МИРИЯ

А вот и Далис. Наконец-то. Оказавшись в городе, без лишних промедлений направляюсь в храм, где передаю полукровку в руки местных инквизиторов. Коротко рассказываю, кто он такой и какую цель преследует, и прошу узнать подробности. Меня заверяют, что пленник обязательно расскажет всё, что знает, и что не знает, тоже расскажет. Услышав эти слова, Зар заметно напрягается. Как и я. Похоже, проникнуть в его разум никто даже и пытаться не собирается. Впрочем, Зар сам во всём виноват. Я ведь предупреждала, что если он не расскажет мне всё по-хорошему, то все те же самые вопросы ему зададут в гораздо более настойчивой форме, и не успокоятся, пока не получат ответы. Он к моим словам не прислушался, так пусть теперь за это и расплачивается. Когда тебе дают шанс, надо им пользоваться. Полукровка свой шанс упустил.

А ведь всё могло сложиться по-другому. Тот неприкаянный дух в Скайгере пытался меня убить. И он бы это сделал, если бы внезапно появившийся Зар его не прервал. Спасение моей жизни в планы полукровки явно не входило, однако он меня спас. Сделал он это явно неосознанно, ведь в святом писании чётко сказано, что порождения тьмы по собственной воле хорошие поступки не совершают, потому что это противоречит их природе. А как же тогда Селия? Её из темницы Зар вытащил по собственной воле и абсолютно бескорыстно. Не было у него в тот момент никаких скрытых мотивов. Я знаю это наверняка, так как была в голове Зара. Разум и мысли полукровки в тот момент были для меня как открытая книга. Что-то тут не сходится. Как бы то ни было, приказываю далисским инквизиторам не калечить пленника, за что Зар награждает меня презрительной ухмылкой. Впрочем, благодарности от него я и не ждала, и сделала это не столько для него, сколько для самой себя. Не хочу оставаться в долгу у этого полукровки.

Из храма направляюсь прямиком на постоялый двор, где снимаю комнату, принимаю горячую ванну, отдаю свою одежду служанкам, чтобы её привели в порядок, и ложусь спать. Бодрой и отдохнувшей просыпаюсь ближе к полудню. Пообедав горячим супом и варёной картошкой с мясом ягнёнка, надеваю чистую одежду. Когда возвращаюсь в храм, меня сразу же встречает хранитель кристалла, сообщив, что со мной хочет поговорить не абы кто, а сам магистр Амбис. Связавшись со столицей, хочу было рассказать, почему так сильно задержалась, однако магистр и так уже всё знает. О причинах задержки ему уже поведали далисские инквизиторы. Мне же он приказывает как можно скорее возвращаться в столицу, по пути ни на что не отвлекаясь. Не в силах ослушаться, обещаю выполнить данный приказ. Но перед этим решаю проведать узника, и узнать, что моим собратьям удалось выяснить за это время.

ЗАРКСИС

Наивный дурачок. Думал, что знаю о боли предостаточно. Но стоило только угодить в храмовые застенки, как сразу стало ясно, что не знаю и половины. Ублюдки в белых мантиях с небывалым энтузиазмом этот пробел восполняют. Всего их двое. Один стоит в сторонке, пока другой яростно меня лупит. Когда устаёт – выродки меняются местами. Типичные храмовники, обожающие демонстрировать свою силу и доблесть на безоружных и связанных. Когда нужно кого-то сломать или изувечить, то тут им нет равных. Но если дело доходит до стычки с магом или вооружёнными противниками, то такие уроды либо начинают ползать на коленях, умоляя о пощаде, либо удирают самыми первыми, так что аж пятки сверкают. Девка приказала не калечить меня, но этим ублюдкам до её хотелок нет никакого дела. Режут ножами, секут кнутом, прижигают калёным железом, ломают пальцы на руках и ногах, окунают головой в чан с водой, и держат в таком положении по несколько минут. И ведь даже ни о чём не спрашивают, твари. Просто стараются сделать мне как можно больнее, получая от этого неописуемое удовольствие.

