Кто читал рассказ «Моя самая удивительная отмазка», тот помнит, чем там всё закончилось. Так что этот рассказ прямое его продолжение.

Итак, через десять дней месячные не пришли. Всё, залетела! Теперь надо думать, как выкручиваться из этой ситуации. Обычно в таком случае большинство женщин начинают интенсивно заниматься сексом со своими мужьями, демонстрируют необычайную страсть, не сдержанность, а через некоторое время, смущённо улыбаясь, сообщают, что «мы с тобой увлеклись и я забеременела». Значит надо что-то делать. Так решается вопрос об аборте. И муж даже испытывает некоторую долю вины.

Однако в моём конкретном случае этот вариант не прокатывал. Дело в том, что мы жили бедно, родственников в этом городе у нас не было и ребёнка завели не думая о том, как и на какие средства его растить. А вот когда пожили на одну небольшую мужнину зарплату, то поняли, как это всё не просто. К тому же муж ещё и учился заочно. Поэтому именно он твёрдо сказал - «Никаких ещё детей, по крайней мере, в ближайшие шесть – семь лет».

Но поскольку мы оба были большими любителями потрахаться, то муж регулярно покупал презервативы и занимался сексом только в них. Тогда они назывались «резиновыми изделиями № 2», были более грубоватыми и толстыми по сравнению с нынешними, но в прочности им не откажешь. Мы с мужем из любопытства наливали их водой, так они спокойно выдерживали семь – восемь литров. Это я к тому рассказала, что убедить мужа в некачественных презервативах был не вариант. А делать что-то нужно было.

Город был не большой и в нём была всего одна городская больница. И это создавало ещё одну проблему. Если кто-либо обращался к гинекологу, то это становилось известно, т.к. у санитарок, у медсестёр были родственники, знакомые через которых всё становилось известно. Но здесь был один вариант.

Как я уже отметила, что город был не большой и специалистов не хватало, в том числе и врачей. Поэтому один и тот же врач работал сразу по нескольким специальностям. Так заведующий урологией одновременно подрабатывал и в гинекологии. Вот к нему-то я и решила обратиться.

Это был довольно пожилой ( а мне тогда казалось даже старый) мужчина лет далеко за шестьдесят. Но врач довольно опытный, освоивший за свою длительную профессиональную жизнь несколько врачебных специальностей и имевший авторитет.

Короче, я записалась к нему на приём и жалостливо, пустив слезу и шмыгая носом всё ему рассказала. А собственно что мне оставалось делать? Василий Петрович (его так звали) внимательно выслушал, меня потёр рукой свой подбородок и спросил:

— «Значит, девочка, ты хочешь сделать аборт и чтобы всё было шито – крыто?»

Я, продолжая шмыгать носом, закивала головой. Он хмыкнул, снова потёр подбородок.

— «А понимаешь ли ты, что толкаешь меня на подлог, на должностное преступление? В тюрьму меня за это конечно не посадят, а с работы турнуть могут. Мне это надо?» - он вопросительно посмотрел на меня. Я молчала, да тяжело вздыхала. Василий Петрович покачал головой, встал и сказал:

— «Так, давай-ка я тебя сначала осмотрю, а потом решим, что дальше будем делать. Раздевайся».

После тщательного осмотра он подтвердил, что я беременна, что срок ещё маленький и правильно сделанный аборт не приведёт к отрицательным последствиям для моего здоровья.

— «Ну, девочка, а теперь скажи, что я буду иметь от всего этого, так сказать какой мой интерес» - Василий Петрович вопросительно посмотрел на меня.

— «Может ты мне хорошую сумму предложишь, или у тебя есть связи и ты поможешь получить квартиру для моей дочери?»

Я опять молча покачала головой. Василий Петрович улыбнулся и сказал:

— «Ты или очень простая, или сильно хитрая. Вообще-то в этой жизни надо за всё платить, особенно если хочешь что-то получить в обход существующих правил и тем более законов. Так что думай девочка, на что ты готова ради того, что бы сделать аборт, и что бы об этом никто не узнал».

— «Да я на всё согласна, но у меня в самом деле ничего нет» - я растерянно развела руками.

— «Вот это слова взрослого человека» - одобрительно сказал Василий Петрович – «А насчёт того что у тебя ничего нет, это ты не права. У тебя есть молодое, красивое тело, а это хороший капитал, поверь мне. Только им нужно разумно распоряжаться. Ты меня понимаешь?»

— «Вы хотите, что бы я с кем-то переспала?»

— «Почему с кем-то» - удивился Василий Петрович – «Работу всю буду делать я, значит и рассчитываться со мной».

