ЧАСТЬ 10. Правила, меняющие правила игры

Можно мне подрочить на тебя?

Это было такой глупостью - спрашивать мою мать.

Я сидел на диване, в голове у меня было пусто, а член напрягся, но я не стал к нему прикасаться. Я хотел схватить этого здоровенного ублюдка. Черт возьми, я этого хотел. Хороший толчок - это то, что мне сейчас не помешало бы. Зачем мы вообще это затеяли? Почему я позволил этому зайти так далеко? Отец Дженны не собирался ничего мне делать. Это была пустая трата времени, и что еще хуже - гораздо хуже - это сделало отношения с моей матерью странными. О чем, черт возьми, она думала?

— Ты слишком сильно давишь на нее, - сказал мне мой член, и обвинение в его голосе заставило меня устыдиться со всех сторон. Ты гребаный маменькин сынок!

Мой телефон зазвонил от входящего сообщения. Я схватил его - это было от моей мамы - и прочитал: - Принеси мне бокал вина.

Мое сердце забилось быстрее, и гулкий удар отозвался в груди. Я весь затрепетал. Что это значило? Мама собиралась покончить с этим? Или мама собиралась…

— Принеси вина, - крикнул мне мой член, что я и сделал, направившись на кухню большими шагами, в то время как мой член подпрыгивал вверх-вниз и из стороны в сторону. Я схватил ее стакан, убедился, что он полон, и побежал наверх, ощущая, какой твердый у меня член. Каким длинным он казался. Каким толстым он был на ощупь. Я гордился своими размерами, но в тот момент у меня между ног был не член, а красное дерево, которое я собирался превратить в таран.

Нет. Я замедлил шаг, когда подошел к двери маминой спальни. Это был не таран. Каким же я мог быть засранцем - отвести маму в ее комнату. Я не знал, что произойдет в спальне моих родителей, но я довел свою мать до того, к чему был готов, несмотря ни на что. (Так я думал в то время.) О чем я думал? Она была моей матерью.

Я постучал в дверь костяшками пальцев. Прикосновение было мягким, а шум был едва заметен. Она не открылась. Мама закрыла ее полностью, и когда я подергал ручку, то обнаружил, что она заперта. Я постучал еще раз, сильнее, чем раньше, но не слишком сильно - достаточно сильно, чтобы дверь слегка задребезжала. Я хотел постучать сильнее, но мои сжатые пальцы замерли перед дверью, не в силах двинуться вперед.

Я уже собирался постучать снова, когда дверь открылась. Сначала чуть-чуть, а потом достаточно, чтобы увидеть мою маму во всем ее великолепии - в майке и маленьких трусиках. Мой член, все еще твердый, непроизвольно дернулся, что привлекло внимание мамы, которая смотрела на меня остекленевшими глазами. В правой руке у меня было вино, шардоне из открытой бутылки, которая стояла в холодильнике. Мама подняла глаза, протянула руку, как лебедь, и взяла бокал из моей руки. Наши пальцы соприкоснулись на ножке.

— Хорошо, - сказала она. - Но после этого ты не сможешь пойти к Дженне. - Она сделала паузу. - В течение недели.

— Что "хорошо"? - Спросил я, и у меня пересохло во рту. Вопрос был честным. Что "хорошо"? Она не могла сказать то, о чем я подумал. Только не после того, как ушла от меня. Что "хорошо"? Я только хотел знать.

— Хорошо, - сказала мама, и ее глаза напряглись, но голос звучал кротко и смиренно. - Ты можешь подрочить на меня. - Мамин взгляд снова опустился вниз. - На мою попку, поверх трусиков.

О, эти чертовы слова.

Мой член снова дернулся, и на этот раз судорога отразилась на моем лице. Мама еще раз посмотрела на меня - своего маленького мальчика - и то, что я увидел в ее глазах, сказало мне, что она больше не видит своего маленького мальчика. Я не знаю, что она увидела, но это был не тот ребенок, которого она вырастила.

Она развернулась и прошла вглубь комнаты. Я наблюдал, как ее упругая, грушевидной формы попка покачивается в такт шагам. Когда она подошла к кровати, ее правое колено соскользнуло на матрас, раздвинув ягодицы, а за ним последовали левое колено и левая рука. Мама ползла по своей кровати, крадучись. Ее колени скользили вперед, а выпуклость ее одетой в белое киски перекатывалась между бедер. Держа бокал с вином в левой руке, она поставила его на прикроватную тумбочку рядом со своей белой кроватью, а затем легла, перекинула волосы через правое плечо и стала ждать, лежа на кровати, слегка раздвинув ноги, а линия трусиков создавала яркий маяк между ее бедер.

Черт возьми.

Я сглотнул набежавшую слюну, переступая порог родительской спальни. По моей коже пробежали мурашки. Это была комната моей матери. Комната моего отца. Именно здесь мой отец каждый вечер вставлял свой член в мою мать. Он проникал ей в рот или между пальцев, или в маленькую дырочку между ног и, может быть, в ту, что поменьше, между ягодицами. Нет, моя мать, должно быть, была анальной девственницей. Я был уверен в этом так же, как ребенок уверен в том, что его мать чиста, как Святой Дух, и всегда будет такой.

До тех пор, пока она не разрешит своему сыну подрочить на ее задницу.

Я подошел к ее кровати, и мой член подпрыгивал, упираясь в мои шорты, создавая напряжение в головке, которое проходило вниз по стволу к его основанию. Мой член никогда раньше не был таким твердым. Я остановился на краю маминой кровати, тяжело дыша. Чувствуя, как учащается сердцебиение и покалывает кожу. Здесь нужно было сделать выбор, и я его сделал. Сначала спустив баскетбольные шорты вниз по ногам, а затем, после короткой паузы, когда волосы у меня встали дыбом, я стянул боксеры вниз по бедрам.

О, боже, это было так приятно.

Жар моего члена смешался с прохладой залитой солнцем комнаты моей матери, успокаивая тупую боль, от которой моя плоть раздулась до чудовищных размеров. Я знал, что я большой, но прямо сейчас я выглядел совершенно опасным с этим членом, торчащим из-под моей талии и... рубашки. Моя рубашка. Я стоял в одной рубашке, как какой-нибудь насильник-извращенец, который боится раздеться. Я стянул с себя рубашку и бросил ее на пол, когда по мне пробежала дрожь. Я снова посмотрел на свой член, а затем на маму, которая уткнулась лицом в белую атласную подушку.

— Посмотри на меня, - подумал я, но мама не пошевелилась.

Я забрался на кровать. Матрас прогнулся под моим весом и сковал мои движения. После короткой паузы, чтобы посмотреть, что будет делать моя мама - не знаю, почему я остановился, чтобы посмотреть, что она будет делать, - я пополз вперед на коленях. Когда я добрался до ее ступней, передо мной встал выбор: сесть ли мне верхом на бедра моей матери или заползти между ее ног? Я на секунду задумался, прежде чем просунуть колени между ее ступнями, заставляя ее раздвинуть ноги.

Мамина кожа горела на ощупь. Моя мошонка сжалась с воздушной легкостью, хотя мои яйца ощущали боль. Я подался вперед, прижимая колени к коже мамы, и она раздвигала ноги все шире и шире по мере того, как я продвигался вперед. Когда она раздвинула ноги, ее бедра раздвинулись, и этот маленький белый клочек, обхватывающий гладкую нежность ее киски, сузился, позволяя выпуклостям ее внешних губ выпятиться наружу. Мне нужно было полизать ее. Мой взгляд остановился на ложбинке, отделявшей внутреннюю поверхность ее бедер от внешних половых губ, и из моего горла вырвался вздох, перешедший в тихий стон, когда я увидел влажную полоску, темнеющую в узкой щели моей матери.

Влажность была темнее, чем раньше.

Черт возьми.

Я продолжал подниматься. Мои колени коснулись маминых колен, а затем и ее бедер. Ей пришлось согнуть левое колено, подтягивая его к кровати, что привело к наклону ее бедер вверх и вправо, а также верхней части тела. Ее голова повернулась влево, но она притянула к себе подушку, зарывшись в нее лицом. Я не мог раздвинуть мамины ноги еще больше, чем они были, если только....

