Дэвид, Ди-Джей, Энди Кормье и Майкл Стриклер подошли к дому 1210 по Браун-стрит. Трое мужчин Кормье и один мужчина Стриклер быстро обнаружили, что Джон, благодаря своей работе, обладает знаниями и навыками, и научились следовать его указаниям.

– Черт возьми, но моя дочка точно облажалась, сбежав с этим английским фруктом, – сказал Майкл, когда мужчины сидели на полуразрушенной задней террасе, наслаждаясь обедом из сэндвичей с ветчиной и сыром и холодного пива «Gratchley's Beers».

– Да, ну... – сказал Джон, не желая признавать, что он все еще скучает по Эйприл, все еще скучает по ее теплому телу рядом с собой в маленькой кровати, которую они делили. Все еще скучает по запаху ее цветочного шампуня в своих ноздрях, по запаху ее мятных конфет без сахара. Он все еще скучает по звукам «ам-ам-ам», которые она издавала, будучи в глубоком сне.

– Папа-папа-папа, когда будет готова моя комната? – крикнула Аннализа, выпроваживая бабушку на заднюю веранду.

– Вы все должны работать, а ты только и делаешь, что сидишь и пьешь пиво? – поддразнила Лиза, выходя на веранду.

– Через сто шестьдесят восемь часов, – сказал Джон своей дочери.

– Сто... папа! Это, это целая вечность! – воскликнула Аннализа.

– Хм, о, ладно, а как насчет десяти тысяч восьмидесяти минут? – возразил Джон.

– Папочка, это еще дольше! – заныла Аннализа.

– Эм, шестьсот четыре тысячи восемьсот секунд? – возразил Джон.

– Папа! – раздраженно топнула ногой Аннализа. – Это слишком много!

– Дорогая, это – одна неделя, – улыбаясь, сказал Дэвид. – Что означает следующую субботу? Ты будешь в своей новой комнате для больших девочек.

– Дедушка, ты ведь не врешь, а? – требовательно спросила Аннализа.

– О, она запомнила сказанное тобой время, – засмеялась Лиза, игриво потрепав Дэвида по волосам.

Удерживая ее от прикосновения к стенам, так как те были еще влажными, Джон повел Аннализу посмотреть ее новую комнату. Она была в восторге от того, что стены покрасили в жемчужно-розовый цвет, который она выбрала сама. Песочно-бежевый ковер идеально сочетался с розовыми стенами и медово-светлой деревянной отделкой.

– Да, жаль, что здесь не хватит места для кровати, – поддразнил Ди-Джей. – Придется тебе спать на полу.

– Дядя Ди-Джей, это не смешно, – заявила Аннализа и встала посреди своей комнаты. – Моя кровать будет стоять прямо здесь, и тебе не будет позволено сюда входить.

***

Нина и Оуэн и Лиза Санборн представились; они жили через дорогу и двумя домами ниже. Оуэн был крупным мужчиной, метр девяносто и почти сто тридцать шесть килограмм. Лиза Санборн, его жена, была миниатюрной, с длинными светлыми волосами и широкой, счастливой улыбкой. Нине же было четырнадцать лет, и она уже была опытной няней.

– Нина, мою маму тоже зовут Лиза, – улыбнулся Джон молодой блондинке, и та хихикнула.

– А кто такая Лиза тоже? – спросила Лиза, входя в гостиную после уборки ванной комнаты в холле.

– Мама, познакомься, это Нина, – представил Джон. – А это ее родители: Оуэн и Лиза Санборн. Нина только что сказала мне, что она – первоклассная няня.

Горячий румянец Нины скрыл ее крупные прыщи. Оуэн и Лиза широко улыбнулись, когда Аннализу представили подростку и его родителям.

– Как поздно ты ложишься спать? – спросила Аннализа у четырнадцатилетней девушки.

– В девять тридцать, – ответила Нина, и глаза Аннализы расширились.

– Папа-папа-папа... – начала Аннализа.

– Нет, нет и нет, – сказал Джон. – Вот когда вырастешь, как мисс Нина? Тогда быть может.

Лиза, Оуэн и Нина оглядели дом. Одобрительно кивнули, увидев, что Джон демонтировал отвратительный бордовый ковер, ранее позоривший гостиную и прихожую.

– Вообще-то, думаю, Стейси, та женщина, что жила здесь раньше, кажется, называла его пурпурным, – сказала Лиза.

– Она-то называла его пурпурным, а мы называли уродливым, – возразил Оуэн.

– Аннализа, твоя комната прекрасна, – сказала Нина.

– Я сама выбирала этот цвет, – похвасталась Аннализа.

Нина и впрямь была отличной няней. Джон пользовался ее услугами несколько раз в месяц, в основном, когда у него были дела по работе. Придя домой, он заставал Аннализу крепко спящей в кровати, а Нину – за кухонным столом, делающей домашнее задание. Джон платил ей, затем писал Оуэну СМС, что отправляет Нину домой. Джон стоял в дверях и смотрел, как коренастая блондинка идет к краю его подъездной дорожки и смотрит в обе стороны, прежде чем перейти улицу. Затем Джон махал рукой в знак приветствия Оуэну, стоявшему снаружи и наблюдавшему, как его малышка приближается к дому. Оуэн отвечал на приветствие Джона и обнимал свою девочку, когда та подходила к их входной двери.

– Почему вы так делаете? – однажды пожаловалась Нина мистеру Джону. – Мне четырнадцать лет, знаете ли.

– Потому что вокруг полно больных людей, – сказал Джон, по-отечески кладя руку на широкое плечо Нины. – И достаточно одному из этих больных ублюдков увидеть на улице великолепную маленькую блондинку в одиночестве... Я даже думать об этом не хочу.

– Он считает, что я великолепная! – прошептала Нина своей матери.

– Ээ? Конечно, считает, – улыбнулась Лиза, вытирая ей нос салфеткой. – Ээ? Потому что ты такая и есть.

– Мама, нет, я не такая, – запротестовала Нина. – Я толстая, у меня все эти прыщи и...

