Back to Bristol от GaryAPB

*******************************

Было 11:30 утра второго четверга февраля. Я сидел за своим рабочим столом в штаб-квартире корпорации ITI в лондонском Вест-Энде. Мне подумалось, не будет ли кто-нибудь скучать по мне во второй половине дня и не смогу ли я улизнуть после обеда и прокатиться на своей новой машине. Новенький «Ягуар XK Купе» доставили лишь во вторник, и я не проехал на нем ни единой мили, кроме как доехал до маленькой квартирки, которую снимал, и припарковался в тот вечер на улице. Обычно я езжу на такси, так проще, а вчера вечером у меня был ужин с коллегой, приехавшим в штаб-квартиру из США.

Тот факт, что мне позволили выбрать себе новый служебный автомобиль, подразумевает, что от меня ожидается, что я буду работать в Великобритании, как минимум, довольно долго. Но на самом деле я не очень занят. Сегодня – вторая неделя моего прибытия в штаб-квартиру, и там, похоже, все еще не знают, что со мной делать.

Мой новый «Ягуар», возможно, говорит о том, что я для них довольно важен, что нужен, но мне не говорят, нужен для чего. Меня передислоцировали в Лондон, потому что существует вероятность, что Группа компаний собирается поглотить престижного производителя супов в Лондоне, и я должен буду участвовать в оценке и поглощении. Это сулит хорошие перспективы, потому что ведущий консультант в команде после поглощения сам обычно становится управляющим директором.

Переговоры сорвались за два дня до моего возвращения в Лондон. Теперь нет даже слухов о том, что мне делать дальше. За два года работы в Голландии в качестве управляющего директора «ITI-NDF» мне удалось добиться успеха, но теперь я вернулся в штаб-квартиру.

Я уладил все вопросы, связанные с переводом, встретился со старыми друзьями и коллегами, и теперь сижу сложа руки. Надеюсь, меня не вернут в группу международного консалтинга, где я работал до перевода в Аппельдорн. Я бы хотел снова занять высшую должность. Подойдет любая точка мира, но я мне нужна независимость.

С тех пор как вернулся, я даже не видел Старика – Стивена Дж. Паркинсона, генерального директора ITI. Это оказалось некоторым разочарованием, я считал, что нравлюсь ему. Я – одним из его протеже и, уверен, что не разочаровал его, с тех пор как он почти шесть лет назад назначил меня управляющим директором «ITI-Джеймсонс», в Бристоле.

Всего шесть лет! Кажется, полжизни назад я был амбициозным двадцатидевятилетним парнем, живущим в Бристоле, когда увидел в воскресных газетах объявление о вакансии управляющего директора «Джеймсонс». Я подал заявление, но не столько потому, что думал, будто смогу получить эту должность, сколько потому, что это положило начало моей собственной жизни, когда я подал заявление, когда публично заявил, что я амбициозен и что, по моему мнению, я могу выполнять такую работу. И это место находится в Бристоле, моем родном городе, где я все еще работал в те дни. Конечно, тогда у меня были жена и семья. За шесть лет многое может измениться.

Уже после я узнал, что был самым молодым кандидатом, которого включили в шорт-лист. Членом комиссии по собеседованию был Стивен Паркинсон, и уверен, что получил эту работу именно благодаря его влиянию. Мне показалось, что у меня с ним появилось особое взаимопонимание, которое, как мне кажется, сохранилось до сих пор. Но, возможно, и нет!

Зазвонил телефон.

– Крис Беннетт, – ответил я.

– Привет, Крис. Это – Памела. Не мог бы ты сейчас подъехать и встретиться со Стивеном. Он говорит, что ты не слишком занят.

Памела – секретарь Стивена и, по определению, вероятно, самая влиятельная женщина в ITI. И вот я – на пути на одиннадцатый этаж.

Я постучался в открытую дверь и шагнул внутрь. Кабинеты в ITI не отличаются роскошью, это не наш стиль. Но кабинет Стивена определенно впечатляет. На самом деле впечатляет приемная Памелы, впечатляет весь одиннадцатый этаж, этаж директора. Но кабинет Стивена – лучший в списке.

Он поднял глаза, увидел, что это я, и тут же встал из-за стола, подошел ко мне и протянул обе руки, энергично сжав мою ладонь своими двумя.

– Добро пожаловать обратно в Великобританию, Крис. И с удачной работой в NDF. Ты отлично справился, поздравляю.

– Спасибо, Стивен. Было весело, мне нравилось, но я рад вернуться.

Я сел на стул для посетителей, в то время как Стивен вернулся на свою сторону стола.

– Не старайся устроиться поудобнее за столом, у меня есть для тебя кое-что. В какой области твоя степень?

– Физика. Но не думаю, что хочу быть физиком. Это что-то меняет?

Он проигнорировал мой вопрос.

– Так, почему ты выбрал ее, и добавил ли к ней еще что-нибудь?

На этот вопрос ответить было легко.

– Потому что в школе у меня это хорошо получалось. Но едва закончив школу, я обучался и получил квалификацию бухгалтера, однако не хотел считать деньги. Поэтому, получив степень MBA благодаря щедрому работодателю, я стал консультантом по управлению.

Я сделал паузу, гадая, к чему все это.

– Но вы же и так все это знаете, а если не знаете, то все это есть в моем досье. Так, к чему спрашиваете сейчас?

– Жаль, что не помню, насколько хорошо ты подходишь для того, что я задумал, это могло бы избавить от некоторых аргументов. Когда мы перевезли тебя из Голландии, у нас на уме было кое-что другое, но… Как бы то ни было, у меня есть для тебя кое-что, о чем, возможно, ты знаешь больше, чем я предполагаю.

Теперь я заинтересовался.

– Расскажите.

– Мы собираемся отправить тебя туда, откуда ты пришел. Надеюсь, эта идея тебе понравится.

– «Джеймсонс»? Я бы не хотел возвращаться туда.

– Нет, не в «Джеймсонс», а обратно в Бристоль. Вообще-то, где-то на следующей неделе мы собираемся объявить, что все производство «Джеймсонс» будет переведено на «Пикокс Мит Продактс», и «Джеймсонса» больше не будет.

– «ПМП» всегда были нашим главным конкурентом на Юго-Западе. У них лучшая дистрибуция и лучшая площадка для расширения.

– Именно поэтому мы смирились с неизбежным и заключили сделку. Это – не поражение, мы забираем себе завод «Пикокс» в Глазго. Все это имеет смысл.

– Будет жаль, если «Джеймсонс» уйдет, там есть хорошие люди. В любом случае, если это не «Джеймсонс», то не думал, что у нас есть еще что-то в Бристоле.

– Не было, но теперь есть. «В.Ф. Фрэнкс энд Санс». Ты их знаешь?

– Немного. Занимаются высокотехнологичным медицинским оборудованием, не так ли? И разве они не принадлежат TDF, немецкой компании?

– Вот! Ты знаешь почти столько же, сколько и я. Только теперь они принадлежат нам. Если помнишь, если, конечно, не проспал, – улыбнулся он, – о чем мы объявили на конференции Группы на Канарах около шести месяцев назад? Было решено, что мы должны открыть сферу здравоохранения, это – огромный и растущий рынок, и мы хотим получить в нем свою долю. В то время как мы принимали это решение, TDF, вероятно, находились в каком-то другом отеле и решали, что им следует сосредоточиться на ключевых отраслях и основных сильных сторонах. Медицинское оборудование не входит в это определение. Так что, они хотели продать, а мы – купить. И по хорошей цене.

Меня это расстроило.

– О! Но если я отмечен как ваш человек, который должен был занять это место, то почему меня не вовлекли в процесс поглощения и due diligence (надлежащий аудит – фр.)? Мы всегда приходим и составляем собственный план того, что хотим сделать и хотим ли это купить. Я должен был быть членом команды, Стивен, а не имею ни малейшего представления, во что вы меня втягиваете.

К его чести, он выглядел слегка пристыженным.

