Запретный плод / Forbidden Fruit © ohio

ИЮНЬСКИМ ПОЛДНЕМ

Роджер нежно вводил и выводил член, проводя руками по прекрасному телу Мелиссы. Он не мог насытиться прикосновениями к ней - ее кожа была так совершенна, ее грудь, ноги и попка были такими упругими. "Ничто не сравнится с 25-летним телом", - подумал он про себя.

В тот день они занимались любовью уже второй раз. Когда они собирались вместе, почти всегда происходило одно и то же: в первый раз они совокуплялись энергично, почти неистово. Роджер всегда с огромным удовольствием смотрел на Мелиссу, когда ее стройное тело появлялось из одежды, и она с удивительной готовностью отвечала ему. Обычно они падали в объятия друг друга и жестко трахались в миссионерской позе, а иногда и по-собачьи.

Потом они вместе восстанавливали силы, обнимались, гладили друг друга, ласково шептались. И примерно, через 45 минут - а иногда и раньше, если Мелисса с помощью своего рта снова возбуждала его - Роджер был готов ко второму заходу.

Теперь она лежала на спине, а Роджер лежал на правом боку под прямым углом к ней, прочно вошел в ее киску, ее ноги были раздвинуты и лежали поверх его тела. В таком положении они могли улыбаться друг другу, а если он наклонялся вперед, то и целоваться. А еще лучше, когда его руки свободно ласкали ее прекрасную упругую грудь или скользили вниз и дразнили ее клитор во время траха.

Роджер никогда не встречал женщину, приближение кульминации которой было бы столь очевидным: Мелисса всегда начинала дрожать и стонать, а в последние секунды перед оргазмом ее дрожь усиливалась. Иногда он немного замедлял темп, чтобы поддразнить ее, оттянуть эти последние секунды, пока она не хватала его и не кричала:

— Сделай это! — и они вместе мчались к своему завершению.

Это был уже шестой раз, когда они были вместе, и с каждым разом все лучше и лучше. Роджер не знал точно, почему Мелисса хочет быть с ним, мужчиной на 14 лет старше, но он благодарил богов за ее красоту и страстную готовность.

Он наклонился вперед, чтобы пососать ее левую грудь, одновременно начав круговые ласки ее клитора. Не более чем через минуту усиленной стимуляции Мелисса начала дрожать, и он услышал ее стон. Роджер постепенно ускорял удары, не отрывая внимания от груди и клитора, пока она не забилась в экстазе, вскрикивая и крутя бедрами. Не в силах сдерживаться, Роджер еще несколько раз погрузился в ее сжимающую его киску и закричал от радости собственного оргазма.

Когда они лежали вместе, переводя дыхание и улыбаясь друг другу, Роджер потянулся к ее руке. Они переплели пальцы и слегка сжали их.

В этот момент Роджер услышал шаги на лестнице. Не успел он повернуть голову в сторону двери спальни, как она распахнулась, и он увидел потрясенное лицо жены.

— Что за...? Роджер, ты... ты УБЛЮДОК! — взвизгнула Кэти.

ШЕСТЬЮ ГОДАМИ РАНЕЕ

Когда бы Кэти ни думала об этом позже, когда бы ни пыталась справиться со своим чувством вины, она вспоминала, что это было сочетание нескольких вещей, следовавших одна за другой - своего рода "идеальный шторм". Каким-то образом это помогло ей простить себя, смириться с тем, что она сделала.

Первым фактором был "семилетний зуд", хотя для Кэти он проявился на девятом году их брака. Они с Роджером познакомились, когда она училась в университете Индианы, а он был аспирантом. Они поженились, примерно, через год знакомства, через месяц после окончания университета и всего за неделю до ее 22-летия.

Через два года Роджер защитил докторскую диссертацию и был принят на работу в "Нотр-Дам" (католический элитный университет). С тех пор они счастливо жили в Саут-Бенде. Всего за семь лет Роджер опубликовал две книги и ряд важных статей, и все ожидали, что он станет самым молодым профессором в истории кафедры.

Кэти получила степень магистра в области психологического консультирования и нашла полезную работу в качестве консультанта по профориентации в средней школе "Райли" в Саут-Бенде. Она любила свою работу, любила своего мужа, любила их жизнь. Детей у них не было: из-за врожденной деформации Кэти не могла благополучно выносить ребенка, поэтому ей приходилось принимать противозачаточные таблетки, чтобы предотвратить беременность. Но для нее и Роджера, это было удивительно мало важно. Они любили друг друга и были счастливы в обществе друг друга. У них было 4 племянницы и племянника, с которыми они виделись по праздникам, и они сочли, что этого общения с детьми вполне достаточно.

В общем, все было замечательно, не так ли?

В 30 лет Кэти начала ощущать беспокойство, прежде всего сексуальное. По ее мнению, у них с Роджером была активная и удовлетворительная сексуальная жизнь. Они занимались любовью несколько раз в неделю, причем, достаточно спонтанно и экспериментально. Никаких извращений вроде бондажа, но они с удовольствием пробовали разные позы, разные комнаты в доме. Роджер был немного более традиционным, может быть, немного более зажатым, чем Кэти, но у них все было довольно хорошо.

Но в тот год она обнаружила, что ее мысли блуждают. Ей снились все более и более сексуальные сны, в большинстве из которых фигурировали не Роджер, а другие мужчины - увиденные на улице, муж подруги или, чаще всего, безликие мужчины с большими членами, которые с силой брали ее и заставляли кричать от удовольствия.

Дошло до того, что однажды за обедом она осмелилась рассказать об этом Терезе, своей лучшей подруге и коллеге по работе. К ее удивлению и облегчению, Тереза не стала смеяться над ней, а только кивнула и сказала:

— Поверь мне, милая, я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь. Примерно два года назад, у меня было то же самое - я думала, что сойду с ума!

Кэти была заинтригована.

— И что ты с этим сделала?

Тереза хихикнула.

— Я просто страдала несколько месяцев. Я даже начала фантазировать о другом мужчине, понимаешь? Но Хэнк бы меня точно убил, а я просто не была готова рисковать своим браком.

— Поэтому я сделала две вещи. Во-первых, я купила вибратор. — Она засмеялась: — Я провела с ним несколько прекрасных дней, поверь мне!

— Серьезно, на какое-то время это действительно помогло. А потом я села с Хэнком и поговорила с ним об этом.

Тереза увидела шок на лице Кэти и рассмеялась.

— Я не говорила: "Детка, я хочу трахнуться с кем-нибудь другим". Я сказала: "Милый, похоже, я сейчас нахожусь в стадии возбуждения, как ты смотришь на то, чтобы мы немного поэкспериментировали?".

— Не стоит и говорить, что Хэнк не увидел ничего плохого в этой идее! Мы говорили о фантазиях, о том, чего никогда не пробовали, но хотели бы, и в течение нескольких месяцев нам было чертовски весело.

— Слава богу, мы с ним можем говорить об этом, Кэти. В конце концов, все затормозилось, вернулось в типичную супружескую колею, но мы играли в игры, пробовали новое, и это было как раз то, что мне нужно.

Кэти выглядела задумчивой.

— Я не уверена, что смогла бы сделать это с Роджером. Нам очень весело вместе, но я боюсь, что мои... фантазии могут немного угрожать ему. Особенно...

Она наклонилась вперед и тихо сказала:

— Мне снятся сны о мужчинах, которые, скажем так, "очень большие". — Она хихикнула. — И я не думаю, что Роджер так уж хорошо с этим справится.

— Никогда не знаешь, Кэт, — сказала Тереза. — Пока это просто фантазия и игра, ему это может очень понравиться. Но ты знаешь Роджера гораздо лучше, чем я. Если это кажется опасным, можно просто использовать вибратор. Я могу их очень порекомендовать!

