Несколько месяцев спустя в квартире недалеко от центра города девушка с восхитительно вьющимися длинными каштановыми волосами склонилась над светящимся ноутбуком. Он, соответственно, лежал у нее на коленях, когда она откинулась на груду подушек на своей двуспальной кровати. Ее звали Моника Питерсон и она переписывались по электронной почте с мужчиной, чье персональное объявление она обнаружила в Интернете в прошлом месяце. До сих пор она знала его только как Говарда.

Она откинула волосы со своего красивого лица и сосредоточенно нахмурилась. Пока она размышляла о том, как наилучшим образом передать очень наедине со своим новым корреспондентом она вспомнила некоторые из их предыдущих бесед.

Он описал себя как профессионального доминанта для женщин. Когда они впервые вступили в контакт, он попросил ее очень подробно объяснить, что она ищет и почему она этого хочет. Ей было нелегко обсуждать такие личные мысли, но это был очень поучительный обмен мнениями.

Они обменивались электронной почтой почти ежедневно в течение шести недель и несколько раз разговаривали по телефону. Его глубокий, сексуальный голос по телефону заставил ее задрожать внутри. Сначала Моника не хотела верить, что он был искренним, но постепенно она убедилась и начала строить планы встретиться и, возможно, попробовать его услуги.

В начале их переписки она раскрыла значительную информацию о себе, чтобы избежать любых недоразумений относительно того, что она искала. Он терпеливо отвечал на ее многочисленные вопросы о доминировании и подчинении, затем задал еще вопросы о ее прошлом.

В одном из их первых телефонных разговоров она спросила, как он заставит ее подчиниться. Он терпеливо объяснил:

— Я не заинтересован в том, чтобы заставлять кого-либо подчиняться. Не путем обольщения, угроз или обмана. Если девушка хочет быть моей самбиссив, она должна подчиняться добровольно, даже с нетерпением.

Он поклялся никогда не тратить свое время на тех, кто не уверен, чего хочет. Она узнала, что одним из его самых больших страхов было то, что партнерша, казалось бы, подчинится, а затем передумает и обвинит его в принуждении.

Моника работала менеджером по работе с клиентами в известной маркетинговой фирме, базирующейся в Сиэтле. Она считала, что давление ее работы отчасти было причиной ее сильного желания подчиняться в сексуальном плане, но корни ее сексуальности простирались далеко за пределы ее самых смутных воспоминаний. Возможно, это даже было определено ее генами.

Когда они с Коулом узнавали друг друга, она добросовестно отвечала на его вопросы о своем детстве и первых воспоминаниях о желании подчиняться.

— Когда мне было семь, — сказала она ему, — Я помню, как надеялась, что мой двоюродный брат свяжет меня. Ему было около десяти лет, и в то время я его не интересовала. Я была очень разочарована.

В возрасте девяти лет в Бойсе, штат Айдахо, она обматывалась длинными мотками веревки и притворялась, что она девушка, которую держат в плену различные злодеи. Она не была точно уверена, что злодеи получат от этого. Очевидно, связывание девушки было частью их работы, или, по крайней мере, так казалось по телевизору.

Затем были книги Нэнси Дрю. Она открыла их для себя, когда ей было одиннадцать. Сцены, в которых Нэнси была схвачена и связана, привлекли ее внимание, как ничто другое, что она читала раньше. В одной книге гнусный вор отшлепал Нэнси расческой для волос. В уединении своей спальни, украшенной ситцем и кружевами, Моника узнала, что ее возбуждает.

Следующий шаг в ее сексуальном развитии произошел, когда она нашла порнографию своего отца, спрятанную в ящике комода среди носков. Там было несколько журналов о бондаже и несколько книг в мягкой обложке, ориентированных на SM. Ее любимой была «История О». Это дало ей бесконечные часы эротических фантазий. Что еще более важно, это доказало, что должны быть и другие, подобные ей. Она знала, что кто-то должен был покупать эти книги, иначе издатели не стали бы их печатать. Потрепанный экземпляр, который она украла у своего отца, до сих пор благоговейно хранился вместе с ее важными бумагами в банковской ячейке.

Когда она поступила в колледж в Чикаго, чтобы получить степень по бизнесу, парни в колледже, от которых она ожидала, что они будут искушенными, оказались совершенно невежественными. Секс был большим разочарованием. Много ласк и неловкости. Было так трудно сказать партнеру, чего она хочет, особенно когда многие из них ожидали, что она возьмет все в свои руки. Разве они не видели, что она хотела, чтобы они контролировали ситуацию?

Она думала, что была близка к удовлетворению своей тайной потребности, когда встречалась с привлекательным студентом старшего курса по имени Роберт Гамильтон. Он был потрясающе хорош красивый и происходил из богатой семьи. Несколько ее одногруппниц встречались с ним, и многие другие были заинтересованы. Она была удивлена, когда он проявил к ней интерес, поскольку его видели только с самыми красивыми девушками, а она не считала себя очень привлекательной.

Он определенно вел себя более доминантно, чем на ее предыдущих свиданиях, указывая ей, что надеть и когда прийти к нему домой.

— Будь у меня дома в восемь часов, надень короткую юбку и белый свитер, который мне нравится, — проинструктировал он ее.

Сначала он, казалось, понял, когда она намекнула, что хочет, чтобы он связал ей руки или по-настоящему отшлепал. К сожалению, он настоял, чтобы они придерживались его сценария, который неизменно требовал, чтобы она удовлетворяла его орально.

— Да, детка, соси сильно, правильно!

Его привлекательная внешность и богатство приучили его ожидать легкого секса от девушек, всегда на его условиях.

Они встречались три раза, прежде чем она была готова признаться себе, что его не интересуют порка или рабство.

— Он просто заносчивый придурок, — в конце концов сказала она своим подругам.

Делать минет, может быть, это доставляло ей удовольствие, но только в контексте подчинения. Он также не был заинтересован в том, чтобы помочь ей достичь оргазма, поэтому явная сексуальная неудовлетворенность становилась проблемой.

Во время учебы в колледже мастурбация оставалась ее любимым сексуальным занятием. Она собрала неплохую коллекцию эротики, которую хранила в запертом шкафчике в своей крошечной студенческой квартирке. Она состояла в основном из романов SM, которые она находила в книжных магазинах торгового центра. Первые несколько раз, когда она покупала одну из грязных книг, она была уверена, что все смотрят и гадают, что она за извращенка.

Истории об английской дисциплине были особенно горячими. Чтение о молодой девушке, которую привязали к какой-то скамейке и били палками сверх всякой меры, всегда заставляло ее промокать насквозь. Было бы довольно неловко, если бы она читала в книжном магазине, стоя в проходе, где продавец мог ее видеть, и задавалась вопросом, не видно ли влаги на ее джинсах. Вскоре она научилась быстро покупать книги и брать их домой для тщательной проверки в дороге.