— «С вами! Но вы же...» - я не договорила, но в моём возгласе было столько неподдельного изумления, что Василий Петрович расхохотался. Посмеявшись он сказал:

— «Хотела сказать, что я старый? Эх молодёжь. Вы уверены, что секс только для вас, а все кому за пятьдесят могут только телевизор смотреть, да газетки читать. Ты наверное думаешь, что и твои родители не трахаются? Да, святая простота».

— «Извините, я не хотела вас обидеть, просто всё это как-то неожиданно».

— «Да брось ты эти извинения, я тебя понимаю, сам так думал лет сорок назад. Вот что я тебе, красавица, скажу. Слышала, что любви все возрасты покорны? Так это так на самом деле и есть. Уверяю тебя, что и в шестьдесят, да и в семьдесят лет практически все мужики хотят и могут трахаться, ну если конечно у них нет какого-нибудь серьёзного заболевания, особенно в половой сфере. Тут, правда, есть одна проблемка. Это у молодых жеребчиков, с кем ты обычно занимаешься любовью, писька вскакивает сразу, как они увидят женскую ножку хотя бы чуть выше колена, или ложбинку между грудей в полу расстёгнутой блузке, а нам, пожилым, для этого нужен раздражитель посильнее. А где его взять? Вот у меня жена ещё на два года старше чем я. Человек она замечательный, характер превосходный, отличная хозяйка, великолепная мать и бабушка, но внешность и фигура увы... Старость никого не красит, особенно женщин. Ну и какой из неё для меня сексуальный раздражитель? Вот поэтому и тянет нас, старичков, на таких молодых красавиц, как ты. Ферштейн?»

Слушая его речь я уже пришла в себя, успокоилась и машинально повторила:

— «Ферштейн, ой, то есть понятно. Я конечно согласна, но только чтобы это как-то не вылезло наружу, а то у меня будут проблемы ещё похлеще, чем этот аборт».

— «Тут уж будь спокойна девочка. Я в этом заинтересован ещё больше тебя».

После этой беседы Василий Петрович объяснил мне, что положит меня в урологическое отделение с якобы циститом и все бумаги будут оформлены по этому диагнозу, а на самом деле сделает аборт. Он проинструктировал меня, что я должна рассказать мужу (жалобы характерные для этого самого цистита), ну и все остальные мои действия.

И вот я в урологическом отделении. Муж взял отгулы, чтобы сидеть с ребёнком. Он полностью поверил моему рассказу, только всё спрашивал, где я могла подцепить эту болячку.

Василий Петрович как раз дежурил и, сделав вечерний обход, пригласил меня в процедурный кабинет, сказав дежурной медсестре, что будет проводить лечебные манипуляции. Когда мы зашли в кабинет, он закрыл дверь на защёлку и, повернувшись ко мне с улыбкой сказал:

— «Что ж красавица, начнём выполнять наши договорённости» - и с этими словами снял с себя халат, а потом и остальную одежду. Взглянув на меня, и увидев, что я всё ещё одетая Василий Петрович удивлённо поднял брови:

— «Ты что застопорилась? Голого мужика что ли не видела?» - при этом он хохотнул – «Неужто я произвёл на тебя такое завораживающее впечатление».

Голых мужиков я конечно видела и неоднократно. Но это были молодые, поджарые, подтянутые парни. А вот такого я действительно раньше не видела. Передо мной стоял низкорослый, немного ниже меня ростом (а я, кстати 166 см.), не толстый, но этакий пухленький, весь какой-то округлый, с нежной, белой кожей мужчина. Волос на теле не было, да и на голове была большая залысина. И в завершении всего под выпуклым животиком у него свисал тонкий писюнь (да именно, не член, не хуй, а почти детский писюнь). А чуть ниже его свисала дряблая, вытянутая мошонка с маленькими яичками. Всё это вызвало появление на моём лице невольной улыбки.

Это не ускользнуло от внимания Василия Петровича, однако он отреагировал спокойно, даже с некоторым юмором:

— «Что, не Геракл, не Аполлон? Но знаешь, милая моя, как говорят в народе, мал золотник, да дорог. Так что давай смелей».

Да, действительно, что-то я затупила. Ведь не девочка, в конце-концов, понимала как и чем придётся расплачиваться, когда давала согласие. Быстро разделась и вопросительно посмотрела на Василия Петровича.

Он, немного наклонив голову набок, ощупывал меня взглядом, потом не громко произнёс:

— «Вот что значит молодость и красота, какая пропорция, какая стройность. У тебя третий размер груди?»

Я кивнула.

— «Надо же. И родила, и ребёнка кормила, а грудь форму не потеряла. Ишь, даже сосочки вверх торчат» - с этими словами он подошёл ко мне вплотную, стал поглаживать меня:

— «Тело гладкое, бархатистое, к тебе прикасаться уже наслаждение».