Я толкнул правое бедро моей матери коленом. Она попыталась отодвинуть его в сторону. Я опустил правую руку, направив пальцы вниз, и, обхватив ее бедро возле киски, надавив на него. Мама прерывисто вздохнула, когда жар между ее ног коснулся моей руки. Я надавил на ее ногу, а затем сжал ее горячую плоть, приговаривая: - Давай, мама, поднимайся.

Мама согнула правую ногу в колене, и ее дыхание участилось. Она подняла ногу, отчего ее попка приподнялась, а бедра выровнялись. Она наклонилась вперед, потянув за собой подушку, и опустилась передо мной на колени, низко, по-лягушачьи приседая, так что ее ягодицы раздвинулись, и я увидел ее киску.

Я издал звук, похожий на стон.

Мама захныкала, услышав мой голодный стон.

Какие мысли крутились у нее в голове? Что, по ее мнению, я собирался с ней сделать?

Мой член был направлен прямо вперед, когда я подался вперед и прижал колени к небольшому промежутку между мамиными бедрами. Я опустил задницу на пятки, когда мама прижала вес своих бедер к моим. Мой член, твердый, как стальная труба, навис над ее задницей так близко, что тепло ее тела смягчило мою жажду инцеста.

Господи Иисусе, мать твою.

Я уставился на шнурок от трусиков, торчащий из маминой щелки, и, когда она низко присела, я смог разглядеть золотистые ягодицы ее задницы в сверхвысокой четкости. Насколько маленькой должна была быть ее анальная дырочка, чтобы оставаться скрытой этой завязкой? Эта завязка расширялась на ее промежности, а более толстый нейлон обрамлял шелк, но влажная плоть справа и слева от ее центра все еще была обнажена - так чертовски сексуально. Мамина киска, с раздвинутыми ногами и вытянутым вперед телом, крепко прижималась к ее прозрачным трусикам. Кружевной цветочный узор прикрывал и скрывал влажную щель между ее внутренними губами.

Мой член набух, или мне так казалось, поднимаясь вверх и наливаясь такой толщиной, что я испугался за свою головку. Не лопнет ли она? Я вытянул левую руку вперед и взял маму за бедро. Она вздрогнула, когда я сильно сжал ее плоть, предъявляя права на то, что должно было принадлежать моему отцу. Я поднес правую руку ко рту ладонью вверх и сплюнул на ладонь. Через полсекунды мои скользкие пальцы обхватили мой ствол, а еще через полсекунды я уже двигал членом с такой силой, что мои яйца качались взад-вперед.

Я сильнее сжал свой член, трахая его кулаком, одновременно подергивая рукой вверх и вниз по стволу. Мои яйца шлепались о бедра. От непристойных чмокающих звуков по головке члена пробегали мурашки. Я крепче сжал мамино бедро, вдавливая в него пальцы, и, когда я подался вперед, трахая кулаком, мои бедра прижались к ее бедрам, что подтолкнуло ее тело вперед. Мне пришлось притянуть ее к себе спиной, создавая видимость траха, от которого она вскоре начала задыхаться.

— Ха-ха-ха, - произнесла мама, двигая телом взад-вперед.

— Черт, - выдохнул я и прекратил поглаживания. Я посмотрел вниз, открыл рот и уронил еще немного слюны на свой член. Немного слюны скатилось с моего ствола и попало на задницу моей матери. Застонав, я продолжил дрочить свой член над маминой задницей.

Линия ее трусиков блестела под моим членом. Если бы только я мог взять свой член и просунуть его в ее щель. Если бы только я мог отшлепать ее маленькую попку. Если бы только я мог.... Я скользнул рукой с ее бедра на ягодицу, поглаживая нежную мякоть ее ягодиц пальцами вниз. Мама, все еще ощущая шлепки по моим бедрам, прижималась ко мне всякий раз, когда я наклонял ее маленькое тельце вперед. Она изо всех сил старалась не удариться головой о спинку кровати. Моя рука, сжимающая член, расплылась, а пальцы сосредоточились на набалдашнике, когда удовольствие пронзило мой член и заструилось по яйцам.

— О, черт, мам, - простонал я. - Я близок, мам. Я так чертовски близок.

Мама зарылась лицом в подушку, а шлепки наших бедер становились все более быстрыми. Я еще раз сжал ее попку, прежде чем начать скользить пальцами вниз. Мама покачала головой. Знала ли она, что я задумал? Предварительная эякуляция вырвалась из моего члена, приземлившись на ее правую ягодицу, и я опустил руку ей между ног, обхватив ее левое бедро. Впадинку прямо рядом с ее наружными половыми губами, и мой мизинец касался ее мягкой плоти.

Мама застонала в подушку, а ее ягодицы подались вперед. Я стоял на коленях, все еще поглаживая ее. Все еще держа ее между ног, и отказываясь отпускать, но я все еще был в стороне от ее киски. Я хотел прикоснуться к этому нежному кусочку пирога у нее между ног. Я хотел обхватить ее киску ладонью и провести пальцами по ее нежным, как пудинг, складочкам, раздвинуть ее губки и прикоснуться к сочащейся из них жидкости. Но я не мог этого сделать. Я мог касаться ее там, где был, за пределами трусиков, где ее влажная кожа наполняла мою ладонь, и мой мизинец касался нежности ее половых губ, а жар между ее ног посылал электрические импульсы по моему телу.

— Блядь, блядь, блядь, - задыхался я, приближаясь к оргазму, когда головку моего члена начало покалывать от блаженства. - Я сейчас кончу, мам. Блядь, я кончу тебе на задницу, мам. - Я сильнее погладил свой член. - Собираюсь кончить на мамину задницу! - Я крепче сжал свой член, раздвигая пальцы и крепко сжимая мамино бедро. Мой мизинец скользнул по ее внешним половым губам, задевая нейлоновую кайму трусиков. - О, черт, мам, я сейчас кончу.

Дрожь удовольствия сотрясала мои бедра, отдаваясь в паху и ослабляя мои ноги. Мои яички напряглись и набухли. Мой член расширился, и громоотвод экстаза наэлектризовал головку, окружив венчиком и спустившись по стволу в мой анус. - Я кончаю, мам. Я кончаю на тебя!

Мои яйца взорвались, извергая густую реку спермы, которая наполнила мой мочеиспускательный канал, прежде чем выплеснуться из моего члена и приземлиться на мамины ягодицы. Я опустил взгляд, направляя головку члена между ее ягодиц и заливая порцию за порцией горячего, липкого крема в ее щель. Моя сперма брызнула на ее анус, смешиваясь с ее стрингами, и я опустил свой член, извергая сперму на ее промежность и выплескивая последнюю струйку спермы на хлопок, покрывающий мягкость ее киски, не прекращая поглаживать член.

— Мама, мама, мама, - шептал я, а мой голос дрожал так же сильно, как и мое тело.

Толчки удовольствия прокатывались по моим яйцам и выскальзывали из моей щели, заставляя меня дрожать. Я снова сжал маму между ее ног, снова и снова задевая край ее трусиков, кончиком мизинца подталкивая ее кожу внутрь, пытаясь проникнуть под нейлоновую повязку. Ее рука появилась у нее между ног снизу, и она оттолкнула мою руку яростным шлепком, а затем обхватила свою киску и защитила ее от меня, крепко сжав пальцы. Она задрожала. Я не сопротивлялся. Вместо этого я провел пальцем по основанию своего члена, выталкивая его наружу, и выдавил остатки своей спермы на тыльную сторону ее пальцев.

Мама опустила ноги, и я сполз с ее кровати. Она повернула голову влево, тяжело дыша и не открывая глаз. Рука с моей спермой осталась у нее между ног, а ее киска покоилась на запястье.

— Убирайся, - пропыхтела мама.

— Хорошо.

Я повернулся, чтобы уйти, и она сказала усталым голосом: - Одну неделю, Марк. Ты должен держаться подальше от Дженны в течение одной недели.