Истории о пиратах были еще одним надежным спусковым крючком. Используя свои любимые книги и маленьким вибратор, она могла живо представить себя беспомощной рабыней сильного, красивого пирата. Конечно, она была не очень хорошей рабыней, поэтому ее довольно часто безжалостно наказывали. Ее самая частая фантазия заключалась в том, что ее привязывали к мачте и пороли по спине и заднице. Затем сексуальный бородатый пират уводил ее в свою каюту, привязывал к кровати и насиловал, сильно щипая и шлепая по чувствительным местам. Конечно, ее собственные руки заменяли ей капитана Блада, бич Карибского моря.

Она надеялась, что переезд в Сиэтл даст ей больше шансов найти подходящего партнера, с которым она могла бы поделиться своим секретом. К сожалению для Моники, ни один из мужчин, которые ей нравились, не был готов обеспечить тот вид доминирования, которого она так страстно желала. Чего она действительно хотела, так это шанса полностью отдаться доминирующему мужчине, хозяину. Она хотела мужчину, который попросил бы ее принять боль ради него, а затем использовал бы ее для собственного удовольствия.

В своих сообщениях по электронной почте она кратко рассказала Коулу о двух предыдущих отношениях, которые закончились, когда ее партнеры решили, что не могут жить дальше с ее извращенными наклонностями. Современных американских мужчин приучили мыслить так, что это исключало хорошую сексуальную игру с доминированием мужчины. Постоянное повторение сообщений СМИ против домашнего насилия заставляло любого мыслящего мужчину отшатываться при мысли о том, чтобы ударить женщину. Однако она заметила, что все больше и больше ролей создавалось для сексуально доминирующих женщин. Образ госпожи, одетой в кожу, становился клише в фильмах и телевизионных ситкомах. Это заставляло ее чувствовать себя еще более одинокой.

Ее опыт свиданий в Сиэтле действительно доказал, что ее привлекал мужчины постарше. Мужчины, казалось, стали гораздо более искушенными в сексе после десятилетия или двух практики. Она также задавалась вопросом, возможно ли, что пожилые мужчины не так хорошо осведомлены о политкорректности, как молодые.

Моника открыла для себя извращенную сторону Интернета около двух лет назад и чуть позже решила поэкспериментировать со знакомствами. У нее было несколько коротких интрижек, когда она выбирала партнеров просто за то, что они могли играть доминирующую роль, по крайней мере, достаточно долго, чтобы переспать с ней несколько раз. Когда она поняла, что они хотят ванильного секса, или чтобы заставить ее доминировать над ними, чары были разрушены. Каждый раз, когда она выходила из полугипнотического состояния, которое она называла своим подчиненным пространством, она чувствовала отвращение к тому, что позволяла таким грубым мужчинам прикасаться к себе.

Она внезапно осознала, что уже несколько минут пялилась в свой компьютер, анализируя события, которые привели ее к нынешней ситуации. Пришло время действовать, подумала она, дописывая последние предложения к своему электронному сообщению.

«Ты же знаешь, я люблю, когда меня шлепают и надо мной доминируют. Это так расстраивает, когда парень пару раз похлопает меня по заднице, а потом вежливо попросит о сексе! Если мне придется заплатить за то, что я хочу, то так тому и быть. Давай встретимся где-нибудь и поговорим об этом с глазу на глаз. Что скажешь? С уважением, Моника.»

Усердно работая за своим домашним компьютером, Коул был прерван приятным звоном, возвещавшим о прибытии сообщения электронной почты. Дойдя до конца абзаца в своем отчете, он переключился на программу электронной почты. Сообщение было отправлено: subgirl@seattlenet.com.

Когда он готовился открыть сообщение, он вспомнил ее описание из ее второе электронное письмо. Ее рост составлял 173 сантиметра, вес 63, 5 килограммов, длинные каштановые волосы были вьющимися от природы. Ее друзья описывали ее лицо как лицо Джулии Робертс, возможно, из-за ее темно-карих глаз и сексуального рта. Она, казалось, была довольно чувствительна к своему весу и описывала себя как слегка полноватую. Одно из ее сообщений навело его на мысль, что ее мать, которая была фанатичкой диеты, нанесла ей некоторый эмоциональный ущерб.

Хотя некоторые доминанты требовали, чтобы их онлайн-самбиссив предоставляли точные данные, Коул не просил более подробного физического описания. Во-первых, она еще не была его самбиссив, и он чувствовал, что это было бы невежливо. Он также чувствовал, что большинство женщин склонны сильно переоценивать или недооценивать свою привлекательность. Поскольку Моника жила в его родном городе, им должно было быть легко встретиться, и он предпочел убедиться в этом сам.

Он уже многое знал о Монике, и, похоже, они были бы удивительно подходящей парой. Он подумал, что есть шанс, что она может стать его долгосрочным партнером. Он отогнал это чувство в сторону, чтобы не проявлять чрезмерного нетерпения.

Прочитав сегодняшнее электронное письмо, он обнаружил, что она наконец-то готова встретиться и, возможно, договориться о его профессиональных услугах. Самое время, подумал он, я никогда раньше не вкладывал столько времени и энергии в потенциальную клиентку. В этом есть что-то особенное.

Он хотел выяснить, серьезна ли Моника, поэтому быстро набрал свой ответ. Он описал, что он требовал от женщин, которые хотели подчиниться ему. Список правил было легко запомнить, поскольку он был коротким, и он печатал его много раз до этого.

Первое правило состояло в том, что Моника должна продолжать заниматься своей повседневной жизнью, включая работу, семью и друзей. Если ее отношения доминанта/подчинения с Коулом начнут мешать ее другим обязанностям, им придется положить конец.

Второе правило заключалось в том, что он был недоступен для полноценных отношений. Только ее желание подчиниться могло быть исполнено через эту связь.

Третье правило состояло в том, что, когда они были вместе, ее подчинение должно быть полным и беспрекословным. Он заверил ее, что их занятия будут включать в себя множество порки, бондажа и других форм сексуальных игр, которые, как ожидается, она будет терпеть.

Четвертое правило состояло в том, что определенная сумма денег, подлежащая обсуждению, переходила из рук в руки, чтобы доказать, что он профессионал.

Эти правила работали со многими женщинами, над которыми Коул ранее доминировал в контексте профессионального соглашения. Он был уверен, что это наилучшее соглашение для обеих сторон.

Коул завершил сообщение просьбой о том, чтобы они впервые встретились в следующую субботу в одном из его любимых высококлассных ресторанов в Сиэтле. Он знал, что это будет испытанием. Он предположил, что примерно половина его потенциальных клиенток откажутся на этом этапе или просто не придет в назначенное время. Его альтернативный план состоял в том, чтобы отлично поужинать в одиночестве и посмотреть пьесу в ближайшем театре. Имея дело с покорными женщинами, он на собственном горьком опыте научился иметь запасной план.

Когда Моника получила сообщение, у нее и в мыслях не было отказываться. Ей было чрезвычайно любопытно узнать о Коуле, и она очень хотела познакомиться с ним лично. Она знала о нем немногим больше, чем описание его внешности и то, как он относился к доминирующей и покорной сексуальности. Руководящая роль, которую он выбрал для себя, не предполагала полноценного двустороннего обмена информацией. Если он оказывался достаточно привлекательным и казался честным в отношении своих способностей, она была полностью готова заключить профессиональное соглашение.

