«Мелочи» жизни.

Домой Антон сорвался сразу же после того, как привел операторскую в порядок.

Ощущения были насквозь противоречивыми. С одной стороны, секс, интимные отношения, соитие или даже единение (Антон не думал, более того, не хотел даже мысли допустить, назвать «это» заурядным сексом!) с Марией Исааковной оказались настолько обычными, обыденными, даже примитивными, совершенно не отличаясь от секса с другими женщинами!

С другой стороны, «это» произошло! Произошло! Душа, как говорится, пела!

Он остановился, занятый своими мыслями, чуть не столкнувшись на улице с кем-то.

«Блин! Неужели это любовь? – мелькнула мысль. – Так она в два раза старше меня! Любовь??? Не, не может быть...»

Он вспомнил про своё смущение, когда его взгляд украдкой падал на все её «прелести» и сразу же возникало желание ею обладать... Как он краснел... И мысли тут же путались... И язык заплетался... И тут же «А хорошо я её языком!» – вдруг ему подумалось...

И что будет дальше? А может, ну всё нафиг? Сделать ей предложение, в конце концов? Или – ну её нафиг (вариант 2) уволиться ко всем чертям и продолжать трахать, трахать, трахать всё, что шевелиться?

А будь, что будет!

Он дошел домой, открыл дверь. Слава богу, дома никого не было. Антон разулся, прошел в свою комнату и обессиленно рухнул на кровать... Пролежал он с полчаса, более-менее успокоился, хмыкнул своим мыслям, что в углу под кроватью спрятана початая бутылка «Белого аиста». Вытащил её, сделал глоток, другой. И рванул на кухню – закусить или запить! Благо опыт потребления крепких спиртных напитков всё-таки у него был маловат.

Хмель в голову ударил быстро. Отношение к происшедшему днём сразу сгладилось. Антон даже нашёл в событии некоторый юморной подтекст. После чего сразу стал строить планы на развитие отношений. Разумеется, только с точки зрения секса.

При мыслях об этом член в штанах стал подавать признаки некоторой заинтересованности. Короче, стал вставать. У парня даже желание появилось «спустить пар», как в анекдоте про жену-медсестру, у которой болит голова. В связи с чем она мужу отвечает: «Поработай кулачком!»

У него сразу закралась мысль, а куда же сестра спрятала тот сверток с фотографиями и искусственным членом? Точно! В бельевом шкафу!

Он открыл дверцу шкафа. Белье лежало на трех полках: постельное, мужское отцовское – трусы-майки, и материнское – трусики, лифчики, ночные рубашки, комбинации... Где?

Антон подвинул табурет, встал, начал с верхней полки. И угадал. У самой стенки лежал знакомый сверток. И даже не один. А целых три! Он вытащил сначала один, тот, который вчера показала Надька, потом ещё один, размером с толстую книжку. И, наконец, еще, который оказался меньше всех по размеру.

Развернул. В самом небольшом оказалась паспорта родителей, сберкнижка и перевязанная резинкой стопка купюр разного достоинства. Этот свёрток Антон завернул и положил на полку за стопку белья обратно, как и самый первый.

Во втором свертке оказались фотографии, как и во вчерашнем. Только их было ощутимо больше. Они тоже были разные – от старых, желтых, расплывающихся до свежих, четких, глянцевых.

Антон с интересом стал листать. Старые фото отличались даже некоторой эротичной целомудренностью: и отец, и мать (кто ж еще?) на фото были по одному, позировали, не выпячивая ни член, ни лобок, ни грудь. На одном фото отец, например, стоя голышом, сгибал руки, демонстрируя, уподобляясь борцам со старинных фотокарточек. Мать, в большинстве своем, позировала с предметами одежды, а не абсолютно голой. Шарфик на шее, спадающий на грудь или воздушное прозрачное парео, через которое просматривался выпуклый и коротко подстриженный лобок.

«Свежие» фото, те, которые не порыжели от времени, отпечатанные на хорошей глянцевой бумаге, разительно отличались от старых. На одной мать стояла в коленно-локтевой позе задом к фотографу, раздвигая ягодицы руками. На другой были видны крупным планом член, входящий во влагалище, а сверху темное колечко ануса... На третьем мать крупным планом сосала член, видимо, отцу... На следующей, тоже крупным планом, влагалище и лицо отца с языком возле клитора...

Рука непроизвольно залезла в штаны. Член уже стоял, как каменный. Он пару раз двинул кистью по стволу и поспешно убрал руку. Хотелось трахаться, а не дрочить. Надька должна подойти. Вот тогда и...

Он перевернул очередную фотографию. Пошли уж совсем свежие фотоснимки. Из недавнего отдыха в Евпатории. На этот раз на фото были и отец, и мать одновременно. Они то стояли, то сидели - совсем голые. Потом пошли фото, где они трахались – сидя, стоя, раком, минет, кунилингус...

Интерьер Антон угадал сразу – фото были сделаны в номере Алёны и Дмитрия. И, очевидно, фотографировал кто-то из них. Кроме отца и матери, других действующих лиц, Антон не увидел. Хотя, был бы не прочь, честно говоря, посмотреть, как они между собой или с ними...