Продолжая гладить и обнимать меня, Василий Петрович мягко поцеловал меня в щёку, потом в ухо, в шею. Не спеша он покрывал поцелуями мою грудь, лаская при этом её руками, посасывал и ласкал языком соски. При этом он постоянно говорил ласковые слова, комплименты. Я молча стояла, не понимая, как должна вести себя. Отвечать или нет на его ласки. Тут Василий Петрович одной рукой обхватив меня за затылок, притянул к себе и поцеловал в губы, а второй рукой начал ласкать мою промежность. Поцелуй был затяжной, он своим языком проник мне в рот и стал ласкать меня там. От всего этого меня начало охватывать лёгкое возбуждение и я начала отвечать на его ласки.

Через некоторое время Василий Петрович попросил лечь мне на перевязочный стол, потом раздвинул мне ноги и начал целовать мою пиздёнку, постепенно проникая своим языком всё глубже и глубже в меня. Делал это он мягко, нежно, да ещё при этом одной рукой ласкал мне грудь. От всего этого мой клитор набух, увеличился, что сразу же заметил Василий Петрович и начал усиленно ласкать его языком, посасывать. По моему телу побежали мурашки, оно покрылось пупырышками, дыхание непроизвольно стало более глубоким, прерывистым.

Нет, конечно и раньше мне некоторые мужчины делали такое, да и муж тоже ( хотя надо сказать реже, чем мне хотелось), однако у них это получалось как-то быстро и даже грубовато, так что я толком и возбуждаться не успевала. Совсем другое дело Василий Петрович. Он не спеша, умело ласкал и ласкал меня и не думал останавливаться. Постепенно моё возбуждение достигло такой силы, что я начала стонать, дыхание стало прерываться, сердце колотилось так, что готово было выпрыгнуть из груди. Помимо своей воли я начала тазом совершать ритмичные движения вверх – вниз. В конце – концов у меня перехватило дыхание, а тело несколько раз вздрогнуло в судорожных конвульсиях и после этого я безвольно откинула голову и продолжала отдаваться ласкам Василия Петровича.

Однако он вскоре прекратил делать мне куллингус и взяв за руки помог мне встать.

— «Ну, а теперь красавица, ты поласкай меня своим ротиком, что бы я, так сказать, пришёл в боевое положение» - и с этими словами он слегка надавил мне на плечи, чтобы я присела.

Когда я села на корточки, то его писюнь оказался висящим напротив моего рта. Я взяла его двумя пальцами покачала, а потом медленно охватила губами. Он был вялым, маленьким и тонким. Я его всосала полностью в рот, как макаронину. И в этот момент у меня возникли ассоциации со случаем, который мне немного даже неловко вспоминать. Ну, что уж теперь.

Все молодые мамы естественно любят своих детишек, играют с ними, тискают, целуют. Искупают, вытирают и целуют ножки, ручки, животик, попку. Я не исключение. И вот как-то в ходе этих ласк я начала целовать своего сына ( а у меня сын) в его писюнь. В общем-то я это сделала без каких-то намерений, просто так. Просто забавно было держать во рту этот маленький стручок. Какого же было моё удивление, когда он встал! Этакий твёрдый, длинненький карандашик. Я и не подозревала, что у таких маленьких может быть эрекция. Потом я ещё пару раз проделывала подобное, но затем прекратила.

Так почему я это вспомнила. Половой член Василия Петровича напомнил мне те случаи. Конечно, его член был больше, чем у моего сынишки. Однако в сравнении с членами тех парней, у которых мне приходилось отсасывать, он был каким-то игрушечным. Стоит вспомнить член моего мужа, который входит глубоко в глотку, или толстенный Юркин еле влезающий в широко открытый рот. А тут такая короткая сосисечка.

Как бы там ни было я начала делать минет. Я играла с ним своим языком, сосала с причмокиванием, рукой ласкала маленькие яички в обвисшей мошонке. Василий Петрович глубоко дышал, негромко постанывал, гладил рукой меня по волосам и приговаривал:

— «Так, так моя красавица. Ох, какие нежные у тебя губки, какой шаловливый язычок. Ещё, ещё. Как хорошо!»

Я продолжала. Первоначально мне было не сложно, однако писюнь всё не вставал и постепенно от напряжённого сосания у меня начали болеть щёки. Но постепенно мои старания увенчались успехом. Я почувствовала, как член Василия Петровича у меня во рту стал увеличиваться и твердеть. Я стала поддрачивать его рукой, а языком и губами продолжала ласкать головку. Несмотря на то, что член уже встал, он свободно помещался во рту и глубоко не входил.

— «Молодец девочка, ублажила старика. Подняла и настроение и моё мужское достоинство» - с этими словами Василий Петрович взял меня за плечи и помог подняться с корточек.

— «А теперь давай поворачивайся и ложись прямо грудью на стол» - он развернул меня и наклонил, при этом причмокнул языком и сказал – «Какая попка, просто прелесть».