На следующий вечер Коул нашел еще один ответ по электронной почте от Моники. Она договорились встретиться с ним в субботу вечером в ресторане Cutter's на набережной. Он напечатал несколько деталей, которые ей понадобятся. Заказ был сделан на 18:00 на ее имя Андерсон. Она еще не знала его фамилии, и он хотел, чтобы пока все оставалось по-прежнему. Она знала, что он был профессиональным юристом и что он жил к востоку от Сиэтла в хорошем районе. Он описал себя как человека ростом около 183 сантметров, с короткими темными волосами, среднего телосложения, с хорошо подстриженной бородой и усами. Он носил круглые очки в металлической оправе и черная спортивная куртка. Она также знала его точный возраст - сорок один год.

Он напомнил ей, что еще не согласился принять ее в качестве своей самбиссив и наоборот, поэтому игр за столом не будет. Коул рассмеялся, когда перечитал это, поскольку мог представить, как позже накажет ее за то, что она была непослушной девочкой и играла за обеденным столом.

После напряженного субботнего дня, проведенного с обезумевшим клиентом, чей патент только что оказался недействительным, Коул отправился домой, чтобы привести себя в порядок и одеться к ужину. Как и обещал, он надел черную спортивную куртку, которая подошла бы для ресторана. Его машина все еще стояла в ремонтной мастерской, поэтому ему пришлось сесть за руль микроавтобуса, который он обычно использовал для перевозки клиентов и их сотрудников на важные встречи. Он направился в центр города. Не совсем типичный автомобиль холостяка, но почти непрозрачные стекла и большое пространство на полу, застеленное коврами, пригодились в некоторых памятных случаях. Он припарковался на стоянке около ресторана недалеко от Пайк-стрит и без пяти шесть подошел к входной двери.

Моника уже была там, наблюдая за входом со своего места в баре, чтобы она могла тихонько улизнуть, если мужчина, попросивший забронировать столик в Андерсоне, окажется не тем, кого она ожидала. Она почувствовала знакомое покалывание в нижней части тела, когда услышала, как красивый мужчина, на вид лет тридцати пяти, спросил:

— Андерсон, стол на двоих?

Он был почти таким, каким сам себя описал, за исключением того, что забыл упомянуть, что частые тренировки сделали его подтянутым и более мускулистым, чем у среднестатистического сорокалетнего мужчины. Казалось, он ходил и двигался с необычной легкостью, как будто обладал большим внутренней энергией. Борода и усы были подстрижены таким образом, что придавали ему интеллигентный, но слегка опасный вид.

После того, как Коула усадили за столик у окна, Моника подошла к стойке регистрации и попросила присесть за столик Андерсона. Коул увидел, что кто-то идет позади официантки, но не сразу сообразил, что это та девушка, которую он ждал. Он ожидал увидеть кого-то немного тяжеловесного, но это никак не подходило к девушке, приближавшейся к нему в облегающем черном коктейльном платье с высоким воротом и длинными рукавами.

Эта девушка была сложена как девушки из «Плейбоя», о которых он мечтал в детстве. Тонкое черное платье было сшито из трикотажного материала, который облегал ее тело так, словно был нарисован на нем. Платье подчеркивало точную форму ее груди, которая была идеальной и в то же время не совсем идеальной, поэтому было трудно сказать, носит ли она лифчик. Несомненно, она, должно быть, игрушка одного из тех богатых руководителей, которых он так хорошо знал. Ее пышная фигура заставила Коула углубиться в анализ того, как общество стало требовать, чтобы женщины выглядели истощенными, чтобы быть привлекательным. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что девушка остановилась у его столика. Затем она улыбнулась и обратилась непосредственно к нему.

— Привет, я Моника. Могу я присесть?

Легкое чувство смущения охватило его, и Коулу показалось, что он мыслит в замедленной съемке, когда он перевел взгляд с ее красиво округлых бедер на узкую талию и идеальную грудь. Затем он заметил карие глаза и слегка приоткрытый рот. На мгновение он был ошеломлен. Медленно по его лицу расползлась понимающая улыбка.

— Конечно, я Говард. Спасибо за оперативность. Мне это нравится.

Он собрался с мыслями, когда Моника села напротив него за маленький столик, накрытый на двоих. Ему пришлось напомнить себе, что нельзя пялиться на ее тело в черном платье. Он решил посмотреть либо на ее лицо, либо наружу, через длинный ряд окон, где на Пьюджет-Саунд сверкали огни раннего вечера.

Они немного поболтали с приятной официанткой, которая приняла их заказы и ввела их в маленький портативный компьютер, подключенный к кухне по беспроводной сети. Когда они остались наедине с бокалами превосходного шардоне, они разговорились.

— Итак... каково это быть профессиональным доминантом? — спросила она, немного задыхаясь.

— Это трудно описать. Это может быть очень интенсивным, полностью поглощающим, а иногда и очень полезным. Я думаю, это, наверное, самая захватывающая вещь, которую я когда-либо делал, — спокойно ответил он, глядя в темноту омуты ее глаз. — Хотя, я думаю, полупрофессионал был бы более точным. Я бы не хотел зарабатывать этим на жизнь.

— Это очень плохо, — сказала Моника. — Это такая горячая фантазия.

Она задавалась вопросом, не отражает ли язык ее тела кокетство, на которое часто указывали ее друзья, даже когда она не пыталась флиртовать. По крайней мере, на этот раз это было намеренно, подумала она.

Они оба уже могли почувствовать химию. Это было немного похоже на смешивание воздуха и бензина в ожидании искры, которая воспламенит смесь.

Обслуживание, как обычно, было превосходным. Пока они ужинали лососем на гриле и пастой с мягким сливочным соусом, Коул довольно серьезным тоном объяснил, чего он ожидает от самбиссив и чему научился у своих прошлых партнерш. Его комментарии чередовались с откровенным описанием Моникой ее предыдущего опыта и того, что она искала. Их разговор, казалось, протекал естественно, как будто они знали друг друга целую вечность.

— Должен признать, я немного удивлен тем, насколько ты привлекательна, — сказал он ей. — Судя по комментариям в твоем электронном письме, я не ожидал такой красоты.

— Правда? Ты считаешь меня привлекательной?

— Чрезвычайно. А что, ты так не думаешь?

— Это долгая история, Говард. Один из тех эмоциональных багажов, которые остались с детства.

— Хммм, кто-то сказал тебе, что ты уродина, я полагаю. Это была твоя мать или твой отец?

— Моя мать. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Почему ты считаешь меня привлекательной? Это потому, что я самбиссив?

Постепенно Коул все больше укреплялся в своем мнении, что это была одна из самых естественно покорных девушек, которых он когда-либо встречал. К тому же она была очень умной. Он не думал, что когда-либо знал кого-то еще который закончил математический факультет в колледже. Он почувствовал, что это была девушка, в которую он мог влюбиться. Это было не совсем то, что он планировал, но он был вынужден продолжать. Их беседа продолжалась до тех пор, пока они внезапно не осознали, что разговаривают уже больше двух часов, и не согласились перейти в бар и освободить столик для других посетителей.

