Под прессом желаний. Часть 3. Приквел. Лина и Павел

Лина

Мне было всего 33 года, когда муж стал пренебрегать супружеским долгом. Секса стало не хватать, но я не искала постоянного любовника на стороне. Да, иногда близости с мужем не было довольно долго, и я ходила налево. Все было точно рассчитано: находился выносливый кобель, который доводил меня до пары оргазмов за ночь, и можно было несколько месяцев, изредка занимаясь любовью с мужем, жить, не мучаясь от неудовлетворенных желаний. Я подходила к этому вопросу прагматично – близость на один раз без обязательств и продолжения, - во время многочисленных командировок мужа. Мне было легко найти такого разового любовника – внешностью я не обижена: фигура сохранила стройность и отчетливую талию... Большая каплеобразная грудь, красивые ноги, округлая подтянутая попа... За лицом (красивым лицом – это признавали все) я всегда ухаживала очень тщательно, поэтому оно было свежим, без малейших признаков увядания.

Семью я разрушать не хотела, т.к. очень любила сына. Он постепенно вырос и был очень крупным для подростка своего возраста – к 14 годам (самой мне исполнилось 35) его рост стал 174 см, а плечи – шире, чем у среднестатистического взрослого мужчины. Да и нрав Паши напоминал скорее манеру поведения эдакого солидного мужчины, степенного и очень уверенного в себе...

В ту пятницу (муж был в командировке) я, как обычно в таких случаях, отправила сына к бабушке, а сама, наведя марафет, отправилась в ночной клуб. Мне было совершенно плевать, что присутствующие могут подумать: «Вот пришла тетка снять ебаря на ночь». Ведь так оно и было – мне остро нужен был крепкий член на ближайшие часы, а свое мнение обо мне они могут затолкать себе в задницу. Меня быстро склеил высокий молодой человек лет 25, и уже в полпервого мы кувыркались в супружеской постели. Парень оказался не слишком выносливым, но оргазм я худо-бедно словила. Потом он настоял, чтобы я записала его телефон. Пришлось сделать вид, что я вношу номер в контакты (хотя, естественно, на самом деле делать этого не собиралась). Затем мы пошли на второй раунд. Второй раз был получше... Впрочем, сразу после того, как парень кончил, я попросила его уйти, ссылаясь на то и на сё и попросив напоследок забрать с собой использованные презервативы. А сама, так и не сведя широко раздвинутые бедра и ощущая, как мои соки все еще капельками сочатся наружу, закрыла глаза и стала размышлять – хватит этого мне на пару-тройку месяцев или все же придется искать очередного ебаря раньше?..

Павел

Как я понял, что хочу маму? Не знаю. Но в определенный момент мои ночные поллюции стали связаны только со снами с ее участием. Она была такая... такая... словно воплощение богини плодородия – крепкая, с роскошными формами, всегда спокойная и уверенная в том, что является магнитом для мужских взглядов. Я не ревновал мать к этим взглядам – я был убежден, что она принадлежит мне в большей степени, чем всем остальным мужчинам, включая отца. Но, понятно, пока не допускал и мысли о практической физической близости. Вернее, такая мысль тупо не приходила мне в голову. Но в то же время эта женщина была моей, и все тут! Не в фантазиях и мечтах, а в моих жизненных установках.

В тот день мать отправила меня к бабушке. Так-то западло взрослому парню ночевать у бабки, но там было прикольно – салфеточки везде, мебель с гнутыми ножками, черно-белые фотки в овальных рамках – наследство еще прабабки. И звенящая тишина. Так что я посопротивлялся только для порядка и уступил. Впрочем, в этот раз где-то случилась авария, и во всем доме погас свет и отключили воду. Стало скучно – телефон разрядился почти сразу, ноут - через час, и я уехал домой. Там я воткнул Подсы в уши и врубил любимый трек-лист погромче.

