(Примечание: этот рассказ является художественным произведением и предназначен только для взрослой аудитории. Персонажам этого рассказа исполнилось больше 18 лет. Автор не одобряет поведение дамочек)

(Главный герой: Анатолий - взрослые парень оператор аватара биороида в форме ребёнка. На момент действия акта сексуального характера 25 лет)

(Читать на свой страх и риск)

Только вчера спас мою тонущую няню Соню. Все тело болело, каждая мышца протестовала, когда изо всех сил пытался пошевелиться. Попытка столкнуть бревно в воду и затем использовать его, чтобы доплыть до Сони, принесла свои плоды.

Я был благодарен, что бревно оказалось сухостойным, достаточно легким, что сдвинуть его с места мог даже ребенок. Но даже это было трудно для моего хрупкого детского тела, и вода оказывала сопротивление на каждом сантиметре пути. Тело не было натренировано для такого заплыва.

Однако боль была терпимой и это было странное ощущение. Всегда замечал, что могу терпеть боль, которую не способен выдержать обычный ребёнок. В прошлой жизни я бы уже разревелся.  Всё-таки это аватар, а не моё настоящее тело. Учёные нашли баланс. Они позволили мозгу чувствовать определённый лимит боли, который был не обходим, для того, чтобы я не привык игнорировать повреждения тела. В то же время, восприятие физических страданий не должно быть настолько сильным, чтобы вредить моему настоящему мозгу и вызывать головные боли.

Как же это круто. Центральная нервная система одного тела управляет периферической нервной системой другого тела. Сколько же сил приложили учёные, чтобы создать такое чудо.  

Продолжал обдумывать свои особенности, но мои мысли прервали. Мать, прослышав о моем героизме от няни, решила наградить меня в своём стиле. Вошла в мою комнату. Её глаза светились похотью, когда она подошла к моей кровати. Я все еще лежал там, не в силах пошевелиться, и она улыбнулась, увидев мое беспомощное состояние.

— Ты хорошо справился, сын мой, — сказала она игривым голосом. — Ты настоящий герой.

Она забралась на кровать, и, конечно, оседлала мое лицо, глядя на меня сверху вниз. Я чувствовал ее жар, чувствовал запах ее возбуждения.

— Я собираюсь вознаградить тебя, — сказала она низким и знойным голосом. — Буду кататься на твоем лице, пока не кончу.

Ну вот, опять. Больная на всю голову. Как ты можешь говорить такое ребёнку? Это уголовное преступление или билет в психушку. 

Она опустилась мне на рот, прижимаясь ко мне своей киской и застонав от удовольствия. Почувствовал ее влажность, почувствовал и ее желание. Начал лизать и сосать клитор, чтобы она кончила и поскорее отстала. Я удовлетворяю маньячку педо... шотаконщицу. А ещё покрываю преступницу. Почему я воспринимаю это как должное? У меня стокгольмский синдром? То, что я, на самом деле, не ребёнок, не отменяет факт её умышленных действий.

— Ты такой хороший мальчик. — Она скакала на моём лице сильнее, прижавшись ко мне бедрами и вскрикнув от удовольствия. Чувствовал, как она приближается к пику, слышал, как ее стоны становятся громче, а затем кончила, соки залили мой рот, когда она выкрикивала мое имя. «О, да, да, да, Толя, сладкий мой!

Она застонала, ее тело тряслось от силы оргазма. Закончив, она слезла с меня, задыхаясь и краснея от удовольствия. Ну по её виду, я достиг в жизни того, что из меня получился хороший пиздолиз. Интересно, это мое предназначение? Она посмотрела на меня сверху вниз, ее глаза сияли удовлетворением.

—Ты такой хороший мальчик, — похвалила мама меня еще раз, прежде чем выйти из комнаты. Никогда не думал, что из меня получится хороший сын. Достижение, блин!

Кстати, мог терпеть и то, что мне почти выдёргивали волосы. Возможно, если бы я плакал, Нина и Сабрина, не стали бы держаться за них. Не очень-то они и хотели причинять мне боль. Просто было удобно держаться за мои волосы. Сначала, они делали это на пике возбуждения, и беспокоились обо мне, но видя, что я переношу это без слёз как истинный мазохист, стали делать это без всякого чувства вины.

Позже я узнаю по видео через скрытые камеры, что Соня, сидевшая в гостиной, все слышала. Она краснела, ее щеки порозовели, когда она представляла, что творилось в моей комнате. Однако, она приняла причуды моей семьи. И то, что я не рыдал как малое дитя, способствовало её принятию. Страданий на её лице, не видел. Видимо отношения с бандитами закалили её характер.

