Так, в обнимку, они и зашли в предбанник. И увидели, что зажимал Маше рот Иван то ли плохо, то ли вообще зря: Ларка сидела на широкой лавке прямо напротив настежь открытой двери, широко раскинув ноги, выпятив лобок, закрыв глаза и тяжело, с постанываниями дыша. При появлении старших пальцы младшенькой, быстро мелькавшие на клиторе, чуть замедлились, девица приоткрыла глаза, посмотрела мутными глазами сначала на Ивана, потом на маму, с трудом скорчила недовольную гримаску, показала им язычок и закрыла глаза опять. Запустив два пальчика пониже, принялась, елозя бедрами, ласкать себя изнутри, демонстративно не обращая на взрослых внимания.

Иван, остановившись на пороге, замер. Как ни странно, но он ни разу до этого не видел, как Лариска вот так, не мимоходом, а всерьез, ласкает сама себя. Зрелище было увлекательным, и он, наверное, так и досмотрел бы его до конца, но немного спустя он боковым зрением увидел выражение Машиного лица: подруга, положив голову ему на плечо, с интересом смотрела не столько на дочку, сколько, искоса, на него, явно ожидая, что он предпримет.

Выдохнув, он покосился на Машу еще раз и, расцепив объятия, решительно сделал несколько шагов вперед. Ларка чуть приподняла веки, судорожно, жалобно улыбнулась. Протянув руку, Иван ласково потаскал ее за кончик носа, младшенькая замерла от ласки, он шепнул: «Подожди...» и, присев на корточки, потянулся к ее цветку губами. Осторожно отодвинув Ларискину ладонь, поцеловал самый верх щелки, Ларка в ответ тихонько ахнула и вытащила из себя пальцы, с надеждой приглашая его в свое сакральное местечко, и он особенно нежно, так, как делал это, пожалуй, только в тот, самый первый их раз, зашел туда сначала одним пальцем, а потом, почувствовав, что Ларке этого мало, и вторым.

Под радостный Ларкин стон чуть пошевелился в её мокрой глубине, нырнул поглубже, так, чтобы большой палец удобно расположился на кнопочке женского счастья, слегка ее прижал. Лариска, застонав, так выгнулась ему навстречу, что он почувствовал: девка уже разошлась донельзя, сейчас ей не тихая ласка нужна, но, как и Маше только что, жесткий, решительный трах, положил вторую руку на шелковую, чуть потную кожу внутри Ларискиного бедра, задвигал пальцами так, как женское естество просило, в ответ младшенькая зажала своими пальцами сосок, принявшись сильно его дергать, сжимая и разжимая его ласкающие пальцы пещеркой, заиграла всем телом, громко, судорожно задышала. А тут еще и неслышно подошедшая Маша присела рядышком, обняв одной рукой, прижала дочку к себе, положив пальцы второй поверх большого пальца Ивана, принявшись руководить этим и без того умелым пальцем так, как только женщины и могут. Иван, не сводивший глаз с Ларискиного лица, на секунду перевел взгляд на Машу, они улыбнулись друг другу, он мельком заметил, что и старшая его женщина то сжимает, то разжимает тесно сведенные бедра, и вернулся к совсем уже экстатической рожице Ларки.

Спустя минуту младшая выгнулась, сжала его руку бедрами так, что Иван испугался за целостность костей, отпустила и, задыхаясь, рухнула вниз, громко шлепнув попой по скамейке.

Привстав на полусогнутые ноги, Иван поцеловал Лариску в треугольник между сведенными бедрами и животом. Младшенькая попыталась слабыми после потрясения лапками прижать его голову к себе, но он, услышав справа стон, выпрямился.

Маша, отсев от них чуть в сторону, делала точно то же, что Лариска при их приходе. «Ой, блин... Они теперь так и будут по очереди? А ведь обещали не затрахать...» - весело подумал Иван и, отклонившись назад, хихикнул. Приоткрыв глаза, Маша жадно глянула на него и облизнулась.

На этот раз он сделал то, что хотел, и уже делал, но почему-то не рискнул в Машином присутствии опять сделать с Лариской. Встал между ног старшей своей женщины на колени, загнал ей в пещерку пальцы и принялся ласкать губами и языком самый верх цветка, сразу почувствовал у себя на затылке обе Машины руки, а чуть позже слева произошло легкое шевеление, и следом тонкие пальчики пробежали по его спине раз, другой, третий, перебрались ниже, принялись ласкать попу, потихоньку опускаясь еще и еще, и, наконец, одна ласковая рука скользнула у него между ног, забрала в горсть яйца и стала нежно перекатывать их в ладошке.

«Ларка, паршивка...» - не переставая играть языком с Машиным клитором, сладко подумал Иван. – «Послать? Ну, нет... Только что, в спальне, вообще сосала... Ох, хорошо-то как делает... Еще бы вздрочнула второй... Ладно, пусть как хочет... Ох, надо бы шугануть, без спроса ведь... Ааааа... Черт... В жопу лезет, большим, кажется... А тоже... Ох, не думал... Ну же, маленькая, загони его туда...»

