Трудовик Евздротий Жидкостулов принадлежал к тому самому числу педагогов из разряда карикатурных трудовиков, физруков и прочих ОБЖшников. В свои 38 лет он выглядел так, что все, включая педагогический состав, руководство и самих учащихся, называли его просто Дротя. Над его фамилией тоже частенько любили пошутить. Так например классикой была шутка про то, что Евздротий Михрютович может научить делать не только жидкий стул, но и жидкую табуретку.

Работал Дротя в дорогом элитном лицее, где учились только старшие классы. Причём труды он вёл не только у парней, но и у девчонок. Ему приходилось работать на два кабинета. В одном он обучал лицеистов работать на разного рода станках, а в другом он учил лицеисточек строчить на швейных машинах и прочих оверлоках. Но помимо этого в его обязанности входил ещё и мелкий ремонт всяких стульев, парт и шкафчиков в раздевалках. За всё это ему хорошо платили, и поэтому он держался за свою работу.

Однако за многолетний педстаж у Евздротия сформировалась довольно редкая фобия. Он обращался с жалобами к психиатру районной поликлиники, но там его перенаправили к психотерапевту. Психотерапевт выслушал Дротю и перенаправил его к клиническому психологу. Тот в свою очередь, внимательно выслушав все жалобы, посоветовал ему сменить место работы. Такой расклад Дротю не устраивал, потому что с опытом работы трудовиком можно пойти работать только трудовиком, и больше никуда.

И тогда он решил обратиться к платному психотерапевту. Мама одного из учеников, кандидат медицинских наук, доцент кафедры клинической психиатрии, давала частные консультации за деньги.

— Понимаете, Марина Викторовна, дело в том, что мне порой кажется, что вокруг меня слишком много женских ног. Они буквально повсюду. Они окружают меня. И иногда меня накрывает паническая атака. Я просто боюсь, что эти ляжки начнут обхватывать мою голову и шею. А потом начнут душить.

— Ну что ж, Евздротий, расскажите поподробнее, в каких именно ситуациях у вас случается такая боязнь?

— Исключительно на работе. Вы же в курсе, что я работаю трудовиком в лицее, где учится ваш сын? Так вот, я преподаю труды и у лицеисток. Учебные швейные машины оснащены кучей блокировок и электронными устройствами защиты. Они иногда глючат, и я вынужден перезагружать эти блоки прямо на уроке. А они в труднодоступных местах. Началось всё с того, что у одной из лицеисток швейная машина выдала ошибку. Я полез под парту, чтобы проверить педаль. Ученица любезно встала и пропустила меня. А когда я полностью оказался под столом, она села обратно на стул и широко раздвинула ноги.

— У вас там столы глухие что ли?

— Они глухие только по бокам. А задняя стенка как таковая отсутствует, потому что этот стол примыкает к соседнему столу. Получается, что лицеистки сидят лицом друг к другу, и их разделяют два учебных стола.

— Вы попытались пролезть с другой стороны, но там повсюду были ножки учениц, так что ли?

— Всё верно. Они сидели с широко раздвинутыми ногами. Некоторые сняли свои туфли. И когда я понял, что пути для отступления нет, то просто начал делать свою работу в надежде, что успокоюсь. Я перезагрузил модуль управления и хотел попросить эту лицеистку, чтобы она проверила на куске ткани работу педали. Но бубнить под столом бесполезно. Она бы меня не услышала. И тогда я решил немного высунуть голову из-под стола, чтобы Леночка меня услышала. Так моя голова фактически оказалась у неё между ног. В этом возрасте у девушек уже очень развиты бёдра.

— И что же вы почувствовали в таком положении? Оно было для вас унизительным?

— Унижение я почувствовал не сразу. Сначала я решил, что смогу перебороть свой страх, если посмотрю ему прямо в лицо. Но глядя из-под столешницы, я увидел лишь презрительный взгляд этой лицеистки. Она смотрела на меня с самодовольной усмешкой. Я в этот момент говорил ей, чтобы она проверила работу педали. Но вместо этого она просто закинула ляжки мне на плечи и начала хихикать. Когда одноклассницы поинтересовались, чего она ржёт, то она подозвала их к себе посмотреть. И вот в этот момент я понял, что нахожусь в унизительном для учителя положении.

— Вы попытались раздвинуть её бёдра и как-то сохранить лицо?

— Она закинули ноги мне на спину и начала слегка сжимать мою голову бёдрами. Я попытался их разжать руками, но не смог. Пока я пытался, другие лицеистки уже сбежались со всех сторон и увидели меня в таком положении.

