Всем персонажи вступающие в сексуальную связь достигли возраста 18 лет

Перевод рассказа Penny on the Block - A Doc's Orders Story автора Quin

— Могу я вам что-нибудь предложить, сэр?

Я зевнул, на мгновение смутившись. Моргая, я увидел одно из самых красивых лиц, которые когда-либо видел. Сначала я заметил глаза, большие голубые и дружелюбные, смотревшие из-под густых темных ресниц. Над ними вопросительно изогнулись две изящно выщипанные брови. Ниже виднелся нос, длинный и тонкий, превосходных пропорций, обрамленный с обеих сторон двумя румяными щеками. Рот был настоящим произведением искусства, губы вишнево-красные, влажные и манящие, обрамляющие идеальные зубы в улыбке стоимостью в тысячу долларов.

Затем губы зашевелились.

—Сэр? — снова спросила она, склонив голову набок, отчего прядь ее иссиня-черных волос упала ей на щеку. Это отвлекло мое внимание от этого прекрасного лица и заставило меня впервые обратить внимание на все остальное в ней.

Черные волосы ниспадали ей на плечи, обрамленные маленькой матерчатой шапочкой медсестры на голове и облегающей белой хлопчатобумажной формой, которая каким-то образом пыталась справиться с ее напряженным декольте. Я внезапно и полностью проснулся.

—Э-э-э, кофе, —сказал я, борясь с усталостью, — Черный, достаточно крепкий, чтобы от него билось сердце, и с большим количеством сахара.

Она рассмеялась над замечанием о сердцебиении, выпрямляясь и одергивая облегающую униформу медсестры. Теперь, когда я мог видеть, вся ее «статуэтность»; у девушки были округлости, как у кинозвезды 50-х, макияж, прическа - по какой-то причине все это казалось странно знакомым, хотя, хоть убей, я не мог ее вспомнить.

—Оки-доки, —сказала она, одарив меня своей улыбкой. —Я сейчас приготовлю вам что-нибудь свежее, но принесу целую кофейник, чтобы вы могли выпить столько, сколько захотите.

Теперь она произносила больше, чем несколько слов, и в ее голосе слышался южный говор. Оклахома? Техас? Я не могу сказать ничего другого, кроме того, что это добавило идеальный штрих к и без того ее сногсшибательному виду. Когда она повернулась и пошла, я мог видеть, как покачивается ее задница в обтягивающей юбке, совершенство ее длинных ног в чулках со швами, белые 10-сантиметровые туфли-лодочки, на которых она так легко ходила.

Она была похожа на кого-то из другого времени, из 40-х и 50-х, когда девушки казались более сексуальными? Я мог бы представить ее портрет на носу B17 или на обложке журнала о кино 50-х. Я, конечно, не ожидал увидеть ее здесь, в двадцать первом веке, и уж точно не в президентском номере. Номер люкс отеля Imperial Park Plaza в Бостоне.

Я знаю, о чем вы думаете. В отеле Imperial Plaza в Бостоне нет Президентского люкса. Итак, это было одно из любимых мест отдыха Джона Кеннеди, когда он бывал в городе. Линдон Джонсон останавливался здесь однажды в 66-м году. Но ни в одной гостиничной литературе вы не найдете упоминания о президентских апартаментах. Я вздохнул и встал, стряхивая с головы паутину и пытаясь расправить костюм, чтобы не похоже, будто я в нем спал. Хотя я в нем и спал. Я подошел к окну и посмотрел на Бостон-Коммон, отмечая рождественские огни на улицах и хорошо одетых жителей Новой Англии, спешащих в последнюю минуту за рождественскими покупками.

Рождество в Бостоне, и вот я, стою в комнате, которой не существует, собираюсь встретиться с человеком, который был живой легендой, и надеюсь, что он предложит мне работу. Я зевнул. Работу? Ну, я так и думал – нет я надеялся, что эта встреча была ради этого. По правде говоря, сейчас я знал так же мало, как и вчера вечером, когда очень настойчивая рыжеволосая девушка сунула мне в руку билет на самолет и сказала, кто хочет провести со мной собеседование. Конечно, я подумал, что это какой-то рождественский розыгрыш и что кто-то из ребят в офисе разыгрывает меня. Я имею в виду, это было немного похоже на то, как найти приглашение в Белый дом в своей рождественской почте. Я пригласил ее внутрь, бросил один взгляд на кожаный мотоциклетный костюм, облегающий ее сексуальное молодое тело, и в шутку сказал ей, что я поехал бы на собеседование, только если бы она переспала со мной. Улыбаясь, она протянула руку и расстегнула молнию.........

Я снова зевнул. Казалось, я расплачиваюсь за то, что хорошо провел прошлую ночь. Пока медсестра протискивалась ко мне с кружкой горячего кофе, я изо всех сил старался придать своему лицу деловое выражение. Ладно, у меня немного не получилось. Вы пытаетесь думать о делах, когда медсестра стоит всего в паре метрах от вас? Я уже начал задумываться, не переспит ли она и со мной тоже. Я допивал только вторую чашку и пытался собраться набрался смелости попытать счастья с ней, когда одна из дверей комнаты открылась и выглянула другая медсестра.

Эта была блондинка с зелеными глазами. Я оглядел ее, она была сногсшибательна. Она посмотрела на меня так, словно я был недостаточно хорош, чтобы иметь с ней дело, а затем сказала.

—Доктор сейчас вас примет. —скучающим голосом с отчетливым английским акцентом.

Я допил остатки кофе, поправил рубашку и галстук и направился к двери. Блондинка стояла, ожидая, когда я пройду в дверной проем. Я ожидал увидеть кабинет или что-то вроде гостиной. Вместо этого я оказался в маленьком вестибюле с двумя хорошо сложенными, вооруженными до зубов чернокожими телохранителями. Тот, что слева, которого я назвал Твиддл Ди, был тем парнем, который привез меня из аэропорта. Он был тем, кто снова обыскал меня, пока его друг стоял на страже. Когда они закончили, белокурая медсестра открыла внутреннюю дверь и провела меня в кабинет.

Мужчина за столом не поднял головы. Вместо этого он поманил меня к себе. Когда я приблизился к столу, я увидел, что ему было за семьдесят или за восемьдесят, у него были седые волосы, борода и усы. На нем был безупречно сшитый костюм от Сэвилл-роу, и он выглядел как преуспевающий Дед Мороз. Он оторвался от своих бумаг и посмотрел на меня поверх очков в металлической оправе.

—А, мистер Уайз, —сказал он, не делая попытки подняться мне навстречу, —Пожалуйста, проходите, присаживайтесь.

Голос у него был вежливый, с английским акцентом, жест —когда он указал на стул перед своим столом, все было продумано до мелочей. Я сразу же был поражен изяществом и воспитанностью этого человека. Направляясь к креслу, я сумел пробормотать приветствие. Я опустился на стул и нервно заерзал. Док поднял на меня глаза.

—Боже мой, мистер Уайз, вы ужасно выглядите, с вами все в порядке?

В его тихом голосе звучала неподдельная тревога. Я покраснел.

—Я еще не акклиматизировался из-за смены часовых поясов, —смущенно сказал я, хотя Нью-Йорк был не так уж далеко.

Док кивнул.

—О, я понимаю, —сказал он, —Я полагаю, что Энджел решила предложить стимул для вашей поездки? Мне следовало этого ожидать, франко-канадские девушки ужасно сексуальны и склонны к приключениям.

Я покраснел еще сильнее, но он, похоже, этого не заметил. Вместо этого он взял толстую папку.

—Дайте-ка подумать, —сказал он, читая, —Сэм Уайз, 30 лет. Работаете в аукционном доме Братьев Лейберман на Манхэттене, за последние четыре года дослужились до должности дрессировщика рабынь.

Он просмотрел еще несколько листов.

—Впечатляющий послужной список, мистер. Мудро, — прокомментировал он, глядя на меня своими пронзительными голубыми глазами, —Лейберманы это старая фирма, одна из старейших рабских домов в Нью-Йорке, в таком молодом возрасте стать дрессировщиком рабынь. Большое достижение, мой мальчик, очень впечатляет!

Я покраснел.

—Я справляюсь, —пробормотал я.

—Вы слишком скромны. В этом документе написано больше, чем просто хорошо, мистер Уайз. Он говорит, что вы на самом деле отличный дрессировщик. Я бы даже сказал, что вы уже являетесь мастером традиционных техник.

—Традиционные? —внезапно заинтересовавшись, спросил я, —А какие еще существуют методы?

Док загадочно улыбнулся.

—Сейчас мы не хотим углубляться в разговоры, поэтому не рано ли мы? —игриво спросил он. —Достаточно сказать, что ваш послужной список говорит о вас очень хорошо. Действительно, очень хорошо.

В этот момент раздался стук в дверь, и вошла черноволосая медсестра, которая заваривала мне недавно кофе, с подносом, на котором стояли чайник и еще один термос с кофе. Она прошмыгнула к столу, поставила поднос, налила Доку большую чашку чая, а затем предложила мне еще одну чашку крепкого кофе.

Она сделала реверанс в сторону его стула.

—Что-нибудь еще, Хозяин? - спросила она, сексуальным и полным желания голосом.

Док улыбнулся.

—Не сейчас, Бетти, —сказал он, —Я обещаю позвонить, если нам что-нибудь понадобится больше. А теперь беги, хорошая девочка.

При словах «хорошая девочка» мне показалось, что Бетти слегка вздрогнула, и она густо покраснела. Она снова сделала реверанс и направилась к двери. Наконец, когда третья доза кофеина дошла до моего одурманенного мозга, я, наконец, сложил два и два.

—Бетти Пейдж? —спросил я, широко раскрыв глаза, —В...вашу медсестру зовут Бетти Пейдж? (прим. перев. американская фотомодель, снимавшаяся в 1950–1957 годах в таких стилях, как эротика, фетиш и pin-up)

Док отхлебнул чаю.

—Моя ассистентка Котенок экспериментирует с клонированием, — признался он с огоньком в глазах, — Поэтому похищать знаменитостей стало легче. Мы не можем решить, кто будет самой популярной моделью —принцесса Ди или милая Мэрилин.

Я посмотрел на него с благоговением.

Док хихикнул.

—Извините, мистер Уайз, это неудачная шутка, конечно, мы еще не достигли совершенства в клонировании... пока. Милая Бетти, телеведущая из Миннеаполиса, родилась случайно, поверите ли? Кажется, какой-то парень, которого она отвергла в старших классах, был готов заплатить почти любую цену, чтобы обладать ею. Она проходила обучение в моем учреждении, когда произошла эта ужасная история с Всемирным торговым центром, и внезапно у меня оказалась рабыня без хозяина. Очень трагично. Как вы можете себе представить, об исчезновении девушки писали все газеты. Она была слишком хорошо известна, чтобы просто продать ее новому владельцу без некоторых... изменений. Потом я подумал, что если я все равно собираюсь делать пластическую операцию, то мог бы создать что-то особенное.

Его глаза слегка остекленели.

—Я знал настоящую Бетти, понимаете? Нас познакомили в 53-м.

Он моргнул.

—В любом случае, хватит болтовни. Полагаю, вы хотите знать, почему я послал за вами?

Я сглотнул и выпрямился. Вот и началось.

—Вам нравится работать в компании Лейберман мистер Уайз?

Я обдумывал ответ на этот вопрос в самолете. Джошуа Лейберман был отличным начальником, одной из легенд индустрии работорговли, а также поддерживал хорошие отношения практически со всеми. Было важно прояснить мои готовность сменить работу, никоим образом, не показавшись недовольным Джошуа. Я прочистил горло.

—У меня там хорошая работа, —сказал я, кивая. —Зарплата хорошая, отличные дополнительные льготы, как вы можете себе представить...

—Но? —спросил Док.

Я пожал плечами.

—Я не скажу, что у меня не было проблем. Совершенно очевидно, что я не стану старшим дрессировщиком, пока не умрет один из них, а все они здоровые мужчины. Мне нравится проводить больше исследований, чем может позволить себе организация, занимающаяся розничной торговлей. Кроме того, по какой-то причине Джошуа, похоже, пытается свести меня с разными незамужними племянницами и внучками.

Док рассмеялся.

—И я так понимаю, его сводничество вас не слишком заботит?

Я поморщился.

—Я понимаю, что он делает, и я благодарен ему, — сказал я. — Это приятно, правда. Но я каждый день работаю с потрясающе выглядящими девушками и...честно говоря, есть причина, по которой эти девушки не замужем.

Док снова рассмеялся и бросил папку через стол.

—Вот причина, по которой вы здесь, — сказал он.

Нахмурившись, я открыл папку. Внутри было несколько полароидных снимков фигуры в багажнике автомобиля. На самом деле разглядеть можно было не так уж много. Можно было сказать, что на фотографиях была изображена девушка, одетая в длинное зимнее пальто из черной кожи с капюшоном, отороченным мехом. Ее руки были связаны за спиной мотками клейкой ленты и отрезками рождественской ленты. Ноги также были обмотаны скотчем, а лодыжки в ботинках были привязаны к запястьям длинной алой шелковой лентой. Взглянув на одну из других фотографий, я увидел, что рот у нее был заткнут клейкой лентой и полосками материала, которые, казалось, были оторваны от юбки, а другая полоска юбки служила импровизированной повязкой на глазах.

Капюшон пальто был поднят и в сочетании с кляпом во рту и повязкой на глазах эффективно скрывал ее лицо. Больше там ничего особенного не было видно, за исключением нескольких рождественских подарков, лежащих в глубине багажника, некоторые из которых, казалось, были украдены из-за ленточки, которой она была перевязана.

— Ее зовут Пенни Картрайт, —сказал Док, устраиваясь поудобнее, —Ей тридцать один год, она секретарша, живет в Южной Каролине. Два дня назад она вызвалась доставить подарки для «Юнайтед Уэй» вместо коллеги, который заболел. Местная полиция сообщает, что ей не повезло оказаться рядом с ночным винным магазином во время неудачного ограбления. Владелец открыл огонь по грабителям, когда они убегали, ранив одного и выведя из строя их машину. Мисс Картрайт в это время проезжала мимо, и грабители угнали ее автомобиль. Позже выяснилось, что один из них продал девушку работорговцу, который работает на братьев Лейберман. Именно он сделал эти снимки. В данный момент мисс Картрайт находится в изоляторе временного содержания в Лейбермансе в ожидании продажи.

