Душ был поставлен на прерывистый режим и теплые струи ласкали обнаженное тело Зары, нежно массируя ее кожу, пока она смывала с волос остатки шампуня. Расслабляясь в душевой комнате, мысли кинодивы однако унеслись далеко, — она размышляла о будущем.

Барбара Уорт, ее персональный менеджер, уже договорилась о том, чтобы Уоррена выселили из ее большого особняка в Уэй-Бридже. Теперь, когда музыкант исчез из ее жизни, у нее не было ни малейшего желания видеть его снова. Что бы ни случилось в дальнейшем, в одном она была уверена: Уоррен никогда не достигнет звездной славы, к которой так стремился. Скорее всего, просто сопьется в окружении проституток и прихлебателей, растворившись в безвестности.

Теперь Зара могла успокоиться, и снова сосредоточиться на обустройстве своей личной жизни. И первое, самое важное решение, которое она приняла, касалось ее нового любовника Колина. Женщина познакомилась с медбратом всего несколько дней назад, но казалось, что они вместе уже много-много лет, и Зара доверилась ему в гораздо большей степени, чем доверяла любому другому мужчине. Ей казалось, что она ему тоже глубоко небезразлична, но все еще не была уверена, что он согласится на ее предложение.

Колин любил ухаживать за больными, но в таком месте, как эта клиника, его таланты и способности будут практически невостребованны, а заработная плата в государственном секторе была настолько низкой, что на службу в Национальную службу здравоохранения он никогда не вернется. Зара хотела, чтобы он ушел из «Принцессы Беатрис» и работал на нее, — она хотела, чтобы Колин был ее личным тренером, консультантом по вопросам здоровья и любовником одновременно. Три в одном, так сказать.

Подавляющее большинство кинозвезд постоянно сопровождали большие свиты людей — менеджеры, гримеры, костюмеры, массажисты, фанаты и поклонники, а также разного рода нахлебники, — поэтому появление рядом с ней молодого консультанта никому не покажется необычным. Но парень был не из тех, кому понравится, если его будут считать только ее жиголо, и Заре не хотелось обманывать Колина, полностью отрывая его от любимого занятия. Именно поэтому она убедила продюсеров своего нового мини-сериала поручить ему работу по управлению медицинским центром этого проекта.

При мысли о том, что Колин будет рядом с ней, жить в ее доме, делить с ней постель, Зара улыбнулась. Она была без ума от него; он был лучшим, что произошло с ней за многие годы, и значительная разница в возрасте между ними не имела ни малейшего значения.

Напевая про себя фривольную мелодию, женщина протянула руку к регулятору душа. Не успела она выключить воду, как дверь душевой распахнулась, сильные руки вытащили ее из кабинки и завернули в теплое пушистое полотенце.

— Ты чуть не довел меня до сердечного приступа, — пискнула она, когда Колин прижал ее к себе.

— Как только я увидел через стекло твое обнаженное тело, я больше не мог сдерживаться ни секунды, — сказал он, крепко обнимая ее и накрывая ее губы своими.

Зара ответила на страстный поцелуй, а затем, задыхаясь, чуть отстранилась.

— Ты у меня весь мокрый, — произнесла она, заметив влажные пятна на его белой униформе.

— Это неважно.

Женщина небрежным движением сбросила полотенце на пол, инстинктивно чуть втянула живот и выпятила грудь. Ее распаренное тело покалывало от возбуждения. Она обхватила ладонями свои налитые груди, дразняще повертев бедрами, а затем пощипала пальцами соски, заставляя их затвердеть и стать торчащими пиками. Колину нравилось такое провокационное поведение, он жадным взглядом осматривал ее обнаженную фигуру, и Зара видела, как растет выпуклость в его паху, наслаждаясь тем, с какой легкостью она может возбудить его.

— Не хочешь раздеться? — низким от возбуждения голосом спросила она.

Колин повернулся, чтобы закрыть дверь, затем стянул с себя белую форменную куртку и майку, и кинодива снова восхитилась его широкой, практически без волос, грудью, крепким плоским животом и мускулистыми руками. Внизу, сквозь тонкую ткань брюк, виднелись очертания его огромного члена. Она задрожала от нетерпения, наблюдая, как он снимает туфли и спускает брюки. Плавки, которые он носил, оказались не более чем треугольником белой ткани, который едва обхватывал его пенис и ядра.

— Ммм... Ты прекрасно выглядишь, — сказала она, облизывая губы. — Прекрасно настолько, что хочется попробовать тебя на вкус.

— Я ничто по сравнению с теми красивыми актерами, с которыми ты общаешься, — произнес он с ухмылкой, стягивая с себя остатки одежды.

— Ты лучше их всех, — подчеркнула она, не в силах оторвать взгляд от его впечатляющего мужского достоинства. — Ты настоящий, а они — плод фантазии сценаристов. Большинство из них во плоти совсем не возбуждают, — добавила Зара, толкая его на небольшой табурет.

Колин сел, широко расставив ноги, его наполовину возбужденный член склонился под углом к мускулистому бедру. Женщина опустилась перед ним на колени и с трепетом обхватила пальцами основание стержня, нежно поглаживая его и наблюдая, как он наливается силой и становится твердым. Пока ее пальцы творили свою быструю магию, ритмично проводя по его стволу вверх и вниз, она почувствовала, как ее киска начинает наполняться любовными соками.

Кинодива наклонилась вперед, намереваясь взять выпуклую головку в рот. Обведя вокруг нее языком, Зара нежно сжала и чуть помассировала ядра, чувствуя, как они становятся упругими, после чего интенсивно заработала языком и губами. Она была искушенной феллатриссой, ей нравилось доставлять мужчине удовольствие таким способом. Но еще больше ей нравилось подтверждать тем самым свою власть над ними, держа их сокровища в буквальном смысле слова в своих руках, на губах и на языке.

Любовника хватило ненадолго. Не в силах больше выдерживать эту сладкую пытку, Колин взял ее под руки и одним плавным движением приподнял вертикально, притянув к себе.

— Боже, как же я хочу тебя, — простонал парень, когда она поднялась на ноги, выставив свою открытую киску прямо перед его глазами.

Он нетерпеливо опустил ее на себя, пока их тела не встретились, и его налившееся копье дразняще не прижалось к ней. Зара задрожала от возбуждения, медленно насаживаясь на всю его длину, наслаждаясь ощущением горячего, восхитительно твердого мужского естества, проникающего все глубже и глубже в нее.

— Никогда не хотела ни одного мужчину так сильно, как тебя, — выдохнула она, успокоившись на его бедрах, когда его член полностью зарылся в нее.

— А я до сих пор не могу поверить, что трахаю знаменитую Зару Доун. — Молодой мужчина с любовью улыбнулся ей, начав чуть покачивать бедрами, чтобы ствол его члена нежно подразнил ее внутреннюю плоть.

Зара положила руки на его широкие плечи и приподняла бедра, позволяя ему чуть выйти.

