Пенелопа вновь посещает свой номер для новобрачных

— Ты так быстро вернулся - Виктория подняла глаза от карточного стола, на котором она раскладывала пасьянс - Ты все уладил с ней?

— Да... - Теодор кивнул, взял Викторию за руку и поднял ее на ноги.

— Это замечательно. Что она сказала? - Виктория сопротивлялась, когда ее тянули к двери. Она хотела поговорить, прежде чем покинуть комнату. Она хотела поиграть в карты, перед тем как покинуть комнату.

— Она сказала, что... она считает, что нам с тобой следует провести некоторое время вместе - Он сжал ее руку в перчатке, но перестал ее тянуть. Он не хотел тащить ее в свою комнату, как пещерный человек - И я думаю, что она права - Он наклонился ближе к ней - Мама считает, что мне пора воспользоваться твоей киской. Прижать тебя к матрасу - Он увидел, как глаза Виктории расширились от шока. Он улыбнулся - Ну, не буквально. Она хочет, чтобы мы были вместе. А я добавил все остальное.

— О... ну, в таком случае, ты делаешь убедительное предложение - Киска Виктории запульсировала. Она сделала глубокий вдох - А как же наша карточная игра?

— Забудь о карточной игре, давай трахаться, пока мы все еще находимся в одном часовом поясе - Теодор потянул ее за руку. На этот раз она последовала за ним.

— Умеешь же ты говорить грязно - Виктория погладила его по заднице, пока они поднимались по лестнице.

— Может быть, мы будем говорить больше пошлостей? Или это будет слащаво и сентиментально?

— Я собираюсь трахнуть тебя, Виктория. Это не просто речевой оборот. Я собираюсь понизить твой IQ своим членом - Он потянул ее в свою комнату.

— О... боже... - Виктория неудержимо хихикала.

— Видишь, уже началось. У тебя нет никаких остроумных реплик - Теодор поднял ее в воздух, раскрутил и швырнул на кровать. Он захлопнул дверь почти до конца, и они оба торопливо разделись.

— Тогда, наверное, мы выбираем слащавый и сентиментальный вариант - Виктория осторожно расстегнула лиф - Тедди, ты будешь сладко ласкать мою киску и сентиментально пользоваться ею, как будто она твоя собственность?

— Она и есть моя собственность - Теодор запрыгнул на кровать.

— Тогда мы договорились - Виктория засмеялась и обняла своего парня.

***

Прошло больше часа, а подростки все еще продолжали свои дела. Пенелопа стояла в коридоре и прислушивалась через приоткрытую дверь. Дверь была открыта не настолько широко, чтобы она могла видеть, но звуков было более чем достаточно, чтобы довести ее до одного из приступов исступления. Она слышала громкие шлепки кожи о кожу, глубокое хриплое дыхание сына и визг Виктории. Она также слышала их слова. Порочные, нечестивые слова.

— Оххх... Тедди... неужели я... не более... чем сосуд для хранения... твоей... угх... угх... угх... спермы? - сказала Виктория.

— Мой... личный... спермобанк... - Слова Теодора сопровождались шлепками по коже - Я могу лишь... вносить вклады.

— Да... да... банк спермы... Я банк спермы... ооооооохх... твой банк спермы - сказала Виктория.

Пенелопе пришлось сдержаться, чтобы не запустить руку под юбки. Она не хотела, чтобы девятнадцатилетние подростки застали ее за мастурбацией и подслушиванием. Но она была так возбуждена. Ее трусики промокли насквозь. Она поспешила отойти от двери. Она прошла на кухню.

— Уинифред? Уинифред? Где ты? - Кора виляла хвостом, но у Пенелопы не было времени на прогулку.

— Да, Пенни? - Уинифред быстро вошла в кухню.

— Я собираюсь сделать какую-нибудь глупость. Чтобы избежать этого... мне нужно сбросить это давление... которое нарастает внутри меня. Раньше это помогало. Но тогда мы с Тедди... занимались "кое-чем". Я знаю, что больше не могу так поступать. Феликс будет очень зол на меня. И... это просто неправильно, когда мать так поступает. Мастурбация не помогает. Пора попробовать сенсориум - Слова Пенелопы вылетали из нее в спешке - Что мне делать?

