Рассказ " Because He Could " англоязычного автора Hooked1957

Всем героям рассказа вступающих в интимные отношения больше 18 лет.

"Семья... Вы должны любить их, потому что вы не можете их убить".

Я не знаю, кто произнес эту цитату, но, по-моему, более правдивых слов еще никто не произносил.

Потому что, если бы я мог, я бы прямо сейчас похоронил большую часть своей семьи... без сожаления.

Я забегаю вперед...

Я был вторым сыном и последним ребенком в семье, где было трое детей. Я знаю, многие люди будут утверждать, что в большинстве семей с детьми обращаются лучше всего, но, очевидно, мои родители так и не узнали об этом. Как самому младшему, мне доставались самые плохие блюда, самая тяжелая работа по дому, которую приходилось выполнять детям, и я был единственным ребенком, получавшим подержанную одежду, хотя мои родители, безусловно, могли позволить себе что-то получше.

Вы можете подумать, что я шучу, но примером этого может служить тот факт, что я никогда не ел на ужин курицу с белым мясом, пока моя сестра, старшая из детей, не уехала в колледж, когда мне было четырнадцать.

Кроме того, в те времена, когда еще не было телевизионных пультов, моей обязанностью всегда было переключать телевизионный канал в гостиной, даже если меня не было в комнате вместе со всеми. Если я был где-то в доме, меня звали, и я должен был идти в комнату, чтобы переключить канал до того, как начнется передача, которую хотели бы посмотреть другие члены семьи.

Все было не так плохо, как у Золушки и ее сводных сестер, но, на мой взгляд, не так уж и далеко от этого.

А потом в моем мире появилась Сьюзен Марсден.

Мы с моим старшим братом Уэйном наблюдали, как транспортная компания подъехала к подъездной дорожке старого дома Джонсонов, расположенного через три дома от нас. Перед домом остановился темно-синий "Шевроле-универсал", и из него вышли мужчина, женщина, мальчик и светловолосый голубоглазый ангел. У меня участилось сердцебиение, я вспотел, и к горлу подступила тошнота. Это было чувство, которое я часто испытывал в течение следующих двух с лишним десятилетий.

- Джеффи и Блонди сидят на дереве, к-и-с-с-и-н-г. Сначала приходит любовь, потом свадьба, а потом появляется Джеффи, толкающий детскую коляску, - причитал Уэйн в детской песенке.

В свои восемь лет я не совсем понимал, что означает эта песенка, но я был достаточно взрослым, чтобы понимать, что это означает, что Уэйн думал, что мне нравится новая девочка... что в том возрасте было не очень хорошо для любого мальчика признавать. У девочек бывают вши, даже если они светловолосые и голубоглазые ангелы. Несмотря на то, что в моем мозгу многое шло наперекосяк, я не мог признаться в этом своему 10-летнему брату, занозе в заднице.

- Заткнись, придурок! - Коротко крикнул я.

- О, сделай из меня крутого парня, - огрызнулся он в ответ.

На тот момент Уэйн был выше меня на десять сантиметров и весил 20 килограмм. У меня не было ни малейшего шанса выиграть этот бой, хотя в прошлом я несколько раз безуспешно пытался. Но в тот момент я не хотел выглядеть плохо перед самой красивой девочкой, которую я когда-либо видел вблизи.

Двенадцатилетний Эдди и восьмилетняя Сьюзан Марсден были единственными детьми на нашей улице, поэтому было естественно, что я, мои братья и сестры и дети Марсденов много общались вместе. Из-за нашего возраста мы со Сьюзен часто играли вместе. Она была немного сорванцом и могла играть в бейсбол и футбольный мяч почти так же хорошо, как и я.

Мы быстро стали лучшими друзьями, и даже несмотря на то, что она подружилась с другими девочками в нашем маленьком сельском городке, мы по-прежнему были друзьями почти до конца восьмого класса. До этого момента мы никогда не целовались, но иногда держались за руки. Иногда в школе, а иногда на людях. Мои друзья-парни частенько подшучивали надо мной, но в глубине души мне это нравилось, потому что я чувствовал, что она самая красивая девушка в городе, и она все еще заставляла мое сердце биться чаще.

Незадолго до окончания учебного года я подумал, что моя жизнь, какой я ее знал, закончилась. Джош Арчер, квотербек нашей футбольной команды для первокурсников, пригласил Сьюзан на вечеринку для первокурсников в старшей школе, и она быстро и с радостью согласилась. Сказать, что я был раздавлен, было бы преуменьшением моей молодости.

- Н-н-но я думал, что ты моя девушка, - захныкал я, когда она рассказала мне о своем свидании, изо всех сил стараясь не расплакаться у нее на глазах.

- Ну, ты никогда по-настоящему не просил меня стать твоей девушкой, и, кроме того, он парень из старшей школы и защитник футбольной команды первокурсников, - завизжала она от восторга.

- Да, как скажешь, - сказал я, отходя от нее и стайки возбужденно визжащих самок, которые окружали ее.

Когда я вошел в свой дом, чувствуя себя полным идиотом, подошел мой брат с таким видом, словно собирался дать мне какой-то мудрый совет старшего брата. В конце концов, он был опытным второкурсником, не так ли?

- Сучка-блондиночка надрала тебе задницу, не так ли? - прокричал он, используя ненормативную лексику, которую услышала наша мать.

Даже то, что Уэйна наказали на неделю за нецензурную брань, не смягчило горечи от потери моей девочки.

Мама изо всех сил старалась подбодрить меня, говоря, что это было всего лишь одно свидание и это не значит, что я больше не нравлюсь Сьюзен. Да, как будто я в это верил.

Я не заходил к Сьюзен домой, а она не приходила ко мне в течение недели, предшествовавшей встрече первокурсников. Я подавил желание побродить по переднему двору, чтобы посмотреть, как она выглядела, когда отец Джоша Арчера отвез его за Сьюзен.

- Чувак, Блондиночка действительно выглядела хорошо. Ты бы ее видел. Они с Джошем были красивой парой, - заметил мой брат, войдя в дом через несколько минут после того, как мистер Арчер уехал.

До конца учебного года и в течение всего лета мы со Сьюзен держались на расстоянии друг от друга. Мы махали друг другу, но ни один из нас не пытался заговорить с другим. Не буду врать, я был несчастен, но мне казалось, что она ушла от меня. Я, с другой стороны, не ушел от нее. Я почти не общался с девушками и проводил большую часть своего свободного времени, играя в бейсбол днем и баскетбол по вечерам. Я был довольно неплохим спортсменом и, занимая себя чем-то, не слишком много думал о Сьюзен.

Мой брат следил за тем, чтобы я всегда знал, чем она занимается. Очевидно, она начала встречаться с кем-то, и Уэйн следил за тем, чтобы я был в курсе, когда она куда-то уходила.

Мои родители несколько раз отмечали отсутствие Сьюзен в нашем доме и в нашей жизни. Мой брат всегда был готов вмешаться, рассказывая нам истории о том, как он видел ее с разными парнями. Моя сестра Диана очень часто вставала на мою молчаливую защиту, указывая на то, что мой брат тоже не пользовался успехом у девушек.

- Может, мне стоит пригласить Блондинку на свидание? Она всегда была дружелюбна со мной, - с энтузиазмом заявил он.

- Я убью тебя во сне, если она пойдет с тобой на свидание! Ты понял это? - Закричал я.

Поскольку я был сосредоточен на своем брате, я не заметил, как отец отвесил мне пощечину. Он сильно ударил меня по лицу и по голове и чуть не сбил со стула.

- Тебе повезло, что ты сидишь слишком далеко от меня, чтобы я мог дотянуться до тебя, - сказал мой отец Уэйну. - Но вот в чем дело. Если я узнаю, что ты путаешься со Сьюзен, я убью тебя, и это произойдет не во сне. Ты меня понял?