Не помню, в какой момент я выключился, но, когда проснулся, за окном была глубокая ночь. Телефон мерцал, сигнализируя о полной зарядке, но теперь притухли наушники. И тут я услышал в соседней комнате женские вскрики и стоны. Первой мыслью была: «Приехал отец». Так что я поднялся, чтобы закрыть и свою дверь, и их, явно приоткрытую – иначе вряд ли я так отчетливо слышал бы мать – а то, что это не она стонет от страсти даже мысли не возникало. Однако в коридоре обнаружились незнакомые кросы. Я приподнял бровь и осторожно заглянул в родительскую спальню. А там... Вход был сбоку от кровати, горели все настенные светильники, так что открывшуюся картину можно было рассмотреть в мельчайших подробностях. Мать металась, дрыгая сиськами с аккуратными розовыми сосками и метя волосами подушку, а на ней пыхтел какой-то мужик. Сначала я разозлился – какого хрена она трахается с левым чуваком, лучше бы мне дала! Эта мысль была такой свежей и неожиданно правильной, что я, заложив руки в карманы, стал пристально наблюдать исключительно за матерью. Она была в черных чулках с поясом и, обнимая партнера ногами с вытянутыми пальцами, яростно подмахивала хую, смачно в нее входящему. И, что меня порадовало, любовники были как будто отдельно друг от друга – мужик трахал мать, глядя куда-то в изголовье кровати, да и она, хоть и изгибалась, и металась под ним, закрыла глаза и жила только собственным наслаждением. Нет, я не ревновал, не обижался за отца (сам виноват, что жена пошла налево), я просто решил, что буду следующим. И вообще буду драть мать так, чтобы у нее даже мысли не было завести любовника.

Между тем чувак, привстав на кулачках, захрипел, задергался, и я отступил в свою комнату, ощущая каменную эрекцию в трусах. Почти сразу мать прогнала его. Выждав пару минут, я направился в родительскую спальню, полностью раздевшись.

Мать лежала на постели с по-прежнему широко раздвинутыми ногами, и, когда я обогнул угол кровати, то увидел, что она, словно в задумчивости, перебирает половые губки. Я забрался на кровать и...

Лина

Проникновение нового члена было таким неожиданным, что (несмотря даже на то, что он из-за своей крупности не сразу преодолел сопротивление моей дырочки) я от шока промедлила, а потом стало поздно – меня растянуло настолько, что даже пошевелиться было страшно – вдруг меня порвет до пупка? Да и (чего врать самой себе?) это было безумно приятно, поэтому я и застыла, страшась ситуации и наслаждаясь неимоверной распертостью влагалища. Безусловно, в моих походах налево были мужчины с подобными размерами, но это было достаточно давно, и после небольшого у мужа и не слишком выдающегося у последнего любовника этот член мгновенно вогнал в сладкую истому. Меня потихоньку начали трахать – очень медленно и осторожно, не наваливаясь всем телом, а нависая на руках – судя по горячему дыханию, ощущаемому лицом, и я наконец открыла глаза, гадая, кто решил меня поиметь. Грабитель? Приятель последнего парня, которого тот пустил? Припозднившийся сосед, увидевший случайно не захлопнутую дверь?..

Действительность была хуже любых фантазий: во мне шуровал своим орудием мой сын!!! Первой мыслью, увы, было: «Откуда у подростка такой здоровенный член?» - я уже очень давно не видела Пашу голым, и размер его органа, предельно растягивающего мою довольную дырочку, стал для меня откровением. И лишь затем я захлопала глазами, ощущая, как мир катится в тартарары, непроизвольно думая, что якорем стабильности для матери в этом сумасшествии является только здоровенный член собственного сына, приносящий несмотря ни на что насыщенное удовольствие.

— Ты – шлюха, мама! Я все видел! – выдохнул сын.

Как вообще он оказался дома? Вот беда-то! Я выдохнула, постаравшись умерить грудь, норовящую начать бурно вздыматься.