Один постоянно молчит, в то время как второй рассказывает, насколько же я мерзкое и богопротивное существо, и что таких как я сразу же после рождения необходимо сбрасывать со скалы, сжигать, топить, проламывать голову булыжником, скармливать голодным псам и ещё много чего. А ещё обещают скормить мне мои яйца и член, перед этим их отрезав. Воплощать озвученное в жизнь ублюдки не торопятся, видимо, решив приберечь это напоследок. Иллюзий на этот счёт не питаю. Они действительно это сделают. Но не раньше, чем перепробуют всё остальное. В какой-то момент меня укладывают на стол и снимают штаны. Самостоятельно даже стоять не могу, так как эти твари перерезали мне сухожилия. Достав из жаровни один раскалённый прут, болтливый выродок даёт мне возможность угадать, где этот прут сейчас окажется. Понятное дело, где. Не просто так эти твари с меня штаны сняли.

Однако всё веселье ублюдкам портит вернувшаяся в каземат девка. Увидев, что эти изверги со мной сотворили, она требует, чтобы выродки немедленно прекратили, и проваливали отсюда. Какое-то время эта троица спорит на повышенных тонах, дав мне возможность слегка перевести дух. О чём конкретно они там ругаются, расслышать не могу. В левом ухе после очередного сильного удара лопнула барабанная перепонка. Заплывшие глаза тоже видят плохо. Не знаю как, но в споре побеждает девка. Недовольные изверги покидают каземат, а инквизиторша подходит ко мне, и какое-то время просто разглядывает, во что меня превратили её дружки.

— Тебе стоило всё им рассказать, - бормочет она с показным сочувствием.

Может и стоило. Вот только они ни о чём меня не спрашивали. Важна была не информация, которую я мог им поведать, а сам процесс, от которого эти твари получали удовольствие. Наклонившись, девка касается ладонью моей груди.

— Скорее всего, будет больно, - предупреждает она.

Ну ещё бы. По-другому и быть не может. Это место и всё, что в нём есть, для того и предназначены, чтобы причинять боль. Девка использует какую-то магию, от которой всё тело начинает нестерпимо зудеть, а в груди появляется жжение. Поначалу удаётся его терпеть, однако жжение стремительно усиливается. Стиснув зубы, изо всех сил стараюсь не закричать. Это оказывается ненамного приятнее, чем раскалённые прутья. Ими меня хотя бы прижигали снаружи, а тут огонь будто разгорается изнутри. Дышать становится очень тяжело. Извиваясь как припадочный, стою в полушаге от обморока, как вдруг девка убирает руку.

— Тише, всё нормально. Дыши глубже, - советует она успокаивающим голосом.

Слышу её на удивление хорошо и отчётливо, несмотря на лопнувшую перепонку. Или уже не лопнувшую? Начав шевелить сломанными пальцами на руках, обнаруживаю, что они вполне себе целые. Да и с глазами определённо стало получше. Неужели эта гадина меня подлечила? Похоже на то. Сами собой мои увечья за такое короткое время не восстановились бы. Вот уж не думал, что магическое лечение настолько неприятное. Хотя нет, всё правильно. Это ведь магия света, а я – порождение Бездны. Было бы странно, если бы моё тело отреагировало на неё по-другому. Хорошо ещё, что хуже не стало.

Дав мне ещё немного времени, чтобы отдышаться, девка возобновляет лечение. Зуд и жжение в груди возвращаются, пускай и в более слабой форме. Дело до конца инквизиторша не доводит, но повреждённые сухожилия восстанавливает. Ну и на том спасибо, хотя вслух этого не говорю. Да и было бы, за что эту сука благодарить, ведь это она передала меня в руки этих извергов. И где гарантия, что ей движет милосердие, а не расчет? Сама же развязала им руки, ждала за дверью до последнего, зашла уже когда мне собирались проткнуть задницу раскалёнными прутом, прервала бесчинства выродков, и даже меня подлечила. Надеется, наверное, что я после этого совсем расклеюсь, и всё ей расскажу. Не дождёшься, гадина!