— Дженна готова делать это для меня каждый день, - сказал я. Теперь не было никаких ограничений. - Каждый день, мама.

— Убирайся!

— Увидимся вечером.

Я собрал свою одежду и пошел в свою комнату. Дженна ждала моего звонка, как только закончит школу, и нам нужно было кое-что обсудить. Я не собирался расставаться со своей девушкой или прекращать с ней встречаться, но у меня появилась идея свалить свою ношу на задницу моей матери. Если мать смогла убедить своего сына держаться подальше от его девушки, что может сделать дочь, чтобы убедить отца разрешить ей встречаться с ее парнем?

Может быть, у меня могли бы быть мама и Дженна?

Может быть.

ЧАСТЬ 11. План для Дженны

— Почему ты не приходишь? - Спросила Дженна.

Я подключил наушники к телефону и заговорил как можно тише в динамик. Перед началом разговора я закрыл и запер дверь своей спальни. Выглянул в коридор и убедился, что моя мать все еще в своей комнате, где она, должно быть, и была, поскольку я не видел ее ни внизу, ни на заднем дворе. Несмотря на это, я включил компьютер, включил музыку и добавил громкость.

— Я хочу успокоить маму, - сказал я, улыбаясь в камеру своего телефона. - Мы скоро будем вместе. Я обещаю.

— Дай мне посмотреть, - прошептала Дженна.

Вздохнув про себя, я отвел телефон от лица и поднес его к своему члену, где он стоял большой, твердый и набухший от воспоминаний о теле моей матери, проходящих через его головку. На своей стороне телефона сидела обнаженная Дженна, положив телефон на подставку, и ее безволосое тело от бровей и ниже было полностью выставлено на обозрение моему голодному взгляду. Дженна всегда вызывала у меня стояк, но этот особенный стояк был результатом того, что я кончил на задницу моей матери, и это навело меня на мысль.

Купится ли Дженна на это?

С надеждой.

— Ммм, - простонала Дженна. - Выглядит так аппетитно. Я хочу лизнуть его.

Я застонал и сказал: - Скоро, детка, я обещаю.

— Сейчас, - надулась она.

— Скоро.

— Нет, сейчас, - Дженна снова надулась, и в ее голосе зазвучали жалобные нотки маленькой девочки. - Я буду называть тебя папочкой.

— Это круто, - сказал я. Мама когда-нибудь называла папу "Папочка"? - Кстати, об отцах...

Дженна закатила глаза. Она лежала на левом боку, вытянув ноги и подперев голову левой рукой. Ее сиськи, несмотря на всю их подростковую упругость, оставались плотно прижатыми к груди, хотя левая сторона груди вдавилась в одеяло матраса. В отличие от мамы, у Дженны не было волос между бедер, и был виден только гладкий треугольник ее холмика, когда ее бедра лежали одно поверх другого.

— Мой папа все еще говорит: "Ты слишком молода для секса". - Дженна застонала и перевернулась на спину, а ее сиськи задрожали и опустились на грудь. Их основания раздвинулись. - Если я слишком молода для секса, то почему моя киска может думать только об этом? Мне восемнадцать!

Я снова застонал и сказал: - У меня есть идея. Это извращение, но оно может помочь поднять наши отношения на новый уровень.

— Да? - Дженна снова повернулась на бок. - Это означает, что я должна раздвинуть для тебя свою киску? - Она улыбнулась, сначала широко и игриво, но затем ее губы раскрылись, становясь лукавыми. Ее взгляд привлек мое внимание, и она облизнула губы перед камерой. - Правда, папочка?

— Правда. Сейчас. - Я покачал головой. - Ну, может быть, позже, но моя идея заключается в том, чтобы убедить твоего папу позволить тебе отказаться от киски.

Дженна рассмеялась, глядя себе между ног. - Киска, да? Как ты думаешь, он скажет: "Эй, Дженна, я думаю, тебе пора завязывать с кисками"?

Я подождал, пока она перестанет смеяться, прежде чем сказать: - Не в таких выражениях. Ты собираешься выслушать меня или посмеяться надо мной?

— И то, и другое? - Дженна рассмеялась. - Можно я поиграю сама с собой, пока ты будешь рассказывать о моем отце?

Ее слова лились из ее уст с густой, похожей на мед сладостью, которая наполняла мои уши непристойными мыслями. Карусель сисек Дженны, ее круглой задницы, ее розовой киски и ее белозубой улыбки манила меня проникнуть в ее тело. Ах, черт, но у меня не было силы воли.

— Да, - сказал я. - Ты можешь поиграть с собой.

— Ты тоже дрочишь?

Я кивнул, подумав: - Не сердись на меня, мам. Я просто дрочу.

Дженна повернулась на кровати, и ее ноги были обращены к камере, а голова скрылась за ней, когда она откинулась на матрас. Она зарылась пятками в стеганое одеяло, придвигаясь ближе к камере, раздвинув колени и выставив бедра вперед, к своему моллюску с розовой прорезью. Когда она приблизилась к камере настолько, насколько могла, она схватила подушку и подложила ее под голову, а затем еще одну, приподнявшись настолько, чтобы видеть экран своего телефона и меня на нем.

Я мог видеть ее киску, внутреннюю поверхность бедер, ее раздвинутые ягодицы и нижнюю часть ее щелки, которая исчезала за одеялом. Ее живот переходил к нижней части сисек, увенчанных толстыми сочно-розовыми сосками, а затем к ее светловолосому личику куклы Барби. Глядя в ее голубые глаза, я подумал: - Надеюсь, мой план сработает.

— Покажи мне свой большой член, - промурлыкала Дженна. - Я скучаю по играм с ним.

Я застонал, стараясь говорить как можно тише. Я держал телефон в левой руке так низко, как только мог дотянуться, чтобы Дженна могла смотреть на мой член, пока я восхищался ее телом. Поза обещала быть неудобной, поэтому я схватил книгу с прикроватной тумбочки, и через минуту мне удалось зажать телефон между ног в позе, похожей на ту, что была у Дженны.

— Ты скучаешь по вкусу моей киски? - Спросила Дженна, раздвигая указательными пальцами свои маленькие губки, образуя пару влажных крыльев бабочки, разделенных линией ее щели и увенчанных набухшим драгоценным камнем ее клитора.

— Да, - прошептал я, когда между розовыми стенками киски Дженны образовалась полоска белого крема.

Дженна собрала крем средним пальцем правой руки и поднесла к губам. Ее язычок высунулся наружу, а кончик уперся в ее сладкую киску и скользнул вверх, собирая соки и втягивая их в рот.

— Черт, - прошипел я, хватая свой член и поглаживая его от яичек до кончика.

— Какой у тебя план? - Спросила Дженна. Ее пальцы переместились на грудь, смачивая соски и покручивая их между большими и указательными пальцами. - Какие у тебя планы насчет моего папочки?

— Я расскажу тебе после того, как мы кончим, - сказал я, сильнее поглаживая свой член, пока преякулят обволакивал шляпку гриба прозрачной скользкой жидкостью.

— Нет, - надулась Дженна. - Скажи мне сейчас.

— Хорошо, - сказал я, продолжая поглаживать свой член. - Твой папа думает... ммм... что он может помешать тебе трахнуть меня, но... о, да, покажи мне этот розовый, детка... он думает, что это удержит тебя от... о, черт, ты мокрая... от возбуждения?

Дженна покачала головой, затем спросила: - Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, - сказал я, тяжело дыша, когда мое предплечье начало гореть, - что, если он увидит, какой сексуальной ты стала, когда он держит тебя подальше от меня?

— А что, если с тобой? - Дженна застонала, просовывая два маленьких пальчика в скользкую дырочку между ног. - Это было бы круто, если бы он снова застукал нас.

— Нет, не со мной, но это было бы круто. - Я глубоко вздохнул. - Я имел в виду, в целом. Что, если бы он увидел, как ты возбуждаешься, когда у тебя нет секса?

— Продолжай говорить, - пропыхтела Дженна.

— Что, если бы ты дразнила его? - Я не мог сказать ей, что моя мать дразнила меня, не так ли? Нет, я не мог…

— О, ты мерзкий извращенец, - захныкала Дженна. - Ты больной ублюдок. Мне это нравится.

