Где-то ночью Моника пробудилась от тяжелого сна без сновидений, чтобы сходить в смежную ванную.

«—Все это произошло на самом деле?» — спросила она себя.

Она почувствовала приятную болезненность в различных областях своего тела. Это было доказательством того, что ее воспоминания были реальными, и она изобразила огромную удовлетворенную улыбку, тихо проходя через спальню. Забравшись обратно в большую кровать, она прижалась к своему новому Хозяину и погрузилась в глубокий сон, чувствуя тепло, безопасность и завершенность.

Несколько часов спустя Коул постепенно пришел в сознание, когда яркий солнечный свет лился через большое окно, делая сон невозможным. Прежде чем он открыл глаза, небольшая часть его мозга, работавшая в этот час, попыталась проанализировать несколько вещей, которые казались необычными. Во-первых, он лежал, свернувшись калачиком, на правом боку, рядом с обнаженной девушкой. Он сразу вспомнил Монику и приоткрыл один глаз. Вид ее восхитительных темно-каштановых локонов подтвердил его догадку. Большинство женщин заплатили бы большие деньги за такую завивку, подумал он, но Моника утверждала, что это ее естественный вид.

Снова закрыв глаза, он подумал о том, чтобы снова заснуть, но он осознал, что едва чувствует свою правую руку. Очевидно, она была под Моникой и находилась там долгое время. Он попытался дотянуться и пощупать ее грудь, но рука слишком онемела. Неспособность почувствовать грудь — это серьезно! Чувствуя некоторую тревогу, он открыл оба глаза и начал вытаскивать руку из-под своей мягкой и теплой новой возлюбленной. Будить ее пока не стоило, поэтому он действовал очень осторожно. В конце концов рука освободилась, и он был вознагражден болезненным покалыванием.

Сидя на краю кровати и баюкая свою правую руку, Коул осознал, что еще было не так этим утром. Выглянув в окно, он увидел сквозь деревья большое голубое небо. Тот, кто отвечал за погоду, очевидно, забыл, что в Сиэтле ноябрь. Никаких проблем, просто сюрприз. Это просто Эль-Ниньо или это доброе предзнаменование?

Ожидая, пока восстановится его рука, он думал о том, как развивались его отношения с Моникой. Была ли она его рабыней? Любовницей? Партнером по игре? Возможно, сейчас это не имело значения. Он решил, что лучше всего просто позволить отношениям развиваться естественно, не наклеивая ярлык. Желудок напомнил ему, что завтрак в любом случае сейчас важнее, поэтому он натянул футболку и джинсы, прежде чем спуститься в холл на кухню.

Моника внезапно проснулась от запаха кофе и легкого привкуса жарящегося лука.

«—Где я?» — подумала она, «— И почему я чувствую себя так хорошо?»

Затем она вспомнила. Ее мечта найти кого-то, кто стал бы ее доминирующим сексуальным партнером, очевидно, осуществлялась. С наслаждением потягиваясь в удобной постели, она задавалась вопросом, счел ли Коул ее приемлемой, поскольку его сейчас здесь не было. Готовил ли он себе завтрак?

Видения событий прошлой ночи промелькнули в ее голове. Она нежно погладила свои ягодицы, чтобы проверить, нет ли повреждений. Ощущалась легкая нежность, которую она сочла возбуждающей, но ничто не нарушало гладкости кожи. Она широко улыбнулась, осознав, что это, безусловно, самое волнующее, что когда-либо случалось с маленькой девочкой из Айдахо. Она гордилась собой за то, что нашла надежного партнера, который мог дать ей то, в чем она нуждалась. Теперь она полностью доверяла Говарду. У нее не возникло бы никаких сомнений, когда бы он попросил ее о послушании. Ей очень хотелось преподнести это ему в подарок.

Зайдя в ванную, она выполнила свои утренние обязанности, включая быстрый душ. Она скрутила свои длинные волосы в красивый хвост и огляделась в поисках чего-нибудь, что можно было бы надеть. В шкафу, его шкафу, она нашла пару мужских темно-синих фланелевых пижам. Она надела их, и они показались ей странно подходящими. С легким чувством дурного предчувствия она направилась на кухню, чтобы посмотреть, в каком настроении ее Хозяин.

Коул отвернулся от плиты, где он только что закончил готовить на сковороде домашний картофель с луком и различными специями. Он заметил Монику, стоящую в дверях в его фланелевой пижаме. Она выглядела как модель из модного каталога нижнего белья, демонстрирующая последние модные модели зимней пижамы.

— Хозяин? Ничего, если я надену это? — спросила она, принимая соблазнительную позу в дверях кухни.

Он позволил себе пристально посмотреть на нее, и широкая улыбка расплылась по его лицу. Она была сногсшибательна даже в этот час. Было девять час субботнего утра. Они так интенсивно играли накануне вечером, что заснули еще до десяти вечера. Ничто так не поднимает настроение, как десятичасовой сон, подумал он. Моника каждое утро выглядит так хорошо?

— Конечно, ты можешь надеть это, Малышка. Какой хороший выбор! Ты прекрасна этим утром.

Он поставил дымящуюся картошку на стол рядом с миской с горячим омлетом из яиц с небольшим количеством горчицы. Шагая вперед, он предложил ей бокал, наполненный превосходным апельсиновым соком.

— Ты присоединяйтесь ко мне за завтраком, дорогая?

Она приняла приглашение с улыбкой и сияющими глазами. За завтраком они обсудили последние проблемы, которые возникли в их отношениях. Любовь, очевидно, начинала расцветать. К сожалению, напряженные отношения Д/С препятствовали многим мероприятиям и разговорам, которые были важны для здорового развития отношений. Коул понимал это немного лучше, чем она, но по мере того, как он объяснял свои мысли, она быстро поняла, что им нужно установить несколько новых правил.

Двум логичным умам, усердно работавшим, потребовался всего час, чтобы составить план, основу для их взаимного согласия. Их первым пунктом было сохранение гибкости правил. Они решили, что не будут постоянно играть роли хозяина/сабмиссив, только когда у них обоих будет настроение. Серьезные игровые сессии можно было запланировать заранее, но из-за их горячей химии спонтанная игра была неизбежна, и они согласились наслаждаться ею, когда бы это ни происходило. Они также планировали не извращенные мероприятия, как это делали ванильные пары. Ей нравилось смотреть зарубежные художественные фильмы, поэтому он согласился пойти с ней. Ему нравились охотиться, она неохотно согласилась попробовать.

