**

— Доктор, я обратилась к вам, потому что мне посоветовали. Сказали, что вы можете помочь. Пожалуйста, добавьте мне мозгов, сделайте меня чуточку умнее. А то муж постоянно называет меня глупышкой, говорит, что я без него — полный ноль!

Перед Станиславом Евгеньевичем сидела эффектная молодая шатенка в провокационном наряде. Короткое платье скорее подчеркивало, чем скрывало её прелести. Наряженная как секс-кукла, она была накрашена ярко, словно уличная кокетка. Однако мелкие детали — идеальный маникюр, дорогие украшения и аксессуары — выдавали её обеспеченное положение. Кто же позволил ей выйти на улицу в таком виде?

Доктор сдвинул брови, которые оставались приподнятыми с момента её появления, и ещё раз окинул посетительницу внимательным взглядом. Несмотря на странный наряд, он пытался найти хоть какой-то изъян. Но его не было: чистые, открытые, почти фарфоровые глаза, трепетные взмахи длинных ресниц, розовая хрупкость идеальной кожи. Её полные губы, покрытые коричневой матовой помадой, слегка вздрагивали. Подбородок, округлый и ровный, двигался в такт её словам. По идеальной шее пробежал взволнованный глоток, скрываясь в головокружительном декольте, подчеркнутом плотным лифом. Нежные, ухоженные руки с безупречным маникюром сжимали сумочку, стоимость которой равнялась цене его машины. Её стройный стан, полный изящных изгибов, переходил в керамическую гладкость ног, обутых в изящные туфли.

Сколько раз он мысленно произнёс слово "идеально"?

"Некоторым дамам большой мозг вовсе не обязателен для счастливой жизни!" — это было первое, что хотел сказать доктор, но он сдержался. Облизнув внезапно пересохшие губы, он прочистил горло и произнёс:

— А есть ли у вас какие-нибудь объективные основания для подобной процедуры, кроме слов вашего любящего мужа?

— Объективные? — не поняла красотка.

— То есть не зависящие от суждений одного человека. То, что может увидеть и подтвердить кто угодно другой, — пояснил доктор.

Дама на минуту задумалась, безмолвно шевеля губами, а затем стала перечислять, загибая пальцы на руке:

— Вот, смотрите! Я не могу понять, как пользоваться... как его? Интернет-банком! Мне страшно, что я сделаю что-то не так, куда-то не туда переведу деньги. Со мной даже мошенники теряют терпение, потому что я не могу повторить за ними инструкции. Я ни разу не смогла сама пополнить баланс на мобильном, сколько ни пыталась. Не могу понять текст больше одной страницы — нужно, чтобы объяснили на пальцах, что там написано. Своему сыну я не могу помочь с задачей по математике третьего класса, потому что не могу собраться с мыслями. А если пытаюсь слишком долго — начинает ломить в висках! Мне многое представляется ужасно сложным. На телефоне я выучила только несколько действий: как отвечать на звонки, как открыть мессенджер и как посмотреть видео. Если аппарат начинает спрашивать или делать что-то незнакомое, я сразу бегу к мужу, чтобы он мне помог. Он вообще говорит, что я только для одного годна... — она потупилась и стрельнула в доктора глазками. — Ну, вы понимаете?

— Любая незнакомая ситуация вызывает у меня панику, — продолжила она после небольшой паузы. — В непривычном месте я теряюсь и стою как вкопанная, пока кто-нибудь не поможет. Я не могу водить машину, потому что с десяти попыток не сдала теорию, хотя честно учила! Теперь приходится ездить с водителем. Видите, какой ужас?

— Понимаю вас, — вставил Станислав Евгеньевич, а про себя подумал: "Вот так живешь, думаешь, что всё у тебя хорошо, всё есть, всем доволен. И тут приходит вот такая... и ты понимаешь, что всё время был не в том месте и не с теми... Господи, ну и красотка! Дай мне сил!" В его голове возникла и мгновенно завладела всеми мыслями картина, совершенно противоречащая обстановке: он, сняв штаны и придерживая руками её голову, трется о её губы головкой своего члена... Она хлопает глазами, старательно разевая рот и напрягая пышные губы. Его яйца касаются её белого гладкого подбородка, а она, растрёпанная и раскрасневшаяся, шепчет ему, как Страшила — Элли: "Доктор, ну дайте... мне... мозги!"

Станислав Евгеньевич крепко зажмурился, прогоняя комичное и одновременно эротически мощное наваждение.

— В общем, я могу перечислять бесконечно, — закончила женщина, замолчав и тем самым вернув врача к реальности. С облегчением, будто после тяжелой изнурительной работы, она откинулась на спинку стула, подчеркнув посадкой волнительный изгиб собственных бёдер. Идеальных?

— Судя по вашим словам, и не прибегая к когнитивным тестам, я бы предположил лёгкую степень интеллектуальной недостаточности, — поправил доктор съехавшие вбок очки. — Но не более. Замечу также, что с ней люди прекрасно живут и находят своё место в обществе, и куда счастливее, чем более одарённые интеллектом, кстати говоря! Вот вы, в частности, — добавил он и выразительно посмотрел на пациентку, впиваясь взглядом в её глубокое декольте, подчеркнутое белой золотой ниткой и кулоном, вставшим на ребро между двумя пышными холмами.

— А что я? — хлопнула глазами гламурная фея, вернув взгляд доктора на своё лицо.

— Поправьте, если ошибаюсь, но вы вполне состоятельны и уже имеете всё, что хотите!

— Ах, это всё Артурчик, мой муж! Всем, что имею, я обязана только ему! Он так меня любит и балует! Однажды увидел меня на конкурсе красоты, мне тогда и восемнадцати не было, и всё — окружил подарками, цветами, ждал совершеннолетия. Никуда не пустил поступать, умолял выйти за него, я сдалась, и с тех пор — его любимая игрушка. Он так и называет меня: Игрушка. И играется со мной вот уже... — дама закатила глаза, подсчитывая, — восемь лет. Нет, девять! Нашему старшему уже семь, так что да, девять! Всё не наиграется... — в голосе дамы засквозила плохо скрываемая печаль.

— Хотел бы заметить, что всему, что имеете, вы обязаны прежде всего себе и тому образу, гм, в котором пребываете, своей красоте, если совсем начистоту! Это же прекрасно — иметь то, о чём мечтает любая женщина: внешность, семью, достаток, любящего мужа!

