Я лежала на кровати, которой Адресия разрешила мне пользоваться ночью, и думала обо всем, что пережила за последние сутки. Произошло многое – от того, что меня держали в заложниках по приказу моей биологической матери, до встречи с покойным отцом и союза с бессмертным существом и ветераном Гражданской войны в попытке окончательно расправиться с моей матерью и боссом.

Затем подумала о Райане, сейчас оправляющимся от ран на военном корабле США «Айдахо» – ран, полученных от рук людей, работавших на Аниту. Когда я осознала, насколько близок он был к смерти, на глаза у меня навернулись слезы.

Я также подумала о других, убитых головорезами Папы Чарли, – именно это случилось, что бы кто ни говорил. Блейк, Дельгадо, Эдвардс, Майклс и, конечно же, мой доверенный наблюдатель Смитти погибли, так и не узнав истинной причины. Я поклялась добиться справедливости для всех них, чего бы мне это ни стоило.

Но мысли постоянно возвращались к Райану. В моей жизни было не так много мужчин. Их можно пересчитать по пальцам одной руки, и это – включая моего школьного товарища Ларри. Все они были по-своему достойными парнями, но никто из них не мог сравниться с Райаном.

На мой взгляд, Райан – настоящий мужчина. Крепкий, мускулистый, целеустремленный и преданный до мозга костей. Я видела, как он в одну минуту голыми руками ломал шею человеку, а в другую – бережно нес на руках плачущего ребенка в безопасное место, при этом нашептывая тихие слова поддержки, в то время как вокруг летали пули.

То был рейд по спасению заложников. Семь женщин и двадцать два ребенка были освобождены без единой царапины, в то время как семнадцать торговцев людьми теперь представляют собой не что иное как компост. Он очень напоминал мне обоих моих отцов.

Мысли о Райане всколыхнули что-то внутри меня, и я почувствовала, что возбуждаюсь. Возможно, у меня было не так уж много мужчин, но я – женщина с красной кровью, с желаниями и мечтами. Обычно я успешно подавляю эти желания, но сейчас у меня есть свобода... потакать... им. Чем больше мои мысли задерживались на Райане, тем сильнее мне хотелось прикоснуться к себе, что я делаю крайне редко.

Я запустила левую руку под футболку оливкового цвета и погладила грудь, представляя, как мои соски целует и посасывает Райан. Правая рука залезла в трусики, и я начала теребить влажные губы, поражаясь степени своего возбуждения.

Чем больше я теребила, тем больше думала о Райане. Однажды я уже видела его голым, случайно, когда он принимал душ. Я никогда не забуду образ его подтянутого и мускулистого тела и красивого члена, болтавшегося между ног. Он быстро прикрылся, увидев меня, но образ остался в моей памяти, и в тот момент я хотела лишь одного – почувствовать этот член у себя между ног.

Я продолжала гладить себя, думая о Райане. Не в силах больше терпеть, я стянула с себя трусики. Затем раздвинула ноги и вставила сначала один палец, затем два и, наконец, три, в надежде почувствовать, каково это, когда он – глубоко внутри и трахает меня.

Образы Райана заполнили мой разум, пока я яростно трахала себя. Я почувствовала, как нарастает оргазм, и позволила ему наступить, тихо постанывая, теребя пальцами свою мокрую киску.

– Еби меня, Райан, – прошептала я в темноту комнаты. Мое тело напряглось, когда я достигла пика, и я вонзила пальцы глубоко внутрь. – О, Боже, – тихо простонала я, выгибая спину навстречу члену моего воображаемого любовника.

Кульминация прошла, и я легла на кровать, мое тело покрылось потом. Я не могла поверить, что только что кончила, думая о Райане – такого раньше никогда не было. Я натянула трусики и тихо задремала, испытав самый сильный оргазм в своей жизни.

***

За тысячи миль отсюда, глубоко в недрах корабля ВМС США «Айдахо», Райан проснулся от одного из самых насыщенных сексуальных снов, которые он когда-либо испытывал. В нем фигурировала Оливия, и он понял, что все еще сохраняет болезненно сильную эрекцию. Даже больные части его израненного тела не могли соперничать с этой пульсацией.

Эротический сон? Такого не случалось с подросткового возраста, – подумал он, проверяя себя, чтобы убедиться, что не оставил ничего, что могло бы вызвать у него смущение. К счастью, ничего не было, и он вздохнул с облегчением.

Удовлетворенный, он расслабился, насколько мог, на своей тесной койке и попытался снова заснуть. Однако, когда лежал, ему показалось, что он уловил отчетливый запах женского возбуждения.

Нет, этого не может быть. Возьми себя в руки, Джексон, – подумал он, снова погружаясь в сон.

***

– Как спалось прошлой ночью? – спросила Адресия на следующее утро, когда я вошла в столовую.

– Лучше, чем за последнее время, – ответила я. Я увидела на ее лице понимающую улыбку и задумалась о прошлой ночи. Не она ли ответственна за это? Потом я отбросила эту мысль. Решила, что это невозможно.

– Замечательно, – сказала Адресия, ставя на стол две тарелки с яичницей-болтуньей и беконом. Рядом стояли вазы с фруктами и тарелка поменьше с кусочками тостов, уже намазанных маслом. Завтрак завершился стаканом апельсинового сока.

– Приступим к работе после завтрака, ладно?

– Конечно, – ответила я. Я заметила, что в перерывах между укусами Адресия изучает меня.

– Тебе и впрямь нравится этот Райан Джексон, не так ли? – спросила она.

– Да, нравится, – призналась я, удивляясь тому, что она знает.

– Когда встречаешь подходящего мужчину, то просто знаешь это глубоко внутри, – тихо сказала Адресия. Мне стало интересно, кого она имеет в виду – нас с Райаном или себя и своего мужа.

– У вас с Максом было так же? – рискнула спросить я.

– По правде говоря, да. Тяжело, когда мы в разлуке, и не раз у нас был общий интимный сон, – вздохнула Адресия.

– Подожди, – потрясенно сказала я. – Ты имеешь в виду...

– Да. Ему тоже приснился приятный сон. Думаю, там что-то может быть. Он – хороший человек, Оливия.

– Да, хороший. Но ты откуда все это знаешь?

– Я – бессмертная богиня, ты же знаешь, – с понимающей улыбкой ответила она. – Кроме того. Ты – молодая, здоровая, красивая женщина. Это нормально – испытывать такие чувства к мужчине.

– Я никогда раньше не испытывала ничего подобного, – смущенно призналась я.

– Может быть, это потому, что до Райана ты никогда не встречала ПОДХОДЯЩЕГО мужчину, – ответила Адресия.

– Может, ты и права, – сказала я.

Мы закончили завтракать, и Адресия собрала нашу посуду.

– Готова помочь мне сжечь сучку? – спросила она. Ее слова были легкими, но в тоне звучала угроза гильотины.

– Конечно» – воскликнула я, хотя и была уверена, что моя помощь ей не нужна.

– Хорошо! – сказала Адресия, и в ее глазах появился лукавый отблеск. – Но прежде чем мы уйдем, я должна рассказать тебе о твоей биологической матери.

– А что тут рассказывать? – спросила я. – Она – лживая, вероломная сука. Из-за нее убиты люди.

– Мне нравится твое отношение, но думаю, ты заслуживаешь больше знать о женщине, с которой прожила восемь лет. Я просмотрела информацию, предоставленную Кэмероном, и она весьма показательна.

– В каком смысле? – с любопытством спросила я.

– Из ее воспоминаний я узнала, что она начала изменять твоему отцу примерно через год после твоего рождения. Она пережила период послеродовой депрессии, посчитала себя дряблой и непривлекательной, что иногда случается. Твой отец поддержал ее, и она начала заниматься в местном фитнес-центре. Именно там она познакомилась с Джейком Кенистоном, тренером, который помог ей вернуться в форму. Он ее соблазнил, и именно тогда все пошло под откос. В то время как твой отец был занят работой, она сеяла свой дикий овес.

– После тренера у нее были партнеры в юридической фирме, где она работала. Затем – случайные мужчины, с которыми она познакомилась во время «девичников», и, наконец, – Майкл Симпсон.

– И папа ничего не заподозрил? – недоверчиво спросила я.

– Он подозревал несколько раз, но твоя мать читала его как открытую книгу. Она отступала от своей... деятельности... пока подозрения твоего отца не утихали. Затем, через некоторое время, она снова начинала, но всегда осторожно, чтобы не вызвать тех же подозрений. К тому же, твой отец не хотел тебя терять и знал, что при разводе ему, скорее всего, придется несладко.

– Проклятье, – прошипела я, чувствуя вспышку вины за то, что он остался ради меня... но и благодарности за то, что он сделал это. – Так, как же она прошла путь от федерального свидетеля до руководителя отдела внутренней безопасности?

– Вот тут-то все и запуталось. Похоже, когда к ней впервые обратились федералы, она была не вполне правдива. Она всегда подозревала, что ее любовник занимается незаконной деятельностью. Вместо того чтобы поступить правильно и сообщить о нем, она решила придержать эту информацию, чтобы в конечном итоге использовать ее против Майкла.

– Когда ей сказали об этом, она хорошо разыграла спектакль. Этого было достаточно, чтобы федералы подумали, что она невиновна, и ее взяли в оборот. Она сделала, как они просили, и в ответ штат не стал выдвигать против нее обвинений. Но она научилась использовать систему в своих интересах.

– Обвинений? – потрясенно спросила я. – То есть, больше чем одно? Я знала об обвинении в похищении ребенка родителем, но были и другие?

– Да. Ей было предъявлено обвинение в жестоком обращении с детьми и создании угрозы их жизни. Ты помнишь, как она давала тебе лекарство от синусита в Канкуне? – спросила Адресия.

