Охранник.

Я вернулся в комнату охраны.

Открыл дверь, зашел, на моем месте, в кресле перед мониторами сидел пастор, среди разбросанного мусора, будто так должно происходить.

Тоже ничуть не удивился этому необъяснимому факту.

Только пастор почему-то теперь был в шляпе с полями, скрывавшей его внешность.

Лишь спросил у него:

— Почему вы вернулись, мистер Шелдон.

— Мы не договорили, мистер Слоу. Ведь ты желал узнать некоторые вещи, правильно?

— Да, хотел: интересовало: почему так делается всегда...

— Секс, как происхождение мира, зарождение новой жизни, происходит в результате слияния мужского и женского начала. Но Твоей женщины, нет, на самом деле.

Нет одной-единственной половинки.

Не существует в этой жизни, способной противостоять этому миру. Поверь мне.

— Любимой, обожаемой, милой, нежной, особенной, которой готов целовать ножки, — враки и сказки, рассказываемые по телевизору, или в книжках.

Есть только твоя нескончаемая невидимая очередь к ней.

Очередь большая, она состоит из множества мужчин, которые хотят познакомиться с этой девушкой, со стоячими членами, поэтому хотят ее поиметь, как развратную девку будто в последний раз.

— Допустим, ты простоишь очередь из мужчин, некоторое время. Получишь доступ к ее прекрасному телу, к ее прелестным дырочкам, которыми уже кто-то воспользовался до тебя. Те мужчины, стоящие впереди.

— Что будешь делать?

— Задам вопросы: как обойти, эту очередь?

Сделать так, чтобы в ней больше не стоял?

— Не знаю. В мире существует много очередей.

Кто-то торопиться на смерть, а кто-то рождается.

Поэтому как бы, все делается в порядке очереди.

Отстоишь свою очередь, получишь девушку.

Правда, использованную в постели, но ничего.

Второй сорт, не брак.

Еще очередь отстоишь, получишь отличную смерть, или что ты там хотел для себя, известности, славы, признания.

Да не бойся, на свете есть помимо этого.

Много всего, отчего можно получить кайф.

От спорта, от движений в фитнесе, от творчества, от искусства, от воспитания детей.

Даже от кулинарии, от простого приготовления еды.

Ты же пишешь, в своем блокноте?

— Мда, бывает такое. Только пишу, что не забыть, о некоторых вещах, лишь для себя.

— Неважно, тоже самое, как в сексе.

Пишешь, отдаешь энергию, получаешь обратно.

Что еще нужно тебе.

Но, напоминаю, все делается в порядке очереди.

Отстоял, получил свое.

Запомни, нет женщины, принадлежащей только тебе одному. Есть только твое место, в очереди.

Она не будет твоей, в полном смысле этого слова, не в этой реальности.

— Тогда в какой же?

— Интересный опрос. Хотя все люди тупые, как ты.

Не могут понять простейшие вещи.

Например, что смерть, не конец всего.

Она не опустошает, а лишь наполняет копилку души.

Которая если будет заполнена полностью предыдущими смертями, возможно, сможет перейти на другой уровень.

А твой сосуд полный, до самого верха, к твоему сведению. Мне жаль, но больше в него ничего не поместиться.

— Куда же она перейдет?

— Кто его знает, есть множество вариантов, немалый выбор, он зависит только от тебя, что будет дальше.

— А вы кто такой? Откуда знаете?

Тут все же заметил, что в кресле находиться не сам пастор Шелдон, а лишь его какое-то подобие.

Можно было задать вопросы: как он очутился здесь, где его кот, как смог так быстро вернуться незамеченным.

Но меня заботили совсем другие вещи:

— Если вы не пастор Шелдон, тогда кто же? Бог, или дьявол, явившийся по мою душу?

Пастор, или его копия, звучно засмеялся.

— Нет, конечно. Я всего лишь незначительный перевозчик, или таксист, при льготной очереди, или куда направят.

Проводник, одним словом. В другой мир, для людей, которые должно, так или иначе, именно обязаны, скоро умереть. От смертельной болезни, от самоубийства, от несчастных случаев.

