Однажды в далёкой Сибирской глуши

Укрылись две жаждущих страсти души.

В глубокой ночи, задёрнув портьеры,

Забылись они в пылу адюльтера.

Но грохот раздался во тьме непроглядной,

И поняли оба - тут что-то неладно!

Нежданно явилось им вдруг откровенье,

Поставив всю суть бытия под сомненье.

Так хватит ли смелости двум пилигримам

Пугающий дом впопыхах не покинуть?

И смогут ли с честью пройти испытанья

Заблудшие души: Андрюха и Аня?..

Мы с Анной давно состоим в браке. Причём каждый в своём. Зато работаем в одном и том же филиале нефтегазовой компании. Она бухгалтер-ревизор, а я геолог-аналитик. У обоих работа связана с постоянными разъездами по удалённым объектам.

А поскольку расстояния в нашей Восточной Сибири, прямо скажем, немаленькие, график и направления командировок у нас часто совпадают. Наше рачительное руководство совмещает их элементарно в целях экономии на транспортных расходах. Ведь добираться до места порой приходится вертолётами и даже вездеходами.

Вот и вышло так, что в скором времени мы стали теми, кого в народе принято называть любовниками. Ей за тридцать, мне уже почти сорок. У обоих дома семьи и дети. У меня сын, у неё дочь. А мы, как два пубертатных подростка, считаем дни до очередной совместной поездки в какую-нибудь глушь, чтобы побыть там вдвоём.

В этот раз нам предстоял сначала двухчасовой перелёт на стареньком Ан-24, потом ещё сорок минут на вертолёте до станции геологической разведки. А оттуда на каком-нибудь внедорожнике уже до самой скважины, где нам и надлежало выполнить свои должностные обязанности.

— Здравствуйте, Дмитрий Иванович! – проорал я, выбравшись и вертолёта и пытаясь перекричать шум ещё работающего двигателя.

— Привет-привет, молодёжь! Как долетели?

— Нормально! – громко отозвался я, подавая руку спрыгивающей с высокой подножки Ане. – Как тут у вас?

— Да всё слава богу, Андрюш. Правда, дожди зарядили, дороги окончательно развезло! Ни пройти, ни проехать. – посетовал седобородый буровик.

— Что поделаешь – осень! – вступила в наш диалог Аня. – Доброго здравия, дядь Дим! И привет Вам с большой земли!

— Спасибо!

— А от Ольги Ивановны – так персональный!

— Что, прямо так она и сказала?

— А как же! Так и сказала! – подтвердила игривым тоном моя подруга.

За досужими разговорами мы втроём неспеша шли в направлении бытовки, возле которой нас обычно поджидал тёмно-серый полноприводный УАЗик. Однако сейчас на укатанной грунтовой полянке возле вагончика было пусто.

— А где ж Семёныч? Ещё не приехал? – спросил я.

— Ааа!.. – нервно махнул рукой старый наладчик насосного оборудования. – Пошли внутрь, всё сейчас расскажу.

Поднявшись по двум крутым ступенькам, мы вошли в пропахшее дешёвым табаком с нотками перегара помещение. Было жарко, потому что в небольшой буржуйке весело потрескивали дрова. Пока мы с Аней раздевались, Дмитрий Иванович с деловым видом поставил на печь закопчённый чайник.

— Сейчас я вас своим травяным сбором угощу! С медком! Будете? – густые седые брови мужчины поднялись крышечкой.

— Конечно! Кто ж от такого откажется-то? – потирая озябшие руки, бодро ответила Анна за нас обоих.

Горячий напиток был налит в три эмалированные кружки, а посреди стола красовалась банка янтарного цвета мёда с местной пасеки.

— Так что у вас тут приключилось? Где Семёныч, опять забухал, что ли? – спросил я, размешивая в чае мёд большой алюминиевой ложкой.

— Какой там! Он уж второй год как в завязке.

— А где ж он тогда? – прищурив правый глаз, Аня шумно отхлебнула из своей кружки.

— Он ещё рано утром сюда выехал, чтоб вас забрать. Да по пути крюк пришлось сделать. Ребятам на метеостанцию кое-что завезти надо было.

— И что? Всё же забухал с ними, да?

Зная, что циничный сарказм моей коллеги порой переходит все границы, я взял её за руку.

— Да нет!.. Тьфу!.. Ну что ты... – искренне кипятился дядя Дима. – Говорю же, за вами он поехал...

— Так что случилось-то? Где он? Может, ему помощь нужна? – забеспокоился я.

— Да помогли уже вон... – старик сделал большой глоток чая, усы на его губах при этом смешно взъерепенились. – Он, как от метеостанции-то отъехал, решил через просеку рвануть, так килóметров нá семь короче получается. А там развезло же всё! Увяз он, в общем, по самые помидоры!.. Ой, прости, Анютка...

— Да ничего! – усмехнулась она, потирая пальцами мою ладонь. – Я привыкшая.

— Ну, его хоть вытащили уже? – не выдержал я.

— Вытащили. Да так вытащили, что мост задний оторвали. Это ж надо додуматься гусеничным вездеходом «буханку» за мост дёргать!

— А за что же тогда?

— А фаркопы на что?!

— Так они ж спереди. – вспомнил я про два мощных приваренных к раме стальных крюка на той машине.

— Вот именно. А спереди, видать, не подъехать было...

— И что теперь?

— Да что теперь... Говорил с ними по рации перед вашим прилётом. Погрузили кое-как оторванный мост в кузов и уже тащат тросами нашу ласточку волоком.

— Какой кошмар! – искренне посочувствовала Аня. – Они, бедненькие, до утра тащить ведь её будут!

— До утра, не до утра, а до ночи – так точно! Так что заночевать вам придётся сегодня в нашей гостинице. А утром...

— Стоп. А откуда тут гостиница? – моему удивлению не было предела.

— А вот е-есть! – не без гордости констатировал Дмитрий Иванович и шумно отхлебнул чаю.

— А почему мы впервые о ней слышим? – разделила недоумение моя спутница.

— Так вы не в курсе до сих пор? Ладно, допивайте чай – и поехали! По дороге расскажу вам эту историю.

Минут через десять мы втроём сложили вещи в багажник старенькой Нивы. Наш проводник сел за руль, а мы уселись на заднем сидении.

— Ну, как гостиница... – начал свой рассказ старый буровик, – Пару лет назад бизнесмен тут один местный чудил – решил построить себе дом «вдали от цивилизации». Поговаривали, чтобы с любовницей там встречаться. Но вскоре что-то у них там не заладилось. Поначалу-то часто со своей пассией сюда наведывался. А этой весной он к нам вдруг один уже приехал и ключи от дома своего отдал. Подарил его как бы. Странный он какой-то тогда был... Пусть, говорит, трудовой народ там отдыхает культурно в свободное время. И сам с тех пор ни разу больше не появлялся.

— Ага, самострой, значит, вам свой слил? – проявила Аня свою контрольно-ревизионную язвительность.

— Не знаю я. Документов-то на него я не видел.

— Гм... И большой дом? – плавно сменил я вектор беседы.

— Да приехали уже почти. Сами сейчас всё увидите. Вон за тем косогором лесочек небольшой есть. Прямо возле него в излучине реки он дом и поставил. Место, конечно, сказочное!..

Ещё пару минут мы молча тряслись по ухабам размытой дождями грунтовки. Старик порой хмурился, а потом снова как-то наиграно улыбался.

— Тут, ребята, вот какое дело. Вы, конечно, скажете, что я совсем из ума выжил. Да только кажется мне, в доме этом домовой поселился.

— Уж ты!!! Как интересно! – почти захлопала в ладоши Аня.

— Я сам-то бывал здесь нечасто. В первый раз – недели две или три назад. Подумал тогда, что показалось... А вот когда сегодня днём приезжал, чтобы продуктов для вас запасти, да солярки в генератор залить... Там, кстати, почитай пятьдесят литров в баке, так что не экономьте...

Дядя Дима вдруг задумчиво умолк. Спустя минуту мне самому пришлось нарушить томительное молчание.

— И что случилось, когда Вы днём приезжали?

— Ну... В общем, там он. Вы главное – его не бойтесь. Но и сами ведите себя культурно. Дайте ему к вам привыкнуть, присмотреться. Не шумите и не ругайтесь. Не любят они этого...

— Ладно, мы не будем сегодня ругаться. – Аня взяла меня за руку и хитренько покосилась, уже предвкушая нашу с ней нескучную ночь.

— И вот ещё что. – подытожил Дмитрий Иванович, остановив автомобиль возле крыльца небольшого одиноко стоящего посреди дикой тундры коттеджа. – Задобрить его как-то надобно.

