Mc Donald's от Skippy47

*****************************

Я работаю в «Макдональдсе». Если, прочитав это заявление, вы сразу подумали: Неудачник, то эта история не для вас. Мне нравится работать в McDonald's. Она дала мне возможность познакомиться со многими людьми, ставшими моими друзьями. Она дала мне возможность нанять большое количество молодых людей, которых я считаю «своими детьми», и дать им возможность начать свою трудовую биографию с позитивной ноты. Я с гордостью могу сказать, что три помощника менеджера, что обучались под моим руководством, сами стали менеджерами. У всех у них есть семьи, которые они в состоянии содержать, и они много сделали для своих сообществ. Не могу перечислить все истории успеха своих бывших сотрудников.

Разве этого не достаточно? Лично мне работа в McDonald's позволила встретить мою жену, простите, бывшую жену (подробнее об этом позже). Она позволила мне содержать жену в колледже без студенческого кредита. А ей позволила оставаться дома и воспитывать наших двух девочек, пока те не достигли школьного возраста. Она дала ей возможность улучшить свой гардероб, чтобы представлять в своей карьере в сфере связей с общественностью «правильный» образ. Она позволила нам иметь хороший дом и машины, копить на колледж и планировать пенсию. Она же стала причиной нашего развода.

Последнее утверждение может показаться неуместным на фоне других перечисленных преимуществ, но скоро вы все поймете.

Чтобы понять эту историю, вам нужно больше информации о том, как я управляю своим «Макдональдсом». Возможно, лучший способ – привести пример того, как я консультирую сотрудников, считающих, что эта работа ниже их достоинства, а люди, которых они обслуживают, ниже их, работа недостаточно оплачивается и т.д. Я им говорю, что у них есть потенциал. Говорю им, что у них есть большой потенциал, но их нынешнее отношение к работе уменьшает их возможности на будущее. Увольнение из McDonald's не способствует улучшению резюме.

Клиенты приходят в McDonald's по разным причинам. Основные две – это хорошая еда по хорошей цене. Может быть, это – единственный день в неделю, когда маме не нужно готовить и мыть посуду. Может быть, это – единственный ужин папы для семьи, который он может себе позволить. Может быть, это – награда для детей за работу по дому, домашнее задание или просто за уважение к родителям. Для некоторых поход в McDonald's очень важен. Если бы люди не хотели приходить в McDonald's, всем пришлось бы искать работу в другом месте.

Мы должны быть рады дать людям возможность насладиться едой. Мы предоставляем ценную услугу. Люди улыбаются, смеются и хорошо проводят время. Сотрудники должны улыбаться, хорошо проводить время и выполнять свою работу. Если вы не можете этого делать, вам необходимо уйти, потому что если я увижу, что этого не происходит, вас уволят.

Иногда мои консультации помогали сотруднику измениться. Иногда это было пустой тратой времени. За все эти годы я с радостью могу сказать, что уровень текучести кадров у меня гораздо ниже, чем в среднем по стране. Что-то в моей жизни работает правильно, но не все.

Моя бывшая жена, Бренда, на протяжении многих лет была очень любящей женой и матерью. Мы хорошо общались, и я думал, что мы оба удовлетворены нашей сексуальной жизнью. Я не мог представить себе возможности, что мы не состаримся вместе. Я с нетерпением ждал того времени, когда девочки разъедутся, и мы с женой сможем проводить вместе больше времени. Думаю, мои убеждения и желания затуманили мое понимание того, что я должен был предвидеть.

Бренда также стала очень хороша в своей работе. После нескольких должностей по связям с общественностью в разных компаниях она стала работать в местной организации United Way – «Объединенный путь», которая собирает много денег для различных гуманитарных организаций, оказывающих большие услуги в нашем районе. Бренда работала долго и упорно и значительно увеличила объем средств, собираемых «Объединенным путем». Наградой за годы успешной работы стало назначение ее председателем «Объединенного пути» Большого Цинциннати, должности с высоким статусом и достойной оплатой.

Когда ее назначили председателем, ее долгие часы и частые отлучки из дома увеличились. В то время я этого не понимал, но также увеличилась и оценка Брендой своего собственного возросшего статуса. Хотя мы с детьми хотели, чтобы она чаще бывала дома, мы гордились ею и подбадривали ее. Только во время первого танцевального вечера по сбору средств я понял, что не все в порядке.

Я получаю неплохую зарплату. Кстати, меня зовут Дэвид Кэмпбелл. Мой рост – метр восемьдесят, и мое лицо в зеркале не разбивает стекло. Невероятное количество ходьбы, которое приходится совершать, работая в ресторане быстрого питания, поддерживает меня в форме (плюс я воздерживаюсь от картофеля фри). Моя жена привлекательна. Бренда ростом метр семьдесят восемь, стройная, с небольшой грудью и попой. Хорошо выглядит и без макияжа, а с макияжем – просто сногсшибательна. Кроме того, она умеет выбирать белье и платья, которые подчеркивают все ее положительные стороны.