– И красивая улыбка, и эти глаза – мои глаза. Именно так я и заполучила твоего папу, – устало улыбнулась Лиза. – Все, что мне потребовалось, это посмотреть в его сторону, и...

Когда Оуэн и Лиза, наконец, рассказали Нине правду, почему Лиза Санборн всегда такая усталая, мистер Джон оказался тем взрослым, к кому побежала Нина за утешением. Джон обнимал убитую горем девушку, укачивая ее и издавая успокаивающие звуки.

– Сегодня у нас вечер «тако»; ты останешься? – спросил Джон, незаметно отправив Оуэну СМС о местонахождении Нины.

– Папа-папа-папа делает лучшие «тако» на всем белом свете, – заявила Аннализа.

– Ха, это моя мама... моя мама... – игриво возразила Нина, а затем ее улыбка увяла.

Был хмурый день октября, когда Лиза Джун Санборн проиграла свою битву против ужасного рака печени. Джон забрал Аннализу из школы на похороны, и Оуэн был благодарен, что Аннализа отвлекла Нину. Оуэн также оценил тот факт, что Джон не постеснялся искренне обнять соседку и подругу в знак соболезнования.

***

– Папа-папа-папа, мы вернулись! – снова ворвался в воспоминания Джона голос Аннализы.

– Я на кухне, – позвал Джон. – Как раз заканчиваю картофельный салат.

– Я могу что-нибудь сделать... Джон? – спросила Нина, входя в кухню.

Раньше Джон не замечал, но топик Нины подчеркивал ее большую грудь. Ее груди четвертого размера грозили вывалиться из выреза блузки, и декольте было великолепным.

– Там было так холодно! Я чуть до смерти не замерзла! – пожаловалась Аннализа.

Джон опять посмотрел на грудь Нины и подумал, не угрожают ли ее соски прорвать блузку, пока они сидели в прохладном воздухе театра. Она наклонилась и посмотрела на его пузырящиеся печеные бобы, затем на большую миску картофельного салата.

Вот почему не замечал, – подумал Джон, глядя на восхитительный зад Нины, натянувший джинсы, когда она наклонилась.

Эйприл обладала грудью третьего размера, с которой было очень приятно играть. Но внимание Джона всегда привлекала ее попа. Эйприл в шортах «Daisy Duke» могла заставить Джона сделать практически все, вплоть до убийства.

На пятый день рождения Аннализы Эйприл пришла в очень коротких шортах цвета хаки. Манжеты постоянно закатывались, обнажая большую часть очень красивого округлившегося зада Эйприл. Дэвид, отец Джона, не раз подталкивал Джона, чтобы тот отвел взгляд от ягодиц своей бывшей жены.

Вечеринку устроили в новом доме Аннализы. Аннализа с гордостью показала Эйприл, Агате и Бабе свою новую комнату. Эйприл послушно изображала восхищение, но Джон мог прочитать в глазах своей бывшей жены обиду.

После шестого дня рождения Аннализа, Агата и Эвелин устроили ночевку у Аннализы. Джон пригласил обеих бабушек. Будучи отцом шестилетней девочки, Джон понял, что ничего не знает о маленьких девочках.

– Ты знаешь больше, чем думаешь, – улыбнулась Энн, когда Джон натянул два одеяла на четыре кухонных стула и устроил посреди гостиной крепость.

Через несколько недель после той ночевки Эйприл спросила, не может ли Аннализа приехать к ним в трейлер с ночевкой. Джон согласился, но при условии, что в трейлере не будет Сесила или Эйприл добьется отмены судебного постановления. Судья Гласспул постановил, что Аннализа не может находиться в доме Эйприл до тех пор, пока там присутствует Сесил.

Джону искренне не хотелось лишать Эйприл этих драгоценных мгновений с ее собственной дочерью, но он не доверял непостоянному Сесилу быть рядом с его маленькой девочкой. Он был свидетелем того, как Сесил обращается со своими собственными дочерьми, и не хотел, чтобы Аннализа подверглась такому поведению Сесила.

Джон никогда не видел, чтобы Сесил применял физическое насилие к Агате или Эвелин по какому бы то ни было поводу, будь то у него дома, или в трейлере Блэкхэмов на дне рождения Агаты или Бабы. Но суровые взгляды, язвительные слова и леденящий душу прием, который он оказывал, могли ранить ребенка гораздо сильнее, чем любое физическое воздействие.

– Вот ты, ублюдок, – с ненавистью прорычала Эйприл своему бывшему мужу, когда тот упомянул все еще действующее постановление суда, запрещающее оставаться на ночь, пока Сесил находится в доме.

На седьмой день рождения Аннализы Сесил омрачил дом своим угрюмым присутствием. Джон снова увидел в глазах Эйприл обиду, когда Аннализа с гордостью продемонстрировала новый бассейн, затененную диван-качалку и собственную клумбу на заднем дворе.

– Эй, Сесил, мы здесь, на задней веранде, – Джон заставил себя говорить бодро.

– Нет-нет, это место меня вполне устраивает, – огрызнулся Сесил со своего места на диване в гостиной.

– Сесил, милый, мы все здесь, – сказала Эйприл, стараясь не срываться на своего мужа с тяжелым характером. – Пойдем, у девочек охота за пасхальными яйцами.

– Мне комфортно, – горько огрызнулся Сесил со своего насеста.

Джон надеялся, что Сесил не будет присутствовать на сегодняшнем барбекю. А если будет, то Джон надеялся, что тот будет в хорошем настроении. Он также знал, что когда речь идет о Сесиле Блэкхэме, надеяться на его отсутствие или вежливость бесполезно.

– Ладно, мне нужно узнать, не нужна ли помощь моему папе, – сказала Нина, поворачиваясь, чтобы покинуть дом Кормье.

– Ему нужна помощь. Видит Бог, ему нужна большая помощь, – пошутил Джон, а Нина и Аннализа захихикали.

– Эй, ээ, Нина? – спросил Джон, поморщившись от того, что его голос дрогнул.

