Мерцание / Glimmer © PastMaster

*******************************

Когда я вошел, на ковре в ванной комнате было мерцание. Отражение солнечного света, который только начинал пробиваться сквозь жалюзи. Оно не ослепило, просто привлекло мое внимание. Я посмотрел вниз, чтобы увидеть, что там. Поскольку я был босиком, мне не хотелось наступить на стекло или что-то еще. Кэролайн не упоминала, что она что-то уронила в ванной, но кто знал?

Сначала я не заметил это, так как без света оно было почти такого же цвета, как ковер, но в конце концов, я нашел его. Крошечный кружок фольги упал на пол и отразил свет мне в глаза, когда я вошел в ванную. Я поднял его.

Это была подложка от полоски таблеток, маленький кружок фольги, который выдавливается, когда вы выдавливаете таблетку из полоски. В большинстве случаев, она остается прикрепленной к полоске, но иногда, как в этом случае, она отделяется и падает на пол.

Я осмотрел ее. С одной стороны она была пустой, но на другой стороне была маркировка. "Tue" (Tuesday – вторник).

Поскольку была среда, я предположил, что это означает вторник, вчерашнюю таблетку. Это означало, что таблетки нужно принимать ежедневно. Я знал, что не принимаю никаких лекарств, мне было тридцать пять лет, и я был здоров как огурчик, как и моя жена, Кэролайн. Мы оба недавно проходили ежегодное медицинское обследование и были признаны здоровыми и подтянутыми, так почему же в моей ванной лежала подложка от таблеток?

Я знал, что есть несколько таблеток, которые нужно принимать ежедневно, но одной из них, которая приходила на ум, была противозачаточная таблетка. Кэролайн не принимала противозачаточные таблетки, или, по крайней мере, я думал, что не принимала, поскольку я сделал вазэктомию два года назад, после рождения нашего второго и последнего ребенка. У нее не было проблем с судорогами или болями при месячных, она была одной из тех счастливиц, у которых месячные проходят без проблем. Так почему же таблетки?

Должен признаться, что первой моей мыслью было, что у нее может быть какая-то болезнь, о которой она не хочет мне говорить. На несколько минут, мои мысли зашли в очень мрачные места, но я снова вспомнил о медосмотре и о том, что мы показывали друг другу отчеты. Мы оба были чисты.

Если маленький круг из фольги был здесь, то, скорее всего, таблетки тоже были здесь. Я закрыл и запер дверь, Кэролайн все еще была в постели, и начал искать.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы найти их, но в конце концов, я их нашел. Они были зарыты на дне коробки с тампонами, в коробке с аспирином. Когда я вытащил полоску с таблетками, то сразу же узнал в них те, которые она принимала до того, как я сделал операцию, и даже до этого, между нашими детьми, когда мы не пытались.

Почему она снова начала принимать таблетки? У меня был только один ответ на этот вопрос: она занималась сексом с кем-то, от кого она могла забеременеть. Она изменяла мне.

Мы с Кэролайн были вместе девять лет. Я только что закончил университет и учился на инженера, а она работала помощником. Мы познакомились в баре, и хотя мы не сразу нашли общий язык, интерес был достаточным, чтобы она приняла мое приглашение на ужин.

Кэролайн была высокой, всего на пару сантиметров ниже моих ста семидесяти восьми. Она была бывшей спортсменкой и сохранила спортивное телосложение, худощавую фигуру и небольшую грудь. Ее задница, безусловно, моя любимая часть тела, была просто восхитительна.

Мы "ухаживали" около года, а потом поженились, когда мне было двадцать шесть. Нашим двум детям было пять и два года, и я сделал операцию, чтобы предотвратить любые дальнейшие несчастные случаи. Двое были нашим пределом, у нас был идеальный набор: сначала родился Джеймс, а потом Соня. У меня была безупречная семья - или я так думал.

Кэролайн вернулась на работу, взяв декретный отпуск для каждого из детей, не желая оставлять любимую работу. У нас была помощница по хозяйству, которая приходила присматривать за детьми днем, а вечером уходила домой. Она стоила почти столько же, сколько зарабатывала Кэролайн, но Кэролайн это не волновало. Она просто хотела уйти из дома и работать на любимой работе. Я работал с парой приятелей, создав между нами инженерную фирму. Мы никогда не были богатыми, но нам всем было очень хорошо.

Я прибрался в ванной, положил ее таблетки на место и решил, что мне нужно подумать. Сейчас не было смысла вступать с ней в конфронтацию. Мне нужен был план, нужны были доказательства. Что произойдет после этого? Я понятия не имел. Давайте сначала соберем все факты, а потом посмотрим, к чему это приведет.

Я, как обычно, отправился на работу и обдумал свои варианты. Во-первых, я хотел знать, кто и когда. А также, как долго. Был ли это кто-то на работе, не дай бог, ее босс? Тот ли это человек, с которым она общалась до тех пор, как мы познакомились? Это привело меня к следующему ужасному вопросу. Были ли эти дети вообще моими?

Все это время, я не позволял эмоциям вмешиваться. Я знал, что это произойдет, что я почувствую потерю, предательство, боль и гнев. Но сначала мне нужно было понять, было ли это на самом деле. Я работал над проблемой, и у меня еще не было достаточно фактов, чтобы делать какие-либо выводы.

Я полез в Интернет.

Первым делом, мне понадобились наборы для анализа ДНК. Тестирование детей было бы... кхм... детской забавой. Я часто укладывал их спать до прихода Кэролайн, так что это можно было сделать легко. Также заказал оборудование для слежки. Пару маленьких диктофонов, которые я мог бы спрятать в ее машине и сумке, и несколько крошечных камер, которые я бы спрятал по всему дому. Я сомневался, что она занималась этим там, учитывая, что она редко бывала в доме, когда меня не было, по крайней мере, я так не думал.

Мне нужен был доступ к ее телефону. Я знал о средстве клонирования, с помощью которого я мог получить копию ее телефона, получать все ее сообщения и электронную почту и даже прослушивать ее звонки. Для этого, мне нужно было купить другой телефон.

Потребовалось несколько дней, чтобы все было доставлено. В течение этого времени, я внимательно наблюдал за ней. Кэролайн не делала ничего необычного. Наша сексуальная жизнь была довольно стандартной, один или два раза в неделю, обычно в выходные, когда мы оба поздно ложились в постель. Я никогда не чувствовал от нее никакого подозрительного запаха, и она никогда не ныряла в душ, как только приходила домой. Ничего не изменилось. Значит, либо у нее не было романа, либо она была исключительно осторожна, и либо у нее был роман так долго, что это стало второй натурой.

В пятницу утром пришли посылки. Я попросил отправить их в мой офис, чтобы не было вопросов. У меня были наборы для анализа ДНК, диктофоны, несколько камер, мобильный телефон и набор для клонирования. Я был готов к работе.

В тот день, я рано ушел из офиса. Когда вернулся домой, помощница по хозяйству как раз кормила детей ужином, прежде чем уложить их спать. Я оставил ее заниматься этим делом, а сам пошел и спрятал камеры. Одну в ванной, другую в гостиной, а третью в спальне, с хорошим видом на кровать.

Я услышал, как дети плещутся в ванной, и пошел помочь им подготовиться ко сну. Взяв Соню, я оставил помощника по хозяйству с Джеймсом. Сделав мазок из щеки Сони, я положил его в карман. Затем я уложил ее и читал ей, пока она не задремала.

Когда я заглянул к Джеймсу, он еще не спал, а помощница по хозяйству все еще читала ему. Я предложил подменить ее и отпустить домой, и она с благодарностью согласилась. Взятие мазка у него не заняло много времени, и менее чем через двадцать минут, он тоже крепко спал.

Я упаковал мазки вместе с мазком, взятым из моей щеки, и положил их в почтовый ящик. Почтальон заберет их утром. Служба обещала, что результаты будут доступны в Интернете в течение 48 рабочих часов. Итак, значит в среду.

Кэролайн пришла домой точно в срок, и мы занялись своими обычными делами. Она рассказывала мне о своем дне, а я ей о своем, причем ни один из нас не слушал другого. Мы поужинали, а потом она пошла в душ.

Пользуясь этой возможностью, я установил диктофоны в ее машине и сумке и клонировал ее мобильный телефон. Я проверил клон, чтобы узнать, нет ли там уличающих сообщений или электронных писем, но их не было. Либо она была очень осторожна, либо она не изменяла. Я не мог определиться.

Выходные прошли как обычно. Мы занимались сексом оба утра, до того, как проснулись дети. Это стало почти ритуалом, почти даже рутиной. Я опускался на нее, пока она не кончала, потом мы трахались, пока я не кончал. Если нам удавалось довести дело до "финального выстрела" до того, как просыпался один или другой ребенок, мы считали это победой. Это было, примерно, пятьдесят процентов успеха. Поскольку она всегда была первой, она почти всегда выигрывала.

В выходные у нее не было ни звонков, ни сообщений, а поскольку мы проводили все время вместе, у меня не было возможности проверить, принимает ли она таблетки, хотя я проверял полоску, и соответствующие дни пропадали. Поскольку в выходные в доме были только она и я, и я не принимал таблетки, то сделал справедливый вывод, что принимала она.

В понедельник я сказал ей, что буду работать дома. Она ушла в офис, а я воспользовался возможностью достать флешки со всех камер и проверить их. Камера в ванной подтвердила, что она действительно принимала таблетки, но настоящий сюрприз, был на камере в спальне.