— Дома тебе нужно одеваться как можно сексуальнее.

Стоны Дженны становились все громче, когда ее пальцы усиленно ласкали клитор и проникали глубоко в киску, издавая влажные, хлюпающие звуки, от которых у меня сжимались яйца.

— Короткие шорты и майки, - сказал я. - Обтягивающие рубашки без лифчика. Убедись, что твои соски затвердели. - Я застонал, быстрее поглаживая свой член. - Оставляй дома свой халат расстегнутым.

Дженна застонала, почти всхлипывая, когда стала трахать свою киску пальцами с нарастающей скоростью.

— Надень свободные шорты без трусиков. - Она бы так сделала? - И пусть он посмотрит на твои дырочки между ног.

— О, да, - простонала Дженна. - Я могла бы посидеть у него на коленях.

Я застонал.

— Я могла бы заставить его думать, что схожу с ума без твоего члена во мне. - Киска Дженны блестела от ее соков. - И я такая, детка. Мне так сильно нужен твой гребаный член в моей киске!

Я видел, что она хотела этого, так же сильно, как я нуждался в ее киске - так же сильно, как нам нужно было быть вместе. После того, как мы кончили, Дженне захотелось кончить снова. На этот раз она повернулась, встала на колени и продемонстрировала свою щель сзади. Мы поговорили о ее отце и о том, как интересно было бы с ее стороны дразнить его своим прелестным подростковым телом. К тому времени, как она кончила, ее киска была покрыта липким медом и вкусными сливками.

— Я собираюсь это сделать, - сказала Дженна позже. - Я собираюсь раздразнить своего отца, и он позволит мне поиметь твой член. Время шоу, детка.

Я рассмеялся, подумав: - Черт возьми, мама. Что ты натворила?

ЧАСТЬ 12. Внизу, с мамой

Примерно через час после разговора с Дженной я вышел из своей комнаты, представляя, что буду делать, когда снова увижу маму. Вдохновленный тем, что Дженна решила подразнить своего отца. Я легко и быстро спустился по лестнице с планшетом в правой руке. Я был одет в свободные черные баскетбольные шорты и облегающую спортивную рубашку соответствующего цвета. На первом этаже было так темно, как я и надеялся, только свет от телевизора переливался белыми, серыми и более темными бликами, создавая настроение. Папа лежал на диване справа от мамы, уткнувшись головой в подушку, а мама сидела на заднем диване, и ее льняные волосы блестели, несмотря на темноту.

Мои шаги едва улавливались, но они никак не могли долететь до мамы или папы из-за взрывов и разрывов снарядов в фильме о войне, который они смотрели. Когда я обошел свой угол заднего дивана, мама повернула голову, и удивление на ее лице заставило меня улыбнуться не меньше, чем ее наряд. Ждала ли она меня раньше или вообще не ждала? Это не имело значения, потому что теперь я был там.

Мама оделась так, словно ждала меня. На ней была облегающая серая майка с глубоким вырезом и тремя розовыми пуговицами посередине груди. Если бы она расстегнула эти пуговицы, половинки разошлись бы под давлением, пытаясь удержать ее груди, и обнажились бы ее два холмика почти до сосков. Ее рубашка была отделана розовым кружевом, как и серые шорты для мальчиков. Это были маленькие шорты, которые могла бы носить девочка-подросток, несмотря на то, что они были слишком малы для ее фигуры. Маленькая часть маминой попки отвисала, когда она вставала, демонстрируя улыбку на нижней части ягодиц - складку, которая образовывалась там, где подколенные сухожилия соединялись с ягодицами. Шорты были маленькими, но не тесными, а отверстия для ног не прилегали вплотную к бедрам. Под правильным углом они ничего не скроют от моих любопытных глаз.

Когда в моей голове промелькнули грязные мысли, мой член увеличился в размерах, умоляя меня как можно быстрее заглянуть маме между ног.

— Ты принял сегодня таблетку, папа? - Спросил я, присаживаясь на подушку рядом с мамой.

— А что? Ты боишься, что я буду спать здесь, внизу, и ты не сможешь включить телевизор? - Спросил папа и зевнул. - Да, я принял таблетку.

— Просто спросил, - сказал я. - Ты не будешь возражать, если я поговорю с мамой, пока ты смотришь свой фильм? Мы сегодня говорили о колледжах, и я посмотрел несколько и...

— Шепотом, - сказал папа. - Шепотом, и дай мне уснуть.

— Я понял, - сказал я.

— Колледжи? - Спросила мама, глядя на меня, когда свет от телевизора заплясал на ее лице, ударяя, как молния, по мере смены сцен. Ее тон с таким же успехом мог означать: - Это лучшее, что ты мог придумать: колледжи?

Я пожал плечами, и мама снова уставилась в телевизор. Я нажал на сенсорный экран своего планшета и открыл текстовый файл. Я на мгновение задумался, прежде чем напечатать: - Ты расстроена из-за сегодняшнего дня?

Изучив слова еще минуту, я пододвинул свой планшет к маме и сказал: - Взгляни на это.

Мама повернула голову к планшету. Она поджала губы, затем взяла его у меня из рук и прочитала, что я написал. Она не торопилась, и я придвинулся к ней ближе, почти касаясь ее плечом и бедром.

Я наблюдал, как мама подняла правую руку и провела кончиками пальцев по краю планшета. Она сделала ровный вдох, а затем ее пальцы начали печатать, ударяя по клавишам быстрыми движениями. Нажимая на пробел, а затем двигаясь медленнее. Я не столько вчитывался в ее слова, сколько наблюдал, как ее изящные пальцы стучат по клавиатуре.

Она вернула мне планшет, и на нем было написано: - Я не знаю.

Боже, как я должен был с этим работать? Я напечатал ответ, - Ты не сказала "нет", - и я отдал маме планшет.

— Я знаю, - мама напечатала и вернула его мне.

Я придвинулся ближе к маме, положив планшет между нами. Я положив его на наши бедра, мое правое, ее левое. Я печатал, и мне было весело. Я сделал паузу, и мои пальцы зависли над мягкой клавиатурой. - Я был бы с Дженной сегодня, если бы ты не позволила мне это сделать. - Я убрал пальцы и положил их под планшет на верхней части бедра. Костяшки моих пальцев были близко к маминой коже под шортами. Так близко, что я чувствовал тепло ее тела.

Мама печатала, а я читал, что это неправильно.

— Но это обезопасит меня, не так ли?

Прежде чем мама успела мне ответить, я открыл другое окно, щелкнул по папке с фотографиями и вывел на экран фотографию Дженны в крошечном изумрудном бикини, которое сидело на ее коже, как хентай-рисунок. Верхняя и нижняя части ее грудей были выставлены на всеобщее обозрение, а соски торчали сквозь зеленый нейлон бюстгальтера-бикини, как будто зеленый был естественным цветом ее сосков. Она стояла на коленях, откинувшись на пятки и раздвинув бедра. V-образный изгиб ее ног сужался к ее подростковой киске, где толстые наружные половые губы выпирали наружу из-под треугольного покрытия трусиков. А под зеленой тканью каждая складочка киски моей девушки прижималась к ее трусикам, с трехмерным мастерством проецируя ее половые губы.

— Видишь? – написал я, вернувшись к текстовому файлу. - Как, по-твоему, я должен держаться от нее подальше?

— Есть ЖЕНЩИНЫ твоего возраста.

— Но я люблю Дженну, - напечатал я, чувствуя, как по коже бегут мурашки, а щеки горят. - Кроме тебя, я люблю только одну женщину.

Я отодвинул пальцы от планшета и положил их на внешнюю сторону правого бедра, только на этот раз костяшками пальцев коснулся маминой кожи. Мой взгляд переместился с планшета на ее профиль, остановившись, чтобы полюбоваться мягким изгибом ее поднимающейся и опускающейся груди и твердыми сосками, проступающими сквозь хлопок, слабо освещенными белым сиянием планшета. Подняв голову, я продолжал рассматривать ее черты, похожие на черты викинга, отмечая тонкую линию подбородка и полные губы, выступающие щеки и изящество ее фигуры.

