**

— Эй, Порошков, подойди!

Крупная и резкая Анна Столярова, рано и мощно оформившаяся девочка, выше Вити на голову, стояла в компании со своей пока куда более скромной в теле подружкой Верой Дмитриевой. Она махала рукой, приглашая парня подойти:

— Сюда-сюда!

— Ну, чё? — нехотя подошёл Витя, рефлекторно вобрав голову в плечи. В этом классе резко подросшие за год девочки вдруг стали задиристее и сильнее парней, оставшихся, по большей части, маленькими щибздиками. Могли и вломить.

— Порошков... Витя. Тебе нравится Вера? — вопрос бил наотмашь, и парень покраснел, плотно залившись пунцовой краской. Ему можно было больше ничего не отвечать. Видя его крайнее смущение, Вера, худенькая, но очень красивая девочка с высоким лбом, светлыми вьющимися волосами и выпуклыми рельефными губами, густо красными без всякой помады, тоже смутилась и отвернулась, коснувшись руки мощной, бабообразной и резкой подруги...

— Ань, не надо! — прошептала она.

— А что? Ему в кайф будет! — пообещала Анька, дёрнув подругу за рукав. — Им такое нравится!

Что там нравится «им», Порошков мог только догадываться. Девочки недоговаривали, намекая на что-то, известное только им, как подпольщики.

— Вот что, Порошков! Ты же не трепло?! — тяжёлая ладонь Аньки ощутимо легла на плечо парня. Её грудь оказалась всего в паре сантиметров от его носа. Она смотрела на него сверху вниз, как на муравьишку.

— Вот ещё! — храбрился пацан.

— Вот и мы так думаем! И Верка тебе нравится? Так? Тогда у нас к тебе одно предложение! Ты парень сообразительный, языкастый...

Вера прыснула в ладошку и сама покраснела. Витя насторожился.

— Так вот, хотим проверить одну теорию! А она, как водится, проверяется исключительно практикой, как частенько говаривал наш дорогой друг и товарищ Иоганн Вольфганг фон Гёте! Согласен помочь?

— Что за теория? — переспросил парень, переминаясь с ноги на ногу. К немцам у него была глубокая неприязнь.

— У тебя сейчас как со временем, свободен? — вместо ответа вновь озадачила парня Анька.

— Да, до вечера, — пожал плечами Витя.

— Тогда пойдём с нами, мы тебе дома всё расскажем!

— Прямо сейчас? — уточнил парень.

— А когда?! — добила резонным вопросом большая девочка.

Парень, пиная камешки, молча плелся за подружками, которые без устали шушукались, бросая на него быстрые осторожные взгляды, прыскали от смеха и спорили между собой. До Вити доносились только обрывки:

— Ты что, дура?

— А вдруг?

— А если?

— Пахнет...

— Мне будет стыдно!

Последнее часто повторяла Верка, хватаясь рукой за подружку, будто призывая остановиться и передумать, и умоляюще заглядывая ей в глаза.

— Напрасно я тебе всё это рассказала! — вдруг громко и в сердцах высказала подруге Вера и даже, обидевшись, хотела тут же сбежать, но та поймала её за рукав, силой вернув на свою тропинку. Все же весовые категории у них сильно отличались не в пользу худенькой Веры.

Порошков тащился сзади со своим рюкзаком, не представляя, что девчонки задумали, но сердце его учащённо билось из-за скорого прикосновения к девчачьей тайне и просто наличия так близко самой Веры, её прекрасной светлой челочки, нежно спадающей на гладкий светлый лобик и нежные тонкие бровки. Он косился на её профиль и тяжело, влюблённо вздыхал.

Зашли в подъезд. Третий этаж. Шумно дыша, они столпились у двери, пока Аня искала в сумке ключи.

— Мамка сегодня до вечера, — пояснила она остальным ситуацию.

Соседняя дверь открылась, выглянула женщина в голубом халате, осмотрела школьников и деловито переспросила:

— Аннушка, это твои друзья?

— Да, Зинаида Матвеевна, это одноклассники, нам проект надо сделать, вот собрались, — отчётливо проговаривая, пояснила Анна, открывая попутно дверь. — Заходите! Всего доброго! — последнее предназначалось соседке.

