После этого я проводил каждую ночь в постели моей матери. Я встал и ушел на работу до того, как утром появилась домработница, так что это не было проблемой, хотя ей пришлось задаться вопросом, почему в моей постели никогда не спали, или, возможно, почему в маминой постели всегда пахло сексом. Мама была ненасытной любовницей, и я думаю, что только такой молодой человек, как я, смог бы угнаться за ней. Мне больше не нужно было бороться, чтобы наброситься на нее, на самом деле, иногда это было все, чего она хотела. Наше совместное времяпрепровождение также стало чем-то вроде сексуального образования для моей матери, поскольку, похоже, мой отец был не очень изобретательным любовником. Мама говорила мне, что они занимались любовью только в миссионерской позе. Мама была только рада исследовать со мной новые позы. Была одна особенная ночь почти через три недели после того первого совместного уик-энда.

Это был особенно тяжелый день на работе, и я с нетерпением ждал встречи с мамой в тот вечер. У нее был способ заставить все мое напряжение исчезнуть. Но хотя ее машина была там, ее, похоже, не было дома. Я пошел на кухню, чтобы взять пива, и нашел записку, в которой говорилось: "Встретимся в домике у бассейна". Ладно, это показалось интересным. Это был бы не первый раз, когда мама удивляла меня. Ей особенно нравилось надевать сексуальное белье для меня.

Наш домик у бассейна на самом деле больше похож на гостевой дом с баром, небольшой мини-кухней и раскладным диваном. Еще в старшей школе я водил не одну девчонку повеселиться в домик у бассейна. Я подумал, может быть, она ждала меня в откровенном бикини или что-то в этом роде. Что я нашел в домике у бассейна, так это совершенно новый бильярдный стол и мою маму, стоящую рядом с ним, выглядящую чертовски возбужденной. Стол был из темного красного дерева, с сетчатыми карманами, но, поскольку там стояла мама, я действительно не заметила стол. На ней была черная кожаная юбка, которая ниспадала чуть выше колена и обтягивала ее задницу, и чулки в сеточку на шпильках. На ней также был облегающий белый кардиган, застегивающийся спереди на все пуговицы, и она застегнула только четыре пуговицы на груди, оставляя открытой ложбинку между грудями и живот. Это свидетельство ее графика тренировок и замечательных генов, что мама могла справляться с этим так, как ей было под сорок. Ее волосы были растрепаны, а макияж нанесен сильнее, чем обычно. Она была полностью вымотана вампирами.

— Так тебе нравится сюрприз? – хихикнула она.

— Я не думаю, что когда-либо в своей жизни хотел кого-то больше. Ух ты!

— Я имела в виду бильярдный стол, глупыш. Я подумала, что если я собираюсь победить тебя, когда мы вернемся в тот бар, мне придется потренироваться, поэтому нам нужен был собственный столик. Я также подумала, что если мы собираемся вернуться туда, мне нужен наряд, который бы гармонировал с окружающей обстановкой. Я не хочу выделяться.

— О, ты будешь сливаться с толпой таким образом, но ты определенно будешь выделяться. Мне придется отбиваться от мужчин бильярдным кием.

— Ты говоришь самые милые вещи, дорогой. Так как насчет игры? Я тренировалась весь день.

— Итак, какие ставки?

— Если я выиграю, то хочу провести выходные вдали от дома, где-нибудь, где нас никто не знает. Я думаю где-нибудь на Карибах. Ты можешь оторваться на долгие выходные?

— А если я выиграю?

— Тогда все, что ты захочешь, дорогой.

— Тебе не следовало говорить мне этого, - сказал я с улыбкой.

Мама предложила мне кий, и я сразу же увидел плоды ее практики.

— Хорошая игра, мам. Я могу сказать, что ты точно практиковалась.

— Спасибо.

— Меня это устраивает, - сказал я, доставая еще одно пиво из мини-холодильника за стойкой.

У мамы был бокал мерло, который она потягивала на протяжении всей игры. Во второй игре мама продолжала выполнять свои трюки, и хотя я наслаждался видом, это отвлекало. Она сидела на одном из барных стульев, пока я делал решающий удар, открывая соблазнительный вид, и, конечно, я промахнулся. Мама выиграла вторую партию, оставив меня жалеть, что у меня нет способа отвлечь ее.

— Похоже, что эта игра решит это. Я надеюсь, вы не возражаешь, если я устроюсь поудобнее. Эта обтягивающая одежда ограничивает, - сказала мама, расстегивая кардиган.