– Да, помню. Я почти сразу же засыпала и на следующий день ничего не могла вспомнить, – ответила я.

– Лекарство, которое она тебе давала, было с примесью рогипнола, – объяснила Адресия. – После того, как ты засыпала, она и ее любовник укладывали тебя в постель, запирали дверь и уходили танцевать и веселиться. Она давала тебе достаточно, чтобы это все еще проявлялось в твоей крови после того, как ты просыпалась.

– Твоя мать утверждала, что ничего об этом не знала, и ее воспоминания подтверждают это. Позже власти штата нашли доказательства, указывающие на то, что оно было подмешано Майклом перед тем, как они покинули Штаты.

– Черт, – прошипела я. – Пока их не было, могло случиться все что угодно.

– Вот именно. Со временем она стала просто еще одним коррумпированным винтиком в и без того коррумпированной бюрократии. Она знала, кем и как манипулировать. Короче говоря, твоя мать использовала свое тело, чтобы получить то, что хотела. Спала с самыми разными людьми – сотрудниками, бюрократами, политиками, да кем угодно. Как с мужчинами, так и с женщинами.

– Итак, по сути, она стала бюрократической шлюхой, прокладывающей себе путь наверх, – сказала я, ничуть не удивившись.

– В основном, – согласилась Адресия.

– И что теперь будет? – спросила я.

– Мы возьмем их под стражу, и они лицом к лицу столкнутся с правосудием, – сказала Адресия. – Ты готова?

– Более чем, – заверила я ее с искренним пылом.

***

Энн/Анита и Дуглас сидели в ее кабинете, пытаясь определить местонахождение «USS Idaho» в надежде связаться с подводной лодкой для получения свежих данных, но ни один из их компьютеров, похоже, не работал. Внезапно в комнате стало темно и холодно.

– Что это, черт возьми? – спросил Дуглас, с опаской оглядываясь по сторонам.

– Не знаю, – ответила Анита. Она подняла трубку, чтобы позвонить в службу поддержки, но гудка не было. Затем она осознала, что цифровые часы на стене остановились. Они оба увидели рябь в темноте, и в комнате появились три темные фигуры: высокий мужчина в одежде в западном стиле, миниатюрная блондинка и... Оливия.

– Кто вы такие? Как сюда попали? –требовательно спросила Анита, вставая.

– Заткнись на хрен, сука, – прорычала Оливия, ударив Аниту кулаком в лицо.

***

Должна признать, мне было приятно врезать кулаком по лицу Аниты. Дуглас посмотрел на ее распростертое на полу тело, на окровавленное лицо, затем повернулся ко мне с яростью на лице.

– Как ты посмела напасть на свою начальницу, – прорычал он, бросившись ко мне. Он не успел далеко продвинуться, как мой кулак нашел путь к его горлу, заглушив все, что он собирался сказать. К этому времени Аните удалось подняться на ноги, хотя она была потрясена. Стерев кровь со своего лица, она посмотрела на меня с ненавистью в глазах.

– Значит, тебе удалось сбежать, – прошипела она. – Кто эти люди?

– Меня зовут Джастис. Джастис О. Пис, – довольно решительно заявил Илай, сделав ударение на слове «Джастис». Когда он выдвинулся вперед, его глаза горели как лесной пожар в прерии. – Я здесь, чтобы забрать вас двоих.

– А кто ты такая? – спросил Дуглас миниатюрную блондинку, когда Илай достал веревку, казалось бы, из ниоткуда.

– Я – судья, собирающаяся убедиться, что правосудие наконец восторжествует, – спокойно сказала Адресия, когда Илай обмотал веревку вокруг Аниты и Дугласа.

– Идем, – добавила она.

В следующее мгновение мы стояли в длинной комнате за столом. Илай сел с одной стороны и пригласил меня присоединиться к нему, что я и сделала, оставив Аниту и Дугласа в конце стола. Дверь с одной из сторон открылась, и вошел мужчина в костюме, а за ним еще двое, между которыми стоял Папа Чарли.

– Джон! – воскликнула Анита, узнав адвоката, представлявшего ее интересы пятнадцать лет назад, и подбежала к нему. – Слава богу, ты здесь. Ты должен вытащить нас отсюда.

– Боюсь, я не могу этого сделать, Энн. Или теперь Анита? Неважно. Этот человек – Дуглас Гордон?

– Да, это Дуглас. Он... работает со мной. Нас похитили Оливия, этот ковбой, и какая-то маленькая светловолосая шлюшка и привели сюда. Кстати, где мы? И что происходит? – спросила Анита, возвращая себе часть своего воинственного настроя.

– Что происходит? То, что ты, Гордон, и Папа Чарли сталкиваетесь с последствиями того, что сделали с Оливией и другими, – тихо сказал Джон. – Я здесь, чтобы представлять ваши интересы, но должен вас предупредить... – Он сделал паузу и посмотрел ей прямо в глаза. – Это не похоже ни на один суд, к которому вы привыкли.

– Что ты имеешь в виду, говоря о последствиях? – спросила Анита, внезапно испугавшись.

– Судья уже изучил все доказательства против вас троих. Ею принято решение, и от него никуда не деться, – тихо сказал Джон.

– Судья? Имеешь в виду ту маленькую блондинистую дурочку? Она даже не может быть достаточно взрослой, чтобы окончить колледж. Как она может быть судьей? – недоверчиво спросила Анита.

– Было бы лучше, если бы во время слушания ты не придерживалась такой позиции. Эта «маленькая светловолосая дурочка», как ты ее называешь, старше древнейшей человеческой цивилизации, и у нее есть сила, умение и авторитет, чтобы обречь твою душу на вечные муки, – ответил Джон, оставив Аниту ошеломленной и сбитой с толку.

– Ты, должно быть, шутишь, – пискнул Дуглас. – А как же надлежащая правовая процедура? Суд присяжных? Право рассматривать выдвинутые против нас обвинения, право встретиться лицом к лицу с нашими обвинителями и право на апелляцию?

– Вы должны понимать, что этот суд не является частью обычной судебной системы, и власть, управляющая им, намного выше Конституции. НАМНОГО, – подчеркнул Джон. – Вам будет предоставлена возможность встретиться лицом к лицу с вашими обвинителями, и вы услышите выдвинутые против вас обвинения. Мой лучший совет вам – отдаться на милость судьи. В этом суде за ней остается последнее слово.

– Чушь собачья, и ты это знаешь, – прошипел Дуглас. – Нет никакой власти выше Конституции, и я не признаю, какая бы власть ни управляла этим так называемым судом. Я сваливаю отсюда при первой же возможности, и тебе лучше надеяться, что наши пути больше никогда не пересекутся. Ты хоть представляешь, на кого я работаю?

– Да, я знаю о тебе все, Дуглас Гордон, и знаю, на кого ты работаешь. Что ты сделал и с кем это сделал. И я говорю тебе прямо сейчас, что решения, принятые сегодня здесь, будут иметь вечные последствия, – спокойно объяснил Джон.

Он перевел дыхание и оглядел трех своих клиентов, прежде чем продолжить.

– Теперь, когда откроется эта дверь, вы предстанете перед судом со всем должным уважением. Я оглашу ваше обвинение, и будут представлены доказательства. Не проявляйте неуважения к этому суду или к этому судье. Лгать даже не думайте. Наконец, не заговаривайте, пока к вам не обратятся. Понятно?

– Да, мы поняли, – тихо сказала Анита, толкнув Дугласа локтем, чтобы тот подчинился. Выражение ее лица было таким, словно она внезапно увидела всех призраков своих прошлых поступков, выстроившихся в ряд на воображаемой скамье присяжных.

– Хорошо, – сухо сказал Джон, прежде чем повернуться к передней части зала суда.

Несколько мгновений спустя открылись огромные двойные двери за высоким помостом, и по залу разнесся громкий голос.

– Всем встать, чтобы почтить судью Адрестию Рамнузию.

Все присутствующие в зале встали, и в комнату вошла женщина в длинном белом одеянии и с обоюдоострым мечом в руках. Ее глаза ярко сияли, и все почувствовали на себе ее пристальный взгляд, когда она оглядела комнату. Она села за высокую скамью, положив меч на стол перед собой.

– Садитесь, – приказала она.

Все, кроме Аниты, Дугласа, Папы Чарли, его охранников и Джона, заняли свои места. Для них сидячих мест не было, и они были вынуждены остаться стоять. Просмотрев какие-то бумаги на столе перед собой, Адресия заговорила:

– Я ознакомилась с обвинениями, выдвинутыми против всех вас троих, – сказала она. – Вместо того чтобы тратить следующий год на их прочтение вслух, я разместила их на мониторах слева от вас. – Вся стена внезапно превратилась в ряд мониторов высокой четкости, покрытых очень мелкими надписями. – Вы признаете себя виновными?

– Джон Халтнер, представитель защиты, ваша честь. Подсудимые признают себя виновными по всем пунктам обвинения, – сказал он, вызвав вспышку гнева Дугласа.

– Я не признаю себя виновным, черт возьми, – воскликнул он. Джон бросил на него испепеляющий взгляд.

– Заткнись, – прошипел Джон.

– Да, мистер Гордон, вы нарушаете протокол этого суда. Еще одна ваша выходка, и я обвиню вас в неуважении к суду, – сказала Адресия с очень резкими нотками в голосе.

– Я не признаю этого так называемого суда, и, конечно, не признаю твою власть, кем бы ты ни была! – крикнул Дуглас. – На самом деле, я намерен сделать все что в моих силах, чтобы свергнуть тебя и этот... суд!

Адресия встала и схватила свой меч. Ее лицо ярко засияло, но глаза были еще ярче.

