Авария расползлась безобразной кляксой по полотну автострады. Машины со сдутыми подушками безопасности и помятыми боками грустно перемигивались аварийкой. Их водители и пассажиры угрюмо бродили между автомобилями, приободряли друг друга или сетовали на беспредел. Дорожная автоматика уже включила объезд, и скопившиеся перед аварией машины тонкой струйкой сочились на волю.

Карина остановила машину неподалёку от эпицентра катастрофы, красного автомобиля виновника. На бортах изящного спорткара не было живого места, его словно обсосала и выплюнула гигантская зверюга. После череды столкновений и отскоков машину подбросило, и она оказалась вывешенной на платформе порожнего тягача. Днище покоилось на грузовой раме, колёса всё ещё безвольно крутились.

— Вас поняла, начинаю осмотр.

Благодаря тому, что Карина оказалась вблизи происшествия — и наплевала на свой выходной, как раздражённо напомнил себе Пётр — дорожникам удалось быстро наладить объезд. А теперь она ещё и удалённо вышла на службу и получила добро начать расследование! Парень сидел в полнейшем недовольстве. Мало того, что пошли прахом планы собраться с приятелями, так ещё и его детородный орган подвергся зверской эксплуатации! Ещё на подъезде к аварии, когда уже не нужна была высокая скорость, он сорвал с члена зонд и был повергнут в ужас. Член выглядел устрашающе: покрасневший, пульсирующий; вены вздулись, а с кончика тонкой нитью безостановочно сочилась смазка. Этот монстр то ли требовал жертву, то ли молил о пощаде.

Кровь разносила дезоргазмик по телу. Здоровый организм быстро перерабатывал химию, и её эффект плавно сходил на нет. Попытку сбросить напряжение — доделать начатое — мягко, но совершенно недвузначно оборвала мать. И почему только сейчас Пётр узнаёт о том, что в его нынешнем «перегретом» состоянии оргазм буквально опасен для здоровья?!

— Петруша, не обижайся, я правда не могла представить, что вам об этом не рассказывают.

Пётр вздохнул, но ему ничего не оставалось, как натянуть эластичные штаны поверх стоящего колом пениса и сделать вид, что всё в порядке.

Мамаша-полицейский с тревогой осмотрела свои сосочки.

— Ах, мои спасители. Они буквально наэлектризованы — малейшее прикосновение бьёт как удар током! Ох, если нам так же и обратно придётся ехать, то моим грудкам будет совсем тяжело, они ведь и сейчас чувствительны, как будто я их возбудителем намазала…

Соски выглядели натруженными и даже немного распухшими. С каждым движением пальцев по поверхности ареол, коленки Карины вздрагивали и сжимались. По-видимому, ударная стимуляция не прошла без последствий, снизив на время порог чувствительности сосков, а вместе с ними — и всех грудей. Петру показалось, что поры сосочков влажно поблёскивали, когда мать перекатывала нежные кончики, разглядывая с разных сторон.

— Ну ничего, отдыхайте, бедненькие, — вздохнула она и не без труда утрамбовала сиси в лифчик.

Пуговица рубашки на груди поддалась не сразу, но всё же Карина привела себя в строгий вид, а на шее скрепила воротник галстуком.

— Всё, Петруша, глушу — и пойдём осматривать.

Карина ухватилась за кишку зонда и потянула. С влажным чмоком зонд отпустил её писечку и выскочил из-под юбки. От его рабочей полости протянулась тонкая ниточка Карининой смазки. Аппарат не сразу выключился, и некоторое время в чашечке, вытянутой по форме влагалища, продолжалось шевеление: пальцы вибраторов ёрзали вверх-вниз, а небольшая вакуумная помпа хлопала глоткой, пытаясь ухватить внезапно пропавший клитор. Пётр вдруг представил, что перед ним гигантское хищное насекомое, которое схватили за панцирь и оторвали от добычи, а оно не понимает этого и продолжает по инерции сучить ножками и искать жвалами пищу.

Захватив диктофон, Карина вылезла из машины и направилась к нарушителю.

— Мам, ты протекаешь, — Пётр указал на крохотное мокрое пятнышко на дороге, — тебе принести трусики для подогрева?