— Тогда поверь в это, — пробормотала она, опускаясь вниз, прижимаясь к нему всем телом. Заняв устойчивое положение, и уперевшись ногами в пол, женщина постепенно увеличивала темп и силу своих толчков, чувствуя, как в ее норке начинает нарастать удовольствие.

От ее безумных движений ее груди ритмично покачивались, и Колин успел схватить один розовый торчащий сосок и нежно сжал его пальцами, одновременно своей второй рукой проникая между ее раздвинутых ног. Он нащупал ее влажную киску, и когда коснулся ее клитора, женщина выгнулась от удовольствия, все еще умудряясь поддерживать ритм своей любовной скачки.

Колин умел возбуждать ее одним лишь своим присутствием, но прикосновение к его телу возбуждало Зару еще больше, а секс с ним был лучшим из всех, что она когда-либо испытывала. Сейчас ощущение его твердого члена, плавно скользившего внутри ее, в сочетании с приятными ощущениями от его нежных пальцев, касавшихся клитора, довели женщину до предела возбуждения. Она была так близка к финалу, что когда мужчина сильно сжал ее клитор пальцами, ее тело начало сжиматься вокруг его стержня, немедленно доводя ее до предела. Оргазм взорвался внутри нее великолепным ярким фейерверком, от которого потемнело в глазах, и в то же время где-то глубоко внутри себя Зара почувствовала трепетную пульсацию, когда Колин бурно кончил точно в тот же самый момент.

Она рухнула на грудь своего любовника, глотая воздух.

— Ты невероятен, — задохнулась она, покрывая его лицо поцелуями.

— Как и ты, — зашептал он, целуя ее в ответ с такой же страстью. Мужчина даже не стал отнимать свой рот от ее губ, а просто обхватил ее за ягодицы своими сильными руками и поднялся. Все еще находясь глубоко внутри Зары, он отнес ее в душ, двигаясь легко, словно она весила не больше нескольких фунтов, и стал прямо под струю воды, позволив воде струиться на их соединенные тела, пока его эрекция медленно не спала.

Когда его утомленный орган плавно выскользнул из нее, Колин осторожно опустил свою любовницу на кафельный пол. Взяв немного ароматного геля, он с величайшей нежностью растер его по роскошному женскому телу, одной рукой мягко разминая ее груди, а второй спустившись ниже и скользнув между бедер кинодивы. Его пытливые пальцы проникли между ее ног, поглаживая и плавно проникая в ее податливые, влажные глубины, смазывая их душистым гелем.

Зара напряглась, прижимаясь к мускулистому телу своего партнера.

— Глубже... Еще глубже... — в ее голосе, охваченном страстью, прорезались властные нотки. Колин немедленно подчинился, припав на одно колено, и введя сначала два, а затем три пальца в ее голодную пещерку. — Дааа, вот так... Как хорошо, — выдохнула женщина.

Она прикрыла глаза и подняла лицо навстречу воде, чуть шире распахнув бедра, давая возможность проникать в себя вездесущим пальцам своего любовника. Зара стонала, упираясь руками в его плечи, царапаясь и впиваясь ногтями в твердые мышцы, а сведенные вместе пальцы Колина проникали все глубже, растягивая ее так сильно, что она едва могла выносить блаженную муку. И все это время своим большим пальцем он продолжал ласкать ее все еще чувствительный бутон.

Вода стекала по ее лицу и телу, попадая в полуоткрытый рот, а мышцы таза начали непроизвольно сжиматься. Оргазм Зары поглотил всю ее целиком, свет на мгновение померк и ей показалось, что душевая комната дико вращается вокруг нее, пока она, крича и захлебываясь от страсти, судорожно цеплялась за Колина. Поднявшись, он прижимал ее дрожащее тело к себе, пока сильные оргазмические спазмы постепенно не утихли. Чуть придя в себя и отдышавшись, она остро ощутила его постоянно растущую эрекцию, которая упиралась в ее подрагивающий живот. Ее всегда поражало, как ему удается так быстро восстанавливаться — некоторые из ее прошлых любовников были гораздо моложе его, но все они оказались гораздо менее выносливы, чем Колин.

— Ты в порядке? — спросил он, с любовью глядя ей в глаза.

— Все прекрасно, — ответила она немного дрожащим голосом. — Это было потрясающе. Мы должны сделать это снова, но сначала нам нужно поговорить.

— О чем же? — спросил он, вытаскивая ее из-под брызг воды и нежно убирая мокрые волосы с ее лица.

Зара не знала, как начать разговор о том, чтобы Колин покинул «Принцессу Беатрис». Она уже собиралась заговорить, когда легкий стук в дверь душевой комнаты нарушил ход ее мыслей.

— Мисс Доун, — раздался мужской голос. — Это доктор Тейлор. Вы в порядке?

— Эээ... Да, в порядке, — в некотором замешательстве откликнулась она. — Я просто принимала душ.

— Сестра Баркер забеспокоилась, ей показалось, что вы пробыли там довольно долго.

Зара возмутилась таким беспардонным вторжением в ее личную жизнь.

— Я в порядке, — повторила она, проводя пальцами по твердому стволу Колина, чувствуя, как тот возбужденно подергивается в ее руках.

— Мне просто нужно переговорить с вами, если вы не возражаете, — крикнул Бен через дверь. — Если вам нужна помощь, я могу прислать медсестру Баркер!

— У них есть ключ, они могут отпереть дверь снаружи, — немного обеспокоенно прошептал Колин.

— В этом нет необходимости, я уже выхожу! — Зара с сожалением посмотрела на каменный стояк своего любовника. — Я скоро вернусь, — прошептала она на ухо. — Жди здесь, и сохрани его для меня таким же твердым и готовым.

Она вышла из душа и завернулась в белый халат. Она чувствовала слабость в коленях, киска чуть болела, но ей не хотелось быть ни с кем, кроме своего Колина. Затянув пояс халата, и выйдя из душевой комнаты в свою палату, женщина плотно закрыла за собой дверь, не желая, чтобы присутствие у нее мужчины обнаружил доктор Тейлор или кто-либо еще.

— Что вам нужно, доктор? — резко спросила она, давая понять, что недовольна тем, что ее побеспокоили. Усевшись за туалетный столик, Зара стала расчесывать влажные волосы.

— Это по поводу вашей депрессии. — Он пододвинул стул и сел рядом с ней.

Она неохотно повернулась к нему.

— Все уже позади, — произнесла кинозвезда. — Я в порядке, как вы можете заметить.

— Операция помогла вам почувствовать себя лучше, я могу это понять, — согласился он. — И выглядите вы прекрасно, спору нет. Но вполне вероятно, что ваше хроническое состояние может вернуться в будущем. Такая тяжелая депрессия, как у вас, — это не просто психическое состояние, это сбой в химических реакциях головного мозга.

— Мы это уже обсуждали, доктор. Если она снова вернется, уверена, что смогу с ней справиться, — заявила она.