Я послушно наклонилась так, что грудью легла на перевязочный стол. При этом в голове вертелась мысль о том, почувствую ли я такой писюнь внутри себя. Василий Петрович гладил мою задницу, нежно похлопывал её, даже несколько раз чмокнул. Потом я почувствовала, как он пальцем начал проникать в мою попу и чем-то смазывать там.

Опа! Неужели он решил меня трахнуть в задницу? Тут я немножко оробела. Конечно я знала, что трахаются и таким образом, и даже разговаривала с подругами на эту тему, но самой делать этого не приходилось. Все парни, с которыми у меня был секс, предпочитали иметь меня в пиздёнку. А учитывая их хуища, у меня даже не возникало мысли подставлять под них попку. Вот и сейчас возникла какая-то подспудная тревога ( всегда боишься того, чего никогда не делал и не испытывал).

Поэтому я повернула голову к Василию Петровичу и сказала:

— «Вы хотите меня в зад? Я не знаю как это, наверное больно?»

Василий Петрович в это время деловито намазывал, по-моему вазелином, свой член, улыбнулся и приободрил меня:

— «Не бойся девочка, всё будет хорошо. Значит тебя ещё в попку никто не трахал? Тогда я буду первым! Так сказать лишу тебя анальной девственности. Уверяю тебя, это будет не так больно, как тогда, когда тебе ломали целку твои молодые жеребчики своими елдаками, если ты конечно помнишь тот момент. А сейчас спокойно ляж, а руками раздвинь ягодицы в стороны».

Я покорно выполнила эти требования и почувствовала, как в мою попу проскользнул его писюнь. Действительно, боли никакой не было. Правда и удовольствия тоже. Ощущение как при постановки клизмы. Зато Василий Петрович явно наслаждался. Он активно двигался взад – вперёд, прерывисто дышал, постанывал и отрывисто говорил:

— «Ох как плотно...какая упругая... как здорово тебя трахать...какая ты вся ладненькая».

Через некоторое время я всё-таки начала испытывать приятное ощущение. Конечно не такое, как от обычной близости с мужчиной, но по телу опять начали пробегать мурашки, а внизу живота возникло чувство тепла. Василий Петрович продолжал ритмично трахать меня, говорить различные ласковые слова, и чтобы усилить возбуждение, я просунула одну руку между ног и начала ритмично надавливать на свой лобок над клитором.

Вот тут уже и у меня пошло настоящее возбуждение. Горячие волны с низа живота начали подниматься вверх по телу, вызывая непроизвольное сокращение мышц, прерывания дыхания и стоны. Сердце то бешено колотилось, то, казалось, замирало. И всё это сопровождалось чувством наслаждения, хотелось, чтобы всё это продолжалось и продолжалось. Периодически эти горячие волны ударяли в голову. Нет, сознания я не теряла, но на секунду в глазах темнело, а по бёдрам, животу прокатывались судорожные подёргивания. В эти моменты было невероятно хорошо.

— «Не останавливайтесь... я хочу ещё...дольше...» - сквозь стоны, дрожащим голосом, прерывисто выкрикивала я.

Да Василий Петрович и не думал останавливаться, он долбил и долбил меня. Но вот и на него накатило возбуждение. Я почувствовала, как его член во мне стал пульсировать, а его таз и бёдра, прижатые к моему заду, задёргались. Он крепко сжимал руками мои бёдра и издавал глухие, гортанные стоны. Такое состояние, с короткими перерывами, повторилось несколько раз, после чего Василий Петрович глубоко выдохнул и произнёс:

— «Всё! Кончил! Ну ты девочка хороша! Давно я так мощно не кончал».

После этого он вяло сел на стул, дыхание всё ещё оставалось глубоким, тело покрыто потом, а на лице блуждала усталая улыбка.

Я тоже постепенно приходила в себя. Тело было потным, а между ног было мокро от выделений из влагалища и капелек спермы из попки.

А что было потом? Потом Василий Петрович сделал мне аккуратно и качественно аборт, да ещё и пролечил полным курсом от якобы цистита. Действительно никаких последствий. Через семь лет у нас с мужем родилась здоровенькая дочь. Я честно соблюдала договорённости, тем более, что это меня не напрягало. Встречалась с Василием Петровичем где-то раз в месяц, а иногда и реже. От этих отношений была и конкретная польза. Без всякой очереди и канители проходила обследование и лечение, получала справки, причём не только я, но и мой муж.

А ещё меня привлекало в этих отношениях разнообразие. Всё-таки секс с пожилыми мужчинами отличается от секса с молодыми. Он какой-то более спокойный, нежный. Обращаются с тобой как с девочкой, как-то заботливо, говорят много ласковых слов. Не знаю, как это точно сформулировать, но мне нравится. Хотя от секса с молодыми, напористыми мужиками я отказываться не собираюсь.