Дисклаймер: Все события в рассказе вымышленные, любое сходство с реальными событиями случайно. Всем участникам повествования на момент описываемых событий больше 18 лет.

Сашка лежала в кровати, обняв ногами валик скомканного одеяла. Лучи утреннего солнца грели её спину. Вставать не хотелось. Она думала о том, как теперь вести себя дома с отцом. Притворяться, как будто ничего не произошло, было уже невозможно. Вчера она потратила часть денег, которые получила в качестве чаевых от Вадима на одежду и косметику. Шопинг оказался таким увлекательным, когда есть деньги и Сашка незаметно для себя набрала целую кипу пакетов. Отец пришёл в ярость увидев её в дверях с покупками. Проститутка – это самое приятное, что она услышала в свой адрес. В порыве гнева он набросился на неё и начал срывать с неё новый топик и модную клетчатую юбку, обосновывая это тем, что «потаскухе одежда вообще не положена».

– Ты совсем охренела? Тебе деньги девать некуда шлюха? Понравилось ноги раздвигать? – заводился отец, рывками освобождая её от одежды – Мокрощелка сопливая. Я тебе покажу новые шмотки. Будешь голой ходить, раз такая безмозглая.

Сашка не могла вставить и слово в своё оправдание, она никогда не видела отца в таком состоянии и боялась даже пискнуть, чтобы не разозлить его еще больше. Лишь когда он принялся стягивать с неё трусики, она жалобно заскулила и вцепилась руками в резинку.

– Что я там не видел? – осклабился отец, заставляя её убрать руки – ты каждому встречному свою дырку подставляешь. Я что, хуже? Пусти говорю...

Сашка сдалась и расцепила пальцы. Отец обошёл её сзади и прижал к себе худощавое покрывшееся мурашками тело дочери.

Степаныч злился не столько на дочь, сколько на всю свою катящуюся под откос жизнь. Все что у него было, больше не принадлежало ему. Жена, квартира, деньги, теперь дочь. Он подсознательно цеплялся за последнюю ниточку, пытаясь контролировать хоть что-то в своей никчёмной жизни. Свалившееся на них несчастье сломило обоих, превращая дочь в безвольную сексуальную куклу, а отца в ненасытного помешанного на сексе и разврате извращенца. Одержимость заставляла Степаныча действовать не разумно и агрессивно. А Сашка подчинялась и не сопротивлялась, безропотно делая всё, что скажут. Ей стало легче от того, что она не имела своей воли, не принимала решений, плыла по течению. Так Степаныч приобрёл негласное право получать от дочери то, чего ему так долго не хватало в холостяцкой жизни. Он обнимал голую съёжившуюся девушку, зарываясь лицом в её волосы, ощущая пьянящий аромат и накатывающую волну возбуждения. Оставаясь один на один со своими фантазиями, он не раз представлял себе этот момент. И теперь, когда всё случилось на самом деле, он медлил, не решаясь перейти последнюю черту. Он понимал, что после этого их жизнь не будет прежней, он страстно хотел этого и очень боялся. Похоть взяла верх и он, схватив дочь, потащил её в свою комнату. Распластавшаяся на кровати девушка уткнулась лицом в подушку, а Степаныч не торопясь рассматривал соблазнительные очертания её попы, проводил пальцами по гладкой упругой коже. Подбираясь всё ближе к заветной цели. В этот раз над ним никого не стоял, и он мог не спешить и не стесняться. Разминая руками ягодицы дочери, он разводил их в стороны проникая пальцами глубоко внутрь и растопыривая её беззащитные дырочки. Сашка тяжело и глухо дышала. Когда отец забрался на неё, придавив всем телом, она почувствовала его напрягшийся конец ищущий головкой вход в её лоно. Он запустил одну руку ей под низ живота, а второй крепко сжал грудь. Узкое тесное пространство с приятной обволакивающей нежностью приняло его член. Окаменевший орган казалось еще больше увеличился в размерах и приобрёл повышенную чувствительность, заставляющую Степаныча стонать от наслаждения при каждом новом движении. Вкусив запретный плод уже нельзя было остановиться. Степаныч, яростно терзая хрупкую девушку, прибавлял темп. Сашка раскинув ноги в стороны охала и содрогалась всем телом в такт его толчкам. Стремительно приближавшаяся кульминация не заставила себя долго ждать. Отец вытащил член, забрызгивая семенем её спину, а затем, как подкошенный, рухнул рядом с ней на кровать. Сашка, не говоря ни слова, встала и пошла в ванную. Позже ночью, когда она уже уснула, отец пришёл в её комнату и, аккуратно сдвинув одеяло, при свете ночника долго рассматривал её. Задравшаяся ночнушка оголила её зад, но Сашка продолжала делать вид что спит, лёжа на животе и положив руку под голову. Одна нога её была вытянута, а вторая согнута в колене. Она понимала, что в такой позе её интимные места максимально открыты, но не решалась пошевелиться в надежде что он уйдёт насмотревшись. Отец же никуда уходить не собирался, налюбовавшись видом спящей дочери он снял трусы и пристроился с ней рядом. Запустив руку между ног, он начал поглаживать её киску смочив пальцы слюной.