В прихожей послышался скрежет ключа в замке. Антон на всякий случай поспешно сложил фотографии в одну кучу, завернул, сунул под кровать и вышел в коридор. Надька!

Хоть родители и должны были появиться только завтра, всё равно Антон вздохнул с облегчением.

Сестра посмотрела на него:

— Ты что такой?

— Какой?

— Взъерошенный и... - она повела носом. – Пьяный что ли?

Он улыбнулся:

— Глотнул чуточку.

И добавил:

— Трахацца хочу!

— Да ладно? – Надька скептически иронично усмехнулась.

— Ну, а что? – театрально удивился Антон. – Когда ты хотела, я к тебе со всей нашей, так сказать, сознательностью... А ты...

— Ну, ладно, ладно тебе! – улыбнулась Надька. – Я и сама не против. Ну-ка, марш в ванную!

На этот раз секс у них сначала был какой-то спокойный, размеренный, можно даже сказать, несколько ленивый. Ну, в самом начале. А потом...

Сначала Надька заставила Антона лечь на спину. Голышом. Сама разместилась у него в ногах и занялась его гениталиями, приступив к минету и облизыванию.

Антон пару раз порывался вскочить, перевернуть Надьку, разложить и вдуть ей! Уж очень раззадорили его эти ласки. Надька все попытки пресекала категоричным образом – нет и всё! Или вообще прекратим. Терпи!

Она заглатывала член, облизывала головку, яйца, поддрачивала – легонько, чтобы раньше времени не вызвать эякуляцию. Снова проходилась шерщавым языком по обнаженной головке...

Уже когда Антон был готов кончить, она вдруг отстала от него, отскочила, легла, раскинув ножки и согнув их в коленях и потребовала:

— Теперь твоя очередь! Полижи мне!

Антон практически нырнул к ней между ног. Лобок был совершенно голеньким. Надька позаботилась об этом, тщательно удалив все волосы. Он впился в неё, засовывая зык максимально глубже. Потом всосал в рот клитор, не забывая поглаживать вокруг кончиками пальцев.

Уже совсем скоро Надька выгнулась дугой, вцепившись в простыню и тихонько поскуливая. Антон поднял голову, довольно улыбнулся. Ему нравилось, когда Надька вот так себя начинала вести... В этот момент он чувствовал себя всесильным...

Дождавшись, когда сестра уж совсем перестала себя контролировать и закричала практически в полный голос (блин, лишь бы соседи не прибежали!) он приподнялся, подвинулся вперед и лег на неё всем телом. Член влетел во влагалище как по маслу. Ухнул, словно в ведро, до того там было всё в смазке...

Надька ойкнула и замолчала.

Через несколько фрикций Антон почувствовал, что еще немного и он кончит. Он остановился. Надька нетерпеливо дернулась под ним, мол, давай, не останавливайся, продолжай! Он нежно, едва касаясь, поцеловал её в губы.

— Давай сзади! – предложил он.

Она охотно согласилась. Вообще-то он рассчитывал немного успокоиться в процессе перемены позы. Пока он встанет, Надька встанет. Потом она встанет. Потом он к ней встанет... вроде так и получилось. Но, как оказалось, не совсем.

Толи вид молоденькой девчонки с очаровательной круглой попочкой был так возбуждающ, толи уж действительно он подошел к так называемому «краю», когда сперма готова вот-вот излиться... Но едва он вставил ей сзади, как почувствовал нарастание оргазма. Он двинул-то членом всего пару-тройку раз, а пришлось поспешно вытаскивать и изливаться ей на спину.

— Ты всё? – разочарованно протянула Надька. – Фигасе, обломчик...

Антон нахмурился, ткнул сестре в лицо поникший член:

— Пососи...

Надька приподнялась, поёжилась.

— Вытри мне спину, а то сейчас испачкаю всю постель, - попросила она. Антон послушно вытер своей майкой сперму ей со спины. Надька нагнулась, всосала поникший член в рот. Через минуту она отстранилась:

— Устала, не могу... Может, попозже? Давай отдохнём, полежим?

Антон согласился, изнеможенно опрокидываясь на спину.

Некоторое время они просто лежали в обнимку. Или в обминку. Антон осторожно потихоньку, полегоньку поглаживал, мял все Надькины приятные выпуклости-вогнутости. Надька довольно мурчала и в ответ гладила-мяла вялый член.

Несмотря на все её старания член упорно не желал возбуждаться.

Надька не выдержала, склонилась, всосала член в рот целиком. Выпустила. Высунув язык, облизала яички. Всосала член.

Антон млел от удовольствия, но и только. Желания трахаться у него...ммм...увы, не появлялось.

Надьке, наконец, это надоело. Она вскочила и обиженно заявила:

— Ну... И что мне делать?

— Макса позвать? – неудачно пошутил Антон и охнул. Надька от души приложила его кулаком по животу. Сгруппироваться, напрячь мышцы он, конечно, не успел. И сейчас только лежал на боку, прижав колени к груди, и всё равно сдерживая смех, глядя на разъяренную голую сестру.