В узком коридоре они потолкались, снимая обувь и вешая куртки. От девочек пахло... девочками, и от неожиданной близости и некой интимности у Вити встал. Он технично выправил беспорядок вдоль ноги, чтобы тот не топорщился, и боком проследовал за девочками в большую общую комнату. У Анны он никогда не был, как и у Веры, если честно, поэтому с интересом разглядывал обстановку. За исключением большого телека, ничего примечательного замечено не было: фотографии на стене, книги, журналы. Всё как у всех.

Девочки оставили его одного, сами уединились на кухне и там гремели чашками и громко шушукались. Потом всё прекратилось. Торжественно появилась Аня, за ней, стушевавшись и не зная, куда спрятаться, кралась Вера.

— Садись! — приказала хозяйка. И Порошков прижал зад к дивану. — Смотри! — Аня сунула ему под нос телефон и ткнула пальцем. Пошёл видеоролик. Витя тупо смотрел несколько мгновений, пока не понял, что видит: на экране, широко раздвинув ноги, лежала взрослая женщина с большой грудью в лиловом бюстгалтере, трусов на ней не было, и всё, что там у неё было, видно. А на коленях перед ней сидел мужик и своим скрюченным языком касался топорщившегося пупырышка на вершине её необъятной письки, тянущейся от живота спереди до самого зада.

— Ну и что?! — недоумённо повёл плечами Порошков. Этим он хотел сказать многое: и что знаком с подобными видео, и что знает, что происходит, и не видит в этом ничего экстраординарного.

— Ты до конца смотри! — настаивала Анька.

— Тут долго, — ткнув в экран, запротестовал Витя, тем более что член его, и так приподнятый, такие видео спокойно переносить не мог и неприятно щемился в трусах.

— Ну, перемотай! — Анька выхватила телефон, потыкала, перекручивая, нашла нужное место и вернула его Вите. — Вот тут!

Картинка почти не изменилась: мужчина всасывал полным ртом промежность женщины, а та, до этого лежавшая спокойно, начала извиваться и стонать, а потом затряслась всем телом, дёргая ногами, сжала руками собственные груди и довольно растеклась по ложу.

— Ну, кончила! — констатировал Витя.

— Ну, кончила! — передразнила Аня, вырывая у него телефон. — Вот что... М...

Вера снова умоляюще вцепилась в подружку руками.

— Да не ссы! — остановила её Аня. Глаза её нехорошо и лихорадочно блестели.

— Вот что! Мы хотим так же! — выпалила она, выдохнув сама, поражаясь своей отваге и наглости. Чуть помолчала и уточнила, на случай, если Витя не понял: — Чтобы ты нам также сделал!

— Да, давайте! — Витя ответил тут же, даже не думая, и снова залился краской. Ему сразу представилось, как он лижет Вере пилотку, и в душе его расцвели тюльпаны.

— Ну вот! — Анна радостно пихнула подружку в бок, та закрыла лицо руками, стыдясь. — Он согласен!

Судя по её собственной растерянности, что делать дальше, она не представляла. План, родившийся после горячих перешёптываний с подружкой, навеянный просмотренным ими ранее тем же видео, был продуман только до этого дерзкого предложения, и это уже оно само теснило дыхание отчаянной смелостью и немыслимостью. Найти самого безобидного парнишку, у которого симпатия к одной из них — сделано. Заручиться его согласием — готово! А что делать дальше, когда согласие было так легко и быстро получено, они даже не придумали.

— Сейчас! — заметалась Аня. — Ты посиди ещё! Мы... Мы сейчас придём! — схватила Веру за рукав и снова утащила на кухню.

Ошарашенный происходящим Витя остался сидеть, сложа руки на коленях, вытянувшись в струнку, на всё готовый и терпеливо ожидающий. Перед его мысленным взором стояла огромная широкая писька женщины из видео, и он пытался разместить её вид и размер между аккуратных ножек своих одноклассниц. Получалось нечто монструозное, и ему совсем не верилось в собственную фантазию.

— Это у старых баб такое, а у девочек должно быть маленькое, — успокаивал он себя. Испытание волновало его, и он переживал, сможет ли всё сделать правильно, чтобы девочки «кончили». Ведь им этого и надо было — «кончить». Непроизвольно он посасывал кончик своего языка, представляя, как тот касается чужой, восхитительной и недоступной женской письки. Член больно выпирал в штаны, заставляя парня ёрзать.

Девчонки снова появились.