- Да, сэр, - проворчал Уэйн.

Первая неделя моего первого учебного года стала для меня настоящим открытием. В прошлом я практически не выделялся среди женского населения, за исключением Сьюзен, но внезапно мне показалось, что я новенький в городе, и каждая хорошенькая первокурсница хотела познакомиться со мной поближе. За лето я вырос на десять сантиметров и набрал десять килограмм, мой рост составил 180 сантиметров и вес 85 килограмм. У меня были длинные темно-каштановые вьющиеся волосы и большие карие глаза. Думаю, я был не так уж плох собой.

Я также обнаружил, что то, что я не был привязан к Сьюзен, оказалось для меня хорошим знаком.

Поначалу я был удивлен тем вниманием, которое девушки уделяли мне, но, должен признать, мне это нравилось. Сначала я встречался с несколькими разными девушками, прежде чем остановился на невысокой симпатичной рыжеволосой девушке с ярко-зелеными глазами в качестве постоянной. Эрин Гриффин всегда была яркой и жизнерадостной девушкой, что объясняет, почему ее выбрали в команду поддержки первокурсниц. У нее также были пухлые, привлекательные для поцелуев губы, которые я мог регулярно пробовать на вкус. Жизнь была прекрасна.

Через два дня после рождественских танцев мама привела Сьюзен в мою спальню, сказав, что у меня посетитель и я должен оставить дверь открытой. Я и Сьюзен покраснели.

- Послушай, Джефф. Я совершила ошибку, когда встречалась с другим парнем в прошлом году. Мне нравилось, когда мы были вместе, но я была слишком напугана, чтобы признаться тебе в этом, - сказала она. - Я встречалась уже с несколькими парнями, и я знаю, что ты был лучшим. Я хочу, чтобы мы снова были вместе.

Я сидел на кровати и читал книгу, когда вошла Сьюзен, и не двигался, пока она говорила. Несколько секунд я сидел как глухонемой, прежде чем, наконец, кивнул головой.

- Если мы сделаем это, то не будет никаких "если", "и" и "но". Ты моя девушка... а это значит, что ты не будешь встречаться с другими парнями и даже флиртовать с ними. Ты это понимаешь? Никакого флирта... никаких поцелуев... ничего подобного. Если ты сделаешь, что угодно... хоть чуть... мы расстанемся, и расстанемся навсегда, - объяснил я.

- Я поняла, - тихо сказала она.

— Но сначала я должен порвать с Эрин. Она действительно замечательная малышка. Она мне действительно нравится, - сказал я.

— Да, я знаю. Я видела, как вы двое влюбились друг в друга на рождественских танцах. Я знала, что с тобой должна была быть я, а не какая-то другая девушка, - сказала она.

Эрин восприняла новость настолько хорошо, насколько я мог ожидать. Я знал, что был неправ, бросив ее, но...

Мы со Сьюзен быстро нашли общий язык. К этому добавились поцелуи и время от времени мои тайные ласки. Обычно это вызывало у меня приподнятую бровь, за которой следовала быстрая улыбка. Она была моей девушкой во всех смыслах этого слова. Другие парни пытались ухаживать за ней. О некоторых из них я знал, но она сдержала свое слово.

Мы решили вместе поступить в колледж Висконсинского университета в Мэдисоне. На первом курсе мы жили на одном этаже в одном общежитии, но затем последние три года жили вместе в квартире за пределами кампуса. Очевидно, что обе наши семьи знали об этом, и хотя они не обязательно одобряли это, в основном они были не против... Хотя Сьюзен пришлось пообещать своим родителям, что она будет придерживаться противозачаточных средств, по крайней мере, до тех пор, пока мы не закончим школу.

На самом деле мы поженились после второго курса школы. Наши родители устроили нам очень милую свадьбу, которая проходила замечательно, пока ближе к концу Уэйн не решил повести себя как придурок и не облапал мою новоиспеченную жену, пока они танцевали под медленную песню. Я случайно оказался в другом конце комнаты, наблюдая за происходящим, и менее чем через пять секунд оказался на нем сверху, оторвал его руку от ее задницы, а затем ударил его кулаком по губам.

— Фу-у-у! - пробормотал он сквозь кровь, которая хлестала у него из десен.

— Я предупреждал тебя раньше, подтирка для задницы! Никогда не смей прикасаться к моей жене! - закричал я на него, когда люди бросились нас разнимать.

Как только я успокоился, оставшаяся часть свадьбы снова стала замечательной, и я даже не задумывался о том, что моя жена никогда не пыталась убрать руку моего брата со своей задницы.

Мы со Сьюзен вернулись в этот район после окончания школы. Я устроился редактором в небольшой журнальный коллектив, а Сьюзен пошла работать в некоммерческую организацию, по крайней мере, до тех пор, пока мы не обзавелись детьми, после чего она стала матерью-домоседкой. У меня были достаточно хорошие дела, чтобы позволить ей оставаться дома, хотя я никогда не собирался зарабатывать большие деньги.

Мой брат-придурок перестал быть для меня проблемой, когда год спустя переехал в Калифорнию со своей женой, с которой они прожили вместе два года. Он всегда был большим любителем посплетничать, и это сослужило ему хорошую службу в сфере продаж телевизионной рекламы. По словам моей матери, он был довольно успешным человеком и жил в большом доме в фешенебельном районе. Я был рад за него, хотя, по правде говоря, я был счастлив за себя, что мне не придется видеть его так часто.

Так уж устроена жизнь, что следующие восемнадцать лет пролетели незаметно. Через два года после того, как мы поженились, родилась Марианна, которая сразу стала для меня светом в окошке, а Уилл пополнил нашу семью двумя годами позже.

В свои 38 лет Сьюзен все еще заставляла мое сердце биться чаще. Мы оба были заядлыми любителями спортзала, и я думал, что ее фигура так же хороша, как и тогда, когда мы только поженились, несмотря на то, что у нас было двое детей. На самом деле, в некотором смысле это могло бы быть и лучше, потому что ее грудь теперь была немного больше, а бедра и задница – тоже чуть больше. В целом, это была более женственная Сьюзен, и я был очень рад, что она стала моей.

Звонок от моей матери был просто потрясением. Несмотря на то, что я никогда не курил, у моего брата обнаружили рак легких, и врач прогнозировал, что ему останется жить около двух лет. Похоже, у него были какие-то проблемы в течение нескольких месяцев, но он в основном игнорировал их, пока просто не перестал заботиться о себе на постоянной основе.

К этому времени Уэйн успел дважды жениться и развестись. Похоже, ни одна из жен не была в восторге от его распутства, но, по крайней мере, у него не было детей, о которых стоило беспокоиться. Шикарный дом давно разрушился из-за двух разводов, и он жил один в квартире с двумя спальнями в менее фешенебельном районе, несмотря на то, что у него была хорошая карьера на работе.

Уэйну в будущем понадобится помощь, и у мамы были кое-какие соображения о том, как мы все могли бы вмешаться и помочь. Она назначила семейное собрание на следующее воскресенье, и мы со Сьюзен, моей сестрой Дианой и ее мужем Ронни должны были прийти в дом моих родителей.

На собрании было много всего, что можно было разобрать. Уэйн хотел оставаться в своем доме как можно дольше, хотя это, вероятно, было самым неудобным для тех, кто собирался ему помогать, поскольку остальные члены семьи жили за полстраны от него. В конце концов было решено, что три женщины в семье — мама, сестра и моя жена — будут по очереди жить с Уэйном и помогать ему в течение определенного периода времени. Поскольку моя жена не работала, а мои дети были уже достаточно взрослыми, чтобы помогать по дому, Сьюзен оставалась с Уэйном по четыре недели и, по сути, заменяла мою сестру и маму по очереди, в то время как мои мама и сестра, у которых у обеих была работа, оставались на две недели. Сменой была Диана на две недели, Сьюзен на четыре недели, а затем мама на две недели и Сьюзен еще на четыре, прежде чем все повторилось.

