A TOWN WITHOUT HONOR Ch. 02 / Tx Tall Tales

Ей было 29, мне - 33. Я был предоставлен сам себе.

В одном моя сестра Пег была права. Мне нужно было уехать. Уйти на некоторое расстояние.

Я отправился в путь.

Первой остановкой был Роджер Хэммондс. Я провел с ним большую часть недели, улаживая дела и просто рассказывая о своей жизни и о том, что пошло не так. Он сказал мне, что я не могу убежать от своих проблем. Я согласился. Я взял перерыв, потому что был слишком расстроен, чтобы находиться рядом с кем-то из знакомых. Я скоро вернусь, - заверил я его.

Он и его жена были хорошими слушателями. Они не упрекали меня. Они не оправдывались ни перед ней, ни перед кем-либо еще. Они задавали простые вопросы, которые заставляли меня сомневаться в намерениях и мотивах людей, но я не видел выхода из того, что они со мной сделали. Роджер попросил меня оставаться на связи, и я так и делал, звоня по крайней мере раз в неделю. Я разговаривал с Анной так же часто, как и с ним. Они были хорошими друзьями.

С Бет я разговаривал раз в день. Я спросил, подписала ли она бумаги. Она сказала мне, что никогда не подпишет. Я повесил трубку.

В конце недели я позвонил.

— Ты подписала бумаги?

— Пожалуйста, поговори со мной, Хонор.

— Ты подписала бумаги?

— Я не собираюсь.

— Зарплата будет через два дня. Если ты не подпишь бумаги, ты не сможешь управлять компанией и не сможешь никому платить. Пятьдесят с лишним человек не смогут выплатить ипотеку или поставить еду на стол. Более двухсот человек пострадают, включая детей и супругов. По последним подсчетам, двести семнадцать. Подпиши бумаги.

— Почему ты так поступаешь с нами? Ты больше не любишь меня?

— Я всегда буду любить тебя. Просто сейчас я не могу тебя выносить. Подпиши эти чертовы бумаги, Бет.

Я повесил трубку.

На следующий день я получил известие от адвокатов. Она подписала. Разрыв отношений был официальным. Компания принадлежала ей. Она распоряжалась всеми счетами.

Я позвонил ей. Я всегда блокировал номер, чтобы она его не видела, и знал, что она мне не позвонит.

— Спасибо, что подписала бумаги. Ты сделала тест ДНК?

— Что? Конечно, нет! Это же безумие. Ты же знаешь, что они оба твои.

— Я ничего не знаю. Я думал, ты никогда не сможешь быть мне неверной. Я думал, что ты любишь меня. Теперь, когда я знаю, что ты трахалась как минимум с двумя другими мужчинами, я понятия не имею, когда ты начала и как долго ты этим занималась. Пройди тест

— Не буду. Ты знаешь, что у меня никогда не было никого другого. Я тебе всё рассказала

— Всё. Ты уверена?

— Да, все, - настаивала она.

— Три раза? Ты была с ними три раза.

— Три раза с Фредом. Дважды с Дейлом.

— Три раза. Он входил в тебя три раза? Дейл дважды?

Она замолчала.

— Я этого не говорила.

— Ты была с ними три раза. Что значит "с ними", Бет?

— Я.. . Я спала с ними. У нас был секс

— Три раза. Пять, включая Дейла. Три эякуляции для Фреда

— Нет. Мы занимались этим больше одного раза каждый раз, кроме последнего. Дейл даже не делал этого в последний раз

— Так что это было, два-три хороших траха каждый раз?

— Почему ты продолжаешь спрашивать? Это не имеет значения. Я изменила, да, и я сожалею об этом. Ужасно жалею. Позволь мне загладить свою вину.

— Сколько раз? Сколько раз он тебя трахал? Сколько раз он может кончить подряд?

— Я не знаю. Я не считала, - тихо сказала она.

— Могу предположить. В первый раз, когда я был в Калифорнии. Три, четыре? Сколько?

— Почему ты не можешь оставить это в покое, Хонор? Я облажалась, ясно?

— Нет. Ты облажалась. Ты облажалась с Фредом. Я хочу знать, сколько раз.

— Может, дюжину. А может, и больше, - наконец призналась она.

— Ого! Кто бы мог подумать, что Фред - супермен? Он кончил в тебя дюжину раз за один сеанс!

— За все время. В течение всей недели. Может быть, три или четыре раза в день, как только это началось.

— О, теперь я понимаю. Когда ты сказала, что изменили один раз, ты имела в виду, что изменила много раз, но засчитала это только как один. Я думал, ты учишься на бизнес-мастера. Не очень хорошо умеешь считать, да?

— Что ты хочешь, чтобы я сказала, Хонор? На той неделе я трахалась с этим ублюдком четыре раза. Это то, что ты хотела услышать? Еще шесть раз, когда ты был в Китае, пока Дейл не присоединился к нам. Потом еще четыре раза с ними обоими, и еще один раз только с Дейлом.

— Это не то, что я хотел услышать. Я хотел услышать, что ты был верна мне. Но мне приятно слышать, что ты начинаешь говорить правду, если это так. Теперь ты понимаешь, почему я не могу тебе доверять? Теперь ты говоришь мне, что изменяла с Фредом четырнадцать или пятнадцать раз, и еще пять раз с Дейлом. По крайней мере, шесть, если тебя не прерывали.

Я задумался над ее заявлением.

— Подожди, ты сказала пять раз в ту первую поездку, но ты упоминала, что он входил в тебя дюжину раз или больше. Я так понимаю, что одно "раз" для тебя включает в себя более одной эякуляции. Скажем, два, чтобы сохранить разумные цифры. Тогда получится, что ты позволила этим ублюдкам 40 раз закачать свою предательскую сперму в твою изменническую пизду или лживый рот. Вряд ли это три, не так ли?

— Нет. Я считаю, что три. Дважды ты уезжал, и я вела себя глупо, когда тебя не было. И еще раз, когда я говорила им, что все кончено.

— Милый прощальный трах. Или это было "до встречи"? Ты так внимательна ко всем, кроме своего мужа. Проверь детей, Бет.

— Это были только они! Я же говорила тебе! Ты должен мне поверить.

— Единственное, во что я верю, - это в то, что ты лживая, подлая шлюха с плохими математическими способностями. Проверь детей.

Я повесил трубку.

* * *

Быстрая поездка в Назарет, штат Пенсильвания, привела меня в магазин, музей и экскурсию по фабрике Martin Guitar. Пока я не начал работать, я играл на гитаре. Я не был так уж хорош, но у меня всегда был один поклонник. Маленькая Бет. Она могла часами сидеть и слушать, как я играю. Не знаю, почему я перестал играть после колледжа. Я годами не брал в руки гитару. Я всегда был очарован "мартинами", старыми. Но у меня никогда не было ни одной, и я не был уверен, что смогу сыграть на ней. По прихоти я взял в руки их акустическую Backpacker. Маленькая гитара странной формы, она обладала приятным звуком и проекцией, несмотря на ультраузкий корпус, а гриф был почти полноразмерным. Она хорошо сидела в моих руках. Я решил проверить, не забыл ли я чего-нибудь, и она была достаточно маленькой, чтобы пристегнуть ее к задней части моего мотоцикла. При цене менее 200 долларов я мог взять из нее все, что можно, а если она потеряется или повредится, то ничего страшного.

Я сделал остановку в Филадельфии, чтобы отведать настоящий стейк и сэндвич с сыром, а также осмотреть Индепенденс-холл, Колокол Свободы и Филадельфийский музей искусств (вспомните Рокки на вершине лестницы, хотя у меня не было настроения поднимать руки). Большую часть своей жизни я прожил в нескольких часах езды от города, но так и не смог туда добраться. Вот лишь несколько мест, которые я всегда хотел увидеть. Я и представить себе не мог, что буду делать это в одиночку.

Оттуда я отправился к родителям Бет. Я решил, что должен им многое. Они были удивлены, увидев меня.

— Что происходит, Хонор? Почему ты не дома? Бет нам ничего не говорит, кроме того, что ты ушел, - спросила Кэрол, мать моей жены-шлюхи.

— Я надеялась, что она расскажет вам. Я не считал, что это мое дело

— Она не сказала. Ты ведь собираешься сказать, верно?, - спросил ее отец.

— Она мне изменила.

— Невозможно!, - огрызнулась Кэрол. - Кто-то лжет тебе.

Я рассмеялся.

— Почему люди продолжают это говорить? Я сам видел. Я вошел к ней с двумя мужчинами в моем собственном доме.

— На самом деле ты их не видел, не так ли? Это была какая-то ошибка, я уверен, - сказал Дэйв.

— Я видел их, голых, в действии. Никакой ошибки. Играла музыка, порно на большом экране. Я видел это. Я никогда не смогу этого не видеть, как бы мне этого ни хотелось. Я вижу это почти каждую ночь.

— Почему?, - спросила Кэрол. - Что ты сделал? Ты изменял?

Я посмотрел на нее, прежде чем ответить. Она знала лучше. По крайней мере, у нее хватило порядочности в конце концов покраснеть и опустить глаза.

— Нет. Никогда. Как идиот, я работал, чтобы сделать нашу жизнь настолько прекрасной, насколько мог. Может быть, слишком много работал, не знаю. Я никогда не изменял. Черт, я даже не флиртую. Я не бил ее; я не лишал ее ничего. Я не игнорировал ее. Я думал, что все было идеально, пока не узнал.

— Это было один раз, не так ли? Одна ошибка?, - спросил Дэйв.

— Три месяца. Она трахалась с ними все время, пока я был в командировке. Она призналась, что двадцать раз. Скорее всего, она скажет вам три, ей нравится считать одну неделю безостановочного прелюбодеяния за одну. Все в этом чертовом городе знали, включая мою собственную семью. Они ее покрывали.

Кэрол выглядела расстроенной. - Боже, это, должно быть, разрушает ее.

Я рассмеялся. - Мне это не очень-то помогает.

— А как же твой бизнес?, - спросил Дэйв.

— Теперь это ее бизнес. Я отдал его ей. Она и ее любовник, мой кузен и правая рука. Он им управляет. Она им владеет. Я просто хотел уйти.

Кэрол встала и вернулась с бутылкой виски и тремя стаканами.

— Мне нужно выпить прямо сейчас. Кто-нибудь еще?

Я взял один. Не больше. Мне не нравилось ездить на "Харлее" после выпивки.

— Ты ведь собираешься все исправить, Хонор?, - спросила Кэрол. - Ты же знаешь, что она любит тебя. Должна быть какая-то причина, чтобы она сделала то, что сделала.

— Если так, то она мне не сказала. Я разговаривал с ней после этого. Она сказала, что у нее нет оправдания, кроме того, что он погнался за ней и она сдалась. Около сорока раз.

— А что с детьми? Как они справляются с этим?, - спросил Дэйв.

— Билли еще недостаточно взрослый, чтобы что-то понять. Мари думает, что я в путешествии. Они это переживут. Они еще маленькие.

— Что значит "переживут"?", -огрызнулась Кэрол. - Ты же не оставляешь их насовсем?

— Я не знаю, что я делаю. Я даже не знаю, мои ли они, и как долго она мне изменяла. Я попросил ее сделать тест ДНК, а она отказывается. По мне, так это очень плохо.

— Ты не можешь поверить, что они не твои", - сказала Кэрол. - Не совсем.

— Почему она не хочет сделать тест?, - напомнил я.

— Она не должна этого делать.

Я пожал плечами.

— Она не должна обманывать. Она не должна лгать. Она не должна раздвигать ноги для моего лучшего друга пятнадцать раз, а для него и его брата - еще пять.

— Она совершила ошибку, Хонор. Люди ошибаются. Даже Бет. Не сомневайся в ее любви к тебе. Если она говорит, что дети твои, верь ей, - настаивала Кэрол.

— Кэрол, хватит, - тихо сказал Дэйв.

— Ты же знаешь, что это правда!", - огрызнулась она на мужа.

— Я ничего такого не знаю. Она лгала и обманывала. Она не хотела говорить нам, что происходит. Я никогда бы не поверил ей, но, похоже, это правда. Ты же не думаешь, что Хонор нам лжет?

Она покачала головой. - Нет. Я не верю в это ни на секунду. Она снова повернулась ко мне. - Вернись и поговори с ней, пожалуйста. Не позволяй ее ошибке все испортить.