Надька в раздражении топнула ногой и выскочила из комнаты. Только Антон зря понадеялся, что на этом всё закончится. Надька так же стремительно ворвалась обратно, держа в руках резиновую «игрушку».

— Давай! – потребовала она. – Поласкай меня!

— С какого перепугу? – выдавил сквозь едва сдерживаемый смех Антон. – Ты, вон, меня чуть не покалечила, а я, значит, давай...

— Ну, Антон! – то ли требовательно, то ли просяще взвилась Надька. – Раздраконил меня... Антон!

— Ладно, - смилостивился он. – Ложись...

И добавил:

— Сучка...

Надька откинулась на спину, развела ноги, согнула их в коленях, протянула резиновый член Антону:

— Ну, порадуй сестричку, братик!

Пыталась сказать это ехидно, но не получилось. Голосок дрогнул. Наверное, в предвкушении. И она вдруг добавила – просяще:

— Тошенька... Как вчера... Полижи, ладно?

Он взял у нее «игрушку» из рук, расположился у неё между ног:

— Ну, держись!

Как оказалось, смазки «там» было у же много. Резиновая «игрушка», раза в полтора побольше Антохиной, вошла во влагалище не то чтобы легко, но без всяких там трудностей. Надька глубоко вздохнула и замерла, а Антон всосал губами её клитор. Вытянул медленно «игрушку» до половины. Надька выдохнула. Резко вогнал обратно, контролируя глубину проникновения. Не хватало еще повредить ей «там» что-нибудь. Надька охнула.

Он повторил процедуру, не забывая ласкать клитор, втягивая его в рот и выпуская «на волю».

Уже через пару минут Надька заёрзала по кровати, то ли пытаясь освободиться, то ли наоборот насадиться на «кол» как можно глубже.

Антон не обращал внимания. Он продолжал трахать сестру.

Всё закончилось достаточно быстро. Потом Надька вскочила, бегом рванулась в ванную. Вышла оттуда, завернутая в полотенце, села на кровать поглубже, опираясь спиной на стену.

— Антоха! Ты просто монстр какой-то! – заявила она. – В очередной раз убеждаюсь... У меня такого кайфа никогда не было!

— Можно подумать, у тебя куча всяких трахальщиков было, - хмыкнул он. – Чтоб было с кем сравнить!

Надька взяла в руки пачку фотографий, стала их рассматривать, перекладывая по кучкам.

— Ты это...- забеспокоился Антон. – Зря так! Они в таком порядке лежали. Ты ж сейчас всё перемешаешь. Палево!

— Забей! – отмахнулась Надька. – Знаешь, я всё-таки хочу...

Она показала фотографию, где стоял голый отец с возбужденным членом. Член был даже побольше, чем у Антона.

— Я хочу его! – заявила она.

— Да ну нафиг! – возразил Антон.

— А ты не хочешь повторить, как там было? – Надька намекнула на анальный секс Антона с матерью. – Тебе ж понравилось?

Антон смутился. Подспудно он бы, конечно, не против повторить, но... Было страшновато, честно говоря. Хотя, вспоминая картину, когда он трахнул её, а она кончала... Как столкнулся лицом к лицу с обнаженной матерью... Он мотнул головой, словно стряхивая наваждение.

— Ну, скажи, скажи, Тоха! – настаивала Надька. – Ну, ты ж хотел!

— Ну, если б возможность появилась, - тщательно взвешивая каждое слово, сказал он. – Я бы повторил...

— Тогда я всё сама сделаю, понял? – усмехнулась Надька. – Только не мешай мне. Ладно?

Антон пожал плечами, мол, сама, так ещё лучше!

— Антон... - Надька помялась. – У тебя деньги есть?

— Зачем? – удивился он. – И сколько?

— Надо! Рублей 10-15.

— Нифига себе! – Антон помялся. – Ну, есть, конечно.

Деньги у него были. Остались еще с юга. Потом аванс был. Чуть больше 30 рублей точно было.

— Дай!

— Зачем? – у него разыгралось любопытство.

Надька помялась, помялась, потом ответила:

— Белье себе куплю красивое.

И рассмеялась:

— Папку соблазнять буду! Он же мужик. А вы, мужики, существа слабые и беззащитные, одним местом думающие...

***

На следующий день, собираясь на работу, Антон прихватил свежую простыню. На всякий случай. Он вдруг подумал, что Мария Исааковна... Не, ну, правда, а вдруг придёт, а?

Работы не было. Он просидел до обеда, не решаясь позвонить сам. В три часа пополудни стал собираться домой. В конце концов, он работал на полставки!

Телефон зазвонил неожиданно. Антон вздрогнул - даже с учетом того, что он ждал звонка.

— На месте? Не ушёл еще? – голос парторгши был сух, как самум в пустыне Каракумы. – Зайди.

И, выждав паузу, добавила:

— На минутку.

