Заголовок прошлой главы мог ввести вас в заблуждение, но это было не мое изобретение и называется оно ложный финал.

Когда автобус высадил пассажиров на пустынной остановке, на темном небе редели последние утренние звезды. Предрассветная прохлада заставила Никиту поежиться, он подхватил мамину руку и медленно они зашагали в сторону спящего вагончика. С момента их последнего появления здесь прошло четыре дождливых дня, ливень так щедро поливал землю, что никакие ухищрения не помогли бы заманить клиента. В этом и заключался главный недостаток стихийного рынка – не только сезонность, но и дурная погода могла повлиять на прибыльность бизнеса.

Было еще одно обстоятельство, о котором Никита с мамой предпочитали молчать – с этого дня не приходилось рассчитывать на комфортный Акцент по утрам. После того, как отец застиг их врасплох, он больше не произнес ни слова, будто ушел в себя и только его укоризненный взгляд заставлял душу Никиты холодеть. Отец вообще был человеком немногословным и своим упрямым молчанием как нельзя лучше выражал все свое презрение. Изменилась и мама, сегодня она вела себя иначе и сама ее внешность несколько преобразилась. После нескольких дней домашнего заточения Яна будто решила поменяться и теперь она шла по асфальту в коротенькой не по возрасту юбочке вместо целомудренных шортиков, а ее волнистые волосы были собраны на затылке в пучок.

Никита не винил себя, совесть даже отдаленно не напоминала о себе, ведь случившееся на глазах отца было результатом банальной случайности. В то утро мамочка твердо поставила на своём и Никита был с ней согласен – все плотские утехи нужно прекратить. А то, что в итоге между ними произошло, было досадной ошибкой, сам ливень послужил виной их слабости. Больше всего мальчишку занимала его личная жизнь, за несколько бесцельных дней ему так и не удалось воплотить свою заветную мечту, каждый день что-то мешало его любовнице устроить рандеву на троих. Никите приходилось довольствоваться хвастливыми рассказами приятеля и последний вверг его в горячку: оказывается, светловолосая красотка была способна не только на групповушку с двумя молодыми парнями, она вчера позволила сыну нечто такое, отчего Никита потерял сон. Только необычайной силой воли можно объяснить то, что, вообразив это безобразие, Никита сразу не излил накопившееся содержимое тестикул прямо в штаны.

Удивительно, но приятель при своем ежевечернем рандеву с мамочкой испытал нечто такое, что заставило поблекнуть все прошлые впечатления. Белокурая фантазерка сама попросила сына использовать для совокупления ее задний проход и это предложение пришлось обоим по душе. Дружок рассказал, как он приставил свой болт к смазанной розовой дырочке и давил до тех пор, пока головка не провалилась сквозь тугое анальное колечко. Нет, столкнуться с подобной формой соития было слишком волнительно для Никиты, он еще не знал, как попадать членом во влагалище, а уже открывалась возможность использовать и запретную дырочку. Возможно, оно и к лучшему, - думал Никита, - если сильно давить, то в какую-нибудь лузу шар обязательно заскочит. В этом и заключалась самая большая тревога мальчишки – боязнь опростоволоситься перед опытной женщиной. И самое приятное – уходя, приятель с высоты своего опыта лестно отзывался о внешности Яны.

Углубившись в свои мысли, Никита не заметил, как они прошли остаток пути, вдвоем подняли массивную ставню вагончика и принялись за разгрузку. Только сейчас мальчишка обнаружил всю выгоду маминого нового наряда – при каждом наклоне ее юбочка прилично задиралась и обнажала складки выпуклых ягодиц. Когда Никита выносил последние ящики, Яна уже присела на корточки и сосредоточенно расставляла ящики в новом порядке. Женщина закончила работу, опустилась на подстеленную на пороге вагончика картонку и закурила, она вернулась к старой вредной привычке и больше не расставалась с пачкой тонких сигарет. Не выпуская из прямых пальцев дымящей сигареты, Яна приветливо махала рукой каждой приехавшей коллеге и тут же вознаграждала себя сладкой затяжкой.