— Но доктор, как вы не понимаете! — вскликнула девушка, плавно всплеснув изящными руками, как бабочка крыльями. — Я же чувствую некоторую снисходительность со стороны окружающих, и мне самой неудобно и обидно до слёз, что люди считают меня глупой! Я хочу не быть только куклой для определённых мужских желаний, но представлять из себя что-то ещё! Чтобы сын мог на меня положиться, а не считал мать какой-то безмозглой дебилкой! — дама ещё больше расстроилась, пока говорила, и теперь выглядела абсолютно несчастной, надув губки и заблестев слезинками в уголках глаз.

— Я уверен, никто так не считает!

— Не спорьте со мной, вы не были на моём месте! — топнула ножкой дама, обнажив свой настоящий характер.

— Хорошо, хорошо! Вы платите! — примирительно закивал Станислав Евгеньевич, окончательно сбросив с себя эротический дурман. — Мы действительно практикуем методику, которая улучшает нейронные связи, активирует синапсы и образование новых устойчивых связей. Процедуры проводятся неофициально в рамках научной программы на базе нашего отделения. Но до сего дня они укладывались в попытки сделать и так одарённых и умных людей ещё более эффективными, нацеленными и быстрыми в принятии решений. Это успешные бизнесмены, экономисты, преподаватели, учёные. Там мы действительно фиксируем долгосрочный прирост скорости реакций и успешности выполнения интеллектуальных задач. Сказать однозначно, что произойдёт в вашем случае, я даже не берусь! — вкрадчиво выговаривал доктор. — К тому же стоит посоветоваться с вашим мужем, как он отнесётся к вашему... гм, преображению!

— Причём тут мой муж?! Пока я ещё хозяйка своего тела! — возмутилась женщина. — Мужу вовсе не обязательно об этом знать, за это я готова даже доплатить! Деньги у меня есть! Да, они его... были... когда-то... он давал мне на украшения, покупки, но я не тратила, нет! Я знала, чего хочу, и давно уже готовилась к этому, копила, как только узнала про ваши опыты! Поэтому требую сделать это со мной как можно скорее и без всяких звонков домой! Я всё подпишу, у меня и паспорт с собой есть! — полезла она в сумочку.

Станислав Евгеньевич остановил её порыв, замахав руками, и поморщился: если действительно процедура окажется эффективной, а потом в семье этого Артурчика начнутся проблемы и недопонимания, ведь умная жена и глупая кукла требуют совершенно различных подходов, и мужчина может оказаться к такому не готов. В итоге разбирательств следы приведут к нему, в его клинику, и уж тогда лично ему может сильно не поздоровиться. С другой стороны, вздорная дама явно могла наделать множество неприятностей, если отказать ей прямо.

Решение пришло внезапно, казалось, удовлетворяющее все стороны и, главное, его лично:

— Ну что ж! Если все вопросы решены, предлагаю начать, не откладывая! — с энтузиазмом заявил доктор, поднимаясь.

— Как?! Прямо сейчас?! — ахнула дама.

— А чего тянуть?! Раньше встанем, раньше... гм... кончим!

***

Мозг человека — желеобразная субстанция, на восемьдесят процентов состоящая из воды и ещё на шестнадцать — из жира. Это самый "жирный" орган из всего организма. Даже удивительно, как он может "работать". Станислав Евгеньевич, посвятивший всю жизнь его изучению, до сих пор восхищался невероятными способностями по сути комка жира с водой.

Как и компьютерный процессор, мозг работает на определённой частоте. Несмотря на то, что она довольно низкая, по эффективности компьютерам до него ещё далеко. Альфа-ритм мозга, состояние покоя, — 8-13 Гц, бета-ритм мозга, умственная работа, — 14-35 Гц. Если навести на мозг волны частотой, соответствующей сну, то мозг "заснёт", а если выше — наполнится бурлящей энергией. У каждого человека частота индивидуальна, но в определённых пределах. Работая над электромагнитной проекцией, Станислав Евгеньевич с коллегами выяснили, что нетипично высокое излучение ЭМИ УВЧ/СВЧ-диапазона (от 1, 5 до 4, 5 ГГц) с мощностью сигналов на уровне -130 дБм -100 дБм стимулирует мозговые ткани к резкому скачку образования новых связей и активизации работы старых, закоренелых цепей, определяющих долгосрочную память. То, что его новая пациентка назвала: "добавить мозгов".

Эффект проявлялся быстро и держался довольно стойко, однако пока наблюдения шли в рамках экспериментов и для широкой публики были неизвестны. Тем удивительнее было появление этой красотки. Как до неё дошла эта информация, по каким каналам? Станислав Евгеньевич ломал над этим вопросом голову, пока усаживал пациентку в процедурное кресло. "Надо проверить персонал, кто-то много болтает."

Она безропотно выполняла его команды, только хлопала своими огромными красивыми ресницами, чем возмущала мысли доктора. На её изящную голову с копной густых волнистых волос был помещён уродливый шлем, утыканный излучателями. Несмотря на его большой вес, дама стойко сносила эту нагрузку, видимо, твёрдо решив покончить со званием "красивой дурочки".

Проверив соединения, врач отошёл к ноутбуку, управляющему всем комплексом аппаратуры. Рука в нерешительности зависла над регуляторами, а потом выкрутила их на минимальные частоты, соответствующие электросну.

Нажав кнопку ввода, доктор ещё раз проверил параметры излучения, поползшие по экрану, и сел наблюдать за пациенткой. Та терпеливо ждала, стараясь не шевелиться, хотя это и не было необходимым — шлем держался крепко, стянутый ремнём под подбородком. Потом глаза её стали всё чаще закрываться и всё реже открываться, пока не закрылись совсем. Обессиленная голова упала на грудь — пациентка заснула.

Шальная мысль проскочила у доктора в голове — подойти к даме и... как-то воспользоваться её состоянием. Прикоснуться к её роскошному телу, потрогать, почувствовать себя Артурчиком, обладателем чистой незамутнённой красоты. Он даже решил, что имеет на это моральное право перед её мужем, ибо прямо сейчас спасает брак от неминуемой гибели. Но, поколебавшись, отбросил эту мысль как вульгарную и недостойную лично себя.