— Так! — распорядилась Аня. — Верка не хочет первая, тогда я! — храбро резюмировала она. И снова растерялась. — Где? Здесь? Нет! Пойдём в спальню к родителям! Нет! Давай ко мне в комнату! Вера, ты тут! Жди! Мы тебя позовём! Идём! — она схватила парня за руку и потащила за собой, на ходу приговаривая: — Только ты — могила, никому! Слышишь! А то я тебе покажу, ты у меня попляшешь!

Она затолкала парня в комнату, оказавшуюся девчачьей спальней с розовыми обоями, мягкими игрушками в шкафу, фотографиями каких-то смазливых корейцев на стене и разбросанными везде вещами. Походя, Анька пнула попавшийся под ногу комок вещей и направилась к стоящей у стены узкой кровати, разобранной, со скомканным одеялом и перевёрнутой подушкой.

— Не обращай внимания на беспорядок, — по-хозяйски комментировала она. — Надо убраться! — раскидала вещи около кровати, расправила и застелила её одеялом, потом повернулась к стоящему рядом парню и скомандовала: — Отвернись!

Витя послушно встал к ней спиной. Послышался шорох, потом скрип кровати и новая команда:

— Давай, поворачивайся!

Витя повиновался.

Анька лежала, развалившись поперёк кровати, опираясь спиной на стену. С виду она оставалась одетой — школьная блузка с белым лифчиком на большой груди, чёрная юбка до середины колен. Даже кофта на плечах оставалась на месте. Но ниже на ней уже не было колготок, и чутьё подсказывало Вите, что и трусов тоже. Ноги девушка раздвинула, выжидательно расставив колени, но всё остальное оставалось целомудренно прикрыто. Наверное, подразумевалось, что парень должен добраться до нужного места сам.

— Ох, ну давай, развратник! — насмешливо подозвала Витю к себе Анька, теребя краешек юбки.

Витя озадаченно подошёл и опустился перед кроватью на колени, оказавшись между ног девушки. Она протяжно вздохнула.

— Ты уже делал такое? — озабоченно уточнила она.

— Неа.

— Там не сложно! — подбодрила его Анька. А сама отвернулась и уставилась в окно. Грудь её тяжело вздымалась, чем привлекала избыточное внимание возбуждённого парня. Он протянул руку и коснулся коленки Ани. Та вздрогнула, но промолчала. Девочка разрешает трогать её за ногу! В школе он получил бы за такое портфелем по башке, а тут вот тебе, пожалуйста, лежит перед тобой мощная туша, даёт потрогать и, кажись, без трусов! Осмелевший, он и вторую руку положил на другую коленку, чуть сжав пальцы. Ноги девушки ощутимо задрожали и ещё больше разъехались. Его тянуло выше, и руки заскользили по коже вверх, под юбку. Как в замедленном сне, недоступная белизна бёдер разгоралась перед его взором, заполняла весь свет, ослепляя и лишая мыслей. Нелепо обыденно, край юбки задрался, открыв перед ним то самое, многократно виденное на картинках в сети, на видео и во снах, недоступное и влекущее место, в простонародье именуемое пиздой, но в реальности представляющее собой захватывающее дыхание влекущее явление, структуру и строение которого невозможно здраво понять и оценить.

Конечно, она ни шла ни в какое сравнение с той огромной развязной жирной складкой тканей, увиденной у бабы в клипе. Здесь всё было ровно, даже красиво. Выпуклый бледно-розовый холм, заросший реденькой «травой» курчавых волос. Два пухлых валика и уходящая вглубь складка посередине. И всё. Витя поражённо разглядывал представший вид, растерянный и до крайности возбуждённый. Где-то там, в глубине, должны быть широко известные клитор, малые половые губы, истекающие влагой влагалище. Но пока всё это оставалось скрытым.

— Вот так, трусов нет, а всё равно ничего не видно, — поразился про себя парень.

— Ну, хватит пялиться, давай лижи! — нетерпеливо прикрикнула Анька.