Прогулявшись до чана, в котором меня топили, девка смачивает в нём платок, возвращается, и принимается смывать с меня кровь.

— Не стоило мне уходить. Нужно было самой всё проконтролировать, - бормочет она.

Услышав раскаяние в её голосе, начинаю сомневаться, что всё это был такой жестокий расчётливый спектакль. А впрочем, какая разница? Даже если она действительно не хотела, чтобы меня покалечили, разве это что-то меняет? Ни хрена это не меняет! Эта девка как была моим врагом, так им и осталась.

— Как тебя зовут? – интересуюсь я.

Сам не знаю, зачем об этом спросил. Наверное, затем, что надо было хоть что-то спросить, и убедиться, что с голосом всё тоже нормально.

— Мирия, - называет храмовница своё имя.

Продолжая отмывать моё тело от крови, инквизиторша всячески старается не опускать глаза, и не смотреть, что там у меня ниже пояса. Ну да, ты же у нас во всех отношениях пока ещё непорочная, и кроме моего члена, никакого другого, скорее всего, даже не видела. Засадить ей перед отправкой на тот свет было бы неплохо. Сделав паузу, инквизиторша вновь прогуливается до чана, отмывает окровавленный платок, выжимает, затем возвращается.

— Расскажи мне, что конкретно планируют твои друзья культисты, - требует Мирия, продолжив протирать моё тело.

— Назови хотя бы одну причину с тобой откровенничать.

— А у тебя выбора другого нет. Точнее есть, и ты сам знаешь, какой. Либо ты всё рассказываешь мне, либо тем, кто с тобой уже потолковал. Я не знаю, что конкретно они собирались делать, перед тем как я их остановила...

— Засунуть раскалённый прут мне в задницу они собирались. Ну а после хотели шары мне отрезать. Без этого победа доблестных воинов света над порождением тьмы была бы неполной.

Мирия кривится, будто чего-то очень кислого отведала. Похоже, ей даже слушать такое неприятно, и сама она ничем подобным не занимается. Непонятно только, зачем тогда вообще в инквизиторши пошла, раз вся такая чистенькая и брезгливая.

— Давай будем максимально откровенны и честны друг с другом, - предлагает Мирия. – Живым ты отсюда всё равно не выйдешь. Но если расскажешь обо всём мне, твоя смерть будет быстрой и безболезненной. Даю слово.

— Можешь оставить его себе. Какой мне прок от твоего слова? Лучше пососи мне немного, и тогда, так и быть, я подумаю над твоим предложением.

Ответом служит незамедлительная звонкая оплеуха. Щёку от неё слегка обжигает, но по сравнению со всем тем, что со мной делали недавно, это так, ерунда. Почти щекотка. И ведь не сомневаюсь, что слово своё он сдержит, и быструю смерть мне дарует, но идти на поводу у той, кто носит так мною ненавистный белый плащ, не могу и не хочу. С кем-нибудь другим, может быть, и поискал бы компромисс, но только не с инквизиторшей. Жаль, что она меч с собой не прихватила. А то можно было бы попробовать продать свою жизнь подороже, отправив на аудиенцию к Светлейшему пару-тройку его преданных адептов. Ладно, хуже всё равно не будет. С этой мыслью хватаю Мирию за голову, притягиваю к себе и целую. Для инквизиторши это оказывается шоком. На мой поцелуй она не отвечает, плотно сомкнув губы, но быстро опомнившись, начинает лупить меня кулачком в грудь, а затем резко отталкивает от себя.