Женщина обернулась и скривила губки, заметив оставленные по себе следы. При упоминании трусиков её ножки как будто сами собой перекрестились и прижались ляжками, сдавливая провинившуюся промежность.

— Сынок, спасибо, но не надо — моей Каричке бы немного передохнуть после такого спринта. Нам ещё поездить сегодня придётся, а она уже с трудом держится — и слюнки сама по себе пускает, и клиторОчик так зудит, что аж сил нет…

Пётр вспомнил, как резкий скачок напряжения повлиял на мамку в машине. Обратный, столь же резкий переход в другую крайность словно бы погасил женщину, давил на неё.

— Мам, а разве ты не говорила, что режим нарушать — хуже перенапряжения?

Карина прикусила губу и с сомнением поглядела сначала на красную машину, потом на Петра. Её сын был прав: это были её слова. И слова свои она часто на его глазах подкрепляла и действием: тело дОлжно всегда держать за делом и не давать расслабляться! А то вернётся в машину — и ещё настраивать себя, раззадоривать, пока между ног не потеплеет, а соскам не станет тесно под кружевной тканью.

— Ах, прав ты, Петруша! — Карина продемонстрировала убедительную улыбку. — Неси!

Парень быстро сбегал до машины и принёс подогревочные трусики: вытянутый треугольник мягкого полимера. На одной стороне был логотип автопроизводителя, а на другой — мягкая то ли губка, то ли подушечка во всю поверхность. С узенького конца, из мягкого покрытия торчал небольшой — с вишенку — шарик на короткой ножке, а вблизи же основания этого «треугольника» торчал небольшой дилдак, по форме напоминающий еловую шишку.

Карина сглотнула и включила вибрацию. «Шишка» задорно задрожала и начала немного покручиваться вокруг основания. Со словами «Ах, думала профилонить, пока мы работаем», адресованными себе между ног, женщина с видимым одобрением, но с напряжённым взглядом, принялась устанавливать прибор.

Чуть оттопырив попку, она завела руку далеко под юбку. Памятуя о системе бонусов в глорихольной, Карина сегодня надела самые высокие свои каблуки, и они теперь мешали нормально расставить ноги. Жакет легко повторил упругий изгиб Карининой спинки, а вот юбка угрожающе натянулась, сдерживая своими швами аппетитную округлость.

— О-ох… та-а-ак, — пуговка заднего крепления, похоже, успешно юркнула на своё место.

Женщина немного выпрямилась, и до ушей Петра донёсся ритмичный чавкающий звук. Его мамаша непроизвольно высунула язык, напряжённо подгадывая момент для закрепления трусиков. Писечка не успела ни остыть, ни высохнуть, поэтому шишка вибратора скользила по ней очень легко, но Карина почему-то медлила, мучая своё самое чувствительное место. Она немного прикрыла глаза и одними губами что-то отсчитала, пока дилдо усердно наминал её разгорячённые губки. Наконец, Карина на секунду задержала дыхание и с влажным чмоком пропустила жужжащий механизм резвиться в святая святых.

Взгляд женщины слегка заблестел. Даже осанка немного изменилась. Как будто прежде мамашка-полицейский чувствовала себя не в своей тарелке, а теперь всё ей стало знакомо и комфортно; шея распрямилась, бюст выпятился смелее, до предела натягивая несчастную пуговицу. Карина немного потёрла коленками друг о друга, как бы распробуя ощущения между ног, и целеустремлённо направилась к красной машине. Её походка, и так довольно вызывающая из-за высоченных каблуков, стала ещё размашистей! Попка беззаботно виляла из стороны в сторону, красуясь перекатывающимися и вздрагивающими на каждом шаге ягодицами. Такая мамка — дерзко привлекательная и самоуверенная — была Петру куда как привычнее. Она даже качнула бёдрами и шлёпнула себя по попке. Её игривые глаза подмигнули Петру. Он прочитал мысленное: «Ну не красотка ли я?», — на что ответил вслух: «Да красотка, красотка ты, мам!» Мать об этом, конечно же, знала.

— Так-с, ну и что тут у нас имеется?.. — Карина приступила к осмотру виновника происшествия.