Сказать, что он практически летел в заводоуправление, было бы неправдой. Шёл. Быстро шёл. Едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, при этом, словно невзначай, закрывая пах, где предательски вырос бугор – член возбудился, как только он услышал в трубке её голос.

В приемной по-прежнему место секретаря пустовало. Антон постучал и, не дожидаясь разрешения, открыл дверь:

— Здравствуйте, Мария Исааковна! Вызывали?

Голос дрогнул. Больше того, слово «вызывали» он почти прохрипел – горло вдруг стало сухим, словно вчера ничего и не было...

Парторгша на приветствие не ответила, махнула рукой на стул за приставным столом:

— Садись!

Антон послушно сел. Его вдруг охватила непонятная робость. Сегодня Мария Исааковна была в просторной сиреневой совершенно непрозрачной шелковой блузе, скрывающей контуры тела. Она встала, вышла из-за стола, демонстрируя широкую черную юбку. Все приятные округлости, изгибы, «выпуклости» и «впуклости» юбка отнюдь не облегала, а даже маскировала. Мария Исааковна поймала его взгляд, прищурилась. Села напротив.

— Что загрустил, студент? Хотел домой слинять, а тут я?..

Антон покраснел, опустил голову.

— Ну, ты глянь на него! – продолжала издеваться Мария Исааковна. – Он еще и краснеет! Это после того, как вчера практически меня изнасиловал...

Она не договорила. Может из-за того, что сама почувствовала, что хватит. Хватит иронизировать над парнем.

— Антон! – мягко сказала она. – Антон!

Он посмотрел на неё.

— Ты что, сегодня меня ждал? – она улыбнулась.

От улыбки ему стало тепло, по телу вдруг пронеслась сладкая волна.

— Скажи честно?

Он кивнул.

— Ждал? Правда, ждал?

— Да! – сказал он, уже осмелев, глядя ей в глаза.

— Ну, ты же понимаешь, что в твоей этой берлоге то, что произошло вчера, это, по крайней мере, нелепо... - задумчиво сказала она. – И ты думал, что там можно опять?

Антон пожал плечами и, не найдя ничего лучшего, ответил:

— Я чистую простыню принёс.

Мария Исааковна вскочила, отвернулась, чтобы он не увидел её улыбки. Постояла к нему спиной, потом вдруг, словно решив прыгнуть в ледяную воду, повернулась к нему лицом и спросила:

— А если я вдруг предложу тебе встретиться в другом месте?

Антон вскочил:

— Да. Конечно! Безусловно! Я согласен!

— Тише, тише! – улыбнулась Мария Исааковна, прикладывая палец к губам. – Ты всё заводоуправление переполошишь! Он согласен, видите ли...

— Я согласен, - почти шепотом повторил он. – Я очень рад...

Мария Исааковна снова села, показала ему на стул перед собой:

— Садись!

Он сел.

— Улица Революции, дом 18, кв. 5. Сегодня в 19.00. Понял?

Антон лихорадочно закивал.

— Не раньше, не позже. И чтоб ни единой душе!

— Ага!

— Ну, всё! – она встала. – До встречи.

Антон встал, не оглядываясь, вышел. Он добежал до операторской, лихорадочно переоделся и направился домой - чтобы успеть привести себя в порядок, помыться, побриться, забежать в магазин, купить шоколадку и вина...

Мария Исааковна посмотрела ему вслед, подумав о том же: «Уйти пораньше, привести себя в порядок и успеть слинять из дома до прихода мужа».

Квартира, куда она пригласила его, была служебной заводской квартирой, и периодически использовалась для размещения лиц, приезжающих на предприятие в командировку. Вдруг в гостинице мест нет или еще что?

Она утром взяла ключи у коменданта на пару дней под предлогом размещения своих личных гостей – ну, как начальник, могла позволить себе маленькую вольность!

И вообще – вчерашнее событие ей очень даже понравилось! А сегодня Антон так очаровательно краснел и смущался. Была еще одна причина, о которой Мария Исааковна даже боялась подумать...

Родители уже приехали. Антон поздоровался за руку с отцом, удостоился поцелуя в щечку от матери. Он быстро, практически бегом, прошел в комнату, скинул рубашку, начал стягивать штаны.

В комнату ворвалась Надька, плотно прикрыв за собой дверь.

— Ты чего? – удивился он. – Совсем что ли сбрендила? Дай переодеться! Родители дома! Да и сама ты... Переоденься что ли. Нечего народ нервировать!

Надька была в длинной футболке и трусиках. Хорошо, хоть футболка была достаточно длинной, почти до колен.

— Ха! – Надька нахально уселась в кресло да поглубже, чтобы показать, где природа соизволила соединить её ножки, демонстративно закинула ногу за ногу. – Тоха! Это только начало. Короче, я начала...

— Чего? – Антон уже переоделся, поэтому вел себя уже без всякой опаски. – Что ты начала?

— Операцию «Ы»! – спародировала она Никулина. – Папахен (ударение на второй «а», так она иногда звала отца), знаешь, уже как на меня поглядывает? Уууу! Разве что слюнки не пускает.

— И что?

