грузовику, о чём-то поговорил с водителем, помог забраться в кузов. В темноте девушка оглядывалась по сторонам, думая, что я где-то внутри, но там было пусто. Когда грузовик завёлся и, едва не заваливаясь на бок, покатился куда-то в темноту, она поспешила присесть, взявшись за подлокотник.

Она сказала, что пыталась себя оглядеть, но внутри вообще ничего не было видно. Отстегнув пояс и подвязки, она скомкала в руках влажную ткань, оставив её в кармане пропахшей дымом куртки. Трусики и остатки чулок отправились туда же. В поисках моего рюкзака Юля осторожно побродила по кузову, но ничего не нашла, пару раз чуть не упав между сидений.

Саня был прав — дорога заняла не больше десяти минут. В окно Юля увидела большую машину где-то в темноте, которая ярко светила фонарями в самую чащу леса. Неподвижная, она напоминала какого-то фантастического монстра с торчащими вверх оголёнными рёбрами.

Водитель заглушил машину и помог Юле спуститься.

— Эх, такую бабу попортили… — сокрушённо покачал он головой. — Иди туда.

Юля смотрела в ту сторону, куда указывала его рука, но ничего не увидела, однако послушно побрела вперёд сквозь кусты, то и дело спотыкаясь об пни и обрубки, которыми была выстелена подобие дороги.

— Потом сюда вернёшься, — крикнул вслед водитель, а Юля зачем-то утвердительно кивнула, хоть была уверена, что он этого кивка и не увидит.

В кармане куртки нашлись сигареты с зажигалкой. Девушка неуклюже закурила. Где-то неподалёку напуганно верещала какая-то ночная птица, вокруг жужжали невидимые комары.

Машина-монстр постепенно приближалась, и Юля смогла разглядеть в кабине человека. Тот держал в руках телефон и не обращал внимания на то, что происходило снаружи. Лишь когда девушка подошла ближе и стукнула пальцами по тёплому металлу, он убрал телефон и напуганно посмотрел в окно.

— А ты ещё кто? Потерялась? — спросил он, высунувшись почти наполовину. Он выглядел примерно на тридцать — светлые волосы, карие глаза, грубые, но приятные черты лица. Юля почему-то улыбнулась.

— Я… потерялась, — ответила она.

В кабине зашипела рация.

— Уже отправили. Одноразовая, — сквозь помехи узнавался Санин голос.

— Принял, — ответил, очевидно, Дима, вернув рацию на место.

— Мне холодно, — Юля пыталась вжиться в роль. — Заблудилась тут.

— А где одежда твоя? — Он ткнул пальцем в куртку, которую она так и не застегнула.

— А, это… — Девушка опустила глаза, заново осознавая, что, кроме куртки и сапог, на ней ничего нет, а Дима видит её грудь, живот и чисто выбритый лобок. — Я не помню.

— Пиздишь! — прошипел он, открыв дверь кабины и спускаясь по лестнице. — Здесь нельзя ходить, видишь знак там?

Он резко схватил Юлю за волосы и повернул её голову в сторону дороги. Где-то в темноте действительно стоял знак.

— Видишь? Читай, что написано! — кричал он.

— Осторожно… в-валка леса… — испуганно пробормотала девушка.

— Ну и что ты сюда прёшься тогда?! — Он с усилием оттолкнул её от себя. Потеряв равновесие, Юля упала на какой-то кустарник, острые ветки впились ей в бедро. — Вставай. Быстро!

Он подошёл ближе, и когда она пыталась нащупать землю, запутавшись в куртке, с силой пнул её по спине. Из Юлиной груди вырвался жалобный вздох, и, откатившись в сторону, она снова попыталась встать и побежать к машине, но очередной удар выбил землю из-под её ног, и она снова полетела куда-то в темноту, оцарапывая и без того израненное тело. Беспомощно лёжа ничком, она почувствовала, как грубая подошва сапога встала ей на бедро, потом на ягодицы, а после и между лопаток, вжав её в землю. Она хотела закричать, но не могла даже вдохнуть.

