Мама посмотрела на озеро и вниз, на прохладную воду. Воздух был неподвижен, а вода выглядела спокойной и манящей. Высокие деревья нависали над этой частью озера, и вода лежала тихая и безмятежная в пятнах солнечного света и тени.

Я мог бы сказать, что мама думала об этом. Я мог видеть, как конфликт отражается на ее лице. Мама раскрыла мне свой эксгибиционизм и извращенность, и этого уже было не вернуть. Она не могла загнать джинна обратно в бутылку. Я знал, что она тоже хотела продолжать показывать себя. Но ей было неудобно из-за этого - ни из-за того, что она красовалась в такой публичной обстановке, как эта, ни из-за того, что она выставлялась перед своим 19-летним возбужденным сыном.

— Давай, - настаивал я.

Я оглядел озеро. Я не видел и не слышал никаких признаков чьего-либо присутствия. Эта часть берега была скрыта скалами и деревьями и была скрыта от глаз главной тропы на противоположном берегу небольшим скалистым островком посередине. Всегда существовал некоторый риск разоблачения, когда мы обнажались на публике в середине дня, но я полагал, что велика вероятность того, что, если мы будем осторожны, нас никто не увидит.

Я расшнуровал ботинки, а затем быстро стянул носки, рубашку и шорты. Я стоял голый перед своей мамой, примерно в десяти футах от нее. Мой член висел перед ней, и я поймал ее взгляд на нем, когда она сидела у воды.

— Давай, мама, - снова сказал я.

Она огляделась по сторонам, пока я смотрел на нее.

— Я не знаю, - сказала она, но я мог бы сказать, что она хотела это сделать.

— Мы сбросим нашу одежду, быстренько искупаемся и вернемся, - сказал я. - Давай.

Эксгибиционист в ней победил. Она встала и вошла в воду прямо передо мной. Ее голая попка была идеальна.

Я схватил нашу одежду и спрятал ее за кустом, чтобы, если кто-нибудь все-таки пройдет мимо, он не увидел одежду, которую мы оставили. Затем я повернулся обратно к озеру и вошел в прохладную воду впереди мамы.

— Давай доплывем до острова, - сказал я, указывая вперед.

Наконец я нырнул и начал плыть грудью к скалистому острову. Я оглянулся и увидел маму неподалеку. Она старалась держать голову над водой, а волосы сухими. Я хотел держать голову над водой, чтобы видеть, не приближается ли кто-нибудь. Но пока что я никого не видел.

Нам не потребовалось много времени, чтобы добраться до острова. Он был небольшим, но густо заросшим деревьями и кустарником. Я вылез из воды и повернулся обратно, отчасти для того, чтобы помочь маме подняться, но в основном для того, чтобы посмотреть, как она выходит из озера обнаженная и насквозь мокрая. Она поднялась из воды прекраснее Венеры. Солнечный свет отражался от воды, стекавшей с ее грудей, торса и ног. Ее соски казались темными и твердыми как камень от прохладной воды. Я взял ее за руку.

Однажды я уже нырял нагишом и плавал на остров вплавь, и я знал, что в середине острова есть возвышенность, с которой можно видеть все вокруг озера, все еще хорошо скрытое высокой травой и ивовыми кустами. Я повел маму по едва заметной грунтовой тропинке. Хотя я никогда никого не видел на острове, существование тропинки давало понять, что мы были не первыми, кто побывал здесь.

Однако, как мне показалось, мы, вероятно, были первыми обнаженными матерью и сыном.

Мама выглядела взволнованной. Ее голова металась взад-вперед, высматривая людей. К счастью, на озере больше никого не было.

Мы добрались до небольшого возвышения. На земле среди густой зелени было небольшое свободное пространство. Я присел на корточки и попросил маму сделать то же самое. С того места, где мы стояли на коленях, нам был виден весь берег озера, но мы были достаточно скрыты деревьями и высокой травой, чтобы кто-нибудь, идущий по берегу, не смог бы увидеть нас без особых усилий.

Я повернулся к своей маме, обнаженной в легкой тени. Она расправила плечи и вытянула руки по швам, а ее груди торчали прямо вперед, упругие, с которых все еще стекала вода. Я не мог поверить, какими большими и возбужденными были ее соски. Она держала их не более чем в футе от моих глаз. Она поймала мой пристальный взгляд на них, и вместо того, чтобы прикрыть их, мама покачала грудью взад-вперед, отчего ее груди слегка покачивались вверх-вниз.

— Мама, ты выглядишь великолепно, - сказал я.

— Ты так думаешь? - спросила она с оттенком кокетства.

— Да, я знаю, - сказал я. - Боже, ты прекрасна.

Я положил руку ей на талию, как раз под одну из ее грудей. Я хотел, чтобы это было близко, но не на ее груди, чтобы я мог дать ей понять, что я все еще помню о нашем соглашении. Что я не буду прикасаться к ней непосредственно там.

— Ложись на спину, мама, - сказал я, осторожно толкая ее в бок.

Мама легла на спину, по моей просьбе. Я мог бы сказать, что ей понравилось выполнять мою просьбу.

Когда она легла, то заложила руки за голову, выпятила передо мной грудь и согнула одну ногу. Моя обнаженная мама лежала на земле, снова обнажаясь передо мной.

Я легонько положил руку ей на живот. Я сидел, уважая соглашение, которое мы заключили о том, к чему я могу прикасаться, а к чему нет, но я был готов нарушить это соглашение в любую секунду. Мы обе это знали, и я мог сказать, что мама нервничала и была взволнована этим знанием так же, как и я.