Витя наклонился к холму, и в нос ему ударил незнакомый, пленяющий запах. Ни на что не похожий, сладковатый, но и терпкий, он тут же дополнил ощущение от всей картины. Так пахла настоящая пизда! Он замер и лизнул, целясь куда-то в середину. Язык зашуршал по жёстким волосам, проскользнув между валиков. Анька молчала. Он повторил это ещё несколько раз, стараясь засунуть язык поглубже. Он проникал всё дальше, пока, отстранившись, он не увидел, что сомкнутые было выпуклые валики разошлись, являя между собой нежно-розовые складки, собравшиеся сверху в подобие небольшого узелка. Теперь Анька с раскрывшейся писькой тоже смотрелась развратно и стала напоминать многочисленные видео. Витя снова нагнулся и теперь уже целенаправленно пощекотал языком узелок сверху.

Анька дёрнулась, но промолчала. Приободрившись, положив голову на кровать, чтобы не держать её на весу, он стал водить языком в разные стороны, то засовывая его пониже и поглубже, то кругами водя вокруг верхнего пупырышка, который ощутимо вырос в размерах. Анька, долго лежавшая спокойно, начала подрагивать попкой, будто намекая, что стоит лизать ритмично и быстрее. Витя повиновался, поймав нужный ритм вместе с девушкой.

— Ай, — вырвалось у Аньки.

Витя тут же остановился и поднял голову:

— Что?

— Ты что остановился?! — прикрикнула на него Анька. — Ещё-ещё! — нетерпеливо задрыгала она попкой. Витя нырнул носом ей в пах. — Ай, да!

Он почувствовал, как Анькина рука легла на его затылок. Она нажала, воткнув его носом в свой волосатый лобок. Он заскользил языком ещё быстрее, ощущая напряжение девушки. И вдруг оно пошло. Сначала почти незаметно, где-то внутри Анькиного тела возникла флюктуация, лёгкая дрожь. Она чувствовалась даже языком. Амплитуда её начала расти, пока не захватила весь низ её тела, ушла в ноги, а потом и вверх, захватив живот и всё тело. Анька мощно и сильно затряслась, подкидывая вместе с собой над ложем вжатое в её киску лицо парня. Влага девушки, обильно из неё извивающаяся, смешалась с его собственной слюной и густо размазалась по Витиным щекам и подбородку. Он чмокал, глотал сладковатые излишки, но их всё равно было с избытком.

Кончив, Анька замерла в напряжённой позе, повисела так, почти не касаясь задницей кровати, а потом со вздохом отпустила голову парня.

— А-х-х-х-х! — последовал удовлетворённый вздох. — Это — кайф! — резюмировала девушка, отталкивая Витю и тут же благонравно прикрывая мокрую, раскрывшуюся красными влажными складками пилотку.

Он посидел немного перед кроватью, пока Анька, потеряв весь запал и энергию, просто отсыхала, закрыв глаза и положив руку на живот, а потом поднялся. Теперь он чувствовал себя намного увереннее, доведя девушку до оргазма. И ему не терпелось продемонстрировать все новые навыки перед самой красивой девочкой в мире. Он представлял, какая писька будет у неё, и в груди его сладко щемило от предвкушения.

Анна отдышалась и строго посмотрела на Витю, оценивая его взглядом — не смеётся ли он над ней, не думает, что теперь имеет над ней какую-то власть и силу? Но нет, парень смотрел как обычно: забито и послушно. Она указала на него пальцем:

— Порошков! Что бы никому, понял?!

Он послушно кивнул.

— То-то же! Слюнтяй! Напускал мне внутрь, всё плавает! — нахмурила она носик.

Витя хотел возразить, что большая часть влаги была от самой Аньки, но побоялся. Приободрившись, Аня втянула воздух носом, потянулась довольно и вальяжно, встала, поводя попкой, будто вспоминая недавний оргазм.

— Ну что, пойдём к Вере! — скомандовала она.

Подружка сидела на диване, в телефоне, и встретила их выжидательным взглядом. Витя вытирался рукавом, и по его взъерошенному лицу и самодовольному виду Анны всё, в общем-то, было понятно.

— Анька, я не могу! — предвосхищая уговоры подруги, затараторила она. — Мне мама звонила, надо домой срочно! Давай потом! — уговаривала она, вставая и направляясь к выходу.

— Э-э-э! Ты куда! — запротестовала Анька, легко преградила ей дорогу своим мощным телом, поймав Веру руками. — Вот ещё, соскочить решила?! Мы же договорились! — не давая девушке опомниться, она потащила её на диван, повалила на спину, прижав мощным телом.

— Стаскивай с неё колготки! — крикнула она Вите, оторопевшему от возникшей борьбы. — Чего стоишь?!