Она стянула свитер, и моя челюсть отскочила от пола. На ней было черное кружевное платье "Веселая вдова", которое было очень прозрачным и подчеркивало ее грудь, создавая фантастическое декольте. Она расстегнула молнию на юбке и выскользнула из нее, чтобы показать бретельки с подвязками, которые удерживали ее чулки в сеточку, с маленькими бантиками на застежках. Ее туфли на каблуках и тончайшие черные кружевные трусики-бикини завершали наряд. Она позировала, положив руку на бедро, выглядя до мельчайших деталей сексуальной богиней, какой она и была.

— Так намного лучше, тебе не кажется?

У меня не было слов, чтобы ответить, потому что я не думаю, что у меня вообще остался приток крови к голове. Мы дошли только до середины третьей игры, когда я сказал: "К черту это, ты выиграла", - и схватил ее. Мама отбросила свой кий и обняла меня. Она выглядела так хорошо, что я едва знал, с чего начать. Однако мама знала, чего она хотела. Она практически оторвала пуговицы от моей рубашки, снимая ее с меня, а затем сняла мои брюки. Как только я разделся, она опустилась передо мной на колени и проглотила мой член, глядя на меня снизу вверх своими тлеющими зелеными глазами. Она очень хорошо научилась сосать мой член и легко подпрыгивала на нем вверх-вниз. Приподняв мой ствол, мама лизнула, а затем пососала мои яички - маленький трюк, которому я ее научил. Она снова просунула меня между своих рубиново-красных губ, и я нежно придержал ее за затылок, пока продвигался вперед в ее рот.

Подсадив маму на край бильярдного стола, я раздвинул ее ноги и встал коленями на пол между ними. Я не хотел возиться с подвязками, а ее трусики были узкими, поэтому я просто отвел их в сторону и обвел кончиком языка ее клитор. Она побрилась по этому случаю, и ее гладкая, голая киска заставила меня вспомнить о моей сестре. Мама откинулась на бильярдный стол, опираясь на локти, и упиралась бедрами мне в лицо, одновременно упираясь пятками в мою спину. Она была сочной, как спелая груша, и я жадно лакал ее, запивая ее нектаром. Когда я пососал ее губы и трахнул своим языком внутри, ее мама выкрикнула мое имя и схватила меня за волосы. Едва переводя дыхание, я продолжал водить языком внутри нее. Она оторвала свою задницу от бильярдного стола, оседлав мои плечи, и причитала, кончая и кончая.

— Боже, Тони, ты так глубоко, - простонала мама, виляя попкой.

Я толкался вперед все сильнее и сильнее, и звуки соприкосновения нашей плоти наполнили домик у бассейна.

— Боже, дорогой, сильнее. Сильнее! – стонала она.

— Расскажи мне, Китти, - приказал я.

— Чтоаааать...?

— Скажи мне, чего ты хочешь.

— Я хочу тебя, дорогуша. Я хочу тебя снова.

— Нет, мам, скажи это! Скажи это непристойно!

О Боже мой, я был в огне, чувствовая себя самым могущественным человеком в мире.

— "Ффффф... трахни меня", - простонала она, впервые неуверенно, - трахни меня, Тони! Трахни меня! Трахни меня! Боже, трахни меня жестко! Трахни меня в зад!

Вот так оно и было, мои колени дрожали, а сперма кипела у меня в яичках, но я не хотел, чтобы это заканчивалось. Нет, пока нет. Мама продолжала умолять меня трахнуть ее, и я хотел продолжать убегать от ее просьбы. Я боролся со своим оргазмом так долго, как мог, и она кончила по крайней мере дважды, в чем я был уверен. Ее крики достигли апогея, и когда она кончила в третий раз, я отпустил ее, затопляя. Я продолжал трахать ее, пока не опустошился и не стал слишком мягким, чтобы продолжать. Я не останавливался, пока не почувствовал крайней необходимости, а потом помог ей подняться с бильярдного стола. Нам обоим было трудно стоять, и мы вместе легли на диван.

— Это было так хорошо, дорогой. Ты каждый раз становишься для меня откровением, - сказала мама, положив голову мне на грудь.

— Хотел бы я раньше знать, что тебе нравится сзади.

— Я кое-что упустила.

— У тебя никогда раньше не было этого сзади? Совсем нет?

— Нет. Твой отец не был большим любителем пробовать что-то новое, а у меня до него было не слишком много сексуального опыта.

— Тогда есть кое-что, что тебе может понравиться, если ты захочешь попробовать.

— Нет времени лучше настоящего.

Мама играла с моим вялым членом, пока мы разговаривали, но теперь она сползла с дивана и начала лизать и целовать мой член. Она облизала его красиво, долго, как рожок с мороженым. Мой член рос до тех пор, пока мамины губы не обхватили меня, и я не надавил на заднюю стенку ее горла. Освобождая свои испорченные трусики от подвязок, мама заметила:

— Они стоят почти семьдесят пять долларов, дорогой.