В субботу вечером, пока я готовил ужин, она пошла в душ. В спальне я увидел, что она пользуется телефоном, чтобы написать кому-то сообщение. На телефоне, который я клонировал, ничего не было, поэтому у нее должен быть второй телефон. Его точно не было в ее сумке, так где же он?

Я наблюдал за тем, что она делала с ним, когда закончила писать сообщение. Она подошла к воздуховоду вентиляции и, отпустив защелку, открыла его, спрятав телефон внутри. Я тут же пошел и проверил воздуховод и обнаружил, что телефона там нет. Она должна прятать его там, когда она дома. Но забирает его с собой, когда уезжает. Мне нужен был доступ к этому телефону.

Это было первое конкретное доказательство того, что она что-то задумала, хотя я все еще не знал, что именно. Были признаки того, что она изменяет, но это было не точно. Я просмотрел запись того, как она одевалась тем утром, и увидел, как она взяла телефон из блока вентиляции и положила его в сумку, прежде чем уйти на целый день. Мне нужен был этот телефон.

Вечером, когда она вернулась домой, я внимательно наблюдал за ней. Она небрежно бросила сумку в прихожей и продолжила свой обычный вечерний образ жизни. После ужина она пошла в душ, и я заглянул в ее сумку. Телефона там не было. Должно быть, она взяла его с собой и спрятала в блоке вентиляции, когда поднималась наверх. Она не знала, или ей было все равно, что с другой стороны вентиляционного отверстия, была комната Сони.

Тихонько, прислушиваясь, нет ли душа, я прокрался в спальню дочери и открыл форточку с ее стороны. Там лежал телефон. Схватив его, я отнес его в свой кабинет и за пару минут клонировал его на новый телефон. Я вернул его и уже почти закрыл форточку, когда услышал, как моя жена выходит из душа. Подойдя, я сел у кровати Сони и стал гладить ее по волосам, когда вошла моя жена.

— Что-то случилось? — тихо спросила она.

Я покачал головой.

— Мне нравится, время от времени, приходить и сидеть с одним или другим из них, — прошептал я. — Просто чтобы напомнить себе, как мне повезло, что у меня двое таких замечательных детей.

Она улыбнулась.

— Ты мягкотелый старик, — сказала она. — Давай, пойдем, пока ты ее не разбудил.

Мне удалось посмотреть на клон телефона, только на следующий день. Именно тогда мой мир рухнул.

Звук переговорного устройства моей секретарши не проникал внутрь, пока я сидел в своем офисном кресле и смотрел на клонированные сообщения, слезы текли по моему лицу. В конце концов ей, видимо, надоело пытаться, и она коротко постучала, прежде чем войти в мой кабинет. Она просунула голову за дверь и увидела меня.

Мишель, моя секретарша, была бесстрастной женщиной, которая одевалась намного старше своих лет. Я бы дал ей от тридцати до сорока лет, она была стройной, с рыжими волосами и зелеными глазами. Она всегда одевалась консервативно, в одежду, которая была бы уместна на ком-то намного старше. Наши отношения, всегда были на сто процентов профессиональными. Я никогда даже бровь не поднимал в ее сторону, хотя видел результат, когда кто-то это делал. Это было некрасиво. Мне пришлось поговорить с одним из моих деловых партнеров, который был известен как офисный ловелас. Он флиртовал с ней, поскольку не мог смириться с мыслью о женщине, которая не поддастся его чарам. Она недвусмысленно заявила мне, что если он не уволится, то уволится она и подаст на компанию в суд не только за конструктивное увольнение, но и за сексуальное домогательство. Она сказала мне, что единственная причина, по которой она еще не сделала этого, заключается в том, что я всегда относился к ней с уважением и никогда не делал ничего такого, чего не должен был делать.

Мой деловой партнер был в ярости и хотел уволить ее немедленно. Он поставил нам ультиматум. Либо она уйдет, либо он. Так я стал владельцем шестидесяти процентов акций компании вместо сорока процентов, с которыми начинал. Я был на одного партнера меньше.

Увидев меня, Мишель тут же удалилась, очевидно, чтобы разобраться с тем, о чем она пыталась мне позвонить. Я услышал голоса в моем внешнем офисе, а затем все стихло. Мишель вернулась в мой кабинет, закрыла и заперла дверь. Затем она подошла и, отодвинув стул с другой стороны моего стола, села в метре от меня и лицом ко мне.

Она достала несколько салфеток из того места, где у женщин, кажется, всегда есть запас, и протянула их мне. Я взял их вслепую и начал вытирать глаза.

— Расскажи мне, — это все, что она сказала.

Я показал ей телефон.

Там были текстовые сообщения от Кэролайн и в ответ. Другая сторона не была названа, не было использовано никаких имен, но они рассказывали о тайных встречах и сексе, который, казалось, продолжался вечно. Кто бы это ни был, он хорошо знал ее, говорил о вещах, о которых должен был знать только я - о маленькой родинке на внутренней стороне ее бедра, о милом писке, который она издавала, когда кончала, были и другие подробности, которые мог знать только любовник, и не просто случайный любовник. Многолетний любовник. Я никогда не упоминался ни в одном из текстов, меня как будто не существовало. Не было никаких "он ушел с дороги?" или "он сказал или сделал то-то или то-то". Меня просто не было. Даже не было посторонней мысли.

— Ты знаешь, кто? — спросила она, все еще оставаясь деловой.

Я покачал головой.

— Как ты узнал? — спросила она.

Я рассказал ей о том, как нашел маленькую серебряную закладку на полу в ванной, потом о таблетках. Рассказ просто лился рекой. Все время, пока я говорил, она просто сидела и смотрела на меня. Через некоторое время я понял, что она держит меня за руку. Это был первый раз, подумал я, когда мы действительно касались друг друга.

— Тебе нужно больше информации, — сказала она. — ДНК детей будет получено в среду. Сможешь ли ты продержаться до этого времени?

— Не знаю, — сказал я.

Она кивнула.

— Нашим производителям в Портленде, необходимо срочно увидеться с тобой, — сказала она. — Я забронировала тебе билет на ближайший рейс. Ты вернешься в четверг.

— Я не могу сейчас об этом думать.

— Вот что ты скажешь Кэролайн, — сказала она.

Она взяла мой телефон, набрала текстовое сообщение и отправила его Кэролайн.

"В Портленде что-то случилось, надо ехать и разобраться. Вернусь в четверг... Люблю тебя".

Ответ пришел почти мгновенно.

"Хорошо... Дай мне знать, что ты добрался туда, увидимся, когда вернешься".

Она секунду смотрела на телефон, скривив губы, потом вернула мне мой телефон и достала свой.

— Лоррейн, — сказала она, — Мишель. Да, спасибо. Ты когда свободна сегодня днем? Отлично. Тогда до встречи.

— Иди приведи себя в порядок, — по-деловому сказала она мне.

Тон голоса и тот факт, что я был почти приучен ею делать то, что она мне говорит в офисе, означали, что я именно так и поступил. На самом деле было хорошо, когда не нужно было думать. Откладывать решения и планы на кого-то другого.

Когда я вышел из ванной, она держала мою куртку.

— Куда мы идем? — спросил я.

— У тебя назначена встреча с моей старой подругой, — сказала она.

Я просто пошел.

Лоррейн, как оказалось, была лучшей подругой Мишель, а также адвокатом по разводам. Она, видимо, занималась разводом Мишель, когда обнаружила, что ее муж совокупляется с одной из своих сотрудниц.

Мишель объясняла ситуацию Лоррейн, а я смотрел на это, находясь почти в состоянии оцепенения. Это происходило не со мной. Лоррейн, очевидно, видела такое много раз за свою карьеру. Как только она получила все факты, которые у нас были, она обратила свое внимание на меня.

— Гэри, — сказала она.

Это был не я, она говорила с кем-то другим. Я почувствовал боль в щеке. Мишель дала мне пощечину. От неожиданности я очнулся. Я увидел шок и веселье в глазах Лоррейн, но они быстро исчезли, когда она посмотрела на меня.

— Гэри? — спросила она.

Я кивнул.

— У вас есть идеи, что вы хотите с этим делать?

При этих словах, мой мозг инженера проснулся. Планы - вот для чего он был хорош.

— Убейте их обоих, — сказал я.

Я ожидал, по крайней мере, шокированных восклицаний от Мишель, но на удивление, она даже усмехнулась.

— Хорошо, — сказала Лоррейн. — Я понимаю это. Но, к сожалению, это не вариант. Видите ли, это противоречит закону. Однако у нас есть несколько законных вариантов. Давайте рассмотрим их?

— Прежде чем я начну. — Сказала она. — Я просто излагаю ваши варианты. Я не выступаю в поддержку какого-либо из них. Это может произойти позже. Первый вариант - ничего не делать. Она не знает, что вы знаете, но, насколько я понимаю, у вас была вполне счастливая жизнь, и это не должно измениться. Продолжайте в том же духе - играйте в неведение.

— Во-вторых, полюбовный развод. Подайте заявление о непримиримых разногласиях, разделите вашу компанию, дом, 401k. Она зарабатывает меньше вас, поэтому вам, вероятно, придется платить алименты на ее содержание в течение нескольких лет, по крайней мере, и на детей, пока они не закончат среднюю школу.

