После всех наших экспериментов мы с Машей решили попробовать встречу с другой парой. Через сайт нашли Катю и Диму — 32 и 35 лет, симпатичные, с опытом в свинге. Они пригласили нас к себе домой, в уютную квартиру на окраине города. Маша надела полупрозрачное красное платье, под которым были только чулки — её грудь второго размера слегка просвечивала через ткань, соски проступали, выдавая её волнение ещё до выхода из дома. Я выбрал чёрную рубашку и джинсы, стараясь выглядеть расслабленно, хотя внутри всё кипело от предвкушения. В машине Маша сидела тихо, теребя подол платья, её пальцы нервно скользили по краю, а я видел, как её грудь поднимается от учащённого дыхания — она молчала, но её глаза блестели, выдавая смесь страха и желания.

Мы приехали к ним около восьми вечера. Дверь открыл Дима — высокий, подтянутый, с тёмными волосами и лёгкой щетиной, одетый в тёмно-синюю рубашку и джинсы. Он улыбнулся, пожал мне руку крепко, но дружелюбно, и кивнул Маше: "Проходите, располагайтесь". Катя вышла следом — стройная блондинка с длинными ногами, в лёгком топе без лифчика, через который проступали её соски, тёмно-розовые и твёрдые, а грудь третьего размера колыхалась при каждом шаге. На ней были обтягивающие шорты, подчёркивающие её попу. Она обняла Машу, слегка коснувшись её плеча, и сказала: "Классное платье, ты шикарно выглядишь". Маша покраснела, пробормотала "Спасибо" и посмотрела на меня, будто ища поддержки.

Мы прошли в гостиную — просторную, с большим угловым диваном тёмно-серого цвета, низким стеклянным столиком и приглушённым светом от торшера в углу. На столике уже стояла открытая бутылка красного вина и четыре бокала. Дима махнул рукой на диван: "Садитесь, сейчас налью". Я сел в угол дивана, Маша устроилась рядом, её бедро прижалось к моему, и я чувствовал тепло её кожи через тонкую ткань платья. Она сидела чуть сгорбившись, скрестив ноги, но её колено нервно подрагивало — я положил руку ей на бедро, успокаивая, и она слегка улыбнулась. Катя села напротив нас, на другой стороне дивана, подогнув одну ногу под себя, её шорты натянулись, обрисовывая изгиб бёдер. Дима занял место рядом с ней, протянув нам бокалы с вином — тёмно-рубиновым, с лёгким ароматом ягод.

Мы сделали по глотку, вино было терпким, согревающим, и я заметил, как Маша чуть расслабилась, откинувшись на спинку дивана. Дима заговорил первым, его голос был низким, спокойным:

— Ну что, ребята, как решились на такое? Вы же вроде новички, да?

Маша посмотрела на меня, её пальцы сжали бокал чуть сильнее, и я кивнул ей — мол, начинай ты. Она откашлялась и сказала, глядя то на Диму, то на Катю:

— Да, новички. Мы с Владом давно фантазировали о чём-то таком… Ну, чтобы разнообразить. Сначала я вообще не хотела, думала, это не моё. Но он потихоньку меня раскручивал — разговоры, игрушки, фотки… И я поняла, что мне интересно попробовать с кем-то ещё. Особенно если он рядом.

Её голос дрожал, но она старалась говорить уверенно. Я добавил, чувствуя, как тепло от вина и её слов растекается по груди:

— А для меня это про неё. Мне нравится видеть, как она раскрывается, как её хотят. Это заводит. Мы уже пробовали с одним парнем, и после этого решили, что пара — следующий шаг.

Катя улыбнулась, её глаза блеснули, и она наклонилась чуть ближе, поставив бокал на стол. Её топ сдвинулся, оголяя край груди, и она сказала:

— Круто, что вы так открыты. Мы с Димой тоже начинали с фантазий. Потом попробовали свинг, и это нас сблизило. Мне нравится, когда он смотрит, как меня берут, а ему — видеть меня с другими. Вы не пожалеете, главное — не торопиться.

Дима кивнул, сделав глоток вина, и добавил:

— Да, у нас правило — всё по согласию. Вы скажете, чего хотите, мы подстроимся. Зачем вам это конкретно? Просто секс или что-то глубже?