Обе женщины громко и долго смеялись, так что другие посетители ресторана с улыбкой переглядывались, гадая, в чем заключалась шутка.

Кэти пообещала себе, что серьезно подумает о том, чтобы поговорить с Роджером и посмотреть, что они могут сделать, чтобы оживить свою сексуальную жизнь. Но всего через неделю поступила угроза взрыва. В сентябре этого года в школах Саут-Бенда произошло 17 угроз взрывов, и в одном случае бомба действительно взорвалась, ранив трех учеников. Поэтому все были в напряжении. Суперинтендант (директор школы) отдал четкий приказ: при любой будущей угрозе, школа должна быть покинута в течение трех минут, без исключений.

Когда поступил звонок, Кэти отправили в раздевалки, чтобы убедиться, что все дети, у которых в этот день была физкультура, благополучно вышли. Она быстро нашла двух инструкторов-женщин, которые уже были в курсе ситуации, но по какой-то причине двух инструкторов-мужчин нигде не было. (Позже выяснилось, что один из них разговаривал по телефону в своем кабинете, а другой тайком вышел покурить; его отстранили от занятий на неделю).

В отчаянии, не зная, что еще предпринять, Кэти побежала в раздевалку для мальчиков с криком:

— Там угроза взрыва - вы должны убраться! Хватайте свою одежду и выходите из здания.

Неудивительно, что мальчики не ожидали увидеть привлекательную женщину-консультанта и в шоке смотрели на нее, а затем, следуя ее указаниям, поспешно влезли в одежду. Кэти была смущена и извинялась, но не настолько, чтобы не заметить ряд очень хорошо сложенных и абсолютно голых 18-летних старшеклассников. В тот день она увидела больше членов, чем когда-либо в своей жизни (а их было три: ее младший брат, когда он был маленьким, ее первый парень в колледже и Роджер).

В тот момент Кэти была сама деловитость. Она продолжала кричать, выводила детей за дверь, обыскивала раздевалку, чтобы убедиться, что никого не осталось, а затем вышла на улицу и заняла свой пост. (Оказалось, что угроза взрыва была ложной).

Однако впоследствии, она часами перебирала в памяти каждый момент этой сцены. Голые, в основном, безволосые груди, худые тела парней из команды по плаванию и более коренастые тела некоторых футболистов, члены. Обрезанные и нет, большие и маленькие, толстые и тонкие, одни спрятанные в кустах лобковых волос, другие гордо торчащие. Ей захотелось провести там целый час! Она бы изучила их всех, подержала в руках, попробовала на вкус... О Боже, неужели она действительно так думала?

Она была невероятно возбуждена и встревожена. Дома она неистово мастурбировала почти каждый день в течение недели и порадовала удивленного мужа, набросившись на него пару дней назад, как только он вошел в дверь. Она планировала купить вибратор в следующий раз, когда ей удастся благополучно добраться до магазина секс-игрушек где-нибудь за городом.

Примерно, через десять дней она снова начала расслабляться, так как дикие фантазии немного ослабили свою хватку. За исключением Тома Бьорнсена. Она уже знала его - ее работа заключалась в том, чтобы работать с самыми способными учениками "Райли", поступающими в колледж, и помогать им готовиться к SAT (тесты, позволяющие студентам продемонстрировать свое превосходство в пяти основных предметных областях: английский, история, языки, математика и естественные науки) и AP (тесты повышенной сложности, позволяют изучать предметы на университетском уровне и повышают шанс на поступление в ведущие вузы)-тестам. Бьорнсен был старшеклассником, занимал третье место в классе и, несомненно, собирался поступать в одну из школ Лиги плюща или Мичиганский университет.

Он также был защитником в футбольной команде, высоким, мускулистым и очень хорошо сложенным. И, как оказалось, обладатель самого большого члена, который Кэти когда-либо видела не в порнофильмах (они с Роджером пару раз брали их напрокат). Кэти просто не могла выбросить это и его самого из головы.

Фантазии Кэти так и оставались фантазиями, пока не случилось еще кое-что. Тереза вернулась с общегосударственной встречи Ассоциации консультантов по профориентации со скандальной историей, и ей не терпелось рассказать ее Кэти.

Оказалось, что одна женщина из средней школы в пригороде, была поймана на любовной связи с 19-летним студентом специального отделения, которого она консультировала. Она должна была помогать ему с чтением, но их совместная работа в школе превратилась в индивидуальные занятия в ее квартире (ее муж много путешествовал), где никто не брал в руки книгу.

— Самое смешное, Кэт, что об этом никогда бы не узнали, если бы они вместе не приняли ванну и не затопили полы. Вода стекала в квартиру этажом ниже, и когда старик снизу поднялся, чтобы накричать на нее, он застал их без одежды.

— Мама мальчика знала о "консультациях", но полагала, что все это было в порядке вещей - она была рада, что школа оказывает ее сыну дополнительную помощь! И, конечно же, парень не жаловался - бесплатная киска для 19-летнего парня? Уверена, он думал, что умер и попал на небеса!

Кэти произнесла все положенные звуки - как это шокирующе, какое предательство профессиональной этики и т.д. Но внутри она думала о Томе. О Томе, старшекласснике, поступающем в институт Плюща. Том, студент, который каждую неделю приходил к ней в кабинет на час, чтобы поработать над подготовкой к экзаменам по биологии и химии...

В тот вечер она была возбуждена как никогда. Ей отчаянно хотелось потрахаться с Роджером пару часов, фантазируя при этом о Томе. Но Роджера не было в городе, он был на конференции, и ей пришлось довольствоваться многократной, изнурительной мастурбацией.

Но даже тогда, даже при всем том, что произошло за несколько недель, ничего бы не случилось - Кэти была уверена в этом - если бы не Том. Оказалось, что Том был не только возбужден (а кто из старшеклассников не возбужден?), но и флиртовал. Уверенный в себе флирт.

После угрозы взрыва она встречалась с ним один раз, и он уже успел немного поддразнить ее.

— Эй, миссис Х., должно быть, вам было ужасно в раздевалке, да? Пришлось пялиться на всех нас без одежды!

Она попыталась отшутиться, но почувствовала, что краснеет, и была уверена, что Том это заметил.

— Том, я взрослая женщина, с чего ты взял, что мне будет интересно смотреть на кучу мальчишек?

Он только усмехнулся:

— Мы все старшеклассники, миссис Х., и нам всем по 18 лет. Мы уже не совсем мальчики.

В следующий раз они встретились после того, как Кэти услышала историю о консультанте из другого штата и ее парне, и она покраснела практически до того, как Том вошел в комнату. Каким-то образом он понял, что у нее на уме. Он сидел напротив нее, ссутулившись в кресле и раздвинув колени, как бы демонстрируя ей свою большую выпуклость.

Она пыталась не обращать на это внимания, пыталась сосредоточиться на химии, но сардоническое выражение его лица, делало это невозможным. Примерно, через пять минут ее заиканий об уравнениях Том встал, обошел вокруг стола, поднял ее на ноги и поцеловал.

Кэти была шокирована - она попыталась оттолкнуть его, но он крепко прижал ее к себе, не отрываясь от ее губ. Только через 30 секунд он отстранился и улыбнулся, глядя ей в глаза. К ужасу Кэти, она тяжело дышала и чувствовала, что ее трусики влажные.

— Том! Ради всего святого, что ты.., — прошипела она, старательно понижая голос.

Не дав ей закончить фразу, Том наклонился к ней для очередного поцелуя и, скользнув руками по спине, схватил ее за ягодицы, притягивая их к себе. Она чувствовала, как его эрекция давит на нее, и ее влажность увеличивалась.

На этот раз, прервав поцелуй, он прильнул губами к ее уху и негромко произнес.