На танцевальном ужине Бренда представляла меня некоторым крупным донорам, с которыми работала, в основном – CEO (генеральным директорам), CFO (финансовым директорам), COO (директорам по эксплуатации) и нескольким UFO (заместителям финансового директора, а также – игра слов – НЛО) (да, я люблю банальные шутки, и да, она их терпеть не может). Меня неизбежно спрашивали, чем я зарабатываю на жизнь. Быстро вклинивалась Бренда и говорила, что я – менеджер ресторана. На последующий вопрос: «Какого именно?», у Бренды вытягивалось лицо, а я с гордостью отвечал: «Я управляю "Макдоналдсом" на Мэдисон». Спросивший обычно делал разочарованный вид и говорил: «О». После нескольких повторений Бренда перестала меня представлять. В тот вечер мой прием дома был прохладным, а секс был исключен из разговора, и эта запретная тенденция усилилась.

Перед следующим танцевальном ужином Бренда меня заверила, что мне идти не обязательно, и сказала, что понимает, что эти мероприятия, вероятно, мне не нравятся. Когда я сказал, что не возражаю, ее настроение изменилось:

– Ну, постарайся в этот раз меня не смущать.

Несколько шокированный, я спросил:

– Что я сделал такого, что ставит тебя в неловкое положение?

– Ты повсюду вещаешь, что работаешь в «Макдоналдсе». Ты хоть понимаешь, кому я тебя представляла? Председателям правления, директорам, президентам компаний, юристам, врачам...

– Другими словами, людям, что лучше меня?

– Нет, Дэвид, не лучше тебя, а людям с лучшей, более важной работой. Я должен вести с ними дела на равных, а это трудно сделать, когда меня воспринимают как жену управляющего «Макдональдсом».

В моей голове кипела ярость, но я сдержался.

– Это то, что есть. Ты, кажется, не возражала, когда он оплачивал твое обучение в колледже.

Ее ярость не была сдержана.

– То было тогда, а это сейчас. Ты собираешься вести себя хорошо или нет?

– Нет.

– Ну тогда сиди дома и играй со своей коллекцией игрушек «Happy Meal». – Она захлопнула за собой дверь ванной.

Думаю, нужно сказать, что у меня нет коллекции игрушек «Happy Meal», но это – неплохая идея. Некоторые из этих игрушек сейчас стоят кучу денег. Что я делал на самом деле, так это работал в своей книге криптограмм. Это помогает мне отвлечься от всего, о чем я не хочу думать, например, о непочтительной жене.

Как вы, наверное, и подозреваете, меня больше не приглашали ни на какие мероприятия «Объединенного пути». Я заметил, что Бренда стала приходить домой из офиса все позже и позже, часто с запахом алкоголя изо рта. Наша домашняя жизнь тоже начала портиться.

Вот тогда-то и начались придирки: «Почему ты не можешь устроиться на работу управляющим в НАСТОЯЩИЙ ресторан?». «Почему ты не хочешь дать нашим детям лучшее в жизни?». «Почему ты не понимаешь, насколько это важно для меня?».

Я отвечал:

– Управление рестораном McDonald's – это и есть настоящая работа. Я в действительности обеспечиваю нашим детям лучшее в жизни: свою любовь и руководство. Я понимаю, насколько важным для тебя стал статус, но не понимаю, что случилось с твоими ценностями?

Затем она вонзила в мое сердце кинжал:

– Ты больше меня не любишь?!

Это было так больно, что я всерьез подумывал уйти. На самом деле она сказала так: «Ты должен согласиться со мной и сделать то, что я прошу, иначе ты меня не любишь». Если бы она не знала, что я до сих пор люблю ее, то это ничего бы не изменило.

Когда я продолжал отказываться от ее «предложений/требований», она, наконец, сказала:

– Ты не понимаешь, – на что я ответил:

– О, нет, я понимаю, просто не согласен.

Это довольно хорошо прекратило нытье и нашу сексуальную жизнь, которая в любом случае в значительной степени отсутствовала в течение довольно длительного времени. И все же, я не считал, что наша проблема провоцирует развод.

Мои дни были заполнены работой и посещением спортивных мероприятий девочек в школе. Я был поражен тем, сколько разных видов спорта для девочек предлагалось на уровне средней школы. Когда я рос, таких возможностей не было. Хорошо им.

Дни же и ночи моей жены были заполнены... на самом деле я не знал чем. Она перестала говорить о своей работе в те несколько раз, что мы ее видели. Девочки присоединились ко мне, дразня ее, когда она приходила домой такими комментариями, как: «Ты выглядишь словно человек, который раньше жил здесь». Бренду это не забавляло. В основном, она вела себя так, будто ей все равно.

Когда однажды она вернулась домой поздно вечером и не попыталась рассказать, в каких мероприятиях она участвовала. На основании того, что я увидел на ее выброшенных трусиках и на том, что выглядело как следы укусов вокруг ее груди, я решил, что она с кем-то занималась сексом. Когда Бренда посмотрела на меня после того, как уставилась на свои засосы, я увидел взгляд «Я осмелюсь тебе что-нибудь сказать». Впервые я разозлился. Я ничего не сказал, потому что решил, что скоро все выяснится. Наконец-то я начал понимать, что наш брак находится под угрозой, если уже не в коматозном состоянии.

В предвкушении того, что меня ожидает, я обратился к адвокату по разводам. Он мне сказал, что развод будет проигрышным. Она, вероятно, получит дом, детей, алименты, половину моих активов, свой собственный доход и парня для удовлетворения своих сексуальных потребностей и дополнительного дохода. У меня же останется половина моих активов, очень маленькая зарплата после уплаты алиментов ей, алиментов на детей, расходов на дом и машину, и мне придется искать новое место для жизни с дополнительными расходами. О да, и удачи в поиске новой сексуальной жизни.