Её сын от безделья принялся пинать кусочки пластика на дороге. До него долетали только отдельные реплики: «… -ый километр трассы… тормозные следы и повреждения корпуса… о существенном нарушении скоростного режима… женщина молодого возраста… соответствует данным о владельце…»

Тук-тук-тук.

— Мисс, откройте, это полиция, — Карина пыталась достучаться до женщины на водительском сиденьи, но та никак не реагировала. — Мисс, вы в порядке? Вы меня слышите?.. Проклятье невоздержанности, да она же там без сознания!

В голосе матери звучало неподдельное беспокойство, и Пётр подошёл поближе. Карина выдернула из кармашка на ремне жетон и, приложив его к машине, кодовой фразой заставила её считать идентификатор. Дверь послушно щёлкнула и распахнулась под своей тяжестью, заставив Карину неловко отшатнуться. Из раскрытого салона на Петра хлынула смесь запахов сгоревших пиропатронов и… любовных выделений!

Пока слабая дымка рассеивалась, Карина выпростала дряблые мешки отработавших подушек безопасности, и на дорогу посыпался мелкий хлам из салона. От открывшегося зрелища Пётр невольно отступил назад. Трудно было представить себе более незадачливую и беспомощную на вид преступницу.

Довольно молодая на вид, в обтягивающей юбке из блестящей багряной кожи и такой же жилетке поверх чёрного корсета, с подстриженными под каре чёрными волосами и съехавшими набекрень солнцезащитными очками. Она, как будто несчастный образец для опытов или муха в чёрной паутине, была туго пристёгнута ремнями к креслу. Сознанием парень прекрасно понимал, что пристёгивалась она, скорее всего, добровольно и сама, но прогнать мысль было непросто. Схваченная ремнями женщина развалилась в совершенно неловкой позе: одна рука безвольно висит, другая подогнута под поясницу, голова свисает на бок, из блаженно приоткрытого рта тянется ниточка слюны. Спина ссутулена; голые ноги, почти полностью открытые ниже короткой юбки, сомкнуты в коленях, а ступни раскиданы по сторонам — одна так и застряла, зажав педаль акселератора.

Усиливая сходство с запутавшимся насекомым, тело обвивали трубки и кабели: один как и у его матери — только массивнее — тянулся из-под руля под юбку, а ещё два, не уступающих по толщине, шли туда, где под корсетом должны были прятаться соски тяжёлых бледных грудей. Судя по звуку, машина вовсе не заглохла, и, хоть женщина не выказывала признаков сознания, аппараты продолжали поддерживать её возбуждение и отсасывать через неё энергию. Всё тело водительницы периодически вздрагивало под ударами невидимых кнутов наслаждения.

Карина тяжело вздохнула.

— Да, тут без медэкспертов не обойтись. Ну да что смогу, то проведу сама.

С этими словами мамаша-полицейский поправила галстук и принялась методично документировать всё, что видела перед собой. Её бормотание на диктофон успокаивало Петра, придавало происшествию флёр рутины. «Подозреваемая не в сознании. Данные оргазмометра свидетельствуют о критической нагрузке на эрогенные зоны… следы срабатывания подушек безопасности… ремни без признаков разрушения… приступаю к инспекции общественно-значимых органов».

— Петруша, помоги мне.

Оперевшись одной рукой о плечо сына, а другой подтянувшись на ручке двери, женщина взобралась на грузовую платформу, чтобы оказаться на одном уровне с водительницей. Стоя снаружи, она на прямых ножках нагнулась внутри машины, чтобы осмотреть нарушителя. Вокруг красного автомобиля собралась группа озабоченных происшествием зевак, большинство взглядов были устремлены на главное действующее лицо — офицера Карину, надежду правопорядка и справедливости. Пётр же решил не глазеть, а поучаствовать: что греха таить — полицейская служба и анализ в поисках истины всегда завораживали парня. Хотя шансов на поступление у него, как у мужчины, было немного.

Карина провела ладонью по грудям преступницы. Корсет закрывал только соски и всё, что ниже, а верхняя часть была полностью оголена. Полицейский отметила, что температура слегка повышена, кожа влажная. При прикосновении пальцев к груди, пара индикаторов оргазмометра скакнула в красную зону, и по телу водительницы пробежала волна сладостного спазма. Ножки немного напряглись, а двигатели ненадолго взвыли.