— Я видел, как ты смотрела на меня в раздевалке, миссис Х. И с тех пор ты не можешь смотреть мне в глаза, не так ли?

— Нет, Том, это смешно, я...

— Полагаю, ты думала о том, что видела, о том, что находится внутри этих шорт. А если нет, то почему ты не зовешь на помощь? Заместитель директора был бы здесь через 20 секунд.

Том отступил назад и посмотрел на нее, широкая улыбка все еще была на ее лице.

— Ты собираешься кричать?

Кэти никогда в жизни не была в такой растерянности.

— Нет, Том... нет, не буду. Но ты должен...

Это было все, что она успела сказать. Том снова поцеловал ее и начал расстегивать блузку. Не прошло и минуты, как он снял с нее лифчик и стал сосать одну грудь, лаская другую своей большой рукой, дразня сосок и сводя ее с ума. Она прижимала его голову к своей груди и толкалась бедрами.

В тот момент, когда Кэти подумала, что может кончить от ласк его груди, Том отстранился, усмехнувшись. Он неторопливо подошел к двери ее кабинета и тихо запер ее. Повернувшись к Кэти, которая все еще оцепенело стояла за своим столом, он подвел ее к передней части стола, залез под юбку и стянул с нее трусики, после чего усадил ее на стол, широко раздвинув ноги.

— Том... Том, мы не можем! Я не...

На этот раз слова Кэти были прерваны не поцелуем Тома, а видом его эрегированного члена, появившегося из шорт и боксеров. Он был просто огромен! Он должен был быть не меньше 23 сантиметров и гораздо толще, чем у Роджера.

Пока Кэти смотрела на него, Том переместился к ней между ног, задрал юбку и начал дразнить ее губки и клитор концом своего члена. Она начала дрожать, она слышала и чувствовала собственную влажность. Через минуту Том взял руку Кэти, положил ее на свой член и с ее помощью ввел его в ее скользкий туннель.

Потребовалось некоторое время, чтобы найти правильный угол наклона - Тому пришлось немного расслабить ее спину и слегка согнуть колени - и чтобы она приспособилась к его размеру. Наконец, через несколько минут он вошел полностью, тихо постанывая от удовольствия.

Кэти зажала рот кулаком - она знала, что если не будет осторожна, то вскрикнет и кто-нибудь прибежит. Когда Том начал легко входить и выходить, она прижалась к нему, дрожа, другой рукой, и позволила невероятным ощущениям захлестнуть ее. Она никогда в жизни не чувствовала себя такой наполненной и такой возбужденной.

Том продержался недолго, но этого времени хватило, чтобы она дважды кончила от изысканного наслаждения, отчаянно прикрывая рукой свои стоны и крики. Когда Том кончил в нее, он крепко поцеловал ее, притянув ее голову к себе и обхватив одной рукой за шею.

Они рухнули вместе, Том на нее сверху, и задыхались, лежа на столе. Прошла целая вечность, прежде чем Кэти смогла прийти в себя, сесть и мягко оттолкнуть его. Том опустился на стул и ухмылялся, его вялый член болтался между ног.

— Том, — слабо сказала она. — Том, это была ошибка. Это было... это было захватывающе, но...

— Но это никогда не должно повториться, — продолжила она, немного более твердо, ее сознание начало закручиваться от чувства вины и страха перед возможными последствиями. — Это было совершенно непрофессионально и неуместно, и... и... и это никогда не должно повториться.

Том продолжал улыбаться ей. Наконец он сказал:

— Да, миссис Х., я понимаю. Но это было потрясающе - ТЫ была потрясающей. Ты самая сексуальная женщина, которую я когда-либо видел, ты знаешь об этом?

Она покраснела, все больше осознавая собственное недавнее бешеное возбуждение и спутанный, мокрый кустик у себя между ног.

— Да, Том... и... и ты тоже был потрясающим.

— Но мы должны остановиться - ты, конечно, понимаешь это, не так ли? — продолжала она почти с отчаянием.

Она чувствовала себя растерянной и совершенно несчастной.

Он кивнул, и они еще несколько минут сидели, глядя друг на друга. На лице Тома была расслабленная улыбка, на лице Кэти - выражение нервного потрясения.

Затем Том встал и подошел к столу, оказавшись прямо перед Кэти. Он поднял свой член, чтобы она посмотрела на него.

— Ты не могла бы пососать это? — очень тихо сказал он.

— Том! Том, я только что сказала, что мы не можем... — Ее голос прервался.

Он больше ничего не говорил, просто смотрел на нее и наблюдал, как она смотрит на его член.

Затем Том взял Кэти за руку и помог ей встать со стола. Подведя ее к своему креслу, он сел и мягко побудил ее опуститься на колени между его ног. Кэти не сопротивлялась и, оказавшись там, просто смотрела на его член, который начинал утолщаться и выгибаться вверх по направлению к ней.

Том положил на него ее руку, и она стала нежно поглаживать его. Когда он вознесся к ней, Кэти наклонилась вперед и втянула его в рот. Все еще наполовину твердый, его толщина была не слишком большой, и она жадно лизала и сосала его, уже не думая о ситуации, а только об удовольствии от того, что этот огромный орган находится у нее во рту.

Том позволил ей работать с ним еще несколько минут, пока он снова не стал твердым, а рот Кэти едва вмещал его. Затем он посадил ее к себе на колени, медленно вошел в нее второй раз, и они стали трахаться.

Когда все закончилось, они оба были измучены, особенно Кэти, которая была настолько истощена, что едва могла говорить. С деликатностью и нежностью, которые удивили ее, Том помог ей вытереть салфетками мокрое влагалище, затем снова натянул на нее трусики и помог ей надеть лифчик и блузку.

Оставалась всего минута или две до конца их запланированного часа вместе. Кэти посмотрела на Тома, и вдруг почувствовав отчаянный страх, спросила:

— Том? — Она была близка к слезам.

Стоя в дверях со своей сумкой для книг, он просто улыбнулся ей и жестом закрыл рот на молнию. Затем он отпер дверь и вышел из комнаты.

На этом, конечно, все не закончилось. Следующие несколько дней Кэти чередовала чувство вины с неконтролируемым возбуждением, а чтобы хоть как-то успокоить свои чувства, использовала собственные руки и член Роджера. Она не могла поверить в то, что сделала, и была совершенно подавлена. Но при этом она постоянно возбуждалась, и иногда ей приходилось менять трусики по два-три раза в день.

На следующей неделе, твердая решимость Кати сделать свое сношение с Томом одноразовым продержалась не дольше, чем потребовалось для того, чтобы Том обнял ее и начал ласкать ее грудь через лифчик. Они проделали это снова, дважды, и, к удивлению Кэти, на этот раз ее возбуждение было еще сильнее.

К следующей неделе, Кэти приобрела для своего офиса портативный генератор "белого шума", такие штуки используют терапевты, чтобы не допустить подслушивания конфиденциальных разговоров. Она стала использовать его со всеми своими подопечными, объясняя это тем, что стены школы не такие уж толстые и она хочет защитить частную жизнь каждого.

На той неделе Кэти также удалось достаточно замедлить Тома - между первым и вторым трахом - чтобы немного поговорить с ним. Она постаралась, чтобы он понял, что их разоблачение означает не только конец ее карьеры, но и скандал, который разрушит его надежды на поступление в один из ведущих колледжей. К ее облегчению, Том все прекрасно понял; последовал серьезный разговор о секретности и осмотрительности, в котором они полностью сошлись во взглядах. Тот факт, что Том также изменял своей девушке Диане, еще больше усиливал его желание сохранить их тайну.

Кэти без труда убедила Тома в том, что они должны продолжать заниматься учебой, чтобы не пострадали его результаты по тестам. В последующие недели они выработали предсказуемый, хотя и очень приятный график.

