Выходные у меня были неплохими. Кажется, я начал понемногу избавляться от ненависти к Питеру Дэвису. Он меня все еще не устраивал. Все еще я считал его аморальным маленьким куском дерьма. Но, возможно, я все-таки пришел в норму. В этом мире полно аморальных маленьких засранцев, и я никогда бы не стал утверждать, что сам чист как свежевыпавший снег.

В воскресенье я привел мальчиков в свою маленькую квартирку и приготовил еду. Я следовал инструкциям на упаковках, но еда была довольно полезной. Мальчики выглядели очень расслабленными и, казалось, никогда не задавались вопросом о своем образе жизни. Думаю, многие их школьные друзья сейчас находятся в схожем положении. Я завел разговор о школе, о том, насколько им там нравится и как хорошо у них все получается. Начал подумывать, не оплатить ли им частное образование – я вполне мог себе это позволить. Наверное, надо будет как-нибудь поговорить об этом с Молли.

Вечером в понедельник в кабинете все приняло другой оборот. Я заметил, что у меня начала появляться дурная привычка брать с собой на дом слишком много бумаг. Поэтому я решил, что останусь в офисе примерно до шести тридцати или даже до семи часов, почитаю немного, а потом уйду домой с пустым портфелем.

Было, должно быть, где-то после шести Кэрол уже ушла, а я все сидел за своим столом и просто делал пометки на полях памятной записки, когда услышал, как по коридору в сторону моего кабинета кто-то идет.

В мою дверь вошел Пирс Макбейн.

– Ты – ублюдок! Ты – чертов ублюдок!

Я встал и махнул ему рукой, чтобы он садился на диван. Хотя в его словах звучала клевета, я видел, что в глазах у него, скорее грусть, чем злость. Я подошел, налил нам обоим виски, протянул ему один стакан и сел в кресло.

Он взял стакан.

– Виски? В офисе?

– Держу его специально для тех, кто входит в мою дверь и называет меня чертовым ублюдком. Таких у меня довольно много, – улыбнулся я.

Его лицо смягчилось, и он тоже улыбнулся.

– Как-то сомневаюсь в этом.

Мы долго сидели и смотрели друг на друга.

– Ну, так ты мне скажешь, или придется самому догадываться? – спросил я.

– Ты догадываешься, что речь идет о Питере Дэвисе, а остальное знаешь и так.

– Но все же расскажи.

– Он был сексуальным охотником на привлекательных женщин. Твоя жена – последняя в очереди. – Он сказал это как бы между прочим, довольно лаконично.

Я отпил виски, он отпил свой, а потом посмотрел на свой стакан.

– Лоуленд? – Он посмотрел на меня и улыбнулся. – Думаю, Гленкинчи. Хороший выбор.

– Не стану соревноваться с тобой в конкурсе по дегустации виски.

– Годы практики. Но мне нужно еще несколько лет, тогда я, возможно, стану хорошим специалистом, – рассмеялся он.

Я тоже рассмеялся, и атмосфера разрядилась.

– Так, скажи, как ты пришел к столь ожидаемому выводу?

Он посмотрел на меня.

– Ты знал, что я это сделаю, и подставил меня. Знал, что я не смогу оставить это в покое, что мне придется узнать правду. Я – исследователь, это то, чем я занимаюсь.

Я пожал плечами.

– Я позволяю людям использовать их сильные стороны. Я – управляющий директор, это то, чем занимаюсь я.

Он улыбнулся.

– Ублюдок!

Мы оба улыбнулись.

– Ну, Питер был очень сдержан в рассказе насчет начала своего романа с Молли, и я решил, что должен его хорошенько расслабить, чтобы он мне рассказал хоть что-нибудь.

– В смысле, напоить?

– Да. Я знаю, что Питер хорошо переносит алкоголь, но также знаю, что я переношу спиртное лучше. Поэтому я сказал ему, что хочу поговорить о многих делах «Эбби» без протокола, вне офиса. Предложил угостить его ужином в «Джордже» после посиделок в пятницу и оплатить такси до дома. Вообще-то, думаю, он попросил Молли подвезти его в пятницу утром, так что, был готов. Возможно, чувствовал себя слегка неуверенным и предвкушал ужин с выпивкой в компании своего босса.

– Когда бы он почувствовал себя нужным и расслабленным.

– Именно, поэтому после двух или трех раундов внизу я отвел его наверх, в ресторан. И за ужином мы выпили бутылку вина. А потом – вторую. Но разговаривали исключительно о делах «Эбби». На самом деле разговор был хороший, мы прояснили довольно много серьезных вопросов. Потом я заказал третью бутылку, и к тому времени мы оба уже достаточно расслабились. Было уже поздно, и ресторан хотели закрыть, но нас там знают так хорошо, что просто оставили нас в пустынном обеденном зале.

– Продолжай.

– Ну, я заметил, что изрядно пьян, и что Жанетт будет на меня сердиться. И, как это бывает у пьяниц, я вдруг начал рассказывать о Жанетт. О том моменте, когда понял, на самом деле понял, что влюблен в нее. Мы встречались около восемнадцати месяцев и оказались в Лондоне в прекрасное летнее воскресенье. Отправились в Гайд-парк и катались на весельной лодке по Серпантину. Жанетт, будучи девушкой независимой, настояла на том, чтобы грести. При этом она разбрасывала столько брызг, что я весь промок, сидя на заднем сиденье. Но именно тогда я понял, что должен провести с этой девушкой всю оставшуюся жизнь, что люблю ее. Примерно через месяц мы обручились.

– И Питеру пришлось ответить.

– Вот именно, я спросил, когда именно он понял, что Молли – та самая. И он сказал, что это случилось гораздо раньше в их отношениях. Он «добивался» Молли несколько месяцев и, наконец, после прекрасного обеда привез ее в свою квартиру. В те времена у него была шикарная квартира на берегу гавани. По его словам, он впервые затащил ее в постель, и они занялись любовью. Ну, а потом ей пришлось одеться и уйти, а он просто лежал в постели и знал, что встретил свою единственную.

– Значит, пока не соблазнил, он ее не любил, – с горечью сказал я.