– Да? – спросила Нина, берясь рукой за большую ручку входной двери.

– Я, ээ, ну, то есть, я собираюсь поговорить об этом с твоим папой, но, ээ, ты сама, ты хочешь пойти со мной в Токийские сады? – спросил Джон, удивляясь тому, насколько сильно в этот момент чувствует себя подростком.

– Я, ээ, типа, как на свидании? – спросила Нина, вытаращив глаза на красивого мужчину.

– Точно, как на свидании, – подтвердил Джон. – Я подумал, может быть, в среду вечером... по средам я выхожу на час раньше и...

– Хорошо! – Нина вспыхнула и быстро вышла из дома, прежде чем Джон успел отказаться от приглашения.

– Папа и Нина сидят на дереве, це-лу-ясь... – запела Аннализа.

– Боже мой, неужели эту глупую песню все еще поют? – спросил Джон, когда Аннализа продолжила свои колкости.

***

Первыми пришли Лиза, Дэвид и Энди. Энди все еще жил дома. Джон был уверен, что его младший брат – гей. Но никто об этом не говорил.

Ди-Джей и его подружка Синди Кнудсен, пышнотелая студентка колледжа со светло-каштановыми волосами длиной до пояса, появились через несколько секунд после Лизы, Дэвида и Энди. Синди приветствовала Джона ласковым объятием и поцелуем в щеку. Затем она подняла Аннализу и угрожающе сжала извивающуюся девушку. Ди-Джей предупредил Джона, что только что подъехали Сесил и Эйприл.

– И он, похоже, просто в восторге от того, что находится здесь, – пробормотал Ди-Джей себе под нос.

– Супер! – безэмоционально сказал Джон.

– Я хотела принести десерт, но Ди-Джей сказал, что им занимается твой сосед? – сказала Синди, усаживая хихикающую Аннализу.

– Дорогая, мы принесли аппетит; чего еще нужно? – предположил Ди-Джей.

– Это что, твой папа сказал? – спросила Лиза у Аннализы.

– О-о-о, – поддразнил Джона Ди-Джей, когда Лиза устремила на Джона взгляд как из лазера.

– Ты ее получишь, – пропела Синди.

– Эта девочка еще ребенок, – прошипела Лиза Джону, оттаскивая его за волосы на кухню.

– Мама, ей восемнадцать, она взрослая, – защищался Джон.

– Последняя восемнадцатилетняя ничему тебя не научила? – спросил Дэвид.

– Эй, Сесил, послушай, не садись здесь ни на какую мебель; Джон только что утром почистил все паром, – сказал Ди-Джей, открывая дверь для Эйприл, Сесила, Агаты и Эвелин.

– Что? – спросил Сесил, взглянув на диван.

– Да, я думал, что к вечеринке он высохнет, но только что проверил, а он все еще довольно влажный, – сказал Ди-Джей, направляя всех к раздвижной стеклянной двери.

– Мистер Джон, у нас будет еще одна охота? – с надеждой спросила Эвелин.

На седьмой день рождения Аннализы Джон, Лиза и Нина разложили по всему заднему двору пятьдесят пластиковых яиц. В большинстве яиц были кусочки конфет, но в трех из них – бумажки. «Первое место!», «Второе место! – и «Третье место!».

– А у Бабы первое место! – радостно воскликнул Джон.

– Тебе просто повезло, – проворчала Агата.

Призом за первое место была фигурка синеволосого тролля. Как сказала Энн, бабушка Аннализы по материнской линии, эта мягкая игрушка была настолько уродливой, что даже милой. Эвелин, конечно, была в восторге от этой уродливой фигурки.

Эйприл бросила взгляд на Сесила; Джон поймал этот взгляд, но не знал, за что он был брошен. Его также не волновало, какие беспорядки могут назревать в доме Блэкхэмов.

***

На следующий день после празднования дня рождения Эвелин не смогла найти своего тролля. Они с Агатой обыскали весь трейлер, но отвратительная маленькая фигурка исчезла. Эйприл подозревала, что Сесил выбросил игрушку, пока она и девочки были в церкви. Он ухмылялся, отвергая ее обвинения.

– Хм? О, нет, Баба, – улыбнулся Джон, глядя на девочку. – Это только на дни рождения. Но ты принесла свой купальник?

– Ну, что, Джонни, что готовишь? – усмехнулся Сесил, когда они вышли на заднее крыльцо.

– Не называй его так, – шипела Эйприл. – Сколько ты уже выпил?

– Недостаточно, – прошипел в ответ Сесил. – Я все еще знаю, где я и почему я здесь, в доме этого невыносимого ублюдка.

– Это ты невыносимый, – пробормотала Эйприл.

– Что? Что это было, Эйприл? – потребовал Сесил.

– Так, в зеленом холодильнике – пиво, в красном – газировка и сок, – сказал Джон, указывая на два больших сундука со льдом. – Те из вас, кто за рулем? Пожалуйста, пользуйтесь красным холодильником.

– Один, – сказала Синди Ди-Джею, подняв один наманикюренный палец.

– Послушай, то, что ты красивая, умная, милая и я тебя люблю, вовсе не означает, что ты можешь указывать мне, что делать, – улыбнулся Ди-Джей, открывая красный холодильник и доставая диетическую содовую.

– Я тоже, – сказала Синди.

– Нет, – сказал Ди-Джей.

– Ага, – сказала Синди.

– Смотрите, вы двое; не заставляйте меня ставить вас в угол, – пригрозил Джон, когда Ди-Джей быстро поцеловал Синди.

– Ага, – пробормотала Синди, обхватив руками талию Диджея.

– Не-а, – ответил Ди-Джей.

– Эй! – воскликнула Нина, выходя на заднюю террасу.

Нина была одета в слишком короткую и слишком обтягивающую футболку поверх бикини. Джон посмотрел вниз, на белоснежные бикини и ее загорелые гладкие ноги.

– Нина, давай к нам! – позвала Аннализа, когда они с сестрами плескались в бассейне.