Вера начала отбиваться по-настоящему, напрягая руки и отбрыкиваясь. Но против Аньки у неё не было шансов. Парень стоял в нерешительности. Только услышав крик Аньки в третий раз, оторопел и накинулся на ноги Веры, тарабанящие коленками по спине подруги. Просунул руки под юбку, захватил резинку и быстро потянул с худых ног чёрные легинсы. Вера высоко и яростно заверещала.

— Ты что орёшь, дура?! — отдуваясь, спросила Анька. Она уже поймала и скрутила руки Веры, чтобы та не царапалась. — Снял? — кинула она Вите через плечо.

Он держал в руках колготки вместе с захваченными заодно розовыми трусиками.

— Отлично, давай! Я её держу! — командовала Анька.

— Дура, отпусти меня сейчас же! Я не хочу с этим! Это — насилие! — возмущалась Вера.

— Да как ты не хочешь?! Сама предложила, а теперь в кусты?! Знаешь, как прикольно! Он классно лижет! Тебе понравится! — увещевала подругу Анька. — Хотели же вместе попробовать!

— А теперь не хочу! — кричала пунцовая Вера, не оставляя попыток вырваться.

— Эй, ну что ты там, лижи давай! — снова повернулась к Вите Анька. Он всё ещё оцепенело стоял над борющимися девчонками. Одно дело, когда девочка лежит перед тобой покорно, раскинув ноги, и сама предлагает, а другое — когда коленки мечутся, взбрыкивают, норовя заехать по носу. Как тут лизать, да и вообще подобраться к святая святых?

— Ох, ну девочка нашлась у нас?! Сейчас расскажу ему, как мы с тобой на видосики дрочили!

— Не надо! Молчи, дура! — истошно завопила Вера, но слова эти возымели действие, и сопротивление явно ослабло после такого компромата перед парнем.

— Вот так! Лежи спокойно! Знаю я тебя, всего боишься! Я же тебе всё и объяснила, сама боялась притронуться, — самодовольно вспоминала Анька. — А потом самой понравилось! А это — ещё лучше!

Видимо, слова и тяжёлое тело сверху совсем убедили Веру, и она затихла, вытянув ноги в струнку. Сбившаяся юбка приоткрыла вид на округлый задик, ровные белые ножки и пухлый треугольник лобка с чёрненьким чубчиком волосиков посередине. Заворожённый великолепным зрелищем, Витя протянул руку и коснулся ноги Веры чуть выше колена. Девочка дёрнулась и сменила тактику, запричитав:

— Анька, пусти в туалет, хочу! Обоссусь сейчас! Витя, скажи ей! — пыхтела она, снова принявшись сучить ногами и толкаться.

Витя убрал руку и хмуро попросил Аню:

— Да отпусти её, видишь, не хочет, чего заставлять?! — он был разочарован, что Вера отказалась, но и насильно заставлять девочку ему не хотелось.

— Да ну вас, — как-то сразу сникла Анька, отскочила от дивана, бросив руки подруги. Та сразу схватилась за юбку, натянув на ноги, и тоже вскочила, вырвав свои колготки с трусами из руки застывшего парня, зашипев:

— Козёл!

«Я же ещё и козёл?!» — расстроился Витя. Настроение у него упало, да и вставший так долго член тоже сник. Приключение вывело их всех куда-то не туда. Вера убежала в туалет, заперлась там и включила воду погромче. Аня ушла в свою комнату, оставив парня одного в зале. Он послонялся немного от окна к дивану, ещё раз рассмотрел фотки на стене, а потом стукнулся в дверь в Анькину комнату:

— Тебе чего? — подняла девушка голову, будто и забыв про него. Она уже переоделась, была в домашней футболке и трениках, большая, почти взрослая тётка с большими сиськами и задницей. Видя её, такую официальную и взрослую, он бы самому себе не поверил, что полчаса назад бороздил языком по её щёлке, а она извивалась и стонала.

— Я пойду, наверно? — спросил он разрешения.

— Вали! Только... — он вернул голову в проём, ожидая конца фразы. — Помни — никому! — погрозила она ему кулаком.