Я все еще был загипнотизирован видом ее полных грудей, когда она легла на спину на землю, а вокруг нас были трава и кусты. Воздух был теплым, и тишина время от времени нарушалась прерывистыми криками птиц или жужжанием насекомых. Но ничто не могло отвлечь мое внимание от маминой груди.

— У тебя самая красивая грудь, мама, - сказал я.

— Тебе не кажется, что они старые или обвисшие? - игриво спросила она. - Знаешь, они все натуральные.

— Нет, они идеальны, - сказал я.

— Спасибо! - сказала она.

Моя рука поднялась от ее живота к груди, как раз под одной из них. Я так сильно хотел почувствовать их. Я жаждал этого до боли. Но я согласился не прикасаться к ним и буду соблюдать свое соглашение, как бы трудно это ни было сделать.

Но у мамы была другая идея.

— Ты можешь потрогать их, если хочешь, - сказала она очень тихо.

Я не стал медлить. Я скользнул вдоль ее тела и провел обеими руками вверх по ее торсу, пока каждая из них не обхватила одну из пышных и красивых грудей моей мамы. Я нежно сжал их. Я и раньше ласкал грудь, но с моей мамой это было так, словно я почувствовал грудь впервые в своей жизни. Я осторожно размял их, слегка надавливая то в одну, то в другую сторону. Мама ворковала от удовольствия.

Тогда я решил стать немного смелее. Я оседлал ее торс, чтобы мне было легче подобраться к обеим сиськам. Мой член становился все тверже от возбуждения, и его кончик касался маминой кожи. Мама приподнялась на локтях и с интересом уставилась на мой твердеющий член, пока я сжимал ее сиськи.

Я взял каждый из ее твердых сосков между большим и указательным пальцами и потер их. Я никогда не встречал таких восхитительно твердых и длинных сосков. Я быстро и сильно ущипнул их, и мама тихонько взвизгнула от удивления. Она приложила руку ко рту и огляделась по сторонам, чтобы посмотреть, есть ли там кто-нибудь. Там никого не было.

Она положила руку мне на грудь. Сначала я подумал, что она хочет оттолкнуть меня, но она этого не сделала. Ее рука нежно чертила круги на моей обнаженной груди.

Мама сказала, что я могу трогать ее сиськи, и она не ставила никаких ограничений на то, чем я могу прикасаться к ней, поэтому я решил пойти еще дальше. Я наклонился и прижался ртом прямо к одному из ее длинных, твердых сосков, и пососал его. Мама издала еще один стон удовольствия. Я знал, что ей это понравилось, потому что вместо того, чтобы оттолкнуть меня, она положила руку мне на затылок и прижала меня к себе.

Мой член теперь был твердым как скала, и он вонзался в верхнюю часть ее торса, когда я сосал ее.

Я открыл рот и вобрал в себя столько ее груди, сколько смог, а затем немного отстранился, чтобы подразнить ее и поиграть с ней своим языком. Мой рот жаждал ощутить ее вкус, и мой язык толкал ее грудь взад и вперед и хищно кружил вокруг нее.

Когда я закончил с одним, я приступил к работе над другим. Я почувствовал, как мамина рука крепче вцепилась в мои волосы.

Затем я отодвинулся ртом назад и оторвался от нее. Я немного подался вперед, так что кончик моего твердеющего члена оказался в ложбинке между ее великолепными грудями. Я снова взял по груди в каждую руку и прижал их друг к другу, обхватывая свой член между ее холмиками.

— Рэнди... - выдохнула она, но не сделала ничего, чтобы остановить или воспрепятствовать мне. Вместо этого она легла навзничь на землю, чтобы мне было удобнее держать свой член между ее сисек, одновременно сжимая их вместе.

Я начал раскачиваться взад-вперед, пока не смог увидеть, как движется мой член, исчезая между мамиными грудями, сведенными вместе, и вновь появляясь в ложбинке над ними с каждым движением. Я ускорил шаг и вошел в хороший ритм.

Я трахал сиськи своей мамы.

— Как тебе это нравится? - спросил я ее.

Она ничего не сказала, но издала глубокий, протяжный стон, который сказал мне все, что мне нужно было знать. Ее руки лежали на моих бедрах, притягивая меня к себе, а не отталкивая.

Я начал щипать ее за соски, в то же время грубо прижимая ее сиськи друг к другу и к своему члену. Потом мама убрала руку с моего бедра и завела ее мне за спину, с глаз долой. Хотя я не мог видеть, что она делала, по выражению ее лица я мог сказать, что она ласкала себя между ног, пока я трахал ее в сиськи.

Я ускорил темп движения своего члена по ее телу. Следы воды, все еще остававшиеся на наших телах, давали нам достаточно смазки. Я знал, что долго не протяну.

Мама кончила раньше меня. Я не думал, что когда-либо видел, чтобы женщина кончала так быстро. Не прошло и минуты после того, как она сунула руку себе между ног, как я почувствовал, как ее тело дернулось подо мной, и она запрокинула голову назад и разразилась потоком пронзительных криков, которые пыталась заглушить, прикрыв рот рукой.

— Боже мой, - подумал я, - мама только что кончила, пока я трахал ее сиськи на острове прилюдно. - Было труднее удерживать ее груди вместе, когда ее тело содрогалось от оргазма, но я не отпускал ее. Я продолжал яростно толкать свой член в ее грудь и между грудей, которые, плотно прижатые друг к другу, образовывали идеальный, уютный канал для моего члена.

