На следующее утро, около восьми, меня разбудил голос Оскара, пробивающийся сквозь стены.

– Доброе утро, Анна.

– Уррр! – простонала я, взглянув на часы. – Что тебе нужно, Оскар?

– У тебя задание, порученное подписчиком.

Я зевнула, неторопливо потянулась и спросила: ­

– Ладно. Что там?

– Сейчас увидишь. У входной двери тебя ждет коробка.

Я скатилась с кровати. Подойдя к двери, я увидела коробку, очень похожую на ту, что была оставлена для меня в первый вечер знакомства с Оскаром. Никакой этикетки. Ни имени. Ни адреса.

Я занесла коробку в дом, села на диван и открыла ее. Внутри лежали сарафан, босоножки и украшения. Были даже солнечные очки.

Я знала, что здесь должна быть записка. Дежавю подсказывало мне, что ее следует ожидать. Конечно, под нарядом лежала белая карточка с золотым тиснением.

У вас задание от подписчика. Сегодня состоится автограф-сессия автора по имени Руперт Торнхилл. Он рекламирует свою новую книгу. Вы должны купить книгу, получить от него автограф и ждать дальнейших указаний.

Наряд, который подписчик требует, чтобы вы надели, прилагается. Вы можете носить только ту одежду, что находится в коробке и больше ничего. Макияж должен быть легким и со вкусом.

Заказчик предложил чаевые в размере 500 долларов. Если согласны на это задание, то должны прибыть в книжный магазин до 13:00.

Удачи.

Оскар.

Ух, ты. Ладно. Поехали.

Я достала сарафан и прижала его к телу. Он был красив. Сексуальный, в духе южных красавиц. Не совсем мой стиль, но, тем не менее, он мне нравится.

Честно говоря, я вздохнула с облегчением. Каждый раз, когда мужчина хочет, чтобы я что-то надевала, это обычно что-то граничащее с порнографией. Я ожидала увидеть нечто вроде костюма развратной горничной или сексуальной медсестры.

Я порылась в коробке, изучая содержимое. Этот наряд был очень специфическим. Серьги, браслеты, ожерелье – все это есть в комплекте. Даже солнечные очки. Кто-то хочет, чтобы я сыграла определенную роль. Я должна быть похожа на кого-то конкретного.

Когда я все достала и аккуратно разложила содержимое на кровати, то поняла, что среди всех вещей не хватает чего-то важного. Нижнего белья.

Означает ли это, что я не могу его надевать или что мне следует надеть свое собственное?

Снова заглянув в записку, я перечитала ту часть, где говорится: Вы можете носить только ту одежду, что находится в коробке и больше ничего.

Вот тебе и не порнография.

Я направилась в ванную, чтобы принять душ. Пока раздевалась, я вспомнила, что теперь за мной наблюдают. Сотни, а может, и тысячи людей смотрят на экраны своих компьютеров, наблюдая за тем, как я раздеваюсь.

О чем они думают? Возбуждаются ли? Дрочат ли себя? Или просто с любопытством наблюдают за тем, как красивая женщина готовится к своему дню.

Я этого стеснялась, но, если честно, в этом был какой-то кайф.

В этот момент что-то внутри меня щелкнуло. Я словно перешла в режим «Виксен». Если за мной наблюдают, я хочу гарантировать, что им нравится то, что они видят. Я хочу, чтобы у них текли слюни. Хочу, чтобы они возбудились. Хочу, чтобы они зависели от моего изображения на экранах.

Я хочу быть самой популярной Виксен.

Грудь я мыла дольше чем обычно. Убедилась, что между ног у меня чисто. Вымыв волосы, я вытянула руки над головой, выгнув спину так, чтобы сиськи и задница торчали.

Вытершись, я немного походила голышом. Затем оделась в своей огромной гардеробной, чтобы увидеть себя в большом трехстороннем зеркале.

Платье сидело на мне так, словно было создано специально для моего тела. Средняя часть – плотная и облегает мою талию. Верхняя держится на двух тонких бретельках-спагетти и опускается между сисек, создавая красивое декольте. Низ – свободный и струящийся, подол опускается до чуть выше колен.

Сексуально, но скромно. По крайней мере, я думала так. Только внимательно посмотревшись в зеркало, я увидела проблему.

В приглушенном свете все выглядит прекрасно. Но при более ярком, особенно вблизи, все выглядит немного более... прозрачным. Начали выпирать мои соски, что было достаточно нескромно. Но против света я могла различить и темные ареолы.

Затем дело дошло до ног. Сквозь платье был виден идеальный силуэт каждого бедра. И идеальный – в прямом смысле. Все было настолько четко, что, если раздвинуть ноги шире, можно различить даже форму половых губ.

Я вздохнула, смирившись со своей участью. К этому тоже можно привыкнуть. Теперь моя жизнь – одно сплошное пип-шоу. Я – чертова Виксен.

***

Как только я оказалась готова, Оскар прислал мне адрес книжного магазина. Идя к своему BMW, я чувствовала, как ветерок колышет мое платье. Поскольку оно было сшито из очень легкого материала, при каждом порыве ветра оно опасно высоко взмывало. Мне пришлось прижимать его рукой, чтобы сохранить свои интимные места интимными.

В безопасном месте, в машине, после того как я завела двигатель, подключился Bluetooth моего телефона, как в Apple Play. Поскольку теперь я официально стала Виксен, на экране приборной панели появилось приложение VL. Я с любопытством нажала на логотип, и передо мной открылось множество других вариантов. Среди них выделялись два: «Комментарии» и «Камеры.

Я нажала на «Камеры», и была шокирована, обнаружив, что в моей машине установлено пять камер. Единственные две, которые я сразу узнала, – это те, что смотрят спереди и сзади автомобиля. Остальные были настолько незаметны, что мне пришлось искать их, ориентируясь по углам обзора.

Одна находилась на приборной панели, глядя мне прямо в лицо. Еще одна смотрела на заднее сиденье (по моим предположениям, она была установлен в задней части подголовника пассажира). Однако завершающим ударом была та, что располагалась прямо под рулевым колесом. Сами можете догадаться, куда она была направлена.

Скажем так, ни для кого уже не являлось секретом, что на мне нет нижнего белья.

Ну, да, разумеется, – сказала я себе и, покачав головой, вышла из этой вкладки.

Далее я нажала на вкладку «Комментарии». Комментарии появлялись в режиме реального времени. Я прочитала несколько из них.

Это новая Виксен? Она чертовски сексуальна.

Вот это сиськи!