— Понятно – кивнула Уинифред - Иди прямо в сенсориум, выбери одну из программ, которые оставил для тебя Феликс, и раздевайся. Одно из моих тел уже принесло тебе игрушку побольше и полотенца - Она махнула рукой в сторону лестницы в подвал - Беги, Пенни. Ты поступаешь благоразумно. Очевидно, что это правильный путь.

— Спасибо. Спасибо, Уинни! Ты действительно меня любишь - Пенелопа поцеловала робота в пышную щеку.

— Конечно я тебя люблю - Winifred nodded - А теперь иди.

Услышав, что Уинифред любит ее, Пенелопа чуть не сорвалась. Ее бедный животик затрепетал от миллиона ноток, а ноги задрожали. Она подняла юбки и практически бегом спустилась по лестнице. За пределами сенсориума она подняла перед собой экран, одной рукой снимая юбки. Она увидела раздел для взрослых и выбрала первый из сценариев своего мужа - О... боги... как же мне это нужно.

Пуговицы зазвенели по подвалу, когда она разрывала лиф. Бедной Уинифред пришлось бы штопать еще больше одежды.

Уинифред сказала, что любит ее. Ее сын сказал, что любит ее. Она знала, что ее муж любит ее. Все эти мысли приводили ее в неистовство. Она торопливо разорвала лифчик, отбросила его в сторону и вылезла из промокших трусиков. Она запрыгала на одной ноге, стягивая носок. К ее огорчению, грудь ударила ее по лицу. Это конечно не испортило настроение, но было неприятно. Она придержала грудь, пока прыгала, чтобы снять второй носок, а затем открыла дверь.

— Твоя игрушка, Пенни - Уинифред подошла, держа в одной руке фаллоимитатор, а в другой - стопку полотенец.

— Спасибо, Уинни - Пенелопа взяла у нее большой фаллос. Он был намного больше, чем у Феликса. Возможно, мне следовало попросить меньший. Хорошая жена верна своему мужу. К тому же, этот не войдет в меня. Хорошая жена не портит свое влагалище. Но Пенелопа все равно взяла игрушку у Уинифред - Я так возбуждена, что дрожу. Смотри - Пенелопа сняла перчатки и протянула руку. Она заметно дрожала - Я надеюсь, что это сработает.

— Я тоже. Удачи - Уинифред заглянула в сенсориум и одобрительно кивнула.

— У людей такие разнообразные увлечения. Наслаждайся.

— Спасибо - Пенелопа глубоко вздохнула и направилась в сенсориум.

— О... Феликс... ты здесь. И ты моложе - Пенелопа закружилась по роскошному гостиничному номеру. На ней было одно из тех длинных бесформенных платьев, которые были в моде два десятилетия назад. Она подняла глаза к потолку и увидела звезды, медленно перемещающиеся вместе с вращением шпиля отеля.

— Это репродукция особенной ночи - Феликс был одет в повседневный, легкий костюм.

— Конечно, я знаю. Это первая ночь нашего медового месяца на острове La Belle Île. На тумбочке стоит букет цинний, который я просила. Я вижу итальянские шоколадные конфеты, которые ты доставил в дальний космос специально для меня. Вряд ли я смогу их попробовать. Но какое это имеет значение? Ты прекрасно воссоздал эту ночь - Пенелопа рассмеялась - Как я могла не вспомнить наш медовый месяц? Ты был так голоден по мне. Я... - Улыбка исчезла с ее лица - Я так хорошо это помню, но я... забыла многое другое... Феликс.

— Настоящий Феликс хотел, чтобы я напомнил тебе, что я всего лишь копия, созданная для твоего удовольствия. Я не смогу полностью вовлечь тебя в разговор или обсудить текущие события - Копия Феликса подошла к Пенелопе. Чего бы ни не хватало копии, программа запечатлела на его лице восхищение, когда он увидел свою жену - Ты права, что вкус - одно из удовольствий, которых здесь не хватает. Но ты найдешь здесь блаженство и в других отношениях.

— О... я надеюсь на это - Пенелопа приложила руку [в перчатке] к щеке мужа. Когда они познакомились, он не был молодым человеком, но он был намного моложе, чем сейчас. На него было удивительно смотреть - Я так возбуждена, Феликс. Поцелуй меня! - Это был самый странный сеанс поцелуя, в котором Пенелопа когда-либо принимала участие. У моего мужа нет языка! В основном она прижималась губами к его губам. Через несколько минут она оттолкнула его - Если я скажу тебе... добавить еще немного языка?