Начался очередной скучный торговый день. Томительная скука сменялась наплывом покупателей, торговки предпочитали больше не сплетничать между собой, чтобы напоследок не портить себе настроение неизбежным скатыванием в тему ликвидации их рынка. Яна больше не нуждалась в сыновьем успокоении и не задавала сыну провокационных вопросов, чтобы при удобном случае сунуть руку в его штаны. Первым не выдержал Никита, он присел напротив матери на пустой пластмассовый ящик и от волнения долго не мог подобрать слов.

— Мам, можно спросить кое-что?

— Да, спрашивай, конечно, - Яна оперлась локтями на свои коленки, - что тебя интересует?

— А женщинам больно, когда их в попу трахают? – На одном дыхании выпалил Никита, стараясь придать своему голосу твердости.

Вопрос сына стал полнейшей неожиданностью для Яны, неизвестно, что его побудило на такие размышления, но обвинение Люси теперь казалось беспочвенным – не такой уж Никитка и малахольный.

— Ну, как тебе сказать? – Яна с трудом собралась с мыслями. - Если хорошо подготовиться, то не больно, даже наоборот. А ты почему спрашиваешь? Я же просила тебя не приближаться к Люське, эта потаскушка ничему хорошему тебя не научит! И вообще, тебе рано о таком даже думать!

Впервые Никита столкнулся с возражением, обычно мама приветствовала его откровенность и любознательность. Хорошо, что он сберег в тайне свою главную мечту и этот вопрос ему еще предстоит изучить на практике самостоятельно.

— Ну, чего ты обиделся? – Прервала неудобную тишину Яна. – Просто таким обычно занимаются взрослые пары, когда требуется разнообразие. Понимаешь? Это ведь не очень гигиеничное дело и не такое приятное, как тебе кажется.

Никита молчал, он жалел о своей откровенности и старался не поднимать глаза. Даже сидеть перед мамой было как-то неловко, вместо взрослости его вопрос выявил его ребячливую неопытность. Но из неловкого положения его спасла торговка с противоположной стороны, молодая женщина, имени которой он не знал. Она перебежала дорогу и с любезнейшей улыбкой, к каким прибегают только уличные торговки, обратилась к Яне.

— Привет! Как бизнес после простоя?

— Нормально, не жалуюсь, - Яна сидела на картонке и равнодушно смотрела на коллегу, подняв голову.

— Я знаешь, что пришла…- визитерша мялась и переступала с ноги на ногу, - Яночка, а давай я выкуплю твой вагончик?

— Зачем он тебе? – Хозяйка удивленно подняла брови. – Когда рынок разгонят, от него будет мало толку. Его даже перевезти не получится, он на ходу развалится.

— Ой, да знаю я, - дамочка печально вздохнула, - просто хочу под конец королевой себя почувствовать, как ты! Поторгую как белый человек, побалую себя, а деньгами я не обижу! Сколько ты просишь?

Яна нисколько не просила, она с подозрением относилась к этому предложению – пройдоха хочет лишить ее последних счастливых дней или думает увезти вагончик, чтобы торговать ближе к городу. А ей, продешевившей дурочке, придется ходить мимо своего же складика и каждый раз кусать локти.

— Сотки хватит? – Вдруг предложила цену конкурентка. – Сто тысяч – хорошая цена!

Яна сглотнула комок. От такой цифры у нее закружилась голова, хотелось несколько раз выкрикнуть громкое «Да! Да! Да!», но сомнение остановило ее от поспешного шага, какое-то торгашеское чутье подсказывало, что конкурентка имеет свой умысел и при самом неблагоприятном исходе удастся выторговать цену повыше. В этом деле Яна уже приобрела кое-какой опыт.

— Хорошо, дорогая, я подумаю, - с нарочитой улыбочкой ответила Яна, закурила очередную сигаретку и в знак окончания переговоров прикрыла веки.

Паренек поднялся, неуклюже сдвинул свой ящик и скрылся за вагончиком. Он еще поливал синюю стенку, когда услышал справа шаги, но струя была еще слишком обильной, чтобы в одно мгновение спрятать петушка в штаны. Вопреки ожиданиям, это оказалась не мама. Та самая конкурентка – миловидная блондиночка с нежной комплекцией – без стеснения подошла к Никите и указательным пальцем возле губ попросила быть тише. Непринужденность манер считалась нормой на их стихийном рынке, но вот так нарушать чужое уединение не решалась даже Яна.

— Ты писаешь? Я отвернусь.