"Думаю, полчаса ей хватит",  — решил он и, выставив будильник, удалился от греха в свой кабинет, повесив на лаборантской табличку "Идёт эксперимент, не беспокоить!".

— Оказывается, это так здорово и совсем не больно! Я даже ничего не почувствовала, — радостно лепетала дама, поправляя сбившуюся от шлема причёску. Она выглядела... отдохнувшей. Кожа, и без того идеальная, приобрела ещё более розовый, пышущий цвет, а вся она — ещё больше расцвела то ли ото сна, то ли от радости сбывающихся надежд.

— Эффект не будет быстрым, — хмурился, принимая незаслуженные комплименты, Станислав Евгеньевич. — Необходимо будет повторить процедуру... гм... трижды. Или более длительно. Жду вас, скажем, через неделю! Вас устроит?

Ей было удобно. Она вообще была на вершине счастья, и, прощаясь, так расчувствовалась, что непосредственная, как ребёнок, подскочила к поднявшемуся её проводить врачу, обняла и чмокнула в щёчку, не переставая ворковать слова благодарности.

Облако благоуханий от мимолётного прикосновения феи чуть не лишило доктора дара речи, и он с облегчением закрыл за пациенткой дверь — всё же любое терпение имеет пределы, а он совсем не был каменным.

Пациентка не шла из головы доктора всю следующую неделю. Он впадал в мечтания, сам себя одёргивал, стыдил, оправдывал и снова начинал строить сумасшедшие планы, один фантастичнее другого. Мысленно в ход шли внутривенный наркоз и даже временная иммобилизация. Доктор знал, что ничем подобным не будет заниматься, но фантазии так бередили его естество, что у его жены выдались беспокойные ночи. Он был неутомим, стоило ему представить, что вместо супруги под ним безропотно и недвижимо находится его прекрасная пациентка, хлопающая своими огромными ресницами: "Доктор, вы сделаете меня умной?! — Всенепременно, сейчас, только кончу!" А! На! Ещё!

Он со сладкими воплями изливался в чрево благоверной каждый день, возвращая тем самым режим своей молодости, чему жена, судя по сжатым губам, была не очень-то и рада, хоть и благоразумно придержала едкие замечания о его нежданном сексуальном эксцессе при себе.

— Как ваше самочувствие? Были ли изменения? — подчёркнуто холодно спросил пациентку доктор, когда она снова появилась в его кабинете. Сегодня она была в совершенно другом, но не менее вычурном наряде, ещё более влекущая и сексуальная.

— Да. То есть нет. Не уверена. — растерялась дама. — Иногда мне казалось, что да, голова стала лучше соображать, а потом вдруг раз и опять ничего не понимаю!

— Не беда, это был только первый раз! Дальше результат должен стать более заметным! — обнадёжил её Станислав Евгеньевич. — Тогда у нас сеанс вышел немного экспромтом, но сегодня мы проведём всё по правилам, чтобы и вам было удобнее! Я решил, что у меня в кабинете вам будет намного комфортнее, чем в холодной процедурной, видите, и излучатель уже здесь! Я приготовил халат, вам необходимо переодеться, вон там, есть ванная комната. Можете оставить там свои вещи!

— Мне как всё, снимать? — с готовностью поднялась дама, принимая из его рук короткий белый халатик, который доктор позаимствовал в медсестринской.

— Да, лучше совсем снять одежду, чтобы ничего не помять!

Пациентка удалилась, а когда вернулась, оказалось, что она неожиданно дословно выполнила его указание: помимо верхней одежды оставила в ванной и всё своё бельё, представ перед врачом в таком виде, что он потерял дар речи. В одежде она была великолепна, в халатике на голое тело она стала поистине ослепительна. Совершенно, абсолютно не нужен был такой красоте никакой излишний ум, пока эта кожа, буквально светящаяся в полумраке кабинета, будет оставаться такой... такой... до боли великолепной!

Станислав Евгеньевич сморщился, как от зубной боли, стараясь сдержать безудержно накатывающую эрекцию.

— Садитесь... Ложитесь... Там... — сдавленно скомандовал он.

Фея, ничуть не смущаясь своей почти наготы, проследовала на диван и вытянула на нём свои роскошные ноги. Халатик только слегка прикрывал бёдра, но подошедший к дивану врач готов был поклясться, что увидел под его краем лишённый растительности гладкий лобок пациентки.

Он быстро отвёл взгляд, стараясь сохранить видимость профессионализма. Тщательно установил шлем, проследив, чтобы женщине было удобно. Тело, волнующее и прекрасное, лежало перед ним на расстоянии вытянутой руки, и у доктора закружилась голова от вожделения.

Всё было готово, и Станислав Евгеньевич отошёл к своему столу и снова включил режим электросна. В этот раз он постарался, чтобы он получился максимально глубоким. Через несколько минут глаза пациентки надёжно закрылись, руки ослаблено опустились на диван, скрещенные было ноги тоже разошлись, разведя носки с ухоженными пальчиками в разные стороны. Девушка крепко спала.

Подождав ещё немного, окликнув несколько раз пациентку, Станислав Евгеньевич неловко встал и, подойдя к двери кабинета, закрыл её изнутри. После чего взял стул и присел около спящей.

Невероятная, благоухающая, совершенная женщина лежала перед ним беззащитная и практически нагая. Роскошная грудь почти не колыхалась под размеренным редким дыханием глубокого сна. Халатик придавал картине дополнительную пикантность, и доктор не удержался, положил свою руку на округлую и совершенную коленку. Чуть повёрнутые наружу бёдра, аппетитно расширяющиеся кверху, не давали ему лицезреть интимные женские тайны, скрывая их за своими округлостями. Но и сами по себе были произведением природы, тёплыми, гладкими и упругими.

Он провёл пальцами вдоль внутренней поверхности ноги, забираясь всё выше, ощущая приливы желания в себе, пока не коснулся, нырнув под халат, кончиками пальцев мягкого края лобка. Пациентка вздохнула чуть глубже, но не проснулась, оставшись недвижимой.