— Это ограничение сенсорики, дорогая. Я не могу проникнуть в тебя никаким образом - Феликс сжал руки в знак извинения - Прости меня.

— Вообще никаким? Уинифред, ты меня слышишь? - Пенелопа посмотрела на звезды над головой - Можешь ли ты сказать программе, что Феликс никогда бы не стал извиняться так быстро и полностью? И еще, пожалуйста, объясни полностью эту штуку с отсутствием проникновения.

В их номер в отеле La Belle Île en Mer донесся голос Уинифред. Она заверила Пенелопу, что программу Феликса можно легко изменить, и она сделает копию своего хозяина менее послушной и угодливой. Затем она объяснила Пенелопе принцип работы сенсориума. После долгого объяснения Уинифред закончила:

— . ..и поэтому я принесла тебе твою игрушку.

— Хорошо... хорошо - Пенелопа кивнула - Удали нашу одежду, Уинни - Сердце Пенелопы колотилось. Она с нетерпением ждала, что же сможет сделать сенсориум. Их одежда исчезла. Пенис ее мужа был твердым. Его тело было уже не таким грузным, как сейчас, но все еще удивительно пухлым. Больше всего он напоминал тело ее сына - Ладно, хватит игр. Феликс, дорогой, я хочу, чтобы ты поднял меня в воздух, бросил на кровать и стал пожирать мои сокровища. Ты понял?

— Да... мой весенний цветочек - Феликс выполнил ее просьбу. Его язык не мог войти в нее, но он мог работать с ее клитором. Что он и делал долгое время.

— Ооооооооооооххххх - Это было потрясающе. Почти как наяву. Пенелопа обеими руками вцепилась в волосы мужа и позволила ему довести себя до нескольких оргазмов. Когда он наконец оторвался от нее, она все еще содрогалась от мелких разрядов - О... это почти то же самое, как если бы я действительно была с тобой. Теперь... я должна доставить тебе удовольствие.

— Если ты хочешь - Феликс сел на кровать, прислонившись спиной к матерчатому изголовью.

Пенелопа забралась на него сверху и направила его скромный член внутрь себя. Она подпрыгивала вверх-вниз, но это было непросто, если не чувствовать члена. Хорошая жена

делает своего мужа счастливым.

— Тебе хорошо, дорогой? - Она посмотрела на его лицо. Она была уверена, что настоящий Феликс никогда не делал таких глупых выражений лица во время секса. А может быть, и делал бы, если бы она действительно доставляла ему удовольствие?

— Это замечательно. Ты такая тесная и влажная. Ты делаешь меня счастливым - сказал Феликс.

— Ну, по крайней мере, ты говоришь правильные вещи - Пенелопа продолжала наседать на него - Уинни? Отсутствие проникновения - это проблема. Я ничего не чувствую внутри, кроме того, что ударяюсь о него. И радость от того, что я доставляю ему удовольствие, уменьшается, потому что... это не он.

— Возможно, сейчас ты захочешь воспользоваться игрушкой - сказала Уинифред.

Пенелопа привстала со своего мужа. Она посмотрела на пенис.

— Думаю, нам нужна еще одна корректировка. Эта версия Феликса меньше, чем настоящая.

— Я могу тебя заверить что... - начала Уинифред.

— Даже не пытайся спорить - Пенелопа встала с кровати и взяла фаллоимитатор, который оставила возле двери. Она сползла обратно на кровать, ее колени стали влажными от ее кончи на покрывале. Надеюсь, в сенсориуме отличная система очистки

Она придвинулась к мужу и прижала игрушку к его эрегированному члену.

— Пожалуйста. внеси изменения в программу, чтобы его пенис стал вот таким большим.

— Хорошо - Уинифред выполнила указание. Копия Феликса спокойно сидела на кровати, пока его член увеличивался.

— Хорошо... так лучше. Может быть... ты можешь сделать головку более грибовидной? - Пенелопа погладила пенис. Она задрожала, почувствовав, как увеличивается головка - Это так забавно - Она убрала руки и посмотрела на него - Вот так хорошо. Выглядит гораздо более устрашающе - Она вернула руки обратно и погладила его - Да... это больше похоже на правду. Это... так возбуждает.

— Принято к сведению - сказала Уинифред.