Вид и звук маминого оргазма подо мной были для меня невыносимы, и я больше не мог сдерживаться. Мой член несколько раз дернулся, а затем вырвался наружу с густой, теплой струей спермы, выплеснувшейся на ее обнаженную грудь. Я оттянул его назад, чтобы посмотреть, как я брызгаю на ее сиськи. Немного спермы попало ей на подбородок, и я увидел, что моя сперма тоже скопилась в ямочке у нее на шее.

Мама лежала на спине на земле, глядя на меня. Ее грудь все еще вздымалась, и еще несколько толчков сотрясли ее тело.

— Ты сказала, что я могу потрогать их, - сказал я и улыбнулся своей красивой обнаженной маме. Ее грудь теперь была покрыта моей спермой.

— Я разрешила это, и ты, конечно, сделал, - сказала она.

— Мы оставались в пределах наших границ, - сказал я. - Мы просто немного скорректировали их.

Я протянул руку вниз и размазал немного спермы по ее груди. Я зачерпнул немного указательным пальцем, а затем прижал палец к ее губам. Мама не протестовала. Она взяла кончик моего пальца между своими губами и с тихим чавканьем слизала сперму с моего пальца.

Как раз в этот момент залаяла собака.

Я слез с мамы быстро, но тихо, и мама села на корточки. Мы оба огляделись вокруг, чтобы посмотреть, откуда доносится лай.

Мы видели это сквозь деревья. Он трусил вдоль берега, уткнувшись носом в землю, по тропинке, по которой мы с мамой ходили вокруг озера. Владелец собаки следовал за ним в сотне футов позади. Я знал его. Это был сосед - мистер Сили. Я не очень хорошо его знал, но то, что я знал, мне не нравилось. Он был сварливым и неприятным каждый раз, когда я с ним встречался. Он был из тех соседей, которые всегда жаловались на то, что делают все остальные по соседству. Он был средних лет, но вел себя старше.

Он был именно таким человеком, которого мы бы не хотели застать обнаженными на улице.

К счастью, и собака, и хозяин, казалось, были отвлечены другими вещами. Очевидно, они нас еще не видели. Но если они продолжат идти, собака может найти нашу одежду недалеко от берега, и если мистер Сили найдет ее, он быстро догадается, где мы находимся.

Мама поднялась и спряталась за ствол небольшого дерева, чтобы лучше укрыться. Она села на колени и наклонилась, опершись рукой о дерево, чтобы опустить свой профиль и успокоиться. Я опустился на колени прямо позади мамы и обнял ее за талию, чтобы не упасть. Мы оба уставились на собаку и ее хозяина, медленно двигавшихся вдоль берега.

— Рэнди, ты спрятал одежду? - обеспокоенно спросила мама шепотом.

— Я положил ее за куст, но она не совсем спрятана, и если собака ее учует, она ее найдет.

— Фу, - сказала мама. - Мне не нужно, чтобы Стюарт Сили нашел меня в таком виде. Это нехорошо.

Мистер Сили поднял голову и посмотрел в сторону острова. Он посмотрел прямо в нашу сторону. Мы пригнулись так низко, как только могли, надеясь, что он не сможет увидеть нас в тени деревьев. Похоже, он этого не сделал, потому что снова отвел взгляд.

Он окликнул свою собаку, которая обернулась и замедлила шаг, но не остановилась, направляясь к бухте, где мы оставили нашу одежду. Собака была теперь не более чем в пятидесяти футах от нее. Мы с мамой затаили дыхание.

Когда мама присела на корточки, чтобы спрятаться от пристального взгляда мистера Сили, она выставила свою попку прямо напротив моего члена, который все еще был липким и истекал спермой от моего оргазма. Я не был полностью возбужден, но и не был полностью вялым. Давление маминого гладкого зада вызвало щекотку в моем члене. Я присел прямо позади мамы и навис над ней, и мой член, наполовину свисающий, наполовину эрегированный, проскользнул в расщелину между ее ягодицами. Головка моего члена прижалась к теплой маминой киске. Я не двинулся вперед, но и не отстранился. Даже когда мое внимание было сосредоточено на мистере Сили. Наблюдая за продвижением соседа по берегу озера, я не мог не сосредоточиться и на контакте между моим членом и маминой киской.

Мама не пошевелилась. Она смотрела прямо перед собой, на нашего соседа. Либо она не заметила, как мой член прижался к ней, либо проделала отличную работу, притворяясь, что не замечает этого. Я изменил положение, как будто для того, чтобы удержаться позади нее, но настоящая цель и эффект состояли в том, чтобы заставить головку моего члена прижаться к нижней части ее влажной киски.

Мистер Сили хлопнул в ладоши и снова позвал свою собаку, на этот раз громче.

Наконец, не более чем в двадцати футах от нашей одежды, собака развернулась и пошла обратно к мистеру Сили. Он надел на собаку поводок. Они развернулись и пошли обратно к главной тропе.

Мы с мамой обе испустили протяжный, но тихий вздох облегчения.

Я отстранился от нее. Мы оба продолжали пригибаться и прятаться за деревьями, пока не увидели, как Сили и его собака покидают озеро.

— Это было близко, - сказал я.