– Я обвиняю тебя в неуважении к суду, – ответила Адресия, указывая мечом на Дугласа. Яркий луч света вырвался из меча и окутал все тело Дугласа. Несколько мгновений его тело сотрясала дрожь. Когда луч погас, на полу, там, где когда-то стоял Дуглас, осталась небольшая кучка пепла. Несколько мгновений спустя появилось устройство, похожее на автоматическую машину для мытья полов, собрало пепел, а затем с тихим мурлыканьем укатило прочь.

– Надеюсь, что больше вспышек не будет, – сказала Адресия, глядя на двух оставшихся обвиняемых, теперь с пепельно-серыми лицами и дрожащих.

– Нет, ваша честь, не думаю, что они будут, – спокойно сказал Джон. – Приношу извинения, ваша честь. Я вообще-то предупредил своего клиента.

– Очень хорошо, советник, – сказала Адресия, возвращая меч на место. Она посмотрела на лист бумаги на своей скамье, прежде чем продолжить. – Вижу, у вас есть ходатайство о снисхождении к мистеру Чарльзу Тото, он же Папа Чарли.

– Да, ваша честь, – сказал Джон. – Мистер Тото весьма активно сотрудничал со следствием.

– Это правда, Рейнджер? – спросила Адресия, глядя на Илая.

– Да, ваша честь, – сказал Илай, вставая. – Он был очень сговорчив. И казался искренне раскаивающимся.

– Понятно, – сказала Адресия. Обратив свое внимание на крупного темноволосого мужчину, она продолжила. – Мистер Тото, хотя этот суд уже признал вас виновным по выдвинутым против вас обвинениям, он не лишен милосердия. Признавая первоначальную цель вашей революции против коррумпированных местных властей, приказы, отданные вашим боевикам за поведение по отношению к гражданским лицам, и вашу защиту несовершеннолетних заложников, этот суд склонен проявить милосердие.

– Однако это не отменяет более поздних преступлений, совершенных вами и теми, кто находится под вашим командованием, в которых вы на самом деле виновны. Из-за вашего сотрудничества в расследовании дела основного обвиняемого, подтвержденного Рейнджером, настоящим я приостанавливаю ваше наказание до результатов судебного разбирательства властями Мадагаскара.

Адресия властно посмотрела на Чарли, и ее глаза заблестели еще ярче. Мужчина сильно затрясся, почувствовав, как его душу оттаскивают от края забвения.

– Поверьте, когда я скажу, что вам больше никогда не захочется находиться в моем зале суда. Вы свободны. Пока что. – Меч на ее столе на мгновение вспыхнул.

– Спасибо, ваша честь, – заплакал Чарли, когда судебный пристав снял с него кандалы. Он исчез в яркой вспышке света, оставив Аниту единственной обвиняемой.

– А теперь центральная фигура в этой двадцатилетней саге о коварстве, измене, убийстве и высокомерии. Энн Коулман, она же Анита Коулз, этот суд изучил каждую минуту вашей жизни в надежде найти хотя бы один момент, оправдывающий проявление к вам милосердия. К сожалению, мне ничего не удалось найти, – категорично заявила Адресия.

В стене передо мной открылась дверь, и я увидела, как в нее вошли шесть фигур. Мне пришлось сосредоточиться на том, чтобы идентифицировать их, поскольку они были окружены яркой аурой. Когда они вошли в комнату, я их узнала – мой отец вместе с пятью членами команды, убитыми людьми Папы Чарли.

Лицо Аниты побелело, когда она увидела человека, которого оставила умирать, – своего бывшего мужа. Ее глаза расширились, когда гигантский монитор на стене над ними воспроизвел сцену того, как она уезжает от него в тот день на месячный отпуск в Канкун.

– Но я умираю, – сказал Эндрю Энн на видео, когда она готовилась уйти.

– Не говори глупостей. Ты выживешь, – выпалила Энн в ответ, закрывая дверь.

Появилось еще несколько видеороликов, показывающих Энн с разными мужчинами. Некоторых она использовала, а некоторым позволяла использовать себя, но ее внимание привлек мужчина, за которым она когда-то была замужем.

– Я любил тебя всем своим сердцем, Энн. Все что я делал, было ради тебя и Оливии. Но ты несколько раз ударила меня ножом в спину, а затем бросила умирать, даже не дав возможности попрощаться с дочерью, – сказал Эндрю.

– Я не знала, что ты умираешь, Эндрю! – воскликнула Энн.

– Нет, знала, что только что убила меня своими словами. Возможно, ты не знала о том, что меня физически убивает опухоль, но тебе просто было все равно, – ответил Эндрю. – В этом разница.

– На самом деле, Энн Коулман, единственное, о чем ты когда-либо заботилась, – это о себе самой, – вставила Адресия. – Даже когда тебе был дан шанс все исправить, ты играла с системой, манипулировала окружающими и умудрилась проложить себе путь к власти через постель. И все это для того, чтобы ты могла обустроить свое собственное гнездышко, невзирая на цену.

– Ты потратила годы на сговор, чтобы прибрать к рукам наследство своей дочери. Увидев возможность вернуть ее под свой контроль, ты использовала свои женские уловки, чтобы добиться ее перевода, и едва она оказалась в твоем подчинении, ты сговорилась с Дугласом Гордоном уничтожить ее команду.

На видео на стене было видно, как Энн в постели с Гордоном разговаривают о том, как им подставить Оливию и ее команду под удар. Они только что закончили зажигательный секс, и Гордон был как пластилин в ее руках.

– Но ты ведь не собиралась выполнять свое обещание Дугласу, не так ли, Энн? – спросила Адресия. – На самом деле, ты уже замышляла подставить и его, не так ли? ОТВЕЧАЙ!

– Да, – тихо ответила Энн.

– Правда в том, что ты предала абсолютно всех в своей жизни. Своего мужа, даже свою собственную плоть и кровь. В результате твоего предательства были убиты пятеро хороших людей. Тебе пришлось бы совершенствоваться, чтобы стать просто злой, и тогда ты все равно осталась бы презренной тварью, – заявила Адресия с оттенком грусти.

– Поэтому, – добавила она, – суд постановил, что ты понесешь наказание за измену... на ВСЕ ВРЕМЕНА! Пристав, уберите этого... человека... с моих глаз. Судебное заседание завершено, – заявила она, поднимая молоток.

Адресия с силой опустила молоток, и комнату залила яркая вспышка света. Когда свет померк, я обнаружила себя на улице, стоящей в толпе вместе с Элаем и Адрестией. Мы находились неподалеку от кирпичной стены, покрытой пятнами. Перед стеной стоял одинокий столб.

Я увидела строй солдат, одетых в форму времен Гражданской войны, с мушкетами старого образца в руках, решительно маршировавших вперед, медленно, под ровный бой барабана заунывный призыв горна. Мою биологическую мать, которая теперь безудержно рыдала, практически протащили вперед и поставили у столба. Солдат привязал ее к столбу, заведя руки за спину.

Он закончил и ушел, даже не предложив ей завязать глаза. Она должна была все видеть. Энн посмотрела на меня, и по ее лицу ручьями текли слезы. Капли слез падали в пыль у ее ног, оставляя крошечные влажные кратеры. Я увидела, как ее губы произнесли: «Прости», но не почувствовала к ней сострадания. Я ощущала себя опустошенной.

Человек в синей офицерской форме выхватил меч, сверкнувший в солнечном свете, и отдал команду. Строй как один повернулся лицом к Энн.

– ГОТОВСЯ!

Поднялись винтовки.

– ЦЕЛЬСЯ!

Винтовки Спрингфилда 58-го калибра опустились и были направлены прямо в то место, где, как я знала, бешено билось в груди моей матери черное сердце, как будто пыталось убежать и спрятаться. Из ее горла вырвался сдавленный крик. Дула не дрогнули.

– ПЛИ!

<БАХ!>

Ее ставшую темно-красной грудь, заслонили густые серые облаками, а в нос ударил едкий запах сгоревшего черного пороха. Крик резко оборвался.

В следующее мгновение я поняла, что мы стоим в галерее Адрестии. Макс повесил портрет на стену в месте, отведенном для моей биологической матери. Я взглянула на портрет и увидела разбитую женщину со слезами на лице, привязанную к столбу перед стеной.

– Она...

– Мертва? – Адресия ответила на вопрос, который я не могла задать. Я отрывисто кивнула головой. Адресия тщательно обдумала свой ответ, глядя на меня так, словно заглядывала мне в душу. – Нет. И да. Сценарий перезапускается сразу после того, как в ее тело попадают пули.

Она махнула рукой на легионы картин страданий вокруг нас.

– В большинстве этих судебных решений виновный навсегда замирает в момент крайнего ужаса или страдания.

– Эта женщина навечно зависла над пастью акулы. Ее душа навечно зажата в мучительном ожидании того, как все эти зазубренные зубы разорвут ее предательское тело. Эта женщина чувствует, обоняет... и ощущает вкус... ВЕЧНО... бесконечных экскрементов демона, льющихся в ее предательский рот.

– Анита Коулз за свою долгую и не слишком выдающуюся карьеру несет ответственность за гораздо большее количество смертей, чем просто за пятерых твоих товарищей по команде. О, она заботилась о том, чтобы цель была достигнута: заложники освобождены, жертвы торговли людьми спасены, торговцы людьми схвачены или убиты. Иначе бы ее не повысили в должности. Но у нее почти всегда был скрытый мотив. Второстепенная цель, с которой она выполняла миссии.

– Возвращение награбленного или выкупа; дневники или жесткие диски с номерами счетов в швейцарских банках, – губы Адресии сжались в тонкую прямую линию, – большинство из которых не попало в компенсационные фонды жертв или даже в соответствующие органы в соответствии с законом. Они попали на ЕЕ секретные офшорные счета. Из-за ее жадности были ранены, покалечены или убиты люди, которые в противном случае остались бы невредимыми, если бы имели приказ выполнить только главную задачу.