Маша отпила ещё вина, её щёки порозовели, и она ответила, глядя на свои колени:

— Для меня это… про ощущения. Хочу почувствовать себя другой, свободной. И чтобы Влад был частью этого, но не всё контролировал. А ещё… — она замялась, посмотрела на меня и тихо закончила, — мне любопытно попробовать с девушкой.

Я улыбнулся, чувствуя, как её слова бьют по нервам — она впервые сказала это вслух, и моё сердце заколотилось. Катя засмеялась мягко, потянулась через стол и коснулась Машиной руки:

— Тогда тебе точно сюда. Я тоже люблю девочек, так что можем повеселиться.

Дима поставил бокал на стол, откинулся на спинку дивана и сказал:

— Ну, а я люблю, когда всё естественно. Без лишних слов. Выпьем ещё по глотку, и начнём потихоньку?

Мы допили вино, Маша сжала мою руку под столом, её ладонь была горячей и влажной от волнения. Я чувствовал, как её бедро прижимается ко мне сильнее, её дыхание участилось, а мой член уже начинал напрягаться в джинсах от мысли, что сейчас всё начнётся. Катя встала, её грудь колыхнулась под топом, и она сказала с лёгкой улыбкой:

— Давайте начнём с чего-то лёгкого. Поцелуемся парами?

Я обнял Машу, её губы были горячими, мягкими, она прижалась ко мне, её грудь тёрлась о мою рубашку, соски твердеют, а мой член напрягся в джинсах от её дыхания. Рядом Дима целовал Катю, его руки задрали ей топ, оголяя её дырочку — выбритую, розовую, уже влажную. Маша выдохнула мне в губы, её сердце колотилось, и я чувствовал, как её возбуждение растёт. Я отошёл и сел в кресло в углу комнаты, решив посмотреть, что будет, а Маша осталась на диване с ними.

Катя вдруг сказала:

— Дим, давай её разденем вместе. Она такая красивая, я хочу её попробовать.

Маша замерла, её лицо покраснело, но она не возражала. Дима задрал ей платье до бёдер, оголяя её щелку — аккуратную, с тёмными волосками, уже блестящую от соков, — а Катя взялась за подол сверху, медленно снимая платье через голову. Её руки скользнули по Машиным бокам, задев грудь, и Маша выдохнула, её соски затвердели ещё сильнее. Платье упало на пол, Маша осталась в чулках, её тело дрожало — грудь второго размера с тёмными сосками подпрыгнула, освобождаясь, а попа блестела в мягком свете. Катя наклонилась и поцеловала её — мягко, но уверенно, прямо в губы. Маша ответила, её руки легли на талию Кати, их языки переплелись, и я видел, как её грудь прижимается к Катиной, соски трутся друг о друга.

Я сидел в кресле, в паре метров от них, и чувствовал, как возбуждение накатывает, словно горячая волна. Моя жена стояла голая, с растрёпанными волосами, целуясь с другой женщиной — её сиськи колыхались, между ног всё блестело от влаги, а Дима гладил её бёдра, расстёгивая свои джинсы. Мой член напрягся так, что джинсы стали тесными, в груди горело, а дыхание участилось. Маша отдавалась им, её кожа в мягком свете казалась идеальной, её грудь дрожала от каждого движения, а щелка между ног манила своей открытостью. Я сжимал подлокотники, чувствуя, как жар поднимается от паха к горлу — это была моя Маша, но сейчас она была их, и это сводило меня с ума от кайфа.

Катя отстранилась от Машиных губ, их поцелуй прервался с влажным звуком, и она взяла Машу за руку, мягко потянув её вниз. "Давай, милая, попробуй его, " — сказала Катя, её голос был низким, чуть хриплым от возбуждения. Дима уже вытащил свой член — длинный, с толстой красной головкой, твёрдый, с блестящей каплей на конце. Катя направила Машу, поставив её на колени перед ним, и Маша послушно открыла рот, обхватив его губами. Она начала сосать — медленно, пробуя, её язык скользил по головке, а потом глубже, принимая его до горла. Её грудь дрожала от движений, слюна стекала по подбородку, а Дима застонал, слегка толкаясь ей навстречу.