— Слишком близко, - ответила мама. - Я чуть не наложила в штаны. - Она усмехнулась и опустила глаза. - Я имею в виду, я бы так и сделала, если бы была в брюках.

— Я рад, что это не так, - сказал я

— Держу пари. Мой похотливый сын. Вожделеешь к своей старой маме.

— Ты не старая, мама, - сказал я. - Ты горячая штучка. Самая горячая женщина, которую я когда-либо видел.

— Я в это не верю, - сказала она. - Но спасибо тебе за комплимент. Мне лестно, что ты так думаешь обо мне. Но это тоже кажется неправильным. Мне нравится внимание, и это было действительно приятно - делать то, что мы делали минуту назад. Но я не могу не думать, что это слишком безумно и слишком рискованно.

— Я думаю, это стоит риска, мама, - сказал я. - Я сижу здесь и смотрю на свою горячую голую маму с моей спермой на ее сиськах.

Мама опустила взгляд на беловатую глазурь у себя на груди.

— Боже мой, Рэнди, - сказала она. - Ты прошелся по моей груди, как из пожарного шланга.

Она провела пальцем от одной груди к другой, зачерпывая густую мазню спермы, пока палец скользил по ее коже. Не колеблясь и не глядя на меня, она поднесла палец ко рту и обсосала его дочиста. Закончив, она подняла на меня глаза. Мне кажется, она покраснела.

— Я думаю, нам лучше вернуться, - сказала она.

Мы покинули укрытие из травы и деревьев и осторожно направились к воде, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что кто-нибудь может увидеть нас с берега озера. Мы никого не видели.

Мы снова вошли в воду и быстро поплыли к берегу, понимая, что чем дольше мы будем плыть, тем больше шансов, что кто-нибудь может подойти и увидеть нас. Я плыл за мамой медленнее, чем мог. Я наблюдал, как она выходит из озерной воды, снова похожая на богиню, великолепная и насквозь мокрая в солнечном свете, просачивающемся сквозь ветви деревьев.

Она стояла обнаженная на берегу и ждала меня. Я знал, где оставил нашу одежду, а она - нет.

Я выбрался из воды на камни и побежал к кустам за нашим снаряжением. Как хороший сын, я отнес ей мамин лифчик и шорты, прежде чем надеть свои собственные, но когда я подошел к ней, я не отдал их ей, хотя она ждала с протянутыми руками.

— Давай я надену их на тебя, - сказал я. Должен признать, я ухмыльнулся.

— Рэнди... - сказала мама с очевидным скептицизмом.

— Позволь мне, - сказал я, держа крошечные шорты у ее ног. - Войди в них.

Мама смягчилась. Она подняла ногу и просунула ее в одну дырочку крошечных шортиков, затем просунула другую в другую дырочку. Настала моя очередь задирать ткань ей на ноги. Я так и сделал, но было туго. На секунду я задался вопросом, как кто-то может носить такие крошечные шорты. Это происходило медленно, натягивая их вверх по ее икрам и бедрам, особенно потому, что ткань шорт прилипла к ее влажному телу.

Когда я подтянул шорты к ее бедрам, я понял, что голая мамина киска была всего в нескольких дюймах от моего лица. Светлые волосы покрывали ее, а тонкие губы свисали между манящей ложбинкой между ее бедер. Мне хотелось наклониться вперед и взять в рот эти тонкие губы, но вместо этого я продолжал натягивать шорты, пока они не прикрыли ее.

Я отдал ей лифчик и надел свои собственные шорты и рубашку. Вскоре мы снова были одеты.

Мы прошли по каменистой тропинке на берегу озера обратно к главной тропе и побежали обратно домой. По дороге никто из нас почти ничего не сказал.

Вода в озере освежила и охладила нас, но послеполуденный воздух все еще был горячим, и к тому времени, когда мы вернулись домой, наши тела были покрыты тонкой пленкой пота. Пока мы бежали, я продолжал держаться позади мамы, чтобы видеть, как ее гибкая фигура сверкает в лучах послеполуденного солнца. Сочетание солнца и пота подчеркивало каждый изгиб и линию ее тела. Я был загипнотизирован, наблюдая, как ее тело двигается перед моим. Я почувствовал заметный подъем под моими тонкими шортами.

— Черт, снова жестко, - подумал я.

Внутри дома воздух был прохладным, и я с похотливым удовлетворением заметил, как мамины соски игриво выпирают под тонкой тканью лифчика.

Мама повернулась ко мне. Очевидно, она хотела что-то сказать, но не могла подобрать нужных слов. Я мог сказать, что ей понравилось то, что произошло между нами на озере, но она не могла до конца признаться в этом ни себе, ни мне.

— Это была хорошая, э-э-э, пробежка, - сказала она наконец. - Эм. А сейчас мне нужно принять душ.

Она повернулась, и я увидел, как округлая, упругая попка моей сексуальной мамочки становится все меньше, когда она уходит от меня в свою комнату.

Но я не был готов к тому, что все закончится. И я подумал, что, может быть, мама тоже не такая. Я последовал за ней в ее комнату.

Она добралась до своей комнаты и начала снимать лифчик, когда почувствовала мое присутствие и повернулась ко мне.

— Рэнди, - сказала она. - Что ты делаешь в моей комнате?

— Я хочу больше быть с тобой, мама, - сказал я. Я знал, что у меня на уме, но сделал паузу, прежде чем сказать это.

— Давай вместе примем душ, - сказал я.