— А если нет?

— Тогда я вернусь к лекарствам.

— А что вы скажете, если я сообщу, что могу вылечить ее навсегда? — спросил он, пристально глядя на нее. — Есть новый препарат, называется Ампезоман. Он действует так же, как и Прозак, [одна из известных торговых марок флуоксетина — антидепрессанта и психостимулирующего средства – прим. переводчицы] стимулируя повышение уровня серотонина, но результаты лечения этим препаратом постоянны.

— Думаете, мне стоит попробовать?

— Да, — подтвердил он. — Могу с уверенностью сказать, что если вы попробуете, вам больше никогда не придется сталкиваться с депрессией.

*****

Дождь только начал моросить, когда Хелен быстрым шагом пересекла мощеный дворик и вошла в главный корпус клиники. Она направлялась на встречу с Данканом — вот уже третий вечер подряд они проводили вместе.

Накануне вечером она вновь ужинала в его палате, а потом все оставшееся время они занимались сексом и болтали без умолку. И снова она была доминирующим партнером. Несмотря на то, что двигательные функции Данкан постепенно восстанавливались, ему, похоже, нравилось позволять Хелен быть главной и брать на себя инициативу в их занятиях любовью — хотя во время разговора он дразняще пообещал ей, что сегодня вечером он намерен на ней отыграться.

Насколько доктор понимала, то после того, как накануне днем она переговорила с Ральфом, тот покинул больницу и к этому времени уже должен был быть в Нью-Йорке. Тот факт, что он улетел, сбил ее с толку, поскольку она была уверена, что в пристройке все еще находится пациент. Теперь же это место было объявлено закрытым для большинства сотрудников с тем же объяснением, которое дали и ей: дескать, возникли проблемы с конструкцией одной из комнат. Если Ральф не собирался его оперировать, то почему пациента все еще держали здесь? А если ему просто нездоровится, то не было никакой необходимости скрывать его присутствие от персонала.

Сегодня вечером на ней было короткое, вызывающее платье, выбранное специально для того, чтобы возбудить Данкана, но для того, чтобы пройтись по клинике, она надела поверх него обычный белый врачебный халат. Хелен не хотелось, чтобы ее частые визиты к кинозвезде стали слишком очевидными. Нужно было, чтобы персонал считал, что она сегодня на дежурстве и это просто плановый визит к пациенту.

В восточное крыло можно было попасть разными путями, в том числе по коридору, который проходил мимо пристройки. Именно любопытство побудило старшего ординатора выбрать этот путь. Поднявшись по лестнице, она остановилась на лестничной площадке, поначалу осторожно заглянув через стеклянную панель двери, — незачем было показываться кому-либо на глаза в этом месте снова. Перед входом в пристройку все еще была натянута полиэтиленовая пленка. Затем доктор увидела, как санитар вывозит оттуда тележку с несколькими подносами, на которых оставались остатки еды. Следом за санитаром из пристройки последовали двое мужчин: Бен Тейлор и... Ральф Карловски! Увлекшись разговором, оба врача свернули в коридор, который вел в восточное крыло. Выждав несколько минут, Хелен последовала за ними, все время спрашивая себя, почему Ральф ей солгал? Действительно ли он собирался сегодня утром лететь обратно в Штаты или это он просто замыливал ей глаза?

Дойдя до восточного крыла, она увидела удалявшегося Бена, Ральф же сидел на столе у поста дежурных медсестер и листал историю болезни пациента.

— Ральф!? — воскликнула Хелен, изо всех сил стараясь изобразить удивление и одновременно радость.

Хирург поднял голову, и казалось, при виде доктора ему стало немного не по себе.

— Эээ... Хелен, — неловко произнес он, захлопывая папку, и засовывая ее в портфель прежде, чем она успела прочитать имя пациента на лицевой стороне.

— Ты ведь планировал вернуться в Нью-Йорк сегодня утром, не так ли?

— Эээ... Да, но тут кое-что случилось, и... В общем, мне пришлось отложить свой рейс, — сказал он, вставая со стола.

— Надеюсь, ничего серьезного? — Хелен была сама невинность.

— Нет, нет, ничего серьезного, — заверил он ее. — Возник... эээ... небольшой финансовый вопрос, который не мог подождать до моего возвращения. Когда я проезжал мимо клиники, то заскочил, чтобы утрясти его с бухгалтерией.

— Должно быть, там работают допоздна. — Она взглянула на часы, прекрасно зная, что бухгалтерия закрывается в пять часов вечера, а сейчас было уже почти девять.

— Сверхурочные, я полагаю, — пожал плечами Ральф. Выглядел он так, как будто его мысли витали где-то очень далеко отсюда. — Ты тоже работаешь допоздна?

— Вообще-то я не на дежурстве, — призналась она. — Иду навестить родственника Макса. Его двоюродного брата привезли несколько дней назад.

— Ты имеешь в виду того актера?

Она кивнула.

— Да, Данкана Пола. Мы с Максом недавно случайно столкнулись с ним в Лондоне. Я еще мало кого здесь знаю, поэтому по вечерам мы составляем друг другу компанию на час или около того.

— Макс оценит твою доброту.

Хелен была уверена, что черта лысого он оценит, но играть нужно было до конца.

— Непременно так и будет, — закивала она. — Когда же ты возвращаешься в Штаты?

— Вероятно, завтра. — Ральф бросил взгляд на часы.

— Я отвлекаю тебя от назначенной встречи?

— Предстоит еще долгая дорога в город, а мне нужно заехать к своему адвокату, чтобы подписать несколько важных бумаг. Он отменил все личные дела, чтобы увидеть меня, так что я не могу опоздать. — Ральф нахмурился, затем открыл свой портфель и достал небольшой пакет в золотой упаковке. — Да, чуть не забыл. Макс попросил меня передать это тебе. Забыл взять его с собой вчера, поэтому думал оставить его для тебя в регистратуре.

— Это очень мило с твоей стороны. Поблагодари Макса за меня, ладно, Ральф? —Хелен не стала открывать пакет, а просто сунула его в карман.

— Что ж, мне действительно пора идти, — с наигранной бодростью произнес Ральф.

— Что ж, будь осторожен за рулем, — пожелала она с улыбкой.

— Я всегда так делаю, — отозвался Ральф. — До свидания, Хелен.

— Пока, Ральф, — повторила она, пока он шел к лифтам.

После того как хирург исчез, Хелен отправилась прямиком в палату Данкана. Ее мужчина сидел в одном из кресел и в своих черных брюках и голубой шелковой рубашке являлся истинным воплощением кинозвезды. Насыщенный цвет оттенял его загар, и выглядел он необычайно подтянутым и здоровым, — совсем не так, как должен выглядеть пациент, находящийся в больнице.

— Привет! Ты опоздала, — прокомментировал он. — Не то чтобы я жаловался, конечно, — поспешно добавил он, откладывая пачку бумаг на стопку, уже лежавшую на журнальном столике. — Ты, наверное, была занята работой.