– Из-за всех этих смертей и страданий, по моему мнению, она чувствует свою собственную смерть... снова и снова... бесконечно. Зная, что ей НЕ ДАНО избежать настоящей смерти. Таково ее наказание за то, что она предала всех в своей жизни. Особенно ребенка, которого родила, и который является священными узами. – Она сурово и непримиримо посмотрела на меня. – Ты согласна со всем этим?

– Я... эээ, – запнулась я. Я – снайпер, ветеран боевых действий с впечатляющим количеством убитых, но эта миниатюрная красивая женщина буквально наводит ужас.

– Так, ты передумала, Оливия? – спросила Адресия, нахмурив брови. Илай и Макс уставились на меня. Выражения их лиц были совершенно нейтральными. – После всего, что она сделала? С тобой, твоим отцом и твоей командой? Со всеми своими жертвами?

– Я согласна, что она заслуживает наказания. Сурового. Просто... – Я не могла сформулировать мысль. Отчаянно нуждаясь в помощи, я посмотрела на Илая.

– Просто что? – настойчиво, по-доброму спросил Илай.

– Когда я была ребенком, она наказывала меня, когда я вела себя плохо. Иногда отшлепывала меня. Иногда отправляла в мою комнату. Но наказание в конце концов заканчивалось, и она брала меня на руки, целовала и говорила, что любит меня. Просто кажется, что в какой-то момент наказание должно прекращаться, – сказала я. – Иначе превращается в пытку ради пытки.

Но я еще не закончила. Мне вдруг вспомнилось то, что как мне кажется, я давно забыла.

– Я помню, как читала об одном генерале морской пехоты, однажды сказавшем, что правосудие, сдобренная милосердием, вовсе не означает ослабления дисциплины, – добавила я искренне и с большей уверенностью, чем чувствовала на самом деле.

– Это – Джон А. Лежен. Очень хороший человек. Точная цитата такова: «Будьте добры и справедливы в отношениях со своими людьми. Никогда не заводите любимчиков. Дайте им почувствовать, что на справедливость, сдобренную милосердием, всегда можно рассчитывать. Это не означает ослабления дисциплины». Ты это имела в виду? – спросила Адресия, постепенно становясь все более задумчивой. На какой-то ужасный момент мне показалось, что я стою перед судом.

– Да, – ответила я. – В конце концов, к Папе Чарли ведь ты проявила толику милосердия.

– Да, проявила. Но он заслужил это своим сотрудничеством. И, хочешь верь, хочешь нет, его преступления менее вопиющи, нежели преступления Аниты Коулз.

– Так что же она должна сделать, чтобы заслужить толику твоего милосердия? – спросила я, взглянув на несчастную фигуру на картине, которую снова тащат к столбу.

Адресия проследила за моим взглядом, и я увидела, что ее мозг работает. После нескольких мгновений тишины на ее лице появилась улыбка.

– Оливия Коулман, ты мудра не по годам. Многие представители человеческой расы не понимают, что одна из профессий, наиболее нуждающихся в сострадании, – это профессия солдата, – наконец сказала она. – Я удовлетворю твое ходатайство.

Она посмотрела на портрет, а после продолжила:

– До сих пор эта земля не видела ни капли воды более ста лет. Если... и это большое «если»... слезы твоей биологической матери смогут заставить прорасти хотя бы одно сухое семя, я избавлю ее от мучений.

Я рискнула добавить:

– Но ведь слезы соленые.

Адресия начала отвечать, но ее взгляд на мгновение затуманился, а затем она улыбнулась и стала выглядеть почти безмятежной.

– Совершенно верно. Но это не проблема, Оливия Коулман. Ты уже выиграла это для нее. Я только что получила нечто, что можно назвать... «показанием потерпевшего», если хочешь... от твоего отца. Он тебя одобряет. И гордится

– Спасибо, – тихо сказала я.

– Пока не благодари. Ты еще не дослушала до конца. То, что я только что описала, может занять много лет. Возможно, к тому времени, когда это произойдет, внуки твоих внуков станут бабушками и дедушками. И если так, тогда ее вернут к жизни и дадут шанс искупить вину. Однако если она вернется к прежнему, наказание будет мгновенно восстановлено, без шансов на отсрочку. Ты поняла и согласна?

– Да, – ответила я, утвердительно кивнув головой. Илай и Макс улыбнулись и тоже кивнули. У меня сложилось впечатление, что Адресия не привыкла давать кому-либо пощаду.

– Хорошо. Ты – женщина, родственная мне душой, Оливия. Ты знаешь, что будут вопросы, и возможно, будет проводиться расследование, – сказала Адресия. – В конце концов, твое правительство захочет узнать, что случилось с двумя их сотрудниками и пятью специальными агентами.

– Я только что сама об этом подумала, – сказала я. – Что мне говорить? Как мне вообще все это объяснить?

– Позволь об этом позаботиться нам, Оливия, – сказала Адресия. – Насколько нам известно, вас с Райаном спасли с помощью «Айдахо» и доставили обратно в Кингс-Бей. Я уже связалась с коммандером Армстронгом, и он тебя ожидает.

– И ты можешь такое сделать? – недоверчиво спросила я.

– Конечно. В конце концов, я – бессмертная богиня, – усмехнулась Адресия. Илай и Макс рассмеялись.

– И что мне теперь делать? – в замешательстве спросила я.

– Ты и твой друг могли бы перейти на работу ко мне, – услышала я за спиной у себя мужской голос. Я обернулась и увидел мужчину, которого Адресия назвала Камероном. Он протянул мне руку, которую я приняла почти рефлекторно. – Кэмерон Дрейк, к твоим услугам, Оливия Коулман.

– Приятно познакомиться, – ответила я, все еще пребывая в замешательстве. – Что значит «перейти работать к вам»?

– Твой срок службы почти истек, а Райан довольно долго пробудет в центре реабилитации. К тому времени, когда он с этим закончит, ему предложат уйти на пенсию по состоянию здоровья, и я почти уверен, что он согласится. Конечно, если у него будет для этого стимул. – Он ухмыльнулся. – Нам бы мог пригодиться кто-нибудь с твоим опытом и способностями. Если хочешь, можешь пойти в колледж, пока работаешь на меня. Я – очень гибкий, – сказал он.

– И мы будем работать с вами? – спросила я, глядя на Адресию и Илая.

– Время от времени, если ты будешь к этому готова, – сказала Адресия.

– Я... с удовольствием, – сказала я.

– Добро пожаловать на борт, – сказал Макс, протягивая руку.

Я радостно пожала ему руку и сделала то же самое с Илаем.

– А теперь открой мне свой разум, Оливия, – сказала Адресия, положив руки мне на виски.

***

Я оглядела крошечный отсек и поняла, что снова нахожусь на корабле ВМС США «Айдахо». Я потрясла головой и сориентировалась, прежде чем взглянуть на другой стеллаж в парке метров от меня. Я узнала Райана и рассмотрела подсоединенные к нему трубки и провода. Его глаза затрепетали, а затем полностью открылись.

– Оливия? – в замешательстве спросил он.

– Я здесь, Райан, – сказала я, беря его за руку.

– Как ты сюда попала? – спросил он, нахмурив брови.

– Разве ты не слышал? – спросил мужчина от люка.

Я обернулась и увидела стоящего там коммандера Армстронга. Он вошел в каюту и встал рядом с Райаном.

– Она была с тобой на плоту. Мы подобрали вас обоих. Возможно, ты этого не помнишь, поскольку был без сознания, когда мы подняли тебя на борт.

– Нет, не помню. Наверное, я был в отключке, – в замешательстве пробормотал Райан. Его глаза метались туда-сюда между мной и коммандером. Честно говоря, я тоже была в замешательстве. Но я научилась ожидать практически всего.

– Просто хотел сообщить, что мы прибудем в Кингс-Бей всего через пару часов, так что, вам следует подготовиться к высадке. Я заказал машину скорой помощи, чтобы доставить тебя в госпиталь базы, – сказал коммандер. – Они также хотят осмотреть и тебя, – сказал он мне. – Вы двое прошли через многое.

– Спасибо, что предупредил, – сказал Райан.

– Надеюсь, у вас обоих все будет хорошо, – сказал коммандер, пожимая нам руки. – Удачи.

– Спасибо, – сказала я, и он уходил.

– Что, черт возьми, здесь происходит, чудо-девочка? – спросил Райан, когда дверь за коммандером Армстронгом закрылась. – Тебя ведь на том плоту не было. Я не был НАСТОЛЬКО не в себе. Как ты сюда попала?

– Долгая история, – тихо сказала я ему. – Доверься мне, ладно? Для всех, кого это касается, я поднята на борт вместе с тобой. Ты ведь получил мое сообщение, не так ли?

– Да, получил.

– Ситуация находится под контролем. С Анитой Коулз, Дугласом Гордоном и Папой Чарли уже разобрались. Все объясню, когда будет больше времени, – сказала я.

– Что значит «разобрались»? – скептически спросил Райан.

– Скажем так, правосудие восторжествовало, – сказала я ему. – Похоже, у нас есть друзья в очень высоких кругах.

– Выше, чем министр внутренней безопасности? – спросил Райан.

– Гораздо, – ответила я. – Просто следуй моему примеру, ладно?

– Наверное, – сказал Райан. – По крайней мере, на данный момент.

– Хорошо. А теперь отдыхай, – сказала я, подчеркнув свою фразу поцелуем в его губы.

– Зачем это было нужно? – спросил он, в замешательстве глядя на меня и поднося руку к губам.

– Сам подумай, Райан, – с кривой улыбкой сказала я.

– Мужчины, – прошептала я, качая головой.