Моника взяла за правило говорить ему, что порка, которую он ей устроил, была далека от ее предела. В следующий раз она хотела играть жестче, если это доставит удовольствие ее хозяину.

Коул упомянул тот факт, что они не пользовались презервативами и должны были быть очень осторожны, если у них были какие-либо сексуальные контакты с другими людьми.

Моника думала дальше.

— Говард, я говорила тебе, как меня заводит быть партнером профессионального доминанта?

— Да, я думаю, ты упоминала об этом, — сказал он, задаваясь вопросом, к чему она ведет.

— Ну, я бы хотела, чтобы ты продолжал это делать.

Он был явно удивлен:

— Правда? Ты бы не ревновала?

— Возможно, но я уверена, что мы сможем что-нибудь придумать, — сказала она тихим, похотливым голосом. — Ты знаешь, что в эротических историях SM часто девушка помогает доминирующему мужчине? Я всегда думала, что сыграть эту роль было бы забавно. Похоже ли это на то, что ты был бы готов рассмотреть?

— Хммм, ты имеешь в виду девушку, которая купает прекрасную пленницу и одевает ее в сексуальное шелковое платье?

— Да, именно это я и имею в виду! — ее глаза были широко раскрыты, — Я думаю, это так сексуально! Что ты думаешь?

— Если бы у меня была ассистентка, она должна была бы быть покорной и чрезвычайно красивой. Я бы хотел, чтобы у нее были темно-карие глаза и великолепное тело. Ты знаешь кого-нибудь похожего?

Их разговор растворился в вихре смеха и объятий. Они снова нашли что-то общее.

Чтобы отпраздновать свой успех, они перешли в спальню, намереваясь просто ванильное занятие любовью. К их удивлению, их химия была слишком сильной, и каждый из них автоматически сыграл свою роль доминанта и сабмиссив. Коул заставил ее принять позу для приятной сексуальной порки, стягивая фланелевую пижаму. Он заметил, что на ее заднице не было никаких отметин, что показалось немного странным после вчерашней порки. Пытаясь исправить ситуацию, он начал хорошенько шлепать ее рукой.

Моника начала сексуально дышать перед оргазмом всего через минуту восхитительных прикосновений рук к ее мягкой, но упругой попке. Когда они были не в силах больше выдерживать нарастающее сексуальное напряжение, они остановились на несколько секунд, чтобы раздеться, а затем прыгнули обратно на кровать.

Она обнаружила, что лежит на спине, глядя снизу вверх на Коула, стоящего на коленях между ее ног и щеголяющего огромной эрекцией. Он быстро просунул обе руки ей под колени и поднял ладони к запястьям. Затем, схватив ее запястья и прижав ладони к плечам, он раздвинул ее ноги своими руками. Он посмотрел вниз на ее красивую выбритую пизду и позволил своему требовательному члену задержаться у ее жадного отверстия. Ее глаза расширились, когда он начал проникать в ее чувствительное влагалище.

Он заставил себя не торопиться. Она была очень тугой, поэтому он остановился на полпути и наклонился, чтобы с минуту целовать и покусывать ее грудь. Медленно наполняя ее своим мужским достоинством, он осыпал ее сексуальными командами.

— Теперь служи своему Хозяину, шлюха.

— Подвинь свою киску вперед для меня, моя маленькая секс-игрушка.

Когда смазка стало достаточно, он начал двигаться быстрее.

— Скажи мне, что тебе нужно, чтобы кончить сейчас, маленькая шлюшка.

— Просто продолжайте трахать меня так, Хозяин!

Она кончила быстро и яростно, сильными толчками таза, и это было все, что он мог сделать, это удержать ее. Когда она закончила, он сказал:

— Теперь не двигайся ради меня, Малышка.

Ее запястья все еще были зажаты в его хватке, а ноги широко раздвинуты, она послушно стояла неподвижно, пока он получал удовольствие. Она посмотрела на него с чувством удовлетворения. Не из-за собственного сильного оргазма, а потому, что она доставила удовольствие своему господину.

Когда они смогли рассуждать здраво, то решили, что каждый займется своими делами и снова встретятся вечером, чтобы сходить в кино в центре города. В тот момент они оба чувствовали себя удовлетворенными и согласились, что их следующая игровая сессия состоится через неделю. Коул объяснил ей, что использовал подвальную фотостудию в качестве подземелья.

— У вас есть подвал? Можно я там покричу? — спросила она.

— Конечно, моя маленькая страдалица, соседи никогда ничего не услышат.

— О Боже, я едва могу дождаться. Я люблю кричать, но всегда боюсь, что кто-нибудь может меня услышать.

Он не стал показывать ей подземелье сейчас, так как хотел, чтобы это стало сюрпризом, когда она вернется позже для интенсивной игровой сессии. Они были так взволнованы, что им было тяжело расставаться. Быстро обнявшись и поцеловавшись, она уехала в направлении своего дома недалеко от центра города.

***

Монике потребовалось около сорока минут, чтобы проехать по мосту и вернуться к себе домой на Капитолийский холм. Ее квартира была одной из трех, которые были созданы путем разделения прекрасного старого дома. Арендная плата была высокой, но расположение недалеко от центра города экономило ей почти два часа ежедневных поездок на работу по сравнению с ее предыдущей квартирой в Оберне.

Загрузив одежду в стиральную машину, она принялась за тщательную уборку. На самом деле ей нравилось заниматься уборкой. Это давало ей время подумать. В основном она думала о Коуле. Она не могла решить, следует ли ей думать о нем как о Говарде или Хозяине. Она действительно знала, что начинает влюбляться. Ее изучение отношений Д/С предупредило ее, что сильные эмоции были правилом между парами Д/С.

«— Я не собираюсь принимать поспешных решений», — пообещала она себе.

Она прокрутила в уме события предыдущего вечера, чтобы увидеть, были ли какие-либо признаки опасности. Если бы Коул намеревался причинить ей боль, он бы уже сделал это, заключила она. Завтрак этим утром был большим сюрпризом. Она не могла вспомнить никого из своих предыдущих любовников или парней, которые готовили для нее завтрак. У этого парня, возможно, есть задатки хорошего мужа. Эта мысль вызвала широкую улыбку. По какой-то причине она всегда чувствовала себя лучше, встречаясь с мужчиной, который был потенциальным мужем. Это избавляло ее от ощущения, что она зря тратит время.