– Я не хочу, не надо, дай поспать – нарочито сонным голосом пробормотала Сашка

– Ты спи, спи... – не останавливаясь продолжал отец – Я быстро.

Он снова забрался сверху и раздвигая её ноги принялся за дело. Молодое, едва созревшее тело влекло и развращало его. Он никак не мог прекратить думать о ней. Получив желаемое, он быстро кончил, и, не удосужившись вынуть член, еще какое-то время лежал с ней в обнимку наслаждаясь моментом.

Из-за этих ночных приключений Сашка не выспалась и проснулась в плохом расположении духа.

Что бы продемонстрировать своё отношение к произошедшему, она намеренно не стала одеваться. «Мол хотел, чтобы я ходила голой – получите распишитесь». Однако, её провокация имела обратный эффект. Отец ничуть не смутился, лишь едко прокомментировал её новый социальный статус: «Шлюха – она и есть шлюха». Когда девушка поняла свою ошибку было уже поздно что-то менять. Степаныч повернул с внешней стороны защелку и открыл дверь в туалет в тот момент, когда Сашка писала сидя на унитазе.

– Открой ротик

– М-м-м – девушка пыталась противостоять упирающемуся в губы члену

– Открывай по-хорошему – он взял её за подбородок, фиксируя голову и не давай ей уворачиваться – Всё-равно заставлю.

Её робкое сопротивление еще сильнее возбудило Степаныча. От гонора и апломба, с которым она продефилировала перед ним в чём мать родила, не осталось и следа. Деваться было некуда и Сашка старательно обхватила губами ствол оказавшегося во рту члена.

– Зубы убери – поправлял её отец – Аккуратнее... нежнее...

Хороший минет утром может поднять настроение на весь день, но только не тому, кто его делает. Для Сашки это были мучительные пять минут. Отец почти не давал ей передышки заставляя глубоко и часто глотать член. Она как могла старалась не паниковать, успокаивая себя тем, что это скоро закончится. Дышать получалось через раз, глаза заволокло мокрой пеленой, а изо рта изливался непрерывный поток слюней, стекающих по подбородку. Рука на затылке с силой прижимала её носом к волосатому паху, размазывая склизкую субстанцию по раскрасневшемуся лицу.

– Давай, давай. Еще чуть-чуть – приговаривал отец, ощущая с каким приятным хлюпаньем член скользит в узкой глотке.

Когда Сашка начинала давиться и конвульсивно дергаться, пытаясь выплюнуть всё изо-рта Степаныч давал ей немного отдышаться. Затем член снова ложился на её язык и проскальзывал на всю, отведённую природой, длину внутрь. На последнем этапе, когда подступил момент извержения, Степаныч освободил рот дочери и подставив её лицо под обстрел, начал забрызгивать его обильными порциями своего семени. Заставив девушку рефлекторно зажмуриться и закрыть глаза.

– Всё? – недовольно спросила она, пытаясь убрать с глаз сперму, чтобы дойти до раковины.

– Всё – отдышавшись ответил Степаныч – Иди умойся поставь чайник.

