Леон открыл глаза. На белом потолке была отчетливая трещина, что изгибами шла к небольшой люстре. Но в какой-то момент одна трещина решила разойтись на три, огибая препятствие. Леон подумал, что эти трещины похожи на линию судьбы. И жизнь могла бы пойти иначе, сделав что-то по-другому или поступив по велению сердца. Спустя пару секунд Леон задумался над тем, где он.

Леон- мужчина пятидесяти лет- лежал на небольшой кровати с перевязанной головой. Он сразу понял, что находится в больнице. В просторной палате никого не было, напротив был шкафчик с неизвестными банками и склянками, слева стена с большим окном, справа пустое пространство и дверь. Палате явно требовался ремонт, но Леона это нисколько не смущало. Шла война. Япония все средства отдавала фронту и все внимание уделяла боевым действиям. А война шла тяжело, Леон давно не слышал об успехах армии Страны восходящего солнца.

Мужчина снял с себя порванную рубашку, оставшись в пыльных брюках. Видимо, ему перевязали голову и поспешили к другим больным. Леон привстал на кровати. Кружилась немного голова, побаливал затылок, чувствовались ушибы в спине и бедрах. Но чувствовал мужчина себя сносно. Он решил поскорее получить разрешение освободить койку для действительно нуждающихся и вернуться к своей работе. Ему нужно было подготовиться к завтрашней лекции в университете.

Но тут в палату вошла она. Молодая девушка в белом халате. Леон в своей жизни много повидал девушек. Но сейчас замер, как школьник. Халат будто нарочно подчеркивал сочное и восхитительное тело. Японки были весьма худосочными, а эта медсестра была одарена природой и в груди, и в попке, и в бедрах. Но дело было не в желании овладеть этим телом. Леон был очарован милым и светлым лицом девушки. Ее серо-голубые глаза дарили странное тепло в районе груди, а аккуратные губки в улыбке заставляли биться сердце чаще, чем нужно. Ее лицо имело интересную смесь- в его чертах угадывалось что-то азиатское и европейское одновременно. Леон вдруг подумал, что это ангел- на столько она была прекрасна. Что удивительно, ведь Леон всегда иронично относился к женской красоте с высоты своего опыта.

— Здравствуйте, профессор. Меня зовут Юко. Как вы?

Леон глуповато улыбался. Голос был чарующим.

— Профессор?

— А? Да... Все хорошо...

— Вам очень повезло, что вас заметили соседи. Эта дверь могла вас и прибить...

— Какая дверь?

— Вы не помните?

— Я помню, что выпил кофе, позавтракал. Было около восьми, я уже выходил, мне нужно было на встречу с профессором Якимото. А потом... Что-то случилось...- нахмурился Леон.

— Случился взрыв. Американцы, видимо, опять бомбили- говорила Юко, сев на стульчик рядом с кроватью- Взрывной волной вас вынесло на улицу вместе с дверью. Соседи вас увидели и помогли вас доставить сюда.

— Добрые люди... А что с моей квартирой?

— Не знаю, профессор. Сейчас там военные. Сами понимаете, сейчас никто ничего не знает. Бомбардировки каждый день.

— Да... Война- выдохнул Леон.

— Позвольте- девушка наклонилась над мужчиной, поправляя его повязку. Леон увидел, что бинт иногда проявлялся алым цветом. Значит, ушибся он до крови.

— У вас нежные руки, Юко...

— Спасибо... Хорошо, что вы жили на окраине. Говорят, в центре большой пожар...

Не один Леон был очарован собеседником. Юко никак не могла понять, почему судьба этого зрелого мужчины ей так важна. Это началось с первого взгляда, когда она увидела Леона без сознания с кровью, текшей от затылка по лбу и вниз по вискам. Волевое европейское лицо со строгими чертами, русые с проседью волосы без намеков на лысину, но с большим привлекательным лбом, украшенным морщинами. Юко видела тогда в Леоне мужественного и мудрого воина, хоть ясно было, что это гражданский и далекий от насилия человек. И сейчас девушка очаровывалась нежданным пациентом с новой силой. Поэтому искала повод говорить с Леоном о чем угодно.