Мысли Моники метались. Она думала, что, возможно, наконец нашла то, что искала, но, черт возьми, этот мужчина был профессионалом и недоступен. Это было почти больше, чем она могла справляться. Она была рада короткому перерыву в разговоре.

После того, как они заказали напитки в баре и некоторое время вели безопасную светскую беседу, они договорились обменяться взглядами на водительские права друг друга. Он проинструктировал ее записать его полное имя и адрес, которые следует передать подруге на случай, если она не вернется в оговоренное время. Поскольку он не предлагал рассказать ей слишком много о своей жизни, это дало ей некоторую уверенность в том, что он был честен и не скрывал ничего зловещего. Затем Коул перевел тему на их будущие отношения.

— Моника, за последние несколько недель мы много общались, и я должен признать, что ты мне очень нравишься. Кажется, у нас развиваются отношения, которые сильно отличаются от того, что я изначально ожидал. Прежде чем мы продолжим, я хотел бы спросить, можем ли мы исключить два моих правила. Они больше не кажутся уместными.

— Хорошо, я слушаю.

— Сначала то, что я недоступен для полноценных отношений. Тебе было бы интересно, если бы не было ограничений? — сказал он с улыбкой, а затем затаил дыхание.

— Говард, ты, должно быть, читаешь мои мысли. Мне очень интересно, — тихо сказала она, впиваясь ногтями в ладони под столом, чтобы придать голосу твердость.

— Есть еще кое-что.

— В чем дело, Говард?

— Я объяснил, что обычно беру плату со своих самбиссив, чтобы помочь поддерживать отношения в надлежащих границах.

— Это не проблема, я могу заплатить! — воскликнула она тихо, чтобы избежать подслушивания в баре.

— Что я пытаюсь сказать, так это то, что я не хочу, чтобы наши отношения были такими. Никакого гонорара не будет. Это только для нас. Исследовать друг друга и посмотрим, что получится.

Моника на мгновение опустила глаза и сказала:

— Мне бы этого очень хотелось.

— Тогда попроси меня принять тебя в качестве моей самбиссив. — сказал он неожиданно очень глубоким голосом.

У нее перехватило дыхание, и ей пришлось подождать несколько долгих секунд, прежде чем она смогла заговорить.

— Сэр, вы примете меня как свою самбиссив?

— Да, Моника. Спасибо, что сделала мне такой ценный подарок. С этого момента и впредь, пока мы оба согласны, я твой Доминант, а ты моя самбиссив. Ты можешь называть меня Хозяином, если хочешь, но не считай себя рабыней. Ты свободная женщина, которая решила подчиниться мужчине, который, по твоему мнению, достоин этого дара.

Сегодня вечером ты пойдешь домой и подумаешь об этом. Я хочу, чтобы у тебя был шанс отказаться. Если ты все еще хочешь быть моей, приходи ко мне домой на следующих выходных. Убедись, что у тебя нет других планов. Отправь мне электронное письмо в понедельник, если ты все еще согласна, и я дам тебе инструкции. Мы начнем медленно. Я думаю, ты особенная, и я не хочу, чтобы кто-то из нас все испортил.

Они обсудили еще несколько деталей, включая соглашение о том, что они в понедельник они оба сдадут анализы на СПИд и все другие ЗППП. Насколько им было известно, у них обоих не было никаких неприятных заболеваний. Много лет назад Коул перенес вазэктомию, которую они оценили сейчас, поскольку Моника не принимала противозачаточных, и им обоим не нравились презервативы.

Спустившись на лифте туда, где они оба припарковались, они заставили себя вежливо обняться и поцеловаться. Затем Коул молча наблюдал, как Моника уезжает в ночь за рулем красивой синей Mazda Miata. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, прежде чем сесть в свой автомобиль.

Прибыв в свою фешенебельную квартиру двадцать минут спустя, Моника побежала в спальню, по пути сбрасывая одежду. Она бросилась на кровать и начала яростно мастурбировать.

— Я никогда в жизни не была так возбуждена! — прокричала она в подушку.

«— В Говарде есть что-то такое, что действительно заставляет меня подчиняться», — подумала она. Может быть, это была его сексуальная борода или намек на седину в волосах. Возможно, его большие руки, которые казались такими сильными.

Он совсем не был похож на мужчин, которых она встречала в Интернете, или на тех, с кем она встречалась. позирующие придурки, которые откликнулись на ее персональное объявление в разделе извращений альтернативной газеты в прошлом году. Она получила более сотни откликов на одно объявление. Она, должно быть, встречалась с дюжиной парней, прежде чем почувствовала полное отвращение и сдалась. Говард был другим. Он сказал, что является кем-то вроде юриста, хотя не стал вдаваться в подробности.

Прошло примерно восемь месяцев с тех пор, как у нее в последний раз был секс с кем-то, кроме нее самой. До встречи с Говардом единственной хорошей вещью в ее общественной жизни было то, что у нее было достаточно времени, чтобы сидеть в Интернете и общаться со своей подругой Дженнифер, у которой были схожие интересы. Существовало бесчисленное множество списков рассылки, чатов и веб-сайтов, на которых обсуждались доминирование и подчинение. Она узнала достаточно о D /S, чтобы понять, что это то, чего она хотела, и что она еще не испытывала этого. SM была интересной, и она действительно любила хорошую порку, но это не удовлетворяло ее желания служить и подчиняться.

Она завидовала женщинам в Интернете, которые писали истории и стихи о своем подчинении. Интересно, настала ли наконец ее очередь? После нескольких интенсивных оргазмов, вызванных фантазиями о ее новом хозяине, Моника погрузилась в глубокий сон, слегка пуская слюни из уголка рта.

***

В воскресенье утром Коул, как обычно, проснулся в семь утра и выглянул в окно сквозь высокие ели, которые скрывали его дом от соседей. Поскольку осеннего муссона сегодня не было, он решил заняться одним из своих любимых воскресных утренних занятий. Облачившись в черный спортивный костюм, он поехал в ближайший Starbucks за большим мокко. Он проехал мимо здания из зеркального стекла, где арендовал небольшой офис. Затем, оценив небольшое движение воскресным утром, он пересек плавучий мост через озеро Вашингтон и продолжил путь вверх по шоссе номер пять до Грин-Лейк. Допив свой кофейный напиток по прибытии, он припарковался и начал бегать трусцой под светло-серым небом по трехкилометровой асфальтированной дорожке, огибающей озеро. Лениво наблюдая за бегуньями, он обдумывал свое положение.

Прошло двенадцать лет с момента его развода, который был болезненным, хотя и имел полный смысл. Его жена была права, они совсем не подходили друг другу. Постоянная борьба за контроль — это не способ жить. Ему потребовалось два года, чтобы снова встать на ноги эмоционально и финансово. Затем было время разочаровывающих ванильных свиданий. Он не мог сосчитать, сколько раз женщины теряли интерес, когда узнавали, что его любимая форма сексуальных игр была чем-то, что они считали извращенным. Его знакомство с организованной SM-сценой положило начало важному периоду экспериментов и личностного роста.

