Я знаю свою жену, и знаю, что она хочет чего-то особенного, желает получить что-то чрезвычайно для неё важное.

Сьюзан оделась в свой самый сексуальный наряд - облегающее красное платье с глубоким вырезом и коротким подолом.

Она украсила его драгоценностями, призванными подчеркнуть её невероятную природную красоту, а заодно напомнить о нашем общем прошлом: это и брошь, которую я подарил ей на нашу пятнадцатую годовщину, и ожерелье на её третий День матери¹, и, наконец, серьги - мой первый подарок для неё, сделанный на наш медовый месяц.

Высокие каблуки её красных туфель визуально удлиняют и эффектно подчёркивают и без того длинные ноги Сьюзан, обтянутые тончайшей ажурной сеткой чулок. Она приготовила мой любимый ужин и была готова исполнить любое моё желание с того момента, как я переступил порог дома.

Всё это выходит далеко за рамки того, на что она обычно идёт, когда хочет от меня чего-то добиться. Безусловно, я всегда старался быть щедрым мужем, но, простите, денег я всё-таки не печатаю.

Большую часть своей карьеры я проработал частным адвокатом по делам о травмах, и, хотя это позволило нашей семье обеспечить определённый уровень комфорта, всё же есть некоторые пределы.

Столь экстраординарный уровень предпринятых ей усилий может означать только то, что Сьюзан намеревается попросить о чём-то, что выходит далеко за обычные рамки. Я знаю свою жену и понимаю, что то, чего она хочет, - это гораздо больше, чем мы можем себе позволить.

Сьюзан много лет оставалась прекрасной домохозяйкой и вырастила двоих наших детей, которые сейчас покинули дом и учатся в колледже. Она - хорошая жена и мать, которая прекрасно готовит и старается поддерживать своё тело в форме; она щедра на любовь и ласки в постели, всегда первой помогала детям в их школьных делах на добровольных началах, и благодаря ей я чувствую, что меня любят и ценят.

Однако за все эти годы она перепробовала множество занятий и увлечений, способных развеять скуку мамочки-домоседки, к примеру: наблюдение за птицами, продажа косметики, писательство и многое-многое другое.

Когда ей хотелось попробовать какое-нибудь особенно дорогое хобби, она для этого выкладывалась на полную катушку, - вот, кстати, очень похоже на то, как это было сейчас.

Когда Сьюзан захотела вернуться на работу после того, как дети уехали из дома, всё было гораздо проще: она знала, что меня не придётся долго убеждать, ведь в кои-то веки она вместо того, чтобы тратить, будет приносить деньги домой.

Но прошло уже два года с тех пор, как она снова начала работать. Это гораздо больший срок, чем требуется обычно для того, чтобы ей успело наскучить новое занятие, она отложила его на дальнюю полку и начала искать что-то новое. По какой-то причине это её очередное хобби слишком затянулось.

Я знаю свою жену, и я знаю, какой она бывает, когда у неё появляется новая навязчивая идея.

*******

Сьюзан подаёт ужин, и за едой мы непринуждённо обсуждаем, как прошёл мой день. Это всегда является обязательной частью предварительных маневров. Попытки добиться от неё напрямую того, чего она действительно хочет, только испортят наш приятный и неторопливый ужин, поскольку сама она считает, что знает этот процесс до тонкостей.

Однажды, на этапе самосовершенствования личности, Сьюзан прочитала книгу о переговорах - это было её новое увлечение, которое длилось, по счастью, недолго.

Так вот, из этой книги она вынесла убеждение в том, что соблюдение чёткого графика, правильной последовательности и предоставление информации только тогда, когда она этого хочет, - это верный ключ к достижению желаемого.

Возможно, это и неплохая стратегия, но она использовала её так часто, что я за милю вижу все её игры и ухищрения.

После ужина она убирает со стола и приглашает меня посидеть с ней в гостиной. Я сажусь в своё кресло, а она, как обычно, стоит. Очевидно, она собирается со всей страстью защищать то, что ей взбрело в голову на сей раз, поэтому ей необходима возможность расхаживать по комнате.

Что ж, я знаю свою жену, и с большой долей вероятности могу представить, о чём пойдёт речь.

Она пространно изложит свои доводы, рассказывая мне, как "это" (я пока не знаю, что именно) сделает её счастливой. Думаю, она наверняка предложит что-нибудь взамен: новые клюшки для гольфа, обещания улучшения нашего финансового благосостояния, возможности потратить время и деньги на один из моих любимых проектов. В общем, что-то, что, по её мнению, имеет соответствующую ценность.