***

Несколько часов спустя корабль ВМС США «Айдахо» пришвартовался, и Райана положили на каталку. Я проводила его до машины скорой помощи, и нас обоих отвезли в госпиталь базы, где провели осмотр. Мне сказали: «все чисто», тогда как Райана готовили к операции, чтобы закончить работу, начатую на подводной лодке.

Я оставалась с Райаном, пока его везли в предоперационное отделение. Когда мы добрались, нас встретили двое крупных мужчин в темных костюмах и солнцезащитных очках. Они остановили нас в коридоре и предъявили удостоверения личности.

– Оливия Коулман? Райан Джексон? – спросил один из мужчин.

– Да? – ответила я.

– Специальный агент Смит. Это – агент Джонс, национальная безопасность. Нам нужно, чтобы вы поехали с нами обратно в Вашингтон.

– Простите, агент Смит, но мистеру Джексону предстоит операция, – сказал сопровождавший нас врач. – Он будет недоступен в течение нескольких дней.

– А как насчет мисс Коулман? – спросил крупный агент.

– Ей разрешено ехать, – сказал врач.

– Давай, чудо-девочка, – сказал Райан. – Я догоню тебя, как только меня отпустят.

– У меня дома, ладно?

– Конечно, как только меня отсюда выпустят, – сказал Райан.

– Оставайся с Джексоном, – сказал Смит Джонсу. – Идемте со мной, мисс Коулман.

Я последовала за Смитом из больницы к темному внедорожнику с тонированными стеклами. Из машины вышел еще один крупный мужчина в темном костюме и солнцезащитных очках и открыл заднюю дверь. Я забралась внутрь, а Смит сел на пассажирское сиденье. Когда водитель вернулся внутрь, Смит жестом велел ему ехать.

Мы прибыли в аэропорт Сент-Мэрис, расположенный недалеко от базы, и подъехали к небольшому корпоративному самолету. Водитель остановил внедорожник, и Смит вышел из машины. Открыв заднюю дверь, он велел мне выходить из машины, а затем водителю вернуться в больницу и присоединиться к Джонсу.

Я последовала за ним к самолету, забралась внутрь и села там, где он указал. Через несколько минут мы взлетели и направились на север. Смит сел на кресло напротив меня и достал маленький блокнот.

– Где вы были последние две недели, мисс Коулман? – спросил он.

Две недели? Неужели меня действительно не было так долго? Неужели Адресия каким-то образом манипулировала временем? Я решила спросить ее об этом.

– Это – секретная информация, агент Смит. Пока я не пройду инструктаж и не получу разрешение поговорить с вами об этом, я не могу ничего сказать. Вам должно быть известно, – резко ответила я. – Что все это значит?

Он кивнул головой, прежде чем продолжить.

– Пропали два высокопоставленных федеральных служащих, мисс Коулман. Одна из них – ваш менеджер, мисс Анита Коулз. Другой – аналитик разведки Дуглас Гордон.

– О? – спросила я, сохраняя спокойствие, хотя внутри нервничала.

– Да. Мне интересно, знаете ли вы что-нибудь об этом.

– Откуда же мне знать, агент Смит? Я – всего лишь оперативный сотрудник. Мисс Коулз не делится со мной своим социальным календарем.

– Угу, – хмыкнул Смит. – Их отсутствие создает определенную проблему, мисс Коулман. Пока мы не узнаем, что случилось, и не выясним, что нарушений безопасности не было, весь ваш отдел будет находиться в режиме ожидания. Вы и другие члены секции А-17 будете временно заключены в камеры.

– Заключены в камеры? – потрясенно спросила я. – Я что, арестована?

– Возможно, «заключены» – неподходящий термин. Высшее руководство предпочло бы, чтобы вы и другие воздержались от явки на работу. Конечно, вы можете приходить и уходить по мере необходимости, но мы не хотим, чтобы вы покидали территорию. Вы также должны знать, что с вами захотят поговорить люди генерального инспектора.

– Понятно, – кисло сказала я. Не сказать, чтобы это несло какую-то пользу.

– Все, чем вы захотите поделиться, будет полезно, – сказал Смит. – Все что угодно.

Я чувствовала себя «выбитой из колеи» и не пыталась это скрывать.

– И чем именно, по-вашему, я могла бы поделиться, агент Смит? Светская жизнь моего босса – не мое дело. И, как вы сами сказали, меня довольно долго не было рядом.

– Значит, вам сказать нечего? – спросил он.

– Нет, нечего, – твердо сказала я ему. – Но, если мне что-либо придет в голову, я дам вам знать.

– Премного благодарен, – сказал Смит, закрывая свой блокнот. – Можете устраиваться поудобнее. Когда мы вернемся, я доставлю вас в вашу квартиру.

– Спасибо, агент Смит, – сказала я, стараясь не выдать раздражения.

Смит сдержал слово и велел своему водителю отвезти меня домой. Свою вынужденную изоляцию я начала с долгой горячей ванны, за которой последовала чашка чая Адресии. Прежде чем отправить меня обратно на подводную лодку, она положила мне в карман несколько пакетиков.

Илай также дал мне начатую пачку своих сигарет, так что, я выкурила одну на балконе, попивая чай. Сочетание этих двух факторов значительно расслабило меня, и в ту ночь я спала лучше, чем когда-либо за последнее время.

***

Следующие два месяца я провела, беседуя с членами группы интереса и федеральными агентами, расследующими исчезновение Аниты и Дугласа. Я придерживалась истории, которую вложила в мою голову Адресия, несмотря на все усилия интервьюеров сбить меня с толку.

В остальное время мне было скучно. Я занималась спортом или искала информацию в Интернете. Изучала программы обучения в колледже, но почему-то ни одна из них меня не привлекала. Все чаще и чаще лучшим вариантом выглядело предложение поработать с Кэмероном.

Однажды днем я как раз вернулась из крытого бассейна, когда услышала стук в дверь. Когда я ее открыла, там стоял Райан, опираясь на пару костылей.

– Райан! – воскликнула я, обвивая руками его шею. Было так приятно ощущать его рядом с собой.

– Вау, чудо-девочка, – с улыбкой сказал он, удерживая меня. Он оглядел меня и одобрительно присвистнул. Вот тут-то я и поняла, что все еще в своем бикини. Я почувствовала, что краснею, и отступила назад.

– Я только что из бассейна. Входи, пожалуйста, – сказала я.

Я придержала для него дверь, и он вошел внутрь.

– Присаживайся. Могу я предложить тебе что-нибудь выпить?

– Неплохо бы пива, если у тебя есть, – сказал он, ковыляя к дивану. – Если нет, то подойдет что-нибудь холодное и мокрое.

Я достала из холодильника два пива и отнесла в гостиную.

– Восхитительный вкус, – сказал он, сделав из бутылки большой глоток.

– Я так рада тебя видеть, – сказала я. – Как дела?

– Бывало и лучше. Последние два месяца я потратил на то, чтобы заново научиться ходить. А как дела у тебя?

– Я... думаю, нормально. В последнее время было скучновато. Вся наша секция находится в режиме ожидания, так что я мало чем могу заняться.

– Слышал, – сказал Райан. – Со следователями уже говорила?

– Да, несколько раз. А ты?

– Они допрашивали и меня. Ты что-нибудь слышала?

– Пока нет, – сказала я. Он кивнул, и я поняла, что он о чем-то задумался.

– Мне предложили уйти на пенсию по состоянию здоровья, – наконец тихо сказал он. – Док говорит, что мои дни в качестве полевого оперативника сочтены. Видимо, слишком много пулевых ранений.

– Жаль это слышать, – сказала я, хотя и не была удивлена. – И какие у тебя теперь планы?

– Не знаю. У меня есть пенсия, но сомневаюсь, что ее хватит на жизнь. У тебя, по крайней мере, все еще есть армия.

– Ненадолго, – сказала я. – Срок моей службы практически истек. Ко мне обращались по поводу повторного контракта, но...

– Но что? – спросил он.

– Я рассматриваю другой вариант. Мне... нам... предложили работу до того, как я вернулась на Айдахо.

– Что значит «нам»? – спросил он.

– Ты умеешь хранить секреты? – спросила я.

– Серьезно? После всего, через что мы прошли? – язвительно спросил Райан.

Я рассмеялась.

– Хочу рассказать тебе кое-что, что покажется невероятным. Я прошла через это, и мне это показалось... как минимйм странным. Обещай, что сначала выслушаешь меня до конца.

– Ладно, чудо-девочка, – сказал Райан, нахмурив брови. Он поудобнее устроился на диване. – Вываливай все это на меня. Обещаю, что выслушаю непредвзято.

– Ладно, – сказала я. – И ты никому ничего не скажешь. Обещай.

– Хорошо. Обещаю.

Я рассказала ему свою историю – об Аните, моем отце, моем наследстве, Адресии, Илае, Кэмероне – обо всем. Как и обещал, Райан слушал спокойно, но я видела, что моя история задела его за живое.

– Позволь прояснить ситуацию, – сказал он, когда я закончила. – Анита Коулз на самом деле была твоей биологической матерью, и охотилась за твоим наследством, вот почему она и Дуглас вступили в сговор с Папой Чарли, чтобы захватить тебя и вывести из игры команду.

– Да, – сказала я.

– Но мертвый ветеран Гражданской войны спас тебя от Чарли, затем уничтожил его армию, захватил его, и бессмертная богиня предала их всех суду. Затем она перенесла тебя обратно на подлодку и каким-то образом сделала так, чтобы все выглядело, будто мы с тобой прибыли вместе.

– Что-то вроде этого, – сказала я, надеясь, что он мне поверит.

– Если спросишь меня, звучит как безумная история в интернете. Но она объясняет, как ты волшебным образом появилась на подлодке. Потому что я точно знаю, что на плоту, когда я покидал остров, тебя не было. И не было ни на каком другом плоту, потому что я вывел их из строя. И в сообщении, которое я получил, ясно говорилось, что тебя нет на подлодке.