Я почувствовал, как у меня пересохло во рту. Это не было предложением о работе.

—И каков же ваш интерес к этому делу?

Я поймал себя на том, что спрашиваю гораздо спокойнее, чем чувствовал себя.

Док пожал плечами.

—Я кое-что знаю о ее семье, —сказал он без обиняков, —Достаточно, чтобы не желать девушке смерти.

Я просмотрел все бумаги. В папке был снимок головы, один из тех электронных снимков, которые были получены из автоинспекции. Это было не идеально, но показывало, что Пенни была довольно привлекательной.

—Она продается для клиента или для дома? —спросил я.

—Лейберман купил ее у работорговца, — сказал Док, — Она, по сути, домашняя скотч-ярда.

Я подвинул папку обратно через стол.

—Вы могли бы решить это с помощью телефонного звонка, —сказал я, —Просто позвоните Джошуа и предложите выкупить девушку.

Док откинулся на спинку стула.

—Я бы хотел, но —сказал он, — Между моей Организацией и братьями Лейберман есть некоторая... история. Вражда.

Я отхлебнул кофе.

—Вражда?

Док посмотрел на меня так, словно пытался что-то решить. Наконец он сказал:

—Вплоть до середины восьмидесятых моя Организация, как и многие другие в этом бизнесе, продавала рабынь с помощью открытого аукциона. Эти аукционы были открытыми в том смысле, что мы сами не проверяли участников торгов. На самом деле в течение многих лет мы использовали исключительно компанию Братья Лейберман, отношения с которой у нас сложились еще в конце шестидесятых годов. Примерно в 86-м году один из моих коллег, Сэм Беккет, случайно наткнулся на полицейские отчеты о найденных телах в северной части штата Нью-Йорк. Полиция была озадачена, потому что ни одна из найденных молодых девушек не числилась пропавшей без вести, и ни одна из них не имела никакого отношения друг к другу или к этому району. Сэм работал в военной разведке, и во многих отношениях у него были инстинкты полицейского. Он обнаружил, что может сопоставить описания убитых девушек с описаниями рабынь, проданных у Лейбермана. Еще немного проверки, и он узнал имя покупателя —Фрэнк Мензис. Вы слышали о нем?

Я покачал головой, увлеченный рассказом.

—Мензис был нью-йоркским застройщиком, разбогатевшим в годы бума середины-конца семидесятых, —сказал Док. —Он специализировался на строительстве офисных зданий в то время, когда нижний Манхэттен испытывал острую потребность в офисных помещениях. В то время Мензис был богаче Бога, до такой степени, что даже если бы полиция заподозрила его, я сомневаюсь, что они смогли бы его тронуть, —Док пожал плечами. —Сэму считал, что Мензис покупал девушек у Лейбермана, пытал их до смерти, а затем выбрасывал останки в лесу на севере штата. Поскольку Мензис использовал работорговцев для поиска своих жертв, он не рисковал быть обнаруженным, не оставлял никаких следов, на которые могла бы обратить внимание полиция. Короче говоря, он мог убивать, пока у него были деньги. А Фрэнк Мензис был очень богат.

Док отхлебнул чаю.

—Я обратился к братьям Лейберман с нашими открытиями. Джошуа и его старший брат Морис в основном говорили нам, что они ничего не могут сделать, что у нас нет доказательств того, что один из их клиентов был убийцей, и что, кроме того, куда в конечном итоге деваются рабыни был вопросом, который мы все предпочли проигнорировать.

Он вздохнул.

—Это был жаркий спор, —сказал он, —И когда об этом стало известно, несколько других поставщиков отказались от услуг Лейберман. В то время большинство работорговцев полагались на нежелание полиции расследовать дела о пропавших людях. Если Мензис продолжит избавляться от тел наугад, и люди начнут называть имена жертв, то у тех, кто похитил этих девушек, возникнут серьезные проблемы. Бойкот сильно ударил по Лейберману. Морис решил, что мы намеренно слили информацию, и, придя в ярость, прекратил вести с нами бизнес в тот же день. Не то чтобы это имело значение, но к тому времени я уже решил перейти к прямым продажам, чтобы иметь возможность проверять своих покупателей. Тем не менее, я отправил прощальный подарок. Через другого брокера я снабдил Лейбермана рабыней, которая в точности соответствовала вкусу Мензиса. Как я и надеялся, Мензис купил ее, отвез в садистский дом развлечений, который он построил в лесу, и приготовился убить ее. К несчастью для него, она не была жертвой. Когда он отвернулся, она сумела освободиться и сломала ему шею.

Я чуть не подавился своим кофе.

—Она убила его? —пролепетал я.

—О да, —сказал Док, —Но гораздо быстрее и чище, чем он поступил бы с ней. Ее звали Тереза, и я с гордостью могу сказать, что она по-прежнему с нами. Я уверен, вы понимаете, что мой звонок вряд ли был бы хорошо воспринят в Братьях Либерман? На самом деле, ни я, ни кто-либо из моих коллег долгое время не имели с ними никаких дел. Однако все еще остается проблема с девушкой...

Мое сердце бешено колотилось.

—Я... я не стану помогать ей сбежать, —сказал я, —Что бы вы ни предложили, Джошуа был добр ко мне!

Док поднял на меня глаза.

—О нет, я и мечтать не мог просить вас об этом! Нет, Пенни немного взбалмошная, я, например, считаю, что ей пошло бы на пользу внимание сильного и целеустремленного Хозяина. В прошлом она проявляла некоторые склонности к покорности, которые, я уверен, привлекут к ней внимание любого покупателя. Нет, нет, при обычных обстоятельствах я был бы рад, если бы аукцион просто состоялся...

—Но? —спросил я, в таких предложениях всегда есть какое-то «Но».

—Похититель Пенни продал ее по дешевке, —сказал Док, —К тому же она дерзкая и, возможно, ее трудно дрессировать. Следовательно, Джошуа выбрал ее в качестве первого лота.

Я сглотнул. Это было нехорошо. Первый лот приносил больше всего убытков, обычно это были девушки не такие красивые, как остальные, или те, что были старше или каким-то образом изуродованы. Первым лотом была девушка, которая стоила очень дешево, так как многие участники торгов еще не заняли своих мест.

Я сглотнул. Первым лотом была девушка, которую искал определенный тип клиентов.

—Я не понимаю? —спросил я, вспомнив ее фотографию, —Она слишком хорошенькая, чтобы быть первым лотом?

—Только не для специального новогоднего аукциона, и не тогда, когда вы почти ничего за нее не заплатили.

—Так что вы хотите, чтобы я сделал? —спросил я.

Док улыбнулся.

—Я хочу, чтобы вы сделали то, что у вас получается лучше всего. Я хочу, чтобы вы обучили ее. Убедись, что она хорошо выступит в этот день, что за нее заплатят столько, сколько не могут себе позволить развратные секс-клубы и садомазохистские заведения. Это цена, если ей гарантирован хороший хозяин.

Я сглотнул.

— Это... это слишком сложно, — сказал я, —Для первого лота?

— Да, но ты такой талантливый. Просто научи ее быть хорошой рабыней, какую только сможешь, за девять дней. Научи ее тому, что, как ты знаешь, заинтересует клиентов. В обмен я заплачу тебе пятьдесят тысяч долларов по завершении сделки.

—Я... я, — заикаясь, пробормотал я. Он только что предложил в три раза больше, чем обычно.

—Давай не будем торговаться, —сказал Док, приняв мое удивление за сопротивление, —Я сравняю цену на сотню.

Док поднял руку.

—И в качестве особого подарка я попрошу Энджел и Бетти доставить деньги... лично.

Я посмотрел ему в глаза и понял, что он нашел мою цену.

— -----------------

Загоны для рабов — это то место, где мы держим наши товар между аукционами, длинный, выложенный плиткой коридор, около 4, 5 метров в поперечнике, с полосатым освещением и невыразительными побеленными стенами. По обе стороны от центрального прохода тянутся ряды клеток с промежутками в 0, 3 метра между ними. Промышленная система стеллажей позволяет разместить второй ряд клеток над первым, что удваивает вместимость небольшого помещения и делает его похожим на большой и очень изысканный зоомагазин.

Сами клетки только усиливают это сходство. Площадь каждой клетки составляет 0, 3 квадратных метра, около 1, 5 метра в длину и сделаны из сварной стальной сетки. Изначально клетки предназначались для содержания крупных собак, и единственными изменениями, которые мы внесли, были добавление защелки для навесного замка на двери и подкладка на дно для сна рабынь. В дни, предшествующие аукциону, продавцы доставляют нам свои товары, и помещение заполняется, а в последующие дни оно пустеет, когда покупатель забирает свое имущество. В перерывах остаются только девушки, с которыми мы заключили контракт на обучение, и те, которых Дом выбирает для собственного использования.

Пенни сидела в клетке, предназначенной для содержания домашних животных. Я подошел и небрежно взял планшет, который был прикреплен к небольшой коновязи перед ее дверью. Беглый взгляд подтвердил данные, которые мне сообщили. Имя, возраст, номер партии. Похоже, мой новый покровитель был хорошо информирован. Из документов ясно следовало, что Пенни была лотом номер один.

Я на мгновение задумался. Обычно мы обучали рабынь только после аукциона, если покупатель заключал с нами контракт на подготовку его девушки. О том, чтобы взять девушку на обучение до того, как продать ее, было неслыханно. Пенни принадлежала одному из наших постоянных продавцов я бы ничего не смог сделать, но, поскольку она была собственностью Дома, ею мог пользоваться наш персонал. Я мог бы легко отвести ее в тренировочный зал, не привлекая внимания.

Я опустил взгляд и увидел, что она смотрит на меня широко раскрытыми пытливыми голубыми глазами. Пока я смотрел, она склонила голову набок, и красивая каштановая челка упала ей на лицо. Она подняла руку, и тяжелые наручники на ее запястьях звякнули, когда она убрала пряди волос с покрытого веснушками носа. Она не могла говорить, из-за кляпа на ее голове, но, тем не менее, эти синие глаза были полны вопросов. Пока я наблюдал, как ее губы скользили по резиновому шарику, который был у нее во рту, струйка слюны отделилась и упала между ее обнаженных грудей. Обычно мы не затыкали рот девочкам в клетках кляпами, так как это затрудняло уход за ними. Кляп был доказательством того, что маленькая Пенни была бунтаркой. Дрожащая, обнаженная, связанная и с кляпом во рту Пенни выглядела гораздо моложе, чем указывалось в ее досье. На самом деле, при слабом освещении загонов она легко могла сойти за 18-летнюю. Я надеялся, что освещение в аукционном зале будет таким же ярким.

—Проверки цепей! —скомандовал я, бросив на нее предупреждающий взгляд. За четыре года работы у Лейберманов я ни разу не брал рабыню для личного пользования. Того факта, что я делаю это сейчас, было бы достаточно, чтобы начали распускать языки, особенно среди женского персонала. Если я собирался это сделать, то все должно было быть по правилам.

Я посмотрел вниз и обнаружил, что Пенни не пошевелилась.

—А теперь, девочка, —сказал я, добавив угрозы в свой голос, —Если только ты не хочешь, чтобы тебя выпороли?

Пенни покачала головой, шмыгнула носом и просунула свои скованные запястья в маленькую прямоугольное отверстие в нижней части дверцы ее клетки. Я наклонился и быстро проверил их, убедившись, что они по-прежнему надежно закрыты. Удовлетворенный, я кивнул.

—Продолжай!

Мне пришлось немного подождать, пока она поворачивалась в тесных пределах клетки. Наконец ее ноги просунулись в отверстие, и я проверил, как закреплены ее лодыжки. Сами наручники были почти идентичны наручникам на запястьях, за исключением того, что к центру соединительной цепи была прикреплена более длинная цепь, которая выходила из клетки через прямоугольное отверстие и была приварена к стальной раме возле коновязи. Убедившись, что она надежно скованна, я подозвал Бернис к себе.

Берни работала в фирме еще до того, как я присоединился к ней. Ходили слухи, что ее и еще одну старшеклассницу похитил работорговец, который не смог оставить девушку наедине. В какой-то момент дрессировщик рабынь в качестве наказания заставил Берни выпороть свою подругу, но потом обнаружил, что ей нравится наказывать девушек. Случилось так, что одна из девушек-охранников ушла в декрет, и Бернис стала доверенным лицом, рабыней, охраняющей других рабынь. Такая ситуация теоретически была временной, Берни замещала ее только до окончания декретного отпуска охранницы. Это было пять лет назад.

Берни, пошатываясь, подошла, она была одета в обтягивающий красный кожаный корсет, красные сапоги на высоком каблуке и длинные красные кожаные перчатки. Я знал, что это был ее костюм для рождественского аукциона, и предположил, что она была в корсете и сапогах. На ее шее был закреплен металлический ошейник. Это было электронное устройство, которым пользовались все рабыни, которым разрешалось свободно разгуливать по зоне содержания. Это был локатор, жучок, который отслеживал их разговоры, и средство наказания. Самое главное, что он содержал кумулятивный заряд круглой формы, похожий на труборез. Если какая-либо рабыня попытается покинуть охраняемую территорию комплекса без разрешения, ошейник сдетонирует. Кроме того, любой ошейник может быть приведен в действие дистанционно из офиса службы безопасности. Поскольку ни у одного дрессировщика на площадке не было ни ключа от ошейника, ни способа обезвредить взрывоопасные заграждения, я был уверен в лояльности попечителей.

—Да, сэр? —спросила Берни, слегка поклонившись и слегка дрожа.

Я нравился Берни. Я знал это. Кроме того, я был самым молодым дрессировщиком в комплексе. Берни пыталась уговорить меня трахнуть ее с тех пор, как я начал здесь работать.

Я указал на Пенни.

—Я беру эту рабыню для быстрого рождественского траха, Берни. Подготовь ее для меня, —сказал я, стараясь, чтобы это прозвучало непринужденно.