— А как? – нахмурилась Анна.

— Угостить чем-то. Да только, смотрите, не объедками какими! А чем-нибудь добрым, вкусненьким... Вот что сами есть будете – и ему в тарелочку того же положите, да ложечку не забудьте!

Зная, как любит местный народ подобный фольклор, я не воспринял всерьёз слова бородатого старика. Хотя должен признать, учитывая все обстоятельства, как-то они на меня всё же подействовали.

Дом оказался одноэтажным, но с виду довольно просторным. В небольшой пристройке рядом мерно тарахтел дизель, а на крылечке горел свет. И это было очень кстати, потому что уже стали сгущаться сумерки.

— А кто генератор уже включил? Неужто домовой? – не удержался я от сарказма.

— Нет. Говорю же, генератор я завёл, днём ещё. Чтобы вода в бойлере согрелась, ну и сам дом чтоб прогрелся. Отопление тут тоже электрическое.

— Ого! Спасибо. Мощный генератор, наверное?

— Да уж не поскупился бизнесмен – десятиколоваттник поставил. Для себя, как-никак, строил.

Когда мы вошли, в доме было тепло и уютно. А от обитых вагонкой стен пахло свежей древесиной. Дядя Дима велел нам смело хозяйничать и угощаться всем, что найдём в холодильнике и на продуктовых полках. А напоследок ещё раз попросил не обижать домового.

Оставшись одни, я и Аня с любопытством осмотрели дом изнутри. Он представлял из себя что-то вроде квартиры-студии. Единое пространство, к которому примыкала небольшая прихожая, кладовая и санузел. Как ни странно, в этой глуши имелась современная душевая кабина, полноценный туалет и даже биде.

— Ну, точно для любовницы строил! – Аня язвительно кивнула головой в сторону биде, спешно присаживаясь на унитаз, чтобы пописать.

В кладовке ничего интересного, помимо оставшегося ещё со времён строительства хлама, мы не заметили. Не вписывались в её интерьер только новенькие пушистые тапочки ярко зелёного цвета, что стояли на пыльном полу.

Дальний угол просторной комнаты был оборудован под кухню с электроплитой, разделочным столом и раковиной. Тут же неподалёку находился холодильник и обеденный стол с тремя стульями.

Прямо посередине жилого пространства стояло уютное кресло-качалка. Его сплетённые из ротанга спинка и подлокотники так и приглашали присесть и покачаться хотя бы минутку. Что мы с Аней в итоге по очереди и сделали.

А в противоположном углу располагалась огромная кровать с дорогущим высоким матрасом. Осмотрев этот настоящий сексодром с заправленной чистой постелью, мы загадочно переглянулись и пошли варить гречку.

Заправили её мы здоровенной банкой натуральной говяжьей тушёнки. Запах горячей еды был таким манящим и сногсшибательным, что сразу захотелось усесться и с аппетитом навернуть смачную порцию. Но в последний момент Аня спохватилась и поставила на стол третью тарелку.

Вопросов я не задавал. Только со снисходительной улыбкой наблюдал, как она ложку за ложкой выкладывает из кастрюли горячее угощение для местного домового. Потом она достала из выдвижного ящика три средние ложки, положила по одной возле каждой тарелки, и мы наконец приступили к ужину.

Пока Аня мыла посуду, я пошёл принимать душ. Суеверным я себя никогда не считал, но все эти разговоры про потустороннее на меня, видимо, всё же подействовали. Когда мылся, не мог отделаться от ощущения, что снаружи сквозь стеклянную стенку кабинки за мной кто-то наблюдает. Разок даже не выдержал и выглянул наружу, но рядом ожидаемо никого не оказалось.

Затем в душ пошла Аня. А я плюхнулся на пружинящий матрас и включил телек. Поскольку за спутниковые каналы никто давно не платил, смотреть было нечего. Тогда рука сама потянулась к телефону, но и с мобильным интернетом тут было всё сложно.

В этот момент откуда-то с кухни раздался звон – будто бы ложкой о тарелку кто-то стучит. Я оглянулся, но тут же убедил себя, что это просто недавно помытая посуда поудобнее устраивается в сушилке. Однако вскоре звук послышался снова. Он теперь был намного тише, зато стал повторяться.

Спустя пару минут я не выдержал и осторожно подошёл к обеденному столу. Как остолбенелый я смотрел на одиноко стоящую на нём тарелку, в которой почти не осталось еды. А рядом лежала вымазанная гречневой кашей десертная ложка.

Приняв всё это за шуточки моей ехидной подруги, я усмехнулся и снова плюхнулся на постель. А когда она, растирая по рукам крем, нагишом вышла из душа, я посетовал, мол, не вредна ли будет для её фигуры вторая порция такой калорийной еды перед сном?

— В смысле?.. – округлила Аня на меня глаза.

— В прямом. – я махнул рукой в сторону кухни, – Сама посмотри.

Теперь уже Аня застыла в немом оцепенении, когда мы вновь подошли к столу. Впрочем, через несколько секунд она резко развернулась и, больно ущипнув меня за живот, предъявила встречное обвинение в обжорстве.

В итоге мы удовлетворились каждый своей версией произошедшего и успокоились. Раздевшись, я плотнее зашторил окно, выключил свет и нырнул к Ане под одеяло.

Мне очень нравится ласкать её в темноте. А она в такие минуты любит воображать себя маленькой девочкой, которую изловил сексуальный маньяк, затащил в тёмный подвал, а теперь лапает и трогает где захочет, прежде чем изнасиловать.

Мы оба моментально провалились в омут наших грёз и фантазий. Упиваясь долгожданным уединением, мы не стеснялись в проявлениях обуявшей нас страсти. Аня в голос кричала и дрыгала ногами, сопротивляясь «маньяку», который сначала нагло мял её обнажённые груди, а теперь якобы стянул трусики, задрал коротенькую юбочку и норовит засунуть сразу несколько пальцев в промокшую щелку, чтобы грубо подрочить её изнутри.

Потом я с силой раздвинул ей бёдра, и мой жадный рот целиком покрыл страстным засосом её гладко выбритую сочную сливку. С силой впившись пальцами в нежные ляжки, я яростно орудовал на набухшем клиторе языком. Я проталкивал его в солоновато-розовые недра так глубоко, как только мог, упиваясь их сладкими соками.

Подчинившись грубому насилию, моя «глупенькая школьница» взахлёб стонала и вздрагивала, послушно и широко раздвинув под одеялом свои стройные ножки. И уже через пару минут было ясно, что она вот-вот кончит.

Тогда я ввёл наслюнявленный палец ей в попку на всю длину и с удвоенным усердием принялся вальцевать кончиком языка узенькое ушко женской уретры. Остро-сладостные спазмы буквально парализовали её тело. Каждое моё движение и даже лёгкое надавливание в области этой чувственной дырочки заставляли её судорожно трястись и вскрикивать от нестерпимого удовольствия.

Очень скоро мои оральные усердия в купе с беспокойно шевелящимся глубоко в попке скользким пальцем были вознаграждены бурным, мокрым и долгим Аниным оргазмом. Потом она ещё несколько минут часто дышала и вздрагивала от его периодически накатывающих афтершоков.

Нам обоим стало жарко, и мы откинули в сторону толстое одеяло. Немного отдышавшись, Аня оседлала меня сверху и стала медленно, как мне это нравится, двигать своей мягкой красивой попкой вверх-вниз, скользя истекающей щелкой по моему одеревеневшему от напряжения члену.

Сказочное сладострастие всецело овладело нами. Потеряв счёт времени, Аня возбуждённо пыхтела, сидя на мне, и похотливо покручивала задом. А я наслаждался глубокими проникновениями в её страстное лоно, ласково поглаживал низ спины и голые нежные ягодицы.

Внезапно на всю комнату раздался раскатистый грохот, с каким пустая пластиковая бутылка падает со стола на пол. Мы оба всполошились и стали напряжённо всматриваться сквозь непроглядную темноту туда, откуда доносился шум.

— Да ладно!.. – Анна не выдержала, слезла с меня и осторожно побрела в потёмках через всю комнату на свет крохотной зелёной лампочки на двери холодильника.

Я пошёл за ней следом, пока не упёрся в угол кухонного стола. Было слышно, как моя спутница шарит рукой в поисках выключателя небольшого светильника, что висел над плитой. А в это же самое время откуда-то со стороны раковины отчётливо послышался звон тарелки о её металлическую поверхность.