Когда она была в его рабочем кабинете, она заметила на стене несколько дипломов и различных сертификатов. Очевидно, Говард был адвокатом. Ей никогда по-настоящему не нравились юристы. Возможно, для работы в зале суда требовалось большое самомнение. Ее единственный друг-юрист ссылаясь на коллег называли их «адвокатами-мудаками», но Говард не был похож ни на одного адвоката, которого она когда-либо встречала.

Позже тем же вечером они встретились в центре города, чтобы посмотреть французский фильм с субтитрами. Моника попеременно плакала и сжимала его руку с такой силой, которая сделала бы честь горилле. После этого они нашли тихий ресторанчик, где выпили кофе с десертом. Они решили, что она приедет к нему домой в следующую субботу в пять часов вечера на долгожданную игровую сессию.

В течение недели их возбуждение постепенно достигло апогея. Коул сказал ей мастурбировать столько, сколько она захочет, поскольку он не думал, что это помешает ей получать удовольствие от их игры. В субботу Моника отправилась за покупками со своей подругой Дженнифер в местный магазин нижнего белья. Она хотела найти именно ту вещь, которая понравится ее Хозяину.

Коул провел большую часть субботнего дня, готовя подземелье в подвале. Он хотел устроить ей более напряженную сцену сегодня вечером. Более сильное воздействие на ее сексуальную задницу и что-нибудь, что возбудило бы эти потрясающие сиськи, подумал он. Он сильно возбуждался, просто думая об этом. Время сделать глубокий вдох и остыть, сказал он себе.

Сначала он пропылесосил деревянный пол, поскольку уборщице не разрешалось находиться в подвале. Следующим приоритетом было расставить игровую мебель так, чтобы она позволяла играть в том виде, который он задумал. Он предпочитал не двигать партнершу во время сцены, поэтому попытался использовать одно оборудование, которое позволяло бы принимать несколько позиций. Он решил использовать маленькую лошадь для порки, которая поддерживала только бедра, и деревянную перекладину, которая свисала бы с потолка.

Верх лошади с толстой подкладкой был всего около десяти сантиметров в ширину и пятьдесят сантиметров в длину. Он прочно опирался на пару стоек, установленных на тяжелой платформе. В основании имелись точки крепления для фиксации запястий и лодыжек. Лодыжки могли быть широко разведены, а в основании в паре сантиметров перед лошадью имелся рым-болт для крепления поясного ремня, обеспечивающего сгибание.

Высота лошади не регулировалась. Когда кто-то наклонялся над ней, в него мог проникнуть сзади тот, кто был подходящего роста. Поскольку Коул построил его сам, он позаботился о том, чтобы высота соответствовала его собственной.

В углу комнаты он выбрал толстый полутораметровый деревянный дюбель с несколькими точками крепления. Используя пару черных регулируемых нейлоновых грузовых ремней, он прикрепил его к двум точкам на потолке. Затем он толкнул лошадь в центр комнаты под подвесной бар.

После окончательной уборки подземелья он вышел из дома, чтобы выполнить кое-какие дела. Он заехал на свой любимый модный рынок за продуктами и вернулся домой, чтобы отдохнуть в оставшийся остаток дня. Его мысли, естественно, повернулся к Монике. Их отношения, безусловно, были необычными.

«— Я никогда не слышал о паре, которая сошлась бы так быстро и легко», — подумал он.

Несомненно, впереди будут какие-то проблемы, но у него было отчетливое оптимистичное чувство, что они смогут справиться со всеми возникающими трудностями.

Из своих наблюдений за SM-сценой в Сиэтле он знал, что у извращенных пар не очень долгий период полураспада. По его оценкам, около шести месяцев. Подобно высокорадиоактивным элементам, они, казалось, рассеивались быстро теряя энергию. За исключением нескольких стабильных пар, люди на сцене переходили от партнера к партнерше, пытаясь найти какие-то неуловимые качества, которые, по их мнению, были необходимы им для счастья.

Одной из главных причин расставаний была привычка играть с другими. На игровых вечеринках и наедине люди часто старались поиграть с как можно большим количеством других людей. Будучи людьми и уязвимыми для искушения, многие низы покидали своих домов в поисках лучшей доли. Домы покидали своих низов, чтобы составить пару с более сексуально выглядящим новым партнером или с тем, кто мог вынести больше боли. Иногда низам внезапно надоедало быть низами и они становились домами, обычно как раз вовремя, чтобы подцепить низа, которого они находили привлекательным.

Другая проблема, о которой он знал, возникала, когда кто-то выбирал своего долгосрочного партнера просто потому, что они были сексуально совместимы. После того, как они прожили вместе некоторое время, обычные различия становились очевидными, и пара распадалась. Некоторые пары пытались избегайте этого, не живя вместе. Быть одиноким и иметь извращенного любовника было довольно популярно. Коул подумал, что это могло бы стать возможностью для него и Моники, но почему-то это не принесло особого удовлетворения.

Ближе к вечеру он начал подумывать об ужине. Они пренебрегли составлением планов. Поест ли она перед тем, как прийти? Как раз в этот момент зазвонил телефон. Это была Моника.

— Привет, Говард, мне было интересно, могла бы я приготовить ужин для тебя сегодня вечером у тебя дома?

— Конечно, Моника. Мне купить что-нибудь в магазине?

— Нет, не надо. Увидимся в семь?

— Звучит заманчиво, тогда увидимся. Кстати, подземелье готово, — сказал он, слегка нажимая на ее кнопки.

— О, Говард, я собираюсь быть полностью готовой. Ничего, если я буду в роли, пока готовлю ужин?

— Конечно, Малышка, только не проливай на себя горячую жидкость, это было бы противозаконно, — сказал он с усмешкой.

— Я буду очень осторожна, Хозяин.

Повесив трубку, он задумался о совпадении, что она позвонила как раз в тот момент, когда он думал о ней. Казалось, они определенно были на одной волне. Он занялся какой-то рутинной работой в своем рабочем кабинете, затем незадолго до того, как он ожидал Монику, он принял душ и оделся в черные джинсы и черную футболку.