Это застало маму врасплох. Ее рот открылся и сложился в недоверчивое "О". Затем он захлопнулся, когда она подумала, что приняла решение, но снова заколебался.

— Я не думаю, что это хорошая идея, Рэнди, - сказал он голосом, в котором не было ни капли уверенности.

— Мам, почему бы и нет? – спросил я. - Я трахнул твои сиськи час назад. И знаешь что? Тебе это понравилось. Мне это понравилось, и тебе понравилось. Давай не будем говорить глупостей по этому поводу. Мы все еще можем соблюдать любые установленные нами границы. Но я хочу увидеть твое горячее обнаженное тело в душе. Давай сделаем это.

Я видел, как мамино тело почти задрожало в ответ на слова "горячая" и "голая"." Я знал, что ей понравилась эта идея, но ее совесть боролась с желанием.

— Давай, мама, - сказал я. - Давай пойдем в душ.

Я подошел к ней и взял ее за руку. Я повел ее в ванную. Она не сопротивлялась.

Душевая кабина стояла за стеклом, а ее поверхность была покрыта мелкой плиткой землистого оттенка. Я протянул руку, включил его и отрегулировал ручку так, чтобы вода была приятно горячей. Вскоре комнату начал заполнять пар от струй горячей воды. Душ был достаточно большим для двоих, и мне не терпелось ощутить обнаженное мамино тело рядом со своим, когда на нас лилась вода.

Я обратил свое внимание на мамину одежду, которую она еще не сняла. Сначала я помог ей снять лифчик и наблюдал, как ее полные груди подпрыгивают после того, как я освободил их. Мама безучастно наблюдала, как я швырнул лифчик на пол в ванной и начал стаскивать шорты, на которые потратил столько усилий, чтобы надеть их на нее чуть больше часа назад. На то, чтобы стряхнуть их, ушло меньше времени, чем на то, чтобы одеть на берегу озера.

Через несколько секунд моя мама стояла передо мной обнаженная в ванной, которая теперь наполнялась паром от горячей струи душа. Я уже несколько раз видел маму полностью обнаженной, но каждый раз это казалось более чудесным, чем предыдущий. В наполненной паром комнате ее тело, хотя и худощавое и мускулистое, казалось мне мягким, влажным и уязвимым. Я все еще был одет, и я взял ее за руки и прижал к себе. Затем я отстранился и стянул с себя шорты и рубашку. Мы с мамой голышом пошли в душ.

Я позволил маме сначала постоять под душем, чтобы я мог наблюдать, как струи воды стекают по ее телу. Ее светлые волосы прилипли к голове. Струйки воды стекали по ее фигуре, стекали по лицу и плечам и постоянно меняющимися ручейками стекали по ее полной груди и торсу. Я посмотрел вниз и увидел, как вода стекает у нее между ног, а затем ровным каскадом стекает с отвисших губок ее киски.

Глаза мамы были закрыты, а руки она держала на голове, чтобы убедиться, что ее волосы полностью промокли.

Я взял кусок мыла со встроенной скамейки. От предыдущего использования он был изношен до формы тонкого овала. Я прижал его к одной ее груди, а затем к другой. Я прижал край бруска к каждому из ее сосков, которые были твердыми и невероятно длинными, выступающими из ее тела. Кусочек мыла снова прижал ее сосок к груди, и когда я убрал его, то увидел, как сосок вернулся в исходное положение. Затем я хорошенько взбил пену между ладонями и распределил ее плотными кругами по прелестным маминым сиськам.

Пока я обрабатывал мамину грудь мылом, она завела руку мне за голову, притянула ее к себе и поцеловала меня крепко и глубоко. Ее язык проник в мой рот. Она прижалась своим телом к моему, и я почувствовал, как головка моего члена, теперь уже полностью возбужденного, уперлась в ее живот, неуверенный, скользнет ли она вверх по ее торсу или вниз, к ложбинке между ног. Он скользнул вверх по ее скользкой и мыльной коже, и я почувствовал, как головка уперлась в ее пупок, в то время как моя мошонка лежала прямо над ее клитором.

Знание того, что мой член не сможет проскользнуть в ее влагалище в такой позе, казалось, придало маме смелости, потому что она прижалась ко мне лобком между своих ног, продолжая целовать меня. Ее тело извивалось рядом со мной, когда мои руки скользнули вниз и обхватили ее за талию. Она была такой же горячей и нетерпеливой для меня, как и любая другая девушка, с которой я когда-либо был. Я обхватил ее попку рукой, прижал ее к себе еще крепче и протолкнул ее язык обратно своим. Наши языки соприкоснулись, и мне пришлось сильнее прижаться своим к ее, чтобы заставить ее отодвинуться и засунуть свой ей в рот. Кусок мыла упал на пол, но его пена осталась между нами, смазывая нашу кожу и позволяя маме с легкостью прижиматься своим скользким телом к моему члену. Мои пальцы растопырились и сильно обхватили мамину ягодицу, и я знал, что их кончики были всего в нескольких дюймах от ее ануса.

Я развернул маму и снова взял мыло. Я прижал ее спиной к себе, теперь мой член был прижат к ее спине, и одновременно хватал, мял и намыливал мылом ее сиськи, целуя при этом ее затылок. Я прикусил ее кожу у основания шеи, достаточно сильно, чтобы оставить след, но недостаточно сильно, чтобы причинить ей боль. Сначала она попыталась отстраниться, но когда я обнял ее, она перестала сопротивляться и подчинилась, когда я пометил ее.