Если я соглашусь на озвученное предложение, тогда она, счастливая, запрыгнет на мои колени и попросит немедленно затащить её в постель, обещая в качестве дополнительной награды такие сексуальные наслаждения, которые будут соответствовать в её шкале тому, чего конкретно ей от меня удалось добиться.

Если же я скажу "НЕТ"... о-о-о, ну, тогда меня может ожидать очень холодная - если не сказать, арктическая - атмосфера в спальне в течение нескольких недель, а то и месяцев... и всё равно она может попытаться действовать за моей спиной, а потом просто попросить прощения. С годами мне стало проще просто сказать "да", зная, что ей станет скучно, прежде чем она слишком сильно погрузится в свою очередную временную манию.

Я знаю свою жену, и понимаю, что сегодня она изо всех сил постарается добиться от меня простого "да".

Сьюзан начинает с рассказа о своей работе. Ей нравится там работать, но, говорит она, есть недавно появившийся в её отделе новый молодой менеджер, который проявил к ней особый интерес.

Поначалу я киваю, думая, что Сьюзан имеет в виду, что он хочет стать её наставником, или что она надеется на повышение. Я знаю, что это будет означать увеличение продолжительности её рабочего времени, и предполагаю, что, вероятно, она хочет сократить свои обязанности по дому.

Потом я понимаю, что она гораздо больше говорит не о своей работе, а об этом менеджере. Он из богатой семьи. Он красив, хорошо одевается, много путешествует и у него телосложение спортсмена.

Используя свою известную фамилию и собственную деловую хватку, этот менеджер быстро поднялся по карьерной лестнице в её компании. Сьюзан проводила его обучение вскоре после того, как он начал там работать, а теперь он уже её начальник. Она продолжает говорить и говорить о нём, перечисляя его многочисленные положительные качества.

Я знаю свою жену и теперь понимаю, что, - точнее, кто, - стал её новой навязчивой идеей.

Затем Сьюзан поведала мне, что она сблизилась со своим боссом. Она говорит, что раньше не упоминала о нём, потому что вообще редко рассказывала о своей работе.

Пока она говорит о нём, я вспоминаю, что однажды видел его на рождественской вечеринке. Он тогда подошёл и поздоровался с нами обоими. На первый взгляд, он показался мне очень дружелюбно настроенным в отношении Сьюзан... впрочем, он быстро растворился в толпе, и я не придал этому моменту особого значения.

Итак, продолжила свой рассказ Сьюзан, он флиртовал с ней. Сначала она приняла это за обычный офисный флирт или за то, что молодой человек в шутку отпускает двусмысленные замечания в адрес коллеги постарше. Но всё это было не просто так.

Оказывается, её молодой и дерзкий начальник уже давно положил на неё глаз и недавно рассказал ей о своих намерениях. Каждый год он отправляется на уик-энд на тропический остров и в этот раз хочет взять с собой Сьюзан. Не "нас". А именно её. И моя жена хочет отправиться с ним, поэтому ей нужен пропуск. От меня.

Я знаю свою жену и понимаю, что наблюдаю за тем, как, словно в замедленной съёмке, моему браку приходит конец.

Сьюзан видит, как каменеет моё лицо, и незамедлительно переходит к другой тактике: она начинает настаивать.

Она была девственницей, когда мы поженились, и ей хочется узнать, каково это - быть с другим мужчиной. Он - настоящий джентльмен, это будет нашим маленьким секретом, и никто больше никогда и ни о чём не узнает.

Это будет только один раз. Она любит меня, и ничто этого не изменит. Это будет новое, захватывающее приключение для нас обоих. Она вернётся домой совершенно обновлённой и утопит меня в своих ласках. Я ни в чём не виноват, и дело вовсе не во мне. Это всего лишь секс. Если я люблю её, то позволю ей это.

Все эти доводы, которые Сьюзан выпаливает один за другим, отскакивают от меня, как горох от стены, и в какой-то момент она понимает, что это не работает.

Тогда она переходит к стадии торга. Я могу получить свой собственный пропуск "налево"; нет, два пропуска... нет, один и без ограничений. Она позволит мне купить ту лодку, которую я давно хотел. Нет? Тогда "он" купит её для меня. Он предоставит и оплатит мне шикарный отпуск с очень дружелюбной спутницей. Он может существенно помочь моей карьере и карьере самой Сьюзан.