Достав йогурт из холодильника Сашка непроизвольно поморщилась и ощутила приступ подступающей к горлу тошноты. Поняв, что лучше не стоит этого делать, она убрала его обратно и принялась резать бутерброды. Она стояла на кухне голой с распущенными волосами и готовила завтрак себе и отцу. Тот подошёл сзади и положил руку на её попу.

– Ты должна всегда заплетать волосы – рука опустилась ниже, ощупывая промежность – Не хочу, чтобы они закрывали твою красоту.

– Угу...

– Или сделай короткую стрижку – он шептал ей на ухо и продолжал её лапать.

– А денег на стрижку не жалко? – на автомате съязвила Сашка и тут же об этом пожалела.

– Ах ты сучка – Степаныч с силой опрокинул её на столешницу и с размахом принялся лупить её по заднице.

– Я всё поняла, не надо – Сашка завизжала от боли и стала умолять его остановиться – Я больше не буду...

– Иди приведи себя в порядок – процедил отец, прекратив экзекуцию и немного остыв.

Сашка вытирая выступившие слёзы убежала к себе в комнату. Её не было минут десять. Когда она наконец явилась Степаныч одобрительно цокнул языком. Похоже его метод воспитания сработал.

Сашка заплела волосы в два больших пучка по бокам головы, уложила прядки, добавила несколько заколок, подвела глаза и даже одела черный плетеный чокер из лески плотно прилегающий к шее и похожий на красивый кружевной ошейник. Кусая нижнюю губу, она замерла перед ним пряча руки за спиной и перекатываясь на стопах с пяточки на носочек, и испытывающе посмотрела на него оценивая реакцию на свой образ.

– Подойди сюда – отец указал жестом место перед собой.

Девушка вплотную подошла сидящему на стуле отцу, практически прижавшись своей маленькой грудью к его лицу. Степаныч остался доволен исполнительностью и сообразительностью дочери. Он нежно поцеловал твердый коричневый сосочек и обнял её за талию. Ему хотелось поцеловать каждый участочек её тела, но пора было идти на работу, а ей на учёбу.

Сашка опоздала в школу, отец долго её не отпускал, и она убежала из дома даже не позавтракав. Естественно, сменить макияж и прическу она не успела. Школьная форма добавила её внешнему виду соблазнительной похотливости. Пробравшись на заднюю парту, она тут же была атакована Лёхой. Поскольку вчера её не было, парни начали переживать насчёт своей выходки. Возвращение Сашки, да еще в таком виде, вернуло им уверенность и азарт. Лёха прямо во время урока начал распускать руки. Его манипуляции видел только Антон, но от этого, девушке не становилось легче. В любой момент кто-нибудь мог обернуться и как она ёрзает на стуле, пытаясь незаметно снять с себя трусики... Антон был неумолим. Либо отсосать ему прямо на уроке под партой, либо отдать трусы. Сашка выбрала наименее ужасный для себя вариант, и в тот момент, когда она уже готова была продеть одну ногу и освободиться от них, физичка назвала её фамилию.

– Повторите пожалуйста вопрос – поднимаясь с места и краснея от стыда попросила Сашка. Спущенные до щиколоток трусики мешали уверенно стоять на ногах.

– Почему ниппель велосипедной камеры нагревается, когда вы накачиваете её насосом? – недовольно повторила учительница.

– Потому что дырочка маленькая? – неуверенно предположила Сашка, чувствуя, что сморозила глупость.

Весь класс заржал, в том числе и Лёха, который всё это время не переставал наглаживать её ногу под партой.

– Это мозг у тебя маленький, Морозова! Садись.

– Чёго ржёшь? – Сашка толкнула Лёху в бок локтем.

– Интересно, презерватив тоже нагревается, из-за того, что у тебя дырочка маленькая? – он снова заржал, не в силах сдержаться от колкости своей шутки.

– Галёрка! – оборвала его учительница – Я смотрю там весело у вас! Останетесь после уроков мыть класс!

Находиться в школе без трусов было очень неловко и небезопасно. На уроках Антон с Лёхой по очереди садились с ней за последнюю парту и беспрепятственно щупали её ниже пояса. Любые передвижения по школе сопровождались опасениями, что остальные одноклассники уже знают её секрет и пристально следят за ней. А на большой перемене парни затащили её в тамбур эвакуационной лестницы, от которой у них откуда-то взялся ключ. Сашка расстегнула рубашку и задрала лифчик, Лёха заставил её поднять юбку и широко расставить ноги. В таком виде её снова начали фотографировать и лапать.