— Судя по всему, ты тоже занят, — в тон ответила ему Хелен, переместившись в кресло рядом с ним.

— Просто пытаюсь разобраться с некоторыми вещами. В настоящее время съемочной группе удается снимать без меня, но это требует довольно серьезной реорганизации. Из-за моего несчастного случая все экшн-эпизоды, которые не выполняются каскадерами, пришлось сместить на конец съемочного графика, однако к тому времени мы уже должны быть на студии Шеппертон и работать над интерьерами. Это чертовски сложно.

— Наверное, так и есть, — согласилась она. В тот единственный раз, когда Хелен была на съемочной площадке, ей показалось, что большинство людей там, похоже, проводят все свое время на ногах, и практически ничего не делая. Но она вполне могла себе представить, насколько это должно быть трудно, когда не работает звезда фильма. — Ты снимаешься в большинстве сцен?

— По счастью, я занят только около пятидесяти процентов времени, — ответил Данкан. — В этом фильме я больше отхожу на второй план. Так, давай забудем о работе. Я подумал, что сегодня мы поедим немного позже, если ты не возражаешь...

— Что же ты хочешь сделать сейчас? — Спросила она, хотя по его игривой улыбке и пристальному взгляду поняла, что именно он задумал. Небрежно проведя рукой по его темным волосам, она коснулась кончиками пальцев его шеи, и от этого прикосновения у нее сразу участился пульс, и чуть задрожали колени.

Данкан повернулся и посмотрел на нее, продолжая дерзко улыбаться.

— Всегда мечтал заняться с тобой любовью, пока ты в белом халате, док, — он выдержал паузу, а затем добавил: — И ни в чем другом!

— Вот как? — Женщина засмеялась.

— Да. Так почему бы тебе не раздеться прямо сейчас? Сбросить с себя все, кроме халата, и исполнить мою фантазию?

— А может быть, мне не хочется, — возразила она, отскакивая на пару шагов назад, когда он стремительно поднялся на ноги.

— Позволь напомнить тебе, что сегодня я в главной роли! — Как для человека, лодыжка которого все еще была в гипсе, двигался он очень проворно, и поймал ее прежде, чем она успела дразняще отступить от него.

— Я могу не позволить тебе этого сделать, — хрипло возразила она, когда он рывком притянул ее к себе. От Данкана доносился аромат дорогого парфюма, и она могла видеть крошечную жилку, бьющуюся у основания его шеи. — Осторожно, — предупредила Хелен, — ты все еще официально считаешься больным.

— Это кто так сказал?

Данкан расстегнул и спустил ее белый халат с одного загорелого плеча и наклонился, чтобы поцеловать ее гладкую кожу. Вырез платья был низким и очень откровенным, наполовину обнажая ее великолепную грудь, а само платье держалось на двух тончайших бретельках.

Когда мужчина осторожно потянул за хлипкую полоску, она произнесла:

— Так сказал твой врач и, скорее всего, на этом настаивала страховая компания, застраховавшая твои съемки. Ты же сам говорил, что их условия были предельно точны.

— Да, чертовски точны. Да ну их к черту! — Он дернул за бретельку, и ткань начала рваться по шву, где она была пришита к лифу платья. — Ой, прости меня, — с наигранным удивлением добавил он, отрывая ее так, что шелковистая ткань сползла вниз, обнажив одну грудь. — Надеюсь, платье было не слишком дорогим?

— Какая сейчас разница? — Отозвалась Хелен. — Какое это имеет значение? — добавила она, целиком поглощенная только мыслью о предстоящем сексе. Он оторвал вторую бретельку, и платье плавно соскользнуло вниз, упав пенным кругом вокруг ее ног. На Хелен остались только узкие кружевные трусики бежевого цвета и белый халат.

— А сейчас я очень хочу продемонстрировать своему властному доктору, насколько я хорош на самом деле! — Прорычал Дункан, обнимая ее обнаженные груди, поглаживая и разминая их ладонями, потирая пальцами соски, пока обе половинки не набухли и не запульсировали от наслаждения.

— Неужели? — Ее глаза затуманились, когда мужчина прижал ладонь к ее любовному устью. — Если тебя так возбуждает вид белого халата, может, ты хочешь, чтобы я повесила на шею еще и стетоскоп? — Поддразнила она, когда он запустил пальцы под ластовицу трусиков, растягивая тонкий хлопок между половыми губками.

— Я не могу придумать ничего эротического, что можно было бы сделать со стетоскопом, — возразил он, срывая с нее белье и позволяя ему упасть на пол. — А ты?

— Нннн... Нет... Не могу, — только и сумела произнести доктор. К этому времени он уже гладил ее обнаженную киску, проникая своими пальцами в нежную щелку. Она застонала от удовольствия, когда любовник провел ими по влажной расселине, пока не добрался до ее клитора, нежно лаская его, вызывая все новые и новые стоны.

Данкан страстно поцеловал ее, а его пальцы двинулись дальше, дразняще поглаживая тонкую перемычку между влагалищем и анусом. Щекочущее блаженство заставило ее тело затрепетать.

— Ты позволишь мне сделать все, что я захочу? — прошептал он, отводя руку к себе, чтобы снова зарыться пальцами в мягкие влажные глубины ее норки.

— О, дааа... — Она прижалась к его пальцам, ее чувства были настолько возбуждены, ее потребность в нем была настолько сильна, что она согласилась бы на любые его требования.

Данкан рывком притянул ее к себе, прижавшись тазом к ее обнаженному животу. Хелен почувствовала силу и размер его эрекции, а его руки уже обнимали упругие половинки ее попки, сжимая их через хлопок белого халата.

— Больничная койка не входит в мои представления об абсолютном комфорте, — прокомментировал он, потянув женщину в соседнюю комнату. — Прошу прощения, что не взял тебя на руки и не понес, как Ричард Гир, но сомневаюсь, что моя лодыжка выдержит это.

— Тогда придется проверить это в другой раз, — только и успела ответить она, внезапно обнаружив, что уже лежит, растянувшись, на его кровати, а мужчина пожирает ее своими неотразимыми темными глазами.

— Если бы ты проводила все свои консультации в такой одежде, у тебя не было бы отбоя от клиентов, — поддразнил Данкан, усаживаясь рядом.

— Ты так думаешь? — Она рассмеялась, с трудом веря, что может чувствовать себя такой счастливой. — Ай, — воскликнула Хелен, когда он притянул ее ближе, и ее бедро соприкоснулось с твердым предметом в кармане халата.

— Что случилось?

— Да вот, — вспомнила она, доставая пакет, который прислал ей Макс.

— Это подарок для меня? — Спросил Данкан, выжидательно улыбаясь. — Не стоило так тратиться, Хелен.

— Это не я, — возразила она, испытывая неловкость.

— Да я просто пошутил! Я и не думал, что это для меня, — сказал он. — Не забывай, что я актер.