– «Первая книга Самуила, 26:21», – процитировал он под нос, посмотрел на меня и улыбнулся.

Это – привычка или фишка Стивена. В любой момент он может процитировать уместные фрагменты из Библии. Только никогда не приводит саму цитату, а только дает ссылку. У каждого старшего сотрудника в ITI в ящике стола лежит Библия. Эту ссылку я не знал, но наверняка это – извинение. Надо будет потом поискать.

Я вернул ему улыбку.

– Итак, что за история?

– Их прежним генеральным директором был некто Анри Бауэр. Немец французского происхождения, немного чопорный, но приятный парень, я встречался с ним пару раз. Но, конечно, мы не хотели, чтобы он оставался, мы хотим, чтобы там был свой человек. Так что, герр Анри вернулся в Бонн. Мы собирались назначить Чарльза Дайера, он вернулся из Испании… так что, он провел весь этап проверки и, похоже, справился хорошо. Однако он безусловно произвел впечатление на TDF, ему предложили работу, и вот, он – тоже в Бонне! Остаешься только ты. Но это – возвращение на родную землю, ты должен быть доволен.

– Ну, наверное, да. Мне нужно будет взглянуть на это. Есть ли у меня право голоса?

– Конечно. Всегда ведь есть международная команда консультантов?

Стивен знал, что я – в ловушке. Такова цена, которую платишь за работу в крупной транснациональной корпорации. Приходится ехать туда, куда тебя посылают, мило улыбаться и говорить: «спасибо».

– Будет ли у меня возможность присутствовать на каком-либо брифинге и когда меня там ждут?

– Как насчет понедельника? К тебе приедет Майра Хепстед, она – бухгалтер из команды по поглощению. Приедет, чтобы присоединиться к тебе. Ты знаком с ней? Она здесь уже около года, может, чуть больше.

– Может быть, но вряд ли, – сказал я, не желая показать, что не знаю значимых сотрудников штаб-квартиры.

– О, ты бы ее помнил, если бы встречал. Майра – очень привлекательная молодая леди. Ты ведь не женат, Крис? – подмигнул мне Стивен.

– Когда-то был, как вы знаете. Но это – глупая игра, плавали – знаем, – ответил я, отмахнувшись от трагедии в моей жизни.

– О, Майра может изменить твое мнение. Или мое. Но, опять же, повзрослев, я стану грязным стариком. Только не говори Фрэнсис, хочу, чтобы для нее это стало сюрпризом.

Фрэнсис – жена Стивена бог знает сколько лет. Милая леди-мамочка, благодаря которой все протеже Стивена (вроде меня) чувствуют, что она усыновила нас в качестве приемных детей. Я всегда с нетерпением жду редких встреч с Фрэнсис.

Стивен продолжил.

– В общем, сейчас Майра в отпуске, и у нее еще есть дела здесь, но она присоединится к тебе где-то в ближайший месяц. Она – родом из Бата и хочет вернуться в эту часть страны.

– С нетерпением жду встречи с ней. Нет ли возможности получить какие-нибудь информационные материалы и справочную литературу? Я ни хрена не знаю о «Фрэнксе» или медицинском оборудовании?

– Да. Сейчас их положат тебе на стол. Могу сказать, что их сильные стороны – это компьютерный томограф, сделанный по лицензии американских производителей, и набор для лазерной кератотомии, созданный на основе их собственных исследований и патентов. И уверен, что у них – много возможностей для расширения и роста как продуктов, так и услуг. А также, они – одни из нескольких производителей комплектов для операционных. Я попросил их не озвучивать бизнес-план Чарльза, не хочу, чтобы его мысли повлияли на тебя, иди и решай все сам. Но, как всегда, будем стремиться не только к росту, но и к повышению эффективности.

– Думаю, вы можете на меня положиться в том, что я сам решу, как бы я хотел к этому отнестись. И будет ли у меня свобода отстаивать радикальные перемены, если я сочту их целесообразными?

– Конечно, у тебя есть полная свобода предлагать все, что сочтешь нужным. Только дай нам рынок сбыта и ту прибыль, что мы хотим получить. И, кстати, я бы на твоем месте не высовывался, когда о «Джеймсонсе» начнут судачить, отдел по связям с общественностью подскажет тебе, как это сделать. А теперь загляни ко мне примерно через месяц и расскажи, как все идет.

– Хорошо, Стивен. Думаю, сейчас мне лучше пойти и разобраться с отелем и арендой квартиры для себя, а также побольше читать.

Внезапно он посерьезнел.

– И да, желаю удачи, Крис. Не скажу, что совсем рискую, втягивая тебя в это дело, но у меня тоже нет твердой почвы под ногами. Это важно, ведь это – начало нового стратегического подразделения Группы компаний. Не подведи.

Я пожал его руку и посмотрел в глаза.

– Сделаю все что в моих силах, обещаю.

– Это все, что может сделать каждый из нас … Оо, и, кстати, Бытие 3:23.

Он сел и сразу же начал работать над какой-то машинописной страницей, лежащей перед ним. Моя встреча закончилась, я – свободен.

Я вернулся к своему столу, напевая в голове.

– Первая книга Самуила 26:21 и Бытие 2:33. – Конечно же, на моем столе лежали три коробки с отчетами и бумагами.

Я достал свою Библию. Цитата из Самуила казалась немного странной, пока я не дошел до последней фразы: «Вот, я играл в дурака и сильно заблуждался». Как же он все их помнит? Наверное, это специфика его ума, что может мгновенно вспомнить людей, цифры и факты, делающая его генеральным директором.

Со второй цитатой возникли проблемы, я заподозрил, что перепутал ссылку и ошибся. Надо будет побольше перечитать и посмотреть, смогу ли я это заметить.

***

И вот он я: еду по трассе М4 в Бристоль, и сейчас 11:00 субботнего утра. Я впервые за рулем этой машины, после того как во вторник отвел ее домой, и она прекрасна. Я также заметил, что на светофоре в Хаммерсмите из машины рядом со мной на меня смотрит довольно привлекательная блондинка. Что ж, очевидно, что парень лет тридцати на новеньком «Ягуаре XK» привлекает внимание дам. Возможно, жизнь улучшается.

Едва миновал Хитроу и направился на запад, как поток машин поредел. Я могу разогнать машину до положенных по закону 70 миль в час, даже немного превысить, но полицейские расстраиваются и отбирают права, если поймают на превышении до сотни. Я разогнал машину до 90, но потом опять сбавил скорость и поставил круиз-контроль на 75.

Сидя в тишине и спокойствии, я начал думать: она все еще живет в Бристоле, с двумя моими сыновьями и любовью всей ее жизни, Питером, мать его, Дэвисом. Да, сейчас она – миссис Молли Дэвис. Они переехали туда около года назад, адрес мне незнаком, но думаю, это лучше, чем та маленькая кроличья хижина, что была у них, когда он впервые ее украл. Интересно, соответствует ли новый дом уровню того, что был у нас, до того как она переехала к нему? Надеюсь, что нет.

По крайней мере, несколько лет, проведенных в Бристоле, дадут мне шанс восстановить отношения с сыновьями. Джейми сейчас восемь, а Бену – семь. У меня – совместная опека, а у нее – постоянное проживание, чего я и хотел ради их блага. Моя жизнь не приспособлена к тому, чтобы они были со мной по несколько недель подряд. Я не виделся с ними пять месяцев, но, может быть, теперь смогу видеться каждую неделю. Может, снова смогу стать частью их жизни, мне бы этого хотелось.

И тут мне пришло в голову, что у Джейми и Бена нет ни одного сводного брата или сестры. Молли всегда хотела иметь больше детей, это я попросил сделать паузу в пару лет, пока осваиваюсь с новой жизнью, работая в «Джеймсонсе», и привыкая выплачивать огромную ипотеку, которую мы взяли, но до самого последнего момента это все еще иногда обсуждалось. Может, дорогой Питер стреляет холостыми? Какая радостная мысль!