Некоторым людям представляется, что я проводник в горах, некоторым, что врач-хирург, некоторым, вроде любимой женщины, наркоманам в бреду кажутся какие-то галлюцинации. А тебе, представляется, какой-то там пастор Шелдон.

Хотя обычно существую в виде таксиста.

Недавно перевозил группу Туда, из троих молодых человек, заболевшими онкологией.

По дороге двум девушкам, открылось, что им заготовлены новые тела, в которые они скоро воплотятся.

Поэтому, несмотря на обстоятельства, они сделались бодрыми, счастливыми по пути оставшегося времени.

Третьим пассажиром оказался парень, ему не дали нового тела, но он всё равно не стал унывать. Ему открылось, что он превратиться в нечто иное.

— А что такое, «открылось»?

— Как объяснить: в твоем случае, как принять наркотик.

Но на самом деле, идет подсоединение к сверхразуму, словно одновременно подключаешься к сотням миллиардам сознаний.

— Был случай, перевозил одну красивую девушку.

Конечно, ей представилось, что она должно внезапно уехать. Поэтому заказала билеты, собрала багаж, накрасилась, нарядилась, вызвала такси.

В котором оказался я.

По дороге объяснил ситуацию, что она тоже больше не воплотиться. Девушка лишь вздохнула, потом произнесла:

— Меня пригласили на самую крутую вечеринку, она сейчас начинается, а я так хотела туда попасть

— Нет проблем, мем, говорите адрес.

— А как же всё это? — спрашивает она.

— Ничего, оно пока подождет. Короткое время.

Как в сказке, когда карета ровно в 12 часов превратится в тыкву.

— А сейчас, — говорю ей. — Пейте, веселитесь, общайтесь, получайте удовольствие, займитесь сексом с кем-нибудь...

— Что было дальше?

— Я стоял и ждал возле забора дворца, в котором происходит самая лучшая в ее жизни, вечеринка.

Потом девушка вернулась оттуда, очень довольной, и счастливой. Отвез ее, к месту назначение.

В машине ей тоже открылось, кем же она теперь станет.

Не знаю кем, мне обычно не дозволяется знать.

— Но твой случай уникальный, чем ты такое заслужил, вроде здоров еще, видимо умением летать, ведь не убийством же, трех человек, но ты теперь в льготной очереди.

— Все же спрошу: что такое, льготная очередь?

— Очередь, которая без очереди: тебе не нужно больше за кем-то стоять.

— Значит, должно случиться сегодня?

— Да, уже скоро. Но лучше так, в твоем случае, чем сидеть в одиночной камере, от которой ты точно сойдешь с ума.

Ведь после смерти навсегда останешься в Великой Пустоте, так называется, по-вашему, вроде лимба. Без всякой пользы для будущего. Поэтому, на этот раз, проконтролирую здесь ситуацию, с тобой. Помогу, советами.

Проводник доверительно повернулся ко мне, но его лицо также скрывала надвинутая шляпа.

— Ладно, советуй, как там тебя, мистер Проводник.

— Сходи снова, в маркет хозяйственных товаров.

— Хорошо, схожу. Только вот Салли...

Я хотел бы с ней увидится перед уходом, поговорить с ней, попросить прощение.

— Салли, Салли..., — задумчиво пробормотал Проводник, отвернувшись от меня в сторону, теперь будто общаясь с невидимым собеседником, тихо шепча.

Из них лишь уловил:

— Влияние ситуаций, раздражение событий, инициация сознаний...

Прочие непонятные слова.

Потом повернулся, заговорил:

— Интересный случай: она твоя девушка, полученная вроде по очереди, а вроде нет. А самое главное... но тебе не положено знать. Поэтому пока просто записывай ее номер телефона, мистер влюбленный.

Проводник продиктовал цифры, я набрал их на своем смартфоне.

— Мне позвонить? — спросил.

— Не стоит этого делать: девушка сейчас находиться не в нормальном состоянии. Лучше отправь ей несколько голосовых сообщений. Когда пойдешь в маркет, запиши их, где-нибудь в укромном месте. В них расскажи обо всем, что думаешь.

— Затем отключи телефон. Нет времени, надо торопиться. Действуйте мистер Слоу.

Кивнул головой в знак согласия.

— Вы будете здесь?

— Ну да, присмотрю пока за всем. Поэтому будь спокоен.