Он посоветовал подождать, пока наши двенадцати– и четырнадцатилетние дети не уедут в колледж, или просто уйти и быть готовым жить экономно. Секс в отместку с другой женщиной вариантом не был. Я не мог придумать приемлемого варианта, кроме как заставить Бренду прекратить то, что она делает.

Решение о том, что делать, за меня приняла моя жена. В тот роковой день я вернулся домой с работы, и, к моему удивлению, Бренда сидела на диване с симпатичным мужчиной на несколько лет моложе нее, одетым в дорогой костюм и галстук.

– Дэвид, девочки – в доме моих родителей. Нам нужно поговорить. Это – мой друг, Ричард Лумис. Он адвокат и член правления «Объединенного пути».

Я сказал:

– Полагаю, он тот, с кем ты встречаешься по ночам один на один. Прости, встречаетесь один на другом?

– Дэвид, нет причин быть грубым. У нас не было романа, но с Ричардом у нас особая дружба...

Я вмешался:

– О, а разве все особые друзья кончают тебе на трусики и ставят засосы на груди?

Вмешался Ричард:

– Бренда, тебе не стоит рассказывать ему о наших отношениях. Это может навредить тебе в суде, если он станет бороться за развод.

– Хорошо. Дэвид, нет ничего проще, чем сказать это: Я дала тебе все шансы улучшить твою жизнь и жизнь нашей семьи. Ты решил меня проигнорировать, поэтому я хочу развестись. Вот бумаги, составленные Ричардом. Ты должен их подписать. Желательно, чтобы ты подписал их прямо сейчас, но не позднее, чем через три дня. Если согласишься, Ричард сможет представлять нас обоих, и тебе не придется платить за адвоката.

Ричард предложил:

– Условия просты. девяностодневный период законного раздельного проживания начался с того, что сегодня вечером тебе вручили заявление. Прошение о разводе предусматривает раздел всех совместных активов 50/50, раздел доли в доме 50/50, основную опеку над ребенком получает Бренда с ограниченными, но частоте посещениями тобой, никаких алиментов, но алименты на ребенка в размере...

– Первичная опека с ограниченным посещением? Зачем тебе это нужно? Последние три года ты их почти не видишь.

– Ерунда. Я их мать. Я там, где мне нужно быть.

– Когда хоть раз ты была на волейбольных играх Сесилии?

– Это глупый вид спорта. За него даже стипендии в колледже не дают.

– Нет, дают.

– Ну, это не так важно.

– А как насчет скаутских занятий Мисти?

– Должно быть, они были в те вечера, когда у меня были обязательства перед «Объединенным путем».

– Мисти даже не принадлежит к скаутам. Это показывает, как мало внимания ты уделяешь нашим дочерям.

– Это не имеет значения. Суды всегда дают матери основную опеку.

– А если через три дня я не подпишу договор?

Вмешался Ричард:

– Тогда я буду играть в жесткую игру. Петиция меняется с «Непримиримых разногласий» на «Психическую жестокость». Процентное соотношение денег становится 60/40 в ее пользу. Ты должен будешь освободить дом и получишь запретительный ордер. Ты будешь должен немедленно начать выплачивать алименты ей и содержание ребенка. Никаких свиданий. Поверь, Дэвид, я хорошо делаю свою работу. Тебе не стоит связываться со мной.

– Да пошли вы оба. О, простите мои манеры. Пожалуйста, прелюбодействуйте.

– Видишь, Ричард, с чем мне приходилось мириться все эти годы. Я пыталась его вразумить, но о, мистер крупная шишка, менеджер «Макдональдса». «Почему меня должно волновать, что люди думают о моей жене или моих дочерях? Я просто останусь тупым и счастливым». Я должна была уйти от него много лет назад.

Я схватил ее за руку и сказал:

– Ты уже сделала это, Бренда, сделала. – Она отдернула руку и пошла на выход из дома со своим «особенным другом».

У входной двери Бренда обернулась ко мне, чтобы сказать:

– Ты увидишь, что я уже забрала половину нашего общего имущества. Мы с девочками поживем в квартире, чтобы у тебя было достаточно времени для переезда. Позже я решу, переехать ли мне обратно в этот дом или продать его и переехать жить в дом Ричарда. Он предложил нам поселиться у него без необходимости платить за квартиру.

Я сидел в кресле и размышлял. Потом поднял бумаги и сказал себе: Я не могу винить никого, кроме себя, за то, что не предвидел этого. Мне конец, несмотря ни на что. С таким же успехом я могу подписать бумаги и жить дальше. Но мое подписание было прервано. В дом вбежали девочки.

– Привет, папа. Мы спешим. – Они начали подниматься наверх.

– Стойте, малышки. Нам нужно поговорить.

– Папа, мы уже все знаем. Мама сказала нам это несколько недель назад. Мы едем с ней и Ричардом. У него потрясающий дом с бассейном, и он отправляет нас в Академию Бельмонт. Когда нам исполнится шестнадцать, он купит нам машину. Я хочу BMW Z-4, кабриолет.

Они поднялись по лестнице. Похоже, квартира не понадобится еще очень долго, если вообще понадобится.