— Почему я тут один в палате?- вдруг спросил Леон, прервав неловкое молчание.

— Лазарет на севере принимает большинство раненных. Но их все меньше...

— Раненных меньше, погибших все больше...- выдохнул Леон, посмотрев в безмятежное летнее небо через окно.

— Может, вам принести чай?

— Да, если можно, Юко...

Девушка тут же поспешила выйти из палаты, а Леон нервно заерзал на больничной койке. Юко произвела на опытного мужчину такое странное впечатление, что даже стало страшно. Леон осознал, что был близок к тому, чтобы обнять девушку. Мужчина был далеко не ловелас, чтобы охмурять медсестер. У него и в мыслях подобного не было. Но странное пьянящее желание шло откуда-то из души, в которую профессор не особо и верил. Леон захотел поскорее покинуть больницу и вернуться к своим делам. Мужчина встал. В этот момент вернулась Юко. Она поставила кружку на столик рядом с кроватью.

— Юко, я, наверное, должен идти...

— Куда?

— Я вполне хорошо себя чувствую, я...

— Вы не можете просто уйти...

— Почему?

— Вы...

— Юко...

Леон не выдержал. Он обнял девушку за талию и прижал себе. К его удивлению, Юко в этот же момент обняла мужчину за шею. И они синхронно соприкоснулись губами. Они целовались со всей страстью пылких любовников. Никогда Юко не допускала подобного. Никогда Леон не позволял себе такого. Они целовались, удивляясь самим себе. Они ничего не знали друг о друге. Еще утром никто из них не мучался одиночеством и недостатком любовных ласк. У обоих были важные дела. Шла война. Но сейчас ничто, пожалуй, не могло остановить этих двух, что срывались в пропасть.

Леон ощущал пожар в груди. И этот пожар с диким рвением охватывал все тело. Мужчина никогда не чувствовал такую жажду. Юко пробуждала в нем огненное желание. Руки сжимали попку девушку, скользили по спине, затем в нетерпении заворачивали подмышками к аппетитной груди. Леон неаккуратно расстегивал халат, освобождая торчащие молодые соски.

Юко никто и никогда не назвал бы легкомысленной девкой. В ее жизни были пара парней, с которыми был и секс, и романтика, и верность. Конечно, было много ухажёров. Но Юко, даже выпивая сакэ, твердо давала понять, что существуют границы. А сейчас девушка уже стонала в поцелуе, позволяя зрелому мужчине всё. Именно ему можно было всё. Пока он разбирался с ее халатом, она расправлялась с его брюками и трусами. Нежные пальчики охватили торчащий член. Никогда Юко не позволяла затуманить свой разум своим желаниям. Но сейчас она испытывала жгучую необходимость чувствовать этого мужчину. Именно его.

— Юко... Мы...

— Леон... Да...

— Да... Но мы... Нам...

— Я знаю...

— Это всё...

— Да... Нет...

Они пытались сформулировать. Они пытались вернуть власть над разумом. Но получались лишь обрывки фраз, пока руки со страстью и нежностью изучали друг друга. Оба знали, что дверь не заперта. Их могли застать. Но не было воли прерваться даже ради нескольких шагов к двери.

Леон давно, а может, и никогда так не желал женщину. Пожалуй, даже свою жену. Прекрасная Юко легла на кровать, он тут же лишил ее белоснежных трусиков и первым делом стал целовать ее лобок, покрытый короткими волосками. Затем губы и язык скользнули ниже, к заветной киске. Леон буквально пил Юко. Девушка заметно обильно текла, напаивая мужчину своими любовными соками. Юко даже занервничала, подумав, что описалась. Никогда она так не текла. И никогда ее туда не целовали. Никогда язык не касался ее клитора. Никогда в нее не входил язык. Леон был не большим мастером, но знания основ и невероятное желание помогали достичь желаемого. Юко задирала ножки, что стали трястись, полные бедра заботливо скользили по щекам мужчины. Медсестра закрывала себе рот, получая яркий оргазм. Девушка кончала, ощущая как все ее тело получает мощный заряд энергии. Ей не хотелось отдыхать, не хотелось получать. Ей хотелось отдавать. Дарить наслаждение мужчине.