— Я не могу. Пока не могу. Пока она не перестанет мне врать и не докажет, что дети мои. Я сейчас слишком зол. Это не приведет ни к чему хорошему. В прошлый раз я вышел из себя и чуть не сжег наш дом. На моей придомовой дорожке стоят три сгоревшие машины. Я боюсь находиться рядом с ней, с любым из них.

Кэрол выглядела ошеломленной. - Ты же не собираешься просто бросить ее? Ты не будешь содержать детей, пока не убедишься, что они твои?

— Она может сама себя содержать. Я отдал ей все. Все счета, бизнес, дом. Я взял меньше двадцати процентов наличных от бизнеса, а все остальное оставил ей. Я безработный, и у меня есть последний чек от продажи одного из моих патентов, на который я могу опереться, если у меня закончатся деньги. У нее их много. Чертовски много, гораздо больше, чем у меня.

— И что ты теперь будешь делать?, - спросил Дэйв.

— Ездить. Уехать на некоторое время. Сделать кое-что из того, что я всегда мечтал сделать с ней, но теперь это кажется маловероятным. Очистить голову. Дать гневу немного времени, чтобы отступить. А потом я вернусь. Я не знаю, что буду делать, когда приеду туда, но пока не хочу принимать решение.

Он кивнул. - По-моему, логично.

Кэрол, похоже, считала иначе. - Дэвид Дэниелс! Как ты мог такое сказать?

— Ты хочешь, чтобы он вернулся, пристрелил этих ублюдков и положил ее в больницу? Сжег бизнес дотла? Ты хоть представляешь, что может сделать человек на его месте?, -- прорычал он.

— Он бы не сделал. Только не Хонор. Он любит ее!

— Вот почему он ушел. Я могу это уважать. А вот почему он отдал ей все, это уже другой вопрос. Я бы повесил ее сушиться.

— Но она же твоя дочь!, - ныла Кэрол.

— Я говорю не о своей дочери. Я говорю о якобы верной жене мужчины. Ты когда-нибудь изменяла мне, Кэрол?

— Как ты можешь спрашивать об этом после тридцати двух лет отношений? Конечно, нет!

— Как, по-твоему, я бы справился с этим, если бы узнал, что ты изменяла мне с моим лучшим другом, снова и снова? Особенно если бы об этом знали все, кроме меня?

Она не ответила. Мне стало немного не по себе.

— Как насчет того, если бы я пошел к Вики и трахнул ее? Не один раз, а двадцать раз в течение месяца. А если бы все узнали и прикрыли меня? Что бы ты сделала?

Она испуганно посмотрела на него.

— Не только Вики, но и ее сестру. Я трахал их обеих в этом доме, снова и снова. А если бы ты вошла и застала меня на месте преступления? Как бы это было, Кэрол? Ты бы простила меня, потому что я люблю тебя? Если да, то я бы хотел это знать. Она прекрасно выглядит.

— Прекрати, Дэйв. Просто прекрати, - плакала она. Я видел, как слезы бегут по ее лицу.

— Оставь его в покое. Дай ему немного времени. Наша дочь, да поможет нам Бог, - жуликоватая шлюха на круглых каблуках. Я не могу этого понять, но я ему верю. Я люблю ее, всегда буду любить, но она разбила мне сердце. Я не могу понять, как сильно он страдает.

— А что насчет нее? Разве ты не думаешь, что ей больно? Он - весь ее мир.

— Не сомневаюсь. Но она сама виновата в этом. Никто другой. Она могла бы держать ноги закрытыми.

Кэрол кивнула, все еще плача. -Я хочу пойти к ней. Мне нужно помочь ей. Понять, почему она это сделала.

Я открыл бумажник и отсчитал пять стодолларовых купюр. "Это за мой счет. Может быть, ты сможешь разобраться с этим.

— Мы можем позаботиться об этом. Тебе не нужно тратить свои деньги, - сказал Дэйв.

— Пожалуйста, папа. Я хочу. Может быть, она сможет что-то сделать, чтобы разобраться в этом. Я уверен, что Бет не помешает помощь. Сейчас она, наверное, не очень популярна. Возможно, ты сможешь убедить ее проверить детей. Мне бы очень хотелось знать, что они мои. Это даст мне повод когда-нибудь вернуться.

— Я постараюсь, - ответила Кэрол.

Дэйв выглядел так же плохо, как и я. Атмосфера стала неловкой. Он вздохнул, посмотрел на жену и повернулся ко мне. - Сынок, я не могу сказать тебе, что делать. По правде говоря, я и сам с трудом могу разобраться в этом. Я могу только предложить. Сделай то, что должен сделать. Дай себе время остыть, чтобы спокойно взглянуть на вещи. Затем вам предстоит принять трудное решение. Ты должен спросить себя, стоит ли она, дети и десять лет брака усилий, чтобы все исправить. Я знаю, что это будет тяжело. Но ты знаешь одно. Эта девушка любит вас. Она обожает тебя, причем с четырех лет.

Он опустился, положив голову на руки. -Я не понимаю. Как она могла? Это не имеет смысла.

— Я знаю. Я все время спрашиваю себя о том же. Почему?

Вскоре после этого я ушел. Нам не о чем было говорить, кроме того, что никто не считал нужным обсуждать.

* * *

— Как ты мог сказать моим родителям, что я тебе изменила?

— Ты проверила детей?, - спросил я, отрываясь от похода по Аппалачской тропе вдоль хребта долины Шенандоа. Отсюда открывались потрясающие виды. Еще одна вещь, которую я всегда хотел сделать. Мы с потаскушкой много раз говорили об этом.

— Мой отец даже не хочет со мной разговаривать!

— В следующий раз держи ноги закрытыми. Ты их проверяла?

— Нет! Я же говорила тебе, что это бред.

Я бросил трубку, поднял рюкзак и снова отправился в поход.

Пешие прогулки были хорошей терапией. Я всегда любил тишину, а одиночество располагало к размышлениям. Первые два дня были утомительными. Я провел несколько часов в компании других людей, встретившихся мне по пути, но был не очень хорошим собеседником, почти не разговаривал и отвечал односложно. Пара студенток из колледжа продержалась полдня и даже разбила лагерь рядом со мной, вдали от специальных приютов. Я сидел, наигрывая на своей маленькой гитаре заунывные песни, а они подошли и сели рядом со мной. Они подпевали мне, а я даже исполнил пару просьб. Их попытки пообщаться были отвергнуты, а подразумеваемое желание провести вечер в более продвинутой форме было вежливо проигнорировано. Они ушли рано утром, не попрощавшись.

Нет, я был не очень хорошей компанией.

Я ехал в автобусе туда, откуда начал свой поход более недели назад. Автобус был полупустой, поэтому меня не очень волновало, что на меня бросали неприятные взгляды, пока я лечил свои мозоли. Не самый лучший способ разнашивать новые ботинки. Я позвонил ей.

— Алло?

От этого голоса у меня до сих пор мурашки по коже, будь она проклята.

— Привет, Бет. Это я. Ты уже проверила детей?

— Пожалуйста, позвони своей маме. Она сводит меня с ума.

— Нет. Ты их проверила?

— Да. Вчера. Мы получим результаты через несколько дней.

— Я так понимаю, твоя мама там?

— Да. Спасибо, что оплатили ей дорогу. Она хотела бы поговорить с тобой как-нибудь.

— Я поговорю с ней. Дай мне ее номер. Я позвоню позже.

Она прочитала мне номер, и я записал его. Записывать его в телефон было бесполезно. Я все еще был параноиком и выбрасывал их каждые несколько дней.

— Ты вернешься домой?, - спросила она.

— Пока нет. Я сообщу тебе после результатов. Береги себя, БиБи

Она начала плакать.

— Я люблю тебя, Хонор. I.. . Я не знаю, говорила ли я когда-нибудь это, но мне так жаль. Пожалуйста, вернись ко мне.

— Я позвоню через несколько дней. Передавай привет маме от меня".

Я повесил трубку, пока мой голос не сорвался. Я ненавидел то, что она все еще могла заставить меня чувствовать себя так. Три ёбанных недели, что бы она извинилась. Она сожалела сейчас. Не тогда, когда она трахалась с этими ублюдками в моем собственном доме. Я почти не сомневался, что эти последние угрызения совести - дело рук Кэрол.

* * *

Мне потребовалось пять дней мини-приключений, чтобы добраться до Key. На Ки-Уэсте я нашел магазин аквалангов, где меня готовы были сертифицировать за четыре дня, если я сдам письменный экзамен. Я закончил свое сопровождающее погружение и глубоководный тест и расслаблялся с пино-коладой, выбирая песни Джимми Баффета, наслаждаясь последними лучами солнца. Это были не типичные веселые песни, я все еще был в депрессии. Играл песни о побеге, которые он так хорошо исполнял. Remittance Man, He Went to Paris, I Don't Know и I Don't Care. Если бы я хотел помучить себя, я бы сыграл "Маленькую мисс Магию", "Песню мудака", "Моя голова болит, мои ноги воняют, и я не люблю Иисуса".

Да, именно такое настроение было у меня, когда я позвонил.

— Кэрол Дэниелс, - сказал голос.

— Привет, Кэрол.

— Хонор? Это ты?

— Хорошо. Как дела?

— Мне стало лучше. В некоторые вещи трудно поверить, знаешь ли.

— Я знаю. Дети мои?

— Да. Мы это знали, но я видела результаты. Девяносто девять и еще куча девяток положительных. Ей пришлось использовать твои волосы, знаешь ли. Обычный образец помог бы.

— Я дал ей один, когда все это началось. Он был вместе с первичными документами.

— Думаю, она его выбросила. Она никогда не упоминала о нем. Ты сейчас возвращаешься домой?

— Пока нет. Как дела?

— Бет в полном беспорядке. Ничего удивительного. Как и у твоей матери и сестры. Тебе действительно стоит им позвонить.

— Нет. Они предпочли ее мне".

— Они так не считают, - сказала Кэрол.

— А я вижу.

Она не стала спорить.

— Весь город в смятении. У вашей компании проблемы. Новый бизнес не приходит, и у них проблемы с существующими клиентами. Все сваливают все на Бет.

— Это не моя проблема. Они все ополчились против меня. Я мог бы оставить их всех на произвол судьбы. Вместо этого я отдал им все.

— Никто тебя не винит. Как в старой поговорке: "Не знаешь, что имеешь, пока не потеряешь". Ты нужен им, Хонор. Ты нужен своей жене, детям, матери. Да и всему этоту чертову городу, если уж на то пошло. Пожалуйста, вернись.

— Обязательно. Не сейчас, но скоро, я думаю. Я очень скучаю по детям.

— Ты скучаешь по своей жене. Признай это.

Я хихикнул. - Да. Я скучаю по жене, которая у меня была, а не по шлюхе-изменнице, которая ждет меня там.

— К сожалению, они одно и то же. Она моя дочь, Хонор. Пожалуйста, не называй ее при мне шлюхой-изменницей. Обманщица - это уже плохо.

— Прости, Кэрол. Ты права. Это было неуместно. Я все еще немного злюсь, наверное. Может быть, мне нужно еще немного времени. Я все еще не могу в это поверить. Я думал, она меня любит.

— Любит. Не думаю, что мы когда-нибудь поймем, что творилось у нее в голове. Она ездит за сорок миль в день, в каждую сторону, дважды в неделю, чтобы какой-то мудак с высшим образованием пытался помочь ей понять себя и то, что ты сделал, чтобы вызвать это. Я могу свернуть этому ублюдку шею.

Я рассмеялся.

— Это то, что они делают. Никто больше не отвечает за свои поступки, верно? Она изменила, значит, причина во мне. Моя сестра, конечно, считает, что это я во всем виноват. Пусть они обвиняют меня, я не без вины виноват. Я действительно оставил ее в покое. Жаль только, что я не знал, что при посадке в самолет с нее спадает одежда и она широко расставляет ноги. Я бы поехал на поезде или на лодке.

Она хихикнула. - Приятно слышать, как вы шутите. Мне очень жаль; я не знаю, что мы сделали не так. Я никогда бы не подумала, что такое возможно.

— Это не твоя вина, Кэрол. Вы с Дэйвом были отличными родителями. Это все на ее совести. И я, наверное.