Нина улыбнулась и подняла футболку. Дэвид, Ди-Джей и Джон переглянулись, увидев внушительную грудь Нины. Два лоскутка ткани едва сдерживали ее грудь четвертого размера, когда она бросила футболку на один из трех шезлонгов. Дэвид, Ди-Джей и Джон наблюдали за упругой попкой Нины, когда та бежала к врезанному в землю бассейну.

– Глаза – на место, – засмеялась Синди, сильно шлепнув по ягодицам Ди-Джея.

– Ты тоже, – прорычала Лиза на Дэвида, ущипнув его за руку.

– Что это, ты хочешь меня о чем-то спросить? – весело потребовал Оуэн, ласково обхватывая голову Джона. – Десерт – на кухонном столе: шоколадный пирог, пирог с банановым кремом и торт «Seven-Up».

– Хотел спросить тебя, чувак, когда ты в последний раз принимал душ? – сказал Джон, извиваясь в дружеской хватке крупного мужчины.

– Правда? Это то, о чем ты хотел меня спросить? – рассмеялся Оуэн, отпуская Джона. – Пиво в котором из них?

– В зеленом, – ответил Джон, разжигая угли в гриле. – Папа, грудинку проверил?

– Видишь, Джеймс Бонд здесь, – пробормотал Оуэн, кивая в сторону Сесила, сидевшего на затененной качалке, потягивая свое второе пиво «Барли Терлингс».

– Мм хмм, распространяет веселье и радость, куда бы он ни пошел, – проворчал Джон.

– Серьезно, если ты хочешь пригласить Нину, то я не против, – сказал Оуэн, откупоривая банку пива «Сент-Элизабет Лагер».

– Грудинка будет готова минут через десять, может, пятнадцать, – объявил Дэвид.

Джон наблюдал, как Эйприл вытащила ноги из бассейна, где она наблюдала за девочками, и подошла к месту, где сидел угрюмый Сесил, медленно раскачиваясь взад-вперед на качалке. Как только ягодицы Эйприл опустились на мягкую скамью, Сесил поднялся и пошел к зеленому кулеру.

– Марко! – крикнула Нина.

– Поло! – отозвались Агата, Эвелин и Аннализа.

Эйприл встала с качалки и подошла к задней веранде. Джон краем глаза увидел ее приближение, наблюдая за девочками в бассейне.

– Джон, всего через пару недель день рождения Агаты, – сказала Эйприл.

– Ей будет семь, – согласился Джон. – Боже, они растут как сорняки, не так ли? А сразу после этого Аннализе исполнится восемь.

– И, послушай, я... мы бы очень хотели устроить вечеринку с ночевкой... – сказала Эйприл.

– Энн и Майкл не против? Как там твой папа? – спросил Джон.

– Нет-нет, не в доме бабули, – сказала Эйприл, не потрудившись ответить на вопрос Джона о здоровье ее отца.

– Да, Эйприл, как дела у Майкла? – спросил Дэвид, поджав губы, когда Сесил небрежно уронил крышку от своей бутылки «Ячменного Терлинга» на лужайку, возвращаясь к своему месту на качалке.

– Инсульт был очень тяжелым, – призналась Эйприл. – Вот почему мама не хочет устраивать ночевку у нее дома.

– Хочешь, устроим ее здесь? Можно устроить плавательную вечеринку и... – предложил Джон.

– Черт возьми, она хочет сделать это в своем доме, в нашем доме, где мы живем! – закричала Эйприл.

– Просто не можешь с этим смириться, а, Джонни? Лучший мужчина забрал твою женщину? – усмехнулся Сесил, возвращаясь на веранду.

– Эй, лучший мужчина, подними-ка крышку от своей бутылки, а? – приказал Дэвид, указывая на выброшенную Сесилом крышку.

– А, малыш Джонни? – поддразнил Сесил.

– Папа, проверь, как там грудинка, ладно? – сказал Джон. – Эйприл, мне очень жаль, но...

Визг из бассейна оповестил людей на веранде о том, что Нине удалось пометить одну из девочек. Быстро подсчитав количество человек, Джон начал готовить на гриле несколько гамбургеров.

– Нине нравятся подгоревшие края грудинки, – сказал Джон, когда Дэвид выложил грудинку на большое блюдо.

– Итак, поскольку твоя жена ушла от тебя к настоящему мужчине... – сказал Сесил.

– Сесил, заткнись, – огрызнулась Эйприл. – Ты все портишь...

– Что? Рано или поздно, но ему придется смириться, – огрызнулся Сесил.

– Марко! – крикнула Агата.

– Поло! – закричали Аннализа, Нина и Эвелин.

– Ты, ты же не... – спросила Синди у Джона, в то время как Сесил продолжал свои пьяные насмешки.

– Эй, девочки? Кто хочет хот-догов? Кто хочет гамбургеров? – воскликнул Джон.

– Я хочу хот-дог! – воскликнула Эвелин, а затем закричала, когда Агате удалось ее пометить.

– А мне можно гамбургер, мистер Джон? – спросила Агата.

– Папа-папа-папа, я хочу гамбургер, – закричала Аннализа.

– А грудинки нет? – спросила Нина, направляя девочек к ступенькам бассейна.

– Мистер Дэвид обрезает для тебя запекшиеся края, – сказал Джон, и Нина широко улыбнулась ему.

– Серьезно, ты не... – огрызнулась Синди, с ненавистью глядя на Сесила, который пробормотал еще несколько замечаний.

– Синди, это – как двухлетний ребенок. Говоришь нму вести себя тихо? Все, что добиваешься, это поощряешь его. Даешь ему понять, что не обращаешь внимания на его маленькую истерику? Рано или поздно он просто устает, – пожал плечами Джон.

– О, ты считаешь себя очень умным, не так ли, Джонни? – зарычал Сесил, когда понял, что Джон говорит о нем.

– Сесил? Хот-дог? Гамбургер или грудинку? – вежливо спросил Джон.