— Эй, эй, эй, кто придумал такое дурацкое расписание? - спросил я свою жену. - Я понимаю, что ты единственная, кто не работает, но у тебя также двое детей дома.

— Марианна теперь водит машину, и она может помочь отвезти Уилла на спортивные тренировки, - сказала она. - Вам троим придется быть более эффективными, когда меня не будет дома, а мне также нужно будет более эффективно все организовывать, когда я буду дома.

— Мы должны сделать все, что в наших силах, для Уэйна. Это то, что семья делает для семьи, - сказала она.

Я действительно не мог бы с этим поспорить, даже если бы мне больше всех досталось от этой сделки. Мой брат, возможно, и был большим придурком, но он был частью семьи. Мы с детьми могли бы научиться справляться с этим.

Мы связались по видеосвязи с Уэйном из гостиной родителей. Он был так переполнен эмоциями из-за того, что женщины пришли на помощь, что заплакал, и это всех развеселило. Это было похоже на сцену из слащавого фильма канала "Холлмарк".

Мы с детьми, Сьюзен и я провели семейное собрание перед отъездом Сьюзен в Калифорнию на первую смену. Дети были достаточно взрослыми, чтобы понимать, что дяде Уэйну нужна помощь, поэтому они пообещали помогать мне по дому. Сьюзен также приготовила несколько блюд заранее, прежде чем отправиться к Уэйну.

— Я действительно ценю, что ты делаешь это ради семьи, детка, - сказал я Сьюзен. - Просто помни, что ты здесь для того, чтобы помогать Уэйну, а не быть его личной рабыней. Не позволяй ему помыкать собой... и не поддавайся на его бредни.

Она кивнула со слезами на глазах, а затем прошла через ворота аэропорта.

Мы с детьми поговорили со Сьюзен о том, как прошел каждый день ее первой смены в Калифорнии. Она сказала нам, что Уэйн был в прекрасном настроении и физически все еще был в состоянии выполнять большинство задач. Мы все трое поехали в аэропорт, чтобы встретить ее, когда она вернется домой.

Две недели, проведенные ею дома, пролетели невероятно быстро, и не успели мы опомниться, как она уже была на пути в Калифорнию. Она снова приготовила для нас еду заранее, и мы вчетвером проводили много времени вместе, когда она была дома. Казалось, что мы стали еще ближе к друг другу.

Я не мог понять, в чем дело, но, когда мы разговаривали со Сьюзен во время ее второй смены в Калифорнии, мне показалось, что что-то не так. Мне было интересно, заметили ли это дети, но я не спрашивал их. Сьюзен казалась почти озабоченной, когда она разговаривала с нами. Я предположил, что Уэйн катился по наклонной быстрее, чем мы ожидали, и что моя жена тяжело это воспринимала.

— Мы можем все исправить, если тебе станет слишком тяжело, Сьюзен, - говорил я ей несколько раз.

— Нет. Все нормально. Иногда мне просто нужно напоминать себе, как нам повезло, что мы есть друг у друга. У Уэйна нет ни жены, ни детей. Он здесь совсем один, если не считать меня, Дианы и мамы, когда мы здесь. Я думаю, это было бы действительно тяжело, - сказала она.

Мы хорошо приспособились к жизни в отсутствие Сьюзен, и домашнее хозяйство шло довольно гладко. Лично мне было немного сложнее приспособиться к жизни без моей любимой и лучшей подруги, которая была со мной каждый день. Кроме того, Сьюзен потеряла себя в сексуальном плане, поскольку наши занятия любовью сократились с трех раз в неделю до нуля — очевидно, за тот месяц, что ее не было дома. Мне стало интересно, ощущала ли она ту же потерю.

Во второй раз я поехал в аэропорт один, чтобы встретить Сьюзен, и, честно говоря, я подумывал о том, чтобы снять номер в отеле, чтобы мы могли заняться любовью перед возвращением домой. Когда я ехал в аэропорт, мои яйца были готовы лопнуть, а мой твердый член не оставлял свободного места в джинсах.

Когда я добрался до аэропорта, мне пришлось несколько минут посидеть в машине, чтобы дать отдохнуть своему неистовому возбуждению. За последние десять недель моя жена уезжала два раза, и я был невероятно возбужден. Я не был уверен, что не опозорюсь в аэропорту.

Когда она проходила через ворота ко мне, на ней были джинсы и простая блузка, но, на мой взгляд, она не могла бы выглядеть красивее, чем в бальном платье. Когда она подошла ближе, я заметил, что она выглядела... может быть, усталой, но я был слишком поглощен своим волнением, чтобы по-настоящему обдумать это. Только когда она не ответила на мой поцелуй с таким же энтузиазмом, я понял, что, возможно, возникла проблема.

Когда я оторвал от нее взгляд, то украдкой взглянул в ее опущенные глаза. Она выглядела усталой, и моей первой мыслью было, что здоровье моего брата, должно быть, давит на нее сильнее, чем она признается. Другая мысль пришла мне в голову... что ж, это было слишком эгоистично, чтобы я мог думать об этом дольше, чем на долю секунды.

Мое прежнее настроение улетучилось, и по дороге домой я, наверное, больше, чем когда-либо за все время нашего брака, ощущал "ауру" Сьюзен. Разговор был редким, и я думаю, мы оба почувствовали, что что-то не так.

Как обычно, когда мы вернулись домой, дети набросились на свою мать, так что это немного сняло напряжение со Сьюзен и меня. Они разговаривали с ней, наверное, около часа после того, как она вернулась домой. Она говорила не слишком много, но ее улыбка, какой бы усталой она ни выглядела, говорила детям, что все в порядке, по крайней мере, с их точки зрения.

Когда дети наконец легли спать, я спросил Сьюзен, не стало ли для нее слишком тяжело заботиться об Уэйне - физически или морально. Впервые с тех пор, как она сошла с трапа самолета, у нее, казалось, появилась энергия.

— Что ты хочешь этим сказать, Джефф? Ты думаешь, я не справлюсь с этим? Я просто немного устала. Сидеть пару часов в аэропорту, а потом еще несколько лететь - это всегда утомительно. У меня есть дело. Я, мама и Диана делаем это для Уэйна, - укусила она меня.

— Ладно, без проблем. Я понял. Ты просто выглядишь немного потрепанной, вот и все, что я хочу сказать, - прокомментировал я, вставая со стула и направляясь на кухню якобы за тем, чтобы налить себе выпить.

Поскольку на следующий день мне нужно было идти на работу, я лег спать в одинадцать и попытался уговорить Сьюзен пойти со мной по причинам, которые казались мне очевидными. Однако, не совсем очевидными, поскольку она сказала мне, что немного посидит, прежде чем подняться. Я уверен, что у меня отвисла челюсть, когда она это сказала. После месяца одиночества я практически задыхался от этого, а Сьюзен вела себя так, словно у нее не было ни единого желания. Да, у меня была проблема.

Ночь, проведенная без сна, очевидно, сотворила чудеса с моей женой, потому что, когда на следующий вечер я вошел в ее дверь после работы, она, казалось, была в гораздо лучшем расположении духа. Она приготовила вкусный ужин и казалась более жизнерадостной... Если бы я не знал ее лучше и не мог бы сказать, что улыбка так и не коснулась ее глаз.

В ту ночь мы занимались медленной страстной любовью в постели... если не считать, что она была в основном незаинтересована, а я в основном просто мастурбировал в ее киске в течение 20 минут. На протяжении всего сеанса она только и делала, что зевала, и я был так взбешен, что, когда закончил, отказался от своего плана довести ей несколько раз до оргазма пальцами и языком, как обычно. Я действительно не думаю, что ей было все равно.