— Ходите тут, как у себя дома… — Дима расстёгивал плотные камуфляжные брюки. — Грязные, воняете…

Он пнул её снова, удар пришёлся куда-то под рёбра. Широко раскрыв рот, хватая воздух, Юля перевернулась на бок, свернувшись в клубок, но сильные руки Димы вернули её в исходное положение. Он навалился сзади, и его горячий член без особого труда нашёл её влажные дырочки. Мгновение поколебавшись, он вошёл сначала в разбитую мужчинами вагину, а затем протиснулся в растянутый анус.

Дима, наверное, был самым грубым из них всех. Там, на кухне, Юля отделывалась только ремнём, шлепками рук, а этот ни в чём себе не отказывал — неистово долбя её зад, изрыгая из себя оскорбления, он сжимал горло девушки, а свободной рукой, крепко сжатой в кулак, колотил её по рёбрам. Юля заливалась слезами, пытаясь хоть немного дышать, но хватка была железной, и через какое-то время она поняла, что теряет сознание. Земля снизу будто кружилась, в лобок и живот впивалась своими ветками мелкая растительность, когда особо сильные толчки таза прижимали её к земле. Когда в глазах окончательно потемнело, она на некоторое время обмякла, и хватка ослабла. В ушах застучала кровь, возвращая её в сознание, и затем всё повторилось снова. На неё снова посыпались удары, а её хриплые вздохи тонули в сжатом горле.

В очередной раз Юля попыталась сбросить мужчину с себя, но, получив очередной удар, взвизгнула и будто сжалась в комок.

Кончая, Дима громко вскрикнул, сотрясаясь, вбивая сперму в Юлин зад звонкими шлепками, а затем расслабился, полностью накрыв девушку своим телом.

Отдышавшись, он поднялся, застёгивая штаны. Обойдя её по кругу, тронул её бедро носком сапога, сплюнул и пошёл обратно в сторону машины-монстра.

Юля сказала, что плохо помнила тот момент, когда вставала и возвращалась к грузовику. Потратив свои последние силы на то, чтобы забраться внутрь, она захлопнула дверь и легла прямо на пол, провалившись в беспамятство.

Когда я вошёл в кухню, то обнаружил там пару голых мужиков. Они собирались расходиться — собирали свою одежду, неспешно одеваясь. Один из них выключил музыку.

— Мужики, а где тут эта… — начал я.

— Блядина-то? — спросил один из них. — Её возили к нашему в лес, вроде как. Должна быть в машине, сюда не заходила.

— Понял. — Я оглядел помещение — вокруг царил полнейший бардак. Пол был покрыт мокрыми грязными пятнами. В середине особо крупного пятна лежала цепь с замком на ней. Не говоря больше ни слова, я выскочил наружу и бросился к машине.

Вернуться мне пришлось всё равно. Светало. Я переложил спящую жену на одно из сидений, поправив куртку, включил обогреватель внутри кузова. Вспомнив про оставленный рюкзак, я вернулся в спальник и ещё раз зашёл на кухню. Запах тут стоял чудовищный, но в нём угадывалось что-то знакомое — смазка, Юля… Мельком глянув на стол, я обнаружил на нём деньги. Видимо, это была плата за работу жены. Взяв их в руки, я пересчитал — чуть больше пятнадцати тысяч — и убрал их в карман брюк. Одним из условий была уборка, но, оглядев помещение напоследок, я просто выключил свет и вышел.

Юля проснулась где-то на середине пути до посёлка. Она испуганно подняла голову, улыбнулась и снова заснула. Когда стало светлее, я осторожно осматривал её тело. Синяки, ссадины, царапины. Вся её правая часть тела вообще превратилась в сплошной синяк… Я надеялся, что рёбра были целы. От неё пахло сексом и мочой. Странное сочетание, и я был бы рад не принюхиваться, но запах был довольно сильным. Её рыжие волосы слиплись в сплошной комок, и в них уже не было и грамма той красоты, что была, когда мы ехали сюда. Подоткнув куртку и накрыв её голые грязные ноги её же юбкой, я сел рядом.

Разбудить жену пришлось, когда мы уже въезжали в посёлок с первыми лучами солнца. С трудом поднявшись на ноги, она натянула юбку и свой плащ. Куртку мы оставили прямо там. Поскольку туфли были безвозвратно утеряны, Юля так и осталась в сапогах.