— В-третьих - действуйте ядерно. Подайте в суд за супружескую измену. Если дети не ваши, подайте в суд за фальшивое свидетельство о рождении. Подайте на того, кто является другой стороной, в суд за отчуждение привязанности, если он отец, подайте в суд, чтобы вернуть все деньги, которые вы потратили на детей, если это коллега по работе, подайте в суд за несоблюдение политики братаний. В наше время, почти каждая компания имеет такую политику. Если другая сторона замужем, предоставьте ее партнеру всю информацию об измене. Если она знает, то у нас может быть дело и против нее, если нет, то, возможно, я смогу представлять ее интересы при разводе. Придайте огласке, расскажите всем, друзьям, родственникам, коллегам. Если она является членом каких-либо обществ или церковных групп, расскажите им тоже. Унижайте ее изо всех сил. Нам нужно защитить ваши активы, продать вашу долю в компании в оффшорный траст, заложить дом, забрать все, что сможете, забрать наличные вместе с деньгами, которые вы получите от компании, обналичить ваш 401k и устроить вечеринку в Вегасе.

Мои мысли, вихрем пронеслись в голове. Я мгновенно понял, что она говорит. Вариант один, не был вариантом. Я не был ничьим добровольным рогоносцем. Я слишком долго был безвольным, неосознанным рогоносцем. Вариант два? Ни единого шанса. Я потратил слишком много времени, чтобы построить бизнес и создать нам тот образ жизни, который у нас был. Она может забыть о том, что забрать половину всего, что у меня есть, а потом продолжать позволять мне содержать ее, пока она трахается с кем-то другим.

— Вариант третий, — сказал я. — Ядерный.

Лоррейн улыбнулась.

— Хорошо. Тогда я начну оформлять документы. Я бы предложила начать скрытое наблюдение за вашей женой и попробовать выяснить, кто, когда и где. Нам действительно нужно больше доказательств. Могу я оставить этот телефон? Вы видите, что он не приносит вам пользы.

Я кивнул и передал ей телефон.

Мы с Мишель вышли из офиса Лоррейн, и она отвезла меня в небольшой семейный отель. Она забронировала мне номер.

— Иди прими душ и закажи что-нибудь в номер, — сказала она.

Она полностью взяла на себя ответственность.

— Я позже вернусь, с кое-какими вещами для тебя.

Я действовал механически. Весь мой мир рушился, а я сидел в гостиничном номере и заказывал еду в номер, как будто был на прогулке. Только так я мог справиться со стрессом от происходящего. Девять лет в унитазе. По-настоящему больно было то, что я совершенно не замечал всего этого. Как я не заметил, что она делала?

Кто это был, тот ли начальник, к которому она возвращалась после каждого ребенка? Она говорила мне, что ей нравится работа и независимость, но была ли это настоящая причина или она просто не могла так долго находиться вдали от своего любовника. Я умозрительно посмотрел на мини-бар и уже собирался поддаться, когда в комнату вошла Мишель.

— Даже не думай об этом, — сказала она. — Мне нужно, чтобы ты думал, а не топил свои печали. Тебе нужно планировать, а ты не сможешь этого сделать, если будешь смотреть на мир через дно бутылки.

— Планировать? — угрюмо спросил я. — Я пробовал. У меня был план, и это был хороший план. У меня была любящая жена и двое великолепных детей, а теперь посмотри, где я. У меня шлюха в качестве жены, и я даже не знаю, принадлежат ли мне эти двое детей. Я самый большой рогоносец в мире, вся моя жизнь развалилась на части, и ты хочешь, чтобы я все спланировал?

Она несколько мгновений смотрела на меня. Я ждал, что она что-то скажет, может быть, посочувствует мне, может быть, даже обнимет меня. Потом она посмотрела на часы.

— Хорошо, — сказала она, вся такая деловая. — Вечеринка жалости окончена. Сколько раз, когда мы создавали компанию, ты натыкался на препятствия, и твои планы проваливались?

— Какое это имеет отношение к...

— Сколько? — настаивала она.

— Я не знаю, — сказал я. — Целая куча. Было время, когда патентное бюро "потеряло" заявку на патент на инверсионную нить, и мы выиграли эту сделку у Headingly's. Было время, когда банк пытался досрочно лишить нас права выкупа, потому что на них оказывалось давление. Было время...

— Хорошо, — сказала она. — В какой момент, во все те времена, ты сел, положил голову на руки и сдался?

— То было другое.

— Почему? — спросила она. — Что было по-другому в те времена?

— Тогда мне было за что бороться, — сказал я. — У меня была семья, которая зависела от меня. У меня была...

— Сейчас у тебя есть семья, — сказала она, — которая так же зависит от тебя. И она намного больше, чем та семья, которая у тебя дома. Сто сорок один человек и их семьи зависят от того, как ты справишься с этим. Никто из твоих партнеров не способен удержать компанию на плаву. Вы все инженеры, но из вас троих, ты единственный бизнесмен. Если ты проиграешь, проиграет и компания.

— Ты думаешь, этой суке есть дело до семей, зависящих от твоей компании? Если она получит половину, она продаст ее тому, кто больше заплатит, и ты потеряешь контроль над бизнесом. Ты знаешь, кто купит, и "Хедлингс" будет владеть всем, над чем ты работал. Ты этого хочешь?

Я уставился на нее. Она была права. Я слишком долго и упорно работал, чтобы позволить всему этому уйти к тому, кто даст этой шлюхе, моей жене, больше денег. Мне нужно было привести все в порядок, чтобы обеспечить свое будущее и будущее моей "семьи". Если бы дети были моими, я бы позаботился о том, чтобы о них позаботились, но что касается Кэролайн, что ж, она сама застелила свою постель и могла трахать в ней кого захочет. Я могу скорбеть об этих отношениях, когда буду уверен, что все остальное в порядке.

Мой морок рассеялся, и, движимый гневом и решимостью, я сел с Мишель и начал строить планы. Я собирался обеспечить будущее компании и позаботиться о единственной семье, которая у меня осталась.

Именно в тот момент, когда я принял это решение, все встало на свои места. Боль прошла, нерешительность исчезла. У меня не было никаких сомнений. Мишель увидела перемену в моем выражении лица и удовлетворенно кивнула.

— Именно такой Гари, мне сейчас нужен, — сказала она. — Тот, кто знает, как планировать будущее.

Остаток вечера мы провели, строя планы о том, как обеспечить будущее компании. Сначала я был за то, чтобы продать свои доли в компании партнерам, но Мишель отвергла эту идею. Она считала, что я не могу доверить им управление компанией или оставить ее в моих руках, когда они станут мажоритарными акционерами. Они развалят ее до основания. Мне необходимо сохранить контроль.

В итоге мы решили, что можем создать оффшорный траст, которому я продам компанию по рыночной цене. Затем я бы остался в том же трасте, в качестве генерального директора с минимальной зарплатой. Я бы практически ничего не зарабатывал. Поскольку траст был оффшорным, суды не имели бы юрисдикции над его документами, поэтому владельцы траста не были бы известны.

Теперь я был миллионером, по крайней мере, на бумаге, или стану им, когда все это будет сделано. Мне нужно было избавиться от всего этого капитала.

Мне также нужно было обналичить свой 401k и освободить весь капитал по дому. Хотя мы были вместе, когда покупали дом, он был оформлен только на мое имя, так как Кэролайн не работала на момент покупки, она носила Джеймса, и консультант по ипотеке сказал нам, что будет проще оформить кредит на мое имя, так как она не зарабатывала в то время.

Я составил список того, что мне нужно было сделать, и написал своему адвокату, который занимался юридическими вопросами компании, чтобы договориться о встрече на следующий день.

После ухода Мишель, я принял душ и лег в постель, не ожидая, что буду долго спать. Я вырубился практически сразу, как только голова коснулась подушки, и не спал до тех пор, пока будильник на моем телефоне, не разбудил меня на следующий день.

На моем телефоне, было сообщение от Кэролайн.

"Ты не информировал меня о своем приезде. Все в порядке?".

"Извини, планировал допоздна. Потом уснул. Сейчас все сходится, я должен вернуться в четверг".

"Хорошо. Увидимся, люблю тебя. xxx".

Я не ответил на это сообщение. Просто не мог заставить себя напечатать эти слова.

Мишель постучала в мою дверь, чуть позже восьми. Я снова принял душ и как раз раздумывал над тем, чтобы пойти позавтракать.

— Завтрак, — сказала она, показывая, что я должен следовать за ней.

Мы пошли в закусочную на соседней улице и сели в кабинке, поедая бекон и блинчики с кленовым сиропом.

Часть меня не могла понять, почему я так себя веду. Как будто мой мир не рухнул, а сердце не вырвалось наружу. Я рассуждал так: в какой-то момент, когда осядет пыль, все это обрушится на меня. Однако я не хотел этого, а пока мне нужно было работать.

— Брайан Спенсер, — сказала Мишель, назвав имя моего адвоката, — позвонил и сказал, что у него есть время в десять, чтобы встретиться с нами. Мы можем сначала пойти в твой банк и обналичить твой 401k, а также освободить капитал с твоего дома, прежде чем мы туда пойдем.

— Я понимаю, что консолидировать мои деньги стоит, — сказал я, — но все еще есть запись о том, что все это было у меня, не может ли суд просто обязать меня выплатить ей половину?