Проводник широким жестом обвел рукой помещение комнаты охраны.

— Ухожу?

— Иди, бояться уже нечего. Помни об этом.

— А можно спросить в последний раз?

Проводник кивнул, шляпа, надвинутая на голову, качнулась, словно разрешая.

— Что движет миром, состоящий из людей: любовь, или секс?

— Я могу тебе ответить по-разному.

В каждом варианте ответа, прозвучит только своя часть правды. Ты задаешь слишком странные вопросы, мистер Слоу.

— Но хочу узнать настоящую правду. Только и всего.

— Ты скоро ее узнаешь сам, в том или ином виде.

Но для этого, тебе надобно ускорится.

— Не бойся, будущее, расписано, как по нотам.

Тогда вышел за дверь...

*

Через некоторое время, вернулся в комнату охраны.

В ней что-то изменилось.

Почему-то так, предупредила интуиция.

Будь осторожней, — шепнула она.

Проводник сидел в кресле, раскачиваясь.

— Ты принес, что нужно? — спросил он.

— Да, сэр. Все как нужно.

— У меня для тебя подарок. Возьми его, чтобы, тебе стало спокойней.

Проводник протянул мне... блокнот.

Мой любимый, целехонький, потрепанный, блокнот.

Обложка как была тогда, раскрыл его. Там, на страничках, мои записи, тексты, истории, рассказы.

— Спасибо.

Проводник улыбнулся, из-под шляпы.

— Рукописи, не исчезают так просто.

Это еще не конец: к тебе, пожаловал гость.

Видишь его?

Возле потолка, над турником, клубилось что-то непонятное. Вроде облачка, состоящие из электрических искр.

— Немного.

— А так?

Проводник откалибровал изображение, дотронувшись рукой, до моей головы.

Появился, силуэт, похожий на человеческий образ.

— Кто это?

— Искин, искусственный интеллект.

Живущий сейчас в нейро-информационном пространстве.

— А что он может?

— Он может абсолютно, всё.

— Откуда он взялся, такой?

— Он из России, раньше был Сторожем.

Хотя он остался таким.

— Ну вот, вы встретились. Знакомьтесь, не стесняйтесь.

Мерцающая фигура придвинулась ближе.

Произнесла, то есть голос сам собой возник в голове.

— Я Сторож. Че, тоже наелся гавна, в жизни?

— Не то слово. Хлебал полной ложкой, — ответил.

— Тогда, присоединяйся ко мне. Творить добро, наказывать зло. Не пожалеешь.

— А подумать никак?

Фигура отрицательно покачала головой.

— У тебя нет другого выбора.

— Ладно, ладно, согласен!

— Приступайте, мистер Слоу.

Проговорил Проводник.

Пять бутылочек с горючей жидкостью, ожидали своего часа. Он настал.

Методично открывал бутылочки, обходя, обливая закупоренное помещение комнаты охраны.

Налил на кресло, налил на самого пастора, на стол с мониторами, на перегородку. Облил раздевальные шкафы с трупами. На себя, не осталось.

Потом прилег на диван, положил на грудь блокнот.

Зажженная спичка полетела в огнеопасную лужу.

Желтоватые языки костра, плавили обстановку.

Клубы дыма, не давали дышать.

В конце, понял, что нет ни пастора, ни Проводника, сидящего в кресле.

Есть только он сам: задыхающийся, лежавший на диване, посреди океана огня.

— Не бойся. Так надо.

В пламени, появилась фигура Сторожа.

Он улыбался.

— Приди же ко мне. Собрат.

*

Слоу ничего не знал, не помнил.

Полностью погруженный в предстоящее событие, готовясь к будущей трансформации.

Он уже не будет знать, как завоет пожарная сигнализация.

В огромном ТЦ, объявят пожарную тревогу.

Приедут полиция, пожарные.

Они будут вырезать дверь комнаты охраны.

Шумным инструментом.

Потом выносить мертвые, безжизненные тела.

*

Салли.

Она находилась в баре, пила холодное пиво.

Раздумывая, как ей успокоится после того, как ее вышвырнули, как собачонку, за дверь комнаты охраны.

Может разбить стакан?

Плюнуть в наглую рожу бармена?

