Грязнуля попыталась сосредоточиться на заправке кровати. Было уже 11 вечера, Господин и Ольга вот-вот должны были собраться спать, и они ожидали что сегодня Грязнуля подготовит для них идеальную спальню. Впрочем, как и в любой другой день.

Расставляя в идеальном порядке подушки на ольгиной стороне кровати, Грязнуля думала о ней, о женщине, которая теперь каждую ночь спала с любовью всей ее жизни. В зеркале, стоящем у противоположной стены, Грязнуля видела себя — 35-летнюю, все еще подтянутую женщину с большой, чуть отвисшей грудью, широкими бедрами, короткой стрижкой пышных темных волос и милым лицом. Но какое это имело значение, если Ольга была ее на 10 лет моложе, обладала изумительной молодой упругой грудью, у нее было тренированное в спортзале тело с абсолютно плоским животом, и, по словам Господина, куда более тугое влагалище. Разница, впрочем, была не только в физической стороне. Ольга была интересна в разговоре, строила карьеру, все знакомые любили Ольгу, и Ольга была очаровательна и мила со всеми знакомыми — кроме Грязнули. Совсем наоборот, Ольга просто обожала унижать Грязнулю. Само имя Грязнули было идеей Ольги — как-то она подумала, что это такое имя — это отличный способ показать униженной женщине ее новое место. Разумеется, Грязнуля намокала между ног каждый раз, когда это имя использовали Господин или Ольга.

Грязнуля услышала, как Господин и Ольга приближаются к спальне. Вот черт! Она слишком увлеклась своими мыслями и не успела закончить с наведением идеального порядка. Оставалось надеяться, что все уже и так выглядит достаточно хорошо и они не заметят мелких огрехов. Грязнуля бросилась в свой угол и опустилась на колени, встав лицом в угол. Это было ее место — предполагалось, что она будет ждать там на случай, если Господин или Ольга захотят ее использовать. Если они ее не использовали, то Грязнуля должна была подождать, пока они оба уснут, а затем ей разрешалось тихонько улизнуть и заснуть на своем диванчике. Но если бы он ушла раньше, чем один или оба из них не заснули, то ей не удалось бы избежать наказания за то, что она эгоистично пошла спать, вместо того чтобы развлекать самых дорогих для нее людей в целом мире.. И не дай бог Грязнуле случайно их разбудить. О нет, она никогда больше не повторит эту ошибку.

Господин и Ольга забрались в кровать. Грязнуля вздохнула с облегчением — похоже, они не заметили никакого беспорядка. Она на секунду испугалась, что выдохнула слишком громко, и тем самым без разрешения потревожила своего Господина и его девушку. Ольга, безусловно, сочла бы такое поведение бестактным.

На кровати послышались звуки поцелуев и негромкого разговора. Ольга всегда старалась быть эмоционально близкой со своим мужчиной, она охотно обнималась с ним, шутила, делилась сокровенным и будничным — в общем, она точно хотела бы, чтобы Грязнуля знала, что она забрала любовь всей ее жизни и ни за что не отдаст назад. Грязнуля ненавидела ее за это, но в то же время от своего унижение ее влагалище предательски намокало.

Она слышала возню, доносящуюся с кровати, и изо всех сил старалась не касаться своего распаленного клитора. Раньше Господин всегда разрешал Грязнуле ласкать себя, когда трахал других девушек, девушек получше, как он их называл — но однажды Ольга решила, что со стороны Грязнули такое поведение считается признаком эгоизма. Как бы Грязнуля не была возбуждена, самоудовлетворение означает только то, что она больше заботится о своем удовольствии, а не об удовольствии своего Господина и Ольги. С тех пор ей больше не разрешалось кончать без разрешения.

— Оля, милая, я так горжусь тобой. Ты действительно заслуживаешь этого, в конце концов ты работаешь там чуть ли не с момента основания компании, — услышала Грязнуля чуть более громкую реплику Господина. — Ты молодец, тебе пойдет новый кабинет, тебе же дадут выбрать вид из окна получше?