Спустя секунду над варочной панелью зажёгся слабый свет. Первое, на что я обратил внимание, было то, что со стола исчезла тарелка с остатками каши. Я был готов покляться, что ни я, ни Аня её отсюда не убирали, но теперь она вместе с ложкой лежала на дне раковины!

— Это ты их сюда принёс? – Аня с удивлением подняла с пола пару ярко-зелёных тапок, которые мы до этого видели в кладовой.

— Не-ет... – покачал я головой. – А тарелку точно не ты со стола убрала?

— Ой, мамочки! – вскрикнула она вместо ответа.

Аня бросила тапки и панически отскочила на пару шагов вглубь комнаты. Я подошёл и заслонил спиной свою подругу.

— Ну, и кто здесь? – спросил я решительно, всё ещё немного надеясь, что говорю с пустотой. – Выходи!

— Ладно, давай уже, покажись нам! – потребовала Аня, выглядывая из-за моего плеча.

Никто не отзывался. Тогда мы почти хором повторили наше требование, но уже более спокойно. И вновь никакой реакции не последовало.

— Не бойся нас, покажись. Мы тебя не тронем. – голос Ани прозвучал теперь почти убаюкивающе.

— Ну, да-а-а!.. А ловить не станете? – раздалось неожиданно писклявым голоском.

Мы переглянулись и с недоумением вытаращились туда, откуда доносился незнакомый голос.

— Да что ты! Мы не обидим тебя, обещаем! – заверила невидимого собеседника моя подруга.

— Ну, а ловить меня точно не будете?!

— Конечно, нет! Зачем же нам тебя ловить? – удивилась Аня.

— А он почему тогда молчит? – не унимался тоненький голосок.

— Я тоже тебя не трону. И ловить не буду, обещаю! – совершено искренне поклялся я. – Выходи к нам и покажись, кто ты есть.

Пару секунд ничего не происходило. А потом возле раковины, почти там, где я недавно стоял, из ниоткуда, плавно утрачивая свою прозрачность, возникла фигура невысокой рыжеволосой девчонки. Одета она была в широкие нелепые шаровары с одной бретелью через плечо и явно большеватую ей мужскую рубаху с закатанными до локтей рукавами.

Густые коричневые брови смотрелись довольно неуместно на её маленьком круглом лице с веснушками, смешным вздёрнутым кверху острым носом и крошечным ртом. Она молча стояла и виновато смотрела на нас исподлобья. Взгляд её глаз испуганно перекидывался то на меня, то на Аню.

— Оп-па! – Вырвалось у меня как-то само собой от удивления. – Ты кто такая будешь?

— Известно кто, домовые мы. – совершенно обыденно призналась она.

— Но ты же... девочка. Значит, не домовой, а домовая? – логично предположила Аня.

— Не-а! Домовица я, стало быть. – кокетливо уточнила девица.

— И что же, давно тут живёшь?

— Да почитай уж полгода.

— А раньше где жила? – Аня потихоньку вышла из-за моей спины и сделала шаг навстречу потустороннему существу. – И где твои родители?

— Так вот раньше с родителями и жила. Аккурат весь свой первый век к ними и скоротала, как и положено. А как сто годков-то мне стукнуло, стали для меня свой дом подыскивать. Так вот сюда и определили. А тятенька с маменькой и по сей день в том самом придорожном постоялом дворе обитают. Вёрст триста отсюда будет.

— Ого! И чего ж они тебя одну, да ещё и в такую глушь услали? Или ты разозлила их чем-то?

— Да не-е-т! – усмехнулась девчонка и тряхнула пышной нечёсаной шевелюрой. – Просто тяте моему уж очень не по душе нрав этих... как их... дально... бойцев.

— Дальнобойщиков, наверное? – предположила Аня.

— Во-во! Дюже не по нраву ему, как они там с девками молодыми по ночам обращаются. Вот и услал меня сюда, от них подальше.

— Понятно... Ну, а здесь тебе как? Никто не обижает?

Моя спутница всё больше входила в доверие к этому странному, но довольно милому существу. Да и я тоже, сам того не желая, быстро проникался к нему симпатией.

— Здесь-то? Так некому ведь и обижать-то! Поначалу жили тут двое, конечно... Но я их мигом отвадила! Больше они сюда ни ногой! – победоносно заявила девчонка.

— А чем же они тебе так не приглянулись? – удивилась Аня.

— Шумные очень были. Словечками срамными вечно бранились. Пьянки-гулянки всякие устраивали. Не люблю я такого! А ещё злая она у него. С виду-то улыбается, всё котиком его называет, а у самой в голове мысли-то – что у ведьмы! Да и он не лучше... Тьфу! Не хочу и вспоминать об них даже. Пусть спасибо скажут, что со свету не сжила, а просто выгнала!

— Это уж точно. – вмешался я. – А как же ты их отсюда выгнала?

— Известно как – напугала до полусмерти, они и сбежали! – рыжуха махнула рукой и звонко захохотала.

— А помнишь, дядя Дима сказал, что мужик тот в какой-то непонятной спешке дом этот буровикам подарил, а сам исчез и больше тут не показывается? – с насмешкой шепнула мне Аня.

— Погоди, а как же ты их так напугала? – продолжил я диалог с потусторонней сущностью. – Ты ж вон, вроде, не страшная совсем, а очень даже... ммм... симпатичная.

— Да ну... – у круглолицей девчонки от моего комплимента аж щёчки покраснели. – Это ж я вам какая есть явилась. Но ежели надо, и мегерой адской могу показаться! А хотите и вам прямо сейчас такой покажусь? Ну, просто так, ради смеха! Хотите?!.

— Эээ... Нет-нет! Спасибо, не нужно. – поспешила откреститься Аня от этого заманчивого предложения. – Ты нам такая вот, как сейчас, очень даже нравишься.

— Ну, ладно, как хотите! – хмыкнула рыжая бестия.

Она вдруг на миг нахмурилась, поёжилась и залезла себе под рубаху, чтобы почесать спину. А потом, ничуть нас не стесняясь, сунула руку в штаны и шумно поскребла там лобок. До меня только сейчас дошло, что мы с Аней сами оба стоим перед молоденькой домовицей в чём мать родила и даже не прикрываемся.

— Так, ну ладно... Вы это... Гасите фонарь и идите уже...

— А куда же нам идти? – не поняли мы.

— Ну... Куда-куда... Обратно в койку. А то ж я думала, сейчас вот кашку докушаю, тарелку да ложку быстренько вымою и за вами тихонечко понаблюдаю. А тут бутылка эта проклятущая под руку подвернулась, вот вы меня и услышали. Кстати, спасибо за ужин! Давненько кашки такой вкусненькой не едала!

— На здоровье. Так... Погоди, погоди! Ты сказала, что будешь за нами подсматривать?! – Аня опешила от такой перспективы.

— Ну, да. Посмотрю, как вы там дальше чпок-чпок делать будете. Мне ж надо опыту-то набираться! А то ж ведь спросят с меня вскорости, а я так ничему и не научилась.

— А не рановато ли тебе на это смотреть?! – возмутился теперь уже я этому откровению. – Тебе лет-то сколько, «чпок-чпок»?

— И ничего не рановато! Говорю же, сюда меня определили, как только мне сто годков стукнуло. А так-то сто один уже скоро будет. Да вы не серчайте! Я невидимой опять сделаюсь, вы про меня и думать забудете. А я на цыпочках то с одной стороны подойду, то с другой подкрадусь неслышно, а то и сверху на потолке над вами повисну... А потом, когда вы уйдёте, опять в кладовке запрусь, буду всё как есть вспоминать и днями напролёт теребенить от скуки свою пипирочку... Эх... Спрос-то уже совсем скоро, а я так толком ничему и не научилась.

— Да какой такой спрос? Что за бред ты выдумываешь?!

— Ничего я не выдумываю! Перед советом старейшин мне в скором времени ответ держать придётся. Так всегда происходит! – чуть не плача объясняла рыженькая домовица. – Каждая молодая домовица должна отчитаться о том, чему научилась за первый год самостоятельной жизни. А чему ж я тут научусь? Дом-то месяцами пустует!

— Ничего не понятно, но очень интересно... – тихо и философски умозаключила Аня. – А ты заешь, у меня появилась тут одна мысль!..

— Какая такая мысль? – оживилась потусторонняя сущность и приблизилась к нам на пару шагов.

— Да-да, и меня тоже заодно просвети на всякий случай, пожалуйста! – вежливо попросил я.

Мне бы и в пьяном бреду в голову не пришло то, что придумала тогда моя совершенно трезвая подруга.