В сексуальном плане она будет исполнять любые мои прихоти, какие я захочу - до конца наших дней. Она никогда больше ни в чём мне не откажет: ни в постели, ни за её пределами. Она даст мне всё-превсё, что я только захочу.

Я говорю ей: главное, что я хочу иметь - это верную жену. Но... я знаю свою жену, и я вижу, что она непоколебима в своём упорстве.

Сьюзан начинает говорить мне, что она поступает со мной честно и порядочно, потому что открыто даёт мне знать о том, чего хочет. Она спрашивает моего разрешения, а не просто изменяет мне за спиной.

Она хочет получить свой пропуск, потому что, использовав его, она сохранит мне верность. Она хочет дать пропуск мне, чтобы каждый из нас мог получить новый опыт, оставаясь верным. Она просит сделать это, чтобы ей не пришлось изменять тайно.

Я говорю, что ей совсем не обязательно изменять, она просто хочет этого, как маленькая девочка - новую игрушку, красавчика Кена.

Вот теперь Сьюзан начинает злиться. Она называет меня лицемером, потому что до неё я спал с другими, как будто принесённые нами клятвы перед алтарём не имели никакого значения.

Она называет меня эгоистом, ведь она потратила десятилетия своей жизни и лучшие молодые годы на меня и нашу семью, в то время как я делал карьеру, как будто мне охуенно повезло вкалывать долгие часы на работе, которая мне не слишком нравилась.

Она называет меня ископаемым, отставшим от современной жизни человеком, потому что я не хочу "открывать" наш брак, как будто верность - это какой-то переменчивый тренд, и которая то входит в моду, то выходит из неё.

Я сижу, бесстрастно наблюдая за тем, как она мечется по комнате, размахивая руками и выплёскивая на меня свою злость.

Я знаю свою жену, и понимаю, что она этого так просто не оставит.

Наконец, Сьюзан выдыхается и сдаётся. Я говорю ей, что не могу остановить её. Я знаю, что в итоге она решит действовать за моей спиной, как не раз делала это раньше, когда новая навязчивая идея полностью завладевала её мыслями.

Я говорю ей, что просить разрешения, не заботясь о том, будет ли оно получено - это всё равно обман и измена, и что я не даю своей жене такого разрешения.

Я говорю ей, что если она уйдёт с ним, то ей не следует возвращаться. Здесь ей не будут рады. Сьюзан рассерженно сверлит меня взглядом, но ничего не говорит.

Не добившись желаемого, она раздражённо фыркает, резко разворачивается на каблуках, топает по лестнице и, хлопнув дверью, запирается в нашей спальне. Мои плечи обречённо опускаются. Скорбь поселилась в моём сердце, и сейчас мне нечем заняться, так что я остаюсь наедине со своими траурными мыслями. Моему гневу и печали пока нет выхода.

Я плетусь в свободную спальню, раздеваюсь и забираюсь под одеяло, а затем ворочаюсь с боку на бок до конца этой долгой, мрачной и одинокой ночи.

Я знаю свою жену и понимаю, что мне будет трудно заснуть этой ночью.

*******

Когда я просыпаюсь, Сьюзан уже ушла.

Её чемодан исчез. Её тёплая одежда тоже пропала. И она не взяла свой телефон: вместе с зарядкой он лежит на прикроватном столике. Так что - увы, но я не смог бы с ней связаться, даже если бы захотел. А я этого не хочу.

Под телефоном лежит записка, которую Сьюзан оставила для меня. В ней она выражает свою надежду, - если не уверенность, - в том, что я передумаю, когда у меня будет время серьёзно подумать.

Она объясняет, что [специально для bestweapon.in] вернётся в понедельник вечером. Ещё она пишет, что любит меня и надеется, что, пока её не будет, я воспользуюсь выданным ею "пропуском на роман", который, как я уже неоднократно говорил ей, я не принимаю и не хочу получать.

Она заверяет меня, что вернётся обратно точь-в-точь такой же любящей, какой и уходила - если не больше; по какой-то причине она ошибочно полагает, что по-прежнему будет ценным сокровищем, которое я был бы рад вернуть, а не мусором, от которого я предпочёл бы избавиться.

Что ж, её заблуждение вполне понятно. До сих пор она была моим величайшим сокровищем. Но теперь это не так.