– Я спросил: «А что же было раньше?» И он ответил, что был просто занят тем, чтобы, как он выразился, «залезть к ней в штаны». Тогда я спросил: «И что же такого ты увидел в ней, когда впервые встретил?» И он с усмешкой ответил: «Ну, ты же знаешь, каким я был в те дни, Пирс». Я понял, что мне просто необходимо уйти, иначе очень скоро после этого разразился бы пьяный скандал.

– Доказано, причем из его собственных уст, – подтвердил я.

– Он может утверждать, что это была любовь с первого взгляда, просто он об этом не знал. Думаю, его обычная, трезвая версия будет чем-то в этом роде, – заметил Пирс, делая глоток виски.

– И это не объясняет, почему Молли позволила этому случиться, – криво усмехнувшись добавил я.

Пирс кивнул.

– Нет, не объясняет. И это возвращает меня к Жанетт.

Я смотрел на него и ждал, когда он продолжит.

– Жанетт была в постели, когда я вернулся, что, вероятно, было и к лучшему. Но в субботу мы поговорили. Ты должен понять, что Жанетт – дочь священнослужителя; ее отец был пресвитерианским священником. Ее воспитывали в довольно строгих моральных правилах, и теперь она так расстроена из-за Питера. И думаю, что ты произвел на нее большое впечатление.

– Не я, а цветы, – с досадой сказал я.

– Думаю, что грустный взгляд твоих глаз, когда ты говорил о разводе. И любовь в них же, когда ты говоришь о своих мальчиках. – Он сделал паузу. – Но как бы то ни было, она сильно засомневалась в Молли, особенно после того обеда с ней. Думаю, она сдерживалась только ради меня. А теперь не хочет иметь ничего общего ни с одним из них.

– Это печально, – сказал я, и был серьезен.

– Ну, может, со временем она это переживет. Но в ближайшую субботу мы должны были пригласить Питера и Молли на ужин. Так что, сегодня утром мне пришлось провести с Питером очень неприятную беседу, сказав, что мы им больше не рады.

– Мне жаль тебя.

– Так и должно быть. Не хочу знать о своем заместителе, что он – тот, кто способен разрушить семью. И мне придется с ним работать. Вот почему сегодня днем я здесь. Я говорил об этом с Нилом в отделе кадров.

– И что он сказал?

– Лично мне кажется, что ему это не очень понравилось. Но он напомнил мне, что я должен найти способ с ним работать. Мы не можем его уволить, он не сделал ничего противозаконного. Я просто не знаю, как мы сможем поладить, и если Жанетт не смягчится, дома я буду получать жесткие комментарии. Буду в центре урагана.

– Мне очень жаль. Правда жаль. Но Нил прав.

Мы сделали паузу, потом он улыбнулся.

– Ну, что ж, я продолжу жить. Ты должен прийти к нам на ужин еще раз. Жанетт еще больше хочет вновь увидеть тебя.

После ухода Пирса я сидел в своем кабинете и обдумывал ситуацию. Не знаю, что я чувствовал. Я оправдан, но что мне это дает? Молли, должно быть, была им совершенно очарована. В каком-то смысле было грустно, что она влюбилась в того, у кого была столь сомнительная мораль по отношению к другим. Я отправился домой, чувствуя себя слегка подавленным.

Во вторник вечером, когда шел по улице в сторону кафе, где уже стал завсегдатаем, мне позвонила Молли.

– Хотела спросить, не могли бы мы встретиться как-нибудь в ближайшее время, пожалуйста, Крис.

Я гадал, по какому поводу, и подумал, не обвинят ли меня в том, что я поссорил их с Пирсом и Жанетт, – еще один мой проступок.

– Конечно. Когда ты думаешь?

– Может, пообедаем? Я заплачу.

– Тебе не нужно этого делать, я с радостью заплачу, но у меня нет с собой расписания для обеда в будний день. Обычно его ведет Кэрол. На память, я думаю, что пятница свободна, но утром мне придется проверить.

– Я позвоню тебе в офис утром. Ты не против?

– Конечно. На всякий случай, если меня не будет на месте, я скажу Кэрол, чтобы она ждала твоего звонка. Я знаю, о чем речь?

– Нет, но мне нужно сказать кое-что, однако я скажу это, лишь когда увижу тебя. Но постарайся оставить достаточно времени, чтобы мы могли расслабиться и поговорить.

– Хорошо, поговорим утром.

После этого я задумался: Ну, как минмум, это даст мне возможность обсудить с ней вопрос о частном образовании для мальчиков.

***

На следующее утро я застал Кэрол в офисе, но меня уже ждала Майра. Я пригласил ее в свой кабинет, и мы удобно расположились. Она рассказывала мне о споре между «Фрэнксом» и штаб-квартирой ITI по поводу того, кто будет платить за новые бухгалтерские системы ITI. Команда «Фрэнкса» утверждала, что они навязаны штаб-квартирой и должны входить в стоимость поглощения. Штаб-квартира же утверждала, что они улучшают существующие системы и должны быть оплачены компанией «Фрэнкс».

Пока мы разговаривали, я услышал, что пришла Кэрол, и отлучился от Майры.

Я вышел к столу Кэрол, закрыв за собой дверь собственного кабинета.

– Как выглядит расписание на пятницу?

– А! Я как раз хотела поговорить об этом с вами. Звонил Стивен Хоббс, он хочет знать, пойдете ли вы на их собрание по планированию в Эксетере в пятницу.

– Есть ли в расписании еще что-нибудь?

– Нет. Я не могла записать ничего другого, если вдруг вы соберетесь весь день быть в Эксетере.

– Ну, так позвони Стивену и скажи, что все в порядке, но только на короткое время и утром. Вчера вечером мне позвонила Молли, она хочет встретиться со мной за обедом в один из дней, и я как раз подумал о пятнице.

Кэрол посмотрела на меня.

– И что это значит, или не стоит спрашивать?

– Подозреваю, что она хочет выбить из меня всю дурь, потому что, вероятно, винит меня в том, что Пирс Макбейн и ее Питер не разговаривают.

Затем я изложил ей краткое содержание новостей от Пирса за понедельник. В конце она только и сказала:

– Ну, думаю, вы не удивлены. И вряд ли виноваты в том, что Пирсу не нравится, как вел себя Питер Дэвис.