— И какова же была их реакция?

— Они начали подбадривать Лену, говорить, что она молодец, потому что поймала ляжками трудовика. Кто-то из них предложил ей накрыть мою голову юбочкой, чтобы я бубнил прямо ей в пизду.

— Она душила вас?

— Нет, она поигрывала мышцами бёдер, как бы намекая, на свою силу. А потом дверь в кабинет открылась, и вошла завуч. Лицеистки тут же расселись по местам, а Лена мигом вскочила со стула, чтобы я смог наконец вылезти из-под стола.

— И как же завуч отреагировала на то, что вы были под столом, за которым сидела ученица?

— Никак. Она в курсе, что новые учебные швейные машины нужно всё время перезагружать, а потом проверять плавность хода нажатием педали. Её интересует только отчётность, а в другие дела она и не вникает.

— А кроме этого случая были ещё попытки со стороны лицеисток унизить вас бёдрами.

— Ну конечно же. Я бы не пришёл сюда, и не было бы у меня никакой фобии. Как-то мне выдали сменное задание на ремонт дверок в шкафчиках. Они в женской раздевалке при спортзалах. Нужно было заменить петли, ручки, замки, выдать новые ключи и т.д. Я думал, что успею до перерыва. Но прозвенел звонок, и толпа разгорячённых и вспотевших лицеисток вломилась в раздевалку.

— Они смутились, увидев вас?

— Поначалу да. И я даже попытался начать собирать инструменты и новые комплектующие, чтобы выйти. Ведь не могут же они переодеваться в моём присутствии. Но я ошибался. Оказалось, что могут. Пока я собирал всё своё барахло в коробку, они уже разделись и начали по очереди ходить в душевые кабинки. Другие ждали, пока те примут душ. Причём ждали они голышом, не стесняясь меня. Я попытался делать вид, что не смотрю на них. Но эти обнаглевшие юные особы начали обступать меня. Они принялись с ехидной ухмылкой успокаивать меня, что не нужно никуда уходить. Чтобы я продолжал ремонтировать дверки шкафов, и что это они сейчас уйдут. А сами подходили всё ближе и ближе.

— Вы почувствовали страх в тот момент?

— Я чувствовал исходящий от них запах. Одна из них широко расставила ноги и раздвинула пальцами внешние половые губы. Они были у неё довольно пухлыми. А потом я увидел оголяющийся клитор. Она спросила, не хочу ли я сделать ей приятно язычком? Я сглотнул слюну и отрицательно помотал головой. Её подружка одёрнула наглую лицеистку и сказала ей, что, мол, от неё разит, как от загнанной лошади. И что не один мужик не стал бы лизать потную и вонючую пизду.

— Вы сидели или стояли в этот момент?

— Я собирал инструменты в коробку, стоя на коленях. У меня есть наколенники. Так удобнее работать.

— Вы не пытались встать?

— Нет. Я не хотел их провоцировать. Их было четверо. И они подошли вплотную ко мне. Я наоборот сел ещё пониже. А потом из душевой вышла лицеистка и сказала, что там из лейки вода хлещет, и чтобы я посмотрел, раз уж у меня инструменты под рукой. Сантехнику тоже я чинил по мелочи. Так руководство экономило на вызове водопроводчиков. Эти наглые девицы расступились, как бы давая мне пройти. Я взял некоторые инструменты и пошёл в душевую. Там на дне поддона валялась душевая лейка. Из подводки хлестала вода. Я присел на корточки, чтобы начать чинить, и разложил инструменты на полу. И тут вдруг сзади прямо мне на плечи уселась голая лицеистка. Я видел только её мокрые ноги перед собой. Она обхватила бёдрами мою голову.

— Вы попытались сказать ей, что такое поведение со стороны ученицы в адрес учителя недопустимо?

— Я начал возмущаться, требовал, чтобы она немедленно слезла с меня и не мешала мне работать. А она продолжала сжимать ляжками мне голову и тереться об меня, как будто она наездница, а я лошадка. А когда я попытался разжать её бёдра, она пригрозила мне. Она сказала, что заткнёт мне рот свой пиздой и заставит всё проглотить. Я тогда и не понял, что именно мне придётся глотать. Может её смазку, а может и мочу. Я подумал, что будет правильнее переждать и потерпеть, пока она насладится моим унижением и сама слезет.

— Долго ждали?