Мама уставилась на планшет. Ее губы слегка приоткрылись, а желание податься вперед и запечатлеть на них поцелуй пронзило меня с силой выстрела. Я отвел взгляд от мамы, перевел его на папу, а затем снова на экран. Мой член за это время набух, вызвав тихую реакцию "ммм" в моем горле и легкое зажмуривание глаз.

Мама не ответила. Я снова посмотрел на нее. Ее голова повернулась влево, а ее глаза остановились на моей промежности и растущем шатре у меня на коленях. Мамин пристальный взгляд вызвал покалывание в моем члене, и головка приподнялась, когда мой ствол рванулся вперед, упираясь набалдашником в шорты, как копьем. На этот раз я застонал вслух.

Мама хлопнула меня по бедру.

Я провел пальцами по ее обнаженной ноге, прежде чем напечатать: - Видишь, что твой план делает со мной? - Я постучал по экрану, как будто размышляя, что на самом деле и было, но я думал только о том, сколько еще ждать, прежде чем снова начать печатать. - У меня есть порно, на которое я могу подрочить, но я не хочу кончать один. Ты не поможешь мне, если у тебя нет способа позаботиться обо мне?

Был момент колебания, а потом мама напечатала: - Почему тебе недостаточно смотреть на меня? - Ее взгляд снова переместился на мой член. Клянусь, я видел, как дрожь пробежала по ее телу, когда она сделала следующий вдох. - Я твоя мать.

Я не колебался. Мои пальцы замелькали по планшету, печатая, - И именно поэтому ты единственная женщина, с которой я могу изменить Дженне.

Мамины глаза расширились, а затем сузились. Ее следующему выдоху потребовалось много времени, чтобы выйти из ноздрей. Звук из телевизора стал тише, приобретая отдаленную вибрацию, в то время как мои чувства сосредоточились на моей матери. - Изменять? - Я набрал "да". Следующий мамин вдох эхом отдался в моих ушах, как будто это был один из моих собственных вдохов. Она повернула голову, глядя на папу, и мои глаза проследили за ее взглядом. Он лежал в глубине дивана, на спине, а его голова покоилась на подушке, прижатой к основанию подлокотника. Он был укрыт одеялом с дивана от груди и ниже, а его руки лежали на животе поверх одеяла. Черт, я бы хотел, чтобы этот мужчина захрапел.

Я оглянулся на маму.

Холодное сердце. Она замерзла. Я глубоко вздохнул. Мои пальцы сжимались и разжимались, медленно приближаясь к программной клавиатуре планшета. Это ее игра. Все прекращается, когда она говорит "нет"... и имеет в виду именно это. По мне пробежал холодок. Что я имел в виду под "и имеет в виду именно это"?

Я прижимал тыльную сторону ладони к маминому бедру, пока не встретил сопротивления, а затем скользнул ладонью вверх, поворачивая мизинец вправо вдоль маминой кожи. Дрожь пробежала по телу мамы, когда я положил руку ей на бедро под ее короткими шортами. Я сжал ее ногу, одновременно потянувшись левой рукой к клавиатуре планшета.

— Знаешь, что мне больше всего нравится в том, чтобы наблюдать за тобой?

У меня перехватило дыхание, когда я ждал, когда мама возьмется за клавиатуру. Когда она это сделала, ее пальцы двигались по миллиметру, а их движение вперед почти не ощущалось, но когда их кончики коснулись клавиатуры, она торопливо набрала: - Что?

Я двигался намного быстрее, чем моя мама. - Твои волосы на лобке. Мне нравится, как твои светлые локоны торчат над поясом маленьких трусиков, которые ты надела для меня сегодня. - Я услышал быстрый мамин вздох. - Я даже не знал, что мамам разрешают носить такие маленькие трусики. - Я взглянул на нее, используя только глаза. Клянусь, я увидел ее улыбку, поэтому я провел большим пальцем по ее бедру, открывая и закрывая его, пока печатал. - У Дженны нет волос на лобке. У нее гладкая промежность. - Мама снова резко вдохнула. - Я становлюсь еще более возбужденным, когда вижу твои густые светлые волосы.

Мама ничего не сказала.

— Ты так одеваешься для папы?

Мама напечатала: - Ты не должен так со мной разговаривать, - не торопясь и нажимая клавишу "backspace" несколько раз.

— Почему нет? - Я провел всеми пальцами по ее бедру. - Дженна позволяет мне так с ней разговаривать. Ей это нравится. - Я скользнул рукой по ее бедру, следуя внутреннему изгибу, и просунул средний, безымянный и мизинец ей между ног, прежде чем она крепко сжала их, зажав мои три пальца между своими теплыми конечностями. - Я могу показать тебе видео.

Мама посмотрела на меня, затем напечатала: - У тебя есть видео?

— Не новые. - Я снова сжал ее бедро. - Ни разу с тех пор, как ты это начала.

Ее пальцы вихрем пронеслись по экрану. - Ты должен удалить их. - Она снова посмотрела на меня. - И она тоже.

— Почему?

— Не будь глупцом.

Так медленно, как только мог, пока мое сердцебиение учащалось, а член пульсировал от мысли о том, что я собирался сказать своей матери, я напечатал: - Я избавлюсь от них, если ты позволишь мне прикоснуться к тебе. - Я несколько раз постучал по экрану, прежде чем продолжить. - Прямо сейчас.

Мама уставилась на экран. Я уставился на нее. Мое сердце колотилось до тех пор, пока грудная клетка больше не могла вместить его размеры. Под моими шортами мои яйца напряглись, а член попытался затвердеть еще больше, намереваясь застыть, пока не переломится пополам. Когда я готовился снова печатать, мама ответила мне.

— Твой отец прямо рядом с нами.

Я вздохнул с облегчением так громко, что мама повернула ко мне голову. Я сосредоточился на экране, пока писал, - Он либо спит, либо слишком сонный, чтобы заметить.

— Нет.

— Ты позволила мне сделать больше сегодня днем.

Я сжал мамино бедро и просунул указательный палец между ее ног, соединяя остальные пальцы и крепче сжимая ее конечность.

— Ты можешь подождать до завтра? – напечатала мама.

Я провел большим пальцем по верхней части маминого бедра, надавливая на ее ноги, ища более глубокий доступ к ее телу. Мама не сдвинулась с места. Она сильнее сжала бедра, и тепло между ними согрело мою руку.

— Стоп, - напечатала мама.

— Если я это сделаю, мы можем пойти в мою комнату?

— Нет.

— Отлично, - напечатал я. - Но это то, что ждет меня за дверью.

Я водил пальцами по экрану, щелкая по кнопкам и листая папки, пока не наткнулся на фотографию Дженны, и она была одета не так, как подобает невинной восемнадцатилетней девушке. На снимке она была одета в черное белье своей подруги: чулки, подвязки, прозрачные трусики и бюстгальтер с открытой грудью. Ее руки в черных атласных перчатках с белыми кружевными манжетами прикрывали соски, но оставляли обнаженной значительную часть кожи.

— Если не ты, то Дженна, - написал я, и мое дыхание участилось.

Мама уставилась на фотографию. Она смотрела и смотрела, а потом закрыла окно и покачала головой. Я встал, и просунув руку ей между ног. Моя кожа стала влажной, особенно с той стороны, которая была глубже всего между ног моей матери. Мой член торчал из трусов. Я посмотрел на папу и, стоя выше, увидел, что его веки закрыты. Возможность была упущена. Прежде чем я успел отойти, мама потянула меня за штанину шорт. Она сильно потянула, и после второго рывка я сел рядом с ней. Мама вздохнула и раздвинула ноги... для меня.

Когда я сел, мама снова включила мой планшет. На этот раз она написала: - Не мастурбируй при мне.

— У меня под шортами? – спросил я.