Затем я продолжил попытки разобраться с пятницей.

– Если позвонит Молли, скажи ей, что в двенадцать тридцать я заеду за ней в больницу и отвезу на обед. А после этого вернусь сюда, если, конечно, она на самом деле не отправит меня в больницу. Но в любом случае я могу отсутствовать весь день, Молли говорит, что ей может понадобиться время.

Я повернулся, чтобы вернуться к Майре, выдав последнюю просьбу:

– У меня там Майра. Не найдется ли кофе для нас обоих?

Примерно через час я все еще разговаривал с Майрой и наслаждался тем, что мне удалось заглянуть ей под блузку, поскольку одна пуговица, похоже, расстегнулась, когда вошла Кэрол. Она принесла нам второй поднос с кофе.

Но потом Кэрол посмотрела на меня.

– Я могу подтвердить, что Эксетер ждет вас в пятницу только на утро. И позаботилась о вашем обеде. Ваша гостья должна прийти сюда, чтобы вы могли выйти, в час дня.

Я улыбнулся ее предусмотрительности.

– Спасибо.

Я повернулся к Майре.

– В пятницу я еду в Эксетер на совещание по их прогрессу. Есть ли шанс, что вы присоединитесь ко мне, и мы сможем начать работу по включению их в ITI?

Майра с сомнением посмотрела на меня.

– В пятницу у меня здесь обед. И он может перетечь на вторую половину дня…

– Ничего страшного. Мне тоже нужно вернуться к обеду. Так что, встретимся здесь в 7:30, съездим на моей машине, и я смогу отвезти вас обратно. Да и этот разговор сможем закончить в машине. Как вам это?

– Хорошо, – сказала она и начала приводить в порядок свои бумаги.

Позже, выходя из своего кабинета, я остановился у стола Кэрол.

– Спасибо, что разобралась с Молли. Пятница выглядит очень многообещающе, я отвезу Майру в Эксетер на утро, чтобы она начала там работать. – Я улыбнулся. – Две мои любимые женщины в один день. Одна может стать моим будущим, а другая – определенно моим прошлым.

– Вам нравится Майра? Мммм, хороший вкус! – вот и все, что она сказала.

***

В пятницу утром Майра стояла у главного входа, и когда я подъехал, она вышла. На ней был костюм, состоящий из длинного жакета и короткой юбки. Этими ногами можно было любоваться, пока мы едем.

Разговор до самого Эксетера был деловым, нечто вроде неофициального совещания о ходе работ. Я спросил, сделала ли она что-нибудь для переоценки стоимости «Марстон эбби».

– Именно поэтому мне нужно вернуться назад, у меня обед с сотрудником отдела планирования местного совета и архитектором, которому доверяет Совет.

На самом деле у нее хороший прогресс по всем проектам, которые она ведет под своим крылом.

Встречи в «Фрэнкс Инжиниринг» прошли хорошо. Мне очень нравится Стивен Хоббс, он исключительно профессионален, умен и быстро соображает. Вся его команда – очень приятные люди, и, хотя утром мы много работали, но также и много смеялись.

Обратный путь был гораздо более спокойным. На обратном пути мы с Майрой, естественно, болтали о делах в Эксетере. Нас обоих не удивило, что TDF купила их, но мы были удивлены, что компания из Эксетера захотела, чтобы ее купили. У них там была налаженная, прибыльная работа. Когда деловые темы были исчерпаны, мы с Майрой просто болтали. Сплетни из штаб-квартиры, мировые события, сегодняшние заголовки газет, все что угодно. Мы и впрямь хорошо поладили. Я подумывал о том, чтобы назначить свидание на выходные, но решил, что лучше списать это утро на упражнение по укреплению уверенности в себе. Позже будет время для серьезных отношений.

Вскоре мы вернулись на фабрику, и я обнаружил, что меня ждет Молли, сидя на диване в кабинете Кэрол. При моем появлении она встала, и я поразился тому, насколько хорошо она выглядит. Платье из шерсти глубокого фиолетового цвета, длиной выше колена и с интригующим декольте. На ней – жемчужное ожерелье, которое я подарил ей на двадцать первый день рождения. Я поцеловал ее в щеку и опять ощутил запах духов. Я вежливо уточнил, знакома ли она с Кэрол, в чем не было никакой необходимости.

– Просто дай мне бросить эти бумаги на свой стол… – сказал я и вошел в кабинет.

– Боже мой! Как здесь мило, – вошла она следом за мной. – Я видела его однажды, когда он был кабинетом Анри Бауэра. Все было таким строгим.

Я улыбнулся.

– Думаю, это – улучшение, но на самом деле все – заслуга Кэрол.

По дороге к машине я остановился, чтобы перекинуться с Кэрол парой слов.

– Мне нужно о чем-нибудь знать?

– Нет ничего срочного. Хорошо пообедайте, а если не вернетесь, то и удачных вам выходных.

Сидя в машине, мы говорили о приятных, безопасных, нейтральных темах, среди которых я пел дифирамбы Кэрол. Я чувствовал себя хорошо и расслабленно, у меня было хорошее утро, я был уверен, что у нас с Майрой все получится… была пятница, и в целом неделя выдалась довольно удачной, и я начал чувствовать уверенность в управлении компанией… немного отомстил Питеру Дэвису… был прекрасный весенний день, и мир просыпался от зимы… и я иду на обед с привлекательной женщиной, которая явно оделась, чтобы произвести на меня впечатление. Ладно, в моей жизни есть какие-то вопросы и тени, возможно, даже в этом обеде, но все налаживается.

Я предложил припарковаться возле «Бристоль Олд Вик», так как поблизости было много ресторанов, и мы могли легко найти себе один из них. Я подумывал вернуться в то итальянское заведение с зеленым фасадом, с которым познакомил меня Кит в мое первое воскресенье. Это – спокойное, дружелюбное место, и я знал, что Молли любит итальянскую кухню.

Пока мы шли по Кинг-стрит, я начал понимать, что Молли и близко не была столь же расслабленной, как я. Мне стало казаться, что я вот-вот получу взбучку из-за Питера, и она уже готовится мне ее устроить. Я спросил, что она хотела бы съесть, и она ответила, что я могу выбрать сам, так что, добравшись до лимонно-зеленого чудовища, я повел ее к двери.