— Ничего! – Надька вскочила. – Ты обещал меня поддержать. Не забыл?

— Помню, - вздохнул Антон. Честно говоря, он не представлял, как он должен поддержать сестру в её так называемой «операции Ы».

— Пошли жрать! – сестра вскочила.

За стол она села так, чтобы оказаться между отцом и братом напротив матери. Футболка, хоть и была вроде длинной, но задралась (если честно, то не без помощи хозяйки) аж до самых трусиков, обнажая узкие загорелые девичьи бедра. Трусики были - что надо! Не зря Надька выпросила у него червонец.

Антон, сидя за столом, хлебая суп, а потом и тыкая вилкой макароны, украдкой поглядывал на лица членов семьи. Мать сидела как ни в чём не бывало. Надька ёрзала задницей, отчего футболка в конце концов задралась почти до пояса. А отец бросал осторожные взгляды под стол, ну... «туда»... и краснел. Краснел, как пацан, впервые увидевший женскую сиську!

Антон вел себя спокойно, но в душе откровенно ржал. Ай, да Надька! Ай, да интриганка! Впервые он подумал, что её идея секса с родителями может и выгореть.

Он закончил есть, встал, поблагодарил мать и ушел в комнату собираться. Выехать он решил пораньше с намерением купить хотя бы цветы. Но сначала, перед визитом, разумеется, помыться. Однако не успел он раздеться, как в комнату ввалился отец, плотно прикрыв за собой дверь.

— Ты чего это? – отец остановился в недоумении. Антон стоял голышом, обернувшись махровым полотенцем вокруг талии.

— Помыться собрался, - сообщил он. – В гости иду.

— По бабам, - понимающе кивнул отец. – Надо, надо...

— Ну, не по бабам, - смутился Антон и соврал. – На день рожденья.

Отец ехидно хихикнул. Потом он оглянулся, повернулся к Антону и поинтересовался:

— Что у Надьки случилось, не знаешь?

— А что? – Антон сделал вид, что не понял. – Что с ней такого?

— Ну... - отец вздохнул. – Понимаешь, две недели назад она вся никакая была, прям истерика за истерикой. Пьяная домой пришла...

— Да знаю, знаю! – он оборвал пытавшегося возразить сына. – Парень её бросил. Знаю, в курсе. А сейчас вся прям... Не знаю, что и думать?

Антон пожал плечами, не найдя ничего лучшего, кроме как:

— А ты у неё сам спроси, бать!

Отец кивнул – то ли разочарованно, то ли соглашаясь, мол, спрошу сам.

К двери квартиры он подошел ровно без одной минуты семь. До этого, правда, полчаса просидел на лавочке во дворе соседнего дома, тщательно наблюдая за циферблатом наручных часов. При этом даже один раз спросил «который час» у прохожего якобы для сверки своих часов. Часы шли минута в минуту.

Мария Исааковна открыла дверь сразу же после звонка, словно стояла за дверью. Вообще так оно и было – она не захотела, чтобы Антон «отсвечивал» лишний раз на лестничной площадке, вдруг кто-то из соседей увидит. Она ухватила его за рукав и буквально втащила в прихожую, прошипев:

— Быстрей, быстрей!

Затем затворила за ним дверь, закрыла оба замка, задвинула щеколду. После этого она улыбнулась, засмеялась и объяснила:

— Соседи, говорят, здесь очень любопытные... Разувайся, проходи на кухню.

Антон стеснительно протянул ей пять красных гвоздичек – других цветов на рынке не оказалось, разве что какие-то полевые, типа васильков да ромашек. Мария Исааковна хмыкнула, чмокнула его в щеку:

— Спасибо, ухажер мой...

Потом вдруг остановилась, развернулась и ехидно спросила:

— Или не только мой?

Антон в это время развязывал шнурки на кроссовках. От неожиданности он смутился, покачнулся, потерял равновесие и чуть не упал. Мария Исааковна засмеялась.

— Ладно, не обращай внимания. Проходи на кухню.

На кухне на столе стояла бутылка шампанского, коробка конфет и тарелка с нарезанными дольками красными яблоками. Антону стало неудобно доставать своё вино. Он принес массандровский портвейн «Ливадия», который купил исключительно из-за красивой этикетки. А тут... Тут на столе стояло ленинградское полусладкое «Советское Шампанское», которое можно купить только по большому везению.

— Надеюсь, ты есть не хочешь? – поинтересовалась Мария Исааковна, усаживаясь за стол. Цветы она определила в высокий стакан, который выставила на стол.

— Нет, - Антон сел напротив. – Не хочу...

Мария Исааковна показала ему знаком – качнула головой – в сторону бутылки, мол, открывай... Антон ловко освободил бутылку от проволочки, удачно с тихим хлопком выпустил пробку, придерживая её пальцами. Разлил шампанское по высоким фужерам.

— За встречу? – предложила Мария Исааковна, поднимая свой бокал.

Антон кивнул, соглашаясь, поднял бокал. Они, не вставая – стол был совсем не большой – чокнулись. Бокалы мелодично звякнули. Она отпила глоток. Он выпил почти всё. Шампанское было вкусным, приятным. Газы щекотали язык.