– Я не буду ничего из твоей проклятой Богом еды, спасибо тебе большое, – с горечью прорычал Сесил.

– Джон, время от времени плохому ребенку нужно хорошенько размять задницу, – сказал Оуэн, выпрямляясь во весь рост.

– И чтобы его рот вымыли с мылом, – предложил Ди-Джей. – Синди, я принес тебе грудинку и немного бобов Джона. Думаю, он добавляет в них крэк; клянусь, они вызывают привыкание.

– Ну, вы все можете поцеловать меня в задницу, наглые ублюдки, – прошипел Сесил. – Эйприл, в машину. Сейчас же. Забирай своих детей; мы не останемся там, где нам не рады.

– Ты не сядешь ни в какую машину с этим пьяницей, – решительно сказал Джон Эйприл. – И он ни за что не уедет отсюда с этими девочками.

– Теперь смотри сюда, – сказал Сесил, толкнув Джона.

Не надо. Не пытайся повторить это еще раз, – сказал Оуэн, толкнув Сесила в спину. – Будь хорошим мальчиком и иди сядь, пока взрослые едят.

– Пошел ты, чертов ублюдок! – прорычал Сесил.

– Это? Это называется «полунельсон», – сказал Энди, схватив Сесила сзади.

– Однако! – удивленно воскликнул Сесил.

– А вот это, это – полный нельсон, – сказал Энди, обездвиживая Сесила.

– Черт побери! Отпусти меня! Отпусти меня сейчас же! – закричал Сесил.

– А вот это? – сказал Энди, упираясь бедрами в спину сопротивляющегося мужчины. – Это – отец Нельсон. Эй, Ди-Джей? Хватай его за ноги, а?

Все еще смеясь над шуткой Энди про «отца Нельсона», Ди-Джей схватил Сесила за ноги, и двое мужчин удерживали Сесила.

– Синди, возьми ключи от его машины, а? – сказал Энди, когда они с Ди-Джеем держали кричащего и ругающегося мужчину, подвешенным между ними состоянии.

– Хорошо, взяла, – сказала Синди, доставая ключи из левого кармана его мешковатых шорт.

– Теперь сиди, пока мы будем есть. Потом либо я, либо Ди-Джей отвезем твою жалкую задницу домой, – сказал Энди, кивнув Ди-Джею, чтобы тот ослабил хватку на ногах Сесила.

– Отец Нельсон, – усмехнулся Ди-Джей. – Энди, ты, ты просто не подходишь для этого, слышишь?

– Боже мой, Джон, что, что в этих бобах? – требовательно спросила Синди.

– Я же говорил тебе – Крэк, – сказал Ди-Джей. – Вкусно, правда?

– Спасибо, – сказала Нина, усаживаясь на скамейку рядом с Джоном.

– Хм, за что? – спросил Джон, когда Нина прижалась к нему.

– За то, что принес мне подгоревшие концы, – сказала Нина.

– Ээ? Эй? Это я обрезал их для тебя, – запротестовал Дэвид.

– Да-да, я хотел бы сообщить, что меня удерживают против моей воли, – сказал Сесил в свой мобильный телефон.

– Нет, это не так. Можешь в любой момент уносить отсюда свою жалкую задницу, – крикнул Энди. – Ты просто не поведешь машину, вот и все.

– Спасибо, – прошептала Эйприл Джону.

Она также искренне поблагодарила Ди-Джея и Энди. Лиза похлопала по скамейке рядом с собой, и Эйприл села со своей тарелкой еды.

– Да, мэм, Двенадцать десять Браун Роуд, – продолжил Сесил. – Спасибо.

– Он пожалеет, – прошептал Ди-Джей Джону.

– Хм? Я знаю, что да, – пожал плечами Джон.

Нина улыбнулась, когда рука Джона опустилась и свободно обвилась вокруг ее талии. Она прижалась поближе, затем слегка отодвинулась, когда Оуэн издал легкий горловой звук.

– Нина и папа, сидят на дереве... – пропела Аннализа.

–.. .а Аннализа – в своей комнате, наказанная на сто лет, – пропел Джон, и Аннализа хихикнула.

– Папа-папа-папа, ты не посмеешь, – сказала Аннализа. – Я не сделала ничего плохого.

– Ничего плохого, – сказал Дэвид.

– О, позвольте мне, позвольте мне, – сказал Ди-Джей, когда они услышали сильный стук во входную дверь.

– Нет-нет, позвольте мне, – потребовал Энди.

– Это ко мне, – ухмыльнулся Сесил, подойдя к раздвижной стеклянной двери.

– Да, это к тебе, – согласился Джон, пропуская в дом Ди-Джея и Энди.

– Да, офицер, спасибо, что пришли, – ухмыльнулся Сесил, когда на крыльце появился офицер полиции Оклифа. – Эти двое напали на меня, забрали ключи от моей машины без моего согласия и...

– Сэр, вы пили? – спросил полицейский с суровым выражением лица.

– Я же говорил тебе, что он пожалеет, – прошептал Ди-Джей Джону.

– Возможно, я и выпил рюмку или две, но уверяю вас, я полностью контролирую свои способности, – огрызнулся Сесил. – Теперь об этих двоих...

– Сэр, выйдите на крыльцо, – приказал полицейский.

Сесил не помог своему делу, споткнувшись, когда ступил с плюшевого ковра в гостиной на деревянные планки крыльца.

Джон, Ди-Джей, Энди и Эйприл наблюдали за проведением теста на трезвость. Сесил был недоволен, но у него хватило ума заткнуться, когда его заставили сесть на заднее сиденье полицейского крейсера.

– Хорошо, теперь ваша версия? – спросил офицер, когда Джон признался, что он – владелец дома.

– Он уже был изрядно навеселе, когда приехал сюда, взял себе пива и не переставал пить. а они приехали около пяти, – сказал Джон.

– Так, сколько примерно пива? – спросил офицер, взглянув на часы.

– Около трех, я думаю, полулитровых «Barley Terlings», – сказал Джон.