— Не ты. Ты не сделал ничего плохого. Думаю, теперь все это понимают. Обещай, что не задержишься. Я не могу уйти, пока ты не приедешь, а Дэйв уже устал от замороженных ужинов и "Денни'с".

— Скоро. Я хотел сделать еще много чего, но пока, наверное, не буду. Я молод. Они еще долго будут рядом.

— Ты хороший человек, Хонор. Я знаю, что ты поступишь правильно. Мы все будем здесь ждать.

Я поступлю правильно. Так сказал папа. Я не мог не думать, что отчасти из-за этого я попал в эту переделку.

— Скоро, Кэрол. Передай детям привет.

* * *

Это было трехдневное путешествие. На Каймановых островах я плавал со скатами и использовал свою новую лицензию PADI для подводного плавания. Я также открыл два новых счета, перевел часть своих средств и положил на депозит чек на получение патента. Некоторое время мне не придется беспокоиться о деньгах.

Я прилетел обратно в Майами, открыл новый банковский счет и перевел на него несколько сотен тысяч долларов. Налоговая служба будет настаивать на своих кровных деньгах. Я поехал обратно в Нью-Йорк, остановившись на три дня в округе Колумбия, чтобы осмотреть музеи, памятники и посетить Арлингтонское кладбище. Я подумал, можно ли заказать надгробную плиту для моего брака. Потерян при исполнении служебных обязанностей. Затем я отправился к адвокатам и финансовому контролеру. С налогами у меня будет полный бардак.

Я написал Кэрол. У меня был новый телефон, огромная андроидная штука, почти такая же большая, как бумажная книга. Он и один из этих 12-дюймовых планшетов на андроиде позволяли мне быть на связи со всем миром. Лучше, чем ноутбук. "Скоро" - это все, что я написал.

Через два дня я привел в порядок налоги и выписал чек, избавившись от этой обезьяны. Все оказалось не так плохо, как я предполагал. И опять же, я платил своим людям чертовски много денег за то, чтобы они защищали его для меня.

Прошло всего шесть недель, но они показались мне вечностью. Я похудел на несколько фунтов, если верить зарубкам на ремне, и все это время не брился и не стригся. Я определенно выглядел неряшливо. Я больше не был опрятным, хорошо одетым президентом и генеральным директором. Я выглядел так, будто мне самое место на спине борова.

Я поехал в город и направился в закусочную. Я был немного удивлен, что меня никто не узнал. Приятно было быть незнакомцем и спокойно поесть. После обеда я навестил свою кузину Бев в ее офисе по продаже недвижимости. Она поприветствовала меня, как кусок грязи, попавший на подошву ее ботинка. Ощущение было великолепным.

— Я хочу небольшую квартиру. Недалеко от центра города. Три спальни и хотя бы гараж на две машины. Я куплю, и я заплачу наличными.

Я больше не был куском грязи. Даймонд была больше похожа на него. Она показала мне пять мест. Она была права. Первое было самым лучшим. Я предложил полную цену, если смогу сразу же вступить во владение. Он был пуст, и владельцы очень хотели. Они даже не были моими родственниками, по крайней мере напрямую. Приятный неожиданный бонус.

Где-то после четвертого дома и между заключением окончательного соглашения Бев начала странно на меня смотреть. Мы сидели, заполняли бумаги, как вдруг она подняла голову.

— Хонор?

Я усмехнулся. - Да, Бев?

— Господи, Хонор! Все так беспокоились о тебе! Где ты был?

— Где-то рядом. Привожу себя в порядок. Я поехал кататься. Это заняло немного больше времени, чем следовало бы, но гораздо меньше, чем я думал".

— Ты действительно вернулся? Насовсем? Ты собираешься все исправить, не так ли?

— Я вернулся. Не знаю, надолго ли, но я покупаю дом. Что касается ремонта, то я не знаю.

Она улыбнулась. - Ты вернулся. Это все, что имеет значение на данный момент. Я знаю, что ты поступишь правильно, ты всегда так поступаешь.

Правильно. Конечно. "Посмотрим", - вот и все заверения, которые я дал ей. По правде говоря, я до мозга костей устал от того, что всегда поступал так, как считали правильным другие.

К семи часам вечера я передал 5000 долларов в качестве аванса и взял ключи от дома. Контракты должны были быть завершены через несколько дней. Я знал, что телефонные линии будут гудеть, и позвонил.

— Алло? Хонор, это ты?

— Привет, БиБи. Я снова в городе.

— Где ты? Почему ты не здесь?

— Где здесь?, - спросил я.

— В нашем доме. Возвращайся домой, Хонор. Пожалуйста.

— Я пока не могу. Но я бы хотел приехать. Я хочу увидеть своих детей.

— Конечно. Когда захочешь. Сейчас хорошо. Они не будут спать еще как минимум час.

— Нет. Завтра будет хорошо. Когда удобное время?

— Я ухожу в офис в восемь утра. Ты можешь взять их на весь день, если хочешь. Мама здесь со мной, так что ты можешь зайти в любое время. Я бы хотела тебя увидеть, если ты не против.

— Думаю, я тоже не против. Нам действительно нужно поговорить.

— Останешься на ужин?

— Звучит неплохо. Мне нужно кое-что сделать утром, но я могу заехать после обеда, если ты сообщишь маме.

— Это было бы прекрасно. Большое спасибо. I.. . Я люблю тебя. Надеюсь, ты не против, что я это говорю.

— Нет. Я не против. Я тоже тебя люблю. Наши жизни - сплошной беспорядок, не так ли?

Я слышал, как она плачет.

— Я знаю. Я ненавижу это. Я все так испортила. Ты ведь собираешься все исправить, правда?

— Я еще не знаю. Я ни в чем не уверен. Но я хочу тебя увидеть.

— Ты звонил своей маме? У нее не все в порядке.

— Нет. Пока нет. Я еще не готов к такому противостоянию. Может быть, скоро.

Она замолчала на мгновение. - Скажи что-нибудь еще, Хонор. Что угодно.

Я рассмеялся. - Что?

— Говори. Поговори со мной. Расскажи мне что-нибудь. Что ты делал. Куда ходил. С кем ты спал, что угодно. Я просто хочу услышать твой голос.

— Я скучал по тебе, БиБи. Я сделал много вещей, которые всегда хотела сделать. Вещи, которые, как я думал, мы сделаем вместе. Я делал их один. Это давало мне много времени на размышления, но я ненавидел тот факт, что тебя не было рядом со мной, как должно было быть. Твои действия стоили нам этого. Я не обвиняю тебя, я просто пытаюсь дать тебе понять, что я чувствовал. Все, что я делал, я думал о том, что без тебя все было не так. Я ни с кем не спал. Я женатый человек. Я бы никогда этого не сделал. Ты, как никто другой, должен это знать.

— Я знаю, дорогой. Но мы юридически разошлись. Я подумала, что ты можешь воспользоваться этим. Я бы не стала тебя винить.

— Так вот почему ты думаешь, что я добился развода? Чтобы поквитаться? Переспать с женщинами по всему восточному побережью?

— Нет. Но прошло уже больше месяца. Может, ты встретишь кого-нибудь. Прежде чем ты спросишь, я не встречала. Ни с кем не встречалась, ни с кем не спала. Больше я такой ошибки не совершу.

— Я не собирался спрашивать, - сказал я ей.

— Боже, как мне нравится слышать твой голос. Ты говоришь лучше. Раньше ты был таким злым.

— Был. Вот почему мне пришлось уехать. Я еще не полностью с этим справился, но думаю, что мне уже лучше.

— Я понимаю. Сначала я не понимала. На прошлой неделе папа наконец поговорил со мной. Он говорит так же, как и ты. Думаю, я причинила ему сильную боль.

— Ты была его идеальным ангелочком. Ты всегда была папиной девочкой.

— Пока я не стала девочкой Хонор.

Я рассмеялся.

— Ты была его девочкой до того, как стала моей. И ты всегда будешь его. Я бы никогда не стала его в этом упрекать. Он простит тебя.

— Простит, Хонор? Простишь меня?

— Я попытаюсь. Я могу произнести эти слова, но в моем сердце это не будет правдой, а я никогда не хочу лгать тебе. Даже если я смогу простить тебя, это не исправит ситуацию, и я не знаю, смогу ли я когда-нибудь пережить то, что ты сделала с нами. Я не знаю, как вернуть доверие, уважение или преданность. Мы никогда не сможем вернуть верность, она ушла навсегда.

— Мне очень жаль. Я знаю, что не должна повторять это. Это звучит глупо даже для меня. Но я ничего не могу с собой поделать. Прости меня, Хонор. Я люблю тебя. Скажи мне, что ты снова любишь меня.

— Я люблю тебя, Би Би. Всегда любил. Я никогда не полюблю никого другого так, как любил тебя. Я не знаю, достаточно ли этого. Но мы должны с чего-то начать.

— Принеси мне завтра что-нибудь свое. Пожалуйста?

— Что-нибудь?

— Что-то, что пахнет тобой. Я не стирала твое белье, когда ты уехал. Я спала в твоей одежде, чтобы чувствовать твой запах, но одежда больше не пахнет тобой. Я могу закрыть глаза и притвориться, что ты рядом, что все будет хорошо. Но это не помогает. Я вообще не могу заснуть. Принеси мне что-нибудь. Рубашку, которая сейчас на тебе. Что-нибудь. Пожалуйста.

— У меня не так много. Я покупаю новую одежду, когда старая пачкается, а эту просто выбрасываю.

— О нет! Боже, это ужасно! Я бы все отдала, чтобы ты отправил их домой. Это так жестоко.

— Мне нужно идти, БиБи. Увидимся завтра, хорошо?

— Еще немного? Пожалуйста? Скажи, что любишь меня. Скажи, что постараешься простить меня. Напомни мне, как мы жили. Помнишь, ты приглашал меня на свидания, когда поступал в колледж? Мне было четырнадцать, я была всего лишь невежественной девочкой, а ты обращался со мной как с женщиной. Помнишь, как мы впервые спали в доме моих родителей? Я пробралась в твою постель. Ты обнял меня и поцеловал. Не дружеский поцелуй. Поцелуй любовника. Тогда я знала. Я всегда мечтала, но в ту ночь я знала. Ты будешь моим. Ты помнишь?

— Я все помню. Я тысячу раз прокручивал это в голове. Ту первую ночь, когда я понял, что люблю тебя и всегда буду любить. Когда я повел тебя на бал, и мой мир изменился навсегда. Когда мы поженились, а ты на следующий день хвасталась, почему мы опоздали. Я помню все это. К сожалению, я помню и другие вещи. Ужасные вещи. Эти воспоминания никак не уходят. Они мучают меня кошмарами почти каждую ночь.

— Но ты же любишь меня.

Она сказала это с тревогой.

— Да. Я люблю тебя. Надеюсь, когда-нибудь я смогу честно сказать, что прощаю тебя. Я с нетерпением жду завтрашней встречи с тобой.

— Помечтай обо мне сегодня, Хонор. Хороший сон. Больше никаких кошмаров. Я запрещаю тебе. Мечтай о нашем медовом месяце или о нашем первом разе. Мечтай о наших полуденных обедах, о том, как мы дурачились в твоем офисе, когда я работала на тебя.

— Я постараюсь. Поцелуй за меня детей на ночь.

— Тебе нужно идти?

— Пока. Увидимся завтра. Спокойной ночи, БиБи.

— Спокойной ночи, Хонор. Спасибо за это. Я... это помогает. Мне это было нужно.

* * *

Я провел утро, покупая мебель. У меня был пустой дом, который нужно было заполнить. Я взял продавца и прошелся по складу, указывая. Менее чем за час я получил две спальни, гостиную и столовую. За ростовщическую плату доставка осуществлялась в течение дня. Я подписал бумаги, дал удивленному продавцу ключ и велел ему попросить курьеров поставить мебель в любом месте, которое покажется разумным.

Он немного удивился, но нашел разумное решение. Он позвонил домашнему декоратору, который согласился взять на себя доставку, а остальное доделать по мере необходимости за еще одну запредельную плату. ЛуАнна была совершенно уверена в своей способности сделать квартиру презентабельной. Она взяла на себя ответственность, спрашивала о постельном и нательном белье, кухонных принадлежностях, посуде и столовых приборах - обо всех повседневных вещах, которые мне понадобятся.

