Гонял он Лариску не меньше получаса. В самом конце она, уже в полубессознательном состоянии, стояла перед ним попой кверху, упершись лбом в постель. Попа отчаянно гуляла во все стороны следом за его рукой, два полусогнутых пальца которой были засунуты в вагинку девицы на треть глубины, а большой палец почти полностью скрывался в естественном отверстии чуть выше. Второй рукой он ухватил бедную девушку между лопаток, за «кошачье место», и в такт то оттягивал, то отпускал там кожу.

Машка, давно оставившая в покое Ларкины соски, сидела на дальнем углу кровати, в головах, спустив одну ногу на пол, а вторую поджав под себя, и, глядя на них из-под полуопущенных ресниц, в меру энергично шевелила пальцами в своем низке. Иван подмигнул подруге, Машка в ответ показала ему язык и, открыв глаза пошире, ехидно кивнула на его пах. Не прекращая ласкать Ларика, Иван поглядел туда же и, на секунду приостановившись, засмеялся.

Меньшой братец, в начале действа более чем готовый к бою, висел в полной нирване, не обращая никакого внимания на двух голых возбужденных баб. «Ну, и правильно, брат. Не мешай. Ужо сейчас, Ларку доконаем, и будет тебе радость. Дать тебя Машке в ротик? Или...»

Лариска, не обращая внимания на его тунеядство, продолжала изо всей дурацкой мочи насаживаться на его руку, а шкурку на ее спине он, как выяснилось, за всеми размышлениями так и не отпустил.

Еще раз глянув на меньшого и на Машу, он вытащил из Ларкиных недр пальцы и, пока девица, не понимая, что произошло, и оттого возмущенно подвякивая, трясла попкой, резко перевернулся и нырнул лицом ей между ног. Обнял руками попу, прижал ее пониже и, чувствуя, как от одного Ларискиного запаха член сразу возвращается в боевую стойку, пустил в ход язык, резко повибрировав им на клиторе.

Ларка, выпрямившись, затряслась в его руках, он лизнул там еще раз, и младшенькая, обмякнув, шлепнулась в прежнюю позу, на четвереньки. Сказала, очень похоже на маму в таком же состоянии, «Ыыыых!» и, явно не понимая, что под ней, расслабилась, улегшись сиськами на покрывало, а низом живота прямо Ивану на физиономию, и принялась ерзать по ней лобком, пытаясь то ли убрать помеху, то ли получить еще капельку удовольствия.

Смеясь, он вылез оттуда, пощекотал жертве спинку в том месте, которое только что мял. Жертва не отреагировала, и он, встав рядом с ней на колени, осторожно подсунул под девушку руки. Переместил тело на край кровати, повернул на бок, носом к окну, попой к ним с Машей, согнул для устойчивости ноги, звонко шлепнул по натянувшейся от этого попке и положил телу на мордочку подушку, только что бывшую у тела под попой. Заботливо проверил, чтобы носик остался на воздухе, потаскал этот самый носик за кончик, чмокнул, шепнул: «А теперь – переваривай кайф и не подглядывай!», и резко обернулся к Маше.

Подруга, тяжело, с присвистом дыша и выгнув лобок вверх, быстро-быстро двигала пальчиками в своем низке. «Ну уж хрен, затейница. Кончать ты сейчас будешь, когда я скажу», с веселой злостью подумал Иван. Сделав на четвереньках два шага, он запустил руку под согнутую коленку подруги и с силой потянул Машу к себе. Прекратив ласкать себя, Маша испуганно открыла глаза, глянула сначала на него, потом на подушку, лежащую на Ларискиной голове, и опять на него. Он дернул еще раз, посильней, Маша закрыла глаза и, расслабившись, поддалась.

Иван вытянул ее на середину кровати, мельком глянул на Ларку, миром лежавшую в заданной им позе, и жестко развел коленом Машины ноги. Особых усилий ему не потребовалось, ноги и сами были готовы не только разъехаться на нужное расстояние, но и подняться в воздух, так что, стоило Ивану навалиться на подругу сверху, как они именно это и сделали.