Доктор замер, как мальчишка, наслаждаясь запретным ворованным удовольствием. Пальцы потянулись к пуговицам, и вскоре уже халат был разведён в стороны, открыв перед взглядом возбуждённого мужчины все прелести лежащей красотки. Высокая, прекрасной округлой формы грудь будто почувствовала его прикосновения, и, затвердев сосками, подтянулась, упруго собравшись в его руках. Он водил пальцами по небольшим твёрдым бурым столбикам, наблюдая за лицом спящей, гладил ладонями налитые окружности, забираясь чуть ли не под мышки, чтобы захватить и поколыхать прекрасные баллоны целиком.

Не выдержав, он припал к соску губами, жадно облизывая, чмокая им, как младенец. Член будто онемел от возбуждения, но доктор не откликался, продолжая наслаждаться открывшимся перед ним богатством.

Конечно, такую невероятную красоту стоило носить на руках, используя её исключительно для целей собственного удовлетворения, и Станислав Евгеньевич очень хорошо сейчас понимал мужа этой роскошной дамы.

Поцелуи его сами собой начали спускаться всё ниже, на манящий и волнующий впалый животик, в аккуратный маленький пупок, наполненный нектаром женских ароматов. Уже была близка половая щель, и доктор улавливал тонкий запах женского естества оттуда, но не торопился идти ниже.

Вернувшись руками к бёдрам, он гладил ближнее к себе, задерживаясь пальцами на месте, где оно заканчивалось, переходя в тело, старался по чуть-чуть отодвинуть его в сторону, чтобы открыть себе манящий бутон красотки. Ему удалось чуть согнуть ногу в колене и отвести её в сторону, обнажив желаемое. К его удивлению, у идеальной женщины промежность была далека от совершенства. Пигментированная, с крупными коричневыми складками вздутых неровными волнами малых половых губ, с крупным валиком клитора, совсем не скрывающегося большими складками, с зияющим входом влагалища, она свидетельствовала об активном использовании её по прямому назначению. Артурчик, её муж, был совсем не промах.

Доктор, продолжая обследование, чуть раздвинул руками сплющенные положением ягодицы, чтобы увидеть анус. Тут его тоже ждало неприятное открытие. Попка носила явные следы частого и неаккуратного использования. Разлохмаченное, с неровными краями и пигментацией, наружное колечко сфинктера легко пропустило его исследующий палец в скользкую и мягкую пустоту. Везде в этой интимной зоне были следы активного и регулярного соития, растягивания и микротравм, что так контрастировало с внешне блестящей, ухоженной лоснящейся дамой.

Возможно, благосостояние стоило ей чего-то такого, о чём не принято было говорить.

Мужчина вздохнул. Увиденное чуть охладило его пыл, вернуло на землю с вершин мечтаний, показав, что перед ним хоть и прекрасная, прежде всего лежит обычная женщина, не лишённая недостатков, чужая жена, которую благополучный и удачливый муж активно и регулярно имеет во все «дыры». Это оскорбило его чувство прекрасного и заметно ослабило возбуждение, поэтому он, решив заканчивать обследование, напоследок решил реализовать самую смелую фантазию и легонько впихнул средний палец женщине во влагалище.

Просто для полноты ощущений. Там было тепло и слегка влажно. Задумавшись, он легонько шевелил рукой внутри, положив вторую женщине на живот. Она вдруг глубоко вздохнула и потянулась ногами, чем несказанно испугала доктора.

Он почувствовал, как внутри женщины стало увлажняться, и продолжил водить в ней пальцами, не желая останавливаться. Вздох повторился снова. Внутри уже стало ощутимо мокрее, а тело женщины стало подрагивать, будто подаваясь навстречу его движениям.

Доктор лихорадочно соображал. Нельзя было доводить дело до оргазма, так как он наверняка бы разбудил пациентку, и его присутствие в подобном положении не смогли оправдать никакие процедуры. Но остановиться также невозможно. Он боролся с собой ещё минуту, то начиная двигать пальцами всё активнее, то замедляясь, с желанием немедленно прекратить.

Но тут женщина чуть заметно дёрнулась телом, подтянув напрягшиеся в струнку ноги к себе и потом тут же расслабленно уронив их обратно на диван. Волна лёгкой дрожи прокатилась по всему её телу, после чего она умиротворённо затихла. Пальцы доктора выскользнули из сочащейся влагой щёлки, и он с ужасом заметил натёкшее мокрое пятно на диване.

Надо было спасать ситуацию. Он метнулся за полотенцем, стал вытирать с женщины и дивана следы преступления. Промокнув всё как следует в паху, а также в области ануса спящей, он вернул на место полы халатика и уложил ноги параллельно друг другу, полностью вернув пациентку в исходное положение.

За хлопотами у Станислава Евгеньевича даже прошла собственная эрекция, он смог успокоиться, жалея лишь о том, что не заснял своё приключение на телефон. Ещё раз оглядев себя и пациентку, он убрал напряжение с изголовья и стал дожидаться пробуждения подопытной.

***

На третий сеанс дама пришла какой-то другой. Чуть более отстранённой, и даже показалась Станиславу Евгеньевичу враждебной. Она сжала свои прекрасные губы в тугую плоскую линию и с некой надменной злорадностью выслушивала его увещевания по поводу последнего сеанса. Станислав Евгеньевич не мог дождаться, когда она снова заснёт, чтобы, как изголодавшийся папуас в пустыне, припасть к живительному источнику, о котором он грезил всю неделю.

Дождавшись конца его речи, она кивнула и, достав из сумки телефон, поднявшись, сунула экран под нос оторопевшего врача:

— Это, скажите, как называется?! — бросила она ему упрёк с холодностью январского ветра.

Доктор посмотрел на экран и обомлел. Как она его так поставила, видимо, в кресле, что он ничего не заметил? Пусть и сбоку, косо и криво, но было хорошо видно, как он присаживается, расстёгивает девушке халат, мнёт, высасывает ей грудь! Какой кошмар! Всё пропало! Доктор почувствовал резкое недомогание и отпрянул от экрана, устало плюхнувшись на своё кресло.

— Простите! Простите ради всего святого! Человек слаб, а вы такая... такая необыкновенная, я просто не смог устоять, — тараторил он, закрыв пылающее лицо ладонями.

— Может, я и дура, но кое-что в вас, кабанах, понимаю, — гневно процедила женщина, снова усаживаясь в кресло и победно разглядывая свою жертву.

— Что вы хотите?! Денег? Извинений? Моей смерти?