Я был не единственным, кто заметил перемену в поведении Сьюзен. В пятницу Марианна подошла ко мне и попросила пойти с ней на прогулку после ужина.

— Ух ты, пап. Как сильно ты облажался с мамой? - Спросила Марианна, прежде чем мы отошли далеко. - Что-то действительно не так. Что ты натворил?

Я знал, о чем спрашивает моя дочь, но у меня не было ответа для нее.

— Насколько я знаю, единственное, что я делал неправильно, - это просто был самим собой. Я предполагаю, что здоровье дяди Уэйна довольно быстро ухудшается, и я думаю, что твоя мама чувствует себя подавленной и не знает, как нам это выразить. По крайней мере, я надеюсь, что так оно и есть, - сказал я.

Мою дочь нельзя назвать дурой, и я видел, что мой ответ не совсем успокоил ее.

— Ты не беспокоишься, что она может влюбиться в дядю Уэйна? Ведь они так сблизились из-за его болезни. Я видела, как она разговаривала с ним по телефону, и она была похожа на влюбленного подростка. Она не знала, что я была дома, когда он позвонил ей. Это было почти отвратительно. Она хихикала и... и... несколько раз она сказала что-то, что, по моему мнению, не подобает замужней женщине. Что мы... ты... собираешься делать?

— Честно говоря, я действительно не знаю, - ответил я. - Если это просто увлечение из-за того, что они сблизились, я, возможно, смог бы с этим смириться, но если это уже перешло... Я старомоден, когда дело доходит до свадебных клятв, Марианна. Если она нарушит их, нам, вероятно, конец.

— Я надеюсь, что она этого не сделала, папа. Я не хочу видеть, как вы двое разводитесь... но я бы поняла, если бы она переступила черту.

Сьюзен, казалось, испытала почти облегчение от того, что в следующее воскресенье возвращается в Калифорнию. Я испытал одновременно облегчение и раздражение. За те две недели, что она провела дома после месячной разлуки, мы занимались любовью всего шесть раз... и у нас было очень мало общего как в спальне, так и за ее пределами. Мы стали не более чем друзьями с некоторыми привилегиями в спальне.

— Может быть, нам нужно просто стиснуть зубы и нанять профессионала для ухода за Уэйном, если это так беспокоит тебя, маму или Диану, - сказал я, прежде чем она направилась к выходу из дома. - Помни, у тебя тоже есть семья, которая нуждается в тебе, даже когда ты ухаживаешь за Уэйном. Не бросай нас ради него.

— Как ты смеешь! - прошипела она на меня. - Я надрываюсь, заботясь... о твоем брате. Ты просто эгоистичный придурок.

— Может, я и эгоистичный придурок, но я не дурак. Слишком близкое знакомство с Уэйном не сулит ничего хорошего нашему браку, - прорычал я.

На следующий вечер я позвонил родителям, чтобы обсудить свои страхи, и получил отпор от матери, которая также назвала меня эгоистом из-за беспокойства. У меня возникло очень неприятное ощущение в животе, когда я сказал родителям, что не потерплю никакого "вмешательства" в мой брак со стороны брата, даже если бы он умирал.

— Ты же не это имеешь в виду, Джефф. Он твой брат, а она твоя жена. Ты любишь их обоих.

— А я люблю, мам? – спросил я. - Неужели я так сильно их люблю?

Я был разочарован комментариями моей матери, но не отношением отца к проблеме невмешательства. В детстве он постоянно принимал сторону Уэйна, а не мою. Я чувствовал, что теперь, когда мы стали взрослыми, ничего не изменилось.

Я с детства безумно любил Сьюзен. Я был почти уверен, что она перешла черту в отношениях с моим братом, но я любил ее так сильно, что был готов оказать ей некоторую поддержку, но не за счет моего личного уважения. Кто-то может назвать это моим эгоизмом, но как бы вы это ни называли, я должен был иметь возможность смотреть на себя в зеркало и не видеть вытатуированное у себя на лбу слово "чмо".

Моя дочь была более чем готова помочь в осуществлении моего плана. Однажды, когда Сьюзен была дома, она тайком взяла ключи Сьюзен и скопировала ключ от дома моего брата. Я собирался заявиться в дом Уэйна без предупреждения и, если понадобится, задержаться там на несколько дней, чтобы своими глазами увидеть, что происходит.

Я прождал две недели, пока моя жена была в Калифорнии, прежде чем вылететь. Я подъехал на арендованной машине к дому Уэйна и вошел в дом в 2 часа ночи, надеясь вопреки всему, но на самом деле зная, что увижу. Они вдвоем спали в постели Уэйна. Я принес с собой в комнату кастрюлю с холодной водой и вылил ее им обоим на головы, заставив их вскрикнуть от шока и сбросить одеяла, открыв мне, что они оба голые.

Визг перешел в крики и угрозы, как только они поняли, что я стою рядом с их кроватью с телефоном в руке.

— Если бы ты не умирал, я бы убил тебя! - Крикнул я своему брату. - Что касается тебя, сука…если ты не можешь этого понять, то между нами все кончено. Тебе не обязательно возвращаться домой в конце месяца. Ты можешь просто остаться здесь с ним, пока он не сдохнет.

Рыдающая Сьюзен пыталась прикрыть свое мокрое обнаженное тело руками, как будто это что-то меняло.

— Правда, Сьюзен? Все в этой комнате уже все это видели. Было бы время проявить скромность до того, как ты трахнулась с моим братом-подонком, - прорычал я.

— Я-я-я сожалею, Джефф, - всхлипнула она. - Но он умирает... и я пыталась утешить его. Он член семьи, и поэтому я решила, что все в порядке.

— Хорошая попытка, сучка. Если ты хотела утешить его таким образом, тебе следовало просто нанять ему проститутку, а не становиться шлюхой, - сказал я.

— Я не шлюха. Он член семьи. Это было правильно. Даже твоя мама так сказала...

— Моя мама?! Моя мама считала, что это хорошая идея? - простонал я.

— Ну да. Я, она и Диана говорили о том, чтобы сделать что-нибудь для Уэйна... и вот что мы придумали. Он больше не сможет этим заниматься, поэтому мы начали в прошлом месяце.

— Ты, Диана и мама - все думали, что это хорошая идея? И ты так и не удосужилась мне что-то сказать, хотя я твой муж... предположительно, человек, с которым ты должна быть ближе всего на свете... человек, которому ты поклялась в верности много лет назад.

— Если это была такая замечательная идея, почему же меня к ней не подпустили? Черт, ты вообще собирался мне сказать?

Очевидно, Уэйн решил, что сейчас самое подходящее время высказать мне свое мнение.

— Остынь, Джеффи. Твоя жена - потрясающая женщина... и потрясающе трахается, - вмешался мой брат. - Никто тебе ничего не говорил, потому что ты мудак, и мы все знали, что тебе это не понравится. И мы были правы.

— Значит, ты был частью этого великого мозгового треста? Отлично. Донжуан имеет право голоса, но не невежественный, верный муж, - сказал я. - Что ж, ты был прав. Я не в восторге от этого... дележа жен. Ты можешь оставить ее себе. Я найду кого-нибудь другую. Кого-нибудь, кто будет верен мне.

— Нееет, Джефф. Это не навсегда. Уэйн умирает, Джефф. Подумай немного, - сказала Сьюзан.

— Ты что, издеваешься надо мной, женщина? Я думал о том, чтобы позволить тебе нянчиться с ним в течение месяца, а не спать с ним, как шлюха, - заявил я.

— Перестань называть меня так. Я не шлюха, - сказала она.

— Ты спишь с мужчиной, который не является твоим мужем. Это мое определение шлюхи, даже если оно тебе не нравиться, - сказал я.

— Кого волнует, что он думает? - Вмешался Уэйн. - Я думаю, ты отличная невестка.