— Послушай, сын. Пусть так, но это не дает тебе права...

— Дает! – яростно перебил меня Паша, задвинув мне так, что с губ сорвался непрошенный стон. – Теперь ты моя. Полностью!

Словно в подтверждении своих слов он оторвал одну руку от постели и принялся тискать то одну грудь, то другую, непроизвольно задевая соски, и мне пришлось сжать зубы, чтобы не показать, насколько приятна эта неумелая и грубоватая ласка. У меня до сих пор не укладывалось в голове, что меня трахает собственный сын, но в то же время не было ни сил, ни желания и для того, чтобы воспротивиться всерьез – слишком хорошо мне было... Я кляла себя последними словами, но мои ноги сами собой, без моего малейшего участия, приподнялись, еще больше раскрывая меня перед сыном, и стали подталкивать его пятками к более активным действиям. Я зажмурилась: «Господи! Что я творю? Сама предлагаю сыну трахать мать более интенсивно!».

Пашу долго упрашивать не пришлось – он принялся забивать свой здоровенный кол в меня. Без затей и изысков. И я была вынуждена покориться и своему сыну, и его огромному члену, вырывающему из меня страстные стоны и выдавливающему соки, струящиеся по анусу. Я превратилась в самку, послушную воле малолетнего ебаря. В моих силах было только поставить ступни на его бедра и подмахивать с тем же остервенением, с каким в мое влагалище с хлюпающими звуками входил здоровенный член.

Павел

Я до этого был девственником, но теоретически подкован неплохо. Да и что сложного: воткнул и двигай бёдрами вперед-назад... Однако, и не представлял, как это может быть охуенно! И дело даже не в том, что мамина дырочка охватывала мой член одновременно и туго, и мягко, не то что собственная рука. Нет, особенно потрясающе было видеть свою маму в жутко развратном виде – бедра широко раздвинуты, сиськи подпрыгивают, глаза прикрыты роскошными ресницами, а полные губы полуоткрыты. Она иногда морщилась – при особенно сильных ударах. Никогда я не представлял мать в таком виде - словно шлюху в классном порно. А тут... Да и сегодня, когда впервые увидел ее с левым чуваком, я еще не до конца осознавал, что эта порнозвезда в родительской спальне - моя мать, обычно такая спокойная, такая недоступная для всякой пошлости, такая чистая... А теперь она, словно блядь, мечется подо мной, стонет, вскрикивает, подталкивает пяточками... И, как я уже говорил, выглядит так развратно, так распутно, что с ней нельзя было заниматься любовью, а только отъебать как последнюю сучку.

Лина

Я понимала, что делаю что-то не то. Но член, буравящий растянутое влагалище, доставлял такое наслаждение, что могла сопротивляться только в краткие моменты просветления - иногда пыталась оттолкнуть сына, воспрепятствовать трахать меня, но он наваливался всей массой, прижимая к постели, и начинал драть меня так активно, что мои ноги сами собой принимались гладить его бедра, а губы – целовать не по-юношески твердый подбородок. И я сдалась. При любом исходе – хоть мне удастся оттолкнуть сына, хоть это вопиющее совокупление дойдет до логичного завершения, факт остается фактом – сын ебет мать, и обоим от этого хорошо. И что? Рвать волосы на голове? Может быть потом, не сейчас... И то вряд ли – я как-то чувствовала, что приближается необычайный оргазм, а женщины после такого не жалеют ни о чем... И я, задыхаясь, прошептала сыну на ухо:

— Поставь меня раком...

Павел

Когда мама прошептала «Поставь меня раком», я чуть не кончил, пытаясь осознать глубину ее развращенности, ее грехопадение ниже плинтуса, ее полнейшее унижение – ведь раком ебут только последних шлюх, так мне казалось до этого. Впрочем, распутность матери заводила до невозможности, до звезд в глазах.