Спустившись, они остановились, чтобы сказать:

– Прости, папа, но ты должен был сделать то, что просила мама. Тебе ведь не повредило бы найти настоящую работу? Это – твоя собственная вина. Пока. – Дверь закрылась прежде, чем мое «Пока» достигло их ушей.

Заявление моей жены было кинжалом в мое сердце. Девочки лишь повернули кинжал и вогнали его еще глубже. Я думал о том, что у меня осталось. Пустой дом. Пустое сердце. Пустая голова. Чувствуя себя подавленным и жалея себя, я был готов сдаться, признав: Она победила. С таким же успехом можно подписать эти чертовы бумаги и покончить с этим. НО. Где-то внутри меня, не знаю, где именно, осталась маленькая искорка самоуважения, говорившая: Не сдавайся. Так что, я ждал. Даже если бы я решил подписать урегулирование позже, я мог бы подождать до последней минуты, просто чтобы заставить их задуматься.

Потом это случилось. Событие, которое изменило направление моей жизни. Это было и самое худшее, и самое лучшее, что когда-либо случалось со мной. Звучит так, словно я сплагиатил «Повесть о двух городах». Все началось с телефонного звонка Альберта Фредрикса, еще одного управляющего «Макдоналдсом» в Ковингтоне, бывшего помощника управляющего под моим началом.

– Привет, Дэвид. Ты не видел последнюю запись на странице Бренды в Facebook, странице «Объединенный путь» в Facebookе?

– Нет. Я не пользуюсь Facebookом.

– Тогда тебе стоит ее прочитать. Если это то, о чем я думаю, нам необходимо что-то делать. Позвони мне после того, как прочитаешь.

Бренда была зависима от Facebook. Она не могла удержаться от того, чтобы не рассказать всему миру о нашем разводе. Вот что она написала:

Большинство из вас знают, что я являюсь председателем «Объединенного Пути» Большого Цинциннати. Я горжусь увеличением финансирования, с тех пор как организацию возглавила я. Хочу поблагодарить всех руководителей, директоров, владельцев бизнеса, юридических фирм, медицинских учреждений, администраторов и других, кто поддерживал меня.

Однако проблемой для меня была поддержка, точнее, ее отсутствие, которую я получала от своего мужа. Я имею в виду, что быть менеджером в ресторане быстрого питания – это нормально для многих людей, но это не должно быть тупиковой работой для тех, кто может достичь гораздо большего. Понимаю, что многие люди, работающие на низших должностях, не имеют возможности добиться большего, и понимаю, что они должны с этим смириться. Но я не собираюсь продолжать оставаться в зыбучих песках самодовольства или чего-то еще, что заставляло моего мужа довольствоваться посредственностью.

Несмотря на мои частые настоятельные просьбы, он не предпринял необходимых шагов для улучшения своей карьеры, чтобы дать жене и дочерям то, в чем они так отчаянно нуждаются. Боюсь, что отсутствие его поддержки мешает мне делать все возможное для «Объединенного пути». Поэтому я объявляю, что нахожусь в процессе подачи заявления на развод. Только так я смогу по-настоящему помочь бедным людям, нуждающимся в программах, предоставляемых агентствами «Объединенного пути». Обещаю, что развод не будет отвлекать меня от выполнения моих обязанностей.

Помните тот проблеск самоуважения, о котором я вам рассказывал? Так он превратился в ревущий огонь под моей задницей. Бренда, должно быть, слишком много выпила, чтобы написать такое, но я решил, что алкоголь просто ослабил ее запреты, дав волю истинным чувствам. Я перезвонил Альберту. Он тоже был на взводе и говорил довольно громко.

– Вот сука! После всего, что ты и McDonald's сделали для нее и твоей семьи. Благодарит чертовых руководителей. А как же все те, кто отчисляет гораздо больший процент от своей зарплаты, чем руководители? Мы должны что-то сделать. Я созываю собрание других управляющих в этом районе. Ты не сможешь прийти завтра вечером в «Хаятт»? Пришло время спланировать наш ответ.

Я не очень понимал, что он имеет в виду, но не собирался сидеть и разминать пальцы.

– Я там буду, брат.

Семь управляющих из Цинциннати и Ковингтона явились на встречу в баре в отеле «Hyatt Regency». Пятеро других на встречу приехать не смогли, но согласились помочь. Председательствовал Альберт.

– Вот копия сообщения в Facebookе, о котором я всем вам рассказывал, на случай, если вы его не видели. По сути, эта сука сказала, что люди, работающие в «Макдоналдсе» и на других низкоквалифицированных работах, – ничтожества, не заслуживающие признания за то, что они делают. Более того, она бросает одного из самых лучших мужчин, которых я когда-либо знал. Я знаю, если бы не он, я бы, наверное, был наркоманом. Я знаю, что некоторые из вас тоже обязаны ему.

Прозвучало несколько:

– Воистину.

– Не знаю, как вы, но я думаю, что мы должны что-то сделать для Дэвида, «Макдональдса» и для всех «простых людей», которые не получают того уважения, которого заслуживаем мы и они. Это может быть рискованно, но вы – со мной?

После минуты молчания один из менеджеров сказал:

– Как говорил человек из фильма «Телесеть»: «Я зол как черт и больше не собираюсь этого терпеть». Мне все равно, если это будет стоить мне работы. Давайте «Сожжем суку».