Мама наклонила голову вправо, и ее глаза закатились в том же направлении. Я обхватил шишку левой рукой и надавила на головку. Жужжащее, наполненное удовольствием облако окутало мою головку, прежде чем устремиться вниз по стволу, заставляя мою попку напрячься, а бедра приподняться. Мама выключила планшет и положила его на столик рядом с собой. Она смотрела вперед, не отрывая глаз от телевизора, потом перевела взгляд на папу, который, казалось, спал, а потом снова на телевизор, ожидая, что я сделаю с ней все, на что осмелюсь.

Я думал, что мы не устанавливали никаких других границ. Что бы сделала мама, если бы я зашел слишком далеко? Позвала бы папу? Побежала наверх, где мы могли бы побыть одни? Черт возьми, мои мысли становились все мрачнее.

Момент был мой, и все же моя рука медленно двинулась к ее бедру. Теперь у меня была свобода, и я двигался с медленным, настойчивым нажимом, как будто давая маме шанс отступить. Или, может быть, я хотел насладиться этим. Возможно, я наслаждался этим и давал маме шанс отступить. Я не знал, но теперь, когда мама разоблачила мой блеф, у меня появились совершенно новые ожидания. Я должен был действовать. До этого я прикасался только к Дженне. Между нами было много ласк пальцами и поцелуев в киску, но что моя неопытность на самом деле знала о теле Дженны или о том, как доставить удовольствие женщине?

Настоящей женщине.

Моей маме?

Сердцебиение участилось у меня в груди. Ладонь похолодела от влаги, когда пульс забился в центре ладони. Я должен был выступить. Я должен был. Выступление было единственным способом заставить маму захотеть моих прикосновений, вместо того, чтобы терпеть их.

Я прижал ладонь к бедру матери. Ее кожа обожгла меня. Мои пальцы скользнули внутрь, обхватывая ее конечность, чтобы погладить внутреннюю часть между ног. Она раздвинула бедра, и передо мной открылось сужающееся V-образное окошко, ведущее к красивой, поцелованной солнцем киске, которая является самой красивой частью женского тела.

Я сжал ее бедро. Мама ничего не сказала. Я снова сжал ее бедро, массируя пальцами ее конечность, а мой ритм был медленным и нежным. Моя левая ладонь скользнула по набалдашнику, а бедра приподнялись, когда удовольствие пронзило меня. Прикоснется ли мама ко мне, если я попрошу?

— Не торопи события, - подумал я. Мы и так уже достаточно поторопились. Сегодня вечером мы покажем ей, на что способны.

Я скользнул рукой к маминому колену. Она смотрела на папу, пока я ласкал ее гладкую кожу. Я стал быстрее гладить свой член через шорты, обхватывая пальцами ствол члена и поглаживая головку большим пальцем. Несколько судорожных вдохов покинули мои легкие, и мама повернула голову в мою сторону настолько, чтобы видеть, как я поглаживаю свой член.

Это было безумие.

Я скользнул рукой вниз по ее бедру, продвигаясь внутрь, так что кончики моих пальцев коснулись подушки у нее между ног, а ладонь легла на ее кожу. Я опустился ниже. Мама вздрогнула, когда я коснулся середины ее бедра. Теплое облачко тумана, казалось, коснулось той стороны моей ладони, которая была ближе всего к ее лобку, увлажняя мою плоть и заставляя мой мизинец вытянуться как можно дальше, останавливаясь менее чем в паре сантиметров от ее обтянутой атласом промежности.

Неясная, колеблющаяся легкость пронзила мою голову изнутри. Я снова поднялся по маминым бедрам, и ей стало легче дышать. Я снова опустился, и ее следующий вдох получился тяжелым. Я взглянул на перед ее футболки, где ее твердые, как камень, соски выпирали из ткани, угрожая прорваться сквозь нитки. Они торчали наружу, толстые и твердые, как соски Дженнифер Энистон почти в каждой серии "Друзей".

Я опустился ниже, чем раньше, заставив маму раздвинуть ноги еще шире, и мои костяшки пальцев задели внутреннюю поверхность ее правого бедра. Она пошевелила задницей, но бежать ей было некуда. Мой мизинец снова вытянулся, касаясь ее влажной плоти и дразня вырез ее шортиков. Ее левая рука дернулась, поэтому я провел ладонью вверх по ее ноге и погладил середину бедра, сжимая и ощущая гладкую упругость кожи моей матери.

Я продолжал поглаживать свой член и извлекать преякулят из яичек. Каждый выплеск кристально чистой спермы напоминал моему члену о том, что между бедер моей матери находится нежное сокровище. Я вышел из этих складок, поздоровался с миром, распахнув ее настежь, и теперь мне хотелось вернуться и снова распахнуть ее настежь, но вместо того, чтобы опустошать ее розовый канал жизни, я хотел снова заполнить его своим собственным.

Мои яйца задрожали, и я почти удовлетворил свои нездоровые, извращенные желания, от которых твердеет член. Однажды у меня будет моя мама. Еще до конца этого лета, и, возможно, однажды Дженна и они обе.

В то же время мой член застонал, когда волна удовольствия сорвала стон с моих губ.

— Ш-ш-ш, - прошипела мама, убирая правую руку с подлокотника и шлепая меня ладонью себе между ног.

Что-то в этом движении напомнило мне девушек в порно, шлепающих по своим безволосым попкам перед тем, как их коллеги засунут свои члены им в киски. Мне пришлось подавить еще один стон, но, сделав это, я раздвинул мизинец настолько, насколько мог, и проник в вырез маминых шорт, коснувшись складки, где внешняя половая губка переходила в внутреннюю часть бедра.

Мама ответила на мое прикосновение резким вдохом. Она посмотрела вниз. Рука, которая только что хлопала меня по руке, теперь покоилась на моем предплечье. Она попыталась оттолкнуть меня, но я крепко держал ее, уставившись ей между ног и качая головой.

Мама снова толкнула меня за руку.

Я сильнее замотала головой.

Мамины бедра начали сжиматься. Я не возражал. Она только зажимала меня между ними, но когда ее ноги сомкнулись на моей руке, я провел мизинцем по теплой выпуклости маминой киски. Моя ладонь коснулась похожей на шелк сетки, но кончик моего пальца зацепился за резинку ее трусиков и просунулся под нейлон, коснувшись такой горячей кожи, что я удивился, как это мой палец не расплавился.

— Она такая чертовски мокрая, - подумал я, когда мой мизинец провел влажным пальцем по ее холмику, следуя по линии трусиков.

Мама сильнее сжала мое запястье. Я повернул голову к папе, резко дернув подбородком. Мамина рука замерла, когда она посмотрела на папу. Я с силой протиснулся между ее бедер, и мой безымянный палец наткнулся на мягкую, как подушка, ложбинку в центре ее влагалища, а мизинец скользнул в изгиб ее бедра.

Папа не пошевелился, продолжая дышать в спокойном ритме человека, который крепко спит. Я сильнее погладил свой член. Могло ли это сойти мне с рук, пока он бодрствовал? Он не мог видеть нас со своего места. Мое сердце бешено колотилось в груди, а ноги покалывало, когда я думал о том, как мой отец смотрит телевизор, а я ощупываю его жену на диване позади него.

Мама снова надавила на мое запястье. Я держался крепче, преодолевая ее сопротивление, и погрузил безымянный палец в нежные складочки ее киски. Мама выгнула спину, выставив вперед свои сиськи и толстые соски, а я пошевелил мизинцем, просунув костяшки пальцев ей под трусики. Она тихо застонала, когда мой палец скользнул по ее холмику. Волосы на ее лобке касались моей кожи, а их пряди были мягче и пышнее, чем тончайшие нити шелка.

— Марк, - прошептала мама.

Я не ответил ей. Вместо этого я провел рукой по маминым бедрам, вверх и вниз, изо всех сил стараясь просунуть палец между ее складок, надеясь, что своими движениями потру ее клитор. Не то чтобы я раньше не трогал киску. У меня была Дженна, и мы часто тренировались, и, когда мама продолжала давить на мое запястье своей рукой, она добавила новое давление, намеренно или случайно, я не знал, но я почувствовал, как ее бедра прижались ко мне, словно пытаясь разжать мои пальцы.

— Прекрати, - прошептала мама.

— Нет, - прошептал я в ответ. Мой голос был тише и решительнее, чем у нее.