В Сиэтле было активное SM-сообщество. Извращенные организации регулярно создавались и распадались. У всех них был один и тот же девиз: «Безопасно, вменяемо и по обоюдному согласию». Для Коула концепция SM как форма здоровой игры, это стало откровением.

Большие сексуальные игровые вечеринки в особняке были потрясающим опытом и отличным местом для обучения. Его новые друзья сказали ему, что он был кем-то, кого называют Домом, ярлык, применяемый к активному партнеру в SM играх. Оказалось, что у него были настоящие способности к верховой езде, и он многому научился у лесбиянок, которые были счастливы научить его своему высоконравственному бренду взаимного и почти духовного секса. Даже профессиональные фемдом, которые были так влиятельны на сцене, казалось, приняли его. В конце концов он решил, что, хотя игра в SM была по-своему увлекательной и очень стимулирующей, это было не совсем то, что он искал.

К тому времени, когда он был готов двигаться дальше, он знал, что он больше Дом, чем Верхний. Было очень весело отшлепать или отхлестать готовую играть партнершу, но еще сильнее было, когда она подчинялась всему, что он хотел.

Ему нравился термин «товарищ по играм». Это казалось немного более радостным и немного менее формальным, чем «партнер по играм». Он играл, потому что ему это нравилось, а не потому, что им управлял какой-то внутренний демон. Принимая доминирующую роль в сексе возбуждала его на самом глубоком уровне. Очевидно, он просто был так устроен. В тех немногих случаях, когда он пытался быть сексуально покорным, это было пустой тратой времени. Хороший массаж помог бы почувствовать себя лучше.

Он подружился с другими доминирующими мужчинами и научился у них всему, чему мог. Многие из мужчин использовали такие имена, как мастер Джо или Сэр Гарри. Коул никогда не присваивал себе титула, хотя заставлял своих товарищей по играм в сабби называть его Хозяином, если это заводило их и усиливало чувство подчинения.

Он сразу понял, что находит некоторых мужчин отталкивающими. Это были те, кто плохо отзывался о своих партнершах и, казалось, мало заботился об их благополучии. Он называл их эгоистами. Некоторые из них были поклонниками Джона Нормана, а именно цикле его романов о ГОРЕ, в которых рассказывалось о планете, где большинство женщин покупалось и продавалось в качестве рабынь.

Справедливости ради, однако, он встречал пары, которые, казалось, построили комфортные отношения Д/С, основанные на «горианских» принципах. Удивительное разнообразие извращенных отношений было для него нескончаемым источником очарования.

Примерно в это же время Коул перестал использовать инициалы SM для описания того, что он делал. В Интернете появился новый термин: БДСМ. Это была искусственная аббревиатура, которая объединяла Бондаж и дисциплину, Доминирование и Подчинение, садизм и мазохизм. Это был гибкий термин для обозначения гибкого образа жизни. Поскольку он занимался всеми включенными в него видами деятельности, это казалось идеальным названием.

Ему всегда было любопытно, какие факторы заставляют человека получать удовольствие от БДСМ, поэтому это часто было его любимой темой для разговоров. Он так и не смог понять, почему сам стал таким. У него не было истории жестокого обращения или безнадзорности. Его самыми ранними воспоминаниями о сексуальных фантазиях в возрасте около десяти лет было желание связать маленькую девочку с каштановыми волосами, идущую дальше по улице. Он не был точно уверен, что бы он тогда с ней сделал, но несколько раз видел связанных женщин по телевизору и знал, что это ужасно возбуждает.

За последние три года, с тех пор как он отошел от местной сцены и рекламы в Интернете, он наслаждался более эротичным женским обществом, чем когда-либо мог мечтать. Он уважал каждую женщину, с которой играл, и он чему-то научился у каждой из них. Он все еще поддерживал связь с несколькими своими старыми товарищами по играм и расстался в хороших отношениях с теми, кого больше не видел. Как ни странно, он считал себя феминистом и иногда использовал свое влияние, чтобы помочь женщинам продвинуться в его профессии.

Единственное, чего не хватало Коулу, — это его собственной постоянной партнерши. Долгими зимами на Северо-Западе дом временами казался таким пустым. Он задавался вопросом, будет ли Моника той единственной.

Пробегая трусцой по опавшим листьям, он заметил, что бегуньи сегодня не казались такими привлекательными. Ни у кого из них не было ее тлеющая сексуальность, которая была результатом ее интеллекта и покорности. Ладно, возможно, ее восхитительное тело тоже имело к этому какое-то отношение, подумал он с широкой улыбкой.

В понедельник Моника отправила электронное письмо, в котором говорилось, что она очень хочет продолжить их отношения. Она подписала электронное письмо: «Ваша покорная слуга, Моника». Он отправил ответное электронное письмо, в котором содержались следующие краткие инструкции.

«Приходите ко мне домой ровно в семь тридцать вечера в пятницу. Вы будете наказаны за опоздание. Будьте готовы провести ночь. Вид одежды значения не имеет. Поешьте перед тем, как придти. Вы можете рассчитывать на сексуальное использование, если я сочту ваше поведение приемлемым. Принесите результаты ваших тестов на ЗППП. Вам не разрешается испытывать оргазм, пока мы не встретимся.»

Та неделя была долгой для Говарда Коула. Его клиенты были особенно требовательны. Он проверил местный веб-сайт о погоде и выяснил, что было полнолуние. Вместо того, чтобы самостоятельно устанавливать часы, он был вынужден работать по вечерам. По крайней мере, он мог выполнять большую часть своей работы дома. К сожалению, у него не было времени на подготовку его подземелье в подвале, как он обычно делал для нового товарища по играм. Возможно, подумал он, сейчас самое подходящее время заняться чем-то другим. Подземелье может подождать до следующего сеанса.

В пятницу Моника смогла уйти с работы на час раньше и пропустила свою обычную тренировку в тренажерном зале. Ее подруга Дженнифер Ли позавидовала, когда Моника дала ей адрес и номер телефона Коула в качестве меры предосторожности. Моника пообещала позвонить на следующий день с полным отчетом. Две девушки познакомились онлайн почти год назад на форуме Compuserve, посвященном Доминированию и подчинению. Узнав, что они живут в одном городе, эти двое быстро стали близкими подругами с намеком на сексуальный интерес между ними.

Дженнифер, худощавая девушка смешанного китайского и франко-канадского происхождения, была потрясающей красавицей. Ее экзотические черты лица с миндалевидными карими глазами и высоким лбом заставляли всех оглядываться дважды. Ее чувственные шелковистые черные волосы длиной до талии привлекали больше внимания мужчин, чем она хотела. К сожалению, ее отношения с мужчинами были ужасными, поэтому ее обычно можно было встретить в компании женщин. Она настояла, чтобы Моника поделилась всеми пикантными подробностями своего свидания с Коулом, чтобы она могла насладиться ими опосредованно.