Одобрение было единодушным.

Перед самым выходом из отеля меня остановил портье, который протянул мне свою визитную карточку.

– Я сейчас на дежурстве, но позвоните мне. Поверьте, вы захотите со мной поговорить.

В воскресной газете было личное объявление на всю страницу от двенадцати менеджеров McDonald's. В нем говорилось о странице в Facebook (сейчас она удалена с оригинального сайта, но переиздана в другом месте) и об оскорблении, которое она нанесла рабочим людям, сотрудникам McDonald's и Дэвиду Кэмпбеллу. Там говорилось, что я собрал множество достижений в поддержке своих сотрудников. Также были описаны мои усилия по оказанию помощи местному сообществу.

Далее в объявлении говорилось, что менеджеры согласились с тем, что «Объединенный путь» не уважает их и людей, не относящихся к высшему руководству, в районе Большого Цинциннати. Поэтому менеджеры McDonald's, перечисленные в нижней части объявления, больше не будут поддерживать «Объединенный путь» или любую другую благотворительную организацию или сбор средств, кроме «Домов Роналда Макдоналда». Объявление призывало людей делать пожертвования непосредственно в те организации, которым они хотят помочь, но не делать их через «Объединенный путь». В их McDonald's должны были быть информационные станции, чтобы предоставить документы, подтверждающие то, что они разместили в своем объявлении.

Это заняло довольно большое время. Поначалу руководители компаний с пониманием отнеслись к разглагольствованиям Бренды и не заметили оскорбления, нанесенного рабочим «синим воротничкам». Большинство людей не понимали, из-за чего поднялась шумиха, или им было все равно. Но была небольшая, но значительная группа людей, чувствовавших неуважение и ненависть со стороны тех, кто занимает якобы «важные» посты. Похоже, они искали способ выразить свое недовольство. Это объявление дало им возможность сделать это.

Ярость росла и росла. Местные газеты поначалу не хотели печатать ничего, что выставляло бы «Объединенный путь» в негативном свете. Однако они получали все больше писем в редакцию о записи Бренды в Facebook, чем о любой другой теме в новейшей истории. Наконец, стали появляться статьи, пытавшиеся занять неосуждающую позицию, но отмечавшие растущие протесты.

Наши девочки разместили на странице в Facebook информацию о том, что они практически прямо переехали из нашего дома в дом Ричарда. Хотя их целью было похвастаться тем, какой прекрасной становится их жизнь, большинство поняло, что Бренда и Ричард были близки до бракоразводного процесса. Большинству не требовалось никаких дополнительных доказательств. Вскоре это сообщение было удалено.

***

Мой друг, который также был членом правления GCUW – «Объединенного пути» Большого Цинцинати, дал мне следующую информацию.

Бренду вызвали на экстренное заседание правления GCUW. Она выглядела нервной. Председательствовал Майкл Бродбент, президент «Первого-Третьего банка». Он был одним из самых больших сторонников Бренды, поэтому она не выглядела слишком испуганной.

– Бренда, пожалуйста, расскажите нам о ходе кампании «Объединенного пути» в этом году.

– Спасибо, Майкл. Ну, у нас не все так хорошо, как хотелось бы. Похоже, спад в экономике, люди, сделавшие единовременные взносы на помощь пострадавшим от урагана, и...

– Чушь, Бренда. Ты знаешь, что причиной этого стала твоя чертова запись в Facebook.

Бренда выглядела потрясенной словами Майкла. Член совета директоров сообщил мне, что он тоже был удивлен, потому что в прошлом Майкл всегда был с ней только мил. Бренда ответила:

– Я знаю, что некоторые люди неправильно поняли то, что я хотела сказать, но я удалила это сообщение. Неадекватная реакция должна скоро утихнуть, и мы вернемся к цели.

Майкл продолжил:

– На какой планете ты живешь, Бренда? Мало того, что люди отказываются заполнять анкеты на автоматическое снятие средств на следующий год, они звонят и требуют, чтобы мы прекратили их взносы за текущий год.

– В течение последних трех лет рестораны McDonald's были самым крупным донором в категории «Ресторанные доноры». В этом году их взносы равны нулю. Другие рестораны также значительно сократили свои взносы. Мне позвонили представители некоторых профсоюзов, рассматривающих возможность отказа от предложения «Объединенного пути» в качестве выбора для автоматического снятия зарплаты. Если мы не пресечем это в зародыше, нам грозит катастрофа.

– Майкл, хотя я думаю, что ты, возможно, слишком остро реагируешь, я представляю, что есть несколько человек, которых Дэвид заставил реагировать, потому что были задеты его чувства, но...

– Бренда, ты знаешь, что в этой коробке? – Он положил банковскую коробку на стол для совещаний.

– Нет.

– В этой коробке более тысячи писем, в каждом из которых говорится, что они больше не станут делать взносы, как минимум, пока ты возглавляешь «Объединенный путь». В каждом из них упоминается твое уничижительное отношение к «синим воротничкам». Многие рассказывают личную историю о том, как твой муж помог кому-то из их семьи. Черт возьми, этот человек, похоже, сделал для людей в нашем сообществе столько же, сколько половина агентств, которые мы поддерживаем.

Она ответила:

– Я этим займусь. Принесу извинения и...

– Бренда, ты знаешь, что находится в этой коробке?