— Ого, надо будет заглушить машину, пока она никого не травмировала. Но сначала нужно выяснить, что же случилось, — задумчиво отметила Карина.

Одна из сисек преступницы выскочила при аварии со своего места в корсете и застряла на полпути: часть защемило корсетом, но основная масса вместе с соском неловко топорщилась светлым округлым холмиком. К ней-то и потянулась Карина, натянув предварительно перчатки.

«Грудь крупнее среднего, упругая… видны следы уколов по всей поверхности и в районе сосков… возможно, прямые стимулирующие инъекции…» Рука в перчатке полностью обхватила женский орган и аккуратно приподнимала и поворачивала его, пытаясь продемонстрировать его и с той, и с другой стороны. Женщина в красном только тихонько постанывала в ответ на манипуляции. «…чувствительность — выше среднего…» Судя по тому, в каком состояние они обнаружили грудку, её сосок некоторое время уже не подвергался воздействию стимулирующей машины, однако выглядел всё равно сильно увеличенным и очень напряжённым. Вдруг Карина поудобнее ухватила сисю нарушительницы и аккуратно сжала. Женщина в красном раскрыла глаза. «О-ох-о-а-ааа-аах…» — вырвалось у неё. Всё тело напряглось, выгнулось и сильно вжалось в ремни. Насколько Пётр умел читать показатели оргазмометра, сейчас подключённая к нему женщина испытала умопомрачительную волну нездорового удовольствия, с которой её перегруженный мозг уже не справлялся, и оттого она так и оставалась в полузабытьи.

— Поправка — чувствительность крайне высокая, — констатировала Карина.

Неожиданно прямо в лицо офицерши что-то брызнуло, она зажмурилось и отпрянула. Сиська преступницы упала на корсет. Спазм отпустил женщину, и она было чуточку расслабилась, но теперь её стало потряхивать. Даже со стороны, да за воем раскрутившихся моторов, Пётр слышал урчание вибраторов, прикреплённых к интимным точкам. Несчастная (или, наоборот, счастливая) бессмысленно охала, ахала, её освобождённая грудь тряслась и подпрыгивала, и при каждом толчке с кончика соска срывалась и быстро опадала белёсая струйка. Как будто воду из неисправного садового водопровода, сосок выплёвывал порцию грудного молока и останавливался, чтобы при следующей вспышке удовольствия выдать ещё немного.

— Ох-ох-ох, — медленно, как будто размышляя вслух, проговорила Карина, — В таких машинах борются за массу, и на аккумуляторе в ней не поездишь — он работает всего лишь как небольшой буфер. Поэтому пилот едет только на том, что здесь и сейчас выдаст сам… И поэтому подобные гонщицы пичкают себя опасно мощными афродизиаками и стимуляторами, обкалывают ими самые чувствительные места. Они моментально возбуждаются до пика производительности и несутся в полувменяемом состоянии по самому лезвию экстаза… о-о-ох…

Карина сжала ножки и нагнулась вперёд, найдя опоры в виде ручки открытой двери и спинки водительского кресла. Пётр знал о схеме работы трусиков. Похоже, они отреагировали на задумчивость и слабое сокоотделение, да и повысили вибронагрузку на писечку его мамаши. Парень представил, как шишка дилдо, до того относительно спокойно дрожавшая, словно проснулась и принялась атаковать слишком уж расслабившиеся стенки влагалища; как вибрации потекли по нежным тканям, резонируя и возжигая искры в пучках нервных окончаний. В его штанах снова стало до болезненности тесно.

Адаптируясь ко всплеску удовольствия, Карина непроизвольно отставила попку в сторону зевак, а бёдрами потёрла друг о друга, как будто ей хотелось в туалет.

Со стороны обеспокоенных граждан донёсся галдёж, в котором Пётр разобрал только отдельные фразы.