Сьюзан и Уэйн надели халаты, и она начала разбирать мокрую постель.

— И как долго это дерьмо продолжается? - спросил я свою жену.

Я мог сказать, что она пыталась как-то смягчить удар. Ложь не была для нее естественной... ну, по крайней мере, это было не в прошедшем времени.

— Мы начали заниматься сексом в последний месяц, когда я была здесь. У него заканчивается время, Джефф, - жалобно заныла она.

— Пожалуйста, прекрати нести эту чушь о Флоренс Найтингейл. Мы все знаем, что ты шлюха, а он изменщик. Конец истории, - проворчал я.

Большую часть спора мой брат держался в стороне, ухмыляясь мне, как будто знал ответ на вопрос о смысле жизни. Когда Сьюзен отнесла простыни в стиральную машину, он решил, что настала его очередь сделать несколько выстрелов, зная, что я не стану бить умирающего человека.

— Она та еще штучка, братан. Мне не потребовалось много времени, чтобы убедить ее переехать ко мне в комнату. Знаешь, почему я это сделал, братан? Потому что я мог. Я победил, Джеффи. Я победил.

— Ты был мудаком всю свою жизнь, Уэйн. Думаю, мне не стоит удивляться, что ты станешь еще большим мудаком, когда умрешь. Надеюсь, ты сгниешь в аду, в буквальном смысле. У тебя была хорошая жизнь... вернее, то, что от нее осталось, подонок.

Я повернулся и вышел из дома, направляясь обратно в аэропорт и к восьми утра уже был на самолете, летевшем домой. Я дремал на диване в гостиной, когда в комнату вошли мои дети. Я встал и обнял каждого из них.

— Раз ты так быстро вернулся, я думаю, мы были правы, - сказала Марианна. - Черт возьми, я была так близка к тому, чтобы закончить среднюю школу с женатыми родителями.

Очевидно, Марианна все объяснила своему брату, потому что он кивал головой в знак согласия.

— Прости, Уилл. Я должен был поговорить с тобой. Я действительно надеялся, что ты не уделяешь слишком много внимания тому, что происходит, и что мне никогда не придется посвящать тебя в подробности, - сказал я. - Черт возьми, я любил эту женщину практически всю свою жизнь.

— И это все, пап? Ты не собираешься дать ей второй шанс? - спросил мой сын.

— Это сложно, Уилл. Брак, верность. Это сложно. Но, когда партнер изменяет другому, извинения не стирают обиду и ужасную боль, которая с этим связана. Проще говоря, это все равно, что убить кого-то, а потом извиниться. Человек уже мертв, так насколько эффективны извинения? Она вырвала мое сердце из груди. Она злоупотребила моим доверием. Она проявила неуважение ко мне. "Прости" просто не подходит, - объяснил я.

Боль в его глазах подсказала мне, что он понял, о чем я говорю. В наши дни дети растут так быстро. Полагаю, учитывая, что процент разводов в наши дни превышает 50%, у него, вероятно, есть несколько друзей, чьи родители развелись.

— Сегодня вечером будет пицца, хорошо? Я не в настроении готовить. Мы все можем поговорить за едой, - сказал я.

Они оба кивнули.

Я рассказал своим детям всю историю за большой пиццей с пепперони и сосисками. Излишне говорить, что было пролито много слез, и я не без гордости признаю, что большая часть из них была моими. Я также рассказал своим детям о двуличии их бабушки и тети. Они были так же удивлены и рассержены на моих маму и сестру, как и я.

Мне показалось интересным, что ни мама, ни сестра не позвонили мне, и не попытались извиниться или объясниться. Я был уверен, что к этому времени Сьюзен поговорила с ними обеими. Я был уверен, что довольно быстро получу сестринскую версию "тарана".

На следующий день я, не теряя времени, договорился о встрече с адвокатом, с которым связался перед вылетом в Калифорнию. Я знал, что найду в доме своего брата. Поездка была лишь наглядным подтверждением. Я действительно надеялся, что окажусь неправ... хотя я знал, что этого не произойдет. Это похоже на то, когда ты смотришь на свое отражение в зеркале, а затем пытаешься сделать быстрое движение или что-то еще, что происходит слишком быстро, чтобы зеркало могло точно отразить... хотя на самом деле оно улавливает каждое движение. Я сошел с ума? Может быть. Но все мы когда-то пробовали это сделать. Признайте это.

Первый звонок с извинениями поступил в тот вечер от моей матери... хотя это было скорее нападение, чем извинение. Я думаю, женщины собирались использовать хорошее нападение как лучшую форму защиты.

— Он умирает, Джефф. Она просто пыталась скрасить его последние минуты. В конце концов, он же не чужой ей человек. Он член семьи. Он твой брат, - сказала мама, как только я поднял трубку.

— Она моя гребаная жена, мам! - Прорычал я в телефон. - Она не имела права. Ты могла бы это остановить... может быть. Вместо этого ты с Дианой поощряли ее. Поощряли ее отдавать Уэйну то, что должно было принадлежать исключительно мне... даже не дав мне возможности оценить эту глупость.

— Он был неравнодушен к ней с тех пор, как мы были детьми. Это не было гребаным желанием, мам. Его смерть не дала ему шанса заполучить ее киску... у него было несколько шансов.

Я услышал, как моя мать ахнула, когда я бросил в нее первую фугасную бомбу. Я никогда раньше так с ней не разговаривал. Чертовски жаль. В будущем я собирался произнести еще много плохих слов.

— Не смей произносить такие слова... - вот и все, что она успела сказать, прежде чем я повесил трубку.

Я решил, что она была не в том положении, чтобы читать мне нотации.

Мой телефон зазвонил через несколько секунд после того, как я повесил трубку.

— Как ты смеешь...

Связь прервалась незамедлительно. Как и следующий перезвон. В следующий раз на линии было молчание. Возможно, я мог бы научить старую собаку новым трюкам.

— Джефф? - неуверенно спросила она. - Ты же не собираешься снова вешать трубку, правда?

— Новые правила, мама, - ответил я. - Если попытаешься читать мне нотации, я повешу трубку. У тебя больше нет права читать мне нотации по любому поводу. Ты отказалась от этого права, когда поощряла мою жену... мою жену... изменять мне с моим братом... "только потому, что он умирает".

— Ты моя мать, черт возьми. Ты не должна поощрять мою жену... мою жену... изменять мне... даже с моим умирающим братом. Что за мать может так поступить с собственным сыном?

Она кашлянула в трубку.

— Но он умирает! - внезапно выпалила она, и ее последние слова, по-видимому, придали ей сил.

— Пошел он! Пошел он! Пошел он! - Крикнул я в ответ. - Смерть не дает ему права разрушать мой брак! Это не давало ей права трахаться с ним! Это не давало тебе с Дианой права поощрять ее к разрушению моего брака!

— Это не разрушит твой брак, если ты сам этого не сделаешь. Он скоро умрет, и вы со Сьюзен сможете продолжать жить своей жизнью. Его не будет рядом, чтобы даже подумать о нем, - заметила она.

— Или он всегда будет у меня в голове, а может, и у нее в голове, - ответил я.

— Неужели в твоем сердце нет прощения? - Спросила мама.

— Нет, - ответил я. - А ты бы так легко простила папу, если бы он переспал с Белиндой Паркер?

— Белинда Паркер? Та светловолосая шлюха, которая жила через дорогу от нас, когда вы, дети, росли?

Я слышала, как слюна буквально летела у мамы изо рта, когда она говорила. Белинда Паркер была красивой женщиной, которая переехала со своим мужем через дорогу от нас, когда я был подростком. Она была примерно на десять лет моложе мамы, и я помню, как летом она несколько раз выходила к своему почтовому ящику у дороги в маленьком бикини. Мама всегда отпускала за обеденным столом какое-нибудь язвительное замечание, когда появлялась Белинда. Возможно, это было как-то связано с тем, что у папы чуть не вылезли из орбит глаза, когда он однажды увидел нашу молодую соседку.