– Итак, полтора литра за, хм, полтора часа? – снова перебил полицейский.

– Да, сэр, и когда он сказал, что уезжает, и попросил сесть в машину свою жену и двух дочерей, мы не смогли этого допустить, – вклинился Энди.

– Ему сказали, что он может уезжать, но не за рулем, – добавил Ди-Джей.

– Итак, как долго вы планировали удерживать его здесь, – спросил полицейский.

– Пока не закончим есть. Потом либо я, либо мой брат собирались отвезти их домой; вон их минивэн, – указал Энди на стоящий на обочине «Додж Караван».

– Сэр? Вам чертовски повезло, что они вас остановили, – сказал офицер, открывая заднюю дверь «крузера». – А теперь позвольте одному из них отвезти вас и вашу семью домой и не садитесь за руль этой машины, пока не протрезвеете. Слышите меня?

– Моя жена вполне способна отвезти нас домой, – огрызнулся Сесил.

– С твоей жены и твоих дочерей хватит, – огрызнулась Эйприл, засовывая ключи от машины в свою бездонную сумочку. – Ты можешь идти домой пешком, мне плевать. Но мы с тобой не пойдем.

– Я ничего не пил, работал на гриле, – сказал Джон. – Я подвезу его домой.

Джон вышел на заднюю веранду и попрощался с гостями, если те уйдут до его возвращения. Аннализа и Нина напомнили ему, что есть еще десерт, и в ближайшее время они никуда не собираются уходить.

Нина покраснела, а Оуэн поднял бровь, когда Джон наклонился и быстро поцеловал Нину в щеку. Она посмотрела через плечо на Джона и рассмеялась, когда Аннализа снова завела свою частушку. Джон покачал головой, когда к пению присоединились Агата и Эвелин.

– Спасибо, – сказала Эйприл Джону, все еще глядя на слегка ошарашенного Сесила.

– Хм? – спросил Джон, отпирая свой седан.

Первые несколько мгновений прошли в сердитом молчании. Сесил заговорил, когда Джон свернул на Мэннинг-роуд, вместо того чтобы продолжить движение прямо по Робертс-драйв.

– Это короткая дорога; она проходит за средней школой, – легко ответил Джон.

– Полагаю, ты гордишься собой, – прорычал Сесил, когда они притормозили перед светофором на красный.

– Хм? – поморщившись, когда машина рядом с ними взвыла и загрохотала.

– Да, полагаю, ты наконец-то показал меня в выгодном свете перед моей женой и детьми, – огрызнулся Сесил.

– Сесил, мне на все это плевать, – сказал Джон, а затем крикнул ухмыляющемуся пареньку в соседней машине:

– Господи Иисусе, да выключи ты это дерьмо, сопляк хренов.

– Да-да, тебе должно быть и впрямь не по себе, потерять свою прекрасную жену ради лучшего мужчины, – сказал Сесил, когда загорелся зеленый сигнал.

– Мм хмм, – сказал Джон, а затем с облегчением вздохнул, когда машина рядом с грохотом съехала с дороги на заправку.

– Ну, что, нечего сказать, малыш Джонни? – поддразнил Сесил, когда Джон остановился перед трейлером Сесила.

– Хм? О, нет-нет, я думаю, ты уже все сказал, – улыбнулся Джон.

– Но оглянись вокруг, мальчик СиСи, – сказал Джон, когда Сесил открыл дверь машины, – тот, кто лучше, идет в трейлер в одиночку. О, черт, надеюсь, у тебя есть запасной ключ от трейлера; ключи ведь у твоей любящей жены. Так что, лучший мужчина, хорошей там ночи.

– Ну, теперь я в затруднительном положении, – признался себе Сесил, закрывая дверь машины Джона.

***

– Марко! – услышал Джон, войдя на заднюю веранду.

– Где Эйприл? – спросил Джон, оглядываясь по сторонам.

– А Оуэн? – намекнул Энди.

– Хм! – был ответ Лизы, продолжающей уборку.

– Марко! – снова крикнула Нина.

– Поло! – закричали в ответ Аннализа, Эвелин и Агата.

– Минута, когда вы все ушли? Двое из них строили друг другу глазки, – прошептал Дэвид, протирая гриль.

– Дашь мне рецепт этих бобов, – сказала Синди, неся две кружки кофе на заднюю веранду. – Дорогой, ты хотел торт «Seven-Up»?

– Да, – согласился Ди-Джей.

– Десерт? – закричала из бассейна Аннализа и вскрикнула, когда Нина схватила ее.

– Десерт, – согласился Джон.

– Думаю, что ты с ее мужем еще и не вышел из подъезда, а она уже потащила Оуэна через дорогу к его дому, – с горечью прошептала Лиза. – Клянусь, эта женщина! И прямо на глазах у своих детей!

– Итак, кто чего хочет? – спросила Нина, когда три девочки плюхнулись на сиденья скамейки.

– А чего хочешь ты? – спросил Джон, и Нина радостно ему улыбнулась.

– Ты дашь мне этот рецепт, – повторила Синди, садясь в машину Ди-Джея, после того как десерт был съеден.

– Боже, я... я за рулем минивэна, микроавтобуса, – пожаловался Ди-Джей, заводя машину Сесила. – И не надо никаких идей, Синди.

– Она жрет масло, – заметил Энди, садясь на заднее сиденье машины их родителей.

– Да, это так, – согласился Джон.

– Мистер Джон, мы останемся на ночь? – спросила Эвелин, когда Джон вошел в гостиную.

Джон ухмыльнулся; он увидел выглядывающих из-за угла Агату и Аннализу. Очевидно, они провели голосование и выбрали в качестве представителя Эвелин.

– Ну, Баба, ты принесла свои пижамы? – спросил Джон.

– Нет, – призналась Эвелин.

– А как насчет зубной щетки? – спросил Джон. – У вас с Агатой зубные щетки здесь?

– Нет, сэр, – призналась Эвелин.

– Тогда, да, я думаю, ты можешь остаться на ночь; позволь только мне уточнить это у твоей мамы, – сказал Джон и слегка шлепнул Эвелин по заду. – Где мисс Нина?