Витя свалил. Кто бы что ни говорил, но день сегодня выдался у него эпичным. Таким, который остаётся в памяти на всю жизнь огромным жирным событием. Отлизать одной однокласснице, увидеть письку у другой, даже потрогать её за ногу, хоть и мельком! Дрочить ему было не передрочить на такие воспоминания! Порошков ощущал себя счастливым и взрослым. У него настоящая девушка, даже две. Пусть не его, но ведь почти его. Если он видит и лижет их пилотки, то кто он им, разве не их парень?! Анька сказала «лизун». Пусть так, но это больше, чем он имел за всю предыдущую жизнь. И эти свежие воспоминания были восхитительно прекрасны. Даже кожа лица у него пахла Анькиной писькой, сладковатый приторный запах обволакивал нос, навевая яркие образы. Ошалевший от радости и впечатлений, весь день и вечер он не находил себе места, ежечасно уединяясь в туалете, чем привлёк внимание матери, решившей, что у него понос и отравление, и потому был награждён стаканом Смекты.

Теперь Вера отказывалась на него даже смотреть, а Анька косила взгляд насмешливо и враждебно. Витя недоумевал — сделал всё, как просили, и оказался крайним. Теперь уже ему было впору забеспокоиться — если девки распустят слух, что он — пиздолиз, проходу ему в школе не будет, но уже от парней. Осознав опасность, которую ранее не рассматривал, Витя совсем загрустил, проклиная свою бесхарактерность и гадких непредсказуемых баб.

Ко всему прочему, Вера не разговаривала с Анькой и даже отсела от неё на другую парту, что было равносильно объявлению полного разрыва. Одноклассники шушукались, недоумевая, какая кошка пробежала между давними подругами.

На перемене Витя набрался смелости и цыкнул Аньке, чтобы подошла. Та заметила и нехотя отделилась от подружек:

— Чего тебе?

— Ты это... хотел попросить.

— Ну, что тебе?

— Сама никому не рассказывай! — шмыгнул он носом.

Анька понимающе ухмыльнулась, покосившись на других одноклассников, и процедила тихо:

— Что я, дура? Но и ты молчи! Верка на меня обиделась, видел?

— Ага! Ну ничего, помиритесь!

— Слыхал бы, что она мне вчера наговорила! Да после такого больше... никогда! — зло зашипела девушка. — Всё, вали, Витя! — фыркнула она и отошла, будто от навозной кучи.

У Вити немного отлегло. Эти половые взаимоотношения напрягали его уже на второй день своего появления. По Вере он продолжал сохнуть, но теперь, кроме её премилого личика, то и дело, затмевая всё, вставала картинка её почти безволосой письки, мелькающей между брыкающихся ног.

«У Верки и такая писька! Чудеса!» — сладостная и неотвязно преследующая картина.

«Жаль, что не удалось полизать, наверное, она должна быть сладкой», — мечтал парень.

***

«Что делаешь?» — сообщение пришло от необычного адресата. Собственно, у Вити этого номера и не было в адресатах. Хорошо, что та сторона подписалась: «Витя, это — Анна Столярова!».

«Где-то взяла мой номер», — рассеянно подумал Витя и ответил:

— Да ничем таким.

— Приходи в гости! Помнишь, где живу?

Витя долго смотрел на экран, перечитывая сообщение. В голове теснились предположения, одно смелее следующего. Но и страх разоблачения был ещё свеж. Его зовёт к себе Анька?! Одна она или с Веркой? А вдруг там другие девки, и они устроят ему забег по кругу? Он слышал о таком. И боялся стать таким дежурным пиздолизом, которого девки не принимают всерьёз. Даже язык от нервов заныл, и он почесал его о зубы.

— Когда?

— Сейчас.

— Иду. — может, всё было и сложно, но от вызовов мужчина не должен отказываться, даже будучи школьником.

Анька была не в себе. Молча запустила парня в дом. Кроме них никого не было. Витя выдохнул. Одета она была как и прошлый раз, в футболку и лёгкие треники, натянутые на её большой круглой заднице.

— Знаешь, что я подумала? — нервно обратилась к нему девушка, немного походив по комнате.

— Что?

— Ты же по Верке сохнешь?

— Да уж, скажешь! — запротестовал Витя. — Ничего не сохну. Ну, нравится. Немного.

— Ну вот. А она тебя ни во что не ставит. Не замечает?! Так?

Витя молчал.

— Давай мы изобразим, что дружим! Не в школе, конечно, а так, под окнами у неё погуляем, ко мне будешь приходить, уроки делать. Она рано или поздно узнает. Заревнует, а я потом такая: «Забирай, Витя мне не нужен!» И всё, мы снова подруги, и ты получаешь свою Веру тепленькой. Можешь мне поверить, она к парням совсем неравнодушна, просто скромная очень, стыдливая!