— Мне понадобится три дня, - сказала она. Сегодня я начну с самого необходимого и получу ваши отзывы. Я оставлю несколько каталогов, которые вы сможете просмотреть, чтобы узнать ваши вкусы. К послезавтрашнему дню я подготовлю вас к работе.

Она очаровательно хихикнула. - Мне нравятся подобные проекты. Вы позволите мне использовать вас в качестве образца и сделать несколько снимков до и после?

— Конечно, - сказал я ей. - Свобода действий. Мне не нужно ничего слишком шикарного, но я люблю комфорт. Одна спальня не нужна, как и гараж. В остальном делайте то, что имеет смысл.

— Бюджет? Бюджет?

— Черт его знает. Сколько обычно стоит что-то подобное?

— Без оригинального искусства, антиквариата или каких-либо особых предметов, мы, вероятно, сможем сделать почти все за двадцать тысяч.

Как я уже сказал, возмутительно. Но, черт возьми, это всего лишь деньги.

— Сделайте все красиво. Верхняя планка в сорок тысяч звучит разумно? Я должен заплатить вам вперед или дать задаток?"

— У вас есть номер кредитной карты, которую я могу использовать? Это обеспечит девяносто процентов.

У меня был номер кредитной карты, и я дал ей его, думая, что это сильно уменьшит лимит в пятьдесят тысяч. Возможно, я все еще был слишком доверчив. Дал свой номер женщине, с которой даже не был знаком.

Не желая пугать детей, я зашел в парикмахерскую и немного подстриг бороду, то же самое с волосами. Волосы остались прежними, но уже не такими лохматыми. Я купил новые джинсы и рубашку, смеясь про себя, когда укладывал старую в пластиковый пакет. Бет была странной.

Я понял, что это был один из немногих случаев за последний месяц, когда я мог думать о ней с улыбкой и без злости. Думаю, это уже улучшение.

Поездка обратно в город заставила меня поволноваться. Мне не терпелось увидеть детей и поболтать с Кэрол. Я испытывал смешанные чувства по поводу ужина с Бет, который казался таким разумным в телефонном разговоре накануне вечером.

Я подъехал к дому и увидел, что беспорядок, который я устроил, был убран настолько просто, насколько это было возможно. На месте гаража стоял навес для машины, и там была припаркована неприметная темно-синяя четырехдверка. Подъездная дорога и парковочная площадка были заасфальтированы. Если бы вы не знали, как все выглядело раньше, вам было бы трудно сказать, что произошло. Я остановился возле машины и припарковался, сняв шлем и пытаясь привести в порядок волосы в зеркале заднего вида. Оставив шлем и куртку на мотоцикле, я постучал в дверь.

Моя свекровь Кэрол встретила меня объятиями.

— Я так рада тебя видеть, Хонор. Спасибо, что приехал. Дети в игровой комнате.

— Ты хорошо выглядишь, - сказал я ей.

Она покраснела. - Приятно быть рядом с детьми. Есть чем заняться. Они не дают мне бегать, это уж точно.

— Ты похудела, - заметил я.

Она усмехнулась. - Восемь фунтов. Это заметно?

— Видно. Нам лучше отправить Дэйва сюда или тебя домой, пока все мужчины не поняли, чего они лишились, и не накинулись на тебя.

Она рассмеялась.

— Слишком поздно. Думаю, в городе не так много новой крови. Если бы я была одинока, мне бы не пришлось ужинать одной или с одним и тем же парнем дважды, похоже.

— Будь осторожна. В этом городе есть несколько ублюдков, которым все равно, замужем женщина или нет. Больше, чем несколько. Да что там, во всем городе, если подумать.

Она стала серьезной. - Хонор, твоя мать продолжает звонить. Я знаю, что она, скорее всего, появится в дверях. Клянусь, я ее не приглашала, но твое присутствие никак не может остаться в тайне. Что мне делать?

Я пожал плечами.

— Придется как-нибудь с ней поговорить. Если она появится, будь вежлива и впусти ее. Мы можем поговорить. Если она снова будет вести себя как задница, я просто уйду.

— Нет! Не уходи, что бы ни случилось. Я вышвырну ее, если до этого дойдет. Ты не можешь уйти до ужина. Пожалуйста, пообещай мне, что не уйдешь.

Я обнял ее.

— Хорошо. Я не собираюсь обещать, но я сделаю все возможное, хорошо?

Она кивнула, взяв меня за руку. - Твои дети ждут. Тебе нужно, чтобы я принесла бумаги, подтверждающие, что они твои?

— Нет. Я тебе доверяю.

Она втащила меня в игровую комнату, и моей дочери потребовалось около пяти секунд, чтобы понять, кто я такой. Она бросилась ко мне. - Папа!

Я сел с ней на пол, а маленький Билли пытался понять, кто я такой. Сначала он держался на расстоянии, но потом стал медленно приближаться.

Моя девочка дергала меня за бороду и хихикала. - Ты мохнатый.

Я кивнул. Она сильно дернула, глядя на меня.

— Больше никаких поездок, папочка. Это было хуже всего.

— Хорошо, малышка, я постараюсь делать это реже.

Она сильнее дернула меня за бороду, едва не доведя до слез.

— Больше никаких поездок, никогда!

Для четырехлетнего ребенка у нее было очень твердое мнение. Она так напоминала мне свою мать, что мне было больно.

— Я не могу этого обещать, Ангел. Но я обещаю, что если мне придется отправиться в путешествие, я позвоню тебе. Мы даже сможем видеться через компьютер. Хорошо?

— Ты собираешься все исправить? Исправить все? Мама теперь все время плачет. Ты должен сделать так, чтобы она перестала плакать.

— Я сделаю все, что смогу, Драгоценная.

Билли стал лучше ходить, он встал и, пошатываясь, подошел ко мне. Я подхватил его на руки и прижала к себе, зарывшись лицом в его волосы, вдыхая его запах. Черт, похоже, я почти такая же странный, как БиБи.

Я играл с ними несколько часов, и Кэрол иногда присоединялась к нам. Мы не говорили ни о чем, кроме детей. Примерно в середине дня Кэрол сообщила мне, что настало время сна, и она составила расписание. Мы отвели их в их комнату, и я читал им минут десять, пока они не улеглись. Я поцеловал каждого и закрыл дверь.

Кэрол села со мной в гостиной, и я присоединился к ней с пивом. Она рассмеялась.

— Эти дети заставляют меня пить. Дома я выпивала примерно раз в неделю, но сейчас я могу выпить пиво днем и коктейль ночью.

— Похоже, калории тебе не вредят, - поддразнил я. Она была красивой женщиной. Бет была ее вылитой копией. Болезненное напоминание о том, что я потерял.

Она рассмеялась и перебралась рядом со мной на диван. Она прислонилась ко мне, и я небрежно обнял ее. - Они замечательные дети, - сказала она.

— Я знаю. Я с нетерпением жду, когда смогу проводить с ними больше времени.

— Не хочешь рассказать мне, чем ты сейчас занимаешься? Не обязательно.

— Позже, хорошо? Я все еще летаю на брюках.

— Ты переезжаешь обратно?

Я хихикнул. - Позже, Кэрол. Расскажи мне, что происходит.

Она прижалась ко мне, потягивая пиво. - Бардак, но ты, наверное, догадывался об этом, да?

— Я ожидал этого. Я надеялся, что в течение нескольких месяцев все не будет так плохо. Может быть, со временем они справятся с этим.

— Они говорят об увольнениях. Бизнес идет на спад. Многие люди недовольны. Они винят во всем Бет. Она старается. Старается. Она находится в офисе по десять часов в день и до сих пор работает здесь до поздней ночи. Не думаю, что она поняла и половину того, что тебе пришлось сделать.

— А что делает Фред?

Она заколебалась. - Я позволю ей объяснить это, если ты не против.

— Они все еще связаны?

— Боже, нет! Она ненавидит этого человека. У нее нет времени на путаницу. Все время только бизнес, за исключением, может быть, часа в день с детьми.

Она наклонилась и поцеловала меня в щеку. - Твой звонок вчера вечером был как спасательный круг, брошенный женщине, которая в третий раз идет ко дну. Спасибо тебе.

— Она сделала мне больно, Кэрол, - сказал я ей, сжимая грудь. Я почувствовал, что у меня слезятся глаза.

Она обняла меня и притянула к себе на колени. Она нежно зачесала мои волосы назад.- Я знаю, детка.

Я позволил ей обнять меня, а сам впервые заплакал. Я рыдала как ребенок, а она обнимала меня и укачивала. Это успокаивало. - Все будет хорошо, Хонор, - прошептала она.

Я покачал головой, слова дрожали, срываясь с моих губ.

— Я так не думаю. Никогда больше. Она разбила мне сердце.

Она крепко обняла меня, прислонив свою голову к моей. Она нежно поцеловала меня в висок. - Это случится, милый. Никогда не будет как прежде, но все наладится.

— Как она могла

— Я не знаю. Я подозреваю, что это были послеродовые проблемы. Все началось через несколько месяцев после рождения Билли. Это не оправдание, но часто после этого мы становимся бешеными. Пару раз я чуть не убила Дэйва: я так злилась без причины. Мы чувствуем себя толстыми и уродливыми, как будто наша жизнь как женщин закончилась. Секс кажется неправильным. После Бет я целый год была не в себе. Как я уже сказала, это не оправдание, но я думаю, что это сильно ударило по ней.

Я лежал боком на диване, положив голову ей на колени. Она сжала меня, притянув к себе, а когда приподнялась, ее грудь оказалась прислоненной к моему лицу. Я почувствовал знакомое возбуждение, которого тут же устыдился.

— Э-э... Кэрол? Тебе, наверное, стоит присесть.

Она посмотрела на меня снизу вверх и немного поддразнила, погладив меня по лицу своей грудью.

— Что случилось, Хонор?

— Для меня это было очень долго, - признался я.

Она рассмеялась, снова сжав меня. - Боже, ты всегда так чертовски благороден, не так ли? Тебе не мешают мои сиськи?

— Беспокоят - это не тот термин, который я бы использовал.

Кэрол слегка откинулась назад, ее рука поглаживала мой бок.

— Держу пари, ты ни разу не шалил. Возможно, даже не задумывался об этом. Даже после того, что она сделала. После разлуки и всего остального. Ты ведь не делал этого, правда?

— Я все еще женат

Это было успокаивающе - быть с ней. Я перевернулся на спину и поднял на нее глаза.

— Ты же знаешь, что я не мог.

Она кивнула, затем наклонилась и нежно поцеловала меня. - Я знаю. Я могу раздеться догола, а ты даже не подумаешь прикоснуться ко мне, правда?

Я рассмеялся. "Я не лесбиянка. Я бы точно подумал об этом. Может быть, даже пофантазирую. Просто я бы не стал действовать.

Кэрол была немного капризной, дразнящей. Она провела рукой по моей рубашке, поглаживая живот. - У нее все было. Вот идиотка.

— У меня тоже все было, - напомнил я ей.

Она кивнула. - Ты когда-нибудь фантазировал обо мне, Хонор?

Я покраснел. - А ты как думаешь?

Кэрол улыбнулась. - Когда?

Я рассмеялся.

— Боже, наверное, как только я узнал о сексе. Ты всегда была красоткой. Зрелая версия любви всей моей жизни.

Она откинулась на спинку дивана, и, подняв голову, я увидел только ее грудь.

— Я не хочу тебя дразнить, детка. Ты же знаешь, что это ни к чему не приведет. Мне не хватает мужчины. Разговоров, объятий. Даже не столько по сексу, сколько по близости. Понимаешь?

— Шесть недель в одиночестве, Кэрол. Я понимаю.

Я сел и притянул ее боком к себе на колени. Ее голова лежала на краю дивана, а туловище - на моих ногах. Я ласкал ее волосы, нежно поглаживая их. Другая рука лежала на ее животе, двигаясь мягко и успокаивающе. Я знал эту женщину всю свою жизнь; она была для меня второй матерью. Напоминанием о лучших временах, человеком, который не предал меня. Одна из немногих.

Она вздохнула.

— Вы всегда были идеальны вместе. С самого начала. То, как ты присматривал за ней, как она ходила за тобой по пятам, глядя на тебя. Боже, это было так чертовски мило.

Ее глаза были закрыты, так как она прогуливалась по дорожке воспоминаний. Ближайшая к моему телу рука была прижата к моему боку, ее ладонь поглаживала мое плечо и спину.