Каждый час начинался с быстрого траха - оба были настолько возбуждены, что прелюдия, практически, не требовалась. Затем они минут 30 занимались вместе, расслабленные и, по крайней мере, полураздетые, а завершался час более неторопливым вторым раундом секса, после чего они еще несколько минут приводили себя в порядок и открывали окно, чтобы проветрить кабинет.

Справиться с чувством вины и абсолютным страхом разоблачения оказалось гораздо проще, чем Кэти опасалась. Она по-прежнему любила своего мужа, ей все так же нравилось заниматься с ним любовью, поэтому ей не составляло труда вести себя так, как будто все это по-прежнему было правдой. Она даже обнаружила, что ее интрижка с Томом иногда приводит к более горячему сексу с Роджером, хотя она старалась не делать с ним ничего такого, чего бы они не делали раньше.

Поскольку рабочий день Кэти заканчивался в 15:30, у нее было достаточно времени, чтобы принять дома душ, помыть голову и прополоскать свои ароматные трусики до того, как Роджер возвращался из университета. И даже опасения, что он заметит ее растянутость, если займется с ней любовью в тот же день, когда у нее был Том, оказались не проблемой - всего нескольких часов было вполне достаточно.

А чувство вины? Поначалу оно было огромным, сокрушительным. Роджер был почти во всех отношениях самым лучшим мужем, какого она только могла себе представить. Временами он был немного рассеянным, немного отстраненным, просто потому, что, как и многие ученые, часто решал интеллектуальные проблемы в своей голове.

Но он был любящим, добрым, очень ласковым, поддерживал ее... Он был прекрасным партнером и всем, что она когда-либо хотела.

Так что же, черт возьми, она делала с Томом? И почему она не может остановиться? Со временем, она перебрала все возможные варианты оправдания. Роджер никогда не узнает, так что это не может причинить ему боль. Я по-прежнему люблю его так же сильно, как и раньше. Я же не предаю его - я не влюблена в Тома или что-то в этом роде. Это просто секс, он ничего не значит.

Кэти была достаточно сознательна, чтобы понимать, насколько поверхностны и ложны все эти утверждения. Но факт оставался фактом: ей нравилось то, что она делала. Чистый кайф от секса с Томом, его огромный член, тот факт, что он был еще студентом, а значит, запретным плодом - все это было выше ее сил. И она успокаивала свое чувство вины, повторяя себе, что все закончится в июне, когда Том закончит школу. Все это было бы безумием, дикостью, ошибкой. И все закончится, и никто никогда не узнает, и она сможет вернуться к роли верной, любящей, обычной жены, делающей все возможное, чтобы показать Роджеру, как сильно она его любит.

Наступил июнь, и Кэти начала испытывать горько-сладкое предвкушение конца своей интрижки с Томом (ей было невыносимо думать об этом, как о романе). Она будет скучать по сексу, по дикому возбуждению, по секретности; она будет скучать по Тому, который был умным, милым и очень приятным молодым человеком (даже несмотря на его великолепное оборудование). Но она была бы очень рада покончить со страхом, с кошмарными видениями разоблачения, развода и публичного унижения, которые временами заполняли ее сознание. Она с нетерпением ждала возможности снова быть абсолютно честной со своей подругой Терезой, не скрывать от нее ничего. И это было бы чем-то вроде облегчения - полностью посвятить себя одному мужчине, мужу, которого она любила.

Оглядываясь назад, она с трудом могла поверить, как легко было держать Роджера в неведении относительно того, что она делала. Она предположила, что это, должно быть, потому, что два ее мира оставались настолько разделенными: Том занимался с ней раз в неделю, в течение часа, в ее запертом кабинете в школе. В другое время они никогда не встречались, не разговаривали по телефону. В свободное от работы время она могла быть такой же любящей женой, какой была всегда, уделять Роджеру столько же внимания и ласки, что и в прошлые годы. Ее час, проведенный с Томом каждую неделю, был похож на хорошую игру в сквош: бодрящий, освежающий, приятный, расслабляющий - и ничего больше. По крайней мере, так она пыталась сказать себе, хотя была слишком честна, чтобы полностью в это поверить.

Они с Томом обнимались в ее кабинете после секса, когда он удивил ее.

— Ты будешь скучать по мне?

— Еще как! — ответила она, улыбаясь и целуя кончик его носа. — Но в следующем году ты будешь трахать тех симпатичных принстонских девчонок, и у тебя не будет времени думать обо мне старой.

— И с кем ты собираешься трахаться в следующем году?

— С моим мужем, — ответила она, немного озадаченная.

— И больше не с кем? — с ухмылкой спросил Том. — Не, скажем, с Артуро Сандерсом? Я знаю, что ты будешь с ним работать - он абсолютный гений в младших классах, в следующем году у него будет четыре курса AP. И он просто красавчик. Даже Диана считает его совершенно сексуальным, а ведь она не видела его в раздевалке, в отличие от меня.

По выражению лица Тома Кэти поняла, что он дразнит ее последней фразой, ожидая, что она спросит. Она сделала вид, что ей это неинтересно, но он не обманулся.

Наконец, она сказала:

— Хорошо, Том, а что ты видел в раздевалке?

Том был в восторге от того, что она сдалась.

— О, просто то, что он очень большой. Определенно такой же большой, как я, и, думаю, немного больше.

— Я завязала со старшеклассниками, Том, — небрежно сказала Кэти.

Ее беспокоило то, что в голове уже крутились мысли об Артуро Сандерсе и размышления о том, действительно ли ей нужна замена Тому. Надо будет проверить досье Артуро, чтобы убедиться, что ему уже исполнилось 18 лет.

И тут ее осенила мысль.

— Боже мой, Том! Ты, ведь, ничего ему не сказал?

— Ни слова, — заверил он ее. — Ни слова ни единой живой душе.

Он снова усмехнулся.

— Я просто хотел немного предупредить тебя, вдруг ты обнаружишь, что скучаешь по мне больше, чем думаешь!

Он погладил ее по груди и поцеловал еще раз.

То лето было чудесным и расслабляющим. Кэти чувствовала себя свободнее и ближе к мужу, чем за весь предыдущий год. Том был лишь приятным воспоминанием, теперь уже благополучно оставшимся в прошлом. Они с Роджером поехали в отпуск в Монреаль, где остановились в элегантном старинном отеле и почти каждую ночь занимались любовью. Дома они работали в саду, она помогала ему вычитывать его последнюю книгу, они вместе гуляли - все было идеально.

Хотя она не забывала об Артуро Сандерсе, у нее не было никакого намерения делать что-либо, кроме его обучения - выполнять работу, для которой ее наняли. Когда наступил сентябрь, она была вежлива, но предельно профессиональна с Артуро. Она не могла не заметить, какое у него великолепное тело, особенно в свете того, как старшеклассники одеваются в теплую погоду, но отодвинула свой интерес как можно дальше на задворки сознания.

Представьте себе ее шок, когда во вторник после выпускного вечера Артуро вошел к ней, закрыл за собой дверь, подошел к ней и поцеловал ее долгим, страстным поцелуем. Она оттолкнула его и уставилась на него.

— Артуро, какого черта ты делаешь? — сердито сказала она.

Он улыбнулся, ленивой улыбкой, полной удовольствия.

— Том Бьорнсен сказал мне передать это тебе. Я видел его на футбольном матче в эти выходные по возвращении домой.

Она была в полной растерянности и начала краснеть.

— Но он... но он... ты не имел права так делать! — неуверенно заикалась она.

Ее соски покалывали, и это ощущение отвлекло ее.