Молли словно охватил приступ паники. Внезапно ее лицо побледнело.

– Нет, только не туда! Пожалуйста, не туда.

– Ладно-ладно. Выберем другое место. Как насчет того, что через дорогу?

Она, казалось, смотрела на меня с глубоким подозрением, но я не знал почему.

– Да, куда угодно, – с облегчением ответила она.

И мы пошли через дорогу. Ресторан был достаточно милым, чуть более стильным, чем выбранный мной, и к тому же, опять был итальянским. Когда мы устроились за столиком, мне пришлось спросить.

– А что не так с тем, что через дорогу?

Она посмотрела на меня, казалось, все еще выискивая что-то в моем лице.

– Ничего. Мне там не очень нравится, вот и все, но Питер любит водить меня туда. Ты об этом знал?

– Откуда? – Теперь я понял, что если там ее хорошо знают как жену Питера, то сомневаюсь, что она хочет, чтобы ее видели обедающей с другим мужчиной.

Она улыбнулась и, казалось, расслабилась. Я спросил, что бы она хотела выпить, и она попросила джин с тоником. Я заказал бутылку красного вина, оправдываясь тем, что я – за рулем, поэтому обойдусь парой бокалов вина. Это привело меня к вопросу, как она добралась до фабрики, не там ли припаркована ее машина? Оказалось, нет, она приехала на такси, чтобы не возвращаться туда после того, как мы закончим.

Она начала разговор, едва принесли напитки.

– Как у тебя дела с мальчиками? На регби им понравилось.

– Хорошо. В мое отсутствие ты отлично справлялась. У меня не было ни единого неловкого момента. – Я сделал паузу и улыбнулся. – Ну, может, была парочка, но лишь потому, что я не знаю их настолько хорошо, как должен бы. Они ни в чем не виноваты.

– Они постоянно говорят о тебе, особенно Ральфу и Сьюзен. Им явно не хватало тебя в их жизни. Ты для них был очень важен. И ты был хорошим отцом до… – на секунду ее голос начал срываться. Но она сделала паузу и отпила глоток коктейля. – Я помню, ты был таким хорошим папой в течение недели перед тем, как мы расстались. Таким хорошим папой, а меня мучило чувство вины из-за Питера… – и она опять запнулась.

Я подхватил тему.

– Я прилагал особые усилия только потому, что чувствовал вину за то, что пренебрегал всеми вами. Наверное, я… – эмоции не унять, обнаружил я.

Мы молча смотрели друг на друга.

– Я принял твердое решение не возвращаться к старому, давай пройдем этот обед без споров и эмоций, он должен стать возможностью построить новые отношения.

Должно быть, у нее были схожие мысли, потому что она сменила тему.

– Ты слышал, Питер и Пирс Макбейн рассорились?

Я был рад смене темы, но не на такую.

– Слышал, – осторожно ответил я.

– Да, но из-за чего, Питер говорить не хочет. Сказал, что это связано с моралью, этикой или чем-то еще, и все это было очень давно, но хотя с тех пор его взгляды изменились, он ни о чем не жалеет.

Я пожал плечами, не собираясь ее просвещать.

Она продолжила, не дав мне сказать ни слова.

– Полагаю, что это – нечто, расстроившее Жанетт Макбейн. Питер постоянно ведет с ней жаркие споры об этике, особенно в научных исследованиях. Не думаю, что они хоть в чем-то имеют согласие. Но я немного удивлена, что в это дело ввязался Пирс, обычно он, как и я, держится подальше от всего этого.

– Если Жанетт расстроена, это может быть сложно, – осторожно заметил я.

– Ну, у Питера твердая позиция. Он придерживается либеральных взглядов. Страстно верит в право женщины на выбор… в право человека умереть, если он не хочет жить дальше… в праве делать завещание и все такое. Он также выступает за исследования эмбрионов и стволовых клеток.

Я стал чувствовать себя более уверенно.

– Ну, у других людей могут быть иные взгляды. Я встречался с Жанетт, но о таких вещах мы не говорили.

– О, ты с ней встречался, не так ли? Конечно, Пирс же ходил с тобой на регби. Неудивительно, что она так интересовалась тобой, когда на днях я обедала с ней. Тогда она была со мной достаточно мила. Так что, что бы их ни расстроило, это всплыло позже. Думаю, они наткнулись на какой-то старый научный журнал, где Питер написал что-либо, что теперь их расстраивает, и он даже изменил свое мнение. Думаю, это пройдет.

Если она хочет так думать, то я далек от этого…

– Надеюсь, что все так, мне бы не хотелось слышать, что ты потеряла подругу лишь из-за того, что сделал Питер.

– Спасибо, – она сделала паузу и вдруг очень занервничала. – Крис… – снова пауза, долгая пауза, я ждал, и вдруг она взяла карточку с меню, – …давай сделаем заказ.

В ожидании, пока принесут еду, я заметил.

– Вижу, Питер так и не убедил тебя проколоть уши. Мне этого так и не удалось.

Она улыбнулась.

– С ума сошел? Я ни за что не сделаю ничего подобного. Вообще-то, Питер никогда об этом не просил. Он предложил мне пройти курс терапии, чтобы избавиться от фобии, но на самом деле это – не проблема. Она не мешает мне жить, так что, я счастлива жить с ней.

Я улыбнулся.

– Всегда хотел купить тебе бриллиантовые серьги. Не знаю почему, просто прихоть, возможно потому, что не мог себе их позволить.

– Да, в те ранние годы мы были довольно стеснены в средствах, не так ли?

Это опять прозвучало как опасное воспоминание, но меня спасло то, что принесли еду.

Пока ели, я поднял вопрос о частном образовании мальчиков. Сначала осторожно предположил, что, возможно, они могли бы пойти не в государственную школу, когда им исполнится тринадцать. Из нынешней школы я бы не стал забирать их и отправлять в частную подготовительную, хотя в Бристоле таких школ предостаточно.

Молли была далеко не против этой идеи. Правда, сказала, что Сьюзен будет против, что меня не удивило после разговора с Ральфом пару недель назад.