— Только если они все еще у тебя, — усмехнулась Мишель. — Вот тут-то и приходит на помощь Вегас. Как только у тебя будет весь этот капитал, ты поедешь и проведешь неделю в Вегасе и спустишь кучу денег. И все это до того, как ты подашь на развод. Таким образом, когда тебя будут оценивать в суде, ты будешь бедным. В долгах, на самом деле. Банк обратит взыскание на твой дом, а твоей зарплаты будет едва хватать на жизнь. Это при условии, что дети не твои. Если они твои, то ты просто передашь весь свой 401-к в доверительное управление им, в фонд их колледжа. Кэролайн не сможет к нему прикоснуться. Технически она будет зарабатывать больше, чем ты. Она вполне может позволить себе дом сама, и даже может закончить тем, что будет платить тебе алименты. Когда ты получишь результаты ДНК?

— В компании сказали, что результаты должны появиться в Интернете где-то сегодня, — сказал я, взяв телефон.

Я проверил электронное письмо, которое мне прислала компания, там была ссылка, на которую я нажал. Она начала загружаться, но потом я положил телефон. Я еще не был уверен, что готов увидеть результат.

— Можно? — спросила Мишель, и я подтолкнул телефон к ней.

Она взяла его и посмотрела на экран, прокрутив его вверх несколько раз. Я наблюдал за ее лицом, ища подсказки, пытаясь по ее выражению предугадать, что она может сказать. Она подняла глаза от телефона.

— Результаты еще не готовы, — сказала она. — По данным отслеживания, они должны быть получены в течение следующих двенадцати часов.

Я выдохнул, о чем даже не подозревал.

— Пойдем, — сказала она, вставая. — Банк уже должен быть открыт.

Освобождение капитала дома и обналичивание моего 401-к, заняло удивительно мало времени. Я закрыл все наши сберегательные счета, включая детские фонды на колледж, и перевел деньги на счет, который открыл на свое имя. Единственным счетом, который я оставил в покое, был совместный счет, которым мы пользовались ежедневно. На этом счете, в любом случае, было менее десяти тысяч долларов.

Мой адвокат засунул огромное весло в наши планы, но если это можно сделать в хорошем смысле - он это сделал.

— Вы забываете одну вещь, — сказал он, когда мы изложили ему наш план. — У вас есть брачный контракт.

— У меня есть? — удивился я.

Я понятия не имел.

— Это было условием партнерского соглашения, когда вы начинали работать, — напомнил он мне. — Все партнеры должны были заключить брачный контракт, который защищал бы компанию в случае разрыва отношений. Он распространяется только на компанию, но она не имеет никаких прав на активы компании. Для целей развода, вы являетесь сотрудником компании, и поэтому в лучшем случае, она может претендовать на вашу зарплату и 401-к. И все.

— Что бы я предложил, — сказал он, — и я не хочу сказать ничего плохого о плане вашего адвоката по разводам, так это использовать весь капитал, который вы освободили от дома и 401-к, и инвестировать в компанию. Выкупите одного из своих партнеров. Я знаю, что Роберт намекал на желание нажиться. У вас недостаточно средств для этого, но вы могли бы взять кредит в пенсионном фонде компании, чтобы компенсировать разницу. Выплаты будут производиться из вашей зарплаты, что означает, что ваш доход будет намного меньше, когда вас будут оценивать на предмет наличия активов, а поскольку все остальное будет связано с компанией, это неприкосновенно. Ваш кредитный рейтинг пострадает, когда банк обратит взыскание на ваш дом, и вы потеряете половину всего, что осталось в вашем банке, но кроме этого - она ничего не получит. Мы можем сделать вашу зарплату меньше, чем у нее, так что она даже может, в итоге, платить вам алименты.

— На что же мне жить, — спросил я, — если вся моя зарплата будет связана с выплатами по кредитам? Мне все равно нужно будет где-то жить и питаться. Не говоря уже о том, что у меня еще двое детей...

И я сделал паузу:

— По крайней мере, я думаю...

— Давайте подождем с детьми, — сказал он. — Вы уже решили, что делать, если они не ваши? Будете ли вы по-прежнему участвовать в их жизни?

— Не знаю, — сказал я. — Это слишком ужасная мысль, чтобы думать об этом. Мне придется подождать, пока я не буду знать наверняка, прежде чем принимать такие решения.

— Не забывайте о других частях ваших планов, относительно других адвокатов, — напомнил он мне. — Я готов поспорить, что вы получите достаточно денег по иску против ее компании, чтобы выплатить кредит и вернуться к получению полной зарплаты, когда все закончится. Не говоря уже о том, чтобы потребовать обратно расходы от отца детей, если окажется, что они не ваши. Поскольку это произойдет после развода, это не будет считаться частью мирового соглашения.

— Не могли бы вы обратиться к Роберту от моего имени и узнать, заинтересован ли он в продаже? Я не уверен, что сейчас способен на это.

Он кивнул.

— Я позвоню ему, а потом дам вам знать.

Мы пожали друг другу руки и вышли из его кабинета. Я почувствовал облегчение, когда мы выходили из здания. Планы начали сходиться, что всегда вызывало у меня чувство глубокого удовлетворения. Затем я вспомнил, зачем мы строили эти планы. Мое облегчение исчезло, и я почувствовал пустоту в груди.

Мы сидели в закусочной и обедали, когда я снова осмелился взглянуть на свой телефон. И снова я не смог заставить себя сделать больше, чем нажать на ссылку в электронном письме, прежде чем передать телефон Мишель.

И опять я наблюдал за ее лицом, ожидая реакции, которая должна была сказать мне, стал я отцом или нет.

— Мне очень жаль, Гэри, — мягко сказала она.

Это был самый неделовой ответ, который я когда-либо слышал.

Она передала мне телефон, и я сам прочитал результаты. Ни один из детей не был биологически моим, хотя у них был один и тот же отец, просто это был не я. Двойной удар от потери обоих моих детей, был заменен яростью, которую я испытал от предательства. Она не только выдала этих двух детей за моих, но и убедила меня сделать вазэктомию, что означало, что теперь я не могу иметь собственных детей.

— Гэри! — огрызнулась Мишель, возвращая меня в себя. — Сейчас не время и не место. Держи себя в руках. Мы справимся с этим, я обещаю.

Я сделал несколько глубоких вдохов, подавляя свой гнев. Мне очень хотелось нанести кому-нибудь серьезный физический ущерб. Я даже подумывал о том, чтобы нанять киллера и убить ублюдка, от которого родились дети, которые должны были принадлежать мне. Мишель снова взяла себя в руки и вывела меня из закусочной.

— Звонила Лоррейн, — сказала она. — Она хочет тебя видеть.

И мы направились в офис Лоррейн.

*****

Лоррейн выглядела мрачной, когда мы вошли в ее кабинет.

— У меня есть предварительный отчет от частного детектива, — сказала она. — Очевидно, Кэролайн не теряла времени даром. Вчера вечером, к вам в дом пришел мужчина и остался на ночь. Мы не смогли заглянуть внутрь.

— У меня есть камеры, установленные в доме, — сказал я. — Я могу пойти поменять флешки местами, и мы сможем увидеть, что произошло.

— Хорошо, — сказала она. — Идите и сделайте это сейчас, а потом мы сможем составить план. Я предполагаю, что информация на этих флешках будет важной.

— Там будет помощница по хозяйству, — сказал я. — Я не могу вернуться. Считается, что меня не будет в городе по делам.

Лоррейн проверила свой телефон.

— Помощница по хозяйству, сейчас в игровом центре с Софи и Джеймсом, — сказала она. — Я присмотрю за ней и дам вам знать, если она выйдет.

Мой дом находился, примерно, в тридцати минутах езды от офиса Лоррейн, и Мишель ехала быстро. Мы добрались без происшествий, и я поменял флешки. Быстро осмотрел дом, но не увидел ничего предосудительного.

Затем мы вернулись в офис Лоррейн. Мы проверили флешки. Я решил не смотреть ту, что была в спальне, мне не нужно было видеть, что там происходило. Было понятно, что речь идет о мужчине, как только он вошел в дверь. Как я и предполагал, это был ее босс, человек, на которого она работала все то время, что мы были вместе. Билл Уэйнрайт. Меня чуть не убило то, что произошло, когда он подъехал к дому. Во-первых, у него был свой ключ, и он зашел в дом.

Когда он вошел, Джеймс поднял голову и увидел его.

— ПАПА БИЛЛ!!! — воскликнул он и побежал обнимать его.

Это развязало мне руки. Я сломался и начал рыдать. Я не мог больше смотреть. Лоррейн смотрела на то, как я сломался. Мишель, впервые за все время, обняла меня и держала, пока я плакал.

Это заняло некоторое время, но в конце концов, я взял себя в руки.

— Вы хотите немного отдохнуть? — спросила Лоррейн, и я покачал головой.

Боль немного отступила, но гнев снова начал овладевать мной.

— Что дальше? — спросил я.

— У меня уже есть копия условий найма, в фирме вашей жены. Там есть положение о недопущении братания, поэтому у вас есть дело против компании за его нарушение. Поскольку человек, с которым "братается" ваша жена, является топ-менеджером фирмы, компания никак не может утверждать, что она не знала о происходящем.

Мы объяснили Лоррейн, что сказал мне юрист моей компании, и его совет. Она разразилась огромной улыбкой. Она сняла трубку и позвонила ему, попросив копии брачного контракта, и он отправил их ей по электронной почте.