И когда она приняла коленно-локтевую позу, я какое-то время жадно, с чувством собственника вбирал эту картину: мама улеглась сиськами на постель, высоко вздернув зад; ее половые губки уже не смыкались, влажно поблескивая в неярком свете... А над ними манили лучики ануса. Эта поза полной покорности мамы своему ебарю так завораживала, что я застыл, и она, запустив руку между широко расставленных бедер, ухватилась за член и нетерпеливо направила в себя.

Лина

Сын драл меня грубо, эгоистично, совершенно не заботясь о моем комфорте. Но это было здорово. В принципе я не была привыкшей к такому обращению – обычно муж и мои любовники прислушивались к моим просьбам умерить пыл или дать мне небольшую передышку. Но не Паша. Он, наоборот, в ответ до синяков вцеплялся в бедра и принимался насаживать мое благодарно стонущее тело с еще большим остервенением. И мое сознание просто улетало от физического наслаждения, от того, что меня практически насилуют. И кто? Мой сын! Я и подумать не могла, что мое предложение сменить позу отзовется немного болезненной, но такой фантастически сладкой трепкой. И мое тело скрутило в судороге наслаждения. Я кончала не меньше минуты, а сын продолжал меня трахать, и не подумав остановиться. И этим продлевал и продлевал ярчайший затяжной оргазм.

Павел

Когда мамино тело передо мной стало извиваться, крупно вздрагивать и вскрикивать самым бесстыдным образом; когда колечко ее пизды стало сокращаться на моем члене, я понял, что окончательно стал владельцем ее дырочек. И когда-нибудь опробую их все, вне зависимости от того, имела мама ранее анальный или оральный секс. Эти две вещи казались мне такими извращенными, такими грязными, такими недостойными ее, что... что я просто обязан был сделать их с ней! Ведь отныне только я решаю, что и как она будет делать в постели с ебарями. Основным буду я, а отец, так и быть – по остаточному принципу, ведь мой секс с мамой отвратит ее от остальных любовников, у нее просто не хватит на них сил!

И я принялся засаживать маме так, что ее задница подлетала вверх, а колени отрывались от измятых простыней.

Лина

Я успела даже немного испугаться – мой оргазм почти сошел на нет, а сын продолжал драть меня с прежним напором, и это вскоре могло стать слишком болезненно. Но тут в меня ударила такая мощная, горячая и упругая струя спермы, что я взвизгнула, сорвавшись в новый виток умопомрачительного наслаждения...

Паша еще какое-то время удерживал меня в прежнем положении, потихоньку двигаясь, пока помягчевший член не выскользнул вместе с потоком спермы и моих соков. А я... я психологически растеклась лужицей, наподобие той, что образовалась между моих колен.

— Ты теперь – моя! Вся! - услышала я.

— Но, сынок... – я с трудом повернулась, спеша прикрыться краем одеяла от внимательного взгляда сына. – Мы никогда больше не должны повторять такое!

Павел

Я смотрел, как шлюха и потаскуха стремительно превращается в мою, так скажем, стандартную маму, красивую, недоступную, уравновешенную и авторитетную женщину, полную чувства собственного достоинства.

– Мы никогда больше не должны повторять такое! – сказала она мягко, но строго, как часто говорила со мной, словно... словно с подростком.

Ну, нет! Никогда больше я не забуду, как моя мама превращается в раскрепощенную, даже разнузданную, покорную мне женщину, послушно подставляющую влагалище под мой член...

И я сказал:

— Нет! Завтра продолжим!

Лина

Когда сын довольно жестко сказал: «Нет! Завтра продолжим!», я вздрогнула, вспомнив, как превратилась в ничего не соображающую самку, все эмоции и желания которой были подвластны растягивающему ее между ног члену. И мне стало понятно – я не смогу сопротивляться, возражать, препятствовать Паше в ожидании нового ураганного наслаждения, которое получала с ним. Мои ресницы опустились под его взглядом, а губы сложились в предвкушающей улыбке:

— Как скажешь, сын.