— Феликс, я собираюсь доставить тебе удовольствие своим ртом. Хочешь? - Пенелопа все больше и больше возбуждалась. Несмотря на то, что он был всего лишь копией ее мужа, она отчаянно хотела сделать его счастливым.

— Я ждал и надеялся, что ты сделаешь это во время нашего медового месяца - В программу Феликса входило знание того, что до этой ночи она ни разу не занималась с ним оральным сексом.

— Да... конечно... - Пенелопе хотелось гладить его и часами смотреть на его леденящее душу чудовище, но долг велел - Он... прекрасен - Она опустила голову и провела им по губам. К ее удивлению, она продолжала скользить и скользить, пока ее нос не коснулся его лобковых волос.

Конечно, проникновения не было. Сопротивления не было. Она мотала головой и работала с ним со страстью и азартом. Она просунула игрушку между ног, вошла в себя, но не настолько далеко, чтобы причинить боль. Одного его обхвата было достаточно, чтобы доставить ей удовольствие.

— Ммммпфххх - Она довела себя до нескольких оргазмов. К тому времени, когда ее муж испытал свой содрогающийся оргазм, шея и челюсти Пенелопы были измучены. Он мог и не проникать в нее, но удержать ее рот широко раскрытым было, конечно, непростой задачей. Она перевернулась на бок рядом с мужем и погладила его по груди - Тебе... понравилось? Я не получила никакой спермы.

— Ты просто великолепна, дорогая - сказал Феликс.

— Хорошо... это хорошо - Пенелопа вздохнула - Я буду возвращаться сюда. Здесь не все идеально. Но... это лучше альтернативы - Я чувствую себя здесь... хорошей женой. Я могу с этим жить.

***

На следующее утро Виктория стояла в холле вместе с Пенелопой.

— Я так счастлива, что мне удалось присутствовать при спасении Коры - Она поставила чемодан и сделала реверанс Пенелопе.

— Я была рада познакомиться с женщиной, которую любит Тедди - Пенелопа сделала ответный реверанс - Мать, наверное, не должна говорить такие вещи, но ты немного напоминаешь мне себя.

— Я думала о том же - Виктория сократила расстояние между ними и крепко обняла Пенелопу - Что бы ни случилось, хорошо позаботьтесь о нем. Он замечательный человек - прошептала она на ухо Пенелопе.

Пенелопа была настолько ошеломлена этим жестом любви, что даже не подумала спросить, что, по мнению Виктории, может случиться. Вместо этого у Пенелопы заныло в животе, ладони вспотели, а влагалище запульсировало.

Теодор и Уинифред шли по коридору.

— Мы взяли с собой перекус, на дорогу. Фредди настояла - Теодор остановился рядом с обнимающимися женщинами.

Виктория в последний раз сжала Пенелопу и отпустила ее. Она взяла у Теодора пакет и заглянула внутрь.

— Бутерброды с арахисовым маслом! Мои любимые - Она ухмыльнулась от уха до уха и поцеловала Теодора в щеку.

— Я же говорила, что они ей понравятся - сказала Уинифред.

— Да, Фредди, ты все знаешь - Теодор подмигнул роботу и поднял свою девушку на руки. Ее ноги оторвались от пола, а обтянутая телом грудь уперлась ему в подбородок - не хочу тебя отпускать.

— Но ты должен. Мне нужно успеть на поезд.

Прошло еще несколько минут, Виктория попрощалась и вскоре ушла.

— Какую замечательную женщину ты нашел - Пенелопа все еще была на взводе после объятий. Она решила, что настало время снова воспользоваться сенсориумом - Это был чудесный визит, ты не находишь, Тедди? - Она пошла по коридору в сторону кухни, но обернулась посмотреть на сына, когда он не ответил. Она увидела слезы в его глазах - Ты в порядке, Тедди? Ты плачешь?

— Заткнись, мама! - Теодор сжал пальцы и стал ждать ответа. Постоянно меняющиеся рамки, висящие на стенах вокруг него, сдвигались.

— Тедди, она просто поинтересовалась твоим самочувствием - Робот Уинифред не умела хмуриться. Но она все равно попыталась.

— Не вмешивайся, Фредди - Теодор направил на нее нож.

— Ты огорчен тем, что твоя девушка уехала. Это понятно. Но ты не можешь вымещать это на мне - Пенелопа выпрямилась. Хорошая мать тверда, хорошая мать решительна.