Пока я одной рукой хватал ее за грудь, другая, держа кусок мыла, скользнула вниз по ее животу к киске. Я остановил его прямо на краю светлых, подстриженных волос на ее лобке и провел по ним пальцами, впервые коснувшись волос на лобке моей мамы.

Потом мама повернулась, взяла у меня мыло и начала намыливать мое тело. Она прижала свои намыленные сиськи к моей груди и задвигала ими по мне круговыми движениями.

Следующие несколько минут мы с мамой намыливали друг друга таким образом, используя наши намыленные тела, чтобы вымыть друг друга.

Я не мог насытиться тем, что мои руки скользили по всему маминому телу, но когда она закончила ополаскиваться, она легонько толкнула меня ладонью в грудь. Затем она наклонилась и взяла со скамейки маленькую розовую пластиковую бритву. Она поднесла его к моему лицу и улыбнулась. Она поставила ступню на скамью и начала водить бритвой вверх по голени, мимо колена и вверх по бедру.

Мама брила ноги у меня на глазах. Мне показалось, что они не нуждались в бритье, но я подумал, что, возможно, она хотела устроить для меня шоу. Это было настоящее шоу. Когда ее нога была согнута и раздвинута, чтобы обеспечить ей наилучший доступ к ноге, ее киску было легко увидеть. Ее нежные внутренние губки чуть приоткрылись и повисли, а вода из душа струилась по ее телу и стекала с каждой из них. Мама подняла на меня глаза, медленно проводя бритвой по коже своих ног, и я мог сказать, что она точно знала, где были мои глаза. Я также мог сказать, что она держалась в такой позе, которая давала мне наилучший обзор.

Она не торопилась брить сначала одну ногу, затем другую, а я не торопился разглядывать все в ней - хорошенькую киску, стройные мускулистые ноги, полную натуральную грудь, мокрые светлые волосы, спутавшиеся у нее на голове и шее. Все это время горячая вода каскадом лилась на ее тело.

После пары минут бритья обеих ног она опустила обе ступни обратно на пол и выпрямилась.

— Ну вот, я закончила, - сказала она. - Я надеюсь, тебе понравилось шоу!

— Мне понравилось, мама, - сказал я. - Но ты еще не закончила.

— Что ты имеешь в виду? - спросила она.

Я схватил ее за попку обеими руками, притянул к себе и снова поцеловал.

— Побрей свою киску, мама, - сказал я. - Побрей свою киску для меня и дай мне понаблюдать за тобой.

— Ты хочешь, чтобы у меня была полностью голая киска? - спросила она тихим голосом.

— Да, мам, я хочу. Мне нравится видеть твою киску, и я хочу видеть ее как можно отчетливее. Сбрей все свои волосы там, внизу. Я хочу насладиться видом твоей голой пизды. Побрей ее сейчас же, у меня на глазах.

Мама колебалась всего несколько секунд, а потом присела на корточки прямо на пол в душе. Она прижалась спиной к стенке душа, подтянула колени и раздвинула их в стороны. Она потянулась к скамейке, схватила кусок мыла и взбила густую пену на тонком слое волос.

Она подняла на меня глаза.

— Тебе тоже лучше присесть, если хочешь получить лучший обзор.

Я сел. Мама устроила шоу. Она начала брить с верхней кромки волос и провела ею вниз. Пальцами другой руки она потянулась вниз и оттянула одну из своих половых губок в сторону. Это не помогло ей побриться. Это было для моего удовольствия, так что я мог видеть ее киску изнутри, пока она брилась. Розовая кожа внутри нее блестела и искрилась под струями воды и светом с потолка душевой кабины.

Мама остановилась и подняла бритву.

— Вот, - сказала она. -Почему бы тебе не сделать это? Но помни о наших правилах. Ты не можешь дотронуться до меня там своими руками.

Становилось все труднее понять, каковы на самом деле правила и границы, но если мне разрешат побрить мамину киску, я не собираюсь жаловаться. Я подвинул свою задницу поближе к маме и взял бритву из ее рук. Она легла на спину и придвинула свою киску поближе ко мне, чтобы мне было легче брить. Теперь она была всего в нескольких дюймах от меня.

— Ты уверена в этом? - спросил я, все еще удивляясь, что она позволила мне это сделать.

— Да, - сказала она. - Просто будь осторожен. Не забудь погладить вниз, по кончикам волос, - сказала она.

Я сбрил волосы на киске моей мамы. Я начал с коротких, неуверенных поглаживаний. Я не хотел поскользнуться и причинить ей боль. Мама лежала так неподвижно, как только могла, но она тяжело дышала и не могла полностью остановить подъем и опускание своего тела при дыхании. Мое сердце учащенно билось в груди. Я старался держать бритву как можно тверже.

Я зачарованно наблюдала, как тонкая прядь волос удалялась, штрих за штрихом.

Вскоре все это исчезло. Мамина пизда лежала восхитительно обнаженной передо мной, в нескольких сантиметрах от меня. Ее нежные, неправильной формы лепестки были отогнуты достаточно, чтобы я мог видеть все. Ее клитор выглядывал из-под светлых складок кожи. Бледная мякоть внутри нее была почти цвета лосося, и я подумал, как сильно мне хочется попробовать ее на вкус. Еще дальше, в глубине ее киски, воцарилась темнота. Потоки воды из душа струились по ней, пока я смотрел.