– Жопой повернись. Теперь передком – командовал Антон – Встань на лестницу. Поднимись на ступеньку. Ага. Теперь сядь на корточки. Колени разведи. Шире. Ещё. Покажи пизду как следует...

– После уроков никуда не уходи – предупредил её Лёха – Мы с тобой ещё не закончили на сегодня.

Как Сашка и опасалась, после уроков она осталась с ними одна в запертом изнутри классе.

После того как она полностью разделась, Лёха стал копаться у себя в рюкзаке и достал моток альпинисткой веревки.

– Ребята, вы чего? – Сашка испугалась не на шутку

– Ложись на парту – Леха объяснил ей что надо согнуться и развести руки в стороны

– Я не буду этого делать! – Запротестовала Сашка – Вы совсем ненормальные? Если кто-нибудь зайдёт?

– Не бойся, я оставил ключ в замке – Не уступал одноклассник – Если будешь тихо себя вести, нас не спалят.

– Я не хочу так – с убитым видом возразила девушка подросток.

– Какая тебе разница, так или по-другому? – удивился Антон – тебе так даже удобнее будет лежать.

После недолгих уговоров Сашку всё-таки уложили лицом на парту. Ноги и руки Лёха мудрёными узлами привязал к железным ножкам, так что её конечности оказались растянуты в разные стороны. Ребята с удовлетворением осмотрели надёжно зафиксированную одноклассницу. Антон похлопал ладонью девушку по голой промежности и спросил:

– Саш, а в попу можно?

– Отпустите меня уроды – задёргалась Сашка, извиваясь всем телом.

– Думаю можно – решил Лёха.

– Ты только не кричи, а то услышит кто-нибудь.

– Дай её трусы, сейчас кляп сделаем.

Протестующей девушке всунули в рот комок ткани и дополнительно замотали верёвкой.

– Жалко так она сосать не сможет – задумался Лёха.

– Смотри что бы не откусила – ответил ему друг и начал расстёгивать штаны.

– А ты пробовал уже?

– Нет...

– Смотри какая узкая, нихуя не лезет...

– Сашка, да не ори ты...

– Плюнь туда или палец засунь...

– Сам засунь, не буду я палец туда совать.

– Дай я попробую...

Парни поменялись местами, пытаясь найти подход к деликатному отверстию, а Сашка изо всех сил сжимала свою дырочку, стараясь не дать им прорвать оборону.

– Надо было вазелин брать

– Где я тебе его возьму? Посмотри, может у неё что-нибудь есть? – пленница активно замотала головой, возражая против того что бы они копались в её сумке.

– О, нашёл крем для рук!

– Пойдёт, давай сюда.

Сашка почувствовала, как палец одноклассника наносит прохладное вязкое вещество на вход её анального отверстия. Ей захотелось завыть от безысходности. Сопротивляться не было никакой возможности. Надежды на их благоразумие не осталось.

– Расслабь булки, Сашка – посоветовал Лёха, снова целясь членом в её задницу.

– Сейчас войдёт – нетерпеливо подбадривал его приятель.

И действительно, на этот раз попытка увенчалась успехом, увлажнённая кремом головка с лёгким нажимом проникла внутрь.

– О, кайф! – провозгласил Лёха, медленно, поступательными движениями, продолжая входить глубже.

– Давай быстрее, я тоже хочу – торопил Антон

– Да погоди ты, видишь еле идёт.

Сашка в этот момент, последовала совету ребят и не имея сил сопротивляться, расслабилась. Возможно, благодаря тому, что Лёха действовал нежнее и аккуратнее, ей было не так больно. Мышцы понемногу расслабились, привыкая к присутствию инородного тела и постепенно стали пропускать его внутрь. Не изученная ей ранее область своего тела, оказалась сильнейшей эрогенной зоной. Теперь её глаза застилала пелена экстаза и возбуждения. Движения члена внутри заставляли её содрогаться и выгибаться, сжимать кулаки и натягивать верёвки, но единственное чего она сейчас хотела, чтобы он не останавливался. Лёха почувствовал её возбуждение и с удовольствием наращивал темп и амплитуду движений. Не в силах долго оставаться на пике пьянящего удовольствия, оба быстро кончили, при этом Сашка еще минуту слабо подёргивалась, отходя от оргазма.