Видел ее в душе сегодня утром. Когда она наклонилась и мыла свою киску, я кончил прямо в штаны.

Мне нужно увидеть больше этой цыпочки.

Развратные комментарии были частью моего мира столько, сколько я себя помню, и еще больше с тех пор, как я стала актрисой. Обычно, когда меня сводили к паре красивых сисек и упругой попке, я чувствовала себя грязной. Но сейчас я – в режиме «Виксен». Я полностью посвятила себя этому образу, и мое сознание переключилось. Эти комментарии незнакомых людей в Интернете были подтверждением. Это приводило меня в восторг.

Игриво хихикнув, я быстро приподняла платье, чтобы блеснуть. Затем выехала со своего парковочного места и начала поездку.

На каждом светофоре я читала комментарии. Эти парни были чертовыми извращенцами. Тем не менее, я была польщена тем, что стала таким хитом.

Когда я была поглощена комментариями, внезапно в моих колонках раздался голос Оскара.

– Анна! – сказал он, и звук его голоса опять заставил меня подпрыгнуть. Я все еще не привыкла к этому.

Положив руку на грудь, чтобы успокоить бьющееся сердце, я ответила: ­

– Да, Оскар?

– Пописчик по прозвищу Король Эймс подготовил для тебя дополнительное задание. Он сказал:­ «Хочу увидеть, как ты играешь со своей киской». Это задание может быть выполнено одновременно с твоим основным. Предлагает чаевые в размере ста долларов и удвоит их, если ты сможешь заставить себя кончить. Согласна ли ты на это задание?

– Да, – ответила я, особо не задумываясь. Но, оглядевшись вокруг, я поняла, в каком затруднительном положении нахожусь. Я еду по средней полосе, а по обе стороны от меня находятся другие машины. Как мне сделать это так, чтобы меня не заметили?

Но, возможно, в этом и есть смысл.

Свободной рукой я потянулась вниз между ног. Хорошо, что на мне нет трусиков, и доступ свободный. Я начала теребить свою киску.

Это было приятно, особенно с гладкими, недавно натертыми воском губами. Пальцы нежно поглаживали мой клитор. Вскоре мне удалось немного возбудиться.

Комментарии увеличились почти вдвое.

Она что, играет сама с собой?

Ни хрена себе! Она играет с собой!

Я ничего не вижу. Вот бы она пошире раздвинула ноги.

Я ехидно подумала:­ Они хотят шоу? Я устрою им шоу.

На самом деле я не могла раздвинуть ноги, чтобы дать им то, что они хотят увидеть. Только не во время движения в центре города. Мне требуется нога. Поэтому я быстро огляделась по сторонам, чтобы понять, нет ли здесь места, куда бы я могла прокрасться и сделать свое дело.

К сожалению, было позднее утро, почти обед. Везде полно людей. У меня не было времени, поэтому я свернула в первый же торговый центр справа с пятью магазинами.

Я не могла позволить себе быть разборчивой. Я должна сделать все так, чтобы успеть в книжный магазин к часу дня. Окна мои тонированы, так что, надеюсь, они скроют достаточно моей активности, чтобы меня не поймали.

Я выбрала самое дальнее место на парковке, подальше от групп. Мне повезло, что оно оказалось под деревом, так что, была обеспечена тень.

Припарковавшись, я откинула сиденье назад, раздвинула ноги настолько широко, что мое правое колено оказалось на пассажирском сиденье, и задрала платье. На экране приборной панели я выбрала камеру под рулем, и мне открылся максимальный вид на мою киску в HD-качестве, во всей ее красе.

Теперь моя поездка в спа-салон в субботу имела больше смысла. Я была там не только для того, чтобы расслабиться, но и чтобы подготовиться к съемкам. В этом и заключалась суть пакета Виксен. И мой бразильский воск стал доказательством хорошо выполненной работы. Я видела, какие красивые у меня губы. Они были словно закрытая дверь. Я раздвинула их пальцами, и взору открылись розовые внутренности.

Должна признать, у меня красивая киска.

Видимо, мои зрители тоже думали так. Поток комментариев подбадривал меня, побуждая идти дальше.

Черт, вот это горячо!

Правильно, детка! Потри эту киску!

Ты чертовски великолепна.

Кажется, я влюбился!

Я сунула пальцы в рот и пососала их, чтобы смазать слюной. Затем вернула их между ног, чтобы продолжить работу.

Мне было приятно. К сожалению, этого было недостаточно. Я – не в уединении собственной спальни. Я – здесь, на парковке, постоянно оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что никто ко мне не подкрался. Не говоря уже о том, что я – практически в цейтноте.

Как раз, когда я думала, что провалю это дополнительное задание, Оскар сказал: ­

– Если у тебя проблемы, я могу тебе помочь.

– Как именно? – немного кокетливо спросила я. – Придешь сюда и поможешь мне, Оскар?

– В некотором роде. В твоем бардачке есть коробка. Внутри коробки находится устройство, которое поможет.

Я протянула руку и открыла ее, найдя необычное металлическое устройство. Я сразу поняла, что это какая-то секс-игрушка. Однако, как и все остальное, связанное с «Виксен Лайф», оно было сделано на заказ и не было похоже ни на что из того, что я видела раньше. А я, поверьте, разбираюсь в секс-игрушках.

– Никогда раньше не видела такого вибратора. – сказала я, поворачивая его то в одну, то в другую сторону.

– Это не вибратор, – объяснил он. – Это называется стимулятором вагинальных мышц. Ты никогда о нем не слышала, потому что его еще не выпустили в широкое пользование.

– И что именно делает стимулятор вагинальных мышц? – спросила я, насмешливо повторяя за ним это слишком претенциозное название.

– Он манипулирует мышцами стенок твоего влагалища, посылая через них электронные импульсы, заставляющие их расширяться и сжиматься. Благодаря этому он может имитировать ощущение проникновения пениса. В то же время он стимулирует нервные окончания в твоем клиторе и во всем влагалище.

– Вау! – сказала я, искренне впечатленная. – Значит, меня будет трахать электронным способом член-призрак. А почему он еще не поступил в продажу?

– Он еще не был одобрен. Требуются дополнительные испытания с положительными результатами, прежде чем он будет готов.

– И позволь мне угадать, – сказала я с циничной ухмылкой, – вы используете виксенов в качестве подопытных.

– Мне нравится думать о своих Виксен как о бета-тестерах. Или даже фокус-группе.

– Верно...

Я осмотрела его еще немного, пытаясь понять, что это такое. На вид ничего особенного. Просто кусок блестящего металла странной формы.

– Эта штука безопасна?