— Скоро мой член будет там, - подумал я. Это должно было произойти не сегодня - я мог бы сказать, что, несмотря на всю нашу близость, мама не была готова к этому. Но это должно было случиться. - Скоро я трахну твою пизду, мама, - подумал я.

— Ты еще не совсем закончил, - сказала она. Она снова удивила меня.

— Где еще нет?

— По бокам немного щетины, - сказала она. - Мне нужно, чтобы ты сбрил и это тоже.

Мама взяла себя за одну из ее губ и потянула ее наружу, к своему отверстию, растягивая кожу на ее наружных половых губах, чтобы я мог лучше это видеть. Конечно же, светло-русая щетина усеивала гладкую в остальном кожу сбоку от ее киски.

Я брил очень тщательно и очень медленно, не только чтобы не навредить маме, но и чтобы насладиться видом крупным планом. У меня буквально слюнки потекли при виде этого зрелища. Я осторожно соскреб щетину с одной стороны. Затем мама отпустила ее, потянула за другую губу и проделала то же самое с другой стороны. Мы закончили, и когда она отпустила меня, растянутые губы раскрылись и показали больше, чем раньше.

Но ненадолго. Мама встала на колени и обернулась.

— Есть еще кое-что, - сказала она. - Мне трудно разглядеть, что там сзади, поэтому мне тоже нужна твоя помощь.

Мама сгорбилась на четвереньках, широко расставив ноги и повернув свою попку к моему лицу. Она хотела, чтобы я побрил ее между ягодицами и вокруг ануса. Я покачал головой. Это было лучше любого порнофильма. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Забавно было об этом думать, но я подумал, что ее задница выглядела довольно мило. Кожа вокруг сфинктера была немного темнее, чем сама кожа вокруг, и слегка морщинистая. Ее сфинктер удерживал ее зажатой.

Одной рукой я потянул за попку, чтобы раздвинуть ее еще больше, и приблизил свое лицо к ней так близко, как только мог, чтобы видеть выбившиеся волоски. Я держал свои пальцы и ладони подальше от ее интимных мест, пока осторожно водил бритвой по коже между ее щеками. Я увидел, как выпало несколько выбившихся коротких волосков. Вскоре я закончил.

— Думаю, готово, - объявил я.

Мама оглянулась на меня, все еще держа свою раздвинутую попку перед моим лицом.

— Спасибо, милый, - сказала она.

Затем она резко обернулась. Она села на задницу, задрав ноги, и осмотрела дело моих рук.

— Отличная работа, Рэнди, - сказала она. - Это твой первый раз, когда ты бреешь киску?

— Это точно, - сказал я. - В последнее время я испытываю много новых ощущений.

— Я тоже, - сказала мама.

Она откинулась на локти и прикусила губу. В ее глазах блеснуло лукавство. Мне нравилось, как ее полные груди выделялись на фоне тела, когда она лежала вот так на спине, с твердыми и выпуклыми сосками под струей воды.

Мама подняла ногу с пола и потянула ее ко мне, пока ее пальцы не уперлись во внутреннюю поверхность моего бедра. Она провела пальцами ног вверх по моему бедру, пока они не уперлись мне в живот. Ее нога поднялась выше, пока не уткнулась мне прямо в грудь.

— Сядь спиной к стене, - сказала мама.

Я отодвинулся назад, пока не уперся спиной в стенку душа, и мама двинулась ко мне. Я не знал, что мама имела в виду, но я был охвачен желанием и не собирался с ней спорить.

Моя спина уперлась в стену, и я остановился. Мои ноги были раздвинуты, а мой член, твердый и нетерпеливый, был направлен к потолку душа, возбужденный видом моей распростертой мамы, ползущей ко мне по полу душа.

Мама подняла с пола другую ногу. Затем она свела обе ноги вместе, на моем члене.

Я был поражен, и я уверен, что мое удивление отразилось на моем лице. Мама посмотрела на меня.

— Мы установили границы, - сказала она. - Но мы ничего не говорили о ногах.

— Нет, мы этого не делали, - сказал я.

Мамины ноги теперь работали вместе, чтобы сжать мой член в своих тисках. Она обхватила мой член подушечками своих ног, и я почувствовал, как он напрягся и удлинился под давлением. Затем она отодвинула ногу и поставила ее на кусок мыла, лежащий на полу в душе, и терла им туда-сюда, пока я не увидел, что на нем образовалась пленка мыльной пены. Она снова поднесла ногу к моему члену и продолжила сжимать меня между своих ног, которые теперь были более смазаны.

Это было потрясающее ощущение. У меня никогда не было дрочки ногами. Я никогда не думал о том, чтобы подрочить ногой. Но теперь моя мама дрочила мне член под постоянными горячими струями душа, и это был настоящий рай.

Какая бы сдержанность ни была на мамином лице раньше, теперь, казалось, исчезла, потому что ее челюсть отвисла, а толстые губы сложились в большую похотливую букву "О", а ее широко раскрытые глаза смотрели между членом у нее между ног и моими собственными недоверчивыми глазами. Мама сидела достаточно близко ко мне, так что ей приходилось широко расставлять колени, чтобы свести ноги вместе на моем эрегированном члене, так что все время, пока она гладила меня, была видна ее киска. Я мог бы поклясться, что ее клитор отодвинул кожу капюшона и был более возбужденным, чем раньше.