Берни бросила на меня быстрый взгляд, вероятно, гадая, что такого есть у Пенни, чего нет у нее. Бернис не была непривлекательной, с короткими каштановыми волосами и серо-зелеными глазами, но мне приходилось работать с ней каждый день, и я не хотел усложнять ситуацию, превращая ее в нуждающуюся рабыню. Я уловил явное охлаждение в ее тоне, когда она поклонилась и сказала:

—Да, Хозяин.

Она отперла дверцу клетки и открыла ее.

—Вон, —сказала Берни, убедившись, что Пенни знает, кто здесь главный.

Пенни медленно двинулась к выходу.

—Встань, повернись лицом к клетке.

Пенни подчинилась, слегка дрожа от страха. Не зная, что произойдет. У охранников, таких как Берни, есть ключи от дверей клеток, чтобы они могли чистить их.

Однако ключи от кандалов каждой рабыни и от длинной цепи, которой они были прикованы к стойкам, были только у дрессировщиков. Пока Пенни дрожала и стонала сквозь кляп, я расстегнул один из наручников на ее запястьях, продев короткую цепочку, соединявшую их через кольцо сзади в поясе верности и снова застегнул их.

—Ты можешь повернуться, —сказал я строго, понизив голос.

Она повернулась, как было приказано, опустив голову и слегка всхлипывая. Я понял, что она, должно быть, услышала мой комментарий «Рождественский трах» и ожидала худшего. Я снял со стены поводок и прикрепил его к кольцу на ошейнике Пенни. Затем я заставил ее сесть на полку и поднять ноги, пока я отстегивал длинную цепь. Послание для Пенни было ясным: у нее никогда не будет возможности причинить неприятности. Каждый шаг ее тела будет контролироваться. Она была беспомощна. Я взял поводок и повернулся к Берни.

—Я хочу, чтобы в мое отсутствие почистили эту клетку и пополнили запасы, —сказал я ей. —Если я кому-нибудь понадоблюсь, я буду во второй тренировочной комнате.

Берни поклонилась.

—Да, Хозяин, —сказала она.

Она все еще слегка дулась, и я понял, что она разочарована. Но теперь, когда я начал использовать домашних рабынь, она, вероятно, решила, что у нее есть шанс. Кроме того, она знала, что ее симпатичная соперница будет продана через несколько дней.

Я взял Пенни за поводок и повел вдоль ряда клеток.

Поскольку клетка находилась на уровне пола, у нее, вероятно, не было возможности оценить масштаб этого места. Пока мы шли вдоль рядов, она начала заглядывать в клетки, широко раскрыв глаза при виде полуголых девушек внутри. На наше появление было почти столько же разных реакций, сколько и на присутствие девушек. Большинство выглядывало из своих клеток с широко раскрытыми от страха глазами. Кто-то хныкал, кто-то умолял, кто-то издавал звуки из

— за плотных кляпов. Кто-то наблюдал за происходящим со страхом, кто-то с любопытством, кто-то со слезами на глазах. Я начал понимать, что Пенни тихо всхлипывала из-за кляпа, когда до нее дошла чудовищность ее ситуации. Итак, она попала в плен в результате несчастного случая, я предположим, она думала, что мы проявим неаккуратность и позволим ей сбежать, но теперь ей стало ясно, что здесь содержались десятки девушек, что это была отлаженная и жестоко эффективная операция. Побега не будет. Я надеялся, что это заставит ее захотеть сотрудничать.

Остановившись, я открыл дверь во вторую тренировочную комнату.

—Заходи внутрь, —приказал я.

Внутри комната была оборудована множеством тренажеров. Я с наблюдал, как она все это осматривает. Его глаза расширились, когда они упали на

смотровой стол, а затем снова расширились, когда она увидела клетку, средневековую пыточную стойку. A к двум стенам были прикреплены стальные решетки, обеспечивающие множество мест для крепления. Закрыв за собой дверь, я отпустил поводок.

Я указал на удобное кресло в дальнем конце комнаты.

—Ты подойдешь к этому креслу и встанешь на колени рядом с ним, —скомандовал я. Я постоял немного, наблюдая, как она подошла и неуклюже присела на корточки рядом с креслом.

Я сел.

—Наклонись вперед, девочка!

Она слегка наклонилась вперед, и я расстегнул кляп и вынул его.

—Не хочешь ли чего-нибудь выпить? —спросил я.

Обычно у девушек в клетках был доступ к небольшому резервуару для воды. Однако одним из дополнительных наказаний за то, что им затыкали рот, было то, что они не могли пить. Я подумал, что к этому времени она, должно быть, уже очень хотела пить. Вот почему ее ответ удивил меня.

—Нет, сэр, я так не думаю, - тихо сказала она, ее голубые глаза изучали каждый сантиметр моего лица.

Я пожал плечами.

—Ты знаешь, где находишься? Какова цель этого места? — спросил я.

Ее ноздри раздулись, и я заметил вспышку гнева в ее глазах. Она сдержалась правда, выпрямив спину и гордо подняв голову. Думаю, она думала, что это придает ей решительный вид, но для меня это только привлекательно выпячивало грудь.

—Нет, я этого не знаю. Зачем вы это делаете? —спросила она, глядя мне в глаза.

Я вздохнул.

—Пенни, люди, которые похитили тебя, были членами уличной банды, —объяснил я. — Когда они угнали твою машину, им просто нужна была твоя машина. Однако один из них продал тебя за бешеные деньги. Это аукционный дом, где покупают и продают рабынь. Ты была куплена, а в Новый год тебя продадут.

Ее глаза расширились от этой новости. Я решил, что лучше всего сейчас будет постараться быть «хорошим полицейским». Если она будет относиться ко мне как к другу, то, возможно, доверит мне обучать ее.

—Ты уверена, что не хочешь чего-нибудь выпить? —ласково спросил я.

—Нет, сэр, я не хочу пить! Вы не можете ПОКУПАТЬ и ПРОДАВАТЬ людей, сэр! —сердито сказала она. Я подозревал, что кто-то уже наказал ее за то, что она не сказала «Сэр», потому что она добавляла его в конце каждого предложения, как пароль. Она посмотрела на меня сверкающими глазами.

—Это незаконно!.... Сэр! — добавила она.

Я бесстрастно посмотрел на нее.

—Что ж, незаконно это или нет, но мы продаем человеческий мед, —сказал я, —И чуть больше, чем через неделю ты будешь продана, с твоего согласия или без него.

Я мог бы сказать, что она была напугана, и это разозлило ее, и, как сказал бы Йода, это, в свою очередь, привело к глупости.

—Я могу сказать, о чем ты думаешь, —сказал я, поглаживая ее по щеке, —В тебе есть задиристая натура, и ты думаешь, что сможешь сбежать. Если ты будешь тратить свою энергию на подобные мысли, то подвергнешь себя настоящей опасности.

Она попыталась высвободить голову из моих рук, но я схватил ее за подбородок и запрокинул ее голову назад, чтобы посмотреть ей в глаза.

—Ты, наверное, не веришь в это. Но я здесь для того, чтобы помочь тебе.

Она бесстрастно посмотрела на меня:

—Как же... сэр? —спросила она. —Заставляя меня подчиняться? Предлагая мне напитки с добавлением наркотиков, чтобы мне было все равно, что происходит?

Я нахмурился, гадая, что заставило ее так подумать.

—Пенни, ты беспомощна, — сказал я ей, —Если бы я захотел накачать тебя наркотиками, я мог бы сделать укол в любое время. Или дать тебе таблетку и приказать, проглоти это рабыня, или я выпорю твою пизду!

Она покраснела при слове «пизда», и я увидел, как ее глаза расширились от страха. Я не разглядел на ней отметины, но решил, что кто-то показал ей кнут, либо это, либо одна из других рабынь заслужила публичную порку. В любом случае, сейчас она дрожала. Я решил, что настал подходящий момент все объяснить.

—Ты хочешь жить Пенни? —резко спросил я.

—Да, сэр, —пробормотала она. Все ее тело сотрясала дрожь.

—Тогда слушай. Ты когда-нибудь были на аукционе? На любом аукционе?

Ее голова была опущена, по щекам текли слезы. Ее била неудержимая дрожь.

— Нет, сэр, - прошептала она, —За исключением аукционов скота с моим дедушкой.

Я решил, что этого достаточно.

—Ты знаете, как называется первый лот на аукционе?

—Нет, сэр, — пробормотала она, дрожа как осиновый лист.

—Он называется «лидер потерь», ты знаете, почему?

—Нет, сэр.

—Его продают по низкой цене, почти даром, чтобы у людей появилось желание покупать больше. —сказал я, наблюдая за ее реакцией. —В случае проведения нашего аукциона в Новый год ты станешь первым лотом, лидером потерь.

Я увидел, как напряглись ее рыдающие плечи. Нахмурившись, я продолжил.

—Есть места, плохие места, которым постоянно нужны новые девушки, —сказал я ей, —Они называются «Дома боли».

Я сделал паузу.

—Это экстремальные садо-мазо клубы, бордели для садистов. Большинство из них здесь, в Нью-Йорке. Если вы садист и можете заплатить достаточно, вы можете делать с девушкой все, что захотите. Порка, электрошок и порезы — это только начало, в некоторых более темных клубах предлагают увечья и, как мне сказали, даже убийство. Однако в этих местах есть проблема с поиском девушек для экстремальных занятий. Я имею в виду, что очень немногие девушки пошли бы на это ради денег. Поэтому клубы покупают девушек на аукционах, подобных этому. Таких девушек они могут пытать и использовать так, как им заблагорассудится.

—Они не хотят тратить слишком много, — сказал я, —Поэтому ищут девушек постарше, помоложе, не очень симпатичных девушек. Любую девушку они могут купить недорого, потому что не ожидают, что она долго протянет. Ты со мной, Пенни? Что покупают «Дома боли»?

—Девушек по дешевке, сэр.

—А ты - первый лот, Пенни, —сказал я. —Ты лидер по убыточности на следующем аукционе.

Она снова задрожала, и я подумал, что она сложила два и два и была в ужасе. Однако, когда она подняла глаза, я увидел на ее лице выражение раскаленной добела ярости.

—Я НЕ ДЕШЕВКА! —закричала она. — Я ВИДЕЛА дешевых женщин!

К сожалению, я рассмеялся. Я рассмеялся, потому что Пенни каким-то образом сложила два и два и получила одиннадцать. Она была напугана, она боялась, что ее замучают до смерти в доме боли. На мгновение я привел ее в именно то состояние, которого я хотел. Потом она поняла, что ее продадут по дешевке, и это задело ее гордость. Я еще немного посмеялся, и это ее по-настоящему разозлило.

—Эти дешевки ничего не стоят против меня! —кричала она. — Любой, кто настолько глуп, чтобы продать МЕНЯ задешево, должен получить по заслугам!

Ее голубые глаза сверкали гневом. Я начал понимать, что теряю контроль над ситуацией. Бывают моменты, когда лучше не рисковать.

—Открой рот пошире.

Она моргнула, все еще очень сердитая, но она знала, что у нее будут неприятности из-за того, что она отказалась вставить кляп. Все еще дуясь, она открыла рот и позволила мне засунуть кляп внутрь, я закрепил ремни и затянул их потуже.

—Я вернусь за тобой завтра, —сказал я ей. —Предлагаю тебе сегодня вечером заняться самоанализом. Веришь или нет, но я действительно здесь, чтобы помочь тебе. Если ты позволишь мне обучить тебя, если ты будешь достаточно эффектна на аукционе, то получишь слишком высокую цену, чтобы тебя купил дом боли.

Я видел, что это не сработало. Дешевая вещь, похоже, пришлась по душе.

Я решил ее использовать. Я схватил ее за сосок и крутил его до тех пор, пока она приглушенно не вскрикнула.

—Ты дешевая шлюха, Пенни? —спросил я.

—Умммхх!! —завизжала она сердито и покачала головой.

—Продолжай в том же духе, и тебя продадут на аукционе как дешевую шлюху, ты закончишь свои дни в какой-нибудь садистской лачуге как дешевая шлюха. Сотрудничай, и тебя продадут за большие деньги, я имею в виду десятки, сотни тысяч. Таких денег стоит девушка твоего уровня. Позволь мне помочь тебе. Позволь мне научить тебя, как наилучшим образом демонстрировать свои достоинства.

Это, казалось, прозвучало более дружелюбно. Она все еще злилась, но на этот раз кивнула.

Я повел ее обратно тем же путем, каким мы пришли. Хотя на этот раз девушки в клетках казались более заинтересованные. Там были белые девушки, черные девушки, азиатки, блондинки, брюнетки и рыжеволосые. Все они были рабынями достаточно долго, чтобы знать, что происходит с девушкой, когда хозяин остается с ней наедине.

Любопытные взгляды устремились в сторону Пенни, в основном на ее пояс верности, в поисках выделений, следов недавнего использования. Лицо Пенни горело от унижения и гнева. Она шла с высоко поднятой головой, избегая взглядов девушек в клетках.

Я остановился перед ее клеткой, давая знак Берни встать на колени и прикрепить цепь Пенни обратно.

Затем я заставил Пенни лечь.

—Ползи внутрь, —приказал я.

Как только дверь закрылась, я повернулся к Берни.

—Я хочу, чтобы этой девушке сегодня вечером поставили клизму, —сказал я, злобно улыбаясь. —Похоже, она полна дерьма, давай это изменим.

Берни хихикнула и сделала пометку в блокноте. Я посмотрел на Пенни, у которой от удивления округлились глаза. Она начала всхлипывать из-за кляпа.

Я улыбнулся.

—И кляп тоже выньте. Наденьте на нее вместо него контрольный ошейник.

С этими словами я ушел. У меня не было времени что-либо объяснять. Я надеялся, что это заставит Пенни делать то, что я хочу, руководствуясь собственными интересами. Теперь, похоже, из этого ничего не выйдет. Теперь я просто научу ее повиноваться на своей шкуре.

— -----------------

— Доброе утро, рабыня, —сказал я, сладко улыбаясь, —Разве гипоколоническое средство не освежает?