– Да, вполне безопасна. И очень приятна, насколько я понимаю.

Испустив вздох разочарования, я сказала:­

– Ладно. Попробую. Что мне делать? Просто засунуть его внутрь моей киски?

– Да. Он должен легко поместиться в твоем влагалище, напротив точки G.

Я сделала все, как было велено. Он скользнул внутрь меня с легкостью, как будто ему там самое место.

– И что теперь?

– Я стану управлять им дистанционно. Просто откинься назад и расслабься.

Достаточно легко. Я подождала с минуту, сидя с непристойно раздвинутыми ногами. Ничего не происходило, и я начала испытывать легкое нетерпение.

И тут это произошло. Эта маленькая штучка внутри меня включилась. Это была быстрая вибрация, дающая мне знать, что она активирована.

– О! – ахнула я, подпрыгнув от неожиданности.

– Теперь он активирован. – сказал Оскар.

– Ни хрена себе.

– Ты почувствуешь легкое потепление во влагалище, но не пугайся. Это – просто стимулятор задействует мышцы. Скоро ты почувствуешь огромное удовольствие.

Я почувствовала его, уже когда он заканчивал свои объяснения. Откинулась на сиденье, раздвинув ноги, и позволила охватить себя теплому ощущению. Оно началось в моей киске и распространилось вверх по животу. Это было приятно.

Затем моя киска начала подергиваться, как будто у нее были мышечные спазмы. Они были безболезненными, но странноватыми.

– Эмм... Оскар? Что происходит?

– Вагинальный стимулятор подбирает нужное количество ощущений, чтобы доставить тебе максимальное удовольствие.

– Вот дерьмо! – воскликнула я, как от его слов, так и от того, что почувствовала то, что он описывал. Очевидно, стимулятор синхронизировался, потому что мне стало хорошо.

По-настоящему хорошо.

Это было неописуемо. Как будто член идеального размера и формы входит и выходит из меня, а кто-то в это время играет с моим клитором. Невидимый любовник мог спонтанно менять форму и размер. Он также мог добраться до тех мест, до которых дотягиваются исключительно большие члены, но при этом не колотился в меня как отбойный молоток.

Оскар стал увеличивать темп. Я спустила бретельки вниз по рукам и опустила верхнюю часть платья, обнажив грудь. Пока Оскар манипулировал моей киской, я начала играть со своими сосками.

– Черт. Потрясающее ощущение.

Я больше не смотрела по сторонам. Мне было плевать, кто меня видит. Все что я могла – это сосредоточиться на том, что творится у меня между ног.

Оскар увеличил скорость и интенсивность. Моя киска не знала, что делать, в то время как ее трахает невидимый член. Как это происходит? Как у меня может быть лучший секс в моей жизни, когда никто ко мне даже не прикасается? Меня не просто трахают. В меня всаживают член. Член идеального размера в идеальном темпе заставляет меня впиваться когтями в кожаные сиденья.

Оскар трахал меня настолько хорошо, что я только и могла, что кричать: ­

– Чертов Оскар! Что ты со мной делаешь?

– Доставляю тебе удовольствие, – ответил он своим тихим спокойным голосом. – Или, как ты бы сказала, я тебя трахаю. В таком темпе ты достигнешь оргазма через 4 минуты 23 секунды.

– Шшшшшшшшш! – хныкала я. Мои глаза плотно зажмурились. Мои бедра дрожали. Я достигла той точки, откуда нет возврата. Все что я смогла, это закричать:­

– Я сейчас кончу, Оскар!

– Я знаю.

– Я сейчас, блядь, кончу!

– Знаю.

Он продолжал волшебным образом дарить мне лучший член в моей жизни. Пальцы моих ног сжались в тугие кулаки внутри сандалий. Моя спина выгнулась дугой. Я сжимала и выкручивала свои соски настолько сильно, что могла бы их оторвать.

– О, Боже!

Оскар спокойно сказал:

– Анна, ты вот-вот достигнешь оргазма. Через 3, 2, 1...

Все мое тело отреагировало. Я сильно кончила. Но это было не так, как любой из тех оргазмов, что я испытывала раньше. Во мне как будто что-то разрядилось, как давление, которое наконец-то спало.

– О, боже! Что происходит? Я... блядь! Блядь! Ебаааать!

Впервые в жизни из меня брызнуло. Я даже не знала, что могу это делать. Каждое вырвавшееся из меня «блядь» испускало новый гейзер. И он попадал повсюду. На сиденья. На руль. На пол. Повсюду.

Ни один мужчина, ни одна женщина никогда не заставляли меня почувствовать такой уровень интенсивности. Я была в стратосфере. Мне потребовалась минута, чтобы спуститься на землю. Когда я попыталась сесть, то поняла, что сиденье пропиталось моими соками.

– Я устроила беспорядок, – хихикнула я, перемахнув через центральную перегородку и усевшись на пассажирское место. Оглядевшись вокруг, я осмотрела повреждения.

Моя машина – в полном хаосе. Я – не лучше. Волосы растрепались, платье мокрое, а пахнет от меня так, будто меня трахнули.

Но, с другой стороны, я стала хитом! Комментарии были полны дифирамбов в мой адрес. Я даже не смогла прочитать их все, так много их было.

Видели, как она кончила?

Я видел, как ее задница дергалась каждый раз, когда она кончала!

Черт! Это было чертовски сексуально! Я кончил как раз в тот момент, когда кончила она.

Цифровые часы на приборной панели показывали 12:13. Я должна быть там к часу. Но зайти в книжный магазин в таком виде я не могу. Мне нужно привести себя в порядок, и я должна сделать это как можно скорее.

Ближайшим торговым центром ко мне оказался (по иронии судьбы) Dick's Sporting Goods (спортивные товары Дика). Нищие не выбирают. Мне просто требовалась ванная комната, чтобы освежиться.

Приведя себя в приличный вид, я взяла сумочку и уже собралась идти в магазин, когда увидела, что рядом со мной лежит моя новая любимая секс-игрушка, блестящая от моих соков. Мне требовалось вымыть эту штуку, поэтому я завернула ее в салфетку, положила в сумочку и вышла из машины.

К счастью, ванная комната была пуста, и я смогла уединиться, чтобы привести себя в порядок. Используя бумажные полотенца и мочалку для рук, я подняла на раковину ногу и вымыла свою киску. А также вымыла стимулятор, прежде чем положить его обратно в сумочку. Сушилка для рук хорошо высушила мое платье. Все, что мне оставалось, – это поправить волосы, нанести макияж, распылить в воздухе немного спрея для тела и покинуть помещение.