О да, а вот и тот же яростный огонёк в глазах, как тогда в Данмере. Если бы взглядом можно было убивать, я бы сейчас бился в агонии. Эта Мирия ничего мне обещать не будет, а скорее уж схватит раскалённый прут, и попытается доделать то, что не успели сделать её дружки.

— Ах ты...

Не договорив фразу до конца, инквизиторша резко оборачивается в сторону двери. Похоже, услышала что-то или почувствовала. Когда она вновь поворачивается ко мне лицом, негодование в её взгляде сменяется беспокойством. Ничего мне не сказав, Мирия торопливо покидает каземат, заперев за собой дверь, и даже не удосужившись меня приковать. Радоваться и делать далеко идущие выводы пока рановато, но похоже, стряслось что-то серьёзное.

ЛОРНА

Моим четвёртым по счёту клиентом после попадания в бордель стал инквизитор. Я тогда очень сильно обрадовалась, увидев перед собой человека в белом плаще. Думала, что уж он-то сейчас вытащит меня отсюда, и этот кошмар закончится. Наивная маленькая дурочка. Мужики ходят в бордель не для того, чтобы кого-то спасать, а чтобы трахаться. Инквизиторы – не исключение. Когда я рассказала, что меня здесь удерживают насильно, заставляя делать постыдные вещи, этот лицемерный ублюдок со скучающим видом заявил, что мне стоит смириться со своим положением, и что если я здесь оказалась, значит, такова воля Светлейшего. А потом этот выродок снял штаны, приказав мне встать на колени.

Заглядывал ко мне в гости он потом ещё не раз, но задницей или влагалищем никогда не пользовался – только ртом. Я к тому моменту уже кое-как приноровилась сосать разные члены: худые и толстые, короткие и длинные, чистые и грязные. Этот урод обожал жёсткую долбёжку, так чтобы подбородок превращался в водопад из слюны, и уходил лишь после того, как кончал три раза. Его сперма на вкус была очень кислая, вязкая и густая. Во время долбёжки он мог сделать паузу, вытащить член и потребовать, чтобы я прочла какой-нибудь вполне конкретный стих из святого писания. Если я делала это правильно, он гладил меня по голове, а затем возобновлял долбёжку. Если ошибалась – бил по лицу и называю тупой потаскухой. После одного из таких визитов его бездыханный труп нашли в переулке. Кто-то продырявил ему печень, забрал все деньги, а заодно и сапоги. Адепты света – отличные целители, способные за считанные секунды исцелять даже серьёзные раны. Вот только лечить самих себя они не могут. Напыщенный ублюдок сдох в грязной подворотне, и никто ему не помог. Следуя его же собственным словам, раз подобное случилось, значит, такова была воля Светлейшего. Он это допустил или же ему была насрать на какого-то ублюдка. Сегодня со своими жизнями простятся десятки храмовников. Посмотрим, как Светлейший на это отреагирует.

Благодаря своим силам, Ласло узнал, что скипетр больше не находится в аббатстве Клиган. Плохая новость заключалась в том, что он теперь находился в руках инквизиторов в храме Далиса. Как и Зар. Вот уж не знаю, какая птичка ему принесла эту новость, но хорошо, что она это сделала. Жертва Амилии не была напрасной. Благодаря тому зелью, увеличивающему магический потенциал, мой учитель стал сильнее. Перепала пара глотков и мне. Архимагом от этого я не стала, но прирост сил почувствовала. Ласло сказал, что благодаря зелью и кольцу на моей руке, телепортация перестанет быть для меня настолько изнурительной, и теперь я смогу перемещаться не только сама, но и брать кого-то с собой. Интуиция мне подсказала, что этим “кем-то” станет Зар.