Моника прибыла точно вовремя. На ней было длинное пальто, подходящее для сырой, прохладной погоды на улице. Поставив свою сумку с продуктами на кухонный стол, она повернулась к Коулу и сказала:

— Хозяин, можно мне готовить ужин в таком виде?

Она сняла пальто, под которым остались только сексуальный красный лифчик и трусики. Она уже снимала свои белые кроссовки. Он приподнял одну бровь и сказал:

— Как я могу возражать против такого прекрасного шеф-повара? Я буду просто наблюдай вон с того барного стула, чтобы я мог подсказать тебе, где что найти на кухне.

Они подошли друг к другу в центре кухни и после небольшого колебания крепко обнялись. Это, безусловно, кажется правильным, подумали они оба. Он сел за маленькую барную стойку, чтобы можно было наблюдать за каждым ее движением. Она принялась готовить быстрый полезный ужин, а он наблюдал за красивыми подтянутыми мышцами ее ног, когда она танцевала по кухне.

Как раз перед тем, как она была готова подать еду на обеденный стол, он приказал ей снять лифчик. Вид ее полных, надутых грудей, изящно нависавших над столом, пока они ели, был самым приятным.

Меню состояло из коктейлей с креветками, тайского куриного салата и бутылки Семильон-Блан штата Вашингтон. Коул объяснил, что выпьет только один бокал.

— Я не люблю пить и играть, — сказал он.

Было трудно отвести взгляд от ее груди. Соски снова затвердели, и он знал, что она думает о том, что он может сделать с ней в ближайшее время. Тот факт, что на ней были только ярко-красные трусики, казался неправильным, но восхитительно уместным.

Моника снова начала тяжело дышать. Ей было трудно поднять глаза, чтобы посмотреть на своего Хозяина. Демонстрация своей груди за столом для его удовольствия вызвала это восхитительное чувство смущения и потери контроля. Она едва смогла закончить свой ужин, чувствуя, как его глаза пожирают ее тело.

Когда они оба закончили, Коул объявил, что они будут делать дальше.

— Это был превосходный ужин, Малышка. Я очень доволен. Прежде, чем я покажу тебе подземелье, я бы хотел немного отдохнуть. Пройдем со мной в другую комнату.

Она последовала за ним в уютно обставленную комнату с диваном, телевизором и несколькими плотно заставленными книжными полками. Он усадил ее на толстый ковер рядом с большим мягким кожаным креслом и протянул ей мягкое розовое одеяло с атласной отделкой, которое напомнило ей о детстве. Она завернулась в одеяло и положила голову ему на колено, пока он взял «Сиэтл таймс» и начинал читать. Она почувствовала легкий запах сладкого табака в комнате. Возможно, хозяин иногда курил трубку?

Моника испытывала необычное чувство защищенности, ощущение того, что все правильно. Сидеть у ног у своего Хозяина, пока он читает газету, казалось самой естественной вещью в мире. Она позволила своим мыслям плыть по течению, и в ее сознании всплыли образы ее детства. Большую часть ее детства отец был в отъезде по делам. Она вспомнила давно забытую сцену, в которой она сама в возрасте двенадцати лет терпеливо ждала возвращения своего отца, а затем ей сказали, что он задерживается на неопределенный срок. Во вспышке понимания она поняла, что Коул обеспечивал сильное мужское присутствие, которого ей так не хватало. Она обхватила его ногу руками и держалась, просто наслаждаясь ощущением безопасности.

Двадцать минут спустя она попросила разрешения воспользоваться ванной, и ее Хозяин сказал:

— Конечно. Пожалуйста, добавь еще этих духов, если она у тебя с собой. Как они егоназываются?

— Они называются Анаис-Анаис, Хозяин. — она произнесла это правильно, — Ана

Эээсс, Ана Ээсс.

— Спасибо. Это очень мило, — сказал он приятным обольстительным тоном.

Она вернулась, благоухая совершенно восхитительно, и заняла прежнее положение на полу. После еще десяти минут чтения Коул сказал:

— Я думаю, я почти готов к посещению подземелья. Как насчет тебя, Малышка?

— Да, сэр, я полностью готова.

— Хорошо. Пойдем со мной и захвати одеяло. Оно тебе идет.

Она последовала за ним, когда он открыл дверь в подвал, и они вместе спустились по устланной ковром лестнице. Она продолжала кутаться в одеяло, как в большое полотенце, оставляя плечи обнаженными. Под ним на ней были только сексуальные красные трусики и Анаис-Анаис. Ее тело слегка дрожало от предвкушения, хотя воздух был довольно теплым.

Она была удивлена тем, насколько большой была комната. Казалось, она занимала всю площадь под домом, за исключением маленькой спальни и ванной комнаты как раз у подножия лестницы. Потолок достигал 2, 7 метра. Кроме того, здесь было необычно тепло для подвала. В главной комнате был красивый деревянный пол, который был единственным, что мешало ей думать о нем как о полностью уютном. Она огляделась, чтобы посмотреть, сколько будет пыли на гладком, отполированном полу, но обнаружила, что он идеально чистый. Она подумала, что нужно спросить его еще о чем-нибудь. Возможно, у него была домработница.

На стенах в каждом углу комнаты были установлены динамики. Когда они вошли, он коснулся какого-то выключателя, и теперь играла какая-то таинственная и чувственная музыка. Она не могла определить, что это, но задавалась вопросом, не это ли то, что ее онлайн-друзья называли музыкой подземелья. Чувствовался легкий запах ладана или духов, возможно, ароматических свечей.

За исключением лучика света с лестницы, главная комната, которую он называл подземельем, была тускло освещена одной маленькой лампой в углу. Он усадил Монику на прямой деревянный стул, пока застегивал мягкие черные кожаные манжеты на запястьях и лодыжках. Когда он выключил свет на лестнице, света было ровно столько, чтобы он мог провести Монику в центр комнаты, и они поднялись на платформе, на которой стояла лошадь для порки.

Коул расположил ее так, чтобы ее бедра касались округлой верхушки лошади, а ступни находились за пределами оснований двух вертикальных опор. Подвесная деревянная перекладина была прямо перед ней на уровне талии. Он пристегнул манжеты на щиколотках к утопленным в платформе крючкам, которые держали ее ноги широко, но удобно расставленными. Затем он попросил ее вытянуть руки рядом со стойкой, чтобы он мог прикрепить наручники к винтам для крепления глаз, которые были вделаны в стойку на расстоянии чуть больше метра друг от друга.