Когда-то Господин так же поддерживал Грязнулю. До того, как он понял, что ее сводит с ума не получать поддержку, а внутренне умолять о ней, слыша как он, любовь всей ее жизни, заботиться о других женщинах, женщинах получше.

Любовники продолжали говорить о чем-то, и, по звукам, Грязнуля поняла, что Господин явно возбужден и не против воспользоваться горячим и податливым телом своей девушки.

— Прости, милый. На работе был действительно бесконечный день, все эти новые обязанности, контракты... Я уже слишком вымотана, — сказала Ольга

— Все хорошо, родная. Понимаю, сегодня у вас было много дел, — ответил ей Господин. Он никогда не показывал такого понимания Грязнуле. Даже если она провела весь день на ногах и была совершенно измучена, от нее ожидали, что она превосходно поработает и удовлетворит Господина и его женщину самым лучшим образом.

— Может ты просто подрочишь сегодня? — извиняющимся, но уже сонным голосом предложила Ольга.

— Конечно, без проблем. Но давай-ка сначала устроим тебя поуютнее, — сказал Господин, укутывая свою девушку одеялом. Грязнуля не могла в это поверить. Мастурбировать вместо того, чтобы трахнуть ее? Конечно, ей никогда не сравниться с Ольгой, но, по крайней мере, она была готова принять его член в любое время дня и ночи! Мысль о том, что Господин отвергает ее таким унизительным способом почти заставила ее начать ласкать свое текущее влагалище, даже не осознавая этого порыва.

— Спокойной ночи, мой милый. Я так люблю тебя, — сказала Ольга.

— Я тоже люблю тебя, мой зайчонок, — с нежностью ответил Господин. Грязнуля ненавидела когда они признавались в любви друг другу. Это так ее возбуждало.

Она молча прождала примерно полчаса. Похоже, сегодня ее уже никто не собирается использовать. Никто из них даже не обратил внимание на то, что она была в комнате. Ольга спала. Грязнуле нужно было просто дождаться, пока ее Господин помастурбирует и уснет, прежде чем она сможет тихонько уйти и немного поспать сама.

Но прежде чем она дождалась этого, Господин встал с кровати и подошел к ней. Он схватил ее за волосы и, ничего не сказав, потащил из комнаты. Сквозь боль, внезапно, Грязнуле пришла в голову унизительная мысль, о том, что для него, очевидно, трахнуть ее — все равно что подрочить. Да и кто она для него, разве не просто объект для удовлетворения любых потребностей?

Он был совсем не нежным, вытаскивая ее из комнаты за волосы. Грязнуля изо всех сил старалась не отставать от него и не издать при этом ни звука — если Ольга проснется, то она непременно накажет ее, даже если причиной шума был он сам.

В гостиной Господин бросил Грязнулю на пол.

— Похоже, сегодня придется мне заняться тобой, сука, — сердито сказал он ей.

— Да, Господин, пожалуйста, позвольте мне обслужить вас! — взмолилась Грязнуля.

Он приподнял ее за волосы, позволив стать на колени. Сам же наклонился и схватил ее за ее грудь. Он стал тянуть и выкручивать ее левый сосок, стараясь причинить ей боль и дискомфорт.

— Господи, не могу поверить, что придется иметь дело с этим бесполезным салом. Я же собирался трахнуть Олю! — сказал он, продолжая причинять боль Грязнуле. Он был расстроен отказом своей девушки, и похоже, Грязнуле придется заплатить за ее усталость. Он хотел чтобы ее боль и унижение помогли ему возбудиться.

— Простите меня, Господин, за мои обвисшие сиськи, — ответила женщина. Господин схватил ее за правый сосок и что было силы выкрутил его пальцами. Грязнуля коротко вскрикнула от резкой боли.

— Да заткнись же ты, тупая сука! — огрызнулся он на нее. — Ты хочешь разбудить Олю?

Он сказал это немного громче, чем прозвучал ее сдавленный крик, но это не имело значения.

— Простите меня, Господин! Я не хотела разбудить госпожу Ольгу!

— Ты не знаешь, что у нее был долгий и тяжелый день? Разве ты о ней не заботишься? Разве ты не хочешь чтоб она отдохнула?