— Это просто идеально, — сказала она, читая брачный контракт. — Отбросьте все, что я говорила раньше. План вашего парня абсолютно правильный. Если ваш партнер хочет избавиться от компании, выкупите его. Вложите в компанию все, что у вас есть, и это сразу сделает ее недосягаемой для нее. Мы можем предъявить иск ее компании за неисполнение решения суда, ему - за отчуждение привязанности, ей - за ложное заявление в свидетельстве о рождении, и им обоим - за деньги, потраченные на детей до сих пор. Вычет только по медицинским счетам за роды, составляет значительную сумму.

— Все зависит от того, захочет ли Роберт продаться, — сказал я. — Думаю, нам придется подождать, пока он не придет с ответом.

Мишель отвезла меня обратно в отель, и я поднялся в номер. Уже собирался сесть на кровать, как раздался стук в дверь. Я открыл ее и увидел, что она стоит в коридоре.

— Пойдем, — сказала она. — Ты не можешь здесь оставаться.

— Что? — спросил я. — Почему?

— Потому что тебе нельзя оставаться одному, — сказала она. — Ты будешь только размышлять или нападать на мини-бар. Я хочу, чтобы ты был там, где я смогу за тобой присматривать.

Пока она говорила, она собрала мои немногочисленные вещи. Она взяла меня за руку и вывела из комнаты, затем осмотрела меня и повела к своей машине.

— Куда мы едем? — спросил я, обнаружив, что мне все равно.

— Ко мне домой, — сказала она. — У меня есть свободная комната, которой ты можешь воспользоваться.

— Но..., — начал я.

Она повернула голову и посмотрела на меня. Я замолчал.

Я никогда не был в доме Мишель и был удивлен, увидев, что он был почти такого же размера, как и мой. Наш дом был двухэтажным, в то время как у нее, был только один этаж. Она провела меня в комнату с ванной.

— Прими душ и переоденься, — приказала она. — Ужин через тридцать минут.

Мы съели ужин в тишине, полагаю, он был вкусным, но я не почувствовал его. Мой разум был занят водоворотом мыслей, которые никак не могли успокоиться. Я был в ярости, но не мог найти в себе силы выразить это. Был опустошен, но не мог найти в себе силы, чтобы переживать. Все, на что у меня сейчас хватало энергии - это на осуществление своих планов. Я был на автопилоте, мой пункт назначения был определен.

Я как раз размышлял над тем, что делать после еды, когда зазвонил телефон. Вздрогнув, я надеялся, что это не Кэролайн. Это была не Кэролайн.

— Привет, Роберт, — вяло сказал я.

— Почему? — только и спросил он.

Мы с Робертом были друзьями еще с университета. Мы вместе учились, и именно проект, над которым мы вместе работали, дал нам основу для начала бизнеса. Поначалу мне досталась большая часть компании, потому что у меня было больше капитала для инвестиций, чем у него.

— Кэролайн изменяет мне, — сказал я, деревянным голосом. — Все это время.

— Все это время? — недоверчиво сказал он. — Ты имеешь в виду...

— Ни один из детей, не является моим, — сказал я ему.

На другом конце телефона воцарилась тишина.

— Значит, ты хочешь связать все свои активы с компанией и спрятаться за брачным контрактом? — спросил он.

Либо Брайан Спенсер, наш адвокат, все объяснил, либо он гораздо лучше меня понимал соглашение о партнерстве.

— Я хочу оставить себе пять процентов, — сказал он, — и остаться в компании в качестве инженера-консультанта. Я обсужу детали с отделом кадров. Остальное - твое.

— Хорошо, — сказал я. — Я попрошу Брайана подготовить документы.

— Гэри? — сказал он через мгновение. — Мне очень жаль. Я знаю, что сейчас тебе так не кажется, но потом станет легче. Обещаю. Я был почти там же, где ты сейчас, и это действительно становится легче.

Только тогда я вспомнил, что он развелся около четырех лет назад. Я не знал подробностей, потому что, несмотря на то, что мы были друзьями, он был очень закрытым человеком. Просто знал, что это было не очень приятно. Так он вспомнил о брачном контракте. Он сам им воспользовался.

*****

На следующее утро, Мишель разбудила меня с чашкой кофе.

— Пойдем, — сказала она. — У нас еще много дел.

Первым делом мы отправились к Брайану Спенсеру, юристу компании. Он уже подготовил все документы для моего выкупа Роберта, и мы завершили всю сделку, менее чем за тридцать минут. Я отдал ему все, что забрал из дома, из своих сбережений и из своего 401-к. Мне также пришлось взять кредит под пенсионный план компании, на оставшуюся сумму. Теперь, по крайней мере, на бумаге, я был в долгах на сумму около миллиона долларов. Моя зарплата уменьшилась почти вдвое, так как выплаты вычитались до вычета налогов.

Затем мы пошли к Лоррейн.

Я показал ей все документы по сделке, и она была в восторге.

— Это идеально, — сказала она. — Я сегодня же оформлю документы, и мы сможем подать их в понедельник, если вы хотите. Мы подадим одновременно ему, ей и компании. Где вы хотите, чтобы обслужили ее?

— Там, где это вызовет у нее максимальное смущение, — сказал я. — Если бы вы могли сделать это через рекламный щит на Супербоуле, я бы с радостью заплатил за это.

Лоррейн рассмеялась.

— Мы обслужим ее в офисе, — сказала она. — В понедельник в десять утра, при условии, что бумаги пройдут через суд до этого времени. Если я отправлю их сегодня, то завтра днем они должны быть у меня.

Я кивнул.

— И что теперь? — И я посмотрел на Мишель.

Она управляла делами.

— Теперь, — сказала она, — у нас есть еще две остановки, прежде чем ты вернешься в офис и сделаешь вид, что только что вернулся с тушения пожара в Портленде. Как ты думаешь, ты сможешь продержаться дома до понедельника?

— Думаю, придется, — сказал я.

— Не надо гадать, — сказала она. — Скажи мне что нужно, чтобы помочь тебе продержаться до этого времени?

— Не знаю, — сказал я. — Какие-нибудь хорошие новости?

Она улыбнулась мне.

— Тогда поехали, — сказала она.

К моему удивлению, мы остановились возле медицинского центра, где я проходил все обследования и где мне сделали "процедуру", которая означала, что отныне я никогда не стану отцом.

— Что мы здесь делаем? — спросил я.

— Ты хотел хороших новостей? — сказала она. — Пойдем.

Я последовал за ней в клинику и посторонился, пока она шла к регистратуре. Администратор кивнула и показала, чтобы мы сели. Мы сели.

Менее чем через две минуты, вышел мой доктор и пригласил меня в комнату для консультаций. Я посмотрел на Мишель, которая не сделала никакого движения, чтобы последовать за мной.

— Пожалуйста? — сказал я, и она кивнула и пошла за мной.

Доктор Харрингтон никак не прокомментировал участие моей секретарши в моей консультации. Он знал, кто она, и что она не моя жена, поскольку он был и моим врачом, и врачом Кэролайн. Почему я попросил свою секретаршу пойти со мной, было моим делом, а не его.

— Гэри, — сказал он. — Я понимаю, что вы хотели спросить об отмене вазэктомии.

Мои глаза расширились. Неужели это вообще возможно. Я посмотрел на Мишель. На ее лице была крошечная улыбка.

— Да, это возможно?

— Конечно, — сказал доктор Харрингтон. — Поскольку ваша вазэктомия была проведена три года назад, процент успешных обратных операций, составляет около девяноста пяти процентов. Операция немного дольше, чем первоначальная, и включает в себя общий наркоз, но я уверен, что вы сможете снова стать отцом детей, как только мы закончим.

И снова мои глаза наполнились слезами. У меня все еще был шанс стать отцом. Это означало операцию, но это была небольшая цена за то, что я смогу иметь собственных детей. Я понятия не имел, от кого у меня будут дети, но, по крайней мере, это было возможно.

— Я знаю, это трудно принять, — сказал врач. — Вот информация об операции и ее стоимости. К сожалению, она не будет покрыта вашей страховкой. Если вы хотите продолжить, дайте мне знать, и мы сможем записать вас на обследование.

— Спасибо, доктор, — сказала Мишель, вставая и забирая у него информацию. — Мы будем на связи.

Встав, я тоже позволил ей вывести меня из клиники и направиться к ее машине.

— Это достаточно хорошая новость? — спросила она, мягко улыбаясь мне.

В порыве я обнял ее и прижал к себе.

— Спасибо, — сказал я, уткнувшись лицом в ее волосы.

Затем я понял, что сделал. Мгновенно отпустив ее, я отступил назад.

— Мне так жаль, — сказал я. — Я...

— Гэри, — мягко сказала она. — Все в порядке.

Мы сели в ее машину.

— Еще одна остановка, потом обратно в офис, — сказала она.

Я несколько раз бывал в доме Билла Уэйнврайта за те годы, что Кэролайн работала на него. Он и его жена Стефани, жили в хорошем районе недалеко от города. Это был закрытый поселок. Здесь они проводили некоторые корпоративные мероприятия.

— Почему...? — спросил я.

Мишель просто вышла из машины и подошла к двери дома. Я последовал за ней. Ей даже не пришлось стучать, Стефани сообщил охранник, пропустивший нас на территорию, что мы уже едем, и она стояла у двери и ждала нас.

— Гэри, — поприветствовала она. — Вы, должно быть, Мишель, его секретарь? Это вы звонили?

— Да, и это я, — ответила Мишель.

— Проходите, — сказала Стефани.