Подправив великолепно стоящий член рукой, Иван вломился в Машину глубину. Глубина, чавкнув, встретила его бессистемными, но явно радостными подергиваниями. Оценив встречу как удовлетворительную, он, приподнявшись на прямых руках, принялся мощными ударами накачивать Машу радостью, койка стала подпрыгивать в такт, он боковым зрением заметил, что в такт подпрыгивает и лежащая рядом, на самом краю, Лариска, потянувшись, положил руку ей на бедро, придерживая, и, чуть снизив амплитуду, принялся разворачивать Машино нутро больше в ширину, чем в глубину. Смутно почувствовал, что Ларкино бедро под его рукой движется, вроде, как-то не так, но в это время Маша, как будто только и ждавшая перемены ритма, задрала ноги еще выше, обхватила его руками, оттянула носочки и, судорожно подбрасывая бедра вверх, зашлась в экстазе. Он переждал пару секунд, после чего, лишь слегка пошевелив членом, принялся наполнять ее своим соком, отчего Машка, кажется, кончила еще раз, но уже тихонько.

Вырвав из нее инструмент, он перевалился с подруги в сторону, противоположную Ларкиной. Выдохнул, чувствуя довольную истому во всех членах и потому рассчитывая передохнуть, но тут из-за Маши раздался мягкий звук упавшей на пол подушки, и он, удивленный, приподнялся на локте.

Ларка, перевернувшись на спину и отгородив от них свое самое интересное место приподнятой коленкой, тихонько ахала, что-то делая там рукой, и явно собиралась кончить. «Бля, молодость ненасытная... Пока Машку уделывал, очухалась», весело подумал Иван и переглянулся с открывшей глаза Машей. Подвинулся к боку подруги, и они дружно уставились на оргазмирующую младшенькую.

Разойдясь не на шутку, Ларка, лишь чуть ослабляя в паузах нажим, кончила четырежды и, наконец, перестала сладострастно мычать. Открыла глаза, похлопала ими, уставившись в потолок бессмысленным взглядом, повернула голову к ним и жалобно улыбнулась.

— Ох...

Старшие дружно захихикали.

— Чего «ох»? Ох, хорошо?

— Мням... Только самое интересное просмотеееела...

Стряхивая с себя туман, Ларка лениво поиграла все телом и томно повернулась на бок, лицом к ним. Маша, потянувшись, ласково нажала пальцем на кончик ее носика:

— Обойдешься...

— Ну, так уже... – Лариска хихикнула и переместилась к маме поближе. – Спасибо, дядь Вань...

Маша возмущенно ущипнула дочку за брюшко:

— А мне?

— И тебе, мамуль!

Медленно заползла на маму сверху, чмокнула ее в скулу и, повернув улыбающуюся, все еще чумовую физиономию к Ивану, обняла его за талию, потянув поближе к маме. Подсунув руку под Машину голову, Иван поерзал по покрывалу, подвигаясь вплотную, и Лариска тут же переползла чуть в сторону, улегшись половиной тела на него. Свела ладонями их с Машей головы вместе, шепнула: «Вот так правильно!» и, прикрыв глаза, принялась тихонько чмокать их лица по очереди.

Сомлев от такой ласки, Иван прижался к обеим женщинам плотнее, закинул Лариске на спину руку, где встретился с Машиной рукой, и они, не разделяя территорию на сферы влияния, принялись дружно почесывать девицу, отчего та сначала стала чмокать их несколько энергичнее, затем заерзала всем телом, захихикала и, не прекращая чмокать все, что попадалось ей по дороге, поползла из-под их рук вниз.

Когда Лариска добралась до их животов, Иван с Машей переглянулись, вздохнули, дружно сморщили носы, еще раз вздохнули, улыбнулись друг другу и, опять прикрыв глаза, расслабились.

«Ну, что там думает Машка, неважно. А пососать паршивке я не дам. Во-первых, Машке сегодня еще минимум палку должен, причем в ротик, во-вторых, нос не дорос», весело подумал Иван и втихаря прикрыл предмет Ларкиных мечтаний ладонью. «А если сильно пристанет? Ой, не отобьюсь!»

Однако Ларка и не думала нарушать конвенцию. Добравшись до их пупков, она вдруг привстала на коленках и, кинув на пах Ивана лишь мимолетный взгляд, озабоченно заглянула Маше между слегка раздвинутых ног.