Каждый день Грязнули начинался раньше, чем звенели будильники у них обоих, и заканчивался намного позже того времени, когда они засыпали, но и это тоже не имело значения.

— Мне так жаль, Господин! Я правда забочусь о том, чтобы госпожа Ольга хорошо отдохнула!

— Ты ревнивая лживая сука! — бросил ей Господин, сильно ударив ее ладонью по заднице.

Грязнуля сдержала крик. Она все равно не получит ни признания, ни вознаграждения за свои усилия. Молча сносить издевательства, чтобы не беспокоить женщину, которая отняла у нее мужчину — это был тот минимум, которого от нее ждали.

Господин продолжал оскорблять и унижать Грязнулю. Он грубо щупал ее тело, не забывая комментировать насколько оно стало дряблым и непривлекательным. Конечно, Грязнуля извинялась за свое тело перед ним, но его, кажется, это нисколько не волновало. Она просто должна была все время унижаться, просить прощения, чтобы показать свое место у его ног. Она знала, что своей покорностью не сможет компенсировать свое непривлекательное для господина тело в достаточной степени, чтобы он захотел ее так же, как и свою молодую, но сейчас недоступную подругу.

Насилие над безропотной женщиной возбудило Господина, Грязнуля почувствовала как отвердел его член. Хорошо, что сегодняшняя ночь не будет долгой — в конце концов, он здесь только для того чтобы побыстрее кончить и уйти спать, бросив ее одну. Господин схватил ее за шею и толкнул на диван.

— Ладно, шлюха, в какую дырку мне спустить сегодня? — спросил он, разглядывая ее тело.

— Пожалуйста, выебите меня в мою киску! — Грязнуля была так возбуждена и так отчаянно хотела кончить, что не смогла удержаться от этой жалкой мольбы.

— В киску? — захохотал он. — В какую еще киску? Да и зачем мне это делать?

Ее слова были для него не больше чем смешной шуткой, поводом посмеяться. Да и на что она надеялась? Грязнуля хотела провалиться от стыда прямо на месте. Господин провел рукой по ее небритой промежности.

— Господи, посмотри на эту волосню, на свою уродливую мокрую волосатую дырку. Какая же ты невнимательная тупая дура, ты же отлично знаешь что мне нравится когда там все гладко выбрито! — Господин без предупреждения ухватил несколько волос и вырвал их, заставив ее замычать, сдерживая крик.

Это Ольга приказала Грязнуле прекратить бриться. Конечно, она знала, что так Грязнуля станет еще более непривлекательной для своего Господина.

— Простите меня, мне жаль что я не побрита так как вы предпочитаете, Господин, — извинилась женщина, не поднимая глаз.

— Ты извиняешься за то что сделала свою пизду такой уродливой? — спросил он у нее.

— Да, Господин. Мне так жаль, что я сделала свою пизду такой уродливой, — задыхаясь от стыда ответила Грязнуля. Господин все еще водил своей рукой у нее между ног, время от времени касаясь ее клитора. Она была готова на все, чтобы это продолжалось, хотя бы еще минуту.

Господин грубо сжал ее промежность, а затем ударил ее по лицу той же рукой, испачканной в ее соках.

— То есть ты жалеешь что выполнила приказ Оли? — закричал он на нее, нисколько не заботясь о крепком сне своей девушки в соседней комнате.

Щека Грязнули вспыхнула от удара, она не могла сдержать глубинного рыдания, которое исказило ее губы в рыдающей гримасе. Она знала, что этим двоим нравилось ставить ее в такие безвыходные ситуации. Либо у тебя отвратительная уродливая небритая пизда, либо ты не уважаешь Ольгу. И то, и другое — неприемлемо, за то и за другое следует наказание.

— Нет, нет, Господин, я... Я просто хотела... хотела сделать вас обоих счастливыми, — взмолилась Грязнуля сквозь рыдания.

— Тогда тебе завтра придется извиниться перед Олей. Твое неуважение обижает ее.