Она провела нас в комнату, похожую на кабинет, рядом с прихожей. Я никогда не был в этой комнате. Судя по фотографиям на столе и на стене, это был кабинет Билла, но она села за стол и указала на стулья напротив. Похоже, она решила, что это не личный звонок.

— Чем я могу вам помочь? — спросила Стефани, глядя на меня.

Я сидел и смотрел на нее, не в силах говорить.

— Вы знали? — наконец, спросил я.

Стефани печально вздохнула.

— Нет, — сказала она. — Я подозревала, но не знала. Никогда не могла найти никаких доказательств, ничего, что я могла бы отнести адвокату, иначе я бы забрала у этого ублюдка каждый пенни, который у него есть.

— Встаньте в очередь, — пробурчала Мишель.

— У вас есть доказательства? — спросила Стефани, и я кивнул.

— Доказательство того, что ни один из моих детей не является моим, что у них один отец. Видео, где он с Кэролайн в моем доме, где мой сын называет его па...

Я не смог закончить это предложение. Комок грозил задушить меня, и я снова потерялся.

— О, Гэри, мне так жаль, — сказала она. — Я много лет подозревала, что он и Кэролайн... но он был так осторожен. Я следила за ним, проверяла его телефон, электронную почту. Даже бросала ему вызов, но ему удалось убедить меня, что я просто параноик. Полицейские, которых я использовала, ничего не нашли.

— Честное слово, если бы я была уверена, если бы у меня были доказательства, я бы сразу пришла к вам. Но я не могла разрушить то, что выглядело как счастливый брак, основываясь на одних лишь подозрениях. Мне нужно было быть уверенной, а я так и не смогла получить никаких доказательств.

— Что вы собираетесь делать? — спросила она.

Я задумался, стоит ли мне рассказывать о своих планах жене моего врага. Неизвестно, не сообщит ли она ему все, как только он вернется домой. Возможно, было уже слишком поздно, чтобы он мог предпринять что-то значимое - но я хотел, чтобы для него это было таким же потрясением, как и для меня.

— Вопрос в том, что вы собираетесь делать? — спросил я. — Теперь у вас есть доказательства.

Она слегка улыбнулась на это.

— Я понимаю, — сказала она. — И не виню вас. Я бы тоже не сказала. Если у вас есть имя хорошего адвоката по разводам, я была бы вам признательна.

Мишель достала из сумочки визитку и протянула ей.

— Спасибо, — сказала она. — Недели будет достаточно?

Я кивнул.

— Отлично, — сказала она. — Я свяжусь с..., — она показала карточку. — И согласую с ней.

Она встала. Очевидно, наша встреча была окончена.

Мы с Мишель встали. Стефани подошла и коротко обняла меня, чмокнув в щеку.

— Еще раз, мне очень жаль, — сказала она.

— Присмотрите за ним, — обратилась она к Мишель, которая вздрогнула, когда та обняла меня. — Он заслуживает лучшего, чем то, что эта сука сделала с ним.

Мы вернулись в офис, и я провел остаток дня, доделывая дела, которые должен был сделать, пока был "в Портленде".

В конце дня, я поехал домой. Мишель в свое обычное время постучала в мою дверь, заглянула и сказала, что уходит домой. Она снова стала профессионалом, каким всегда была. Это тоже вызвало у меня чувство потери. Мне казалось, что я начинаю понемногу сближаться с ней, но это, должно быть, было лишь моим воображением.

Я пожелал ей спокойной ночи, поблагодарив за помощь. В офисе я работал допоздна, мне нужно было многое наверстать.

Сообщение от Кэролайн, пришло около восьми.

"Во сколько ты будешь дома?".

"Наверное, еще час или два, мне нужно кое-что доделать после поездки".

"Я, наверное, уже буду спать, мне рано вставать утром. Люблю тебя. xxx".

И снова я не смог заставить себя, ответить на это сообщение. Я продолжал работать почти до одиннадцати. Мне очень хотелось, чтобы она спала, когда я вернусь домой. Чем меньше мне придется с ней общаться, тем лучше я буду себя чувствовать.

Когда я вернулся домой, в доме царил полумрак. Ничто не казалось необычным. Я заглянул к Соне и Джеймсу. Они оба спали и выглядели так же очаровательно, как и всегда. Я почувствовал, как рыдания зарождаются в моей груди, и мне пришлось спрятаться в ванной. Нельзя было допустить, чтобы Кэролайн застала меня плачущим над детьми, которые даже не были моими. Я все еще не решил, что делать с детьми.

Маловероятно, что кто-то из них вспомнит меня, если я просто уйду от них. У меня не было никакой ответственности перед ними, но я все равно любил их обоих. Как я мог бросить их, когда менее сорока восьми часов назад, они были МОИМИ детьми, моей плотью и кровью, моей гордостью и радостью. А теперь, они были лишь очередным доказательством неверности моей жены-шлюхи.

Решил подождать и посмотреть, что будет дальше. В любом случае, решение может быть принято не в мою пользу.

Я лег в постель, сделав все возможное, чтобы не разбудить Кэролайн. Заснул не сразу, а когда утром меня разбудил будильник, Кэролайн уже ушла.

Когда я вошел, экономка была на кухне и кормила детей. Я посмотрел на нее. Она должна была знать.

Не может быть, чтобы она этого не знала. Неужели она и сейчас смотрела на меня и смеялась над глупым мужланом, который даже не смог удовлетворить свою жену? Знала ли она, что дети даже не мои? Взяла ли она детей, чтобы пожелать спокойной ночи "папе Биллу", как она так часто делала со мной?

Мой разум гадал, и я представлял себе, как она и Кэролайн занимаются грязным сексом втроем с Биллом Уэйнрайтом, а дети плачут в соседней комнате. Я сердито покачал головой. Она знала, решил я. И в понедельник, я получу огромное удовольствие уволив ее. Я сделаю все, чтобы эта маленькая сучка больше никогда не работала помощницей по хозяйству. Расскажу агентству, что...

Подождите, что я делаю? Я вымещаю свой гнев на том, у кого мало надежды на то, что в этой ситуации все будет правильно. Будь ты проклят, если сделаешь, и будь ты проклят, если не сделаешь. Если бы она рассказала мне, она бы потеряла работу. Она могла бы уйти, рассуждал я, но тогда, похоже, у нее были чувства и к нашим детям, за которыми она присматривала еще до рождения Сони.

Я злился, но, возможно, не на того человека.

Тогда я пошел на работу.

Когда пришел, Мишель уже была в офисе. Как будто предыдущих нескольких дней и не было. Она была вся в делах, хотя я отметил в своем планировщике, что она освободила мой день для того, что она назвала "маркетингом".

Я устроился в своем кабинете, и она принесла мне утренний кофе, как она делала каждый день, на протяжении девяти лет работы на меня. Затем она села по другую сторону стола. Только тогда я заметил, что она принесла кофе и себе. Это было то, чего она никогда раньше не делала.

— Маркетинг? — спросил я. — С каких это пор, я занимаюсь маркетингом?

Она усмехнулась. Это была довольно злая ухмылка, и по какой-то причине, она вызвала у меня теплое чувство внутри.

— Нам нужно составить план, — сказала она, — последняя часть стратегии Лоррейны.

Я посмотрел на нее, не понимая.

— Что? — сказал я.

— Рассказать всем, — сказала Мишель. — Ее друзья, семья, церковные группы, волонтерские группы, все и каждый, с кем она общается, должны знать, какая она шлюха и что она сделала.

— Это представит меня не в лучшем свете, — сказал я. — Я стану посмешищем. Рогоносец, который даже не может удовлетворить свою жену, воспитывает чужих ублюдков!

— Ты должен рассказать свою историю, — сказала она. — Если ты этого не сделаешь, то это сделает Кэролайн, и поверь мне, это выставит тебя в гораздо худшем свете, чем роль неосведомленного рогоносца. Как насчет жестокого мужа? Или того, кто жестоко обращается со своими детьми? Люди поверят в это дерьмо, и когда мы обрушим на нее ядерный удар, она ответит всем, что у нее есть. Выскажись первым, и люди с меньшей вероятностью, поверят любым встречным обвинениям. Некоторые, конечно, поверят, но ничего не поделаешь.

Мишель собрала "медиа-пакет", содержащий все доказательства неверности Кэролайн. Там был отчет частного детектива, копия отчета ДНК, показывающая, что я не являюсь отцом своих двоих детей. Там были копии видеозаписей, сделанных в моем доме, включая ту, на которой Джеймс здоровается с Биллом, и видеозаписи из спальни, которые я не видел и не хотел видеть.

Позже тем же утром, я получила письмо от Лоррейн. Очевидно, Стефани предоставила ей образец ДНК Билла. Она сверила его с данными теста ДНК, который я получила, и оказалось, что он определенно является отцом обоих детей.

Я сделал паузу: "Детей?", - подумал я - внезапно я перестал думать о них, как о своих детях.

Мы включили эту новую информацию в "пакет" и подготовили их к отправке.

Они будут отправлены родителям Кэролайн, моим родителям, брату и сестре Кэролайн, с которыми я был очень близок. Электронные копии будут разосланы всем ее контактам на Facebook и LinkedIn, а также всем остальным, кому я смогу их отправить.

Те, что были адресованы нашим ближайшим родственникам, я заплатил курьерской компании за доставку в десять утра в понедельник - именно в это время, должен был подняться воздушный шар.

Мне нужно было только пережить выходные.

У меня был план, как это сделать.