— Это от Макса. Его привез наш коллега из Штатов.

— И ты еще не открыла его? — Данкан взял пакет и положил его ей на живот, наблюдая, как он вибрирует с каждым ее вздохом. — Почему? В конце концов, он очень красиво его упаковал.

Она знала, что он все еще шутит, но это не помогло.

— Данкан, я просто не хочу, чтобы сегодня вечером что-либо напоминало мне о Максе.

Она уже решила разорвать свои отношения с ним, и объясниться, как только увидит его снова. Только сейчас она осознала, насколько сильно она позволяла Максу управлять ее жизнью в прошлом.

— Мой бедный кузен будет так разочарован, — вымолвил Данкан, но когда он задумчиво смотрел на пакет, на губах его играла циничная улыбка.

— Он не узнает.

— Думаю, Макс сейчас о многом не знает. — Женщина чуть раздвинула ноги, и мужчина лениво играл с кудрями на ее холме Венеры, пропуская золотистые локоны сквозь пальцы. — Например, я сомневаюсь, что он догадывается, чем ты сейчас занимаешься.

— Мне все равно, знает он, или нет, — произнесла она, чуть поёрзывая попкой, отчаянно желая почувствовать, как эти дразнящие пальцы заскользят между сладких складок ее интимного бутона. — У нас с Максом все кончено, просто я еще не успела ему сказать. И честно говоря, не уверена, что его это сильно волнует. Я его не особо интересую как личность, просто ему нравится контролировать людей.

— Значит, ты его наконец-то раскусила, — ответил Дункан. — Не пойми меня превратно, он мне нравится. Но у него есть склонность использовать людей ради своих интересов, и он может быть довольно эгоистичным в отношении своих собственных желаний, не обращая внимания на других.

— Возможно, ты прав, — согласилась она, глядя на манящую выпуклость у него между ног, мучительно желая полностью забыть о Максе и его дурацком подарке. — Если тебе так хочется узнать, что внутри, то открой его сам.

— Мне всегда нравилось распаковывать подарки. Помню, как радовался на каждое Рождество, когда был ребенком, — произнес он с улыбкой. — Есть что-то захватывающее в том, чтобы узнавать, что внутри, — добавил он, взял пакет и встряхнул его.

Пока Данкан снимал золотистую упаковочную бумагу, Хелен сосредоточила свое внимание на расстегивании его рубашки, — ее гораздо больше интересовало разворачивание этого мужского «подарка», чем того, что прислал Макс.

Открыв коробочку, мужчина извлек маленькие серебряные клипсы, с которых свисали такие же изящные серебряные цветы, сделанные филигранью. [Филигрань — ювелирная техника, использующая ажурный или напаянный на металлический фон узор из тонкой золотой, серебряной или медной проволоки, также изделия, выполненные в такой технике – прим. переводчицы]

— Это что, серьги? — Воскликнула она. — Странно... Макс ведь знает, что я редко когда их ношу.

— Это не серьги, — Данкан громко рассмеялся. — Я слишком хорошо знаю Макса — это в его стиле. Это зажимы для сосков, моя милая.

— Зажимы для сосков?! — Хелен вспомнила обещание Макса, данное ей перед его отъездом, и ее желудок сжался от нервного возбуждения, когда она уставилась на эти удивительно красивые вещицы. — Никогда не видела их раньше.

— Какая же ты невинная, — поддразнил ее любовник, и наклонился вперед, чтобы потереть ее левый сосок, пощипывая его и сжимая, пока он не превратился в твердую бусинку. — Давай попробуем на одном. — Он потянул нежную плоть, растягивая сосок, затем закрепил зажим у его основания.

Хелен пискнула от неожиданности. Ощущение было необычным: немного неудобно, чуть больновато, но в то же время восхитительно возбуждающее.

Зажимы были сконструированы так искусно, что сжимали сосок лишь настолько, чтобы женщина достигла состояния, когда удовольствие и боль переплетались воедино, образуя восхитительно возбуждающий коктейль, но не более того. К этому времени Данкан зажал в зажимы оба ее соска, и когда Хелен двигалась, изящные серебряные цветы нежно покачивались, касаясь ее груди.

— Какое странное ощущение, — произнесла она, облизнув губы. Судя по тому, как Данкан смотрел на нее, он находил эти украшения весьма возбуждающими.

— Я знаю, Макс часто посещает этого ювелира. Однажды он сказал мне, что этот парень также делает зажимы для клитора. Это такие милые маленькие штучки, предназначенные исключительно для того, чтобы держать женщину в состоянии постоянного возбуждения.

Хелен не могла даже представить, каково это — испытывать постоянное тянущее ощущение, непреходящее давление в самом интимном месте, боль и наслаждение одновременно.

— Не думаю, что смогу это выдержать. Я бы тогда не смогла сосредоточиться на работе, — призналась она с неловким смешком. — Мысль чрезвычайно возбуждающая, но тебе не кажется, что это уже слишком?

— Думаю, это зависит от того, что тебя возбуждает. Все очень индивидуально. — Он щелкнул по цветочной филиграни, и такое даже легкое движение вызвало у женщины дрожь удовольствия, пробежавшую по соскам, груди и позвоночнику. Неудивительно, что от этих ощущений ее киска стала еще более влажной.

— Меня возбуждает твой обнаженный вид, — ответила она, стягивая с него рубашку. — Очень возбуждает вид твоей мускулистой груди. Кому нужны секс-игрушки, когда рядом есть ты?

— Очень мило с твоей стороны, — произнес Данкан, тихо вздыхая, когда она нежно провела руками по его груди, чуть пощипывая маленькие плоские соски. — Не так уж много нужно, чтобы доставить тебе удовольствие, не так ли?

— Я же сказала «обнаженный», — напомнила ему Хелен. — Тогда сними и брюки, — добавила она, взялась за молнию его брюк и стянула ее вниз, внезапно обнаружив, что каждое движение усиливает давление на ее зажатые соски.

Данкана не нужно было больше уговаривать, и, к своему удовольствию, она обнаружила, что он не озаботился нижним бельем. Его член был уже твердым, возвышаясь ввысь в нетерпеливом ожидании. Выглядел он так возбуждающе, что ей захотелось его поцеловать. Наклонившись вперед, она нежно провела языком по навершию и по его краю.

— Ооох, — простонал мужчина, содрогаясь от блаженства.

Она медленно провела пальцами по внушительному стволу.

— Я знаю одного парня, которому имплантировали в пенис несколько серебряных шариков. Тебе нравится такое, Данкан?

— Полагаю, примерно так же, как тебе нравится зажим для клитора, — развеселился он. — Некоторые люди слишком увлекаются пирсингом, как на мой вкус, хотя сейчас это в моде. Некоторые из моих близких друзей предпочли аккуратно проколоть себе член, но лично у меня сама мысль об этом вызывает дрожь.

— Ты должен быть великим героем-любовником, — поддразнила Хелен. — Ты не должен ничего бояться.