Артуро обнял ее, притянул к себе, скользя своими большими руками по ее спине, лаская ее попку. Он был намного выше Кэти - почти метр девяносто шесть - и ее лицо было прижато к его плечу.

Прежде чем она успела возмутиться или отстраниться, он тихо сказал:

— Просто скажи, чтобы я остановился - скажи, что тебе это не нравится, что ты не хочешь, чтобы я это делал - и я остановлюсь. Я больше не буду тебя беспокоить.

Его руки продолжали двигаться по ней, и когда она открыла рот, чтобы сказать: "Прекрати, сейчас же!", она обнаружила, что ее бедра начинают прижиматься к нему.

— Артуро, — неуверенно произнесла она, — тебе действительно нужно... ты не можешь...

Кэти не закончила фразу.

ИЮНЬСКИМ ПОЛДНЕМ

Роджер откатился от Мелиссы, которая съежилась на дальнем краю кровати. Он встал, не обращая внимания на свою наготу, и подошел к двери, где все еще кричала Кэти, ее лицо раскраснелось.

— Что эта шлюха делает в нашей постели? В НАШЕЙ кровати, сукин ты сын!

Когда он подошел к двери, Роджер сказал:

— Кэти, нам нужно поговорить, но сейчас не самое подходящее время. Я скоро спущусь вниз.

Затем он спокойно закрыл дверь перед лицом Кэти, запер ее на ключ и вернулся к кровати, где нежно обнял Мелиссу. Под звуки криков Кэти, колотившей в дверь кулаками, он тихо успокаивал свою испуганную возлюбленную.

— Все хорошо, детка, все будет хорошо. Давай оденемся, и я провожу тебя домой. Все будет хорошо, я обещаю.

Мелисса неуверенно смотрела на него, ее лицо было залито слезами. Она доверяла Роджеру, но никогда не представляла себе подобной сцены!

ВОСЕМЬ МЕСЯЦЕВ НАЗАД

Кто может объяснить, как работает человеческий разум? Кто может сказать, почему однажды человек ложится спать, совершенно довольный своей жизнью и своим браком, а просыпается с мыслью, не изменяет ли ему жена?

Может быть, Роджеру приснился сон, который он не помнит, а может быть, его подсознание собрало воедино несколько очень маленьких фрагментов информации, фрагменты, которые он не смог идентифицировать, и выдвинуло тревожную гипотезу.

Но как бы там ни было, у Роджера внезапно возникло тревожное чувство, что Кэти, возможно, была неверна - и такого чувства у него никогда раньше не было.

Если бы вы спросили, Роджер ответил бы вам, что он очень счастлив в браке. Кэти была любящей, умной, обладала прекрасным чувством юмора, получала удовольствие от секса и была терпеливой спутницей жизни для мужчины, который, время от времени, погружался в собственные мысли (обычно о работе). Она дразнила его, говоря:

— Земля - Роджеру, прием, Роджер! — но это всегда было игриво, а не грубо.

У каждого из них была работа, которая приносила им удовлетворение и бросала вызов, и у них была хорошая совместная жизнь. Их учебные графики давали им много свободы, и они брали отпуска, работали в саду, встречались с друзьями или просто проводили время наедине, разговаривая или читая.

Роджер не мог припомнить никаких резких изменений в поведении, отношении или настроении Кэти в последнее время, да и вообще практически ничего, что могло бы объяснить его новые подозрения.

Ах, да, подумал он, "практически ничего". Единственное, что произошло - это два вечера назад, когда Кэти отказала ему в сексе.

— Я просто вымоталась сегодня, малыш, — сказала она, улыбаясь. — Могу я дать тебе гарантийный талон на завтра?

Роджер, конечно же, согласился, и они тепло поцеловались перед сном. В этом не было ничего необычного - разве не все замужние женщины, время от времени, отказываются от секса? Но Роджер задавался вопросом, не стала ли она делать это чаще в последнее время? Не было ли это причиной появления этих непрошеных мыслей?

Роджер был ученым. Точнее, профессором математики в "Нотр-Даме" и сотрудником университетского Центра прикладной математики. Он был ведущей фигурой в двух областях: Алгоритмы и структуры данных, а также передовые методы статистического анализа.

Короче говоря, он был гиком, что он с радостью признавал. Однако это также означало, что Роджер верил в данные. Как некоторые люди верят в Бога, а другие, возможно, находят ключ к своей жизни в искусстве или музыке, Роджер считал данные как центральную организующую, проясняющую силу жизни.

В детстве он вел таблицы светлячков: сколько их он видел в каждую летнюю ночь, соотнося их с температурой и количеством осадков в эту ночь. Спустя годы, он в сотрудничестве с биологом написал статью о светлячках, став единственным математиком, когда-либо публиковавшимся в Journal of Applied Entomology.

В колледже у него был сосед по комнате, помешанный на тренировках; Роджер помогал ему, отслеживая веса и повторения всех упражнений и составляя графики прогресса. Опять же, он был гиком. Роджер знал, что люди считают подобный сбор данных навязчивым, но это суждение его не беспокоило. Ему это нравилось, и он был благодарен Кэти за то, что она лишь немного подтрунивала над ним.

Поэтому, когда беспокойство Роджера по поводу жены всплыло на поверхность его сознания, он, естественно, подумал о проблеме в терминах анализа данных. А так как он был человеком неординарным, то набор данных оказался под рукой. На протяжении многих лет Роджер вел в своем еженедельнике учет всех случаев, когда они с Кэти занимались любовью. (Он также вел учет и других вещей, начиная от ежедневной высокой температуры в Саут-Бенде и заканчивая днями, когда заведующий кафедрой закатывал истерики; но это не относится к рассматриваемому вопросу).

В течение трех дней Роджер напряженно работал за компьютером, вводя данные из своих еженедельников, начиная с года своего брака. В результате проведенного статистического анализа, было получено огромное количество информации - часть из нее была предсказуемой, часть - неожиданной.

Предсказуемо, что частота занятий любовью между ним и Кэти за 15 лет их брака снизилась: с 3, 6 раза в неделю в первый год брака, до 2, 1 раза в неделю на шестом году, а затем колебалась от 1, 9 до 2, 4 раза в неделю в последующие годы. (Роджер вывел эти средние показатели, исключив из них самые высокие и самые низкие месяцы в каждом году, поскольку в месяцы с каникулами секса обычно было гораздо больше, а в такие напряженные месяцы, как декабрь, когда нужно было покупать подарки на Рождество и принимать выпускные экзамены, его количество обычно было довольно низким).

Чего Роджер не ожидал и что его обеспокоило, так это сезонные колебания. За последние 5, 5 лет, он и Кэти занимались сексом в среднем 2, 7 раза в неделю в июле-сентябре, но только 1, 4 раза в неделю в октябре-июне.

Сначала он объяснил это их учебными календарями: они оба были более заняты, когда шли занятия в школе, а летом у них был более расслабленный график. (Хотя это не объясняет сентябрь, который был самым напряженным первым месяцем в школе для обоих).

Но гипотеза не подтвердилась, поскольку в течение первых 9 лет их брака, частота встречаемости октябрь-июнь была практически идентична частоте встречаемости июль-сентябрь: 2, 9 против 2, 8.

Первый вывод Роджера: примерно, за 5 с половиной лет до этого, в их жизни начало происходить нечто такое, что заставило их заниматься любовью в течение учебного года (за исключением сентября) значительно реже. А тот факт, что июнь, когда у Роджера закончился учебный год, а у Кати - нет, вел себя так же, как и другие месяцы учебного года, наводил на мысль, что это различие связано с чем-то в жизни или расписании Кати, а не с его собственным.

Что мог сделать Роджер с этой информацией? Поначалу ничего. Но Кэти ненароком дала подсказку уже на следующий день.