— Ничего из вышеперечисленного! Я вам уже сказала, чего хочу! Добавьте мне мозгов, и мы в расчёте! Только теперь без дураков и бесплатно. Ну и возврат за предыдущие сеансы. Скажите спасибо, что сама за них с вас ничего не беру!

Может, дама и считала себя дурочкой, но так его никто ещё не разводил. Обливаясь холодным потом, доктор с облегчением принял все её условия.

Они встретились через пару лет, когда тот эпизод остался саднящим в непогоду рубцом на гордости Станислава Евгеньевича. Он сидел за столиком в кафе, когда к нему подошла роскошная дама, стильно и ярко одетая, вдохнувшая в окружающую обстановку ощущение шика и элитарности.

— Здравствуйте! Вы меня помните?! — произнесла она лёгким воркующим голосом, но чуть взволнованно.

— Ещё бы, как такую забыть? — буркнул доктор, встав и предлагая даме присесть.

— Сердитесь на меня?! — подзывая официанта лёгким взмахом руки, спросила она.

— С чего это вдруг? Я у вас в некотором долгу!

— Да нет, вижу, сердитесь! А вот я вам, напротив, очень благодарна! Вашими стараниями я обрела вторую жизнь, и теперь намного более счастлива, чем была тогда, в нашу первую встречу! — Дама была явно настроена поговорить, и доктор с тоской посмотрев в окно, смирился с этим.

— Почему? Что же изменилось после наших сеансов?

— Прежде всего, я поняла, что не безмозглая и безответная кукла, которую можно только наряжать и раздевать. Я так и сказала мужу. Он сначала смеялся, снова называл глупышкой. Но когда я выкатила ему иск на развод с требованием опеки и половины имущества, он резко погрустнел. И там пошли совсем иные эпитеты. Стал угрожать, грозил смешать с грязью и оставить без гроша в подворотне. Но у него ничего не вышло! Я же не сразу на развод подала, приготовилась, всё переписала и документы собрала. Даже про всех его шлюх узнала!

Теперь у меня несколько бизнесов, дети остались со мной, роскошная квартира и дом на Кипре. Я никому ничего не должна теперь предоставлять "по щелчку", тем более, если мне неприятно, скажем, в извращённой форме, как некоторые очень любили. И, что самое приятное, лично для меня, сама выбираю, с кем общаться и кого любить!

Дама счастливо и самодовольно засмеялась, пригубливая принесённый кофе.

— Фу, какая дрянь! Что это за бурда! — в негодовании отодвинула она чашку и сморщила хорошенький носик.

— Привычка к хорошей жизни вам не изменила!

— Почему нет? Имею такую возможность! Теперь в основном собственными силами, что, поверьте, намного приятнее, чем обслуживать того, кто тебе противен.

— Значит, терапия помогла?

— Как видите! Я, собственно, не просто так поболтать подошла. У нас с вами осталось незаконченное дело, которое я вам так вероломно оборвала...

— Какое дело? — нахмурился Станислав Евгеньевич.

— Ну как же! Не думаю, что вы забыли! Я часто пересматриваю то видео, оно путешествует со мной во всех телефонах!

— Я думал, тот инцидент полностью исчерпан после того, как я выполнил все свои обязательства! — похолодел мужчина, руки его непроизвольно задрожали так, что он поставил кофейную чашку, не успев пригубить.

Она рассмеялась, высоко подняв подбородок, так что он увидел её горло:

— Вы не так меня поняли, милый доктор! Это я считаю себя вам обязанной после того, что вы для меня сделали. А видео пересматриваю потому, что мне нравится, как вы меня на нём касаетесь, с каким восхищением смотрите, как Кащей над златом дрожите, — она смешно подрыгала кистями рук, изображая трясущегося старца.

— Ну уж и Кащей?! — возмутился Станислав Евгеньевич.

— Нет, конечно, мой дорогой доктор! Но после того, как я вынудила вас шантажом сделать для меня те процедуры, думаю, что обязана предоставить вам в благодарность то немногое, что может дать благодарная женщина — мужчине, и чего вы так страстно когда-то желали! Вы меня понимаете?!

— Кажется, добавив ума, я лишил вас остатков скромности, — насупился доктор.

— Добавив мне разума, вы лишили меня комплексов, а также добавили понимания, что прямая дорога к цели — самая эффективная! Ну так что, сразу согласитесь, или вам надо время подумать?!

— С чего вы взяли, что я соглашусь с вами хоть на что-то? — теперь уже Станислав Евгеньевич чувствовал в душе моральное превосходство. Он отказывал этой красавице и был доволен собой. Его изъеденная сомнениями гордость наконец получала долгожданное удовлетворение!

— Понятно, значит, нужно время подумать! — она взяла его телефон, поднеся его к лицу доктора, разблокировала, набрала номер, и когда в её сумочке зазвонил аппарат, сбросила вызов. — Теперь у вас есть мой номер. Звоните, как решитесь. Сама я надоедать вам не буду. Пишите и получите всё, что захотите! — многозначительно закончила она, показно осмотрев себя, — всего хорошего!

Дама резко поднялась и, бросив на столик деньги за невыпитый кофе, виляя идеальными бёдрами, двинула из зала, провожаемая взглядами всех присутствующих там мужчин и некоторых женщин.

"Надменная, наглая сука!" — горячился Станислав Евгеньевич. "Что она себе позволяет?! Вот так подойти, ткнуть пальцем и сказать, что хочет от него интимных услуг, потому что 'она так решила'? Какая дикость и невоспитанность!"

"То ли дело ты, погрузил в сон, елозил губами по соскам без спросу, совал палец во влагалище, прямо принц на белом коне..." — спорила с ним собственная совесть.

"Но это не значит, что за единственную слабость я теперь должен расплачиваться всю жизнь? Сколько она будет меня шантажировать той записью, до смерти? Только чьей?!"

"Мне не показалось, что она угрожала, наоборот, сказала, что та запись производит на неё эффект сильно отличный от возмущения, разве ты не заметил?!" — совесть иногда была наблюдательнее рассудка. Хотя логично, ей же, если что, отдуваться.

"Так думаешь, она меня хочет? Она? Меня?!" — понимание было болезненным. Не то чтобы доктор был отвергнутым женщинами по жизни, но после той памятной слабости боялся, как огня, каких-то левых отношений. Везде ему чудились козни и подставы, а улыбки незнакомых женщин заставляли сразу оборачиваться в поисках скрытой камеры.