— Я могу делать все, что захочу. Только попробуй меня образумить, сука - Теодор прошел мимо нее и направился к лестнице. Внизу он остановился и обернулся - Может, тебе стоит попытаться успокоить меня, а, мама? - В его голосе звучал сарказм.

Уинифред внимательно наблюдала за ними, но не вмешивалась.

— Я... я... - Пенелопе захотелось разорвать лиф в клочья и засунуть сосок ему в рот. Это было бы так полезно для него. Но это неправильно. Хорошая мать должна правильно выбирать методы - Мне... нужно выпустить пар в подвале. Мы сможем поговорить, когда ты успокоишься.

Теодор ударил пятерней по стене. Раздался громкий, звонкий стук.

— Ты не идешь? Что, черт возьми, с тобой происходит?

— Я не уверена - Сердце Пенелопы бешено колотилось, а грудь вздымалась от учащенного дыхания - Я не уверена, что со мной, Тедди. Но я беру себя в руки. Мне жаль... Я не могу тебе помочь. Но вспомни, что ты сказал о своем отце. Я... я... - Пенелопа не верила, что сможет оставаться на месте еще хоть минуту. Она подняла юбки и быстро побежала в подвал. Ее игрушки там не было, но она могла обойтись оральным сексом. Этого было бы достаточно, чтобы снять напряжение с ее кипящего сознания.

— Сука! – крикнул ей вслед Теодор.

Пенелопа продолжала бежать. Она не останавливалась, пока не оказалась в сенсориуме, голая, с лицом мужа между ног.

***

— У меня хорошие новости - За ужином Уинифред села к пустым тарелкам. Она одарила семью своей механической улыбкой. Теодор накладывал себе еду в тарелку, а Пенелопа поглощала свою порцию. Похоже, ее хозяйка нагуляла в этот день изрядный аппетит, выгуливая собаку и проводя время в сенсориуме.

— Мммм? - Пенелопа закончила пережевывать пищу - Нам бы не помешали хорошие новости. Правда, Тедди? - Она улыбнулась своему сыну. Он не смотрел на нее. Он скучал по своей девушке. Пенелопа понимала его. Она сама очень скучала по своему мужу. Хотя его копия делала все возможное, чтобы составить ей компанию - Надо узнать какие у нас хорошие новости. Как ты думаешь, Тедди?

— Я снова буду участвовать в дуэли с Реджинальдом? Я бы хотел что-нибудь проткнуть - Теодор подцепил ножом жареную картошку.

Пенелопа, поднеся бокал к губам, внезапно вздрогнула, и вино пролилось. На белом белье расплылось красное пятно. Она бросила извиняющийся взгляд на Уинифред, а затем посмотрела на сына яркими, горящими от нетерпения глазами. Я бы очень хотела посмотреть, как ты расправишься с этим негодяем.

— Именно эту тему я и имела в виду - Уинифред кивнула - Мы с твоим отцом поддерживаем связь. И он переписывался с Кассиусом Геллингом.

— Еще одна дуэль! - Теодор сел ровнее. Он заметил, что его мать сделала то же самое.

— Феликс предложил дуэль до капитуляции, поскольку первая кровь не решила проблему - Уинифред рассекла воздух, словно сражаясь с мечом - Но мистер Геллинг отказался. Вместо этого он предложил возмездие "натурой". Ваш отец согласился.

— Что? - Теодор уронил вилку и нож на тарелку.

— Геллинги будут рисовать граффити на своей собаке? - Пенелопа отрезала маленький кусочек бифштекса и подсунула его Коре под стол. Собака проворно взяла его из ее затянутых в перчатки рук - Что ж, мне жаль их бедную собаку. Но, наверное, это и есть справедливость; око за око.

— Да, они напишут на своей собаке то же самое слово и не удалят его, пока собака вновь не обрастет. Реджинальд будет обязан выгуливать собаку по нашему району раз в день в течение месяца - Уинифред помахала Пенелопе рукой - И, пожалуйста, не корми Кору под столом. У нее сформируется плохая привычка.

— Извини, Уинни - Пенелопа почувствовала, как ее щеки запылали от того, что ее поймали. Она не понимала, зачем ей пытаться делать незаметно от Уинифред.

— Это отстой - Теодор опустился в кресло - Папа должен был спросить меня об этом. Реджинальду нужно преподать урок.