Пора остановить этот поток мыслей. В нем нет ничего хорошего, Молли влюбилась в другого мужчину, и бороться с этим невозможно. Это случилось более четырех лет назад, так что, даже начать попытки уже поздновато, да и не стоит. Я просто хочу знать, что сделал не так, почему она пошла искать любовь и лучшую жизнь на стороне. Ей следовало отправить его восвояси, как только он представился. Ладно, он был похотливым холостяком, которому приглянулась привлекательная девушка лет двадцати с лишним, но он был неправ, приставая к ней и заговаривая. На ней было обручальное кольцо, и он легко мог узнать, что у нее есть двое маленьких детей и муж. Меня это очень злило. Если бы я когда-нибудь встретил его темной ночью, – ну, я бы точно навсегда изменил их сексуальную жизнь, и тогда бы он вообще не стрелял!

Вместо этого я думаю о Хелене. Чувствую себя немного виноватым перед ней. Последние восемнадцать месяцев она – моя сожительница. Она – сексуальная, красивая и с ней не соскучишься. Я никогда не вводил ее в заблуждение, это всегда должно было быть просто развлечением, хорошим сексом и дружеским общением. И все это есть. Секс не так хорош, как с Молли – я это знаю. Но тело у Хелены – лучше, хотя, опять же, она на пять лет моложе и не родила двух сыновей. Просто со мной Молли обладала особой способностью отдаваться вожделению… Черт! Опять эта чертова Молли. Очевидно, возвращение в Бристоль пробудило старые мысли.

Вернемся к Хелене: знаю, что последние шесть месяцев значу для нее больше чем следовало бы. Я всегда говорил, что, когда вернусь в Англию, по окончании моей работы в Голландии, она со мной не поедет, но это все равно причиняет ей боль и оставляет во мне чувство вины. Когда кто-то тебя любит, даже если он не должен, ты у него в долгу.

Мы отлично провели последний отпуск, после того как я завершил работу в NDF. Я пытался доставить ей как можно больше удовольствия, но не думаю, что это сильно помогло. На несколько дней мы съездили в Париж, потом полетели в Южную Африку на две недели за солнцем. Затем вернулись в Голландию и сказали большое, окончательное «прощай». Думаю, в последние несколько дней слез было больше, чем смеха, и это было на самом деле невесело. Но, справедливости ради, я не мог изменить своего мнения. Я больше не из тех, кто женится, это у меня уже было, и оно чертовски больно, когда все подходит к концу… я не собираюсь к нему возвращаться.

Хелене я обязан очень многим: именно она приняла парня, несколько лет ведшего себя довольно необузданно. Не знаю, сколько было девушек, и не особенно горжусь некоторыми из наших встреч. Приветствие по утрам: «если захочешь перед уходом позавтракать, то, пожалуйста, не стесняйся, но мне пора на работу», – скорее давало им понять, чего я ожидаю. Уверен, я обидел нескольких из них, кто, возможно, надеялся на большее, хотя бы на чуточку доброты. Я понял, что, вероятно, причиняю боль людям, милым, невинным людям, и стал нравиться себе еще меньше. Поэтому какое-то время стал за это платить, так было проще и легче, и никто не страдал.

Потом меня направили в Голландию, и несколько месяцев я превозносил их либеральную культуру. Единственным настоящим другом была моя правая рука, но выходные в Амстердаме позволили мне исследовать, кто я в сексуальном плане. Так много живых выступлений на сцене, так много порнофильмов, новый и захватывающий мир, который можно исследовать. Но, опять же, это привело лишь к отвращению к самому себе. Когда дрочишь на фильм, где женщину средних лет, не особо привлекательную и говорящую на непонятном тебе языке, трахает большой черный пес, а ты смотришь это в маленькой кабинке в задней части книжного порномагазина, то да, ты кончаешь, но чувствуешь себя грязным.

Поэтому на какое-то время я пристрастился к алкоголю. Стал завсегдатаем приятного кафе-бара в Апельдорне. Как только заходил туда в какой-либо вечер, компания завсегдатаев ради меня переходила на английский. Само по себе это было и дружелюбно, и унизительно.

Среди завсегдатаев была Хелена вместе со своим парнем Деком (сомневаюсь, что он произносил свое имя так же, но звучало оно именно так). Потом неделю не было ни Хелены, ни Дека, и они не появлялись еще три недели, а после Хелена стала приходить одна. И мы сошлись, два сломленных человека, помогающие друг другу.

Именно она еще раз доказала мне, что не все женщины – стервы, что изменяют тебе и уходят, влюбляясь в других мужчин. Думаю, и я показал ей, что не все мужчины трахаются со своими секретаршами, при этом говоря, что любят тебя. Мы заново узнали, что люди помнят о днях рождения, что парни могут купить букет цветов без всякой причины, что женщины могут носить сексуальное белье, чтобы порадовать своего мужчину, и в конце концов, мы даже опять научились смеяться. Помню вечер, когда мы увидели нечто, что заставило нас обоих непроизвольно рассмеяться: один парень промахнулся и залил пивом всю свою рубашку только потому, что довольно симпатичная девушка в короткой юбке наклонилась, чтобы поднять свой телефон, что она уронила у него перед носом.

Когда-то я был хорошим парнем. Встретил девушку, влюбился, женился на ней, много работал, выплачивал ипотеку, приходил домой по вечерам и дарил ей всю свою любовь. Думаю, теперь, благодаря Хелене, я – опять хороший парень. Просто мне не хотелось бы отвечать за все годы, прошедшие между ними.

***

Боже правый! Вот и съезд с трассы М32 в центр Бристоля. Мысли о Хелене и спокойная атмосфера этой машины привели меня в Бристоль быстрее, чем я ожидал.

Я договорился с администратором и обменял шесть недель с полной оплатой в шикарном отеле на три месяца в меблированной двухкомнатной квартире с обслуживанием. В любом случае, согласно правилам ITI, после этого придется самому искать себе жилье.

Квартира оказалась впечатляющей, она хорошо выглядела на сайте, но в реальности оказалась еще лучше. Расположена в хорошем тихом районе, рядом с университетом и в нескольких минутах ходьбы от центра города. К тому же, здесь есть охраняемая парковка, что из-за «ягуара» порадовало меня еще больше.

Распаковав вещи и осмотрев квартиру, я отправился на осмотр окрестностей. По дороге остановился в холле, чтобы представиться портье. Мне было очень приятно, никогда раньше я не жил в многоквартирном доме с портье, даже если те приходят только днем, а не вечером и ночью, как в этой квартире.

Поблизости есть много довольно милых кафе и баров. Я останавливался и читал меню и цены, и, конечно, в такой близости от университета все цены были разумными, ведь во всем мире студенты всегда бедны.

Я нашел небольшой супермаркет и купил себе самое необходимое, например, пиво и несколько бутылок вина. Купил также несколько замороженных пицц и лазаний, но на самом деле мой план состоит в том, чтобы поесть здесь, протестировав несколько местных забегаловок. Конечно, я также купил несколько качественных продуктов для завтрака, ведь никогда не знаешь, когда к тебе на завтрак придет гость! Пошатываясь, я вернулся в квартиру со слишком тяжелыми пакетами и сгрузил все на маленькой кухне.

Я купил себе сэндвич, поэтому сварил чашку кофе и, пока ел, сидел и смотрел один из новостных каналов.

Что ж, раз уж я вернулся в родной город, то должен объявить о своем местожительстве. И для этого нет времени лучше, чем сейчас. Я мог бы позвонить Молли и поговорить о мальчиках и о том, как мне с ними увидеться, но боялся этого звонка. В любом случае выходные – это драгоценное семейное время, или было таковым, когда у меня была семья, думаю, это – традиция, которая продолжилась и в мое отсутствие. Не буду им мешать.

Как бы сильно ни хотел вернуться в жизнь мальчиков, я не хочу мешать им жить в стабильном и любящем доме. Они этого заслуживают и нуждаются в этом. Они уже потеряли отца, и им не нужно, чтобы он поднимал волну по возвращении.