Он нетерпеливо дернул задом, но Лариска, то ли не поняв, то ли постеснявшись, так и продолжила шевелить пальчиком на самом входе, даже не пытаясь зайти внутрь.

«Ну, Ваня, соберись, пошли ее... Не могу... Черт... ладно... Машку ей можно, меня почему нет...»

А Маша в это время зашлась в оргазме, и он с сожалением попытался оторвать лицо от ее низа, зная, что клитор у нее сразу после разрядки становится сверхчувствительным, и перед тем, как продолжить, надо хоть немного поласкать подругу без него. Но, к его удивлению, Машины руки, в ответ на его движение став вдруг железными, вжали его вниз, и он для пробы осторожно лизнул капюшончик. Ответ пришел от Машиных бедер, и настолько однозначный, что больше он о таких глупостях не задумывался. Захочет, отстранит сама, а до тех пор можно понаслаждаться, ощущая губами и языком Машкину горячую мякотку и время от времени ныряя вниз, к своим пальцам, слизывая текущий по ним кисло-сладкий напиток богов.

В момент, когда Маша, громко застонав, кончила второй раз, он прислушался к тому, что происходило сзади. Лариска, обняв его одной рукой поперек живота, распласталась грудью по его спине и, втираясь щекой в его шею, теперь жулькала в ладони уже весь ощутимо напряженный аппарат. Он непроизвольно замычал: «Да что ж ты его жулькаешь, дуреха? Подрочи, ведь встанет сейчас, а потом ныряй мордой кверху мне между ног, и в ротик... Хотела ведь...» Но вслух ничего членораздельного не сказал, а Маша, чуть продышавшись, приподняла бедра и опять потянула его голову вниз. Он, уже немного онемевшими губами, принялся ласкать ее снова, Маша, двигаясь навстречу его ласке, чуть сползла вперед, и ему волей-неволей пришлось, опускаясь следом, раздвинуть свои ноги пошире. Сделав это, он приподнял задницу: «Ну, Ларик! Ну, родная... Ныряй!», но Лариска продолжала мягко массировать его уже совсем вставший кол вместе с яйцами, и не думая своевольничать сильней. Слегка поведя плечами, Иван не то чтобы попытался стряхнуть младшенькую с себя, но дал ей понять, что пора переменить позу, надеясь, что она все же догадается, чего он хочет. Но Лариска прилипла к его спине вмертвую.

Плюнув, он занялся Машкиными прелестями всерьез, - и подруга, будто только ждавшая, когда он сумеет сосредоточиться, тут же слабенько, но явственно кончила в третий раз, сразу убрав лобок под себя.

«Так. С Машки хватит». Выдохнув, он выпрямил торс, шлепнул слабо, удовлетворенно вякнувшую Машу по промежности и, не вставая с колен, развернулся к наконец-то отцепившейся от его спины Лариске. Теперь младшенькая стояла напротив него в точно такой же, как он, позе, на широко раздвинутых коленях, и смотрела жалобно, явно ожидая ругани за самовольство.

Иван, весело прищурившись, поглядел на несчастное существо. «Черт, и впрямь вдуть ей? Путь Машка свечку где хочет, там сейчас и ищет!» Скосив глаза вниз, прислушался к меньшому братцу. Тот, потеряв контакт с Ларкиной шаловливой ручкой, тут же опал, как бы говоря: я пока пас. «Ну, пас, так пас», ухмыльнулся Иван и, протянув руку, за шею притянул Ларискину голову к себе. Шлепнул второй рукой по отклячившейся круглой заднице:

— И кто тут хулиганил, а?

Лариска, не пытаясь оторвать лоб от его груди, обняла его руками, сладко поежилась и заныла:

— Ну, дяяяяядь Вань... Ну, я ж как лучше...

— «Как лучше?» - грозно переспросил Иван и еще раз шлепнул Лариску по попке, отчего она радостно пискнула и опять поежилась.

— Даааа...

Сзади раздалось тихое «хи-хи». Иван покосился через плечо на Машу: та наблюдала за ними, явно наслаждаясь.

Взяв Лариску за подбородок, он поднял мордочку младшенькой к себе. Мордочка была розовенькая и очень блудливая.

— Ну, если как лучше... Кончить хочешь? – в его по-прежнему грозном голосе сквозил с трудом сдерживаемый смех.

Лариска опустила глаза и швыркнула носом.

— Ну?

И тут сзади раздался тихий, смешливый Машин голос:

— Хочет, Ванечка, хочет. Хочет, но молчит...

Иван хмыкнул и опять поднял Ларкино лицо рукой. Вгляделся в блестящие глазенки, боковым зрением заметил торчащие соски и вздрагивающие бедра, отодвинул девицу от себя и запустил палец ей в пещерку, накрыв ладонью лобок. Поскребся внутри, Ларка, закатив глаза, вполне искренне сказала «Ах!» и, обмякнув, села на пятки, умудрившись при этом раздвинуть колени еще шире.