Пенни подняла голову и зарычала, хотя кляп уже исчез.

Я потратил часть утра на рождественские покупки и дал инструкции по уходу за дорогой маленькой Пенни. Одна из помощниц дрессировщика привела ее в тренировочный зал за два часа до нашего второго занятия. Я посмотрел на связанную рабыню и кивнул. Я должен был признать, что девушка разбиралась в бондаже, особенно в том, который унижает девушек.

Пенни была привязана к переносному коновязному столбу, установленному прямо перед входом. Переносная стойка представляет собой большую платформу с мягкой обивкой, в центре которой установлен вертикальный стальной столб. Рабыню заставляют встать на колени на мягкую площадку, задняя часть ее ошейника прикреплена к столбу, а запястья заведены назад и крепкими цепями прикреплены к кольцам, приваренным к задним углам платформы. К манжетам на коленях и щиколотках прикреплены дополнительные цепи, которые раздвигают ноги стоящей на коленях девушки. В комбинированной позе она стоит на коленях, прислонившись спиной к столбу, руки отведены назад под таким углом, что приятно демонстрирует свои достоинства, в то время как ее ноги раздвинуты, обнажая ее половые органы перед дрессировщиком.

Я знал, что она ждала меня в таком виде больше часа, но, будучи человеком тактичным, решил немного развлечься. Посмотрев вниз, я увидел, что с пояса верности Пенни была снята защита влагалища и что она была плотно насажена на два больших резиновых фаллоимитатора, более толстый из которых заполнял ее киску, в то время как его более тонкий собрат заполнял ее анус. Я знал, что оба устройства были запрограммированы на периодическую вибрацию, чтобы привлечь ее внимание. Чтобы убедиться, что она не сможет освободиться две цепочки были прикреплены к D-образным кольцам с каждой стороны ее пояса. Они были прикреплены к основанию платформы, что ограничивало возможность Пенни передвигаться на фаллоимитаторах вверх и вниз на несколько сантиметров. Это не только помешало ей соскользнуть с незваных гостей, но и помешало ей получить какую-либо несанкционированную сексуальную разрядку. Я посмотрел вниз на ее раздвинутую киску, заметив струйку сока из ее измученной дырочки и набухшие розовые пухлые губки. Казалось, что, оспаривая все, маленькая Пенни получала удовольствие от ситуации. Я приберег этот лакомый кусочек на потом.

Некоторое время я сидел и наблюдал, как она ерзает, постукивая кончиком хлыста по своей ладони в перчатке. Новый ошейник был плотно застегнут на ее шее, но сейчас он мне не понадобился. Беспомощная и неспособная защитить себя, я придумал множество интересных способов непосредственного применения наказания. Ошейник будет действовать сам по себе, когда мне понадобилось предоставить ей больше свободы.

Сначала она просто смотрела на меня, а я просто улыбалась в ответ. Наконец, я думаю, она поняла, о чем я говорю. Гнев уступил место обиженным взглядам, а затем, после вспышки гнева, из-за дразнящих вибраторов, не приносящих облегчения, на меня смотрели умоляющим взглядом.

Кляпа не было, она могла заговорить в любой момент, но не сделала этого. Наконец я нарушил молчание.

—Вчера я совершил ошибку, —сказал я, —Прости. Я думал, что если объясню тебе опасность, заставлю тебя понять, что это обучение в твоих же интересах, то ты будешь сотрудничать. Похоже, это было ошибкой. Поэтому сейчас мы сделаем по-другому. Ты научишься преподносить себя так, как я говорю. Ты сделаешь это, потому что я так хочу. Ясно?

Она надула губки, и я с нанес по одному удару по ее груди.

—Аааааааа! —закричала она.

—Я задал вопрос?

—Пошел ты! —выплюнула она. Я нанес на каждую грудь еще по пять ударов. В конце она всхлипывала, опустив голову.

—Скажи мне, рабыня, —спросил я, —Ты собираешься повторить это снова?

Она покачала головой. Я еще дважды погладил каждый сосок. Пенни подняла на меня глаза, полные слез.

—Я же сказал тебе, что жду ответа, когда задаю вопрос, —сказал я. — Это понятно?

—Да... —надулась она.

На этот раз я нанес два резких удара по внутренней стороне ее бедер, достаточно близко к ее киске, она поняла, что последует дальше.

—Да, —всхлипнула она, —Да, сэр.

—Я предпочитаю «Хозяин», —холодно ответил я. По сей день я понятия не имею, почему я это сказал.

Рабыни называют дрессировщиков «сэр» или «мэм», а «хозяин» и «госпожа» —только для их настоящих владельцев. У Пенни еще даже не было хозяина, но это все равно было нарушением протокола. Тем не менее, Док велел мне научить ее всему, что ей нужно, чтобы быть хорошей рабыней, и частью этого было уважение.

—Это понятно?

—Да, Хозяин, — прошептала она, опустив глаза. Гнев прошел, как летнее солнце. Буря миновала. Я воспринял это как предзнаменование и продолжил.

—Мы здесь для того, чтобы привести тебя в форму, —сказал я. —Я могу привести тебя в форму силой, или ты можешь сотрудничать. Так что же это будет?

—Я буду сотрудничать, Хозяин, —сказала она, все еще не поднимая головы. Она всхлипывала, но рыдания начали утихать.

—Хорошо, — сказал я, —В данный момент ты бесполезная пизда. Кто ты?

— Я... бесполезная пизда, —всхлипнула Пенни.

—Ты чертовски прямолинейна, —сказал я, воодушевляясь этой задачей. Я погладил ее соски кончиком кнута. —Хочешь знать, почему?

Она покачала головой, но передумала, широко раскрыв глаза, и посмотрела на меня в упор.

—Нет. Я имею в виду, да, Хозяин.

Я улыбнулся.

—Потому что ты трудная маленькая сучка, —сказал я, —Кто ты такая?

—Я... трудная маленькая сучка, Хозяин?

— Вот именно, —сказал я, —И именно поэтому мы оба сидим здесь, уютно

устроившись, и мило беседуем, —просиял я.

Она слегка покраснела, я подозреваю, что еще вчера она сказала бы мне, насколько ей некомфортно. Сегодня она взглянула на кнут, опустила глаза и ничего не сказала.

—Чего я хочу от тебя, —сказал я, —Так это уверенности в том, что ты будешь хорошей девочкой для меня. Выполняй каждый мой приказ с широкой улыбкой и неподдельным энтузиазмом, будь яркой блестящей монеткой, которую люди хотят иметь в своем кармане.

—Да, Хозяин, —дилдо выбрали этот момент, чтобы начать вибрировать. Пенни запрокинула голову назад, пока та не уперлась в стойку позади нее. Я наблюдал, как она скулила, как звенели цепи, когда она приподнималась, а затем опускалась на резиновые члены. Я увидел, как капля сока скатилась по ее губам и упала на мягкое сиденье. Она захныкала.

—Возбужденная рабыня? —спросил я.

Она покраснела, закрыла глаза и откинула голову назад. Она задрожала на мгновение, приподнимая и опуская фаллоимитатор на несколько сантиметров, насколько позволяли цепочки.

Она сглотнула.

—Да, Хозяин, — захныкала Пенни, ее голубые глаза смотрели на меня с мольбой.

Я посмотрел на часы и подождал. Через несколько секунд вибрация стихла. Пенни издала приглушенный, жалобный стон разочарования и откинулась на спинку стула, она подняла глаза, на которых слегка выступили слезы.

—Еще пять минут, и все начнется сначала, —сказал я, —И еще пять после этого. От этого невозможно оторваться, в устройствах есть выключатели, датчики, которые знают, когда оргазм близок. Они просто дразнят, еще несколько циклов, и ты потеряешь голову от желания, но никогда не кончишь.

—Пожалуйста... —захныкала она.

—Хочешь кончить?

—Да, Хозяин, пожалуйста...

—Это может произойти только в том случае, если я трахну тебя, — сказал я, играя с е соском. —Я имею в виду, что со временем ты будешь становиться все более возбужденной. И ты не сможешь кончить, потому что всякий раз, когда ты не будешь связана и сможешь к ней прикоснуться,

пояс верности будет зафиксирован на месте. Эта пизда теперь ценная вещь, рабыня. Слишком ценная, чтобы ее использовала такая никчемная маленькая шлюшка, как ты.

Она захныкала и подняла свои большие голубые глаза.

—Я... Я не такая уж никчемная, — причитала она. Она немного сопротивлялась, но этого было достаточно, чтобы убедиться, что она беспомощна, а потом просто опустила глаза и зарыдала.

—Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? —спросил я.

—Да, пожалуйста, Хозяин.

—Тогда ты никчемная маленькая шлюха. Кто ты?

Она всхлипнула и покачала головой, ее щеки были мокрыми от слез.

—Я... я...я никчемная маленькая шлюха, —простонала она, ее лицо покраснело от унижения.

Вчера она закатила истерику из-за того, что ее сочли «дешевкой», а теперь опустилась до уровня никчемной и похотливой. Все шло намного лучше.

—Что ж, чем скорее мы разберемся с тем, что нам нужно сделать, тем скорее я смогу тебя трахнуть, —сказал я без обиняков, как будто трахнуть ее было одним из обязательных дел в списке. Она заметила это и удрученно опустила глаза.

—Хорошо, —сказал я, —Через восемь дней у нас аукцион. До этого мы должны научить твою бесполезную задницу нескольким трюкам, чтобы понравиться участникам аукциона. Что ты можешь сделать? Я имею в виду, чтобы доставить удовольствие мужчине?

На мгновение она замолчала и залилась ярко-вишневым румянцем. Я уже начал подумывать, что, возможно, мне снова придется воспользоваться хлыстом, когда она сказала.

—Я... я хорошо сосу, сэр, —она сглотнула, —Я глотаю и все такое. Мои бывшие парни думали, что я была х…хорошей любовницей.

Говорить такие грубые вещи, очевидно, было для нее большим делом, и она сделала значительные усилия. В ответ я рассмеялся. Это был глубокий, долгий, саркастический смех, от которого она зарыдала от стыда и унижения.

—Милая, мы здесь продаем секс-рабынь, а не учительниц воскресной школы, — я сделал паузу, словно размышляя. —На самом деле мы продали нескольких учительниц воскресной школы, —признался я, —Но мы продали их как сексуальных рабынь....... В любом случае, у каждой девушки здесь есть сиськи, рот, пизда и задница. Каждый покупатель может найти эти вещи на рабыне, которую он покупает, хочет она того или нет. Каждый покупатель получает то, за что заплатил. Здесь все девушки хорошо сосут, если они знают, что для них лучше, все девушки здесь — хорошие любовницы, если они хотят избежать кнута. Если ты хочешь выделиться на фоне остальных, тебе придется постараться.

Она всхлипнула. Я встал и расстегнул ширинку на своих кожаных брюках. Она моргнула, и ее глаза внезапно расширились от волнения.

—Раз уж мы об этом заговорили... давай посмотрим, насколько хорош этот ротик?

Мой член без колебаний выскочил наружу. В конце концов, я бы провел полчаса в компании обнаженной, беспомощной девушки, чью киску и попку дразнил вибратор. Один только запах киски Пенни заставил бы мужчину возбудиться. Я прошел вперед, оседлал платформу с мягкой обивкой, к которой была привязана Пенни, затем наклонился и отстегнул сзади ее ошейник от шеста.

—Служи мне.... рабыня, - приказал я.

Как раз в тот момент, когда Пенни пыталась решить, подыграть ей и подчиниться или навлечь на себя мой гнев, вибратор, на который она была насажена, ожил.

—Оооо!!! —выдохнула она, выгибая спину и скользя вверх-вниз на 5 сантиметров. Она начала тяжело дышать, обнажившиеся соски затвердели. Я ткнул своим полутвердым членом ей в лицо.

—Ты не кончишь, рабыня, —поддразнил я. —Все, что ты сделаешь, это возбудишь и расстроишь меня еще больше, чем раньше. Пососи меня хорошенько, и я трахну тебя позже...ты кончишь.

Вздохнув, она наклонилась вперед, обхватив мой член губами и нежно посасывая его. Она покачалась взад-вперед, несколько прядей волос выбились из ее каштанового заколка и упали на плечи. Я ахнул... застонал, она сосала глубоко и усердно, язык скользил по моему члену, продвигаясь вперед, проникая на всю длину, пока она не заскользила вниз, пока ее губы почти не поцеловали мои яйца. Я почувствовал легкое давление ее горла на головку моего члена, а затем она начала двигаться вперед и назад, ее голова моталась вперед и назад, каждое

движение назад заканчивалось стоном, когда фаллоимитаторы погружались глубоко в нее. Затем она подалась вперед, облизывая мой член. На мгновение она остановилась, облизывая мой ствол и яйца по всей длине. Затем обхватила мой член ртом, подняв глаза в беспомощном, покорном почтении, она поклонялась моему члену. Еще два покачивающихся, чавкающих движения, и я почувствовал, как мои яйца дернулись, а долю секунды спустя я уже извергал горячую сперму в глотку Пенни. И тут я почувствовал это, дрожь, пробежавшую по ее беспомощно связанному телу, которая переросла в стон, заставивший вибрировать мой пульсирующий член. Посмотрев вниз, с затуманенным в середине оргазма сознанием, я увидел, как тело Пенни содрогнулось, а глаза на мгновение закатились.

Пенни кончила. Несмотря на ограниченную стимуляцию, датчики оргазма и отключение, сочетание дразнящих вибраторов, боли, унижения и покорного трепета от того, что ее использует мужчина, от того, что ее заставляют глотать его сперму — все это вместе довело ее до предела. Когда мой член размягчился, она стала облизывать его чисто, тихо и покорно. Затем она откинулась назад, позволив фаллоимитатору полностью заполнить ее, поклонилась, опустила глаза и почтительно поблагодарила меня.

И тогда я понял, что у нас появился реальный шанс.