«… ты смотри, как задница зафактурилась…»

«… эх, если б сифон в машине не забыл, сейчас бы ух как я это самое на то, как эту полисменшу корчит…»

«… да, а вот смотри, какая молодчинка — всё время на подогреве, ни на минуту не бросает, вот я тебе о чём говорю…»

«… ну да ну да, а потом кончают такие в монастыре, да с розовой горячкой…»

— Мам, у тебя всё в порядке?

— … а-ах… Да ну что ты в самом деле, в первый раз, что ли, видишь, как у мамки пробки чуть не выбивает? — женщина смущённо улыбнулась и продолжила: — Ну конечно всё в порядке, просто пиздёнка моя и так гонку с трудом выдержала, а тут ещё чёрт этот двурогий покоя не даёт… Ох, надо тренироваться мне, Петруша, надо тренироваться!

Наконец Карина взяла себя в руки и продолжила осмотр. По всему выходило, что нарушительница была явно не из простых хулиганов, раз имела доступ к настолько мощным вещам. Карина знала некоторые подобные препараты, и только немногие из них вызывали обильную лактацию — и это была группа очень высокого класса.

Как тогда она позволила себе оказаться в таком положении? Глядя на уже успокоившуюся после пулемётной очереди оргазмов женщину, Пётр вообще с трудом понимал, как человек с этим идиотическим выражением лица, с полузакатившимися от наслаждения глазами, мог что-то решать или контролировать. Похоже, последняя волна экстаза сильно дамочку истощила, и она на время затихла.

— Нужно проверить, работает ли система дезоргазмика, — надумала наконец Карина.

Она залезла поглубже в машину, почти касаясь коленок водительницы массивными грудями. Целью был вагинальный зонд. Тот был не просто присосан — он был пристёгнут к чему-то наподобие пояса для чулок.

— Если уж эта фурия, да с таким агрегатом между ног, — проговаривая это, Карина отстёгивала вагинальный зонд, — столько проехала и обкончалась только здесь, то виновата в этом могла быть внезапно сломавшаяся система дезоргазмика — а это уже пахнет пропущенным техосмотром! — её глаза прямо-таки загорелись в предвкушении законного воздаяния.

От дёрганий зонда получались случайные стимуляции, и дисплей оргазмометра загорелся как новогодняя ёлка. Виляя попой, мамашка-полицейский рывками ослабляла хватку пиздососа, не обращая внимания на зашедшуюся в стонах и истекающую соками водительницу спорткара. Раздался чавкающий звук, и с победоносным видом Карина выпрямилась. В руке, подобно пойманной змее, она держала вагинальный зонд с огроменной головкой.

— Ого, вот это здоровяк!

Пётр глянул на монстра в руке у своей мамаши и почувствовал, как даже у него перехватило дыхание. В шевелящейся массе устройств было трудно разглядеть отдельные вибраторы, присоски, электроды и инъекторы. Целый терновый куст колбочек, игл и роторчиков готов был в любой момент нажать на все чувствительные точки разом. Нажать и выжимать из них сколько угодно наслаждения — столько, сколько выдержит вверенное им тело. Накачивать вакуумом, взвинчивать уколами, подстёгивать электродами…

— М-да… хвала всем богам, что моей писечке не приходится иметь дело с таким, — медленно произнесла Карина, пристально разглядывая чудо техники. На секунду проснулся «главный калибр» — далеко выступающий фаллос. Кажется, он умел не только вибрировать, но и елозить вперёд-назад. И гнуться в стороны. И вращать пупырчатыми кольцами. Карина облизнулась. — М-даа… не хотелось бы. Не… хотелось бы…

Петрову мамку, впрочем, пока очевидно интересовало не устройство. Она склонилась к самой юбке и продолжила: «Клитор и малые половые губы избыточно эрегированы, рекомендуется немедленный покой и длительное воздержание… следы автоматизированных инъекций и раздражение от электростимуляции… большие половые губы увеличены, есть признаки неумеренного воздействия помпы… Так, что тут у нас… сильный износ вагины, избыточное смазкоотделение, чувствительность…» — раздались влажные ритмичные звуки, но женщина в красном только бессильно заскулила. — «Чувствительность не определить в связи с переутомлением подозреваемой. Осмотр внутренних половых органов не производится на основании Второй поправки. Фух…»

Карина выпрямилась и удовлетворённо потрепала чистой рукой по волосам Петра.