В конце концов, мы договорились, что я могу навести справки в школах, а она над этим подумает. Мы еще раз поговорим, прежде чем сказать что-либо мальчикам.

Казалось, после этого нам стало намного комфортнее, мы смеялись и шутили, она часто улыбалась. Мне это нравилось, я всегда считал, что у Молли особенная улыбка.

Потом она вновь поставила все под угрозу.

– Крис, я хотела сказать, что, когда мы расстались, я не сказала кое-чего, что должна была…

Я прервал ее на полуслове.

– Ну, все это было немного эмоционально, думаю, это было неизбежно. Если бы вернуть время назад, я бы точно не позволил нам расстаться вот так.

Она улыбнулась.

– А как бы ты хотел, чтобы мы расстались?

Я не стал отвечать, что вообще бы не расставался, а дал волю своему романтическому воображению.

– О, думаю, я бы занялся с тобой любовью в последний раз. В большой спальне, занавески на окнах слегка колышутся от летнего ветерка. И там была бы большая, мягкая пуховая кровать, вся в белом. И мы бы занимались любовью, мягко и нежно, у нас это хорошо получалось.

Я сделал паузу, чтобы заглянуть ей в глаза и улыбнуться.

– А потом бы ты заснула в безопасности и выглядела такой красивой. И комната была бы освещена мягкими розовыми лучами заходящего солнца. А я бы выскользнул из-под одеяла и тихонько ушел.

Она мягко улыбнулась, и в ее глазах появились слезы.

– Мне было бы так грустно, когда я проснулась, а тебя уже нет…

Я протянул руку через стол и сжал ее ладонь. Мы смотрели друг другу в глаза, не знаю, что искала она, и даже не знаю, что искал я.

Я решил разрушить заклинание, пока оно не стало неловким.

– Расскажи мне о своем новом доме, ты им довольна?

Она вздохнула.

– Да, он – один из шести, построенных в соответствии с архитектурно продуманной концепцией. Правда, звучит впечатляюще? На самом деле это означает, что там нет садов, шесть домов расположены вокруг подъездной дорожки, а вокруг – открытая трава и деревья. Он также очень экологичен: солнечные батареи и эффективная изоляция, сбор дождевой воды и все такое. Если съехать с главной дороги, то можно попасть на парковку для посетителей, а гаражи расположены в стороне от основного участка. Питеру он нравится, он очень хочет, чтобы мы внесли свой вклад в спасение планеты.

Я улыбнулся.

– Я тоже.

Она рассмеялась.

– И это говорит тот, кто водит чертовски крутой «Ягуар».

Когда нам принесли кофе, я опять сменил тему.

– Как мальчики относятся к Питеру в последнее время? Должен признаться, я не поднимал тему о том, что им не стоит доставать его, но это все еще в моем списке дел.

Она улыбнулась.

– Ничуть не лучше. Им нравится издеваться над ним. Они стали называть его Элси, нет идей, почему?

Я помешивал свой кофе и пытался вспомнить, какое значение имеет «Элси». Но ничего не смог придумать. Отпил кофе и поднял на нее глаза.

– Без понятия, сдаюсь.

– И я ничего не могу придумать. Надеялась, что они подцепили это у тебя.

Мне это не понравилось.

– Не от меня. Я бы не стал давать им идеи, как расстроить твоего мужа. Я этого не делаю. – Я посмотрел ей прямо в глаза. – Я всегда уважал то, что ты выбрала его, и никогда не делал ничего, что бы могло унизить его в глазах мальчиков.

– Нет, прости, я знаю, что ты этого не делал, – она слегка усмехнулась. – Это не значит, что и они этого не делают. Мальчишки знают, что, говоря о тебе, они сильно его раздражают. Вот почему мне стало интересно, нет ли какой-либо связи между тобой и Элси.

– Прости, ничем не могу помочь.

Мы оба допили кофе, и я сказал, что расплачусь. Она воспользовалась этой возможностью, чтобы сходить в дамскую комнату. Расплатившись, я посмотрел на часы: было уже половина второго. Я вдруг понял, что Молли сама попросила об этой встрече, а я так и не понял, о чем она хотела поговорить, и не заметил в разговоре ничего существенного. Правда, с некоторым опозданием я заметил, что Питер, по всей видимости, не упомянул о своем визите в мой кабинет, и мне стало интересно, почему?

Я подумал, что было бы неплохо дать ей еще немного времени, чтобы высказать все, что у нее на уме. Поэтому, когда она вышла из дамской комнаты, я встал, а она подошла ко мне и поцеловала в щеку. Она явно освежила свои духи, потому что я уловил их чувственный аромат.

– Спасибо, Крис, за прекрасный обед.

– Спасибо. Слушай, почему бы мне не подвезти тебя домой? Ты же слышала Кэрол, она не очень-то ждет моего возвращения, так что, я не беспокоюсь о времени.

Она улыбнулась лучезарной улыбкой.

– Спасибо, было бы чудесно.

Когда мы шли обратно к моей машине, она держалась за мою руку обеими руками, одной обхватив мою, а другую протянув прямо через свое тело, чтобы она могла повиснуть на моей руке. Странно, – подумал я, – на обед она побоялась зайти в ресторан, где ее могут узнать, а возвращаясь с обеда, обнимает меня, что некоторые могут расценить как нежность.

Когда мы подошли к машине, я открыл ее дверцу и хорошо разглядел ноги. На ней – чулки! Везет Питеру, – подумал я. Чулки для меня она надевала только по особым случаям.

Едва я сел в машину, как она устроилась поудобнее, чуть боком и вытянув ноги ко мне. Ее юбка слегка задралась, и взору предстало столько же ног, сколько ранее показывала Майра.

Я улыбнулся.

– Тебе придется меня направлять, я не знаю, как добраться до твоего дома.

Она сидела, давая мне указания по мере необходимости, но больше ничего не говоря. Однако ее ноги и впрямь стали привлекать мое внимание и воображение. Во что она играет? У меня есть сигналы, что она играет, чтобы заполучить меня, но это нелогично и маловероятно. Все может быть невинно, особенно если любовник Питер убедил свою уже четыре года как жену одеться немного сексуальнее. Может, это мои мысли о Майре сегодня утром заставили меня кое-что увидеть.