— Несколько минут она использовала меня как лошадку. Я очень боялся, что она перестанет себя контролировать и свернёт мне шею своими ляжками. Но она просто сжимала мою голову бёдрами. Причём не сильно. И всё время натирала мне затылок своей промежностью. Потом она слезла с меня, а в следующий миг на поддон душевой полетел красного цвета тампон. И только тогда я понял, чем именно она угрожала мне. Она имела в виду, что я буду глотать её месячные.

— Довольно странно, что девушке захотелось вдруг кончить во время месячных.

— Когда я закончил ремонт подводки, то попытался скорее покинуть и душевую, и раздевалку. На выходе меня поджидали две лицеистки. Они уже помылись и переоделись в учебную форму. От них приятно пахло, но на их ногах не было колготок. И как потом выяснилось, не было и трусиков.

— Как вы это поняли?

— Они просто задрали юбочки и выпятили вперёд свои письки. Обе начали мять половые губки, раздвигали их, вставляли во влагалище пальцы и оголяли клиторы. Они сказали, что если я не отлижу им обеим, то они пустят в ход свои бёдра, и тогда мне придётся умолять о пощаде, уткнувшись лицом в их пёзды. Я посмотрел на их ножки, они были довольно длинными для их роста. А их бёдра были весьма развитыми. Но вот так просто взять и присесть перед ними, чтобы доставить им удовольствие языком, я был не готов.

— Вы пробовали дать им физический отпор?

— Одна из девушек, Юля, раньше занималась гимнастикой. Она на физре может пройти несколько метров на руках, садится на шпагат, лезет по канату до потолка. А ещё как-то мне рассказывали, что она зажала между ног баскетбольный мяч и начала сдавливать его бёдрами. Сначала он приобрёл форму эллипса, а потом на нём выскочила грыжа. Она его так около минуты сжимала. Очевидцы даже в сторону отошли, чтобы их куском резины не зацепило, если вдруг мяч лопнет.

— В общем, взять обеих за уши и отвести их к директору, вы так и не решились?

— Нет, не решился. Потому что эта Юля даже не дала мне возможности подумать. Она просто встала на руки передо мной и обхватила мою голову ногами. А потом перестала опираться на них. И я медленно осел вниз под её весом. Причём она даже не думала меня душить. Ей нужно было просто зафиксировать ляжками мне голову. Оказавшись сидящим на полу, я почувствовал, как на мой затылок с силой надавили. Это нажала ногой её подельница Света. Так моё лицо оказалось вжатым в Юлину пизду. Она приказала, чтобы я начинал лизать, а иначе она меня пиздой придушит.

— Подчинились?

— А куда мне было деваться? Эта света сверху мне на затылок села и придавила. Лицом я уже чавкал в Юлиной пизде. Я как будто под мягкий и влажный пресс попал. Пришлось высунуть язык и начать лизать клитор. После этого Юля попросила Свету привстать с моей головы.

— Ну что я могу сказать, Евздротий. У вас фобия не на пустом месте и имеет под собой вполне конкретные основания. Но вы же понимаете, что одноразовый лизун никому не нужен. Никто не будет вас душить или шею вам сворачивать ляжками, пока вы послушно отлизываете. Пиздолиз хорош, пока он многоразовый. Так что можете спокойно шлифовать девочкам их пилотки и не бояться их ляжек.

— Это я уже итак понял. Но теперь у меня развилась ещё одна фобия. Я боюсь, что задохнусь или захлебнусь в пизде. Ведь смотрите, что получается: эти девицы своими хищными пёздами употребляют меня в лицо как хотят. И что будет, если я не смогу дышать или захлебнусь всеми этими женскими выделениями? Они же просто берут меня за волосы и говорят, что хотят от меня чвак-чвак ротиком или хлюп-хлюп носиком.

— Евздротий, вы можете детально описать, как это происходит?

— Вот вчера, например, я вышел на школьный двор с ножовкой. Сижу в палисаднике и спиливаю сухие ветки и кусты. Разумеется присел на землю, чтобы спилить у самой земли, чтобы пенька не было, и чтобы никто не запнулся. И тут внезапно сзади ко мне подкрадывается Карина. Эта первая оторва в лицее позволяет себе всё, что захочет. У неё очень влиятельные родители, и поэтому ей всё можно. Когда я увидел её ноги, то сразу же обратил внимание на наручники на её лодыжках. Она разулась и приказала мне пристегнуть свои руки к её ногам. А потом она села на шпагат. Мои руки следом тоже разошлись в стороны. И так получилось, что лицом оказался прямо рядом с её пиздой. Она накрыла мне голову юбочкой и сказала, что сейчас будет меня кормить. После этих слов она начала интенсивно работать мышцами влагалища, и оттуда показался глазированный сырок.