— Леон...

— Юко...

Раздвинув шире ножки, Леон, наконец, вошел членом в красавицу. Он смотрел на алые щечки, на волосы на вспотевшем лбу, в ее глаза. Чарующие глаза. О да, в этих глазах он находил и сексуальность, и нежность, и робость, и страсть, и любовь. Леон сжимал влажную грудь, но любовался именно милым лицом. Лицом, которое он хотел видеть всегда. Всю жизнь. И Юко смотрела на него так же. Девушка гладила по щеке мужчину, вела ладонью по его зрелому торсу, позволяя твердому члену вонзаться все глубже и глубже.

Леон никогда так не занимался сексом. Да, была любовь, он никогда не спал с девушками и женщинами без чувств. Но секс от части все-таки механическая штука. А сейчас Леон вкладывал в каждое свое движение все высокое и душевное, что было в нем. Каждым движением, каждым толчком он выражал все светлые чувства. И Юко отвечала взаимностью. Ее киска плотно сжимала член, не желая выпускать, при этом смазывая и обволакивая соками. Член скользил в узкой щели, и Леон буквально рычал, учащая темп. Юко и Леон могли поклясться, что ничего лучшего в их жизни не было никогда.

Чай остывал. Больничная койка скрипела, маскируя стоны Юко, что кусала подушку. Затем стоны заглушал очередной поцелуй. И снова ритмичные движения, шлепки и хлопки, причмокивания.

— Я никогда...

— Да... И я... Никогда...

— Боже...

— Любимый...

Член вторгался до упора, киска возбужденно хлюпала. Все шло к развязке. Леон сжал обеими руками трясущиеся сочные груди и прикусил губу. Он стал яростно двигаться, не желая останавливаться. Юко поддержала своего мужчину, схватившись за плечи Леона. Они старались смотреть друг другу в глаза, но от избытка чувств зажмуривались. Леон задрожал, пока Юко выгибалась в спине. Так она еще никогда не выгибалась. Мужчина обильно кончал, сливаясь в оргазме с любимой девушкой. Капля пота падала с его носа на ее грудь, стекая дальше на впалый живот...

Соловей без устали что-то пел о любви, сидя на дереве возле больничного окна. А может, и не о любви, а о беде, что окутывала мир. Но двое за этим окном слышали лишь дыхание друг друга. Они хватали воздух ртом, но поцелуи были важнее.

— Юко... Ты не думай... Я...

— Я знаю... Леон... Ты тоже не думай... Я...

— Я люблю тебя...

— Я люблю тебя...

Так не бывает. Любовь с первого взгляда только в глупых книжках. И уж тем более никто не снимает трусов после недолгого разговора. Если это, конечно, не банальная похоть. Но похоти никакой не было. Юко сама не верила, что сделала это. Леон не понимал, что с ним. Их будто околдовали.

— Что с нами, Юко?

— Я не знаю... Я когда вас увидела, то во мне что-то...

— И во мне...

— Дверь так и не закрыта...

— Давай попьем чаю, Юко...

Медсестра привела себя в порядок, принесла две кружки чая. Секс и страстное наваждение ничего не изменили. Они все-так же увлеченно смотрели друг на друга, ладони невольно касались друг друга.

— Вы правда из Швейцарии?

— Давай на ты, Юко... Да, я гражданин Швейцарии...

— Но что вы здесь делаете? Зачем вы здесь? Япония далеко от вашего дома!