Прямо сейчас Сьюзан летит в самолёте, а я нахожусь здесь.

Сегодня утро пятницы. Я позвонил в офис и оставил сообщение о том, что меня там не будет, так как есть более важная работа, которую мне нужно сделать. Вчера вечером я не мог дать выход своим эмоциям, но сейчас у меня нет ничего, кроме ярости в сердце и необходимого мне времени.

Следующим делом я звоню своему старому другу и тем самым запускаю в движение колёсики и шестерни юридической машины. Он начинает составлять документы о разводе.

Я отправляю ему копию нашего брачного контракта, в котором, в частности, есть пункт о супружеской измене, а также сведения о нашем с ней общем имуществе.

Я прошу его быть справедливым, учитывая тот факт, что Сьюзан - мать моих детей, но ни в коем случае не проявлять к ней излишней щедрости. Учитывая структуру наших активов и детали брачного контракта, раздел должен быть очень простым.

Я знаю свою жену и помню, что она никогда не уделяла особого внимания юридическим деталям.

Сьюзан строго следила за порядком в доме; это было единственное, в чём она действительно преуспела. За эти выходные дни мне легко будет найти все её вещи, упаковать их в мешки и коробки и отправить всё это на склад. Я хочу, чтобы, как только Сьюзан откроет дверь, она поняла, что это больше не её дом.

Работа по упаковке и выносу её вещей, оказывается, доставляет некоторое моральное удовольствие. Это позволяет мне сосредоточиться на чём-то, что я могу контролировать.

На все эти дела уходит бо́льшая часть выходных, каждый вечер оставляя мой организм настолько измотанным, что меня хватает лишь на то, чтобы рухнуть в постель и отрубиться. Зато мой мозг по ночам не терзают бесконечные и, в общем-то, бесполезные мысли о том, к чему всё пришло.

Утром в понедельник я готовлюсь к предстоящей конфронтации.

Я звоню нашим детям и сообщаю им о том, что должно произойти. Я не вдаюсь в подробности, но теперь они знают, что их мать решила изменить мне - после того, как попыталась заставить меня сделать наш брак "открытым".

Они умные дети. Они знают меня и понимают, что в этом вопросе меня не переубедить. Я пла́чу вместе с ними и заверяю, что люблю их всем сердцем; по крайней мере, она не пыталась отравить отношения детей со мной.

Затем я звоню нашим самым близким друзьям, делясь с ними новостями, и все они просто в шоке. Я звоню своим родителям, и они, конечно, поддерживают меня. Наконец, я позвонил и рассказал обо всём родителям Сьюзан, и они были в ужасе от того, что затеяла их дочь.

Я знаю свою жену и знаю, что никто не станет поддерживать её.

Самолет Сьюзан скоро приземлится. Мой друг полночи не спал, чтобы оказать мне услугу, и кропотливо работал в эти выходные. Он передал мне все необходимые копии документов в простом, но безошибочно узнаваемом конверте из плотной манильской бумаги.

Я решил не вручать эти бумаги Сьюзан в аэропорту. Это не из-за какой-то лояльности; я действительно надеюсь, что ей будет стыдно за свои действия.

В конце концов, именно я позаботился о том, чтобы в привычном кругу нашего общения разразилась телефонная буря. Её телефон, который она нарочно "забыла" и который лежит сейчас на столике в прихожей, под завязку забит смс-ками и голосовыми сообщениями от наших родственников, друзей и знакомых, на разные лады осуждающих её.

Я не стал вручать бумаги Сьюзан в аэропорту, потому что хочу увидеть её лицо, когда она поймёт, насколько высокой ценой обошлись ей эти выходные.

В обычной жизни я - не жестокий человек. Возможно, моя жена, которая в ближайшем будущем станет бывшей, приняла мою доброту за слабость. Возможно, она расценила мою щедрость как недостаток воли. Но даже доброго человека можно довести до жестокости. Даже великодушный человек может стукнуть кулаком по столу и воскликнуть: "С меня хватит!"

Я знаю свою жену и предвижу, что скоро её жизнь станет гораздо менее комфортной, чем та, к которой она привыкла.

*******

Сьюзан распахивает дверь и входит в дом с широкой, безмятежной улыбкой на сияющем лице. Она действительно свежа и прекрасна, и я чувствую краткий укол сожаления из-за того, что сейчас произойдёт. Но почти сразу я вспоминаю, что "это" не должно случиться; оно уже случилось.