— Пожалуйста.

Я сильнее надавил на ее киску, проводя мизинцем по влажным волосам на лобке.

— Я всегда могу пойти к Дженне, - сказал я.

Мама издала разочарованный звук. - Твой отец может проснуться.

— Он и не собирается. - Мама, похоже, тоже в это не верила. - Он принял свои таблетки.

Мама сильнее прижалась к моей ладони. Она уперлась пятками в спинку дивана и сильно прижалась ко мне бедрами. Я начал скользить вверх, и когда наши движения столкнулись, мама издала прерывистый вздох, похожий на приглушенный всхлип. Я с неудержимой решимостью надавил на спуск, стараясь двигаться по той же траектории, что и раньше, и следующий вздох мамы был прерывистым. Я сделал это снова, и мама закрыла глаза и резко повернула лицо вправо, а ее ноздри раздувались. Их звук достиг моих ушей.

Я снова просунул руку между ее бедер, сильно потирая ее киску. Я мог поклясться, что почувствовал, как влага из ее киски пропитала атласные шорты. Мой мизинец, все еще прижимавшийся к ее холмику, был таким же скользким, каким становились мои пальцы всякий раз, когда я погружал их в розовое лоно Дженны, но не таким липким. Пока.

— Поторопись кончить, - пробормотала мама сквозь стиснутые зубы, а ее голос срывался. - Закончи это.

Я сжал свой член. Я хотел кончить - боже, как я хотел кончить - но насколько лучше было бы в следующий раз, если бы я уговорил свою маму пойти со мной? Я хотел... нет, мне нужно было, чтобы ее поддразнивание было тем, чего она хотела, а не тем, что, по ее мнению, она должна была делать.

Издав стон, я вытащил свою руку из-под маминой ноги, и на мгновение мне пришлось преодолеть ее сопротивление, когда она еще раз прижалась своей киской к моей руке. Мама отпустила меня. Ее пальцы разжались, а ноги широко раздвинулись, словно наэлектризованные. Ее глаза открылись, когда она повернула голову ко мне. Я немного отодвинулся от нее, совсем чуть-чуть, не сильно, и наклонился вперед, просунув правую руку под ее колени, приподнимая и поворачивая ее ноги к себе. Мама повернулась на заднице, когда я подтянул ее колени и усадил ее ступни рядом с собой на диван. Ее пальцы коснулись моего бедра, когда она облокотилась на подлокотник дивана. Я вытащил руку из-под ее колен и просунул ладони между ее голеней, прижимая ее левую ногу к спинке дивана, а правую - к краю подушки.

— Что ты делаешь? - Мама зашипела на меня, когда свет окрасил ее в серебристые и голубые тона.

— Прикасаюсь к тебе, - прошептал я, глядя ей в глаза, и положил ладонь на внутреннюю поверхность ее правой ноги.

Мама сглотнула, когда я провел рукой вниз по ее бедру. Свободный вырез ее шорт лежал волнообразно, открывая моим пальцам доступ к ее шортам. Я протиснулся внутрь. Мама глубоко вздохнула, когда мои пальцы коснулись изгиба ее бедра и скользнули внутрь, следуя изгибу ее кожи, пока я полностью не обхватил влажное тепло между ее ног. У мамы перехватило дыхание, и она повернула свои широко раскрытые глаза вправо, уставившись в телевизор, когда ее следующий вздох стал прерывистым, а по телу пробежала дрожь.

Несколько мгновений я держал в ладони кремовую, горячую киску моей матери. Тепло между ее ног послало волнистые лучи удовольствия по моей руке. Мой член набух, и мягкое жужжание массировало мои яйца, заставляя мою мошонку и мой анус - сжаться.

— Марк, - сказала мама тихим, дрожащим голосом.

Я сжал ее киску, удерживая ее влагу в ладони.

Мама вздохнула, зажмурив глаза, и разочарованный, похожий на щенячий стон вырвался из ее легких.

Мой отец лежал неподвижно - все еще спал, все еще видел сны - не подозревая ни о том, что я делаю со своей матерью, ни о новом цветочном аромате киски, наполнившем комнату.

Я отпустил мамину киску. Ее груди быстро поднимались и опускались, а когда я снова сжал ее киску, они вздулись, когда она втянула воздух. Ее шелковистые трусики, промокшие насквозь и липкие на ощупь, лежали у меня на ладони. Треугольник, защищающий складки ее киски, был тонким и узким, что позволяло моим пальцам прижиматься к обнаженной плоти ее внешних губ. Мой средний палец был достаточно длинным, чтобы упираться в ее щель, а затем еще немного, кончик касался нити, прикрывающей ее анус. Мама подпрыгнула, когда я дотронулся до нее сзади, и она подпрыгнула снова, прижимаясь своей киской к моей руке, когда я легонько надавил на горячий, как в духовке, изгиб ее розового бутона.

— Ты, - сказала мама, делая паузу, когда я снова сжал ее киску, - должен остановиться.

— Я не могу, - сказал я так же тихо, как и она. - Мне нужно это. Мне восемнадцать. Я возбужден, и мой член от тебя так чертовски затвердел.

— Тогда поторопись и кончи.

Я хотел сделать с ней гораздо больше, но головка моего члена превратилась в узел покалывающих нервных окончаний, потребность в освобождении которых распространилась по моим бедрам. Я чувствовал себя так, словно парил, несомый на колючем облаке, которое наполнило мои внутренности потрясающим адреналином.

— Я кончу позже, - прошептал я, почти задыхаясь. От слов у меня перехватило горло. - Но ты кончишь сейчас.

Мама открыла рот, чтобы заговорить, но прежде чем она успела произнести хоть слово, я отодвинул резинку ее трусиков и кончиками среднего и указательного пальцев с первой попытки нащупал ее клитор. Ее рот открылся, но с губ не сорвалось ни звука. На ее лице появилось выражение удовольствия, глаза сузились, а губы поджались. Мышцы на ее шее напряглись. Мои пальцы скользнули по влажной складочке ее киски, касаясь розовой плоти за ее губами и над ее дырочкой, а затем мои пальцы погрузились в ее вагину, следуя по этой линии вниз.

— Ух, - простонала мама. Удивление и шок отразились на ее лице.

Мои пальцы прошлись по изгибам ее внутреннего канала. Я не проникал глубоко. Вместо этого я погрузил пальцы в ее влагу, прижимая кончики к нижней части ее холмика, в то время как мой большой палец продвигался вперед и скользил между ее верхними половыми губами. Я знал, что нахожусь под маминым клитором, и в спешке протолкнул большой палец выше. Я не останавливался до тех пор, пока тело моей матери не подпрыгнуло, словно наэлектризованное, и она издала еще один стон дрожащими губами.

— Вот так, мам, - торопливо прошептал я. - Просто позволь мне прикоснуться к тебе, и я буду держаться подальше от Дженны.

Мама не пошевелилась. Неужели имя Дженны заставило ее застыть на месте? Или это было из-за того, что я засунул два пальца в ее киску, а мой большой палец был на ее клиторе? Безымянный палец вжимался в щелку ее задницы, в то время как мой мизинец покоился на нижней части ее правой щеки? Я не знал, но спрашивать не собирался.

— Пожалуйста, Боже. Помоги мне заставить мою маму кончить, - взмолился я, а затем начал двигать пальцами между мягкими розовыми материнскими стенками.

— О-о-о, - простонала мама шепотом, и на ее лице отразился вызов.

Я провел ладонью вверх, и мои пальцы нащупали изгиб ее внутреннего канала. Влажная и упругая розоватость ее скрытой плоти была мягкой на ощупь. Мягкие и тугие, они сжимали меня рельефными мышцами с такой силой, какой я от них не ожидал. У киски Дженны никогда не было такого, но слово "контроль" всплыло у меня в голове. Мама была женщиной, которая знала, как использовать свою киску в своих интересах.

Я смотрел на ее лицо, пока сжимал и разжимал пальцы на нижней стороне маминого холмика. Так говорили порнозвезды. Так говорили в Интернете. Так говорила Дженна, всхлипывая и сдерживая слезы, пока я ласкал ее киску, доводя до оргазма.