Моника подчинилась инструкциям Коула, запрещающим испытывать оргазм, и к настоящему времени для нее было почти невозможно не мастурбировать. Ее клитор находился в постоянном состоянии покалывающего возбуждения, и она была слегка влажной от предвкушения. Она металась по своей квартире со смесью возбуждения, страха и просто похоти. Она приняла ванну и побрилась, затем примерила несколько нарядов. С каждым новым нарядом она смотрела в зеркало и говорила себе, что она толстая и уродливая. Ее мать и ее первый парень говорили ей это тысячу раз, и теперь это было слишком поздно верить в обратное. Возможно, ее новому хозяину было бы все равно, если бы она была достаточно покорной, подумала она.

Поскольку хозяин Коул сказал, что ее одежда не важна, она не хотела наряжаться. Она остановилась на паре в меру облегающих джинсы и обтягивающий белый топ без лифчика. На самом деле он ей был не нужен. Пара туфель на высоких каблуках делала ее слегка полноватые ноги элегантно стройными.

Когда она ехала к дому своего нового хозяина, она уже слегка промокла и была рада, что надела трусики, даже если они были всего лишь пара маленьких белых кружевных кусочков ткани. Она немного нервничала, но ее успокоил тот факт, что они договорились использовать стоп-слово. Все, что ей нужно было сделать, это сказать «стоп-слово», и он пообещал немедленно прекратить их игру. Ее больше беспокоило, что он будет слишком бояться причинить ей боль, как некоторые из ее бесполезных бойфрендов, презрительно подумала она.

Приближаясь к дому Коула, она отметила впечатляющий район, затем нашла дом своего нового хозяина на узкой частной дороге. Это был большой одноэтажный особняк. Она внимательно изучала его в сгущающихся сумерках дневной свет. Возможно, 185 квадратных метров, если бы не подвал, и, вероятно, он был построен в течение последних десяти лет, прикинула она. Это был не самый большой дом в округе, но он был хорошо скрыт большими деревьями и казался довольно уединенным. В ландшафтном дизайне явно чувствовалось японское влияние: несколько больших валунов были художественно уложены на грядки из утрамбованного гравия. Она припарковалась перед гаражом на три машины и подошла к двери.

Коул ответил на ее стук с колотящимся сердцем. Там стояла не только самая сексуальная партнерша по играм, которая у него когда-либо была, но и та, кто просто мог бы быть мифическим идеальным партнером. Он надеялся, что не совершит никаких глупых ошибок. К счастью, находясь рядом с Моникой, он чувствовал себя очень доминирующим и уверенным. Было ли простым совпадением, что она опоздала на 10 минут?

Она увидела, что на нем были черные джинсы и белая повседневная рубашка с длинными рукавами. Поддавшись сильному желанию опустить глаза, она заметила, что на нем также были дорогие кожаные мокасины.

— Ты опоздала, — проворчал он. — Входи и следуй за мной.

Он подавил желание обнять ее и повел в свой рабочий кабинет.

Моника осмотрела интерьер дома в поисках каких-либо подсказок о своем хозяине. В столовой стоял дорогой на вид стол, но всего четыре стула. На кухне на стене висело несколько блестящих предметов посуды из меди и нержавеющей стали. Следуя за ним по коридору в рабочий кабинет, она заметила несколько профессионально выглядящих фотографий в рамках, изображающих пейзажи на открытом воздухе. На одной она узнала водопад, который находился недалеко от горы Ренье. Поскольку ее хозяин упомянул о своем увлечении фотографией, она сделала мысленную пометку спросить его позже, принадлежат ли эти фотографии ему.

Они вошли в большой рабочий кабинет и остановились прямо в дверях.

— Нам нужно уладить кое-какие дела, прежде чем мы сможем начать. — объявил Коул, — Ты принесла результаты своих анализов?

— Да, сэр, вот они. Думаю, я здорова.

Коул протянул ей свои документы, в которых четко говорилось, что у него нет венерических заболеваний. Она внимательно просмотрела их и вернула обратно, сказав:

— Спасибо, сэр.

Он заметил, что она использовала как раз нужное количество духов. Он никак не мог вспомнить название. Об этом нужно было спросить ее позже.

— Встань вон там и молчи, пока я не попрошу тебя заговорить, — сказал Коул, указывая на центр комнаты.

Легкий фортепианный концерт тихо звучал из дорогих динамиков, скрытых в книжных шкафах из полированного дуба, а мягкий свет лился от двух ламп по углам.

Сердце Моники бешено колотилось, и она на мгновение сосредоточилась на обстановке комнаты, чтобы успокоиться. Она увидела, что его компьютер был одной из последних моделей. Вероятно, поздний класс Pentium, предположила она, хороший большой монитор, эргономичная клавиатура, привод CD-ROM, дорогой принтер. Мебель напомнила ей о дорогих изделиях из ореха и тика, которые были в личном кабинете генерального директора ее компании. На тумбочке за столом стоял факс или копировальный аппарат. Стереосистема, по-видимому, была спрятана, отметила она. Когда она посмотрела себе под ноги и заметила тонкую текстуру светло-серого ковра, ее сердце снова забилось нормально.

Коул придвинул удобное кресло. Он поставил его перед ней примерно в двух метрах и сел, что вернуло ее внимание к нему. Он подождал несколько мгновений, чтобы посмотреть, будет ли она молчать, как приказано. Моника смотрела примерно ему под ноги, что, как он надеялся, было знаком подчинения. На ней была короткая куртка в стиле бомбер поверх белого топа, поэтому следующее, что он сказал, было:

— Спасибо, что пришла, Малышка. Сними куртку и повесь ее на стул позади себя.

Моника подчинилась и вернулась на свое место в центре комнаты. Коул был очарован ее инстинктивным подчинением. Возможно, у нее было больше опыта в этой игре, чем она признавалась.

— Заведи руки за голову.

Взгляд Коула неумолимо был прикован к грудям Моники, и он пристально изучал их.

— Опусти руки, — сказал он, — Заведи их за голову.

Он заметил, что ее грудь обвисла не так, как следовало бы для 26-летней девушки с такой фигурой.

— Какой у тебя размер бюстгальтера, Моника?

Она почувствовала, как ее захлестнула восхитительная волна унижения, и с трудом выдавила из себя ответ.

— У меня 36 С, Хозяин.

— У тебя есть грудные имплантаты, Малышка?

— Нет, Хозяин! — воскликнула она.

— Сними свой топ, и мы посмотрим. Положи его на стул рядом с курткой.

Моника стянула свой белый топ, взявшись за него снизу и стянув через голову. Положив его на стул, она вернулась в исходное положение перед Коулом, опустив руки по швам.

Коул шагнул вперед, чтобы осмотреть ее грудь, и убрал с нее прядь красивых длинных каштановых волос. Когда она опустила руки, они слегка обвисли. Соски были среднего размера и уже довольно твердые. Они были красивой парой, возможно, это была самая красивая грудь, которую он когда-либо видел. На ум пришло слово «дерзкая», но он не знал, подходило ли это к груди такого размера. Возможно, ему следует отправить вопрос консультанту Playboy, подумал он, подавляя улыбку. Он очень деликатно провел кончиками пальцев по ее соскам, и они стали еще тверже.