— Что, если мы с Андреем – она кивнула в мою сторону, – позволим тебе на нас посмотреть, совершенно не прячась? И даже нарочно покажем тебе кое-что. А если захочешь, то и научим чему-нибудь. Ведь умеем мы с ним не мало! Правда, Андрюша?

— Да, но... – протянул я в замешательстве.

— Ух ты!!! Как здорово! – захлопала в ладоши мелкая развратница.

— Но только у меня есть одно условие! – строго добавила Аня.

Она поманила девчонку к себе пальцем и что-то шепнула ей на ушко сквозь всклокоченную огненную шевелюру.

— А это ещё зачем??? Я же в прошлом годе только в бане парилась!

— Ну, видишь ли, ты вон вся чешешься. И лицо у тебя чумазое. А ещё от тебя потом пахнет. А это дело, надо сказать, требует чистоты тела во всех местах. – убеждала Аня её уже вслух.

— Ну, я даже не знаю... – она попыталась понюхать свои подмышки. – Не люблю я мыться. Да и не умею особо.

— Хорошо. Если хочешь, пойдём вместе, и я сама тебя вымою. – Анютина доброта не знала границ.

— Не-не-не, с тобой точно не пойду! – категорично замотала нечёсаной головой домовица.

Аня снова что-то шепнула её на ушко.

— Да не пойду я с тобой, и не уговаривай! А с ним вот пойду. – рыжая бестия без тени смущения покосилась на меня и ткнула пальцем в мою сторону.

— Оп-па! – чуть не поперхнулся я от такого поворота. – А ничего, что я девчонок отродясь не купал?

— Ничего, ничего! Вот заодно и поучишься! – вынесла свой насмешливый вердикт Анна.

Она по-свойски взяла домовицу за руку и повела в душевую. Мне ничего не оставалось, как развести руками и поплестись за ними следом.

— Так, смотрите... Вот вам чистое полотенце. Шапочка для душа ни к чему, голову тоже обязательно вымойте! Вот шампунь и кондиционер... Андрей, ты смотришь? – Аня выставляла на край стиральной машины из своей бездонной косметички обширный арсенал разноцветных флакончиков.

— Угу... – обречённо пробасил я.

— Вот ещё гель для душа и мочалка. А это, смотри сюда, специальное жидкое мыло для интимной гигиены. Непременно воспользуйтесь им особым с усердием! – она протянула мне небольшой пластиковый пузырёк и хитро подмигнула.

Уже выходя из ванной комнаты, Аня неожиданно обернулась:

— Ну, а звать-то тебя как, домовица?

— Анфиской меня тятя с мамкой всю жизнь кличут. – развела руками чумазая девчонка.

После этого дверь плотно закрылась. При ярком свете год не мытая замарашка выглядела уж совсем не презентабельно.

— Ну, и чего стоим? Раздевайся. – скомандовал я, окинув её критическим взором.

— И портки тоже, что ль, скидовать? – смущённо косясь, поинтересовалась грязнуля, пока расстёгивала пуговицы на рубашке.

— Да-да, и портки тоже.

— Ууу... А смеяться не будешь?.. – осведомилась она с опаской.

— Не буду! – заверил я, принимая из её рук засаленную рубашку. – Смотри, я же стою перед тобой без порток.

— И то верно!

Взглянув на мой давно опавший после неоконченного полового акта орган, она перекинула бретель через голову, и широкие штаны свалились с неё сами собой. Я нагнулся и стал засовывать в стиралку их и рубаху. А краем глаза невольно пялился на её поросший тонкими рыжими кудряшками выпуклый лобок. Прямо под ним красовались два пухленьких валика, как ни странно, самой обыкновенной девчачьей письки.

Запустив цикл короткой стирки с отжимом и последующей сушкой, я открыл дверцу душевой кабинки и пустил воду комфортной температуры.

— Ну, что же... Прошу Вас, мамзель Анфиска! – я протянул руку и помог смущённой грязнуле перешагнуть через высокий бортик.

Немалых усилий мне стоило подавить и собственное смущение. Когда сын был маленьким, я, конечно же, его купал. И это не было для меня какой-то проблемой. Но сейчас мне предстояло тщательно выкупать и подмыть во всех местах тело довольно взрослой девицы с явными признаками позднего пубертата. И поверьте, это вовсе не так просто, как кажется!

Пришлось внушить себе, что я тут всего лишь банщик и взять в руки лейку от душа. Тёплые струи побежали по её плечам, рукам, стоячим грудкам и плоскому животику. Изо всех сил я старался не смотреть на её оголённую промежность. Потом взял за локоть, развернул к себе спиной и окатил водой сзади. Себе-то я всё внушил, а вот мой член предательски отреагировал на вид её узенькой молоденькой попки и начал неотвратимо набухать.

Я выцедил большую бирюзовую блямбу ароматного геля на поролоновую губку и стал растирать ею девичьи плечи. Хрупкое женственное тело сотрясалось от моих интенсивных движений. Уже через минуту я обильно намылил заднюю часть её шеи, спину и руки. А набравшись решимости, натёр мочалкой и обе половинки её миниатюрной попочки. Затем наклонился и принялся намыливать бёдра и голени.

А вот когда снова выпрямился, мой похотливый друг уже вовсю стоял колом и опадать в ближайшее время явно не планировал. Вселенский стыд накрыл меня тогда перед этой девчушкой! А ведь мне предстояло ещё намыливать её спереди.

Чтобы скрыть свой конфуз, я выдавил на мочалку ещё больше геля и, прихватив с собой все прочие нужные флакончики, шагнул внутрь кабинки. Анфиска ничуть не возражала. Наоборот, она даже немного подвинулась, чтобы нам вдвоём было удобнее разместиться этом тесном пространстве. Улыбаясь, она косилась на то, как мои руки расставляют на небольшой полочке флаконы со всякими шампунями и кондиционерами.

Тщательно пряча от неё свой стояк, я расположился позади, а молоденькая домовица почти прижалась спиной к моему животу. Обхватив стройный девичий стан, я принялся намыливать её спереди. В левой руке была мягкая мочалка, и ей я совершал круговые движения по юному обнажённому телу. В правой не было ничего, но она повторяла примерно те же движения.

Я убеждал себя в том, что это делает процесс мытья более эффективным. На самом же деле я просто не мог устоять перед соблазном снова ощутить в своей большой ладони завораживающее скольжение упругой мягкости этих двух небольших тёпленьких бугорков с торчащими остренькими сосочками.

Однако меня тяготила – буквально била кувалдой по башке! – мысль о том, что мой старый хер сейчас встал на чью-то не в меру осмелевшую дочку-подростка, которая не то по глупости, не то случайно забрела в этот дом. И от этого мне было, мягко говоря, не по себе.

Но позже, когда уже стал мыть ей голову, я рассмотрел её необычно длинные остроконечные ушки. Ей богу, я такие видел только в кино про эльфов! На ощупь они были вполне настоящими и даже немного тёплыми. А в верхней части лба, чуть выше кромки волос, я нащупал два небольших костяных нароста, явственно напоминающих рожки в их зачаточном состоянии.

Из всего этого я заключил, что она в самом деле вовсе не простая земная девушка. А значит, видимо, говорит правду и о своём необычном происхождении, и о внушительном возрасте.

Надо сказать, процесс мытья Анфиске неожиданно понравился. Если поначалу она фыркала и брезгливо морщилась, когда я поливал её из душа, то под конец уже по-настоящему млела под его тёплыми струями.

А когда я, намылив ей животик, некоторое время ласково пожамкал рукой её собственную жиденькую мочалочку на нежном лобке, она буквально растаяла в моих объятьях. Её маленькая округлая попка стала явственно тереться о мой вздыбленный орган своими мыльными половинками, чем сделала его ещё твёрже.

Наконец, дело дошло до самого сложного – нам предстояло воспользоваться интимным мыльцем, которая дала Аня. Не сделать это я уже счёл бы теперь настоящим малодушием! Я раньше никогда не видел, как его используют, поэтому решил действовать по наитию. Смыл с тела и головы голой девчонки остатки пены, а потом велел сесть на корточки и раздвинуть пошире колени.

Сам вышел из кабинки и взял в руки самый важный флакон. Анфиска тем временем покорно исполнила мои указания и была сейчас похожа на мокрого рыжего воробушка. Я выдавил себе на средний и безымянный пальцы добрую порцию отблёскивающей перламутром приятно пахнущей мыльной массы и тоже присел, но с внешней стороны высокого бортика.

Домовица молча и с интересом наблюдала, как я поднёс руку с интимным гелем к её приоткрытой девочке и стал медленно и осторожно втирать его во влажную розовую плоть. Сначала она поморщилась и даже закусила губу. Но очень скоро ей понравились эти новые приятные ощущения.