— Я куплю тебе все трусики, какие ты захочешь, если мне удастся их сорвать.

Она наклонилась и поцеловала меня, прижимаясь своим тазом к моему. Я чувствовал, как ее влага пропитывает меня. Я стянул бретельки с ее плеч и сложил "веселую вдову" так, чтобы она оказалась прямо под грудью. Они заполнили мои руки, и я энергично помассировал их. Мама держала мою голову и кормила меня своей грудью, обмакивая сосок между моими губами, чтобы я пососал, а затем скармливая мне другой. Казалось, ей нравилось держать себя в руках, и я позволил ей смириться с этим. Она скользнула назад и протянула руку между нами, схватив мой член. Это был ее первый раз, у мамы были проблемы, и я протянул руку помощи. Как только мы выстроились в ряд, мама скользнула вниз по моему стволу, не торопясь насаживаясь на него сама. Ей потребовалось время, чтобы привыкнуть к тому, насколько полной она себя чувствовала, и обрести равновесие, но как только она это сделала, то улыбнулась.

— Боже, это чудесно. Я чувствую каждый дюйм тебя, дорогой. Ты еще глубже, чем раньше.

Мама начала с того, что просто двигала бедрами, двигаясь по кругу, а затем взад и вперед. Я мог видеть, как ее клитор терся об меня, и удивленное выражение на ее лице сказало мне, как сильно маме это нравилось. Я щипал и теребил ее соски, пока она двигала бедрами, и всхлипы превратились в стоны. Она наклонилась вперед, положив руки мне на грудь, и начала двигать бедрами вверх-вниз. Она смогла выпустить меня только примерно наполовину, прежде чем соскользнуть обратно вниз, но этого, казалось, было достаточно. Она прикусила нижнюю губу, закрыла глаза и скакала все быстрее и быстрее. Она наклонилась еще дальше вперед и получила лучшее сцепление. Ее киска чувствовала себя потрясающе, скользя вверх и вниз по моему члену. Я чувствовал, как она сжимается вокруг меня каждый раз, когда она достигала дна. Мама снова села прямо на мой член, а я взял ее за бедра и помог ей подниматься и опускаться на моем члене. Я сказал ей откинуться назад и опереться на руки. Делая, как ей было сказано, мама теперь откинулась назад, одновременно выставляя бедра вперед. Я провел руками по ее ногам, обтянутым чулками, и обнял ее за талию. Я приподнял ее до тех пор, пока не собрался выскользнуть, и швырнул обратно на пол. Мама кричала, и я делал это снова и снова.

— Ооооооо...Toonnyyyy...ооооооооо…Боже! да! да! Да!

Мама кричала во все горло. Она, должно быть, кончала. Она выглядела так, словно сходила с ума. Она схватила меня за запястье и подтянулась, умоляя:

— Это слишком, я больше не могу, дорогой.

Но я еще не закончил. Когда я взял маму за руку и развернул ее, она не задавала мне вопросов, она просто двигалась. Я развернул ее на коленях так, чтобы ее локти опирались на подлокотник, и снова вошел в нее сзади. Мне просто нравилось, как выглядела ее попка, когда я трахал ее сзади. Ее груди покачивались под ней, когда я хлопал по ее киске. Я совсем не сдерживался, и мама просто стонала и ахала, когда я впервые попробовал ее по-собачьи. Было так заманчиво шлепнуть по этой покачивающейся заднице, но я сдержался. Я трахал ее сзади еще минут пять или около того, пока мама не пришла снова, и я не присоединился к ней. Я вышел и выпустил свой последний заряд на ее ягодицы. Я рухнул на нее сверху, и мы лежали на диване, тяжело дыша и измученные. Я не мог поверить, как усердно и долго мама продолжала. Она посрамила женщин вдвое моложе себя.

— - -

Жизнь вошла в привычную комфортную рутину. На работе я узнал о бизнесе достаточно, чтобы люди, работавшие на моего отца, начали доверять моему суждению и не задавали мне вопросов на каждом шагу. Помогло то, что у меня хватило ума сказать так, когда я чего-то не знал. Дома сексуальная жизнь с мамой была замечательной. Как бы странно это ни звучало, мы были почти как пара. Мы действительно планировали провести эти выходные вдали от дома и позаботились о том, чтобы хотя бы раз в неделю устраивать вечер у бассейна. Я был счастливее, чем когда-либо.