— Снова заведи руки за голову, — приказал он своим властным голосом, который Моника находила очаровательным и неотразимым.

Он начал сжимать и ласкать идеальные шарики, осматривая их на предмет наличия хирургических шрамов. Через минуту или две Моника почувствовала головокружение от стимуляции и слегка пошатнулась. То восхитительное чувство унижения не помогало.

— Ты прошла испытание, Малышка. Это самая красивая грудь в мире. Теперь опусти руки и сделай глубокий вдох. Мы же не можем допустить, чтобы ты сейчас потерял сознание, не так ли?

— Нет, Хозяин.

Коул снова сел и попытался сам сделать несколько глубоких вдохов. Может ли потенциальный партнер быть слишком идеальным? Он чувствовал себя слегка подавленным.

Через некоторое время он приказал:

— Сейчас же сними джинсы и положи их на стул.

Моника подчинилась и заняла прежнее положение, теперь одетая в белое кружевное платье, трусики и черные туфли на высоких каблуках. По собственной инициативе она закинула руки за голову, чтобы выпятить грудь в манере, которая, казалось, нравилась ее новому Хозяину.

Хотя Коул был поклонником груди, вид идеально округлых бедер и плоского живота Моники чуть не заставил его сердце остановиться. У нее была татуировка на правом бедре, он придвинулся поближе, чтобы рассмотреть. Это была маленькая обнаженная девушка, которую можно было бы описать как крылатую нимфу. Это было изысканно, возможно, работа известного татуировщика.

«— Мне нужно будет спросить ее об этом позже», — подумал он.

Коул вернулся на свой стул и несколько минут просто смотрел на нее, упиваясь опьяняющим зрелищем.

Его осмотр ее тела дал разгадку еще одной загадки. Хотя в ней не было ни грамма того, что он счел бы излишним несмотря на свой вес, она была немного ширококостной и с крепкой мускулатурой под изгибами. Ее заявленный вес в 63, 5 килограммов, вероятно, был точным, но большинство людей предположили бы, что он примерно на 9 килограммов меньше. Он был рад, что она не похожа на модницу, страдающую от голода модели, но он мог понять, как она могла беспокоиться о том, что не соответствует стандартам общества.

— Ты часто поднимаешь тяжести, Малышка?

— Да, Хозяин. Три или четыре раза в неделю.

— Ясно. Сними свои трусики и брось их на пол.

Моника быстро сбросила трусики на пол позади себя, обнажив свой идеально выбритый лобок. Затем она закинула руки за голову и слегка раздвинула ноги.

«— Откуда она узнала, что я люблю выбритую пизду?» — подумал Коул, изо всех сил стараясь нормально дышать.

К счастью, Моника смотрела в пол и не знала о его затруднениях.

— Когда ты начал брить свою пизду, Малышка? Я не помню, чтобы приказывал тебе это делать.

— Я всегда так делала, сэр. Если вам это не нравится, я могу перестать бриться, но для меня это было бы очень странно.

Он знал, что его голос дрожит, когда он сказал:

— В этом нет необходимости. Продолжай следить за собой. Мне это нравится.

Он заметил, что у нее легкий загар без следов купальника. В Сиэтле это означало примерно один сеанс в солярии в неделю.

Сделав паузу, чтобы собраться с мыслями, Коул сумел спокойно отдать свой следующий приказ глубоким голосом, которому позавидовал бы диктор.

— Я сказал, что ты будешь наказана, если опоздаешь. Нам придется позаботиться об этом, прежде чем мы сможем начать твое обучение. Встань коленями вон на тот табурет, затем наклонитесь вперед и положите ладони плашмя на пол.

Он с облегчением заметил, что его командный голос теперь звучал хорошо.

Моника подумала, что упадет в обморок от волнения. Ни один из ее предыдущих мужчин не обращался с ней подобным образом. Это было так, как будто ее величайшая фантазия воплощалась в реальность, и она надеялась, что это не закончится слишком скоро. Ей было интересно, заметит ли ее Хозяин, что по внутренней стороне ее левого бедра начинает стекать тонкая струйка ее соков. Было ли ей позволено возбудиться или она будет наказана за это?

Моника пересела на мягкую скамеечку для ног высотой около 30 сантиметров и шириной в 60 сантиметров. Опустившись на колени с разведенными коленями и свесив ноги со спинки стула, она наклонилась вперед в талии, чтобы положить ладони на пол. Ее идеальная задница была представлена в самой непристойной и уязвимой манере. Ее дыхание было учащенным, а кожа раскраснелась.

Коул изо всех сил старался не обращать внимания на свою растущую эрекцию, когда подошел к ней сзади.

— Тебя будут шлепать по голой заднице, пока я не почувствую, что ты должным образом наказана за опоздание.

Он не знал, хватит ли у него сил хорошенько отшлепать, так как большая часть его крови казалось, что направляется прямо к его члену.

Бросив украдкой взгляд на ее восхитительно свисающие груди, он хотел опустить руку и погладить их сексуальные внешние изгибы, но он мягко надавил на ее поясницу и начал шлепать ее. В этой позе ее бедра и ягодицы представляли собой классический символ женской красоты. Она предлагала это ему в качестве подарка.

Шлепки были сначала нежными, затем более жесткими. На ее слегка загорелой коже начали появляться красные отпечатки ладоней. Моника реагировала лишь легким вдохом при каждом ударе. Упругие мышцы ее задницы взмокли порка прошла легко, и Коул понял, что причиняет своей руке такую же боль, как и ей.

Подойдя к шкафу, он достал тонкую деревянную лопатку, которой можно было удобно пороть по одной ягодице за раз. Тщательно отмеряя удары, он ударил по нижней части ее левой ягодицы, затем по правой. Ее тело слегка вздрагивало при каждом ударе, но она идеально удерживала свое положение. Он настроил свои чувства на Монику и почувствовал знакомое слияние, которое возникало у него во время интенсивных игровых сессий.

Моника тоже это почувствовала. Она представила, что это она шлепает хорошенькую коленопреклоненную девушку, которая подставляет свою задницу под каждый удар.

Хотя этой девушкой была сама Моника, она воспринималась как гораздо более красивая, почти неземная. Жар от наказания постепенно распространялся по ее телу. Она чувствовала, что вот-вот взорвется от странного ощущения, которое было наполовину глубоким подчинением, наполовину физическим вожделением.

Они оба потеряли счет тому, сколько прошло минут или сколько ударов было нанесено. В какой-то момент, без сознательных усилий, их дыхание стали синхронизированными. Когда у Моники начались проблемы с сохранением своего положения, Коул заставил себя вернуться из странного пространства, в которое он вошел вместе с ней. Придя в себя, он заметил сильный поток скользкой жидкости на мускулистой внутренней поверхности бедер Моники, где сухожилия выделялись от напряжения, вызванного удержанием ее положения. Он еще даже не прикоснулся к ее влагалищу, а с нее уже капало, подумал он.