— Держи ее неподвижно, Малышка. Будь хорошей рабыней для меня.

Когда она протянула руки, стало очевидно, что розовое одеяло было завернуто достаточно надежно, чтобы держаться само по себе. Когда манжеты на ее запястьях были прикреплены к перекладине, у нее было достаточно свободы движений, чтобы обхватить перекладину руками. Это помогло выдержать часть ее веса, когда она частично наклонилась над лошадью.

Коул наклонился, чтобы поцеловать ее шею и красивые обнаженные плечи. Нежная стимуляция заставила ее задрожать от предвкушения. Он снова почувствовал запах ее духов и почувствовал, как его член слегка затвердел. Потянувшись туда, где розовое одеяло было подоткнуто с правой стороны, он ослабил его, затем театральным жестом высвободил. Красные трусики все еще были на месте, но в тусклом свете цвет казался приглушенным. Быстро достав кожаный ремень шириной в 2, 5 сантиметра, он свободно застегнул его вокруг ее талии и прижал ее к мягкой подставке. Затем он прикрепил один конец короткого грузового ремня к металлическому кольцу в центре ремня, а другой конец - к платформе непосредственно под ним.

— Сейчас тебя потянет вниз, не сопротивляйся этому, Малышка.

Потянув за свободный конец ремня, провисание исчезло, и Моника смогла выпрямиться. Теперь она была согнута над лошадью в классической позе для наказания, за исключением того, что ее запястья были прикреплены к перекладине.

Он подошел к стене и повернул регулятор двух потолочных прожекторов. Она внезапно оказалась залита теплым светом, который создавал драматические тени вокруг ее тела. Ее ребра были четко очерчены, а верхняя часть спины теперь демонстрировала мышцы, появившиеся в результате тяжелой работы в тренажерном зале. Ее бедра хорошей формы, красиво выгнутая спина и широко расставленные раздвинутые ноги приглашали его использовать ее.

Моника была в восторге от уязвимой позиции, которую организовал ее Хозяин. Ее попка была хорошо видна для порки, и она подумала, что существует определенная вероятность того, что в нее можно будет проникнуть сзади, если Хозяин будет подходящего роста. Перекладина позволяла ей достаточно хорошо поддерживать торс, поэтому она чувствовала, что сможет удерживать эту позу некоторое время, особенно если ее Хозяин попросит ее об этом. Подчиняющаяся часть ее личности реализовывалась таким образом, о котором она мечтала с юности. Уступая контроль другим, тот, кому она доверяла, был непревзойденным афродизиаком, и потребность в нем возрастала с каждой минутой.

Что Коул больше всего заметил, так это то, как ее чувствительные груди болтались под ней, словно идеально спелые фрукты, ожидающие, когда ими воспользуются. Ее грудные мышцы были приятно растянуты из-за того, что она вытянула руки вдоль перекладины, и это играло озорную роль в сексуальной форме ее слегка загорелых сисек.

Опустившись на колени на платформе рядом с ней, он протянул руку, чтобы погладить ее грудь. Он начал нежно обводить изгибы ее тела и касаться сосков.

— Не двигайся ради меня, маленькая шлюшка. — сказал он.

Ее спина стала немного более напряженной, пока она боролась с желанием вывернуться из его рук.

— Мне нравятся твоя грудь. Я мог бы заниматься ей всю ночь. Ты ведь не будешь возражать, правда?

— Нет Хозяин. Пожалуйста, делай это столько, сколько вам нравится.

Ей действительно это нравилось, но ее ягодицы и лоно покалывало от предвкушения большего внимания.

Его руки постепенно начали хватать ее более грубо, скручивая и сжимая ее нежную плоть. Сунув руку в карман, он достал две деревянные прищепки и ловко прикрепил их к ее чувствительным соскам.

Глаза Моники раскрылись шире.

«— У них действительно крепкие пружины!» — подумала она, когда покалывание сменилось теплым жаром в груди.

— Оооо, Хозяин, они очень тугие!

— Да, я знаю, Малышка. Мне нравится причинять тебе боль, и мне нравится видеть тебя в таком положении. Ты выглядишь очень красиво. Однако пришло время двигаться дальше. Ты готова испытать настоящую боль ради меня?

— Да, сэр, я приму все, что вы захотите сделать со мной.

Она надеялась, что это будет включать серьезную порку, поскольку их предыдущий сеанс только дал ей почувствовать вкус того, чего она хотела.

Коул обошел ее сзади и посмотрел на ее безупречные бедра и попку с хорошо развитыми мышцами под тонким слоем сексуальной набивки.

«— Она сможет вынести много наказаний», — подумал он.

Кружевные красные трусики теперь ярко выделялись в свете софитов, и он начал поглаживать атласный материал. Он прижался своим все еще одетым пахом к ее заднице и потянулся, чтобы провести руками по ее ребрам и животу. Часть ее прекрасных каштановых волос свисала ниже, поэтому он собрал их и благоговейно положил ей на спину, где они доходили более чем до половины талии.

Моника почувствовала, что впадает в то же странное душевное состояние, которое она испытала во время их последней игры. Она отчаянно хотела стать доступной своему Хозяину любым возможным способом, но он выбрал для нее эту уязвимую позицию, и ей не нужно было принимать никаких решений. Ее задница, грудь и влагалище были надежно расположены для того, чтобы ее Хозяин мог насиловать по своему желанию.

Она почувствовала, как ее Хозяин начал поглаживать ее и без того нетерпеливую киску через атласные трусики, и знакомое чувство нарастающего сексуального желания в ее интимных местах стало сильнее. Он обхватил ладонями ее вульву и нежно несколько раз сжал. Внезапно он стянул трусики с ее бедер, затем сорвал их, оставив ее полностью обнаженной и беззащитной. Он опустился на колени и подул струей прохладного воздуха на ее горячее влагалище.

— Пожалуйста, Хозяин, трахни меня сейчас!

Она отчаянно хотела, чтобы он снова прикоснулся к ней, но он встал и отступил на шаг.