— И всё-таки я пока так и не выяснила, что же с ней случилось.

— Что будешь делать, мам?

Не отвечая на вопрос, с трубкой вагинального зонда в руках Карина попробовала слезть с грузовика. Она неуклюже выставила ножку, но неудобные туфли грозили подломиться или сорваться. До дороги было высоковато, и она не рискнула прыгать.

— Мам, может, скинешь их просто? — Пётр с сомнением посмотрел на переминающуюся мамку.

— Хммм… — Карина ненадолго задумалась и ни с того ни с сего впервые обратила внимание на зевак: — Эй, мужчины! Помогите слезть, пожалуйста!

Для достоверности она скромно сомкнула коленки и немного присогнула их, демонстрируя робость и хрупкость. Один человек, а потом ещё двое, несмело отделились из группы, но потом осмелели и быстро подошли к женщине.

— Ох, как бы мне на вас опереться, — Карина засуетилась, и так и сяк пытаясь присесть и дотянуться до поддерживающих рук.

Мужчины собрались явно уже не юноши: все сплошь с животиками, кое-кто уже заметно полысел — даже тонкий, звонкий и прозрачный Пётр не рискнул бы падать таким в руки сходу.

— Мисс, попробуйте присесть нам на плечи, — нашёлся один из помощников, который выглядел покрепче, и дал знак второму встать с ним плечом к плечу.

Карина прикинула, как ребятам будет проще принять её, и развернулась спиной. Две руки поднялись к ней навстречу, и женщина начала медленно приседать. Как и планировали добровольцы, она плавно опёрлась ягодицами об их выставленные руки, а дальше уже было дело техники. Мужчины крепко вцепились в её отставленный задок, их напряжённые пальцы сильно сдавили упругие полушария. Руки немного подрагивали — они явно не злоупотребляли физкультурой, — и мужчины пытались компенсировать это, крепче сжимая попку Карины.

— Эээ, мисс, я чувствую вибрацию. Вы что, тренируетесь прямо сейчас? Похвально, но могли бы и потерпеть — вы же на службе! — возмущённо отметил один из помощников. Кончики его скрюченных пальцев были в опасной близости от Карининых трусиков, и не мудрено, что он почувствовал отголоски их работы. Он попытался перебрать пальцами подальше, но вместо этого только задел и отодвинул край юбки. Теперь он касался уже кожи женщины. Его пальцы блуждали почти по самым её интимным складочкам.

— А-а-хнн… Граждане, нельзя же так! Моя киска хорошо потрудилась на пути сюда, но мне ещё ехать дальше… не хочу, чтобы она остывала и расслаблялась… Ахх… она сейчас очень чувствительная, не сжимайте так сильно мою попку! — тяжело дыша зароптала Карина.

— Мисс, вы такая стройная, что ваша задница — единственное, за что мы можем ухватиться! Кстати, она очень плотная и упругая!

Карина пролепетала что-то похожее на благодарность за комплимент.

— Мисс, только постарайтесь не кончить и, пожалуйста, следите, чтобы текло поменьше смазки — из-за вашей короткой юбки мои пальцы ничем не прикрыты и почти касаются ваших трусиков! — не унимался мужик.

В свою очередь возмутилась уже Карина:

— Да как вы смеете! Это обычная форма, следите сами за своими руками! Как я буду контролировать?! Моя писечка уработалась и плохо слушается, и я не могу течь меньше, чем она хочет!

— Послушайте меня, мисс, — взревел тот же мужчина, — моя жена не любит, когда я оказываюсь изгваздан чужой смазкой — у неё может быть аллергия! И вы сами попросили нас помочь, вместо того чтобы напрячь свои упругие булочки и слезть самой! Капля выделений — и я бросаю это дело!

— Хорошо, хорошо, — дала заднюю Карина, — хорошо, я… моя киска справится с этим и не кончит, я… я удержу её… будьте спокойны! Только постарайтесь поменьше её тревожить, пожалуйста…

Один из помощников, пыхтя от напряжения, перехватил поудобнее, в районе талии — Карина слегка прыснула: она боялась щекотки. Она уже собиралась отпускать ноги с грузовика, как вдруг один из мужиков вдруг пошатнулся.