Поскольку я инженер, мне потребовалось меньше часа, чтобы спроектировать и построить небольшое устройство. В нем был мотор, таймер и батарейка. Я мог настроить его так, чтобы мотор вращался, создавая вибрацию через определенный промежуток времени.

Вернувшись домой в пятницу вечером, я спрятал устройство под подушку Софи, когда помощница по хозяйству ушла. Оно должно было сработать в шесть утра следующего дня, то есть примерно в то время, когда мы обычно просыпаемся. Это разбудило бы Софи, и, следовательно, наш утренний секс в выходные был бы исключен.

Все сработало идеально. Меня разбудила Софи, которая пришла в нашу комнату и забралась к нам в постель. В результате, никакого секса. Я улыбнулся про себя.

Мне удалось занять себя на всю субботу, выполняя все дела, которые Кэролайн требовала от меня в течение нескольких месяцев. Когда она комментировала это, я просто говорил, что давно пора было их сделать, раз уж она так долго меня доставала.

В субботу вечером, когда неожиданно Кэролайн попыталась спровоцировать меня на секс, я притворился спящим, когда она вышла из ванной, а в воскресенье, ее дочь снова пришла в свою комнату, будучи выведенной из сна моим устройством.

В воскресенье мы решили погулять с детьми и провели весь день в зоопарке.

В течение дня было несколько случаев, когда я смотрел на Кэролайн, женщину, которую я любил, женщину, которая, как я думал, любила меня, и на двух детей, о которых я заботился, думая, что они мои, и я чуть не сломался. Я прикусил внутреннюю сторону щеки до крови, пытаясь сдержать свои эмоции.

Но я справился с выходными.

В понедельник я был взволнован. Я сказал Кэролайн, что буду работать дома. Мне хотелось поговорить с помощницей по хозяйству.

Кэролайн ушла на работу в свое обычное время, просунув голову в мой кабинет, чтобы сказать, что она уходит. Я сделал вид, что поглощен электронной почтой, и лишь хмыкнул в ответ. Было слышно, как ее машина выехала из гаража и как закрылась дверь. Я посмотрел на часы - восемь пятнадцать.

В дверь моего кабинета, постучала помощница по хозяйству. Она хотела отвести детей в игровой центр, но я сказал, что нет, они должны оставаться дома. Это ее удивило. Я никогда раньше не отказывал ей, но она лишь кивнула и вернулась к детям. Слышал, как Джеймс расстроился, что не смог пойти, а он так хотел.

Чуть позже девяти, к дому подъехала Мишель. Я удивился, но впустил ее. Впервые с тех пор, как я ее знаю, я приготовил для нее кофе.

В девять тридцать, у нас была телеконференция с Лоррейн.

— Гэри, — сказала Лоррейн. — Это твой последний шанс остановиться. Я не говорю, что ты должен, я просто говорю, что если ты передумал за выходные, то сейчас самое время сказать.

— Нет, — сказал я. — Никаких сомнений.

— Тогда увидимся на другой стороне, — сказала Лоррейн.

Все было готово.

Я следил за своим электронным почтовым ящиком, ожидая, когда придут электронные письма с подтверждением услуг. Ровно в 10 утра пришло первое, второе - через три минуты, а третье - через пять минут.

Затем зазвонил мой телефон.

Это была не Кэролайн, как я думал, а моя мама.

— Гэри?

— Привет, мам, — сказал я.

— Что происходит? — спросила она.

— Ты прочитала пакет, который я отправил? — спросил я.

— Да, но...

— Тогда ты знаешь столько же, сколько и я, — сказал я. — Кэролайн изменяла мне, возможно, всю мою супружескую жизнь, со своим боссом. Дети не мои. Я развожусь с этой сукой.

— Гэри, ты не можешь...

— Нет, мам. Слушай, мне нужно работать, у меня есть другие звонки.

Я положил трубку. Он тут же зазвонил снова. На этот раз, это была Кэролайн.

— Гэри, — я не ответил, ожидая, что она продолжит.

— Нам нужно поговорить, — продолжала она.

По-прежнему никакого ответа.

— Я возвращаюсь домой.

Она прервала звонок.

— Кэролайн уже в пути, — сказал я Мишель.

— Я уйду в сторону, — сказала она.

Мне хотелось попросить ее остаться, но я не знал, как это сделать. Я просто поднял на нее глаза.

— Позвони мне, — сказала она, — когда узнаешь, что происходит.

Она ушла.

Кэролайн приехала домой, примерно, через двадцать минут. Я слышал, как ее машина подъехала к дому. Она даже не потрудилась заехать в гараж.

Я не знал, чего ожидать, когда она вошла в дом. Я не знал, войдет ли она с оружием в руках или проскользнет, поджав хвост. Как бы то ни было, она вошла в мой кабинет и села напротив меня за стол.

— Гэри, я..., — начала она.

— Не интересно! — прервал я ее.

— Но...

— Не интересно, — сказал я.

— Ты даже не хочешь...

— Нет, — сказал я. — Я не хочу слышать ни одного гребаного слова из твоего рта. Ты лгала мне девять долбаных лет. Ни один из детей не мой, но ты убедила меня сделать вазэктомию, пока ты еще принимала таблетки, чтобы ты могла продолжать с папочкой Биллом.

При этих словах, ее глаза расширились.

— Так что нет, Кэролайн, — продолжил я. — Меня не интересует, что ты хочешь сказать. Моя карточка адвоката находится в пакете, который ты получила, когда тебя обслуживали. Если у тебя есть что-то, что, по твоему мнению, я должен знать, поговори с ней.

— А как же дети? — спросила она.

— Какие дети? — ответил я. — У меня нет детей, и если бы это зависело от тебя, никогда бы их не было. Я бы спросил, почему ты так поступила со мной, но я не хочу слышать очередную ложь. Меня не интересуют твои оправдания, обоснования или причины. Хочу, чтобы все это закончилось, чтобы я мог собрать то, что осталось от моей жизни, и двигаться дальше.

Я позвал помощницу по хозяйству в комнату. Она могла меня слышать, так как дверь моего кабинета была открыта, а она находилась только в соседней комнате.

— Ты уволена, — сказал я, — немедленно. Собери свое дерьмо и отвали.

— Что? — сказала она. — Почему?

— Потому что ты покрывала ее, — сказал я, указывая на Кэролайн. — Ты знала, что она трахается со своим боссом, и я не знаю, знала ли ты, что дети принадлежат ему, а не мне, но ты определенно знала, что происходит. У меня есть видеодоказательство того, как ты разговаривала с Биллом о детях. Убирайся.

— Гэри, — сказала Кэролайн. — Ты не можешь ее уволить. Я плачу ей зарплату.

Помощница по хозяйству посмотрела на Кэролайн, с выражением благодарности в глазах.

— Хорошо, — сказал я. — Я уже связался с агентством и сообщил им, что ты была соучастницей внебрачной связи, и согласился не предпринимать никаких действий против их компании, если они снимут тебя с учета. Так что если Кэролайн захочет оставить тебя у себя, ей придется не только платить тебе, но и позаботиться обо всех остальных вещах, таких как налоги, отпуск, пенсия, болезни, не говоря уже о страховке.

Лицо помощницы по хозяйству потеряло цвет. Она не только теряла работу, но ее вычеркивали из бухгалтерии агентства. Это сделало бы почти невозможным для нее, найти другую работу по хозяйству. Агентства разговаривали друг с другом.

— А теперь убирайся! — сказал я, и она убежала.

— Тебе обязательно было это делать? — сказала Кэролайн. — Она не должна была...

— Ты опять заговорила, — сказал я. — Я сказал тебе, что не хочу этого слышать. Чего я хочу, так это чтобы ты забрала свои вещи, забрала своих детей и убиралась из моего дома.

— Это и мой дом тоже, — сказала она.

— Согласно документам, нет, — сказал я. — Он записан на мое единственное имя. Так что, пока суды не установят обратное, УБИРАЙСЯ НАХУЙ!!!

Она слегка подпрыгнула, когда я крикнул. Джеймс вошел в комнату.

— Мамочка? — сказал он, — Соня упала.

Кэролайн с ошеломленным выражением лица и слезами на щеках встала и пошла к своей дочери.

Я закрыл дверь своего кабинета и оставался внутри, пока она собирала вещи. Через несколько минут она вернулась, держа Соню на руках.

— Ты собираешься попрощаться с Соней?

— Только не это, — сказал я. — Она не моя дочь, а он не мой сын. Отведи их к папе Биллу, и пусть он заботится о своих отпрысках. Они не имеют ко мне никакого отношения.

— Гэри, я...

— УБИРАЙСЯ!!!

Было слышно, как закрылась входная дверь, и через несколько минут завелась ее машина. Она уехала.

Я выпустил дыхание, которое задерживал, казалось, целую вечность.

И разбился вдребезги.

Я не слышал, как открылась дверь, и подпрыгнул, когда пара рук обхватила меня, и я упал, положив голову на руки. Подняв голову, я увидел, что Мишель держит меня. Она притянула меня к себе и обняла, пока я рыдал.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы снова взять себя в руки. Я только что выбросил девять лет. Мой брак, мои дети, моя жизнь ушли. Я действительно не хотел больше смотреть на мир.

Мишель снова взяла все в свои руки.

— Пойдем, — сказала она. — Лоррейн сказала, что Кэролайн потребуется около четырех часов, чтобы получить чрезвычайный ордер на занятие дома. Поскольку у нее дети, а это супружеский дом. Она вернется. Неужели ты хочешь доставить ей удовольствие, выгнав тебя из собственного дома?