Шлепки по ее обнаженным ягодицам начались медленно. Коул чередовал легкие и умеренные шлепки с нежными царапаниями ногтями и поцелуями. Интенсивность постепенно нарастала в течение более 10 минут. Он научился тому, что накануне вечером порка руками оказала на нее весьма ограниченное воздействие, поэтому он подошел к низкому столику и выбрал кожаный ремешок из кучи извращенных игрушек. Ремешок был 45 сантиметров в длину и почти 5 сантиметра в ширину с 15-сантиметровой деревянной ручкой. Его первый удар пришелся прямо по обеим ягодицам, чуть выше нижней складки. Его меткость оказалась превосходной, и она резко вдохнула, потрясенная этой новой стимуляцией. На ее нежной коже появился красный прямоугольник шириной в 5 сантиметров.

— Дыши, Малышка. Я дам тебе немного времени между ударами. Я не хочу, чтобы ты произносила стоп-слово до того, как я получу удовольствие, — сказал он с развратной ухмылкой.

Коул продолжал ласкать ее восхитительно округлую попку с постепенно возрастающей энергией. Обе ягодицы стали ярко-вишнево-красными, когда он тщательно распределял удары по всей поверхности. Моника тяжело дышала и издавала короткие стонущие звуки, которые он находил очень привлекательными. Он прекратил пороть ее на несколько минут, чтобы нежно исследовать ее гладкую, красиво выставленную напоказ пизду. Он нисколько не удивился, обнаружив, что она была очень влажной. Минута пощипывания половых губ и трения клитора - вот и все, что потребовалось, чтобы довести ее до предоргазмического состояния. Ее бедра были плотно прижаты к мягкому топу, она едва могла двигаться, и ей приходилось соглашаться на все, что он хотел сделать.

— Пожалуйста, Хозяин, можно мне кончить сейчас? — умоляла она.

Спокойным, успокаивающим голосом он сказал:

— Не прямо сейчас. Твой Хозяин решит, когда ты сможешь кончить.

Он дразнил ее клитор ровно настолько, чтобы она была на грани оргазма еще несколько минут, затем убрал руку с ее чувствительной кнопки и возобновил порку.

Теперь она тяжело дышала и чувствовала, что ее тело ниже талии было напряжено, горящее и пульсирующее в такт ее сердцебиению. Она жаждала прикосновений своего Хозяина к ее клитору и ощущения его твердого члена внутри нее. Применявшийся медленно и через равные промежутки времени, каждый удар тяжелого ремня приводил ее в состояние высшего возбуждения. Время взмахов было выбрано идеально, и она мысленно представила себя девочкой на качелях, высота подъема которой увеличивалась с каждым новым толчком помощника.

В общей сложности после примерно двадцати ударов начали появляться слабые фиолетовые линии там, где перекрывались крупные мазки. Он решил, что это достаточно. Его собственное сексуальное возбуждение больше нельзя было игнорировать.

— Ты получила двадцать хороших ударов, Малышка. Я очень горжусь тобой. Сейчас у меня на уме кое-что другое.

Коул обошел ее спереди и взялся за свободные концы черных грузовых ремней, поддерживающих перекладину. Осторожно потянув за оба ремня, он поднял ее к потолку. Руки Моники были вытянуты вверх и немного назад, приподнимая туловище до тех пор, пока поясной ремень не позволил ей двигаться дальше. Верхняя часть ее тела теперь находилась в положении, несколько напоминающем ныряющего лебедя, но нижняя часть ее тела все еще была плотно прижата к маленькой лошадке для порки.

Изменение положения вызвало покалывание боли в сосках, на которых все еще надежно висели забытые прищепки.

— О боже, — выдохнула она.

Ее соски, казалось, были напрямую связаны с клитором, и ощущение жжения от прищепок дублировалось там. Это был ее первый опыт серьезных игр с грудью, и она нашла это очень возбуждающим. Она могла сказать, что больше не могла ясно мыслить, и ее зрение, казалось, затуманилось из-за отчаянной потребности в оргазме, чтобы снять жгучее напряжение в ее теле.

Прожекторы теперь освещали ее торс, как будто это была греческая статуя, сделанная из прекрасного мрамора. Ее мышцы выделялись на плечах и животе. Лучше всего, подумал Коул, то, что ее грудь была выставлена самым вызывающим образом. Если бы не прищепки, она была бы точной копией украшения на капоте, которое он однажды видел на антикварном автомобиле класса люкс.

Он снял джинсы и трусы, беспомощно глядя на прекрасное произведение живого эротического искусства, освещенное прожекторами.

— Я собираюсь снова причинить тебе боль, Малышка. Ты знаешь, как мне это нравится. — сказал он своим мягким соблазнительным голосом.

Она была так возбуждена, что некоторое время не могла ответить, пока в голове немного не прояснилось.

— Мне это нужно, Хозяин. Просто позволь мне поскорее кончить, пожалуйста?

Игнорируя ее мольбу, он сказал:

— Вот, Малышка, нам лучше снять эти прищепки. Минуту будет больно.

Он протянул руку и быстро снял обе прищепки с ее сосков, которые были крепко сжаты почти на 30 минут.

Когда кровь снова прилила к поврежденным соскам, раздвоенные вспышки боли вспыхнули и снова были переданы ее клитору. Она закрыла глаза и открыла рот, чтобы закричать. Коул крепко зажал ей рот рукой, чтобы спасти свои барабанные перепонки, и ему удалось значительно уменьшить громкость. Он подождал около тридцати секунд, пока боль не стала более терпимой, затем начал нежно облизывать ставшие сверхчувствительными соски.

Интенсивная стимуляция была больше, чем Моника могла вынести. Только кожаные ремни удерживали ее от того, чтобы отстраниться. Ее перегруженный мозг пытался направить поступающую информацию в русло оргазма, но ее Хозяин не пытался обеспечить ей правильное прикосновение, которое позволило бы ей достичь кульминации. Все, что она могла сделать, это принять то, что он хотел с ней сделать. Когда ее затуманенный мозг осознал это, она погрузилась в глубочайшее состояние подчинения, которое она когда-либо испытывала. Вместо того, чтобы отстраниться, она теперь выставила грудь вперед для удовольствия своего Хозяина. Она посмотрела на него сверху вниз и поняла, что он тоже получает от этого огромное удовольствие. Ее охватило чувство огромной ясности и удовлетворения. Во внезапном озарении она поняла, что именно для этой роли она была рождена.