Место Лёхи занял взволнованный Антон и тоже воспользовавшись кремом с лёгкостью проник в подготовленное отверстие и грубо, с жадностью, начал трахать её. Сашка с новой силой начала воспринимать яркие ощущения, а поза в которой её имели стала доставлять дополнительное удовольствие, оказавшись мазохистски-возбуждающей. В порыве страсти они так увлеклись, что не сразу заметили, что в дверь стучатся. Вероятно, странные шлёпающие звуки и парта, ходившая под ними ходуном привлекли внимание кого-то из учителей.

– Кто там? Откройте дверь! – притихшие ученики затаились и начали спешно отвязывать веревки – Что вы там делаете? Я сейчас ключ принесу.

Вслушиваясь в отдаляющиеся шаги за дверью, ребята принялись одеваться и собираться. Сашка еще с трудом контролировала себя после многократных оргазмов. Парни помогли ей обуть не слушавшиеся ноги и буквально взяв её под руки поспешно выскочили из класса, не дожидаясь, пока кто-нибудь вернётся.

Отдышавшись, уже на улице в школьном дворе, парни радостно обсуждали произошедшее. Сашка, не смотря на то, как с ней обошлись, тоже была рада. Особенно тому, что её не бросили одну в классе.

Проходя мимо ларька, они взяли пива и сели на лавочке в каком-то укромном дворике. Денег у Сашки не было, всё забрал отец.

– Будешь? – Предложил ей банку Антон.

– Да – Потянулась девушка, но тот одёрнул руку

– Нет, сначала надо заработать – он кивнул вниз, недвусмысленно намекая, что надо делать.

– Опять? – возмутилась Сашка

– Я не успел кончить, меня прервали на самом интересном месте – развёл руками одноклассник

– Прямо здесь? – укоризненно посмотрела на него девушка, в глубине душе уже смирившись сосать за пиво.

– Мы с Лёхой тебя загородим. Не переживай. – Парни, не сговариваясь встали, закрыв её собой от посторонних глаз.

Минут через десять все трое снова сидели на лавке. Сашка, победно, сделала глоток пива, а парни довольно лыбясь и не нисколько стесняясь, обсуждали планы её дальнейшего сексуального раскрепощения.

Степаныч с нетерпением ждал дочь дома. Еще вчера, он сделал несколько многообещающих покупок в интернет магазине, и забрав их сегодня он рассчитывал применить их на Сашке. Однако вернувшись домой, он её не застал. Судя по всему, она не вернулась домой после учёбы и до сих пор не брала трубку. Он перебирал в голове все возможные варианты, куда она могла пойти. Обычно она всегда предупреждала его если задержится. Отгоняя от себя плохие мысли, он надеялся, что она просто где-то загуляла и на чём свет ругал её за это. Ближе к двенадцати ночи, он уже собрался звонить в полицию, и в очередной раз набрав её номер, неожиданно дозвонился.

– О, папаша звонит! – вместо Сашки ответил неизвестный мужской голос. – А дочка сейчас занята!

– Кто это? Дайте мне поговорить с дочерью! – перекрикивая игравшую на фоне музыку закричал в трубку отец.

– Сейчас погоди – явно подвыпивший собеседник прервался – На вот поговори.

– А-А-Алё? – простонала в трубку Сашка – М-М-М-м...

– Что там происходит? – снова прокричал отец, пытаясь разобрать невнятные слова.

– Лови видос... – снова вмешался чей-то голос и связь оборвалась.