Бренда, казалось, начала раздражаться.

– Конечно, не знаю, Майкл. Еще письма, я полагаю?

– Эта коробка пуста. То, что будет в ней в ближайшие тридцать минут, – это твои личные вещи. Ты уволена!

Ее реакция была быстрой.

– Вы не можете меня уволить. Я – самый успешный председатель, который у вас был когда-либо. Я подам иск о незаконном увольнении.

– Мы подумали, что ты можешь, так сказать, угрожать нам. Поэтому пригласили Гомера Уитни, адвоката нашего совета. Гомер?

– Согласно вашему трудовому договору, римская цифра III, заглавная буква B, номер 3, подпункт (c): «Вторая сторона, то есть вы, должна создавать положительный общественный имидж для Первой стороны, то есть Совета «Объединенного пути», во всех коммуникациях, включая социальные сети. Любое публичное сообщение, создающее негативное восприятие и/или приводящее к значительному сокращению средств, выделенных на компанию, является основанием для наказания вплоть до увольнения». Я считаю, что мы имеем полное право вас уволить. – Гомер не удержался и добавил:

– Ваш бойфренд, вероятно, скажет вам то же самое.

Бренда ушла с пустой коробкой и в слезах.

***

Моя старшая дочь сообщила мне о том, что она увидела, а затем рассказала о следующей сцене в доме Ричарда, где они теперь живут.

Бренда отнесла свою теперь уже полную коробку в дом Ричарда и налила себе полный стакан виски. Я знал, что Бренда ненавидит скотч, но решил, что она ненавидит его меньше, чем то, что только что случилось. Она сделала большой глоток, и ее тут же вырвало.

Ричард пришел намного позже обычного, очевидно, тоже выпив. Как и у Бренды, у него была коробка с личными вещами.

– Привет, сучка. Надеюсь, ты довольна. Теперь мы оба остались без работы. И угадай, что? Ты и две твои маленькие шлюшки можете убираться из моего дома. Сейчас же!

– Ричард, ты не можешь так говорить. Тебя тоже уволили? Как они могли? Ты – один из лучших адвокатов, которые есть у них.

– Проблема в том, что каким бы ни был хорошим адвокатом, зарабатывать деньги без клиентов ты не можешь. Из-за кампании твоего дорогого мужа наша фирма, – моя бывшая фирма – потеряла бизнес. Для партнеров это значит больше, чем то, насколько я хороший адвокат. Они использовали оправдание, что это неэтично – как будто им есть дело до этики, – чтобы я пытался представлять интересы своей любовницы и ее мужа в деле о разводе.

– А ты не можешь подать в суд?

– Да. Я могу подать в суд на юридическую фирму. Думаю, что могу подать в суд на Дэвида и, раз уж я это сделаю, то подам в суд и на Иисуса Христа. У меня примерно столько же шансов выиграть дело против него, сколько против фирмы или Дэвида.

– Давай ляжем спать, Ричард. Утром все будет выглядеть лучше.

– Я иду в СВОЮ кровать в СОБСТВЕННОМ доме. А где будешь ты и твои спиногрызы, я не знаю, но это будет не в МОЕМ доме. Если тебе интересно, без моей работы, это, вероятно, еще недолго будет моим домом. До свидания. Кстати, в постели ты была довольно неуклюжа.

Бренда и девочки отправились в дом ее родителей. У девочек и ее матери и отца было много вопросов, но она попросила их отложить все до утра. Приготовив завтрак для девочек и подкрепив себя несколькими чашками кофе с аспирином, Бренда позвонила мне.

– Дэвид, как ты мог так разрушить мне жизнь?

– Прости. А как именно ты бы предпочла, чтобы я разрушил твою жизнь?

– Ты – умная задница. Отдаю должное. Ты выиграл. Я остановила процедуру развода. Поздравляю, у тебя остались жена и две дочери. В эти выходные мы переедем обратно. Полагаю, ты нас еще не заменил.

– Никто не смог бы заменить тебя и двух твоих клонов, наносящих удары в спину. И все вы не переедете обратно. Ты не сможешь просто сказать: «О, не бури в голову эту историю с разводом. Все вернется на круги своя». Ты должна понять, что процедура развода все еще продолжается, теперь моя процедура развода с тобой.

– Ты выдумываешь? Если ты подал на развод, почему я его не получила?

– Просто потому, что съехала из дома Ричарда. Ты должна получить документы сегодня в доме своих родителей. И я даже дам тебе больше трех дней, чтобы их подписать.

Бренда перешла на более мягкий тон:

– Дэвид, сейчас в разводе необходимости нет. Разве мы не можем все уладить? У нас было много хороших лет вместе. Я лишь хотела, чтобы ты полностью раскрыл свой потенциал. Я в тебя верила больше, чем ты сам. Ричард привлек меня тем, что был человеком, всегда стремившимся к большему. Меня нельзя винить за то, что я хочу этого от своего мужа... Алло?

Не знаю, как долго она продолжала говорить, прежде чем поняла, что я уже повесил трубку. Мои дочери сказали, что после этого она долго плакала.

Через пару дней наши дочери свели ее с ума из-за необходимости вернуться в государственную школу и потребовав, чтобы она наладила отношения с папой. Они обвиняли ее в том, что она обманом заставила их проявить неуважение к отцу, и задним числом решили, что им следовало остаться со мной... и так далее, и тому подобное. Бренда опять позвонила мне.