— Мы могли бы договориться, — предложил Данкан с усмешкой. — Ты проколешь свой клитор, вот здесь, — он продемонстрировал, чуть сжав основание чувствительной горошины, — аккуратным золотым колечком, а я подумаю о серебряной штанге в своей головке.

— Думаю, что и на это я соглашусь в другой раз, — возразила она, опустив руки вниз, чтобы нежно погладить его мускулистый живот и грудь.

— А как насчет слепка моего члена? — Предложил он, продолжая поглаживать пальцами ее киску, чувствуя, как она становится все более и более влажной от текущих любовных соков.

— Чтобы использовать, когда я буду одна в постели?

— Да. Я могу сделать его из латекса, даже вставить внутрь вибратор, если хочешь. Один мой хороший приятель держит слепок своего члена на каминной полке в своей комнате, вместе со слепками кисок всех своих подружек. Ему удалось собрать неплохую коллекцию.

— Думаю, мне больше понравятся ощущения от твоих пальцев, чем от гипса, — задыхалась она, пока он продолжал играть с ее клитором.

— А почему не от моего рта? — Он провел кончиком языка по навершию каждого ее сжатого соска, увлажняя их своей слюной. — Или от моего члена?

— И того, и другого... И того, и другого... Мне все равно. — Плотно стягивающие зажимы необычайно усиливали чувствительность, и даже легкие движения грудей заставляли соски трепетать, вызывая острое наслаждение.

Хелен застонала, когда Данкан втянул одну пульсирующую горошину в рот, посасывая его, касаясь зубами твердого металла. Проникнув пальцами в нее еще глубже, он заставил ее извиваться и корчиться от удовольствия.

— Проси меня, — призвал он. — Проси меня трахнуть тебя.

— Дааа, пожалуйста... — задохнулась она, подмахивая бедрами с отчаянной настойчивостью, желая наконец, чтобы его палец сменился горячей твердостью его члена. — Трахни меня, Данкан, трахни сейчас же!

Он опустился на колени между ее распахнутых бедер, нависнув над своей любовницей своим мощным телом. Этот великолепный мужчина собирался трахнуть ее, и она увидела наяву одну из главных сцен своей любимой эротической фантазии. Хелен прокручивала ее в голове столько раз, что реальность происходящего теперь казалась чем-то нереальным, чем-то потусторонним, как будто все это по-прежнему было частью эротического сна. И все же, когда Данкан одним решительным неотразимым толчком вогнал свой член в ноющую пустоту ее киски, ощущения блаженства оказались настолько реальными, насколько это вообще было возможно.

Он наклонил бедра, изменив угол проникновения, чтобы каждый толчок еще больше стимулировал ее клитор. Затем, не отрывая взгляда от ее лица, он начал плавно двигаться, войдя в ровный, неослабевающий и неумолимый любовный ритм. Он трахал ее так изысканно, что тянущее сладкое ощущение в ее животе быстро нарастало, смешиваясь с мучительным блаженством, стянувшим ее грудь. Наслаждение и боль внутри быстро усиливались, сливаясь воедино, и Хелен накрыла сильнейшая разрядка.

*****

И снова старший ординатор покинула Данкана уже за полночь. Не было смысла даже пытаться привести платье в порядок, поэтому, оставив его у него в палате, она просто надела свой белый больничный халат, правда застегнув на все пуговицы, поскольку под ним она осталась только в узеньких трусиках. Идя по пустым больничным коридорам, она чувствовала себя сытой и удовлетворенной, ее потрудившаяся киска приятно покалывала. Данкан снял зажимы, но ее грудь все еще оставалась налившейся, а соски болели, как будто все еще были зажаты. Сегодня ночью она достигла высшей точки своего наслаждения, познав настолько яркие и насыщенные экстатические ощущения, какие никогда и ни с кем еще не испытывала.

Медицинское образование Хелен подсказывало ей, что сексуальное влечение зависит от нескольких вещей — физической привлекательности партнеров, феромонов и, самое главное, от того, что происходит у тебя в голове. Мозг посылает нервный импульс в органы чувств, иногда превращая чистую похоть в совершенно иную и гораздо более сложную эмоцию. Ее сильно влекло к Данкану, но ее влечение было обусловлено простой химией тела, и ничем иным; она едва знала его как мужчину, как личность. Для нее он был идеалом любовника из самых сокровенных эротических фантазий, ныне ставших реальностью.

Возможно, когда-нибудь она решит написать диссертацию о том, почему людей влечет друг к другу. Конечно, для этого ей придется провести огромное количество полевых исследований, сама мысль о которых ее необычайно возбуждала. Однако сейчас все ее помыслы были сосредоточены на Данкане Поле. До его выписки из больницы оставалось еще несколько дней, и она планировала использовать это время с максимальной пользой, на время забыв о будущем.

Хелен знала, что скоро ей придется подумать о том, чтобы связаться с Максом и разорвать их отношения. Она все еще не решила, поедет ли она работать в Штаты, — как бы там ни было, это было хорошей идеей, поскольку там она могла бы приобрести ценный профессиональный опыт, однако по приезду в Америку у нее не было никакого желания работать на Макса. Она не собиралась позволить себе снова оказаться в положении, когда он будет контролировать ее жизнь.

Этим вечером Хелен позволила себе забыть о Ральфе и его таинственном пациенте. Она даже не стала возвращаться домой через пристройку, а просто пошла к главной лестнице и лифтам. Ее мысли были настолько заняты личными делами, что она почти ничего не замечала. Женщина даже не обратила внимание на одну странность — коридор, ведущий к операционному блоку, все еще был ярко освещен, хотя обычно ночью здесь царила кромешная тьма, а сами операционные были заперты.

Если бы через стеклянные двери старший ординатор не увидела мужчину, похожего на Ральфа, то наверно даже не остановилась бы. На мужчине был зеленая форма для операций, и внимательно присмотревшись, она поняла, что это точно ее знакомый хирург. Он как раз выходил из послеоперационной палаты; пациентов держали там некоторое время после операции, прежде чем отвезти обратно.

Значит, Ральф таки солгал, когда они разговаривали всего несколько часов назад. Ее подозрения подтвердились — ему действительно есть что скрывать и его сегодняшним пациентом был никто иной, как таинственный мистер Икс. Затем она увидела Бена Тейлора, одетого в белый больничный халат поверх зеленой униформы, который сопровождал пациента из послеоперационной палаты.

Пациент лежал на каталке. Она не могла разглядеть, кто он, поскольку его лицо было полностью забинтовано, были закрыты даже глаза. Судя по капельницам и дренажным трубкам, окружавшим его, операция была сложной и весьма обширной. Хелен это показалось странным, потому что она знала, что Ральф не любит проводить несколько операций одновременно — это была одна из его идиосинкразий. Проводить столь обширное пластическое восстановление за одну операцию было не в его стиле.