Некоторое время я бережно и тщательно намывал губки и лепесточки её красивой молоденькой щелки, пока не ощутил, что мыло на моей руке смешалось с выступившей любовной смазкой. Оба моих пальца беспрепятственно проникали в трепетную глубь, не встречая никакой преграды в виде девственной плевы. Хотя я не уверен, что у такого рода существ она вообще бывает.

Нехотя прервав этот волнующий процесс, я добавил ещё немного интимного геля себе на средний палец, после чего одним уверенным движением ввёл его ей в попу. Девчонка взвизгнула и схватилась рукой за моё плечо, но я с серьёзным лицом продолжил подмывать её заднюю дырочку, то почти вытаскивая из неё палец, то снова плавно вводя в тугой анус все три фаланги одну за другой.

— Ну, как тут у вас дела? Справляетесь? – послышался сзади тихий Анин голос.

— Ну, в целом-то, да. Уже даже заканчиваем. – ответил я, не отвлекаясь от столь ответственного занятия.

Анфиска тоже была занята и поэтому лишь на секунду злобным волчонком зыркнула на вошедшую Аню. Она изо всех сил старалась расслабить попку, чтобы мой мыльный палец скользил в ней как можно легче. И надо сказать, она делала успехи безо всяких подсказок.

Сама Аня, наверное, испытала в тот момент приступ ревности, когда увидела, как сладко и запросто я сношаю пальчиком в намыленную попку сидящую передо мной на корточках рыжую бесстыдницу. Поэтому она никуда больше не ушла, а встала рядом, опершись голым задом о край работающей стиралки.

— А мне кажется, я поняла, кто ты такая! – сказала она, глядя в экран телефона. – Тут в Интернете очень много про домовых написано.

— И что же там пишут? – участливо поинтересовался я.

Вынув палец из чистой девичьей попки, я поднёс к ней лейку душа и включил массажный режим. Толстые и мощные струи забили снизу-вверх и стали вымывать остатки интимного мыла из девичьих чресел.

— Ну, пишут-то много всякого. Но почти все, хоть и разными словами, сходятся в одном. Оказывается, к домовым относятся очень разные сущности... Вот: «Они бывают добрые, бывают злые. Бывают весёлые, бывают меланхоличные. Но дело не только в их характере. Их можно разделить на три основные категории. Первая, как сейчас принято говорить, "гендерно нейтральная"...» Так, это точно не наш случай, бла-бла-бла... Ага, вот! «Двум оставшимся присущ настойчивый интерес к домочадцам мужского или женского пола. Те, кого интересуют женщины и девушки, встречаются намного чаще, и их называют инкубами. Они обычно приходят тайно во время сна и совокупляются со своими жертвами помимо их воли, не взирая на возраст, социальный статус и семейное положение. А наутро никто из жертв не помнит, что было ночью.» Ну, и это точно не про тебя... «Других же напротив – влекут исключительно мужчины. Таких называют суккубами. Они, как правило, не скрывают своего присутствия, дразня и соблазняя по ночам мужчин и половозрелых юношей. У многих их жертв после первого же совокупления появляются признаки зависимости, и впоследствии они готовы на всё ради очередного полового акта с суккубом.» Ой, какой ужас!.. «При этом сами суккубы могут быть как женского, так и мужского пола...»

— Ну да, так есть. Маменька тятеньку словом этим – суккуб – частенько величала. Особенно когда гневалась. А меня они оба всегда ласково называли – суккубица ты наша маленькая... – Анфиска откровенничала, когда я уже вытирал полотенцем её субтильное тело.

— Так, выходит, нам... ну, особенно мне, конечно!.. очень повезло, что тут ты оказалась, а не тятенька твой, например? – умиротворённо констатировал я, промокая махровой тканью тонкие рыжие кудряшки на девчачьем лобке.

— Выходит... – равнодушно пожала она плечами.

Юная домовица явно не поняла сути моего фатального сарказма. Зато Аня на это как-то нервно рассмеялась.

— Ну, так что? Пошли чпокаться? – весело предложила рыжая развратница, когда я повесил на крючок большое банное полотенце.

Ей было совершенно невдомёк, что не так, и почему нас вдруг смутило это её предложение. Аня хотела было что-то сказать, но лишь махала руками и молча хватала ртом воздух. А когда она вдобавок ещё и рассмотрела мой мотающийся горизонтально из стороны в сторону набухший член, снова нервно расхохоталась.

— Ну, а что? Пошли! – скомандовал я. – Ведь это всё, вообще-то, было твоей идей.

Анфиска вышла из ванной комнаты первой, а мы за ней следом. Она сразу же прямиком направилась к ротанговому креслу-качалке. Суккубица подвинула его ближе к кровати и с деловым видом развалилась на нём, весьма развратно раскинув в стороны худенькие ножки.

В кухонном уголке по-прежнему горел светильник, создавая лёгкий полумрак в остальной части большой комнаты. Но я всё равно рассмотрел, как между ног у молоденькой бесстыдницы под покровом рыжего пушка расступились нежные валики половых губ.

— Ой, кстати!.. А тот бородатый дедуленька, что днём приходил, а потом ещё вместе с вами тут появлялся, он скоро вернётся? – спросила она вдруг.

— Нет, вы только посмотрите на неё! Ей ещё и дедуленьку сюда подавай!.. – укоризненно заметила Аня, усаживаясь на крой кровати. – А нас двоих тебе мало?!

— Да нет, я не про это... Просто хороший он. Тапочки вон какие мне подарил! – домовица приподняла и гордо показала нам свои ножки, на которые успела по дороге нацепить пару пушистых ярко-зелёных тапок.

— Да, наш дядя Дима – он такой! – многозначительно подтвердил я, вспоминая его взволнованный рассказ про местного домового. – Но он теперь только утром за нами приедет.

— Эх, ну ладно... – Анфиска устроилась поудобнее в кресле и всем своим видом показывала, что готова учиться чему-то новому и интересному.

Я тем временем тоже залез на кровать и улёгся головой на подушку прямо поверх одеяла. В доме стало совсем тепло, и укрываться уже не хотелось. Аня прилегла рядом и, косясь на Суккубицу, начала бередить рукой мой пока довольно вялый член.

Потом поднялась и уселась голой попой на мои голени. Склонившись, она оттянула пальчиками крайнюю плоть и коснулась губами моей головки. А я заложил руки под голову, прикрыл глаза и расслабился.

Всего за несколько минут умелый ротик подруги привёл моего бойца в весьма бодрое состояние. Всё это время я слышал, как беспокойно поскрипывает ротанговая качалка, на которой ёрзает наша заинтересованная зрительница.

А когда повернул голову и взглянул на неё, не смог сдержать улыбку. Вытянув шею, она упулилась на мастерски исполняющую минет Аню и повторяла губами и языком все её движения. А обеими руками держала перед собой воображаемый мужской орган. Это зрелище заставило меня невольно хмыкнуть.

— Ты чего? – Аня подняла на меня взгляд.

В ответ я стрельнул глазами в сторону домовицы. Аня тоже не смогла остаться равнодушной и рассмеялась. Анфиска спохватилась и откинулась на спинку кресла, снова положив руки на подлокотники.

— Ладно, давай, иди уже сюда... – произнесла она полушёпотом.

— Кто? Я? – переспросила густобровая рыжуха.

— Ты, ты. Кто же ещё? Или тут ещё кто-то есть?!

— А... Нет, вроде бы, больше никого... – необычная девчонка оглянулась и на всякий случай просканировала комнату своим астрально-всезрящим оком.

Она поднялась с кресла-качалки и приблизилась к краю огромной кровати. А в следующий миг, проявив недюжинный атлетизм, взяла и с места запрыгнула к нам на матрас, хотя высотой он ей был чуть не по пояс!

Приземлившись на корточки, рыжая бестия зыркнула сначала на Аню, а затем на меня довольными и немного хищными глазками. Мне даже показалось, что на долю секунды в них сверкнуло какое-то нечеловеческое зеленоватое свечение. Впрочем, что делать дальше, она не знала, и потому просто ждала указаний.

— Ну, чего ты? Давай! Ты же хочешь его? – подстрекала её Аня, освобождая место возле моих гениталий.

Та радостно закивала головой, расплылась в широкой улыбке и поползла ко мне на четвереньках. Точно так же, как это делала моя подруга, она оседлала мои ноги, прижавшись к ним маленькой тёплой попкой. Секунду помешкав, Анфиска склонилась над моим стояком и сходу заглотила его почти целиком.