— Ты, надеюсь, понимаешь, - начала она. – Что наши взаимоотношения... Ну, ты понял? Маленькое любовное приключения. Не больше!

Антон кивнул. Он не спускал с неё глаз. Мария Исааковна вздохнула. Тонкая ткань блузы на её груди натянулась, демонстрируя остроту сосков.

— Идём? – она встала, протянула ему руку.

— Бежим! – усмехнулся он. Постепенно он стал приходить в себя. Влюбленность стекала ручейком. Оставались только возбуждение и азарт.

— Ого, - удивленно подняла бровь Мария Исааковна. – А ты, мальчик, очень даже непрост, совсем непрост!

Она потащила его из кухни, по коридору прихожей, держа за руку. Перед комнатой он нагнал её, прижался со спины, обнял, точнее, обхватил, облапил, ухватив сквозь блузу одной рукой за грудь, которая была без лифчика, другой за лобок сквозь юбку (трусы оказались на месте).

Мария Исааковна в ответ развернулась к нему, потянула на себя втаскивая в комнату. Потом резко толкнула от себя. Антон, потеряв равновесие, отцепился от неё и рухнул – как оказалось, прямо на разложенный широкий диван, уже застеленный простыней.

Мария Исааковна нагнулась над ним, лихорадочно, чуть ли не ломая ногти, расстегнула и стащила с него брюки – вместе с трусами и даже носками! Он попытался ей помочь, но его помощь была запоздавшей.

Мария Исааковна задрала юбку и уселась на него верхом, одной рукой ухватив и направляя его член в себя, другой отодвигая в сторону свои трусы. Антон так и остался лежать под ней голышом до пояса снизу.

А она, закрыв глаза и что-то мурлыча, принялась привставать-приседать и раскачиваться. Трахаться так ему было не совсем удобно: мешалась одежда и на нём, и на ней (ни за сиськи ухватить-потискать, ни посмотреть, куда там, чвякая, так ловко влетел его член, на её лобок, закрытый сейчас юбкой). Да и жарковато стало.

Пока она получала удовольствие, он расстегнул рубашку, извиваясь стянул её. Приподнялся, дотянулся до её спины, расстегнул на ней юбку, потом расстегнул пуговицы блузы.

И когда он, наконец, освободил её от одежды полностью, ухватил за торчащие соски, она стала кончать. Она накрыла его своим телом, впилась в губы, оторвалась, чуть не прикусив губу. Заохала во весь голос, выпрямилась и замерла.

«Охренеть! - только и успел подумать он. – Кончила!»

Мария Исааковна повалилась на него всем телом, успев чмокнуть в губы, и уткнулась лицом в подушку, рядом с его головой.

— Секунду... - прошептала она. – Потерпи, сейчас слезу...

Антон едва сдержал смех – «слезу». Еще бы сказала – «сползу»... Мария Исааковна поняла это по-своему.

— Что, тяжелая? Толстая?

— Совсем нет, - отозвался Антон. – Легкая... Как пушинка.

Она приподнялась, перекинула ногу через него, легла рядом на бок, положив ему руку на грудь.

— Я тебя не напугала? – поинтересовалась она.

— А я тебя? – отозвался он в ответ. – Может, продолжим?

— Продолжим! – шаловливо отозвалась она. – Как хочешь?

— Сзади!

— Ну, кто бы сомневался, - протянула она. Она встала на четвереньки, выгнулась как кошка, выпячивая задницу. А задница действительно была роскошной: не большой, но и не маленькой - в меру! А еще круглой, упругой... Антон встал на колени сзади, положил руки на ягодицы. Мария Исааковна нетерпеливо шевельнула задом, мол, давай, что медлишь? Член вошел как по маслу...

Антон продержался недолго. Как только член оказался во влагалище на всю глубину, парень сразу же почувствовал приближение оргазма. Он замер, чтобы успокоиться. Мария Исааковна снова пошевелилась, обернулась:

— Ну, же! Не останавливайся!

— Я сейчас кончу, - хрипло предупредил он.

— Кончай, кончай! – разрешила она. – В меня!

Антон решился. Он стал накачивать её, всаживая член резкими толчками на всю глубину. Женщина охнула, чуть подприсела, застонала. Парень снова почувствовал, как приятная слабость надвигается из низа живота и охватывает всё тело. Сперма струёй резко выстрелила внутрь. Антон, несмотря на это, останавливаться не стал, продолжая двигаться. А член, хоть и отстрелялся, но и не думал опускаться. И на этот раз «сломался» первым парень, а не член. Слабость оргазма отозвалась в коленях. Антон опустился на пятки, потом прилег набок, ухватив член рукой – опасаясь испачкать простыню спермой. А вот Мария Исааковна испачкать постель не побоялась. Она перевернулась на спину, придвинулась к Антону, обняла его одной рукой, прижимаясь головой к груди. Антон отпустил член. Мария Исааковна ухватила его руку, поднесла к лицу. И вдруг неожиданно для парня лизнула:

— Мммм.... Вкусно? Хочешь попробовать?