Между нами воцарилось неловкое молчание, пока мы собирались с мыслями. История была невероятной, и я не могла винить его за скептицизм.

– Ты когда-нибудь видел, чтобы я что-либо выдумываю? – спросила я.

– Нет. Но хотел бы, чтобы был какой-нибудь способ подтвердить то, что ты мне только что рассказала.

– Я тоже, – призналась я.

Как раз в этот момент в комнате потемнело, а температура значительно понизилась. Райан удивленно огляделся, но я поняла, что сейчас будет, и улыбнулась про себя. Я увидела рябь в одном углу комнаты, и там появились двое: Илай и Адресия. Глаза Райана расширились, когда он увидел, как они материализовались.

– Что за чертовщина? – спросил он, когда комната вернулась в нормальное состояние. Илай протянул руку и представился.

– Меня зовут Джастин. Джастин О. Пис, – произнес он с глубоким техасским акцентом. –Друзья зовут меня Илай. А это – Адресия Рамнусия.

Райан выпрямился на костылях и пожал руку Илаю, затем Адресии, прежде чем заговорить. Его глаза все еще были широко раскрыты, когда он смотрел на двух посетителей.

– Значит, все, что только что рассказала мне Оливия, – правда? – нервно спросил Райан.

– Да, – ответила Адресия. – Все.

– Как это вообще возможно? – спросил потрясенный Райан.

– Как – неважно. Важно, что это так, – ответила Адресия.

– А предложение о работе? – спросил Райан.

– Предложение вполне реально, если захочешь, – сказал Илай. – Если согласишься, будешь работать с нашим хорошим другом и время от времени с нами по мере необходимости.

– Но я – инвалид, – пожаловался Райан. – Я не могу работать в полевых условиях, как раньше.

– Это тебе и не понадобится. Но твои знания, опыт и чувство справедливости будут весьма полезны. Готов к этому? – спросила Адресия.

– Я... Думаю, да, – пробормотал Райан, все еще находясь в шоке от того, что только что случилось.

– А еще лучше, если будешь работать с Оливией, – с понимающей улыбкой добавил Илай. – Тебе бы это понравилось, правда?

– Ну, да. Мне бы это очень понравилось, – ответил Райан. – И чем мы будем заниматься?

– Расследованиями. В основном поддержкой и сопровождением. Возможно, тебе придется пройти несколько курсов в колледже. Устраивает? – спросила Адресия.

– Лишь бы платили по счетам, – ответил Райан. – Когда начинать?

– После того, как закончится срок службы Оливии, – сказала Адресия. – Я позабочусь, чтобы Кэмерон с тобой связался.

– Это... Кэмерон... Он такой же, как и вы двое? – спросил Райан. И Адресия, и Илай рассмеялись над этим.

– Никто не похож на Кэмерона, – посмеиваясь, сказал Илай.

– За исключением его жены и детей, – с улыбкой добавила Адресия. – Вот это интересная семья. Пусть он сам вам все объяснит.

– Полагаю, мы отняли у этих людей достаточно времени, – сказал Илай. – Почему бы нам не вернуться и не дать этим молодым людям заново познакомиться?

– Думаю, это очень хорошая идея. Будем на связи, – сказала Адресия. – Было приятно познакомиться с тобой, Райан.

– Мне тоже, – сказал Райан, снова пожимая им руки.

Мы все попрощались, а затем Илай и Адресия ушли тем же путем, каким пришли, в мгновение ока растворившись в тени. Я повернулась к Райану, все еще, казалось, пребывавшем в шоке.

– Ну? Теперь-то веришь мне? – спросила я.

– Я не должен был сомневаться в тебе, чудо-девочка, – ответил он.

– Нет, не должен, – сказала я ему. – Но на этот раз я тебя прощу.

– Итак, что мы теперь будем делать? – спросил Райан. Я улыбнулась и взяла его за руку.

– Хочешь, нарисую картинку? – спросила я, кладя его руку на свою грудь, прикрытую бикини, надеясь, что он почувствует мое возбуждение.

– Хм? – спросил Райан. Мгновение спустя его глаза расширились, когда он наконец сообразил.

– О, – простонал он, осознав, что происходит.

– Ооохх, – снова простонал он, когда я оседлала его колени и покрыла поцелуями его лицо, прижимаясь к его промежности.

Этой ночью я узнала, что Райан оказался столь же возбуждающим, как я себе и представляла. Из-за своих травм он настоял на том, чтобы я была сверху. Для меня это было чем-то новым, и мне нравилось чувствовать себя верхом на нем. Оргазмы, которые я испытывала, были просто умопомрачительными, лучше, чем все, что я когда-либо испытывала ранее.

Впервые в жизни я заснула в объятиях мужчины и проснулась совершенно новой женщиной. В то утро он смотрел на меня с улыбкой на лице, и мне было приятно осознавать, что ее причина – я.

– Что привело к этому? Прошлой ночью, я имею в виду? – спросил он.

– Заявляю свои права, – ответила я. – Я только что нашла тебя, и не позволю уйти.

– Я подозревал, что к тебе в дверь стучится целый батальон парней, – сказал он мне.

– Это вряд ли. Хочешь верь, хочешь нет, но я могу сосчитать количество парней, с которыми у меня что-то было, по пальцам одной руки. Но ты... Ты – первый настоящий мужчина в моей жизни. Первый мужчина, с которым я на самом деле спала. И я намерена удержать тебя. Если ты меня хочешь, то есть.

– Ты умеешь хранить секреты? – спросил он.

Я рассмеялась и игриво шлепнула его по руке.

– Серьезно?

– Да. Правда в том, что я хотел тебя с того самого дня, как впервые встретил. И хочу, чтобы ты знала, я – мужчина исключительно одной женщины, – сказал он, отчего у меня на глазах выступили слезы.

– Лучше тебе им быть, – сказала я ему. – Потому что я – женщина одного мужчины. И могу отстрелить тебе яйца с расстояния в восемьсот метров, – пошутила я, вызвав искренний смех.

– Вот это похоже на девушку, в которую я влюблен, – сказал Райан, застав меня врасплох.

– Ты... ты влюблен в меня? – спросила я.

– Да, – сказал он. – Прости. Наверное, мне не следовало этого говорить. Просто вырвалось.

– Нет, не извиняйся. Правда в том, что... Я тоже тебя люблю, – сказала я ему.

Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, а затем слились в страстном поцелуе. Тут мне в голову пришла коварная идея, и я решила сделать то, чего никогда не делала раньше. Взяв его эрекцию в руку, я прервала поцелуй и посмотрела Райану в глаза.

– Никогда не делала такого раньше, – нервно прошептала я, начиная спускаться вниз по его телу.

– Ладно. Только смотри... ЗУБЫ! – воскликнул он.

Упс, – подумала я. – Ну что ж. Век живи – век учись, полагаю... – Я посмотрела на Райана с выражением, которое, уверена, было очень виноватым. Последнее, чего я хочу, – это причинить боль своему мужчине.

– Прости, – сказала я ему. – Я совсем новичок в этом деле.

Он мгновение смотрел на меня, затем разразился смехом, после чего заключил меня в свои сильные объятия.

– Все в порядке, милая, – сказал он. – Я потрясен тем, что ты даже подумала о том, чтобы сделать что-то подобное.

Он назвал меня «Милая». Мое сердце подпрыгнуло от радости. Кроме двух мужчин, которых я знала как своих отцов, ни один мужчина никогда раньше не называл меня так.

– Все еще любишь меня? – спросила я.

– Я всегда буду тебя любить, чудо-девочка, – ответил он, подкрепив свое заявление горячим обжигающим поцелуем, на который я была более чем рада ответить.

***

Следующий месяц был напряженным для нас обоих. Я продолжала заниматься спортом и сопровождала Райана на сеансы терапии, радуясь его постоянному улучшению. Я также потратила некоторое время на то, чтобы узнать все что могла о сексе. Читала статьи в интернете, журналах и книгах. Просмотрела также несколько видеороликов, надеясь уловить какие-то подсказки.

– Знаешь, если действительно захочешь знать, как доставить мне удовольствие, все, что тебе нужно, это спросить, – однажды сказал Райан, увидев, как я смотрю порно.

– Прости, – сказала я, –просто хочу сделать тебя счастливым.

– И ты это делаешь, – ответил он. – Конечно, это касается обеих сторон. Если тебе что-то нравится или не нравится, просто говори мне. Я тоже хочу сделать тебя счастливой.

– Но все что ты делаешь, заставляет меня чувствовать себя хорошо, – сказала я ему.

– Рад это слышать. Но хочу, чтобы ты знала, что можешь говорить со мной о чем угодно. Вообще обо всем.

– Ты прав, – сказала я. – Мы должны быть полностью открыты и честны друг с другом.

Так началась кампания по изучению друг друга. Райан рассказал мне всю свою историю – как он уже был женат, когда служил в морской пехоте и, вернувшись домой после службы, обнаружил, что жена бросила его ради пожарного, у которого нет внезапных и длительных командировок далеко от дома.

– Сука даже забрала собаку. Можешь в это поверить? – спросил он.

– Прости, – ответила я. – Должно быть, было ужасно.

– Да уж. Но тебе нет нужды извиняться. Кроме того, если бы она не ушла, я бы никогда не встретил тебя.

Мы поцеловались и оказались в постели – опять. Мне было жаль того, через что ему пришлось пройти, но большая часть меня была рада, что первая жена ушла от него. Я повторила данное себе обещание никогда и никоим образом не причинять ему вреда.