Кроме обмена рождественскими открытками, я ни с кем в Бристоле не общался, с тех пор как уехал отсюда. А из-за развода потерял связь и со многими из них, задолго до того, как уехал в Лондон. Я решил позвонить Киту Уолтерсу.

В свое время Кит был моим, наверное, самым близким другом. Мы оба работали в компании «Чилз Интернэшнл Менеджмент Консалтантс» до того, как я перешел в ITI в «ITI-Джеймсонс». После этого я старался избегать сотрудников «Чилз», они думают, что бывший коллега, ставший теперь управляющим директором крупной местной фирмы, означает для них много сочных консалтинговых проектов. Все это стало слегка неловко, и стало проще их избегать. Затем распался мой брак, и мне, естественно, не нужна куча старых коллег, рассказывающих, насколько неправильно я все сделал.

Поэтому довольно долгое время я не видел ни Кита, ни его жену Энн. Мы были хорошими друзьями, они жили недалеко от нас, пока мы не переехали в новый большой дом. У них есть сын Дэниел, тогда ему было восемь лет. Когда он родился, возникли какие-то осложнения, и Энн не решилась рисковать новой беременностью, поэтому Кит сделал вазэктомию, что вызвало в офисе множество ехидных комментариев.

Но на той же неделе, как вступило в силу постановление о моем разводе, случилась трагедия: Дэниел погиб в дорожной аварии. Во второй половине дня соседка забрала Дэниела и своего сына из школы. У грузовика, ехавшего по встречной полосе, лопнула шина, и он перевернулся. Мать отделалась лишь небольшими синяками от подушки безопасности. Ее сын получил серьезные травмы – много говорили о том, что он может лишиться ноги, – но Дэниел умер через четыре дня в больнице.

В том состоянии, в каком находился из-за собственных проблем, я не смог утешить Кита, как был должен. Конечно, я пошел на похороны, как и Молли. Это был последний раз, когда я видел ее в роли миссис Молли Беннетт. Через несколько недель было объявлено постановление об окончании брака, а еще через пять недель она стала миссис Молли Дэвис. На похоронах мы сказали друг другу всего несколько слов о трагедии, связанной со смертью Дэниела. Она оставила меня с мыслью, что хотела сказать что-то еще, но так и не сказала. Неплохо было бы услышать: «прости».

В общем, я позвонил Киту, и он сразу же ответил.

– Кит и Энн Уолтерс.

– А это – голос из прошлого. Крис Беннетт.

– Крис! Как я рад тебя слышать. Где ты?

– Вернулся в Бристоль.

– Отлично. Ты достаточно долго будешь здесь, чтобы мы смогли встретиться?

– Ну, я здесь на все обозримое будущее, так что, думаю, да. Есть шанс на сегодняшний вечер? К нам может присоединиться Энн, было бы здорово увидеть вас обоих.

– Прости, но сегодня возможности нет. Мы немного заняты, и у нас много дел. Но я могу прийти завтра вечером. Энн на неделю уезжает к родителям. Я посажу ее на поезд в 6:18 вечера завтра. Так, как насчет где-то полседьмого?

– Отлично. Значит, завтра вечером. Ты предлагай, где, я не знаю лучших мест в округе, меня не было здесь слишком долго.

– Хорошо. Ты хочешь поесть?

– Может быть, да, зависит от того, как пройдет день.

– Я бы посоветовал небольшой итальянский бар и ресторанчик в сорока метрах от Театра Рояль и на противоположной стороне дороги. Он называется «Иль… что-то там», но его невозможно не заметить, он выкрашен в самый отвратительный флуоресцентный лимонно-зеленый цвет. Но там приятно, и еда нормальная.

– Тогда до встречи. О, и тебе лучше знать номер моего мобильного.

Я дал ему свой номер и прервал звонок.

Затем выехал на дорогу, чтобы уточнить свой маршрут до «Фрэнкса» и просто посмотреть, куда мне нужно ехать. Подъехав и остановившись, я сел и стал наблюдать. На парковке стояло несколько машин, но место выглядело довольно тихим. Это – величественная фабрика в викторианском стиле или склад, но его явно переделали под современный офис и производство. На здании висит большая вывеска: «В.Ф. Фрэнкс энд Санс Лтд – член группы TDF, обслуживающей весь мир». Что ж, скоро и она исчезнет.

Слева от входа в главный офис на стене работал ремонтник, и я не мог толком разглядеть, что он делает. Но потом он встал и отступил назад, чтобы полюбоваться своей работой, с кисточкой в одной руке и банкой краски в другой. Он любовался надписью на стене «ЗАРЕЗЕРВИРОВАНО», а затем шел регистрационный номер машины – моего «Ягуара»! Меня это удивило: кто-то скоординировал действия между Лондоном и Бристолем. Не уверен, что мне это понравилось, слишком уж элитарно для меня, но, как минимум, я знаю, что меня ожидают.

Я сидел в машине и думал о том, что знаю о «Фрэнксе» не так уж и много, и о том, насколько важны первые несколько дней моего правления, чтобы определиться со стилем и собрать команду для создания нашего будущего. Работа будет тяжелой. Неплохо бы убедиться, что меня проинструктировали со всем возможным тщанием, поэтому я отправился домой и весь вечер провел, перечитывая все свои информационные документы.

***

В воскресенье я проснулся рано, принял душ, вышел из дома, купил газету и нашел место, где можно позавтракать, читая ее. В конце концов, я вернулся в квартиру, сварил себе чашку кофе и некоторое время продолжил читать газету. Затем взялся за чтение «Книги Бытия» – это казалось уместным, в конце концов, сегодня воскресенье. Один взгляд на первую главу сказал, что, вероятно, большую ее часть я знаю наизусть, просто не знал, что знаю, это – куча запомнившихся цитат, нанизанных друг на друга. Поэтому я начал со второй главы, подыскивая уместную цитату, которую мог использовать Старик. Дошел до седьмой главы и подумал, что вероятно придется сдаться: я был уверен, что это – более ранняя глава. Начал заново, зачитывая каждый стих вслух, чтобы иметь возможность его обдумать. На 23-м стихе третьей главы я заметил его и понял свою ошибку.

Была середина дня, и мне требовалось выйти из квартиры. Поэтому я отправился на долгую прогулку, которая привела бы меня в итальянский бар к Киту к шести тридцати. Обошел Брэндон-парк и поднялся на холм к башне Кэбота, построенной в память о путешествии Джона Кэбота из Бристоля в Америку в 1497 году. С наступлением темноты виды потускнели, но свежий воздух пошел мне на пользу.

Подходя с запада к «Старой Виктории», или «Королевскому театру», как его называют некоторые, я увидел шедшего по улице Кита. Он заметил меня и подождал у входа в бар, действительно ужасно раскрашенный. Мы одновременно пожали друг другу руки и похлопали по спине, как бы обнявшись. Оба засыпали друг друга вопросами, довольные тем, что воссоединились. В конце концов, мы вошли внутрь, и нас встретил официант с вопросом: будем ли мы есть или только пить? Я посмотрел на Кита и предложил поесть позже. Он разумно предположил, что мы сможем поесть вместе со второй бутылкой, если я не против выпить вина. Это было похоже на план.

Рассказав, что я вернулся в город в качестве управляющего директора компании «Фрэнкс», которую теперь с гордостью приобрела ITI, я стал выяснять, как живет он и что у него происходит. К моему удивлению, он сообщил, что в ближайшую пятницу покидает «Чилз».

– Я думал, ты останешься там навсегда. Что изменилось? – спросил я.

– Ну, после смерти Дэниела жизнь долгое время была довольно жалкой. Мы этого ожидали. Кто-то мудрый сказал: «смерть ребенка пережить невозможно, просто привыкаешь с этим жить». И он был прав. Примерно год назад была третья годовщина…

Я подумал, что это примерно так, я знал, что приближаюсь к четвертой годовщине моего фактического развода, хотя, конечно, разрыв произошел за несколько месяцев до этого.