Насколько возможно, с ней всё было в порядке. После нескольких ванн, обработки имеющихся ран и почти суток сна она пришла в себя, поморщившись, попыталась сесть на кровати. Рукой я не позволил ей этого сделать, и она покорно осталась лежать. Я смотрел ей в глаза, но сказать мне было нечего. Слова не шли в голову, мысли водили сумасшедший хоровод.

Рассказывать о своих злоключениях она начала только через несколько дней, когда передвижения по дому перестали быть для неё настолько тяжёлыми, как в первое время. Сначала я просил её поберечь силы и ничего не говорить, но она просто начала это делать. Позже я и сам расспрашивал. Да, наверное, в её глазах я выглядел отвратительно, но она повиновалась, холодно и без эмоций сообщая мне все мельчайшие детали, мысли, чувства. Я будто сам побывал на её месте.

Секса у нас больше не было. Как и обещал, я берёг своё семя для самого заключительного момента. Пока она спала в грузовике, я дрочил над её истерзанным телом и излился на бёдра. Сперма крупными каплями и влажными шлепками падала на её кожу и, на мгновение задержавшись, сбегала вниз, скрываясь из поля моего зрения. Это был мой последний оргазм с ней. Опустошённый, я сидел рядом, глядя куда-то себе под ноги.

Жизнь постепенно возвращалась в своё русло. Я привёз сына домой. Тот сразу заметил какие-то перемены, хоть ничего и не понимал в силу возраста. Я продолжил ездить на работу.

Но Юля будто так и не смогла оттуда вернуться. Вечером, когда я забирался к ней под одеяло, она, спящая, всё время говорила: «Туфли, я оставила туфли».

Днём она, как сомнамбула, плавала по комнатам, словно на автопилоте выполняя свои повседневные дела, и надолго замирала у окон, глядя пустым взглядом куда-то вдаль. Я даже предложил ей посетить психолога, но она отказалась, так же как и снова обсуждать случившееся.

Я снова и снова спрашивал, о чём она думает, но она лишь мотала головой, и пока я молчал, чувствовал, что она не замечает моего присутствия, будто я и правда стал этим безмолвным наблюдателем, которым и хотел быть изначально, что выматывало меня морально и физически. Мои чувства стали напоминать зияющую, кровоточащую рану, что всё никак не могла успокоиться. Даже после периодов временного затишья, я пытался обнять Юлю, но она теперь всегда находила предлог, чтобы отстраниться, заставляя мою метафорическую рану открываться снова.

Через месяц, когда я вернулся из очередной командировки, я застал дом пустым. В комнатах висела звенящая тишина, Юли нигде не было, как и сына. Не было никаких записок или чего-то вроде того. На средней полке холодильника ютилась невостребованная кастрюля утреннего супа. Я пытался ей позвонить, но телефон был выключен. Её мать ответила, но сказала, что Юля с самого утра привезла сына к ней и, сославшись на срочные дела, уехала. Она отметила какой-то равнодушный вид своей дочери и немногословность. Я просил её не волноваться, но это мало помогло.

Я присел на нашу кровать в чём был, даже не разувшись, судорожно нажимая на кнопку повтора вызова, наивно полагая, что внезапно на той стороне телефон включится и я услышу её голос, но всё было тщетно. Мне было страшно предполагать, куда она могла отправиться и с какой целью, но определённые догадки у меня были, хоть мне и самому в них верить не хотелось. Оставив телефон на кровати, я поднялся и подошёл к шкафу, открыв средний ящик. Порывшись в карманах, я выудил связку ключей, и без особого труда нащупал нужный. Дверца сейфа с мягким звуком приоткрылась, и я сунул руку в темноту, чтобы нащупать знакомые очертания холодного металла. Когда-то, я покупал этот револьвер для самообороны. Сколько лет уже, он лежит в этом сейфе, думал я, аккуратно вставляя патроны в барабан, но когда требовалась самооборона, я и не думал им пользоваться. Но теперь... револьвер отправился в карман куртки, а я вышел из квартиры, оставив дверь открытой.

Теперь, я смогу всё исправить.

https://boosty.to/bear_chan