— А мне что делать?

— Ну, посиди немного. Потом погуляем. Думаю, через пару недель всё получится.

— Давай! — пожал плечами Витя. Он слабо понимал ход мыслей девушки, слишком сложно и витиевато это звучало, как события какого-то сериала.

— Вот и хорошо! — обрадовалась Анька. Захлопотала. Предложила чаю, достала печенье, усадив Витю за стол. Он ел и удивлялся такому вниманию этой девочки, выше его на голову и настолько же шире.

— Витя, а можно спросить? — тихим вкрадчивым голосом обратилась к нему девушка.

— Валяй!

— Когда мы это делали, тебе самому как?

Вот такой был вопрос, но Витя всё понял без пояснений.

— Понравилось.

— Правда? — глаза Аньки засияли, она чуть не подпрыгнула на стуле. — И мне, Витя! Тоже очень! — она навалилась грудью на стол напротив парня. Он уставился на её груди, развалившиеся перед ним большими наполненными баллонами. — Хотел бы ещё?!

Вопрос был тоже без конца, но он ответил только одним энергичным кивком, отложив остатки печенья и сглотнув сделавшийся сухим комок.

— Тогда пойдём?! — с затаённой надеждой попросила Анька.

Он снова кивнул и молча поднялся. Девушка тоже встала, шумно вздохнув, подошла к нему вплотную, взяла за руку и потянула за собой.

Она повела его уже в знакомую комнату. В этот раз даже не просила отвернуться, подошла к кровати, стянула с себя штанишки вместе с трусами, наклонившись так, что Витя заметил половинки пирожка, сдавленные между булок. Потом бухнулась на кровать, развела ноги и призывно посмотрела.

Он присел у её ног. В этот раз пилотка выглядела иначе. Она была не слипшейся, как тогда, а вполне себе раскрытой. Валики, покрасневшие внутри, немного развалились, открывая пунцово-красные внутренние складки. Клитор, а это совершенно точно был он, теперь Витя не сомневался, розовеньким стерженьком выступал из валика окружающей кожи. Мысль обожгла Витю: Анька дрочила! Вот поэтому тут теперь так набухло и покраснело!

— Ну что?! — вернула она его из своих мыслей.

Витя со вздохом наклонился и принялся за дело. Анька сразу схватила его за голову и стала нажимать и двигать её туда-сюда, заставляя его лизать в определённых местах. Почему-то ей нравилось с одной стороны клитора, и туда она заводила его голову наиболее часто. Размазывая свои соки по его лицу, вжимая его голову в себя, Анька кончила очень быстро. Но не так сильно, как в первый раз.

Витя думал, что сейчас она его отпустит, и всё кончится. Но не тут-то было. После минутного отдыха Анька закончила:

— Витечка, а можешь ещё разик?

Он покорно согласился. За следующим разиком последовал ещё один и ещё. Витя лизал и уже сбился в подсчётах, сколько раз эта жадная до наслаждения девушка заставляла его щекотать свою щель. Стеснение совсем оставило её, так что под конец ноги её оказались у него на спине, она прижимала ими его голову, вдавливая его лицо в расхрюстанное множеством оргазмов и бесконечным истечением слизи влагалище.

Анька дёргалась, глухо стонала, пощипывая свои соски через футболку и закусывая язык. Наконец, Витя взмолился и отполз, не чувствуя ни губ, ни языка. Анька была где-то на полпути и взревела, не кончив. Её палец воткнулся в перегретую пилотку и быстро-быстро замелькал по щели. Ноги вытянулись в струнку, и, напрягшись всем телом, до вздутых на шее вен, она с мучительным выдохом кончила ещё раз, уже совсем не смущаясь находящегося рядом парня.

Витя вытирался, поражённый такими изменениями в Аньке. Чопорная одноклассница, с пренебрежением всегда относившаяся к ребятам, вдруг оказалась горячей страстной бабой, без стеснения раскрывшей перед ним всю подноготную.

Аня, не открывая глаз, лежала, сложив руки на животе:

— У меня теперь там болит внутри, — пожаловалась она.

«Ещё бы, столько кончать!» — хотел сказать Витя, но промолчал. У него всегда от долгой дрочки тоже болели и яйца.