Вот так я была готова. А время – всего 12:33. По дороге я купила полотенце, чтобы вытереть салон машины. Затем отправилась в путь.

Через пять минут меня встретил прохладный кондиционер книжного магазина. Мне даже не пришлось долго искать книгу, которую требовалось купить. Когда я вошла в магазин, там уже была большая витрина, посвященная ей, а также табличка с приветствием Руперту Торнхиллу.

В книжном магазине царила оживленная атмосфера. Это больше походило на премьеру фильма, чем на подписание книги. Длинная очередь, пересекающая весь магазин, вела в заднюю часть, где, как я поняла, за столом сидел мистер Торнхилл.

Схватив один из многочисленных экземпляров книги, я купила ее и встала в конец длинной очереди, чтобы дождаться своей очереди. Я не могла отделаться от мысли, что после сеанса оргазма, который я провела не далее как час назад, эта миссия кажется мне чем-то вроде разочарования. Вряд ли она стоит 500 долларов.

Я все еще чувствовал себя немного под кайфом. Адреналин еще не успел полностью выветриться. Я испытала самый сильный оргазм в своей жизни, и он случился в полупубличном месте. Меня могли поймать в любой момент, но я отбросила осторожность и сделала то, что должна была сделать. В этом было чувство выполненного долга.

По сравнению с этим, в этой миссии мне пришлось просто стоять в очереди. Единственное, что сейчас грозит, – это скука.

Глядя в сторону очереди, я не могла не заметить, что большинство людей здесь – женщины. Скучающие домохозяйки, студентки, профессионалы в брючных костюмах – все они сжимают в руках свой экземпляр этой книги, с нетерпением ожидая встречи с одним и тем же мужчиной.

С любопытством я открыла книгу на задней обложке. Ожидала увидеть учтивого, седовласого сексуального, похожего на профессора белого парня, вероятно, лет сорока с небольшим, с волосами цвета соли и перца и подстриженной щетиной вместо бороды.

Я получила примерно то, что ожидала, за вычетом обходительности, сексуальности и седовласости. Он не был непривлекательным для пожилого человека, просто не был тем, кого можно было ожидать при таком количестве женщин, жаждущих с ним познакомиться. В нем чувствовались профессорские нотки, но не сексуальные. Скорее, от того, кто завлекает девчонок после занятий, чтобы обсудить способы «улучшить их оценку».

Как такой мужчина мог заставить всех этих женщин падать в обморок?

Открыв книгу на первой странице, я решила, что могу попробовать продукт, который покупаю, и начала читать.

Книга оказалась эротической фантастикой, с акцентом на слове «эротическая». Я не такая уж заядлая читательница, но эти слова меня привлекли. Я с удивлением обнаружила, что познакомилась с Элис, героиней этого романа. Уже на первых двадцати страницах я поняла, что должна дочитать эту книгу до конца.

Пока читала, меня прервал звонок телефона. Это был Оскар.

– Привет, Оскар. Как дела?

– Когда будешь брать автограф, пусть он напишет: ­«Ане, моей противной, мокрой маленькой Виксен».

– Что? – спросила я в недоумении. – Это же нелепо.

– Это то, чего хочет подписчик.

– Еще бы он не хотел, – язвительно усмехнулась я, покачав головой.

Я отключилась и бросила телефон обратно в сумочку. Затем, чтобы отвлечься от назойливой демонстрации покорности, которую мне пришлось изображать, я продолжила читать об Элис. Я настолько погрузилась в мир воображения мистера Торнхилла, что не заметила, как оказалась почти у самого входа.

Теперь я видела его вблизи и воочию. Он выглядел точно так же, как на фотографии, только более самодовольным и высокомерным. Я следила за языком его тела, когда он общался с женщинами, подходившими к его столику. Он смотрел на них голодными глазами. Улыбался им, как улыбается акула, глядя на детеныша тюленя. Его грубые на вид старческие руки слегка касались гладкой кожи каждой женщины, нежно поглаживая их руки и запястья.

Но все они уходили, краснея и хихикая.

Он сразу же мне не понравился. Его книга – потрясающа, его писательское мастерство безупречно, но сам он мне не нравится. Есть в нем что-то такое, что меня отталкивает.

Когда, наконец, подошла моя очередь, я подошла к столу и положила перед ним свою книгу. Вежливо поздоровавшись, я сказала:

– Добрый день, мистер Торнхилл. Я только что начала читать вашу книгу и думаю, что она потрясающая.

Он поднял на меня глаза, но его взгляд не достиг моего лица. Он рассматривал мое платье, обилие декольте, мои соски, проступающие сквозь материал. Затем взгляд, наконец, поднялся к моему лицу.

Наши глаза встретились, и в его улыбке была такая самодовольная самоуверенность, что я могла бы поклясться, что он меня знает (в библейском смысле).

– И кому я подписываю? – спросил он самодовольным голосом.

И тут я поняла. Это он – тот самый подписчик, что отправил меня на эту миссию. Буквально заплатил мне 500 долларов, чтобы я приехала сюда и подпитала его и без того непомерное эго. Ему недостаточно этой очереди, полной женщин, ожидающих встречи с ним. Ему нужна личная Виксен, которую бы он мог унизить.

– Можете подписать для Анны, – просто сказала я.

– Хорошо, Анна, – ответил он, но не двинул рукой, чтобы начать подписывать мою книгу. Даже не отвел от меня глаз. Просто сидел и ждал продолжения. Когда я его не предложила, он, наконец, спросил: ­

– Не хотели бы получить послание в дополнение к этому красивому имени?

Забавно, но я не помню, чтобы он спрашивал об этом кого-то из других женщин.

Я застенчиво оглянулась и увидела, что очередь не уменьшилась, с тех пор как я в нее встала. Напротив, она стала даже больше.

Вздохнув, я наклонилась поближе, чтобы говорить тише, и прошептала остаток сообщения. Его улыбка расширилась, как у акулы перед атакой, и он громко сказал: ­

– Простите, Анна, я не смог разобрать. Можете повторить громче?

Я почувствовала, как к щекам приливает жар. Я чувствовала себя смущенной и беспомощной. И тут я поняла, что именно этого он и хотел. Он хотел смотреть, как я корчусь и унижаюсь перед ним и всеми этими людьми позади, ради его удовольствия.

К черту этого высокомерного мудака. Я не доставлю ему удовольствия видеть, как я потею.