Наступил вечер, и у меня наконец-то появилась возможность расслабиться после долгого лежания в постели. Я снова как и вчера сидел на плюшевом коврике в зале и играл в шахматы со своей няней Соней. Она была на 22 года "на самом деле на пару лет" старше меня, у нее были длинные чёрные волосы и пронзительные глаза. Не мог не чувствовать себя немного напуганным ею, со вчерашнего дня, но был полон решимости продолжать наши отношения няни и ребёнка. В другом конце комнаты на диване бездельничала моя мать, поглощенная телефонным разговором.

Я нарочно сказал Соне, что не умею играть в шахматы, надеясь застать ее врасплох. Она лукаво улыбнулась и сказала, что научит меня. Игра началась, и быстро понял, что Соня — грозный соперник. Она двигала фигурами уверенно и грациозно, и я изо всех сил старался не отставать. Но, к моему удивлению, не растерял навыки прошлой жизни и выиграл. Рот Сони раскрылся от шока, и я не смог удержаться от смеха. Никогда раньше не видел ее такой растерянной. Проиграть ребёнку, который даже шахматы не видел. Не удивительно, что она в таком состоянии.

— Ладно, ты выиграл, — сказала она, надув губы. — Но я еще не закончила с тобой. Прежде чем успел ответить ей, она отодвинула столик и подняла свою ногу,  сунула её в мои руки. — Я думаю, ты заслужил сделать мне массаж ног за то, что победил меня, — сказала она с озорным блеском в глазах. В них не было похоти, но похоже ей нравилось, как я делаю массаж. Ей казалось, что она так играет с ребёнком. Она перестала считать, что массаж ног — это что-то пошлое. Учитывая, что происходит в этом доме, ей было с чем сравнить градус пошлости того или иного действия. А то, что она давала массировать свои ноги в качестве награды, веселило её.

Видя её "невинность", начал массировать её ногу, мои пальцы волшебным образом воздействовали на её мышцы. Это было потрясающе, чувствовать, что она воспринимает это как обычный массаж. Есть в этом, что-то невинное. У меня это тоже не вызывает пошлых мыслей, терпел и не такое. Стал делать массаж второй ноги. Она полностью расслабилась. Я закончил свою работу на отлично.

Но тут вмешалась эта ведьма.

— Возможно, было бы более справедливо, если бы мой сын целовал твои ноги, — сказала мама многообещающим тоном в голосе.

От этого предложения лицо Сони покраснело, но не сказала «нет». Я видел, как крутились колеса в ее голове, пока она обдумывала это. Проблема в том, что произошло вчера. От шока, чтобы поблагодарить меня за своё спасение, она дала целовать свои ноги, чтобы проявить уважение к мнению моей мамы. Однако, потом осознала, что, на самом деле, это была не благодарность, а почти унижение ребёнка. Благодарить, как советовала мама,  не рекомендуется  в реальной жизни.

Соня сказала мне больше никому не говорить об этом. В то же время, она надеялась на мою детскую наивность. Считала, что я не должен понять, что она заставила меня делать унизительные вещи. Теперь она не могла сказать "нет" маме, потому что боялась, что я пойму, что целовать ноги ей, это совсем не честь. Считает, что я воспринимаю это как благодарность. Она снова стала не спеша тянуть ноги ко мне, краснея.

Ну, мама!!! Зачем испортила девчонку?! Поколебался на мгновение, прежде чем кивнуть.

— Конечно, я это сделаю,  спасибо тётя Соня.

Соня посмотрела на меня со смесью шока и волнения, а я наклонился и прижался губами к ее ступне. Чувствовал ее дрожь, когда целовал ее мягкую кожу. Мама начала говорить полная удовольствия.

— О, да, это так приятно, когда герой получает свою награду. Не останавливайся, детка.

Я целовал ноги Сони, и знал, что мама тоже возбуждается. Мог видеть румянец на ее щеках и то, как ее дыхание стало коротким и резким. Сколько грехов совершается в этом доме? Всерьёз думал, что если побрызгать тут святой водой, дом сгорит в лучшем в случае, а в худшем взорвётся.

Мама, казалось, обрадовалась преображению моей няни настолько сильно, что предположила ей, чтобы я лизал у неё ноги. Соня от смущения крикнула: «Не надо!» Мама снова заговорила.