Через пару минут мессенджер пиликнул и от Сашки пришло видео-сообщение. Включив ролик, Степаныч увидел шумную тусовку в незнакомой квартире. В приглушённом свете под громкую клубную музыку двигалось несколько обнажённых женских тел, по возрасту девиц можно было отнести к студенткам. Показавшийся в кадре мужчина страстно поцеловал одну из них и привлёк к себе вторую. Затем камера повернулась, приближаясь к открытой двери в соседнюю комнату. На огромной расстеленной кровати Степаныч увидел стоящую на четвереньках голую девушку, в остатках одежды, напоминающей школьную форму, в белых высоких гольфах с полосками выше колена и розовым маленьким рюкзачком на голой спине. Это была Сашка. Её окружало несколько крепких мужиков, одновременно трахавших её спереди и сзади. Остальные протягивали руки щупая её попу и грудь, ожидая своей очереди. Единственным человеком, кроме Сашки, кого узнал Степаныч, был Максим. Он весело помахал рукой камере и запись прервалась.

Дочь вернули домой около трёх утра. Она была измотана и сильно пьяна, еле стояла на ногах. Кроме неё с Максимом была ещё одна симпатичная девушка в откровенном наряде. Она тоже была пьяна, и игриво строила Степанычу глазки.

– Слушай, тут такое дело – начал Максим – надо девочку приютить ненадолго.

– Это, как это приютить? – неподдельно удивился мужчина

– Ну, на несколько дней, пока не подыщу ей подходящее место – объяснил коллектор.

– Я не могу! Куда мне девать? Да и вдруг кто увидит, вопросы лишние.

– Не парься, никто ничего не увидит и искать её не будет – продолжал настаивать Максим – Да и с Сашкой она уже сдружилась.

Он ущипнул неуверенно переминающуюся в дверях девушку за попу, и та взвизгнула.

– Что мне с ней делать? – развёл руками Степаныч?

– Не знаю, придумай что-нибудь! Хочешь по хозяйству пусть помогает, хочешь другим местом пусть поработает – он снова шлёпнул её по заднице – Пока она здесь, она в твоём полном распоряжении. Не переживай, тебе это зачтётся. Но на улицу лучше её не отпускать одну. Мало ли.

Проводив Сашку в её комнату, Степаныч оставил её на кровати, даже не раздев и не разобрав постель.

– С тобой мы еще разберёмся – пригрозил он ей закрывая за собой дверь.

– А ты чего стоишь? – Строго обратился он к зависшей в прихожей девушке – А ну марш в ванную, мыться.

Девушка молча разулась и босиком пошла в указанном направлении. Степаныч, изводивший себя весь вечер ревностью и злостью, постепенно осознавал своё новое положение. Извращённые, похабные мысли роем закружись в его неспокойной голове. Несмотря на то, что было уже очень поздно Степаныч не мог упустить возможность воспользоваться пьяной и доступной девушкой.

Выключив в коридоре свет и зайдя на кухню выпить рюмку водки, он следом за ней зашёл в ванную комнату.

Понятливая гостья, быстро сбросив с себя одежду уже стояла за шторкой в ванной и принимала душ. Степаныч, сбросил домашний халат и не обращая внимание, на потоки брызнувшей на пол воды отодвинул шторку. Девушка замерла, поворачиваясь к нему, но не решаясь при этом возмущаться или прикрывать свою наготу. По виду она была ровесницей его дочери. Однако тело её имело чуть более зрелые очертания. Если у Сашки была совсем небольшая, почти плоская грудь, то у этой полушария были размером с крупный апельсин. Короткие русые волосы на голове, в паху следы недавнего бритья с только начинающими отрастать маленькими волосиками.

Степаныч подошёл к ней ближе и протянул руку, чтобы потрогать грудь. Она не отдёрнулась, предоставляя ему свободу действий. Стоя в ванной она оказалась выше чем есть на самом деле и они поравнялись глазами.

– Как тебя зовут?

– Даша

– Даша... – задумчиво повторил Степаныч

Он провел рукой выше, коснувшись ладонью ее щеки и большим пальцем раздвинул приоткрытые губки и вставил палец ей в ротик. Даша послушно начала посасывать его, старательно работая язычком. Вторую руку Степаныч, с удовольствием отмечая послушность девушки, приложил к её лобку, приятно погрузив средний палец в мокрую щелку.

Почувствовав, как с низу приливает кровь он заставил её опуститься на корточки и подставить ротик. Получая долгожданную разрядку, после тяжелого вечера, он с удовлетворением водил членом по губам и лицу девушки, терпеливо застывшей с открытым ртом, придерживая ее затылок начал, не торопясь, насаживать её голову, двигая на встречу бёдрами.