Входная дверь открылась, и в это время моя мама решила появиться. Она сделала пару шагов в сторону двери и увидела нас.

— Что здесь происходит?, -- закричала она.

Я поднесл палец к губам.

— Дети дремлют. Мы с Кэрол просто вспоминаем старые времена.

— Разве это уместно?, - спросила она.

— Разве уместно было мне обнимать тебя в твоей кровати, когда ты не могла перестать плакать после того, как мы потеряли отца?

Я не стал напоминать ей, что она была практически голой.

Ее рот комично опустился. -Это... это было по-другому.

— Мы просто разговариваем, мама. Полагаю, именно поэтому ты пришла без приглашения.

Она выглядела расстроенной, но потом улыбнулась. - По крайней мере, ты назвал меня мамой. Надеюсь, больше никаких миссис Нолан Би-Эс.

Кэрол медленно поднялась и села обратно на диван в нескольких футах от нее.

— Хочешь, чтобы я ушла?, - спросила она. - Дать вам двоим побыть наедине?

Я покачал головой. - Я все еще очень зол на тебя, мама. Ты причинила мне сильную боль.

Она печально кивнула. - Я знаю, детка. Наверное, я не продумала все как следует. Я действительно думала, что поступаю правильно. Я пыталась спасти твой брак.

Я кивнул в ответ. - Я знаю, но я твой сын! Ты смотрела за моими детьми, прикрывал ее, пока она спала с другими мужчинами! Как ты могла?

Она подошла и забралась ко мне на колени. Она обхватила меня за шею.

— Ты и меня обидел. Мне никогда не было так больно. Это было даже хуже, чем когда я потеряла твоего отца. Это было ужасно, но я знала, что он в опасности, и у меня была ты, чтобы позаботиться обо мне. Когда я потеряла тебя, я сама была виновата, и у меня никого не было. Никого, Хонор.

Как будто ее боль может сравниться с моей.

— Все предали меня. Я сделал для них все, что мог, а они отвернулись от меня. Даже моя собственная плоть и кровь. Весь мир был против меня. Никто не встал на мою сторону. Никто не помог мне. Ты не знаешь, что такое одиночество, мама.

— Мне жаль, детка. Ты никогда не терял меня. Ты не мог. Ты мой маленький мальчик. Ты бросил меня из-за одной проклятой ошибки. Я пыталась защитить тебя от боли. Я твоя мать, это моя работа. Если бы я смогла остановить ее, если бы она не солгала, что все кончено, мы все снова были бы счастливы. Я должна была попытаться, Хонор.

— Нет, мама. Ты все испортила. Если бы ты обратилась ко мне с самого начала, когда ее поведение вдали от меня было неподобающим, возможно, я смог бы что-то сделать. Поговорить об этом, выяснить, что происходит. Остановить ее. Уволить Фреда. Ты так и не дал нам этого шанса. Даже после первого раза у тебя был такой шанс. Одна ошибка, и мы могли бы пройти мимо.

Она покачала головой.

— Ты знаешь лучше. Для тебя все черно-белое. Мы все это знаем. Мы должны жить по твоим стандартам. Когда ты потеряешь доверие, будет слишком поздно. Мы не могли дать тебе знать.

— Значит, вы позволили этому стать тем, чем оно является сейчас. Это лучше? Вместо того чтобы прекратить это или прервать после первого раза, ты позволил ей продолжать, втянув в это Дейла. Ты позволил ей трахать этих мудаков десятки раз. Она потеряла мое доверие, но теперь это сделал и ты, и все остальные паршивые ублюдки в этом городе. Чем это лучше?

Мама покачала головой.

— Этого не должно было случиться. Ты не должен был знать.

— Ты встала на ее сторону. Она изменяла мне, а ты ей помогала. Я не знаю, как мне пережить это. Я не бросал тебя, мама. Ты выбрала ее, оставив меня ни с чем. Ты права. Я вижу вещи как правильные и неправильные, черные и белые. Ты выбрала неправильное. Ты предпочла предательство и измену преданности и верности. Ты выбрал кого-то другого вместо своего единственного сына. Ты предпочел зло добру. Ты потеряла мое доверие. Все потеряли. Ты разрушила наши отношения, и мы никогда не сможем их вернуть. Я ненавижу то, что ты сделала, больше, чем ты можешь себе представить. Я думала, что знаю тебя. Я думала, что ты любишь меня. А теперь ты просто незнакомец, которому я не доверяю и которого не уважаю. Вот что ты с нами сделала.

Она плакала, отчаянно обнимая меня.

— Прости меня, детка. Это было ради тебя. Клянусь, это было так. Я готова на все, лишь бы ты был счастлива.

— У меня к тебе простой вопрос. Если бы папа был жив и знал, ты бы ее прикрыла? Он бы согласился?

Она не ответила. Она и не могла. Мы оба знали правду.

Я подхватил ее под мышки и приподнял, распутывая ее руки.

— Мне нужно отлучиться ненадолго. I.. . Я сейчас злюсь. Мне нужно несколько минут.

Она заплакала еще сильнее.

— Ты же не собираешься продолжать избегать меня? Я не могу этого вынести, детка. Не могу.

Я наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Нет. Я дам тебе свой номер. Ты моя мама, я не могу забыть об этом. I.. . Ты мне просто не нравишься сейчас, и я сомневаюсь, что смогу снова тебе доверять. То, что у нас было, потеряно. Мне нужно время.

Я повернулся, чтобы уйти, и тут подбежала Кэрол.

— Ты вернешься? Ты обещал

— Я сказал, что сделаю все, что в моих силах. Частью этого является то, что мне нужно уехать на некоторое время, прежде чем я взорвусь. Я вернусь

Я запрыгнул на мотоцикл, отказавшись на время от шлема и куртки. Довольно глупо, я знаю, но я дрожал от злости. Моя мать все еще пыталась удержать мысль о том, что она поступает правильно. Моя собственная мать.

Я выехал на дорогу слишком быстро, как не делал уже несколько недель. Мне нравились грохот, вибрация, ветер в лицо. Я был свободен и мог уехать, если мне это было нужно. Я мог остаться, но не был обязан. Только это и удерживало меня здесь. Я проехал мимо машины, словно она стояла на месте, по тем дорогам, которые я так хорошо знал.

Я услышал сирену и рассмеялся над своей чертовой удачей. Я посмотрел в зеркало и увидел мигающие фары. Я остановился и стал ждать.

Шериф осторожно подошел ко мне.

— Права и регистрация... Хонор?

— Привет, дядя Люк.

— Черт возьми, сынок, ты ехал больше девяноста!

— Извини за это. Я только что встретился с мамой.

Он посмотрел на меня и кивнул.

— Выпускаешь пар. Думаю, это лучше, чем снова взрывать свой чертов дом.

Я закинул ногу на мотоцикл и облокотилась на него, повернувшись лицом к нему.

— Почему ты никогда не затаскивал меня в дом?

Он удивленно посмотрел на меня.

— Ты член семьи, парень. Сын моего брата. Когда его не стало, у меня появились обязательства. Ты должен знать это лучше всех. Никто не заботится о семье так, как ты.

— Мне это чертовски помогло.

Он отложил блокнот.

— Дело не в этом. Мы делаем это не для того, чтобы они были нам должны. Мы делаем это, потому что это правильно. Потому что мы можем.

Он снял шляпу и потер голову. Я заметил, что его волосы поредели. Мне стало интересно, выглядел ли так папа.

Он продолжил.

— Иногда мы оплошали. Я подвел тебя, сынок, и я сожалею об этом. Думаю, мы все так поступили, но я мог что-то сделать. Я мог бы всадить пулю в задницу этому ублюдку. По крайней мере, я мог запереть его, как только ты уехал из города. Я облажался. Ты единственный мальчик моего брата, самый лучший из нас, а я тебя подвел.

Он снова надел шляпу и встал прямо.

— "Больше я так не поступлю. А это значит, что мне лучше не ловить тебя, когда ты рискуешь жизнью и здоровьем на этих дорогах. Улавливаешь мою мысль?

Я улыбнулся. - Да, сэр.

— Отлично. Ты вернулся насовсем?

— Не знаю. Возможно. Теперь ты скажешь мне, как я должен все исправить? Простить ее, простить всех"

— Нет, черт возьми. Ты лучший человек, чем я когда-либо буду. Ты поступишь правильно. Ты всегда так делаешь. Хотел бы я сказать то же самое.

— Как она, дядя Люк?

Он грустно улыбнулся.

— Становится лучше. Работа - хорошая отдушина для нее. Когда она потеряла тебя, она потеряла все. Никто не будет иметь с ней ничего общего. Она слишком дорого нам обошлась. Она разрушила все для половины города. Вся компания ненавидит ее, а она в одиночку пытается спасти их задницы. Она красивая женщина, но нет ни одного мужчины, который бы взглянул на нее, не столкнувшись с гневом целой общины. Ей приходится нелегко, но она борется за жизнь. Ее мать - хорошая женщина. Трудно поверить, что эта маленькая потаскушка вышла из ее чресл.

Мне было больно слышать, как он называет ее шлюхой. Не знаю, почему. Я, конечно, делал это достаточно часто.

— Я бы предпочел, чтобы ты не называл ее шлюхой, дядя Люк.

Он кивнул. - Я знаю, что ты любишь ее, мальчик. То, что она сделала, было плохо.

— Я знаю. Но мне все равно больно это слышать.

— Понятно. Обманщик работает на тебя?"

Я усмехнулся. - Да. Думаю, это трудно отрицать.

Он погладил меня по голове. Я почувствовал себя снова подростком, хотя бы на мгновение.

— Одень шлем, ладно? Когда разозлишься, не держи это в себе и не взрывай больше ничего. Позвони мне, и мы поедем на стрельбище и отстреляем несколько сотен патронов.

— Конечно, дядя Люк. Я думал, что мне уже лучше, но мама...

— Я знаю. Женщины. У них там какие-то хреновые мысли.

Я услышал, как выключилась его рация, но не смог разобрать, что там было сказано. Видимо, тридцать лет отточили его слух.

— Господи. Чертов Зак опять за свое. Надо бежать, сынок. Рад видеть тебя снова. Я здесь, если понадоблюсь.

— Спасибо. Я позвоню.

Он трусцой возвращался к своей машине.

— Сделай это!, - крикнул он.

Мамы не было, а дети уже встали. Я устроился с ними, а Кэрол занялась приготовлением ужина. Время от времени она проверяла меня, как будто я не знала, как заботиться о собственных детях.

Мне приходила в голову мысль забрать их и уехать. Я мог уехать за границу, куда угодно. У меня было достаточно денег, чтобы продержаться долгое время. У меня был патент, который, вероятно, стоил больше, чем тот, который я продал, и еще один, который все еще находился в работе и, возможно, стоил пару сотен тысяч для правильных людей.

Это казалось неправильным. Я мог ненавидеть свою жену, но она всегда была хорошей матерью. Лучшей матерью, чем я, если быть честным с самим собой. Я собирался это изменить.

Я занимался с Мари строительством замка из блоков, когда услышал свое имя.

— Хонор?

Я даже не повернулся.

— Привет, Бет.

Я почувствовала, как ее руки обхватили меня, и напрягся.

— Спасибо, что вернулся, - прошептала она.

— Ради детей, Бет. Вот что сейчас важно.

Я не отталкивал ее, но и не поощрял.

В конце концов она отпустила меня.

— Я сейчас переоденусь. Может быть, мы сможем поговорить после этого.

— Конечно.

Я слышал, как она уходила.

— Мама снова будет плакать?, - спросила Мари.

— Не знаю, Драгоценная. Надеюсь, что нет.

— Ты не должен позволять ей, папочка.

Как будто все так просто.

Кэрол вошла в дом, чтобы взять на себя обязанности по присмотру за детьми, не давая им путаться под ногами.

— Я вижу ее отсюда. Она в гостиной. Постарайтесь не причинить ей вреда, пожалуйста. Ради меня?

— Не обещаю, Кэрол. Прости, - сказала я ей.

— Постарайся, это все, о чем я прошу. Ее надежды сейчас так велики, ты должна быть с ней помягче.

Мне не нужно было ничего делать.

— Хорошо, я постараюсь. Ради тебя и ради этих двоих.

Я вернулся в гостиную, и она сидела там, с тревогой ожидая меня.

На диване. На этом диване.