Я двигал пальцами не быстро и не медленно. Я методично ласкал мамины внутренности и в том же ритме теребил большим пальцем мамин клитор. Ее упругая жемчужина плавно скользила между верхними частями наружных губ, где мякоть киски была толстой и нежной и идеально подходила для того, чтобы обхватить клиторальный бугорок моей матери. Я подавил стон. Я не мог прямо сейчас раздеть свою мать догола и сжать ее половые губки, обхватив клитор внешней оболочкой ее моллюска, как бы мне этого ни хотелось. - В следующий раз, - сказал я себе, - в следующий раз. - У меня было так много планов относительно тела моей матери, что было почти невозможно мыслить здраво.

Когда я провел пальцами по маминым губкам, на ее лице отразилось удовольствие, охватившее ее материнское естество. Она прикусила нижнюю губу, и при каждом движении клитора и массаже внутренностей ее подбородок дергался влево или вправо. Глаза сужались, а брови сходились в судороге. Из ее киски вытекло огромное количество густого, как мед, нектара, испачкавшего мою руку и ее шорты. Испортившего ее трусики и увлажнившего ее попку.

Я застонал.

— Ш-ш-ш, - прошипела мама, поворачивая голову через правое плечо так далеко, как только могла. Ее глаза открылись, и она вздрогнула, когда я нажал на ее кнопку любви. Ее бедра взметнулись вверх, а ее бедра открывались и закрывались, сжимая мою руку, затем отпуская ее, затем снова сжимая. Аромат ее сладкого мускуса наполнил мои ноздри и, вероятно, всю чертову гостиную. Я глубоко вдохнул, когда моя левая рука без разрешения скользнула под шорты и схватила самый твердый член, который у меня когда-либо был в жизни.

Черт возьми, но мне нужно было, чтобы этот здоровенный сукин сын вошел в мою мать, но не сегодня. Мне захотелось заплакать, когда эта мысль осенила меня, но я хотел кончить еще сильнее, поэтому я начал быстрее поглаживать свой член, одновременно сильнее сжимая сочную киску моей матери и быстрее теребя ее клитор.

Чем быстрее я тер свой скользкий от эякуляции член, тем усерднее обрабатывал мамину киску, согласовывая движения своих рук. Когда я синхронизировал их движения, мамино и мое удовольствие, казалось, переплетались. Каждый раз, когда я подавлял стон, мама делала то же самое. Она посмотрела на меня с такой беспомощностью, что мои яйца взмолились о пощаде.

Через несколько минут после того, как я прикоснулся к ней, ее челюсть задрожала, а голова начала кивать, как бы побуждая меня двигаться дальше. Она поджала губы, а ее лицо напряглось, когда мой член набух в ожидании оргазма. Когда мое наслаждение растеклось по головке, мамина киска сжалась, и она поднесла левую ладонь ко рту. В ее глазах отразились стыд и удивление, когда ее киска под моими пальцами превратилась в кремовое месиво.

Она сейчас кончит. Она собирается прийти. Она собирается…

Мама покачала головой, то ли себе, то ли мне, не знаю, но она вывернула руку, прикрывавшую рот, и прикусила серповидную полоску кожи, идущую от большого к указательному пальцу. Ее киска прижалась к моим пальцам, и мама сомкнула колени и ступни, зажав мою руку между своих потных бедер, удерживая мои пальцы внутри себя, в то время как ее задница приподнялась с дивана, подставляя свою киску под мои щупающие пальцы и полирующий перламутр большой палец. Сперма пропитала мои пальцы. Густая и горячая, она лилась из нее, увлажняя все, к чему прикасалась, и оставляя на ткани ее трусиков, шортиках и диване свой клубничный аромат. Когда из ее пальцев вырвались всхлипы, и она подняла правую руку, чтобы прикрыть рот, я потерял контроль.

Мой член напрягся снизу вверх, прогибаясь вверх и назад, когда мои бедра напряглись, а ягодицы сжались. Давление в моих яйцах ослабло. Оно распространилось вверх и вокруг, а затем по моему члену, наполняя мой ствол спермой, прежде чем она выплеснулась на мои шорты.

— Мама, мама, мама, - шепотом простонал я, дрожа и двигая бедрами вперед, когда густые струи спермы разорвали мои трусы и намочили пальцы. Мои стоны продолжались, вырываясь из легких, и их не мог услышать никто, кроме меня и моей матери. Я с силой засунул пальцы в мамину киску, выпрямляя их и массируя костяшками пальцев ее киску, а мой большой палец скользнул вверх по клитору и по лобковым волосам. Мои пальцы сжали ее лобковую кость, как будто она принадлежала мне. Я боролся за то, чтобы проникнуть глубже в ее лоно, и когда низкий стон вырвался из легких моей матери, этот звук был достаточно сексуальным, чтобы последний толчок спермы потряс мой организм, опустошив мои яйца до последней капли спермы, которая в них была.

— Спасибо, - выдохнул я после минутного молчания, - что позволила мне прикоснуться к тебе, мама.

— Убери от меня свои пальцы, - сказала мама строгим голосом. - И иди в свою комнату.

Я не стал спорить. Я промолчал. Я кивнул, высвободил свои пальцы из маминых и поспешил наверх, даже не удостоив маму взглядом. Я забыл свой планшет, но в тот момент мне было все равно. Я поднялся в свою комнату, где слизал мамину сладость со своих пальцев. У меня выделилась слюна, язык защипало. Я никогда раньше не пробовал ничего более нежного и сливочного. В следующий раз я должен буду проникнуть ртом между ее ног.

Будет ли вообще следующий раз?

Черт, да, будет.

Час спустя я спустился вниз за планшетом. Я прошел по темному коридору, добрался до верхней площадки лестницы и увидел серебристо-голубой свет от телевизора, который пытался пробиться сквозь завесу темноты в холле. На верхней площадке лестницы я услышал звуки низкого, тяжелого дыхания и слабое "плюх, плюх, плюх" - шлепки плоти о плоть. Присев на корточки и не торопясь, я проскользнул вниз по лестнице достаточно далеко, чтобы заглянуть в гостиную, и от того, что я увидел, мой член затвердел быстрее, чем когда-либо могла сделать моя рука.

Серебристо-голубой свет окутал мою мать, которая отвернулась от меня. Мой отец все еще выглядел спящим, но то, как он продолжал спать, несмотря на свои таблетки, было за пределами того, что мог бы объяснить мне медицинский мир. Мама сидела на нем верхом. На ее теле не было трусиков, хотя я не мог разглядеть никаких деталей, так как свет падал на нее только спереди.

Она была черным призраком, тенью, нимфой, сотканной из ночного греха и всего, что связано с запретным. Ее задница двигалась вверх и вниз, когда она скакала на моем отце в обратном стиле наездницы, насаживаясь киской на его член по всей длине. Дыхание вырывалось из его легких неровными толчками, но он был далек от пробуждения. Не в силах ничего с собой поделать, я вытащил член и дрочил следующие десять минут, наблюдая, как тень моей матери скачет на моем отце, и жалея, что не могу присоединиться к ним.

После того, как я кончил, я наблюдал, как моя мать использует член моего отца, пока она не запрокинула голову и не застонала, наполнив нижний этаж звуками своего оргазма. Тут проснулся папа. Он что-то сказал, но это было тихо и невнятно. Сонно, но я разобрал его бормотание, а потом мама рассмеялась и сказала: - Если ты сможешь не заснуть...

Я улыбнулся, возвращаясь в свою комнату, думая о том, что в идеальном мире мой отец согласился бы разделить со мной мою мать. Кто знает, согласится ли он когда-нибудь, но мне нужно было выспаться. Завтра был новый день, и у меня были планы на маму.

Отвратительные планы.

Продолжение следует......

P.S. Дорогой читатель! Понравилось? Если да - пожалуйста, перечислите 10 рублей на карту № 2202200858517376. Вас это сильно по карману не ударит, а для меня это единственный источник дохода. Заранее благодарен. Ваш ЛюбительКлубнички.