Предложение феи казалось фантастичным, нереальным и подозрительным. "Что ещё она задумала? Хочет денег? Замуж? Поумнеть ещё?" В ряду предположений было всё, кроме обычного и самого простого объяснения.

От раздумий у доктора разболелась голова и испортилось настроение. Два дня он ходил сам не свой, погружённый в тревожные думы и сомнения. Включая телефон, он подолгу смотрел на цифры её номера, разглядывал аватарку в мессенджере, порывался написать, но спохватывался и прятал смартфон подальше с глаз.

"Почему сейчас? Зачем мне это?" — Наряду с муками неопределённости перед глазами то и дело всплывало идеальное лицо и чарующая грация бывшей пациентки. Он так и не переболел её красотой, а новая встреча только разбередила старые раны. Работа валилась из рук, а жена опять странно посматривала на него, по обыкновению, придерживая комментарии в себе.

Проще всего было закрыть для себя тему навсегда, но проклятое мужское естество наряду с негодованием испытывало сильное влечение к этой удивительной, яркой особе. Он вспоминал её интимные места, пусть и не впечатлившие его своей красотой, но вкупе с остальной внешностью манившие его до сих пор. Фантазии рисовали, как бы могла пройти их встреча, во время которой он мог бы трогать, целовать в этот раз находящуюся в полном сознании женщину, не как вор, а как полноправный гость.

Станислав Евгеньевич громко застонал от мучительных раздумий, от чего проходившая мимо кабинета медсестра с тревогой заглянула в дверь:

— У вас всё хорошо?

— Нет, Света! У меня всё просто ужасно! — прокричал ей врач из-за стола и засмеялся смехом буйнопомешанного.

Сестра предпочла ретироваться, не выясняя подробностей.

— Я знала, что вы передумаете! — в лёгком платье до колен, воздушных тапочках, скользивших по огромным глянцевым плитам прихожей, в которых её ноги отражались до самого волнительного места их соединения, она казалась совсем близкой и домашней. Без всякой помпы она подтвердила встречу и теперь встречала как старого знакомого, без ужимок и неловкости.

— Выпьете, или сразу к делу? — заботливо уточнила она.

— А чего тянуть, давайте сразу к делу! — Станислав Евгеньевич бесшабашно махнул рукой, хотя голос его дрогнул.

— Тогда давайте сначала обозначим правила!

— Весь во внимании!

— Итак, если вы готовы взять на себя ответственность за своё и моё здоровье, презервативы вовсе не обязательны! Готовы?!

— Абсолютно! Чист, как чашка Петри!

— Второе, так как наши предпочтения могут отличаться, я предоставляю вам право сделать сначала со мной всё, что вздумается, но потом и я реализую с вами собственные фантазии! Согласны?

— Ну, эээ...

— Никакого насилия, всё в рамках обычных мирских практик! — успокоила она его, подняв розовые ладошки.

— Тогда да, конечно, если у меня хватит, так сказать, сил и... желания, гм.

— О, мы постараемся не растрачивать их понапрасну, — хихикнула фея, увлекая мужчину в спальню.

Давайте я лягу, как тогда, у вас в кабинете, и вы начнёте оттуда, откуда закончили в прошлый раз! — Несмотря на договорённость, дама полностью взяла инициативу в собственные руки. — Ничего, что я сама предлагаю?! — Она уже распускала платье, подходя к широкой, убранной кремовым покрывалом кровати. — Если честно, то ролик стал для меня неким фетишем! Я уже говорила, что часто его пересматривала, и при этом не оставалась безучастной... Вы меня понимаете?

Станислав Евгеньевич был настолько ошарашен происходящим, что не понимал почти ничего. Как сомнамбула, он шёл за женщиной, наблюдая, как она сбрасывает платье и, оставшись в одном нижнем белье ярко-сиреневого цвета, грациозно ложится на кровать, оставив ему место с краю.

— Может, это тоже снять? — указала она на лифчик.

— Пожалуй, — выдавил из себя доктор.

Предмет гардероба быстро присоединился к платью на полу.

Доктор сел рядом, тупо уставившись на великолепное тело перед ним, сжавшиеся от прохлады соски, застывшее в ожидании и закусив губу женское лицо, такое знакомое по фантазиям, но такое чужое, по сути. Она затихла, замерев и затаив дыхание.

Он поднял руку и положил на живот, почувствовав, как она вздрогнула. Ладонь полежала, теплея, потом поехала чуть в сторону, на талию, повторяя упругую грациозность изгиба, потом поползла вверх, охватив, заполнившись левой грудью женщины. Та легла тяжёлой плотной сферой, поманив его торчащим соском.

Он наклонился и взял его в рот, начав легонько посасывать.

— Да, именно так! Так и было! Ах! — выдохнула фея, чуть прижав его голову к себе.

Вторая рука доктора присоединилась к ласкам груди. Он сжимал великолепные образчики женской гордости, крутил соски пальцами, под призывные вздохи женщины, припадая то к одному, то ко второму жадными губами. Ноги феи стали беспокойно елозить, будто приглашая спуститься к ним, и он пополз туда губами, по средней линии — вниз, покрывая кожу частыми сухими поцелуями.

Руки легли на ажурный край последнего элемента одежды и потянули вниз, женщина приподняла корпус, облегчая ему дело, и торопливо скинула трусики с щиколоток, когда он довёл их до туда. Теперь вся она была обнажена. Он взялся за бедро, и оно само, без приглашений, отъехало в сторону, открывая ему вид на самое сокровенное.

Здесь его ждало неожиданное и сильное потрясение. Памятного с той злополучной сессии вида, а именно: некрасивых расхлябанных и пигментированных малых половых губ и зияющей щели не было! Он узнавал её большой, как палец, клитор, лежавший сверху, как египетский сфинкс, но всё, что ниже, казалось ему новым, незнакомым, и он тупо уставился туда, как восторженный мальчик.

— Удивлены? — чуть дав ему время опомниться, самодовольно спросила женщина.

— Да... По-моему, тут многое изменилось... с прошлого раза... — проговорил мужчина озадаченно.