В Далис отправляемся вчетвером. Я должна во что бы то ни стало отыскать Зара. Ещё двое магов “Терновника” – скипетр. Ласло же отвлечёт внимание храмовников на себя, а заодно уничтожит кристалл, чтобы весьь о случившемся вышла за пределы Далиса как можно позже. Помощь в этом нелёгком, но важном деле, ему должны были оказать несколько големов. На всё это отводилось не слишком много времени. Далис – город немаленький. Если не успеем сделать всё быстро, на подмогу к храмовникам подтянется городская стража. Да и среди защитников храма могут оказаться достаточно сильные маги. Не настолько сильные, чтобы в поединке один на один одолеть моего учителя, но достаточно настырные, чтобы доставить Ласло серьёзные неудобства, а возможно даже и ранить. Особенно если навалятся на него все разом. По одному они кроме как шляться по борделям больше ничего и не могут.

Благодаря одностороннему магическому порталу, открытому моим учителем из святилища, все вместе переносимся во двор храма в Далисе. Сразу же после перехода портал тут же закрывается. Во дворе натыкаемся на парочку учеников инквизиторов. Те, кроме как удивлённо разинуть рты, больше и сделать ничего не успевают. Вскинув руку, выпустивший тёмную молнию, раздвоившуюся прямо в полёте, Ласло отправляет обоих сосунков на тот свет. Так вам, уроды! Не успели послужить своему богу на этом свете – послужите на том. Пролив первую кровь, сразу же разделяемся. Выполняя свою миссию, решаю первым делом обыскать подземелье. Скорее всего, Зара держат где-то там, а не в каких-нибудь гостевых покоях. Если конечно, он всё ещё жив или не изувечен до неузнаваемости. Времени и возможности запытать его до смерти у этих выродков было предостаточно. В любом случае, пробуждение внутреннего демона Зара действия инквизиторов не спровоцировали, иначе храм вряд ли бы остался целым.

Руки так и чешутся прикончить какого-нибудь засранца в белом плаще, но вместо этого стараюсь держаться незаметно настолько, насколько возможно в данной ситуации. Кольцо и зелье усилили меня, но в боевого мага не превратили. Вступать в бой с кем-либо следует лишь в том случае, если нет альтернативы. Да и силы для телепортации стоит поберечь. По пути всё же подворачивается какой-то парнишка в белом чуть постарше Зара. Увидев меня, он начинает плести какое-то заклинание, но я оказываюсь быстрее, метнув в засранца тёмный сгусток. В полёте шар преобразуется в тёмное лезвие длиной с полтора кинжала. Как только оно насквозь пробивает его левое колено, сбившийся храмовник, желавший метнуть в меня что-то посерьёзнее, начинает истошно вопить от боли. Следом в ход идёт телекинетический удар, опрокидывающий уродца на спину.

Подойдя к дезориентированному храмовнику, интересуюсь о местонахождении пыточного каземата, но получаю в ответ лишь плевок в лицо. Это ты зря. Хотела добить быстро и почти без боли, но за грубость придётся ответить. Наклонившись, дарую инквизитору отравляющий поцелуй. Когда отрываюсь от его губ, не проходит и пяти секунд, как противник, пытающийся остановить кровь и вытащить застрявшее лезвие из своего колена, начинает ворочаться. На его шее, лбу и щеках начинают проступать чёрные полосы, а вены на руках сильно вздуваются и неестественно пульсируют. Со стороны кажется, что ещё немного, и они вот-вот лопнут. Так и случится, но не сразу. Смерть станет для инквизитора избавлением, но сначала его ждёт агония. Последующие пять минут покажутся ему вечностью, и это не может не радовать. Перешагнув через дёргающегося покойника, пока ещё живого, иду дальше.

Без особого труда нахожу каземат самостоятельно, прикончив ещё парочку храмовников после спуска вниз. Отперев дверь, захожу в пыточное подземелье и принимаюсь внимательно осматриваться.

— Меня высматриваешь? – слышу знакомый голос откуда-то справа.

Резко повернув голову вправо, замечаю раздетого по пояс слегка помятого Зара, притаившегося рядом с дверью.