— Ну что, пойдём гулять?! — шмыгнул он носом.

— Ох, Витя... — замялась Анька, открывая один глаз. — Я сейчас не могу. У меня болит всё, мама скоро придёт, уроки делать надо. Да и тебе уже пора, да?

Она не делала попыток укрыться, и Витя, как дурак, таращился на её влажную красную щель, ощущая мощный стояк. Определённо, ему было чем заняться дома, и он быстро попрощавшись, отправился восвояси.

Теперь он посещал Аньку чуть ли не ежедневно. Вернее, ежедневно, кроме выходных и её критических дней. Теперь он знал, когда у Аньки месячные! Ебануться! Он чувствовал себя парнем с настоящей девушкой. Пусть он сам не доставал перед ней свой подрастающий хвостик, у неё между ног он поселился основательно. За время такой обширной практики он отточил навыки, научился разным штукам, заставляющим Аньку извиваться и громко стонать, называя его всякими ласковыми словечками. Теперь он был её «лизун», «лизунок», «лиза», «щенок», «подлиза» и «медовая лиса». Кровать была давно забыта. Теперь она хотела, чтобы он лизал ей, когда она стояла, то сидела на стуле, то вообще подставляла зад, и тогда, чтобы достать до клитора, ему приходилось разводить руками и утыкаться ей носом в зад.

Вот такая у них была «дружба». Остальные обещания Вите Анька давно забыла, используя его только для собственного удовольствия. Она будто озверела от его угодливости и долгого терпения. Могла часами держать его между ног, упрашивая не останавливаться. Если ей всё же не хватало, могла тут же, не стесняясь, догнаться рукой. Когда всё заканчивалось, и она была удовлетворена, интерес к Вите у неё тут же пропадал, и она быстро выпроваживала его домой.

С Верой у них так и не наладилось. Даже, наверное, стало ещё хуже. Холодная война между бывшими подругами была в самом разгаре. И теперь Витя, как «Анькин», стал и для Веры первейшим врагом.

Всё так плохо закрутилось, и Витя проклинал тот день, когда впервые согласился на всё это. Он чувствовал себя мерзко, будто его использовали как машинку, или что там девки используют, когда дрочат? Вот как это всё. Он долго думал и размышлял над своей жизнью и однажды решился.

В тот день он, пока ещё малодушно, сославшись на неотложные дела, отказался идти к Аньке домой. Потом и на следующий день. Потом Анька поймала его у школы и устроила истерику:

— Почему ты с меня так поступаешь?!

Витя мычал, огрызаясь:

— Как так?! Ну не хочу и всё!

— Ты меня бросил?! — заломила руки разъярённая Анька, нависая над его щуплой фигуркой.

— Да! — зажмурившись в ожидании удара, выпалил Витька.

— Ах ты... гад! — проорала Анька и, толкнув его плечом, убежала.

Витя выдохнул. На душе стало вдруг так легко и спокойно. Наконец-то он поступил не как тряпка, а как мужик! Даже солнце, в бледной зимней дымке, показалось ему слепяще ярким.

Но Анька не отступилась, поджидала, уговаривала, сулила «ответные ласки», но высвободившийся из её лап однажды Витя больше не дал себя уговорить, стойко перенося все её домогательства, перешедшие в издевки и оскорбления.

— Слюнтяй, — кривясь, исподтишка дразнила его оскорблённая Анька. Но он, чем дальше, тем более спокойно относился к её жалким нападкам. За год он сам подтянулся, возмужал, перерос не только девчонок, но многих своих одноклассников. Преждевременное знакомство с женскими прелестями по-прежнему бередило его воображение в минуты уединения, но теперь оно имело стойкий привкус принуждения и вероломства женщин.

Со снисходительной улыбочкой он наблюдал вновь образующиеся пары, сердечные тёрки и гормональный азарт своих ровесников. Девочки провоцировали, мальчики задирали. В некотором роде теперь он ощущал себя одиноким странником, познавшим жизнь и её некрасивые, тёмные стороны, умудрённый этим и смотрящим над людской суматохой, за горизонт, в сторону важных принципиальных задач и свершений. Даже недоступная и прекрасная Вера, хоть ещё и царапала взгляд своим хрупким совершенством, уже не вызывала в душе надрывную тоску и отчаяние.

Всё образовалось.

***