– …и мы с Энн много разговаривали. Мы не можем больше иметь детей, да и, вообще-то, не хотим. Это выглядело бы так, словно мы пытаемся заменить Дэниела, и стало бы предательством по отношению к его памяти. Но хотя мы и преодолели шок и горе, жизнь потеряла свой блеск. Мы встаем по утрам, потому что звонит будильник, а не с энтузиазмом в ожидании нового дня. И мы решили, что нужно что-то менять.

– И что же? – спросил я, как, очевидно, и должен был.

– Ну, после Дэниела Энн вернулась на работу, она – квалифицированная медсестра и перешла в клинику Пакстон, там ей разрешили практически самой определять часы работы, что было хорошим способом вернуться. А я все еще работал в «Чилз». Так что, мы задумались о смене образа жизни. Ну, знаешь, завести трех коз и выращивать овощи без применения химии. Но это – не для нас. Мы оба хотим карьеры и хорошей жизни, всегда хотели этого. Поэтому стали искать по всему миру место, где было бы тепло и солнечно, где бы нам нравилось жить, и где бы мы оба могли найти работу.

– И нашли?

– Да. Нам очень бы хотелось в Кэрнс в Австралии, где-нибудь, где по-настоящему жарко и солнечно. Но никак не могли найти работу сразу для двоих. Для Энн были предложения, но для меня их - не так и много. Однако чуть больше месяца назад мы получили подходящие предложения из Сан-Диего в Калифорнии.

– Отлично. Там, конечно, тепло и солнечно. И будет еще теплее из-за глобального потепления. Итак, если предположить, что разлом Сан-Андреас устоит и Сан-Диего не уплывет в Тихий океан, что вы станете делать?

Он улыбнулся.

– Думаю, это – один из способов увидеть Гавайи.

Здесь он сделал паузу и посерьезнел.

– Энн нашла себе работу в небольшой больнице, правда, по административной линии - организация работы медсестер, что вполне соответствует ее желаниям. А я стану новым исполнительным вице-президентом офиса «Винфлер Электроникс» в Сан-Диего. Семьдесят восемь чудаковатых компьютерщиков, за которыми нужен присмотр.

– Отлично. Для тебя это станет чертовски приятной встряской. Из консультанта – в начальники. Так было и со мной, когда я перешел в «Джеймсонс». Когда все это случится?

– Ну, Энн уже уволилась и на эту неделю уезжает к родителям. Думаю, там будет довольно много слез, так что, я рад, что меня там не будет. В пятницу я ухожу из «Чилз». Ты должен прийти ко мне на пьянку. Как обычно, она состоится в «Лорде Раглане», и многие будут рады тебя видеть. Как бы то ни было, в доме у нас есть еще одна неделя, а потом он будет выставлен на продажу. В пятницу вечером мы отправляемся в гостиницу с ночевкой. А в субботу викарий прочтет с нами несколько молитв на могиле, чтобы мы попрощались с Дэниелом. Нам обоим ненавистен этот момент – оставлять его позади. Но потом мы сразу же отправимся в аэропорт, и вот – мы уже в Калифорнии.

– Что ж, могу лишь пожелать тебе всего хорошего. Конечно, я буду по вам скучать, по обоим, и по Энн тоже. С моим возвращением я надеялся на несколько хороших вечеров, но понимаю, что солнечный свет Сан-Диего в любое время года лучше бристольского.

– Ну, а чем занимался ты, с тех пор как мы потеряли связь? Полагаю, это потому, что я вел себя довольно антисоциально, Дэниел и все такое.

– Отчасти, я и сам, какое-то время после того как Молли дала мне отставку, не был любителем вечеринок. Так что, здесь не только твоя вина, но и моя тоже.

– Тебе придется рассказать мне, что там было, если, конечно, захочешь. Если не хочешь об этом говорить, то и не надо.

Он посмотрел в мои глаза, вопросительно, но с сочувствием.

– Посмотрим, когда будем пить вторую бутылку. Хотя на самом деле я не собираюсь пить слишком много. Не забывай, завтра я начинаю новую работу. Мы еще увидимся до того, как ты уедешь, и я с удовольствием напьюсь с тобой, но не сегодня.

Он налил еще два больших бокала вина и поднес бутылку к свету. В этой оставалось уже не так много.

– Закажу еще одну, и как насчет воды в бутылках к нему?

– Да, а когда ее принесут, закажу еду. Но спешить некуда. Что насчет тебя?

– Что-нибудь легкое, но все-таки я съем что-нибудь. А теперь рассказывай, чем занимался?

И я немного рассказал ему о том, как работал в «Джеймсонс» еще около пятнадцати месяцев после развода.

– В первые месяцы было очень тяжело. Ты поймешь это, Кит, когда приедешь в Сан-Диего. Когда работаешь консультантом, постоянно изучаешь системы, прислушиваешься к идеям, проверяешь цифры, и появляются грандиозные планы по стратегическим вопросам. Даешь рекомендации и уходишь. Когда же занимаешь высший пост, каждый мелкий дерьмовый вопрос попадает к тебе на стол. И все хотят, чтобы ты принимал все эти чертовы решения, а после, если что-либо пойдет не так, виноват будешь ты, а не они.

Он улыбнулся.

– А теперь скажи, когда дом был продан, а билеты на самолет заказаны.

– Ну, одним из положительных последствий того, что Молли решила, что трава зеленее, было то, что это превратило меня в одного из самых больших ублюдков и самых вспыльчивых боссов на свете. «Не надо, блядь, приносить мне свои глупые переживания о том, что какая-то девчонка с четвертого этажа не пришла, потому что ее парень бросил ее прошлым вечером, просто разберись с этим». «Не проси меня принимать решения, за которые платят тебе, если не хочешь, чтобы на самом деле я выполнял твою работу, а тебя объявил лишним». «Если не справишься с поставленной задачей, может быть, мне найти кого-то еще, кто сможет выполнить ее должным образом».

Я сделал паузу, а затем лукаво улыбнулся.

– И конечно, если некоторых людей придется объявить лишними, я буду только рад. Это – не те добрые трудолюбивые души, кто старается сделать все возможное для своих партнеров и детей. Они, скорее всего, трахаются за спиной у другого, им на всех плевать, так, почему они должны меня заботить?

Питер поднял голову.

– Не чересчур ли ты был озлоблен?

– Озлоблен, ранен, сердит, зови как хочешь, – я улыбнулся. – Все в порядке, теперь я с этим покончил.

– Но…?

– Но это означало, что на второй год я достиг всех целей, мы выполнили все критерии успеха, установленные штаб-квартирой. Я был не только самым молодым, но и самым результативным управляющим директором в Группе компаний, а также любимчиком в ITI. Мой успех основан на том, что мне испортила жизнь Молли, – язвительно заключил я.

– И что было дальше?

– Ну, как любимчика, меня вызвали в Лондон, чтобы перевести в отдел международных консультаций. Сомневаюсь, что кто-то в «Джеймсонс» сожалел о моем уходе, я чувствую себя слегка виноватым за то, каким ублюдком был для всех них. Больше я так не работаю, добиваюсь результатов более по-человечески. В общем, полтора года после этого я жил на чемоданах. Холостяка всегда легко отправить куда-либо, у него нет семьи, о которой нужно беспокоиться. Я много повидал на свете, встречался со всякими интересными дамами, но это же не жизнь. Поэтому я устроил в штаб-квартире настоящий ад, и мне нашли работу в Голландии.

– Расскажи, что представляет из себя ITI?

– Эта группа компаний огромна. Но наша структура состоит из множества компаний среднего размера, каждая из которых работает довольно автономно и контролируется одним из четырех подразделений: «Пищевое», куда входят «Джеймсонс» и NDF; «Строительство объектов недвижимости»; «Энергетика» и «Финансовые услуги». А сейчас начинается организация пятого подразделения – «Здравоохранение». И если мне повезет, то в ближайшие несколько лет мне понадобится директор отдела. – Я улыбнулся.