Катя опустилась рядом, её сиськи колыхнулись, когда она легла на пол под Машей, раздвинув ей бёдра. "Расслабься, " — шепнула она, и её язык скользнул по Маиной щелке — горячей, мокрой, с набухшими губами. Катя лизала её, пробираясь между складок, теребя клитор, а Маша задрожала, её стоны, приглушённые членом Димы, стали громче. Я видел, как её лоно блестит от Катиного языка, как соки текут по её бёдрам, а она возбуждалась всё сильнее — её попа напряглась, грудь затряслась, а глаза закрылись от кайфа. Дима держал её за волосы, его член растягивал её губы, а Катя снизу работала языком, вылизывая каждую каплю, и Машина дырочка текла всё больше.

Дима разделся полностью — его член, длинный, с толстой головкой, торчал вверх, — и направил его в Машину дырочку, когда Катя отстранилась, вытирая губы. Маша поднялась с колен, её рот блестел от слюны, а Дима вошёл в неё одним движением. Её лоно растянулось вокруг его члена, соки потекли по бёдрам, а грудь задрожала от первого толчка. Катя встала, опустилась к её соскам, взяла один в рот, посасывая, а Дима вгонял член глубже, шлёпая яйцами о её попу. Маша выгнулась, её сиськи подпрыгивали, Катя оставляла красные следы на её груди, а я смотрел, как её дырочка хлюпает, принимая Диму.

Мой член пульсировал в штанах, я едва сдерживался, чтобы не расстегнуть ширинку — каждый Машиный стон, каждый шлепок Димы по её попе, каждый Катин поцелуй на её коже били по мне, как молнии. Она была красива, безумно желанна, и я чувствовал гордость вперемешку с ревностью — она моя, но сейчас её берут другие, и это заводило сильнее, чем я мог представить. Маша посмотрела на меня — её глаза были туманными от кайфа, и она шепнула: "Влад, ты видишь?" Я кивнул, чувствуя, как возбуждение почти душит меня, а руки дрожат от желания присоединиться.

Катя подняла голову, подмигнула мне и легла рядом с Машей, раздвинув ноги — её дырочка раскрылась, мокрая, набухшая. Дима вышел из Маши, его член блестел от её соков, и Катя потянула Машу к себе, раздвинув ей ноги. Её пальцы скользнули в Машину щелку — горячую, мокрую после Димы, — а язык лизнул её клитор. Маша застонала громче, её грудь дрожала, а я смотрел, как её тело извивается под Катей, и чувствовал, как мой член дергается от каждого её звука.

Дима подошёл ко мне, хлопнул по плечу: "Давай к ним". Я встал, ноги дрожали, вошёл в Машу — её лоно было шире, скользким от Димы, и это ощущение чужого свело меня с ума. Катя сосала её соски, пока я трахал её, а Дима взял Катю сзади — её сиськи болтались, его член входил в её дырочку, шлёпая по попе. Маша сжала мой член рукой у основания и прошептала: "Хочу вас обоих". Я вышел, Дима лёг на спину, Маша села на него, её щелка растянулась вокруг его члена, а я вошёл в её попу — тугую, горячую, смазанную её соками. Она закричала, её дырочки сжали нас, а Катя тёрла её клитор, целуя её в шею.

Маша кончила — её лоно и попа пульсировали, Дима кончил в неё, сперма текла из её щелки, а я — в её попу, чувствуя каждый спазм. Катя подставила свою дырочку Маше, и та, отдышавшись, начала лизать её.

Я смотрел, как её грудь липнет к Катиной, их соски тёрлись друг о друга, пока Машин язык скользил по розовым губкам, а Катя стонала, выгибаясь на диване.

Потом Катя легла на спину, раздвинув ноги шире, её дырочка блестела, раскрытая, мокрая, с набухшими губами, а грудь колыхалась от тяжёлого дыхания. Я лёг на неё, вошёл одним резким движением — она была горячей, скользкой, её стенки обхватили меня туго, и я почувствовал, как её соки текут по моим бёдрам.