Иван оглянулся. Маша азартно глядела на его запущенную в дочкин низок руку, на секунду их взгляды встретились, и подруга, чуть пожевав губами, хихикнула и кивнула. «Ну, вуайеристка! Как любит смотреть, а!» - засмеялся Иван, не прекращая работать пальцем внутри Ларки. «Черт с тобой, смотри...»

Ларка уже отчаянно работала бедрами, крутясь на его пальце, будто уж на сковородке. Иван осторожно толкнул ее назад, девица с удовольствием опрокинулась на пол, на спину, оставив широко раскинутые ноги болтаться в воздухе. Еще раз оглянувшись на Машу, он увидел теперь уже не смешливый, но азартный кивок, хихикнул и, шутливо рыча, переставил палец из верхней Ларкиной дырочки в нижнюю. Мокрый палец нырнул в попку сразу на всю длину, Лариска зашлась в экстазе, а он, наклонившись, напряг язык и нырнул им в главную дырочку. Немного пошуровав там, переместился выше, на клитор, сильно втянул капюшончик между губами, чуть прикусил, и Ларка, ухватив руками его голову, заорала от женского счастья.

Иван выпрямился. «Вот так. Даже удобно: пока одну трахаешь, вторая доходит почти до кондиции. Чуть почесать, и все... Машка, правда, не любит, когда я ее за здесь кусаю... О! Никак, рано радовался?»

Лариска, дергая бедрами, металась головой по полу, громко, не очень разборчиво шепча: «Дядь Вань... Еще... Еще...»

«Ну, чистый порнофильм! Эпизод надцать. Уж не играет ли?» Он критически посмотрел на Ларкины нижние прелести, выставленные на их с Машей обозрение. «И не думает. Вон, все вздутое, волнуется, как море в шторм, а дырка внизу вместо маяка мигает...» Опять прислушался к меньшому братцу. «Нет, не хочет к маяку... Ну ладно. Оно и правильно, там обычно скалы... Но не отпускать же ребенка недотраханным?»

На этот раз он пристроился сбоку. Посадил Ларку на скобку, наклонившись, поласкал языком кнопочку – и едва не остался без зубов. Под Машин восторженный «Ах!» Лариска дважды подбросила бедра чуть не на полметра, засучив ногами, завыла в голос, и из нее на пол толчками потекла полупрозрачная, пряно пахнущая жидкость. Иван ошарашено смотрел на небольшую, но вполне заметную лужицу: «Бляяя... Обоссалась, как мама? Нет, вроде, из-под губок текло, не между, да и пахнет не ссаками. Сквиртинг? Ни разу не видел! Век живи, век учись...» Оглянулся на Машу: подруга сидела, качая от восторга головой, и, перехватив его взгляд, вдруг шлепнулась на колени рядом с ним. Чмокнула в губы:

— Спасибо, Вань...

Иван пробормотал: «Да не за что...», а Маша уже перебралась на четвереньках к Ларкиному лицу. Наклонившись, тихонько, осторожно поцеловала только-только затихшую дочку, Ларка вздрогнула всем телом, застонала и с трудом открыла глаза.

— Ммммама...

— Да, Ларик, да... Ох, какие вы у меня молодцы...

— Аххха... Кажется... Ой, мам...

Маша выпрямилась и глянула на Ларку уже с иронией:

— Шо? Пиздец?

— Аммм... Дддда... Самое точное слово... Ой-ей-ей...

С трудом села, отчетливо хлюпнув при этом низом. Наклонившись, попыталась заглянуть себе в хлюпнувшее место, но покачнулась и, опершись рукой в пол, захихикала, подняв глаза на дядю Ваню:

— Дядь Вань... Я... Я ведь не помню, что вы делали... Выключилась совсем...

Иван засмеялся:

— Ну, так... да... Долго ли, умеючи...

И, протянув палец, намочил его в лужице между Ларискиных ляжек. Поднес к носу, втянул запах и, приняв блаженный вид, сунул палец в рот. Под дружные смешки женщин, закрыв глаза, почмокал, открыл глаза и посмотрел на Машу:

— Сок любви. Самый обычный. Смазка, то есть. Только что масштабы... Промышленные.

Намочил палец еще раз и протянул его Маше:

— Попробуй! Ларка у нас вкуууусная...

Маша, прикрыв глаза, потянулась к его пальцу сделанными колечком губами. Почмокала, сказала «Ммммм....», и немедленно получила от Ивана еще одну порцию, которую с не меньшим удовольствием оприходовала.

Завидущая Ларка тихонько, обиженно заныла: «А мне?», и Иван, засмеявшись, намочил в лужице палец второй руки, сунув его потом под Ларискин носик. Лариска, радостно пискнув, слизнула собственное лакомство, Иван опять намочил оба пальца, дав их женщинам, и остановились они только тогда, когда на покрытом лаком полу стало совсем сухо.