– О, Крис! Неужели у тебя еще не иссякли амбиции?

– Прости, Кит. Но пока ни в коем случае. Когда это случится, я дам тебе знать, – с улыбкой ответил я и сделал глоток вина.

– Давай закажем еду.

Как только официант ушел с нашим заказом, Кит спросил.

– А что вообще означает ITI?

– Ну, раньше означало «International Technical Industries» (международные технические), а сейчас просто ITI. Знаешь, некоторые люди придумывают другие значения, например, Is That It (и это все?) или Institute of Total Ignorance (институт всеобщего невежества). Я даже слышал, что некоторые расшифровки довольно грубы.

Кит улыбнулся.

– Боже правый, какие гадкие люди! Я в шоке.

Мы рассмеялись, а потом он спросил.

– И кто главный босс?

– Стивен Джей Паркинсон. Он чертовски приятный парень, крепкий как старые сапоги, и многому меня научил. А чтобы работать на него, нужна Библия.

– Настолько религиозен?

– Не особенно, по крайней мере, я такого не замечал. Но в то же время я не замечал, чтобы он делал что-либо особенно аморальное. Нет, просто у него есть привычка выдавать цитаты из Библии на все случаи жизни. Он приходит на встречу, и никто из нас, включая его самого, не знает, чем обернется эта встреча. Но в самом конце он лает ссылку на Библию: «Коринфянам, глава 22, стих 43», если, конечно, такой есть, и все мы бежим к своим столам, посмотреть, что там. И можешь не сомневаться, что цитата окажется уместной. Послав меня сюда, он закончил разговор словами: «Бытие, глава 2, стих 23». Знаешь, что там?

– Нет.

– Эх, ты, язычник! Я скажу, потому что записал… – и я достал из кармана листок бумаги. – «И выслал его Господь Бог из сада Эдемского пахать землю, из которой он рожден». Полагаю, в мире ITI справедливо, чтобы Стивен считал себя Господом Богом, но при всем желании нельзя считать штаб-квартиру ITI Эдемским садом.

Кит рассмеялся.

– Знаю, это «от Иоанна», 11:35.

– Да, это часто используется в ITI. «Иисус заплакал». Самый короткий стих в Библии.

После этого принесли еду, и он спросил, какова сейчас моя личная жизнь.

– Ее нет, но если имеешь в виду мою сексуальную жизнь… – и я рассказал ему пару анекдотов о своем бурном периоде. Переиначил, чтобы представить их как истории о мачо, и Кит рассмеялся, но уверен, что он увидел в этих грустных эпизодах то, чем они были на самом деле. Немного рассказал ему о Хелене, просто чтобы показать, что я успокоился и нахожусь на верном пути.

Покончив с едой, я сходил пописать. Когда вернулся к столу, грязные тарелки были убраны, а на столе стояла новая бутылка воды. Кит с удовольствием налегал на вино.

После некоторого молчания между нами он спросил.

– Не собираешься рассказать мне об этом?

– А зачем? – был мой единственный ответ.

– Затем, что это интереснее, чем переживать о том, что почти ровно через две недели я окажусь в стране, которую посещал всего около шести недель в своей жизни, начну новую работу, в новой компании, в должности, которой никогда раньше не занимался, и вся моя жизнь будет зависеть от того, насколько успешно все пройдет.

Я уступил.

– ОК, попробую. Все это уже давно в прошлом.

– Думаю, ты бы заметил, что что-то идет не так. Но вы с Молли безусловно производили впечатление, что хорошо подходите друг другу и счастливы.

– Ну, я думал, что так и есть, и еще кое-что. Я переосмыслил некоторые дни, приведшие к разрыву, но на самом деле все это случилось как гром среди ясного неба в одни из выходных и стало для меня полной неожиданностью.

– Итак, что и когда ты заметил?

Я сделал паузу, подбирая слова.

– Я уже говорил, что был очень напряжен и чувствовал давление на работе. Молли была великолепна, девушка, стоявшая рядом со мной, когда я сдавал экзамены по бухгалтерскому учету, а затем терпевшая меня, когда я получал степень MBA, должно быть, просто устала от поддержки меня.

– Просто говори, что случилось, а не делай выводы.

– Да, прости. Как уже говорил, у меня был сильный стресс. Одним из решений, по крайней мере, я так тогда думал, было работать усерднее и дольше.

Я поднял взгляд, но прежде чем он успел что-либо сказать или даже подумать, я продолжил.

– Знаю, о чем ты подумал: я потерял семью из-за работы. Но это не так, я установил для себя правила. Я всегда настаивал на семейном завтраке, хотя и сдвигал его на полчаса, но это означало, что с мальчиками я виделся каждый день. Всегда следил за тем, чтобы вовремя вернуться домой и пообедать с Молли, обычно около семи тридцати и никогда позже восьми часов. Потом мы немного смотрели телевизор, или она разгадывала кроссворд, а я читал какие-нибудь деловые бумаги. Никогда не работал дома на компьютере, чтобы не приходилось на него отвлекаться, и никогда не ходил в офис по выходным. Мне казалось, что, учитывая, что времена были трудные, я придерживаюсь разумного подхода, – пожал я плечами.

– Поездки? Выходы в свет и развлечения? – спросил он.

– Не так уж много. Может, пара вечеров в месяц в Лондоне. И еще пару раз в месяц я приглашал кого-нибудь на ужин, но примерно в половине случаев мне удавалось брать с собой Молли, и она была великолепна, поддерживая вежливую беседу с каким-нибудь покупателем из супермаркета и его женой. Не думаю, что проблема была в этом.

– А как в то время чувствовала себя Молли?

– Она знала, что я устаю и испытываю стресс, я никогда не скрывал этого от нее. И она была замечательной, дома все было спокойно, вечером меня всегда ждал прекрасный ужин. Она всегда красиво одевалась и прекрасно выглядела. Следила за тем, чтобы выходные дни оставались семейным временем без какой-либо работы по дому. Даже взяла на себя мою работу по написанию еженедельных писем для мамы в Мельбурн, чтобы снять с меня еще одну нагрузку.

– А ты благодарил ее?

– Да, благодарил, – слегка возмущенно сказал я. – Покупал цветы, приносил домой маленькие подарки, когда замечал то, что ей нравится. Говорил, что люблю ее… часто! И примерно раз в неделю говорил ей спасибо за все, что она делает. Я всегда был хорошим мальчиком.

Кит заколебался.

– А что насчет спальни, если осмелюсь спросить?

Я улыбнулся, ответив без труда.

– Отлично. Она всегда была готова ради меня. Не думаю, что хоть раз за всю нашу супружескую жизнь Молли мне отказала. У нас была богатая, разнообразная и обильная сексуальная жизнь. И она стремилась к ней так же как и я, за исключением времени беременности. Думаю, в то время она занималась сексом три-четыре раза в неделю, что, учитывая, что у нас – двое маленьких детей, я не считаю плохим.

– О! – Кит выглядел разочарованным. – И когда же ты заметил, что что-то идет не так?

– Ну, наверное, в то время я понял неправильно, но примерно за десять или одиннадцать дней до дня взрыва она, кажется, немного перегнула палку, проявляя материнскую ко мне заботу по вечерам. Я отметил, что мне стало интересно, не начал ли отражаться на ней мой стресс. Я подумал, не слишком ли обременительна ее работа в больнице.

Кит нахмурился.

– Она ведь диетолог, не так ли?

– Да. И работала в больнице на полставки, примерно пятнадцать-двадцать часов в неделю. Но я знаю, что она всегда чувствовала некоторую вовлеченность и ответственность за отдельных пациентов. Может быть, я недостаточно интересовался этим, не знаю.

Я сделал паузу, чтобы дать ему возможность задать какой-либо вопрос. Когда он этого не сделал, я продолжил:

– А в тот уик-энд мальчики, как мне показалось, очень липли ко мне, понимаешь, о чем я? Все время: «папа», «папа», «папочка». Если Бену требовалось порезать еду, это должен был сделать папа. Папа должен был читать сказки на ночь, ну, понимаешь, что это такое.