– Я на кухне, – отозвалась Нина. – Хочешь еще шоколадного пирога?

– Да! – воскликнула Аннализа.

– Тебя зовут мистер Джон? – отозвалась Нина и улыбнулась, когда в кухню вошел Джон.

– Да! – согласилась, хихикая, Аннализа.

– Привет, дорогая, – сказал Джон, доставая свой мобильный телефон. – Дай мне написать СМС их маме, а потом я тебе помогу.

Эйприл не ответила на сообщение Джона. Оуэн также не ответил на сообщение Нины, так что, Джон нашел подходящий по возрасту фильм для Аннализы, Агаты и Эвелин. Затем приготовил для девочек попкорн с пармезаном.

Пока Джон выбирал фильм, Ди-Джей остановился перед трейлером Сесила. Он ухмыльнулся, увидев Сесила, сидящего на шатком крыльце с поникшей головой. Сесил поднял усталые глаза, когда Диджей остановился, и вздрогнул.

– Фургон жжет масло, – прокомментировал Ди-Джей, протягивая Сесилу ключи.

Сесил заглянул в фургон и не увидел ни жены, ни дочерей. Он удрученно смотрел, как Ди-Джей садится на пассажирское сиденье своей собственной машины. Ди-Джей и Синди выехали из трейлерного парка, а Сесил устало вошел в свой дом.

После фильма Джон соорудил в гостиной крепость из одеял. Девочки охотно забрались в крепость и принялись хихикать, шептаться, еще хихикать и визжать.

Отправляю Нину домой, – написал Джон.

– Мне восемнадцать, ты не обязан следить за тем, чтобы я добиралась домой, – проворчала Нина, когда Джон вышел на крыльцо.

– Эй, теперь, когда мы встречаемся? Да, встречаемся, – сказал Джон и обнял ее.

– Пока, люблю тебя, – сказала Нина, приподнявшись на носочки, чтобы поцеловать его.

– Я тоже тебя люблю, – сказал Джон и помахал рукой Оуэну.

***

Эйприл не покидала дом Оуэна. Джон спал на диване в гостиной, а Аннализа, Агата и Эвелин в конце концов утомились и заснули в своей крепости.

– Привет, – утром разбудила Джона Нина, и тихо, с несколькими касаниями и поцелуями, они приготовили на завтрак для девочек тёртый пирог.

– И нам что, пить кофе? – воскликнула Эвелин, когда им принесли кружки слабого кофе с щедрым количеством молока.

– Хм-м-м; думаю, это противозаконно – есть кофейный торт и не пить кофе; у меня могут быть серьезные неприятности, – сказал Джон, и девочки, включая Нину, рассмеялись.

Девочки помогли Джону убрать крошки в гостиной и закрылись в комнате Аннализы, чтобы поиграть в настольные игры. Нина уже убрала все с завтрака и вытирала руки насухо, когда во входную дверь раздался сильный стук.

В глазке был виден разъяренный, пошатывающийся Сесил. Нина испуганно прижалась к спине Джона, когда Сесил снова несколько раз ударил кулаком в дверь.

– Боже правый, что? Что, черт возьми, с тобой случилось? – потребовал Джон, рывком открывая дверь.

– Скажи Эйприл и ее детям, чтобы они шли сюда, – сердито пробурчал Сесил, пытаясь протиснуться в дом Джона.

– Эйприл здесь нет, а ты... ты пьян? Сесил, еще нет и десяти часов утра, – сказал Джон, отталкивая Сесила назад.

– О, правдоподобная история, – прорычал Сесил, снова пытаясь протолкнуться мимо Джона. – Если ее нет здесь, тогда где?..

Нина выскочила через открытую дверь. Она осторожно обогнула Джона и Сесила, а затем поспешила в сторону своего дома.

– А даже если бы она и была здесь, я бы не позволил ей или этим девчонкам попасть в... Сесил, что? Что случилось с твоим передним бампером? – спросил Джон, заметив, что передний бампер больше не крепился к передней части неработающего фургона Сесила.

– Хм? Откуда мне знать? – сказал Сесил, а затем посмотрел на Джона.

Сесил ткнул пальцем в грудь Джона. Джону пришлось сопротивляться желанию сломать пьянице палец, желанию сломать пьянчуге нос.

– Ты, твой брат, твой брат Ди-Джей вчера переправил его ко мне; наверное, с чем-то столкнулся, – выдвинул обвинение Сесил.

– Очень маловероятно, – сказал Джон.

– У меня нет времени на... Эйприл, выходи... СЕЙЧАС ЖЕ! – прогремел Сесил.

– Нет. Не выйду, – сказала Эйприл из-за спины Сесила.

– Я, о, очень умный, очень умный на деле, – прохрипел Сесил и уставился на Эйприл.

– Ты, ты пьян! – заявила Эйприл.

– А теперь, давай, забирай своих отродьев, мы уходим, – потребовал Сесил, с силой схватив Эйприл за плечо.

– Я не... – запротестовала Эйприл, пытаясь вырвать свою руку из его хватки. – Сесил, отпусти меня, ты делаешь мне больно!

В этот момент прямо за минивэном Сесила с визгом остановился полицейский «крузер». Сесил повернулся и с ненавистью посмотрел на Джона. Он отпустил руку Эйприл, когда та снова попыталась вырваться, и она, пошатнувшись, упала на землю.

– Правда? Ты и впрямь вызвал полицию? – прорычал Сесил и с диким криком бросился на Джона.

Джон легко отступил от безрезультатного удара. Из своего «крузера» быстро вышел полицейский и бросился к дерущимся.

– Сэр, остановитесь! – рявкнул полицейский на Сесила.

– Доброе утро, офицер, приятно снова с вами встретиться, – ухмыльнулся Джон, узнав полицейского, который посещал его дом предыдущим вечером.