Я не могу объяснить себе. Не знаю, почему это не беспокоило меня, когда я вошел в дверь, или когда я сидел там с Кэрол, но сейчас это было как удар в живот. Ее яркий образ: обнаженная спина, длинные волосы свободно свисают, одна рука держится за спинку дивана для равновесия, она приподнимается на несколько дюймов, ее бедра подаются вперед, а затем быстро опускаются под сопровождающий звук плоти о плоть, достаточно громкий, чтобы быть услышанным поверх музыки и порно. Мой кошмар, ясный как день. Я отвернулся. Мне было невыносимо видеть ее там. Не там.

— Что случилось, Хонор? - мягко спросила она. - Что я сделала?

"Я.. . Мне нужно выйти", - сказал я ей, пытаясь подавить пламя гнева. Я почти бегом бросился к двери и вскоре снова оказался у входа. Я был на волосок от того, чтобы прыгнуть на мотоцикл и уехать.

Бет шла за мной по пятам.

— Хонор! Не уходи! Поговори со мной, пожалуйста. Что я сделала?

Я даже не мог посмотреть ей в лицо. Это было нехорошо. Мне нужно было больше времени.

— Я хотел, БиБи. Хотел. Я хотел сесть и поговорить. Прояснить ситуацию. Это просто слишком. Видеть, как ты сидишь на диване, на том диване. Где ты трахалась с ним. Трахалась с ними.

Я побежал от нее, нагнулся к кустам и потерял то, что осталось от моего обеда. Я упал на колени, задыхаясь.

Я слышал, как она всхлипывает, и, оглянувшись, увидел, как она забежала в дом, и дверь медленно закрылась за ней. Мать моих детей плакала, а я чувствовал лишь злость и отвращение. Много гнева. Слишком много. Мне хотелось задушить ее, взять в руки ее стройную шею и сжать. Она уничтожила меня. Все, чем я являюсь. Все, чем я был. Все, чем я когда-либо буду.

Я подошел к своему мотоциклу, надел шлем и куртку и завел его. К тому времени, как я выехал, Бет и Кэрол уже выходили из дома. Я завел мотоцикл.

— Хонор?

— Хонор!

— Хонор!

— ХОНОР!

* * *

Все, что у меня было, - это небольшая сумка, с которой я путешествовал почти весь последний месяц. Палатку и спальный мешок я отдал после похода по тропе. Я взял с собой сменную обувь, рубашку и брюки. Пару боксеров. Планшет, телефон, кошелек и гитара, которая уже выглядела не лучшим образом. Маленький набор Dopp с туалетными принадлежностями. Черт, да что еще нужно человеку? Лишь бы у него была рабочая карточка банкомата.

Я не останавливался, пока не оказался в Бинтауне. Снял комнату и мучился от кошмаров. Она, на том диване. Ее ебала армия моих сотрудников, оглядываясь и смеясь надо мной. Они проходили мимо меня, когда заканчивали с ней, и я вручал каждому чек. Мама стояла рядом с ней и давала каждому ваучер, чтобы определить, в какую ее дырку он попадет. Мама время от времени поглядывала на меня:

— Я делаю это для тебя, детка. Я пытаюсь защитить тебя.

После каждого нового траха Бет улыбалась мне.

— Я люблю тебя, Хонор, - говорила она. - Это только на этот раз.

Я понятия не имею, почему в углу стоял танцующий медведь. Даже мои ночные кошмары были неполноценными.

На следующее утро я сделал несколько звонков и нашел Бена из колледжа. Мысли о нем были горько-сладкими. Он был хорошим другом, но он также был тем парнем, который одолжил мне свою машину. Если бы не он, я бы никогда не сошелся с Бет.

Я дозвонился до него, и он согласился встретиться со мной, чтобы выпить пива. Пока я ждал, я решил привести в порядок кое-какие дела. Я позвонил ЛуАнне, своему декоратору.

— Привет, Хонор, - сказала она. - Все идет к завершению. Ты забыл сделать для меня пометки в каталогах.

— Извини. Кое-что случилось, и мне пришлось уехать из города. Делай, как считаешь нужным. Пришли мне по электронной почте счет, и я вышлю тебе чек, хорошо?

— Ты даже не хочешь его увидеть?

— Я не могу сейчас. Я благодарен тебе за то, что ты обо всем позаботился.

Мне нужно было принять еще несколько решений, и мне стало лень. - Запри дверь, когда закончишь, и оставь ключи под ковриком у задней двери.

Она рассмеялась.

— Ни за что! Я куплю камень-тайник для сада и положу в него ключи. Он будет находиться под азалией слева от входа, лицом к дому. Код охранной системы - это последние четыре цифры моего номера телефона, так что ты их не забудешь.

— Отлично. Я очень благодарен тебе. Я позвоню, если что-то еще придет в голову.

— Адрес электронной почты?, - спросила она.

Черт. Я не мог воспользоваться рабочим.

— Я пришлю его тебе завтра.

— А еще лучше - напиши мне. У тебя есть моя карточка. Она там.

Я открыл бумажник, и она оказалась права. - Отлично. Еще раз спасибо. Мне пора.

Мой второй звонок был единственному человеку, который извинился передо мной после того, как все остальные предали меня.

— Дядя Джимми?

— Хонор, я слышал, ты вернулся в город. Это здорово.

— Нет. Я попытался, но еще слишком рано.

— Черт. Мне грустно это слышать. Что я могу для тебя сделать?

— Я рад, что ты спросил. Во-первых, я хочу сказать тебе, что все прощено. Спасибо, что поговорил со мной в тот день в закусочной. Ты знаешь, что ты единственный из всей компании, кто извинился или предложил хоть какие-то объяснения? Больше, чем даже мои собственные мать и сестра".

— Спасибо, - просто ответил он. - Но я думаю, если бы ты остался, то услышал бы больше, чем сейчас.

— Конечно. Теперь, когда они думают, что я им нужен. Слишком мало, слишком поздно. Я хочу попросить тебя об огромной услуге.

— Все, что угодно. Стоит только попросить, - быстро ответил он.

— Не так быстро. Сначала выслушай, хорошо?

— Конечно. Что я могу сделать?

— Во-первых, это должно быть тайной. Никто не должен знать. Мне неприятно делать это с тобой, но я не хочу, чтобы меня сейчас беспокоили. Я не делаю ничего плохого и не стыжусь этого, мне просто нужно уединение. Ты можешь с этим согласиться?

— А я могу рассказать Джин?

Я рассмеялась. - Тебе придется. Но больше никому.

— Ты понял.

— Мне нужен агент или помощник. Кто-то, кто будет заниматься кое-какими делами в городе и время от времени выполнять для меня кое-какую работу. Если тетя Джин еще свободна, я бы хотел, чтобы она этим занялась.

— Уверена, она согласится, но мне придется ее попросить. Могу я дать ей трубку?

— Это было бы здорово. Если я забуду упомянуть об этом позже, спасибо.

Я потратила несколько минут на разговор с тетей Джин. Она нервничала из-за того, что взяла на себя такую ответственность, но согласилась. Я оплачу ее телефон, и она станет моим личным помощником. У нее будет доступ к расчетному счету, и она сможет оплачивать за меня счета, назначать встречи, заниматься такими делами, как закрытие сделки по продаже дома, и следить за тем, чтобы чеки приходили моей матери. Я сказал ей, что вышлю ей ограниченную доверенность на мою собственность и банковские операции. За ее хлопоты я буду платить ей 800 долларов в месяц для начала.

— Это займет день или два. Мне нужно, чтобы ты открыла банковский счет на оба наших имени и прислала мне номер маршрута, чтобы я мог положить на него деньги. Я не знаю, как часто я буду с тобой связываться, и это может быть по любому поводу. Некоторые могут оказаться сложными.

— Конечно, Хонор. Спасибо, что доверяете мне. Мне жаль, что я не заставил Джима поговорить с тобой. Возможно, мы могли бы остановить все это.

— Я ценю это. Теперь это уже вода под мостом. Ты можешь сделать это для меня?

— С удовольствием. Все, что в моих силах. Я никогда не смогу отплатить тебе за то, что ты устроил нашего мальчика в школу. Береги себя, хорошо?

Я заверил ее в этом, и менее чем через десять минут я уже встречался с Беном.

Это был приятный визит, мы поговорили, узнали, чем он занимается. Я немного запутался в своей недавней истории, сообщив ему, что у меня был бизнес, но сейчас я уже не занимаюсь этим, отдохнув от крысиных бегов. Он, конечно, спросил о Бет, и я признался, что мы расстались. Он принес все необходимые извинения и рассказал мне о своей жене и детях. Он был счастлив, у него все было хорошо.

Я ревновал.

Разговор с Беном не был похож на разговор с Роджером или Анной. У нас уже не было прежнего взаимопонимания. Это был приятный визит, и я сказал ему, что мы должны поддерживать связь.

Я остался в отеле и воспользовался услугами консьержа. На следующий день у меня был доступ к местному адвокату для оформления документов, банкиру из филиала моего банка в Майами для работы с финансами и механику для настройки мотоцикла. Несколько звонков, несколько подписей, и тетя Джин была готова.

Следующий звонок был сделан Дэйву, моему свекру.

— Честь имею! Где ты? Ты точно разворошил осиное гнездо.

— Еще бы. Мне жаль, но это было слишком рано. Я не была готов ко всему. А я думал, что готов. Я снова в пути.

— Что случилось? Ни от одного из них я не могу добиться внятного рассказа.

Я не хотела причинять ему боль, но мне нужно было быть честной.

— Я видел детей и Кэрол. Все было мило. Правда. Мы собирались поужинать все вместе, и мы с Бет собирались поговорить. Когда я подошел поговорить с ней, она сидела на том же чертовом диване, где я застал ее за изменой. Внезапно я перестал ее видеть, в моем мозгу запечатлелся только образ, как она лежит на диване, обнаженная, весело подпрыгивая, на моем лучшем друге. Я потерял сознание. Прости. Мне нужно было убраться оттуда, пока я не сделал то, о чем потом буду жалеть.

— Сукина дочь! У нее все еще был диван? О чем, черт возьми, она думала? Первое, что она должна была сделать, это избавиться от него, кровати и всего остального, где она играла в свои распутные игры. Черт побери!"

Он звучал злее, чем я. - С тобой все будет в порядке?

— Думаю, да. Мне нужно было уехать. Я буду в дороге некоторое время. Я постараюсь оставаться на связи. Мне жаль, папа. Я действительно думал, что у меня все в порядке.

— Не извиняйся. Ты стараешься. Я не уверен, что у меня бы это получилось. Ты лучший человек, чем я, Хонор, но, думаю, мы всегда это знали. Лучший человек, которого я когда-либо знал, за исключением, может быть, твоего старика. Он бы гордился тобой, знаешь ли. Не из-за этого бардака, а из-за того, чего ты добился, заботы о семье, всего этого.

— Спасибо. Дай мне знать, если им что-нибудь понадобится или если возникнет что-то серьезное. В противном случае я, вероятно, буду немного в стороне.

— Делай то, что должен. Не торопись. Будь осторожен.

* * *

Я проехал по прибрежному Мэну, осмотрел несколько прибрежных городков, поел свежих омаров из кооператива. Два целых лобстера и самый вкусный ролл с лобстером, который я когда-либо пробовал. Я ел до тех пор, пока не мог пошевелиться, - это было лучшее, чем я питался по меньшей мере месяц назад. Я поехал вдоль побережья по старой трассе № 1, направляясь к заливу Фанди. Пару дней на экскурсионных катерах, осмотр водоворота Олд-Соу, скал Хоупвелл, некоторых наиболее интересных морских пещер, наблюдение за самыми высокими в мире приливами, и на какое-то время мне стало достаточно природы.

Пользуясь услугами коммерческих туроператоров, я редко бывал один. Часто с молодыми парами и семьями, и каждый из них был суровым напоминанием о том, что я потерял. Много времени я проводил с пожилой парой, отмечавшей выход на пенсию и 40-ю годовщину свадьбы. С ними было легко разговаривать, и я делился с ними своими проблемами. Они не давали особых советов, а скорее выступали в роли "зонда". Я обнаружил, что могу рассказать большую часть истории, не взорвавшись. Мне было жаль расставаться.