— Ой! Мам, а вытечет? Покрывало стирать потом?

Неуверенно поиграв попой, Маша пробормотала: «Да не должно бы...» Лариска хитро улыбнулась и тут же воспользовалась маминым замешательством, потянув ее колени в стороны.

— Дай, посмотрю!

«О! Это что-то новое, кажется?», подумал Иван и с интересом приподнялся. Встретился взглядом с Ларкой: девица изображала саму невинность, на самом деле с трудом сдерживая энтузиазм.

Между тем одно Машино бедро было водружено на ноги Ивана, и он, ехидно глянув на лежащую с испуганным выражением на лице подругу, - «вот не все вам с Ларкой меня тиранить, щас и до тебя, милая, кажется, доберемся», - тут же положил на него руку, принявшись ласково почесывать нежную кожу внутри. Вторую ляжку Лариска бесхитростно придержала одной рукой, а пальчики другой, глядя на мамино лицо, запустила Маше под лобок. Маша тихонько, беспомощно сказала «Ай!» и резко втянула носом воздух. Лариска, почти незаметно шевеля пальцами, глядела на мамино лицо, кровожадно улыбаясь и явно ожидая более решительной реакции. Не дождавшись, шевельнула рукой чуть сильнее, в низке у Маши отчетливо хлюпнуло, подруга опять сказала «Ай!», но теперь уже не столько испуганно, сколько довольно, и слегка пошевелила бедрами.

Удовлетворенно кивнув, Ларка двинула рукой уже решительно, Маша заметно напрягла живот, прикрыла глаза и пробормотала: «Ларка, ты что там делаешь... Я тебя...» таким тоном, что и Иван, и Лариска дружно хихикнули.

— Проверяю, мама, проверяю...

— Ммммм... а щекотно почему?

— Ну, не знаю... – и опять сильно пошевелила лапкой.

— Ммммах... Глубоко, Ларка... Нельзя...

— Ну, нельзя, так нельзя...

Лариска, сделав губки бантиком, достала руку из-под маминого лобка. Три пальца на последних фалангах блестели заметным слоем жемчуга, кое-где собравшегося в небольшие комки. Кажется, младшенькой удалось добыть из мамы если не всю отпущенную туда Иваном дозу, то ее большую часть, благо, первая порция за день у него всегда была довольно густая.

Полюбовавшись на пальцы, Ларка поднесла их к носу, обнюхала, прикрыв глаза и жадно шевеля крыльями ноздрей, после чего, глядя на Ивана, отправила их в рот. Почмокала, вытащила уже только в слюне, удовлетворенно хрюкнула, теперь уже не мимолетно, но с сожалением глянула на толстенькую сосиску в паху дяди Вани и, довольно улыбаясь, откинулась на пяточки, уставившись на маму невинными глазами.

— Теперь не вытечет...

Маша глядела на нее со смесью удовольствия и разочарования.

— Паршивка...

— Ага...

Лоно Маши по-прежнему оставалось раскрыто, Иван почесывал лежащую у него на ногах ляжку уже с увлечением, да и ляжка реагировала теперь совсем не расслабленно. В общем, Машка явно опять хотела, Лариска, сидя на коленях между мамиными ногами, только что не облизывалась, и в Иване проснулся бес. «Хех... Если Ларка Машку будет отласкивать, то мне возни меньше, а удовольствия столько же... Фу, эгоист!», - подумал он и подмигнул Лариске.

— Мммм. Лар, ты уверена?

— О! Нет, дядь Вань. Совсем нет!

Он обернулся к Маше. Пробежавшись пальцами по внутренней стороне ее бедра от коленки до паховой складки, тихонько, игриво спросил:

— Машунь... Ниче, если мы еще посмотрим?