— Ать, мать честная!.. — рявкнул он, и оба покачнулись.

Полицейская мамаша вот-вот должна была рухнуть головой вперёд! Пётр только и успел что в ужасе застыть. Но тут на помощь с неожиданной для своей комплекции прытью сиганул третий мужик. «Держу!» — он оказался перед Кариной и стремительно вскинул свои волосатые руки. Одной он схватился в районе нижних рёбер женщины, а другая почти утопла в одной из Карининых сисек.

— Хннн-г! — выдавила из себя женщина. Её лицо исказила гримаса напряжения, рот скривился, за губками показались стиснутые зубы.

— Да ёлки-палки! — вскрикнул прежний жалобщик: — Вы же обещали не течь!

Карина тужилась, превозмогая нахлынувшую волну чувств. Сдавленным голосом она пропищала:

— Я не кончала… я не кончала… моя киска держится, но… но я ехала очень быстро, и я посадила электроды прямо на соски… и мои сисечки всегда были чувствительные, а сейчас… гражданин так сильно стиснул мою грудку!.. А другая рука меня щекочет!

Мужчина, что держал спереди, только поудобнее ухватился и покраснел от натуги. Ему, похоже, было всё равно, что, где и насколько чувствительно — он просто использовал удобные для хвата части женского тела. Тот, что держал снизу, жаловался и возмущался, но обещание своё не исполнил и исправно опускал женщину вместе с товарищем.

Пётр выдохнул, с облегчением понимая, что катастрофы удалось избежать. Его мамаша, не в силах более сдерживаться, сдалась щекотке и захихикала, заёрзала в руках носильщиков. Её свободная грудка подпрыгнула под блузкой, а волосы упали на лицо. Мужчины фыркали, но, теперь уже втроём, аккуратно поставили Карину на дорогу.

«Фуух…»

«Охх…»

Двое мужиков кряхтя разминали спины, а третий согнулся и, словно забыв одну руку на груди, тяжело дышал.

— Ох, спасибо вам большое, мальчики, — поспешила с благодарностями Карина. — Вы извините, пожалуйста, что забыла вас о щекотке предупредить.

— Не стоит благодарности, мисс, — отвечал один, направляясь обратно, — это честь для нас, не стоит благодарности.

Другой же ворчал:

— Если моей жене что-то не понравится, я буду жаловаться в ваше управление! Если вы не можете сами контролировать свою вагину, то пускай хоть они об этом позаботятся!

— Простите меня, гражданин, — кланялась женщина. — Вы правы, я должна лучше контролировать свою киску, я буду тренировать её усерднее!

Фыркнув, недовольный ушёл, обнюхивая кончики пальцев. Последний же мужчина всё никак не мог отдышаться. Это был тот самый, с лысиной и слегка обрюзгшим уже лицом.

— Сэр, с вами всё в порядке? Вам нужна помощь?

— Я… я… — мужик никак не мог перевести дыхание и ошалело водил глазами. — Ваша форма, это… это… я просто…

— Да, сэр, это обычная униформа полиции, вам нужна какая-то помощь? — повторила Карина.

Его рука словно бы непроизвольно сжималась и разжималась на мягкой женской выпуклости. Приличия и служебная честь не позволяли офицеру просто скинуть руку с груди и отвернуться. Хотя, кажется, и ей становилось не вполне спокойно — под сбитой блузкой проступили небольшие бугорки, а вибратор трусиков попритих — видно, возбуждение хорошо держалось и без него.

Впрочем, без крючковатых пальцев других мужчин, которые стискивали ягодицы и высекали искорки сладких ощущений из кожи рядом с трусиками, Карина легко противостояла этим ласкам. Правда вот носик её слегка сморщился — как будто от разочарования. Разглаживая задранную юбку по попке, она незаметным движением, через ткань провела ноготочками по интимной впадинке, где до этого стойко держались пострадавшие пальцы мужика. «Ну и ну, » — подумал Пётр. То ли он не замечал, то ли его мамка последнее время основательно подсела на тренировки.

Не то чтобы он её осуждал.