Когда ему надоели нежные прикосновения и облизывание, он постепенно стал грубее, теребя, выкручивая и сжимая ее нежные груди. Ему понравилась мягкая текстура кожи и то, как они возвращались к своим красивым изогнутым формам, когда он отпускал их. Ее набухшие соски были местами, откуда сильные сигналы могли поступать непосредственно в ее мозг. Это давало ему возбуждающее ощущение власти и контроля.

— Я хочу, чтобы ты приняла еще одну вещь, Малышка. Тебя когда-нибудь секли по груди?

— Нет, Хозяин. Вам бы это понравилось?

— Это доставило бы мне огромное удовольствие, моя маленькая секс-игрушка.

Затем он взял маленькую плетку с хвостами длиной около 2, 5 метра. Она была сделана из резины, нарезанной на полоски.

Отступив назад, чтобы хорошенько прицелиться, он начал хлестать ее по беспомощно свисающим грудям. Не слишком сильно, подумал он. И не слишком мягко. Вот так, в самый раз. Он мог заставить каждую грудь подпрыгивать самым похотливым образом, оставляя при этом маленькие розовые полоски нужного оттенка. Монике больше всего понравилось необычное сочетание «жало» и «глухой удар». Это было интригующе, и она не смогла удержаться, чтобы не выпятить грудь еще больше. Ей показалось, что это было не так больно, как от прищепок. Ее больше беспокоило жгучее покалывание во влагалище, которое требовало немедленного проникновения.

Коул забавлялся с плеткой несколько минут, пока ее грудь не засветились восхитительным красным жаром. Затем он провел ногтями по горячей, чувствительной коже. Моника ахнула в ответ.

— Пора вознаградить эту маленькую похотливую шлюшку оргазмом, — сказал он.

Он обошел ее сзади и начал тереть ее киску правой рукой, держа свой теперь уже вздыбленный член левой, чтобы оценить его твердость. Это было так сильно, что он на мгновение испугался, что может сломаться. Поскольку ее ноги были раздвинуты манжетами, а поясной ремень заставлял ее наклоняться над лошадью, нетерпеливое влагалище Моники находилось как раз на нужной высоте, чтобы он мог трахнуть ее сзади. Он поздравил себя с тем, что расположил ее с идеальным наклоном таза для энергичных толчков.

Сначала он позволил головке своего члена скользить вверх и вниз по ее мокрому влагалищу, пока она не стала умолять о проникновении. Часть его также умоляла об освобождении. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не войти в нее немедленно. Он задержался еще на мгновение, чтобы оценить ее удивительную физическую красоту. Он отметил, что ее хорошо выпоротая грудь все еще была выставлена вперед, а руки подняты вверх и назад, как будто она была произведением эротического искусства.

— Пожалуйста, Хозяин. Мне нужно это сейчас!

— Ты такая жадная шлюха! Что ж, если ты просто не можешь дождаться.

Он вошел в нее мощным толчком и немедленно был вынужден начать свои мысленные упражнения, чтобы отсрочить оргазм. Он был ошеломлен чистой эротической энергия, которую он впитывал от Моники.

Это энергия подводила их обоих к критической точке. Чтобы еще немного отсрочить свой оргазм, он пытался думать о чем угодно, что могло бы отвлечь его внимание. Его разум обратился к научному анализу этого ошеломляющего всплеска сексуальной энергии, выход которой казался намного больше, чем вход. Термин «размножающий реактор» вспыхнул в его сознании, и он начал смеяться над различными комическими подтекстами.

Именно тогда Моника закричала от напряжения, которое нарастало внутри нее, ее тело освободилось в пугающе интенсивном оргазме. Она напряглась в своих путах, и мышцы ее влагалища сжались, как кулак, вокруг его члена. Коул смирился с неизбежным. Он потянулся, чтобы безжалостно схватить ее измученную грудь, сделал глубокий вдох и насладился чувством всепоглощающего удовольствия, когда его горячая жидкость хлынула в беспомощную девушку. Его ноги непроизвольно напряглись, чтобы вогнать свой член глубже в ее тело. Как раз в тот момент, когда его оргазм начал угасать, у Моники началась вторая кульминация, и ее внутренние мышцы начали сжимать его неподвижный член. Чувствительный член в ритмичном ритме, который, казалось, высасывал сперму прямо из его яиц, усиливая его оргазм и не давая ему пошевелить ни единым мускулом.

***

Отпустив Монику и помогая ей добраться до низкой кровати-футона в подземелье, Коул присоединился к ней и укрыл их обоих большим стеганым одеялом. Сон пришел мгновенно, и он впал в состояние, близкое к коме. Проснувшись на следующее утро отдохнувшими, они решили отправиться на воскресный завтрак в ресторан в соседнем Киркленде. Сидя за столом, на которым стояли остатки восхитительного завтрака, они начали серьезно обсуждать свои отношения.

— Все развивается намного быстрее, чем я ожидал, — признался он. — У меня никогда раньше не было таких отношений, как эти. Что ты об этом думаешь?

— Я согласна, это было быстро, но я не жалуюсь. У меня такое чувство, что я долго ждала этого.

Она протянула руку через маленький столик, чтобы коснуться его.

— Хотя, я полагаю, мои подруги стали бы дразнить меня за то, что я связался с адвокатом.

— О, да. Я забыл тебе об этом сказать. Рад видеть, что ты это поняла. Ты не возражаешь? Некоторые люди думают, что мы низшая форма жизни.

С непринужденным смешком она сказала:

— Говард, я не думаю, что кто-то представляет тебя среднестатистическим юристом. Тебя учили быть сексуально доминирующим в юридической школе? Я никогда не встречала никого, кто понимает это так же хорошо, как и ты.

— Я польщен, что ты так думаешь, но я не думаю, что кто-то действительно понимает это полностью. Это очень сложная тема.

Говоря это, он оглядел столовую и заметил красиво одетых, почти чопорных и благопристойных клиентов. Что бы они подумали, если бы узнали, что они с Моникой обсуждали?

Он решил затронуть кое-что, что могло оказаться щекотливой темой.

— Моника, как ты относишься к нашей разнице в возрасте?

— По правде говоря, Говард, я вообще не думаю об этом, когда мы вместе. Это просто кажется очень естественным.

— Я чувствую то же самое, но я немного беспокоюсь о том, что подумают другие люди. Я видел, как мужчины моего возраста внезапно появлялись с милой юной штучкой под руку. Все сразу же предполагают, что это просто молодая красотка, которую он приобрел, чтобы помочь себе пережить кризис среднего возраста. Было бы несправедливо подвергать тебя такому давлению.