— Вы запомнили?! Ах, как нехорошо заглядывать между ног замужней женщине, пользуясь её беспомощным положением! Ну не хмурьтесь, я шучу! Вы же знаете, что и как делается! Немного магии и хирургии, и вот я снова — девочка! — захохотала фея. — Ладно-ладно, совсем вас сконфузила, не девочка, конечно, но порядок навела, как видите! А то старый муженёк что только в меня не запихивал, скотина. Да ещё и двое детей... Как вам новая я? — Она повела ножками, ещё сильнее разводя их, бесстыдно и даже хвастливо выставляя на показ свои прелести без единого изъяна.

Выглядело всё как на картинке, аккуратно, просто и лаконично, как у молодой девушки. Это так дополняло общий холёный вид хозяйки, и теперь вся она от кончиков волос на голове до интимной щёлки между ног была идеальной.

— Я потрогаю? — прохрипел мужчина.

— Будь любезны, ни в чём себе не отказывайте, коли мы уж в таком положении! — промурлыкала женщина, крайне удовлетворённая произведённым эффектом.

Дрожащей от вожделения рукой он накрыл гладкий лобок, ощущая под пальцами, как напрягся и запульсировал большой клитор. Скользнул ниже, знакомясь с плотно сомкнутыми валиками больших губ, развёл их, обнажая розовую мякоть, провёл средним пальцем посередине, прежде чем погрузить его сначала до половины, а потом и целиком в тёплую мягкость влагалища.

Женщина сползла пониже, устроилась поудобнее и ещё шире расставила ровные породистые ноги, предоставляя ему полную свободу.

— Я же кончила тогда, у вас на диване! Я по видео обнаружила! И сейчас хочу... так же... — лепетала она, закрыв глаза и сжимая в руках покрывало.

Станислав Евгеньевич работал пальцами, второй рукой продолжая гладить и сжимать женскую грудь. Вагина увлажнилась, не как тогда, в кабинете, когда всё протекло на обивку, но достаточно, чтобы движения сопровождались отчётливыми бесстыдными хлюпами.

Через пару минут ритмичных движений фея чуть вздрогнула, тихо и почти неприметно, напрягла ноги в струнку и, выгнувшись на мгновенье дугой, застыла, а потом облегчённо рухнула обратно на кровать.

— Фух! — Как давно я этого ждала! Ни секса, ни объятий, а именно этого! — радостно призналась она, открыв прекрасные сияющие глаза. — Иногда втемяшится какая-то мелочь, мулька, и кажется, что без неё всё остальное совершенно не то! А это именно то, что мне так хотелось! Спасибо! Теперь можете делать со мной всё, что вам угодно! Я полностью ваша! Хотите минет? Муж говорил, что я в нём хороша! Если готовы, можно сразу! — женщина оживлённо болтала, предлагая себя как торговка на рынке.

— Мне хотя бы раздеться... — хмыкнул Станислав Евгеньевич, встав с постели и начав расстёгивать рубашку.

— Боже, вот я дура, ну конечно! — спохватилась фея и вскочила вместе с ним. Собственная нагота и недавний оргазм не смущали её нисколько. Она стала помогать ему с одеждой, больше мешаясь. Поэтому он перехватил её руки, сжав в своих и, заглянув в глаза, спросил:

— А можно вас поцеловать?

— У... Я бы этого хотела, — кокетливо повернула голову набок красотка.

Вкус её губ был незнакомым, новым и чарующим. Он долго сжимал её упругое тугое тело в объятиях, не в силах оторваться от сладкого поцелуя и юркого языка постанывающей красотки. Ему захотелось, чтобы этот язык не останавливался, и он, сбросив штаны, слегка нажал на её плечи. Она поняла и сползла вниз.

Через секунду тот же горячий и сладкий рот уже был на его члене. Язык неутомимо и быстро скакал по чувствительной головке, губы плотно и нежно обхватывали и посасывали ствол. Доктору показалось, что от таких умелых ласк его член стал больше, чем когда-либо, распираемый изнутри сильнейшим приливом крови и желания.

Не в силах больше терпеть, он привлёк фею и бросил её на диван, опускаясь на неё сверху. Она услужливо помогла рукой, направляя его в нужную сторону. Он двинул бёдрами и снова был поражён, насколько тугой и плотной она оказалась внутри.

— Это тоже результат процедур? — удивлённо заметил он, нависая над женщиной и с трудом овладевая её упругим лоном.

— То, что узко? Да! После двух естественных родов там можно было согревать бутылки с молочной смесью, но теперь, как видите, — в голосе женщины чувствовалась гордость и радость от того, что её усилия были по достоинству оценены.

— И голова... и всё остальное... Хорошо, что... хоть грудь... уцелела... — пыхтел доктор, — ох, ну долго я точно не продержусь! Вы там как девочка. Не то чтобы... гм... я близко был знаком со многими девочками, но вы меня... надеюсь, поняли... — наяривая бёдрами, мычал Станислав Евгеньевич.

— Очень... хорошо... поняла... Давайте сменим позу, — предложила дама и сама перевернулась к мужчине спиной, встав на кровати "раком". Поворот открыл её Станиславу Евгеньевичу с новой, незнакомой раньше стороны. Точёная талия переходила в элегантные овальные ягодицы, хранящие между собой уже знакомое, ничуть не изменившееся, в отличие от передней части, отверстие ануса.

— Только пожалуйста, не трогайте мою попочку, — взмолилась женщина, укладывая голову на сложенные руки и грациозно заглядывая на мужчину через плечо.

— И в мыслях не было! — поднял руки, будто сдаваясь, Станислав Евгеньевич. Он был поглощён любованием открывшимся перед ним ландшафтом и своим членом, увлекавшим, выходя из женщины, за собой розовую пленку слегка выворачиваемой наружу слизистой вагины.

— Эх, — крепился он. Смена позы сначала немного отвлекла его, но теперь неминуемость близкого оргазма стала очевидна. Он замедлил движения, отвел взгляд, стараясь остыть, но женщина сама активно заработала бёдрами, насаживаясь на него влажным горячим чревом. — О! Э! Ах! Всё! — простонал мужчина, толчками спуская в упругий, сжимающий со всех сторон дамский пирожок.

Дама грациозно выскользнула из-под него, скрывшись в ванной. Вернувшись и обнаружив его лежащим посередине кровати в позе звезды, она пристроилась рядом, сбоку, доверчиво прижавшись к нему грудью. Глаза пытливо заглядывали снизу-вверх в поисках чего-то, одного ей важного в ответном взгляде. А он, довольный, лежал без всякого желания двигаться.