В конце месяца был опубликован отчет генерального инспектора. Согласно ему, федеральные агенты обнаружили видеозапись с камер наблюдения, на которой два человека, похожие на Аниту и Дугласа, садятся на рейс в Рио-де-Жанейро, но нет никаких подтверждений или видеозаписей их высадки из самолета.

В отчете также указывалось, что федеральные агенты обнаружили ряд несоответствий во многих отчетах Аниты и раскрыли несколько оффшорных счетов на миллионы долларов. Ей не требовалось ничего из моего наследства – просто она его хотела.

Кроме того, следователи раскрыли связь между Анитой, Дугласом и Чарльзом Тото, он же Папа Чарли. В сообщениях указывалась схема «утром деньги-вечером стулья», согласно которой Тото уходит с достаточным количеством средств для финансирования своей начинающейся революции, оставив Аните около тридцати шести миллионов долларов после выплаты Дугласу четырех миллионов.

Насколько удалось выяснить следователям, заговор был прекращен из-за непредвиденных обстоятельств, таких как разрушительная буря, каким-то образом уничтожившая «армию» Чарли и весь его комплекс. Пятеро членов группы, работавшей в отделе Аниты, погибли в вооруженном столкновении с силами Чарли, но двум членам удалось выжить и сбежать, говорилось в отчете.

В заключение отчета оперативники, работавшие под началом Аниты, хвалили ее, отметив, что им часто приходилось работать в сложных и очень опасных условиях. Далее в отчете говорилось, что оперативникам удалось спасти значительное число жертв торговли людьми, уничтожив при этом преступные элементы.

Тем не менее, в отчете рекомендовалось расформировать весь отдел и реорганизовать его с новым персоналом и новым руководством, но только после усиления процесса проверки.

Несколько удовлетворенная, я передала толстый отчет Райану и позволила ему прочитать то, что вскрылось в ходе расследования. Закончив, он тяжело вздохнул и бросил отчет на стол.

– Чертовски жаль, – сказал он. – Много хороших людей останутся без работы из-за этого дерьма. Но кое-чего я не понимаю.

– Чего именно? – спросила я.

– Как, черт возьми, Анита прошла все проверки?

– Хороший вопрос. Я как-то спрашивала ее об этом. Похоже, когда федералы изменили ее личность, они проделали настолько хорошую работу, что, насколько кто-либо мог судить, Энн Коулман гнила в сосновом ящике в Навресвилле, США, – сказала я. – Когда ее воссоздали под именем Аниты Коулз, то создали достаточный фон, чтобы тот мог пройти даже глубокую проверку.

– Сукины дети, – вздохнул Райан. – И подумать только, все это время мы ей доверяли.

– Страшно, не правда ли? – спросила я.

– Абсолютная правда, чудо-девочка.

Но этим не закончилось. Через месяц меня повысили до сержанта и дали медаль в придачу. Я чувствовала себя грязной, принимая ее, как будто она была залита кровью моих товарищей по команде.

Затем нас вызвали для дачи показаний на двух слушаниях на Капитолийском холме, проходивших за закрытыми дверями. Прочитав отчет группы интереса, подкомитеты по разведке палаты представителей и сената, отвечающие за тайные операции, захотели узнать, что, черт возьми, происходит в Национальной безопасности.

Нас заставили давать показания по отдельности, что было вполне логично. После последнего слушания, я вышла в коридор за пределами зала для слушаний в поисках Райана. Его я не увидела, но услышала мужской голос, обращенный ко мне.

– Сержант Коулман, у вас найдется пара минут? – спросил сенатор Уильямс, глава сенатского подкомитета. – Я бы хотел встретиться с вами в моем кабинете, если не возражаете.

– Да, сенатор, конечно, – ответила я.

Когда мы добрались до его кабинета, он жестом пригласил меня сесть, затем занял свое место за огромным письменным столом из красного дерева.

– Ваши показания были довольно интересны, – сказал он, его южный акцент теперь был очень заметен.

– Именно так я все и помню, сенатор, – ответила я, гадая, чего он добивается.

– Уверен, что это так, – сказал он.

– Но вы мне не верите, – настаивала я.

– Скажем так, я думаю, что в этой истории есть нечто большее, нежели то, что вы нам рассказали, – с легкой улыбкой сказал он. – Я бы хотел вам кое-что показать. Посмотрим, что вы думаете.

Повернувшись, он открыл шкаф, ввел на клавиатуре код, а затем открыл небольшой сейф. Достал папку и положил на стол передо мной пожелтевшую фотографию.

У меня перехватило дыхание, когда я посмотрела, и я почувствовала, как от моего лица отхлынула кровь. На фотографии был изображен более молодой сенатор Уильямс с двумя людьми – Илаем и Адресией. Судя по всему, фотография сделана камерой видеонаблюдения, расположенной над ними тремя.

– Вам не нужно ничего говорить, сержант. Выражение вашего лица сказало мне все что нужно, – сказал он, подняв фотографию. Он задумчиво посмотрел на нее, затем вернул в папку и положил обратно в сейф, снова заперев его.

– У них есть способ связаться с вами, не так ли? – наконец, спросил он, снова повернувшись ко мне.

– Да, сэр, так, – тихо ответила я.

– Не волнуйтесь, сержант. Этого разговора не было. Просто я хотел кое-что подтвердить, и вы это сделали. По крайней мере, теперь знаю, что я не одинок. Я так понимаю, вы собираетесь уволиться из армии.

– Да, сэр, это так.

– Есть какие-нибудь планы? Вы собираетесь принять работу, которую предложил вам и Джексону Кэмерон Дрейк?

Я села, удивленная, что он знает об этом.

– Не удивляйся. Я считаю своим долгом знать, что происходит с людьми, которые на меня работают.

– Мы уже приняли его, сэр, – сказал я после нескольких неловких мгновений.

– Наша потеря станет его приобретением. Дрейк – хороший человек. Думаю, он вам понравится. Немного странный, особенно с этими золотыми крапинками в глазах, но он – человек чести. Желаю вам обоим удачи, сержант.

– Спасибо, сенатор, – сказала я.

– Доброго дня, Оливия, – сказал он, вставая и протягивая руку.

Я приняла ее и пожала, после чего вышла из кабинета, недоумевая, что, черт возьми, только что было. Вернувшись в зал для слушаний, я встретила Райана, с облегчением посмотревшего на меня.

– Где была? Я искал тебя повсюду, – сказал он, когда я его догнала.

– Ни за что в это не поверишь, – сказала я, взяв его за руку. – Расскажу, когда вернемся домой. – Домом, конечно же, была моя квартира, в которую Райан переехал по моему приглашению.

Когда мы приехали, я рассказала ему о своем разговоре с сенатором. Райан не выглядел удивленным, и я подумала, не говорил ли ему кто-нибудь что-либо, но он не подал вида, что говорил, и я оставила этот вопрос.

Я сменила форму на домашнюю одежду и приготовила ужин – лазанью с сыром, мясом и грибами, с дополнительным соусом и чесноком, как мы оба любим. После того как мы убрали посуду и выпили пару бокалов вина, Райан достал что-то из кармана.

– Все в порядке? – спросила я. – Тебе понравилась лазанья?

– Лазанья была идеальной. Все было идеально. Просто у меня есть вопрос, – сказал он.

– О? И какой?

– Я знаю, это может показаться слегка поспешным, но... Я так сильно люблю тебя, Оливия, и не вынесу разлуки с тобой. Ты выйдешь за меня замуж? – спросил он, держа открытую коробочку с кольцом. Я увидела красивое кольцо с бриллиантом и обняла его за шею.

– Да, Райан, – пискнула я. – Я выйду за тебя замуж.

Мы целовались, казалось, целую вечность, потом я позволила ему надеть мне на палец кольцо. После этого мы сразу же отправились в постель, и мои зубы ни капли не мешали. Наверное, практика и впрямь все делает идеально...

***

На следующий день я позвонила своим родителям и сообщила радостную новость. Мама завизжала от восторга, а папа поздравил нас обоих.

– Вы уже назначили дату? – спросил папа.

– Пока нет, – ответила я.

– Ты же знаешь, Роберт, вероятно, станет настаивать на заключении брачного контракта, чтобы защитить твой траст, – добавил он.

Роберт – адвокат моего биологического отца, и после того, как много лет назад было оглашено завещание моего биологического отца, стал семейным адвокатом.

– Я так и думала, – сказала я, задаваясь вопросом, как это воспримет Райан.

– Попрошу Роберта придумать что-нибудь подходящее для вас обоих. Ты не планируешь приехать сюда, чтобы сыграть свадьбу?

– Еще не говорила об этом с Райаном, но дам тебе знать.

– Мы с нетерпением ждем встречи с ним. Он сейчас рядом? – спросил папа.

– Конечно, – ответила я, передавая Райану телефон. – Это мой папа, – тихо сказала я ему.

– Это Райан, – сказал он, взяв трубку. Я могла слышать лишь одну сторону разговора, но два самых важных человека в моей жизни, казалось, прекрасно поладили.

– Я понимаю... и полностью согласен... Если только это будет справедливо... Конечно... Благодарю... Конечно, вот и она, – сказал Райан.

Наконец, он передал мне телефон и улыбнулся.

– Слушаю, пап, – сказала я.

– Твой жених кажется приятным молодым человеком, – сказал папа. – Мы не можем дождаться встречи с ним. Уверен, что твоей матери не терпится начать планировать свадьбу, – добавил он. – Когда вы, ребята, приезжаете?

– Пока точно не знаю, – сказала я. – Я увольняюсь, так что, скоро.

– Ладно. Толдько дайте нам знать. Я люблю тебя, милая. И – мои поздравления.

– Я тоже люблю тебя, папа, – ответила я. – И спасибо.

Мы закончили разговор, и я посмотрела на Райана, задаваясь вопросом, что мой отец только что сказал ему.

– Ну?