Антон отстранился, скрывая брезгливость:

— Нннет...

— Да ладно? – улыбнулась она. – А вот как же ты с девочками после минеты целуешься? Или не целуешься?

Антон смутился, даже покраснел.

— Ну, лизни, лизни! Попробуй!

Она поднесла ладонь к его лицу. Антон через силу, едва сдерживая рвотный рефлекс, кончиком языка коснулся ладони.

— Ну, вот!

Мария Исааковна вскочила. Энергия у неё била через край.

— Давай подмоемся, а потом... Потом... вся ночь наша будет! Идём же!

Она потянула Антона за руку в ванную. Горячая вода, конечно же, в служебной квартире предприятия была. Несмотря на то, что отопительный сезон давно закончился.

Она сначала подмылась сама – по-быстрому, намылила, смыла водой из лейки. Потом потянула парня к себе. Осторожно намылила ему член, яички, оттянула кожу с головки, мазнула осторожно пеной. Антон дернулся – всё равно было щекотно, несмотря на осторожные движения Марии Исааковны.

Её движения, больше похожие на ласки, снова возбудили его. Мария Исааковна чуть хихикнула, глядя на вздыбленный член.

Они вылезли из ванны. Стали вытираться. Вроде невзначай Мария Исааковна повернулась к парню спиной и нагнулась, чтобы вытереть голени и стопы. Конечно же, Антон пододвинулся к ней, прижался сзади, втыкая стоящий колом член куда надо.

Попал с первого раза и совсем без посторонней помощи. Мария Исааковна охнула, чуть приседая...

И на этот раз он продержался недолго, выпуская всю сперму ей внутрь. Увы, раззадоренная Мария Исааковна кончить не успела. Она разочарованно вздохнула, залезла снова в ванну, включила воду.

— Выйди, дай подмыться, - попросила она. Тон вроде был нейтральный, но Антона это подействовало как ушат холодной воды. Он послушно вышел из ванной, встал у двери, опираясь на стену. Было досадно, обидно и больше всего стыдно.

Мария Исааковна вышла из ванной, закутанное в большое полотенце, бросила ему:

— Мойся и в кровать!

И ушла в комнату. Когда он выполнил её пожелание-приказ и вернулся, она лежала на кровати, накрывшись одеялом с головой. Антон осторожно лег рядом, нырнул к ней, протянул руку, желая ухватить грудь. Увы! Женщина успела одеть ночную сорочку.

— Спи! – недовольно бросила Мария Исааковна. – Спокойной ночи!

Сначала Антон обиженно отвернулся. Но потом успокоился, развернулся снова лицом к партнерше. Повернул её на спину.

— Ну, чего еще? – Мария Исааковна даже не думала скрывать раздражения. – Кончил? Вот и спи.

— Я еще хочу! – нагло заявил Антон.

— Еще он хочет, - хмыкнула Мария Исааковна. – А хотелка не отвалится?

Антон не стал отвечать, опустился вниз, с силой развел ноги женщине и приник лицом к лобку. Мария Исааковна попыталась сжать ноги, но Антон оказался сильнее. Он запустил язык прямо в розовую пещерку. Мария Исааковна снова попыталась сжать ноги.

— Ну, всё, всё! – проговорил Антон, отрываясь от вылизывания её влагалища. – Я уже попал, победил. Расслабся...

Он снова приник лицом к её лобку. Язык загулял по расщелине. Вылизывая щель, тыкаясь языком во влагалище, Антон не забывал периодически всасывать клитор, осторожно дуть на него, щекоча холодным воздухом рецепторы чувствительного органа.

Уже через минуту после начала сеанса орального секса Мария Исааковна сначала расслабилась, потом задёргалась, сжимая-разжимая ноги, и, соответственно, голову Антону. А потом уже не выдержала и громко сквозь стон попросила:

— Лижи! Лижи еще!

Уже почти сразу она выгнулась, вскрикнула, сжала ноги, больно сдавив ему голову, прижимая уши (он, конечно, стерпел), и расслабленно рухнула.

Член снова вздыбился и рвался в бой. Антон лёг на Марию Исааковну, прижался к её роскошной груди, двинул тазом. Член вошел «куда надо» с первого раза, без всяких там рысканий и промахов.

Опасаясь опять опростоволоситься, Антон осторожно двинул тазом, втыкая член до самого корня. Мария Исааковна выгнулась всем телом, словно пытаясь встать на задний мостик. Антон двинулся назад. Снова медленно вперед до отказа, до самых яиц... И опять – медленно, назад. Постепенно он увеличил темп, уже не опасаясь, что кончит раньше. Член «дымился», «рвался в бой», но до кайфа было далеко.

А вот Мария Исааковна кончала... Кончала... Видимо, здесь сыграла свою роль еще прелюдия с кунилингусом.

Антон попытался её поцеловать. Безуспешно. Она сжала губы, мотала головой. И только постанывала тихонько-тихонько.