— И твой отец именно это и сделал - Уинифред кивнула. Все прошло лучше, чем можно было ожидать.

— Это... чертовски... отстойно - Теодор уставился на маму - Ты собираешься что-то с этим делать?

— Твой отец уже заключил сделку с Геллингами. Что ты хочешь, чтобы я сделала? - Пенелопа пожала плечами. Она видела, как в сыне нарастает гнев. Она старалась, чтобы ее дыхание было ровным.

— Блять - Теодор отодвинул свой стул от стола - Какая же ты дрянь, мама, что не заступилась за меня. Ты никогда за меня не заступалась - Его голос стал громче - Я... я иду в свою комнату - Он приостановился и ждал, когда она придет, чтобы они могли поспорить. Или, по крайней мере, он мог бы накричать на нее. Она не двигалась. Он топнул ногой - Я... хочу... поговорить с тобой наедине. Поднимись в мою комнату!

Пенелопа встала.

— Мне жаль, что ты на меня сердишься. Я ничего не могу поделать с этой ситуацией. Мы сможем поговорить еще, когда ты успокоишься - Она повернулась к лестнице в подвал и торопливо пошла - Спасибо за ужин, Уинни. Всё было замечательно. Я буду в подвале несколько часов.

У Теодора осунулось лицо, когда он смотрел вслед уходящей матери.

— Блядь - Выдохнул он повернувшись и направившись в свою комнату - Я иду спать.

— Что ж, все вышло как нельзя лучше - Уинифред встала и убрала посуду.

***

Неделю спустя.

— Что ж... это помогло - Потная и обнаженная Пенелопа растянулась на большой кровати в номере для новобрачных на острове La Belle Île. Она смотрела на звезды. Она внесла в программу несколько изменений, которые не позволили ей заскучать - Но... я хочу, чтобы ты признался мне в любви... еще раз.

— Я люблю тебя... мама - Копия Теодора сидела на кровати, уставившись на ее грудь.

— Ты смотришь на меня так, как смотрел бы настоящий Теодор - Она похлопала его по колену - На мою грудь, я имею в виду - Она засмеялась - А теперь... скажи, что ты снова меня любишь.

— Я люблю тебя, мама - сказал Теодор.

— Ты не очень-то разговорчив. Но мы нашли другое применение твоему языку, я полагаю - Пенелопа закрыла глаза и вспомнила, какие оргазмы она испытывала, когда программа давала ей оральный секс. Она вздохнула.

— Я - стоковая программа с голосом и подобием Теодора Ниша. У меня нет ни его воспоминаний, ни мыслей - сказал Теодор.

— Да, и я беспокоюсь, что этот факт будет мешать моему удовлетворению в долгосрочной перспективе - Пенелопа повернулась на бок, отодвинув с себя большой фаллоимитатор. Она посмотрела в его зеленые глаза - Но пока я думаю, что могу притворяться.

— Пенни, я хотела бы еще раз заявить, что не считаю это хорошей идеей - В сенсориум вторгся голос Уинифред.

— Может быть, ты и права. Но Феликс сказал, что я могу делать здесь все, что угодно. Он сам поощрял меня, Уинни. А здесь все понарошку - Пенелопа посмотрела на мягкий пенис сына. Даже в сонном состоянии он был пугающим. Ей было интересно, что в этот момент делает настоящий пенис.

— Я люблю тебя, мама - повторил Теодор.

— Хороший мальчик. Теперь ты можешь идти - Пенелопа вызвала экран и удалила Теодора из комнаты. Она нашла подушку, подложила ее под голову и вернулась к себе. На звезды было приятно смотреть - Уинни, ты так и не сказала мне, какие выводы были сделаны в результате твоего исследования... э-эм... взаимоотношений матерей и сыновей? Что ты нашла?

— Это нечастое явление, но оно происходит с достаточной регулярностью, чтобы заслуживать отдельного подраздела в нашем руководстве по семейным отношениям - сказала Уинифред - В основном я опираюсь на отдельные случаи. Иногда люди остаются довольны. В других случаях это приводит к проблемам. Для ИИ это очень сложный вопрос. Когда это происходит, часто наступает момент перехода Рубикона. Мать и сын будут ругаться, пока не прорвет плотину. А потом начинается быстрое и яростное наводнение. Я рада, что вы с Теодором отступили и не перешли эту опасную реку.