Конечно же, тут же закашлялась, а из выпученных глазок потекли слёзы. Но это не остановило её, и она предприняла новую попытку. На этот раз её крошечный ротик более плавно и осторожно стал нанизываться на мой упругий пунцовый шар.

— Да... Вот так, не спеши... Ага, молодчинка... – инструктировала Аня свою ученицу. – А теперь полижи его язычком. Им особенно нравится, когда вон там, снизу, под самой уздечкой...

Я решил не вмешиваться в учебный процесс и просто наблюдал. Надо сказать, суккубица схватывала все премудрости буквально налету. Как будто бы и так всё знала, просто ей нужен был толчок, чтобы все эти знания всплыли в её разуме.

Всего через минуту, закрыв от удовольствия глаза, она с неподдельным упоением обсасывала мой мужской орган и без труда целиком проталкивала его себе до самого горлышка. Мне оставалось лишь наслаждался ласковыми прикосновениями её нежных губ и маленького суетливого язычка. Я нежно касался её головы, перебирал пальцами тонкие рыжие волосы и с интересом ощупывал то остроконечные ушки, то едва заметные молодые рожки.

А когда моё дыхание стало более глубоким и частым, Аня остановила её. Она объяснила, что если хочешь получить от мужчины максимум удовольствия, то ни в коем случае не следует торопиться. Пару минут они о чём-то перешёптывались, и я не лез в их девчачьи откровения.

А потом Аня взяла меня за руку, чтобы привлечь внимание, а сама грациозно встала посреди кровати раком, уткнувшись лицом в большую подушку. Всё было понятно без лишних слов. Я тут же встрепенулся и быстренько пристроился к её аппетитной попе.

Ухватив подругу за талию, я прицелился стоячим членом в её текущую щелку и потянул на себя. В следующую секунду раздался приглушённый подушкой протяжный стон. А мой ствол плавно заскользил вглубь нежных и приветливых женских недр.

Первое время мои движения были медленными и едва заметными. Но несмотря на это истосковавшееся по моим ласкающим проникновениям Анино лоно заставляло её то и дело восторженно вздыхать и постанывать. Мне нравится, когда она вот такая: с виду кроткая и податливая, а у самой внутри всё бурлит и клокочет. Торопиться совсем не хотелось, и я неспеша наслаждался, медленно лаская её изнутри своим твёрдым членом.

Но постепенно и незаметно темп и амплитуда моих толчков нарастали. Мало-помалу одиночные вздохи и стоны моей партнёрши стали сливаться в единое страстное завывание. Чем дальше, тем сладостнее становились её ощущения. Тем активнее она подмахивала мне попкой, и тем громче и заливистее вскрикивала от моих глубоких вторжений.

Под конец, когда характерная мелкая дрожь стала всё чаще пробегать по её телу, я шпилил её уже всю мощь. Дорогой матрас подхватил этот ритм и помогал мне ещё глубже и размашистее засаживать возбуждённой подруге по самые яйца. Не помня себя, я яростно долбил её горячую щель ещё несколько минут. А потом грозно и от души зарычал, высунул из неё налитый похотью ствол, ещё пару раз передёрнул его рукой и извергся спермой на Анины белые ягодицы.

Анфиска всё это время сидела на углу нашей постели в позе лотоса. Наслюнявленным пальчиком она увлечённо теребонькала продолговатую ягодку клитора у себя между ног и внимательно наблюдала за нами.

Сверхъестественная девчонка пошевеливала своими остроконечными ушками и внимательно прислушивалась ко всем звукам, которые издавали мы с Аней. Раскрыв рот и выпучив глазёнки, она ловила каждое наше движение, каждый наш жест.

Бессильно откинувшись на спину, я тяжело дышал и украдкой рассматривал это удивительное создание. Нет, она определённо не была нашей обычной земной мокрощелочкой, на которую внезапно обрушилось вдруг половое созревание, и она теперь не знает, что с этим делать.

Эта суккубица была существом, от природы созданным для соблазнения, искушения и совращения. Секс был заложен в саму её суть как приоритетный императив. И сейчас она как губка впитывала тот первичный опыт, который ей был остро необходим, чтобы расцвести и стать той, кто она есть. А потом ещё в течение многих веков исполнять своё истинное и весьма греховное предназначение.

Аня лежала рядом со мной на боку, обнимая меня за плечи. С нескрываемой улыбкой она смотрела, как Анфиска осторожно подползла ближе и уселась рядом со мной с другой стороны, всё так же скрестив перед собой ноги. Она растерянно смотрела то на Аню, то на меня, то на мой усталый мужской орган.

— Не расстраивайся. Я думаю, у Андрея ещё полно сил! Просто мужчины не могут так вот сразу. Им нужно время, чтобы восстановиться. Понимаешь? – успокаивала её моя подруга.

Домовица приподняла свои густы бровки и несколько раз отрывисто кивнула в ответ. Её рука осторожно и неуверенно дотронулась до моего ещё влажного и скользкого после недавнего соития члена. Тонкие прохладные пальчики суетливо забегали по его обмякшей поверхности, и это было восхитительно приятно.

Воспользовавшись тем, что девчонка сидит нагишом в позе лотоса, я не устоял и тоже плавно и осторожно коснулся её коленки, которая прижималась ко мне в области рёбер. Затем моя большая ладонь легла на внутреннюю часть откинутого в сторону девичьего бедра и медленно устремилась к ничем не прикрытой промежности. Анфиска восприняла это как благодарность за то, что она разминает мой временно опавший пенис, и ничуть не возражала.

Постепенно мои ласкающие движения на её беленькой ножке становились смелее. Я то проводил всей ладонью по нежной бархатистой коже, то почти щекотал, едва касаясь кончиками пальцев особо чувствительных мест у самого межножья. А когда будто бы невзначай задевал кончики жиденьких кудряшек, покрывающих половые губки, по её плоскому животику всякий раз пробегала волна, и слышался шумный выдох.

Окончательно осмелев, я решился и положил сразу три пальца на её приоткрытую щелочку. Средний тут же провалился в скользкую горячую бездну, а два других нежно надавили на невероятно мягкие и теплые створки молоденькой письки. Имя я почти не двигал, лишь едва заметно массировал пухленькие валики. Зато тот, что проскочил вглубь, принялся ласкать и нахально бередить трепетную мякинку.

Суккубица так прониклась этими ласками, что перестала мять моё уже пробуждающееся достоинство. Позабыв обо всём, она вскинула голову кверху и приоткрыла от удовольствия свой маленький ротик.

На всякий случай я вопросительно посмотрел на Аню. Она лежала на боку, подперев рукой голову и смотрела на нас со снисходительной улыбкой. А в ответ на мой немой вопрос утвердительно моргнула глазами.

Тогда я решительно оторвал свой торс от матраса и сел. Не дав Анфиске опомниться, я взял её за плечи и повалил на спину. Через несколько мгновений она уже лежала посреди огромной кровати со вскинутыми к потолку голыми пятками. Мои руки легли ей в изгиб коленей и настойчиво прижали их почти к самой груди.

Её маленькая попка приподнялась над простынёй, а красивая покрытая рыжим пушком щелочка приоткрылась. Устоять было просто невозможно, и я прильнул губами к её мокренькой прелести. Неповторимый аромат и солоновато-сладкий привкус девичьего нектара тотчас ударили мне в голову. Признаться, в свои годы я уж и не думал, что когда-нибудь мне вновь доведётся пригубить такую молоденькую и сочную письку.

Анфиска отреагировала на это долгим глубоким вдохом, вся напряглась и выгнулась дугой. Её ладошки легли мне на лоб и попытались сначала легонько оттолкнуть. Но уже через пару секунд давление ослабло, а проворные пальчики принялись теребить мой чуб.

Если честно, куни мне всегда доставлял куда большее удовольствие, чем даже минет. Как по мне, минет – это, скорее, неотъемлемый элемент порнухи или дань моде, если хотите. Он, конечно, бывает очень кстати, когда нужно быстренько привести агрегат в рабочее положение. Но вот кончать от минета я не люблю и зачастую сам прошу девушку прекратить затянувшиеся оральные ласки.

Зато, когда мой рот наконец добирается до её смазливой писечки, меня уже не остановить! Позабыв о том, что для суккубицы это впервые, я в полную силу смаковал нежную тёпленькую расщелинку у неё между широко раскинутых ног. Её громкое сопение и отрывистые стоны заводили меня со страшной силой.

Мои губы то скользили по трепетным створкам распахнутой девичьей ракушки, то жадно всасывались в мясистую розовую «устрицу», что обитает внутри. А мой бывалый язык непрерывно выписывал немыслимые выкрутасы на упругой жемчужинке клитора и частенько свербел самым кончиком игольное ушко стыдливого протока, что расположен чуть ниже.