— -----------------

Я отвязал ее от коновязи, и она лежала у моих ног, наручники на лодыжках были стянуты вместе, запястья скованы спереди. Я научил ее рабски опускаться на колени, опираясь на пятки, раздвинув ноги так, чтобы я мог видеть ее розовую киску, красиво выпяченная грудь и скованные руки за головой. Мы оба все еще ощущали посторгазмический кайф, и я, в свою очередь, любовался видом. Затем Пенни подняла глаза. На ее лице появилось выражение, будто ее только что осенило нечто очевидное.

—Я... я умею танцевать, — предложила она.

Я моргнул.

—Большинство девушек умеют танцевать, — сказал я.

Она покачала головой.

—Мне не нравится этот Хозяин, я изучала танец живота, —она сглотнула, —В египетском стиле.

Теперь настала моя очередь выглядеть озадаченным.

—Есть разные стили?

Пенни просияла.

—О да, Хозяин! Есть египетский, и турецкий, и персидский, и то, что называют этническим, и фьюжн, и...

—Хватит! —сказал я. Оказалось, что это разные стили. —Покажи мне, —попросил я.

— -------;

Традиционно танец живота ассоциировался с бедуинским шатром или турецким гаремом —местом, наполненным яркими тканями и экзотическими запахами, где единственными звуками были шелест шелка о теплую, податливую женскую плоть и эклектичная музыка арабской группы.

Пенни старалась изо всех сил, я видел, как она сосредоточенно хмурила брови, но когда ожидаешь чего-то экзотического, реальность нашего нынешнего окружения неизбежно разочаровывает. Здесь нет палаток, только простой холодный бетон промышленного подземелья, смуглая девушка, одетая в тончайшие шелка и танцующая под завывания Минджайры, сменилась дрожащей обнаженной девушкой, отчаянно напевающей мелодию, которую она тоже пыталась танцевать.

Не помогло и то, что она продолжала смотреть дикими и испуганными глазами на маленький пульт дистанционного управления, который я держал в руке. Мне пришлось продемонстрировать ей ошейник управления, хотя бы для того, чтобы убедить ее, что это не эротическая мечта сумасшедшего. Я использовал Уровень 0, который мы называем уровнем внимания, обычно используется для предупреждения девушки о том, что она рискует быть наказанной по-настоящему, если продолжит в том же духе.

Казалось, этого толчка было более чем достаточно, чтобы заставить Пенни сорваться с места. Когда она танцевала, напевая и покачиваясь по комнате, ее взгляд постоянно возвращался к пульту дистанционного управления.

—Хватит, —сказал я, —Иди сюда, рабыня.

Она вздрогнула и сглотнула.

—Д... да, Хозяин, —захныкала она.

Я указал на мягкую платформу у своих ног. Я снял шест и анальную пробку, но толстый резиновый член остался на месте, твердый и гордый, все еще покрытый соками Пенни.

—Соси, —сказал я.

Она с отвращением посмотрела на блестящий черный инструмент. Мгновение она умоляюще смотрела на меня, затем перевела взгляд на мою руку и пульт дистанционного управления. Она тихонько всхлипнула, затем опустила голову и подошла поближе. Мгновение спустя она стояла на коленях на подушке, обхватив ртом резиновый член и смотрела на меня снизу вверх, покачиваясь вверх-вниз.

Я позволил ей продолжать в том же духе несколько минут, ровно столько, чтобы она поняла, кто здесь главный. Затем я улыбнулся ей.

—Хорошо, милая, —сказал я, —Садись.

Секунду она выглядела испуганной, а затем неохотно оторвала рот от резинового члена и сменила позу, обхватив большой черный стержень и осторожно опустившись на него. Она резко втянула воздух, когда инструмент проник в нее, затем издала стонущий вздох, когда скользнула своей влажной киской вниз.

—Раздвинь ноги, —приказал я, —Расправь плечи, руки за голову.

Шмыгнув носом, она подчинилась, и я снова увидел, как резиновый член проникает в ее киску и наполняет ее.

Я удовлетворенно кивнул.

—Твой танец был жалким, —сказал я ей, с удовлетворением отметив, как мои слова заставили ее задрожать. —Если бы я думал, что у тебя есть хоть малейший талант в чем-то другом, я бы не стал говорить об этом.

Я сделал паузу и дал ей осмыслить мои слова. Она посмотрела вниз и вздрогнула, хотя при одном взгляде на соки, текущие вокруг проникающего дилдо рассказал мне все, что мне нужно было знать.

Наконец я сказал:

—К сожалению, у нас сейчас немного не хватает времени, поэтому нам придется довольствоваться тем, что у нас есть.

Она опустила глаза и молча кивнула.

—Обхвати грудь, вставь фаллоимитатор, —приказал я, наблюдая, как она ускоряет темп на резиновом фаллосе.

Я дал ей пять минут, чтобы она стала горячей и влажной, прежде чем расстегнул ширинку и подал знак наклониться ко мне. Она подалась вперед и обхватила меня ртом, на мгновение подняв взгляд, чтобы оценить мое одобрение, прежде чем начала поднимать свой скорость. Она подпрыгивала на фаллоимитаторе, посасывая мой член. Я думаю, она, должно быть, подумала, что это повторение того, что было раньше.... Пришло время доказать обратное.

—Хватит! —приказал я, —Вернись в исходное положение.

Дрожа, она сделала, как ей было приказано, не отрывая широко раскрытых глаз от пульта, сглотнула и подняла взгляд, явно недоумевая, что она сделала не так.

—Дай мне свои запястья, —приказал я.

Когда она это сделала, я поднял их и пристегнул к кольцу на передней части ошейника. Она захныкала, когда я схватил ее, обхватив ее за плечи, я снял ее с фаллоимитатора. Я направил ее вперед, туда, где мой скользкий член ждал, твердый и готовый.

Я увидел, как расширились ее глаза. До сих пор ее мучили, но не насиловали, и я думаю, она предполагала, что ее пощадят. Пришло время развеять эту иллюзию, анализ крови показал, что у нее нет венерических заболеваний, а под кожу левой руки был вживлен противозачаточный имплантат.

Она была готова.

Я схватил ее за бедра, направляя ее влажную дырочку к моему пульсирующему члену. Я немного успокоил ее.

—О-о-о, неееет! —простонала она.

—Что? —огрызнулся я.

—Пожалуйста...

—Пожалуйста, трахните меня, —поправил я. —Скажи, что ты рабыня, сейчас же...

Я опустил ее вниз на 7, 5 сантиметра, приподнял, опустил и снова поднял. Она захныкала, она немного сопротивлялась, но, поскольку ее руки были прикованы к горлу, она ничего не могла сделать. Я сильно прижал ее к себе, наполняя ее, она взвизгнула, но к тому времени я уже успокоил ее. Она перевела дыхание как раз перед тем, как я снова вонзился в нее.

—Скажи это, —прошипел я.

Теперь Пенни всхлипывала. Я снова вошел в нее, убедившись, что она прочувствовала каждый сантиметр.

—Скажи это!

—П... пожалуйста, трахни меня, Хозяин! —прошептала она.

—Громче! —потребовал я.

—П....пожалуйста, —начала она.

—Громче!!!

—Пожалуйста, трахните меня, Хозяин!

—Как тебя трахнуть? —спросил я, снова двигаясь вверх.

—Т...трахните меня... жестко, —простонала она.

—Еще раз!

—Трахните меня жестко, х...Хозяин!

Я кивнул, слишком поглощенный собственным физическим удовольствием, чтобы на самом деле хотеть подразнить ее еще больше. Я схватил ее за бедра, двигая в такт своим толчкам. Каким-то образом сосок оказался у меня во рту. Я остановил ее, прикусил зубами основание бутона и обвел его языком. Пенни застонала, выгнув спину так, что ее грудь потянулась к моему рту. Я поиграл еще немного, дал ей отдышаться, а затем отпустил ее, снова начав покачивать ее вверх-вниз на мистере Счастье.

Еще пять толчков, и я почувствовал, как она сжалась, как задрожало ее тело, когда накатила первая волна оргазма. Еще три толчка, и я присоединился к ней, мой член дергался внутри нее, заполняя дырочку, которая в данный момент была моей собственностью.

— -----------------

—Еще раз, — скомандовал я, сильно ударяя тростью по бетону и отбивая ритм, пока она танцевала. Мы пересекали подземелье на маленькой деревянной платформе.

Пенни танцевала, облаченная в маленький шелковый наряд из двух частей, который я нашел в магазине. С музыкой мне тоже повезло, неподалеку жила

арабская община Нью-Джерси, и я обнаружил, что местный музыкальный магазин обладает богатым выбором арабской музыки.

Она выбрала мелодию, которая ей понравилась, и которая, на мой взгляд, ничем не отличалась от любой другой, и начала выстраивать вокруг нее свою программу.

Очень медленно.

—Еще раз, —крикнул я, когда она споткнулась. Я изо всех сил ударил тростью, чувствуя себя скорее учителем танцев из «Славы», чем злобным работорговцем.

И все же я сделал одно открытие. Пенни нужно было управлять. Пенни, над которой не доминировали, которая игнорировала вялые приказы, нуждалась в жестком доминировании, полном подчинении. Усмирить ее, заставить полностью подчиняться каждому приказу, и она доказывала, что не доставляет никаких хлопот. Казалось, что это был тот самый случай, когда девушка действительно наглела, если вы были к ней слишком снисходительны.

На этот раз ей было лучше, и она прошла через все это без единой ошибки.

—Жалко, —сказал я, —Выпей немного воды, сделай это снова. Если ты снова будешь так плохо танцевать, я назначу тебе порку.

Пенни послушно подошла к холодильнику и выпила чашку воды. По правде говоря, она выглядела намного лучше, чем раньше, но сейчас было не время сдаваться. Я заставил ее сделать два совершенно идеальных танца подряд, прежде чем наклонил ее над столом, раздвинул шелковые шаровары и воспользовался ею сзади. После этого она поблагодарила меня, облизала мой размякший член своим ртом и позволила мне посадить ее на цепь.

—Хозяин? —спросила она, когда я повел ее к двери.

—Да, рабыня, — сказал я.

В ее голосе были такие насмешливые нотки, что я пожалел, что не прихватил с собой кляп. Когда девушка задает вдумчивый вопрос, а не просто реагирует на то, что ты с ней делаешь, это обычно плохой знак. На этот раз все было не так..

—М....мой владелец, сэр, тот, кто купит меня, —она сглотнула, —Он будет таким же, как ВЫ Сэр?

Я покачал головой.

—Понятия не имею, —честно признался я. —Разные люди делают ставки.

Она задумчиво кивнула.

—Вы нравитесь этой девушке, сэр, —тихо сказала она. —Эта девушка могла бы служить вам вечно.

Я вздрогнул. Вы, конечно, слышали о рабской привязанности. Профессионалы называют это по-разному — от естественной покорности до Стокгольмского синдрома. Отношения между хозяином и его рабыней могут быть прекрасными, даже в таких аукционных домах, как наш.

Научите новых хозяев, как привить новому приобретению должный уровень любви и преданности. Однако когда подобные отношения возникают между рабыней и дрессировщиком это всегда плохо.

Я вздохнул. Обычно я бы сказал ей, что то, о чем она думает, невозможно, но я также обещал результаты Доку. До аукциона оставалось всего два дня, и последнее, что мне было нужно, — это расстраивать девушку перед ее важным событием. Вместо этого я ободряюще погладил ее по голой заднице и сказал:

—Я знаю.

— -------

—Ты знаешь, что об этом не может быть и речи? —сказал Джошуа Лейберман, поднимая взгляд от бумаги на его столе, —Все девушки голые, все девушки связаны, все девушки с кляпами во рту. Это упрощает задачу и означает, что мы показываем покупателю товар.

Я посчитал на пальцах.

—Девушки, профессии которых связаны с униформой, например стюардессы и чирлидерши, мы обычно показываем в костюмах, —сказал я. —Тогда никто не обвинит нас в том, что мы прячем товар. Та бывшая олимпийская гимнастка, которую мафия продала в прошлом году, была у нас на брусьях, так что мы тоже ослабляем правило бондажа. А эта певица? Темнокожая девушка, о которой все думают, что она погибла в этом авиакатастрофе? Я, кажется, припоминаю, что она была без кляпа достаточно долго, чтобы успеть спеть свой последний хит?

Джошуа заключает сделки, как делал это всю свою жизнь. Если вы начинаете с ним переговоры, никогда не ожидайте, что конечный результат будет таким, с каким вы начали. Если Джошуа не добьется хотя бы каких-то уступок, то он просто не будет счастлив.

—Саймон, Саймон, —сказал он, поднимая руки, —Давай немного поговорим серьезно. Костюм — это не проблема, одень ее, если хочешь, это первый лот... это рождественский аукцион, не сходи с ума. Но послушай, мне жаль, но ее нужно как-то связать. У маленькой гимнастки был длинный поводок и стальной ошейник, поверь мне, я настоял, я знаю. А что касается кляпа, эта девочка поет и танцует?

—Нет... —начал я.

—Тогда ей не нужен голос.

—Танцовщицы живота часто улыбаются, —сказал я. — Это часть мистики, и когда они танцуют, им нужно дышать.

Джошуа опустил взгляд на свои книги.

—Саймон, ты очень умный парень, я уверен, ты что-нибудь придумаешь. Пока ты здесь. Дочь моего двоюродного брата, моя двоюродная племянница приезжает в гости на Новый год, возможно, тебе стоит подумать о встрече с ней?

Каким-то образом я сбежал из офиса, без свидания.

— -----------------

Думаю, осознание этого пришло ко мне, когда я покупал ткань. Это было утро нашего последнего полноценного рабочего дня, и я был в магазине этнических тканей, покупая шелк для аукционного наряда Пенни. В соответствии с сезоном и из уважения к Джорджу мы решили, что жить было бы легче, если бы цвета Пенни соответствовали мечтам Джошуа, поэтому наряд был сшит из отрезов красной, золотой и зеленой ткани. В магазине была предложена услуга, при помощи которой можно было подобрать костюм, пока ты ждешь. Именно тогда, когда индианка сшивала танцевальный наряд Пенни на древней промышленной швейной машинке, я понял, что у меня проблема......

...........Я хотел оставить ее у себя.