Маша, слабо хихикнув, повела попкой, вроде отрицая, но ноги сдвигать и не подумала. Иван перевел взгляд на Ларку: младшенькая, не дожидаясь лишних слов, уже протянула загребущую ручку к маминой промежности, там опять хлюпнуло, Ларка, воровато оглянувшись сначала на маму, потом на дядю Ваню, выдернула оттуда пальцы и немедленно отправила их в рот. Нерешительно глянула на Ивана: он укоризненно посмотрел на нее, оторвал руку от Машиного бедра и энергично поводил двумя пальцами в воздухе, как бы говоря: ну что ж ты так, как из лоханки? Маме тоже надо удовольствие доставить, поводи там пальчиками, почеши!

Лариска понимающе кивнула и, переступив коленками чуть подальше, запустила руку в маму уже надолго. Маша некоторое время изображала индифферентность, но скоро задышала открытым ртом, задвигалась, Ларка, с увлечением наблюдающая за мамиными метаморфозами, увеличила темп, отчего Маша приподняла бедра и вдруг простонала:

— В-в-в-анечка... В-в-в-ванюша... К-к-к-клитор.... Умммм...

«И чего бы не сама, а?» Иван поглядел на Ларку. Девица, продолжая шуровать пальцами в хлюпающей маминой глубине, аж облизнулась в предвкушении нового зрелища, но Иван не стал заходить так далеко. Послюнив указательный и средний пальцы, он разместил их на нужном Машином месте. Через несколько секунд Машина рука, взлетев из-за головы, судорожно ухватила его руку, бедра поднялись вверх, подруга сказала свое обычное «Ыыыых!» и, еще немного постонав, поиграв всем телом, опустилась на покрывало.

Только после этого Лариска с некоторым трудом вытащила руку, зажатую Машиными бедрами, посмотрела на пальцы, с сожалением пожала плечами, - там был только Машин сок, Лариске совсем не интересный, - все-таки облизала их и, вздохнув, откинулась назад. Оглядела смеющимися глазами лежащих перед нею старших и вдруг почесала им пятки. Иван, засмеявшись, отдернул ногу, а Маша, сказав «Пффф...», приподняла голову и посмотрела на дочку.

— Шпана...

— Ага...

— Больше не смей...

— Ладно, мамочка. Это сегодня, по случаю приезда... Ну, соскучилась я по вам, мамуль...

Рыбкой нырнув вперед, она притерлась к свободному маминому боку и, урча, принялась тихонько гладить Машу по животу.

Почти рефлекторно устроив голову дочки на плече, Маша проворчала:

— И хоть бы умеючи... Видела же двести раз, как я сама это делаю... И тебе делала... И...

Заинтересованно приподняла голову, поглядела сначала на Ивана, потом на Ларку:

— А, вот: дядя Ваня тебе разве так делает?

Иван, засмеявшись, потерся головой о Машину щеку:

— Ну да, ты ж сейчас, себя ласкаючи, даже и не заглянула... Ох, и любопытная... Ларка, так?

Лариска, хихикнув, потерлась о противоположное от Ивана плечо Маши.

— Не-а... Дядь Вань...

— Ну, чего?

— А...

— Что?

— А давайте маме покажем...

«Ох, и эксгиби... Причем обе... Наследственное...»

— Ларк, а у тебя там... – он показал ей глазами вниз, - как?

Отлепившись от Машиного бока, Лариска шустро подняла ногу, запустила руку в свой низок и, достав оттуда мокрые пальцы, поднесла их к носам Ивана и Маши, благо, были те носы совсем рядышком и друг с другом, и от нее.

— Во!

Маша, принюхавшись, сказала «Ам!», из чего Иван заключил, что она вовсе не против посмотреть в подробностях, как именно любимый мужчина обращается с любимой дочкой. Лариска, похоже, поняла мамино выступление так же, поскольку, быстро облизав пальчики, чмокнула маму в щеку, мигом перевернулась и, с трудом втиснув коленку между старшими, уселась на нее верхом, выставив маме попу. Ступня Ларки при этом легла подошвой кверху на сомкнутые плечи старших, Иван, покосившись на нее, наклонил голову и лизнул свод, бывший у девицы весьма чувствительным. Лариска, хихикнув, дернулась, щелка под попой приоткрылась, обдав их запахом молоденькой, здоровой, текущей сучки.