Но все еще оставалось кое-что уладить. Во-первых, Гвен должна была вернуться домой из школы, и я знал, что у меня может возникнуть ситуация. Ни мама, ни моя сестра не знали, что я сплю с другой. Мама уже сказала мне, что мне придется вернуться к тому, чтобы спать в своей спальне, и что нам придется красться повсюду, пока Гвен была дома. Я знала, что должна рассказать Гвен о том, что происходит между мной и мамой, но я не знал, с чего начать. Мне даже в голову не пришло рассказать маме о Гвен. Это было то, что, как я надеялся, могло просто остаться похороненным. Я знал, что мне было бы нехорошо спать с Гвен и мамой одновременно, тайком за их спинами, поэтому я должен был что-то сделать.

Во-вторых, нужно было еще подумать о моем отце. Мама все еще собиралась навестить его, и она не хотела слышать ничего негативного о его состоянии, поэтому я встретился с врачами, когда ее не было рядом. Мне откровенно сказали, что он никогда не придет в сознание, и гуманнее всего было бы отключить аппараты и отпустить его. Это было не то решение, которое я мог принять, и я даже не чувствовал, что могу больше советовать маме по этому поводу, так как я спал с ней. Когда я наконец затронул эту тему, она восприняла это гораздо лучше, чем я думал.

— Я знаю, что у твоего отца очень мало шансов выкарабкаться из этого, но я не могу заставить себя сказать это и выключить машины, Тони. Я чувствую, что пока его сердце бьется, всегда есть шанс на чудо. И кроме того, я не думаю, что это правильно, учитывая наши отношения. Я думаю, что всегда была бы часть меня, которая задавалась бы вопросом, почему я приняла такое решение.

Мы решили перевести папу в учреждение длительного ухода и вверить это дело в руки Божьи.

— - -

Другое осложнение на самом деле решилось само собой, и все, что мне оставалось, это сидеть сложа руки и слушать. В конце семестра Гвен отправила свои вещи домой и села на самолет. Я встретила ее в аэропорту и была так рада ее видеть, когда она прошла через ворота. Она бросилась в мои объятия, и я поднял ее с земли, закружив в объятиях.

— Я так рад видеть тебя, старший брат. Я так сильно скучала по тебе.

Гвен залилась краской, целуя меня чем-то средним между поцелуем любовницы и поцелуем сестры.

— Я тоже рад, что ты вернулась. Посмотри на себя, Гвен, я знаю, прошло всего несколько месяцев, но ты выглядишь такой взрослой. Могла ли ты так сильно измениться?

— Возвращение на весенние каникулы принесло мне много пользы. Я думаю, что я повзрослела.

Я посадил ее в пикап и мы направились домой.

— Тони, я хочу кое о чем поговорить, но я не знаю, как это сказать, - сказала Гвен, глядя прямо перед собой и внезапно став очень серьезной.

Забавно, у меня на уме было то же самое.

— Тебе не нужно нервничать, Гвен. Ты можешь рассказать мне все, что угодно.

— Я надеюсь на это. Я хочу, чтобы ты знал, что я очень сильно люблю тебя и всегда буду помнить время, которое мы провели вместе. Быть с тобой было моей сбывшейся фантазией.

— Боже, неужели моя сестра бросает меня? - пошутил я, пытаясь разрядить ее напряжение.

— Дело в том, что я встретила кое-кого в школе.

Я чувствовал себя так, словно с меня сняли груз, и надеялся, что в моем голосе не прозвучало слишком большого облегчения, когда я сказал:

— Это здорово. На самом деле, я серьезно. Я хочу, чтобы ты была счастлива, Гвен.

— Но если я с кем-то другим, то я не думаю, что мне следует быть с тобой.

— Я знаю и я понимаю. Помнишь, мы говорили об этом и согласились, что не могли сдерживать друг друга.

— Я рада, что ты не расстроен. Я не знаю, справилась бы я с этим так же хорошо, если бы ты сказал мне, что был с какой-то другой девушкой.

— И я не собираюсь тебе говорить, - подумал я. - Твое счастье важнее всего, Гвен. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, старший брат.

Так что я выпутался из этого, так и не рассказав маме или Гвен друг о друге. Пока Гвен была дома на лето, мы держали все в секрете, хотя, к счастью, она проводила много времени, улетая повидаться со своим новым парнем. Мы с мамой отправились в тот отпуск на острова, и было так приятно иметь возможность быть на свободе и не скрывать, что происходит. Я даже убедил маму пойти топлесс на пляж!

В конце концов папа получил то, что хотел, в гораздо большей степени, чем он когда-либо мог мечтать. Я занял свое место во главе компании и во главе семьи. Я даже занял место моего отца в его постели. И я научился принимать свою судьбу и не убегать от нее. Я бы никогда не догадался об этом, когда впервые вернулся домой, но все оказались счастливы, и я надеялся, что где-то, каким-то образом мой отец сможет принять то, что произошло, и быть довольным тем, что обо всем позаботились.