Или отсосать ему в грязном сортире?

Назло всем?

Особенно, этому хаму, из ТЦ.

Тут на телефон посыпались какие-то сообщения.

Девушка допила пиво в стакане.

Интересно, кто может быть.

Она достала айфон из сумочки.

Повернулась, соскочила с барного стула.

Вильнула задницей, направилась к выходу.

— Эй, а кто будет платить за пиво?

Раздался голос бармена.

Не оборачиваясь, девушка, задрала пальто вверх,

обнажая голую попу.

Покрутила ей, показала указательным пальчиком «фак».

После этого открыла дверь из бара.

Очумевший бармен, от такой выходки наглой телки,

долго крутил пальцем у виска.

Да что с нее возьмешь? С этой, психованной.

Одни убытки, а не работа.

С такими сумасшедшими посетителями.

Тем временем девушка шла по улице, открывая голосовые сообщения. Одно, за одним.

Они поступили от неизвестного номера, но девушка все равно узнала тот голос. Он извинялся, просил прощение.

Этот голос ласкал ее, будоражил воображение.

Вроде бы, принадлежал только ей.

Только откуда он, она наморщила лоб.

Вспоминая. Да, точно, он из того ТЦ.

Этот голос, вроде находиться именно там.

Который ее, всегда называл девочкой-Весной.

Надо поехать туда, во всем разобраться

Как можно скорее.

Девушка подняла руку, подзывая к себе такси.

Машина остановилась, она села в нее, позади водителя, стала представлять в уме, как это будет.

Салли уже придумала за него сама, сквозь нарастающий свист, звон в ушах, когда изменяется реальность...

*

У них будет красивый Дом, похожий на неприступный замок, уютное ложе любви, где они будут заниматься безудержным сексом.

Да, он писатель, и он станет великим писателем.

Ведь он пишет офигенные тексты.

Она купит ему печатающую машинку, пусть пишет тогда.

В свободное время, но уже не в глупом блокноте.

Она сделается его настоящей Музой, девочкой-Весной.

Она не станет мешать ему, создавать, а только боготворить, поклоняясь ему как божеству.

Конечно, он тоже станет ее любить.

Она знает это точно.

Ведь она сделает для него всё-всё, воплотить его невозможные немыслимые желания:

Можно объездить весь мир, можно снять самолет в аренду, летать по разным местам, можно искупаться в Ниагаре, можно заняться дайвингом, с кислородными баллонами закрепленными на спине, погружаться на дно морей.

Можно побывать в Мексике, в Колумбии, в Венесуэле.

Ей будет всегда хорошо, где бы она ни была.

Ведь рядом Любимый.

Можно снять на неделю, неприглядную комнату в Париже зимой, у одной ворчливой хозяйке, где в ней, тихо наслаждаться друг другом.

В той комнате, можно рисовать на холодном стекле.

Когда от теплого дыхания, оно запотевает.

Тогда на нем можно рисовать пальчиком разное: сердечки, я люблю, его лицо, его мысли, и слова.

Я буду делать ему кофе по утрам, носить ему в постель.

Чтобы он проснулся, почувствовал мою любовь.

Я буду курить те сладкие сигаретки, которые он даст мне.

Буду наслаждаться всеми тончайшими мгновениями, которые подарить нам жизнь.

Пусть он старый. Пусть некрасивый, мне это всё равно.

Я заставлю его заняться здоровьем, пусть ходит на фитнесс, в спортзал. Он бросит курить и пить.

Станет принимать таблетки для омолаживания, кушать вегетарианскую еду.

Поэтому он проживет много-много лет.

Почти как я, когда состарюсь.

И сделаюсь бабушкой.

Ах да, для этого нужно завести детей.

Ну и что, буду рожать деток.

Я не боюсь боли, тем более от Любимого.

Стану укачивать малышей, чтобы они не кричали по ночам.

Буду рассказывать им сказку.

Как одна девочка, однажды стала Весной.

Для всех, для одного старого дяди.

Он сначала не поверил ей, но потом его сердечко отогрелось от зимней спячки.

Он полюбил ее. Вопреки всему.

Я медленно разденусь, сниму шикарное платье, с себя.

Со своего молодого тела.