– Дэвид, можем мы поговорить, не вешая трубку?

– Конечно, я все равно собирался тебе позвонить.

Я почти слышал, как в сердце Бренды зародился проблеск надежды. По крайней мере, по ее голосу это было видно.

– О, спасибо, Дэвид. Можем мы поговорить прямо сейчас?

– Нет. Ты и твой адвокат можете встретиться со мной и моим адвокатом в пятницу в три часа в адвокатской конторе «Майерс, Детридж и Лэки». Тогда мы и поговорим.

Я узнал, что у Бренды после расставания с Ричардом адвоката теперь нет, и ей пришлось найти такого, который был бы готов ждать оплаты до тех пор, пока она не сойдется со мной или пока не будет достигнуто финансовое урегулирование. Она едва успела его проинструктировать перед встречей.

Бренда со своим адвокатом-мужчиной и двумя нашими дочерьми вошла в конференц-зал, где сидели и болтали я и моя женщина-адвокат. Мы с моим адвокатом были в хорошем настроении. Я увидел своих дочерей, и когда те посмотрели мне в глаза, они двинулись вокруг стола, показывая, что хотят обнять меня. Мой строгий взгляд остановил их.

– Даже не думайте об этом. Вы выбрали свою мать, а не меня. Идите, посидите с ней.

Заговорила Мисти:

– Она заставила нас уйти с ней и этим адвокатом-извращенцем. Пожалуйста, папа, позволь нам вернуться домой. Нам очень жаль.

Как бы плохо со мной ни обращались, я не мог не верить, что все еще есть причина, чтобы они оставались в моей жизни, но решил, что сейчас не тот момент, чтобы об этом говорить.

– Давайте перейдем к делу, – заявил я.

Позже Сесилия мне рассказала, что адвокат Бренды, Милтон, шепнул ее матери:

– Вы знаете, кто это с вашим мужем?

Бренда покачала головой:

– Нет.

– Это – Сара Бернс. Она – самый яростный адвокат по разводам в штате. Я никогда не видел ее с клиентом-мужчиной. Это выглядит не очень хорошо.

Первой заговорила Сара.

– Милтон, рада снова тебя видеть. Надеюсь, все не выйдет из-под контроля, как в прошлый раз, – и она рассмеялась.

Милтон ответил:

– Обещаю вести себя хорошо, если то же самое сделаешь ты. – Его ухмылка была явно вынужденной. – Сара, я никогда раньше не видел тебя с клиентом-мужчиной, что стряслось?

Ухмыляясь, Сара объяснила:

– Ну, я всегда представляла интересы обиженной стороны. Так получилось, что обычно виноват мужчина. В данном же случае потрепевшей стороной является Дэвид. Он оказался моим бывшим начальником, когда я работала в McDonald's. Именно Дэвиду я обязана тем, что он изменил мою жизнь, и я взялась за его дело безвозмездно.

После паузы Милтон начал переговоры.

– Миссис Кэмпбелл хочет отложить бракоразводный процесс до проведения серии консультаций. Она все еще верит, что брак можно спасти.

Сара ответила за меня, что, вероятно, было хорошей идеей, учитывая, насколько я был зол.

– Мистер Кэмпбелл не верит, что есть шанс на примирение. Даже если бы это было предписано судом, он говорит, что предпочел бы сесть в тюрьму, чем тратить время на консультации. Как управляющий он может отсутствовать столько, сколько захочет. У него очень способный персонал, который будет работать без него неограниченное время.

Бренда, очевидно, предупредила Милтона, чтобы он ожидал такого ответа и отказался от просьбы о консультации.

– Если так, то миссис Кэмпбелл внесет изменения в свое первоначальное прошение. Поскольку она больше не работает, то просит алименты на пять лет в дополнение к дому, одной машине, имуществу, разделенному поровну, алиментам и основной опеке. Мистер Кэмпбелл может иметь ограниченное посещение. Ничего необычного.

Заговорила Сара:

– Миссис Кэмпбелл может иметь основную опеку, но мистер Кэмпбелл должен иметь неограниченное посещение, независимо от того, частое оно или нет. Мы также оговариваем, что дом будет продан, если опекунский родитель решит не оставаться в доме. В противном случае, дом будет продан после того, как младшей девочке исполнится восемнадцать лет, а капитал будет разделен. Кроме того, если миссис Кэмпбелл станет добиваться алиментов более двух лет, мы изменим наше прошение о разводе на «Прелюбодеяние».

Бренда была в ярости.

– У вас нет доказательств супружеской измены. Это блеф, Милтон. Мы были юридически разделены, когда с девочками переехали жить к Ричарду. Люди просто предполагали, что между нами что-то было. Пойдемте.

Сара обратилась к Милтону:

– Не хотите ли вы увидеть наши доказательства супружеской измены до разделения, прежде чем позорить своего клиента перед судьей?

– Здесь – не слушание, Сара. Нет нужды приводить доказательства. Но просто из любопытства, что, по-вашему, у вас есть?

Дэвид позвонил по мобильному телефону, и в комнату вошли несколько человек. Заговорила Сара:

– Мужчина справа от вас – портье в отеле «Hyatt Regency». Он может засвидетельствовать, что за несколько месяцев до подачи заявления о раздельном проживании/разводе Ричард и Бренда проводили вместе в «Hyatt Regency» более пары часов, всегда в номере с одной двуспальной кроватью. Это происходило несколько раз. У нас есть даты и копии квитанций по кредитной карте.