В конце концов Антон просто устал. Он замер, вытащил вздыбленный член, спустился пониже, привстал, ухватил губами за сосок, поглаживая грудь рукой. Вторую руку спустил вниз, погладил осторожно клитор, сунул палец во влагалище.

Мария Исааковна открыла глаза, подняла голову, посмотрела на него.

— Хватит играться, студент, - едва дыша, проговорила она. – Делом займись! Не отвлекайся.

И коротко хохотнула через силу. Антон тоже хихикнул над шуткой.

— Давай сзади, - предложил он.

— Не-а, - ответила она. – Ложись на спину! Хочу сверху!

Она тяжело встала, уселась на него, направив член во влагалище.

— Мммм...

И стала потихоньку, не спеша, привставать-приседать. Антон ухватил её за грудь, шикарную грудь. Которую он долго видел исключительно, прикрытой тканью и мечтал видеть вот так, вживую, и мять, мять, целовать, терзать... Он ухватил её за соски. Ущипнул – не сильно, слегка... Приподнялся, ухватил один губами, втянул в рот. Мария Исааковна наклонилась, помогая ему. Он выпустил сосок, втянул в рот другой...

Оргазм её настиг практически тут же. Мария Исааковна вскрикнула и повалилась на него, вытягивая ноги. Член, разумеется, сразу выскочил, но она уже не обратила на это внимания. Кажется, она вообще уже не могла обращать внимания на что либо.

Антон дождался, когда парторгша наконец отойдет от оргазма, очухается, придет в себя. Минут десять ему пришлось лежать практически неподвижно, только поглаживая ей ягодицы, спину да затылок.

Наконец она открыла глаза, скатилась с него, выдохнула и спросила, довольно улыбаясь:

— Ну, а ты-то когда будешь кончать, а?

— Сейчас отдышусь... - пообещал он.

— Хочешь, минет сделаю? – предложила она. – Хочешь...

Она замялась, но сказала:

— В попу? Только смазать надо...

— Нет! – ответил Антон. – Хочу тебя сзади... Обычно...

Мария Исааковна вздохнула, встала в коленно-локтевую позицию, выгнула спину, выпячивая зад. Антон встал, пристроился... Вид был шикарный...

На этот раз оргазм настиг их практически одновременно. Антон прижался пахом к её заду, выплескивая во влагалище остатки спермы – всё, что осталось от предыдущих оргазмов. Мария Исааковна протяжно закричала... Они осторожно, не расцепляясь, легли на бок.

— Спим? – проговорила Мария Исааковна. – Теперь спим...

Увы, стоило Антону чуть двинуться, как поникший член сразу выскочил. Но парень всё равно прижался к спине женщины, обнял её, ухватив за грудь...

Утром, после туалета и быстрого чаепития, он вновь стал приставать к Марии Исааковне.

— С ума не сходи! – она попыталась его оттолкнуть, но как-то неуверенно. – На работу опоздаем!

— Ну, предположим, я на полставки тружусь, - уверенно парировал он. – А ты начальство всё-таки. А начальство не опаздывает, оно задерживается!

Он, преодолевая её слабое, скорее символическое сопротивление, развернул её к себе спиной, нагнул, задрал халат, обнажая задницу. Мария Исааковна послушно наклонилась, упираясь грудью в спинку стула. Член уже был навзводе. И стоило Антону прижаться к заднице партнёрши, как вздыбленный орган сам нашёл дорогу. Причем «дорога» эта была увлажнена в достаточной степени. Женщина только охнула и чуть присела.

На этот раз Антон удалось добиться, что первой испытает оргазм Мария Исааковна. Когда она обмякла, буркнув «я всё» и «маньяк», он ускорил движения и излился внутрь влагалища в полной мере.

— Ладно, студент, - к парторгше вернулось чувство юмора. – Зачёт тебе по практике!

Неожиданно в дверь позвонили.

— Бегом в ванную! – скомандовала Мария Исааковна, кидая вслед ему охапку его одежды. – Закройся и не выходи, пока не скажу.

Она поправила халат, тронула рукой растрепавшиеся волосы, открыла дверь. На лестничной площадке стоял мужчина.

— Здравствуйте, Мария Исааковна! - он попытался войти внутрь квартиры, но женщина преградила ему дорогу.

— Эта... - мужчина попытался заглянуть внутрь. – Машина у подъезда. Вы ж сказали в восемь подъехать. Уже 20 минут, как жду.

— Ну, и жди дальше! – рассердилась парторгша. – Чего тебе здесь надо? Что за беспардонность?

— Так это... - мужчина смутился. – Может, надо что? Помочь там...

— Не надо, - отрезала она. – Жди. Через 15 минут выхожу.

Она захлопнула дверь, выругалась:

— Послал бог водителя!

Из ванной выглянул уже одетый Антон.

— Значит так, студент, - сказала Мария Исааковна. – Выходим по одному. Сначала я. Сажусь в машину, уезжаю. Ты в это время ждешь в подъезде. Как машина, отъедет, можешь выходить. Понял?

— Понял.

— Молодец. И это... Сегодня у тебя отгул. Отдыхай.