– Да, понимаю.

В его словах звучала грусть. Потом он заметил мой взгляд и сказал.

– Ничего, привыкаешь к тому, что тебя охватывает грусть, – и слабо улыбнулся.

– Итак, я подумал, что проблема в мальчиках. Как бы я ни старался, они по мне скучали. Поэтому всю следующую неделю я старался приходить пораньше, чтобы хотя бы почитать им сказку на ночь. Но Молли все равно казалась какой-то не такой, отстраненной, но очень заботливой по отношению ко мне. Так или иначе, мы добрались до взрывных выходных. Помню, как в пятницу вечером собирал свой портфель в кабинете, наполняя его бумагами для чтения дома. Потом подумал: К черту, семья превыше всего, – и намеренно отправился домой без портфеля.

– Хороший мальчик, – пробормотал Кит.

Я проигнорировал его покровительственный комментарий.

– У нас были отличные семейные выходные. В субботу мы сходили на диснеевский фильм, а потом – в ресторан. Тогда был первый поход Бена в кино, ему пришлось сидеть у меня на коленях, чтобы смотреть фильм, и даже при этом он заснул. Но было замечательное теплое семейное настроение, уверяю тебя. А после того как уложили мальчиков спать и сами перекусили, мы легли спать пораньше… если понимаешь, о чем я.

Я посмотрел на него, Кит улыбнулся и кивнул, и я продолжил:

– И мы практически повторили это в воскресенье утром, только Бен проснулся и начал всем надоедать. В общем, в то воскресенье мы поехали с ними на пляж в Уэстон. Я строил замки из песка, мы ели мороженое, а Джейми катался на осликах. День был отличный, и уверен, что всем понравился.

– И когда же все пошло не так?

– Ну, я заметил, что мальчики все еще во многом остаются папиными сынками. Пару раз мне приходилось поправлять их временами дерзкое отношение к маме. И я в самом деле не знал, в чем причина. Поэтому, уложив их спать и прочитав им сказку, спустился по лестнице, налил пару бокалов вина и попытался поговорить об этом с Молли. Мне было интересно, просто ли это этап, через который они проходят, или она сделала нечто такое, что их расстроило, или что еще? Я просто не знал.

– И…?

– И после долгих выяснений, разговоров и отказа на обращать на это внимание, когда она говорила: «да плюнь ты на это» или «в последнее время с ними было немного хлопотно», я добрался до того, что мне показалось правдой, когда она призналась, что в последнее время была немного строга с ними и накричала на них. Стало быть, она была «плохой мамой», а я – «хорошим папой». Теперь я знал, но это вызвало еще больше вопросов, и я поддразнивал ее, а она становилась все более вспыльчивой и взволнованной, и в какой-то момент чуть не расплакалась. Потом сказала. «Там еще был кое-кто». Что ж, если хочешь завязать разговор внутри супружеской пары, то это то, что нужно. Возникает некая пауза, пока приводишь в порядок свои эмоции и осмысливаешь эту маленькую находку.

Кит улыбнулся, но слушал внимательно. Я сделал глоток воды и тоже улыбнулся.

– Выбери любое ругательство, которое тебе нравится, соедини его с парой по-настоящему крепких ругательств, и уверен, я бросил его в тот вечер, причем на довольно высоких децибелах. Она рыдала от души, рассказывая о том, что чувствует себя очень виноватой, и что совсем не хотела причинить мне боль. Именно поэтому всю предыдущую неделю она была столь несдержана с мальчиками. И да, она занималась с ним сексом в его квартире на набережной. В конце концов, я спросил, любит ли она его. Где-то в процессе этого узнал, что его зовут Питер Дэвис, и что он проводит исследования в больнице. На самом деле, полагаю, я поставил ее перед простым выбором: любит ли она его или раздвигает ноги перед каждым похотливым исследователем в больнице? Она сказала, что у нее к нему «глубокие чувства». Честно говоря, это меня совершенно обескуражило. Я почувствовал себя полностью побежденным, вся моя жизнь только что выскользнула у меня из рук. Мне нечего стало говорить, и я просто лег спать.

– Как ты понял, что она имела в виду, говоря, что испытывает к нему глубокие чувства?

– Именно то, что она сказала. Что он для нее очень важен. Даже более того, я, наверное, предположил, что она немного скрывает правду ради меня, чтобы мне было легче. Наверное, я решил, что она его любит.

– В любом случае, продолжай. Что было дальше?

– Я лег спать, примерно через полчаса пришла она. Она все еще была в слезах и говорила, насколько ей жаль, что она причинила мне боль. Все, что я сделал, это сказал, что ей не рады ни в одной из постелей, где есть я. Она должна взять свои вещи и спать в свободной спальне. Думаю, это ее очень сильно задело, в тот момент до нее дошло, что мы внезапно подошли к концу. Потом я лежал в своей кровати, смотрел в потолок и думал о разном. И слышал, как она плачет в другой комнате.

Кит на мгновение задумался, прежде чем спросить.

– Наверное, я должен спросить, не было ли у нее каких-то причин полагать, что ты, возможно, гуляешь на стороне? Может быть, у тебя был серьезный роман или просто секс на одну ночь. Ты говорил, что именно этим и занимался после разрыва.

– Конечно, я думал об этом. Могу с уверенностью сказать, что ничего подобного в моей жизни не было. Но думала ли она, что такое возможно? Откуда мне знать? Не должна была, потому что ничего не было.

– ОК. Прости, но я подумал, что должен об этом спросить.

– Послушай, Кит, не хочу сказать, что я был «мистером Совершенство», потому что знаю, что это не так. Иногда по выходным я слишком уставал, когда два маленьких мальчика прыгали вокруг меня с избытком здоровой энергии. Знаю, что брал на дом слишком много рабочих бумаг, чтобы прочитать. И уверен, что у Молли есть длинный список того, что я делал не так. В выходные я всегда ходил в джинсах, и она отправляла меня в спальню, чтобы я оделся поприличнее для того, чем мы занимались. Самое смешное, что сейчас у меня нет ни одной пары джинсов. Она также говорила мне, что я не в ладах со своей эмоциональной стороной, просто потому, что не плачу. На самом деле я немного поплакал в родильном зале, когда родились оба мальчика, но это ведь – не тот случай, когда стоит устраивать шоу, ведь правда? О, и я терпеть не могу садоводство. Ее отец обожает свой сад, так что, полагаю, она выросла в убеждении, что именно этим должен заниматься мужчина в доме.

– Ничего из этого, похоже, не тянет на преступление, – улыбнулся Кит.

Я вернул ему улыбку.

– Именно, но, возможно, все вместе это разозлило ее настолько, что она впустила в свою жизнь похотливого холостяка.

– Так, что же случилось на следующее утро?

– Я встал рано, все равно мне не спалось, и я надеялся просто выскользнуть из дома. Но когда я вышел из спальни, она последовала за мной по лестнице. Выглядела ужасно и все еще всхлипывала, прося прощения. Я молча ушел, иногда извинений недостаточно.

– Хорошо, а что, по-твоему, она имела в виду, говоря, что ей очень жаль?

Я посмотрел на него и сделал паузу, подбирая слова.

– Нелегко, когда кто-то влюбляется в другого. Конечно, ему жаль беднягу, которого он бросает. Конечно, она не хотела причинять мне боль, мы семь лет были счастливы в браке, но сожаления ничего не меняют. В общем, я пошел в офис, но работать не смог, а вместо этого обзвонил всех и нашел дешевую однокомнатную квартиру. По сути, это была меблированная комната на Брюстон-роуд. Она действительно была убогой.

– За прошедшие годы там стало еще хуже, весь этот район нужно снести к чертям бульдозером и начать все заново.