— Ты бы не позволила отцу заняться сексом с Белиндой Паркер, если бы она умирала? – спросил я.

— Это глупая аналогия! - закричала она на меня.

— Очевидно, что нет, - тихо сказал я.

Моя сестра позвонила через два дня. По крайней мере, у нее хватило ума произнести это извиняющимся тоном.

— Мне жаль, что у меня не хватило ума понять то, что должно было быть очевидным для всех, - сказала Диана. - Я думаю, мы все были поглощены тем, что Уэйн болен, и позволили этому взять верх над здравым смыслом. Я имею в виду, даже если бы ты не был моим братом, мне не следовало поощрять Сьюзен изменять тебе только потому, что Уэйн умирал.

— Ронни чуть не оторвал мне голову, когда я рассказала ему, что сделала Сьюзен... с моей и маминой подачи. Я рассказала ему вчера вечером... и с тех пор он не разговаривал со мной вежливо. Он сказал, что не стал бы винить тебя, если бы ты ударил меня. Я предвижу, что в будущем мне придется глотать много спермы, чтобы вернуть его расположение, - сказала она.

Час спустя позвонил Ронни и принес свои искренние извинения за глупость моей сестры.

— Я не знал, Джефф. Мне ужасно жаль. Если бы я знал, я бы не поощрял такой идиотизм. Ты знаешь, что собираешься делать? – спросил он.

— Да, я знаю, Рон. Может, он и соблазнил ее, но она самостоятельная женщина и могла бы сказать "нет". Смерть была таким же оправданием, как и все остальное. – сказал я. - Очевидно, она решила, что лучше попросить прощения, чем спрашивать разрешения, тем более что мама и Диана давили на нее. Но это тоже было не просто так. Она регулярно трахалась с ним в течение последних двух месяцев.

— Я прикрою тебя, Джефф. Что бы ни случилось. Если я тебе понадоблюсь, просто позвони, - сказал Ронни.

Я подождал, пока самолет Сьюзен поднимется в воздух, чтобы позвонить ее родителям и рассказать им, что их дочь делала в Калифорнии с моим братом. Как я и ожидал, поскольку я знал их с детства, они были смущены и потрясены, когда поняли, что то, что я им говорил, было правдой.

— Серьезно, Джефф? Это не какая-то дурацкая шутка? - кричал по телефону ее отец.

— Серьезно, пап. Ты же знаешь, я бы никогда не стал шутить о чем-то подобном. Он всегда был неравнодушен к Сьюзен и, полагаю, решил, что ему нечего терять, пытаясь соблазнить ее. Я не знаю, знали ли моя мать и сестра о его плане заранее, но я знаю, что они поощряли ее к этому, - сказал я.

— Она достаточно умна, чтобы не покупаться на это дерьмо, - простонал мой тесть. - Мне жаль, что мы, по-видимому, вырастили шлюху, Джефф. Я в шоке. Полагаю, ты собираешься с ней развестись?

— Да. Я не собираюсь с этим мириться, и я никогда больше не смогу ей доверять, - сказал я. - Ее обслужат, когда она сойдет с самолета, через некоторое время.

Я подождал, пока самолет Сьюзен не поднимется в воздух, чтобы ее родители не смогли предупредить ее заранее, хотя то, что она получит от них по заднице, на самом деле не было предупреждением. Я хотел, чтобы она была полностью ошеломлена. Чтобы это, возможно, ранило ее так же сильно, как она ранила меня своим предательством. Если кто-то и должен знать, что я мстительный ублюдок, так это Сьюзен. Она должна знать, что я собирался получить свой кусок плоти в несколько раз больше.

Я не был удивлен, что она ни разу не позвонила за две недели с тех пор, как я ее поймал. Она знала, что безликие, безвольные извинения скорее разозлят меня, чем успокоят. Ее лучшей надеждой на то, чтобы погасить пламя моего гнева, было бы оказаться в моих объятиях, в нашей постели, с моим твердым членом, полностью погруженным в ее теплую, влажную киску. Это была стратегия, которую она много раз успешно применяла ко мне в прошлом, когда мы из-за чего-то ссорились. Однако это было нечто большее, чем просто разногласия. Я всегда понимал, что она трахает меня, чтобы доказать свою правоту, но обычно я это позволял. Не в этот раз. Больше никогда.

Как обычно, я ждал ее, когда она выйдет из ворот, но на этот раз объятий и поцелуев не последовало. Судя по потрясенному выражению ее лица, я знаю, что она не была удивлена. Однако она была удивлена, когда молодой человек, стоявший рядом с нами, подошел прямо к ней, спросил, как ее зовут, а затем вручил ей конверт из плотной бумаги, сказав, что ее обслужили.

— Спустя 19 лет ты даже не оказываешь мне любезности, и не вручаешь мне документы в уединении нашего дома? - тихо спросила она.

— Учитывая, что ты даже не оказала мне любезности и не рассказала о своем романе? Мне пришлось выяснять это самому. Тебе повезло, что я не пристрелил вас обоих в его постели. Если бы я мог придумать какой-нибудь способ сделать это и выйти сухим из воды... но вы двое не стоите того, чтобы я проводил время в тюрьме. Он скоро умрет, а ты... ты станешь просто неприятным воспоминанием, которое, надеюсь, я когда-нибудь смогу запихнуть на задворки своей памяти, как пыльник для шлюх.

Слезы медленно катились по ее лицу, когда она изо всех сил старалась не разрыдаться на людях. По привычке я полез в карман рубашки, достал бумажные салфетки и протянул ей.

По дороге домой мы в основном молчали, что меня вполне устраивало. Я думаю, любопытство в конце концов взяло верх, потому что как раз перед тем, как мы вошли в дом, она спросила меня, кто знает о ее... нескромности, как она это назвала. Я усмехнулся ее выбору слов. Она поморщилась от моего смеха.

— Дети и твои родители теперь знают. Никто из них не рад. Вся моя семья уже знала, кроме Ронни, который разозлился на мою сестру, когда я сказал ему, что в этом замешана его жена. Этот брак стоит на шаткой почве, потому что мой шурин очень зол на мою сестру за то, что она поддерживает бессердечное наставление рогов моей женой - мои слова, а не его. В его словах было несколько ругательств.

— Хорошая новость для тебя в том, что мои родители по-прежнему считают твой поступок проявлением сострадания. Конечно, они бы так и поступили. Они никогда не скрывали, кто их любимый сын. Думаю, они очень жалеют, что умираю не я.

— Никогда так не говори, Джефф. Они оба любят тебя...

— Я знаю, - перебил я. - Почти так же сильно, как они любят Уэйна.

Когда мы вернулись домой, дети встретили Сьюзен без особого энтузиазма. Ее задело их кажущееся безразличие к тому, что она дома. Она была бы раздавлена, если бы я не смягчил детей, пригрозив им, чтобы они хотя бы уважительно относились к Сьюзен.

В тот вечер позвонили ее родители, которые были менее приветливы, чем дети. У нее был включен громкоговоритель на телефоне, так что мы все услышали, как ее мать назвала ее шлюхой. После этого она отключила громкую связь и вышла из комнаты.

— Бабушка в бешенстве. Я никогда раньше не слышала, чтобы она употребляла подобные слова, - сказала Марианна сразу после того, как Сьюзен вышла из комнаты. - Готова поспорить, если бы она могла, то посадила бы маму под домашний арест как минимум на пару недель.

Об этом говорило раскрасневшееся лицо Сьюзен, когда она вернулась в комнату после телефонного звонка. Как по команде, дети тихо встали и вышли из комнаты. Мы со Сьюзен несколько минут сидели молча, прежде чем она, наконец, заговорила.