— Знаешь, ты права. Считаю справедливым, что Толя еще не заслужил права лизать твои ноги. Ему нужно совершить еще какой-то подвиг, чтобы заслужить такую ​​честь.

Соня замерла, она была уже не красной, а бледной. Её мозг нуждался в перезагрузке после услышанного.

Внезапно входная дверь распахнулась, и в дом забежала Сабрина, проститутка, известная нашей семье. Она плакала, тушь размазалась по лицу.

— Он меня убьет, — вопила она, падая головой вниз на наш диван и поднимая свой зад. — Сутенер хочет меня избить, потому что неделю не работала.

Выражение лица моей матери было угрюмым, и она повернулась ко мне.

— Иди быстро лижи задницу Сабрины, пока я с ней разговариваю, — скомандовала она. Глаза Сони расширились от шока, но она промолчала, пока я послушно подошел к Сабрине.

Встал на колени позади нее и начал нежно ласкать языком ее сморщенную дырочку.

— Я хочу бросить проституцию, — рыдала Сабрина. — Но боюсь, что меня не отпустят. И не знаю, как еще заработать деньги... Глубже язык, мелкий пиздюк! 

Когда глубже погрузил язык в ее задницу, заплаканная Сабрина начала тихо стонать.

— О, это приятно, — прошептала она. — Что ты со мной сделал, Нинка? Узнают, точно посадят.

Моя мать сочувственно выслушала её жалобы насчёт сутенёров, а затем спросила:

— Кто за это отвечает? Может быть, я смогу помочь?

 — Есть идея. Это Галина Гадюка, — ответила Сабрина. — Она женщина-покровительница, которая помогает сутенерам за небольшую плату. Крышует, короче. Любит маленьких мальчиков и видела видео на моём айподе, как трахаю в рот твоего сына.

Что за? Ты дура? Зачем ты сама на себя снимала компромат. Ещё и поделилась с кем-то? Конечно это стереотип, что в проститутки идут только тупые бабы, но Сабрина точно из таких.

Она заключила со мной сделку — если я буду приводить его к ней на оральную службу временами, она отменит моё наказание, меня отпустит, и будет платить деньги за каждый акт, который она с ним совершит.

Я замер, мой язык уткнулся в задницу Сабрины. Моя мать повернулась ко мне, выражение ее лица было непроницаемым. Будто обдумывая, предложение Сабрины. Какого чёрта?! Куда я попал?

— Это правда? — Нина спросила подругу. Шлюха кивнула, чувствуя смесь стыда и вины.

— Да,  — прошептала она, даже для неё было слишком продать сына подруги и постоянного клиента, как товар. Соня выглядела испуганной, но ничего не сказала.

Моя мать вздохнула, а затем снова повернулась к Сабрине.

— Хорошо, — сказала она. — Позволю тебе использовать моего сына. Это я заставила тебя, воздержаться от работы, так что немного виновата перед тобой.

Немного виновата перед ней? А то что виновата передо мной, совсем не считается, что ли?

— Но ты должна пообещать мне, что с ним ничего не случиться и на этом все закончится. Ты оставишь жизнь проститутки позади и найдешь новый способ зарабатывать на жизнь.

Услышав, как моя мама проповедует шлюхе путь истинный, я впал в состояние зависания. Перезагрузка уже требовалась моему мозгу.  

Сабрина энергично кивнула.

— Я обещаю... Эй, мелкий, ты что заснул, продолжай работать, — возмутилась шлюха и била задницей мне лицо.

Так было решено. Я должен стать игрушкой Галины Гадюки в обмен на свободу Сабрины. Это была грязная сделка, но не мог отрицать волнение, которое охватило меня при мысли об этом. Продолжал лизать задницу Сабрины, моя мама и даже Соня наблюдали.

Напряжение в комнате было ощутимым, но никто не произнес ни слова. Чувствовал, как мышцы Сабрины расслабляются под моим языком, и знал, что она очень сильно возбуждена.

— Ох, черт, лижи пизду — простонала она, ее тело дрожало. — Я кончу.

И с этими словами она отпустила свой сок, оргазм захлестнул ее волнами. Я оставался с ней, уткнувшись языком в ее киску, пока она, наконец, не оттолкнула меня.

— Это было потрясающе, — выдохнула она, ее глаза остекленели от удовольствия. — Ты мой, спаситель.

Я знал, что это только начало долгого и грязного пути.

Продолжение следует...