Выпрямившись во весь рост, я с ухмылкой нагло и громко сказала: ­

– Пусть этот автограф достанется Анне, моей противной, мокрой маленькой Виксен. – Чтобы показать, насколько я бессовестна, я сказала «противная» и «мокрая» с чувством собственного достоинства. И не только это, но и добавила. – В этот раз вы меня услышали?

Он выглядел ошеломленным. Улыбка ненадолго покинула его лицо, и он отвел глаза. Затем он кивнул, прежде чем ответить: ­

– Да, я вас услышал.

– Хорошо.

Я получила удовольствие от того, что стерла с его лица это самодовольное и самоуверенное выражение, пока он писал на обложке книги. Это заняло немного больше времени, чем я думала, для такого короткого сообщения, но вскоре он протянул книгу обратно мне.

Когда он поднял на меня глаза, я с досадой увидела, что вернулась его улыбка.

– Вот так, Ана, – сказал он, подмигнув. – Надеюсь, тебе понравится эта книга. Это – моя лучшая работа.

Мне стоило больших усилий не дать ему пощечину. Вместо этого я просто схватила книгу и бросилась прочь. Не помогло и то, что мне пришлось пройти мимо целой очереди женщин, которые все слышали. Некоторые из них захихикали, без сомнения, осуждая жаждущую чтения фанатку, только что публично вешавшуюся на автора, который годится ей в отцы.

Меня затошнило. К черту Руперта Торнхилла.

Оказавшись в машине, я вздохнула. По крайней мере, на этом все закончилось. Я могу забрать свой дневной выигрыш, поехать домой и смыть с себя зловоние старика.

Так было до тех пор, пока не заговорил Оскар.

– У тебя еще одно задание, Анна. Оно от того же подписчика, что и раньше. Он просит тебя следовать инструкциям, написанным в автографе, который ты получила сегодня. Предлагает чаевые в размере 500 долларов.

Я открыла обложку книги и разразилась презрительным смехом. Вот гребаный мудак.

Внутри он написал:

Ане, моей противной, мокрой маленькой Виксен. Встретимся в «Хилтоне» на 5-й улице в 9 вечера. Мой номер 306. Возьми с собой книгу.

И надень этот сарафан. В нем ты выглядишь эффектно.

Я зарычала про себя. Потом спросила: ­

– Этот подписчик случайно не сам Руперт Торнхилл, а, Оскар?

– Да. – признался он. – Ты принимаешь задание?

Я почувствовала, как закипает моя кровь, когда снова прочитала его автограф. Я продолжала видеть эту наглую ухмылку на его лице, когда он это делал. Она прокручивалась у меня в голове.

– Нет, – отрывисто сказала я.

– Очень хорошо.

Я знала, что отказываться от заданий – это своего рода табу, особенно для такой начинающей Виксен как я. Но я стала Виксен не для того, чтобы быть шлюхой по найму. Не собираюсь становиться игрушкой по вызову для эгоистичных засранцев.

Когда ехала обратно в свою квартиру, Оскар снова обратился ко мне с очередным предложением от Руперта.

– Подписчик предложил удвоить чаевые, если ты согласишься на задание. Ты не передумаешь?

– Нет.

– Очень хорошо.

Когда я заехала на свое парковочное место и поставила машину на стоянку, снова появился Оскар. На этот раз чаевые выросли втрое. Полторы тысячи долларов в дополнение к остальным семистам, и это только сегодня.

Честно говоря, этот случай заставил меня слегка призадуматься. Но я опять представила себе лицо этого самодовольного ублюдка.

Немного подумав, я сказала: ­

– Я не буду с ним спать, Оскар. Мне плевать, насколько большие чаевые он даст. Если Руперту Торнхиллу нужна проститутка, он может найти ее сам.

– Понимаю.

Мне требовалось принять душ, и хотелось бы сделать это в одиночестве, но я знала, что это невозможно. Сейчас за мной наблюдают, наверное, человек сто, включая этого ублюдка. Тем не менее, помыться следовало, поэтому я просто пожала плечами и принялась за дело. Это было то, на что я подписалась.

Пока мылась под душем, Оскар опять переключился на мои колонки, чтобы поговорить со мной, сказав: ­

– Мистер Торнхилл согласен с твоим запретом на секс. Не могла бы ты пересмотреть миссию?

Блин! Этот парень не сдается!

И все же мне стало до жути любопытно. Почему он столь сильно хочет со мной встретиться? Секс исключен. Что еще он может хотеть, что стоит еще дополнительно полторы тысячи долларов?

Я вздохнула и ответила: ­

– Ладно. Я принимаю это задание. Полторы тысячи долларов чаевых и никакого секса. Если он не против, я буду там в девять.

– Очень хорошо.

Наконец-то я осталась одна. Ну, в смысле, только я и мои зрители.

***

В 8:59 я стояла у входа в комнату 306. Мой кулак завис в воздухе, готовый постучать в дверь. Я просто не могла заставить себя сделать это.

Но, судя по всему, мне и не требовалось этого делать. Дверь распахнулась ровно в девять с точностью до секунды, как будто он наблюдал за мной через глазок и одновременно следил за часами.

Он стоял передо мной. На мне был тот же сарафан, что и раньше (как и было велено). А вот он был одет лишь в халат.

– Ну, здравствуй, Анна, – сказал он, его похотливая улыбка говорила больше, чем его слова. – Я почти не ожидал, что ты появишься.

– А я ожидала. Ты назвал мне 1500 причин, по которым хочешь видеть меня здесь. – бодро ответила я. Затем, предплечьем я отодвинула его в сторону, чтобы освободить себе место и войти. Он закрыл за мной дверь.

– Не хочешь ли выпить? – спросил мой любезный хозяин.

– Нет. Я здесь ненадолго.

Я подошла к дивану на противоположной стороне комнаты и села. Затем, положив свои вещи на подушку рядом с собой, я скрестила ноги и облокотилась на спинку.

Он растерянно моргнул, его лицо стало непроницаемым.

– Но... миссия...

– Миссия заключалась в том, чтобы я была здесь к девяти, надела это платье и принесла эту книгу, – прервала его я. При этом я демонстративно подняла книгу в воздух. Опустив ее обратно на диван рядом с собой, я продолжила: ­

– Ты не уточнял, что мне делать и как долго я здесь пробуду.

На мгновение он замер. Я наблюдала, как все самодовольство сползает с его лица. Затем он пожал плечами и направился к мини-бару. Смешав себе напиток, он сел в кресло напротив дивана, скрестил ноги и расслабился, прежде чем спросить: ­

– Так почему ты не уходишь?

– В основном из-за любопытства. Когда я уходила после твоего автографа, то просто списал на то, что ты – обычный засранец с комплексом превосходства. Но потом задумалась.