А еще она сказала, что о чем-то хочет со мной поговорить. Нет, она хотела мне что-то рассказать. Возможно, это что-то связано с работой, но разрыв отношений между Питером и Пирсом мог все изменить. Но она позвонила мне только после того, как у Питера и Пирса случился разрыв. Эти идеи не имеют смысла.

Все это не имеет никакого смысла. Я придаю всему слишком большое значение. Наверное, это – просто мое воображение.

Мы уже подъезжали к окраинам, как вдруг она сказала.

– Здесь поверни направо.

Это была небольшая подъездная дорожка.

– И припаркуйся на площадке для посетителей слева. Прости, но если припаркуешься у нашего дома, то можешь быть уверен, что кто-нибудь из соседей пожалуется, что я впустила чужую машину. Ты нарушишь спокойствие в доме. – Она бросила на меня косой взгляд и улыбнулась. – Ничего не говори!

Мы вышли из машины, и Молли повела нас через кусты по простой тропинке, освещенной в ночи маленькими солнечными фонариками по краю тротуара.

Внезапно мы вышли из кустов на большую зеленую лужайку, на которой под разными углами к небольшой подъездной дорожке стояли шесть домов. Молли подвела меня ко второму дому и повернулась лицом ко мне.

– Не хочешь зайти еще на чашечку кофе и посмотреть, где на самом деле живут мальчики.

Наверное, на лице у меня отразилось сомнение.

– Не уверен, что это хорошая идея, Молли. Я бы с удовольствием, но другие могут это неправильно истолковать.

– Не будь глупцом. Если беспокоишься о Питере, то он еще несколько часов не вернется домой. Пойдем.

Она взяла меня за руку и повела на крыльцо. Ее прикосновение было словно электрический разряд и вернуло меня к мыслям, что были в машине.

Пока она искала ключи, я огляделся. То, что, по мнению архитектора, должно было быть гаражом, стояло отдельно от основного дома, но задняя его часть выходила на одну сторону от нас, и там была дверь, открывавшаяся на крыльцо. Мне стало интересно, что это может быть.

Молли, должно быть, заметила.

– Очевидно, по первоначальному проекту там должны были быть гаражи. Но потом какая-то светлая голова решила поставить гаражи у главной дороги. Некоторые люди переоборудовали это место под пристройку для пожилых родителей, другие – под домашний кабинет, а один человек – под мастерскую, где он строит собственную лодку. Для нас это помещение было оборудовано как гостевые апартаменты, но большую комнату мы используем как домашний тренажерный зал, а меньшую – как игровую комнату для мальчиков. Нам с Питером пришлось пообещать никогда не заходить на их территорию, она полностью принадлежит им. Примерно раз в месяц, я посылаю Марию, нашу уборщицу, чтобы поддерживать там чистоту, но свое обещание выполняю. Но ты ведь ничего не обещал, и мог бы взглянуть, это же твои сыновья. И сможешь сказать мне, на что это похоже.

Я посмотрел на нее, и она кивнула головой в сторону двери. Я открыл ее, вошел внутрь и, не обращая внимания на тренажеры, открыл вторую дверь. Там был хаос из неубранных игрушек. На стене висела магнитно-маркерная доска. Она была наполовину покрыта фотографиями меня, Молли и двух мальчиков – всех нас на том празднике, что оказался нашим последним совместным отпуском. Тогда еще я не знал, что последует за этим восемь месяцев спустя.

Там была стопка детских книг и журналов. В середине стопки качество томов, казалось, изменилось. Я вытащил из этой средней секции журнал. Это был «Пентхаус», примерно пятилетней давности. Я положил его на место и повернулся. На стене у двери висела школьная доска. Я прочел написанное на ней, рассмеялся и пошел звать Молли.

– Ты должна нарушить свое обещание и прийти сюда. Это поможет разгадать тайну Элси.

Она с сомнением посмотрела, но последовала за мной. Я указал на доску. На ней трижды было написано: «Little Cock» (маленький член), а буквы «L» и «C» были подчеркнуты.

Я посмотрел на Молли, чтобы убедиться, что она все поняла, а затем объяснил.

– Маленький член. LC. Элси. Загадка раскрыта.

Я подумал, что для детей семи и восьми лет – довольно умная игра слов и гордился своими сыновьями.

Молли же была менее довольна.

– Но у него не такой.

Я посмотрел на нее.

– У него не такой? Он лишь немного меньше твоего. Он – средней длины, – сказала она довольно возмущенно.

– Если у него немного меньше моего и средний, тогда я…

– Кичливый, – улыбнулась она. – И как мне сказать ему об этом? Ну, я не скажу.

– Это – всего лишь детский юмор. Но довольно умный для мальчиков их возраста, – сказал я. Я не видел в этом серьезной проблемы.

Она посмотрела на меня и, похоже, в чем-то засомневалась. Но потом что-то изменило ее мнение, и она вдруг решительно заявила.

– Ну, все равно это не имеет значения. Пойдем, выпьем кофе, – и она повела меня на кухню.

Пока она готовила пару кружек кофе, я стоял, прислонившись к стене и наблюдая за ней. Что такого особенного в некоторых девушках, в их сексуальной привлекательности? Я не мог не сравнивать ее с Хеленой. По всем фактическим параметрам Хелена бы выиграла с большим отрывом, но Молли – в десять раз привлекательнее. Она двигается, одевается, смотрит в глаза, легко улыбается… да много чего.

Она взглянула на меня и улыбнулась.

– Почему бы тебе не осмотреться? Ты ведь хотел посмотреть, где живут мальчики.

– Уверена, что не будешь против? Не хочу показаться длинноносым.

– Давай… И будь длинноносым.

Я вышел из кухни и открыл другую дверь. Это была их гостиная. Вполне приятная гостиная среднего класса в пригороде. Я заметил пару предметов, что были привезены из нашего с Молли старого дома, но не удивился, эти небольшие вещицы, насколько я знал, особенно нравились Молли.