Никита наскоро стряхнул капли, заправил штаны и замялся.

— Ты все, да? А у Яны, вроде, другой помощник был, постарше?

— Это мой брат, - стеснительно ответил Никита.

— А, я думала, что он ее любовник, - молодая женщина глуповато хохотнула. – Кстати, меня зовут Ириска. Ну, это не настоящее имя, погоняло. Слушай, мне нужна твоя помощь. Тебя же Никита зовут?

Паренек польщенно кивнул, глядя на ее живые глаза. Вот так вторгаться за вагончик не могла даже мама, а эта глупышка запросто стояла рядом и, если бы не условности, она, пожалуй, даже не отвернулась бы. Еще одна взрослая женщина появилась на его мальчишеском горизонте и это льстило Никите.

— Никиточка, послушай, - заискивающим тоном начала Ириска, - ты должен мне помочь, убеди свою маму продать мне этот вагончик. А я помогу тебе.

Одновременно с последними словами женщина приподняла маечку и выставила упругие груди напоказ.

— Потрогай, не бойся, - ласково упрашивала Ириска, - я разрешаю, если ты поможешь мне.

В ее присутствии Никита не чувствовал застенчивости, блондиночка умела говорить так нежно, что в ее присутствии любой почувствует себя настоящим мужчиной. Она держала себя как покорная овечка и придавала смелости даже Никите.

— Ириска, а женщинам больно, когда их в попу трахают? – Повторил Никита заученный вопрос.

— Неожиданно, - Ириска от задумчивости забыла отпустить маечку, - я думала, ты мне сисечки помнешь и договоримся. Ну, ладно. Если Яну уломаешь, дам тебе в задницу.

Никита не верил своему счастью, он даже не заметил, как сменился слащавый тон Ириски на холодный и расчетливый. Главным было ее согласие отдаться сзади, а это пока что было его новой заветной мечтой. Пока что он думал только о вознаграждении, но не о том, как его заслужить.

— Попридержи коней, - Ириска указала на поднявшуюся в его шортах палатку, - когда Яна вагончик мне отдаст, тогда и получишь мою бум-бум.

Ириска больше не улыбалась, она поправила майку, хмыкнула и удалилась, оставив мечтательного мальчишку наслаждаться видом бескрайнего поля. Когда Никита вернулся, перед вагончиком стоял ненавистный ему грузовичок, Артур уже скинул ящики на край дороги и обхаживал недоступную Яну. Никита был слишком увлечен своим новым желанием обладать Ирискиной попкой, что так притягательно покачивалась под ее джинсами, чтобы дальше злиться на Артура; он присел в тени вагончика и мечтательно закрыл глаза. Никита теперь имел виды сразу на трех взрослых женщин – роскошную мамочку близкого друга, на свою собственную маму и сговорчивую Ириску, он пытался напиться из каждого источника и ни одну из взрослых женщин не сбрасывал со счетов.

Тем временем Артур отвел Яну в сторонку. Он говорил вдохновенно, с убеждением, переводя свои блестящие, вкрадчивые глаза с лица Яны на ее соблазнительный бюст. И его красноречие принесло плоды – Яна задумалась. Стоило ей забраться в кабину грузовичка и поклевать червячка – как деликатно выразился ее обожатель – тот же час в городской мэрии закрутятся нужные шестеренки и их стихийный рынок оставят в покое. Свой человек в администрации готов запустить нужные рычаги по первому звонку Артура. Яна размышляла, глядя на пустынное поле: в ее силах было продать вагончик чудачке и выручить солидную сумму, но можно было спасти их всех и заработать честным трудом еще больше. Яна задумчиво покусывала губы.

— Я согласна, звони своему другу, - нерешительно произнесла женщина.

Решившись на этот неприятный, но неизбежный шаг, она встретила улыбку Артура, проследовала приглашающему жесту и даже стерпела его помогающую руку на своей попке, когда забиралась в кабину. Внутри было неожиданно чисто - Артур следил за машиной с той же тщательностью, что и за собственной наружностью. Он забрался на водительское место, откинул спинку и с блистательной улыбкой сам принялся расстегивать брюки.

— Яночка, ты приняла самое правильное решение! Пять минут и для тебя все будет решено.