Покосившись на Ивана, Маша вдруг, с трудом высвободив зажатую между их с Иваном телами руку, обняла младшенькую за бедра и, приподняв голову, далеко высунула язык. Лизнула Ларкино сокровище возле самого входа в пещерку, Ларка, смешливо ойкнув, сыграла попкой, и, обернувшись через плечо, растерянно уставилась на маму:

— Мам, ты чего? Ты ж всегда меня там... только рукой?

Маша засмеялась:

— А в честь приезда... Тебе можно хулиганить, а мне нет? Ладно, ну тебя. Вань, давай, раз уж девица в позе...

Приподнявшись чуть повыше, Иван осторожно, одним пальцем, проверил, что творится в Ларкиной глубине. Как он и ожидал, там было все нормально: Ларка вообще и успокаивалась, и высыхала медленно, много медленнее, чем Маша. Разобрав нижние губки, он продемонстрировал Маше плеву, потом подлез под нее пальцем и довольно сильно оттянул наружу. Ларка, опустив голову, сказала «Мурррр...», Маша выпучила глаза, а он, добивая бедную женщину, неглубоко завел два пальца второй руки в Ларкину пещерку, чуть пошерудил ими там и согнул, растягивая вход во влагалище так, что, кажется, еще немного, и можно было бы за пальцами разглядеть матку. Лариска, поиграв попкой, немного хрипловато сказала: «Дядь Вань... Глубже...», он глянул на Машу, убедился, что впечатлений у нее полно, и, под Ларкино довольное урчание, сдвинул пальцы чуть вперед. Поскребся там, собирая смазку, и, под звонкое «Чмок!», вышел. Лариска огорченно вздохнула, но тут он почесал ей между ягодицами, и она, обрадовано сказав «А!», встряхнула попкой, расслабляясь, после чего растянула полупопия лапками. Он осторожно провел пальцем по звездочке ануса, чуть углубился в серединку, сменил палец на мокрый, зашел еще чуть глубже. Лариска, прогнувшись, попыталась насадиться дальше сама и ойкнула:

— Дядь Вань... Еще мокрого...

— Щас...

Пришлось Ивану опять нырять пальцами чуть ниже, что вызвало у Лариски если не восторг, то радость точно.

Со второй попытки он таки загнал большой палец в Ларкину попу до конца, поскребся оставшимися по щелке, Ларка довольно пискнула, и он залез в ее главную дырочку сначала одним, а потом и двумя пальцами. Чуть помял перегородку, Ларка сказала «Ах!» и, явно демонстрируя удовольствие, немножко понасаживалась на руку Ивана, поводила попкой по кругу и остановилась.

— Дядь Вань... А три?

— Ну, на...

Еще немножко повертев попкой, Ларка опять смешливо заныла:

— Дядь Вань! А четыре?

— Ларк, мы ж не делали так...

— Да ладно, дядь Вань. Вы их не сгибайте, и все...

— Хм...

Он осторожно затолкал в Ларку кончик лежавшего до этого снаружи мизинца, замер, прислушиваясь к реакции, и медленно повернул кисть настолько, насколько позволял это сделать большой палец, до половины погруженный в попку младшенькой. Маша тихонько сказала «Ой!», Ларка глянула на нее через плечо, хихикнула, утробно промычала и опять подалась назад, насаживаясь поплотнее.

— Ну... Вот, и не страшно совсем... Ой, дядь Вань... А хорошо... Тяяянет так... Мам, дядь Ваня тебе так делал?

— Пфффф.... Ну, Ларка, ты даешь... Это ж уже фистинг какой-то!

— Маш, ну какой фистинг... Я ж четырьмя только самыми кончиками, вон, смотри...

— Ага. Фистинг. Для целочек, - засмеялась Лариска. – Ты ж видела, когда фистят, так руку по запястье суют... А дядь Ваня мне аккуратно, чтоб не порвать ничего...

И она опять качнулась взад-вперед, демонстрируя искусство. Попробовала сделать это еще раз, размахнувшись пошире, и вдруг, остановившись, ойкнула и подалась далеко вперед, снимаясь с руки.

Дырочки закрылись не мгновенно, и Маша, посмотрев на зияющие, внушительных размеров отверстия, издала неопределенный звук. А Лариска, выдохнув и задумчиво почесав промежность, обернулась через плечо к старшим:

— Дядь Вань... Мне, кажется, не хочется больше.