Далее я отправился в столовую. Не ожидал, что время повернет вспять. Я вошел в столовую, где мы с Молли жили пять лет назад. Каждый предмет мебели был выбран и куплен нами. Даже эти же фотографии на стенах висели в нашей столовой, да и сами стены были того же цвета, что мы выбрали тогда для нашего дома. Меня захлестнула волна смешанных эмоций. Я сел на стул за столом – мой старый стул во главе стола. Ссоры, обиды, гнев, любовь, страдание, печаль, вина – все это было пять лет назад, и все вновь нахлынуло на меня.

Я сидел, уставившись в пространство, как вдруг передо мной возникла Молли. Я поднял на нее глаза, она улыбалась, ее лицо было мягким, с любовью в глазах, или так говорило мое воображение.

– Что ты делаешь, сидишь здесь? Ты осмотрел спальни мальчиков?

– Нет. Мне не хочется подниматься наверх.

– Я же сказала тебе: не волнуйся. Идем.

И я последовал за этими ногами вверх по лестнице. На лестничной площадке она указала на две двери.

– Это – комнаты мальчиков.

Я вошел в первую, она явно принадлежит Джейми. Попытался понять, откуда я это знаю, но на самом деле я не видел ни одной вещи, которую можно было бы отнести к Джейми. Зашел в соседнюю комнату, и снова сразу же узнал комнату Бена, хотя на этот раз и увидел пару вещей, которые, как я знаю, принадлежат ему.

Я вышел из комнаты Бена и посмотрел на Молли: она стояла возле открытой двери в одну из других спален. Свет падал на нее, и она выглядела прекрасно. Мои эмоции были в смятении, я иронично улыбнулся про себя: мне не следовало приходить в этот дом.

Я шагнул к Молли, и, когда приблизился к ней, она вплотную придвинулась ко мне. Положила руки мне на плечи, по обе стороны от шеи. А потом наклонилась, притянула меня к себе и поцеловала. Полные, открытые губы, любящий поцелуй прямо в мои губы. Я не мог не ответить, и почувствовал, как дернулся мой член.

Она прервала поцелуй и посмотрела в сторону открытой спальни. Очевидно, это – главная спальня, спальня Молли и Питера.

– Прости, здесь не все белое, и не думаю, что в марте будет розовое солнце, но, пожалуйста, Крис. Ты мне нужен.

Я молча смотрел на нее, она казалась такой красивой, и после четырех лет одиночества я чувствовал себя в полной безопасности. Внезапно я почувствовал, что, даже с Хеленой, четыре года я был одинок. Бежать ли мне? Оставаться ли?

– Пожалуйста, Крис, только в этот раз. Пожалуйста. Только один раз. Никогда больше, пока я с Питером. Но только один раз, пожалуйста.

Я обрел дар речи.

– Ты хотела поговорить, а не этого.

– Теперь хочу этого. Поговорим после.

Внезапно я принял решение. Я заключил ее в объятия и поцеловал со всей страстью, не дававшей покоя четыре года.

Мои руки нашли молнию на спине ее платья. Я расстегнул ее и спустил платье с плеч. К сожалению, это было платье с длинными рукавами, и оно не просто упало, как это делается в фильмах. Но зато позволило мне расстегнуть ее лифчик. Это был черный бюстгальтер, весь в кружевах и очень сексуальный. Она начала путаться в куче расстегнутой одежды.

– Пойдем, – она потянула меня в спальню. – Давай разденемся и встретимся в постели. Я так хочу тебя, пожалуйста, не теряй времени, ты мне нужен прямо сейчас.

Я стоял у одного конца кровати и раздевался так быстро, как только мог. Она стояла сбоку и раздевалась сама. Она оказалась намного быстрее меня, потому что едва успела снять лифчик, как скользнула на кровать и, казалось, проскользнула под одеяло. Мгновение спустя, когда я уже снимал последнее – рубашку, – она села, ее груди приподнялись над одеялом, и она помахала в воздухе маленькими черными стрингами.

– Давай, мой дорогой Крис. Сейчас же, пожалуйста.

Я скользнул в кровать рядом с ней и впервые за четыре года обнял любовь всей моей жизни. Когда наши ноги переплелись, я ощутил ее чулки – их она не сняла. Ощущение было странным, но эротичным.

Я поцеловал ее в губы, а затем двинулся вниз по телу, чтобы обхватить и поцеловать ее грудь. Поцеловав каждый сосок и поиграв с ним языком, я начал спускаться вниз по ее телу, намереваясь провести языком по ее киске. Она положила руки мне на голову и потащила вверх.

– Нет, просто возьми меня, ты нужен мне сейчас же, пожалуйста.

Я расположился между ее ног, в старой доброй миссионерской позе, и мой член нашел ее киску. Он скользнул во влажный гостеприимный мир. Она была такой мокрой. На мгновение в моей голове пронесся опыт многих женщин за прошедшие годы, ни одна не была столь же мокрой как эта, за исключением, может быть, пары шлюх, и то я подозревал их в тайном использовании лубриканта. Ни одна женщина не нуждалась во мне столь же сильно, как Молли.

Через несколько минут нежных толчков она стала меня переворачивать. Хотела, чтобы я лег на спину, чтобы она смогла меня оседлать. Я перекатился, прижимаясь к ней и удерживая ее на себе, а себя внутри нее. А потом она оказалась сверху. Вокруг нее было одеяло, и я не мог видеть нижнюю часть ее тела, но двигалась она неистово.

А потом так же внезапно, как ей захотелось оказаться сверху, она опять перекатилась на бок. Вскоре мы снова оказались в миссионерской позе.

Я не мог долго продержаться, я целовал ее губы, а ее язык давал мне полный доступ к ее рту. Когда я поднял голову, она заговорила.

– Обними меня, Крис… Обними… Пожалуйста…

Не пропуская ни одного толчка, я обхватил руками верхнюю часть ее тела, крепко прижимая к себе, в то же время продолжая в нее входить. Внезапно она задрожала и напряглась.

– О, боже мой… мой дорогой Крис… – Ее киска начала спазмировать, крепко сжимая мой член, и она испытала оргазм. Я почувствовал, как она изливается на мой член, и столь же внезапно кончил.

***

Несколько минут мы лежали вместе, приходя в себя, я лежал на ней. Затем скатился с нее, напоследок поцеловав в губы.