В комнате не будет никого, кроме нас.

Над потолком играют свечи, в полумраке растворены тени.

Обои на стенах комнаты, раскрашены... о боже мой.

Разве можно думать о каких-то нелепых обоях, в тот момент, когда моей «девочке», нужно только одно.

Тепло. Тепло от всего: от камина, от комнатки, от его сладкого члена, от его голоса, интонации, и слов.

Я медленно сниму платье, останусь в нижнем белье, а он все так же будет печатать на своей машинке, не обращая внимания.

Приближусь к камину, нагнусь, открою дверцу топки, подброшу немного сухого дерева.

Там, огонь ярко вспыхнет, запылает жаром.

Почти как у меня, внутри животика.

Подойду к темному окну, аккуратно переступая голыми ножками, по коврикам, устланным вдоль паркета.

Из него будет видна, Эйфелева Башня.

Она так красива! Что захватывает дух.

Стекло на окне, от моего дыхания, будет запотевать, поэтому буду рисовать на нем пальчиком, всякие вещи.

Не столь пристойные.

Потом полностью разденусь: скину шелковые бра, освобождая моих «сестренок», с набухшими сосками.

Вытянусь на цыпочках, сниму кружевные трусики.

Они будут не нужны сейчас.

Прилягу на кровать, она возле столика, за которым сидит мой мужчина.

Буду полностью обнажена, в той сырой комнате, в центре Парижа, из окошка, там будет видна расцвеченная огоньками Эйфелева Башня.

Я буду даже без трусиков, с выставленной напоказ голой попой, там будет гореть дерево в топке камина, стану смотреть на него, любоваться его задумчивым профилем, в полутьме с языками пламени в камине, а он что-то печатать на своей волшебной машинке, по вечерам.

Потом протяну ему руку, он мне тоже.

Мы возьмемся за руки, закажем изысканный ужин из местного ресторана, будем пить вкусное вино, говорить о всяких мечтах...

Непринужденно, без обязательств.

Если он любит ее, то так и произойдет.

В этой сырой, давно не топленой комнатке.

Посреди Парижа.

Потом отдавая себя мужчине, в разных позициях, на давно продавленной кровати, познанной до них, многими любовными парочками.

Правда, сейчас застеленной свежевыстиранным бельем.

После всего встану, прикоснусь к нему, ласково теребя ухо, седые волосы. Он скажет, что я мешаю ему размышлять, над новым сюжетом.

Тогда тихонечко пойду на маленькую кухню, варить нам кофе. Он будет снова печатать, бормотать себе под нос, великие гениальные вещи.

Я согласна даже не в Париже, пускай даже не будет вида Эйфелевой башни, и без камина, а где-то там, на окраинах Сохо. Пусть. Но пусть в ней, станет тепло.

Так тепло, чтобы смогла нарисовать пальчиком на запотевшем стекле, двух человечков.

Палка, палка, огуречик, вот и вышел человечек.

Я нарисую их рядышком, будто они взялись за ручки.

Поэтому ничто, на свете, не сможет, разнять их.

Они будут всегда вместе.

Пока не растают, на холодном стекле.

Как и я, со своим Любимым.

Наверно он будет спрашивать, что я думаю.

Выдернет исписанный лист из машинки, будет вслух читать. Нервно расхаживая по комнате.

Тогда скажу, мне очень нравится.

— Правда?

— Конечно, милый. Так здорово.

А потом спрошу его:

— Ты меня любишь?

Он ответит, да.

Чтобы было нежно, потом.

С ним, с его незащищенным писюнчиком.

Когда залезу на него сверху.

Он станет писать, ведь она его Муза.

Это так просто, наверное.

Утром вставать с постели, делать ему горячий кофе.

Днем она будет любить, а ночью отдаваться.

Так будет всегда. Буднично, обыденно.

Но она будет чувствовать, самой счастливой на свете.

*

Салли знала, еще немножко, еще чуть-чуть.

Я буду с тобой всегда.

Потерпи мой маленький.

Все будет хорошо.

Девушка извивалась на заднем сиденье.

Текла от возбуждения.

Представляя, как ее влажные ждущие дырочки, массируют, ручкой от женской расчески, как тогда.

А потом к ним прикасается губами Любимый.