Даша пыталась сосать и облизывать член, но Степаныч не дал ей проявить себя и быстро перешел к глубоким проникновениям. Он чувствовал, как сжимаются стенки узкого горлышка в попытке втянуть еще немного воздуха, панику в глазах взволнованной девушки и упивался своей неограниченной властью над ней.

Даша никак не могла удобно устроиться в скользкой холодной ванне под таким рьяным напором Степаныча. Она вцепилась в борт побелевшими от напряжения пальцами, стараясь сохранить равновесие. В измученный ротик снова и снова грубо входил пульсирующий от напряжения член, заставляя ее натужно мычать и захлебываться собственными слюнями.

Степаныч очень хотел кончить ей на лицо, чтобы максимально унизить ее, в отместку за свою дочь. Она была его собственностью на ближайшие дни, и он не намерен был ни в чем себе отказывать. Вытащив член, и схватив её за волосы, он не давал ей возможности увернуться. Спустя минуту она имела жалкий затравленный вид. Сперма стекала по лицу и растрёпанными волосам, заставляя её щуриться, попадая в слезящиеся глаза. Она жадно и глубоко дышала, как выброшенная на берег рыба, открывая измочаленный ротик.

На этом Степаныч останавливается не собирался.

– Открой рот! Шире! – на такое он вряд ли бы решился с Сашкой – Пододвинься ближе. Сейчас...

– Фу, не надо – успела пролепетать девушка, выставляя вперёд руку.

Желтая мощная струя ударила ей в лицо. Она инстинктивно хотела было отвернуться, но хозяин снова заставил ее повернуть и подставить страдальчески скривившееся личико.

Моча попала везде куда только можно, и в глаза, и в рот, и в нос, приведя Степаныча в необычайный ребяческий восторг. Закончив самоутверждаться над пленницей, он оставил её в ванной приводить себя в порядок, велев ей как следует подмыться, побрить письку и почистить зубы.

Лёжа в кровати, почти засыпая от навалившейся усталости и блаженства он, всё-таки дождался, когда в комнату на цыпочках пробралась молоденькая голая девушка. Он откинул край одеяла и похлопал ладонью по матрацу. Даша юркнула к нему под бочок, прижавшись своим упругим и еще влажным после душа телом послушно закинув на него руку и ножку. Степаныч тоже обнял её, прижимая к себе, и уснул.

Утром следующего дня, Степаныч позвонил на работу и попросил отгул. Во-первых, он совсем не выспался, а во-вторых, он просто не мог себе позволить пропустить целый день, когда дома находились две безотказные прелестницы. Дав девочкам немного отоспаться, он принялся будить дочь. Та с трудом смогла вспомнить события вчерашнего дня и как она вернулась домой. Как выяснилось, Максим забрал её после школы и отвёз на какую-то косплей вечеринку, вписку со школьницами для тех кому за тридцать. Среди приглашённых были как обычные проститутки, переодетые в школьниц, так и вполне себе настоящие, как она и Дашка. Девочкам пришлось не легко, потому что они, в силу своей юной привлекательности, пользовались повышенным интересом среди мужчин. Новость, о том, что Даша будет какое-то время жить у них, Сашка восприняла неоднозначно. У Даши была непростая ситуация в жизни, как и самой Сашки. Её мать увезли в бордель отрабатывать долги, а квартиру отдали риелторам, на реализацию. Ей действительно некуда было деться и Сашка хотела ей помочь. Но в то же время ей не хотелось выносить сор из избы и посвящать посторонних людей в интимные тайны их семейной жизни.

Она просила отца, не трогать её хотя бы в присутствии Даши, но тот и не подумал согласиться.

Даша тоже помнила вчерашний день отрывками, однако яркие постыдные моменты вчерашней экзекуции в ванной не стёрлись из её памяти. Она обиженно натягивала на себя одеяло и непонимающе смотрела то на Степаныча, то на Сашку, не стесняющуюся стоять голышом перед своим отцом. Степаныч в двух словах объяснил ей правила поведения дома, стягивая при этом с неё одеяло. Оголяя сначала красивую подтянутую грудь с затвердевшими сосочками, а затем сомкнутые под гладким лобком губки между сжатых ног. Заставив её подняться с кровати, Степаныч выстроил перед собой свой мини-гарем. Сашка стыдливо отводила глаза, избегая Даши.