Мы собрали часть моей одежды и все важные документы. Мне нужно было придумать, где остановиться, но я загрузил своими вещами и свою машину, и машину Мишель, и уехал. Сначала мы поехали в офис, где меня обслужили позже в тот же день.

Лоррейн позвонила мне, чтобы я ожидал вручения. Было не только распоряжение о занятии дома, но и запретительное распоряжение, означающее, что мне запрещено приближаться к дому, ближе чем на сто метров. Если я захочу что-то забрать, мне придется записаться на прием и быть в сопровождении адвоката Кэролайн, за мой счет.

Не понимая, что происходит, я обнаружил, что переехал в свободную комнату Мишель. Вся моя одежда находилась в гардеробе, а все мои бумаги теперь аккуратно сложены в шкафах в офисе.

Прошла неделя, с момента подачи Кэролайн. Я работал, а потом возвращался с Мишель к ней домой, чтобы поесть, а затем поспать. Утром она приносила мне кофе, готовила завтрак, а затем мы вместе отправлялись в офис.

Казалось, между нами ничего не изменилось. Она по-прежнему была вся в делах, и, кроме объятий, когда я сломался у себя дома в первый день, я ни разу не улыбнулся ей. Впрочем, мне и так нечему было улыбаться.

В понедельник утром, у нас была назначена встреча с юристами компании, в которой работали Кэролайн и Билл. Я не знал подробностей, но, судя по всему, мы подали иск на сумму, которую компания не могла себе позволить. У них была страховка, но ее максимальная сумма составляла миллион, а мы подавали иск на сумму, значительно превышающую эту.

Их адвокаты были настроены по-деловому. Лоррейн, мой адвокат, ухмылялась, как чеширский кот.

— Что нужно сделать, — спросил их адвокат, — чтобы вы согласились на это?

— Немедленное и окончательное увольнение, с потерей пенсии, старшего участника, — ответила Лоррейн. — А также обязательство держать Кэролайн в штате, не менее трех лет, и полтора миллиона.

Я не очень слушал, пока они перебрасывались словами. В конце концов, они согласились на все вышеперечисленное, но я получу только семьсот пятьдесят тысяч долларов. Это, по крайней мере, позволит погасить часть долга, который я имел перед пенсионным фондом компании.

— Все это, будет выплачено после оформления развода, — сказала Лоррейн.

Они кивнули. Они поняли.

Лоррейн осталась с нами и на следующей встрече. Это была встреча с адвокатами Билла Уэйнврайта. Я вышел из их офиса, на полмиллиона богаче.

Теперь у меня было достаточно денег, чтобы полностью погасить кредит пенсионного фонда, и при этом, у меня еще оставалась небольшая сумма на руках. Или я бы так и сделал, после развода.

Моя последняя встреча в этот день, была с адвокатами Кэролайн. Кэролайн была с ними в офисе, но не посмотрела на меня, когда я вошел. Мишель была со мной, как и Лоррейн.

— Этот бухгалтерский учет, в заявлении о разводе, просто смешон, — начал адвокат Кэролайн. — Ваш клиент - основной акционер и генеральный директор компании, стоимость которой, по последним оценкам, составляет около двадцати миллионов долларов. Не говоря уже об активах в доме, сбережениях и 401-к. Я предлагаю...

— Позвольте мне остановить вас на этом, — сказала Лоррейн, доставая из портфеля пачку бумаг.

— Согласно брачному контракту, подписанному всеми сторонами, компания не является предметом развода. Мой клиент недавно сделал значительные дополнительные инвестиции в компанию, на которые ушла большая часть его сбережений, весь его 401-к и кредит, взятый под залог дома. Ему также пришлось взять кредит в пенсионном фонде компании. Один из партнеров пожелал избавиться от компании, и было важно, чтобы акции не попали в руки конкурента, который уже несколько лет пытается захватить бизнес.

— Поскольку заем из пенсионного фонда означает, что у него теперь пониженная зарплата - ему теперь платят меньше, чем вашему клиенту, и я буду просить суд о заключении какого-то соглашения о содержании, чтобы он мог продержаться, пока найдет себя.

— А как же дети? — спросил ее адвокат.

— Есть доказательства ДНК, что эти дети не его, — сказала Лоррейн, — что она сознательно подделала записи о рождении, чтобы указать моего клиента в качестве отца, с намерением обмануть. Кроме того, и это отдельный вопрос, мы собираемся взыскать ущерб за серьезное нападение, когда она сознательно убедила его сделать хирургическую стерилизацию, на которую он согласился, полагая, что является отцом детей.

— Альтернатива заключается в том, чтобы ваша клиентка подписала заявление о разводе как есть, собрала свои вещи и оставила супружеский дом в его руках. Она получит половину совместного счета, остаток на котором, на данный момент, составляет девять тысяч четыреста сорок три доллара и пятнадцать центов.

Адвокат посмотрел на бумаги, на брачный контракт, а затем на Кэролайн. В первый раз, она посмотрела на меня.

— Гэри, пожалуйста, — сказала она. — Я...

— Девять лет, — сказал я. — Девять долбаных лет. Ты лгала мне девять лет, изо дня в день. Тебе нечего мне сказать, что я хочу услышать.

Кэролайн посмотрела на своего адвоката и кивнула. Она подписала бумаги.

Меня не было рядом, когда она выезжала из дома. Я только получил письмо от ее адвокатов, в котором говорилось, что судебный запрет отменен, и дом теперь мой. Я могу вернуться в дом в любое время.

Я подумал об этом, но решил отказаться. Вместо этого, я выставил дом на продажу, он не совсем соответствовал сумме долга перед банком, но я компенсировал разницу, и банк ушел довольным.

Прошло два месяца, а я все еще жил в свободной комнате Мишель.

После нашего развода, Кэролайн переехала к своим родителям. Несмотря на все предоставленные мной доказательства, они были твердо на ее стороне и не разговаривали со мной. Для меня, это не было потерей.

По какой-то причине, Стефани не развелась с Биллом, как обещала. Я не знал почему, да и не хотел выяснять. Поскольку он потерял работу в компании и пенсию, им пришлось продать дом в закрытом поселке и переехать в небольшую квартиру. У Билла все еще были связи и навыки работы на рынке, поэтому он сумел найти себе приемлемую работу и зарабатывал на жизнь, хотя и не так, как раньше.

Не знаю, встречались ли они с Кэролайн - я не видел ее с того дня в офисе ее адвоката и не был заинтересован в этом.

Я сидел за своим столом на работе, когда Мишель постучала и вошла в комнату, не дожидаясь ответа.

— Билл Уэйнрайт мертв, — без предисловий сказала она.

— Что? — спросил я. — Как?

— Очевидно, Стефани снова застала его с Кэролайн, — сказала она. — Она застрелила его.

Я откинулся в кресле, на моем лице появилась огромная ухмылка. Попытался убрать ее, но не смог.

— С более милым парнем, ничего не могло случиться, — в конце концов, сказал я.

Мишель рассмеялась.

— Я злой? — спросил я ее. — За то, что радуюсь этому?

— Вовсе нет, — сказала Мишель. — Этот мерзавец получил по заслугам. Кстати, вот это только что доставили.

Она положила на мой стол официальный конверт. Я с трепетом посмотрел на него. Мы оба знали, что там находится.

Я взял его и вскрыл.

— Вот и все, — сказал я. — Наконец-то я свободный человек.

— Наконец-то, — сказала Мишель.

Затем она сделала то, чего я ожидал меньше всего.

Она поцеловала меня.

Это был не чмок в щеку или даже в губы, это был полноценный поцелуй, с языком, с губами, с загибающимися пальцами.

Когда она наконец отпустила меня, я откинулся в кресле, задыхаясь, пораженный и напряженный, как грот-мачта чайного клипера.

Она хихикнула, глядя вниз и видя мое явное возбуждение.

— Девять лет, — сказала она, — я заботилась о тебе. Ты самый совершенный мужчина, которого я когда-либо встречала. Ты ни разу даже не посмотрел на меня не так, не проверил мои ноги или задницу, не пощупал, и я полюбила тебя за это.

— Я ждала тебя девять лет. И теперь ты свободен. Я знаю, что ты всегда уважал меня, и это тоже, своего рода, любовь. Мы отличная команда. Я знаю тебя так же хорошо, как любая жена знает своего мужа, и если ты подумаешь об этом, ты знаешь меня точно так же.

— Дай мне шанс показать тебе, что не все женщины лживые, изменчивые, коварные стервы. Пожалуйста?

Я был ошеломлен. Вспомнилось все время, проведенное с ней до того, как я узнал об измене. И подумал о том, как я к ней относился. Я горячо защищал ее против своего делового партнера, вплоть до того, что его выгнали из бизнеса.

Тогда я понял, что у меня были и остаются настоящие чувства к Мишель. Я догадался, что невозможно так долго работать с кем-то в тесном контакте и не развить что-то. Пока я был с Кэролайн, не было необходимости исследовать эти чувства, оценивать их. Но сейчас, такая необходимость определенно была.

— Что-нибудь скажешь? — сказала она.

На ее лице было выражение беспокойства. Это был первый раз, когда я видел ее неуверенной.

— Сколько? — спросил я.

Она выглядела озадаченной.

— Сколько чего? — спросила она.

— Детей, — сказал я. — Сколько детей у нас должно быть?