Когда отодвинулся от нее, она последовала за мной, прижавшись ко мне, и даже взяла одну из моих рук и обхватила себя, показывая, что хочет, чтобы ее обнимали.

Так мы лежали минут десять, а я думал о том, как прошел день. Он начался с того, что я любовался ногами Майры, а теперь, поздно вечером, я нахожусь в посткоитальных объятиях со своей бывшей женой. Пока мой мозг пытался уловить какой-то смысл, какое-то понимание этого, я нежно целовал лоб Молли. Ее дыхание замедлилось и выровнялось, я чувствовал ее дыхание на своем подбородке и шее.

Вдруг она зашевелилась, приподнялась и наклонилась прямо ко мне, и я увидел, как она заводит будильник на пять вечера. Снова прижавшись ко мне, она поцеловала меня в губы.

– Хочу поспать в твоих объятиях, но у нас хватит времени, чтобы принять душ и поговорить, – и она опять улеглась, затем перевернулась, но все еще держалась за мою руку.

– Но разве мальчиков не нужно забрать из школы?

– Нет. Их заберет Сьюзен. Они останутся там на ночь.

Мы прижались друг к другу в позе ложек, она держалась за мою руку, перекинутую через нее. Я лежал молча, и вскоре дыхание Молли стало ровным и спокойным, и она заснула.

Я попытался пошевелить рукой, но даже во сне Молли лишь крепче прижималась ко мне. Я лежал, все еще пытаясь осознать, перебирая в памяти свой обед с Молли, ища подсказки, почему я оказался в ее постели, помимо очевидного вывода о том, что я – похотливый козел, чувствуя себя таким весь день. Но почему вдруг она пригласила меня сюда?

У меня мелькнула одна шальная, праздная мысль: а не будет ли мне жаль, если Питер вернется домой раньше! Но потом мне захотелось спать, и кажется, я тихонько задремал.

Проснулся я внезапно, что-то меня разбудило. Я мысленно прокрутил в голове события, пытаясь уловить шум. Он был снаружи, похоже, открылась дверь, возможно, это – сосед. Я не был полностью расслаблен в чужой постели в чужом доме, меня беспокоили простые вещи. Вот опять, на этот раз я услышал звук закрывающейся двери. Посмотрел на будильник рядом с кроватью, на нем было 04:44. Я лежал и прислушивался, едва осмеливаясь дышать.

Послышались шаги на лестнице. Молли все еще мирно спала, но ослабила хватку на моей руке, и я смог ее отдернуть. Я притворился спящим, но услышал, как открылась дверь спальни. А потом услышал сдавленный вздох.

Я зашевелился, затем раздалось:

– О, Молли! – в этом возгласе было столько муки, что становилось его жалко.

Я опять зашевелился, перевернулся на спину и открыл глаза. Это был Питер, стоявший в дверном проеме… нет, прислонившийся к стене у двери. Его лицо было белым, губы дрожали, а глаза были широко открыты и пристально смотрели. Он смотрел на кровать и ее обитателей, но его взгляд был сосредоточен на Молли.

Я застонал.

– О, черт!

Взгляд Питера оторвался от Молли и на мгновение переместился на меня.

– Ты!.. Крис!.. Ты… ты – ублюдок!

Зашевелилась Молли, затем ее глаза открылись и медленно сфокусировались.

– Что?.. О! Питер! Что ты делаешь дома столь рано?

Разумный вопрос, – подумал я, но тут же мелькнула мысль: меня здесь быть не должно.

Внезапно я почувствовал, как все мои мыслительные процессы переключились с проблемы на возможность, и я демонстративно огляделся.

– Знаете, как говорится, двое – это компания, а трое – толпа. Так вот, мы немного побыли компанией, а теперь уже толпа. Думаю, мне пора уходить, не хочу, чтобы вам двоим было тесно.

Я откинул одеяло, обнажив не только свое тело, но и половину тела Молли. Хотел, чтобы у него не было никакой недосказанности. Надеялся, что он увидит и мокрое пятно на простыне между нами.

Питер вдруг наклонился и поднял кружевные черные стринги, протянул их в сторону Молли.

– Я купил этот комплект для тебя. Ты никогда не надевала его ради меня. Говорила, что такое носят только глупые молодые шлюхи и проститутки. – В каждом его слове звучали боль, унижение и обида.

Я встал с кровати. Мне нужно было быстро одеться, но не хотелось спускать глаз с Питера, на случай, если тот попытается на меня напасть. На нем были очки, поэтому я понадеялся, что он не станет буянить, но приходилось признать, что он – в состоянии стресса. Я натянул трусы, а затем брюки.

Рискнул взглянуть на Молли. Она опять натянула на себя одеяло, но не сводила с меня глаз. Я не мог прочесть их выражение. По-моему, это был вопрос, почти мольба, но я не мог понять, что именно, а она не произнесла ни слова.

Я надел рубашку, не став застегивать пуговицы, а просто заправил ее в брюки. Поднял с пола носки и засунул их в карманы брюк. Сунул ноги в туфли и поднял пиджак и галстук со стула, куда их бросил.

Питер, все еще потрясенный, прислонился к стене. Я заметил слезу, скатившуюся по одной щеке. Он молча смотрел на Молли, все еще смотревшую на меня умоляющими глазами.

Я шагнул к Питеру. Он слегка вздрогнул, как будто испугался. Я наклонился к его лицу и тихо, но отчетливо произнес.

– «От Матфея», 7:12, – после чего спустился по лестнице и ушел.

Все это чертовски глупо! – подумал я и криво усмехнулся про себя. – Вот я, управляющий директор крупной местной компании, надеваю носки и застегиваю рубашку на какой-то пригородной парковке, после того как муж застает меня в постели своей жены. Это – чертов балаган!

Затем я вспомнил последние несколько мгновений этой сцены. Я гордился собой, что мне удалось ясно мыслить, и молча благодарил Старика за то, что он научил меня некоторым цитатам из Библии. «От Матфея», 7:12 примерно можно перевести как: «как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними». Что ж, Питер поступил так со мной, а теперь так же поступили и с ним! И это чертовски больно, не правда ли, Питер?