— Тебе не кажется, что ты торопишь события с разводом, Джефф? Мы еще даже не разговаривали с тех пор, как ты узнал о... - сказала она, не закончив своего заявления.

— Тороплю события? Ты уже довольно долго спишь с моим братом. Я бы сказал, что дал тебе более чем достаточно свободного времени для игр. Черт возьми, я готов поспорить, что ты даже не переставала трахаться с ним в течение двух недель, после того как я тебя застукал, - прорычал я.

Она недовольно поморщилась, сказав, что я попал в самую точку.

— Он умирает. Он не проживет и года. Это меньшее, что я могу сделать для умирающего, - захныкала она, задыхаясь.

— Ты собираешься трахаться с другими неизлечимо больными людьми? Полагаю, это сделало бы счастливыми многих других людей, - съязвил я.

— Он член семьи, Джефф. За кого ты меня принимаешь? - возразила она.

— Я думаю, что ты шлюха, которая просто искала предлог, чтобы трахнуть моего брата, - сказал я.

Она поджала губы. Ее глаза практически пылали от гнева. Я не отступил ни на йоту и пристально посмотрел на нее в ответ.

— Мы подарили друг другу нашу девственность, Джефф. Помнишь? У меня никогда не было другого мужчины, кроме тебя. Ты когда-нибудь задумывался, какой могла бы быть другая женщина? – сказала она.

Вот оно что. Наконец-то хоть какая-то правда. Не то чтобы это могло помочь.

— Конечно, я задавался вопросом, на что был бы похож секс с другой женщиной. Но я никогда не поддавался своему желанию, потому что я женатый человек... и я любил тебя. Я дал тебе клятву... и я бы никогда ее не нарушил. Я был бы счастлив прожить всю свою жизнь, занимаясь сексом только с тобой.

Я видел, как ей неловко. Я видел, как ее разум пытается найти ответ.

— Он скоро умрет. Единственные, кто знает, что произошло, - это наши семьи. Никто больше не должен знать, - захныкала Сьюзен.

— Так что... теперь мы ведем переговоры? - Спросил я. - Ты хочешь продолжать трахаться с моим гребаным братом, пока он больше не сможет ходить, а потом снова сойтись со мной, и мы сможем притвориться, что ничего не произошло, и жить долго и счастливо?

— Ну, я не могу остановиться сейчас, Джефф. У него осталось не так уж много времени на то, чтобы жить. Остановиться сейчас было бы просто жестоко, - сказала она.

— Это, безусловно, худший ответ, который ты могла мне дать, Сьюзи, - огрызаюсь я в ответ. - Даже если бы ты поклялась никогда больше не трахаться с Джеффом, наши шансы снова сойтись были невелики, но теперь ты пытаешься договориться о том, чтобы трахаться с ним и дальше. Ты либо гребаная дура, либо тупая шлюха.

— Мне абсолютно наплевать, что он умирает. Наш чертов брак разваливается. Для тебя это должно было иметь большее значение.

Очевидно, это не имело особого значения, потому что, пробыв дома две недели, она вернулась в Калифорнию, как будто все остальное не имело значения. Я никогда не спрашивал, а она никогда не говорила, но я предполагал, что она все еще трахается с моим братом, хотя и знал, что его здоровье начинает быстро ухудшаться.

Хотя Сьюзен и дети по-прежнему регулярно общались, мы со Сьюзен разговаривали примерно раз в неделю, и обычно во время этих звонков она мягко напоминала мне, что он умирает и она вернется ко мне скоро. Я так и не ответил ни на один из этих комментариев.

Я не подумал, что произошло что-то необычное, когда она позвонила примерно за неделю до того, как должна была уехать домой, но по ее нерешительному блеянию я понял, что что-то изменилось. Мне было интересно, был ли Уэйн близок к тому, чтобы умереть, когда она очень тихо нанесла удар ножом по любому нашему шансу на примирение.

— Я беременна, Джефф, - практически прошептала она.

Я едва расслышал ее заявление, но я его услышал. Я на несколько секунд лишился дара речи, пока мои мысли кружились в нейтральном направлении.

— О, ничего себе. Это действительно плохие новости для тебя, Сьюзен, - наконец сказал я.

— Что? - с непониманием спросила она. - Судья отложит развод до тех пор, пока у меня не родится ребенок.

— Нет, он этого не сделает, - ответил я. - Это не мой ребенок, так что для бракоразводного процесса это не имеет значения.

— Я скажу ему, что он твой, - сказала она.

— Ты хочешь сказать, что солгала бы судье. Это лжесвидетельство. За это тебя могут посадить в тюрьму. Кроме того, теперь можно делать анализ ДНК у младенцев примерно через два месяца беременности. Наши ДНК будут близки, но не одинаковы, - объяснил я.

— Хорошая новость для тебя в том, что твой ребенок, вероятно, унаследует большую часть его состояния, каким бы оно ни было.

— Я бы ни за что не стал цепляться за ребенка. Только за Марианну и Уилла. Да, мы бы разделили наши активы 50 на 50, и ты бы получала какие-то алименты, но если у моего брата не накоплено намного больше, чем я думаю, тебе придется искать работу через несколько лет. Если, конечно, ты не сможешь убедить моих родителей помочь тебе или взять тебя к себе. В конце концов, ты подаришь им еще одного внука, и единственного внука, который родится от Уэйна.

Детям было уже 17 и 15 лет, и они решили остаться со мной, поэтому судья предоставил мне дом до тех пор, пока мой сын, младший ребенок, не закончит колледж. Адвокат Сьюзен была в шоке, потому что обычно, но не всегда, дом делится после того, как младший ребенок уезжает в колледж. Судья знал об измене Сьюзен, хотя мы жили в благополучном штате, так что, я думаю, это был его способ, так сказать, немного подкрутить ситуацию.

Развод был оформлен шесть месяцев спустя, а Уэйн умер через неделю после этого, что сделало эти несколько дней очень тяжелыми для Сьюзен и моих родителей. Меня нигде не было видно на похоронах. Помните, я говорил, что я мстительный ублюдок.

Не прошло и двух месяцев, как мои дети сообщили мне, что Сьюзен родила здорового мальчика. Они были в восторге от своего нового маленького сводного брата, и я разделял их счастье. Однако они понимали, что, хотя я никогда бы не причинил вреда ребенку, я бы не стал из кожи вон лезть ради своего племянника. Я бы не стал заступаться за его покойного отца и учить ребенка таким вещам, как игра в бейсбол или езда на велосипеде. Я гордился тем, что был довольно хорошим парнем, но у меня есть пределы.

Мои дети рассказали мне, что их мать переехала к моим родителям вскоре после рождения ребенка. В конце концов она устроилась на неполный рабочий день, чтобы помочь с расходами. Моя мама присматривала за ребенком, пока она работала.

Поскольку оба моих родителя были полностью на стороне Сьюзен в этом бедственном положении и неоднократно говорили мне смириться с тем, что она сделала, и двигаться дальше, я сделал единственное, что, по моему мнению, мог сделать, - вычеркнул их обоих из своей жизни. Я заблокировал их номера и перестал появляться на любых семейных мероприятиях. Кроме моих детей, единственными, с кем я поддерживал связь, были Ронни и Диана, и это при условии, что они никогда не сообщали моим родителям или бывшей жене, где я был и чем занимался. Для моей сестры это была очень трудная просьба, но Ронни совершенно ясно дал понять, что он немедленно разведется с ней, если она не сделает то, на чем я настаиваю. Она уже знала, что ее брак пошатнулся, поэтому благоразумно держала рот на замке.

Мои дети прекрасно понимали, к чему я клоню, и никогда не жаловались, что я не появляюсь на семейных мероприятиях, которые посещают остальные. Мы отмечали Рождество, дни рождения и другие важные мероприятия через день или два после того, как остальные члены семьи собирались вместе.