Грязнуля знала, что это часть его жестокой игры, и, конечно, завтра вечером он не забудет уточнить у Ольги, извинилась ли перед ней их бесправная игрушка. Утром ей придется идти к Ольге, одной, без Господина, рассказывать ей о своих неуважительных словах и просить о наказании. Что ж, Ольга будет довольна.

— Думаю, что такую дуру как ты нужно ставить раком и ебать в жопу, — решил наконец Господин. — Тогда мне не придется смотреть на эту тупую морду, и я смогу представлять что вставляю Оле.

Он начал прилаживать свой член в ее задницу, не дав ей даже расслабиться и подготовиться к вторжению.

— Да, Господин, спасибо что вы нашли лучший способ трахнуть меня, — поблагодарила его Грязнуля. Она ненавидела анальный секс, и он прекрасно знал это.

Было так больно, что Грязнуля просто оцепенела. Господин шлепнул ее ладонью по затылку, не больно, но обидно, и не стал сбавлять скорость. Она знала, что не стоит рассчитывать на сочувствие, все таки она была тут для того, чтобы сделать его жизнь лучше, а не ждать взаимности.

От этих мыслей ей стало стыдно. Она снова ведет себя как эгоистка, сосредоточилась на своей боли и дискомфорте, вместо того, чтобы помочь кончить своему Господину, мужчине, ради которого она жила, которого любила больше своей жизни. Она собралась и начала двигать свои бедра вперед и назад, стараясь, попасть в ритм его толчков, чтобы его член как можно глубже входил в ее задницу, и стараясь не обращать внимания на боль и на неудобную позу, в которой Господин прижал ее к диванчику.

Грязнуля помнила, что когда-то давно он звал ее Дианой, а она называла его, своего любимого мужа — Андреем. Он был внимателен, чуток, никогда не забывал подарить ей цветы, приласкать ее и поболтать о прошедшем дне. Наверное, это была ее вина — она была просто недостаточно хороша для него. Постепенно он стал все чаще изменять ей, затем перестал оправдываться за свои вечные опоздания и скрывать запах других женщин. Но она прощала его, и была готова на все, лишь бы он оставался с ней, лишь бы она могла по прежнему любить его. Он стал водить домой этих “женщин получше”, а она лишь умоляла не бросать ее, не выгонять, просила унижать ее, бить, если ему хочется, согласна была прислуживать ему, пока он трахал их, лишь бы быть с ним рядом. Он приказал ей называть его Господином. Ну а потом он словно забыл о всех своих любовницах, они словно перестали существовать для него. И однажды он привел домой Ольгу, и с тех пор больше никогда не называл свою жену ее настоящим именем.

Господин начал двигаться в ней все быстрее и быстрее, и Грязнуля поняла, что он вот-вот кончит.

— О, Оля, я кончаю в тебя, как же это круто! — воскликнул он, спуская свою кипящую сперму в задницу своей игрушки. Он кончал в нее, называя ее именем своей девушки.

— Спасибо что вы кончили в меня, Господин. Простите меня, что я не так привлекательна как госпожа Ольга, — сказала Грязнуля. Еще одна обязанность — искренняя благодарность, после того как Господин или Ольга воспользовались ее телом.

Господин скинул Грязнулю с дивана и приладил свой опадающий член в ее рот. Нежными движениями своего языка она принялась очищать его, а когда чистота была наведена, он парой тычков отправил ее слизать капли спермы, которые упали на пол из ее растраханной задницы.

Его рука снова оказалась на ее мокрой промежности. Он вонзил два пальца в ее влагалище, ощущая как она подалась ему навстречу своим горячим текущим нутром, но затем брезгливо вытер их о ее спину.

— Может быть хоть завтра удастся трахнуть настоящую женщину, — пробормотал он и ушел в спальню, завернувшись в единственно одеяло Грязнули.

Она осталась одна, замерзающая и возбужденная. Ей будет тяжело заснуть в таком состоянии, еще и без одеяла. Но она знала, что ей нужно выспаться — ведь завтра у нее будет обычный день, а значит она должна встать раньше всех, чтоб приготовить завтрак для Господина и его женщины.

Грязнуля свернулась на диване, обхватив колени руками, закрыла глаза и попыталась унять свое возбуждение.