Выпрямившись, Коул велел ей подняться и встать перед ним. Он притянул ее к себе, одной рукой крепко схватив за волосы на затылке. Глядя ей в глаза, он осторожно заговорил.

— Ты пока что произвела на меня большое впечатление, Малышка. Я достаточно наказал тебя за опоздание. В качестве теста я собираюсь предложить тебе выбрать, что мы будем делать дальше. Ты не будешь наказана ни за то, ни за другое.

Мы можем либо начать твое обучение, либо ты можешь предложить своему новому Хозяину удовольствие поиметь эту симпатичную киску. Какой вариант ты выберешь?

Она сделала шаг назад, когда Коул ослабил хватку. Стоя перед ним на коленях, заложив руки за голову и закрыв глаза на его ботинки она сказала:

— Хозяин, для меня было бы честью, если бы вы использовали мою киску для своего удовольствия.

Затем она подумала про себя:

«— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, мне это так сильно нужно!»

Он тихо вздохнул с облегчением. Если он не сможет взять свои гормоны под контроль, эти отношения будут включать в себя больше секса, чем доминирования. Возможно, это было не так уж плохо, думал он, провожая Монику в свою спальню дальше по коридору.

Она с большим интересом оглядела спальню Коула. Туман вожделения рассеялся ровно настолько, чтобы она могла вспомнить слова своей подруги, теории о том, что можно многое узнать о мужчине, если посмотреть на его спальню. Она обратила внимание на кровать королевских размеров (прим. перев. 180-200 см в ширину и 200 см в длину) с мягким каркасом по краям. В красивом дубовом изголовье было несколько закрытых шкафчиков и несколько металлических деталей, подозрительно похожих на точки крепления. Взглянув на потолок, она подавила улыбку, когда заметила большие винты, вделанные в потолок в разных местах. Она старалась не казаться слишком любопытной, на случай, если ее Хозяин будет возражать.

— Ложись на кровать лицом вверх, в центр, — приказал он.

Двумя кусками мягкой веревки он аккуратно привязал каждое запястье к спинке кровати незатягивающимися узлами. Затем он несколько раз обернул концы веревки вокруг каждой лодыжки, чтобы распределить давление, не причиняя дискомфорта. Свободные концы он пока ни к чему не привязывал.

— А теперь помолчи и просто наслаждайся, Малышка. Я намерен насладиться тобой, — сказал Коул, вставая, чтобы раздеться.

Она воспользовалась возможностью изучить его обнаженную мускулистую фигуру в тусклом свете. Она точно знала, чего хочет, и ждать было ужасно трудно.

С руками, надежно привязанными к изголовью кровати на расстоянии примерно метра друг от друга, Моника могла только лежать и позволять своему Хозяину исследовать ее тело, что открыло бы ему ее самые сокровенные сексуальные реакции. Она старалась не двигать бедрами, пока Хозяин целовал ее плоский живот в районе пупка и тазовых костей. С огромным усилием ей удалось оставаться почти неподвижной, пока он производил самую профессиональную стимуляцию ее груди, которую она когда-либо испытывала. Когда он, наконец, оторвал рот и руки от ее пылающих сосков, она могла бы поклясться, что они дымились от внутреннего жара.

Моника боялась, что может упасть в обморок от сильного сексуального желания, и была уверена, что умрет, если он снова прикоснется к ее твердым, как камень, соскам, но все равно молчала. Только когда Хозяин начал привязывать ее лодыжки к спинке кровати, она начала издавать странный повторяющийся стонущий звук, представляя, что может произойти дальше.

Когда ее ноги были полностью отведены назад и разведены как можно шире, ее Хозяин подложил подушку ей под голову, чтобы у нее был прямой обзор ее собственного влагалища. Напряжение от необычной позы было не так плохо, как она могла себе представить, но вид ее собственных торчащих сосков и зияющих половых губ был визуальным стимулом, который только усилил ее сексуальное напряжение. Ее клитор, казалось, был намного больше обычного, и она задумалась, сможет ли он вернуться к своему обычному размеру.

Коул подумал, не начнет ли она учащенно дышать, когда он опустился на кровать и коснулся языком ее набухшего клитора. Ему не нравилось унижать небритых женщин, но вид сладкой выбритой пизды покорной девушки вывел желание куннилингуса в нем. Доминантный или нет, его давным-давно научили, что джентльмен всегда заботится о том, чтобы леди была на первом месте, а от старых привычек трудно избавиться. Он заставлял себя периодически останавливаться, чтобы не дать ей кончить слишком рано.

Он ожидал, что девушка с таким строением таза должна быть довольно большой внутри, поэтому был несколько удивлен, обнаружив, что она очень тугая. Он долго пользовался языком и пальцами, чтобы убедиться, что она смазана настолько хорошо, насколько это возможно.

В конце концов, Моника испытала первый из многих оргазмов. Она чувствовала, что должна кончить. Для нее было бы невозможно сопротивляться. Она закрыла глаза, чтобы не видеть, как Хозяин проделывает эту постыдную вещь с ее интимным местом. Большинство ее парней не хотели этого делать, потому что считали это грязным или отвратительным. Казалось, что Хозяин делал это просто потому, что ему это нравилось. Что может быть лучше для контроля над его маленькой шлюшкой, чем заставить ее кончить самым неподобающим для леди образом, с широко раздвинутыми ногами и неспособной пошевелиться. Она чувствовала себя такой униженной, такой распутной, что больше не было никакого смысла пытаться притворяться, что она была чем-то большим, чем просто шлюхой, сексуальным объектом, который будет использоваться для удовольствия ее Хозяина. Каждый ее следующий оргазм был сильнее предыдущего.

Коул держал правую руку на ее левой ягодице, приятно обхватывая ее и ощущая жар от ее поглаживаний, пока он ласкал ее языком. Через несколько минут его охватило вожделение, и он больше не мог этого выносить. Встав на четвереньки, он засунул свой необычайно толстый, ноющий член в ее хорошо смазанные ножны. Ее ноги были так далеко отведены назад, что ему пришлось толкаться почти вертикально вниз. Даже с обильной естественной смазкой она была убийственно тугой. Вместо просто плотного кольца мышц внутри входа во влагалище, Моника была напряжена до самой шейки матки. Он знал, что может взорваться в любую секунду. Будет ли она разочарована, что он не продержался дольше? Затем он вспомнил, что она только что испытала больше оргазмов, чем он мог сосчитать, и решил, что настала его очередь. Кроме того, он был Хозяином, не так ли?

Положив обе руки ей на грудь, чтобы поддержать свой вес, он ущипнул ее соски яростно сжимались. После дюжины энергичных толчков каждая мышца в его теле попыталась одновременно сократиться, и он вонзил свой горячий член глубоко в прекрасное тело Моники. Некоторое время спустя, когда он снова смог видеть и двигаться, он из последних сил развязал веревки и заключил ее в объятия. Она уже заснула, и он присоединился к ней через несколько секунд.