Теперь я понимаю, о чем вы подумали, она может быть настоящей занозой в заднице, но, по крайней мере, она была моей занозой в заднице. Дрессировщики обычно не сближаются с рабынями. Новобранцы проходят через наши руки так быстро, что не остается времени привязаться к ним. Позже, если ты все-таки обучаешь девушку, то всегда для кого-то другого, ты смиряешься с тем фактом, что она не твоя собственность, что она вне твоей досягаемости. Пенни была другой. Такая возможность была.......

Я покачал головой и тут же отбросил эту мысль. Это было безумие! Даже если предположить, что нарушение правил Лейбермана сойдет мне с рук, все равно оставался факт, что рабыня стоит целое состояние, даже для человека, работающего в этом бизнесе. Затем маленький голос в моей голове снова прошептал: Пенни была первым лотом! Даже если ее танец вызовет интерес, она, вероятно, останеться в моем ценовом диапазоне.

Я снова покачал головой. Приглашение получить не удалось. По соображениям безопасности аукцион проводила другая команда, и никому из работников загонов для рабынь не разрешили присутствовать на нем или, по крайней мере, никому, кто знал бы о его местонахождении.

Я подавил свое горе, забрал свои покупки и отправился на работу.

— -----------------

В тот день мы провели пробную проверку. Пенни выглядела сногсшибательно в своем красно-золотом-зеленом костюме. Металлический гаремный пояс на ее талии, казалось, хорошо сочетался с этим нарядом, а тонкие прочные цепочки, соединявшие гаремные манжеты, застегивавшиеся на ее запястьях и лодыжках, с поясом, только добавляли ей очарования. Одетая в шелк и цепочки, покачивающаяся в такт музыке Пенни выглядела соблазнительно. Даже шелковая повязка, под которой был спрятан кляп во рту, добавляла ей таинственности. Ладно, она не могла улыбаться, но вуаль подчеркивала серость ее глаз и заставляла задуматься, что же скрывается за ними.

После репетиции я усадил ее обратно на стол и взял в последний раз, слушая приглушенные вздохи удовольствия, я подталкивал ее все ближе и ближе к оргазму. Мы кончили вместе, сжимая ее киску, выдаивая каждую каплю из моего члена, как будто она знала, что это в последний раз. Сегодня я привел себя в порядок, решив оставить кляп на месте, чтобы не отвечать на ужасные вопросы, которые я видел в ее серых глазах.

— -----------------

Идея пришла мне в голову по дороге обратно в офис. Ладно, это была не самая блестящая идея, но мне нужно было с чего-то начинать. В сущности, у меня было две проблемы с аукционом. Во-первых, я не мог попасть на него без приглашения. Во-вторых, я понятия не имел, где он находится. Что я точно знал, так это то, что Лейберман всегда проводил этот аукцион в шикарном отеле в центре города и что этому заведению требовался охраняемая подземная парковка для разгрузки. Я знал, что аренда отеля будет осуществляться через посредника и никогда не появится в бухгалтерских книгах компании. Однако сотрудники службы безопасности, которых мы отправили, вряд ли будут сидеть без дела в течение восьми часов, умирая с голоду.

Компьютерная система обслуживания никогда не считалась безопасной, подсистема для расходы и того меньше. Мне потребовалось три попытки, чтобы угадать пароль Арта Грубермана и проверить его прошлые заявки о расходах. Арт руководил службой безопасности, которая присматривала за рабынями в ночь аукциона. Как и все эти парни, он никогда не работал в полиции и не знал меня с детства. Ответом на мой вопрос оказался отель «Белмонт», шикарное местечко на Пятой авеню, знававшее лучшие времена. Каждые несколько месяцев, в день проведения аукциона, Арт Груберман обедал в гостиничном гастрономе и выставлял счет за еду. Ему следовало быть более осторожным.

Распечатывать приглашения было уже поздно, но ничего страшного, некоторые из наших клиентов всегда приходили без предупреждения. Я нашел список приглашенных в последнюю минуту на стикере, прикрепленном к экрану компьютера Трейси Бродерик. Я немного подумал, отчаянно пытаясь придумать подходящий псевдоним. В конце концов я нашел тот, который показался мне достаточно загадочным. Смеясь, я записал его внизу стикера и вернул его на экран. У меня как раз было время добраться до банка.

========================;

—А как вас зовут? —спросила девушка. Я сразу понял, что она была рабыней в компании, ее лицо показалось знакомым, я видел ее несколько лет назад, и ошейник на шее выдавал ее с головой. Она выглядела мило в своем красном костюме «маленькой помощницы Санты».

Костюм из ПВХ. Значок, приколотый к ее правой груди, сообщал мне, что ее зовут Мишель и она делает минет по запросу. Я возблагодарил свою счастливую звезду за то, что нашел время замаскироваться.

—Меня зовут Кент, —сообщил я ей, вглядываясь сквозь темные очки. —Таш Кент.

Хорошо, значит, на стикере это хорошо смотрелось! Не то чтобы это имело значение для Мишель, пока я был в списке, я мог бы быть королевой Викторией. Она быстро проверила, а затем кивнула.

—Ваш депозит, сэр?

Я улыбнулся и попытался скрыть свою нервозность.

—Конечно, —сказал я, опуская руку в карман своего смокинга и доставая кассовый чек на 125 000 долларов.

Она взяла его, положила в конверт, подписала и запечатала, а затем вручила мне квитанция и табличку для торгов с номером 176 на ней. Я наблюдал, как она положила конверт в сейф и обслужила следующего клиента. Я с трудом сглотнул, в этом конверте была большая часть моих сбережений.

Затем я смешался с толпой. Я сидел за буфетом и старались не быть втянутыми в светскую беседу. Я постарался, чтобы Таш Кент был как можно более универсальным средством. Большинство

наших клиентов были средиземноморского или арабского происхождения, поэтому мне показалось уместным нанести на все видимые участки кожи флакон средства для временного загара. Я выбрал пиджак и галстук-бабочку, а не дорогой костюм, которого у меня не было. Феска? Ну, мой дядя был психиатром, и в то время это казалось хорошей идеей.

И вы правы, я выделялся, как больной палец.

Тем не менее, это не имело значения, если мое имя было в списке, если я внес залог, то, очевидно, я должен был быть здесь.

Внезапно прозвучал гонг к обеду. Я огляделся, заметив, что несколько человек покинули зал. Озадаченный, я последовал за ними, когда они прошли в главный бальный зал.

Здесь за каждым маленькими уютными столиками ожидали рабыня в красном фетишистском костюме помощницы Санты, готовые к подаче.

В углу я заметил Бернис, за столиками у входа —двух других девушек, которых я обучал. Я устроился за столиком в стороне, который обслуживала незнакомая девушка.

Беглый взгляд на ближайшие пустые столики сказал мне все, что мне нужно было знать.

Успокоившись, я шлепнул Санта-Рабыню по заднице тыльной стороной своей таблички для торгов и отправил ее в бар за вином; я прикинул, если у компании 125 тысяч моих денег, то я должен, по крайней мере, получить хоть какое-нибудь обслуживание.

Она вернулась как раз в тот момент, когда заиграла мелодичная музыка Пенни. На сцене раздвинулся занавес, и появился старшая домашняя рабыня в красном костюме из ПВХ. Наряд госпожи вызвал всеобщее восхищение. Я не стал выслушивать подробности о Пенни и использовал это время, чтобы оценить конкуренцию. Как и ожидалось, за столиками в передней части зала сидели три группы мужчин потрепанного вида, которые перебрасывались друг с другом ругательствами. Это были парни из «Дома боли». Я заметил, что одна группа уже наклонила над столом помощницу Санта-Клауса и уплывала прочь. На втором столе домашняя рабыня стояла на коленях, держа руками в красных перчатках два эрекционных члена, которые ее рот поочередно обслуживал. Я надеялся, что отвлекающий маневр пойдет мне на пользу.

Пенни вошла в зал как по команде, приняв динамичную позу, прежде чем приступить к своему танцу всерьез. Я наблюдал, как она плавно двигалась, прислушиваясь к тихому позвякиванию цепочек, когда она расправляла вуали на своем теле. Она была хороша, прилив адреналина и живая аудитория придали блеска ее технически безупречному выступлению. Я заметил, что парни за столиками в передней части зала перестали кричать. Вместо этого зрители завороженно наблюдали, как Пенни заложила руки за спину подняла голову и принялась за первый из своих перекатывание живота.

И тут начались торги.

Через пятнадцать секунд ставка поднялась до 3000 долларов. Я моргнул и огляделся. В глубине зала стояло несколько арабов, которых, очевидно, отвлекли от буфета звуки музыки. Пока я наблюдал, начался новый шквал розыгрышей, и общая сумма подскочила до 60 000 долларов. Это было за пределами возможностей «Дома боли», и они это знали. Впрочем, это не имело значения. Ни у кого из наших отвратительных маленьких друзей даже не было времени сделать ставку.

Пенни повернулась спиной и повиляла задницей, глядя серыми глазами через плечо пока она спускалась по сцене. Я был ошеломлен всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы довести общую сумму до 90 000 долларов. Затем ситуация немного стабилизировалась, и я с некоторым облегчением понял, что Джошуа был отчасти прав. Рабыни, которые продавались более чем за 100 000 долларов, как правило, были очень молодыми и подтянутыми. Этот наряд помог Пенни танцевать, но он также скрывал ее тело. Поскольку она все еще оставалась неизвестной, остальные заколебались. Внезапно я поймал себя на том, что моя ставка поднялась до 95 000 долларов.

Моя ставка была самой высокой, примерно две секунды, после чего был преодолен барьер в 100 тысяч долларов. Я огляделся, пытаясь высмотреть другого претендента. Я снова поднял руку. На этот раз 110 000 долларов, так как ожидаемая сумма увеличилась.

На этот раз, когда меня обошли по цене, я заметил другую претендентку.

Неизвестная девушка сидела рядом, два мускулистых мужчин охранников стояли у нее за спиной и носили кожаные штаны и кожаные ремни опоясывали их тела. Рядом с ней стояли две девушки, одна в красном латексном наряде горничной, другая в синем. Красная служанка кормила свою госпожу виноградом, а синяя служанка доливала шампанское в бокал своей госпожи. Самой девушки я почти не видел, только красную губы изогнуты в улыбке, грудь обтянута кожей, а на бедрах — пара лакированных ботинок на шпильках со шнуровкой, которые покоились на спине резиновой рабыни неопределенного пола.

Я оглянулся и обнаружил, что моя лопатка снова поднята. $130, 000. Я думал, что могу себе это позволить. У меня было пятнадцать тысяч долларов в банке....

Другом...

Цена подскочила до 160 000 долларов.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что хозяйка просто предложила большую цену, вероятно, самую высокую, на которую она была готова пойти. Когда выступление Пенни закончилось, она стояла на коленях на полу, как я ее учил. Ждала, когда я побью ставку в 160 000 долларов.

И я не смог. По правилам аукциона, все ставки до 200 тысяч долларов должны быть оплачены в тот же день. Я никак не мог собрать дополнительные 50 000 долларов вовремя.

Я удрученно смотрел вниз, когда молоток опустился и Пенни была продана другому.

— -----------------

Я поплелся к двери, чувствуя себя более чем подавленным. Я продолжал твердить себе, что сделал все, что мог. Это не помогло. Я вздохнул, все, на что я мог надеяться, это на то, что Док будет доволен, а у Пенни будет хорошая жизнь.

—Майн Хозяйка хотела бы поговорить с вами?

Я моргнул, полуобернулся и увидел гору хорошо накачанных мышц, стоящую рядом со мной. Я вытянул шею, глядя поверх крепкой мускулистой шеи на маленькую головку с коротко подстриженными светлыми волосами. Мне потребовалось некоторое время, чтобы установить связь между человеком-горой и моей конкуренткой на аукционе.

—Передайте своей Хозяйке, что я вынужден отказаться, — сказал я. Я повидал достаточно высокомерных домин, чтобы понять, что она хочет отпраздновать свою победу.

—Майн Хозяйка настаивает.

Что-то было в его немецком акценте, возможно, ранний интонации Шварценеггера подсказали мне, что «нет» — неприемлемый ответ. Я вздохнул. Ладно, я бы позволил ей немного покукарекать.

Вблизи таинственная дама оказалась моложе, чем я ожидал, хотя из-за строгого макияжа и темных очков было трудно определить ее точный возраст. У нее было удлиненное треугольное лицо, светлые волосы были заплетены в несколько косичек, плотно прилегающих к голове. Я подозревал, что без очков ее глаза были бы голубыми и сногсшибательными. Я поймал себя на том, что мой взгляд скользит вниз, к ее пышной груди, обтянутой кожей. В этот момент мое тело напомнило мне, что нужно дышать. Я окинула взглядом черно-синий кожаный корсет с ремешками спереди, юбку в тон, воротник-хомут и лакированные сапоги до бедра. Я оценил качество и вскоре пришел к цифре, близкой к 6000 долларов только за этот наряд.

Маленькие дизайнерские платья для «резиновых девочек» также были более сложными и дорогими, чем казались на первый взгляд. Чем больше я осматривался, тем больше понимал, что у этой девушки есть деньги, которые можно потратить впустую.

—Это был хороший аукцион, не так ли? —спросила она, произнося каждое слово вишневыми губами с глубоким сексуальным восточноевропейским акцентом. —Вам понравилась наша маленькая дуэль, мистер...?

—К… Кент, —сказал я, —Таш Кент. А вы кто?

—Катерина Иванова, —промурлыкала она, —Может быть, вы слышали обо мне?

Я покачал головой.

—Нет.

Катерина улыбнулась.

—Значит, вы слышали о моем отце, Николае Иванове?

Я почувствовал комок в горле, который мне каким-то образом удалось проглотить.

—Русская Мафия? —прохрипел я.

—Предприниматель, —поправила она. —У моего отца есть ряд активов в сфере средствах массовой информации и нефтяной отрасли на территории бывшего Советского Союза. —она пожала плечами.

В глубине души у меня вспыхнул огонек. Я задавался вопросом, где такая девушка, как Катерина могла бы получать такие деньги? Я имею в виду, что ни одна проститутка или эскорт-агент не зарабатывает таких денег, а старые богатые семьи редко позволяют своим дочерям содержать таких интересных слуг.