Она предала наши клятвы. Это был её собственный выбор. Она предпочла своего молодого и привлекательного босса - мне, её мужу. Она решила разрушить нашу историю и нашу совместную жизнь - даже несмотря на то, что я предупреждал Сьюзан о неминуемых последствиях её действий.

Улыбка исчезает, а само лицо вытягивается и застывает, когда она видит нашу гостиную. Ей требуется какое-то время, чтобы осознать, что изменилось в доме.

Её по-прежнему прекрасные глаза мечутся, обшаривая комнату и замечая отсутствие. Да, она видит отсутствие некоторых вещей: хрустальной вазы, в которую она любила ставить цветы на дни рождения и годовщины, нашего свадебного портрета, милых сердцу сувениров из совместных путешествий и многого другого.

Но гораздо, ГОРАЗДО больнее отсутствие любви. Даже когда мы ссорились, даже когда я, бывало, злился на неё, крепким тылом между нами всегда была любовь. Но не сейчас.

Я не спешу приветствовать её. Сейчас в моих манерах нет нежности. Я не говорю ей даже "привет". Но я держу в руках тот самый конверт из плотной бумаги, который не спутаешь ни с чем, и который с горькой точностью покажет ей, как мало у неё останется, когда наши пути разойдутся в разные стороны.

Я знаю свою жену, и я ясно вижу, как щупальца страха проникают внутрь неё и расползаются, сжимая холодом её сердце.

Глаза Сьюзан в панике расширяются. Она начинает протестовать, умолять, плакать.

Я бесстрастен.

Она повторяет всё те же аргументы, которые приводила перед своим уходом: о том, что это был всего лишь ничего не значащий секс, о её неизменной любви ко мне и о том, что она готова на всё, что угодно - ради меня.

Я безразличен.

Она пытается напомнить мне о нашем браке, наших детях, нашей совместной жизни.

Я в ярости.

Я поднимаюсь на ноги, с трудом сдерживая свой гнев. Я шиплю сквозь зубы, что именно я помнил об этих вещах, а не она. Я был тем, кто ценил эти вещи и всё, о чём она сейчас говорила.

Она - нет.

Я умолял её не выбрасывать всё это, не уходить к нему, но она беспечно, эгоистично отказалась. Это были лучшие моменты моей жизни, а теперь она пытается использовать память о них как разменную монету. Я говорю ей, что прямо сейчас она вызывает у меня лишь отвращение.

Я знаю свою жену, и я чувствую, что только сейчас она наконец-то понимает, что своими действиями она положила "нам" конец.

Сьюзан захлёстывает волна гнева, и она начинает бушевать. Она кричит, что я не могу с ней так поступать. Что я не могу отнять у неё целую жизнь. Что это не только мой, но и её дом. Что я не имею права выгонять её, что она всегда поддерживала меня, что она вырастила наших детей, что... что...

Я начинаю отключаться от её обвинений, всхлипываний и воплей.

В конце концов, она выдыхается, падает на диван и, съёжившись и сотрясаясь, разражается громкими рыданиями. Я не жестокий человек, и пришло время проявить к ней милосердие, нанеся Сьюзан последний удар, чтобы положить конец её бесполезной истерике.

— Я ничего не забирал у тебя. Ты сама выбросила всё лучшее, что было у нас. Больше здесь для тебя ничего не осталось. А теперь уходи.

Я знаю свою жену. Теперь я думаю, что она, наконец, впервые по-настоящему узнала меня.

👨‍💻 От переводчика

Сюжет основан на литературной адаптации оригинальной истории "I Know My Wife" © 2022 by NoTalentHack

Основной текст и стиль рассказа при переводе сохранён, но слегка переработан и дополнен [диалоги, эмоции, описания], в соответствии с собственным творческим воображением JFC и имеющимся в наличии словарным запасом 😎

ℹ️ Примечания к рассказу и полезныя сведения

1️⃣ - День матери [англ. "Mother's Day"] - ежегодный праздничный день, отмечаемый в США во второе воскресенье мая и посвящённый матерям, материнству и семейным узам.

Основательницей Дня матери является Анна Джарвис [1864 - 1948], которая 10 мая 1908-го года провела в методистской церкви г. Графтон, Западная Вирджиния памятную мемориальную церемонию, в честь трёхлетней годовщины со дня смерти своей матери.