Тайна пропавшего бампера была раскрыта: Сесил потерял его, когда врезался задним ходом в пикап на Уайтинг Роуд. Сесил не прошел тест на трезвость, и на этот раз полицейский надел на него наручники и бесцеремонно проводил в полицейский «крузер».

– Девочки в комнате Аннализы, – сказал Джон Эйприл.

– Не против еще немного понаблюдать за ними? – спросила Эйприл, глядя в сторону входной двери Оуэна.

– Думаю, нет, – согласился Джон. – Там осталась пара бургеров; я могу приготовить для них обед.

– Спасибо. О, кстати, твой адвокат, как его зовут? – спросила Эйприл.

– Эндрю Уокер; я дам тебе его номер, – сказал Джон, выключая зажтгание минивэна Сесила и вытаскивая из замка зажигания ключ.

– Да, Сесил, ты – лучший человек, – сказал Джон, наблюдая, как полицейский «крузер» отъезжает от обочины, а на заднем сиденье сидит несколько ошарашенный мужчина. – Ты просто продолжаешь говорить себе это, да?

***

К тому времени, когда Оуэн и Эйприл поженились, состояние Майкла Стриклера не улучшилось. Так что, Джон оказался в странном положении, провожая свою бывшую жену к алтарю. Он улыбался, глядя, как они с Эйприл следуют за Эвелин, Агатой и Аннализой к алтарю, где их ждали Брэндон Райт, Нина и Оуэн.

– Парень, этот брачный контракт? Блин, она что-то натворила, – признался Оуэн Джону, когда они позировали для фотографий в приемном зале. – Но я сказал ей, что она известна тем, что «разменивается по мелочам», и ее не волнуют последствия. Так что, не будет подписи – никакой свадьбы.

– Гавайи! Они едут на Гавайи! – жаловалась Нина, когда они с Джоном стояли в очереди за слишком дорогими напитками.

– Да, и оставляют девочек с нами, – согласился Джон. – Неужели справедливости нет?

– Детка, ты возьмешь меня на Гавайи? – спросила Нина, хлопая ресницами.

– Детка, я отвезу тебя туда, куда ты захочешь, – согласился Джон, кивнув в знак благодарности, когда бармен поставил на барную стойку пиво «St. Elizabeth's Lager».

– Но мы поженимся в декабре? Мы сможем поехать в Бенхерст, там есть лыжи и... – Нина размышляла вслух, держась за руку Джона.

Джон не помнил, чтобы просил Нину выйти за него замуж, но не стал с ней спорить. Она с радостью и готовностью пожертвовала ему свою девственность, улыбаясь ему с полной преданностью. От него ничего не скрывали, он – ее мужчина.

Джон улыбнулся светловолосому подростку сверху вниз, он был бы дураком, если бы позволил этому подростку сбежать. На первом этаже дома номер два по Альянс-сквер находился хороший ювелирный магазин, и он решил забежать туда в понедельник в обеденный перерыв.

Поцеловав ее в губы, Джон поспешил туда, где стоял Оуэн, наслаждаясь бокалом шампанского. Крупный мужчина смотрел на Джона, забавно наклонив голову.

– Ты можешь спросить меня о том, о чем я думаю, ты можешь спросить меня, ответ таков: тебе лучше, – сказал Оуэн. – Эта девочка была влюблена в тебя с тех пор, как вы переехали к нам через дорогу.

– Это все, что я хотел услышать, – засмеялся Джон, и двое мужчин сердечно обнялись.

***

– А когда я выйду замуж?.. – воскликнула Аннализа, позируя для фотографии со своим отцом.

– Когда тебе будет сто лет? – предположил Джон.

– Папа! – запротестовала Аннализа.

***

– Мистер Джон, если я выйду замуж, вы поведете меня к алтарю? – спросила Эвелин, когда Джон помогал ей с тарелкой еды.

– Но, детка, у тебя ведь есть папа. А мистер Оуэн – твой новый отчим, – сказал Джон, ставя ее тарелку на стол рядом с тарелкой Агаты. – Разве ты не думаешь, что именно один из них должен...?

– Но папа не умеет строить крепость, – объяснила Эвелин. – А у мистера Оуэна нет бассейна.

– Ну, тогда да, я поведу тебя к алтарю, – согласился Джон, улыбаясь рассуждениям девочки.

***

– Я, Джон... я... я... спасибо тебе, – тихо сказала Эйприл, когда они танцевали вместе.

Музыка остановилась, и Эйприл вырвалась из объятий Джона, прежде чем тот успел ей ответить. Эйприл прошла мимо Нины, которая приближалась к Джону с блаженной улыбкой на лице.

– Обращайся с ним, обращайся с ним правильно, – сказала Эйприл своей новой падчерице.

Конец

Примечания автора

Я пишу эти рассказа для собственного удовольствия, а размещаю их здесь для вашего удовольствия. И искренне благодарю вас за то, что вы читаете мои рассказы.

Особенно я благодарен тем, кто находит время оставлять комментарии, как хорошие, так и плохие. Я также благодарю тех, кто находит время, чтобы оценить мою работу, тех, кто «любит» мои слова.

Преподобный Брэндон Райт и церковь Fellowship Non-Denominational представлены в серии «Просто хороший мальчик» в категории «Инцест/Табу».

Клайд Медоуз – непосредственный начальник Джона – является основным персонажем, представленным в серии «Записывая это на бумагу» в категории «Анал».

Адвокат Джона, Эндрю Уолкер – основной персонаж в серии «1 Alliance Square» в категории «Групповой секс».

Судья Дэвид Гласспул – второстепенный персонаж в «XYZ» в категории «Зрелые». В этом рассказе он – партнер в юридической фирме, а не судья.

Питер Ортега, человек, которого Джон подслушивает, когда тот пытается убедить доктора Пруитта инвестировать в судебные взыскания, а также доктор Пруитт представлены в «Paint It Black» в категории «Инцест/Табу».

Девушка Диджея, Синди Кнудсен, является основным персонажем в фильме «Tutelage» в категории «Первый раз».

Хорошего дня. А некоторым из вас – отличного дня.