Катерина обернулась. Позади нее две горничные целовались друг с другом. Голубая горничная, та, что с темно-светлыми волосами, ласкала обтянутую латексом грудь своей подруги-брюнетки, пока они целовались по-французски.

—Татьяна, Надя, стул для мистера Кента.

Они неохотно расстались. Блондинка подошла ко мне, поглаживая мои щеки руками, обтянутыми синим латексом. Она крепко поцеловала меня, поцелуй был прерывистым и горячим.

Она положила свою руку на мою, направляя ее к своей груди, обтянутой латексом. Затем она потянулась и на мгновение обхватила мое лицо ладонями. Ее голубые глаза, сверкнув, ее красные губы чуть приоткрылись. Тяжело дыша, она на прощание погладила меня по щеке.

К тому времени девушка в красном обошла меня со стулом сзади. Она схватила меня за плечи и усадила на стул. Не успел я опомниться, как еще несколько резиновых пальцев скользнули по моим волосам, и я почувствовал нежные покусывания в шею. Блондинка опустилась передо мной на колени и терпеливо ждала.

Катерина улыбнулась и сделала глоток вина.

—Мистер Кент, я действительно верю, что вы нравитесь моим девочкам, —сказала она ошеломленным голосом. Она указала на стоящую на коленях голубую горничную. —Я думаю, Татьяна хочет знать, может ли она что-нибудь для вас сделать?

Я откашлялся и поправил воротник.

—Э-э-э, нет, не сейчас... — пробормотал я.

На мгновение Татьяна выглядела надутой и разочарованной, но это вскоре прошло, когда ее хозяйка приподняла свою сине-черную кожаную юбку, обнажив свою влажную киску. Татьяне не требовалось дальнейших указаний, она с голодным видом придвинулась ближе и уткнулась лицом в киску своей хозяйки, прикрыв голову мягкой кожаной юбкой.

Катерина на мгновение поежилась, а затем на ее лице появилось довольное выражение.

—Я пригласила вас сюда, чтобы мы могли обсудить мою новую рабыню, —сказала она. —Вы знаете что-нибудь о ее прошлом, мистер Кент?

Я на мгновение растерялся.

—Нет, не совсем...

Катерина рассмеялась.

—Ну же, ну же, мистер Кент, не держите меня за дурака. Я наблюдала за вашим поведением, вы не обращали внимания на статистику девушки и выражение своего лица, когда она танцевала...

Я попытался изобразить загадочную улыбку.

—Это долгая история, —сказал я.

В этот момент Катерина тихо застонала, запрокинув голову, ее пальцы в перчатках сжали голову блондинки. Я не знал, куда смотреть. К счастью, Надя выбрала этот момент, чтобы наклониться и крепко поцеловать меня. Мне потребовалось время, чтобы прервать поцелуй, и к тому времени Татьяна уже снова стояла на коленях перед своей Госпожой.

Катерина слегка покраснела, но, казалось, снова овладела собой. Она взглянула на меня.

—Давайте не будем нести чушь, —сказала она, —Мистер Кент, эта маленькая танцовщица, вы ее любите?

Я моргнул.

—Ну, я...

—Я хочу услышать прямой ответ «да» или «нет», мистер Кент, хорошо подумайте над своим ответом.

Я опустил глаза и кивнул. Маленький комочек страданий, который образовался, когда ощущение аукционного молотка росло, пока не заполнило всю мою грудь.

—Да, —сказал я наконец, —Да, я люблю.

Она хлопнула своими кожаными ладошками и улыбнулась.

—Вы видите, мистер Кент, это было совсем не сложно, не так ли?

Она немного подумала.

—Люди, —сказала она наконец, —Говорят мне, что, Катерина, ты такая нежная, ты такой ПРИЯТНЫЙ человек. — я? Я признаю, что это моя слабость, мне нравится видеть всех счастливыми, и поэтому я продам эту девушку вам, мистер Кент, за сто девяносто тысяч американских долларов.

Я поперхнулся.

—Но это больше, чем вы за нее заплатили, — запротестовал я.

Она кивнула и сделала пренебрежительный жест в сторону сцены.

—Это правда, —согласилась она, —Но поверьте мне, она обошлась ужасно дешево. Я не могу позволить, чтобы девушку продали дешевле, чем за это. Подумайте о ее самооценке? Кто захочет пойти к Хозяину, который не желает платить за тебя минимальную цену? Обычно такая рабыня стоит не меньше двухсот тысяч, но я вижу, что вы любите ее и вы такой же мягкотелый, как я, поэтому я делаю вам большую скидку.

Она тревожно улыбнулась мне и кивнула Наде, которая сунула карточку в нагрудный карман моего смокинга.

—На карточке есть адрес пентхауса моего отца, принесите деньги туда, —промурлыкала Катерина, —Но мы уедем из Нью-Йорка, всего через несколько дней, так что поторопитесь, мистер Кент. Только побыстрее.

Две служанки теперь стояли передо мной, заключенные в очередные страстные объятия. Как только стало ясно, что их госпожа закончила со мной, они расступились и поползли к ней с голодными взглядами. Катерина подала знак пальцем, и Надя направилась к киске своей госпожи. Татьяна подошла, чтобы страстно поцеловать свою госпожу в губы. Как только я умолк, Катерина посмотрела в мою сторону, явно удивленная, что я не понял, что беседа закончена.

—Вы можете идти, мистер Кент, —сказала она, махнув на меня рукой в перчатке.

=======================================;

Можно подумать, что у человека с моим доходом не возникнет проблем с поиском еще шестидесяти пяти тысяч американских долларов. Но вы ошибаетесь. Я точно не знаю почему, но деньги просто утекают сквозь мои пальцы, как вода, и, куда бы они ни уходили, кажется, что после них не остается никаких активов, которые можно было бы продать. Я оказался в своей квартире, рассматривая вещи, которые мог бы быстро продать, и понял, что у меня просто не было возможности собрать деньги. Удрученный, я сел, раздавленный чувством неполноценности и потери во второй раз за два дня.

На мгновение я подумал о том, чтобы пойти к Джошуа и попросить аванс за мои следующие две работы. К сожалению, компания беспокоится, если ее хорошо оплачиваемые сотрудники начинают нуждаться в деньгах, это может быть признаком злоупотребления психоактивными веществами или чего похуже. Последнее, что им нужно, — это сотрудник, ставящий под угрозу безопасность. Обращение к Джошуа вызвало бы слишком много вопросов.

Как раз в этот момент в дверь позвонили.

Озадаченный, я подошел и заглянул в глазок.

Снаружи стояло видение в хорошо сшитом костюме из черной кожи. Я заметил проблеск красного волосы собраны на затылке в короткий пучок, миндалевидные глаза сверкают из-под изогнутых бровей.

Я сглотнул и открыл дверь, чтобы пропустить Энджел в комнату.

Я сразу понял, что ей это не понравилось, есть такая маленькая галльская

манера выражать свое тело, которой французские мамочки учат своих дочерей, —способ подать сигнал любому несчастному мужчине, что его дело - труба.

Она резко повернулась и вздернула свой маленький носик.

—Мой Хозяин недоволен, — величественно объявила она на своем милом французским акцентом.

Я моргнул.

—Почему? —озадаченно спросил я.

—Вы, —она сделала паузу, —Как это по-английски? Разгон?

—Разгон?

Она замолчала и снова нахмурилась.

—Это значит, что вы жульничали на аукционе, ставили на себя?

—Зазывала? —спросил я.

—Да, —кивнула она, —И он недоволен.

Она расстегнула молнию на кармане своего потрясающего костюма и вытащила конверт.

—Он попросил, чтобы я передала тебе это.

Я совсем забыл о деньгах Дока! Я был так поглощен получением Пенни, что за последние несколько дней совсем забыл, что мне за это заплатят. Я вздохнул с облегчением и разорвал конверт. Я развернул посылку и быстро пересчитал банкноты внутри.

Я подняла глаза.

—Здесь всего десять тысяч, —разочарованно сказал я, —А должно было быть сто?

Энджел пожала плечами.

—Я не знаю, —сказала она. —Мне велели передать тебе, что вы сжульничали. Что вы не выполнили инструкции, и, следовательно, вам не заплатят. —она слегка кивнула. —Эти деньги предназначены для покрытия ваших карманных расходов.

Она повернулась, чтобы уйти.

—Нет, подождите! —сказал я, —Вы не понимаете, что все было совсем не так.

Энджл вздохнула.

—Я всего лишь посыльная, месье, —сказала она, —Если вы хотите обсудить решение моего Хозяина, вам придется обсудить это с ним самим.

—У меня нет возможности связаться с ним, —простонал я.

Энджел повернулась, и на мгновение я увидела, как смягчилось ее лицо.

—Как только он вернется в Бостон, я скажу ему, что вам нужно поговорить, —пообещала она. Она повернулась к двери.

Я нахмурился.

—Вернулся в Бостон? —спросил я, —Где он сейчас?

Энджел пожал плечами.

—Он на Манхэттене, —сказала она, —Он всегда приезжает сюда на Новый год.

—Тогда зачем мне ждать его возращения в Бостон? —спросил я, гадая, что же я пропустил.

Энджел вздохнула.

—Сегодня он встречается с несколькими клиентами, а потом возвращается в Бостон. Я не увижу его до тех пор.

—Но ты же знаешь, где он, верно? Я имею в виду, где он остановился в Нью-Йорке?

—Мне нужно идти, —сказала она.

—Нет, ты не можешь, —сказал я. —Мне нужно поговорить с ним сегодня.

То, что произошло дальше, было как в тумане. Она вырвала свою руку из моей отчаянной хватки, я попытался схватить ее, она дала мне пощечину, я дал ей пощечину, она дала мне еще одну пощечину, и, кажется, я ударил ее. Я точно не уверен, но только что мы спорили, а в следующее мгновение Энджел лежала на полу, как тряпичная кукла.

— ---------------,

—У-у-у-у-у, —простонала Энджел, прикусывая пару чистых носков, которые были у нее во рту. Я видел, как она пыталась вытащить их языком, но кухонное полотенце, завязанное у нее на губах, мешало этому. Какое-то мгновение я видел, как она сопротивляется, а затем в ее глазах появилась паника, когда она поняла, что не сможет освободиться. Я выбрал этот момент, чтобы подойти.

Я был вынужден раздеть ее догола, что было прискорбно, поскольку с тех пор, как я в детстве наблюдал за Эммой Пилинг, я мечтал о девушках в коже в жестком бондаже. Однако мне нужен был полный доступ к телу Энджел, чтобы «убедить» ее помочь мне.

Я привязал Энджел лицом к стене на старом, крепком кофейном столике в центре моего кабинета.

Ее обнаженный торс был открыт, руки и ноги спрятаны под столом и связаны вместе с помощью компьютерных кабелей, клейкой ленты и телефонных шнуров. Я наблюдал за тем, как она боролась изо всех сил, с удовлетворением отмечая, что ее руки и ноги все еще были в хорошем состоянии и что ее отчаянно ищущие пальцы никак не могли развязать узел. А пока я оставил ее бороться, полагая, что она справится дай мне знать, когда она решит, что это бесполезно.

На это у нее ушло почти двадцать минут.

После обычного предупреждения о последствиях крика я вытащила кляп.

—Ублюдок, — выплюнула она, —Отпусти меня!

Я покачал головой.

—Нет, пока вы не скажете мне, где Док, — сказал я. —Мне нужно его увидеть, прямо сейчас.

Она глубоко вздохнула и вздернула подбородок.

—Никогда, месье, —гордо заявила она, —Эта рабыня скорее умрет, чем предаст доверие своего любимого Хозяина! Пытайте меня, как хотите, но я никогда не сдамся!

Я закатил глаза. Отлично, подумал я, как раз то, что мне нужно, маленькая дерзкая француженка девушка с комплексом Жанны д'Арк. Я запрокинул ей голову и засунул кляп обратно в рот, пока думал.

Возможно, она блефовала, и сдаст Дока при малейшем дискомфорте, но почему-то я в этом сомневался. Я решил, что мне нужно было устроить

Энджел такую пытку, которой она не ожидала. В подземелье, на работе, я был бы избалован выбором. Здесь же, у себя дома, мне нужно было проявить творческий подход.

— -----------------

Энджел застонала сквозь кляп и приподнялась, ее бедра потянулись за моей удаляющейся рукой всеми возможными движениями, на которые она была способна. Я убрал вибрирующую массажную перчатку, с удовлетворением наблюдая, как девушка несколько мгновений ловила ртом воздух, а затем откинулась назад в состоянии возбужденного разочарования. Наклонившись, я покрутил сосок, наблюдая, как ее лицо с завязанными глазами поворачивается сначала в одну сторону, а затем в другую.

Это был четвертый оргазм, в котором ей было отказано, четвертый раз, когда я подводил ее беспомощное тело к краю, просто чтобы оставить ее желать. Ее соски оставались твердыми, показывая, что ее тело все еще напряжено и чувствительно. Когда я провел пальцем по она снова начала дергаться, всхлипывая в кляп из носка и приподнимая бедра навстречу моей руке.

Я наклонился, подул на возбужденные соски и на розовый бутончик, выглядывавший из-под капюшона. Энджел снова покачала бедрами, плача от досады.

—Должно быть, начинает болеть? —прокомментировал я, проводя пальцами по ее животу.

Энджел удрученно кивнула. Я подумал, что ее мокрая киска, должно быть, прямо сейчас требует внимания, поэтому перешел к ее груди. Энджел застонала, когда я провел кубиком льда по ее набухшим соскам.

—Ты расскажешь мне то, что я хочу знать? —спросил я.

Она, как и прежде, вызывающе покачала головой. Но на этот раз в ее голосе было сомнение и, возможно, чуть меньше энтузиазма. Я улыбнулся и взял в руки массажер, установил его на низкий уровень и медленно провел им вверх и вниз по ее холмику, позволяя мощной вибрации по-своему озорить ее нуждающееся лоно.