— Чего бля?.. Ой, извините! Я не должна была такое вслух говорить. В смысле... По-моему, это уже перебор.

— Да нет, ну что вы... Сырок был вкусный, хоть и шоколадная глазурь уже растаяла и потекла. Но потом эта Карина развернула меня и положила на спину. Она просто села мне на лицо и очень зловеще прошептала, что будет душить меня пиздой, если я не отлижу ей как следует. От испуга я тут же заработал языком. Она сначала подставляла клитор, а потом и вовсе начала елозить по лицу как наездница. Мне казалось, что она хочет утопить меня в своей смазке. Она очень обильно текла. Что-то я сглатывал, но большая часть была размазана по лицу.

— Ну вы же понимаете, что никто не будет душить вас пиздой? Просто потому что в этом нет никакого смысла. Да и зубы... Никто не хочет быть покусанным в клитор.

— Сейчас я работаю над собой. Это чувство страха – захлебнуться женским оргазмом – постепенно уходит. Но приходит новая тревожность. Порой мне кажется, что я могу просто поучить пиздой по морде. Ведь если вдуматься, то что мешает той же Карине отпиздить меня в лицо промежностью? И тогда у меня на лице будут следы насилия. Не так позорно получить кулаком по морде. А вот получить мятое лицо со следами изнасилования пиздой – вот как раз в этом есть какая-то стеснительная неловкость и нотки позора.

— Вас уже били пиздой по морде?

— Ну, как бы это сформулировать более точно... Скажем так, я попал под пиздатый замес. Две наши лицеистки выясняли отношения на заднем дворе. Я наблюдал из-за угла, а потом их конфликт перерос в драку. И я принял решение вмешаться, чтобы разнять их. В результате быстро получил коленкой в пах и обмяк. Они еще потолкались какое-то время, а потом устали и решили помириться. Мирились наверное минут пять. А после начали сосаться. Потом посмотрели на меня. Я уже было хотел спасаться бегством, но они оказались проворнее. Они сначала немного попинали меня, но не сильно, а просто, чтобы я не встал на ноги и не убежал. А потом они начали снимать с себя колготки и трусики.

— Вы пытались кричать или звать на помощь?

— Нет, ведь это унизительно – звать на помощь, когда тебя пытаются изнасиловать две девушки. Они посадили меня на траву и тут же начали буквально набивать свои письки об моё лицо по очереди. Одна была рыжая с густыми кучеряшками на лобке. А вторая была гладко выбритая. Они брали меня за волосы двумя руками и в прямом смысле били моё лицо об свою промежность. Рыжая постоянно приговаривала: плачь мне в пизду, рыдай мне в пизду, я выжму из тебя все слёзы, сопли и слюни своей пиздой. Эти непрекращающиеся шлепки в лицо всей этой сочащейся рыжей мякоти в итоге привели к тому, что я расплакался. И только после этого рыжая кончила.

— А как вас другая насиловала?

— Рыжая развернулась и обхватила ляжками мою голову. Она легла на спину и уложила лицом вверх меня. Брюнетка с бритой писей ещё тогда сказала, что из моего лица получится идеальный трамплин. Это последнее, что я помню. Дальше она подпрыгнула, развела ноги в стороны и со всего размаху приземлилась пиздой мне на лицо. От такого удара я отключился. Сознание ко мне вернулось через несколько минут. Я валялся на газоне на том же месте, а этих двух извращенок не было. Всё было как в тумане. Я так думаю, что они продолжили издеваться своими гениталиями над моим лицом. Потому что когда я добрался до туалета и посмотрел на себя в зеркало, моё лицо выглядело как после недельного запоя.

— Т.е. получается, что вас оглушило пиздой, и вы теперь боитесь, что будете регулярно получать по морде девчачьими прелестями?

— Меня же так надолго не хватит. Если эти оторвы и дальше будут так месить меня письками в лицо, то я долго не протяну.

— Ну что ж, я думаю для первого нашего с вами сеанс пока достаточно. Нам нужно будет ещё раз встретиться через неделю.

— Доктор, а вдруг я не протяну эту неделю?

— А вы, Евздротий, язычком поактивнее работайте. Может над вам и сжалятся.