Я начал трахать её, вгоняя член глубоко, её сиськи подпрыгивали с каждым толчком, соски тёрлись о мою грудь, а она стонала громко, почти крича: "Да, Влад, ещё!" Её дырочка хлюпала, сжималась вокруг меня, и я ускорился, шлёпая яйцами о её попу. Катя вцепилась мне в плечи, её ногти впились в кожу, и вдруг она кончила — бурно, её тело задёргалось подо мной, дырочка сжалась так сильно, что я чуть не потерял контроль, а из неё брызнула влага, заливая мои бёдра. Она выкрикнула что-то неразборчивое, её грудь дрожала, а лицо исказилось от оргазма.

Я краем глаза видел Машу — она сидела рядом, её грудь поднималась от тяжёлого дыхания, но в её взгляде была не только страсть, но и ревность. Она смотрела, как я трахаю Катю, как та кончает подо мной, и её губы сжались, а руки нервно теребили край чулка. Дима, сидевший с другой стороны, заметил её состояние и придвинулся ближе. Его член всё ещё торчал из расстёгнутых штанов, длинный, с толстой головкой, и он положил руку ей на бедро, медленно скользя вверх. Маша вздрогнула, но не отстранилась, её глаза метались между мной и Катей.

Дима запустил пальцы ей между ног, раздвинул её щелку — она была мокрая, горячая после него и Кати, — и начал тереть её клитор, шепча: "Ты же не против, да?" Маша выдохнула, её грудь затряслась, соски торчали, но она не ответила — только посмотрела на меня с каким-то укором. Дима стал ласкать её сильнее, одной рукой сжал грудь, теребя сосок, а пальцы другой скользили по Машиному лону, выдавливая новые стоны. Она раздвинула бёдра шире, отдаваясь ему, но её взгляд всё ещё цеплялся за меня и Катю, и я видел, как ревность борется в ней с возбуждением.

Она стонала под руками Димы, её щелка текла, а грудь краснела от его грубых ласк. Я почувствовал укол вины — она ревновала, но её тело хотело этого, и это только подливало масла в мой огонь. Дима раздвинул её бёдра ещё шире, его пальцы — толстые, шершавые — скользили по её лону, теребя клитор, а другая рука сжимала её сиську, оттягивая сосок так, что Маша выгибалась, её стоны становились выше, почти жалобными. Она смотрела на меня и Катю — я всё ещё трахал Катю, её дырочка хлюпала подо мной, сиськи подпрыгивали, а она цеплялась за мои плечи, шепча: "Глубже, Влад, давай!"

Маша не отводила глаз, её зрачки были огромными, полными смеси боли и желания. Дима ускорил движения, его пальцы теперь входили в её щелку, растягивая её, выдавливая соки, которые стекали по её бёдрам на диван. Она задрожала, её грудь затряслась сильнее, соски торчали, красные от его щипков, и вдруг она закричала — громко, протяжно, её тело содрогнулось, лоно сжалось вокруг пальцев Димы, и она бурно кончила, брызнув влагой на его руку. Её ноги дёрнулись, попа подпрыгнула, а глаза закатились от кайфа, но она всё ещё смотрела на меня, её взгляд цеплялся за то, как мой член входит в Катю.

Я ускорился, вгоняя член глубже, и кончил в неё — горячо, сильно, сперма заполнила её дырочку, вытекая наружу. Я вышел, тяжело дыша, и посмотрел на Машу — она лежала, откинувшись на Диму, её грудь вздымалась, между ног всё блестело, а Дима вытирал мокрую руку о её бедро, ухмыляясь.

Маша поймала мой взгляд, её лицо было красным, потным, а в глазах — смесь обиды и облегчения. Она шепнула, почти шёпотом:

— Ты был с ней… но я тоже это почувствовала.

Дима отстранился, хлопнул её по попе и сказал:

— Хорошая девочка, теперь отдохни.

Я подошёл к Маше, сел рядом, её тело было горячим, липким от пота и её же влаги. Она прижалась ко мне, её грудь липла к моей груди, а пальцы сжали мою руку. Я обнял её, чувствуя, как её запах — смесь её соков и Димы — смешивается с Катиной на мне, и понял, что эта ревность только разожгла нас. Она выдохнула мне в шею:

— Это было слишком… но я хочу ещё.