– Твой отец кажется очень милым и разумным человеком, – сказал Райан. – Не могу дождаться встречи с ним.

– Что он сказал?

– Упомянул что-то о брачном контракте, чтобы защитить твой траст. Кстати, я полностью с ним согласен. Просто до тех пор, пока он будет справедлив по отношению к нам обоим, – сказал он.

Когда у меня появилась возможность, я запросила увольнение. Когда оно было одобрено, я вернула правительственный автомобиль, предоставленный мне Анитой, и мы вдвоем уехали на грузовике Райана навестить мою семью. Все наши вещи были упакованы и переданы грузчикам, которые должны были доставить их к месту назначения.

Мы договорились пожениться в семейном доме на тихой церемонии. Мои родители пошли нам навстречу и пригласили священника из местной церкви.

Мама, папа и бабушка сразу же привязались к Райану, а он – к ним. Папа и Райан несколько минут поговорили наедине, и я заподозрила, что они обсуждали брачный контракт. Райан это подтвердил, когда мы поговорили позже.

– И он тебя устраивает? – спросила я.

– Конечно, – сказал он. – Контракт, которое я видел, вполне справедлив и защищает нас обоих. У меня есть и своя заначка – далеко не настолько большая как у тебя, но сумма приличная. Ваш семейный адвокат внесет кое-какие коррективы, после чего мы сможем подписать его.

Райан положил руки мне на плечи, обхватил мой затылок ладонями и посмотрел прямо сквозь мои глаза в мое сердце.

– Эй, чудо-девочка, мне все равно, будь ты самой богатой женщиной на планете или если у тебя нет и двух центов. Я хочу только тебя. Но всю тебя. На всю оставшуюся жизнь. Не хочу ничего большего... но и не соглашусь ни на что меньшее.

Затем он улыбнулся. Потом поцеловал меня. Внезапно мое сердце забилось, и если бы мы не стояли посреди гостиной, да еще и с другими людьми в доме, я бы набросилась на него прямо здесь и сейчас. Черт возьми, этот мужчина меня возбуждает!

После того как Роберт внес свои коррективы, мы просмотрели контракт. Он был довольно стандартным, поскольку призван защитить наши активы, но в нем также предусмотрены суровые наказания за неверность. На этом настаивали и Райан, и я. Мы без колебаний поставили свои подписи, затем свою работу выполнил нотариус Роберта, и дело было сделано.

Мари, сейчас работавшая над получением степени магистра в области бизнеса, взяла несколько дней отпуска на время свадьбы. Было приятно видеть старшую сестру, и мы провели несколько часов, наверстывая упущенное. Точнее, я узнавала о ее жизни. Что касается меня, мне было немного неловко.

Мы остановились на том, что я провела несколько тихих операций по спасению заложников и остановила случайного террориста, и более ничего. Я не могла осмелиться никому рассказать о встрече с моим биологическим отцом, равно как и об Аните. Или Адресии и Илае.

Сама свадьба была небольшим частным мероприятием на заднем дворе дома моих родителей, что нас вполне устраивало.

После свадьбы мама, папа, бабушка и Мари вынесли торт и шампанское, и мы танцевали и праздновали прямо во дворе, рядом с бассейном. Я видела, как плакала мама, танцуя с папой. Когда музыка закончилась, я пошла проведать ее.

– С тобой все в порядке, мам? – спросила я.

– О, да, милая, – сказала она, обнимая меня. – Я так рада за вас с Райаном. Это – одно из самых счастливых событий, которые здесь произошли. Я так люблю тебя, милая.

И тут меня осенило: я ведь ни разу не чувствовала такой любви от Энн/Аниты, как от женщины, обнимающей меня сейчас. Когда я осознала это, на глаза навернулись слезы. Я крепко обняла ее в ответ и хрипло прошептал на ухо:

– Я тоже тебя люблю... мама.

После празднования Райан увез нас на ночевку в хороший отель. Папа сказал, что он не против, если мы останемся дома, но, торжественно подмигнув, сам понял, что в первую брачную ночь нам нужно побыть наедине.

– Кроме того, нам рано вставать утром, – сказал Райан. – Мы едем в Вегас, а я люблю отправляться в дорогу пораньше.

– Конечно, сынок, – сказал папа. – Я все понимаю.

Мы попрощались, сопровождаемые объятиями и поцелуями, полными слез. По дороге в отель Райан сказал, что, хотя ему очень нравятся мои родители, он бы чувствовал себя немного странно, занимаясь со мной любовью в той же комнате, где я выросла, когда мои родители находятся в конце коридора.

– Могу это понять, – сказала я. – Но есть одно, что я хочу сделать по дороге в Вегас.

– И что же? – спросил он.

– Хочу сделать остановку в Куане. Там есть кое-кто, с кем мне нужно поздороваться.

– Куана? И кого ты знаешь в Куане? – с любопытством спросил Райан.

– Друга Илая, – ответила я. Райан странно посмотрел на меня, но ничего не сказал.

Брачная ночь была чудесной. Райан даже перенес меня через порог в наш номер. Большую часть ночи мы страстно занимались любовью и заснули, наконец, около часа ночи.

В путь отправились на следующий день, и Райан запрограммировал систему GPS для Куаны. Он был шокирован, когда я сказала, куда мы направляемся.

– Куана... Кладбище? – спросил Райан.

– Да, – сказала я.

– Ты уверена? – немного надавил он.

– Уверена, – сказала.

– Ну, хорошо. Как скажешь, – ответил Райан, ища адрес и указания, как проехать. Было бесконечно обнадеживающе осознавать, что сейчас он доверяет мне так же сильно, как и на поле боя.

***

Два дня спустя мы заехали на кладбище и подъехали к высокому надгробию. Посмотрев в Интернете, я знала, как оно выглядит, и жестом попросила Райана остановиться, когда увидела его. Мы вышли из машины и подошли к памятнику.

– Кто этот парень? – спросил Райан.

– Его звали Уильям Джесси Макдональд, – сказала я. – Один из величайших капитанов техасских рейнджеров всех времен. Посмотри сюда, – добавила я, вслух прочитав надпись на памятнике: «Ни один неправый человек не может противостоять тому, кто прав и продолжает наступать. У.М. Джей Макдональд, 1852-1918».

– Черт, – выдохнул Райан, прочитав надпись на памятнике. – Он был крутым парнем. И вообще, что заставило тебя решить приехать сюда?

– Илай сказал, что я должна прийти и поздороваться, – сказала я. – Я обещала ему сделать это.

– И я очень рад, что ты это сделала, – произнес тихий мужской голос, застав нас с Райаном врасплох. Мы медленно повернулись и увидели мужчину в одежде начала двадцатого века, стоящего рядом с нами. – Билл Макдональд. Рад с вами познакомиться, – добавил он, протянув руку. Райан пожал ее, а я последовала за ним.

– Капитан Билл? – спросила я, не веря своим глазам. Несмотря на все, через что я прошла, маленькая часть прежней меня задавалась вопросом, не реконструктор ли это, одетый как старый капитан рейнджеров.

– Капитан Билл, – с улыбкой сказал он. – Этого имени я не слышал очень долгое время. Ты, должно быть, та леди-снайпер, о которой мне говорил Илай.

– Да. Оливия Джексон. Но я больше не снайпер. Только что демобилизовалась из армии.

– Из армии, да? Все, конечно, сильно изменилось, с тех пор как я здесь, – сказал Билл, обдумывая мои слова.

– Подожди. Ты знаешь этого рейнджера? – спросил Райан.

– Да, знаю. Мы вместе скакали по этим краям в течение пяти лет. Жизнь была нелегкой. В те дни здесь ездило много плохих людей. Нужно было иметь что-то глубоко внутри, грызущее тебя, чтобы делать это.

– Я прочитала о тебе после того, как Илай сказал, что ездил верхом с тобой бок о бок, – сказала я.

– Надеюсь, что что-то из этого было хорошим. Ты же знаешь, что нельзя верить всему, что читаешь, – с легкой улыбкой сказал Билл. – Но я верю Илаю, а он много чего хорошего о тебе говорил. Сказал, что ты – его друг, а всякий друг Илая – мой друг.

– Спасибо, – искренне ответила я. – Для меня это много значит.

– С удовольствием. Просто помни об этом, и у тебя все получится, – сказал Билл, кивая на надпись на своем памятнике.

–Сделаю. Обещаю, – сказала я.

– А ты, молодой человек, – сказал Билл, переключая свое внимание на Райана, – позаботься об этой леди, слышишь?

– Да, сэр, позабочусь. Можешь рассчитывать на это, – сказал Райан. Его тон, полный абсолютной уверенности, пробудил во мне трепет.

Билл улыбнулся и кивнул.

– Что ж, было приятно с вами познакомиться, молодые люди. Вы оба, берегите себя, слышите? О, и твой отец просил передать тебе привет, и что он любит тебя, – добавил он, глядя на меня с огоньком в глазах.

– Пожалуйста, передай ему привет от меня и что я тоже его люблю, – сказала я.

– Обязательно, но он уже это знает. А сейчас мне пора. Увидимся позже, – сказал Билл, прежде чем раствориться в воздухе.

Я посмотрела на Райана и увидела, что он столь же удивлен и шокирован, как и я. Я начала что-то говорить, но он меня опередил.

– Это... это... только что случилось на самом деле?

– Да, – сказала я.

– Знаешь, чудо-девочка, у меня такое чувство, что нас ждут очень интересные времена, – наконец, сказал Райан.

– Думаю, ты прав, – согласилась я.

Мы оглядели территорию кладбища и больше никого вокруг не увидели, поэтому вернулись к машине и молча направились в Лас-Вегас. Райан вел машину, а я начала задаваться вопросом, что уготовано нам в будущем. Но что бы там ни было, я уверена, это будет очень... интересно.