Кавалер вытащил полузатвердевший обрезанный пенис, обрамленный длинными черными волосами и с приглашающей улыбкой ждал от Яны ответной любезности. Все поплыло перед ее глазами, она рассматривала член чужого мужчины, его мощный, пронизанный венами ствол, бледно-розовую, толстую головку и ничего, кроме паники ей не внушала увиденная картина.

— Артур, я не могу, - заметно побледнев, взмолилась Яна, - я чувствую себя проституткой.

— Ну что ты! Какая проститутка?! Яночка, просто возьми этого красавца в ротик и помусоль немножко. Давай, я помогу тебе.

Несмотря на раздражительность в его голосе, Яна увернулась от мужской руки, не уступила напору Артура и ловко выбралась из кабины на улицу. Пусть себе ругается и проклинает ее за нерешительность. Тогда мотор взревел и грузовик с рыком умчал по пустой трассе. Спасти рынок не удалось, но и уступать вагончик прохвостке жутко не хотелось. Яна осталась ни с чем. Уже в безопасности она еще раз оживила в памяти член Артура, покривила губами, но поймала себя на неприличной мысли – при иных обстоятельствах она бы с удовольствием чмокнула этого обрезанного красавца и не стала бы возражать, если бы Артур обеими руками притянул ее за затылок. Ее супружеская жизнь не приносила должного удовлетворения и требовалось самой утолять дикий аппетит после вынужденного воздержания из-за обиды мужа. Яна была брошена мужем на произвол соблазнов и единственный подходящий ухажер только что в сердцах умчал в город.

Яна присела на перевернутый ящик в тени навеса, закурила и задумчиво смотрела, как окрепший физически младший сын перетаскивает тяжелые коробки с обочины. Лишь, высосав тонкую сигарету, она поднялась и позвала Никиту. В темном вагончике Яна приникла лицом к стеклам, убедилась, что они достаточно тусклые и с медлительной выдержкой затворила дверь. Еще меньше света проникало внутрь, с озорством в больших зеленых глазах Яна распустила хвост и волосы заструились на плечи.

— Никит, ты сегодня спрашивал про анальный секс. Конечно, это очень больно, особенно для неподготовленных девушек. Если хочешь знать, это не самый лучший способ получать удовольствие, девушке нужно тщательно готовить свою дырочку, а партнеру надо быть очень осторожным, чтобы не причинить боль. И, в конце концов, не стоит удивляться, если обнаружишь потом на члене грязные следы.

Никита выслушал наставление, его рука уже тянулась к шортам – он хорошо усвоил, что подобная откровенность служит прелюдией его удовольствия. Но Яна медлила, вопреки ожиданиям она не опускалась на колени и не засовывала руку в его штаны. Однако, разочарование было преждевременным, мамочка через голову стащила топик и без показной стыдливости развесила его на башне пустых ящиков.

— Видишь, как они затвердели, - Яна приподняла ладонями обе полные груди, чтобы напряженные коричневые соски были направлены на любовника. – Если хочешь, можешь их поласкать.

Никита привычно приложил раскрытые ладони к маминым грудям, он смотрел в ее глаза – ничего запретного или предосудительного они не таили. Мама сама предложила это сделать и не следовало бояться ее укора. Она утром высказала свое негативное мнение относительно анального соития, а простое ощупывание сисек, по ее мнению, не входило в список скверных дел.

— Дай мне руку, - нетерпеливо попросила Яна.

Она подтянула свою коротенькую юбочку до живота и приложила сыновью послушную ладонь к твердому лобку.

— Ну, смелее, - шепнула женщина с ласковой улыбкой, - тебе не хочется там потрогать?

Никита сдвинул руку ниже и, чтобы его тонким пальцам ничто не мешало, Яна слегка развела толстенькие бедра.

— Да, погладь, - поощряла она старания сына, - можно сильнее надавить.

Яна даже испустила сладостный выдох, когда пальцы паренька прижались к хлюпающей вульве. Симпатичная женщина с крупной грудью, тонкой талией и широкими бедрами, она могла найти себе дюжину любовников, но довольствовалась неумелыми ласками младшего сына в сыром и душном вагончике.

— Никита, - Яна выдохнула протяжный стон и потрепала его длинную челку, - это же лучше, чем ковыряться в заднем проходе?