— Почему так бывает? — промурлыкала она.

— Как?

— Втемяшится что-то и преследует. Вот сейчас, наконец, я получила, что хотела, о чём мечтала так долго, но эта фишка никуда не делась. Не пропала сама собой. Почему так? — Её холодный нос щекотил ему бок.

— Это часть твоего сознания. Среди вещей, которые нравятся. Это будет всегда.

— Всегда останется желание быть облапанной врачом на кушетке? Почему раньше я этого не хотела? Даже не думала о таком?

— Надо что-то попробовать, чтобы понять, нравится тебе это или нет.

— Ты будешь со мной так делать ещё? — Она подняла голову, вперив в него свой просящий взгляд.

— Если ты этого хочешь.

— Очень хочу! Сама не понимаю почему. Я же взрослая женщина, что со мной только муж не делал, стыдно вспоминать, но вот от этой картины — я безвольная и спящая, а ты со мной, на мне... во мне... я вся таю и сама не своя. Наваждение, болезнь. Не знаю, как ещё назвать. Иногда даже бесит. Но сегодня, с тобой... Боже, это было прекрасно. Так, как надо! Может, потому что с тобой?

— А ты с кем-то ещё так пробовала?

— Нет, что ты! Я после мужа ещё ни с кем! Тут ещё операции, после них нельзя долго... — доверительно сообщила женщина, личико в его подмышке.

— А как же: "могу сама выбирать, с кем и когда..." — передразнил он её.

— Не могла же я сказать, что на тебе зациклилась! Ты бы тогда точно не позвонил!

— Как ты вообще решила всё записать, ну, тогда? — задал Станислав Евгеньевич, мучивший его все эти годы вопрос.

— Я будто почувствовала что-то. После первого раза я всё вспоминала, думала, что вот я сплю, с тобой в комнате, наедине. Ты такой импозантный, умный, вдруг тебе захочется меня, ну не знаю, потрогать, раздеть. А я не буду знать. И это меня так возбудило и захотелось, чтобы так и вышло. А когда ты ещё сказал, что всё произойдёт в кабинете, я почему-то была твёрдо уверена, что этим и кончится. И безумно хотела это увидеть!

— Не такая уж ты и дура, как хотела казаться при первой встрече. Скажи, напридумывала про глупость?

— Не всё, но кое-что сгустила. Я тебя видела раньше, и уже тогда ты мне понравился.

— Поэтому ты решила, меня шантажировать и использовать, по любви?

— Нет, это для дела, но я же исправляюсь прямо сейчас. — Мурлыкая слова, она защекотала его бок рукой, потом, играя пальчиками, двинулась к паху и устало лежащему на боку члену с засохшей на нём слизью. Юркая ладошка приняла мягкую головку в тёплые объятия, и уже через минуту неторопливых подрачиваний, Станислав Евгеньевич ощутил нарастающую реакцию. Фея тоже взялась за член серьёзнее, охватив ствол всей пятернёй и легонько двигая крайнюю плоть по головке.

— Сейчас моя очередь, — предупредила она и, грациозно перекинув ногу, оседлала его сверху. Головка туго, со скрипом медленно погрузилась в тесную плоть. Устроившись, она прижалась лобком к его телу, начала медленно, не торопясь, покачиваться в своём собственном полусонном ритме, закрыв глаза и упёршись ладонями в его грудь.

Станислав Евгеньевич смотрел на эффектную, необыкновенно прекрасную женщину, которая сейчас была с ним, и думал о странных превратностях судьбы. Как "дурочка" обвела его вокруг пальца, как его слабость стала для неё сексуальным фетишем, как его провал и позор — источником её грёз и наслаждения. Кто они были друг для друга? Причудливой игрой судьбы, неотвратимостью рока, или два человека, нашедших в друг друге то, что им так не хватало?

Ему казалось, что он даже ощущал, как упругий клитор женщины упирается в его живот, она наклонялась ближе, чтобы ещё плотнее прижать, растереть его между их телами.

Слизь растекалась по животу, грациозный точёный стан скользящими движениями двигался не вверх-вниз, а вперёд-назад. На миг фея остановилась и, выпрямившись, откинулась назад, закинув руки за голову и подняв вслед за ними очаровательные полновесные груди, демонстрируя себя всю, глубоко посаженную на его член, разведёнными пухлыми губками половой щели.

Она всматривалась в него, разглядывая выражение его лица, немного смущённо. Но он был в восторге — наслаждался этим видом, в котором картинка была даже лучше ощущений. Она чуть изменила угол и продолжила тереться о него пахом, вдавливаясь плотно, сильно и требовательно. Движения тела становились всё интенсивнее, она закрыла глаза, отперевшись на него руками, судорожно и хаотично задергала задом, больно хватаясь за кожу, и, вдруг, резко остановилась, задрожав втянутым животом, потом и всем телом. Недолгая безмолвная судорога прошла волной и ослабла, коленки обессиленно разъехались, и женщина рухнула сверху, поверхностно и часто дыша.

— Ах, всё! — произнесла она, приподняв голову и выплевывая попавший в рот локон. — Ты не заскучал? Член ещё был в ней, упругий, он стоял, и она несколько раз сжала его внутренними мышцами, будто благодаря за службу.

— Это было прекрасно! Мне очень понравилось! — горячо возразил ей мужчина, сам так и не кончивший. Он так был занят представлением, что почти забыл о собственном удовольствии. — Это тоже часть фетиша? — поинтересовался он.

— Нет, это мой обычный метод. Так мне особенно хорошо... И я могу, гм... без рук! Муж любил в основном сверху или сзади, а мне всегда хотелось вот так... самой... поэтому да... можешь считать это другим фетишем!

— Сколько же их у тебя?!

— Есть немного. Но ты же доктор, тебе и придётся их исследовать!

— Это предложение продолжить? Как долго? Я же женат, ты помнишь?

— Конечно, я помню. Но ты можешь взять меня в любовницы, например. Или развестись и жениться на мне! Я невеста обеспеченная! — она счастливо засмеялась ему в шею тёплым дыханием, сама довольная своим предложением.

Станислав Евгеньевич тут задумался и закатил глаза к потолку: может, его методика и работает, но влюблённые бабы всё равно остаются дурами, сколько их ни лечи.

***