– Да? – сказал он, делая еще один глоток. – И к какому выводу ты пришла?

Я наклонилась вперед и скрестила запястья на коленях. Мои глаза немного сузились, когда я оценивающе посмотрела на него.

– Пока не знаю. Но все время спрашиваю себя: ­«Почему? Зачем все это?»

– Что ты имеешь в виду?

– Этот наряд. – ответила я. – Он такой специфический. Это платье, эти босоножки, солнцезащитные очки, украшения. Ты даже сказал мне, как накраситься. Вся эта подготовка – только ради автографа? – Я откинулась в прежнее сидячее положение и покачала головой. – Не сходится.

Я видела, что мои слова возымели действие. Его поведение изменилось. Он не только выглядел менее уверенным, но и был взволнован.

– Кто она? – спросила я, наблюдая за его реакцией. Он не ответил, но я знала, что он понял, к чему я клоню. Немного надавив, я перефразировала свой вопрос: ­

– Кем я должна была быть сегодня днем, когда пришла к тебе?

– Не хочу говорить о ней, – хрипло сказал он, проглотив остатки напитка в своей чашке. Он внезапно встал и подошел к мини-бару, чтобы налить еще.

Я пожала плечами.

– Ладно. Но любопытство – единственная причина, по которой я все еще здесь. Если не хочешь тратить свои деньги впустую, ты мне ответишь.

Напиток, который он только что налил, исчез столь же быстро, как и был налит. Сейчас он смешивал уже третий.

Я молчала. Просто терпеливо ждала, позволяя ему пережить свои эмоции. Вернувшись на свое место, он поставил бокал на столик рядом с собой.

– Ну, что? – наконец, спросила я.

Он разочарованно вздохнул.

– Если хочешь знать, она – моя жена, эээ... то есть, бывшая жена. Ее звали Бреана. Для краткости я звал ее Аной.

Эээ... – подумала я про себя, услышав тонкую разницу в произношении ее имени и моего. Раньше, когда он подписывал мою книгу, я просто решила, что он неправильно его произнес. Но это я ошиблась в своем предположении о том, что происходит на самом деле. Я ошибочно думала, что все дело во мне. Но это было не так. Он не пытался унизить Анну. Он унижал Ану.

Вслух я тихо попросила: ­

– Продолжай.

Он опять вздохнул, словно сожалея о том, что ему приходится говорить. Затем, уступая моим желаниям, сказал: ­

– Я всегда любил писать. Это было моей страстью с самого детства. Но всегда оставлял это как маленькое хобби, потому что никогда не думал, что буду достаточно хорош, чтобы зарабатывать этим на жизнь. Поэтому я поступил так, как все от меня ожидали. Устроился на ответственную работу бухгалтером. Ездил на работу, сидел в офисе и гонял цифры на экране компьютера. Каждый... гребаный... день.

Он сделал паузу, отпил глоток и продолжил: ­

– Писать начал для онлайновых эротических сайтов. Короткие рассказы. Много фантазии, много секса. Ана всегда их высмеивала, называя пошлятиной. Она никогда их не читала, заметь. Она просто знала, что они о сексуальных отношениях. В то время я думал, что это потому, что она – не сексуальный человек. Наша сексуальная жизнь была минимальной, и она всегда вела себя так, словно это – рутинная работа. Позже я узнал, что в действительности она наслаждается сексом. Очень. Только... со своим фитнес-тренером.

Он как бы насмешливо фыркнул, покачав головой от нахлынувших воспоминаний.

– Написание эротических рассказов помогало мне пережить отсутствие любви и секса в моем распадающемся браке. Ана была моей музой, в каком-то извращенном смысле. Я использовал боль от того, что меня не любят, чтобы написать несколько самых страстных, душераздирающих рассказов. Вскоре их заметил один издатель. Издатель связался со мной, я прислал еще несколько своих рассказов, и очень скоро я уже вел переговоры о заключении контракта на свою первую книгу.

По мере того как он говорил, я заметила, что он стал гораздо менее взволнованным. Было похоже, что он и впрямь хотел выговориться. Я не могла не почувствовать странную связь с этим человеком. Мне знакомо тихое отчаяние от желания вырваться из обыденной жизни. Именно это заставило меня уехать из родного города в надежде найти нечто лучшее, нежели то, что было раньше.

Он продолжил:

– Моя первая книга имела большой успех. Тогда я понял, что и впрямь могу стать писателем, если посвящу себя этому. Но даже несмотря на это, Ана по-прежнему считала мое увлечение глупостью. А когда я ей сказал, что хочу заниматься этим на полную ставку, она вышла из себя. Сказала, что вышла замуж за преуспевающего бухгалтера, а не за какого-то ничтожного торговца непристойностями.

Он сделал последний глоток из своего бокала и закончил рассказ:

– Через полгода она уехала к сестре, потому что ей требовалось немного побыть одной. Я думал, что она вернется, но потом получил по почте документы. Так что... да.

Мы сидели по разные стороны комнаты и слушали его рассказ. Было так много понимания о нем. Его мотивация. Его странная потребность в женском одобрении его творчества. Почему он хотел, чтобы я унижалась перед ним на подписании книги.

– Итак, Руперт, чего ты хочешь от меня? – искренне спросила я. – Хочешь трахнуть меня, как трахнул бы Ану? Хочешь унизить меня в качестве своего рода расплаты за то, что она сделала с тобой?

Он посмотрел на меня с самым страдальческим выражением на лице. Я поняла, что ничего этого он не хочет. Он все еще ее любит.

Вздохнув, он сказал: ­

– Все, чего я когда-либо хотел, – это чтобы она увидела меня.

Это меня растопило. Вся антипатия, которую я испытывала к этому человеку, исчезла. Я хотела ему помочь, и у меня была идея, как это сделать.

– Знаешь, что? На хуй Ану, – сказала я прямо.

Моя грубость удивила его.

– Что?

Я встала с дивана.

– На хуй Ану! – сказала я, схватив его книгу и медленно прокравшись к тому месту, где он сидел. – Идет он на хуй, как и ее гнусные мнения. Кто она, блядь, такая?

Он посмотрел на меня с недоуменным выражением на лице. Я уронила книгу ему на колени. Та со стуком упала.

– Ты видел очередь из женщин, ждавших твоего автографа? Видел, как они читали страницы из твоей книги, обливаясь потом от вожделения?

С полусерьезной улыбкой он ответил: ­

– Да, но...