Исключением была свадьба обоих моих детей. Я ясно дал им понять, что не позволю своей бывшей жене или бывшей семье помешать мне отпраздновать их знаменательные дни... но они должны были дать понять остальным членам семьи, что я не собираюсь мириться с их ерундой. Я поклялся своим детям, что не буду тем, кто испортит их свадьбы.

Моя дочь первой вышла замуж, через шесть лет после моего развода. Я с гордостью повел ее к алтарю, а затем занял свое место рядом со своей бывшей женой на стороне невесты в первом ряду. В какой-то момент во время служения Сьюзен попыталась взять меня за руку, но я быстро отдернул ее, и она поняла намек.

Марианна устроила так, что я сидел за столом с друзьями семьи, а не за семейным столом. К тому времени все знали, что я развелся со Сьюзен, потому что она изменила мне, поэтому никто из них не счел нужным снова поднимать этот вопрос. Я думал, что мы все хорошо провели время за столом, и я позаботился о том, чтобы распространить информацию и хорошо поработать в качестве ведущего мероприятия, поскольку я заплатил за это. В течение всего вечера я по нескольку минут заглядывал за каждый столик, даже подошел к семейному столу и поблагодарил всех за участие. Моя бывшая жена и родители посмотрели на меня как на инопланетянина, когда я поблагодарил их и просто ушел.

Я танцевал с каждой женщиной за своим столиком и еще с несколькими в течение всего вечера. Я заметил, что Сьюзен время от времени наблюдает за мной, но я ни за что не стал бы ее приглашать.

— Папа, ты хоть раз пригласишь маму потанцевать? - Спросила меня Марианна через некоторое время. - В конце концов, я здесь, в первую очередь, из-за вас двоих.

— Нет, Котенок, это не так. Извини, но мне все равно. Пусть она сгниет в аду. Давай не будем портить хороший вечер, - сказал я.

Я видел, как у нее в голове закрутились шестеренки. Думаю, она действительно хотела поднять этот вопрос, но решила, что это не та причина, из-за которой она хотела бы поставить точку в наших отношениях. Я наблюдал, как она подошла к своей матери и начала говорить, качая головой. Сьюзен посмотрела на меня со слезами на глазах.

Два года спустя я не оплатил свадьбу моего сына, но он рассказал своим будущим родственникам о своей семейной ситуации, и я снова оказался за столом друзей. Он сказал мне, что ему нужно многое объяснить родителям своей невесты, но после того, как они сначала были возмущены этой историей, они отнеслись ко мне с большим пониманием. Сьюзен, однако, была недовольна тем, что наш сын "подставил ее под удар", и пригрозила бойкотировать мероприятие. Я был невероятно горд Уиллом, когда он сказал ей, что будет скучать по ней на свадьбе, но не собирался извиняться за то, что сказал правду.

— Это не моя вина, мама, - услышал я, как он сказал ей по телефону. - Ты сделала свой выбор. Я просто тот, кто должен был быть посредником. Я должен был быть тем, кто посмотрит в глаза родителям Эми и объяснит, что моя мама изменила моему отцу... с его братом. Боже, это было так неловко.

Однажды пятничным вечером, спустя 12 лет после развода, я сидел в своем любимом пабе и потягивал односолодовый виски Glenmorangie, запивая его чайной ложкой воды. Это была тяжелая, но хорошая неделя, поэтому я вознаградил себя первоклассным скотчем.

После развода я встречался с некоторыми, но так и не нашел женщину, которая смогла бы занять то место в моем сердце, которое много лет назад освободила Сьюзен. Я никогда не лгал об этом: я был безумно влюблен в Сьюзен, поэтому ее измена причинила мне невероятную боль. Черт возьми, я, наверное, все еще любил ее в глубине души, если быть честным с самим собой.

Тем не менее, я был в какой-то степени горд собой, что моя жизнь не превратилась в пьянство или непрерывную погоню за очередной киской. У меня была работа, хорошие друзья и хобби, некоторыми из которых я занялся после развода. Это была не та жизнь, что у нас со Сьюзен, но и не такая уж плохая.

Я не обращал внимания на парня, который сел справа от меня, пока не увидел протянутую в мою сторону руку. Он представился мне как Мелвин Дауни, поэтому я протянул руку и тоже представился.

— Да, я знаю, кто ты. Ты первый муж Сьюзен. Мы... делим с тобой это удовольствие, - сказал он дружелюбным тоном.

Я восторженно хихикнул. Возможно, мне бы понравился этот парень.

— Что ж, будем надеяться, что мы не разделим и сердечную боль, - ответил я. - Я не знал, что Сьюзан снова вышла замуж. Мои дети сказали, что она какое-то время встречалась с кем-то, но они никогда не говорили мне, что она вышла замуж.

— Вероятно, они пытались не задеть твои чувства, - заявил он.

— Да, они хороши в этом плане, - ответил я.

— Э-э-э... могу я задать тебе вопрос? - нервно спросил он.

— Конечно, - сказал я, заметив, что он начал потеть.

— Как ты думаешь, мне она тоже изменит? Ты веришь в старую пословицу, которая гласит, что изменник, который однажды изменил, остается изменником навсегда?

Я заметил, как его лицо исказилось от беспокойства. Моей первой мыслью было оставить его на произвол судьбы, но он не имел никакого отношения к моей проблеме со Сьюзен.

— Нет, я не придерживаюсь этой старой пословицы, - сказал я. - На самом деле, я думаю, что, если уж на то пошло, Сьюзан сделает все возможное, чтобы быть тебе хорошей женой. Я почти уверен, что лишил ее этого права. Кроме того, она не захочет выглядеть шлюхой в глазах наших детей во второй раз. Одного раза было достаточно.

Он искренне поблагодарил меня, и я не думаю, что он осознал, что вздохнул с облегчением. Да, мне кажется, этот парень мне понравился.

— Ты регулярно здесь зависаешь? – спросил он.

— Да, я, наверное, часто захожу сюда по пятницам вечером. Это милое тихое местечко, и дружелюбные люди, - ответил я.

— Ты не будешь против, если я буду заходить время от времени. Ничего зловещего. Просто поговорить?

— Конечно. Это было бы здорово.

На самом деле мы с Мэл стали хорошими друзьями. Иногда мы зависали в баре и иногда играли вместе в гольф. У нас все складывалось неплохо, потому что мы с самого начала договорились, что почти не будем говорить о нашей общей женщине. Однажды она спросила его, спрашивал ли я о ней вообще, и когда он ответил, что я этого не делал, это буквально свело ее с ума. Он смеялся над этим несколько недель.

Я думал, что он немного преувеличивает, пока не наткнулся на Сьюзен в кафе, когда собирался перекусить. На самом деле, я жевал свой бургер, когда Сьюзен с сердитым видом села напротив меня за столик.

— О, Сьюзен, пожалуйста, присоединяйся ко мне, - саркастически сказал я, когда она уже сидела за столом.

— Какого хрена ты творишь, Джефф? Мой чертов муж считает тебя отличным парнем, но ты не будешь участвовать ни в каких семейных мероприятиях, в которых участвую я, за исключением свадеб детей. К этому моменту все уже поняли, Джефф. Ты совершенно ясно дал понять, что проблема во мне. Прости, Джефф, я облажалась. Я не могу ничего изменить. Все, что я могу сделать, это извиниться, - захныкала она.

— В этом-то и проблема, Сьюзан. Есть некоторые вещи, которые нельзя списать со счетов простым чеком, выписанным на "Мне очень жаль".

Конец.

P.S. Дорогой читатель! Понравилось? Если да - пожалуйста, перечислите 10 рублей на карту № 2202200858517376. Вас это сильно по карману не ударит, а для меня это единственный источник дохода. Заранее благодарен. Ваш ЛюбительКлубнички.