— Беда в том, что я хорошо знал японский еще до войны. И немецкий. Когда Германия и Япония заключили союз, несколько японских профессоров приглашали меня к вам читать лекции об истории Германии. И я приезжал, хоть и не согласен с тем, как Третий рейх преподносил историю своего государства. Пару раз на меня доносили студенты. За мной стали следить. А когда дела на фронтах пошли плохо, то и вовсе сочли, что я могу быть тайным агентом Великобритании или США. И запретили мне уехать домой. Хотя, мне обещали, что я вернусь после очередной лекции. Так за мной стали приглядывать, разрешив мне преподавать немецкий язык студентам. Так я и остался в Японии, месте с тобой наблюдая за тем, как великие победы сменились на бомбардировки рядом с домом...

— Мой парень ушел на фронт. Я пошла в медсестры. Я бросила институт, я мечтала стать энтомологом...

— Насекомые?

— Да... Мой папа в детстве приносил мне бабочек. Они красивые. И поэтичные. Каждая гусеница может стать бабочкой. И человек тоже. Только нужен другой человек. Родной человек. Тогда вырастут крылья...

— Он погиб?

— Да... Почти сразу... Освобождал Китай...

— Скоро все кончится. Никогда еще война не шла вечно- Леон приобнял Юко и поцеловал в макушку. Юко прижалась к мужчине, впервые за долгое время чувствуя полную безопасность и защищенность.

За окном темнело. Зашумели сверчки. И никого не было слышно кроме них. Это было даже странно. Все чаще над Леоном и Юко в последнее время звучали самолеты, сирены и выстрелы. А сейчас была тишина. Мирная тишина.

— Что же случилось?- вдруг спросила девушка, лежа на груди мужчины.

— С кем?

— С нами... Я тебя знаю меньше суток... А чувствую такое... И это было с первой секунды...

— И я... Ты вошла сюда... Я подумал, ты ангел...

— Разве так может быть?

— Я понимаю, что я выгляжу старым, но это не значит, что у меня есть ответы на все вопросы, милая- ухмыльнулся Леон.

— Никакой ты не старый! Ты самый лучший! Ты... мой...

— Ты моя... У меня не так уж и много было... Я себя считаю очень рассудительным... Трезвым... Расчетливым... Я... Эй, ты что?

Юко не дала договорить Леону. Пока он смотрел в трещину на потолке и рассуждал, девушка опустилась под одеяло и спустила с мужчины штаны, юрко обхватив член губами.

— Я просто...- Юко даже не постаралась оправдаться и продолжила обволакивать член ротиком. Член рос и увеличивался, заставляя Юко энергичнее двигать головой.

— А дверь?

— Я закрыла...

Мужская рука откинула одеяло и легла на голову девушке. Ладонь заботливо убирала волосы с лица Юко. Немногие спутницы Леона баловали его таким. И никто не делал это так изящно и чувственно. Леон смотрел на милое личико сквозь вечерние сумерки и восторгался тем, как порочно и красиво сейчас смотрится Юко. А от того, как она обвивала член языком Леон несдержанно стонал, откидывая голову на подушку.

— Тебе приятно?

— Очень...

— Я никогда не делала такого...- призналась Юко.

— Ты лучшая...

Девушке хотелось делать все, чтобы Леон был доволен. Она сладострастно причмокивала, отсасывая твердый член, покрывала его слюной, спускалась языком к яйцам и заботливо втягивала их в слюнявый ротик. А затем снова и снова погружала ствол в рот.

Конечно, долго это продолжаться не могло. Леон страстно схватил девушку за волосы, притянул к себе и слился с ней в поцелуе. Юко скользила киской, что снова обильно текла, по члену мужчины, пока не нашла идеальное положение. Член вошел в нее.

— Ааааа... Как хорошо... Леон...

— Обожаю тебя... Моя девочка...