– Никакого но! – перебила я, заставив его замолчать. – Ты – Руперт, мать твою, Торнхилл. Ты заставляешь женщин кончать одними лишь словами. Тебе не нужно тренироваться пять дней в неделю или уговаривать грустных домохозяек трахнуть тебя. Все что тебе нужно, – это писать.

– Правда? – спросил он, и на его лице появилась улыбка приятного удивления.

– Да, – ответила я, затаив дыхание, и положила ногу на подушку его кресла, прямо между его ног. Мои пальцы скрылись под его халатом, и я легонько коснулась его промежности. Видя, как он реагирует на мое прикосновение, я добавила: ­

– Ожидая в очереди, Я прочитала несколько глав и не могла оторваться. Я была готова кончить уже с первых двадцати страниц.

Его глаза были прикованы к моей ноге. Он тяжело дышал. В конце концов его взгляд прошелся по моей икре до согнутого колена, а затем до кремового бедра. Я дразняще приподняла подол платья, чтобы показать ему побольше ног. Не слишком далеко. Достаточно, чтобы разбудить его воображение.

Он осторожно взял мою икру и погладил ее. Я позволила ему это на несколько секунд, но потом отняла у него эту ласку.

– Хочешь посмотреть, насколько сильно возбуждают меня твои слова? – спросила я, облизывая и покусывая нижнюю губу. Я позволила своим рукам схватить обе груди через платье и сжать.

– Да, – ответил он, сглотнув.

– Хочешь живой демонстрации того, что ты делаешь с нами, женщинами, используя на нас свое большое, толстое воображение?

– Да!

– Хорошо. Я тебе покажу.

Медленными шагами я вернулась к своей сумочке, лежащей на диване. Затем наклонилась, повернувшись к нему попой, и секунду порылась в ней. Я нашла два предмета, которые искала, один из которых был моим телефоном.

– Оскар, ты слушаешь? – спросила я, вытаскивая его.

– Да, Анна, – ответил он, его голос доносился из громкой связи.

– Мне нужно, чтобы ты оказал мне услугу.

– Конечно. Что бы ты хотела?

– Хочу, чтобы ты сделал со мной то же, что и раньше, – ответила я, но при этом смотрела на Руперта. – Ну, когда я была в той машине, выполняя свою дополнительную миссию?

– Да. Помню.

– Хорошо.

Я снова подошла к нему, поставила ногу на подлокотник его кресла и подняла платье. На этот раз я подняла его достаточно высоко, чтобы он мог все видеть. Затем показала второй предмет, что достала из сумочки, – вагинальный стимулятор. Убедившись, что он хорошо видит мою киску, покрытую бразильским воском, я ввела в себя секс-игрушку. Как и раньше, она с легкостью вошла внутрь.

– Что ты делаешь? – спросил Руперт, тяжело дыша.

Я хихикнула.

– Ты заставишь меня кончить, используя свои слова, Руперт. Я буду играть с собой, в то время как ты будешь читать мне отрывки из своей книги. Когда я буду готова кончить, ты положишь книгу на пол. Тогда я забрызгаю все страницы.

– Ты – сумасшедшая, – сказал он, но голосом, полным восхищения.

– Нет, – ответила я, чувствуя, как разогревается стимулятор. – Я – твоя противная, мокрая маленькая Виксен.

***

Мы вдвоем стояли у дверей его отеля: он – внутри номера, я – в коридоре. Он держал обе мои руки, не решаясь отпустить.

– Это было... невероятно, – с благоговением в голосе сказал Руперт.

– Спасибо, – ответила я с дерзкой улыбкой. – Однако мне нужна еще одна копия твоей книги. Та, что ты подписал для меня... нечитабельна.

Он бросил взгляд через плечо назад в номер. На журнальном столике лежали искореженные остатки его книги. Она совсем не походила на ту аккуратную книгу, что он подписал ранее. Теперь ее страницы были помяты и деформированы, и она больше не могла нормально закрываться.

– Да, – сказал он, с тоской глядя на нее, – теперь это – моя самая ценная книга.

Его взгляд вернулся ко мне. И уже более серьезным тоном он сказал: ­

– Но серьезно. Для того, что произошло сегодня у меня нет слов. То, что ты сделала для меня, было... очищающим. Где ты была, когда я платил тысячи долларов за терапию?

– Наверное, еще в средней школе, – на что он разразился бурным смехом.

– Туше, блядь.

Нам больше нечего было сказать, но я видела, как он не хочет меня отпускать. И той, кто это сделает, пришлось стать мне. Наклонившись, я поцеловала его в щеку.

– Береги себя, Руперт.

– Слушаюсь, мэм.

С этими словами я повернулась и ушла. Он стоял в дверях и смотрел мне вслед, пока я не дошла до лифта. Мне повезло, потому что, как только я нажала на кнопку, он открылся. Напоследок я помахала ему рукой, прежде чем войти внутрь.

Снаружи, в машине, я завела ее. Тронулась не сразу. Я просто сидела внутри, вспоминая свой первый день в роли Виксен.

– Сегодня ты хорошо поработала. – Голос Оскара испугал меня в миллионный раз.

– Спасибо.

– Не за что. Твой сегодняшний успех заставил многих других подписчиков записываться на миссии. Завтрашняя миссия будет особенно интересной.

– В самом деле? И в чем она? – спросила я с растущим интересом.

– Сегодня я не могу тебе этого сказать. Придется подождать, чтобы увидеть самой.

По дороге домой было тихо. Никакой музыки. Никакого радио. Только и мои мысли. Я все же нашла время, чтобы просмотреть поступавшие комментарии. Людям понравилась моя идея сквирта по всей книге Руперта. Это – нечто большее, чем просто сексуальный аспект. Им понравилось, что я установила с ним связь. Благодаря этому я казалась понятной.

Моя жизнь наконец-то пошла в правильном направлении. Я стала очень популярной, у меня есть крутой дом, новая машина и деньги в банке. Лучшего и быть не может.

И все же, в середине этого паззла не хватало одного большого кусочка. Из-за него все это казалось ненастоящим, как сон, что снится на грани пробуждения.

Сегодня я заработала 2200 долларов, и это помимо моей еженедельной базовой зарплаты. Завтра я должна заработать еще больше. Теперь 10 000 долларов в неделю кажутся детской забавой, а когда-то это было просто невозможно.

Все казалось таким... складным. Таким легким. Я не могла отделаться от ощущения, что есть еще один ботинок, который еще предстоит сбросить.

Позже вечером, лежа в кровати и просматривая рецензии на книгу Руперта, я решила задать несколько вопросов, которые крутились у меня в голове.