Я дважды звонил домой в течение дня, чтобы избежать разговора с Бет. С Кэрол я был, пожалуй, слишком резок, избегал любых разговоров, настаивая на том, чтобы поговорить с детьми и поделиться с ними своими приключениями. Мне было больно каждый раз, когда я вешал трубку.

Тетя Джин была активной и стоила каждого чертова пенни. Она позаботилась о том, чтобы мама получила ежемесячный чек и закрыла дом. Она также прислала Бет букет цветов и извинения за то, что я так внезапно уехала. Это была ее идея, а не моя, но я не стал ее расстраивать. Она хотела как лучше.

Через день я был на острове Принца Эдуарда. За умеренную плату, по крайней мере по сравнению с некоторыми из моих последних приключений, мне подобрали клюшки для гольфа, дали несколько уроков, и в течение недели я выяснил, что плохо играю в гольф на одних из лучших полей в Северной Америке. Это было полезно для меня: два раза в день играть с незнакомыми людьми и проводить несколько часов, гоняя по кругу маленький белый мячик. Это прекрасная страна, и я обнаружил, что предпочитаю останавливаться в местных "Ночлежках и завтраках", а не в обычных отелях. Большинство хозяев были очаровательной компанией, и я провел несколько вечеров, сидя на крыльце и бренча на гитаре, рассказывая свою историю. Забавно, как легко я открывался незнакомцам. Не полностью, я всегда сдерживался, но с этими людьми, которых я больше никогда не увижу, я делился большей частью своей жизни, чем с кем-либо, кроме мамы и Бет.

Теперь я понимаю зависимость от гольфа. Помимо красивых пейзажей, тихих утр и хорошей компании. Это один хороший удар. Я ударил пятерным айроном по зеленому луку на третьей линии - чистая удача, мяч оказался всего в двух футах от лунки. Я сделал бёрди, одну из всего трех лунок за всю неделю. Я думал, что с этим ударом у меня все получилось. У меня появился жучок. Я отправил клюшки тете Джин, и она поставила их в мой гараж. Оказалось, что она также забрала мой грузовик с парковки предприятия, сделала ключи, проверила машину и поставила ее в мой гараж. Она, конечно, была затейницей, но с добрым сердцем. Она сказала, что укомплектовала мои кухонные шкафы непортящимися продуктами. Она также договорилась с ландшафтной компанией, которая займется двором. ЛуЭнн получила деньги.

Благодаря тете Джин моя сестра Пегги получила поздравительную открытку и день удовольствия в спа-салоне. Это было очень мило с ее стороны, но мне больше хотелось отшлепать ее по коленке. Она все еще была моей младшей сестрой и заслуживала этого. Ее слова о том, что я никому не нравлюсь, все еще раздражали меня. Эта Бет была больше членом семьи, чем я.

Кэрол получила новый iPad, любезно предоставленный ей, и настроенный на Skype. Тетя Джин злилась на меня за то, что я недостаточно часто разговариваю с дочерью. Она была права, и я чувствовал себя виноватым. После этого каждый день в 14:00, несмотря ни на что, я входил в Skype и разговаривал со своими детьми. Кэрол понимала, что это личное. Когда Бет в первый раз сунула голову в картинку, я повесил трубку. После этого, даже если она была дома, она позволяла мне уделить 15 минут. Я выкладывал фотографии своих путешествий на Flickr, а Кэрол делилась ими с Мари.

Перед отъездом из ПЭИ я позвонил Кэрол.

— Хонор! Как дела?

— Лучше. Прости, что я так выбежал.

— Дэйв все объяснил. Мне так жаль. Я не знала. Здесь все по-другому, обещаю. Ты можешь вернуться домой?

Кэрол практически умоляла.

— Пока нет. Очевидно, я не был готова. В первую поездку я все время проводил в одиночестве. В этот раз я понемногу общаюсь, учусь снова быть человеком. Боюсь, это может оказаться не совсем обычным путешествием.

— Фотографии прекрасны. Они каждый раз доводят Бет до слез, когда она видит места, которые должны были быть вашими вместе.

— Я не хочу, чтобы так было. Это для Мари и Билли. Я хочу, чтобы у них была какая-то связь со мной. Я никогда не предназначал их для кого-то другого.

— Я знаю. Просто мы ничего не можем с этим поделать. Цветы были хороши. Это помогло.

Я не стал говорить ей, что не имею к этому никакого отношения.

— Я просто хотел проверить. Узнать, как дела.

— Ей немного лучше. Первые пару дней после твоего отъезда все было плохо. Дела по-прежнему идут плохо. Ты можешь как-то помочь?

— Может быть. Я подумаю об этом. Но не уверен, что действительно хочу. Ни один человек в этой проклятой компании не заступился за меня. Ни один. По сути, я заплатил им, чтобы они предали меня. Когда я думаю о том, что стою перед всеми своими сотрудниками и девяносто процентов из них признаются, что знают, что происходит, и ни один не говорит мне об этом, у меня подскакивает давление.

— А как же остальные десять процентов? - спросила она. - Разве вы не можете сделать это за них?

— Скорее всего, они просто лжецы. Скорее, они знали, но боялись в этом признаться.

Возможно, я был немного циничен.

Кэрол немного помолчала.

— Хонор? Я знаю, что прошу многого, но не мог бы ты просто поздороваться с ней? Не нужно ни о чем говорить. Простое приветствие очень поможет. Сделай это ради меня? Она мой ребенок, и мне больно видеть ее такой.

Я не был уверен, что готов к этому, но решил попробовать.

— Конечно, Кэрол. Если она там, позови ее".

Через несколько секунд я услышал ее голос. Тот самый голос, от которого у меня до сих пор мурашки по коже.

— Хонор? Это я.

— Привет, БиБи. Прости, что выскочил. Я не хотел

Я слышал, как она задыхается.

— Не извиняйся. Ты вернулся. Я смогла увидеть тебя, пусть даже на мгновение. Я даже не уверена, что ты хотел, но ты оставил мне свою рубашку в той сумке. Спасибо.

— Клянусь, я пытался, Бет. Мне нужно еще немного времени.

— Я знаю. Я буду здесь. Делай все, что нужно. Бери столько, сколько нужно.

Она фыркнула.

— Мне жаль, что... ты знаешь. Я чувствую себя ужасно. Костер получился неплохой, но дядя Дэн немного погоревал, прежде чем я все объяснила. Потом он и остальные пожарные помогли мне вытащить кровать для гостей и поставить ее на огонь. Вот и все, Хонор. Диван, - всхлипнула она, переводя дыхание, - и эта кровать. Мы никогда не были в нашей кровати, клянусь. Я все равно ее заменю, но я хотела, чтобы ты это знал.

Я почувствовал, как лента сжимается вокруг моей груди.

— Я не могу говорить об этом, Бет. Мне нужно идти.

— Я понимаю. Прости, что затронула эту тему. Я люблю тебя, Хонор. Больше всего на свете.

Я с трудом выговаривал слова, мой голос ломался.

— Я... люблю тебя, БиБи.

Я повесил трубку. Я знал, что это правда. Ее слова никак не могли причинить такую боль, разорвать мою душу на мелкие кусочки, разбить мое сердце, если только я все еще не любил ее. Я ненавидел ее за это.

* * *

Это была неудача. Я думал, что мне становится лучше, но на следующий день меня посещали ужасные мысли. Я в ярости проехал через Новую Шотландию и оказался в Сиднее, ожидая парома на Ньюфаундленд. За несколько сотен баксов я получил место на причале, погрузил мотоцикл и провел в море около семи часов. Я наслаждался одиночеством, глядя на воду. Мы видели пару китов, несколько дельфинов и, как мне кажется, летучих рыб. У меня были родственники в Сент-Джонсе, и перед посадкой я поручил тете Джин разузнать все, что можно.

Я побеседовал с детьми пораньше, поскольку буду на воде и не знал, есть ли на пароме доступ в Интернет. Я предупредил их, что пару дней буду без связи, но пообещал много фотографий, когда прибуду в Сент-Джонс.

Мари была недовольна мной.

— Папочка, мама опять плачет. Почему ты не можешь заставить ее перестать?

У меня не было ответа.

— Я пытаюсь, малышка. Просто это займет какое-то время, хорошо?

— Когда ты вернешься домой. Тогда ты все исправишь?

— Постараюсь.

— Хорошо. Приходи домой. Приходи домой сейчас же.

Она была совершенно непреклонна.

— Скоро, детка. Я не могу пока вернуться домой, но я постараюсь вернуться в ближайшее время.

— Нет, папочка! Вернись домой сейчас же!, - требовала она с упорством, на которое способен только маленький ребенок.

Почти весь звонок ушел на то, чтобы дать ей понять, что это займет еще немного времени. У меня сердце разрывалось от желания сказать ей "нет", но я не хотел возвращаться и снова оказаться в бегах.

Паром, который я выбрал, высаживает вас не на той стороне острова, но мне это понравилось. Кроме того, он высадил меня на небольшом расстоянии от места, которое интересовало меня с юности.

Ньюфаундлендская собака очаровывала меня. С тех пор как я прочитал о Нане в "Питере Пэне", у меня появился интерес. Я читал о Моряке, талисмане Льюиса и Кларка, и сержанте Гандере, ньюфи, награжденном медалью Дикина за храбрость, за то, что дважды вступал в бой с врагом, и погиб, унеся гранату от своих людей. Не помню, где я услышал о Волосатом человеке, ньюфаундлендской собаке, которая помогла спасти 160 человек, потерпевших кораблекрушение у острова Мортс, но эта история была слишком сильной, чтобы ее игнорировать.

Однажды, в 1828 году, Энн Харви и ее отец рыбачили, когда увидели в бурном море какие-то обломки. Они поняли, что поблизости находится затонувшее судно, и 17-летняя Энн, ее отец Джордж, 12-летний брат Том и их ньюфи Волосатый человек отправились на поиски на своем судне. На соседнем пляже они нашли шестерых выживших мужчин и отправились на поиски остальных. На крошечном островке, который навсегда останется известным как Wreck Rock, они обнаружили большую группу. Воды были слишком опасны, чтобы приближаться к выжившим, и они могли подойти не ближе чем на 100 футов. Они бросили на остров деревянный чурбан, к которому выжившие привязали веревку. После этого собаку, Волосатика, отправили за деревом и спасателем. И так снова и снова.

Море было настолько сложным, погода настолько ужасной, что на острове погибло еще пять человек, прежде чем были спасены остальные. Тридцать человек умерли до прибытия Харви. Еще десять скончались на суше после спасения. С воскресного утра, когда их нашли, до утра вторника было спасено 163 человека. Маленькая Энн Харви и Волосатый человек стали легендой.

Мне пришлось посетить их, и вскоре я отправился в поход по тропе Харви - красивой, покрытой мхом местности, с которой открываются виды на множество маленьких островов и изрезанную береговую линию. Я заглянул в местный магазинчик и купил экземпляр "Энн и Шеймус" - поэмы, в которой запечатлено это событие. За несколько долларов мне завернули ее и отправили по почте моей дочери. Книга представляет собой беллетризованный рассказ, в который добавлен молодой ирландец по имени Шеймус, помогавший спасать своих товарищей по кораблю. Это история любви, и у меня не хватило духу дочитать ее до конца. Я надеялся, что когда-нибудь смогу сделать это, не думая о Бет.

В ремесленном магазине я прочитал надпись, написанную лордом Байроном для своей ньюфаундлендской собаки, боцмана, на надгробном камне в 1808 году:

Красота без тщеславия,

Сила без наглости,

храбрость без свирепости,

и все добродетели человека без его пороков.

Я подумал, что мне бы не помешал такой компаньон.

Две другие строки, отличающие человека от собаки, задели меня особенно сильно:

Любовь твоя - похоть, дружба твоя - обман,

Твой язык - лицемерие, твое сердце - обман.

Ода моей милой Бет, любви всей моей жизни, Кто знает тебя хорошо, должен бросить тебя с отвращением. Лорд Байрон был во многом прав.

Это была короткая поездка, не более нескольких часов, и я снова отправился в более отдаленный путь. Это дало мне немного времени для спокойной езды, и долгая, одинокая поездка к самой северной оконечности острова привела меня в Л'Анс-о-Мидоуз, норвежскую деревню, существовавшую примерно в 1000 году нашей эры, самые старые и единственные подтвержденные руины викингов в Северной Америке. Я прошелся по тропе, по дощатому настилу у воды, чтобы познакомиться с местностью. Это было красивое место, но смотреть там особо нечего, кроме некоторых реконструкций, включая актеров в одежде викингов, и небольшого музея. И все же я представлял себе, как тысячу лет назад эти отважные искатели приключений отправлялись на своих лодках и основывали колонию на противоположном конце света.