Бренда вскочила.

– Это ничего не доказывает. Мы обсуждали дела «Объединенного пути».

Сара продолжила:

– Следующий человек работает в службе обслуживания номеров. Он может дать показания об одежде, вернее ее отсутствии, когда один раз они были вместе в номере. Последний человек – горничная, которая может дать показания о том, что была свидетелем эпизода соития по-собачьи, прежде чем быстро удалилась. Она также может дать показания о пятнах спермы на их постели во многих случаях, и, прежде чем вы возразите, я бы с удовольствием подискутировала перед судьей о том, может ли горничная с пятнадцатилетним стажем считаться экспертом по пятнам спермы или нет.

Немного помолчав Сара спросила:

– Теперь-то я могу предположить, что у вас нет проблем с изменениями, которые мы предлагаем?

Бренда перебила ее:

– Нет. У меня есть проблема. Дэвид, я совершила ужасную ошибку. Я хочу вернуться домой, чтобы и ты жил там. Хочу стать той женой, которой была раньше. Хочу искупить вину за то ужасное к тебе отношение. Я сделаю все, что ты захочешь. Пожалуйста, вспомни наши первые годы вместе. У нас все может быть снова. Дай мне и девочкам еще один шанс. Мы все еще тебя любим, и я молюсь, чтобы ты все еще любил меня... нас.

Дэвид подождал минуту, прежде чем сказать:

– Ты хочешь, чтобы все вернулось к тому, что было до того, как ты решила, что я для тебя недостаточно хорош? Бренда, есть то, чего нельзя вернуть назад, как зубную пасту в тюбик. То, что все вы сделали со мной, – еще один пример. Как можно отменить измену? Как ты сможешь отменить то, что ты меня презираешь? Как сможешь отменить то, что разбила мое сердце? – После небольшой паузы я продолжил. – Кстати, одна из причин, по которой я готов пройти через этот развод, заключается в том, что я был отобран для участия в новой программе «Макдоналдс» для выдающихся менеджеров, чтобы стать владельцем франшизы. Кажется правильным, чтобы в суд на развод с тобой подал человек с более высоким статусом, чем простой управляющий.

– В итоге: я не хочу больше быть женатым на тебе, Бренда, но дам тебе честную сделку. Девочки, я по-прежнему буду вашим отцом и стану финансово поддерживать вас до восемнадцати лет. Но вы отреклись от меня. Пришло время ответить за свои поступки. Тем не менее, я соглашусь проводить с вами время на пробной основе. Будущие визиты и поддержка в колледже будут зависеть от того, как вы станете ко мне относиться. Любое неуважение будет означать прекращение посещений.

Заговорила Сесилия:

– Мы обещаем, папа. Больше никакого неуважения. Спасибо, что дал нам еще один шанс.

Бренда заныла:

– Почему же у меня нет второго шанса?

С пронзительным взглядом я выплюнул:

– Я могу простить незрелых девочек, но не могу простить взрослого человека, которого я любил больше всего на свете и который должен был любить меня больше всего на свете. Брак основан на любви, доверии и уважении. В последние несколько лет ты не давала мне ничего из этого. Сделка, которая лежит перед тобой, – это лучшее, что ты сможешь получить. У тебя есть одна минута на подписание, после того как придут исправленные документы, или мы отправимся в суд, и пусть решение примет судья. Спроси своего адвоката, как он думает, получишь ли ты лучшую сделку или нет.

Милтон сел, очевидно, в отчаянии.

– Бренда. Подпишите эти чертовы бумаги.

Исправленная копия была заполнена и возвращена в конференц-зал. Бренда подписала бумаги и передала их мне. Прежде чем подписать, я поднял глаза и тихо сказал своей плачущей, скоро будущей бывшей жене.

– Бренда, я хотел бы кое о чем тебя спросить.

– Конечно, Дэвид, спрашивай о чем угодно. Что ты хочешь знать?

– Ладно. Почему, Бренда, почему? Я думал, что было время, когда ты любила меня и нашу совместную жизнь.

Бренда в ответ всхлипнула:

– Не знаю, Дэвид. Звучит глупо, но я не знаю. Отчасти, наверное, эо из-за того, что я почувствовала прилив сил от того, что меня считают очень важной столько влиятельных людей, и это просто вскружило мне голову. Я забыла о том, что было действительно важным: о тебе и девочках. Я думала, что я слишком важна, чтобы быть замужем за сотрудником «Макдональдса». Я должна была гордиться тем, что я – жена управляющего «Макдональдсом». Должна была гордиться тем, что я – твоя жена, независимо от того, какая у тебя работа. Если ты сможешь мне сказать, как это исправить, я все сделаю. Поверь, я усвоила урок. Пожалуйста, дай мне, нашему браку еще один шанс. Пожалуйста.

После того как я молчал некоторое время, Бренда спросила:

– Дэвид, есть ли еще что-нибудь, что ты хочешь узнать?

Сначала я отрицательно покачал головой, но потом передумал и сказал:

– Да, есть.

Я взял у Бренды копию документов о разводе, подписал их и протянул ей.

– Не хочешь с этим картошку фри?