Обычно в не учебные дни Роджер готовил экзамены и рефераты в своем кабинете, но в тот день неподалеку велись строительные работы, и стук отбойных молотков мешал ему сосредоточиться. Поэтому в полдень Роджер принес свои работы домой и весь день просидел с ними в своем кабинете.

Он услышал, что Кэти пришла около 15:45, а через несколько минут услышал звук работающего душа. Она не поздоровалась, так как у нее не было причин предполагать, что он находится в доме (Роджер чаще всего ходил на работу пешком, поэтому присутствие его машины в гараже ни о чем не говорило).

Роджер положил ручку. С каких это пор Кэти принимает душ после работы? Вот уже пятнадцать лет, она принимала душ и мыла голову по утрам...

Не нужно было быть гением, чтобы понять, что душ - это то, что человек, несомненно, делает, чтобы убрать следы сексуальной активности, но могли быть и другие причины. И все же - было так трудно представить, что у Кэти есть время для романа вне школы, что Роджер уже пришел к выводу, что ее незаконные действия (если таковые имели место) фактически должны были происходить там, каким бы безумным это ни казалось. Послеобеденные свидания дома были маловероятны, но Роджер достаточно часто приходил домой рано, и он не мог представить, что Кэти будет рисковать. А по вечерам и выходным, они редко расставались надолго.

Теперь Роджеру предстояло собрать и проанализировать новый массив данных: дневной душ Кэти. Он не мог быть дома каждый день, чтобы наблюдать за этим, но он мог проверять душ на влажность и наличие мокрого полотенца каждый день, когда он приходил домой. Ничего лишнего!

В течение следующих десяти недель, Роджер тщательно и незаметно вел наблюдение, и то, что он обнаружил, сильно его обеспокоило. Во время рождественских каникул Кэти не принимала душ ни разу, кроме как по утрам. Но в те недели, когда шли занятия в школе, она принимала душ после обеда ровно раз в неделю - не всегда в один и тот же день, но не чаще и не реже одного раза в неделю.

С тяжелым сердцем, но внешне поддерживая нежные отношения с женой, Роджер перешел к следующему этапу. Однажды ночью, когда она уже уснула, он взял из сумочки ежедневник Кэти, сделал ксерокопию всех его страниц и аккуратно вернул обратно.

Он не хотел верить, что она трахалась с каким-нибудь учителем или администратором в школе, но улики уже начинали указывать на это.

Рабочий день Кэти почти всегда делился на часовые блоки, и она тщательно отслеживала свои встречи. Роджеру потребовалось всего двадцать минут, чтобы изучить ее записи в те дни, когда она принимала душ после работы, и увидеть закономерность. Но в эту закономерность он не мог поверить.

Из восьми "душевых дней" Кэти встречалась с помощником директора в три из них и с конкретными учениками в три, пять и шесть из них соответственно. Только одно имя фигурировало во всех восьми днях: Алан Зауэрман. Роджер проверил сайт школы и узнал, что Зауэрман был старшеклассником, теннисистом средней школы, занимающим третье место в штате, и членом школьного общества почета. Он был типичным учеником, с которым Кэти регулярно проводила консультации по академическим вопросам.

Следующие два дня Роджер жил как в тумане. Он был отстраненным и расплывчатым со своими студентами и коллегами, и даже несколько более озабоченным, чем привыкла Кэти. Когда однажды вечером она предложила ему заняться любовью, он повернулся и удивленно посмотрел на нее, как будто она ни с того ни с сего появилась в его постели, и сказал:

— Что? О... нет, милая, извини, у меня немного болит в животе.

Его отказ был достаточно редким и достаточно странно выраженным, чтобы заставить Кэти немного забеспокоиться, но Роджер даже не заметил ее реакции.

На следующий день была пятница, и Роджер приступил к реализации плана по получению дополнительных данных. Однако для этого ему нужно было вести себя очень нехарактерно: он собирался действовать как детектив.

Он нашел фотографию Алана Зауэрмана в школьном ежегоднике (у Кэти был экземпляр за каждый год работы в школе) и стал бродить возле школы во время перемены, пока Зауэрман не вышел из нее, непринужденно болтая с парой своих друзей. Когда Зауэрман оторвался от них и направился к своей машине, Роджер поспешил за ним.

— Простите? Вы Алан Зауэрман?

Парень повернулся.

— Да, — приятно ответил он. — Чем могу помочь?

Внимательно наблюдая за его лицом, Роджер сказал настойчивым тоном:

— Нам нужно поговорить. Я муж Кэти Холлстром.

Алан застыл на месте, и Роджер заметил его реакцию.

— Э-э... о чем... э-э... нам нужно поговорить? — Алан был явно шокирован и встревожен.

— Это довольно личное. Вы можете отвезти нас в Эдисон Парк, и мы поговорим там?

Поездка прошла спокойно, Алан выглядел испуганным и не задавал никаких вопросов. Когда они приехали и припарковались, Роджер сказал:

— Давайте прогуляемся.

Он провел их полмили по тропинке к безлюдной скамейке, где они и сели.

— Хорошо, — тихо сказал Роджер. — Если вы будете сотрудничать со мной здесь, я обещаю вам, что сохраню эту беседу в полной тайне. Я обещаю, — повторил он.

— В противном случае, у вас будет куча проблем, Алан.

— Что все это значит? — Алан замялся, тщетно пытаясь изобразить возмущение.

— Как давно ты занимаешься сексом с моей женой? — спросил Роджер.

— Что?! Это... это просто нелепо!

— Твое лицо выдает тебя, Алан. К тому же я видел фотографии, — соврал Роджер.

— Фотографии? — Алан был ошеломлен, его лицо побледнело.

— Как я уже сказал, Алан, если ты будешь честен со мной, я сохраню это в тайне. Только между тобой и мной. Но не играй со мной в игры.

Роджер ждал. Ему было почти жалко парня, который выглядел напуганным и в полном недоумении.

— Ладно, Алан, расскажи мне обо всем. Как долго это длится, чем именно вы занимаетесь, как и когда это началось. Я знаю большую часть этого, — снова соврал он, — так что не пытайся меня обмануть. Просто расскажи все начистоту.

Чуть не плача, Алан дал полный отчет. С сентября он встречался с Кэти раз в неделю для академических занятий. Сначала ему казалось, что она немного флиртует, но он не знал, что с этим делать.

Затем в конце сентября он получил письмо от своего друга, который учился на год раньше него, в котором тот сообщал Алану, что если он будет заигрывать с Кэти, то она займется с ним сексом. Друг, теперь уже первокурсник Дартмутского университета, намекнул, что он уже трахал ее в прошлом году. Он не сказал об этом прямо, но намекнул довольно широко.

На следующей неделе в офисе Кэти, Алан вел себя смелее: он более явно разглядывал блузку Кэти, делал комплименты ее ногам и сидел так, что его полуэрекция выпирала спереди из шорт. Примерно, через десять минут Кэти отложила книгу, сказала:

— Я тебе нравлюсь, Алан? — и села к нему на колени.

Она поцеловала его и провела по нему языком, а дальше все было предсказуемо. Она помогла ему снять с себя и с нее одежду, и они трахнулись на ее столе.

С тех пор Алан трахал Кэти каждую неделю во время своих встреч, хотя они также использовали часть времени для учебы - она сказала ему, что он должен хорошо сдавать тесты, иначе о них могут узнать. Они занимались на ее столе, на полу, а иногда и на стуле. Она также прочла ему строгую лекцию о полной, абсолютной конфиденциальности, указав на опасность для них обоих, если их поймают. Угроза скандала, плюс возможность больше не заниматься с ней сексом, удерживали Алана от того, чтобы сказать кому-нибудь хоть слово.