Мне стало интересно, пытался ли кто-нибудь из них сбежать от жены-изменщицы.

Нет, это были викинги. Они бы не стали мириться с таким дерьмом. Фред стал бы кормом для рыб. Они бросали шлюху, насиловали и грабили новых жен, оставляя после себя больших светловолосых детей. Ах, жить бы тысячу лет назад.. ..

На обратном пути я заехал в Роки-Харбор и получил указания на гостиницу типа "постель и завтрак", Wildflowers Country Inn, о которой я видел отличные отзывы. Никакого разочарования, хотя я был не самым общительным гостем, уставшим и, возможно, немного раздраженным. К завтраку мне стало немного лучше, а отличный завтрак, очаровательные хозяева и радостные гости подняли мое настроение. Род и Лерли были так дружелюбны, что я почувствовал себя как дома, и я решил провести здесь пару дней, наслаждаясь походами и компанией.

Моей целью было посетить Национальный парк Грос Морн и подняться на "огромную" гору Грос Морн высотой 2600 футов. Пять часов пути занял подъем из глубины леса в гору, по каменистым участкам и заканчивая самыми красивыми видами, которые только можно себе представить. Лоскутное одеяло из холмов и прудов, на заднем плане - океан... Жаль, что у меня не было времени исследовать его подробно. Конечно, эти мысли привели меня к мысли о том, с кем бы я мог разделить это, если бы она не была неверной, изменяющей шлюхой. Мне доставляло некоторое удовольствие думать о том, что я нахожусь на самой северо-восточной оконечности горной цепи Аппалачи, по которой я ходил несколько недель назад.

Путь через остров был долгим, и Google помог мне найти по дороге еще один милый маленький пансион. Отель Lilac Inn Bed and Breakfast в Гловертауне представлял собой великолепный викторианский дом с самыми милыми хозяевами, которых только можно себе представить. Кит и Эйлин не отходили от меня, болтали со мной, выслушивали мои проблемы и рассказывали самые романтичные истории о том, как они встретились и поженились. Они поделились историей о 15-летнем голландском мальчике, который отправился в море после того, как его мать умерла, а отец решил снова жениться. Аарт оказался в Гловертауне, жил в доме, где я остановился, и там встретил местную девушку Миртл. Они поженились в двадцать лет и переехали обратно в Голландию. У них была фотография пары в возрасте 90 лет.

Слишком много разговоров о любви, в слишком красивой обстановке. Ужасное место для одиночества. В ту ночь я плакал, думая, где моя любовь пошла не так.

* * *

Я совершил несколько коротких поездок через несколько рыбацких деревень. Одни из самых красивых и живописных мест, которые только можно себе представить. С такими названиями, как Консепшн-Бей, Пласенция и Дилдо, казалось, их невозможно не заметить. Мне было интересно увидеть конечную точку первого трансатлантического кабеля. Проезжая через Дилдо, я купил открытку для Гарри и уехал с улыбкой на лице. После этого поездка стала мучительной.

Я проехал через города Heart's Delight и Heart's Desire, мимо пикника Купидона и добрался до конечного пункта назначения - Heart's Content. Каждый новый знак города был для меня как пощечина. На трансатлантическом финише я провел всего полчаса, и мое удовольствие было испорчено. Я вернулся на главную дорогу другим путем.

В Сент-Джонс я прибыл поздно и без особого труда нашел отель "Шератон Ньюфаундленд", расположенный в центре города, недалеко от гавани и у основания Сигнального холма.

Я не звонил домой уже несколько дней, поэтому позвонил Кэрол. Должно быть, она узнала номер.

— Хонор! Мы пропустили ваши звонки, где ты?, - спросила она, прежде чем я успел что-либо сказать.

— Я в Сент-Джонсе, Ньюфаундленд. Боюсь, в глубине острова нет доступа к Интернету.

Прежде чем она успела начать умолять меня вернуться, я прервал ее. -Я просто звоню, чтобы узнать, смогу ли я пообщаться с детьми по Скайпу, - сказал я ей.

— Конечно! Они будут рады услышать вас. Может быть, потом удастся немного поговорить?, - с надеждой спросила она.

— Конечно, - сказал я ей.

— С Бет?, - спросила она.

Я глубоко вздохнул. Мне действительно было не до этого.

— Я должен предупредить тебя. У меня была пара тяжелых дней. Мы можем избежать любых разговоров о... ну, ты понимаешь?

— Конечно. Мне жаль, что дела идут не лучшим образом. Я прослежу, чтобы она вела себя как можно лучше.

Она забрала детей и начала наш сеанс связи по Скайпу. Это была приятная беседа, и я рассказал им о некоторых своих приключениях, о Волосатом человеке и поселении викингов. О "Сиреневом пансионе" и комнате Сьюзи, которая была вся в розовых тонах и кружевах, и о мечте маленькой девочки.

Мари рассказала о школе Монтессори, что меня удивило. Начался новый учебный год, и Бет с Кэрол решили отправить ее на утренние занятия. Дорога занимала двадцать минут в каждую сторону, но она была так взволнована, что у меня защемило сердце. Я пообещал ей небольшой подарок по почте и новые фотографии.

Мы проговорили добрых полчаса, прежде чем она начала собираться.

— Папа, ты сейчас приедешь домой? Пожалуйста"

— Скоро, милая. Скоро, обещаю.

— Почему ты должен уйти? Почему ты не можешь быть с нами?

— Это трудно объяснить. Нам с твоей мамой просто нужно побыть какое-то время порознь.

— Поэтому мама так много плачет?

— Я уверена, что отчасти и поэтому. Ты же знаешь, что я люблю тебя и твоего брата больше всего на свете.

— Тогда возвращайся домой! Мне не нравится, что тебя нет.

Я с трудом сдерживала слезы. Как сказать ребенку, что ты, возможно, никогда не сможешь вернуться? Что ее мать разбила тебе сердце и разрушила твой брак.

— Осталось недолго. Я смогу звонить чаще, хорошо?

— Нет! Я не хочу так разговаривать. Мне это не нравится. Я хочу, чтобы ты был дома.

— Когда смогу, Драгоценная. Дай мне поговорить с твоей бабушкой, хорошо?

Она все еще злилась, когда передавала планшет. Ненавижу оставлять ее в таком состоянии. На экране появилось лицо Кэрол.

— Она не понимает, ей всего четыре года. Все, что она знает, это то, что ее папы больше нет. С ней все будет хорошо.

— Спасибо, что присматриваешь за ними, Кэрол. Ты лучшая.

Она усмехнулась.

— Я знаю. Я тоже скучаю по тебе. Ты можешь только представить, как плохо Бет.

— Я знаю. Все вокруг напоминает мне о том, что у нас было, и слишком часто о том, что она сделала. Могу я поговорить с ней сейчас?

Я видела, что она снова плачет, но она сделала хорошее лицо.

— Спасибо, Хонор. Я ужасно по тебе скучаю.

— Я тоже по тебе скучаю, БиБи. Как ты держишься?

Она пожала плечами.

— Неплохо. Я справляюсь. Я слышала, у тебя новый дом в городе. Думаю, в ближайшее время ты сюда не вернешься".

Конечно, об этом станет известно. Этого не избежать.

— Пока мне нужно собственное жилье. Надеюсь, ты меня поймешь.

— Нет, я не понимаю. Как мы сможем наладить отношения, если ты не будешь со мной, в нашем доме, с нашими детьми?

— Мне нужно время, БиБи.Я.. . Я сейчас опасен. Мне очень трудно контролировать свой гнев, и его у меня очень много. Я пытаюсь разрешить некоторые из них, позволить боли уменьшиться. Сейчас я бы не доверял себе рядом с тобой. Я бы набросился на тебя. Возможно, я даже причиню тебе боль.

Она удивилась, а потом рассмеялась.

— Ты никогда не причинишь мне боль, Хонор. Я знаю это.

— Ты ошибаешься, Бет. Когда я сжег машины, я всерьез подумывал о том, чтобы сжечь весь дом вместе с тремя изменщиками в нем. Когда я увидел тебя в последний раз, на этом чертовом диване, мне захотелось обхватить руками твое горло и сжать его. Прости, но это правда. Сейчас я не в безопасности рядом с тобой.

— Но ты не сделал этого! Ты не мог. Я знаю, ты злишься. Так и должно быть.

Она вздохнула. - Мне жаль. Мы не собирались говорить об этом. Что ты делаешь в Сент-Джонсе?", - спросила она.

— Навещу родственников. Некоторые из папиных кузенов здесь. Ты знаешь, что бабушка Джейн была родом отсюда, и несколько папиных тетушек и дядюшек живут в этом районе. Я всегда хотел восстановить связь. Увидеть старую семейную усадьбу в Гавани.

— И как оно? Красиво?

— Прекрасно. Такой разный вид. Много маленьких рыбацких городков, красивых бухт и гаваней. Загородные пейзажи

Я улыбнулся.

— Люди с большим сердцем, самые дружелюбные из всех, кого я когда-либо встречал. Лоси и карибу. Во время поездки я чуть не сбил карибу. Рога у этого зверя были огромные! Он был большой, больше любого оленя, которого я видел, но лось, которого я видел, был гигантским.

— Как твой мотоцикл?, - спросила она.

— Неплохо. Когда я только получил его, мне было очень тяжело ездить на большие расстояния, но, думаю, сейчас я уже привык.

— Я бы с удовольствием прокатилась на нем как-нибудь.

— Мы так и сделаем, - сказал я ей. Не знаю почему.

— Мне бы хотелось, чтобы все было по-другому. Хотелось бы. Я бы хотел, чтобы это были мы, а не только я.

Она кивнула.

— Это может быть. Все, что ты хочешь, Хонор. Я бы поехала с тобой куда угодно. Сделать все, что угодно. Это должны были быть мы. И все еще может быть. Скажи только слово, и я вылетаю туда завтра.

Она жестко посмотрела в глаза.

— К черту бизнес. Пусть он гниет. Попроси меня, Хонор. Попроси меня приехать. Мы можем вернуться вместе.

— Нет, Бет. Ты не тот человек, которого я хочу видеть рядом с собой. Эта девушка умерла несколько месяцев назад. Я никогда не смогу сводить ее в те места, о которых мечтал. Теперь она лишь призрак. Воспоминание.

— Ты ошибаешься, Хонор. Она здесь. Она любит тебя так же сильно, как и раньше, а может, и больше. Она знает, что потеряла, и опустошена. Она хочет вернуть тебя. Она хочет обнять тебя, любить тебя и доказать тебе, что она все та же девушка. Она совершила ошибку, ужасную ошибку. О которой она будет сожалеть всю оставшуюся жизнь. Но ты нужен ей, как кислород, как вода. Она умирает без тебя.

— Нет. Она не умирает. Она мертва. Я не знаю, кто ты. Моя идеальная жена никогда бы не сделала того, что сделал ты. Она любила меня так же сильно, как и я ее. Мы были родственными душами. Ты просто какая-то шлюха, которая завладела ее телом. Ты убила ее, и я ненавижу тебя за это.

Она начала плакать, крупные слезы катились по ее лицу.

— Не говори так, Хонор. Не говори, что ты меня ненавидишь. Ты говорил мне, что любишь меня, всего несколько дней назад.

— Любил и люблю. Я люблю тебя и, наверное, всегда буду любить. Я люблю тебя за то, каким ты был, и ненавижу за то, каким ты стала. Я бы хотел, чтобы это было неправдой. Боже, как я хочу, чтобы это было не так!

Она вытерла глаза и попыталась улыбнуться.

— Думаю, ты будешь рад узнать, что ты не одинок. Все меня ненавидят. Все. Мой собственный отец. Мой муж. Весь город. Каждый человек, которого я пытаюсь удержать на работе, ненавидит меня. Но никто не ненавидит меня так сильно, как я сама. Ты должен поскорее вернуться, Хонор. Ради детей. Они будут нуждаться в тебе.

Она прервала связь за мгновение до меня. Я не позволил ей манипулировать мной. Она уже достаточно натворила дел. Я вернусь, когда буду готов, а пока этого не произошло.