Не желая быть замеченной, доктор огляделась в поисках укрытия. Единственным подходящим местом в поле зрения оказался незапертый бельевой шкаф. Она проскользнула внутрь и прикрыла дверцу, оставив лишь щель для подглядывания, наблюдая, как мимо нее проследовали Ральф, Бен и пациент. Каталку толкал не обычный санитар, — это был один из тех грузных телохранителей, одетый в форму клиники принцессы Беатрис.

Хелен разозлилась. Теперь она была еще более решительно настроена выяснить, что на самом деле происходит вокруг, а также узнать настоящую личность пациента. Обычные процедуры не проводятся в темное время суток, а пациентов не прячут от персонала больницы.

Она подождала, пока все исчезнут из виду, затем вышла из бельевого шкафа и спустилась на первый этаж. Пока она шла обратно в свои апартаменты, женщина была в замешательстве. Ей нужно было с кем-то поделиться тем, что здесь происходит, и единственным человеком, которому она могла довериться, был Данкан. Поэтому она решила, что первым делом утром наведается и переговорит с ним.

Когда Хелен дошла до своего дома, то с удивлением услышала шум, доносившийся из апартаментов Сандры. Похоже, у нее была вечеринка, и для столь позднего времени музыка и смех были очень громкими. Женщине даже стало интересно, что там происходит внутри, и проходя мимо входной двери дома медсестры, она невольно замедлила шаг.

— Куда направляемся? — Издалека донесся голос Бена. От неожиданности доктор нервно подпрыгнула и повернулась, чтобы увидеть, как он идет к ней, тяжело дыша, как будто бежал, чтобы ее догнать.

— Только в постель, — ответила она, изо всех сил стараясь казаться спокойной. — Ты что, оперировал? — Спросила она, разглядывая его халат.

— Боже мой, конечно нет, — спокойно соврал Бен. — Я пролил немного эфира на свою одежду. Запах был настолько сильным, что пришлось переодеться, и это все, что смогла найти дежурная медсестра.

— Но ты же не мог разгуливать по клинике в нижнем белье, — легкомысленно заметила она, осознавая, что у самой под белым халатом нет ничего, кроме трусиков.

— Нет, — улыбнулся он. — Знаешь, Хелен, я хотел тебе сказать... У меня такое чувство, будто ты меня избегаешь.

— И что же тебя заставило так думать? — Женщина старательно изобразила удивление.

— Это из-за того, что случилось в бассейне? — Спросил он, взяв ее за руку. — Мы с Джастином расстроили тебя? Ты тогда очень быстро убежала.

— Ты был так занят, что удивительно, что ты это заметил, — сухо ответила она.

— Ты ревнуешь?

— Что за чушь, конечно нет! Ты мне не принадлежишь Бен, да мне бы этого и не хотелось. То, чем вы решили заняться с Джастином, меня не касается, — резко заявила она, внезапно вспомнив эротическое видение этих двух мужчин вместе.

— В ответ я могу сказать, что немного ревную к твоей связи с Данканом Полом, — с улыбкой произнес Бен. — Ты ведь трахаешься с ним?

Хелен показалось, что ее лицо внезапно залилось краской, хотя она очень надеялась, что в темноте это незаметно.

— У нас с Данканом есть общий знакомый, поэтому я его и навещаю.

— Ты имеешь в виду Макса Фентона? Данкан — его кузен, так мне говорили.

Она кивнула.

— Как ты, возможно, знаешь, мы с Максом работали вместе и...

— Вы с ним были любовниками, — перебил ее Бен. — Не трудись отрицать это. Сандра видела, как он оттрахал тебя в задницу прямо в родильном отделении в первый же день твоего приезда.

— Да что же это такое?! Здесь просто невозможно нигде уединиться! — Женщина просто задохнулась от негодования, возмущенная тем, что за ними подглядывали в тот день.

— Сандра знает все, что происходит в этой клиникее, неужели ты еще этого не поняла? — Выражение лица Бена стало серьезным. — Послушай, Хелен, на самом деле меня другое беспокоит. Думаю, нам надо кое-что обсудить.

— Обсудить что? Мою сексуальную жизнь?

— Ты прекрасно понимаешь, что я не это имею в виду, — скривился он. — Ты же не дура, милая, и я уверен, что ты догадалась, что здесь происходят довольно необычные вещи.

— Что ты имеешь в виду под необычными вещами? — ответила она, понимая, что должна действовать очень осторожно. Ей не хотелось показывать, что она что-то знает, но доктор втайне надеялась, что Бен, возможно, собирается довериться ей. Это было важно, поскольку понятно, что он близок с Сандрой и Джастином, и соответственно, по уши погружен во все эти темные делишки, которые происходят вокруг, включая всю эту сегодняшнюю операцию, насквозь пропитанную паутиной таинственности и лжи. Женщина понятия не имела, почему он вообще пытается заговорить с ней сейчас, и знала, что ему нельзя доверять, и все же несмотря ни на что Бен ей по-прежнему нравился. Может быть, она и сделала в корне неверные выводы, но у Хелен мелькнула мысль о том, что может быть он жалее сейчас о том, что ввязался во все эти интриги.

— Слушай, здесь не совсем подходящее место для разговора, — Бен немного нервно огляделся, словно опасаясь, что их увидят вместе. — Давай зайдем внутрь, присоединимся к вечеринке.

— Если ты хочешь поговорить о личных делах, то, конечно, это довольно неподходящее место. Но судя по шуму, там нам не удастся уединиться, кто-нибудь обязательно подслушает все, что ты мне скажешь, — заметила она.

— Это всего лишь вечеринка, Хелен. Там до нас никому не будет никакого дела, все слишком увлечены тем, чтобы напиться и получить удовольствие.

Хелен нахмурилась. В его словах была своя логика. Если они не пойдут к Сандре, ей придется пригласить Бена к себе домой, но честно говоря, ей не хотелось оставаться с ним наедине, а так, по крайней мере, в апартаментах медсестры находились другие люди. Она знала, что нельзя верить во все, что он ей скажет, но был шанс, что из разговора можно будет выудить хотя бы крупицу правды. Бен мог проговориться, или упустить что-то, что-то незначительное, что помогло бы ей сложить два и два.

— Хорошо, я зайду, — после раздумий согласилась она. — Но только ненадолго.

— Обещаю, это не займет много времени, — откликнулся он, с облегчением улыбаясь.

Бен толкнул входную дверь и вошел внутрь. Чуть нервничая, Хелен очень неохотно последовала за ним. Шум музыки, разговоров и смеха стал значительно громче, казалось, что все вокруг погрузилось в полумрак. Они прошли на пустую кухню, в которой ярко горел свет. Здесь царил полный бардак: все было завалено множеством бутылок с различными напитками, полупустыми стаканами, переполненными пепельницами, на полу было пролито пиво, а в раковине лежала груда использованной посуды.

— Итак, что же ты хотел мне сказать? — Хелен повернулась, стоя спиной к кухонному столу, тогда как ее собеседник небрежно прислонился к захламленной столешнице.