Роджер сидел молча, когда Алан закончил. Это было именно то, чего он ожидал, и даже хуже, чем все, что он мог себе представить. Мало того, что она изменила ему, так еще и со школьником! Возможно, не с одним старшеклассником, судя по истории с первокурсником из Дартмута. Как давно она это делает? Неужели почти шесть лет? Сколько это было парней?

— Алан, — наконец, сказал он. — Вот в чем дело. Ты забываешь о нашем разговоре, и твое имя остается за кадром. Никому не говори, что мы разговаривали - ОСОБЕННО Кэти. Тебе придется быть хорошим актером и просто продолжать делать то, что ты делал. Если она узнает, что мы говорили об этом, разразится большой скандал, понятно? Так что тебе придется притворяться.

Алан выглядел облегченным, но настороженным.

— Вы хотите сказать, что я должен... продолжать... ну, знаете, заниматься с ней этим?

Роджер мрачно кивнул.

— Да. Она не должна знать, что что-то изменилось. Когда все это обрушится, мы не хотим, чтобы она догадалась, что ты со мной разговаривал, понимаешь? И я должен держать твое имя в секрете.

— Если ты хочешь разорвать отношения, ты можешь - только не забудь дать ей повод. Ну, знаешь - это заставляет тебя слишком нервничать, ты боишься, что тебя поймают и т.д. Не говори ничего обо мне.

Алан кивнул головой. Восемнадцатилетний юноша выглядел лет на десять старше и гораздо печальнее и мудрее, чем тогда, когда Роджер встретил его возле школы.

Что собирался делать Роджер? Он делал то, что умел: собирал данные, анализировал их и приходил к какому-то выводу. Принятие драматических мер в ответ на этот вывод, было для него незнакомой территорией.

Удержать Кэти от осознания того, что он знает, было самой легкой задачей. В течение нескольких недель, пока он анализировал данные и приближался к истине, он лукавил с ней. Возможно, он выглядел более отстраненным и озабоченным, чем обычно; но он также мог улыбаться, целовать ее, даже, время от времени, заниматься любовью, хотя это ощущение было для него пустым.

Поэтому он знал, что ему не нужно спешить домой, чтобы встретиться с ней лицом к лицу. Она изменяла ему очень долго - возможно, даже пять лет или больше. С целым рядом старшеклассников! Эта мысль просто потрясла его. В основном, он испытывал шок, сознание того, что последние несколько лет его брака были сплошной ложью, по крайней мере, со стороны жены.

Гнев, желание отомстить, заставить ее заплатить за то, что она лгала ему и унижала его вот так - с подростками! - конечно, придут позже.

Но спешить было некуда. Он мог мысленно решить, чего хочет, поразмыслить над этим и подождать, прежде чем действовать, пока не наступит подходящий момент.

ИЮНЬСКИМ ПОЛДНЕМ

Кэти наконец перестала кричать, колотить в дверь; Роджер слышал, как она спускается по лестнице, и теперь все стало тихо.

Он ободряюще улыбнулся Мелиссе.

— Сегодня тот самый день! Я обещал тебе, что сделаю это, и сегодня именно тот день, когда это произойдет.

— И тогда ты... освободишься от нее? — Мелисса стала спокойнее, но все еще выглядела обеспокоенной.

Как же она была прекрасна!

— Полностью освобожусь. На самом деле, — Роджер потянулся к своему портфелю и достал конверт, — вот что мы с тобой будем делать в течение следующих двух недель.

Он протянул конверт Мелиссе, которая, снова полностью одетая, сидела на краю кровати. Она открыла конверт, настороженно посмотрела на бумаги внутри, а затем ее глаза широко раскрылись.

— Гавайи?!

Она схватила Роджера и крепко обняла его, чуть не свалив с кровати.

— Боже мой, это просто фантастика!

Она поцеловала его несколько раз, затем отстранилась.

— Я люблю тебя, Роджер, — тихо сказала она, немного нервничая.

— Я тоже тебя люблю, детка.

Он еще раз улыбнулся и поднял ее на ноги.

— Давай я провожу тебя до машины, а потом мне нужно будет заняться одним неприятным делом.

ТРИ МЕСЯЦА НАЗАД

Роджер сидел за письменным столом, рассеянно просматривая свежий номер студенческой газеты "Нотр-Дама" и размышляя о Кэти. Когда он не размышлял о ней, то придумывал, как бы убить ее и выйти сухим из воды; или задавался вопросом, как это он оказался настолько плохим мужем, что она смогла завести отношения с подростками. Чертовы восемнадцатилетние - она что, с ума сошла? Неужели он настолько неадекватен?

В полуоткрытую дверь постучали, и Мелисса Уинстед просунула голову внутрь.

— Профессор, у вас есть пара минут?

— Конечно, Мелисса, пожалуйста, входите.

Радушное приветствие Роджера было искренним. Мелисса была одной из его любимиц среди нынешних аспирантов. Она была очень умна и в прошлом году выделялась на его семинаре по структурам данных. Фактически она была одной из трех самых умных студентов, которых кафедра переманила в Саут-Бенд за время его работы там.

Кроме того, Мелисса была очень красива. У нее были светлые волосы, коротко и аккуратно уложенные вокруг головы, и прекрасное, подтянутое тело: небольшая грудь, длинные крепкие ноги. Наверное, она бегает, когда не работает в библиотеке, подумал Роджер.

— Профессор, я принесла копию своего диссертационного предложения и хотела бы узнать, не откажетесь ли вы взглянуть на него.

— Вы уже занялись диссертацией, Мелисса? Ах, да, я забыл - это ведь ваш четвертый курс, не так ли?

Она кивнула, и он сказал:

— В таком случае, вы должны называть меня Роджером - больше никаких "профессоров Холлстромов", хорошо?

— Я постараюсь - Роджер. — Она хихикнула: — Но может понадобиться некоторое время, чтобы привыкнуть.

Она поднялась, чтобы уйти, сказав:

— Могу я перезвонить вам по поводу предложения через неделю или две?

— Нет, не уходите - если у вас есть несколько минут, дайте мне прочитать его, и мы сможем поговорить об этом сейчас. Сегодня у меня ничего нет до занятий в 3 часа.

Роджер прочитал пятистраничное предложение и был впечатлен. Он был удивлен - она понимала основные проблемы предлагаемого проекта и видела пробелы, которые необходимо было заполнить, лучше, чем это могли бы сделать некоторые из его молодых коллег по факультету.

Они обсуждали предложение, обмениваясь идеями, Мелисса делала подробные заметки о его предложениях, и так продолжалось почти час. Взглянув на часы, Роджер сказал:

— О, простите, Мелисса, я слишком долго вас здесь держу.

— О, нет, профессор... Роджер, — усмехнулась она. — Это удивительно полезно; вы дали мне такие хорошие идеи, как все это подтянуть и усилить.

— Слушайте, — сказал он, — уже почти час дня, как насчет того, чтобы пойти перекусить бутербродом?

В течение следующих двух недель Мелисса и Роджер встречались еще пять раз, чтобы обсудить предложение и ее диссертационные планы. Его влечение к ней росло с каждой встречей: не только ее очевидная красота, но и столь же очевидный интеллект и пытливый ум притягивали его к ней. Он был рад, что она выбрала своим научным руководителем его коллегу Кеннета Астрахана, а не самого Роджера, иначе их отношения должны были бы остаться сугубо профессиональными.

В конце одной из их бесед, он наклонился вперед и тихо сказал то, о чем думал уже несколько дней.

— Мелисса, я хотел бы узнать, не хотите ли вы поужинать со мной? Сегодня вечером или завтра?

Она посмотрела на него, удивленная и встревоженная.

— Роджер, я... спасибо. Но... думаю, мне нужно знать, что это значит. Ведь вы женаты.