Всё это вызывало восторженные визги Анфиски. Она извивалась и дёргалась подо мной. Ох, как же она текла!.. Дорвавшись до лакомых чресел юной смоковницы, я алчно высасывал и взахлёб проглатывал каждую капельку её любовного эликсира. Я увлёкся настолько, что опомнился лишь когда девчонка вся натянулась как струна и потом затряслась мелкой дрожью. А мне в язык при этом горячей иголочкой ударила короткая терпкая струйка.

Суккубица лежала с закрытыми глазами, бессильно откинув голову набок, и часто дышала. В изгибах коленей, где я её держал, на нежной коже остались яркие следы от моих пальцев. Я положил её лодыжки себе на плечи и молча любовался страстным молодым телом. Мой стояк к этому времени окончательно обрёл силу и рвался в бой.

— Ну... И чего ты ждёшь?! – раздался в тишине требовательный Анин шёпот. – Давай же! Смотри, какая она...

Набравшись решимости, я ухватил девчонку за попу и придвинул чуть ближе к себе её невесомое тело. Потом склонился над ней и направил своего вздыбленного орла в её уютное гнёздышко. Тихий протяжный стон раздался эхом в большой комнате. А по окнам и крыше дома в тот же момент как по команде забарабанил дождь.

Под его мерно нарастающий гул я начал двигаться в молоденькой письке. Самые первые скольжения в теплой узенькой щелочке были упоительно-чарующими! Меня проняло настолько, что нестерпимо захотелось подмять под себя и покрыть целиком всё это миниатюрное тельце. Так я и поступил.

Мой нос уткнулся в её макушку и яростно вдыхал пьянящий аромат девичьих волос. От него мой ствол ещё больше налился сталью и потяжелел. Правой рукой я стал бередить шелковистые огненные локоны и снова невольно нащупал два недавно пробившихся рожка в верхней части лба. А левую умудрился просунуть ей под попку – так я мог чувствовать, с каким напором раз за разом впечатываю в простыню мягкие булочки похотливо сопящей подо мной молоденькой чертовки.

Я двигал задом не просто вверх-вниз, а как бы немного волной. Я старался углубляться в её прелестное лоно под бóльшим углом, скользя напряжённым стволом по клитору и уретре, а отступать под более пологим, воздействуя своей твердью на иные чувственные точки и зоны.

Анфиска в ответ пыхтела и громко всхлипывала, когда мне удавалось с особым чувством приголубить внутри её жаждущую глубоких и умелых проникновений девочку. Меня просто сводило с ума, как искренне и ярко реагирует она на каждое движение моего члена.

Отбросив всякий стыд и стеснение, она как могла стала подмахивать мне своей маленькой попкой. А в какой-то момент настолько отдалась страсти, что начала даже тихонько похрюкивать в такт моим энергичным толчкам, отчаянно хватая воздух открытым ртом.

Моя пятерня снизу покрывала и мяла сразу обе податливые половинки её попочки, а на кончики пальцев струились обильные потоки тёплой смазки, которую выдавливал из узенькой щелки мой разгорячённый поршень. От тесных и дьявольски ласковых объятий письки этой рыженькой бестии он стал сейчас настолько твёрдым и толстым, что аж гудел от напряжения.

Понтия не имею, есть ли у суккубов матка. Но когда налитая горячей кровью головка моего введённого на всю длину члена упиралась в дальний свод её девичьего туннеля, Анфиска восторженно вскрикивала и вздрагивала подо мной, впиваясь в пылу страсти острыми ноготками мне в спину.

Я почувствовал, как её миниатюрное и потное от бурного совокупления тельце стало всё сильнее сжиматься в комок. Пологие холмики скользили и тёрлись стоячими сосками о мою волосатую грудь. От этих ощущений хотелось выть диким волком, а мой исполненный первобытной страстью мужской уд с каждой секундой распалялся и буквально зверел от жажды вторжений в юную плоть.

Теперь каждая новая фрикция, подобно движению гидравлического домкрата, взводила в страстном теле молодой суккубицы какую-то невидимую пружину, которой очень скоро суждено было неминуемо распрямиться. Что-то похожее происходило и со мной самим.

Позабыв обо всём и стиснув зубы, я яростно шпилил в голос скулящую и уже вовсю дрожащую под моим натиском миниатюрную любовницу. Мой зад в ту минуту, должно быть, напоминал челнок гигантского оверлока.

А потом меня накрыл оргазм. Он был такой невиданной силы, что я и думать не мог о том, чтобы кончить вне тела этой сладкой чертовочки. Помню только как рычал и впрыскивал в неё струю за струёй свою сперму, продолжая отчаянно долбить её пульсирующее чрево. А она в это время лишь тряслась и громко мычала от накрывшей её волны наслаждения...

Дальше всё как в тумане. Не помню, когда и как я вырубился. Разбудило меня какое-то громкое заунывное гудение. Я открыл глаза и понял, что лежу один на большой смятой постели, а в кухонном уголке Аня мелет кофе в электрокофемолке.

Свесив ноги с высокой кровати, я натянул трусы и отодвинул край плотной шторы. За окном уже брезжил рассвет. А значит, учитывая осень и местную широту, час был отнюдь не ранний. Нужно было срочно приводить себя в порядок, а все воспоминания о минувшей ночи отложить на потом.

— Доброе утро! – я чмокнул Анюту в щёчку и ласково потрогал рукой её попку сквозь трусики.

— Доброе! – бодро отозвалась она. – Яичницу будешь?

— Буду... Стой, а где ты её нашла? – удивился я, имея в виду кофемолку. – Мы же вчера искали, чем зёрна смолоть после ужина, но её нигде не было!

— Анфиска показала. – обыденно сообщила моя подруга. – Представляешь, стояла всё это время вон там, за старой пачкой попкорна, вот мы и не увидели!

— Анфиска?..

— Ну, да. Она ж вроде как домовица тут, и ей ли не знать где что лежит!

— Так она... А ты видела её утром?

— Угу. И мы очень даже мило с ней поболтали.

— А сейчас она где?

— Спряталась, когда ты стал просыпаться. Стесняется она тебя теперь почему-то.

— Ой, бли-и-ин!..

Я ухватил себя рукой за лоб и поплёлся в ванную умываться. Если честно, я был готов провалиться сквозь землю от стыда за то, что ночью вытворял с этой бесноватой рыжухой, ещё и в присутствии женщины, с которой сюда приехал. Причём я не был уверен, перед кем мне сейчас стыдно больше: перед Аней или же перед Анфиской?

— Ну, что тут поделаешь – такова уж наша с тобой кобелиная суть! – скорчив обречённую гримасу, посетовал я собственному отражению в зеркале, пока брился.

Выходя из душевой, я отметил, что дверца стиральной машины приоткрыта, и постиранных порток с рубахой в ней нет. А когда садился завтракать, увидел стоящие у входа в кладовку пушистые зелёные тапочки.

— Она там сейчас, как думаешь? – кивнул я головой в сторону кладовой.

— Думаю, да. Но ты пока лучше не трогай её, она всё равно тебе сейчас вряд ли покажется.

— Не буду, конечно. А как она вообще? – осторожно спросил я, помолчав. – Ё-моё!.. И о чём я вчера только думал...

— Да не переживай ты. Нормально всё.

— Точно?

— Да, говорю тебе! Ей всё очень даже понравилось.

— Да ладно... Она сама тебе это сказала?

— Конечно. Слышал бы ты, какие она мне вопросы потом ещё задавала – со стула бы грохнулся! Ешь давай, а то остынет...

— Да уж, этого мне, пожалуй, лучше не знать.

Я ел глазунью из трёх яиц и жевал бутерброд с маслом. А Аня тем временем варила в турке для нас кофе. И всё же рой мыслей в голове, смешанный с угрызениями совести, никак не давал мне покоя.

— Анют... – начал я виновато. – Скажи мне честно, я вчера точно не переусердствовал с ней? А то я переживаю.

— Слушай, ты сейчас, видимо, комплексуешь, потому что думаешь, что переспал с малолеткой? – проявила она чудеса прозорливости. – Так вот, смею тебя заверить, она вовсе не так проста, как кажется на первый взгляд!

— В каком смысле? Ты про то, что она как бы... не совсем человек?

— Я про то, что она вовсе не человек. Она самый настоящий суккуб – потустороннее существо из разряда низших демонов, и при этом свёрнутое на сексе с земными мужчинами.

— Гм!.. То есть, хочешь сказать, я был у неё не первым?