— Да нет, просто мимо проходила, и решила проверить, не прячут ли эти уроды в белом в своём подземелье что-нибудь очень ценное, - отвечаю с улыбкой.

— Как видишь, прячут.

— С тобой всё нормально?

— Более или менее. Кое-что чуть не отрезали, кое-куда чуть не загнали раскалённый прут, но к счастью, всё обошлось. Если честно, не ожидал, что ты за мной придёшь.

— Не только я. Ласло тоже здесь, и сейчас отвлекает этих уродов на себя.

— Отвлекает, значит. Не боишься, что он доотвлекается до того, что они его прикончат?

— Не боюсь. Бояться надо им.

Вот уж в ком, а в своём учителе я уверена. Приказываю Зару подойти ко мне и взять меня за руку. Как только он делает это, пытаюсь перенести нас обоих в святилище, но ничего не выходит.

— Что-то не так? – интересуется Зар.

— Ничего не понимаю. Я хотела перенести нас в святилище, но у меня ничего не получилось. Что-то мне мешает, - отвечаю с досадой.

— Может, всё дело в этом? – говорит Зар, кивая головой куда-то влево.

Посмотрев в ту сторону, вижу на стене какие-то извилистые узоры. Подойдя ближе, чувствую, что от этих рун веет магией. Похоже, всё дело действительно в них.

— Попробую повторить снаружи, - говорю я, надеюсь, что вторая попытка окажется более удачной.

Выбираемся из каземата во двор. Взяв Зара за руку, сосредотачиваюсь на телепортации, и на этот раз не ощущаю никаких преград. Похоже, проблема действительно была в тех рунах. Видимо храмовники боятся, что кто-нибудь захочет перенестись прямиком в каземат, чтобы кого-нибудь оттуда вызволить, а потому установили дополнительную защиту. Предусмотрительно. Сил или мозгов огородить от вторжения весь храм, а не только подземелье, похоже, не хватило.

Чувствую, что ещё вот-вот, и мы окажемся в святилище, как вдруг откуда-то сверху с балкона спрыгивает черноволосая инквизиторша с мечом, и бросается на нас. Так же замечаю ещё нескольких храмовников, но уже с другой стороны. Проклятье! Нельзя отвлекаться! Если прерву заклинание, и попробую вступить в бой, потеряю драгоценное время, и сюда набежит ещё больше этих уродов. Сконцентрировавшись, сосредотачиваюсь на заклинании переноса, крепко сжимая руку Зара. Как только между нами и бегущей сучкой остаётся метра полтора, заклинание срабатывает, и мы телепортируемся в святилище. Втроём. Такой перевёс приводит к полному магическому истощению.

Зар едва успевает оттолкнуть меня в одну сторону, а сам резко отскакивает в другую. Неуклюже упав на пол, не нахожу в себе сил, чтобы подняться. Чувствую себя новорождённым котёнком, разве что не слепым. Попытайся сучка меня сейчас зарубить, остановить её у меня бы не получилось. Но она в качестве первой жертвы выбирает Зара, однако он от её быстрых атак ловко уклоняется. Когда смертоносное лезвие проносится прямо над его головой, пригнувшийся Зарксис лупит инквизиторшу кулаком в брюхо, ловко подхватывает выпавший из её меч рук, и тут же прикладывает рукояткой по голове. Сучка как подкошенная падает к его ногам, и больше не поднимается, однако Зар её не добивает.

— Чего ты ждёшь? Прикончи её! – приказываю я, не узнавая свой собственный голос.

— Подожди, не торопись. Прикончить её никогда не поздно. А пока пусть немного у нас погостит. От покойницы никакого проку не будет, но живой инквизиторше, особенно если лишить её сил и посадить на цепь, обязательно найдётся применение, - отвечает Зар со злорадной улыбкой.

Улыбаюсь в ответ. А что, хорошая идея. Добро пожаловать в гости к “Терновнику”, сучка! Тёплый приём тебе здесь гарантирован!