Вверх и вниз, вверх и вниз мамины хорошенькие ножки сжимали мой член в своих тисках, слегка сжимая головку моего члена каждый раз, когда она добиралась до кончика. Я был поражен ее мастерством. Ее ноги никогда не соскальзывали. Я понятия не имел, где она научилась своим навыкам, но я был в руках - нет, в ногах - эксперта.

Я застонал, и мама усмехнулась моему очевидному удовольствию.

Она кивнула подбородком на душевую полку рядом со мной.

— Рэнди, - сказала она. - Возьми вон ту бутылочку с кремом.

На полке рядом со мной стояла бутылка с каким-то кремом. Я схватил его.

— Капни это себе на член, - сказала она.

Я мог понять, почему она это предложила. Хотя мой член находился как раз за пределами основной струи воды, льющейся из насадки душа, брызг было достаточно, чтобы смыть мыло, а мама хотела, чтобы он оставался смазанным. Я поднес флакон к своему члену и маминым ногам и смотрел, как крем стекает по ним. Это возымело мгновенный эффект, резко увеличив выделение смазки и позволив маме хватать и гладить меня сильнее и быстрее.

Мама умело двигала своими ступнями взад-вперед и вокруг разных частей своих ступней, перекатывая мой член вокруг и поперек ее подъема, затем обратно к подушечкам ее ступней. Она ласкала мой член своими сексуальными накрашенными пальчиками. Все это время она поддерживала темп и давление.

— Тебе это нравится, малыш, - сказала она глубоким от желания голосом.

— Мне это нравится, мама, - сказал я. - Я трахаю твои ноги, мама.

— Мне нравится чувствовать, как ты трахаешь мои ноги, Рэнди. Мне нравится чувствовать твой большой член у себя между ног.

Вверх и вниз. Вверх и вниз. Ее ноги никогда не ослабевали. Мой член никогда не терял постоянного ощущения давления и поглаживания.

— Тебе это тоже нравится, не так ли, мама, - сказал я. - Тебе нравится раздвигать ноги и поглаживать ступнями твердый инструмент твоего сына, не так ли?

Ее рот приоткрылся еще больше, а грудь выпятилась вперед при моих словах. Маме нравилось, когда с ней так разговаривали.

— Да, Рэнди. Мне нравится большой твердый член моего сына у меня между ног.

Мой член дернулся под давлением. Я знал, что это не займет много времени. Я не мог в это поверить. Моя мама собиралась довести меня до оргазма своими ногами. Для меня это должно было быть впервые.

— Я трахнул твои сиськи и ноги в один и тот же день, мама, - сказал я ей. - Я много трахал тебя сегодня. Тебе это нравится, не так ли, мам? - настаивал я. - Тебе нравится, когда твой сын трахает разные части твоего тела?

Она откинула голову назад. Я побрызгал еще крем на свой член и ее ноги там, где они сходились, и, во всяком случае, она увеличила скорость и давление. Умелые мамины прикосновения к моему члену были приятнее, чем большинство траханий в киску, которые у меня были.

— Мне это нравится, - сказала она. - Я люблю, когда мой сильный, красивый сын трахает мои сиськи и ноги.

Она застонала, двигая ногами вверх и вниз по моему стволу.

Я почувствовал, что изливаюсь под постоянными, тяжелыми поглаживаниями ее ног. Мой член напрягся.

— О, мама, - простонал я.

— Рэнди, - простонала мама в ответ.

Последнее, что я заметил перед тем, как кончить, были размытые очертания ее красных ногтей на ногах по обе стороны от моего набухающего члена.

Мама оглянулась на меня. Она знала, что сейчас произойдет, и как раз перед тем, как я кончил, ее ноги обхватили мой член, поворачивая его к себе.

Мощный гейзер спермы вырвался из моего члена вверх, в струи воды из душа. Нисходящий поток разбил густую струю спермы на белые капли, которые разбрызгались по всему телу мамы, прежде чем он смыл их с нее. Я увидел, как сперма, попавшая ей в пупок, превратилась в ручейки воды, которые потекли вниз по ее животу и попали в открытую розовую расщелину между ног.

Я думаю, что моя сперма была в маминой киске. Черт возьми.

Прежде чем все это успело смыться, мама соскребла рукой немного спермы со своего тела, поднесла ее ко рту и высосала. Я сидел и наблюдал за ней, пораженный благоговейным трепетом.

Она качала меня ногами до тех пор, пока не убедилась, что откачивать больше нечего. Затем она убрала ноги и расставила их далеко друг от друга по обе стороны от себя. Она сидела полностью открытая и беззащитная передо мной, пока вода смывала мою сперму с ее тела.

Мама улыбнулась мне.

— Это был хороший душ. Я думаю, на данный момент мы израсходовали достаточно воды.

Я кивнул ей. Я не мог придумать, что сказать. Мое тело пребывало в состоянии чистого, неподдельного блаженства после оргазма.

Мама встала, повернулась под струей воды, чтобы закончить ополаскиваться, а затем поворачивала ручку душа до тех пор, пока вода не перестала литься.

Она посмотрела на меня сверху вниз. Я посмотрел на ее стройное тело, влажное, блестящее и прекрасное. Ее розовые, торчащие соски выделялись, а лепестки ее пизды раскрылись передо мной.

Я встал и обнял маму.

— Боже мой, мама, - сказал я. - Это было потрясающе.

— Да, это было так, - сказала она.

Мы долго стояли так в душе.

Продолжение следует.....

P.S. Дорогие читатели! Вы можете поблагодарить за мои старания, перечислив любую сумму на карту № 2202200858517376