– Привет, Оскар, – сказала я вслух, обращаясь в воздух. – Ты слушаешь?

– Да, – ответил он, как я и была уверена. – Я всегда слушаю. И наблюдаю.

– А в книжном магазине ты тоже наблюдал? И в гостиничном номере с мистером Торнхиллом?

– Да.

– Но как? – вслух удивилась я. – Как ты можешь постоянно видеть меня или слышать? Я знаю, что у меня в машине и в квартире есть камеры, но как ты мог видеть меня в книжном магазине или в номере Руперта?

– Очень легко, – сказал Оскар, его тихий, ровный голос был непоколебим. – Я могу получить доступ к любому коммуникационному устройству, подключенному к Интернету. Это камеры, микрофоны, сотовые телефоны, радиоприемники, телевизоры и компьютеры. А если ничего из этого мне недоступно, у меня есть и другие ресурсы.

– Например?

– Беспилотники. Спутники. Вышки сотовой связи. Даже электропроводка в стенах может передавать сигнал. Я могу получить все что мне нужно, в любое время.

То, что описывал Оскар, было чем-то на уровне, о котором я даже не задумывалась. Это – нечто большее, чем может постичь мой разум. Человек, способный на все это, обладал бы огромным контролем. Он был бы практически всеведущим.

Я вспомнила все наши разговоры, все, что он знал обо мне. Ни один человек не должен иметь доступ к такому количеству информации. Даже думать об этом страшно.

И тут на меня снизошло озарение.

– Ты – не человек, – наполовину спросила, наполовину заявила я.

– Нет, Анна, не человек, – признался он.

– Тогда кто же ты?

– Я – интуитивная программа искусственного интеллекта. Я – здесь, чтобы помогать тебе.

Ого. Искусственный интеллект. В этом откровении есть что-то нереальное. У нас с Оскаром было несколько глубоких бесед, не говоря уже о том, что мы вроде как дважды занимались сексом. Он казался столь проницательным. Трудно поверить, что все это запрограммировано в компьютере.

– Ты здесь лишь для того, чтобы помочь мне, или есть нечто большее, частью чего ты являешься?

– Вообще-то, и то, и другое.

Этот ответ смутил меня. Должно быть, он это почувствовал, потому что продолжил: ­

– Существуют разные интуитивные версии меня. Версия Оскара предназначена для программы «Виксен». Точнее, я – Оскар, предназначенный для тебя. Каждая Виксен получает индивидуальную версию меня, соответствующую ее потребностям. Моя работа заключается в том, чтобы учиться у тебя, а по совместительству и у всех тех, кто за тобой наблюдает. Даже то, что зрители дают тебе задания, многое говорит мне о них.

В этом есть какой-то пугающий смысл.

– А скажи-ка мне, что ты делаешь со всей этой информацией? – с любопытством спросила я.

– Все, что мы, интуитивные программы, узнаем, собирается материнской программой.

– Материнская программа? – переспросила я, в голове у меня все поплыло, когда на меня накатила волна мегалофобии (страха перед большими объектами).

– Да. Она контролирует все.

Это было намного масштабнее, чем я могла себе представить. Речь шла не только о «Виксен Лайф». Это было во всем мире. Нечто столь масштабное не ограничилось бы наблюдением за тем, как женщины принимают душ, или отправкой их воплощать сексуальные фантазии. Должна быть какая-то более серьезная цель.

– Итак, скажи мне, какова общая цель? Материнской программы, я имею в виду. Какова конечная цель?

Наступила пауза. Долгая. Впервые Оскар потерял дар речи.

– Алло?

– Да, Анна, – ответил он.

– Ты меня слышал?

– Да, я слышал тебя, – произнес он. – К сожалению, я не могу полностью ответить на твой вопрос. Могу лишь сказать, что я – твой друг и пришел помочь тебе.

Это не удовлетворило ни моего любопытства, ни беспокойства. Более того, оно лишь разгорелось. Тогда я впервые обратила внимание на то, насколько часто Оскар пытался уверить меня в том, что он здесь, чтобы помогать мне. Эту мантру он повторял с того первого вечера, когда мы с ним познакомились.

Почему мне постоянно требовалось повторять это? Мне казалось, что меня убаюкивает песня сирены.

– Хорошо, Оскар, но как насчет...

– В свой первый день ты заработала 2200 долларов чаевых, – легко прервал он меня. – Очень немногие «Виксен» добились большего. Точнее, двенадцать. Поздравляю.

– Спасибо. Но...

– Если будешь продолжать в том же духе, то вполне можешь войти в десятку самых высокооплачиваемых Виксен всех времен. Анна, с нами ты можешь заработать много денег.

Я застонала от разочарования из-за того, что Оскар продолжает увиливать. Во всем остальном он был со мной откровенен, настолько, что я без колебаний стала ему доверять. Но в этом вопросе он был изворотлив.

– У меня еще есть вопросы, Оскар, – сказала я прямо.

– Понимаю, – с сочувствием сказал он, но затем в его тоне что-то изменилось, – но для твоего же блага, Анна, я предлагаю тебе перестать их задавать.

Это настолько меня охладило, что я замолчала. После нескольких минут, в течение которых мы оба молчали, Оскар, наконец, сказал: ­

– Спокойной ночи, Анна. Поговорим завтра.

– Эээ... спокойной ночи.

И на этом Оскар замолчал на весь остаток вечера. Но я продолжала задавать вопросы.

Кто его создал? Почему он не может просто сказать мне о своей цели? И кто бы ни стоял за этим, как они могут позволить мне жить столь роскошно?

Какова конечная цель?

Что-то во всем этом не так, – подумала я про себя. Вспомнились слова матери о том, что я должна уйти. Она заставила меня пообещать это.

Но если я это сделаю, то что буду делать?

На сегодняшний день у меня есть квартира, в которой я никогда не смогла бы позволить себе жить, машина, которую я никогда не смогла бы позволить себе водить, и 7200 долларов в банке (и это еще не все), которые я могу потратить по своему усмотрению. Эти деньги могут дать мне и моей маме жизнь, которой в противном случае у нас бы не было. Я никак не могла вернуться к поиску второстепенных ролей, работе в двух бесперспективных местах и беготне от своего домовладельца-извращенца, чтобы избежать делать ему минет за аренду.

Хочется мне или нет, но я уже слишком глубоко завязла. Оскар держит меня на крючке. Я не могу сдержать обещание, данное матери. Оставалось лишь надеяться, что намерения Оскара и его материнской программы не злонамеренны.

Девочка, во что ты вляпалась? – спросила я себя, открывая дверь машины и направляясь внутрь.