Он не пожалел, что купил сразу два ошейника, несколько кожаных фиксаторов на запястья и ассортимент игрушек. Выдав девочкам бдсм-инвентарь, он дал им полчаса привести себя в порядок, нарядиться и приготовить завтрак. Сам остался в своей комнате отдыхать и смотреть телевизор.

По прошествии установленного времени, в комнату постучали и после разрешения, зашли Саша и Даша. У одной в руках была тарелка с яичницей, у второй кружка кофе и блюдечко с хлебом. Они подошли с двух сторон к вальяжно развалившемуся на кровати Степанычу и услужливо поставили перед ним завтрак. Ему пришлось сделать усилие над собой и проявить немалую выдержку, что бы бросив всё, не наброситься на них. Тонкие девичьи шейки были затянутые в плотные кожаные ошейники, у обеих был яркий макияж с чёрными длинными ресницами и красными сочными накрашенными губками. Из одежды больше на них ничего не было, кроме браслетов с металлическими кольцами на запястьях. Он взял в руки тарелку и вилку, а девушки не сговариваясь забрались на края кровати справа и слева от него. Подобрав ноги под попу, они уселись спиной к нему и лицом к телевизору. Степаныч в этот момент, был готов простить все муки и испытания, выпавшие ему за последнее время. Ради такого вознаграждения стоило пережить всё это не один раз. Предвкушая дальнейшее развитие событий, он напрягал свой изнывшийся конец, заставляя его призывно раскачиваться взад-вперёд. Саша и Даша правильно поняли намёк и синхронно наклонились вперёд, вставая на четвереньки и демонстрируя Степанычу ранее скрытую пару украшений, в виде металлических анальных пробок с декоративными кристаллами. У одной был синий в форме кружочка, а у второй красный в форме сердечка. Отложив тарелку с недоеденным завтраком, Степаныч запустил руки искусительницам между ног. Влажные нежные киски уже сочились от возбуждения. Сладкие губки с двух сторон обхватили ствол члена и обнимая его соприкоснулись краями. Скользя по нему вверх-вниз, они не расцеплялись, целуя и чмокая друг друга в самой верхней точке. Раскачиваясь при этом, они насаживались на подставленные Степанычем мокрые пальцы, страстно вздыхая и постанывая.

Он решил поменять позицию, оставив девочек в той же позе стоять на кровати, сам встал на пол и велел им подползти поближе. Удобно расположившиеся рядом ротики открылись, показывая два розовых игривых язычка. Член приятно погрузился в Дашу примерно на половину длины. Для удобства Степаныч взялся за оба затылка руками и прижав их щечками друг к другу, стал по очереди трахать их в рот. Саша уже хорошо знала пристрастия отца и была готова к глубоким проникновениям, Даша тоже не отставала от неё в старательности и довольно стойко переносила оральное испытание. Опьянённый возможностями и соблазнительными телами Степаныч, как ребёнок дорвавшийся до сладостей, не мог наиграться и насладиться ими. Опрокинув девушек на кровать он в разных позах совокуплялся с ними проявляя всю свою изобретательность и фантазию. Под конец, изрядно вспотев и вымотавшись, он поставил Дашу раком и вытащил из неё пробку сердечком. Та охнула и притихла. Для неё и Степаныч это был первый раз и оба они испытывали волнение. Сашка, как выяснилось, оказалась самой опытной из них. Она сходила к себе за пресловутым кремом для рук, и сама нежно нанесла его толстым слоем на сжимающееся от страха отверстие подружки. Затем стала ласково шептать ей на ушко нежности, целовать и ласкать её помогая расслабиться, а отец с нажимом начал погружать свой член в её узкую дырочку.

К полудню, обессиленная троица в блаженстве и полудрёме лежала на кровати. В открытые окна подувал освежающий ветерок. Они, наконец-то, смогли ненадолго позволить себе беззаботно не думать ни о долгах, ни о коллекторах, ни о предрассудках или каких-либо других условностях. Просто расслабиться и побыть самими собой.