Леон обхватил девушку за попку и помогал ей двигаться. Юко сжимала плечи Леона и начинала движения вверх-вниз. Снова комната заполнялась стонами и учащенным дыханием. В этой мирной тишине они старались быть едва услышанными. Но все тщетно. Юко все активнее прыгала на члене, Леон рычал и шлепал сочную попку, вылизывал и целовал прыгающую грудь.

— Еще... Дааа! Еще!!!

— Да! Двигайся!

— Да! У тебя большой...

— Я хочу тебя, родная...

Юко шлепалась попкой об бедра мужчины, усаживаясь до упора на торчащий член. Ее ноготки впивались в плечи Леона. Он же двигался в ритм, подстегивая девушку шлепками ладоней по ягодицам.

— Моя сладкая...- Леон решил сменить позу. Он схватил девушку за волосы и подвел к окну. Юко послушно прогнулась, получая член в узкую щель. Леон стал трахать красотку сзади, заведя за спину ее руки. Юко уткнулась в стекло щекой и грудью. Их не было видно. В городе вообще в это время суток было довольно темно. Их освещала только полная луна, которая сейчас казалась особенно большой. Юко и Леона это не беспокоило. В этом мире сейчас были только он и она.

— Я обожаю тебя...

— Еще... еще... Да!!!

— Юко...

— Еще... Да! Глубоко! Ай... ДаААА.

— Я...

— Кончай в меня! Кончай в меня!- стонала в голос девушка, сходя с ума от наслаждения. Она закатила глаза, ощущая как все тело пробивает ток. Леон двигался так энергично и так приятно, что Юко перешла на оргазменый визг. Она снова кончала вместе с мужчиной. Леон ни секунды н думал, кончая в свою обожаемую и прекрасную. Он рычал, глядя на большой диск луны в небе.

Эту луну он будет видеть, когда они оба рухнут на кровать. Леон закроет глаза и увидит большую луну, что освещает лес, услышит приятное журчание ручья. У ручья сидит Юко. Прекрасная бесподобная Юко в японских традиционных одеждах. Вокруг никакой войны, никакой беды...

— Никогда мне не было так хорошо- голос Юко возвращал в реальность.

— Мне тоже... Я никогда не был так счастлив... Хотя, я в больнице после удара по голове

Юко засмеялась, прижимаясь голым телом. Она нежно коснулась губами щеки Леона.

— Никогда не думала, что вот так полюблю...

— Я люблю тебя... Может, это помешательство, но я никогда не был так уверен в своих словах.

— Мне кажется, за сегодня было слишком много «никогда»- улыбалась Юко.

— Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. У меня есть связи. Как только будет шанс, мы начнем новую жизнь, Юко. Вместе. Мы поедем куда захочешь. Будет мирная жизнь. Счастливая жизнь... Я хоть уже и старый, но...

— Перестань! Ты очень молодой! Я люблю тебя! Я буду рядом всегда!

Юко нежно гладила Леона по перевязанной голове. Леону захотелось плакать. Он и не знал, что ему была так необходима родственная душа. Душа, без которой он больше не хотел быть.

— Уже ночь. Останешься со мной?- поцеловал руку Леон

— Да...

— Хорошо... Когда меня выпишут? Завтра?

— Я думаю, послезавтра. Ты спешишь?

— У меня завтра лекция.

— Какая лекция? Ты не поедешь в этот город!

— Я что? Не в Хирасиме?- поднял бровь Леон.

— Нет. Я же говорила, там был взрыв. Потом пожары. Тебя спасли и привезли сюда. Так что некуда тебе спешить. Будешь тут, а потом можешь побыть у меня дома...

— Ну и ну... Я и не подумал, что я в другом городе...- засыпал Леон, утопая пальцами в локонах волос Юко.

— Все хорошо, любимый. Ты в безопасности. Со мной. В Нагасаки.

Кончался летний августовский день 1945 года.

Хочется больше моих рассказов?

Мой Телеграм- t.me/AnnitaBalc

Мой Бусти- https://boosty.to/annita