Никита согласился энергичным кивком, но в душе не отказался от предложения Ириски. Пока еще он не знал, как уговорить маму продать вагончик, но был рад самой возможности такой сделки – никто другой не предлагал ему свою бум-бум. Он даже не концентрировал внимание на собственном наслаждении, распрямившийся член вытянул его шорты и довольствовался приятным трением о ткань. Тогда Яна мягко оттолкнула руку сына и наклонилась, чтобы стащить с себя пропитанные выделениями трусики. Она уже не разбирала, куда в темноте их забросила – так сильно было ее возбуждение.

Как оказалось - и это приятно удивило Никиту - мамино преображение коснулось не только юбки и прически, весь низ ее живота был теперь гладеньким, от густой копны не оставалось и следа, если не считать невидимые при тусклом свете красные точки на коже. Яна вытянула руку, сняла верхний ящик с башни пустой тары, перевернула его вверх дном и разместила напротив окна, чтобы присесть. Слишком вульгарно она выглядела с разведенными ногами, но Никита не испытывал колебаний, по первому же приглашению он опустился и сполна использовал возможность рассмотреть женский цветочек. От возбуждения половые губы налились и приоткрыли темный зев, напрасно Яна раздвигала их пальцами, ее девочка и так была крайне гостеприимна. Никита вдыхал одуряющий аромат женственности, он дрожал – немыслимая доселе женская энергия впервые получила над ним власть. Можно было даже не прикасаться, просто рассматривать влагалище, чтобы спустить в штаны без помощи рук.

— Насмотрелся? – Голос Яны дрожал от нечеловеческого возбуждения.

Она сдвинула коленки, испытующе проследила за лицом сына, но встретила такую покорность с его стороны, что снова вспомнились обидные слова Люси. Здесь, в этой ситуации Никита должен был, обязан был ей как женщине проявить настоящий мужской нрав и с силой раздвинуть ее ноги. Но чары, похоже, не действовали на него. Тогда Яна поднялась, голая устроилась коленками на твердом узоре пластикового ящика и отставила свою широкую попу.

— Ты можешь потереться об меня, - хрипло предложила Яна.

Она как можно завлекательнее оттопырила попку, выгнула спину и запустила руку снизу, чтобы накрыть свою голенькую щелку. Пальчики мягко месили нежную вульву. Никита подскочил, сдернул с себя шорты и в неудобной позе – высота ящика не позволяла ни опуститься на колени, ни распрямить ног – прикоснулся разгоряченной залупой к бархатистым ягодицам матери. Яна не сдерживалась, она стонала в голос от собственной стимуляции, но и неопытный молокосос приносил немало интересных ощущений, двигая своим поршнем поверх ягодиц.

— О, да! Уфф, хорошо, - шипела в темноту женщина.

Она игриво виляла задом, убереженная от безответственного шага Никиты – ее влагалище было защищено от вторжения ладонью, а тесная дырочка не была защищена ничем, кроме неопытности юноши. Яна знала - без достаточного навыка Никита не сумеет преодолеть сухое сопротивление сфинктера. Даже если он тайком желает воплотить эту мечту, то именно здесь он осознает всю бессмысленность своей затеи. Но Яна ошибалась. Паренек даже не пытался в темноте обнаружить заветную дырочку, он просто беспорядочно толкал бедрами и его напряженный до предела член скользил по ложбинке между пышных ягодиц. Когда он плотно надвигался, то чувствовал животом теплые ягодицы, а мамины подвижные пальчики приятно прикасались к его потяжелевшей мошонке. Наконец, несдерживаемая мальчишеской волей теплая лавина вырвалась и залила женскую поясницу. Только тогда Никита утратил ребяческий пыл, он обмяк и уперся обеими руками в мамины половинки, чтобы сохранить равновесие после пережитого оргазма.

— Не двигайся, сейчас, сейчас, а-а-а-а-а...

Из груди Яны вырвался сладостный крик. Она уронила голову на скрещенные руки и тяжело дышала.

— Ты опять меня измазал? - Спросила она утомленным голосом.

Ответ не требовался, женщина провела ладонью по своим взмокшим половинкам и липкая масса осталась на ее пальцах, но теперь не так просто было вызвать у Никиты чувство вины. Единственное, что ему требовалось - покой и несколько глотков холодной воды.