Подумала и добавила:

— Пока...

Иван засмеялся:

— Сдурела, Ларка! Мы ж не ласкались, мы маме показывали, что умеем!

— Да?! Ой, как интересно! – засмеявшись в ответ, Лариска слезла с мамы и уселась возле них по-турецки. – А я-то размечталась!

— Э-э-э... О чем это?

— Да так... О своем, о девичьем...

— Знаю я твои мечты, - проворчала Маша. – Лишь бы почесали...

— Неее... Еще важно, кто и как...

Дамы, начав этот разговор, как-то странно поглядывали на Ивана. К тому же неожиданный отказ Лариски от продолжения игры был делом беспрецедентным, и Иван, поглядев на хитрые физиономии женщин, вдруг усомнился в своем первоначальном диагнозе. «Черт их знает. Может, все же чего замыслили?»

На секунду в спальне установилась тишина, потом Маша с Лариской, переглянувшись, засмеялись.

— Чего так подозрительно смотришь? Не боись, не съедим!

Маша сказала это нарочито грубовато, села и, забрав хозяйство Ивана в ладонь, на секунду прижалась к нему лицом, чмокнула закрытую головку и с наслаждением выдохнула, как после бокала хорошего вина.

— Вкууусно!

Лариска тихонько проскулила: «Мам, а мне...», Маша критически поглядела сначала на нее, потом на любимый инструмент, по-прежнему уютно лежащий в ее ладони, немного покачала его, будто баюкая, взглянула на Ивана и усмехнулась:

— Обойдешься.

Убрала руку. Лариска деланно сквасила губки, и в Иване опять проснулся бес. Потянувшись, он ухватил младшенькую за шею, завалил ее сиськами на мамины ноги, ткнул физиономией себе в пах, смеясь, повозил носом по члену и отпустил, с интересом ожидая, что она будет делать дальше. Маша тоже замерла, внимательно глядя на дочку.

Приподнявшись, Ларка глянула на Ивана, потом на маму, тяжело вздохнула и смиренно спросила:

— Хоть поцеловать можно?

Иван чуть приподняв лобок, захихикал, хотел было сказать: «Только раз, и осторожно!», но его опередила Маша:

— Один раз. Именно поцеловать. И... осторожно!

Иван закусил губу, чтобы не рассмеяться, а Ларка тем временем, кивнув маме, почти копируя ее движения, но преувеличено бережно завела ладошку ему под яйца, приподняла агрегат и, вытянув губы трубочкой, тихонько чмокнула головку. Так же осторожно убрала руку, покосилась на маму, потом на Ивана, ухмыльнулась, взяла колбаску пальцами и так же медленно положила ее точно посередине. Тяжело вздохнула, выпрямилась и уселась в прежнюю позу, не отрывая взгляда от опять недоступной мечты.

Сыграна сценка была мастерски, Иван с Машей буквально покатились со смеху, следом за ними не выдержала серьеза и Ларка.

Отсмеялись, и Маша, потянувшись, запустила руку в свой низок. Задумчиво почесала там и хмыкнула:

— Не, мне тоже пока больше неохота... Уффф... Славно поиграли! Да, Вань?

Иван вопросительно поглядел на Ларку. Та уверенно кивнула, и он с крайне серьезным видом повернулся к Маше.

— Да. Мы с Ларисой тоже довольны.

Маша на мгновение умолкла, набирая воздух, и, с деланным возмущением, завопила:

— «Вы!» «С Ларисой!» Ты ее еще по имени-отчеству назови! Похабники и развратники! А ну, брысь отседова! Как куда? В баню! Бегом! Ух, я вас!

«Похабники и развратники», смеясь, рванули от якобы разъяренной хозяйки дома на улицу, она побежала следом, шутя шлепая по попам то одного, то другую, а догнав их в предбаннике, обняла за шеи и решительно притянула к себе. Чмокнула сначала Ивана, потом Ларку, соединила их лбами, шепнула: «Милые вы мои», получила в ответ от дочки ласковое щекотание живота, от Ивана – легкий поцелуй в губы, и отпустила семейство на волю.