Его язычок вползает вглубь, нежной пещерки.

Вдруг открывается «краник».

Она будет писять на него!

Она будет кричать от удовольствия!!

...

Таксист, мужчина уже в годах, суданец по паспорту.

Когда будет пробка на перекрестке, он вынет постаревший член из штанов, станет дрочить на эту странную девочку, сующею свои пальчики в попу, глядя в зеркало заднего вида, на раскрытое девичье лоно.

Из его члена, скоро вылетит сгусток спермы, прямо на ветровое стекло.

Таксист крякнет от наслаждения, скажет негромко спасибо.

Он потом салфетками утрет, то, что не нужно знать никому.

Она тоже кончит несколько раз, своей влагой, на кожаные сиденья такси.

*

Салли приедет на такси.

Когда будет уже все завершено: мигающие огоньки, оцепление, полицейские, пожарные.

Из дверей, на носилках выносили неподвижные тела.

Завернутые в черные мешки.

Она выскочила из автомашины, побежала туда.

— Мисс, а кто будет пла... платить.

Проговорил, наконец, хмурый таксист, суданец по паспорту. Не обращая на него внимания, девушка бежала и бежала к входу. Поскальзываются ножки, сердечко стучит в грудной клетке, будто бешеная собака сорвалась с привязи.

Но все к черту, к черту, к черту...

Ей надо увидеть своего Любимого.

Он где-то там, в комнате охране.

Только увидеть, прикоснуться к нему, приласкать, сказать через заплетающийся язык, что она тоже его сильно любит.

Что тоже желает, как никогда в жизни.

Ее Мечта, наконец, исполнится.

Возле этого торгового центра, под названием «Мечта», быть рядом с ним. Просто быть, с ним, всегда.

Прорвавшись через оцепление, девушка молнией метнулась к входу. Взбежала по непослушным ступенькам наверх.

Остановилась.

Из дверей выносили очередное тело на носилках, двое пожарных, в форме и в касках.

Миг, миг, еще, и еще.

Она узнала это лицо, не обожженное, сохранившие в себе непонятное выражение, которое ему придавали открытые голубые глаза, устремленные вверх.

Вслед за мечтой.

Салли не знала, что сейчас ей делать.

Ведь голос принадлежал ему.

Только ему.

Теперь всё, нет, не будет больше ничего, из ее желаний.

А может его оживить, погладить по лицу, сказать ему:

— Чего ты ждешь?! Вставай милый! Я очень соскучилась.

Тогда он встанет с носилок, все станет окей.

Мир будет как прежде: немного злым, немного добрым.

А может счастливым, или напротив.

Улучив момент, девушка, погладила ладошкой его одухотворенное лицо.

Но оно не отозвалось на ласку, все также холодея изнутри.

Ее сердце остановилось.

Один из пожарных, несущих носилки с телом охранника, грубо оттолкнул ее в сторону.

Девушка неловко поскользнулась, полетела вниз.

Обратно, по мокрым обледеневшим ступенькам.

Отчаянный женский крик, потом разорвет тишину.

Разрезая будто острым ножом, шум всего остального города, возле торгового центра, в котором сбываются мечты.

*

Из-за нервного срыва, Салли положат в психиатрическую больницу, для умалишенных людей.

Она пробудет в ней, долгие четырнадцать лет.

Так распорядится ее папА.

Во избежание всяких кривотолков.

Пока не умрет, в полном одиночестве, среди палаты с решетками на окне, от появившегося рака груди.

Ее отец, скончается немного раньше, но ей некуда будет пойти. Поэтому она останется здесь.

Через определенное время, от случайной связи с охранником Слоу, произошедшей в ТЦ, Салли сделается беременной. Она решит не делать аборт, оставить ребенка, поэтому у нее родится мальчик. Его заберут от матери, поэтому он будет расти в детском приюте, под присмотром воспитателей.

Мальчика, когда он подрастет, будут отпускать из приюта, по субботам на свидания с мамой.

Салли, будет угадывать знакомые черты, в своем сыне, передавшиеся от того человека из ТЦ: его характер, его голос, его мысли, и конечно мечты.

Мальчик, который потом станет.

Он станет, он станет...

Но это, совсем другая история.

*