— Милый, разве я не говорила тебе, что встречалась с парнями старше меня? Я точно знаю, о чем ты говоришь, и меня это нисколько не беспокоит. Кого волнует, что думают другие люди? В конце концов, они увидят, что мы счастливы вместе и подходим друг другу. О тех, кто не может разобраться в этом первом впечатлении, не стоит беспокоиться.

Она решила перейти к другой теме.

— Говард, наша сессия в эти выходные помог мне кое-что узнать о себе. Ты хочешь услышать об этом?

— Конечно, Малышка... Я имею в виду Моника, — ухмыльнулся он.

— Что ж, Хозяин Говард, — сказала она с оттенком дружеского сарказма, — Я думала о том, саба я или низ. Это всегда было большой темой для обсуждения в моих онлайн-группах. На данный момент, я бы сказал, что я и то, и другое. Просто думая о SM play, я чувствую себя сабой, и чем более покорным я становлюсь, тем больше я жажду порки, прищепок или чего-то еще.

Говоря это, она рассеянно играла прядью своих очаровательных каштановых локонов, обрамлявших ее лицо.

— Для меня это, безусловно, имеет смысл, — ответил он. — Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что я был доминантом, которому нравились психологические игры, а также дьяволом-садистом, которому нравилось шлепать хорошеньких девушек, — заметил он, как заблестели ее глаза, когда он говорил. — Может быть, мне просто нравится заставлять их терять контроль.

Когда она подумала о том, чтобы отказаться от контроля, глаза Моники на мгновение сфокусировались, и она представила, что произошло с ней прошлой ночью. С усилием она вернула себя к разговору.

— Да, интересно, все ли сводится к контролю?

— Это такая же хорошая теория, как и любая другая. Если я могу немного сменить тему, как, по-твоему, наши отношения повлияют на тебя на работе? Я бы не хотел, чтобы ты на работе погружался в подпространство, как ты это сделал только что.

— Ты заметил это? Надеюсь, на работе этого не случится. На самом деле я довольно доминантная, когда необходимо. Ты бы видел, какой стервой я иногда могу быть!

Она сказала это убедительно, но была рада, что он не заметил, как напряглись ее соски. Потребуется некоторое время, чтобы избежать погружения в эти эротические грезы наяву.

— Я могу представить, как ты носишь шпильки и черную кожу, размахивая длинным хлыстом по офису.

Одарив своей лучшей улыбкой Бетти Пейдж (прим. перев. модель и секс-символ в 50-ых годах в США), она сказала:

— Это я, госпожа Моника.

— Я надеюсь, что со мной ты не госпожа Моника. Я пытался завести отношения с такой женщиной, но из этого ничего не вышло.

— Ты? С доминирующей женщиной? Ты имеешь в виду профессионалку, эээ... профессиональную-госпожу?

— О да, Никки действительно профессионалка, хорошая. Ее рабочее имя «Госпожа Валерия». Причина, по которой это не сработало, заключалась в том, что мы оба были доминирующими. Она отличный человек, с ней весело, но у нас не было сексуальной химии. Соедините двух доминантов, и вы получите ванильные отношения. В то время нам это показалось довольно забавным.

— О, очень жаль. Я представляла, как тебя избивает и оскорбляет словами какая-нибудь властная сучка в костюме госпожи, — поддразнила она.

— Боюсь, мне это ничего не даст, но если тебе интересно, я мог бы связаться с ней и узнать, не захочет ли она иногда поиграть с нами. Ей нравятся маленькие сексуальные девочки-сабби, такие как ты.

Он наблюдал, как Моника на минуту задумалась.

— Ты как-то упоминала, что немного бисексуальна, верно?

— Да, может быть, больше, чем немного. Но я не знаю, хочу ли я быть доминирующей или покорной с другой женщиной. Может быть, просто ванильной.

— Звучит как еще один интересный момент для исследования. Я, конечно, готов принять участие, если тебе интересно.

Она опустила глаза и застенчиво сказала:

— Мне интересно, просто нервничаю. Ты поможешь? Может быть, ты мог бы как-нибудь удивить меня.

— Я буду иметь это в виду, — небрежно сказал он.

Это звучало как сцена, которая была бы испорчена, если бы он говорил об этом слишком много.

— Почему бы тебе не рассказать мне, как ты сделал ту красивую татуировку? Держу пари, это было дорого.

Она рассмеялась:

— Ты не поверишь! Мы с моей соседкой по комнате в колледже решили, что хотим сделать татуировки, но у нас было не так много денег. Итак, мы узнали о друге друга, который сделал бы нам тату за сорок долларов каждую. Предполагалось, что этот парень будет студентом-искусствоведом с большим талантом, поэтому мы решили рискнуть.

Когда мы пришли к нему домой, из-за дыма марихуаны почти ничего не было видно. Мы чуть было не отказались, когда он настоял на том, что ему нужно немного выпить, чтобы лучше выполнять свою работу. Я была напугана, но мне нравится конечный результат. Позже мы узнали, что это были его первые татуировки. Я не могу поверить, как мне повезло.

Глаза Коула расширились:

— Его первые татуировки? Твои выглядят так, будто их сделал настоящий профессионал. Черт возьми, тебе действительно повезло!

Когда Моника перестала смеяться, она спросила:

— Говард, почему у тебя пахнет трубочном табаком в твоем рабочем кабинете? Я никогда не видела, чтобы ты что-нибудь курил.

— О, это, — сказал он, махнув рукой, — Мне нравится запах некоторых трубочных табаков, поэтому я использую их, чтобы придать своему рабочему кабинету приятный мужской аромат. Я бы никогда не стал курить эту дрянь!

Он скорчил неприятную гримасу.

— Хорошо, а как насчет тех фотографий в твоем доме, ты их сделал?

— Да. Это из моего пейзажного периода, до того, как я открыл для себя радость фотографирования обнаженных извращенок, занимающихся непристойными вещами, — усмехнулся он. — Я не фотографировал горы уже много лет.

Они сидели в своем собственном мире, в то время как обычные люди воскресного утреннего Сиэтла двигались вокруг них, каким-то образом отделенные от них невидимым барьером. Они держались за руки поверх тонкой льняной скатерти и смотрели друг другу в глаза, как любая обычная пара влюбленных.