— Ну... свечку я не держала, как говорится, но, если тебя это успокоит, то предположу, что не был. Но это неточно...

— Аня, блин! Вот умеешь ты успокоить! – я нервно бросил вилку в почти опустевшую тарелку.

— Скажу тебе так. Пока ты спал, а мы тут немножко общались, она показалась мне не только в том обличии, в котором мы вчера её видели, но ещё и в образе нескольких весьма оторванных и расфуфыренных шлюшек.

— Хех! Должно быть насмотрелась на них в том мотеле, где выросла при родителях. – предположил я.

— Скорее всего. Так вот, мне пришлось провести с ней некоторую работу и немного подкорректировать эти её, так сказать, альтер-образы. А то ведь покажись она такой приличному мужчине, вроде тебя, – его же и стошнить может!

— Да уж... – я невольно поморщился. – Погоди, а зачем ты её чему-то учила, если она демон?

— Ну, а что? Жалко мне, что ли? Просто поделилась с неискушённой девочкой своим жизненным опытом. А потом мы ещё немного порепетировали и поработали над некоторыми деталями. – Аня задумчиво хмыкнула, улыбнулась и допила из чашки свой кофе.

— Ну-ну!.. – усмехнулся я и тоже сделал глоток ароматного бодрящего напитка. – Слушай, а ты сама-то не злишься на меня? За то, что я с ней... ну... при тебе...

— Ой! Да брось ты! Ты же знаешь, не в моих правилах из себя обиженную целку строить. И потом... Я же сама изначально и предложила этот своего рода тройничок.

— Да но...

Договорить Аня мне не дала. Она подошла и присосалась к моим губам крепким поцелуем. А потом тихо прошептала на ушко:

— Ты был великолепен! – призналась она. – Брутальный самец страстно покрывал молоденькую самочку... М-м-м!.. А как она пищала под тобой, помнишь?.. Если честно, я и сама ещё разок кончила, пока смотрела на вас!

В это время за окном послышался гул тяжёлого дизеля.

— Ох, блин, приехали уже! А мы не одеты! – всполошилась моя подруга.

— Кто, Дмитрий Иваныч, что ль? А почему я не в курсе?

— Да потому что ты дрых, и он тебе не дозвонился. Поэтому позвонил мне.

— Эх, точно! Я ж ещё с вечера телефон на беззвучный поставил...

— Он сказал, что за ночь ливнем дорогу развезло окончательно, и теперь даже на Ниве он к нам не проедет. Так что они заедут за нами сразу на вездеходе. Всё! Я побежала, и ты тоже давай одевайся!

Мужику вроде меня одеться – секундное дело: джинсы, свитер, носки – и пошёл обуваться. Другое дело – женщины. Поэтому пока Аня приводила в порядок свои пёрышки, я выглянул на крыльцо и столкнулся там с нашим вчерашним провожатым.

— О! Привет! Готовы уже? – бодро спросил дядя Дима.

— Доброе утро! Да, почти! Аня, правда, ещё одевается.

— Понятно... Раз уж такое дело, может, кофейком угостишь? А то ты как дверь-то открыл, так его ароматом благородным-то и повеяло!

— Ой, да легко! А там кто, Семёныч? Может, и он тоже с нами по чашечке? – я махнул рукой водителю вездехода, но тот этого даже не заметил.

— Не, не надо. Он угрюмый сейчас после вчерашнего. А когда он такой, лучше его не трогать, поверь.

Входя в дом, седобородый старик покосился на тапочки возле кладовой, но ничего не сказал. Озираясь по сторонам, он прошёл и присел на стул возле холодильника. А когда я уже варил в турке кофе, как бы между прочим спросил:

— Так что, подружились вы с домовым-то здешним?

— Ну-у-у... – я изо всех сил подбирал слова для ответа. – В общем, да. Можете не верить, но мы действительно подружились. Всё сделали, как Вы наказывали: не шумели, не ругались и угощение на столе оставили.

— Ишь ты! И как она вам показалась?

Вот тут я чуть не выронил из рук пачку кофейных зёрен, которую убирал обратно на полку.

— А откуда вы знаете, что это «она»?! – моё лицо вытянулось от удивления. – Вы... тоже видели её?!

— Видел? Не-е-ет!.. – отмахнулся дядя Дима. – Просто по некоторым признакам догадался. Такое не часто, но бывало... Старожилы местные рассказывали, будто... Погоди-ка, так выходит, это вы её видели? – глаза старика засветились неподдельным интересом.

— Ну, типа того...

— Ого!!! И ты молчишь?! – он снова невольно окинул пристальным взглядом стены, пол и потолок большой комнаты.

Я не знал, что говорить. Поэтому, тупо улыбаясь, просто разлил горячий кофе в две чистые чашки.

— Привет, дядя Дим! Так, а что тут рассказывать-то? – пришла мне на выручку Аня, выйдя из ванной. – Это тот самый случай, когда лучше самому один раз увидеть...

— Ну, да... Разыгрываете вы меня! А я и поверил.

— Так! Мне уже с буровой звонили, спрашивали, когда будем? Если все готовы, то надо срочно выдвигаться.

— Да, ребятушки, Вы поезжайте. А я тут покамест останусь. В доме приберусь, генератор выключу... А потом Егору позвоню ближе к обеду, он меня и заберёт.

— Ну, что ж, тогда, как говорится, по кóням! – громко хлопнул я ладонью о ладонь и решительно направился в прихожую.

— Андрюш!.. Ну, а кофе кому? Ты ж вторую-то чашку кому налил?

— А! Так это я на прощанье домовице гостинец оставил! – гордо заявил я, зашнуровывая ботинок.

— Ишь ты – «домовице», слово-то какое откуда-то узнали! В Интернете, небось, выискали?

— Да-да, дядь Дим, мы поедем, а ты тут хозяйничай-кофейничай. Может, и тебе она тоже покажется! А там, глядишь, вы с ней и подружитесь. – лукаво наставляла старика Аня.

— Ой, смешные вы, честное слово! Такие большие, а в сказку поверили. – усмехнулся в ответ старый нефтяник.

По-отечески журя нас с Аней за то, что мы сговорились и решили его разыграть, он с чашкой кофе в руках вышел на крыльцо нас проводить. Мы вскарабкались по крутым подножкам старенького ГАЗ-71, помахали на прощанье Дмитрию Ивановичу и захлопнули стальную дверцу.

Весь заляпанный дорожной глиной бывалый вездеход взревел двигателем и сдал немного назад, обогнув угол дома, чтобы развернуться. Я невольно взглянул на зашторенное окно, и мне показалось, что плотная портьера на нём шевельнулась.

В следующий момент штора медленно отодвинулась, и в окне возникла фигура высокой грудастой блондинки, почему-то одетой в плюшевый костюм розового зайца с белыми ушками – я видел как-то подобный в сексшопе. В одной руке «зайка» держала чашку с кофе, а второй послала мне воздушный поцелуй и, томно улыбнувшись, помахала пальчиками.

— Ты!.. Ты это видела?! – толкнул я в бок свою подругу.

— Что видела?

— Ну, вон там, в доме!.. Смотри!

Однако вездеход к тому времени уже дёрнулся и резко тронулся с места. Шанса снова заглянуть в окно уже не было.

— А, ладно, забудь... Наверное, показалось. – зачем-то соврал я.

Но Аня в ответ отвернула голову в сторону и делала вид, что с интересом вглядывается на унылый пейзаж осенней тундры сквозь заляпанный грязью иллюминатор. На самом же деле она прятала довольную улыбку на лице, поскольку знала явно много больше моего.

Минут пять мы молча тряслись по раскисшим глинистым ухабам, которые здесь принято называть грунтовой дорогой. Потом я взял Аню за руку и задал вопрос, который не давал мне покоя:

— А как ты думаешь, нам с тобой Анфиска показала своё истинную внешность? Или?..

— Ну, а мне-то почём знать! – ответила она, не поворачивая головы. – Она ведь суккуб и может принимать самые разные обличия. Всё зависит от того мужчины, которого ей предстоит соблазнить.

— Так она... Ты... Вот это всё... – каша из мыслей в моей раскалённой голове окончательно забурлила. – Это ты её надоумила?! – я ткнул большим пальцем назад по ходу нашего движения.

— Может быть... Мне кажется, она всё правильно поняла и выбрала вполне походящий образ. Видел бы ты, как сексуально смотрится маленький заячий хвостик над её хорошенькой попкой! Надеюсь, наш дядя Дима оценит!

— «О женщины, вам имя – вероломство!» – это было всё, что я смог тогда произнести, накрыв себе лицо распластанной пятернёй.