– В общем, поздно вечером я вернулся домой и собрал чемоданы. Как раз в это время она вернулась домой. Она истерически кричала на меня, это было почти пугающе. В конце концов, благодаря тому, что я говорил спокойно, она успокоилась. Я сказал, что увижусь с ней в выходные, и тогда мы сможем поговорить, но мне нужно несколько дней. Потом просто ушел.

– Ты когда-нибудь узнавал, как они познакомились?

– Да, в тот понедельник вечером я спросил, как это случилось. Не стану клясться, что правильно понял все детали, не уверен, что был настроении слушать, но, насколько я понял, он пришел и сидел с ней в почти пустой столовой для персонала в один из дней, когда она поздно обедала. Вот что меня до сих пор беспокоит: он решил посидеть с замужней женщиной и поболтать с ней. Ладно, потом они полюбили друг друга, и я допускаю, что это – непреодолимая сила, а я был лишь сопутствующим ущербом. Но на той первой встрече это был просто похотливый холостяк, заметивший привлекательную женщину, обедающую в одиночестве, и решивший попытать счастья. А я знаю Молли: если она с кем-нибудь заговорит, можно не сомневаться, что она обязательно расскажет о Джейми и Бене. Так что, он знал, что она замужем, на ней было обручальное кольцо, он быстро понял, что она – мать двоих маленьких детей. Хотелось бы верить, что в конце концов было упомянуто и то, что она, якобы, счастлива в браке. А он все же решил с ней поболтать. Все остальное – следствие этого.

– Но она поддалась ему?

– Не знаю. Поддалась ли? Или была просто вежлива и не сказала, чтобы он проваливал, как бы следовало? Наверное, все зависит от того насколько деликатно он себя вел и в каком настроении была она. Но да, позже она определенно поддалась, в его квартире у воды, однажды днем, по всей видимости. И мой крах стал неизбежен.

– В общем, ты ушел в свою убогую квартиру?

– Да. Отказался отвечать на ее звонки. Немного сомневался, хочу ли с ней поговорить или лучше взять тайм-аут на неделю. Думал: ну, если она и впрямь захочет меня увидеть или связаться со мной, то найдет способ. Но она так и не нашла.

– Но ты же вернулся в выходные?

– О, да. В воскресенье. В субботу я работал, не было причин отказываться. Но вернулся поздно вечером в воскресенье.

– И что она сказала?

– Что Питер Дэвис – очень милый парень, что он чем-то напомнил ей меня, что у него отличное чувство юмора и он умен. И еще он – очень хороший слушатель. Что я должен был на это ответить? Поздравил ее с выбором любовника? Если и было что-то, чего я не хотел слышать в тот момент, то, думаю, она ударила точно по нему. Я опять взорвался, не так сильно, как на предыдущей неделе, но разговор был невеселый. Я узнал, что она опять виделась с ним… дважды. Они вместе обедали и в среду, и в пятницу. В этот момент я вышел из дома, а в понедельник встретился со своим адвокатом.

– И на этом все закончилось, она больше не пыталась помириться?

– Нет. Нам пришлось пройти через все, чтобы доказать, что мы должным образом обеспечили мальчиков, но, как сказал мой адвокат: «В этом штате, если кто-то хочет развода, он его получит». Конечно, я думал о мальчиках, но не верю в попытки сохранения мертвого брака ради детей. Это было бы равносильно тому, что пострадают все. Как бы то ни было, у них есть стабильный дом, где их мать и приемный отец счастливы, и для них так лучше.

– И все прошло гладко? Пусть и не безболезненно.

– Нет, ни коим образом. Развод был грязный. Мы поссорились из-за мальчиков. Я предложил совместную опеку, но чтобы она проживала в доме. Но она хотела, чтобы я проживал совместно с ними. Я не мог этого понять, наверное, на нее повлиял чертов Питер, не желавший, чтобы мальчики все время были рядом. Мы всегда соглашались, что для них важна стабильная домашняя жизнь. Проживая часть своего времени со мной, учитывая мою работу, они его не получат. Я считал, что им будет лучше с матерью или пусть даже с матерью и этим Питером Дэвисом, если они и впрямь собираются быть вместе. Когда я выиграл это дело, поспорили из-за денег. Справедливости ради, я думаю, что в этом виноваты скорее ее адвокаты, чем она сама. Помнишь тот дом, в который мы только-только переехали?

– Да, помню. Энн так ревновала.

– Да, это было связано с тем, что я получил работу в ITI. Мы решили заложить все по полной программе, чтобы купить один большой семейный дом, о котором всегда мечтали. Решили, что стоит дать мальчикам все блага прямо сейчас, а в будущем, с финансовой точки зрения все станет проще. Ну и, конечно, ее адвокаты начали говорить о том, что она должна остаться в семейном доме.

– Я думал, что это – довольно стандартно, по крайней мере, пока младшему не исполнится восемнадцать.

– Так часто бывает, но закон такого не требует, и не всегда так происходит. Проблема в том, что я просто не мог себе этого позволить. Дело не в том, что не хотел, а в том, что – читай по губам, – сколько денег у меня просто не было. Один скачок ипотечной ставки, и я бы разорился, в буквальном смысле слова. Я еще должен был жить сам, хоть и скромно, и платить официальные алименты. Это было невозможно, но ее адвокат просто хотел выжать меня досуха.

– Но, в конце концов, вы продали дом.

– О, да. После того как эта ссора затянулась на несколько недель. Конечно, я предложил им купить альтернативный дом поменьше, и именно это явилось предметом торга. Потом я получил письмо от моей дорогой, отчужденной жены. Оказывается, «дорогой Питер» предложил ей выйти за него замуж. Он продаст свою квартиру, купит дом, женится на ней и сделает дом для всех них, включая моих сыновей. Разве это не великодушие с его стороны? В общем, она написала, что намерена согласиться, так что, наш дом можно продавать, а деньги разделить пятьдесят на пятьдесят, что и было сделано.

– И на этом все? Внезапно счастливому браку и великой любви пришел конец?

– В целом, да. После этого я виделся с ней всего пару раз. Один раз был довольно странным: через два дня после того, как я получил прекрасную новость о том, что она выходит замуж за любовь всей своей жизни, она стояла перед моей входной дверью, когда тем вечером я вернулся домой. Я не знал, что говорить, она только что сообщила, что, как только сможет, выйдет замуж за Питера. Это был конец всяких остатков надежды, что у меня оставалась… что все это – ужасный кошмар, и я скоро проснусь. Но она молча стояла и смотрела на меня, не говоря ни слова. У меня не было ни малейшего представления о том, что мне делать или говорить. Наш брак свелся к тому, что нам нечего стало друг другу сказать, так что, в конце концов я поздравил ее с помолвкой и ушел в дом.

Я не стал ему рассказывать, как сидел на лестнице, прямо перед входной дверью, и оплакивал конец чудесного брака.

– Итак, уважаемый читатель, она вышла за него замуж?

– Через пять недель после окончания развода она вышла замуж за своего Питера. Вообще-то, в некотором смысле это меня утешает. Меня бросили не из-за какой-то глупой интрижки или, что еще хуже, из-за пьяной ошибки. Они любят друг друга, с этим не поспоришь. Я же отношусь ко всему довольно философски. Но хотелось бы знать, не сделал ли я чего-либо не так, не было ли какой-то моей ошибки, сделавшей ее уязвимой для его уговоров. И, конечно, я задаюсь вопросом: любила ли она меня когда-нибудь по-настоящему? Но, наверное, эти вопросы я унесу с собой в могилу.

Я мягко улыбнулся и пожал плечами.

Я посмотрел на Кита, он – на меня. Некоторое время мы молчали.

В конце концов, я заговорил:

– Знаю, что вечер закончился неудачно. Но, поверь, я не такой уж озлобленный и извращенный. Жизнь на самом деле – веселая штука, и я ею наслаждаюсь. Но мне нужно выспаться, а завтра предстоит покорить целый новый мир. Давай оплатим счет и уйдем. Я обязательно увижусь с тобой еще раз, прежде чем вы уедете. И передавай привет Энн.