Он улыбнулся:

— Да, вы правы. Послушайте, не могли бы мы поговорить несколько минут о чем-нибудь, кроме академических вопросов? О чем-то личном?

Она немного неуверенно кивнула.

— Я попрошу вас сохранить это в полной тайне, хорошо? Я узнал, что моя жена была... неверна мне. Это длится уже долгое время, и я собираюсь развестись с ней в июне, когда закончится учебный год.

Мелисса слегка задохнулась:

— О, Роджер, мне так жаль!

— Тебе может показаться странным, что я не ушел и не выгнал ее из дома. Но это... сложно. Она не знает, что я знаю, и по причинам, в которые я не могу вдаваться, я не могу рассказать ей об этом до июня. Но это дело решенное - брак окончен.

— Итак, да, я женатый мужчина, приглашающий вас на свидание, Мелисса. Но я клянусь тебе, Бог мне свидетель, что я действительно очень скоро стану холостяком.

Роджер наблюдал, как Мелисса откинулась на спинку кресла и задумчиво смотрела на него. Он не знал, поверит ли она ему; он не знал, поверил ли бы он сам себе, если бы оказался на ее месте.

— Роджер, я.., — начала она. — Ты мне очень нравишься, — сказала она, слегка покраснев. — Наши совместные разговоры были просто фантастическими. И я бы... ну, признаюсь, у меня, время от времени, возникали небольшие фантазии на твой счет. Но.., - неуверенно оборвала она.

— Мелисса, мы можем делать это так медленно, как ты хочешь. Ты мне очень нравишься, и я никогда, ни при каких обстоятельствах не причиню тебе вреда.

Роджер нежно взял ее руку и держал ее, наблюдая за тем, как она борется со своими мыслями.

Затем она застенчиво улыбнулась.

— В котором часу завтра вечером?

ИЮНЬСКИМ ПОЛДНЕМ

Роджер и Мелисса не заметили Кэти, когда он провожал ее до машины. Они поцеловались, Мелисса сжала его руку, пожелала ему удачи и уехала. Насвистывая, Роджер повернулся и пошел обратно в дом.

Кэти устроила ему засаду, едва он появился в дверях. Она все еще была в ярости, и ее лицо все еще было ярко-красным.

— Этому браку КОНЕЦ, ты, засранец! О чем ты, черт возьми, думаешь? После пятнадцати лет ты думаешь, что можешь просто трахнуть какую-то маленькую шлюшку в нашей постели и это сойдет тебе с рук? Ты, ублюдок, я превращу твою жизнь в сущий ад. Просто подожди, пока Университет не узнает, чем ты занимался!

— Дай мне минутку, ладно, Кэти? Мне нужно взять свой портфель.

Когда Роджер направился к лестнице, он услышал позади себя ее изумленный возглас.

— Твой ПОРТФЕЛЬ?! Что, черт возьми, с тобой не так, Роджер? Ты вообще меня слушаешь?

Когда Роджер вернулся, он сел за кухонный стол. Кэти, все еще в ярости, стояла и кричала на него с другого конца комнаты.

— Ты что, с ума сошел? Трахаешь женщину в нашей постели? Ты думал, что я буду это терпеть, Роджер? Ты думаешь, я просто оставлю это без внимания?

Роджер пристально смотрел на нее, не говоря ни слова, достаточно долго, чтобы немного смутить Кэти.

— Если я правильно тебя понял, Кэти, ты хочешь сказать, что измена супруга - это серьезное дело, возможно, даже достаточно серьезное, чтобы привести к разводу. Это так?

Она была слишком озадачена его словами и манерой поведения, чтобы продолжать кричать.

— КОНЕЧНО, Роджер, да что с тобой такое? Неужели ты думал, что я скажу: "Хорошо, нет проблем, извините за беспокойство"?

— Нет, Кэти, я в значительной степени предполагал, что ты отреагируешь именно так. Я просто хотел быть уверенным, поэтому и подстроил все так, чтобы ты нашла нас сегодня днем.

Он полез в портфель, достал юридический документ и протянул ей.

— Я отношусь к измене супруга, примерно, так же, как и ты, поэтому я развожусь с тобой.

Кэти взглянула на бумаги, затем ахнула и опустилась на стул напротив него.

— Ты разводишься со МНОЙ? Я спрошу тебя еще раз, Роджер - ты сошел с ума? Это же тебя я только что застукала трахающимся с какой-то шлюхой в нашей постели!

— Вообще-то, Кэти, я имел в виду не эту измену. Я думал о тебе и Алане Зауэрмане.

Он наблюдал за ней, наслаждаясь моментом, когда ее челюсть отпала, глаза расширились, а лицо потеряло цвет.

Проходили секунды, и Кэти отчаянно пыталась вернуть себе самообладание. Спустя почти полминуты, лучшее, что она смогла выдавить из себя, было:

— Роджер, я... я не понимаю, о чем ты говоришь.

Он заметил, что ее руки, лежащие на столе, дрожат.

— Нет проблем, Кэти, у меня был разговор с Аланом, и он рассказал мне обо всем.

Она вздохнула, но он продолжал.

— И я знаю о Джо Нивеле из прошлого года - он сейчас в Дартмуте, не так ли? А в позапрошлом году, кажется, был либо Карделл Маккартни, либо Джеймс Хендерсон, я не могу точно сказать по твоим ежедневникам. Или, может быть, оба? С остальными я почти разобрался - кажется, первым был Том Бьорнсен, не так ли?

Последовало молчание. Роджер ждал, наблюдая за сменой эмоций, мелькавших на лице Кэти. Она сидела, ошеломленная и подавленная. Она никогда не была в такой растерянности за почти 20 лет, что он ее знал, и он наслаждался ее страданиями.

— Роджер, я... — Она заколебалась и начала снова. — Детка, я не знаю, как сказать... как мне жаль. Это был... просто секс, просто... просто безумный поступок, что я совершила. Это началось, и...

Она замолчала, видимо, осознав, насколько неадекватно прозвучало ее объяснение.

— Роджер, ты единственный, кого я когда-либо любила. Это был просто секс, просто... глупый, глупый поступок, который я совершила. Это не имеет никакого отношения к нам с тобой.

На ее лице появилось умоляющее выражение, и слезы начали течь.

Роджер улыбнулся ей, но без всякой доброты.

— Вот как все обстоит, пизда. Ты обманщица, СУКА! У тебя есть два варианта, и сначала я скажу тебе второй. Если ты не сделаешь то, что я хочу, я позвоню суперинтенданту, в школьный совет и в газеты. Твое лицо неделями будет мелькать в национальных новостях, твоя работа станет историей, а ты станешь посмешищем для всего штата Индиана. Тебе придется переехать, сменить имя, возможно, даже перекрасить волосы или сделать пластическую операцию, чтобы выпутаться из этой передряги.

Он наблюдал за тем, как она вникает в смысл сказанного и начинает всхлипывать.

— Вот твой первый выбор - твой единственный другой выбор. Мы разводимся быстро, без лишних хлопот, по причине "непримиримых разногласий", как написано в этих бумагах. Я выкупаю твою половину этого дома. Ты увольняешься с работы на следующей неделе, когда закончится учебный год, переезжаешь на расстояние не менее 500 миль от Саут-Бенда и до конца жизни больше НИКОГДА не работаешь со школьниками или подростками.

Он встал из-за стола, оставив ее плакать, уткнувшись лицом в руки.

— Я ухожу. У тебя есть два часа, чтобы собрать все свои вещи и убраться отсюда. Я не намерен тебя больше видеть.

Кэти услышала звук отъезжающей машины Роджера. Затем наступила тишина, нарушаемая только тиканьем кухонных часов и ее собственными рыданиями.

Как это могло случиться с ней, думала она. Как это с ней случилось?