В прошлом году, играя в теннис, я вывихнул плечо, и, хотя врач сказал, что все в порядке, у меня все еще иногда возникают судороги или скованность движений. Со временем я собрал неплохую коллекцию массажеров и кремов для наружного применения, у некоторых из которых было дополнительное применение.

Я позволил вибрирующей перчатке ласкать грудь Энджел, поигрывая с каждым соском, прежде чем взять всю ее грудь в ладонь. В то же время другая рука все глубже погружала выпуклый наконечник массажера во влажный холмик Энджел. Она извивалась, визжала и все время подбиралась все ближе и ближе к краю. Я внимательно наблюдал за ней, отмечая ее движения, цвет лица, дыхание......

... И снова убрал массажер.

Энджел рыдала от отчаяния, упираясь в стол и отчаянно дергая за свои узы. Я подождал, пока она замолчит.

—Я могу продолжать в том же духе сколько угодно, —сказал я. —Еще час, и ты сойдешь с ума. Теперь ты будешь говорить?

Она снова устало покачала головой. Я дал ей пять минут остыть, а затем начал сначала.

Она, наконец, не выдержала после двух часов и девяти отказов от оргазма. Я как раз приступал к десятому сеансу дразнения, когда она захныкала, требуя, чтобы ей убрали кляп.

Энджел всхлипнула.

—Хорошо, сэр, —простонала она, —Я все расскажу, только, пожалуйста, дайте мне кончить!

Я рассмеялся.

—Нет, милая, ты не пойдет, ты первая.

Она облизнула губы.

—Если я скажу тебе, то предам своего Хозяина, моя жизнь рабыни закончится.

Я задумчиво кивнул.

—Итак, у меня есть условие, —прошептала она.

—О нет, это ты здесь беспомощна, малышка, это ты умоляешь.

—Пожалуйста, —прошептала Энджел, —Если я тебе скажу, ты должен пообещать, что кончишь со мной сам, трахни меня, трахни меня снова.

Я улыбнулся. Два часа наблюдения за тем, как обнаженная девушка извивается на столе, тоже сделали мистера Счастливчика нуждающимся. ——Ладно, —сказал я таким тоном, словно приносил великую жертву, —А теперь рассказывай.

Я записал адрес, проверил его и вставил кляп на место. Когда я вошел, Энджел выгнулась подо мной, ее тугое влагалище прижалось к моему лону. Я вошел в нее, мое собственное возбуждение и жажда скорости не оставляли времени на прелюдию. Не то чтобы в этом была необходимость. После двух часов непрерывных дразнящих ласк Энджел была возбуждена и готова. Я вошел глубоко и всего через пять толчков почувствовал, как она начала кончать. Затем я ускорился, вгоняя свой покрытый резиной член глубоко в ее теплое влажное лоно. Она закричала от первого оргазма и просто продолжала кончать. Я продолжал двигать членом до тех пор, пока Энджл не был выкачана досуха.

— -----------------

—Веди себя хорошо, —сказал я, оглядываясь с порога. Энджел посмотрела в мою сторону и захныкала в кляп. Я привязал ее к тяжелому деревянному стулу в углу кабинета. Кабели и скотч были использованы повторно, чтобы несчастная девушка-курьер какое-то время никуда не уходила. Я засунул ей в рот пару чистых носков, но на этот раз я заклеила нижнюю часть ее лица клейкой лентой и бинтом, чтобы она не шумела.

Я загрузил в видеомагнитофон трехчасовой сборник старых порнофильмов 70-х годов, который мне купили в прошлом году в качестве подарка-прикола. Я прибавил звук ровно настолько, чтобы заглушаю слабые стоны Энджел. Я подумал, что если проходящий мимо сосед услышит ее сдавленные крики, то пошлая порномузыка 70-х убедит его в том, что я интересно провожу вечер.

Когда я закрывал дверь, мне пришло в голову, что Энджел все еще будет здесь, когда я вернусь, так что, даже если встреча с Доком пройдет неудачно, мне, по крайней мере, есть кто-то кто будет с нетерпением меня ждать.

Адрес, который дала мне Энджел, был старым жилым отелем недалеко от парка. Увидев охрану Дока из Бостона, я не стал рисковать. Я подождал, пока швейцар был занят тем, что помогал жильцу, а затем проскользнул внутрь. Я проскользнул на лестничную клетку и начал подниматься на десятый этаж.

Я воспользовался перочинным ножом, чтобы открыть замок на пожарной двери, а затем прокрался в вестибюль.

Именно в этот момент я понял, что у меня не было реального плана.

Видите ли, когда Энджел рассказал мне о причинах, по которым Док не платил мне, я немного испугался. Мне казалось очевидным, что все это было ужасным недоразумением и что, как только я все выясню, Док с радостью заплатит мне. Все, что мне нужно было сделать затем отправился к Катерине и спасти Пенни. Все просто! Я имею в виду, что в кино это работает именно так, верно?

Стоя у двери Дока, я понял, что в глазах Дока я обманул, похитил и пытал одну из его сотрудниц и собирался вторгнуться в его дом. Вероятно, меня пристрелят на месте.

Я постучал в дверь.

К моей радости, дверь открыла Бетти.

—Чем я могу вам помочь? —спросила она, одарив меня улыбкой, о которой многие мечтали в 1950-х годах.

—Конечно, —сказал я, —Ты ведь помнишь меня, Бетти, мы встречались в Бостоне? Док попросил меня зайти, закончить кое-какие дела?

Я решил, что это тот момент, когда появляются головорезы/части тела ломаются/Саймона подстреливают/ тело Саймона сбрасывают в Ист-Ривер. К моему большому удивлению, она мило улыбнулась и пригласила меня войти.

Когда я последовал за ней в маленькую гостиную, обставленную со вкусом, я понял, что самодовольство снова сыграло мне на руку. Поскольку только те, кому было разрешено видеть Дока, знали, где он находится; значит, любой, кто знал, где он находится, должен был иметь право на встречу с ним.

Я знал, что мое везение закончится, как только Бетти объявит о моем появлении, поэтому я пошел параллельно ей, когда она вошла в комнату. Когда она направилась к внутренней двери, я бросился вперед, грубо оттолкнув ее в сторону, и ворвался через дверной проем в комнату за ней.

Док оторвал взгляд от своего стола и посмотрел на меня поверх очков.

—Мистер Уайз, я должен признать, что ваше присутствие здесь не является полной неожиданностью и не является желанным.

Внезапно меня схватили сзади, чья-то рука обхватила меня за горло, а правое запястье прижали к пояснице. Я пытался сопротивляться, но не добившись никакого прогресса, нападавший на меня казался чудовищно сильным и решительным. Сначала я подумал, что бандиты схватили меня, но потом заметил свое отражение в настенном зеркале. Бетти держала меня неподвижно, как тряпичную куклу. Мои глаза вылезли из орбит, когда захват головы усилился, а отражение в зеркале стало похоже на причудливую реконструкцию картины Стэнтон о женской борьбе.

—Пожалуйста, —прохрипел я, —Я здесь, чтобы объяснить. Вы как-то сказали, что, если я помогу вам с Пенни, вы будете мне должны...

Док кивнул, и хватка Бетти немного ослабла. Док указал на стул, и я почувствовал, что меня подталкивают к этому. Затем меня толкнули вниз, и руки Бетти крепко легли мне на плечи. Я понял, что не смогу с ней бороться. Я никуда не собирался уходить без разрешения Дока.

Старик взглянул на карманные часы.

—У вас есть три минуты до моего следующего клиента, мистера Уайза. —он озадаченно поднял глаза, —Или это должен быть мистер Таш Кент?

Он подался вперед.

—Я хотел, чтобы вы повысили стоимость девушки на аукционе, научив ее наилучшим образом демонстрировать свои достоинства. Вы не смогли этого сделать и прибегли к хитрости, поэтому я счел оправданным расторгнуть наше соглашение.

—Нет, —сказал я, снова чувствуя это неестественное спокойствие, —Мы договорились, что девушка должна была уйти по цене, которая гарантировала бы ей хорошего хозяина. —сказал я, глядя ему в глаза. —Очевидно, у вас были люди на аукционе, и в этом случае вы знаете, что до того, как я сделал ставку, Пенни стоила 90 000 долларов. На тот момент она уже была вне риска, и я выполнил свою часть нашего соглашения. Я полагаю, это означает, что вы должны мне 90 000 долларов. Я приму наличные или чек.

Док рассмеялся.

—Давайте предположим, что все это правда, —сказал он, —Тогда девушка продали бы за девяносто тысяч долларов. Я был бы счастлив, вам бы заплатили, а девочка попала бы к хорошему Хозяину. Так почему же вы решили подвергнуть все это риску, нарушив правила аукционного дома Лейбермана и отправившись туда самостоятельно? Зачем делать такую глупость, как предлагать цену за нее?

Я опустил глаза.

—Во-первых, —сказал я, —Вы согласитесь, что ни разу не говорили мне не приходить и не запрещали участвовать в торгах.

Он кивнул.

—Возможно.

—Вы согласитесь, что, если бы меня там не было, девушку все равно продали бы за девяносто тысяч долларов и что я выполнил свою часть нашего соглашения.

Док кивнул.

—Согласен.

—Тогда вы все еще должны мне деньги, — сказал я.

Док рассмеялся.

—Во-первых, почему вы поставили под угрозу операцию и почему вам так срочно нужны эти деньги?

Я глубоко вздохнул.

—Потому что я хочу владеть ею, —сказал я, —Я хочу владеть Пенни. Я хочу, чтобы она стояла передо мной на коленях, я хочу, чтобы она согревала мою постель по ночам. Вот почему я участвовал в аукционе, вот почему мне нужны деньги сейчас, чтобы я мог выкупить ее у девушки, которая ее купила.

Я откинулся на спинку стула, удивленный собственной откровенностью. У меня всегда были проблемы выражая свои чувства, мне почему-то никогда не удавалось подобрать правильные слова.

Док посмотрел на меня.

—Сколько вы собираетесь заплатить? —спросил он.

—Сто девяносто тысяч, — сказал я.

— Это много для вас?

Я пожал плечами.

—Почти все, что у меня есть, —сказал я, —но это не важно, потому что у меня есть она.

—Вы любите ее?

Я кивнул.

—Да, я не знаю как, прошло всего несколько дней, но почему-то я просто не хочу ее терять....

—Я же говорил вам, Док, что за этой внешностью ботана скрывается сердце истинного романтика!

Я посмотрел в сторону двери, откуда доносился знакомый голос. Там стоял мой босс, Джошуа Лейберман, и улыбался так широко, что это казалось опасным с медицинской точки зрения.

Я перевел взгляд с него на Дока и обратно. Оба широко улыбались.

—Я... я не понимаю? —сказал я.

Док кивнул Бетти.

—Покажи ему.

— ----------;

В гостиной была еще одна дверь, ведущая в небольшое помещение, которое когда-то было гардеробной. Бетти открыла ее, чтобы я мог заглянуть внутрь. Пенни сидела голая, привязанная ремнями к крепкому деревянному стулу. Когда мы вошли, она повернулась ко мне, глаза ее блестели, а губы пытались что-то сказать сквозь толстый кожаный кляп.

—Ммммммм

Перед Пенни было то, что я сначала принял за тусклое стеклянное окно. Подойдя ближе, я смог заглянуть сквозь него в кабинет Дока. Я моргнул. Зеркало в кабинет, в котором я наблюдал за своей борьбой с Бетти, был двусторонним! Я склонился над Пенни, впервые заметив маленький наушник в ее левом ухе. Я осторожно вытащил его, поднес к уху и не удивился, обнаружив, что слышу разговор в соседнем кабинете.

Я вытащил кляп. Пенни подняла голову, ее глаза заблестели.

—Пожалуйста, Хозяин, прошептала она, —Эта девушка может вас обслужить?

Я обнаружил, что смеюсь с облегчением.

—Конечно, —сказал я, развязывая ремни, удерживавшие ее, —Как только я выясню, что происходит!

— -----------------

Они рассказали мне об этом в кабинете Дока. Я сидел на том же стуле, на этот раз обнаженная Пенни стояла на коленях у моих ног, а двое мужчин постарше улыбались мне, как пара чеширских котов.

—Что происходит? —спросил я.

Джошуа улыбнулся.

—По-моему, я еще не знакомил тебя со своей двоюродной племянницей Пенни, —самодовольно произнес он, —Помнишь, я говорил тебе, что она приехала в город на каникулы?

Я посмотрел на Пенни, которая улыбнулась и радостно кивнула.

—Ваша племянница? —спросил я, Пенни не была похожа ни на одну из родственниц Джошуа.

Он нахмурился.

—Ну, хорошо, падчерица моего двоюродного брата. Не имеет значения, семья есть семья. Он сделал широкий жест.

—Такому парню, как ты, нужно жениться на хорошей девушке и остепениться. Хорошая личная жизнь необходима работорговцу. Поверь мне, если ты будешь жить без девушки, стресс убьет тебя.

Док улыбнулся.

—В прошлом году Пенни обнаружила, что у нее есть определенные эмоциональные потребности, —сказал он. — Когда она наконец набралась смелости признаться своей семье, то обнаружила, что они не так шокированы, как она ожидала.

Он остановился

—Джошуа думал, что из вас двоих получилась бы отличная пара, но ему нужен был повод, чтобы вы оба провели немного времени вместе. Затем, когда стало ясно, что у вас возникли чувства друг к другу, он захотел проверить их, и мы придумали небольшую драму.

Я моргнул.

—А Катерина Иванова? —спросил я.

Док улыбнулся.

—Моя помощница Котенок и ее домашние рабыни Мария и Бет. Вы должны простить ее, но она любит экстравагантное поведение.

—Я не знаю, что сказать, —сказал я.

Пенни подняла голову.

—Вам не нужно ничего говорить, мой Хозяин, —сказала она, кивая на

зеркало. —Я видела и слышала каждое слово.

Док улыбнулся.

—Хорошо, хорошо. А теперь, голубки, почему бы вам не разобраться с остальным дома, —сказал он. — Можете отослать Энджел обратно утром. Я уверен, что вы двое сможете найти ей применение сегодня вечером.

Я посмотрел на Пенни и улыбнулся.