— Я рада, что ты используешь метафоры, Уинни, но ты их смешиваешь. Что в этом такого опасного? - Пенелопа рассеянно поиграла соском.

— Секс... особенно глубоко эмоциональный секс - это как лес, в котором человек может заблудиться. И если ты теряешься, то другие отношения в твоей жизни становятся... натянутыми - Голос Уинифред звучал холодно и непринужденно. Она старалась не вкладывать в свои слова обвинения.

— Ну вот, Уинни, еще одна метафора - Пенелопа рассмеялась.

— Люди реагируют на метафоры на более чувственном уровне. Я пытаюсь достучаться до тебя - сказала Уинифред.

— Пытаешься и преуспеваешь - Пенелопа потянулась за игрушкой и положила ее между ног. Она представила себе, как теряется в том самом лесу вместе с Теодором - Не волнуйся, это всего лишь притворство - игра. Мне просто нужно удовлетворить себя, пока не вернется Феликс. А потом все будет как раньше - Рукой, не занятой влагалищем, она вывела экран и вернула копию Теодора в комнату - Скажи, что ты... уууугххх... любишь меня... Тедди.

— Я люблю тебя, мама - Теодор наклонился и взял в рот сосок Пенелопы.

— Да... да... дааааааггхх... вот так... - Пенелопа извивалась на кровати. До конца ночи она должна была испытать еще один или два оргазма. Это не позволит ей снова воплотить свои фантазии в реальность.

***

— Не снимай брюки. Нам надо поговорить - Виктория сидела в своей комнате в общежитии, одетая в скромный лиф с подходящими к нему перчатками и юбкой. Ее светлые волосы были уложены без шляпы. Она пыталась улыбнуться, но понимала, что это глупо. Она внимательно наблюдала за Теодором через экран. Его тело напряглось, брови нахмурились. Она поняла, что он уже догадывается о том, что его ждет.

— Что? - Теодор сжал кулаки. Он молча смотрел, как Виктория говорит то, что должна была сказать. Она все еще любила его. Но она хотела испытать все, что может предложить колледж. Он был замечательным, но она была с ним со школы. И она никогда не встречалась с другой женщиной. Они с Теодором были так далеки друг от друга. Она была рада, что смогла быть рядом с ним и Корой. И было очень приятно, что они с матерью теперь лучше ладят. У нее все было хорошо в колледже. У него все было хорошо дома. Это было хорошее время для отдыха. Теодор медленно покачал головой, не веря. Это была полная чушь. Что тут можно было сказать? Он не собирался выплескивать на нее свой гнев. Он не собирался называть ее сукой. Не тогда, когда это будет последний раз, когда они разговаривают. Он не мог оставить ее в таком состоянии. Его тело дрожало от стыда и гнева, когда он сидел в своей комнате и предавался унынию.

— Ну, что ты думаешь? Это просто перерыв. Мы снова будем вместе. Как ты на это смотришь? - Виктория поджала губы, изучая его лицо. Он был зол на нее. Она надеялась, что он поймет.

— Все нормально... нормально. Ты хочешь трахнуть женщину. А у меня нет женских частей тела. Я, блядь, понимаю - Он крепче сжал кулаки, заметив шок на ее лице - Извини. Я не хотел этого.

— Все в порядке. Это нормально - сказать, что тебе больно. Мы можем поговорить об этом - У Виктории все сжалось внутри. Она поступила неправильно. Она задавалась вопросом, как это исправить.

— Зачем переживать? Ты уже уходишь. Уходишь. Это не имеет значения - Теодор поднял книгу и вдавил свои пальцы в обложку, пытаясь растереть ее в пыль.

Виктория в тревоге подняла брови.

— Это важно! Ты очень важен для меня. Я все еще люблю тебя, я просто...

Теодор прервал связь. Виктория исчезла. Он швырнул книгу через всю комнату, разбив еще одну гравюру в рамке с хрустом битого стекла. Она узнала обо мне и моей маме? Так вот в чем дело? Теодор пытался разобраться в происходящем. Он был растерян, зол и одинок. Он подумал о том, что надо поговорить с матерью. Обвинить ее в том, что она рассказала Виктории о случившемся. Но... в этом нет никакой логики. Ведь так? Он с треском швырнул еще одну книгу. И еще одну, и еще. Ясно было одно: его жизнь рушится.

[Перевод завершен и доступен на boosty.to/jarren]