— Бен хочет сказать тебе, чтобы ты не совала свой хорошенький носик в дела, которые тебя не касаются, — объявил Джастин, входя на кухню, и от звука его голоса Хелен нервно напряглась. На нем были только облегающие тонкие кожаные брюки, которые только подчеркивали рельеф его тела, включая внушительную выпуклость в промежности.

— А какие дела меня не касаются? — Слова Хелен прозвучали гораздо смелее, чем она чувствовала себя на самом деле. У нее мелькнула мысль убежать, но Джастин закрыл собой единственную дверь, и другого пути к спасению не было. Черт возьми, в отношении Бена она позволила своим ошибочным эмоциям взять верх над рассудком. Он больше не был мистером Славным Парнем, он просто заманил ее в ловушку. Все, что сейчас оставалось делать, это набраться смелости и притвориться, что она не чувствует угрозы или страха, попытавшись выкрутиться.

— Ты знаешь, о чем я говорю, — язвительно усмехнулся Джастин.

— Я старший ординатор этой больницы. Врачебный совет возложил на меня определенную ответственность перед персоналом и пациентами, — ответила она, предполагая, что он имел в виду ее попытки проникнуть в пристройку. — Я имею полное право знать все, что здесь происходит, — добавила она, пытаясь скрыть свой страх, когда Джастин подошел ближе. Внезапно она чувствовала себя как мышь, пойманная в ловушку.

— Значит, у тебя есть ответственность перед пациентами, не так ли? — Врач подошел к ней так близко, что она почувствовала его дыхание с нотками спиртного. И еще она была уверена, что может уловить запах недавнего секса, прилипший к его телу.

— Да, есть, — утвердительно ответила она с бешено колотящимся сердцем.

— Перед Данканом Полом? — Подал голос Бен.

— Перед всеми моими пациентами, — на него она даже не посмотрела, не в силах отвести взгляд от Джастина, который судя по всему был готов наброситься на нее в любой момент.

— А в эту ответственность входит секс? — Спросил Джастин с циничной ухмылкой.

— Мы с Данканом друзья... — внезапно Хелен запнулась, когда Джастин резко вскинул руку и рывком распахнул верхнюю часть ее больничного халата, оголив обнаженную грудь.

— Похоже, очень близкие друзья, — мужчина вопросительно поднял брови. — Ты всех своих пациентов посещаешь в таком виде?

— Убери от меня свои руки! — Она попыталась отстраниться, сожалея о своем отчаянно глупом решении рискнуть прийти сюда. Но ее отступлению помешал кухонный стол, стоявший прямо за ней.

— Боишься? — Осклабился Джастин.

— Хелен, мы не причиним тебе вреда, — успокаивающе произнес Бен. — Не так ли, Джастин?

— Конечно, нет, — мужчина полностью расстегнул ее халат и, оглядев ее с ног до головы, издал одобрительный свист. — Очень мило. Не помню, говорил ли я в бассейне или нет, что у тебя очень красивое тело, Хелен?

Она попыталась прикрыться, но Джастин остановил ее, рывком стянув одежду с рук, оставив ее в одних трусиках. Женщина напряглась, остро понимая, что оба соперника бесцеремонно разглядывают ее с плохо скрываемым желанием. Удивительно, но это заставило страх немного утихнуть, — была какая-то неведомая сила в осознании того, что она сейчас стоит обнаженная перед ними, и оба хотят ее, особенно после того, как неожиданно отвергли ее у бассейна.

Осознавая едва уловимую перемену в своем настроении, а также в отношениях между ней и двумя мужчинами, а также ощутив внезапное вожделение, наполнившее ее тело, Хелен посмотрела вниз на свою грудь. Ее соски все еще торчали, выглядя отвердевшими и красными после зажимов. На мгновение она почти пожалела, что сняла их, представив, насколько сильно они бы возбудили Джастина и Бена.

— Не помню, говорила ли я или нет, что ты задница, Джастин?

— Такая же дерзкая, как и мы, да? — Врач усмехнулся. — Кто бы мог подумать. Сандра рассказывала мне, что не так давно, когда Макс трахал тебя в задницу, Хелен, ты была восхитительно покорна.

— Если ты знаешь, что Макс трахал меня, ты также должен знать, что мы любовники. Так что тебе следует быть осторожным, Джастин, — бросила она вызов. — Одно мое слово, и он выгонит тебя.

Мужчина медленно похлопал в ладоши.

— Очень умно, дорогая. Но любые твои угрозы мне по барабану. Я уверен, что Макс не знает, что ты занимаешься сексом с его знаменитым кузеном. Он ведь собственник, не так ли? Что, если я дам ему знать, что его любимая киска трахается с Данканом и всеми остальными, до кого сможет дотянуться?

— Попробуй, сделай это, — прошипела доктор. — Мне все равно, черт возьми. Можешь делать все, что захочешь, Джастин!

— Что угодно? — Мужчина просунул руку в трусики и схватил ее между ног. Пальцы медленно заползли в ее влажную щелку, и несмотря на весь свой страх и отвращение, ощущение внутри себя его цепких пальцев, настолько возбудило Хелен, что на мгновение она почти его захотела. Женщина старалась держать себя в руках, уговаривая себя не поддаваться диким, безумным желаниям, которые внезапно поглотили ее мысли.

— Я не виню тебя за то, что ты хочешь Данкана Пола. — Пальцы Джастина проникли еще глубже. — Он знаменит, да и выглядит потрясающе. Я бы и сам не отказался от такого лакомства. У него большой член? Тебе нравится, когда он присовывает его в тебя?

— Убирайся и оставь меня в покое! — Вымолвила она, но ее голос уже дрожал, а от возбуждения, вызываемого его проникающими внутрь пальцами, ее колени становились все слабее.

— Но ты же не хочешь, чтобы и он оставил тебя в покое, Хелен, — поддразнил Бен, внимательно наблюдая за ними.

— Вот именно. Расслабься, милая, давай узнаем друг друга получше, — примирительно промурлыкал Джастин. — Мы сможем все уладить, и ты сможешь стать частью нашей маленькой сплоченной группы. Тогда мы откроем тебе все наши секреты, — добавил он, продолжая ее мастурбировать. Его голос стал почти гипнотическим.

— Секреты? — Эхом отозвалась Хелен дрожащим от возбуждения голосом.

— У нас у всех есть свои секреты. — Джастин провел кончиком языка по ее нижней губе, и женщина с трудом поборола искушение приоткрыть рот и позволить ему поцеловать ее как следует. Ей хотелось прижаться к нему ближе и насладиться вторжением его пронзенного пирсингом языка. — Некоторые секреты, конечно, интереснее других, — продолжил он завораживающим тоном, от которого у нее закружилась голова. — И если ты пойдешь со мной, я смогу тебе их показать, — промурлыкал он, продолжая ласкать своей рукой ее киску, а второй рукой приобнимая за талию.